Косенков Евгений Николаевич : другие произведения.

Прыжок за мечтой

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Костик с детства мечтал стать великим хоккеистом, но никто в нём хорошего игрока не видел. Жизнь странная штука. Но порой заветная мечта может изменить всё. Только необходимо понять, что за мечту надо бороться. Из настоящего оказаться в прошлом, выжить на войне и попытаться достичь своей мечты в послевоенное и голодное время...
  
  Евгений Косенков
  Прыжок за мечтой (19.04.20)
  
  Глава 1
  
  Проход по правому флангу, шайба надёжно прикрыта корпусом, финт, разворот, проезд за ворота и пас на открывшегося игрока. Гол!!!
  Победный гол! Мордовия обыграла Копай! И теперь проигравшие должны выставить по уговору два ящика кока-колы. Давно пацаны не собирались на площадке выяснять отношения в спорте. Компьютерные игры всех завлекли в свои сети. Но вот закусились между собой двое любителей хоккея в чате, кинули клич по своим микрорайонам и сошлись команда на команду. Благо каток у поликлиники был залит и почищен. Самое главное, что нашли ведь и коньки и клюшки. У кого свои, кто достал отцовские. У кого-то даже свитера оказались с известными именами хоккейных легенд. А кого-то и амуниция - шлем, щитки.
  Спор возник на ровном месте, но зато выдернули из-за экранов мальчишек.
  Костик очень любил хоккей и уже давно занимался в спортшколе. Всё вроде у него было. Данные, видение, катание, владение шайбой, но, как сказал тренер: надо больше работать, иначе будущего в хоккее у тебя не будет.
  Но сколько бы Костик не работал, он всегда был в запасе. В основу его почти не ставили. Да и почему-то терялся на площадке. Ошибок допускал столько, что иному игроку за несколько игр не набрать.
  Совсем другое дело уличный хоккей! Здесь он - король! Равных практически не найти. Здесь Костик отрабатывал финты, которые подсмотрел у великих при просмотре матчей по интернету. Учился уходить от столкновений, держать шайбу. Здесь же отрабатывал и те навыки, которые давали в спортшколе.
  Ну, вот такой он, Костик Александров, неправильный. На ледовой дворовой коробке получается всё, а в ледовом дворце на площадке практически ничего.
  Скромный? Скромный. Стеснительный? Стеснительный. Но это ведь ему не мешает во дворе! Он и сам не мог найти ответ на этот, казалось бы, простой вопрос.
  
  Кока-колу всё равно пили все вместе. Прошли те времена, когда микрорайоны ходили друг на друга с кулаками, а то и с железками и кастетами, но соперничество осталось, как дань тем временам. Только соперничество спортивное.
  Морозец стоял градусов десять, но пацанам было без разницы. Пили напиток, шутили, смеялись, вспоминали игру.
  Спорщики ударили по рукам и помирились.
  - Костик, а чего ты за 'Локомотив' не играешь? - спросил невысокий паренёк по прозвищу Свист. - Я ходил на игру. Так там нормальных игроков вообще днём с огнём! А ты в запасе! Сегодня все шайбы забросил в одно лицо! Красава! Ты же там их всех рвать должен! Почему тебя не выпускают?
  Больной вопрос заставил поморщиться.
  - Знаешь, Свист, я сам не понимаю, почему меня не ставят, - схитрил Костик, хотя прекрасно понимал, что не ставят его из-за грубых ошибок, от которых он никак не может избавиться.
  Дворовый хоккей - он другой. И ошибок почему-то не замечается.
  - Ты сёдниваще втащил Копай по самые помидоры, - засмеялся Мишка, вратарь мордовских. Из-под смешной шапки с козырьком блестели озорные глаза. - Ващечё бы без тебя делали?
  - Это точно! - согласился спорщик с Копая, Диманыч. - Без него мы бы вас сделали как слепых кутят! Повезло вам с Костиком.
  
  Дома получил от родителей взбучку. Опять не сделаны уроки. Уже пора ложиться спать, а у него вообще ничего не сделано. Отец неодобрительно покачал головой, мама высказала всё, что думала об увлечении Костика хоккеем. Ничего не оставалось, как садиться за стол и делать уроки. Такое, впрочем, происходило почти постоянно и ничего из ряда вон выходящего не произошло.
  Костик открыл учебник русского языка. Прочитал упражнение. А перед глазами стояла сегодняшняя игра и десять шайб, которые забросил именно он!
  - Вот бы так в какой-нибудь игре, чтобы тренер увидел! - мечтательно прошептал он и тут же получил подзатыльник.
  - Хватит мечтать! Делай уроки! Из-за тебя ещё и я не высплюсь! - бросила мама и вышла из комнаты.
  Костик без всякого энтузиазма переписал своим корявым почерком заданное упражнение в тетрадь, сделал необходимое задание и приступил к истории.
  Читать о какой-то французской революции было ужасно скучно. В голове ничего не откладывалось.
  - Мам! А зачем нам по истории дают французскую революцию? Российская история мне кажется интересней и ближе, чем французская.
  - Мало знать отечественную историю, надо знать и мировую, - ответила мама, вернувшись в комнату.
  - Но зачем? Вот историю мирового хоккея я бы с удовольствием выучил.
  - В этом я и не сомневаюсь. Но надо выучить уроки. Алгебра у вас завтра есть?
  - Послезавтра. Завтра эта история. У меня ничего не запоминается. Я не вижу смысла в изучении французских революций. Мне это в жизни точно не пригодится.
  - Откуда ты можешь знать, что тебе пригодится, а что нет? - мама смотрела на Костика и улыбалась. - Большой ты у меня уже стал. Надо хорошо учиться.
  - И что с того?
  - Получишь хорошую работу.
  - Но я хочу играть в хоккей! Я не хочу стоять за станком или водить машину, как отец. Я хочу стать профессиональным хоккеистом.
  Мама присела рядом.
  - Сынок, давай посмотрим правде в глаза. Твой тренер мне сказал, что хорошего игрока из тебя не получится. И...
  - Тренер сказал? - Костик поперхнулся.
  - Ну да, Дмитрий Валерьевич.
  - Он не мой тренер! И я не собираюсь его слушаться!
  - Но он играл в Северной Америке и, наверное, лучше тебя и многих разбирается в хоккее.
  - Мам, знаешь, как его у нас прозвали?
  - Какая разница как вы его прозвали? Я не знаю почему Александр Алексеевич тебя ещё не отчислил из команды, а вот Дмитрий Валерьевич...
  - Мам, давай не будем про него! Он не мой тренер и его мнение не интересно!
  - Ладно. Учи историю. Сейчас помою посуду, перескажешь главу, - мама ушла, оставив Костика один на один с учебником.
  Все попытки запомнить прочитанное были безрезультатны. В памяти никак не сохранялись имена, события, даты. Они пролетали мимо сознания. Потому как Костик опять мечтал и видел себя хоккеистом уровня Гретцки.
  Так что главу маме пересказать не смог и ещё целый час читал вместе с ней, но опять пересказать не сумел.
  - Встаём в пять утра и учим! - отрезала мама и ушла в свою спальню.
  Измученный зубрёжкой Костик продолжал мечтать и уснул добравшись до кровати неожиданно вырубился.
  Вставать не хотелось, но мама настойчиво расталкивала его и что-то говорила. Костик с превеликим трудом встал, прошёл в ванную с закрытыми глазами. Но даже холодная вода не прогнала сон. Мама помучилась с ним и махнула рукой.
  - Ну и будь неучем!
  В школу идти недалеко, всего два квартала. Обычно Костик встречался с кем-нибудь из одноклассников, и они вместе шли в школу. Сегодня никого не встретил и брёл в одиночку, мечтая о хоккейной славе.
  Мечты так завладели его сознанием, что не заметил открытый колодец посреди дороги...
  
  - Живой? Живой, - прозвучал над ним незнакомый голос. - Ранен?
  Костик смотрел на небритое лицо солдата, на выцветшую пилотку и не мог понять, откуда здесь солдаты?
  - Ежели не ранен, вставай, чего валяться на земле, не лето чай, - солдат накинул на себя шинель, достал кисет, газету, скрутил папиросу. - Вставай, вставай, немец ушёл. Нам надо управиться до вечера. Нам ещё до деревни шагать и шагать.
  Костик только сейчас сообразил, что запах резко бьёт в нос. Какой-то непонятный запах гари с привкусом металла и ещё чего-то.
  - Что носом воротишь, в рубашке родился! Снаряд разорвался в метре от тебя, думал всё, хана! А ты вона зенкамилупаешь. Поди даже не окорябало?
  Костик сел на пятую точку, покрутил головой вокруг. Ему снится? Он сидит на краю небольшой воронки. Всё поле перерыто, стоят разбитые танки, лежат человеческие тела. Вокруг воняет. Дымом, гарью...
  - Где я? И чем это воняет? - зажал нос Костик грязной пятернёй.
  - Пилотку подбери, - буркнул солдат, выпуская клуб сигаретного дыма. - Шибануло хорошо? Ничего, пройдёт. Нам надо захоронить наших и отчитаться. А воняет...
  Он поплевал на окурок, примял пальцами и сунул в складки пилотки.
  - Смертью воняет. Пошли. И лопату не забудь с винтовкой.
  Костик посмотрел вслед солдата, который закинул на плечо оружие и осторожно шёл к лежащему вниз лицом бойцу. Мозг ничего не понимал. Взгляд скользнул по грязной одежде.
  - Я в кирзачах и в солдатской форме. С чего это? Мне что это всё снится?
  - Ты долго там копаться будешь? Надо хоть землицей присыпать. Пусть земля им пухом. Таскать до общей могилы далековато, загнёмся раньше. До вечера тогда точно не управимся. У кого документы будут или письма мне отдашь потом. А что ещё найдёшь, то твоё.
  Костик натянул пилотку, взял лопату, поискал глазами винтовку. Тяжёлая. Закинул за спину. Идти в кирзачах было сложно, а с винтовкой ещё труднее.
  - Что значит, что ещё найдёшь? - вдруг остановился он.
  Солдат засмеялся.
  - Трофеи! - поднялся, что-то положил в карман, и принялся закапывать погибшего бойца.
  Костик подошёл к погибшему. Мёртвые остекленевшие глаза смотрели куда-то ввысь. Парню было лет восемнадцать, совсем ещё юнец. К горлу подкатила тошнота. Костик резко отвернулся и его начало выворачивать. Приступы шли один за другим, невозможно было остановиться.
  - Дали помощничка, - остановился рядом солдат. - Воды попей. Фляжка же на ремне висит. Ничего. Привыкнешь. Война она такая.
  Он быстро прошарил по карманам убитого, ничего не обнаружил. Стянул тело в воронку, присыпал землёй.
  - Вообще надо всех в братскую могилу и памятник поставить. А нас всего семеро на огромное поле. Всех и не успеем похоронить. Так хоть землёй укроем. И то дело. Из земли пришли, в землю вернулись. Давай за мной. Не отставай.
  После нескольких глотков тёплой воды, полегчало. Тошнота отступила. Превозмогая брезгливость и страх, Костик сумел осмотреть первого убитого, второго. Обоих забросал землёй. Два комсомольских билета передал напарнику, имени которого до сих пор не знал, и не решался спросить.
  В голове крутилось вообще множество вопросов, но Костик боялся показаться смешным и вообще боялся спрашивать. В нём поселился внутренний страх. Страх перед всем. Вокруг страшный окружающий мир, война, смерть. Непонятно кто он и как вообще здесь очутился. Разобраться со всем этим, понять, осознать, ему сейчас не даёт этот странный солдат, который требует быстрее осматривать тела погибших и закапывать.
  В голове Костика мешанина из прошлого и настоящего, из вопросов и вариантов ответов. Мысли прыгают с одного на другое, и сосредоточиться не получается.
  Рука открывает карман очередного погибшего. Костику кажется или тот и в самом деле чуть заметно дышит? Тело тёплое в отличие от предыдущих. Какое-то время Костик не двигается с места и смотрит в лицо бойца.
  - Чего застыл? - неодобрительно спросил солдат, проходя мимо.
  - Он, кажется, живой, - проглатывая комок в горле, выдавил из себя Костик.
  - Тебе уже мерещиться началось? Почти сутки прошли после боя. Всех раненых сразу собрали, - но к телу подошёл, положил два пальца к горлу бойца. - Живой! Мать твою! Беги за носилками!
  - Куда бежать? - переспросил Костик.
  - За носилками беги, говорю! На подводе лежат. В лесочке, где остановились. Едрит тебя Кондрат через коромысло! Вон там лесок! - солдат махнул в сторону недалёкого леса. - Чего сидишь? Давай, шуруй!
  Костик побежал, но тут же упал. Бежать в кирзачах с налипшей на них грязью было невозможно. А ещё шинель и тяжёлая винтовка за спиной.
  - Может я винтовку оставлю? - спросил Костик, но наткнулся на жёсткий взгляд не терпящий возражений.
  Он с трудом добрался до подводы. Ноги гудели, словно позади десятки километров. Появилось огромное желание всё бросить и сбежать отсюда. Пугало только одно - неизвестность. В раздумьях простоял несколько минут. На решение повлияло то, что там умирал человек. И если Костик не принесёт носилки, то он точно умрёт. И это будет на совести Костика!
  Носилки показались сразу тяжёлыми, но принятое решение заставило идти обратно к раненому.
  - Тебя только за смертью посылать! - встретил его солдат.
  Они вдвоём переложили уже перевязанного свежими бинтами раненого на носилки и понесли к подводе. Для Костика это было слишком. Ноги еле передвигались, носилки раскачивались в разные стороны. Руки забивались. Костик несколько раз просил солдата остановиться передохнуть.
  Когда добрались до леса и установили носилки на подводу, солдат крикнул какого-то Касыма и получил ответ. Получается, что Касым был старшим и солдат известил о том, что они на подводе повезли раненого в деревню, в медсанбат.
  Деревня оказалась не так далеко, как могло показаться сначала. Всё-таки скорости телеги и машины совершенно разные. Костик немного отдохнул на подводе. Но чувствовал, что завтра мышцы будут болеть по всему телу. Медсанбат располагался за крайней избой. Натянутые палатки, медсёстры в белых халатах, раненые с перебинтованными конечностями. На Костика и так повлияло слишком много всего, а тут хирург после операции вышел покурить. Весь в крови. Костик ощутил новый приступ тошноты, спрыгнул с подводы и в кусты. Над ним никто не смеялся, как он думал. Один из раненых принёс ему стакан холодной воды.
  - Спасибо, - прошептал Костик.
  - Никак не можешь привыкнуть к смерти и крови? - участливо произнёс боец. Не мудрено. Сколько тебе?
  - Чего сколько? - не понял Костик, вворачивая стакан.
  - Годков сколько?
  Костик хотел было сказать, но осёкся. Он действительно не помнил, сколько ему лет! Память дала сбой.
  - Я после школы сразу, - пробормотал он.
  - Понятно. Со школьной скамьи. Но ничего, - потрепал плечо Костика не раненой рукой боец. - Бывай!
  Костик проводил взглядом доброжелательного раненого и пошёл в сторону, в которую уехала подвода.
  - Что там у тебя всё выходит? С утра не жрамши, - солдат пытливо посмотрел на Костика. - Или ты уже где-то успел перекусить?
  Костик машинально помотал головой.
  В это время к ним подошли несколько человек в фуражках. Один из них без знаков различия остановился напротив Костика и заиграл желваками.
  - Фамилия! - резко выкрикнул он.
  Костик смотрел в жёлтое землистое лицо человека и не мог произнести ни слова. Он не помнил своего имени и фамилии.
  - Красноармеец Александров, - ответил за него солдат.
  - А я тебя не спрашиваю! Я его спрашиваю! Охренели совсем! Развели махновщину! Отвечать! С тобой говорит член военного совета!
  Растерянный Костик бегал взглядом по непроницаемым лицам, стоящих рядом, и не мог произнести и слова.
  - Какой член? - выдавил он из себя, хотя сказать хотел совершенно другое.
  - Подразделение?! Кто командир?! Да я тебя в штрафники закатаю! Суров! Этого арестовать!
  - Мы из похоронной команды, - сказал солдат, вытянувшись в струнку.
  - А это дело не меняет!
  - Товарищ член Военного совета, - заговорил один из свиты. - В похоронной команде те, кто списан с передовой. И людей там очень сильно не хватает. Думаю, нецелесообразно...
  - А тебе кто разрешал думать? В штрафники! Пусть этот Александров субординации научится.
  Член Военного совета сунул руки в командирские галифе и пошёл дальше. Из ниоткуда нарисовались двое солдат в синих фуражках, сдёрнули с Костика винтовку и ремень. Толкнули в спину.
  Костик оглянулся на солдата, тот с болью смотрел ему вслед.
  
  Глава 2
  
  События развивались настолько стремительно, иКостик не успел осознать, что произошло. На словах среди ребятни, он являлся любителем истории, но на самом деле знал очень мало. Там что-то услышит, там что-то ухватит, там прочитает. Штрафная рота - звучала зловеще, да только бы ещё понимать, куда это его член Военного совета определил. Хотел он посмотреть кинофильм 'Штрафбат', так всё только в желаниях и осталось. Хоккей полностью занимал его мысли. А вот ведь как получилось. Посмотрел бы фильм и знал бы, что его ждёт, а так сиди гадай. Явно не на зону отправят. Может, опять в какую-нибудь похоронную команду воткнут.
  Костик сидел на нарах в подвале и царапал ногтем стену. Умыться хоть получилось, чистая вода в ведре. К ведру на железной цепи прикована алюминиевая мятая перемятая кружка. Сначала возникло чувство брезгливости, но жажда победила. Одноразовых стаканчиков тут не выдавали. Ополоснул кружку, вылил прямо на пол. А затем выпил залпом одну за другой. Вытираться пришлось рукавом гимнастерки.
  - Как он вообще мог забыть, как его зовут? Чудеса! А перенос в прошлое не чудеса? Домой хочу! Как там папа с мамой? С ума сойдут! Это же надо, я - попаданец! Вот интересно, а год сейчас какой? Обычно все 'попаданцы' в сорок первый попадают.
  Навалилась такая тоска, что жить вдруг расхотелось. На глаза навернулись слёзы. Стало ужасно жалко себя. Костик упал на нары, зарылся лицом в соломенную подушку, несколько раз всплакнул навзрыд, постучал кулаками по деревянным стойкам, и незаметно для себя уснул.
  Разбудили неожиданно и грубо, когда Костик удачно принял шайбу, а вот бросить по воротам так и не успел. Сначала он подумал, что применили силовой приём, но действительность оказалась другой. Его стащили с нар на бетонный пол. И тут хочешь, не хочешь, проснёшься. Бить не били. Оказывается, пришли за ним, чтобы зачитать приговор трибунала.
  Костик застегнул шинель, поправил пилотку. Ноги в сапогах казались мокрыми, надо было снять перед сном. Но теперь уже поздно. Пришлось с ощущением дискомфорта выходить из камеры.
  Дневной свет больно ударил по глазам. Руки ему никто не связывал. Костик шёл между двумя конвойными. Встречные смотрели на них по-разному. Кто с сочувствием, кто с неприязнью. Костику от всех взглядов было не по себе. Он поднял воротник шинели, втянул шею, надвинул пилотку на глаза. Ему было стыдно. Никто его тут не знал и не мог знать, но ему почему-то было стыдно.
  В просторной светлой комнате крестьянской избы сидели три человека, в петлицах виднелись шпалы. Ах, если бы Костик в своё время поинтересовался званиями, и что значат эти шпалы, может и мог бы ориентироваться среди командного состава. А так какие-то красные командиры будут сейчас решать судьбу его судьбу. Сейчас ему хотелось жить. Вчерашнее настроение и депрессия ушли.
  - И что у нас этот деятель натворил? - спросил толстенький командир с мокрой лысиной.
  - В деле написано, что нагрубил члену Военного совета, - зачитал тот, который сидел слева.
  - Всего-то? - толстенький вытер платком шею и лысину.
  - Он ещё и из похоронной команды, - добавил левый.
  - По нему особое распоряжение, - встрял сидящий по центру. - Его без рассмотрения дела в штрафную роту.
  - Александр Палыч, но ведь живой человек! Пацан ещё желторотый! И серьёзного проступка я не вижу, - разволновался толстенький.
  - Товарищ Сухин, - центральный глянул на него зло. - Приказ подписан. Нечего рассуждать. Давайте следующего.
  Костик так ничего и не понял. Почему его, безвинного, решили наказать? Он члену какого-то военного совета и слова не сказал, какая может быть грубость?
  В этот раз его определили в сарай рядом с домом. Здесь находилось несколько человек, каждый сидел отдельно друг от друга. Кто просто сидел, кто лежал, но все были погружены в свои мысли и никто не обратил внимания на новичка. Костик постоял у запертых снаружи ворот, выбрал место у столба, присел, прислонился спиной и задремал. Сквозь дрёму слышались далёкие разрывы, о чём-то переговаривались часовые...
  Глаза открылись сами, как только распахнулись ворота. Четверо солдат стояли с винтовками наперевес.
  Тот, который был в фуражке, крикнул:
  - Самсулов, Тангалиев на выход!
  Двое из разных концов сарая встали и пошли обречённо на выход. Когда ворота закрылись, рядом лежащий солдат буркнул:
  - Отмучились. Господи, прими их души грешные, - и перекрестился.
  - Куда их? - спросил Костик.
  - На расстрел, - ответил солдат. - Отсюда два выхода. На тот свет и в штрафники. Вот только какой из них лучше, никто не знает.
  По спине Костика пробежал холодок.
  - На фронте солдаты нужнее, а тут их свои же убивают, - произнёс Костик.
  - Какие солдаты? Ты часом не шпион немецкий? Солдаты. В Красной армии никогда солдат не было. В Красной армии - красноармейцы. А ты чего такой весь замызганный? С передовой?
  - С похоронной команды.
  Красноармеец рассмеялся.
  - Других хоронил, а теперь и себя можешь похоронить.
  Где-то недалеко раздались винтовочные выстрелы.
  - Отмаялись.
  Ворота опять распахнулись. На этот раз нарисовался командир с пистолетом в руке.
  - На выход один за другим, дистанция полтора метра, пошли.
  Во дворе стояла полуторка с открытым задним бортом и четырьмя бойцами в кузове. Ещё шестеро стояли вдоль следования из сарая к машине. Костик вышел одним и первых. В кузове сидений не было, садиться пришлось прямо на дощатый настил. Получилось, что оказался в серединке. У самых бортов расположились конвойные. Всего арестованных человекпятнадцать. Машина вырулила со двора и набирая скорость помчалась по деревенской улице навстречу далёким разрывам.
  Несмотря на то, что пятая точка постоянно страдала на каждой кочке, глаза закрывались, хотелось спать. Костика всегда укачивало в машинах, автобусах, поезде. Эта особенность организма имела и плюсы и минусы.
  - Воздух! - резкий крик над ухом разбудил моментально.Что такое 'воздух' Костику как-то довелось прочитать в одной из книжек про войну. Он хотел было вскочить на ноги и выпрыгнуть из кузова, но машина резко рванула вперёд и начала петлять по дороге.
  Костик прижался к сидящему сзади спиной, и с ужасом смотрел на растущий в размерах немецкий самолёт. Уши заложило, он ничего не слышал в это время, но видел! Понимание того, что его сейчас убьют, парализовало. Между ног потёк ручеёк. Взгляд впился в стремительно несущуюся на него смерть. Со стороны самолёта появились частые вспышки, кто-то придавил Костику ноги, кто-то зачем-то уткнулся ему в грудь. А он безумным взглядом провожал огромное брюхо и страшные крылья с крестами. В горле пересохло, время остановилось, мысли исчезли...
  Очнулся от шлепков по щекам и разговора.
  - А этот живой! Пятерых вокруг наповал!
  - Заговорённый, наверное.
  - Наверное. Весь в крови, но дышит. Принимайте, хлопцы!
  Костика резко оторвали от настила, куда-то понесли, кому-то передали. Он смотрел вокруг замутнённым взглядом и ничего не понимал.
  В сознании отпечатался фрагмент, который всё повторялся и повторялся. Летящий на него самолёт, вспышки и огромное брюхо с крыльями и крестами и опять летящий самолёт, вспышки, и огромное брюхо с крыльями и крестами...
  
  Очнулся Костик от беготни, суеты, топота, стона, взрывов, беспорядочной стрельбы и криков. Женщины в белых халатах куда-то уводили перебинтованных, уносили на носилках тех, кто не мог передвигаться самостоятельно. Какой-то мужик в штатском бросал распоряжения налево и направо.
  Костик опустил ноги с кровати, вцепился пальцами в край постели и непонимающим спокойным взглядом посмотрел вокруг. Постепенно до него доходило осмысление увиденного и понимание пролетающих мимо фраз.
  - Немцы прорвались!
  - Все кто может ходить и держать оружие - занять оборону!
  - Во дворе полуторки! Грузим тех, кто не в состоянии передвигаться сам!
  Костика внезапно охватила паника. Он рванулся с места в коридор, остановился, пытаясь понять, где выход. Столкнулся с каким-то раненым и чуть не упал, успев ухватиться за подоконник. Мимолётный взгляд во двор. Там всего четыре машины, которые практически уже заполнены.
  В нём закричал внутренний голос: а как же я?
  Он начал лихорадочно пытаться открыть окна, но они были заделаны и закрашены и видно, вообще никогда не открывались. Костик ужасом увидел через стекло, что машины уезжают. Хотелось кричать, но голос куда-то пропал, остался только хрип. Костик не знал, что ему сейчас делать. В голове стоял хаос, изнутри вылезал ужас.
  - Без паники, боец! Фамилия, звание? - на плечо Костика легла тяжёлая широкая ладонь. Голос был густой и не терпящий возражений.
  Костик оглянулся и увидел перед собой статного высокого командира с двумя жёлтыми звёздами на красных ромбовидных петлицах. В запале и страхе, он было хотел послать его, но звёзды и твёрдый взгляд командира, привели его в чувство. Костик ощутил уверенность и надёжность рядом с ним. И непонятно куда исчезло паническое настроение и отчаяние.
  - Александров! - ответил Костик и неловко вытянулся, соображая, что он в больничной пижаме.
  - Красноармеец?
  Костик кивнул, противореча уставу. Но сейчас это видно для командира ничего не значило.
  - Вот что, красноармеец Александров. Куда ранен? Передвигаться можешь?
  - Контуженный он, - ответил санитар за Костика. - Товарищ генерал-майор, вас 'эмка' дожидается. Специально для вас прислали.
  - Грузите раненых и пусть уезжает.
  - Да, как же так, товарищ...
  - Приказ ясен? Выполнять!
  Санитар хотел что-то сказать, но махнул рукой и исчез.
  - Александров, собери бойцов, кто может держать оружие, и вниз, где оружейная. Я буду там. Давай, сынок. Сейчас в твоих руках жизнь всех этих людей. Давай! - подтолкнул слегка к широкой лестнице, которая виднелась в середине коридора.
  У Костика даже слёзы проступили. Ему впервые доверили такое важное задание, от выполнения которого зависели жизни множества людей. Разве мог он подвести этого незнакомого генерала?
  Он бежал по коридору и кричал, что сбор всех, кто может держать оружие у оружейной комнаты. Сбежал с лестницы, прокричал по коридору первого этажа, затем выскочил на улицу и закричал там.
  - Сам-то чего без оружия? - спросил пожилой боец в застиранной гимнастёрке. - Айда к оружейке. И вид у тебя не военный. Тут склад рядом с формой. Жаль, ежели немцу достанется.
  Костик получил винтовку, патроны, но как пользоваться ей он даже не представлял.
  - Александров! - услышал он голос генерала.
  - Я здесь! - откликнулся он.
  - Возьми пару бойцов и на чердак. Посмотри, что там происходит. Обстановку сразу доложишь. Ясно? Давай! Я буду здесь.
  Насколько неудобны были кирзачи, но бегать в тапочках на босу ногу, да ещё и в пижаме, совсем не комфорт. Костик раза три терял тапки, пока забирались на чердак.
   Пожилой боец увязался за ним.Второйбоец был такой же парнишка, как и Костик, молоденький, в пижаме, но с перебинтованной головой. Всё время теребил мочку уха. Пока добирались до места назначения, познакомились.
  С трудом нашли выход на крышу, раскидав в стороны какие-то ящики с толстым слоем пыли. Осторожно вылезли по такой пыльной лестнице наверх. Все трое вглядывались вдаль, надеясь увидеть врага, но справа ничего не было видно из-за широкой полосы леса, а слева блестело широкое озеро.
  - Надо в тылу поглядеть, а то в сорок первом так бывало. Мы сфронту ждём, а немцы уже позади нас, - высказался пожилой боец, которого звали дядя Антип.
  Костик молча вскарабкался по самодельной деревянной тоненькой лестнице до конька крыши. Осторожно выглянул. Три дороги уходили в разные направления. Одна вокруг озера, другая заворачивала в лес, а третья, по которой летела 'эмка' от госпиталя проходила между двумя лесами. Клубы пыли вздымались из-под легковушки. Немцев видно не было.
  - Ну что там? - интересовался дядя Антип.
  - Никого, - отозвался Костик, и хотел было крикнуть, чтобы Толян сбегал до генерала, как осёкся. Из леса выехал мотоцикл, остановился. Затем поехал дальше, а за ним выползли танки и три крытые брезентом машины. Они перебрались через дорогу и исчезли за лесом. Вскоре в сторону госпиталя с обеих сторон дороги вышли солдаты.
  - Что там, Костик? - нетерпеливо спросил Толян.
  - Немцы! Идут цепью. Два танка, вроде. Хотя на танки сильно не похожи. Далеко, не могу нормально разглядеть, - Костик сглотнул, он и танков никогда в живую не видел, попробуй определи, что там едет, когда не знаешь, как они называются. - Толян, давай к генералу.
  Костик продолжал смотреть, как немцы медленно идут к этому здоровому зданию, которое они прекрасно видели издалека.
  - Подвинься, - Костик услышал рядом голос дяди Антипа и немного сдвинулся в сторону. - Самоходки. Не танки. Немчуры примерно взвод. Но думаю их больше. Не все показались из леса. Могут в обход пойти. Иди генералу скажи. Я тут побуду. Погляжу.
  Костик перечить не стал, осторожно спустился вниз. Навстречу уже бежал Толян. Обменялись знаками и разбежались.
  Юношеский максимализм загнал внутрь страх, скрыл застенчивость, вытащив на поверхность любопытство и значимость. Костик ощущал себя нужным, с которым на 'ты' целый генерал. Ощущение взрослости придавал рост. Костик был выше себя прежнего на голову. Пробегая мимо открытой двери комнаты санитаров, он остановился. Зеркало! Высокое зеркало на стене. Почему оно здесь вопроса не возникло. А вот тот, кто отражался в нём, лишь отдалённо напоминал Костика. Повзрослевший, с пробивающимися усиками, худощавый...
  - Что тут делаешь? - раздался позади девичий голос.
  Костик оглянулся и замер. Перед ним стояла хрупкая девушка с красивыми синими глазами. Кроме глаз он больше ничего не видел.
  - Я в зеркало посмотрелся, - выдавил смущённо Костик.
  - Немцы рядом, а он в зеркало смотрится! - возмутилась девушка.
  Костик покраснел, словно сделал что-то неприличное и побежал в оружейку. А перед глазами стояли широко распахнутые удивлённые синие глаза.
  Генерала на месте не оказалось. Он уже был на позициях, которые заняли обороняющиеся.
  Костик с винтовкой наперевес пошёл туда. Тапки не давали бежать и норовили при каждом шаге слететь с ноги.
  Генерал выслушал его, не отрывая бинокля от глаз. Потом пристально посмотрел на него.
  - Будешь моим посыльным. Только одеться надо, а то тапочки где-нибудь точно потеряешь.
  - Рядом вещевой склад с обмундированием...
  - Отлично. Вскрывай под мою ответственность. Часовых сюда. Сейчас я тебе записку напишу, отнесёшь, а то ведь не поверят, - генерал раскрыл планшет, набросал несколько слов, расписался. - Давай! Скоро понадобишься. Немцы рядом. Одна нога здесь, вторая там. Давай, Александров!
  Костик рванул с места, потерял тапки, но продолжил бежать по мягкой траве. Склад оказался небольшой, какой-то энной части, к которой и был прикреплён госпиталь. Часовой долго читал записку, медленно шевеля губами. Костик весь извёлся.
  - Сейчас сержанта вызову, - снял телефонную трубку. - Из госпиталя с запиской от генерала Макарычева. В пижаме, босой, с оружием. Нет, не угрожает. Понял.
  Часовой положил трубку.
  - Мы вашему генералу не подчиняемся. Так что можешь быть свободен.
  Костик посмотрел на довольное лицо часового и сплюнул.
  - Немцам, значит, добро решили передать? Понятно. Так генералу и доложу, - развернулся было, но часовой схватил его за руку.
  - Ты чего несёшь?
  - А то! Немцы прорвались и идут к госпиталю. Раненые оборону заняли, а ты тут вещички немцам караулишь!
  - Какие немцы?! Ты паникёр! Таких расстреливать надо!
  В это время раздался свисти прямо в склад прилетел снаряд, пробив крышу. Костик и часовой упали в пыль. Но снаряд не разорвался. За то воздух наполнился свистами и взрывами, и в разных местах стала взлетать вверх земля.
  Дверь склада открылась, оттуда вышел окровавленный боец, постоял немного на ногах и упал плашмя на землю. Костик на коленях добежал до часового. Тот закрыл голову руками, бросил винтовку и что-то бормотал. Второй оказался мёртв. Костик перешагнул через тело и оказался внутри склада.
  Под дырой, которую пробил снаряд, стоял стол с раскрытыми банками тушёнки и лежащим на столе человеком. Снаряд обрушил балку и стеллаж. Конец балки угодил бойцу в основание черепа.
  Костик отвёл взгляд, пробежался по полкам. Выбрал гимнастёрку, штаны, сапоги. Оторвал лоскуты ткани для портянок. А вот наматывать не умел. Поэтому просто мотнул вокруг ступней и сунул в сапоги.
  Со стороны леса уже доносились выстрелы. Костик с винтовкой выскочил из склада. Прямо перед ним вырос фонтан из земли, что-то мощное откинуло его обратно в проём...
  
