... Опять полнолуние. Через два дня, кажется. Или через три. Впрочем, я замечу. Когда эта круглолицая дура светит в полную силу, у меня с утра башка трещит. И если бы все только этим ограничивалось, я был бы просто счастлив. Но увы!
Интересно, что со мной будет на этот раз? В прошлом месяце я превратился в лягушку. Очень смешно. Единственное достоинство этого превращения - впервые в жизни не комары ели меня, а я их.
Омерзительные создания лягушки, доложу вам. Абсолютно не приспособленные к жизни в нормальных условиях. После часа сидения в корыте на солнце думал, что сдохну. Если бы не сердобольная девочка, опустившая меня в ближайшую лужу, гнить моим косточкам в навозной куче, это точно! Дикая смерть. Глупая до невозможности.
Впрочем, с этой безносой мне приходится играть в прятки чуть ли не каждое полнолуние. До чего, оказывается, люди кровожадные создания! Забить какое-нибудь существо - хлебом не корми! Когда был медведем - чуть рогатиной глаз не выкололи, когда волком - еле ноги унес от охотников. И даже к безобидным хомячкам, оказывается, есть претензии. Мальчишки из портняжной мастерской все хотели испробовать на моей шкуре навыки скорняков.
Опять воспоминания! И непонятно, что хуже: память о прошлых превращениях или ожидания будущих. Вот, например, оленем я еще не был. И хвала богам, что не был. Сейчас как раз сезон охоты. Затравят собаками, и хрюкнуть не успею. Или олени не хрюкают... А что они делают? Впрочем, неважно. Надеюсь и не узнать об этом.
Еще я не был свиньей, овцой, коровой и прочими четвероногими, столь часто забиваемыми для последующей подачи на стол. Хотя козлом меня и без того называют часто. Взять хотя бы моего хозяина. Тот чуть ли не каждый день мне говорит, что у козла мозгов больше, чем у меня.
А все почему? Правильно, из зависти. Я к нему подмастерьем пришел два года назад, и за это время только успевал его ошибки исправлять. Ну, коновал он и есть коновал, о животных знает только по книжкам, да из тех бредней, которыми его учителя напичкали. А побывал бы он в моей шкуре...
Животные меня слушаются. Оно и понятно: я с каждым язык нахожу, они своего чуют! Хозяйский жеребец так просто от меня ни на шаг не отходит. Хозяйка умиляется, до чего ласковый этот мерзавец стал, куда весь норов подевался?! А если б я его не успел лягнуть как следует, когда кобылой был... Уфф... Даже думать об этом не хочется. Видать, кобылка из меня симпатичная получилась, не то что я в своем человеческом обличии.
Хозяин на днях повесил зеркало на всю стену. Для дочери ж, небось, чтоб та могла вертеться перед ним. А мне это зеркало - как ножом по сердцу. Как ни идешь мимо - нет-нет, да и взглянешь на свое отражение. А там... Нос в пол-лица, глазки маленькие косые, волосы жидкие, а уж про рот и говорить не приходится. И как завершающий штрих - пара бородавок на подбородке. Красавец, ничего не скажешь! Девчонки просто бегают. Только не за мной, а от меня. Хотя одна сердобольная старушка и говорила, что горбик меня ничуть не портит, но мне что-то с трудом верится в это.
Впрочем, ладно: я привык. Это в подростковом возрасте страдаешь невыносимо, а к двадцати пяти уже привыкаешь смотреть на все это хладнокровно. Короче, еще хуже становится.
Благо, Веселый квартал неподалеку. Правда, не те у меня деньги, чтобы сильно там тратиться, но и за пару серебряных можно получить какую-нибудь не особо страшненькую (особенно по сравнению со мной) девицу. Правда, и те, честно говоря, ежатся, на меня глядя.
Ладно, что-то я опять ударился в меланхолию. Работы потому что сегодня нет. А лучше б ее не было послезавтра! Хозяину с каждым разом все труднее объяснять, куда меня уносит раз в месяц. Он думает, что у меня зазноба какая есть. Только вы мне покажите бабу, которая согласится на свиданки с такой периодичностью! В прошлый раз сказал, что у меня тетушка заболела. Хозяин, помнится, буркнул что-то насчет того, что тетушке копыта давно пора откинуть, раз она так часто хворает.
