Восьмой Воскресный год, что старый мятый рубль: гоняем ветром по немытым тротуарам. Тот мятый рубль, что знал уж столько рук, ан не нашёл достойного кармана. (Карман дыряв. Беспечен люд. Все на бульваре гимн поют. Вот снова, кажется, мелькнул! среди толпы тот старый, мятый, "неразменный" рупь, когда мужик достал валюту из кармана. Вот, вот, смотри! Торопится и спорит он с менялой. Спешит преподнести презент жене тамаре. "Один - к пяти" меняют "зелень" на бульваре, как ту капусту, что мы садим в огороде. Тот "неразменный" рубль, а есть ли он в природе? Ты ужасаешься.) В тоскливой суете, ну разве что, чудак какой-нибудь нагнётся за потерей (есть люди, от рождения никак не примут в толк обычных намерèний глядеть не под ноги), где, в общем, не таясь (да и кому нужна такая малость), пренебрежительно затоптанное в грязь лежит. Есть люди - от рождения никак. (Вот он идёт, тот человек. Он ищет что-то. Взор его печален, пристален. Рот сухо сжат. Гляди, он возбуждает смех толпы. Бульвара гимн же, темп его и ритм поющих, всё - нарастает, поглощает одиночку. Есть люди. Редкие, но есть.) Таких людей осталось, что тех маньяков, что и душу отдадут, желая в руки "по гвоздю" взамен от встречных. Уйдёт и этот (в доброте своей так глуп), объявленный, как фальшивомонетчик.
Барнаул, 1988
(с) Олег Косарев
ОСЕННИЕ ТАНЦЫ
(Стихотворное посвящение одного крайне неудачливого прохожего троим нерадивым кровельщикам, уронившим с крыши ремонтируемого дома вниз в дождливый полдень большой и острый лист кровельной жести)