  - Ты опять весь день в хоккей проиграл? А кто уроки делать будет? Каждый день одно и то же! Отец! Ты хоть своему сыну скажи! - возмущалась мама.
  - Во-первых, это наш сын, а во-вторых, это может быть его призвание...
  - Какое призвание? В хоккей играют те, у кого есть талант.
  - Ошибаешься, мать. В хоккей могут играть все. Бесталанные тоже. А вот удача у каждого своя.
  - Ну, тебя, - отмахнулась мама. - Чего смотришь? Садись за уроки! Я проверю!
  
  - Живой? - кто-то тряс Костика.
  Глаза с трудом открылись, во рту привкус крови и опухший язык. В голове странный шум. При чьей-то помощи сумел сесть.
  - И когда успел переодеться?
  Костик посмотрел на помощника, им оказался часовой.
  - Чего смотришь? Хорошо тебя садануло.
  - А ты как уцелел? - Костик вспомнил лежащего на земле у входа часового.
  Тот махнул рукой в сторону госпиталя.
  - Я туда побежал, оглянулся, ты выходишь. И взрыв! Думал тебе крышка. А ты живой!
  - Наши держатся? Мне к генералу надо.
  - На ногах то устоишь? - саркастически процедил часовой.
  - Попробую, - попытался встать, но его как пьяного повело в сторону и пришлось сесть обратно.
  Часовой улыбнулся и протянул руку, помог встать, удержаться. Костик пришёл в себя спустя минуту. Сделал шаг, другой. Всё нормально, только плечо немного болит. Наверное, приложился, когда летел.
  - А винтовка твоя тю-тю, - проговорил часовой и указал на расщеплённый приклад. - Вот автомат возьми. Новенький ещё. Сержанта нашего.
  Знаменитый ППШ показался легче мосинки.
  - Выстрелы затихли, - неожиданно сказал часовой. - Пойду посмотрю что там.
  Костик покрутил автомат в руках и пошёл следом за часовым. Сухой хлёсткий выстрел раздался совсем рядом. В наступившей тишине звук резанул по ушам. Костик от неожиданности присел. И тут же до слуха донеслись непонятные слова на незнакомом языке.
  - Немцы! - застучало в висках.
  Стало немного страшно, но юношеский максимализм, бесстрашие и азарт победили, и он не побежал, а подкрался к проёму и стал наблюдать, как из госпиталя выводят раненых и медперсонал. Костик никак не мог понять, как так быстро закончился бой? Или это он долго пролежал после взрыва?
  - И что они будут делать? - прошептал он одними губами, начиная понимать, чем всё может закончиться.
  В это время к раненым и медперсоналу, выстроенному возле дома, вывели знакомого часового, дядю Антипа и Толяна. Сердце отчего-то у Костика ёкнуло, когда к ним добавили ещё несколько человек, среди которых была та самая девушка, которая застукала его у зеркала.
  Костик вглядывался, вслушивался, вытягивая шею, но ветер большую часть фраз относил в сторону и смысл того, что говорилось у здания госпиталя, терялся.
  Вдруг, совсем рядом брякнуло оружие, чувство самосохранения заставило Костика нырнуть в сторону за лежащий на боку металлический стеллаж. Именно это решение спасло ему жизнь. Два взрыва подряд в полуразрушенном складе оглушили, сверху упали тюки и укрыли Костика. Он услышал приглушённую немецкую речь, очередь из автомата и смех.
  Под тюками дышать было нечем. Осторожно сдвинул их в сторону, восстановил дыхание, прислушался. В стороне здания раздались выстрелы.
  Догадка заставила вскочить на ноги.
  - Убили! - с какой-то злостью и ненавистью без звука прокричал он.
  Автомат оказался в руке, жажда мести переполняла. Взгляд на мгновение остановился на изрешечённом осколками стеллаже, за которым он лежал.
  - Я из другого мира. Я заговорённый, - проговорил Костик и решительно направился к выходу.
  - Хальт!!! - раздался крик, и длинная очередь из автомата прошла над самой головой...
  
  
  Глава 3
  
  Костика словно толкнули на землю. Упал и сразу попятился назад. В ушах стояли выстрелы, а в мозгу стучало - 'быстрей'. Спрятался за косяком, держа автомат наготове. Но просидел недолго. Юношеское любопытство победило, и он аккуратно выглянул. В его сторону шли два немецких солдата с винтовками наперевес.
  Вот теперь Костик испугался. В голове застучала только одна мысль - бежать! Но куда? Взгляд пролетел по складу и остановился на проломленной крыше и свисающей вниз балке. Как он оказался снаружи, как спустился на землю и как бежал, он не помнил. В себя пришёл у небольшого лесного ручья в лесу.
  Осмотрелся. Тишина. В руках автомат. Он упал на колени и жадно стал пить холодную родниковую воду, от которой сводило зубы. Когда утолил жажду, упал тут же на пригорочке.
  - Надо же, не бросил, - прошептал он, глядя на оружие, и никак не мог вспомнить, как ему удалось взобраться по балке, если в руках постоянно находился автомат. - И где я?
  Он осмотрелся более осмысленно, усталость давала себя знать. Но он встал, сделал несколько шагов в сторону. Картинка произошедшего промелькнула в памяти. Вспомнил свисающую вниз балку. Потом бежал. И всё. Дальше картинка не восстанавливалась...
  
  Костик закинул на плечо, ставший тяжёлым автомат, посмотрел на ладони. И только сейчас почувствовал, что они горят, когда увидел множество заноз впившихся в кожу. Захотелось тут же их вытащить, да только ногти короткие, а больше под рукой ничего не было. Пошоркал ладони о брюки, потёр друг о друга и вспомнил картинку вывода пленных из госпиталя.
  Ладони ушли на второй план. Синеглазая девушка нарисовалась перед ним, рядом дядя Антип, Толян, часовой.
  Костик решительно сдёрнул с плеча автомат и отправился искать госпиталь. Убежал он оказывается не так далеко. Когда добрался до опушки леса, ощутил боль в ноге. Скинул сапог. Натёр ступню. Ноги он просто обернул на скорую руку и сунул в сапоги. Вот и результат.
  Зубы от досады скрипнули. Боль была терпимой, могло быть и хуже. Вопрос в том, как правильно наматывать портянки? Несколько попыток получились неудачными. Подошва ноги ощущала складки, и дискомфорт говорил о том, что повреждение ноги неизбежно.
  С какой-то попытки удалось намотать портянки более или менее удачно, а солнце уже катилось за горизонт.
  Костик прибавил шаг, двигаясь по лесу, вдоль опушки и пытаясь разглядеть, не видно ли высокого здания госпиталя.
  - Дом отдыха, похоже, был раньше. Стоит отдельно, в чистом поле, на берегу озера. Как в книжке, которую так и не дочитал. Не помню как называется, но там тоже был...
  Костик резко остановился.
  - Дом отдыха там был. Немцы взяли в плен раненых, которых не успели наши вывезти и медперсонал, оставшийся с ними. И на следующее утро расстреляли. Это чё? Я в книжку попал? В смысле...ну...
  Он сглотнул.
  - Попаданец, блин. Я книжку дочитал как раз до места, где их расстреляли. И ведь там тоже была молодая санитарка, которая закрыла собой раненых. Я даже прослезился. Что же получается? Тех, кто сейчас там, в госпитале, в плену, завтра утром расстреляют?Надо что-то делать. Помощь надо звать? Точно! Не может быть, чтобы рядом не было наших!
  Костик вдохновился своей идеей, но услышал внутренний голос: пока будешь искать помощь, их расстреляют.
  Незаметно он вышел к месту, откуда стала видна крыша госпиталя. В лучах догорающего заката она отливала золотисто-красной цветовой гаммой. А вокруг тишина. И нет никакого намёка на то, что идёт война.
  Он осмотрелся. Поле небольшое. Можно за одну пробежку достичь следующего леска. Снял автомат, щёлкнул предохранителем. Побежал, пригнувшись и держа оружие одной рукой на сгибе. В новом лесу прислушался, но кроме порывов ветра, шороха травы, шелеста листьеви редкого щебетания птиц ничего не услышал.
  Плана, что делать не было. Решил подойти поближе и посмотреть на всё вблизи. Выяснить обстановку.
  Вот уже виден склад, у входа стоят три мотоцикла. В коляске одного из них сидит немец, пулемётчик. Чуть дальше чёрная легковая машина и два гробовидных бронетранспортёра. Костик такие видел на картинках. У самых дверей два часовых.
  В книге подвал находился в самом госпитале. Туда не пробраться при всём желании не получится. Можно, как в стрелялке, автомат на перевес и покрошить всех фрицев в капусту. Вот только не факт, что удастся возродиться по новой.
  В стороне от склада небольшой навес или открытая терраска. Там пусто. Это единственное место, к которому плотно примыкает край леса. С другой стороны от площади перед госпиталем ещё какие-то строения, на которые Костик до этого никакого внимания не обращал. Значит, можно добраться до терраски незамеченным, а там определиться дальше, что делать.
  Сказано - сделано. Куст сирени очень удачно расположился рядом с терраской. В него Костик и залез, насколько это было возможно. В отдалении послышались голоса на непонятном языке и вскоре стихли.
  Костик осторожно раздвинул ветки, солнце уже почти село и надо скорее определиться где и что. Вгляделся в постройки. Два типа сарая, удлинённые, рядом конюшня, за ней деревянный сдвоенный туалет, чуть дальше вообще непонятная постройка, а за ней пирс и поблёскивающее озеро. Кожа зазудилась, так захотелось окунуться в воду, смыть пот, пыль.
  И, вдруг, Костик замер. В терраске всё это время кто-то был. Раздался приглушённый кашель, затем стук каблуков о деревянный пол и появился офицер. Из-под фуражки торчал длинный орлиный нос, подбородок сильно выдавался вперёд. Он встал и несколько минут смотрел на закат, засунув руки в карманы. Костик боялся пошевелиться. Пальцы, ставшие в одночасье влажными, легли на курок.Автомат лежал рядом и в принципе, если что Костик успевал поднять его и выстрелить. Напряжение достигло максимума. Хотелось убить этого холёного немца и сбежать отсюда, но офицер снял фуражку, провёл ладонью по коротко стриженым волосам, и пошёл в сторону госпиталя. Костик облегчённо выдохнул. Вот только время ушло. Сумерки скрыли детали и строения выделялись общими очертаниями.
  'Им я никак не помогу. В госпиталь проникнуть невозможно, что говорить о подвале. Тем более я даже не знаю, где этот самый подвал'.
  Костик зло сплюнул. Мозг лихорадочно пытался найти выход и не находил. К горлу подкатил комок. На глаза навернулись слёзы. Он не мог помочь тем, кто оказался в плену. Не мог. Вообще никак. Либо пойти и погибнуть в попытке их освободить. Вот только погибать как-то совсем не хотелось, но и придумать ничего не получалось.
  Сколько он так просидел, неизвестно. Окончательно стемнело. Сон не шёл.
  Костик решил попробовать добраться до госпиталя и там решить, что делать. Может удастся проникнуть в окно на первом этаже или ещё что-нибудь. Короче решать проблемы по мере поступления. Выполз из кустов. Перебежал через открытое пространство и упал в траву рядом с туалетом. Тишина.
  В голове промелькнула мысль, что можно было и по той стороне дойти до госпиталя, но она тут же исчезла. Перед конюшней нарисовался часовой. Точнее в свете луны появилась фигура, похожая на часового.
  'Конюшни охраняет? Или по всей территории ходит? Чего конюшни охранять? Если ходит, то что-то там есть, что надо охранять. Хм, а ведь солдат было много, когда атаковали. Где они разместились, интересно. А если в госпитале?Тогда для меня это верная смерть. Ещё этот часовой. У техники, наверное, тоже часовой. И в мотоцикле. И смысл идти туда? Убьют и всё'.
  Настроение и желание помочь исчезли. Решимость пропала. Безысходность и невозможность помощи давили словно прессом. Костик поплыл.
  'К чёрту всё! Зачем мне всё это? Я никогда не хотел быть героем! Хоккей - да! Но война! Я вообще не хочу воевать. Я не хочу убивать! Кто это придумал?! И вообще я не отсюда! Я родился намного позже! Почему я?! Почему?!'
  Он посмотрел на полную луну, вытер слёзы, которые текли и никак не желали прекращаться. Обречённо вздохнул.
  - А вдруг они не в подвале, а в конюшне? И часовой охраняет именно их? Хорошо. Только как убрать часового? Стрелять нельзя. Ножа нет. Да и с ножом как обращаться? Живого человека ножом! И куда бить? Он же кричать будет! Так и так ничего не получается.
  Не зная, что делать, Костик решил просто пробраться к конюшне и сараям, посмотреть, что в них, если будет такая возможность. Главное не нарваться на часового, тогда могут и убить.
  Осторожно ступая, пригнувшись, чтобы часовой не увидел фигуру при лунном свете, как это сделал Костик. Добрался до задней стены конюшню. Лошадей там точно не было. Хотя запах навоза остро ударил в ноздри. Прокрался к входу. Ворота открыты. Даже заглядывать не стал, продолжая ступать тихо, направился к ближнему сараю.
  Здесь ворота тоже оказались нараспашку. При свете луны достаточно всё видно. Подумал немного, стоит ли идти ко второму сараю или нет. Уже было прошёл мимо, но услышал возню, шорох соломы и сдавленные вскрики. Ощущение такое, что человеку закрывали рот рукой.
  Костик с автоматом в руках медленно вошёл в сарай. Наткнулся на стену и осторожно на ощупь прошёл вдоль невидимой преграды. Блеклый свет блеснул впереди. Спина покрылась липким потом, дыхание перехватило. Ещё один поворот пройден. За следующей стенкой кто-то был.
  Женский вскрик, падение тела на деревянный настил. Костик шагнул вперёд на тусклый мерцающий свет и оказался за спиной немецкого солдата. Секундное замешательство. Перед глазами затылок солдата, который пришёл убивать. Голова ещё не сообразила, что делать, руки сделали сами. Удар прикладом пришёлся в основание черепа, немец издал короткий звук, медленно опустился на колени, а затем рухнул лицом вниз.
  Только теперь он увидел девушку, которая сидела на полу и во все глаза смотрела на него. Костик опустил взгляд на тело солдата, продолжая держать автомат так, чтобы нанести ещё один удар, если потребуется.
  Девушка метнулась к телу.
  - Готов, - прошептала она. - Уходить надо. Ты чего?
  Руки у Костика дрожали, зуб не попадал на зуб. Девушка уже стояла рядом и дёргала его за рукав.
  - Проснись! Уходить надо!
  - Ганс! - раздалось снаружи, а затем набор непонятных для Костика слов на немецком языке. - Ганс!
  Взгляд Костика зацепил прислонённую к стене винтовку со штык-ножом. Сунул в руки девушки автомат, схватил винтовку. В это время из-за поворота вывернул немецкий солдат.
  Первое, что он увидел, так это нацеленный на него автомат в руках девушки. Он опешил, потеря доли секунды стоила ему жизни. Костик со всей силы ткнул винтовкой в грудь немцу. Штык-нож вошёл с каким-то скрежетом. Солдат всхлипнул, изо рта пеной пошла кровь. Рот ещё открывался, когда тело начало падать. Костик выдернул винтовку и не мог сдержать рвотные позывы.
  'Он убил человека! Он убил человека!'
  - Как ты? - услышал он рядом голос. - Надо бежать!
  Костик с трудом подавил очередные позывы, подрагивающими пальцами сжал приклад винтовки.
  - Где? - выдавил он из себя.
  - Кто где? - удивилась девушка. - Я не понимаю о чём ты.
  - Пленные где? В доме? В подвале?
  - Здесь они, - проговорила она и замолкла.
  Костик схватил керосиновую лампу и пошёл в указанном направлении.
  Массивная дверь загона скрипнула. На полу лежало человек двадцать, определил Костик навскидку.
  - Живые есть?
  - Ну, есть, и что? - раздался знакомый голос.
  - Дядя Антип, уходить надо! - обрадовался Костик.
  - А ну, братцы, взяли раненых и вперёд! - дядя Антип понял всё с полуслова.
  Костик осторожно выглянул из сарая, прислушался. Никого. Тишина.
  Уже в лесу дядя Антип подошёл к нему, обнял.
  - Ты самый настоящий герой, Константин. Я ведь уже с жизнью распрощался, а тут ты. Эвон как получилось!
  Костик находился в состоянии полуреальности. Всё казалось сном. Игрой. Все эти события, люди, они казались придуманными. Стоило расположиться на отдых после нескольких часов пути, как Костик моментально провалился в крепкий сон. Усталость взяла своё. И никакая война уже не могла разбудить его...
  
  Костик проснулся от того, что какой-то предмет врезался под ребро. Он открыл глаза. Ещё темно, но уже начинало светать. Утро. Он сладко потянулся, отодвинул автомат в сторону. Рядом ручей, умылся, встав на колени.
  - Дядя Антип? Толян? Вы где? - ответом была тишина и журчание ручья.
  'Меня бросили что ли? Я их спас, а они меня бросили?'
  - Эй, есть кто? - и опять тишина.
  Это уже было совсем не смешно. Сердце ёкнуло, голова заработала, сон сняло моментально.
  Он вскочил на ноги, огляделся вокруг, насколько было возможно, и с трудом подавил крик. Он - один!
  Журчит ручей. Именно к нему он вчера прибежал до того, как...
  Теперь Костика бросило в жар. Он вчера уснул! И освобождение пленных всего лишь сон. Но как же так? Схватил автомат за цевьё и бросился в предполагаемую сторону, где должен находиться госпиталь. Ветки вылетали навстречу, хлестали по лицу, по груди. Ноги путались в траве, запинались за корни и кочки. Автомат цеплялся за всё, что мог.
  'Их расстреляют! А я проспал!'
  Чувство отчаяния и вины вели Костика к цели. Он ещё пока не знал, в правильном направлении движется или нет, но то, что он мог всех спасти и не спас, свербило в мозгу и подгоняло.
  На горизонте поднималось солнце. С опушки леса удалось разглядеть крышу госпиталя. Костик побежал, мало заботясь о том, что его кто-то может услышать или увидеть.
  Шумно дыша, он перешёл с бега на шаг. Сердце выпрыгивало из груди. Мокрые пальцы скользили по влажному прикладу автомата. Он вышел к терраске, которая стояла на возвышении, справа от неё обрывчатый берег и озеро. Никакого куста сирени не было. Рядом с терраской стояли два деревца, которые из-за своего тонкого ствола не могли служить ни укрытием, ни защитой. К тому пришлось преодолеть до терраски открытое пространство около трёх метров и упасть за задней стенкой строения.
  Видимость уже была достаточно хорошей, Костик сразу увидел одного часового у дверей госпиталя, второго у сарая на той стороне двора и третьего у техники. К тому же на взгляд неожиданно зацепился за торчащий ствол пулемёта из чердачного окна. Техники стояло немного. Два тентованных грузовика, два гробовидных бронетранспортёра и несколько мотоциклов.
  Чем дольше Костик сидел в кустах, тем больше понимал, что он здесь уже ничего сделать не сможет. В подвал не пробраться. Часовой у дверей активно бродил по всему крыльцу и изредка перекрикивался с тем, который стоял у техники. Время шло, а плана каких-либо действий так и не появилось.
  Костик вспомнил девушку медсестру, Толяна, дядю Антипа, часового и на глаза навернулись слёзы. Их расстреляют, а он ничем не может им помочь. Ничем!
  'А может выйти и покрошить всех из автомата? Как в компьютерной игре? А может я и попал в игру? Война когда была? Это уже давно прошлое! Ну нельзя попасть в прошлое! Нет никакой машины времени! Если всё-таки попал в прошлое, то меня нельзя убить, я из другого времени! Я должен быть неуязвим для смерти здесь! Или уязвим? Может мне всё кажется? И книгу, которую прочитал, я сейчас проживаю, словно сам герой этой книги? Колени мокрые. Отчего это? Роса? Я так отчётливо ощущаю сырость, которая пропиталась сквозь военные брюки. Автомат, кирзовые сапоги, пилотка, ремень. Всё так отчётливо и реально. Запах! Сигаретный запах! Рядом!'
  Костик поневоле вжался в землю, его немного затрясло. Непонятно от страха ли, а может от сырости и прохладного ветерка? Он не слышал и не заметил, как кто-то оказался рядом. И если бы не запах сигаретного дыма...
  - Курт! - раздался голос откуда-то из-за техники.
  Невидимый курящий что-то ответил и засмеялся. В это время во дворе госпиталя началось движение. Солдаты грузились в грузовики, Техника расползлась по двору. Костик смотрел на всё большими глазами и ждал. Ждал, когда выведут пленных. Ждал, когда их будут расстреливать на его глазах. Ждал...
  Но пленных не вывели, а немецкие солдаты погрузились, техника выстроилась в колонну и спустя какое-то время исчезла из виду. Костик ещё долго сидел за берёзой и опасался выйти. Ему казалось, что немцы оставили солдат, которые сейчас наблюдают за ним. И стоит ему пойти к госпиталю, как его застрелят. По всему телу пробегала непонятная лихорадочная дрожь, и с трудом удавалось сдерживать зубы, которые в прямом смысле слова не попадали друг на друга.
  Солнце постепенно начало согревать Костика, роса высохла, а он по-прежнему лежал за стволом берёзки и пытался определить, где сидят оставленные немецкие солдаты.
  'С другой стороны, зачем тут оставлять солдат? Они уехали. Скорее всего, возвращаться не собираются. Надо посмотреть, что там в госпитале'.
  Он встал на колено, прислушался, осмотрелся. Тихо. Только слышно ветерок в листве и щебетанье птах. Долго не мог решиться встать. И всё-таки встал. Постоял. Никто в него не стрелял. Костик повесил автомат на шею и медленным шагом двинулся к госпиталю. Сейчас он весь превратился в слух и зрение.
  Каблуки кирзачей гулко простучали по ступеням крыльца. Но опять никто не окрикнул, никто не выстрелил. Постепенно Костик осмелел. Осторожно заглянул внутрь здания, прошёл по коридору. Нашёл спуск в подвал. Несколько минут постоял, прежде, чем спуститься. Надеялся услышать какие-нибудь звуки. Мёртвая тишина пугала.
  Руки стали мокрыми, но какая-то неведомая сила толкала вниз по ступенькам. Костик сглотнул, тяжело выдохнул и пошёл навстречу неизвестности. Темнота пугала. От света, падающего сверху, Костик заметил на стене выключатель. Не надеясь на чудо, он щёлкнул им... ничего не изменилось.
  Перехватив автомат поудобней, Костик решился войти в темноту. Глаза понемногу привыкли. И теперь различали слабое свечение в конце коридора. Под ногами что-то временами похрустывало. Не торопясь почти дошёл до конца. Свет падал из небольшого продолговатого окошечка вверху и не давал разглядеть, что находилось внизу, под самим окошечком. Непонятная груда чего-то с чем-то белым. Подошёл ближе, присел, и ужаснулся. Это были пленные, лежащие друг на друге в неимоверных и странных позах. Чтобы не упасть, Костик опёрся пальцами от пол и ощутил что-то липкое, вязкое. Голова закружилась. Он резко встал, но чуть не упал, успел зацепиться за стену. Рвотные позывы вывернули желудок наружу.
  Качаясь и спотыкаясь, Костик выбрался на верхние ступеньки и присел, прислонившись спинойк шершавой поверхности стены.Воздуха не хватало, в глазах застыли слёзы. Он вспомнил, сколько человек стояло вчера во дворе. Сорок или пятьдесят? Теперь они все лежали там, внизу, мёртвые.И виноват в этом он, Костик, который проспал ночь и не смог придумать, как освободить пленных.
  'Сволочь я последняя. Знал, что расстреляют и ничего не сделал, чтобы их спасти. Ничего. Никчемный я какой-то. Простите меня...'
  И так ему стало плохо от ощущения того, что он мог хотя бы попытаться спасти, но ничего так не сделал, что захотелось застрелиться. Уже и рука потянулась к автомату.
  Неожиданно включился внутренний голос:
  'А мстить за них кто будет? И похоронить их надо. Ты же никогда слюнтяем не был! Вспомни, как ты за незнакомую девчонку ввязался в драку! И сейчас ты просто нажмёшь курок и всё?'
  Костик словно очнулся. Отложил в сторону автомат, вытер рукавом лицо.
  - Я отомщу! За всех! За каждого!
  Костик встал, автомат отправился за спину. И только сейчас он увидел, что пальцы одной руки в крови. Кирзачи тоже оказались в крови. Несколькими движениями он вытер пальцы о гимнастёрку и вновь спустился в подвал.
  Первое тело оказалось тяжёлым, перебинтованное крест-накрест и пробитое пулями в этот крест. Не менее ста килограмм весом. Костик вымотался, пока вытянул его наверх, по ступенькам.Бросил взгляд на застывшее сосредоточенное лицо усатого пожилого бойца и стиснул зубы. Решительно спустился за следующим. Он таскал их в коридор госпиталя, укладывал рядом и ни разу не задумался о том, как он будет их хоронить. Сейчас мысли были, чтобы вытащить все тела наверх.
  С таким остервенением Костику не приходилось работать. Вытащил, уложил, вниз за следующим. Уже лежали в ряду дядя Антип, Толян, часовой, несколько медсестёр, врач в окровавленном халате, но той девушки не было. В голове стучала настойчивая мысль, что ей удалось спастись.
  - Она жива! - произнёс он громко, притащив очередное тело худенького красноармейца с пробитой головой.
  И опять тело за телом, волоком по бетонному полу. Ноги гудели, все группы мышц ныли, руки, казалось, вытянулись. Очередное тело небольшого роста было лёгким, девичьим. Костик взял на руки и когда вынес на свет, то ахнул. Эта была та самая девушка санитарка, с которой он столкнулся перед боем.
  В глазах потемнело, пошатнулся, но стиснул челюсти и положил её аккуратно на пол. Убрал с лица прядку волос. Только что-то не так было с ней...
  
  - Кто таков? - раздался резкий голос над головой.
  Костик выпрямился и увидел перед собой командира со сломанным носом и жёстким взглядом.
  Рука сама прыгнула под срез пилотки.
  - Красноармеец Александров!
  - Как здесь оказался?
  - Лежал в госпитале, когда это всё началось.
  - Много ещё там? - командир кивнул вниз.
  - С десяток, - ответил Костик, и вздрогнул, ему показалось, что девушка сделала движение рукой. - Вы видели?!
  - Что я должен был видеть? - не понял командир.
  - Она жива! - Костик указал на девушку...
  
  Глава 4
  
  Командир с двумя кубиками в петлицах расстегнул ворот и закурил.
  - Складно у тебя получается. Там не помнишь, тут забыл. Но то, что был отправлен в штрафную роту и не скрыл этого факта, подтверждает твои показания. Я уж не знаю, чем ты не понравился члену Военного совета армии? Понимаю, бывает всякое. Война, - он выпустил клуб дыма и прищурил правый глаз. - Ты вот говоришь, что мог спасти пленных. Как? Ты ведь один был.
  - Я мог придумать, - буркнул Костик.
  - Между слов 'мог' и 'смог' большая разница, Константин. Очень большая. Сколько людей мы могли спасти за всё время войны, но не смогли. Обстоятельства превыше нас оказались. Иногда любая мелочь меняет всё, что ты за ночь запланировал. А у тебя ведь в диске автомата ни одного патрона не было, как ты хотел освобождать?
  Костик побледнел. Получается, всё это время он ходил с бесполезным автоматом!
  - Я не могу отменить приказ о переводе тебя в штрафники. Парень ты вполне нормальный. Зелёный, конечно. Да на войне эту зелень сбивают быстро. Комдив распорядился накормить тебя, дать возможность отоспаться до пяти вечера. Потом поедем к Васильцову. Будешь в его роте. Они здесь недалеко стоят, за озером. От всей души желаю выжить, Константин Александров.
  Командир прошёл через кабинет, открыл дверь.
  - Хусаинов! Александрова в столовую, затем в вещевую комнату. Пусть поспит до половины четвёртого. За его сохранность отвечаешь головой. Приказ понятен?
  - Понятен, товарищ лейтенант госбезопасности, - вытянулся в струнку немного не складный красноармеец.
  
  Хусаинов был нейтрален с Костиком, старался не разговаривать лишний раз. Вёл себя независимо. Все попытки бойцов, которые хотели что-то спросить у Костика, пресекал на подступах. И было непонятно, в какой роли он находился: конвойный или охранник.
  Уже лёжа на кровати в вещевой комнате, в которой никаких вещей не было, а только пустые полки стеллажей, и уткнувшись в подушку, Костик подумал о том, что с ним произошло.
  Событий с момента появления в этом мире произошло предостаточно. И всё это реальней не бывает. Чего стоят только расстрелянные в подвале красноармейцы, медсёстры, раненые. А девушка осталась жива! Чудо! Костик передал через лейтенанта госбезопасности короткую записку для неё. Ничего особенного. Написал просто: 'я восхищён Вами. Вы самая смелая девушка, какую вообще встречал! Константин Александров'. Лейтенант улыбнулся и обещал передать.
  Костик никак не мог смириться с тем, что пленные погибли, а он не смог им помочь. Ему казалось, что он должен был что-то придумать и сделать. И вдруг, мысли переключились в прошлое, нет, будущее. Туда, где мама и папа, где друзья, где хоккей. И так защемило сердце, что захотелось закричать, но Костик сжал зубами край подушки и тихо заплакал...
  