Ну не рассказывать же ему, что у меня не то что тетушки - матери родной нет! Нашли меня как-то под кустом добрые люди. Видать, крестьянка какая от нежеланного дитя избавиться хотела, вот и кинула в сугроб. А я живучий оказался. Хотя... Иногда думаю, что лучше б мне тогда и замерзнуть насмерть. Сколько б проблем решилось разом! Впрочем, что сделано, того не вернешь... Надо отдать должное монаху, который меня воспитывал: относился он ко мне мягко. Не то потому, что доброй души был человек, не то потому, что пришибить боялся. Ребенком-то я был хиленьким, соплей перешибить можно. Собственно, таким и остался. Это только в животном облике я могу и бежать часа три дыхания не сбив, и камень тяжеленный одним ударом лапы сдвинуть. Ну, разумеется, если не в черепаху превращусь. Или мышь...
Больше всего мне понравилось быть медведем. За исключением рогатины все было просто великолепно. Разное зверье разбегалось в стороны, только услышав мои шаги. Меда нажрался вволю. А уж людей как попугал! Охотников только услышал, и сразу тихо-тихо - насколько это возможно для огромного медведя - за скалу спрятался. И надо ж такому случиться, что к этой скале один из них пошел по малой нужде. Я как рявкнул - он и по большой сходил. Ну, там много чего еще веселого можно вспомнить.
Вот что меня особенно интересует - оборотень же должен днем обратно в человека превращаться. А у меня как-то не так. Ровно сутки хожу в зверином обличии, потом опять человеком становлюсь.
Вначале по неопытности я еще не умел одежду заранее прятать. Согласитесь, волк в камзоле - это больше чем оригинально. А когда человеком становишься и неожиданно обнаруживаешь себя в лесу в чем мать родила - тоже не особенно приятно.
Был случай - полнолуние началось как раз когда меня услали в соседнюю деревню роды у коровы принимать. Корова разродилась как только меня увидела. Дело шло к превращению, видать, и запах от меня уже и шел соответствующий. Со мной расплатились - и пошел я полем домой. Тут меня дождь и застигнул. Нет бы дураку быстро бежать в сторону дома, так я решил в лесу спрятаться переждать. Переждал! Тогда мне довелось понять, что чувствует лиса, когда за ней мчится свора собак. Тут не до одежды было. Драпал так, что весь лес обежал по кругу за считанные часы. Где я разоблачился - пойди пойми. Пришлось ночью красться полями, чтоб народ не увидел.
Надо ж такому случиться, что как раз в ту ночь какой-то местный кузнец свою зазнобу ночью позвал в стогу кувыркаться. Она пришла пораньше, а тот, видать, в кузне задержался. И тут я из-за стога выхожу. Из одежды - только две соломинки, что в голове застряли. Уж почему она меня с кузнецом перепутала, не мне знать. Фигуры у нас, прямо скажем, разные. На шею мне бросилась - и принялась миловаться. А тут этот ее хахаль как из-под земли вырос. Две недели я потом отлеживался.
Но это все цветочки! Накануне праздника жатвы довелось мне в гуся превратиться. А их же, болезных, как раз к этому дню режут. Какой же праздник жатвы без гуся с яблоками!
Поймали меня в лесу егеря и потащили к себе домой. Идут, мерзавцы, и обсуждают по дороге, какими специями меня лучше натирать. На мое счастье, не сошлись двое из них во мнениях. Один за чеснок все ратовал, а второй за базилик. Вот эта разница во вкусах мне жизнь и спасла. Пока они друг другу морды били - я и утек.
И вот же что самое гадкое! Казалось бы - полнолуние, так запрись дома и сиди, носа не высовывая. Ан нет! Зверюга сильнее меня. Все тянет за дверь. И ничего поделать с собой не могу. И знаю же, что сейчас травить начнут, а все равно бегу. Ну, впрочем, за эти годы научился так изворачиваться, что никакому разбойнику не снилось. Схорониться могу в любом овраге, на любом дереве, за любым камнем.
