. Искусство требует жертв. Оно начало их требовать с момента своего возникновения и с тех пор становилось все ненасытнее. Как Минотавр.
Однако самое прискорбное всегда заключалось в том, что заодно со жрецами коварных муз ежечасно страдали ни в чем не повинные граждане, очень часто даже законопослушные. Об этом, и о том, что на самом деле вытворяют эти самые музы, расскажет это безрадостное повествование.
Дядя Паша с тетей Клавой никогда подолгу не застревали у полотен Рембрандта Харменса Ван Рейна. Они, наверное, даже не знали, что у этого известного, в определенных кругах, художника такое длинное, плохо запоминающееся название. Кроме того, наши герои без затей относились к Первому концерту
П. И. Чайковского, равно, как и к другим его концертам, а из литературной классики помнили почему-то "Конька-Горбунка".
Профессиональная деятельность дяди Паши и тети Клавы была безупречной, а образование не позволяло им покинуть ряды Гегемона всех возможных социальных потрясений ХХ столетия.
И вот, в такой бодрящей обстановке, не загаженной растленностью буржуазного декаданса, родился и получил свое развитие известный в Москве и по области авангардист - Слава Поросюк.
Догадливый человек, верно, смекнул, что это сын дяди Паши и тети Клавы снискал себе столь гордую славу. Конечно, единственный наследник рода Поросюков не сразу выбрал для себя тернистый путь формализма в изобразительном искусстве. Не сразу в его высокоразвитое сознание вошел образ "Черного квадрата", не сразу статуи на Акрополе поразили упадническим несовершенством форм.
. . . Слава Поросюк всегда был примерным пионером, собирал металлолом и не любил Ро-Де-У. Учился он, правда, весьма посредственно, но за то участвовал в школьной и пионерлагерной самодеятельности, где и получил памятный сувенир за роль в пантомиме "Смерть пионерки".
Сувенир потом еще долго пылился на антресолях, пока раздосадованный дядя Паша не выбросил его в мусоропровод. Но, понятное дело, что роль в вышеозначенном действе не могла удовлетворять, уж к тому времени мятущегося Поросюка.
"Поэтом можешь ты не быть," - как то раз небрежно бросил неистовый глашатай постреформенной гражданственности. Так вот, Слава Поросюк не мог не быть поэтом. Хотя, конечно, наш герой питал редкое по силе и размаху отвращение к русской и зарубежной классике; но это, однако, не сумело ослабить могучую тягу юноши к художественным лаврам.
А все началось с его неизъяснимо трогательной дружбы с Соней Гронской, девушкой, могущей сыграть всего Шостаковича с завязанными глазами и носившей такие вещи, что в метро ей подавали милостыню.
В семье Гронских, куда Слава начал наведываться все чаще и чаще, было все по-другому. Не было безликости производственных тем за ужином и надоевших котлет. Тут с благоговением произносились имена Кафки, Сартра, Набокова. Тут без устали говорили о Малевиче, Кандинском, Шагале.
Здесь редко мыли посуду, и она так и громоздилась, почему-то забытая на фортепиано, привлекая к себе многочисленные полчища квартирных насекомых.
У Сонечки были интеллигентные родители - отец ее долгое время играл в подмосковном ресторане первой скрипкой, мать же два раза печатали в журнале "Коммунарка" с очерками о непреходящем значении интима в творчестве Марины Цветаевой.
Таким образом, после убивающей все живое атмосферы однообразно-тоскливого примитива, Поросюк-младший окунулся в волшебный мир интеллектуального гурманства.
Вечерние бдения под оптимистические аккорды Стравинского дали свои результаты: в один прекрасный день тетя Клава, разгребая кавардачок в сыновней комнате, обнаружила тетрадь. "Дневник," - почему-то подумала примитивная мадам Поросюк, но она жестоко ошиблась.
Вытерев мокрые пальцы-сардельки о выцветший передник, взволнованная мать открыла первую страницу:
"Пещера снов и разбитое вдребезги солнце,
Громоздятся в пыли неоновых труб
И режут бесконечность,
Точно ветер разрезает поток
Моих позавчерашних эмоций," -
прочитала, обалдевшая от большого количества незнакомых слов, тетя Клава. После этого, и так не верящая в светлое будущее сына, тетя Клава засомневалась еще больше и решила, для верности, показать тетрадь супругу...