  - Вставай, Александров. Пора. Лейтенант зовёт, - растолкал Костика личный охранник или конвоир. - Машина пришла от Васильцова.
  Полуторка пришла за боеприпасами. Готовилось крупное наступление и штрафников пополняли в живой силе, боеприпасами и продовольствием. Кроме молчаливого водителя, были два штрафника. Один среднего роста с выцветшими короткими волосами и с улыбкой на лице, которую стереть не могли ни пули, ни приказ командира. Второй низкого роста, мускулистый, с чёрными, немного раскосыми глазами и широкими ладонями.
  - Звягин! Ты за старшего опять? - спросил лейтенант у парня с улыбкой. Тот взъерошил короткие волосы всей пятернёй и неожиданно для Костика изобразил нечто из фильма про мушкетёров. Выдернул пилотку из голенища сапога, сделал выпад в сторону лейтенанта и помахал перед собой пилоткой, отступив назад на один шаг. После пилотка заняла своё место на голове, фигура выпрямилась, а рука чётко поднялась под срез головного убора.
  - За старшего машины штрафник Звягин!
  - Машину подгоняй к сараю, а сам принимай пополнение. Константин Александров. Васильцову передашь сопроводительное письмо. И грузитесь скорее. 'Рама' зараза крутится, высматривает чего-то. Ну, бывай, Александров. Авось и свидимся ещё.
  Лейтенант хлопнул Костика по плечу и почему-то посмотрел вверх, в синее, без облачка, небо.
  Жара уже начала спадать, когда Костик вместе с весёлым Звягиным начал таскать тяжёлые ящики. После второго захода руки и спина неимоверно болели.
  - Салтан! Подменил бы хлопца! - крикнул Звягин второму штрафнику.
  Тот, стоя в кузове, посмотрел сверху вниз, шмыгнул носом, вытер рукавом рот.
  - Я что ли его в штрафники отправил? Заработал, пусть таскает.
  - Не просвещённый ты человек, Салтан!
  - Это почему же?
  - Человек устал, молодой ещё, не привыкший к тяжестям. Надорвётся, ты что ли его винтовку таскать будешь?
  - Не надорвётся. А надорвётся, так немецкая пуля вылечит.
  - Злой ты, Салтан.
  - Я злой? Это фриц злой. Таскай давай!
  - Эх, Салтан, Салтан, я к тебе как к человеку...
  Звягин сделал вид, что обиделся.
  - На фрицев будешь обижаться, - буркнул Салтан и играючи поднял один ящик на другой.
  Подул лёгкий освежающий ветерок и Костик подставил ему навстречу мокрое от пота лицо.
  - Устал, боец? - Звягин выглядел так, словно и не было позади десятка тяжёлых загруженных ящиков. - Держи воды.
  Звягин отстегнул от тонкого брезентового ремня помятую фляжку.
  - Только много не пей. Пару глотков, а то надолго тебя на жаре не хватит. А нам вон ещё мешки надо будет загрузить, - он махнул в сторону госпиталя.
  Костик сделал два глотка тёплой воды, вытер рукавом пот с лица, говорить совершенно не хотелось. Гимнастёрка прилипла к спине, ноги горели. Руки подрагивали.
  - Давно воюешь? - спросил Звягин, прицепляя фляжку обратно.
  - Я в похоронной команде был, - ответил Костик и насупился.
  - Кого-то не того закопал или наоборот закопал не того, раз тебя в штрафники записали? Я считаю, что это везение. Из похоронщиков в штрафники. Лучше играть со смертью и видеть смерть на поле боя, чем каждый день пропускать через себя её плоды.
  - Звягин, балабол ты, - бросил Салтан. - Ящики неси. Маленькие остались и в одиночку донесёте, не развалитесь.
  - Тёмный ты человек, Салтан. Когда дело делается совместно человека можно узнать, поддержать. Эх...
  - Успеешь ещё, узнаешь в бою.
  - Вот скажи, Константин, как с этим степняком разговаривать? Я ему про Фому, а он мне про Ерёму, - наслаждался разговором Звягин.
  Костик не понимал сути, не видел логики, и не было желания говорить. Перед глазами время от времени появлялась синеглазка. От чего он тяжело вздыхал и пытался переключиться на что-то другое.
  - Не вздыхай так тяжело. Наслаждайся жизнью, пока жив. Завтра ведь мы не знаем, что будет, - на миг по лицу Звягина пробежала тень, но тут же улыбка согнала её. - Живы будем, не помрём! Хватай ящик. Эти не такие тяжёлые. Зови меня Санькой, договорились? Тебя, кстати, как мамка называла в детстве?
  - Костик.
  - Вот и будешь Костиком. А что? Мне нравится, - Звягин засмеялся. - Не обижайся, всё в норме.
  
  Когда закидали в кузов мешки, Звягин пошептался с водителем и тот полез смотреть двигатель. Салтан только покачал на это головой, но ничего не сказал. Уставший Костик расположился в кузове на мешках, которые были с обмундированием, и закрыл глаза. В
  Переживания и усталость в один миг унесли в объятия сна. Исчезла война, только солнце продолжало всё так же палить, а Костик с соседскими пацанами загорает на пляже. Вода в реке тёплая, мутная. На мелководье детвораплещется. Смех, визги, радость и... вдруг, чёрная туча...
  Нечеловеческий крик и машину тряхнуло. Костик вскочил на колени, но его тут же схватил за шиворот Салтан со звериным оскалом, и выкинул за борт. Костик успел сгруппироваться, приземлился на полусогнутые ноги, упал, перекатился и замер, глядя во все глаза. Салтан выпрыгнул щучкой из кузова, перекувыркнулся несколько раз и замер, закрыв голову руками. Так они с пацанами прыгали с самодельного трамплина в воду. Но чтобы из кузова, пусть и низкой посадки полуторки, Костик видел впервые.
  Опять что-то тёмное закрыло солнце и рядом с головой Костика, пересекая кузов грузовика, прошла длинная очередь. В груди похолодело. Голова втянулась в плечи. Кто-то закричал, но звук оборвался на самой высокой ноте. То там, то там земля взлетала вверх и сыпалась на Костика. Он вжался в землю от страха и от бессилия, повторяя как заклинание: 'мама'.
  Очередной взрыв приподнял его и шмякнул о землю так, что из глаз посыпались искры и сознание потухло...
  - Живой? Эй, Костик? Вроде не так высоко тебя подняло. Где болит?
  - Санька, - проговорил Костик, в горло драло от сухости и привкуса металла с порохом.
  - Я же говорил! Живы будем не помрём! Так, Костик? Давай помогу встать. Нам ехать пора. В кузове придёшь в себя. Салтан, помоги Костику в кузов забраться.
  Крепкие широкие ладони подхватили Костика, и особо не церемонясь, перекинули через борт на мешки. Даже испугаться не успел. Упал удачно, ничего не отбил, но немного побаливало плечо. Салтан запрыгнул следом и расположился рядом, вытянув короткие ноги.
  Грузовик, слегка переваливаясь на кочках, направился в штрафную часть, в которой Костику суждено начать свой боевой путь.
  
  Приехали быстро. Это было село или деревня. Кто их тут разберёт. Звягин схватил Костика за рукав и потащил в ближайший дом.
  Старший лейтенант Васильцов угрюмо посмотрел на Костика, прочитал сопроводительную записку.
  - С винтовкой совладаешь? - Васильцов смотрел в упор, словно знал, что Костик и стрелять-то не умеет.
  - Постараюсь, - ответил Костик.
  - Постарается он, - усмехнулся командир. -Звягин. Под твою ответственность. Научить всему, что знаешь сам. Приказ ясен?
  - Так точно, товарищ командир. Ясен.
  Было что-то в этом небольшого роста старшем лейтенанте жёсткое, металлическое, несгибаемое. Костик почувствовал это всем своим нутром.
  Звягин полностью взял шефство над юным штрафником. Костик был совершенно непротив. Ведь реалии жизни сильно отличались от того прошлого, в котором он рос.К том уже его возраст. Здесь он получается на три года старше. Ему восемнадцать, а он ничего не знает о довоенной жизни. Он вообще ничего не знает о жизни предков. Он увидел как брился Салтан опасной бритвой и вздохнул с облегчением, что у него волосы на подбородке ещё не растут. Салтан так орудовал опаской, что казалось он обязан порезаться, но каждое движение хотя и было страшным со стороны, не причиняло никакого вреда.
  В диковинку было для Костика и лошади, которых запрягали в подводы. Да и сами подводы увидеть пришлось впервые. Штрафники по мнению Костика, а мнение своё он черпал из фильмов, должны быть без оружия, добывать его в бою, питаться тем, что удастся добыть и обязательно основную часть должны составлять уголовники. И вообще тут должна царить полная анархия. Ничего подобного не было.
  Как оказалось, и подворотнички подшивали, и сапоги натирали, форму одежды поддерживали в опрятном состоянии. В общем как в любой обычной части. И самое интересное, что за спинами не стояли войска НКВД, а тоже обычная стрелковая часть. С оружием и боеприпасами всё было в порядке, и кормили намного лучше. Звягин говорил, что штрафников обеспечивают всем необходимым в первую очередь. Потому как живут они не долго.
  - Кого на бой хватает, кого на два. Ранение - вот шанс вернуться в нормальную часть. Или три месяца в штрафной роте. Только на моей памяти нет никого, кто три месяца оттянул от звонка до звонка.
  - Сань, а что самое страшное в атаке? - переломив себя, спросил Костик.
  Звягин не засмеялся, как ожидал Костик, задавая вопрос, а серьёзно посмотрел и опустил глаза.
  - Самое страшное не вылезти из окопа. Тогда ты сам себя убьёшь. Можно бояться, наложить в штаны, но в атаку идти надо. Выскочил из окопа и тогда страх сам исчезает. А дальше то, что на роду написано. Но ты не бойсь! Держись меня! Живы будем - не помрём!
  Звягин научил Костика чистить винтовку, как с ней обращаться. Научил бросать гранату и разным премудростям солдатского быта. От него Костик и узнал, что оказался в 1942 году.
  В деревне, в которой расположилась рота, Костик не видел ни одного местного жителя. О чём и спросил у Звягина. Тот опустил голову, помрачнел. Глубоко вздохнул.
  - Расстреляли их фрицы всех. Вон за тем сараем. Из пулемёта. Не пожалели ни детей, ни стариков.
  Костика передёрнуло от такой жути, и задавать вопросы он перестал. В горле практически весь вечер стоял ком. Он не мог понять, как можно убивать людей, в руках которых нет оружия, которые не воюют и являются мирными гражданами.
  Ночью Звягин разбудил Костика.
  - С нами пойдёшь.
  - Куда? - не понял спросонья Костик.
  - На кудыкину гору. Одевайся. Вещмешок забирай. Сюда не вернёмся.
  Васильцов прошёлся вдоль небольшого отряда в двадцать человек, заложив руки за спину, старательно растирая пальцы.
  - Бойцы! Мужики! От вас может зависеть успешность готовящейся операции. Сразу скажу, что будет тяжело. Но выполнить задание надо! Задание до вас доведут на переднем крае. Особо отличившихся представлю к наградам. Остальные вернутся в свои части. Не мне вам объяснять, что такое Родина. Сами должны понимать, что за нами наши семьи, дети, родители. И их жизнь зависит от нас. Когда прибудете в расположение батальона, который будет вас прикрывать, то получите гранаты, боеприпасы и продовольствие. Удачи вам, мужики!
  
  Костик так ничего и не понял, куда их отправили, что их ждёт. Практически всё пропустил мимо ушей. И сейчас шёл вместе со всеми, борясь со сном.Порой натыкаясь на впереди идущего, который не обращал на него внимания.
  Отрядом командовал лейтенант мрачноватого вида с землистым лицом и какими-то безжизненными отрешёнными глазами. Он шёл постоянно позади всех, словно боялся чего-то.
  Каждый боец тащил на себе какой-нибудь ящик с боеприпасами и винтовку. За спиной тяжёлые вещмешки с личными вещами, продовольствием и тоже боеприпасами. На ремне болтались каска, фляжка с водой и сапёрная лопатка. Через плечо перекинут противогаз. Пока дошли до передней линии плечи Костика неимоверно болели от тяжести и углов ящика. Мышцы ныли по всему телу.
  В передовых окопах их встретил сухощавый майор с перевязанной рукой.
  - Так, бойцы, - майор прошёлся вдоль рядов отряда. - Вам выпала честь начать крупную операцию целого фронта. Перед нами высота, вокруг которой с трёх сторон протекает река. Берега обрывистые, но забраться наверх можно. Вся проблема, что там целая линия дотов и дзотов. Там, возможно, рота пехоты и артиллерия с зенитками. Наши соколы пытались разбомбить это логово, но фрицы хорошо зарылись в землю. Ваша задача проста. Проникнуть внутрь и вывести из строя артиллерию и зенитки. Главная задача - заткнуть их зенитки, пушки и пулемёты. Не получится, то погибнет очень много ваших товарищей. Поэтому надо, чтобы всё получилось. Очень надо, ребята. Я лично буду ходатайствовать перед высшим командованием о каждом из вас, чтобы ваши родные вами гордились. Командуй, лейтенант...
  Оказалось, что до рассвета необходимо преодолеть расстояние до реки и саму реку. Костик, уставший и надеявшийся немного передохнуть, только тяжело вздохнул.
  Доберегареки добирались ползком. Ящики тянули за собой по траве. Винтовка и вещмешок съезжали и сильно мешали движению. Костик злился, но полз, стиснув зубы. Рота, в расположении которой оказался отряд, загодя подготовила небольшие плоты, брёвна, лодки для переправы на противоположный берег. Поэтому молча разбирали плавсредства и по готовности начинали переправляться на другой берег.
  Костик умел и любил плавать. Вода казалась тёплой, но после марша с тяжестью на плечах и на спине, желания плыть не было. Только в какой раз он убеждался, что силы откуда-то берутся и он, загребая одной рукой, вместе с двумя другими бойцами, дотолкал плот с вещмешками до нужного берега. Немецкие 'фонарики' пролетали над ними и больше были ориентированы на берег, с которого переправились. 'Фонарики', их почему-то называли 'люстрами', Костик начал замечать уже в воде. До этого, когда ползли к реке, он полностью был сосредоточен на винтовке, ящике и вещмешке.
  Мокрые, в сапогахполныхводы, бойцы затаскивали в кусты все плавсредства, разбирали оружие, вещи и собирались у береговой вымоины. Увы, не все смогли доплыть удачно. Кого-то утянуло течением дальше, а кому-то было суждено утонуть. Звягин был постоянно рядом с Костиком, и всё время подбадривал дружеским похлопыванием по плечу.Постоянная поддержка помогала. Иначе бы Костик, наверное, давно бы уже сгинул.
  Лейтенант приказал оставить ящики под обрывистым берегом, а самим взять необходимый запас боеприпасов.
  - Всё, что может нам помешать быстро и скрытно ворваться к немцам, оставить здесь. С собой необходимое количество боеприпасов и гранат. Остальное, повторяю, бросаем здесь. Два бойца останутся, прикроют со спины и потом, если закрепимся, принесут нам. Уничтожаем первым делом зенитки, затем ищем входы в бункеры, доты, дзоты. Закидываем гранатами и только потом идём внутрь. По возможности используем автоматы противника. В ближнем бою и в ограниченном пространстве они эффективней. Захватываем и удерживаем до подхода наших. Атакуем по команде. Артиллерийской поддержки не будет. Даю десять минут для подготовки и атакуем.
  Звягин скинул вещмешок, достал оттуда нож и сунул за голенище сапога.
  - Держись за мной. Не отставай. Гранат возьми побольше. И не боись. Живы будем, не помрём. Фрицы нас больше бояться, чем мы их.
  - Что за граната? - спросил Костик и повертел в руках металлическую банку с запалом и рычагом.
  - РГ 42. Что не доводилось ещё пользоваться? В этом году выпустили. Хорошая штука. Только когда кидаешь надо быть в укрытии. В нашем случае - за углом или поворотом. Либо за дверью, только отойти в сторону от двери. Как работает знаешь?
  - Рванул кольцо и кидай.
  - Правильно. Только усики сначала сожми, чтобы чека хорошо вышла. Время замедления действия до четырёх секунд. От неё до миллиона осколков. Понял? Так что поражающая способность отличная. Бери их побольше, понадобятся.
  Костик чувствовал страх, любопытство, гордость, дрожь в коленках. И каких только чувств не прошло через него за какие-то десять минут ожидания. Какие только эмоции не пережил. Дрожащими пальцами с трудом застегнул ремешок каски на подбородке. И ведь ждал команды, но она всё равно прозвучала неожиданно.
  Звягин бросил на ходу:
  - Не отставай!
  Костик побежал за ним. На ремне болталась фляжка с водой, а через плечо сумка из-под противогаза, в которой до упора были напиханы гранаты. В руках винтовка. При помощи Звягина выбрался на обрывистый берег и помчался вперёд, сбивая дыхание и поправляя время от времени, сползающую на глаза каску.
  Тишина взорвалась как-то сразу, и стало достаточно светло. Вроде только что было темно, и вдруг, посветлело. Перед Костиком маячила спина Звягина и он бежал, боясь её потерять.Он слышал свист пуль, разрывы, крики, но это всё будто пролетало сквозь него. Главное не потерять Звягина.
  Они спрыгнули в какой-то окоп, сверкнул нож в руке Звягина и кто-то упал под ноги. Костик перепрыгнул через него, держа перед собой винтовку с примкнутым штыком. Неожиданно Звягин отпрыгнул в сторону, и штык Костика вошёл в тело немецкого солдата. Они ошарашено посмотрели друг на друга, словно не веря в случившееся. Немецкий солдат начал падать назад, а Костик провожал взглядом и крепко держал винтовку.
  - Очнись! - толкнул его Звягин. - За мной!
  И легко перемахнул через бруствер. У Костика так не получилось, замешкался и потерял Звягина. Пробежал по окопу дальше и оказался перед зениткой, рядом с которой уже лежал один труп в серой форме и на нём лежал один из штрафников. Откуда-то слева вылетел другой немецкий солдат и попытался достать Костика ножом. Молниеносная реакция спасла от неминуемой смерти. Винтовка со штыком остановила врага. Тот вскрикнул, схватился мёртвой хваткой обеими руками за ствол и упал. Костик попытался выдернуть винтовку, но мёртвый фашист держал её крепко. Удручённый Костик обернулся и увидел немецкую винтовку. Вот только взять её не успел. Кто-то упал сверху и придавил к земле. В это время земля содрогнулась, вздрогнула словно живая. Пока Костик вставал, спаситель уже исчез. Вместо немецкой винтовки под рукой оказалась 'мосинка'. Он схватил её, приподнялся, увидел, как немецкий солдат заходит сзади к штрафнику, который сцепился с другим фрицем. Решение пришло мгновенно. Вскинул винтовку, навёл в сторону немца и выстрелил. Расстояние было небольшим, и пуля остановила фашиста. Пока перезарядил винтовку, Салтан, это оказался он, расправился со своим оппонентом. Вылез из круглого окопа с установленной в нём зениткой и увидел Звягина, который выстрелом из немецкого автомата уложил двух немцев. Рванул было к нему, но запнулся и упал, что спасло ему жизнь. Пулемётная очередь прошла над головой. Костик вжался в землю, и следующая очередь легла совсем рядом. По спине потянуло холодком смерти. Он рывком опрокинулся назад в зенитный окоп и перевёл дух. Очередь прошла мимо. Быстро встал и в полусогнутом состоянии пробежал по окопу из которого на него выбегал немец с ножом. Здесь лежали тела двух штрафников и немецкий офицер. Костик остановился. Взгляд упал на кобуру. Дрожащими пальцами достал пистолет, словно некую особенную реликвию, сунул за ремень, и начал продвигаться дальше.
  За каким-то поворотом Костик увидел открытую дверь в бункер и лежащих вповалку нескольких тел солдат обеих сторон. Подошёл, заглянул внутрь и медленно пошёл по бетонному полу, вслушиваясь в доносящиеся спереди звуки. Но далеко не пошёл, решил вернуться на поверхность.
  Недалеко строчил пулемёт. Где-то что-то взрывалось. Костик, держа наготове винтовку выглянул из окопа. Уже было достаточно светло.
  - Костик, твою же медь! - раздался голос Звягина справа. - Где тебя носит? Готовь гранаты, надо пулемётчика закидать, а то этот гад голову поднять не даёт. Думали, у них все дзоты связаны между собой, а они все автономны. Так что каждый надо брать отдельно. Вон видишь, шмаляет?
  Но посмотреть Костику не дал, а потянул за рукав в сторону от дзота.
  - Я вот что думаю, - загадочно глядя в сторону дзота протяжно сказал Звягин. - Дай-ка мне парочку, я сейчас вон по той ложбинке проползу и закину им внутрь.
  Костик подал две гранаты. Звягин улыбнулся.
  - Не боись, Костик. Всё будет хорошо. Живы будем, не помрём! Прикрой! - с этими словами он пополз в сторону плюющего пулями дзота.
  Костик вскинул винтовку и постарался прицелиться в предположительное окошечко дзота, из которого летели смертоносные пули.
  Звягин полз, извиваясь, активно работая локтями. Вдруг, он замер. Костик выстрелил в сторону дзота раз, другой. Посмотрел на Звягина, но тот продолжал лежать в прежней позе. Костика словно ударило током, он подскочил, рванул к лежащему на земле человеку по открытому полю, практически не пригибаясь. Склонился над телом, увидел безжизненные глаза всегда неунывающего Саньки Звягина. Такое зло взяло Костика, что он быстрыми перебежками под свистом пуль добрался до ненавистного окошечка дзота. Кинул одну за другой две гранаты, упал. Переждал взрывы. Для верности кинул ещё две. Решил подобраться поближе и закинуть внутрь с близкого расстояния. Те четыре разорвались снаружи, и какой урон смогли нанести пулемётчикам, неизвестно.
  Вот она чёрная щель, в которую надо закинуть гранату. Тяжело попасть. Костик размахнулся, кинул. И в это время тело содрогнулось от боли и его опрокинуло на спину...
  
  Глава 5
  
  Он проснулся в холодном поту, зубы выбивали дробь, тело лихорадило. Веки с трудом приподнялись. Вокруг темно и непонятно где он, что с ним? Тишина.
  'И где я? - Костик замер, прислушиваясь к внешним звукам. - Грудь болит, сдавленна чем-то. Тихо. И вроде как перекликаются птицы? Или кажется? Вроде перекликаются. Запах йода и больницы. Хоть какая-то ясность. Я здесь один или ещё кто есть?'.
  Он попытался повернуть голову, но не смог. Попытался поднять руки, и тоже не смог. Шевеление привяло к новым болям в груди. Создавалось впечатление, что его тело плотно закутано или перевязано. Находится будто в коконе. Вызывали опасения руки и ноги, которые не чувствовались вообще. Но паники не было.
  Хотелось более полного понимания ситуации.
  Захотелось крикнуть, только язык, сухой, шершавый, распухший вообще не желал слушаться, а пересохшая глотка требовала влаги. В висках заломило, и если бы был голос, то Костик сейчас бы завыл. Но голоса не было и помощи на данный момент не было. Ужасно сильно захотелось пить. Скрипнули от бессилия зубы.
  Костик напрягся и сделал отчаянную попытку поднять голову с подушки, но сознание резко отключилось, и голова упала назад...
  ...Сквозь непонятные наборы снов до сознания донеслось:
  - В себя так и не приходил? - спросил густой мужской голос.
  - Не приходил, - вздохнул женский голос.
  - Будем надеяться, что молодой организм сильный и парень сможет всё-таки выкарабкаться.
  - Молоденький совсем, как мой Ваня, - тяжело вздохнула женщина.
  - Молоденький, но настоящий герой. Имя узнали?
  - Был лейтенант, сообщил. Штрафная рота. Константин Александров. 1924 года рождения. Новосибирск.
  - Сибиряк, значит. Должен выдюжить. Сибиряки не из таких передряг выходили.
  - Это точно, доктор, - раздался другой мужской голос где-то рядом. - Нам, сибирякам, ничто нипочём. Через всё пройдём.
  - Смирнов, как самочувствие? - и голос доктора стал глуше, а вскоре и вообще исчез...
  ...Вернулся в сознание. На губах лежало что-то влажное. Неповоротливый язык с трудом расклеил слипшиеся губы и уткнулся кончиком в тряпку. Хотелось пить. Костик сейчас был готов зажевать эту тряпку, чтобы выжать спасительную влагу, но язык только касался матерчатой поверхности и не получал необходимое.
  Глаза не открывались, веки стали неожиданно тяжёлыми. Крикнуть не мог. Где-то внутри зародилось чувство паники от полного бессилия.
  И, вдруг, тряпка исчезла, а на её место легла другая, прохладная и не сильно отжатая. Язык сразу подобрел, как только капля упала на него, даже стал как вроде мягче...
  ...Очнулся от боли в груди и в лобной части головы. Опять хотелось пить. Веки не поднимались. Чтобы как-то перетерпеть боль, Костик с силой сжал зубами нижнюю губу и ощутил влагу. Он понимал, что эта влага есть кровь из прокушенной губы, но вкуса крови не ощущал. Когда боль ушла, он немного расслабился, и вздрогнул, когда на его лоб легла маленькая тёплая ладошка.
  - Ну что, миленький, больно? Потерпи немного. Укол сделала. Сейчас лучше станет. Потерпи. Как ты похож на моего Ванечку! - женщина убрала ладонь, всхлипнула, и ушла.
  Сердце после этих слов напомнило о себе и защемило.
  'Мамочка, как ты там? Плачешь, наверное, каждый день. А я лежу тут, как фараон в пирамиде и не могу тебе даже письмо написать, не то, что позвонить. Где ты и где я... Отец. Главное, чтобы его сердце выдержало. Все меня ищут там, а я здесь'
  Хотелось заплакать от бессилия, а слёз не было. Головная боль появилась опять и нарастала. Сознание ускользало...
  ...Веки окрылись, в палате царил полумрак. Рядом вполголоса разговаривали. Костик прислушался.
  - Хорош заливать, Смирнов! Прям так и зашёл? - удивлялся звонкий юношеский голос.
  - Так и зашёл. Разведке везде можно заходить. А нам как раз нужен был офицер. А тут их штук пять сразу. Бери любого. Стоят передо мной навытяжку, глазками бегают. Дружок мой позади на выходе с автоматом. Я приказываю им сдать оружие и спрашиваю, кто хочет жить? Молчат. Я опять спрашиваю. Опять молчат. Тогда достал гранату, выдернул чеку, и опять спрашиваю. Побледнели немчики, за сердце хватаются. Один сразу замертво свалился. Остальные все жить захотели. Вот и привели мы к себе трёх офицеров вместо одного. Медали дали, как без этого. Ведь аж трёх офицеров в плен взяли!
  - Ты же говорил четырёх! - встрял другой голос.
  - Один погиб, когда линию фронта переходили, его свои минами и накрыли. Вот так-то.
  - А что тогда в газете про это не писали?
  - Так тут ведь вон какая история. Дружок мой на следующий день погиб вместе со всей группой при авианалёте, а меня вон как покромсало. Чего тут писать...
  Голоса затихли. Костик не ощущал головной боли. Немного побаливала грудь, перетянутая бинтами.
  - Очнулся, родненький, - всплеснула руками женщина лет сорока. - Как себя чувствуешь? Болит где? Водички дать?
  При слове вода Костика передёрнуло, он попытался сказать дать и не смог. И кивнуть не смог. Жажда напомнила о себе сразу.
  - Ты моргни, - сказала она, приподымая голову Костика над подушкой. - Я пойму.
  Живительная тёплая влага протекла по языку, нёбу, пищеводу. Какой же сладкой была эта простая вода. Зубы стучали о край алюминиевой кружки. И такой родной казалась санитарка с ранними морщинами на лице. Вокруг всё затихло как по волшебству. И сейчас была только она и Костик пьющий воду.
  - Я тебя ещё бульончиком накормлю чуть попозже, а то вон как исхудал, кожа да кости. Тебе сейчас сил надо набираться. Очнулся, значит, пошёл на поправку. А сейчас отдыхай, сынок, отдыхай. Сон - лучшее лекарство.
  Костик с благодарностью посмотрел на неё. Она чем-то напоминала маму. Сердце опять защемило. И всколыхнулась память. Полетели картинки детства. Родители, друзья, школа...
  Кто-то влажной губкой протирал ему лицо. Костик и проснулся от этого. Перед ним стояла знакомая санитарка и улыбалась. Даже морщинки на лице разгладились.
  - Костя, Константин, - красивое имя, проговорила она. - Можно я тебя буду звать Костик?
  Костика словно током ударило. Его имя прозвучало так, словно к нему обратилась мама.
  - Если не хочешь, то не буду так называть, - поспешила сказать санитарка. - Могу называть Костиком? Закрой и открой глаза.
  Костик сделал как она просила.
  - Вот и хорошо. А меня зовут Елизавета Фёдоровна. Покушаем бульончик? Я вот тебе принесла. Надо, Костик, кушать.Надо. Скорее на ноги встанешь. Когда уже эта война проклятущая закончится?
  Она усталым движением рукиубрала под косынку выбившийся локон и глубоко вздохнула. В глазах блеснула слеза.
  - Давай покушаем. Открывай ротик. Вот и молодец!
  Костик смотрел на Елизавету Фёдоровну, и она ему казалась сейчас самым близким человеком.
  Бульончик немного насытил Костика, по телу разлилась усталость и немного притупила боль в груди.
  - Поспи, сынок. Поспи, - послышались слова Елизаветы Фёдоровны, только глаза Костика уже и сами собой закрывались...
  Пробуждение принесло боль и тоску. За то короткое время, что Костик провёл в теле восемнадцатилетнего парня, юношеский задор постепенно сменился рассудительностью. Что повлияло? Скорее всё вместе. И военные события, и перенос в прошлое, и неожиданное взросление на три года, и иной быт, чем во времена Костика. Его удивляло то, что люди всё делали сами своими руками и никаких гасторбайтеров. Дом своими руками, мебель своими руками. Пусть не изысканная, не модная по понятиям Костика, но крепкая, из дерева, а не из прессованных опилок.
  - Проснулся, малец? - перед глазами выросло небритое лицо человека в однотонной пижаме. -А я смотрю, глаза открыты. Может надо чего? Воды? Глазами моргай, если надо. Мне не тяжело, напою. Руки на месте, что не сказать о ноге. Ступню оторвало напрочь. Срезало осколком. Оттанцевался. Я ведь танцевать любил. И даже выступал на сцене. А теперь вон оно как. Ты не куришь?
  Костик чуть заметно отклонил голову в сторону.
  - А я вот бросил перед войной, а теперь опять дымлю. Ну, давай, не скучай. Пойду с ребятами покурю.
  Костик проводил его взглядом.
  'Другие здесь люди какие-то. Железные что ли? Их убивают, а они радуются жизни. Звягин тот вообще не унывал... Жив ли? Присказка его 'живы будем, не помрём' звучала как торжество жизни...'
  Костик осёкся. Раньше он некоторые слова не только не употреблял, но и не слышал и не знал их смысл, а сейчас говорит так, словно всегда этими словами пользовался. Странно даже. Поговорил с солдатом и боль вроде как ушла. Хотя 'поговорил' для него звучит не совсем правильно. Говорил то только солдат.
  - Не спишь, сынок? - Елизавета Фёдоровна появилась неожиданно. - В тыл тебя будем отправлять. Там в спокойной обстановке подлечишься. Я тебе свою почту оставлю, напиши, как доберёшься. Мне хоть покойней станет. Вот листочек, я его к твоим документам прикреплю. Привязалась я к тебе. Через часик кушать принесу. Поспи ещё.
  Костик задумчиво посмотрел ей вслед.
  - Напиши Елизавете обязательно, - раздался недалеко знакомый голос, который рассказывал днём историю о взятии в плен офицеров.- У неё и муж погиб, и сын. Одна она теперь. Напиши ей. Хорошая она.
  Не успел Костик обдумать его слова, как прибежала Елизавета Фёдоровна.
  - Давай сыночек покушаем быстро. Сейчас машины придут. Санитарный эшелон уже пришёл на станцию, - она принялась алюминиевой ложкой потихоньку вливать бульон в Костика.
  Глотать по сравнению со вчерашним днём было намного проще, и не было жажды. И боли стали вроде как меньше. Может это всё из-за материнского отношения к нему со стороны медсестры? Кто знает. Только Костику и, правда, становилось легче, когда она рядом.
  Его осторожно переложили на носилки, вынесли на улицу. Солнце уже садилось. Тёплый ветерок обдал лицо, принеся запах печёного хлеба. Костик втянул ноздрями вкусный запах, смешанный со свежим воздухом и зажмурился от неожиданного счастья. Оказывается для этого иногда надо так мало...
  В кузове полуторки Костика положили рядом с бойцом, который всё время лежал на боку, постоянно постанывал и что-то шептал на непонятном языке. То ли молился, то ли жаловался самому себе.
  Машина шла не быстро, но потряхивало хорошо. Усилились боли в груди. Сказали ехать всего ничего пять с половиной километров, но при такой скорости это кажется вечностью. Тем более скорости, которые знал Костик из будущего, с этими несравнимы.
  Уже на подъезде к городу с неба свалился немецкий самолёт. Всё получилось неожиданно и быстро, что Костик не успел испугаться. Завывающий звук ударил по ушам, заставляя вжаться в деревянный настил кузова. Зажмурился до боли, а когда открыл глаза, то увидел на своих бинтах свежую кровь.
  'Я ранен опять? Откуда кровь? Я не чувствую новой боли!'
  Оказалось, что сосед справа, который лежал на боку, получил пулю в бок. Если бы он лежал на спине, то пуля пришла бы точно в живот Костику. Мысль об этом вызвала спазм, головную боль и отключение сознания.
  В себя Костик пришёл под перестук железнодорожных колёс и мерного покачивания. В вагоне было темно и не слышно разговоров. Казалось, что он проснулся в своём мире. Так они всей семьёй ездили в гости к бабушке. И Костик всегда любил ночью в тишине слушать перестук вагонных колёс. Но сейчас сильно пахло йодом, и время от времени ощущался противный запах чего-то гниющего.
  Торопиться никуда не надо и самое время подумать о том, что же с ним произошло. Костик прислушался к своему организму. Тупая боль в груди и, наконец-то, стали немного слушаться руки. Когда грузили в полуторку, убедился, что ноги на месте. Правда, ног он до сих пор не чувствует. Повреждён позвоночник. Елизавета Фёдоровна на прощание сказала: будешь верить - встанешь на ноги, махнёшь рукой - останешься лежать всю жизнь.
  'В книгах о попаданцах, о которых рассказывал друг Вовка, герои всегда возвращаются в свой мир. Кто после смерти в прошлом, кто обратно через портал времени, а кто-то выполнив определённую миссию. Я в реальности попал в прошлое, а не в книге. Что со мной будет? Я о своей жизни до восемнадцати лет здесь ничего не смогу рассказать, если спросят. Год рождения высчитать можно, а дату? Стоп. Стоп. На меня ведь завели медицинскую карточку, значит, и дата рождения там проставлена и адрес проживания. Надо только как-то это всё узнать. Прикольно, что я здесь под своим именем. Неужели такой человек был в реальности, а я занял его тело? Бррр... Залез в чужое тело. Жутко звучит. Ладно, я тут. Что дальше? Здесь идёт война, и я в ней принял участие. Ранен. Меня везут в тыл на излечение. Чудо, что не убили! Рассказать друзьям бы, они бы в осадок выпали! Рассказать... Туда ещё вернуться надо... И не поверят! Эх! А так клёвая история приключилась... На ноги бы встать. А хоккей? Когда он в СССР появился? После войны или до неё? Вроде после. Надо узнать как-то у местных. Странно всё. Я раньше так долго никогда ни о чём не задумывался. Мама всегда говорила, что думать не умею, и рассудительности не хватает. Интересно, что сказала бы сейчас? Наверное, порадовалась... Как ты там, мама? Папа, наверное, крепится, но... Страшно думать, что с ними происходит. У меня вот тоже слёзы выступили. Домой хочется. Должен же быть какой-то способ вернуться назад! Если попал сюда, то можно и обратно! Наверно. Есть вход, должен быть и выход! Сейчас бы на площадку, в хоккей поиграть с пацанами! Руки чешутся. Хоккей... Тут война, не до хоккея. И вообще, встану на ноги или нет? Надо верить и хотеть! Хочу и стараюсь верить, но это ведь не в моём мире. Здесь медицина отсталая. Я даже и не знаю на сколько. Я практически не видел лекарств. Йод и зелёнка в основном. Эх, клёво бы было получить орден или медаль! Пацаны бы точно умерли от зависти! Подвиг какой-нибудь совершить! Только кто этому поверит там, в моём времени? Никто...'
  - Чего не спится? - раздался простуженный голос рядом.
  Костик вздрогнул, и хотел было ответить, но его опередил мальчишеский голос.
  - До ветру сбегаю. Приспичило чего-то.
  - До ветру? Беги. Только осторожней в коридоре, там новых раненых загрузили на последней станции.
  'Мы ещё где-то останавливались. Я ведь даже не знаю, где был! Что за местность? И не прочитал, какая станция была. Вот это я лошара! Кто спросит, где воевал, то и ответить не смогу! Блин. Погоди, погоди. Я когда оказался здесь, было лето, а когда меня грузили в полуторку, чтобы везти на станцию... И сколько это времени прошло? Я даже не узнал сколько без сознания пролежал! Это ваще...'
  - Ты чего кричишь? Приснилось что? - над ухом Костика прозвучал простуженный голос. - Успокойся, мы уже в глубоком тылу. Немец до сюда не долетит. Спи, браток.
  Незнакомая тяжёлая рука потрепала плечо через одеяло. Костик промолчал и не ответил.
  'Кричал? Прикольно. Я вроде даже рот не открывал. Или я заснул? Тут сам чёрт не разберётся, где сон, а где реальность. Может и правда, что кричал... И как же я лоханулся по поводу местности? Воевал, воевал, а где воевал, так и не узнал. Салтан что-то говорил про Белоруссию, но что он имел в виду тогда, попробуй, вспомни!..Фронт! Там же всё про фронтам и по армиям было!У кого бы всё же узнать?..'
  