У зверя чутье особое, слух тонкий, нюх острый. Земля дрогнула - знаешь уже, кто идет: охотник за добычей вышел или какая девчонка бабушке пирожки несет. Был бы волком - там ситуация стандартная: девочку на первое, пирожки на второе. Но вот же незадача: в белку я тогда превратился. А от пирожков запах идет сил нет какой вкусный! Не иначе как с орехами была начинка, потому как я вниз по дереву не то что спустился - упал! Стал на дороге и верещу. Ну и получил шишкой в пасть. Девчонка оказалась дочерью местного лесничего, а тот редкой сволочью был, и дочь вырастил себе под стать. Метко камни швыряет! Шишку-то я выплюнул, а вот за камнем не уследил. Поди потом хозяину объясни, чего у тебя фингал под глазом!
... Зубы что-то чешутся просто невыносимо. Зубы - это хорошо. Это к хищнику, скорее всего. Лучше уж волком быть, чем коровой. Интересно, а тогда что бы у меня чесалось? Темечко к рогам или грудь к вымени? А то и копчик к хвосту...
О, в дверь кто-то стучит! Кого это принесло ближе к вечеру? Для молочника поздно, для хозяев рано. Они сегодня в город уехали, там выступает певица какая-то известный. Не то Лучина Поворотная, не то Плачущая Домина. Вот же имена себе выбирают! Представляю себе с такой знакомиться.
Девушка, а как вас звать? Кривая Кособочина? Ой, извините, мне что-то срочно дома понадобилось.
Хотя кто бы говорил... От меня они улепетывают даже имени не спросив. Кроме одной. Единственной за всю мою жизнь.
Дверь я открывал нехотя, в голове прикидывая сотню отговорок, только бы не идти сегодня работать. А кого еще можно ожидать? Только крестьян с их хворающей скотиной. Хотя нет... Была одна тетушка, так та о своих кошечках пеклась. И притащила эту мяукающую тварь прямо нам домой. А я тогда готовился собакой стать. Кошка выздоровела как только ее в дом внесли. А царапины у меня потом недели три сходили. До сих пор шрам под глазом остался.
- Доброго вечера, малыш. Ты тут один?
Любую другую за слово "малыш" я бы так облаял - никакому волкодаву не снилось. Но этой... Великие боги, что занесло такую красоту в нашу дыру?! Она появилась тут дней десять назад. И сразу прониклась ко мне теплотой. Губы презрительно не морщит, не фыркает... Говорит ласково. Как в такую не влюбиться?
Но я ж уже давно не сопливый пацан, понимаю, что коли такая красавица не цедит слова сквозь зубы, значит, явно чего-то хочет. Вот только чего? Или это просто во мне живет недоверчивый зверь, который во всем привык видеть врага? А вдруг еще остались в нашей стране действительно неиспорченные люди? И есть еще те, для кого звон денег не значит весь мир и те, что способны за уродливым лицом рассмотреть истинную душу?
- Один я. - Хоть и стараюсь говорить равнодушно, а голос все равно дрожит. Ох, не закончится для меня это добром, точно знаю! Не меня первого баба сгубила.
А ну как она знает... Хотя нет, нет! Что это я?! То, что дорого мне, спрятано надежно - никакому стражу не найти.
- Жаль, - задумчиво тянет она и смотрит на меня таким взглядом, что, чуется мне, прямо сейчас завою на луну. - Нужен мне был Дарут Коновал.
Дарут - это мой хозяин. Значит, точно угадал - животина у нее какая приболела.
- Может, я чем помочь могу? - Сам спрашиваю, а сердце так бьется, что того и гляди из груди выскочит.
- Может, - улыбается она. - Говорят, ты тоже в этих делах искусен. Но ты ж разных коров и лошадей врачуешь, а у меня дело тонкое...
Странно-то как! Что ж за зверек такой хворый у этой красавицы обитает? Есть, правда, такие, что и крыс ручных держат, птичек заморских и прочую ерунду. Но эта не похожа на изнеженную барышню, что будет над каким-нибудь хомячком трястись. Интересно, что же у нее стряслось?
- Дело-то в чем? - Спрашиваю я и исподтишка наблюдаю за ней.