  Сон приснился странный, будто Звягин подставляет под Костика утку и смеётся: живы будем, не умрём! А Салтан зачем-то валенки принёс и пытается натянуть на босые ноги Костика. Потом пришла Елизавета Фёдоровна и выгнала из палаты Звягина с Салтаном. Внезапно она исчезла, словно растворилась в воздухе, и оказалось, что рядом стоит мама и плачет. Отец пытается её утешить, но не выдерживает сам. И в это время происходит взрыв! Всех раскидало в разные стороны и только Костик по-прежнему лежит в кровати весь перебинтованный, а на груди яркое красное пятно, в центре которого торчала миномётная мина. Костик закричал, попытался вскочить на ноги, но резкий толчок уронил на живот, и мина исчезла внутри тела...
  - Что, браток, опять кошмары? - услышал Костик уже знакомый простуженный голос. - Видать крепко тебе досталось. Сам откуда родом?
  - Новосибирск, - негромко, но достаточно отчётливо произнёс Костик и удивился своему голосу.
  - Может и до дому доберёшься. Поезд в ту сторону пойдёт. Всех тяжелораненых на восток. А зовут как? - перед Костиком оказался человек лет тридцати. Полностью собеседника видно не было, только лицо и часть груди.
  Лицо обветренное, на лбу косой шрам, тяжёлый взгляд.
  - Костик... Константин, - поправился Костик.
  - Егор, - представился владелец простуженного голоса. - Я отвоевался. Сейчас в госпиталь. Чуть подлечат, а потом... - по его лицу пробежала еле уловимая тень, а может это была тень от какого-то предмета за окном, - Столяр без руки. Столярничал до войны. Я ведь флотский. Наводчик. Главный калибр. Эсминец. Потопили нас. Подлодка. Практически никто не спасся. Каким чудом жив, не пойму. Потом госпиталь. Месяц провалялся с воспалением лёгких. Морская водичка на пользу не пошла, хоть и август стоял. Эсминец 'Карл Маркс', может слышал? Затем батальон морской пехоты. И ведь из каких только переделок выходил без единой царапины! А тут авианалёт, накрыло. Не успели в щель спрыгнуть. Товарища насмерть, а мне руку отсекло. Срезало ровненько...
  Глаза у Егора заблестели, и он отвернулся к окну. Костик наклонил голову насколько возможно, и посмотрел в спину моряка с чувством жалости и боли. Но взгляд выхватил заодно и часть помещения. Что-то похожее на плацкарт. Только видно, что лежанки сделаны из дерева в три яруса. Напротив, на верхнем ярусе лежал человек, лицо в бинтах, закутан в одеяло и непонятно, жив или нет. Чуть ниже лежал молодой парень с перебинтованной головой и перебинтованной рукой, которая находилась поверх одеяла. Этот спал, потому, как губы время от времени шевелились. Похоже, бредил. Кто лежал на нижней полке, видно не было, как и на полках под Костиком.
  - Знаешь, браток, я ведь погибнуть должен был давно. И не раз. А оно вон как вышло, - Егор кивнул на пустой рукав халата. - Друзья-товарищи погибали, а я... Дружка своего вспомнил. Дружок у меня был, тоже артиллерист с нашего корабля, Василий. Его ранило чуть раньше, чем подлодка пустила наш миноносец на дно. А потом встретились в пехоте. Бывает и такое. Осенью сорок первого нас перебросили на Олонецкий перешеек, где держаласьдвадцать первая стрелковая. Остановили фрицев и финнов на южном берегу Свири. Они несколько раз пытались форсировать реку, но мы им не дали. Они нам тоже не дали. В одной из таких атак через Свирь и пропал мой дружок Василий. Без вести. Я тогда раненого командира из воды вытаскивал. Ваську долго ждал на нашем берегу, но он так и не объявился. А все кто вернулся, ничего о нём сказать не смогли. С этой болью я воевал...
  Егор замолчал, пальцы с силой сжали угол одеяла, которым был укрыт Костик, а глаза будто остекленели, остановившись на какой-то видимой только ему точке. Лицо вытянулось, превратилось в безжизненную восковую маску.
  - Скоро Москва, - откуда-то из глубины Егора донёсся голос.
  Костик даже вздрогнул. Он смотрел на лицо Егора и переживал смерть Василия вместе с ним.
  'Мы играли в войнушку во дворе, убивали друг друга. Мы ведь даже представить не могли, что на самом деле значит война! Она вот! В Егоре! В его иссечённой осколками и потерями друзей душе. В его пылающем от ненависти к врагу сердце. В замерших глазах, в которых стоят скупые мужские слёзы. Война во всех, кто лежит раненый рядом со мной. Во всех, с кем мне довелось общаться. Вся страна на войне. И я...'
  - В каких частях воевал, Костя? - словно очнувшись от летаргического сна, спросил Егор.
  - Штрафник, - выпалил Костик сам того не желая.
  - За что попал? - Егор посмотрел на него слегка заинтересованным взглядом, заставив немного поёжиться.
  - Члену Военного Совета армии не понравился, - выдавил из себя Кости и умолк.
  Реакцию на свои слова он не ожидал. Егор громко расхохотался, на него кто-то тут же шикнул.
  - Мимо пройти не сумел или не козырнул? - вытирая с глаз слёзы, спросил Егор.
  - Раненого привезли в госпиталь, а тут он. А чего говорить...
  - Нарушение формы одежды? - Егор опять рассмеялся, но на этот раз намного тише. - Жёстко он с тобой. Ладно хоть не расстрел. Знаю я этого деятеля. Иванцов. Как его ещё держат. Гнида самая настоящая.
  Лицо Егора второй резко изменилось. На щеках заиграли желваки.
  - Лезет везде, где ни попадя. Что так смотришь? Откуда знаю? Пришлось столкнуться. Щёки как арбузы, задница как мешок набитый соломой.
  - Да нет же, он худой и маленький, - возразил Костик.
  - Значит, другой Иванцов, - насупился Егор. - Много этих тварей за нашими спинами сидит.
  - Это что за разговоры? Дубинин опять за старое? Я тебя предупреждал, что за такое можно под трибунал загреметь? - высокий человек в белом халате с непокрытой седой головой, перегородил окно. - Прекращай. Многие вообще никогда домой не вернуться, а ты всего одну руку потерял. Цена не такая большая за жизнь. Посторонись, я посмотрю героя.
  - Да, я ведь так, чтобы разговор поддержать, Сергей Николаевич, - ответил Егор и посторонился.
  Сергей Николаевич поднял одеяло с Костика, пробежался пальцами по груди.
  - Не болит?
  - Немного, - ответил Костик.
  - Хорошо, хорошо. Кушать давали уже?
  - Нет, - от упоминания еды потекли слюнки, пришлось сглотнуть, что не скрылось от доктора.
  - Слюнки глотаешь? Значит выздоравливаешь, - улыбнулся он.
  - Почему я не могу руками двигать нормально? - спросил Костик.
  Сергей Николаевич задумался, прощупал одну руку, затем вторую.
  - Повязки снимут сегодня. Будет разрабатывать. Пулемётная очередь перечеркнула тебя крест-накрест. Семь пуль в груди и по одной в руках. Везучий ты парень, Александров. Ох, и везучий. Когда тебя грузили в эшелон, подбегал боец тобой интересовался. Ты без сознания был. Очень просил за тебя. Ну, чтоб присмотрел. Герой, говорит. Это он про тебя. Вражеский дзот собой закрыл и гранатой пулемётчика смог уничтожить. К награде представили. Готовься, покушаешь, и снимут бинты с рук.
  Сергей Николаевич мягко похлопал ладонью по раненой руке, оглянулся на остальных раненых, поправил одеяло у соседа со второй полки, и ушёл.
  - Тут каждый герой, - пробормотал Костик...
  
  Глава 6
  
  За окном облетали листья, тучи закрыли небо и угрожающе нависли над землёй, готовые с минуты на минуту выплеснуться осенним дождём. Солнца не было уже третий день и вот уже третий день, как Костик начал вставать с кровати и при помощи медсестры доходил до подоконника. Как много нового он узнал за полтора месяца проведённых в госпитале. Он ведь никогда и не подозревал, что школа, в которой он учился, во время войны принимала раненых. Здесь располагался самый настоящий госпиталь. Самое интересное, что и в начале двадцать первого века коридоры и классы выглядели точно также, словно панели и пол всегда красили одной и той же краской на протяжении нескольких десятков лет.
  Его кровать стояла в кабинете математики. Это был его класс. На стене висели фотографии с изображением лиц математиков: Пифагор, Евклид, Архимед, Декарт, Ферма и другие. Казалось, что они все смотрят на Костика в некоем ожидании чего-то. И раненые. Их было много. Кровати стояли плотно. Санитарка каждый раз предлагала выйти в коридор, там немного посвободнее, но всегда получала отказ. Ей приходилось протискиваться по узкому проходу вместе с Костиком к окну. Лежачие раненые смотрели на Костика взглядами, в которых читалась боль, страдание, отчаяние, надежда, возможно, зависть, что он ходит, а они нет. От этого Костику было неловко, и он старался большей частью смотреть в окно, повернувшись ко всем спиной. Сам ни с кем не заговаривал. Если спрашивали, отвечал односложно, без настроения, давая понять собеседнику, что желания разговаривать у него нет.
  Ворота сквера, распахнутые настежь, манили выйти туда, к дороге. Сразу за которой, на высокой насыпи пролегала железная дорога. Вот станция 'Инская' выглядела совершенно иначе, чем в его времени. Возможно от того, что ходили паровозы, выбрасывая в воздух чёрный дым из массивной трубы, свистя и громыхая огромными колёсами. Станция работала сутками. Костик частенько просыпался от грохота с той стороны и долго не мог уснуть.
  До станции от здания школы метров триста или четыреста. Вон стоит военный эшелон с красноармейцами в обычных деревянных вагонах. Они ещё все живы. Смеются, разговаривают, грустят. А через несколько дней их бросят в бой. И сколько из этих ребят останется в живых, неизвестно.
  За те дни, что Костик пребывал в госпитале, ему удалось выяснить, что привезли его из-под Ленинграда. Непривычно было слышать название этого города, который в том мире называется Санкт-Петербург или просто Питер. Ещё удалось выяснить, что ранили Костика в начале августа в составе отдельной штрафной роты 42-й армии Ленинградского фронта. А вот где именно осталось тайной.
  И вообще многие удивлялись, что Костик оказался в Новосибирске. Каким чудом его отправили именно сюда, тоже осталось тайной.
  На станции запыхтел паровоз, раздался гудок, вырвался пар. Опоздавшие красноармейцы прыгали в вагоны, кому-то махали, с кем-то прощались. На перроне собралась довольно большая толпа провожающих.
  Костик сглотнул вставший в горле ком.
  - Поехали касатики, - услышал он за спиной голос бабы Нюры. - Дай бог вам вернуться живыми.
  Костик оглянулся и застал движение рукой. Баба Нюра перекрестила тех, кто отправлялся на фронт.
  - Пойдём, хватит уже истуканом стоять у окна, - она цепко ухватила Костика за рукав. - Без костылей надо пробовать. Быстрее ходить по новой научишься.
  Костик промолчал. Он вспомнил повесть Катаева про лётчика, который воевал на протезах, и чтобы попасть на фронт танцевал в госпитале.У него ног не было.
  'У меня ноги на месте, значит, и ходить смогу'.
  - Чего замер? Шагай потихоньку. Отвоевался.
  'Как отвоевался? Почему отвоевался?Ну приволакиваю ногу немного, это же не навсегда! И доктор говорил...'
  Слово, брошенное бабой Нюрой, неожиданно зацепило его и разволновало до такой степени, что на лбу выступил пот. Вспомнился разговор с доктором по поводу восстановления чувствительности ноги.
  - Ничего, - бубнила баба Нюра. - Ты ещё молодой. Руки и ноги целы. Работу найдёшь. Девок после войны много без мужиков останется. Найдёшь свою. Всё образуется.
  'Девки? Какие девки? Причём тут девки? Я в хоккей хочу играть. Мне нужна моя нога! Доктор говорил...'
  Костик внезапно остановился.
  - Устал, миленький? Отдохни чуточку. Вон весь потом покрылся.
  'А ведь доктор говорил, что поможет только чудо. Чудо? Медицина бессильна что ли? Мне нужна моя нога!'
  - Ничего тут не поделаешь сынок, - вздохнула баба Нюра. - Война проклятущая сколько горя принесла.
  Костик оглянулся вокруг. Несколько десятков глаз смотрели в его сторону. Последние слова он, забывшись, выкрикнул на всю палату. Стало как-то не по себе.
  - Держись, браток, нога на месте, остальное от тебя зависит. Верить надо. Чудес в нашей жизни много...
  Костик попытался найти глазами того, который сказал эти слова, но так и не нашёл. Баба Нюра помогла лечь в кровать, прикрыла одеялом.
  - Всё образуется. Поспи.
  Ночью стало плохо. Мирная болезнь в военное время как-то не стыкуется. По крайней мере, так думал Костик. Но зуб схватило так, что хоть на стенки лезь. Дежурная санитарка просила подождать до утра, но видя состояние Костика, у которого резко повысилась температура, решилась сообщить дежурному врачу.
  - И что тут у нас молодой человек? - врач с сединой в волосах и маленьких очках на носу, с сочувствием смотрел на Костика. - Рот откройте. Я хоть и не зубной врач, но кое-что понимаю. Ага. Нарыв. Отёчность. Больно? Ну-ну.
  Костик дёрнулся от нажатия пальцем на вздувшуюся десну.
  - Всё-всё, больше не трогаю. Потерпи ещё чуток. Сейчас придёт очень хороший зубной врач Яков Израилевич Домпельман. Молод, но рука лёгкая, весь в отца пошёл. Его отец Израиль Натанович прекраснейшим зубным врачом был. Все товарищи из обкома и горкома лечили у него зубки.
  Костик через боль и слёзы рассмотрел молодого хорошего врача. Чуть вытянутое овалом лицо, круглые большие очки в роговой оправе и маленькие пальцы.
  - Будет больно, говорите, - сказал Яков Израилевич и постучал металлическим инструментом по одному зубу, по второму, а к третьему он только прикоснулся. - Всё ясно. Зуб удаляем, разрезаем и чистим. Гной надо чистить. До сегодняшней ночи зуб не беспокоил?
  Костик помотал головой из стороны в сторону.
  - Анастезии, к сожалению, нет. Придётся выдержать на живую. Я буду стараться делать всё быстро и аккуратно. Плохо, что загнивание пошло вверх. Но тут спасибо зубу, что заболел. Иначе неизвестно, чем бы всё для вас закончилось.
  Яков Израилевич долго гремел инструментами, затем попросил открыть рот. Зуб вышел легко и почти безболезненно, хватило трёх раскачиваний, а вот дальше...
  В глазах потемнело от боли, когда врач начал чистить гной. Разрез не почувствовался, а вот процедура чистки заставила собрать всю волю в кулак. Пот капал со лба, вся одежда промокла, челюсть и грудь залило кровью.
  - Всё, - выдохнул Яков Израилевич и с трудом удержал упавшего к нему в руки Костика.
  Проснулся Костик от жуткого чувства голода. Казалось, что желудок сжался и сосёт из организма все соки.
  Баба Нюра оказалась рядом и внимательно разглядывала Костика, который ощущал слабость во всём теле.
  - Ну, слава богу, ожил, - наконец всплеснула она руками и побежала, насколько могла бегать полная старушка.
  Вместе с ней пришли два врача и принялись осматривать Костика.
  - Сутки в бреду и это после удаления всего-навсего зуба.
  - Коллега, но ведь внашей практике были и не такие случаи! О чём вы говорите! - и обращаясь к Костику, спросил: - Как самочувствие, молодой человек?
  - Меня опять ранило? - задал вопрос Костик с серьёзным видом.
  Врачи переглянулись.
  - Зуб удаляли...
  И только сейчас Костик вспомнил, как полночи мучился с зубом, а затем молодой врач сделал что-то такое, что потерял сознание.
  - У вас всё хорошо, молодой человек? - озабоченно спросил один из врачей.
  - Да, да, спасибо, всё хорошо.
  Врачи ушли. На краешек кровати подсела баба Нюра.
  - В моих вещах где-то был адрес. Пару слов написать Елизавете Фёдоровне. Она меня выходила после ранения.
  - Поищу, милок. Ты мне вот скажи. Ты сам с Новосибирска?
  Костик замер. Он не знает старого города, ни с кем не знаком. И что отвечать? Легко могут поймать на нестыковках. А там ещё немецким шпионом сделают.
  - Родился в Новосибирске, а жил в... Крыму.
  - Я чего спрашиваю. У нас санитарка работает, тоже Нюрой зовут. У неё фамилия Александрова. Чай не родственники?
  Костик напрягся. Вот дела! Нарваться на родственников в далёком сорок втором. И ведь неизвестно, чем такая встреча закончится!
  'Я из родни вообще никого не знаю. Так глубоко не заглядывал. Знаю, что прадед погиб на флоте и брат его в конце войны. И всё'.
  - Вряд ли мы родственники. Я, конечно, мало кого помню...
  - Ну, это вы сами там выясните.
  
  Соседи по палате не надоедали. Спросят, не услышат ответ, идут дальше. Вот и сейчас молоденький парнишка нарисовался перед кроватью Костика и что-то хочет спросить или сказать, но не решается. Костик лежал с полузакрытыми глазами, и возможно, парнишка сомневался, стоит ли будить.
  - Ты ему сказал? - раздался незнакомый девичий голос. - Ушёл и потерялся.
  - Он спит, я хотел, но будить раненого...
  - Иди, Колышкин, иди. Теперь сама разберусь. Навязался, а выполнить не смог.
  Костик открыл глаза. Перед ним стояла небольшого роста миловидная девушка с тёмными волосами. Белый халат изумительно шёл ей и подчёркивал стройную девичью фигуру. Но во всём чувствовалась усталость. В движениях, во взгляде, в манере разговора.
  - Простите, - заговорил Костик первым, сам того от себя не ожидая. - Кого-то ищите?
  Девушка слегка прищурилась, подавила улыбку, сохранила серьёзность.
  - Константин Александров? Константин Сергеевич Александров?
  - Ну, да...а вы - Нюра?
  - Вообще-то Анна. Но все меня зовут Нюрой. Ничего, если я присяду на краешек кровати?
  - Конечно, - Костик немного сдвинулся, чтобы дать больше места для девушки, и нервно сглотнул слюну.
  - Родился в Новосибирске, а жил где до войны? Ничего, что я на 'ты'? - она улыбнулась его кивку.
  - А вас, тебя, не позовут...ну...к раненым? - спросил Костик и слегка покраснел.
  - Я сменилась. Ответишь на вопрос?
  - В Крыму, в Севастополе.
  - А как твою маму зовут? И есть ли у неё сёстры и братья? - Нюра напряглась и не моргая смотрела в глаза Костика.
  - Маму Таней зовут, а про сестёр она что-то говорила. И вроде как и брат есть, - осторожно ответил Костик и тоже напрягся, потому что в глазах девушки разгорался странный огонь.
  - Имена сестёр помнишь? И отчество твоей мамы какое? - она затаила дыхание.
  - Отчество - Степановна. А сестёр, - Костик вспоминал женские имена, сейчас он уже не знал, что лучше, оказаться родственником (что меньше всего вероятно) или просто оставаться однофамильцем.- Шура, Нюся и, кажется, Нина.
  Дальше произошло то, чего не ожидал никто в палате и тем более Костик. Нюра резко прижалась к нему и поцеловала в лоб.
  - Ты мой племянник! - отстранилась она, в глазах блестели слёзы, а на губах играла счастливая улыбка. - Таня - моя старшая сестра, это она меня Нюсей всегда называла! Значит так, если завтра разрешат, то я заберу тебя к нам. Быстрей поправишься на руках у родни, чем здесь. Ты не представляешь, какую радостную новость я сегодня принесу домой!
  Она упорхнула, словно и не было никакой усталости, и дежурной смены.
  Палата ожила. Костик никого и ничего не слышал, когда разговаривал с Нюрой, а тут вдруг, всё зашумело. Он оглянулся, вокруг все улыбались. Кто-то тянул вверх большой палец. Их разговор никого не оставил равнодушным.
  - Это же надо! Полстраны проехать, чтобы к такой красивой тётушке в руки попасть! Ещё и к родной тётушке!
  - Тётушка у тебя то, что надо! Быстрее на ноги встанешь!
  Костик мило улыбался и лежал с закрытыми глазами, слушая разговоры раненых.
  
  Утром его разбудили и велели зайти к начальнику госпиталя. Костик долго собирался, потом долго шёл, подволакивая непослушную ногу. Пришлось спускаться на первый этаж. Очень тяжело дались ступеньки. Если бы не перила, на которые Костик практически ложился, чтобы переставить ногу, то неизвестно, как бы смог добраться до места назначения.
  Дверь в кабинет начальника госпиталя была приоткрыта, Костик хотел постучать, но его уже заметили и пригласили войти.
  - Ну что же, Анна Степанна, забирайте вашего героя. Вот если бы не дошёл сюда, то и не отпустил бы, - врач в возрасте засмеялся, а у самого в глазах показались слёзы. - Документы готовы. Держите справку. А вы герой в баталерку пройдите. Вам выдадут форму и личные вещи. Это в другом конце коридора. Идите. Вам ещё переодеваться, а я с Анной Степанной немного поговорю.
  Костик развернулся и побрёл в другой конец коридора.
  'Присесть не дали...Как меня встретят...родственники? И как вообще это случилось, что у меня в прошлом оказались родственники? Какова вероятность? Моя мама никогда не жила в Крыму, я это взял с потолка. Просто ей хотелось там побывать! Имена сестёр! Я всех угадал?! Так не бывает! Будут другие вопросы, и я расколюсь. Надо признаться, что я всё придумал!..'
  - Заходи, чего встал в дверях? - задал вопрос дед лет под семьдесят в выцветшей солдатской гимнастёрке, выглядывая в квадратное окошко. - Фамилия, звание, палата.
  - Александров, красноармеец, палата 13.
  - Ага, есть такой. Гимнастёрку заштопали, постирали. Шинели не было. Получи другую. Ношеная, но чистая. Так и вот личные вещи. Смотри, всё ли на месте? И вещмешок получи. Там паёк на несколько дней.
  Костик получил вещмешок с туго затянутым горлышком. Через материю чувствовалось тепло. Заглянул в небольшую коробку, протянутую дедом, в которой на дне лежала ложка, маленькое круглое зеркальце и отполированный речной камешек. Этот камешек он сунул в карман, когда переправлялись через реку перед последним боем. Тогда подумал, если камешек будет с ним, то всё будет в порядке. Не подвёл камушек! Костик быстро рассовал всё по карманам.
  - Ты готов? А то я уже места себе не нахожу! Нас ждут! Мне сегодня отгул дали. Нина дома, а Шура только вечером придёт. Она у нас бригадир! Тракторист! Представляешь? Спуску никому не даёт! Коня на скаку остановит и в горящую избу войдёт - это точно про неё! Тебе форма идёт, - она осмотрела его и кивнула, словно соглашаясь с какими-то своими мыслями. -А годков я тебе лет шестнадцать бы дала, если бы не знала, что восемнадцать. Танюшу давно не видела. Вы ведь в тридцать втором уехали?
  Они вышли из госпиталя. Свежий воздух ударил в голову. Прохладный осенний сентябрьский. Лёгкий ветерок подгонял падающие листья, кружил их, заставляя выделывать различные неожиданные па. И ему не было никакого дела до громыхающей где-то далеко войны.
  В сапогах ноги устали быстро. Костик и так приволакивал ногу, а тут и вообще приходилось её тащить при помощи рук.
  - Вот я дура! - воскликнула Нюра, когда обратила внимание на усилия Костика. - Болтаю, а ты же плохо ходишь! Не подумала совсем. Сейчас у следующего дома будет скамейка. Давай помогу. Обопрись на меня.
  При помощи Нюры Костик добрёл до скамейки. Свалился, словно куль. Хотя очень старался не показывать свою усталость девушке.
  - Ты погоди тут, я быстро, - протараторила она и исчезла.
  'Как всё странно. Наврал с три короба и на тебе родственников. Стыдно как. Надо признаться, наверное. С другой стороны, может это память парня, в тело которого я попал? Вообще всё странно. Нюра. Тётушка! Она старше меня на год! Тут и влюбиться можно...'
  - Пойдём! - появившаяся ниоткуда Нюра подлезла под руку и буквально подняла Костика со скамейки. - Дед Валера подвезёт почти до дома. Он воду возит к дальним домам за железку, а за воду набирает на Ине почти напротив нашей улицы.
  За домом стояла старенькая гнедая лошадка, запряжённая в телегу с привязанной к ней большой деревянной бочкой. Около телеги стоял дед, которому для образа сказочного лешего не хватало плесневелости. Он стоял, дымил папиросой и сверлил глазами Костика.
  - На Стяпана уж больно похож, - сказал он, когда до телеги оставалось несколько шагов. - И хлазы вона таки, и бровки. Нос токмапотолщачутка. Ишь ты как. Нусядайте, Домчим вас с Манькой с ветерком.
  Костик с трудом уселся на краешке телеги рядом с бочкой, рядом расположилась Нюра, с другой стороны вещмешок. Дед Валера пошамкал ртом, покачал головой.
  - Херманец-то силён видать.
  - Силён, пока. Да только всё равно разобьём. Обещаю.
  - Хде тебя прихолубило так?
  - Под Ленинградом.
  - Оно как. Вы теперича с дедом совсем похожи. Он хромает на левуюноху и ты тожа. Стяпан ранение получил с херманцем в первую мировую, а ты, стало быть во вторую, и тожа с херманцем. Чудны дела твои, хосподи.
  Так за разговорами проехали улочками до развилки.
  - Ну, ладнось, Стяпану привет пердавайте! Мол, Валерка, друг детства кланяется. А то поди и забыл ужо меня.
  Нюра помогла спрыгнуть с телеги.
  - Ннооо, Манька, пошла родимая! - крикнул дед, тряхнув поводьями, и Манька медленно, словно драгоценность, стронула телегу с места.
  - Это наша улица. Третий дом отсюда. Пошли?
  - Я бы сказал точнее. Побрели, - усмехнулся Костик.
  - Какая разница? Главное, что живой! И не факт, что ногу нельзя вылечить!
  - Пуля, кроме ноги, ещё и позвоночник зацепила.
  - Ну и что? Надо будет в Москву поедем! Там есть врачи, которые помогут!
  Костик улыбнулся. Она такая, каким вчера был он. Юная, непринуждённая, с верой в будущее, в светлое. А он теперь какой? Парень из двадцать первого века? Подросток, которому судьба подкинула испытание и взросление? Он какой? Как знакомы ему неопосредствованные проявления эмоций Нюрой. Всё это было свойственно ему...вчера. Сейчас, когда позади смерть и кровь, ранение, госпиталь, холод и голод, он вырос из юношеского состояния. Неожиданно для себя повзрослел. Он получил колоссальный жизненный и боевой опыт, который изменил восприятие мира.
  - Папка встречает, - улыбнулась Нюра, продолжая поддерживать Костика.
  Навстречу, прихрамывая, шёл стройный старик с гордо поднятой головой. В руке обычная выструганная из дерева палка. Костика поразил взгляд, жёсткий, пронзительный, похожий на рентген. Отстарика даже на большом расстоянии чувствовалась внутренняя сила. Костик несколько раз оступился и один раз даже чуть не упал. Ему казалось, что его просветили насквозь, и сейчас будут писать на него рецензию.
  - Пап, это Костя!
  Костик стоял напротив старика, на лице которого находил свои черты. Это ещё больше смущало.
  - Здравствуй, внучок! - неожиданно улыбнулся старик и жёсткие глаза подобрели и заблестели. - Дай-ка я тебя обниму!
  Костик уже было выставил руку для пожатия, разжал ладонь, оказался зажат в крепких мужских объятиях. Даже дух перехватило от неожиданности.
  - Пап! Задавишь! Он ведь раненый! - пришла на помощь Нюра.
  - Живым и не чаял увидеть уже. Бог милостлив. Сподобил. Айда в хату. Там девки уже стол собрали. Но мы вначале в баньку, а потом отметим побывку по-мужски.
  Дед стукнул раскрытой ладонью Костику по плечу.
  - Давненько поди в баньке не мылся? У меня венички берёзовые свежие есть. Банька всю хворь выгоняет!
  Костик разглядел немного дом, который больше напоминал времянку, полузакопанную в землю.
  И тут они переступили порог дома. Костик не ожидал такой бурной радости от незнакомой родни. Его обнимали, смеялись, тут же плакали. Деду пришлось туго, чтобы отбить внучка от тётушек и бабушки, которым не терпелось расспросить его.
  - Всё за столом. Я сказал - за столом! - остудил пыл женщин дед. - Мы в баньку. Негоже гостя за стол не мытым сажать. Давай мать полотенце и свежую одёжу. Константин скидай шинель, вещмешок. Вон в комнатке и форму скидай. Тут до баньки недалеко.
  Костик красный, с горящими ушами, снял форму, сложил стопкой. Штаны долго стягивал с непослушной ноги, но справился.
  Банька маленькая. Предбанник и совмещённая мойка с парилкой. Жар стоял такой, что покрасневшие ещё в доме уши скрутились в трубочку. Дышать горячим воздухом оказалось настолько сложно, что Костик сразу присел на корточки. Внизу воздух посвежее. Раскалённая до красна печка бушевала и шумела в вытяжной трубе.
  - Давай Константин на полок, дед тебя веничком пощекочет слегка. Ложись, ложись. Вот так. Веничек хороший.
  Костик обливался потом и молил всех на свете, чтобы как можно скорее всё это закончилось. Что такое баня он теперь узнал. Веник пробежался по спине, обдавая жаром кожу, а потом прохладная вода вернула Костика в себя.
  - Чтой-то разошёлся дед, извини Константин. Я и забыл, что ты после ранения. Баньку остудил немного, давай мойся и пойдём за стол.
  Костик, сидя на лавке, намылился, принял из рук тазик с водой. Окупнулся и с трудом вышел в предбанник одеваться.
  За столом он познакомился со своими тётушками и бабушкой.
  Старшая тётушка Александра. Высокая, стройная, мускулистая, словно спортсменка из бодибилдинга. Лицо суровое, практически никогда не улыбающееся. Немногословна. За весь вечер не произнесла и десятка слов. Средняя, насколько понял Костик, третья по старшинству, второй была Татьяна (его мама) - Нина. Невысокая пухленькая и симпатичная, какая-то очень домашняя. Очень добрые голубые глаза, больше интересовалась, как жили до войны. Младшая Нюра болтала без умолку и её вопросы были в разных сферах.
  Бабушка Глафира Александровна, добродушная, мягкая, заботливая. Всё старалась подложить Костику то, что повкуснее. Когда речь заходила о Татьяне, то её глаза влажнели.
  Дед в самом начале застолья разлил самогонку по маленьким стопочкам. Для них это было нормальным, но Костик никогда не пил спиртного! Хотел было отказаться, но дед сказал, что надо и поставил рядом стакан с водой.
  Дыхание перехватило, и только вода спасла Костика. Иначе бы задохнулся. В желудке стало тепло, тревоги последних дней внезапно улеглись. И ему показалось, что он всегда жил в этой дружной семье родственников...
  
  Глава 7
  
  Солнце уже было довольно высоко, когда Костик соизволил проснуться. Он давно так не спал. Без тревог, налётов, канонады, грохота железной дороги, стонов раненых. Словно он попал в другой мир.
  Костик усмехнулся своим мыслям. Он действительно попал в другой мир и удастся ли вернуться назад, домой, неизвестно. Выходит надо налаживать жизнь здесь и сейчас. Он спустил ноги с кровати. Кальсоны, которые вчера дали после бани, оказались больше на несколько размеров. Но вчера он этого и не заметил. Исподняя рубаха лежала рядом с подушкой. У кровати стояли кирзачи без портянок. В доме стояла тишина, слышно было, что где-то вдали свистит паровоз. Костик сунул босые ноги в сапоги, сладко потянулся. Встал, глянул в окно, за которым не видно было ни одного человека, но солнце щедро отдавало осеннее тепло земле.
  Чуть приволакивая левую ногу, Костик вышел на кухню. На столе, завёрнутый в полотенце, стоял небольшой чугунок. Рядом крошечная записка: Костя, это всё тебе. Кушай.
  Он аккуратно снял полотенце. В чугунке три картошки в мундирах, рядом кусочек хлеба, два яйца, головка лука и стакан тёплого молока.
  Костик увидел это и услышал ворчание желудка. Умылся из самодельного рукомойника, вода из которого стекала в ведро. Почистил зубы указательным пальцем с зубным порошком.
  Не успел начать принимать пищу, как еда закончилась. И тут он прослезился. В горле ком встал.
  'Они тут не доедают. Наверняка каждый мне что-то из своего оставил. А я? Дармоедом быть не хочу! На фронт надо проситься или на завод. Научусь! Что я совсем дебил что ли? Подожди, а вещмешок? Где он? Там же что-то есть в нём. Сухпай!'
  Костик огляделся и увидел его под лавкой, куда вчера и поставил. Вытянул, поставил рядом, развязал горло и в нос ударил запах хлеба. Три буханки! Семь банок тушёнки, какие-то консервы и банка сгущёнки. И ещё пакеты с концентратом.
  Он выставил всё на стол. Хлеб накрыл полотенцем. И довольный вышел на крыльцо. Прохладно, но на солнце тепло, тем более ветра практически не было.
  У крыльца стояла небольшая скамейка. Невысокий жиденький заборчик отгораживал улицу от двора. Костик был как на ладони. Но вокруг никого. Тишина. Даже какая-то птичка завела небольшую трель с дерева у соседей.
  А воздух какой! Свежий вкусный хлебный. Или это не воздух, а руки до сих пор пахнут хлебом?
  - Привет! - неожиданно раздался голос из-за соседского забора.
  - Привет, - ответил Костик, вглядываясь в силуэт, который прятался между досок.
  - Это тебя вчера встречали? Ты воевал?
  - Меня встречали. А ты кто такой будешь?
  Голос засмеялся и силуэт на некоторое время исчез, а затем появился немного в стороне.
  - Меня зовут Наташа, а тебя Костя! Я знаю!
  Теперь он мог разглядеть её. Девочка лет четырнадцати, небольшого роста с круглым лицом в тёмной кофте и юбке.
  - Будем знакомы, Наташа. Красивое у тебя имя!
  Она вдруг легко перепрыгнула через ограду и быстро оказалась рядом на скамейке.
  - Ты, правда, воевал? - голубые глаза смотрели на Костика широко распахнутыми окошечками.
  Он усмехнулся.
  - Воевал, - сказал, будто не придал этому значения, а в душе у него всё ликовало.
  - Расскажи!
  - Наташ, я бы с радостью рассказал, но... почему-то не хочу, - настроение радости неожиданно ушло, когда он вспомнил оторванную ногу в сапоге. - Да не надо тебе это...
  - Ну, расскажи, - обидчиво протянула Наташа.
  - Это военная тайна, - заговорщицким шёпотом произнёс Костик и даже приложил палец к губам.
  Наташа посмотрела на него серьёзно и кивнула головой.
  - А Пашка так вообще много рассказывает. Он у нас герой! Командира спас и два танка сам подбил!
  - Это какой такой Пашка? - неожиданно в разговор вступила тётушка Нина, которая оказывается, чем-то занималась в огороде. - Топушков? Этот герой, да тока на словах. Он и самолёты по пьяни из нагана сбивал. Слушай его больше! Костя ты покушал?
  - Да, тёть Нин, покушал. Спасибо. Я там сухпай из вещмешка выложил. В общий котёл что говорится.
  Тётя Нина кивнула головой.
  - Наташ, мамка как? Болеет?
  Наташа погрустнела.
  - Болеет. Не верит. Что отец пропал без вести. Ждёт.
  - Пойдём-ка со мной. Давно ела?
  Наташа пожала плечами.
  - Дня три назад, наверно.
  - Пошли.
  Костик проводил их взглядом и продолжил сидеть на скамейке.
  'Надо на завод идти проситься. Не смогу сидеть дома, пока все работают. На фронте люди гибнут. Я ранен, мне надо немного подлечиться. Чёрт побери эту войну! Я в хоккей играть хочу, а не воевать. И тем более работать на заводе! Я даже представить не могу, как они там работают на заводе. Смочь, наверное, смогу. Выдержу ли...'
  - Костя иди в дом, не дай, господи, простудишься. А ты, Наташа, мамке передай, приду вечером, посмотрю.
  Наташа кивнула и убежала с небольшим свёртком, прижатым к груди.
  Тётушка присела рядом.
  - Горемыки. Отец-то сгинул в начале войны. Без вести пропал. А какой-то доброхот слух пустил, что в плену он. Мамка её спину сорвала, работать не может, а тепереча и простыла окромя этого. Хорошо хоть картошку немного посадили, да не хватит им на зиму. Окромя Наташки, там ещё четверо, один другого меньше. Будем подкармливать. Наташка учится в школе и нянечкой с Нюркой в госпитале. Так и живём. На фронте то оно не легче, - вздохнула тётушка. - Пойдём в дом, а то вон чего-то тучки ползут, опять к дождю. Через недельку похолодает. Пойдём, пойдём.
  
  День пролетел незаметно. Вроде ничего такого не делал, помог тётушке с тестом, с дровами, с печью. То подай, там подмогни, это поднеси. Оказывается и корова у них есть. Часть раненым отдают в госпиталь, а часть разбавляют с водой и употребляют сами. И вообще, Костик заметил, что люди намного дружнее, чем в его будущем, помогают друг другу по возможности.
  Вечером за столом собрались не все. Нюра осталась на дежурство. Шура вместе с бригадой в поле.
  - Вот так Константин и живём. Сегодня Нина дома, завтра бабуля твоя. Я завтра опять в день. Ты отдыхай, лечись, набирайся сил...
  - Дед, может я всё-таки на завод или ещё куда? Не могу так сидеть.
  - Как нога? Болит?
  - Нормально нога.
  - Константин, ты есть человек военный. Твоя задача - залечить раны. Вот если не пройдёшь комиссию, тогда на завод, а пока сиди дома. Можешь дров нарубить, чурки неделю назад привёз, да вот руки не доходят никак. Токмо спину побереги, сильно урабатываться не надо. Поработал немного, отдохни. Ясно? Чего нос повесил? У тебя вся жизнь впереди. Побереги себя.
  Костик решил, что как бы то ни было, а держать себя надо в форме. Уходил утром в огород и делал зарядку, колол дрова, приседал с чуркой на плечах. Бабушка или Тётушка Нина выйдут, посмотрят, покачают головой и уходят без слов.
  Последнее время вообще появилась проблема, от которой избавиться оказалось невозможно. Сны! Отец, мама, друзья, тот родной мир будущего и хоккей. Накатывало так, что спать стало тяжело. Стоит закрыть глаза и на тебе. Сердце резко начинает болеть и давить и сон уходит. Память преподносит такие воспоминания, что из глаз непроизвольно текут слёзы. Как избавиться от этого - непонятно. На фронте такие сны были редкими, а сейчас каждую ночь.
  Так и пролетел почти месяц. Костик прибыл на военную комиссию в госпиталь и отчего-то сильно волновался. Нюра находилась рядом и держала кулаки. Что она желала, он так и не понял.
  В кабинете, куда его пригласили, сидели три медика в халатах и военный. Нога по-прежнему слушалась плохо, но Костику удалось пройти уверенно, отдать честь и представиться.
  - Александров. Штрафник, - выговорил медленно военный. - Странная у тебя формулировка стоит, за что попал в штрафники. Объяснишь?
  - Член Военного совета был не в духе, вот и получилось так, как получилось.
  - Дерзить, значит, любишь? Ну-ну. Воевал ты хорошо. Ранение получил в бою. Так что смыл кровью. Вот только...
  - Разрешите на фронт? - неожиданно перебил Костик.
  Военный замолчал, откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Костика.
  - Что скажут медики?
  - Я против, - сразу высказался сухонький старичок с бородкой клинышком. - Левая нога плохо повинуется, повреждён позвоночник. Тут инвалидность давать надо. Какой тут фронт.
  - Я поддержу коллегу, - более молодой врач вынес свой вердикт.
  Третий врач долго листал какие-то бумаги, посматривал на Костика. Но тоже высказался против, и предложил пройти комиссию позже, через месяц.
  'Месяц? С ума сошли? Я не смогу сидеть на шее у родни целый месяц! И так чувствую себя дармоедом! Нет уж! Извини, подвинься!'
  - Я не уйду отсюда, пока не подпишите бумаги на фронт! - неожиданно для всех решительно высказался Костик.
  Военный усмехнулся и обратил внимание на врачей.
  Врачи переглянулись между собой. Старичок улыбнулся.
  - И куда тебя направить? Ты же бегать не можешь! Значит, первая пуля твоя!
  - Да мне всё равно куда! Хоть обратно в похоронную команду!
  - Тебя туда не возьмут, сам понимаешь, - встрял третий врач. - Иди на завод. Рабочие руки нужны. Там обучат, чему надо.
  Костик понял, что его путь скорее всего теперь лежит на завод. Вот только не было желания стоять за станком. Почему захотелось именно на фронт, он и сам не мог объяснить с полной уверенностью.
  Военный подошёл к медикам, что-то переговорил с ними вполголоса и повернулся к Костику.
  - Машину водить умеешь? - Костик помотал головой. - Понятно. Научишься. На ускоренные курсы пойдёшь. Шоферов сейчас не хватает. А они нужны и в армии и в тылу. Научишься, там посмотрим, что с тобой делать дальше. Идёт?
  - Идёт, - пожал плечами Костик.
  
  Курсы начались со следующего дня. Дед не возражал против шофёрства.
  Утром Костик пришёл в класс одноэтажного здания. Группа оказалась всего пять человек вместе с ним. Три девушки и паренёк лет шестнадцати на вид. Занятия на весь день, дотемна. Заставляли изучать матчасть. Голова шла кругом, но Костик понимал, что надо учить. На практике было бы проще, но все машины заняты и учение шло по чертежам и схемам.
  После трёх дней теории он был определён в ученики к молчаливому шофёру с изрытым оспинами лицом. Парню на вид лет тридцать, чуть прихрамывал, а когда говорил, то чувствовалось, что каждое слово даётся ему с трудом. Пётр получил ранение в августе 41-го на Украине. Ногу чудом не отрезали. Повезло парню. Спасли.
  Возить приходилось всё подряд. Из-за нехватки грузовиков колесили и по городу и по области, выполняя расписанный на день план.
  Костик некоторое время крутил баранку под присмотром Петра, но через три дня уже водил машину самостоятельно. Так что работали в две смены.
  Тяжело пришлось. Вроде ничего мудрёного, но баранку крутить сил много надо. Первые дни все мышцы болели, особенно спина не давала покоя. На кровать с горем пополам ложился, а вот вставать через боль приходилось, скатываясь для начала на пол. Удружил военный. С другой стороны мышцы спины укрепились, да и руки стали сильнее, что отметил дед, когда смотрел как Костик колет дрова.
  Бывали случаи, когда на несколько суток уезжали в область. Ночевать тогда приходилось прямо в кабине. Чаще получали срочный груз и ехали обратно.
  Война напоминала о себе всегда и во всём. Здесь, в глубоком тылу, тоже ковалась будущая победа...
  До нового года оставалось несколько дней, когда Костика пересадили на другую машину. Тоже полуторка, но ломалась она чаще, чем ездила. Приходилось заниматься ремонтом на морозе. Тёплых гаражей практически не было. Начальство было постоянно недовольно. Ремонтировал то один, то подходила помощь в виде знакомых механиков и шофёров. Проблемы вылезали то там, то там. Запчастей не хватало.
  Костик пытался выбить детали у начальства, но в ответ слышал только обещания. Ничего больше не оставалось, как искать нужное среди шофёров. Только запчасти, которыми они делились и так уже отработали своё и надолго их не хватало.
  Вызов к начальству совпал с окончанием устранения очередной поломки.
  В кабинете, кроме директора, находился сотрудник в форме НКВД. Не молодой,слегка полноватый, небольшого роста, с блестящей залысиной, со взглядом колючим и холодным.
  - Вот что, Александров, - начал директор, но его перебил гость в форме сотрудника НКВД.
  - Александров, я не буду долго говорить, время не терпит. Надо привезти груз. Под рукой оказался только ты. Дело государственной важности. Сегодня нам надо забрать груз в Томске и привезти в Новосибирск. Распишись вот здесь, - он резким движением придвинул к Костику бумагу и сунул в руки перьевую ручку. - Никому о самой поездке и тем более о грузе рассказывать ты не имеешь права. За этот груз ты отвечаешь головой вместе с сержантом Кожевелем. Он поедет с тобой. Груз смотреть запрещено. Он будет опечатан. Груз надо доставить как можно быстрее. Машина на ходу? А то директор всё стонет, что запчастей нет и машина сломана.
  У Костика всё это время стоял ком в горле. Каждая встреча с сотрудниками НКВД вызывала внутренний страх.
  - Машина на ходу, но кто знает, сколько она продержится. Сломаться может в любую минуту. К тому же мороз. А железо на морозе...
  - Ладно, я понял тебя. Слюни не распускай. Приедешь, доставишь груз, что-нибудь придумаем. Не такая это проблема, чтобы запчасти не найти. Паёк на три дня на двоих получил сержант. И два тёплых полушубка взял.Так что готовься к поездке. Туда увезёте тюки. Загрузитесь на проспекте Сталина. Сержант адрес знает. Не подведи, Александров.
  - Если сломается, я сам починить вряд ли смогу...
  - Всё, Александров, выполнять! - жёстко оборвал сотрудник НКВД и дал понять, что Костик свободен.
  Костик глянул на директора, который смотрел прямо перед собой и казался отрешённым от реальности. Понял, что заступиться некому, а грузовиков, действительно, катастрофически не хватает в тылу. Всё, что можно выделено фронту.
  Стоило выйти за дверь, как его встретил другой сотрудник НКВД.
  - Сержант Государственной безопасности Пипчук, - отрекомендовался молодой парень лет двадцати пяти. - Старший машины.
  - Александров, - пожал ему руку Костик.
  - Поехали, я уже всё, что надо получил. Нам ещё грузиться.
  - Поехали, - вздохнул Костик, понимая, что заехать к родным и уведомить их о поездке, не получится.
  Ночью выпал небольшой снежок, светило декабрьское солнце, но северный ветер словно намекал на то, что столбик термометра к вечеру опустится прилично.
  Костик был немного зажат из-за присутствия сотрудника органов. Слегка нервничал. Сержант сидел в белом полушубке, поверх которого ремень с кобурой сбоку. Рядом с ним лежал второй полушубок.
  Костик понял, что это ему, но решил пока его не надевать.
  - Опасная у нас поездка, - проговорил он через силу, и наладить отношение с сопровождающим.
  - Чего опасная? Быстренько туда и обратно, - буркнул в ответ сержант.
  - Погода меняется. Мороз будет. И не дай... - Костик замялся и кашлянул. - Ломается часто. То одно, то другое.
  - Ничего. На буксир кто-нибудь возьмёт.
  - А машины там часто по дороге ездят?
  - Слушай, заводи уже и поехали. Сломаемся, тогда и думать будем, - сержант дал понять, что разговаривать не желает. - Нам грузиться ещё.
  Костик поправилтелогрейку, уже слегка замызганную мазутом за месяц с небольшим. Сдвинул шапку-ушанку на затылок. Открыл дверцу, вытянул с пола из-под ног кривой ключ и принялся заводить полуторку. Пока крутил стартер, взмок. Полуторка никак не желала заводиться, хотя перед тем, как вызвали к начальству, он прогнал мотор на холостых оборотах. Что и говорить. Машина вышла с конвейера в 1933 году, и движок на ней стоял родной мощностью в 42 лошадиные силы. Стартер давно полетел, его максимум хватало на шесть месяцев. Поэтому главным ключом была кривошипная ручка или 'кривой стартер'.
  Когда в первый раз Костик увидел, как шофёр вращает ручку для пуска двигателя, то вспомнил кинофильм 'Операция 'Ы'. Там как раз и был такой эпизод. Кольнуло тогда воспоминание в сердце. И больно кольнуло.
  Полуторка всё же завелась, Костик запрыгнул в кабину, протёр заиндевевшее лобовое стекло. Искоса глянул на угрюмого сержанта и медленно тронул грузовик.
  На проспекте Сталина загрузились быстро. Тюки сверху затянули брезентом, закрепили его к бортам. Сержант, как только приехали под загрузку, сразу исчез. И появился, когда всё было готово к отправке и с бумагами на груз.
  Залез в кабину и командирским голосом приказал ехать.
  Костик только вздохнул. Что тут поделаешь? Приказ есть приказ. Надо ехать. На душе муторно и неспокойно. А сержанту хоть бы хны. Расселся, закутался в полушубок и непонятно, спит или бдит.
  Спина слегка заныла. Последствия ранения время от временисказываются.
  Костик направил грузовик на выезд из города. Встречный ветер выдувал тепло из кабины, и пришлось натянуть варежки, а то руки начали замерзать. Сержант никак себя не проявлял.
  'Мама, папа. Видели бы вы меня сейчас! Я за рулём грузовика еду за каким-то особым грузом. Вы всегда говорили, что мен не хватает ответственности. Вот теперь её мне за глаза этой самой ответственности. Похоже, что вернуться назад мне суждено, а что ждёт меня здесь, не знаю. Я о вас уже редко вспоминаю. Время летит быстро. Хоккея тут нет. Да и какой хоккей? Война идёт! Ещё это моё ранение. Мне, конечно, всё интересно здесь, но хочется домой, в свой мир, в будущее. С родственниками отношения хорошие, я и большую часть зарплаты отдаю бабушке. Она командует деньгами во всей семье. И почему-то хочется на фронт. Не могу даже самому себе объяснить. Я всё время слежу за своим языком. Боюсь. Что вылетит непонятное слово для аборигенов этого мира из моего будущего. Да и вообще держу язык за зубами. Как-то нет желания оказаться в местах не столь удалённых из-за неправильного слова. Я себе удивляюсь. Вчера ещё мне было пятнадцать, и не подозревал, что придётся воевать. И вот на тебе. Повоевал, в госпитале повалялся, с родственниками познакомился, короче освоился в этом мире. По идее я должен хотеть остаться в тылу, водить машину, работать, как все на пользу родине. А мне хочется на фронт. И что самое странное, я и сам не могу себе объяснить такое желание'.
  Дорога, сверху припорошенная снегом, была хорошо накатана. Встречных, правда, машин прошло всего три. Начало уже темнеть. Грузовик слушался руля и вроде всё хорошо, но появилось лёгкое ощущение тревоги. Костик, не понимая, откуда это, осторожно толкнул в плечо сержанта.
  - Ну? - тот уставился на Костика красными глазами.
  - Что-то не по себе стало. Тревожно как-то, - попытался объяснить Костик.
  Сержант взбодрился, и смеяться над ним не стал. Костик боковым зрением заметил, как тот приготовил наган, и усиленно протёр глаза.
  За стеклом уже сгущались сумерки, но видимость была ещё достаточной.
  - Это что там поперёк дороги темнеет? - спросил Костик, сбрасывая скорость. - Не пойму...
  Сержант вгляделся вперёд и неожиданно закричал:
  - Волки! Целая стая! Гони Александров! Жми! Выжимай железку!
  Стая бежала прямо на них. Жуткое зрелище. Костик молился всем святым разом, чтобы грузовик не заглох.
  Их было много. И непонятно что их привело на дорогу. Голод? Или ещё что?
  Костик выжал газ до упора. Большая часть серых хищников расступилась, и помчалась сбоку. Но некоторые особи попали под колёса. Один так вообще прилетел на капот и ударился о лобовое стекло. От неожиданности Костик чуть не вылетел в кювет, с трудом удержав управление. Показалось, что волк мёртвый, но тот через несколько секунд развернулся и разинув пасть обслюнявил стекло.
  Костик в этот раз хоть и дёрнулся от неожиданности, но грузовик удержал на дороге ровно. Волк соскользнул вниз и исчез под машиной. Теперь о нём напоминала только замёрзшая на стекле слюна.
  Стая преследовала их ещё минут пять, прежде, чем отстала. Бледный сержант сидел с наганом в руке, скинув полушубок.
  - Сон как рукой сняло, - пробормотал он. - Сейчас бы что-нибудь покрепче пропустить.
  Костик с трудом улыбнулся, его вид, наверное, тоже не был геройским.
  - Это же надо такая огромная стая! Никто о ней не упоминал даже! Расстояние между ближайшими посёлками приличное. В наших лесах откуда тут столько волков?
  - Я не знаю, - помотал головой Костик и обратил внимание, что руки слегка подрагивают и сердце сильно бухает.
  - Пришлые видать, - продолжал рассуждать сержант, но уже не кричал, а говорил так, что Костик его почти не слышал.
  Сержант ещё минут двадцать что-то бурчал себе под нос, а потом затих, глядя застывшим взглядом куда-то вдаль.
  'Испугался. Бледность до сих пор на лице. Я вот тоже никак в себя прийти не могу'.
  Стемнело, и Костик сбавил скорость. Дорога казалась жёлтой от освещавших её фар. По расчётам должны быть в Томске под утро.
  'Я какой-то неправильный попаданец. Попал в прошлое и не могу ничего сообщить о будущем. До Сталина не добраться. Да и что я ему расскажу? Я - Костик, я из будущего! И что я могу рассказать ещё? Что у нас есть компы, айфоны, хоккей? Думаю, что меня просто расстреляют. Им нужна информация о том, что сейчас будет. Интересовался бы историей Великой Отечественной войны, что-нибудь вспомнил бы. А так война закончится 9 мая. Хорошая информация. На этом по сути всё'.
  Костик горько усмехнулся, въезжая на тёмные улицы старинного города Томска.
  Их ждали. Местные чекисты быстро освободили кузов от тюков и запихали вместо них большой ящик, двигая его по широким доскам, приставленным к открытому заднему борту. Восемь человек плюс Костик, с трудом затолкали груз в кузов. Один из чекистов хорошо закрепил его. Другой заправил бак.
  Путь назад оказался сложнее. Глаза слипались. Костик бил себя по щекам, щипал кончик носа, усиленно тёр глаза. Только хватало этого ненадолго. Сержанткрепился, предлагал Костику горячий чай, сам выпил три чаплыжки. А через час уже клевал носом.
  Скорость Костик держал небольшую. Вот-вот начнёт светать, как вдруг огромная тень проскочила перед кабиной и руки вывернули руль в сторону. Грузовик повело. Костик пытался вернуть машину на дорогу, но задние колёса занесло и они провалились в глубокий снег. Полуторка осела задом в кювет. Попытки выехать не увенчались успехом.
  Проснувшийся сержант настороженно следил за действиями Костика и играл желваками.
  - Ты специально?
  - Чего специально? - не понял Костик.
  - С дороги съехал! - зло спросил сержант.
  - Занесло, вот и съехал, - ощущая холодок по спине, ответил Костик. Говорить о том, что перед машиной мелькнула какая-то тень и напугала его, он не стал. Скажет, заснул, вот и привиделось. А там кто знает. Может и привиделось.
  Грузовик продолжал работать на холостых оборотах.
  Костик выпрыгнул на мороз.
  'Градус тридцать, наверное. Ого!'
  Он присвистнул. Колёса передка почти не касались дороги. Задние увязли в сугробе небольшого кювета.
  'Попробовать прокопать выезд до самой земли? Не факт, что выйду. Земля мёрзлая. Лёд. И что делать? Долго мы так на морозе стоять сможем? А топливо кончится?'
  Костика охватила паника, он схватил штыковую лопату и принялся вычищать перед задними колёсами снег.
  Сержант стоял, смотрел за ним и молчал. Когда Костик остановился передохнуть, то увидел в руке чекиста наган направленный на него.
  Комок в горле образовался нешуточный и Костик никак не мог его проглотить.
  Сержант несколько секунд смотрел ему в глаза, а потом сунул оружие в кобуру. Молча взялвытянул из рук Костика лопату, и принялся откидывать снег.
  Только минут через пять Костик более или менее пришёл в себя. Мысли путались. Он пытался сосредоточиться на том, как бы вытащить грузовик из кювета, но не мог.
  'Он что, пристрелить меня хотел, что ли?'
  - Держи лопату! - толкнул задумавшегося Костика сержант. - Мыслю, что не вылезем отсюда. Надо или машину какую ждать или идти в ближайшее селение.
  - До ближайшего села километров двадцать. По такому морозу. И кто их знает, где та стая волков.
  Сержант задумался.
  - Не сидеть же здесь? Надо что-то делать!
  - Я и делаю, - вздохнул Костик и пошёл долбить мёрзлую землю перед колёсами, чтобы сделать пологий подъём.
  - Это время впустую. Тут вытягивать надо. По-другому не получится. Иди в село, а я здесь останусь.
  - Ты серьёзно? - уставился на сержанта Костик.
  - А что замерзать будем? Мне нельзя уходить. У меня вон груз ответственный. Идти можешь только ты.
  'А он реально серьёзно. Где-то здесь мы и повстречали стаю. Боюсь, что ушли они недалеко. У меня против них шансов не будет'.
  - Давай я сначала перепробую всё, чтобы вытащить грузовик, а потом будем думать, что делать дальше. Идёт?
  Сержант поправил ушанку, кобуру с пистолетом, затем посмотрел вдаль по дороге.
  - Ладно, давай пробуй, а потом пойдёшь в село, - сказал и полез в кабину.
  Костик проводил его долгим взглядом и немного успокоился. Мысли тоже немного пришли в порядок.
  'Что ещё можно сделать?'
  Он оглядел свою работу. Вроде грузовик должен выехать. Надо пробовать.
  Не закрывая дверцу, Костик попытался выехать. Немного раскачал машину туда-сюда, но колёса скользили по самой кромке. Им не хватало всего ничего, но колёса пробоксовывали и грузовик скатывался обратно.
  Костик присел у заднего колеса и задумался. Тут надо-то немного.
  'Деревяшку к колесу привязать? Зацепиться ей за мёрзлую землю, и выползет машина на дорогу. Мысль! Только чем эту деревяшку привязать?'
  Осмотр машины на предмет решения задачи к нужному результату не привёл.
  'Попросить сержанта подержать палку под колесом? Можно. Только как он к этому отнесётся? А если трос, который лежит в кузове? Намотать на колесо трос! Попробовать надо'.
  Справиться с тросом в одиночку оказалось сложно. Даже сквозь варежки исколол ладони. Но намотал. Свободные концы засунул на излом в отверстия диска. Отошёл в сторону, оценил свою работу. По новой продолбил лопатой перед колёсами.
  В этот раз грузовик, натужно гудя, и содрогаясь всем своим существом, выполз на дорогу.
  Костик улыбался. Сержант недовольный тем, что шофёр его не послушался, оттаял и тоже улыбался.
  - Силён! - произнёс это так, словно Костик только что побил мировой рекорд по поднятию тяжестей.
  Засветло добрались до Новосибирска, разгрузились. Костик думал, что удастся отдохнуть. Спина болела неимоверно и усталость давила вместе со сном.
  Стоило заехать на базу, как его вызвали к директору.
  - Тут такое дело, Александров, - начал директор и протянул Костику небольшой лист бумаги...
  