- Бентража моего отравили, - отвечает она. - А может, и не отравили, а сам чего не того поклевал...
Я аж поперхнулся. Бентраж - птица умная. Она чего угодно жрать не станет. Это только школяры наивные думают, будто она разными пчелками-бабочками питается. Мясо она жрет. Сырое. Желательно, еще трепыхающееся. Мне ли этого не знать! У бентража зрение острое, он мышь в поле даже ночью может различить. А потом этот гад камнем вниз падает. Или клювом долбанет, или когтями подхватит. Сволочь летучая! Еле убежал тогда!
Зато бентражей приручать легко. Дорогу домой помнит, куда его не занеси. Как почтовая птица очень ценится! Стоит, правда, денег немалых, зато и польза от него огромная. Почтового голубя любой охотник стрелой сбить может или хищник какой пернатый потрепать. А бентраж от стрелы в полете увернуться может. Сам видел. Да и среди летучей братии нет такого самоубийцы, чтоб на бентража нападать. Порвет же в клочья! А кого не порвет, тот его не догонит.
Получается, моя вечерняя гостья бентража мне принесла... Хотя нет: не принесла. Это ж тварь здоровая. Значит, либо в повозке где-то рядом лежит, либо дома оставлен. Стука копыт я не слышал, барышня сама до меня дотопала. Все понятно: идти мне сейчас к ней домой. Не могу сказать, что сильно этим разочарован: по дороге и поболтать можно, а заодно и выясним, где эта красавица обитает. Мало ли что - а вдруг пригодится...
Видно, на лице моем все мысли отразились, она даже просить меня ни о чем не стала. Просто повернулась - и пошла прочь. Я только плащ успел накинуть - и следом за ней припустил.
А идет она, кстати, быстро. Не семенит, как некоторые дамы из благородных. Шаг размашистый, широкий, дышит экономно. Видно, что привыкла ходить на далекие расстояния.
Иду это я рядом с ней - и одним глазом кошусь, все подмечаю. Одета красиво, но удобно. Ничего лишнего - всех этих висюлек, рюшечек, оборочек. За поясом кинжал спрятан. Судя по всему, за голенищем - еще один. Тело крепкое, жилистое. Значит, такая за себя постоять способна. Лет ей около тридцати. Немногим меня старше. Но морщинки в углах глаз и суровая складка губ говорят о том, что повидать ей пришлось много. Волосы подстрижены не то чтобы совсем коротко, но в глаза не полезут, да и за ветки не зацепятся. Смотрю и думаю: а чем же эта дамочка заниматься должна? Уж никак не белошвейка. Охотница? Очень может быть. Телохранитель? Тоже вероятно. Сейчас у многих пошла мода брать себе в охрану женщин. Разбойник в любом случае сначала на мужика кидается, бабу в расчет не берет. А та тихо-тихо в сторонку отошла - и всех из лука перещелкала.
Такое тоже доводилось видеть. Я тогда соболем был, под ногами оказался у одной веселой компании. Промышляла она тем, что останавливала в лесу кареты и просила поделиться с ближними своими последними сбережениями. Вот эти дурни и напоролись не на тех, кого следует. И добыли себе... Похороны за казенный счет. Перебила их даже не женщина - совсем девчонка лет четырнадцати. Но что она вытворяла с метательными ножами! Напоследок - видать для куражу - она и в меня кинжал кинула. Да так, что хвост к дереву пригвоздила. Хозяин ее поржал, но меня решили в живых оставить. Не до соболей им было тогда, видно.
Вот и эта моя попутчица тоже вполне может себе на жизнь подобным ремеслом зарабатывать. Но не спрашивать же об этом сейчас. Хотя о чем говорить - ума не приложу. Никогда не был искусен в разных словесах. Опыта, знаете ли, маловато. Был бы трубадур какой - разливался бы соловьем. А так только топаю молча. Но она на мое счастье первой решила молчание прервать.
- Я у вас тут не то чтобы давно, познакомиться со всеми не успела. Даже тебя и то по имени не знаю.