  Глава 8
  
  Полуторку, к которой уже привык, Костик сдавал лопоухому парню, вряд ли окончившему десятилетку. За плечами ускоренные курсы водителей, которые прошёл и он.
  - А чего это кровь на капоте и на бампере? Откуда? Кого-то сбил? - исподлобья глянул на Костика паренёк.
  - Волчью стаю протаранили вчера. Вот и кровь.
  - А что не смыли?
  - Я тебе её на морозе как буду смывать? Да и когда? Ехал с особым грузом.
  - Это мне придётся мыть... - упавшим голосом протянул паренёк.
  - Помоешь, не сломаешься, - ответил Костик и под тяжёлым взглядом нового водителя полуторки двинулся по месту прибытия.
  Серое двухэтажное здание кишело на первом этаже разным людом. И военные и рабочие, и старые и молодые. У всех сосредоточенные лица. На входе Костику, предъявившему бумагу, указали место в очереди. Продвижение проходило в среднем темпе, и через полчаса он оказался у небольшого зарешечённого окошка. Костик сунул бумагу угрюмому на вид военному. Тот пробежал глазами, написал на ней номер кабинета.
  - Второй этаж, на медкомиссию, - буркнул, вернул бумагу и уже переключился на следующего.
  Костик отошёл от окошка и двинулся по широкой каменной лестнице на второй этаж.
  'Как всё загадочно. Не военкомат. Какой-то временный пункт сбора? Непонятно. Или военкомат сюда перенесли? Возможно. Если так, то могут отправить на фронт. Всё лучше, чем здесь. С родственниками надо будет попрощаться. Надеюсь, время на это дадут?'
  - Фамилия? - неожиданно спросил высокий военный с тяжёлым усталым взглядом.
  Костик от неожиданности вздрогнул, но сориентировался быстро.
  - Александров!
  - Машину водить умеешь?
  - Умею.
  - Тогда за мной! - нетерпящим возражения голосом сказал военный.
  - Товарищ командир у меня вот бумага, а на ней написано явиться...
  - Потом, Александров. Сейчас надо на станцию съездить, а мой шофёр с животом мучается. Поехали.
  - А с меня потом спросят...
  - Я всё улажу. Поехали, - ответил военный и начал спускаться по лестничному пролёту.
  Костик растерянно посмотрел ему вслед, в сторону кабинета, куда должен был явиться, и, махнув рукой, поспешил за военным.
  Во дворе обнаружилась легковая машина чёрного цвета с пологими обводами. Что-то типа такой Костик видел в старом фильме о войне. А как называется, понятия не имел никакого.
  Военный увидел взгляд Костика.
  - Что? Не доводилось ездить на таких агрегатах? - спросил и улыбнулся.
  - Не-а, - мотнул Костик головой в сторону.
  - Разберёшься с управлением?
  Костик заглянул в салон. На приборной панели спидометр, шкала приборов, ручки дворников и ключ зажигания. Внизу, три понятных педали. Ручник, переключатель скорости и руль. Ничего сложного не должно быть.
  Костик взял протянутый военным ключ, вставил в гнездо зажигания, повернул и сразу почувствовал, как машина завелась.
  - Это тебе не на полуторке кривым ключом крутить, - опять улыбнулся военный. - Поехали.
  Машина тронулась легко, мягко. Костик несколько раз бибикнул, разгоняя зазевавшихся прохожих, и уверенно вырулил в сторону станции. На полуторке уже приходилось туда мотаться.
  'И как это чудо машина называется? После моего грузовичка это праздник какой-то'.
  Костик скосил глаза в сторону пассажира.
  'Я так и не умею разбираться в званиях. Проблема. Влететь можно запросто. Так. У него в малиновых петлицах на шинели четыре рубиновых шпалы. Что это значит? И как мне к нему обращаться? А ведь всё равно придётся обращаться. Инета нет, а где ещё можно почерпнуть информацию? Книги! Устав! Точно! Вот я дурак! Не мог сразу додуматься! Значит, надо будет взять в библиотеке. Или в библиотеках его нет? В простых, наверное, нет. Тогда купить? Сомневаюсь, что продают. Хотя, в военных магазинах должны быть! Военные магазины ведь должны быть!'
  - Правее возьми, - сказал командир и указал рукой куда встать. - Я быстро. Обратно поедем. От машины далеко не отходи.
  Костик аккуратно припарковал машину в указанном месте. Командир легко выскочил наружу, захлопнул дверь и быстрым шагом направился в здание вокзала.
  'Градусов пятнадцать похоже, не больше. Солдатики расчищают площадь от снега. И не только солдатики. Гражданские тоже с лопатами. Кроме моей тут всего две легковушки и чуть дальше от вокзала грузовик. Но явно не полуторка. Как там ещё грузовик назывался. Я ведь читал как-то. Не вспомню'.
  Костик вылез из машины. Никак не мог привыкнуть, что дверь здесь открывается вправо, а не влево. То есть против хода движения машины. Морозец защипал щёки. Прежде чем идти по повестке, пришлось изголяться над собой и бриться на сухую. Это кошмар! Несколько порезов на лице напоминали недавнее мучение.
  Обойдя машину вокруг, наткнулся на надпись ГАЗ-11-73. Постоял, уставившись на надпись, которая ничего не говорила. Ну не интересовался Костик машинами до такой степени, чтобы знать какие из них как называются и когда появились.
  'Реально инета не хватает. Счас бы открыл, нашёл, прочитал и в курсе. А так...'
  Из вокзала вышли три фигуры в шинелях и направились к машине. Дождался, отдал честь, открыл заднюю дверцу. Командир с ромбом в петлице вроде как поблагодарил и грузно сел на сиденье. От него веяло усталостью и напряжением. С моим командиром они были, кажется, одного возраста. А вот третий командир был молод и имел в петлицах два кубика.
  Костик аккуратно обогнул работающих людей, добавил газу и поехал по улице, по которой добирались до вокзала.
  - Новый водитель, Сергей Андреевич? - спросил командир с ромбом.
  - Григорий приболел, пришлось взять из призыва.
  - Как звать? - тот, который с ромбом, явно обратился к Костику.
  - Александров Константин.
  - Давно за рулём?
  - Около месяца. До сегодняшнего дня водил полуторку.
  - Сам откуда родом?
  - С Крыма.
  - Как здесь оказался?
  - Ранение. Госпиталь.
  - Ага. Повоевал, значит. Хорошо. Направление куда получил?
  - Не успел. Очередь не подошла, - Костик слегка покраснел и краем глаза заметил вылетающий на большой скорости из-под арки грузовик.
  Решение пришло молниеносно. Руль резко влево и тормоз. Машину крутануло, и грузовик срезал с легковушки задний бампер и врубился в сугроб, разметав снег. Из кабины выпрыгнул гражданский и побежал в сторону ближайшего прохода между домами. Вот только убежать ему далеко не получилось. Парень с кубарями в петлице выпрыгнул из машины, присел на колено и тремя выстрелами достал убегающего. Затем быстро смотался до лежащего, убрал пистолет в кобуру и вернулся обратно.
  - Убил? - спросил командир с ромбом.
  - Наповал, - сокрушённо ответил молодой.
  - Сергей Андреевич, опять случайность? В прошлый раз, мне помнится, на заводе, тебя чуть трубами не завалило. Теперь вон что, - он кивнул в сторону грузовика. - Ничего не хочешь рассказать?
  Мой случайный командир с четырьмя шпалами пожал плечами.
  - Даже предположить не получается, кому я тут дорогу перешёл.
  - Ты почему без сопровождения?
  - Учту Алексей Константинович. Учту. Больше не повторится.
  - А ты молодец, Александров. Лихо среагировал. Отметь, Сергей Андреевич бойца.
  - Отметим.
  Руки у Костика дрожали, а командиры, как ни в чём не бывало, разговаривали. Вышел из машины, посмотрел на повреждения. Заднего бампера не было. Скрюченный, он лежал между грузовиком и легковушкой.
  В это время нарисовался патруль. Старшего патруля сразу подозвал Сергей Андреевич и что-то объяснил. Тот отдал честь, что-то записал карандашом в планшете. Опять отдал честь и пропустил машину.
  Костик аккуратно объехал грузовик и без приключений довёл машину до штаба. Командиры пожали ему руки и ещё раз поблагодарили. Сергей Андреевич что-то написал в блокноте, вырвал листок, сложил вчетверо.
  - Отдашь майору Наумову. Он там за старшего.
  Костик вытянулся, сказал 'спасибо' и проводил его долгим взглядом.
  'Интересно, чем мне это теперь грозит'.
  Усмехнулся и пошёл во второй раз штурмовать кабинет, указанный в повестке.
  
  В довольно просторной комнате за столом сидело трое. Медик в халате и белой шапочке, гражданский и военный. Благодаря листку, как оказалось, полкового комиссара, Костика не смотрели, не задавали вопросов, а подписали бумагу и выпроводили из кабинета.
  У дверей его встретил военный с четырьмя треугольниками в петлицах. Требовательно попросил бумагу и попросил следовать за указанным красноармейцем. Оказалось на вещевой склад. Быстро переодели, выдали сухпаёк и разрешили попрощаться с родными, дав всего три часа.
  Эшелон формировался на станции 'Инская'. Так что Костику повезло. Ходьбы от дома родственников до станции минут пятнадцать. Вот только добраться без техники из города оказалось проблематично.
  Оханий и аханий не было. Все всё понимали. Бабушка всплакнула. Тётки со слезами на глазах обняли, попросили беречь себя. Дед крепко сжал руку и не выдержал, прижал к себе, пряча повлажневшие глаза. Соседка Наташа тоже сидела с мокрыми глазами, наблюдая за сценой прощания.
  Смущённый Костик из последних сил сдерживал себя от нахлынувших нежных чувств. Сердце сжалось и заболело.
  'Ведь и правда, как родные. За эти два с небольшим месяца я прикипел к ним всей душой. Нюра вон сейчас вообще разрыдается. Даже соседская девчонка уже роняет слёзы. Надо же. Как же всё-таки больно уходить на фронт и не знать, увидишь ты ещё кого из них или нет. Страшно об этом думать'.
  Половину сухпайка оставил им. Родным нужнее. Дед с бабушкой практически не ели, стараясь накормить молодёжь. И это уже сказывалось на их здоровье. Только что тут поделаешь? Война.
  На станцию отправились с Костиком Нюра и увязавшаяся за ними Наташа. У вокзала военный патруль проверил документы и пропустил всех на перрон.
  Наташа смотрела на платформы с закреплёнными артиллерийскими орудиями, смешно разинув ротик. Нюра вытирала капающие слёзы и никак не могла успокоиться.
  Долгий для Костика день подходил к концу. Предновогодний вечер в свете фонарей казался волшебным. Падал мягкий пушистый снег крупными хлопьями, искря и переливаясь.
  Костик посмотрел на девчонок и улыбнулся.
  - Мне пора. Надо ещё свой вагон найти, - он поправил лямки вещмешка и резко поцеловал в губы сначала Нюру, а затем и Наташу. Развернулся и, не оглядываясь, пошёл по перрону вдоль эшелона.
  'Как тяжело расставаться! Я сейчас сам расплачусь. Никогда не думал об этом. Впрочем, у меня и не было таких расставаний. Да что же это такое? Как тяжело'.
  Он смахнул появившиеся на глазах слёзы. Несколько раз глубоко вздохнул.
  - Александров? - раздался голос с эшелона.
  - Так точно! Александров! - быстро отреагировал Костик.
  - Давай к нам в теплушку. С нами едешь.
  Костик увидел улыбающееся лицо Валерки, с которым познакомился на базе после неизвестно какой поломки полуторки. Его грузовик ожидал смены двигателя, и поэтому шофёра дали в помощь Костику. Так они и познакомились.
  - Привет! И ты на фронт?
  - Нет, я к тётушке на пирожки! - засмеялся Валерка. - Давай руку.
  
  И вот уже третий день в пути. Эшелон увеличился на Урале в два раза. Именно там, на какой-то богом забытой станции они простояли почти сутки, пока цепляли вагоны. И потом продвижение к фронту шло исключительно ночью. Ничего не оставалось, как спать и размышлять о превратностях судьбы. В первые сутки наговорились с Валеркой и теперь лишь перебрасывались ничего не значащими фразами. В теплушке было около тридцати человек. Половина шофёры, половина трактористы. Вторых должны были забрать для танкового училища. По крайней мере, так говорили. В теплушке была оборудована металлическая печка наподобие буржуйки, фотографию которой Костик видел в какой-то книге. Так что холодно не было. И раз в сутки кормили горячей кашей. Костик как-то постепенно привык к голоду и несмотря на постоянное желание есть, всегда оставлял кусочек хлеба, сухарик или ещё что-нибудь на случай, если уж сильно прижмёт.
  На четвёртый день поступил приказ разгружаться. Тут же формировались отряды, которые возглавляли младшие командиры и куда-то уводили их. Костик оказался в небольшом отряде шоферов из двенадцати человек. Построили, провели перекличку, погрузили в полуторку и доставили через пару часов в формирующуюся часть.
  Всех шоферов, в том числе и Валерку, оставили здесь, а вот Костика забрал пожилой старшина без правой руки, удалённой полностью по самое плечо. Пустой рукав гимнастёрки аккуратно засунут за ремень. Худощавое, изрезанное морщинами лицо. Умные, немного выцветшие глаза рентгеном прошлись по Костику.
  - Сколь за рулём? - усталым твёрдым голосом спросил старшина.
  - Около месяца. Ну, чуть больше, может, - замялся Костик.
  - Понятно, - ответил тот и сплюнул. - Опять пацанва.
  Костик не обратил внимания на эти слова, его больше интересовало, куда его определили. Старшина неторопливо скрутил козью ножку, закурил.
  - Откель родом?
  - С Крыма, - пожал плечами Костик.
  - Как в Новосибирске оказался?
  - Ранение, - опять пожал плечами Костик, рассматривая командира, который стоял вполоборота и что-то выговаривал двум бойцам.
  Старшина заинтересовано посмотрел на Костика.
  - Повоевал, значит? За баранкой?
  - Пехота, - предпочёл ответить расплывчато, не хотелось упоминать, что служил в похоронной команде, а потом и в штрафбате. Интересный послужной список.
  - Ладнось, - старшина притушил самокрутку о свою широкую жёлтую ладонь. - Айда. Полуторку нам выделили. Пора забирать. Да и загрузили уж, наверное.
  - Товарищ старшина, подскажите хоть, куда я попал?
  - На войну, сынок. Куда же ещё? - усмехнулся старшина. - 150-я стрелковая Новосибирская дивизия, 195 медико-санитарный батальон.
  - А место? Город? Хотя городом тут и не пахнет, - оглядываясь, выдохнул Костик.
  - Это точно подметил, не город. В Подмосковье мы. В резерве, - старшина мрачно вздохнул. - Шестьдесят процентов численного состава потеряли, когда вырвались из окружения. Вот теперь на переформировании. Много ребят там осталось. Город Белый, слыхал?
  - Неа, - мотнул головой Костик.
  - Вот и я до этого не слыхал, но запомнил теперь на всю жизнь, - тяжко выдохнул старшина. - И в медсанбате потери... Эх! Пошли!
  Пока ехали, Костик задремал в кузове полуторки на мешках, набитых простынями. Поэтому пропустил момент, когда они въехали в село и на территорию музея, где расположился медсанбат.
  Кроме Костика, в медсанбате было ещё семь водителей. Командир 2 отделения эвакуационно-транспортного взвода младший сержант Лукьянов оказался двадцатилетним парнем со светлыми волосами и приятной улыбкой.
  - Гаража, как такового у нас нет. Машины стоят под навесом. Твоя крайняя слева. На ходу. Побывала под обстрелом, немного прошита пулями, но в целом в порядке. Принимай. Старшина сказал, что ты с Новосибирска?
  - С Крыма, а там в госпитале лежал после ранения. Ну и родня у меня там нашлась.
  - У нас в дивизии много было из Новосибирска. Формировались на станции Юрга. Да после окружения из первого состава осталось не так и много, - младший сержант вздохнул. - На этой машине немало жизней спасено. Надеюсь, что и ещё вы с ней немало спасёте. Пойдём, покажу, где расположиться можно.
  - А на фронт когда? - спросил Костик, шагая рядом с командиром отделения.
  - Может завтра, а может сегодня, а может через неделю.
  Костик окинул взглядом вокруг. Очищенный от снега неширокий плац, в конце которого стояли полуторки под наспех сколоченным навесом. Чуть в стороне бочки из-под горюче-смазочных материалов. Часовой в полушубке, вытаптывает дорожку вокруг машин. У двухэтажного здания ещё один часовой.
  - Разместишься и можешь осмотреть свою полуторку. С командиром взвода познакомишься позже, его сейчас нет на месте. А с ребятами шоферами, санитарами и санинструкторами можешь уже и сейчас познакомиться.
  Они прошли напрямую по лестнице, ведущей на второй этаж, мимо дежурного, который кивнул младшему сержанту. Повернули направо и вошли в первую дверь. Перед взором открылась мрачноватая тёмная небольшая комната с кроватями в два яруса. На окнах плотные тёмные шторы, скорее заткнувшие проёмы, чем висящие. И только крайнее окно было отвешено и пропускало немного света.
  - Располагайся. Вот эта верхняя с краю - твоя. И ещё. Давай документы, поставлю тебя на довольствие. Столовая на первом этаже влево до упора. Если что спросишь у дежурного. Вечером погоняю тебя по технике. Надо же мне знать, с кем имею дело, - он улыбнулся и дружески хлопнул Костика по плечу. - Давай, располагайся.
  Костик остался один. Глянул в грязное с морозными узорами окно, выходящее на противоположную плацу сторону. Замёрзшие, покрытые снегом небольшие деревья торчали их сугробов и напоминали великанов, которые несут службу по охране дворца.
  'На сказки потянуло. Глядя на эти деревья, и не скажешь, что где-то гибнут люди и идёт война. Странно как-то всё. Сколько раз думал о том, почему я тут оказался, и ни разу не смог ответить на этот вопрос. За что меня судьба закинула именно сюда? Что такого я должен сделать? Все варианты попаданчества я перебрал в госпитале. Только ближе к разгадке не стал. Зачем? Почему я? Хм. Есть два ответа, конечно. Либо меня наказали так, либо наградили. И в обоих случаях я должен что-то выполнить, типа квеста. Осталось узнать, что именно. Люди здесь другие. Более открытые что ли? Не знаю, но точно другие. Я, конечно, подросток... был им...тогда...а теперь я...теперь я красноармеец, водитель 195-го медико-санитарного батальона 150-й стрелковой Новосибирской дивизии. И получается я и тот и не тот. Что вчера мне надо было? Уроки выучить и в хоккей поиграть, а сейчас? Эх, хоккей...'
  Костик вздохнул и опять глянул на запорошенные деревья сада. В это время тишину уничтожили бухающие по ступенькам каблукикирзачей. Кто-то очень быстро бежал. Дверь распахнулась, на пороге появился запыхавшийся дневальный.
  - Шофёр? - сразу спросил он.
  Костик кивнул в ответ.
  - Срочный выезд! Бегом! - и помчался обратно.
  'Надо было оставить шинель в комнате, а взять телогрейку. В ней удобнее'.
  Так думал Костик, когда заводил свою полуторку с кривого ключа, путаясь в полах длинной шинели. Неожиданно, рядом нарисовался лейтенант госбезопасности.
  - Долго возишься! Ехать надо! Грузись!
  Несколько человек в форме бойцов НКВД запрыгнули в кузов. Лейтенант уже стоял на подножке машины со стороны пассажирского сиденья, открыв дверцу, и нетерпеливо барабанил пальцами по стеклу.
  - Давай, живей!
  Грузовик завёлся. Игнорируя лейтенанта, Костик проверил топливо, масло. Оружия ему не выдавали. Полуторка мягко стронулась с места, шлагбаум на воротах часовые уже убрали.
  - Местность хорошо знаешь? - спросил лейтенант.
  - Неа, - ответил Костик.
  - Твою же мать! - выругался лейтенант. - Давай налево. Затем домом направо, а потом прямо. На развилке влево. Езжай быстрей, но так, чтоб в сугробе не завязнуть. А то на прошлой неделе дали одного кренделя. Первый поворот и привет сугроб.
  Лейтенант замолчал, в руке появился револьвер.
  - Оружие есть?
  - Нет у меня оружия, - ответил Костик, выворачивая руль направо.
  - Как это, без оружия? - уставился на него лейтенант, но в это время из-за домов перед ними выскочила другая полуторка.- Жми за ними! Это наши!
  Полчаса быстрой езды по заснеженным дорогам вымотали Костика. По спине тёк пот, а руки от напряжения ныли. Ещё и спина заболела. Отвык немного, пока в теплушке ехали. Они уже давно вырвались за пределы селения и неслись через поля.
  - Ага, нам показывают с передней машины! Влево! Видишь?
  - Вижу, товарищ лейтенант госбезопасности.
  - Значит, где-то в лесу или в овраге засели.
  - Кого ловим-то?
  - Как звать тебя, парень?
  - Красноармеец Александров.
  - Диверсантов ловим, Александров. Каждую неделю суются, сволочи. Склады с продовольствием подорвать хотели, не вышло. Случайно, не вышло.
  - Почему?
  - Мы тоже, Александров, воюем! - лейтенант довольно заулыбался.
  Костик пожал плечами, продолжая отслеживать дорожную обстановку и крутить штурвал. Выстрела он не услышал. Лобовое стекло осыпалось, обдав осколками и морозным ветром. Руль вырвался из рук и полуторку занесло. Нога зажала педаль тормоза. Грузовик юзом прошёл боком по дороге и врезался в сугроб. Костик от удара головой обо что-то твёрдое потерял сознание.
  - Слышишь? - кто-то настойчиво тряс Костика за рукав. -Ранен?
  Широкая мозолистая и холодная ладонь прошлась по горячему лицу. Поправила шапку. Костик с трудом приоткрыл глаза.
  - Добре, живой, посекло немного и только.
  От мужика пахло махоркой, навозом и мочой, что ли. Но запах привёл Костика в чувство. Он даже помог открыть дверь, которую слегка заклинило после удара.
  - А ты хлопчик, молодец! Как ты энтовасупостата припечатал! - и мужик кивнул головой под переднее колесо.
  Костик бросил взгляд и сразу отвернулся. Из-под колеса торчал сапог, додумывать где остальное, желания не было.
  Мужик усадил Костика на снег, общупал всего.
  - Нигде не болит?
  - Голова только, - выдохнул Костик.
  - Шишка знатная получилась. И раскраска ничего, - хохотнул мужик. - До свадьбы заживёт. Лейтенанту вон не повезло. Аккурат меж глаз пуля вошла. Снайпер стрелял никак.
  - Взяли? - со стоном спросил Костик, ощущая как от голоса боль в голове.
  - Всех положили. Точнее троих положили, а четвёртый застрелился. Наших вон, трое, насмерть, - мужик глубоко вздохнул, встал и побежал в сторону второго грузовика. Видно, когда началась стрельба, сразу полетели на выстрелы.
  Вот только Костик ощущал что-то вокруг неправильное. Кучка командиров идёт прямо к нему, мужик этот с рюкзаком за плечами, а на ногах сапоги.
  Голову опять прострелило болью. Костик попытался встать, перевернулся на живот, подогнул колени, но позади бахнуло так, что заложило уши. Миг полёта, падение и барахтанье по пояс в снегу. С трудом добравшись до сугроба по краю дороги, Костик нервно сглотнул. Там, где стоял второй грузовик только остатки остова и куски обшивки. Вокруг всё красно-чёрное. От земли и человеческой крови. Где недавно лежал Костик, валялась чья-то рука в куске окровавленного полушубка. Дальше ещё чья-то часть тела. Костика замутило и вывернуло. Хоть и видел он уже смерть, но в таком виде не приходилось.
  Он стоял по пояс в снегу, без шапки, в рассеченной осколками шинели, в глазах слёзы, и смотрел на остатки тех, кто несколько минут был людьми.
  Потом его накрыло, словно пеленой...
  
  - Александров! Подъём! - раздался резкий голос и Костик, ещё не открыв глаза, рванулся вверх. Вот только ослабленный организм подвёл, и падение получилось вниз головой.
  - Товарищ сержант безопасности! Вы что творите! - завизжала девушка санитарка. - Он же раненый!
  Холодные маленькие ладошки схватили лицо Костика.
  - Всё в порядке? Смотри на меня! Где болит? Не молчи!
  - Встать! Арестованный Александров! Встать!
  
  Глава 9
  
  Голова ужасно болела, а Костик вот уже второй час писал всё, что он помнил с момента прихода дневального. Лампа на столе давала жёлтый не яркий свет и строчки ложились неровно. Да и буквы получались корявыми. Попробуй написать перьевой ручкой, если никогда ей не писал.
  Напротив, за столом сидел сержант госбезопасности Жаров и поглядывал на Костика свысока. На лице следователя блуждала ехидная и довольная усмешка, которую Костик уже ненавидел всей душой.
  - Написал? Пушкин недоделанный. Давай!
  - Я ещё не закончил, - устало ответил Костик, глядя на чёрные от чернил пальцы.
  - Сказал - давай! Значит, давай! - сержант вырвал листки у Костика, подвинул лампу немного ближе к себе и прежде чем углубиться в чтение, пробурчал. - Каракули как у фашистского шпиона.
  Перебинтованная голова казалась чугунной, глаза слезились. Пальцы стали не только чёрными, но и задеревенели и перестали гнуться. Костик усиленно растирал их, но это мало помогало.
  - Фамилию мужика чего не написал? Раз придумывать так придумывать! Красиво расписал, складно. Тебя же в части на довольствие не успели поставить, а ты хлоп в машину и на помощь к своим. Хитёр, хитёр. Слушай, Александров, а может у тебя и имя какое-нибудь такое...
  - Какое? - устало и нервно сказал, словно плюнул, Костик.
  - Чего злишься? - оскалил зубы сержант. - Я таких гнид, как ты до войны пачками сажал! Пригрелись на груди Родины! Недобитки белогвардейские! Но ничего Жаров вас всех найдёт и к стенке! А имя у тебя - Фриц! Точно! Фриц! Чего уставился? Рожа фашистская! Встать! - сержант вскочил из-за стола, выхватил из кобуры револьвер. - Фашист ты! Фашист! Я точно знаю!
  Его глаза блестели лихорадочным светом. Рука медленно распрямилась, и дуло остановилось на уровне глаз Костика. Он стоял напротив сержанта. Усталый с разрывающей голову болью и молчал.
  'Выстрелит и всё закончится. Он сейчас убьёт меня. Убьёт! Ну и что? Я ни в чём не виноват. Бежать? Куда бежать? Зачем? Может попытаться выбить револьвер? Не убьёт сейчас, расстреляют потом. Нападение на сержанта госбезопасности',
  - Стреляй! - выкрикнул Костик что было силы. - Стреляй, гнида! Люди свои жизни отдают за Родину, а ты тут ей прикрываешься! Скоро лопнешь от тушёнки!
  Рука сержанта дрогнула.
  - Гадёныш!
  - Отставить! - раздался властный крик от двери.
  Сержант вздрогнул и выстрелил от испуга. Пуля чиркнула по лицу Костика. Обожгла новой болью. За спиной кто-то ойкнул и упал.
  Костик прижал к щеке ладошку, выловил остекленевший взгляд сержанта, обернулся и увидел лежащего у двери человека. Реакция сработала молниеносно. Головная боль и усталость ушли на второй план. Словно потерялись где-то. Раненым оказался хирург медсанбата, военврач 1 ранга Самуил Исаакович. В комнату влетели вооружённые охранники, сбили Костика с ног, заломили руки и потащили на выход.
  Попытка сказать о раненом была пресечена ударом кулака и выбитым зубом. В голове после удара взорвалась ядерная бомба.
  Очнулся от болезненного удара по рёбрам. Не успел открыть глаза, как оказался на холодном каменном полу.
  - Встать! На выход! - заорал разбудивший Костика боец.
  Всё тело ныло и болело, кажется, тоже всё, что могло болеть. Голова раскалывалась, во рту пересохло, язык прилипал к нёбу. Ноги и руки плохо слушались, изо рта вырывался странный сип. Ещё и глаз один заплыл и плохо видел.
  Стоило подняться на ноги, как Костик получил ощутимый пинок сзади, и чуть не врезался головой в торец открытой двери. Второй охранник вовремя придержал Костика за плечо.
  - Направо! Пошёл!
  Комната была всё та же, что и вчера. Усадили на тот же стул и за тот же стол. Сквозь оконные стекла, увитые морозными узорами, просвечивало солнце, то ли стараясь придать узорам блеска, то ли стараясь их растопить. Конвоиры ушли. У окна напротив стола стоял высокий командир и в полном спокойствии курил. Запах дыма от папирос хорошо чувствовался. К тому в пепельнице на столе было прижато штук шесть окурков.
  Костик после случая с членом военного совета ничего хорошего не ждал. Задавать вопросы или что-то выяснять, как он понял, себе дороже.
  Командир обернулся, лукаво усмехнулся, выпустил клуб дыма из уголка губ.
  - Мальчишка совсем, - как-то расслаблено произнёс он, продолжая разглядывать Костика. - Зато биография занимательная. Глаз в порядке?
  Костик чуть заметно кивнул, облизывая языком место выбитого вчера зуба.
  - Натворили вы тут дел, - усмехнулся командир. -Везучий ты, Александров. Да, не смотри ты на меня волком! Разобрались во всём! В часть свою вернёшься.
  Костик вздрогнул. Разобрались? Или это такой ход у следователей?
  - Чай будешь? - спросил командир и, не дожидаясь ответа, закричал. - Мартынюк!
  В приоткрывшуюся дверь заглянул лопоухий боец.
  - Два чая, Мартынюк!
  Командир подошёл к столу, с шумом отодвинул табурет, загасил папиросу в пепельнице. Затем разогнал папиросный дым рукой.
  - Обиделся? Зря. Идёт война. Диверсантов у нас в тылу много. Не всех, к сожалению, удаётся обезвредить. Так что люди гибнут не только на фронте, но и здесь, в глубоком тылу. Только на передовой ясно видно, где враг, а тут не всё так понятно. Там, кстати, за тобой ваш старшина уже подъехал.
  Мартынюк принёс чай. Неуклюже поставил стакан рядом с Костиком и чуть не опрокинул кипяток на стол. Но справился, и хотел было улизнуть за дверь, да только голос командира догнал бойца в дверях.
  - Одежду Александрову принеси, - дождался, когда Мартынюк исчезнет, сказал. - Пей чай. И забудь, что здесь происходило. Понял?
  Костик кивнул в ответ и встретился с тяжёлым взглядом командира. От неожиданности съёжился.
  - Понял, - выдавил из себя Костик, и пить чай пропало желание.
  Мартынюк принёс шинель, ремень, шапку. Костик через боль натянул всё на себя.
  - Разрешите идти? - вытянулся он перед командиром.
  - Идите, Александров. Воюйте, - усмехнулся чему-то своему.
  Костик вышел из дома на ватных ногах, с сумбуром в голове и болью в районе груди. Старшина ждал у крыльца, сразу подхватил Костика и повёл к полуторке. Усадил в кабину, а сам залез в кузов. Сколько по времени ехали, Костик вспомнить не мог. По приезду он лёг в медсанбат, где занята была только одна койка. Красноармеец с фамилией Святоша успешно лечил простуженное горло, заигрывая с медсёстрами.
  Знакомство состоялось быстро. Виталий Святоша оказался из детского дома, москвичом. Фамилию такую получил от священника, который нашёл его трёхмесячным на крыльце своего дома. Виталий вырос весёлым и шутливым парнем. Любил кулачные поединки и обожал бегать на лыжах. До войны успел стать разрядником и метил в сборную команды Москвы, но война спутала карты.
  Парень не отчаивался. Оказавшись в отдельной зенитной батарее 150 стрелковой дивизии, за неимением лыж, бегал кроссы. Вот и застудил горло, получив нагоняй от командиров.
  - И что тебя вот так и отпустили? - не верил Виталий.
  - Я же вот он, перед тобой, - вздохнул Костик.
  - А со следователем что?
  - Я не знаю, - пожал плечами Костик.
  - Тебе медаль надо было давать! - Виталий соскочил с кровати и заходил по палате от кровати до двери. - Нет, это ж надо. А диверсанта точно задавил?
  - Задавил. Думаю, что выжить он не мог.
  - Александров! - раздалось за дверью. - Александров!
  Кто-то из медперсонала шикнул на крикуна, а затем и отругал.
  - Так у вас всё равно раненых нет! - громко ответил крикун. - Письмо вот ему пришло.
  Через несколько минут скрипнула входная дверь, приоткрылась немного и в палату заглянула санитарка.
  - Не спишь, Александров? - не дожидаясь ответа, санитарка прошла к изголовью и положила треугольник письма поверх одеяла, и тут же вышла, плотно прикрыв дверь.
  Виталий проводил медсестру заинтересованным взглядом и затем засмотрелся на конверт.
  - От девушки? - но ответа не дождался и решил выйти из палаты.
  Костик лежал и смотрел на треугольник письма, на ровный девичий почерк. Из Новосибирска, наверное, от родственников. Кто ещё мог ему написать? А почерк, похоже, Анны. Но почему-то он не торопился вскрывать этот первый полученный им треугольник военного времени. Это был ответ на его письмо, скорее всего, которое он написал ещё в поезде, а отправить удалось только в части, когда старшина продиктовал адрес полевой почты. Смущало только одно. Времени прошло мало. Не успело его письмо дойти до далёкого отсюда Новосибирска. Время военное. Но почерк женский. Похоже на почерк Анны, но не её. Завитки у букв 'р' и 'т' другие.
  - Интересно. И кто это мог мне написать? - а в голове возник образ мамы.
  Костик зажмурился и сквозь плотно сжатые веки проступили слёзы. Как ни странно, ему было жалко не себя, а маму. Вспомнилось беззаботное детство. Обиды, которые теперь кажутся совсем неважными, а порой и глупыми. Хоккей, о нём вообще можно забыть. Здесь, в это время, не до хоккея.
  Костик приподнял подушку, поставив почти вертикально к спинке кровати, уселся удобней и придвинул письмо. Повертел в руках. Даже понюхал. Пальцы слушались не очень хорошо, но треугольник ученической тетради в клетку, всё-таки развернули.
  Номер части написан так, словно автор очень торопился это сделать. Широко и размашисто. Ни кому, ни от кого, только название города. Странное письмо.
  Листок, наконец, развернулся, и перед глазами появились ровные ученические строчки, написанные неторопливым красивым почерком, совершенно не похожим на тот, которым написан, можно сказать, адрес. И писала явно девушка.
  'Дорогой боец Красной Армии! Выражаю тебе свою благодарность за твою отвагу и смелость по защите нашей Родины! А Родина - это наши близкие люди, отчий дом, наша советская земля.
  Я знаю как тебе тяжело и холодно. Ты каждый день рискуешь своей жизнью. Очень хочу, чтобы моё письмо согрело тебя и придало твёрдости твоему духу. Мы все, кто находится в тылу, верим в тебя. Верим в нашу общую победу.
  Здоровья тебе, боец, сил, стойкости и выдержки перед лицом опасности!
  Возвращайся домойс победой! Дома тебя ждут твои родные и любимые!
  Всего хорошего!
  ЗубатоваТаня, город Новосибирск, ул. Эйхе, 5'
  Костик немного завис. На глазах непроизвольно показались слёзы. Эта девушка, наверное, школьница. Написала письмо неизвестному солдату. В душе всё перевернулось. Костик размазал слёзы по лицу. Такое впечатление, что будто получил долгожданное письмо из родного дома, от мамы. Сердце сжалось от боли.
  Чем дольше он находился в этом времени, тем тяжелее становились воспоминания о детстве в будущем. Говорят, что время лечит. Возможно, пройдёт какое-то время, и воспоминания уже не будут такими сильными. Но пока воспоминания ложились тяжёлым грузом, повергая в уныние.
  'Всё же интересно. Если есть путь сюда, то, наверное, есть путь обратно? С другой стороны, если я там умер, то обратно вернуться, наверное, не получится? В книжках о 'попаданцах' разное писали. Только вот как обстоит дело на самом деле? Я вот никак не могу понять, почему меня сюда закинуло? Все герои, попадая в прошлое, что-то привносят из будущего, изобретают, помогают убивать врага налево и направо, советуют Сталину, меняют ход войны. А я? Ничего не знаю, не помню и многое не могу. Неправильный 'попаданец'. Я даже ни одной песни вспомнить не могу, да и на гитаре играю...хм...брынькаю не для человеческих ушей. А жить мне придётся в этом мире. Жить...выживать. Война, как никак'.
  Настроение окончательно испортилось, продолжая сжимать в руке раскрытое письма, Костик повернулся на бок и закрыл глаза. Внутри него бушевал ураган чувств, который невозможно было унять. Как и остановить прорвавшийся поток горьких слёз.
  
  Почти неделя пролетела с момента госпитализации, когда часть получила приказ на передислокацию ближе к фронту.
  Полуторку Костика восстановили, но на погрузке машин, его за руль не пустили. На платформы грузовики загоняли опытные водители.
  Точного места, куда едут, не знал никто. Но все знали - на фронт.
  После произошедших событий с поимкой диверсантов, шоферы немного сторонились Костика. В друзья никто не набивался. Между собой они шутили. Весело разговаривали, общались, но стоило подойти Костику, как все разговоры затихали.
  Ненавидящих взглядов не было, скорее сочувствие. Только легче от этого не становилось. Порой по делу перекинутся словами с Костиком, и на этом всё.
  Взгляд особиста он ощущал почти постоянно, хоть и не видел того рядом. Это нервировало и заставляло особо следить за сказанным. Немногословный Костик замкнулся окончательно.
  Ещё одна тяжесть легла в душе Костика. Время от времени хотелось плакать, но он держался. А помогал ему, как ни странно, хоккей. Костик проваливался в свои воспоминания, играл, набирался сил, черпал из игры вдохновение. Это была единственная тема, которая не давала свихнуться и опустить руки.
  
  Разгрузка дивизии прошла ночью, и сразу пришлось сесть за руль. Командир дивизии распорядился выделить четыре машины для доставки бойцов на передовую. Видимость нулевая. Ни луны, ни звёзд, ни дороги. Как ориентировался водитель головной машины непонятно. Костику проще и в тоже время сложно держать дистанцию и не потерять ведущего.
  Хотелось спать, но сидящий на пассажирском сиденье немногословный сержант, кидал в его стороны суровые взгляды, и сон отступал.
  Казалось, что проехали километров пятьдесят, а оказалось всего каких-то двадцать. Где-то далеко что-то глухо бухало, а здесь, в лесу, где высаживались, стояла относительная ночная тишина.
  На обратной дороге грузовики загрузили ранеными из медсанбата обороняющейся дивизии, и пришлось ехать до станции.
  Накрутившись за ночь баранку, Костик с трудом превозмогал боль в боку.Даже сонное наваждение пропало окончательно. Как он добрался до расположения медсанбата и не совершил аварию по дороге неизвестно. Стоило остановиться у бывшей деревенской школы, в которой и развернулся госпиталь, как сознание отключилось.
  Возвращение в мир оказалось тяжёлым. Во рту сухо, в горле першит, голова раскалывается, в боку тянет. Шея затекла и повиновалась с трудом.
  Валечка, санитарка, с которой познакомились в поезде, пока добирались до места назначения, проходила мимо и увидела попытки Костика встать.
  - Лежи! Тебе трое суток постельного режима прописали. Или что-то нужно? Воды?
  - Да, воды, - согласился Костик.
  Влага, всего несколько глотков, вернула возможность соображать, и даже боль в боку стала намного меньше.
  - Тебе поспать надо, - ласково сказала Валечка и улыбнулась. - Может утку надо?
  Костик сделал отрицательный жест головой, слегка покраснел и закрыл глаза.
  'Воин из меня никакой. Предки вон с ранениями воюют, а я расклеился. Теперь это и мой мир'.
  - Александров в какой палате? - послышался знакомый голос комсорга и тут же обладатель голоса нарисовался сам. - Как себя чувствуешь, Константин? Лежи, лежи. Я восстановил твой комсомольский билет. Пришлось, правда, повоевать немного по поводу утраты. Но всё нормально. Вот, держи, новенький совсем. И постарайся больше не терять. Второй раз никто не вернёт. Ну, давай, лечись. Говорят, наступление скоро. Так что не разлёживайся!
  - Я так и не спросил, а куда нас закинули?
  - Город Великие Луки слыхал?
  В голове Костика что-то щёлкнуло, знакомое название города и связано оно как-то именно с войной.
  Комсорг попрощался, сказав, что много дел, и ушёл, напевая знакомый мотив довоенной песни.
  Три дня пролетели незаметно. Водителей не хватало. Костик получил приказ о доставке продовольствия в медсанбат со станции.Вместе со знакомым старшиной выехали с утра.
  Красивые белые облака плыли над землёй величаво и неторопливо. Из-за шума мотора не слышалась далёкая пальба, и казалось, что война далеко отсюда.Хмурый старшина молча глядел в окно, а Костик слегка расслабился.
  Навстречу по другой стороне дороги двигались колонны красноармейцев и машин, не мешая встречному движению. Костик пристроился в хвост идущей впереди колонне грузовиков.
  При въезде на станцию их остановили бойцы войск НКВД и проверили документы. Потом старшине пришлось немного побегать, чтобы получить подпись на получение продовольствия. И только после обеда встали под загрузку.
  Старшина хмуро поглядывал за суетой грузивших бойцов и потягивал самодельную цигарку. Костик настороженно бросал мимолётный взгляд на него, но с расспросами не лез. Надо будет, сам скажет.
  - Заводи, - буркнул старшина, когда закрылся борт.
  И в это же время раздался крик: воздух!
  Все разом вскинули головы вверх и тут же стали разбегаться.
  - Заводи! - заорал старшина, запрыгивая в кабину.
  Но Костик уже и сам нервно крутил ручку. Мотор схватился, забурчал. Секунда и грузовик устремился к выезду со станции.
  Вот уже заработали зенитки и спаренные 'максимы'. Первые взрывы легли где-то среди стоящих на путях вагонов. А дальше взрыв разметал перед машиной небольшое деревянное строение и взрывная волна ударила в борт. Костик с трудом удержал руль и чудом разминулся с застывшим на месте ЗИСом.
  - Гони, сынок, гони! - кричал старшина, пытаясь рассмотреть вверху немецкие самолёты.
  И Костик гнал. Дорога относительно освободилась. Вцепился в руль как в спасительный круг, и не отрывал взгляда от рельефа дорожного полотна. Сворачивать негде, увязнешь в сугробе, а бросать машину не хочется. Пехоте проще. Нырнули в кювет, разбежались кто куда, а тут в кузове продовольствие на весь госпиталь.
  - Вот ить зараза! - прокричал старшина, уставившись вперёд.
  Костик поднял глаза и обомлел. Сверху на них выходили два мессершмита. Спина взмокла, пальцы с силой сжали баранку. Не уйти. Некуда уходить! Нога выхала газ на полный. Ведущий мессер рос на глазах, превращаясь в огромную хищную птицу.
  - Будем живы, не помрём, - прошептал Костик, и первоначальный страх отступил, уступая место чётким и понятным действиям.
  Словно кто-то руководил действиями Костика в этот момент. Во время сближения с самолётом заложил руль вправо, влево, вправо. Ведущий промазал, очередь легла рядом с грузовиком. А вот ведомый прошил кузов, но машина осталась на ходу.
  - На разворот пошли! - выдохнул старшина.
  Для Костика мир сузился до дороги и самолётов. С трудом разминулся с воронкой и удержал грузовик на трассе. Из-под ушанки текли ручьи пота. Костик рукавом телогрейки протирал лицо время от времени, не теряя из вида врага.
  Вот они! В этот раз руль влево, вправо, влево, но очередь перечеркнула кабину, разбив лобовое стекло и пробив крышу. Морозный поток воздуха ударил в лицо, выбивая слёзы. Дорога исчезла из виду. Костик затормозил, уходя влево. Грузовик развернуло на сто восемьдесят градусов и потащило юзом. Что-то ударило в спину, обожгло висок, мелькнула тень уходящего вверх самолёта с чёрными крестами...
  - Осторожней! - раздался вскрик совсем рядом, вырывая из темноты.
  Костик застонал от ворвавшейся в тело боли и отключился.
  - Я сделал всё, что мог, - донеслось до вынырнувшего из бессознательного состояния Костика...
  - Не приходил в себя?
  - Нет...
  ...Костик обходит одного игрока, второго, обманывает вратаря и шайба в воротах! Родители улыбаются и хлопают в ладоши...
  ...Александров! На тренировки пущу только в 'Bauer' немецкого производства! Китайское не прокатит! Так и скажи своим родителям! У меня можете купить...
  ...уроки опять не сделал! Может запретить тебе играть в хоккей?..
  ...в штрафники! Пусть этот Александров субординации научится...
  ...кого-то не того закопал или наоборот закопал не того, раз тебя в штрафники записали? Я считаю, что это везение. Из похоронщиков в штрафники...
  ...держись за мной. Не отставай. Гранат возьми побольше. И не боись. Живы будем, не помрём...
  ...я таких гнид, как ты до войны пачками сажал! Пригрелись на груди Родины! Недобитки белогвардейские!..
  ...немцы рядом, а он в зеркало смотрится!..
  ...гони, сынок, гони!..
  ...срочно в операционную!..
  
  Глава 10
  
  Окружающий мир ворвался в Костика, словно цунами, накрывая и оглушая звуками. Тело, словно оазис, казалось бы, побеждённое и засохшее, внезапно ожило от влившейся в него влаги.
  Глаза открылись и неосознанно уткнулись в белый с чуть заметными трещинами потолок.
  Отрешённый взгляд выказывал внутреннюю борьбу, происходившую в Костике. Сознание вспыхивало и гасло, не давая зацепиться за что-либо. Поток звуков мешал и сбивал с такой близкой зацепки понимания...
  Следующее открытие глаз принесло осознание бытия и своеобразную ночную тишину. Проснулась память и навалилась на пока ещё слабое сознание Костика всей своей тяжестью. От неожиданности он дёрнулся и чуть слышно вскрикнул. Затем с недоумением осмотрелся. Только увидеть он смог лишь очертание окна напротив себя и неясные очертания в рассеянном лунном свете, пробивающимся сквозь шторы на достаточно большую комнату.
  Воспоминания калейдоскопом пролетели перед глазами, заставив выкатиться несколько скупых и не прошеных слезинок. Всколыхнули память, эмоции и натолкнули на размышления.
  'Я в больнице или госпитале. В прошлом или будущем? Если брать моё время, то я, наверное, в коме лежал. Если прошлое, то ранение должно быть тяжёлое, походу. Хотя тело не болит, руки и ноги на месте. А вот чего встать не получается? Ослабел? Или как там у медиков говорят? Мышцы трофировались? Или ващекак там правильно звучит?Эх, хорошо было бы вернуться назад, в будущее'.
  Костик усмехнулся, вспомнив название фантастического фильма.
  'Как давно я не видел маму и папу! Как они там без меня?'
  Слёзы застлали глаза, к горлу подступил комок, губы задрожали мелкой дрожью. Даже сердце сжалось от боли так, что хотелось орать. Костик сунул в рот кулак, зубы впились в кожу, но этой боли он не ощущал.
  Утро ответило почти на все вопросы. За окном конец март 1943 года и город Свердловск. Что-то Костик слышал об этом городе, но где он находится, представить не мог. Немного подумал и решил пока не выяснятьего расположение.Ранение оказалось тяжёлым и почти месяц беспамятства. Три авиационные пули пробили тело в разных местах. Две - проникающее ранение лёгкого, перелом двух рёбер, опоясывающее ранение мягких тканей и повреждение магистральных сосудов. Третья пуля пробила предплечье правой руки, от чего рука практически отказывалась слушаться.
  Пожилая санитарка Алевтина Петровна хлопотала над лежачими ранеными в его палате на шесть человек. Подавала пить, кормила с ложечки, подсовывала и выносила утку, обтирала, обмывала, меняла бельё. Добрая ласковая пожилая женщина поведала Костику о том, что он вспомнить был не в состоянии.
  Две операции ему сделали в прифронтовом госпитале, третья прошла здесь. Надежда на то, что он выживет, была минимальной. Но молодой организм выдержал и потихоньку пошёл на поправку.
  Каждое движение отдавало тупой и неприятной болью. Пальцы правой руки плохо слушались и ничего не могли удержать. И её приходилось держать в подвешенном состоянии на перевязи. Радовало, что не было головных болей и все конечности остались на месте.
  Большей частью Костик, как и соседи по палате, лежал молча. Думал, размышлял, пытался понять, что его ждёт дальше. Вспоминал людей, с которыми ему довелось повоевать. Родню, родителей. Хоккей как-то постепенно ушёл на второй план. А вот последний бой вспомнить не получалось. Картинка плыла, размазывалась.
  Весна тем временем прогнала зиму и проложила дорожку к лету. Яркое солнце настойчиво пробивалось в палату по утрам, и тёплыми лучиками грел щёку Костика. Недавно его побрил Петрович своей опасной бритвой. Петрович бывший парикмахер. Ему это дело привычное. Из-за солидного возраста он не подлежит призыву в армию, но настоял и оказался в госпитале по хозяйству и по своей гражданской профессии.
  Кормёжка оставляет желать лучшего. Жидкая каша да супчик, вот и все разносолы. Больно не разгуляешься. Из развлечений только рассказы Алевтины Петровны о событиях на фронте. И то только то, что передаёт Совинформбюро по радио. Переведут к выздоравливающим, там много любителей поговорить. А так - подушка под головой и утка под кроватью. Вот они развлечения.
  Костик поймал себя на мысли, что он изменился. Стал не тем мальчишкой, которому кроме хоккея ничего не надо было, а другим, взрослым, наверное. Раньше он не задумывался над многими вещами и даже не подозревал, что они существуют. Рядом были папа и мама. Играл в хоккей, учился, горя не знал. Хоккей для него был всем, можно сказать. Кто знал, что ему будет интересно за баранкой полуторки? Да и не только за баранкой. Повозиться с железяками, своими руками наладить, найти общий язык со старинной, но очень интересной машиной. Этакая диковинка для пацана 21 века. Получается, не попади он в прошлое, то никогда бы Костик и не узнал, что ему нравится, что он умеет.
  И вообще, когда попал в прошлое, от неясности и непонимания в нём поселился страх, затем стало интересно, словно в кино оказался, далее появилось отчаяние, что вернуться назад, скорее всего нельзя. Юношеский азарт превратился в одну цель - выжить, а вскоре пришло безразличие. А сейчас родилось любопытство. Раз он оказался в прошлом, то ведь кому-то это надо было! Высшие силы к тому руку приложили или ещё какие неизвестные силы?Но так просто новую жизнь не дают! Хотя кто знает, как там на самом деле? После переноса в прошлое можно в любую чушь поверить.
  Пока лежал помаленьку разминал ноги и руки. Первые дни Алевтина Петровна помогала, а затем стал сам. Мирная тыловая больничная жизнь угнетала. Как только Костик начал садиться, его перевели в другую палату, к ходячим. Любопытные соседи по новой палате пытались разговорить его, но не преуспели. Улыбался, отвечал коротко или отмалчивался.
  На день рождения вождя мирового пролетариата произошло событие, которое взбудоражило весь госпиталь. С творческим концертом приехали столичные артисты. Точнее студенты театрального училища.И всё же ажиотаж поднялся не шуточный. Для такого дела освободили большой зал, часть коек вынесли, остальные сдвинули к стенам. Юлечка, молоденькая медсестричка, порхала по залу, размещая раненых. В голубых глазах светилось счастье. Костик, глядя на её светящееся личико, улыбался. Он при помощи соседа по палате доковылял к месту концерта и занял стул во втором ряду.
  Артистов приехало всего четверо. Три девушки и парень. Учащиеся театрального училища. Парень заметно хромал, слегка приволакивая левую ногу.Выгоревшая на солнце гимнастёрка явственно говорила, что её владельцу пришлось повоевать. Две девушки лет по двадцать - двадцать три, а вот третьей едва исполнилось шестнадцать, в светлых лёгких ситцевых платьях. Парень виртуозно играл на баяне, девушки пели, кружились, читали стихи, отрывки из романа Л. Н. Толстого 'Война и мир'.
  Костик неизбалованный в своём времени такими представлениями был ошарашен. Никакого лицедейства и притворства, прыганий и кривляний. А голоса какие чистые! Такие фальшивить не могут! И подача с искрящимися глазами, чуть наивно, с налётом детскости, но от всего сердца. Искренняя и неподдельная вера в победу, в товарища Сталина и в советский народ.Мощная волна патриотизма,объединяющая, заставляющая гордиться своей страной. Это не беснующиеся пустоголовые юнцы, лезущие на сцену и танцующие в непотребном виде под безумный барабанный бой.Весь зал и артисты были единым целым, монолитом, вдохновлённые музыкой и поэзией. И частью этого монолита ощущал себя сейчас и Костик.
  Такого мощного прилива вдохновения Константин Александров не получал никогда в жизни. Когда заиграл вальс, Костик неосознанно смотрел на юную артистку и хлопал в ладоши, как весь зал. Девушки вдруг начали приглашать раненых на танец. Сидящий перед Костиком, в первом ряду раненый, отказался из-за невозможности танцевать. И тогда Костик встал, кивнул головой и протянул руку. Девушка вложила свою маленькую ладошку в его ладонь и мило улыбнулась.
  Дойти до зала оказалось пыткой, а сейчас Костик, словно не касался пола и никакие боли не могли остановить его. Юное создание с синими широко открытыми добрыми глазами, смотрело не отрываясь в его глаза. Они кружились, забыв обо всём и обо всех. Исчезла музыка, голоса, люди. Только он и она. И вечность...
  - Катя! Музыка кончилась! - остановила пару одна из артисток.
  - Что? - ответила вопросом Катя, не отводя взгляда от Костика.
  - Музыка, говорю, кончилась! На вас весь зал смотрит! - горячо зашептала девушка.
  Костик отпрянул слегка и убрал руки с тоненькой талии улыбчивой Кати. Девушка тоже отстранилась, бросила быстрый взгляд вокруг и покраснела.
  - Извините, - прошептала она и сжала кулачки под подбородком. - Вы раненый, а я забыла. Вы...
  - Давайте наты, а то вы как-то звучит. Словно мне уже лет сто или двести! - наваждение, а вместе с ним и смелость Костика отошли на второй план. И рёбра напомнили о себе.
  - Я согласна, - смущаясь, улыбнулась Катя. -Как вас... тебя зовут? Ты моё имя слышал, а я не знаю твоего имени. Меня зовут Катерина, для близких Катя или Катюша.
  - Константин. Для близких - Костик, произнёс он и ощутил, как запылали уши.
  - Давай отойдём в сторону, а то и правду смотрят на нас.
  Костик оглянулся и увидел улыбающиеся лица раненых. Некоторые даже подмигнули, чем ещё больше вогнали его в краску.
  - А как же концерт? - спросил Костик, когда они шли по коридору.
  - Это был последний номер, - ответила Катя и замолчала.
  Костик впервые общался с понравившейся девушкой наедине. Случай в госпитале с медсестрой не в счёт. Да и общения как такового там не было.
  - У тебя есть девушка? - спросила Катя, и Костик услышал её прерывистое сдерживаемое дыхание.
  - Нет. Пока нет, - тоже сдерживая дыхание произнёс он, боясь посмотреть на девушку.
  - Я тебе нравлюсь? - чуть слышно произнесла она и замедлила шаг.
  С Костиком творилось что-то такое, что он никогда в жизни не испытывал и не переживал. В голове полный бардак. Одновременно было легко и тяжело.
  - Да, - выдавил он через силу и сглотнул внезапно возникший комок.
  - Ты не такой как все. Ты другой. Ты...
  Она запнулась и отвернулась.
  Костик перевёл дух.
  - Ты из Москвы?
  - Из Москвы.
  - Завтра уедешь?
  - Через неделю.
  Их разговор прервала санитарка.
  - Вас там зовут. Уже собрались.
  Костик вздрогнул от этих слов и беспомощно посмотрел на Катерину.
  Она улыбнулась, пожала его безвольную руку и засмеялась.
  - Я завтра к тебе приду. Можно?
  - Да... Катюша. Я буду ждать, - пробормотал Костик.
  Девушка немного помедлила, словно пытаясь решиться на какой-то поступок, но так и не решилась.
  - Я приду, - прошептала она, а улыбка стала грустной.
  - Я очень буду ждать, - прошептал он в спину уходящей Кати.
  - Хорошая девочка, - со вздохом сказала санитарка, уходя, чуть слышно произнесла. - Дай бог вам счастья.
  Костик заворожено смотрел вдоль коридора, по которому прошла Катя, и не видел ничего. Странное состояние полёта, радости, счастья. Ему хотелось бежать за ней, догнать, обнять и не отпускать. Она ушла и вместе с ней ушла часть его души и сердца.
  Как добрался до своей палаты и кровати он не помнил. Долго лежал с открытыми глазами, глядя в потолок. Образ улыбающейся Кати заполнил его сознание полностью.
  Утром его осмотрел Казимир Августович, заместитель главного.
  - Так, так, - приговаривал он, щупая пульс. - Хорошо. Очень хорошо. Вы молодой человек очень быстро идёте на поправку. Рёбра сильно беспокоят?
  - Побаливают немного, - сморщился от прикосновения к груди длинных пальцев Казимира Августовича.
  - Так, так. С сегодняшнего дня прогулки во дворе вам обязательны. Не курите?
  - Нет, доктор, я спортсмен.
  - Замечательно. Просто замечательно. Чем занимались?
  - Хоккей.
  - А-а, это по льду на коньках мячик гоняли!
  Костик вспомнил, что хоккей с шайбой появился после войны. Сейчас знают только хоккей с мячом.
  - Ну, да, - согласился он.
  - Мой брат большой поклонник хоккея и футбола. А в футбол не играли? - Костик отрицательно мотнул головой. - А в какой команде вы выступали? Брат будет счастлив с вами познакомиться.
  - Так я в Сибири играл. В Новосибирске, - слегка растерялся Костик.
  - А, понятно. Провинциальная сибирская команда. В первенстве страны не доводилось, значит, играть?
  - Не доводилось, - вздохнул Костик.
  - Ну, вы молодой человек, не расстраивайтесь! Война закончится, и будете играть! Поправляйтесь! И больше ходить! Нечего лежать, пролежни зарабатывать! И руку! Нагружайте её понемногу, разминайте, растирайте.
  
  Ближе к обеду Костик не находил себе места. Под молчаливые взгляды, улыбки и усмешки, он ходил от одного окна к другому.
  - Пропал наш Костя, - проговорил молоденький раненый с перевязанной головой и рукой на перевязи.
  - Какой пропал? - ответили ему из другого угла палаты. - Я бы так пропал! Вчера еле довели до зала, а сегодня он летает, словно и не ранетый даже!
  - Так он вчера уже какие коленца выделывал! - встрял третий.
  - Каждому по бабе и завтра можно выписывать в часть! - вставил четвёртый и заржал.
  Вскоре смеялась вся палата. Костик хоть и слышал разговор, но не отвечал.Пусть зубоскалят.
  В палату заглянула вчерашняя санитарка.
  - Александров, что же ты вчера пригласили девушку, а фамилию не сказал? Если бы случайно не проходила мимо, то и не нашли бы тебя! Давай, скорей! Ждёт внизу.
  Костик даже тапки потерял, рванул с места.
  - Везёт же некоторым! - кто-то протянул с завистью.
  - Тебе то чего? У тебя жена дома ждёт!
  - Так то дома!
  И опять по палате прокатился беззлобный смех.
  Костик, прежде чем выйти в приёмную, несколько раз глубоко вдохнул воздух, восстановил дыхание, унял непонятно откуда взявшуюся дрожь в коленках.
  - Живы будем, не помрём, - произнёс Костик любимую фразу Звягина. - Вперёд!
  Он вышел из-за угла. Катя стояла вполоборота к нему в расстёгнутом тёмно-синем лёгком пальто и с белым пуховым платком в руках. Она увидела его и побежала навстречу. Затем резко остановилась за несколько шагов и залилась румянцем, теребя в руках платок. Костик немного растерялся, встал как вкопанный.
  - Привет, Катюша, - выдавил он из себя.
  - Здравствуй, Костик, - ответила Катя и подошла ближе. - Ты что колдун?
  - Почему я колдун? - опешил он. - Какой колдун?
  - Я всю ночь не могла уснуть! - Катя вздохнула и опустила глаза к полу. - Ты всё время перед глазами! Что ты сделал?
  Её синие глаза пронзили насквозь. Обдали теплом и нежностью. Костик в мгновение оказался рядом и заключил девушку в объятья. Она не оттолкнула и не сопротивлялась, а прильнула к нему.
  - Оля ругаться будет, - прошептала она, уткнувшись Костику в плечо. - Она не отпускала, а я сбежала. Очень хотела тебя увидеть. Я не знаю что со мной. Вчера увидела тебя и...
  Катя всхлипнула.
  Растерявшийся Костик не знал что делать с руками и куда их деть. Он совал их в карманы больничного халата, тут же вытаскивал и снова проделывал предыдущую процедуру. А в груди бурлило, сердце бешено колотилось. На лице застыла глупая, но счастливая улыбка.
  - Александров! - санитарка принесла телогрейку и накинула ему на плечи. - Идите в сад, погуляйте. Подышите свежим воздухом. Главная аллея уже подсохла.
  Костик поправил накинутую на плечи выцветшую телогрейку, не отводя взгляда от девушки. Аккуратно взял её под локоток и повёл к выходу.
  Весенний воздух окатил свежестью и необыкновенной радостью. Солнце ударило по глазам, заставляя зажмуриться. Асфальт главной дорожки казался просохшим, но испарение, поднимающееся вверх, было заметно не вооружённым глазом. Воробьи и ещё какие-то маленькие птички весело чирикали, переговаривались, радовались солнцу. Почки на деревьях набухли и вот-вот распустятся.
  - Толик в вашуЮлечку влюбился, - произнесла Катя.
  - Толик? В Юлечку? - до Костика не сразу дошёл смысл сказанного.
  - Наш гармонист, Толик, - улыбнулась девушка и на зарумянившихся щёчках появились красивые ямки. - А Юлечка - ваша санитарка.
  - Так уж и влюбился?
  - Ну не так, чтобы, - засмущалась Катя. - Но он хочет пригласить её на свидание.
  - Пусть приглашает, - пожал плечом Костик и машинально погладил висящую на перевязи руку. - Кавалеров у неё и без него хватает.
  - Извини, - вдруг сказала Катя, резко меняя тему разговора.
  - За что?
  - Девушки, наверное, так не должны себя вести, как я.
  - Катюша, - перебил её Костик, ощущая в себе счастье от произношения имени. - Тогда ты меня тоже извини.
  Катя остановилась и приподняла вопросительно бровь.
  - Тут, значит, война. Я, ну, значит, - Костик смутился и замолк.
  - Скажи, я тебе нравлюсь? - синие глаза требовательно и в тоже время нежно и доверительно впились в него. - Только честно!
  - Нравишься, - выдохнул Костик и опустил взгляд вниз.
  - Честное комсомольское?
  - Честное комсомольское! - ответил он. - Я как увидел тебя, то...
  Катя зажала ему рот маленькой, пахнущей чем-то вкусным ладошкой.
  - Не надо. Слов не надо. Пусть всё будет, как будет.
  - Как странно. Мы знакомы совсем ничего, а мне кажется, что я знаю тебя всю жизнь!
  - И у меня так же, - Катя улыбнулась, когда пальцы Костика коснулись её руки. - Никогда не думала, что со мной произойдёт что-то подобное. Так только в романах бывает.
  Они бродили мимо деревьев, на которых ещё не было листьев, глядя на которые становилось заметно, что уже проснулись от зимней спячки и почки на ветках вот-вот лопнут.
  Костик и Катя щебетали, словно радующиеся теплу птички, и не замечали взглядов из оконгоспиталя, улыбок прогуливающихся выздоравливающих раненых. И не было сейчас ни войны, ни боли, ни смертей...
  