- Сусис, - отвечаю нехотя. Имечко мне в монастыре подобрали! Чтоб у них так детей звали. Но что я мог поделать, коли родился аккурат в день святого Сусиса Блаженного? Интересно, а вот как сами святые жили с такими именами? Небось же друзья проходу не давали, дразнили! Видимо, так и становятся святыми: в морду дать не могут, приходится терпеть. А мне еще хуже. И в морду дать не могу, и имечко прямо скажем не блеск, и в святые... никаких шансов.
Но она ничего так отнеслась к имени. Нормально. Я аж съежился, думаю - не дай боги, спросит, как меня ласково в детстве называли. Ну, вроде пронесло. Задумавшаяся она какая-то.
- Сусис... И давно ты тут живешь?
Хм, а это-то ей зачем? Но врать вроде как ни к чему, говорю честно, что лет восемь тут обитаю. Она лоб задумчиво сморщила, губами пошевелила. И только вздохнула.
Идем дальше. Она просто молчит, а я храбрости набираюсь. Оправдываю себя, что вроде как неудобно не спросить. Невежливо.
- А тебя? То есть вас, то есть... - Вот ты ж незадача какая! И не поймешь, как к ней обратиться. Она ко мне на "ты" - так ей и по статусу положено.
Усмехнулась.
- Лайра. Можно на "ты", хотя и постарше я тебя буду раза в полтора, если не больше.
Я аж закашлялся. Хорошо сохранилась. Это ей лет сорок будет? Ну я понимаю, здоровый образ жизни и гимнастика - это хорошо, но не настолько. Странно, ну да не мое это дело. Вон у соседского графа жене так вообще под пятьдесят. А выглядит помоложе. Ну так у нее ж небось на одну физиономию не меньше пары магов. При хороших деньгах можно еще и не то. Правда, в моем случае, боюсь, даже у короля бы денег не хватило.
А из деревни, кстати, мы тем временем уже вышли. Идем вдоль леса в сторону города. Там по дороге, это я точно помню, осталась пара-тройка заброшенных домов. Как раз для всяких гостей. У нас в деревне размещать негде, трактира не предусмотрено. А так - заходи и живи сколько хочешь. Правда, дома там такие, что долго в них не продержишься: и дерево гнилое, и запашок такой, что глаза щиплет. Впрочем, если Лайру готовили крепкие профессионалы, она должна уметь существовать в любых условиях. Говорят, настоящий воин может по макушку в ледяной воде стоять сутками и только через трубочку дышать. Что там какой-то заброшенный домишко!
А Лайра явно меня ведет в ту сторону. Ну так и есть! Здесь она и остановилась. М-да... Запашок действительно мерзейший. А у меня еще накануне полнолуния нюх обостряется, хоть ртом дыши, честное слово. Я рефлекторно отвернулся, чтоб свежего воздуха хватить - и заметил, как среди деревьев чья-то тень метнулась. Забавно... На человека похоже. Но что бы тут делать ему? Бродяга, может, какой здесь прячется? Ладно, не мое это дело.
Зашли мы в дом, значит, она кивнула в сторону лавки:
- Садись, Сусис, сейчас я бентража принесу, - и элегантно так накидку скидывает. Одежда ж у нее облегающая, а тело у нее... Ох, какое тело! Я сглотнул так громко, что , видать, она услышала. Но ничего, усмехнулась и за дверь вышла.
Если бы не эта ее накидка, точно б не попался! А так - развесил, дурак, уши! И вляпался. В прямом смысле. Думал, что сажусь на бревнышко. А когда это бревнышко с чмоканьем меня втянуло в себя, соображать было уже поздно.
Вот тут я и понял, что мне покоя не давало. Кто ж больного бентража на улице держать будет?! Тут же вольеров специальных нет. Ах, дурак, какой дурак! Но что же за тварь меня схватила? Головой попробовал повертеть вправо-влево - вроде получается. А рукой-ногой двинуть не могу. Словно в смоле увяз.
Дверь открылась - и вошла Лайра. Лицо ее просто до неузнаваемости изменилось. Губы в плотную нитку сжались, на лбу морщины обозначились. Вот в таком виде ей все пятьдесят дать можно, спору нет. А в руке - жезл. Черный, резной, даже на вид неприятный. А для чего такой жезл используют? Ой-ей-ей... Неужели это....
- Ну, судя по твоим глазам, ты уже все понял, правда, Сусис?
Что уж тут не понять... Такую дубину носит только одна каста - охотники за оборотнями. И жезл этот не просто палка деревянная, а мощнейший артефакт. Такой если вогнать ровно в темечко, никто не выживет. Хоть ты трижды оборотень. Значит, не зря она тут появилась. По мою душу пришла в нашу деревню. Так всегда и бывает: боишься одного, а приходит другое.
- Сказать ничего не хочешь?
Пытаюсь пожать плечами - но эта тварь бревнообразная меня крепко держит. Как ее называют-то? Хулбук, кажется. Охотник ее годами воспитывает, пока приручит. Двигаться она почти не может, зато и другим не дает, если приобнимет.
- Даже не полюбопытствуешь, как тебя нашла?
Фу, как пошло... Это ж обычно разные злодеи распинаются перед тем, как прикончить главного героя. А тут вроде как ситуация обратная. Впрочем, баба - она и есть баба. Ей же тоже хочется языком почесать, мол, и я не лыком шита, получше некоторых мужиков работаю.
- Лайра! Ты уж коли прибить меня решила, так давай, не стесняйся. Гадина ты, кстати говоря. Пришел бы ко мне охотник-мужик, глядишь, морды набили б друг другу. Но схватил бы он меня по честному - не так обидно, право слово!
Она глаза сузила и посмотрела на меня не то презрительно, не то с недоумением.
- Сусис, а ты знаешь, что наши охотники не горят желанием подставлять горло под ваши клыки? Жить-то всем хочется. А награда за оборотня нынче далеко не та, что в славные времена Агиба Неистового.
И тут началось. Началось как-то сразу. Никогда не жаловался на зрение, но тут все как отдельными картинками мелькало. Вот дверь вылетает внутрь. Вот врывается в проем мохнатая тень получеловеческих очертаний. Вот Лайра изгибается совсем невообразимо и бросает нож. А ворвавшийся нежданный гость на нож никакого внимания не обращает, и Лайра улетает в сторону от мощного удара. Прямо в полете выхватывает еще один нож и издает полусвист-полухрип. Я неожиданно чувствую, что могу пошевелиться, а тварь державшая меня, извиваясь, скользит к хозяйке. Нож вонзается в плечо моему "спасителю", но не задерживает его ни на секунду. Он бьет в то место, где мгновение назад находилась Лайра. Промахивается. Удар пробивает ветхий пол домика. Лайра успевает вскочить на ноги. Оборотень, а я уже вижу, что это именно он, поворачивается к ней, собирается броситься, но запинается о какую-то деревяшку и падает. В падении успевает впиться когтями в ногу Лайры. А в этот момент сзади на него буквально набрасывается хулбук. Лайра размахивается жезлом и бьет оборотня. Бьет именно туда, куда нужно. Неплохо их учат, все же. Бьет и начинает оседать вниз, с недоумением глядя на собственные внутренности, выпадающие на пол. Даже я не успел заметить, когда когтистая лапа оборотня распорола живот охотницы.
А я встаю и бегу. Бегу, шепча под нос:
- Нет, нет, нет! Вы не получите ни меня, ни Медальон Зверя. Вы зря охотитесь на меня. Я должен жить! Должен!
И мне плевать на вашу святыню. Ведь я не оборотень. И медальон я не отдам. Да, он превращает меня в зверя раз в месяц. Да, из-за него я рождаюсь и умираю вновь каждое полнолуние. Но я чувствую в нем великую силу. Возможно, он принесет мне бессмертие. Возможно - славу. Возможно - смерть. Но что-то он обязан мне принести. Ведь не может же быть, что из-за ничего я убил воспитавших меня монахов и сжег монастырь? И не стали бы они хранить под десятью замками обыкновенную безделушку!
Я мчусь через лес и чувствую, что ноги мои обретают привычную силу животного, за спиной распахиваются кожистые крылья, острые клыки царапают мне губы, зрение тускнеет, зато звуки вокруг меня становятся плотными и осязаемыми...
И я кричу, кричу от радости, что жив, что подо мной стремительно удаляется лес, выше меня - только звезды, а впереди у меня целый день жизни в теле нетопыря.