  Глава 11
  
  Неделя. Всего одна неделя или целая неделя? Для всех отрезок времени проходит по-разному. Всё зависит от состояния человека, его эмоций, рода деятельности и многих различных факторов. А что такое неделя для влюблённых? Эта целая жизнь!
  Выздоровление шло полным ходом и отношения между Костиком и Катей развивались стремительно. Старшая сестра Оля недовольно бурчала, но препятствий не чинила. Вечерние и дневные прогулки поднимали настроение на самый высокий уровень. И расставание стало для ребят очень болезненным и тяжёлым.
  Эстрадная группа уезжала в Москву. Костик стоял на перроне вокзала в военной форме (главврач распорядился по такому случаю), и смотрел в синие васильковые глаза Кати. Лица обоих выражали сожаление, что приходится расставаться.
  Они молчали. Молчание в этот момент было красноречивей любых слов. Оля с завистью смотрела на младшую сестру и улыбалась.
  Костик неловко ткнулся в Катину щёку губами, прижал к себе девушку. Она прижалась к нему и заплакала.
  - Я боюсь, что больше никогда тебя не увижу, - прошептала она.
  Раздался гудок паровоза. Люди вокруг засуетились, и только влюблённые не шелохнулись, словно это их не касается. Оля что-то прокричала из тамбура, и заплаканное личико Кати отстранилось от Костика. Будто девушка пыталась запомнить все чёрточки на лице возлюбленного.
  - Мы обязательно встретимся, - прошептал Костик, чувствуя, как спазм перехватывает горло, а глаза наполняются влагой.
  - Катя! Садись! - закричала Оля.
  Костик с трудом отпустил девушку, сделал неловкий шаг к вагону. Катя неожиданно приподнялась на цыпочки и впилась в его губы. Жарко и страстно. Костик смял её и крепко прижал к себе.
  Поезд издал очередной гудок, запыхтел, выпустил клубы пара. Оля опять закричала, пытаясь перекричать гомон толпы из провожающих и уезжавших. А Катя выскользнула из крепких объятий Костика, заскочила в тамбур и оттуда махала беретом.
  - Пиши! - крикнула она, и Костик её понял, помахал шапкой вслед.
  - Напишу! - ответил он и замер. Морозец прошёл по спине. - Адрес! Катюша! Адрес! Куда писать!
  Он сорвался с места, расталкивая провожающих, помчался за набирающим ход поездом. И вот он поравнялся на мгновение с тамбуром вагона, в котором ещё стояла Катя, но кто-то резко и грубо дёрнул за рукав шинели и остановил Костика.
  - Документы! - раздался требовательный и бесцветный голос.
  Костик скользнул взглядом по патрулю и, доставая увольнительную, проводил поезд.
  - Жена? - спросил участливо капитан.
  - Любимая, товарищ капитан. Адрес забыл взять, куда писать, - тяжело вздохнул Костик.
  - Сочувствую, Александров. Приведите себя в надлежащий вид. Поправьте головной убор и застегнитесь. Давно в госпитале?
  - Два месяца. Скоро выписка.
  - Удачи, Александров, - капитан вернул увольнительную и бумагу из госпиталя, развернулся и вместе с двумя солдатиками пошёл дальше по перрону.
  Костик выдохнул, посмотрел в сторону ушедшего поезда и направился в госпиталь. Вместе с Катей уехала часть его самого. И то, что они забыли про адрес, куда писать, оптимизма не добавляло.
  С железнодорожного вокзала Костик решил идти напрямки, срезая путь дворами. Задумавшись, не прислушивался и особо по сторонам не смотрел.
  Тем неожиданней предстала перед ним сцена. Лежащий на земле окровавленный мужчина не подавал признаков жизни, а рядом стояли трое в кепках. В руке одного из них поблёскивал нож.
  Костик хотел незаметно спрятаться, но его уже заметили, а за спиной нарисовался четвёртый.
  Паника овладела Костиком, он лихорадочно пытался найти выход, но мысли разбегались в разные стороны. Спина покрылась липким потом. Только выхода не было. И плевать, что где-то в подсознании мелькало - авось пронесёт! Не пронесло. Оставалось одно - драться.
  - Эх, солдатик, не вовремя свернул ты к нашему шалашу, - оскалился сутулый бандит в чёрном тонком пальто. - Не трепыхайся. Судьба она такая. От неё не уйдёшь.
  Тот, который с ножом выдвинулся вперёд. Кривая ухмылка обнажала гнилые зубы, а профессиональный взгляд убийцы пронзал насквозь. Его поступь напоминала тигра, готового вцепиться в свою жертву после неожиданного резкого прыжка.
  Костик, озираясь по сторонам, отступил к ближайшему сараю и упёрся спиной в стенку. Нога зацепила булыжник. Ещё мысль не успела оформиться, как тот оказался зажатым в руке.
  Гнилозубый только дёрнул щекой и продолжил сближаться. По его взгляду не трудно догадаться, что такие убивают без капли жалости. Пальцы, сжимающие булыжник, словно вдавились в него. Костик хоть и следил больше за действиями гнилозубого, но и других не оставлял без внимания.
  В голове уже стучало: конец. Только умирать Костик не собирался. Перед глазами промелькнул образ Кати, который неожиданно придал уверенности, смелости и охладил рассудок.
  - Ну, давайте, мертвяки, подходите, - злобно улыбнулся Костик. -Пооткручиваю вам головёшки шрекилошарные! Выхухоли лузерные! Чё ты мне своим перочинным ножичком махаешь? Яйца себе обрежешь, индюк гамбургский!Лохотронщикисиволапые! Думаете всё! Копец котёнку?! Как бы не так! Хейдхантеры недоделанные! Гнилозубый хорош чилить! Понторезссыклявый! Ты - первый!
  Гнилозубый остановился и оглянулся на того, что среднего роста в потёртой коричневой кепке.
  - Ты кто такой, фраерок? - спросил тот, медленно доставая папиросу и закуривая. - Откель нарисовался? Такой базар устроил, что даже меня пробрало. Словечки непонятные, но звучат солидно. Обзовись.
  - Оно вам надо? - буркнул Костик и сплюнул.
  - Нам без разницы, - ответил плевком гнилозубый. - Подыхай так.
  - А чё у тебя подштанники мокрые? - издевательски спросил Костик. - Напрудил уже? Лошокчленистозадый!
  Лицо гнилозубого перекривилось.
  - Я ж тебя на лоскуты, сосунок...
  - Остынь, Паштет! - остановил гнилозубого всё тот же ни чем не примечательный бандит в коричневой кепке. - Нравишься ты мне, фраерок. Но ведь и понимаешь, что живым нам тебя отпускать не с руки. Видел много. Так что не обессудь. Паштет, Куцый!Валите его!
  Костик приготовился к своей последней битве. Глаза прищурены, челюсти сжаты, все мышцы на пределе. Булыжник, пропитанный энергией мощи,рвётся в бой.
  И почему-то в голове закрутилась песня, которую часто напевал дед. Даже слова вспомнились в такой-то неподходящий момент.
  - Наверх, отоварищи, все по местам!Последний парад наступает!Врагу не сдается наш гордый 'варяг',Пощады никто не желает!
  Первые слова песни заставили бандитов потерять доли секунды. Костик, продолжая напевать, ударил со всей силы Паштета булыжником один раз и второй. И пропустил выпал низенького юркого небритого мужичка, которого обозвали Куцым. Обожгло левый бок, но булыжник нашёл голову второго бандита. И тут же бок взорвался от новой боли, в голове вспыхнуло и потемнело...
  
  Веки, налитые неимоверной тяжестью, всё же удалось приподнять. Перед глазами расплывалось, не удавалось сфокусироваться. Не прошеные слёзы резкостине добавили. Попытка поднять руку, чтобы протереть глаза, отдалась жуткой болью во всём теле.
  Костик застонал и его замутило. Он поморщился. Шершавый язык окорябал нёбо.
  - Пить, - шёпотом выдохнул он и скривился от боли в голове.
  На губы капнуло несколько капель тёплой воды. Костик облизнулся, открыл рот, но больше капель не было.
  - Ещё, - простонал он.
  - Потерпи, миленький, доктор пока не велел, - раздался голос Алевтины Петровны. - Сейчас я за ним сбегаю. Потерпи, сынок.
  Стукнула дверь. Костик попытался вспомнить, что с ним и память услужливо нарисовала злобную ухмылку Паштета с обнажением гнилых зубов.
  'Живой, значит. Повезло. Но как не добили? Кто-то помешал?'
  - Так, Александров, где болит, что болит, как себя чувствуете? - раздался над Костиком знакомый голос доктора.
  - Платон Сергеевич, - прошептал Костик. - Болит всё. Ещё мутит. А чувствую себя так, словно полуторка переехала.
  - Хорошо, хорошо, - проговорил Платон Сергеевич и сжал запястье Костика. - Пульс в норме. Жить будете. Алевтина Петровна покормите бульончиком и воду можно давать пить. Тёплую. Давайте я осмотрю рану.
  Доктор загнул край одеяла, пробежался пальцами по бинтам.
  - Завтра сделаем перевязку. Голова болит?
  - В глазах будто туман стоит. Лишь очертания. Я вас только по голосу узнал. И, это, почему я сознание потерял так резко? Вроде ударили ножом в бок, а я отрубился?
  - Сознание вы потеряли от удара по голове. Надо сказать крепкая у вас голова, Константин. Не проломили, но оглушили.
  - И не добили? - поморщился от укола боли в голове.
  - Патруль вспугнул. Следователь придёт и всё расскажет. А сейчас перекусить и спать. Набирайтесь сил. Всё плохое позади. Организм молодой. Алевтина Петровна...
  Доктор что-то очень тихо прошептал медсестре и вышел из палаты.
  - Забыл спросить, - проговорил Костик, переходя с шёпота на не громкий голос. - Что со зрением? Вернётся?
  - Молчи, сынок, молчи. Вернётся твоё зрение, никуда не денется. Сейчас покушаем и поспи.
  Желудок приятно заурчал, когда тёплый вкусный бульончик пролился внутрь. Даже постоянная боль притупилась, и Костик провалился в сон.
  
  Он стоит у бортика ледовой площадки и смотрит на тренировку игроков хоккейной сборной СССР. Лица у игроков почти все знакомые. Ребята улыбаются, глядя на Костика. Он улыбается им в ответ. Хочется выйти на лёд вместе с ними, но что-то держит, не даёт сделать шага. Костик с огромным трудом преодолевает сопротивление, и его конёк касается льда...
  
  Нестерпимое желание опростать мочевой пузырь вытянуло Костика из приятного сна. В палате было совершенно темно и как достать утку, если каждое движение отдаётся нестерпимой болью?
  - Есть кто? - спросил Костик, не надеясь на ответ. - Терпеть до утра никак.
  Каково же было удивление, когда прозвучало слово: сейчас! Костик даже растерялся. Чьи-то крепкие заботливые руки подсунули под него утку. Разглядеть в темноте того, кто неожиданно помог не оконфузиться, оказалось невозможно.
  - Спасибо, - благодарно проговорил Костик.
  - Спи, - долетел ответ.
  И Костик уснул.
  
  ...Зрители ревели! Финал чемпионата СССР по канадскому хоккею. Январский мороз щиплет нос и пальцы рук в утеплённых армейских перчатках. Решающая игра чемпионата, в которой станет известен первый победитель страны по канадскому хоккею. Московские клубы ЦДКА и 'Динамо'. Одна из этих команд начнёт писать историю советского хоккея с золотых медалей.
  - На площадке идёт жёсткая бескомпромиссная борьба. Динамовцы атакуют. Медведев находит пасом Блинкова, тот ловко уходит от Старовойтова, но бросить по воротам не дали. Шайбу подхватил Александров, бросок...
  
  Костик смотрел в потолок и не мог поверить, что хоккей был во сне! Настолько всё выглядело реалистично. Переживания, морозец, столкновения, рёв зрителей, клюшка, партнёры, соперники.
  Мышцы! Они приятно ныли! Словно после физической нагрузки! Как такое может быть? Костик напрягся. Руки двигаются, ноги шевелятся, но встать с кровати невозможно. Любое движение вызывает боль. И если при движении конечностями боль терпима, то тело реагирует на движения острой пронзительной болью. Даже в глазах темнеет.
  - Александров, как себя чувствуем? - раздался голос Платона Сергеевича. - Сегодня к тебе придёт следователь из УГРО. Голова не болит? Сможешь вспомнить и рассказать, что случилось?
  Костик кивнул.
  - Хорошо. Ночью как спалось? Боли, кошмары были?
  - Нет. У меня другое.
  - Другое? - удивился доктор. - Что за другое?
  - Снился сон, что играю в хоккей, а когда проснулся, то ощутил, как приятно побаливают мышцы.
  - Интересно, - улыбнулся доктор. - К игре вас не Алевтина Петровна готовила?
  - В смысле? - не понял Костик.
  - Она по утрам вам массаж делает, чтобы вернуть мышцы в рабочее состояние. Спросите её. И, кстати, у вас сегодня после обеда перевязка. Придётся немного потерпеть.
  - Платон Сергеевич, а чего я не в общей палате, а отдельно?
  - Вы у нас на особом счету, - улыбнулся доктор. - Сам товарищ Филатов просил определить вас отдельно ото всех. А Филатов, это начальник уголовного розыска. Понял? А вы есть важный свидетель. У дверей палаты сидит охранник. Беспокоятся о вас. Убитый то не последний человек в городе был. Такие вот дела.А вот и Алевтина Петровна! Пришёл?
  - Пришёл. Сердитый какой-то. Говорит, за две недели столько времени потеряли. Словно мы виноваты, что людей убивают в городе.
  - Здравствуйте! - громким голосом сказал вошедший в палату следователь с чёрной папкой подмышкой. - Могу я поговорить со свидетелем?
  Доктор и санитарка молча вышли.
  Следователь постоял напротив Костика, посверлил его взглядом. Цыкнул языком и пригладил рукой длинный чуб. Высокий под два метра, светловолосый, в выцветшей гимнастёрке с жёлтой прямоугольной нашивкой на груди. На вид лет 25-30.Взгляд стальных глаз прямой, тяжёлый. Губы крепко сжаты.
  - Александр Диденко, - представился парень и, не глядя, подхватил стоящий у двери стул. Широким шагом оказался у кровати. Сел, раскрыл папку. - Фамилия, имя, отчество, место и год рождения...
  Формальности соблюли.И Диденко закинул ногу на ногу, смешно почесал карандашом за ухом.
  - Ты выскочил из-за угла и что увидел?
  - Трое у трупа стояли. Хотел сбежать незаметно, но меня увидели.
  - А как ты определил, что там труп?
  - Лежал странно. Рука вывернута неестественно, - Костик восстановил картинку встречи с бандитами. - Не шевелился и весь в крови.
  - Почему не убежал назад?
  - А там ещё один оказался, четвёртый.
  - Четвёртый? Откуда четвёртый? Ничего не путаешь?
  - Я видел его как тебя.
  - Описать можешь? - заинтересовался Диденко.
  - Среднего роста, невзрачный. Кепка надвинута на глаза. Одет был в чёрную куртку. Хотя нет, не куртка, а морская одёжка такая.
  - Бушлат?
  - Похоже. Всех описывать?
  - Тех не надо. Одного ты грохнул, второго приложил хорошо. В больничке лежит с проломленным черепом. Третьего ребята еле догнали. Самый шустрый оказался. Даром, что прозвище Костыль. А ты здорово им наподдал! Молодец!
  - И кого я убил? - осознание того, что убил человека не на войне, а в тылу и вот так - лицом к лицу, испортило настроение.
  - Из Паштета знатный паштетсделал, - засмеялся Диденко. - Ты ему булыжником прямо в висок угодил. А этот Паштет, ох и много народу загубил. Ножом работал лихо. Куцемуты тоже приложил нехило. Между собой они что-то говорили о трупе, который ты увидел?
  - Вроде нет, - Костик задумался. - При мне точно ничего не говорили.
  - Ладно, распишись вот здесь, тёзка, - Диденко ткнул пальцем вниз листа. - Утруждать не буду больше.
  - А почему тёзка? - удивился Костик.
  - Ну, так, ты Александров, а я Александр, - парень весело засмеялся и протянул руку для пожатия.
  Ладонь широкая жёсткая, чувствуется сила, но пожатие вышло щадящим. Видно Диденко понимал, что Костик ещё слаб. Расстались чуть ли не друзьями. А потом была перевязка. Костик прокусил губу, когда отдирали присохший бинт. И долго скрежетал зубами от нестерпимой боли. Рана постоянно кровила и не хотела заживать. Платон Сергеевич хмурился, но твердил, что всё хорошо.
  Во время перевязки Костик старался сосредоточиться на образе Кати, но её лицо постоянно расплывалось и словно терялось в густом тумане. И только синие глаза смотрели сквозь завесу ласково и грустно. И, наверное, даже как-то виновато. Ему хотелось разогнать туманную завесу, он старался, но если заглушить боль более или менее получалось, то туман остался непосильной задачей.
  - Как себя чувствуешь, Костя? - это Алевтина Петровна вошла не слышно в палату.
  - Терпимо, - ответил Костик и постарался улыбнуться, вот только вышло не очень. - Алевтина Петровна, спасибо вам, что ночью утку вовремя подали, а то сам достать бы не смог.
  - Ночью? - озадачилась санитарка. - Я не дежурила. И в палату к тебе, по словам охранника, никто не входил. Может, тебе привиделось или приснилось? Хотя утку я действительно выносила утром. И ещё подумала, как ты смог её достать и аккуратно вернуть на место? Ночью у тебя в палате никто не дежурит. Если только дежурная санитарка могла заглянуть? Но сторож твой говорит опять же, что никого не было. Загадки какие-то. Я хотела тебя спросить.
  Алевтина Петровна поправила простынь, одеяло.
  - Письмо Катюше написал? А то волнуется, наверное, девочка?
  - Я забыл адрес взять, - покраснел Костик и потупился.
  - Да как же так? - всплеснула руками Алевтина Петровна. - Цельную неделю провели вместе и забыли про адрес!
  Костик после её слов расстроился. Понял, что может Катю вообще никогда не найти.
  - Я не знаю как такое могло произойти. Неделя пролетела так быстро.
  - Вот что, - остановила Костика Алевтина Петровна. - Я знаю, кто занимался приглашением артистов. Может у него остался адрес?
  Костик сразу воспрял духом и с надеждой посмотрел на медсестру.
  - Всё будет хорошо. Петровича прислать? А то оброс вон. И подстричься не мешает. Рану обрабатывали на голове, так выстригли дорожку.
  - А я всё думаю, что не так у меня с причёской, - усмехнулся Костик.
  Адреса Кати не оказалось, и Костик сильно расстроился. Даже отказался от ужина. Алевтина Петровна чуть ли не силком влила тёпленький бульон в ушедшего в себя Костика.
  Он пытался вспомнить лицо Кати и не мог. Туман стоял густой стеной, за которой Костик чувствовал присутствие, но увидеть и дотянуться до девушки не выходило. Ко всему прочему появилась тревога. Хотелось верить, что с Катей всё в порядке, но как отогнать мрачные мысли?
  Костик долго смотрел в потолок сквозь выступившие слёзы. Ему казалось, что он совсем не такой как все. Он другой - не счастливый. Попадание в прошлое, штрафбат, ранение, бандиты и теперь разлука с любимой девушкой.Словно все беды обрушились именно на него. Может, он просто никчёмный? И его из будущего выкинули в прошлое, чтобы не мешался? В основу молодёжки 'Сибири' так и не попал, потому, как денег на бауэровское немецкое снаряжение у родителей не было. А ведь играл он намного лучше некоторых 'игроков', экипированных очень дорого. Девушки не было. Это так. Да и хоккей стоял на первом месте всегда. Не до девушек было. Нет, ну нравились, конечно. Но чтобы дружить - нет. Как там родители?
  Утром Костика перевели в общую палату. Кровать стояла у окна и если немного поднять подушку, то становилось видно небо. Майское голубое небо 1943 года...
  
  Глава 12
  
  О многом передумал Костик, пока валялся в госпитале. Многое переосмыслил. На что-то взглянул другим взглядом и под иным углом. От мальчишеской лихости, глупости и внезапного выверта сознания после попадания в прошлое, не осталось и следа. Эмоции поутихли. Ведь сколько событий произошло за то время, что он находится в чужом времени, не сосчитать. Порой их и вспомнить сложно.
  Воспоминания о своём времени, о той, другой жизни, уже не давили тяжёлым страшным грузом. Остались только грусть и ностальгия.
  Но всё это меркнет перед Катей! Что с ней, где она, почему не даёт о себе знать?Костик в бессилии сжимал кулаки, понимая, что что-то произошло. Да вот сделать он ничего не мог. Глупо, конечно, получилось, но уже сделанного не исправить. Взял бы адрес, то и сам смог бы написать! А так. Вдруг, она забыла, и будет думать, что передала адрес ему! Замкнутый круг! А ведь скоро выписка. Со дня на день. И непонятно, куда отправят. Обратно в свою часть или в другую. Водителем, в пехоту или ещё куда?
  Как потом найти Катю? Есть, конечно, фамилия. Только сколько их в Москве Кать Ивановых? Немерено! То-то и оно. В мирное время сложно отыскать человека, а военное и подавно.
  Шум в коридоре вырвал из рассуждений Костика и всех обитателей палаты. Голос показался знакомым.
  - Мне надо! Как это не пустите? У меня срочное дело!
  - Платон Сергеевич на операции!
  - Я потом к нему зайду, а пока к Александрову!
  - Вот потом и зайдёшь!
  - Ну, мне надо с ним поговорить! Сейчас! Как не можете понять! Дело государственной важности!
  - У тебя других дел не бывает!
  - Так я не на сеновале это... Пусти!
  - Платон Сергеевич не велел говорить до получения приказа! - женский голос не сдавался.
  - Юлечка! Милая и драгоценная! Всё уже решено!
  - Приказ! Будет приказ - пропущу!
  - Какая разница Платону Сергеевичу!
  - Капитан госбезопасности не велел, - вдруг тише произнесла девушка, останавливая рослого Диденко в дверях. Этакая пигалица против Голиафа.
  Нависший над ней Диденко озадаченно сделал назад.
  - Ладно, обожду. Тогда получается, ждать надо не Платона Сергеевича, а капитана, - он дёрнул головой в сторону. - Ерунда какая-то.
  Заинтригованный Костик сел на кровати и ждал развязки. Юлечка стояла в дверях, словно непоколебимый страж никого не впуская и не выпуская из палаты. Её поведение совершенно не вязалось с её характером. Было видно как тяжело ей даётся роль смелого стражника. Ситуация была неординарной и забавной. Ходячие раненые скапливались в коридоре. На попытки медсестёр и врачей не реагировали, перешёптывались между собой, и с интересом поглядывали на растерянного Диденкои храбрящуюся Юлечку.
  Раненые в палате поглядывали на Костика, но не решались задавать вопросов. Впрочем, при взгляде на Костика и так понятно, что он тоже ничего не знает.
  - Разошлись! - раздался властный голос капитана госбезопасности. - Разошлись, говорю!
  Юлечка отпрянула внутрь палаты и прижалась спиной к стене, держа руку на груди, словно восстанавливая дыхание.
  Вокруг разлилась тишина, которую нарушали цоканья каблуков сапог капитана и двух солдат с винтовками.
  У Костика ослабли ноги под взглядом приближающегося капитана.
  - Рядовой Александров, вы арестованы! - зло и жёстко произнёс он. - Копылов, одежду арестованному. Собирайся. И побыстрее!
  В голове полная мешанина мыслей. За что? Он ведь ничего не сделал! Ошибка! Или кто-то на него написал кляузу?
  Руки с трудом натянули гимнастёрку, галифе. Ноги подрагивали, как и руки, сердце учащённо билось, в душу проникал страх. Взгляд упал на босые ноги и на госпитальные тапки.
  - Без обуви! - рявкнул капитан. - Забирайте!
  Костика грубо толкнули прикладом в спину и заставили двинуться к дверям из палаты.
  Юлечка испуганно стояла в той же позе, что и несколько минут назад. В её взгляде чувствовалась боль и невозможность помочь. Костик через силу улыбнулся ей и неожиданно для себя подмигнул.
  Раненые не разошлись, из стало ещё больше, но они раздались в стороны, образуя живой коридор, по которому повели Костика. Мимо проплыло ошарашено-удивлённое лицо Диденко. Неприятные ощущения от холодного пола, по которому ступал Костик босыми ногами, вперемежку с непонятным арестом создали состояние тупика. Словно жизнь подошла к своему завершению. Странное ощущение и неимоверно тяжёлое.
  После холодного пола госпиталя нагретый солнцем асфальт немного привёл в чувство. Осознание произошедшего отогнало эмоции на второй план.
  Когда Костика впихивали в эмку, то он почувствовал сотни взглядов устремлённых на него из окон госпиталя.
  'Теперь я шпион и враг народа'.
  Промелькнула в голове шальная мысль.
  Дорогу Костик не запомнил, занятый попытками разобраться за что его могли арестовать. В местном отделении НКВД его сразу проводили в кабинет на третьем этаже. И все действия происходили в полном молчании.
  Два стола буквой 'т', зашторенные окна, в углу, за спиной хозяина кабинета, закрытый металлический сейф. Над головой тучного майора НКВД, хозяина кабинета, два портрета: Сталина и Дзержинского. Слева в углу шкаф с книгами.
  Солдаты вышли за дверь. Капитан остался стоять рядом с Костиком, а майор продолжал сверлить тяжёлым взглядом.
  - Садись, Александров, - буркнул майор, расстегивая тугой ворот, и смахивая платком капли пота со лба. - И ты, капитан, присаживайся.
  Несколько минут все молчали. Капитан делал вид, что его ничего не касается, а майор листал толстую папку.
  - Итак, Александров, - майор откинулся на спинку кресла и закурил. - Ты точно всё рассказал следователю по делу, когда тебя чуть не убили? Или что-то не досказал? Подумай хорошо. Это очень важно.
  - Так тут и думать нечего, - глухо ответил Костик. - Всё, что случилось, рассказал.
  - Может услышал такое, чему не придал значения?
  - Всё, что слышал, тоже написал на бумаге.
  - За что же тогда тебя убить хотят? А? Что такого ты увидел или услышал?
  - Меня? Убить? - Костик похолодел.
  - Две попытки пресекли. Случайно получилось, и работали по другому делу. А вот на допросе арестованные раскололись и написали нам картинку интересную. Некто Штырь заказал тебя пришить. Мол, знаешь ты много. Знаешь такого?
  - Откуда? Я с криминалом не связан, - проговорил Костик, а по спине пробежал холодок.
  - Ходить вокруг и около не буду. Штырь - немецкий агент. Именно его ты видел четвёртым. Они планируют какую-то акцию и почему-то уверены, что о ней слышал ты. Понимаешь, какая петрушка получается? - майор затянулся сигаретой, задумчиво побарабанил пальцами по крышке стола. - Убитый, которого ты видел, инженер с завода по производству военной продукции. Мы сразу и предположили, что цель агента - завод. Но нет. Что-то другое. А что, пока не можем понять. Ты, Александров, извини, что пришлось разыграть сцену с арестом. Но как сделать по-другому, думать было некогда. Надеюсь, что заставили агента нервничать. Вспомни, пожалуйста, обрывок фразы, слово...
  Костик восстановил в памяти первые минуты встречи. Реплики, движения каждого из троих. Прокрутил события дальше, когда появился четвёртый. Ничего такого. Всё рассказано и написано.
  - Жаль! Очень жаль! Штыря найти не можем. Что он задумал и где - не знаем! Знаем только, что у него есть задание что-то взорвать. Посты усилены, оперативники ночуют на работе. У нас все на ушах ходят, а результатов ноль. А, чёрт! Не думай, что я тут жалуюсь. Голова опухла от дум. Взорвать в городе можно многое. Военных объектов предостаточно. Давай, сынок, вспомни всё! Даже малые детали! Должна быть зацепка! Должна быть!
  Костик напрягся и более скрупулёзно начал вспоминать прошедшие события.
  - Товарищ майор госбезопасности, - подал голос капитан. - Это что получается? Они ничего не взорвали за то время, что Александров лежал в госпитале, но устранить его пытались. Может, объект для подрыва еще не прибыл в город?
  - Тут много версий, капитан. И эту рассматривали. И что охрана мешает проникнуть на нужное предприятие и вплоть до того, что у них нет достаточного количества взрывчатки. Мы все поезда взяли на учёт, все грузы. Места погрузки и разгрузки. Прошерстили все малины, искали Штыря. Безрезультатно.
  Костик несколько раз прогнал события перед глазами. Ничего нового. А если отмотать до момента, когда он свернул во дворы?
  Главная улица, народа не так много. Полуторка на обочине. Водитель в военной форме разговаривает с гражданским. У калитки ближнего дома ещё двое. Один стоит спиной, полусогнутый, второй что-то говорил и проводил Костика долгим цепким взглядом.
  - Он что-то говорил, - пробормотал Костик.
  Майор и капитан уставились на Костика.
  - Я когда сворачивал во дворы, прошел мимо двух...
  Костик замер и похолодел.
  - Ну? - не выдержал майор.
  - Спиной ко мне стоял тот, четвёртый. Это он был в бушлате. А второй лет пятьдесят, военная выправка. Он и говорил что-то.
  - Военный? А как одет был? - не сдержался майор.
  - Одет? Шапка обычная гражданская, пальто длинное, тёмное. Старенькое, потёртое. Низ лица замотан вязаным шарфом. И блестящие сапоги.
  - Блестящие сапоги? - переспросил майор. - Ничего не путаешь?
  - Нет. Точно сапоги. Надраены до блеска. И слова...
  Майор приподнялся из кресла и наклонился в сторону Костика.
  - Спецрейс, вот что сказал военный, - рукавом вытирая пот со лба,выдал Костик. - Точно - спецрейс.
  - Спецрейс? - майор задумался и медленно опустился в кресло. - Спецрейс.
  Несколько минут длилось молчание.
  - Александров, сейчас тебе выдадут все документы, отдадут вещи и капитан доставит тебя на железнодорожный вокзал. Поедешь в свою часть.
  - А как же приказ Филатова? - спросил капитан.
  - Отклонили его приказ. Решили на живца немецкого агента брать, идиоты. Александрова срочно отправить из города сегодня. Спасибо тебе, сынок, за помощь. Свободны.
  Майор поднял трубку одного из телефонных аппаратов и повторил своё приказание жестом.
  В соседнем кабинете Костик получил новую форму с погонами, ремень, сапоги, пилотку. Неторопливо переоделся.
  Капитан с улыбкой посмотрел на него.
  - Готов? Поехали. Скоро поезд до Москвы. В предписании сказано прибыть по адресу. Прочитаешь. Ну, а там распределят. Шофера на фронте ещё как нужны!
  - А можно спросить? - Костика жгло любопытство.
  Капитан как-то по-отечески посмотрел на Костика, улыбнулся.
  - Товарищ майор говорил каком-то приказе на счёт меня.
  - Ну ты и ушастый, - усмехнулся капитан. - Филатов хотел тебя забрать в уголовный розыск. Решили сделать из тебя живца, чтобы выманить Штыря. А головой не подумали, что Штырь сам не пойдёт на это дело, а подошлёт шестёрок, которые не при делах. И если бы не случайно не взяли двух гавриков, которые рассказали о его интересе к тебе, то у них бы всё получилось. В общем, повезло тебе, Александров.
  - Как утопленнику, - буркнул Костик.
  - Какому утопленнику?
  - Это я так. Присказка.
  На железнодорожном вокзале капитан не отходил от Костика ни на шаг. Внимательно всматривался в проходящих мимо людей.
  Костик шагал рядом и никак не мог поверить, что арест был всего лишь инсценировкой. И он так легко отделался. Правда, отделался ли? Майор сказал, что его хотят убить. Лишние знания, лишние печали. Угораздило же пойти в тот день дворами.
  - Твой вагон. Надеюсь, что до Москвы доберёшься без приключений? Кстати, в вещмешке сухпай. Так что не пропадёшь. Удачи, Александров. Не лезь на рожон лишний раз.
  - Как получится, товарищ капитан госбезопасности, - ответил Костик. - Спасибо.
  Они пожали руки и проводница, проверив билет, освободила проход в тамбур. Нашёл своё место, запрыгнул на вторую полку, покрутился, подложил под голову шинель и вещмешок. Задумался о том, как будет искать Катю, и неожиданно уснул.
  Проснулся от того, что кто-то его тормошил. В вагоне темно. Костик сел на полке, вспоминая где он. Покачивание вагона и стук колёс на стыках освежили память.
  - Кто тут и что надо? - недовольно спросил он в темноту.
  - Пойдём, поговорить надо, - прилетел ответ снизу.
  - Мне оно надо? - позевнул Костик, а внутри сжалось в нехорошем предчувствии.
  - Тебе и надо, - ответил всё тот же голос. - Не простой человек с тобой переброситься хочет парой слов.
  - Прибить решили?
  - Надо было, так уже прибили давно. Дрых вон без задних ног, храп на весь вагон. Айда. Нельзя, чтобы долго ждали.
  - Ну, айда, - принял решение Костик, ощущая, как свело челюсти и задрожали руки.
  Аккуратно спрыгнул вниз. И пока шли в тамбур, намотал на кисть руки ремень.
  В тамбуре оказалось накурено. Их ждали. Четверо.В кепках, в каких-то куртках или пиджаках, непонятно. Один держал в руках зажжённую керосинку, которая давала неровный, но достаточный свет. У всех взгляд хитрый, острый. Трое походили друг на друга, словно братья, своим видом и манерами. А вот четвёртый выделялся среди них. Уверенный спокойный с добрым, но жёстким взглядом.
  - Чего звали? - стараясь унять дрожь в голосе, руках, ногах и внутри себя, спросил Костик.
  - И тебе не хворать, - усмехнулся четвёртый. - Александров?
  - Допустим, Александров.
  - Ишь ты, - опять усмехнулся главный. - Меня Зорким кличут.
  - Зоркий сокол? - слетело с языка у Костика.
  - Просто - Зорким, - твёрдо ответил Зоркий. - И сокол тут не при чём. Так вот, Александров, как по имени тебя?
  - Константин.
  - Так вот, Костя, какое тут дело. То, что порешил Паштета, никто не спросит с тебя, как и за остальных. Сами выбрали свою дорогу. Мы хоть и воры, но русские воры. Немцы для нас такие же враги, как и каждому советскому человеку. И замазывать весь воровской мир в предательстве мы не позволим. Нам нужно немного. Штыря узнать сможешь?
  - На память не жалуюсь, - пожал плечами Костик.
  - Лютик, покажь,
  Здоровый уголовник отошёл в сторону и выдернул из дальнего угла связанного мужичка с кляпом во рту. Резко развернул лицом к свету и сдёрнул с него кепку.
  - Он? - спросил Зоркий.
  Костик вгляделся в лицо и несмотря на кровоподтёки и подбитый глаз, узнал того самого, в бушлате.
  - Он, - ответил Костик.
  - Ну, что гнида немецкая, что на это скажешь?
  - Подстава! Я этого фраера не видал никогда! Век воли не видать! Я честный...
  Чуть заметное движение головы Зоркого, и Штырь сложился пополам. Дверь тамбура открылась, ночной воздух с силой ворвался внутрь, встрепал волосы. Лютик толкнул Штыря в проём и дверь захлопнулась.
  - Как-то так, - усмехнулся Зоркий. - Ну, покедова.
  Дверь в вагон закрылась, и Костик остался один. Некоторая растерянность и сумбурность в мыслях. Словно всё, что произошло, улетучилось как туман. Реальность или причудилось? Постоял некоторое время, пришёл в себя. Получается, что бояться больше некого или тот военный тоже опасен? Он видел лицо. И скорее всего, хорошо запомнил. Значит, расслабляться нельзя.
  - Но сейчас спать, - буркнул Костик себе под нос. - Завтра думать будем.
  Более дорога до Москвы ничем не запомнилась. Попутчики оказались не говорливыми и не надоедливыми. В душу не лезли. Спал, ел, иногда на остановках выходил подышать свежим воздухом.И всё никак не мог придумать, что предпринять по поиску Кати. Ни интернета, ни мобильника. По фамилии сотню раз ха-ха. Ивановых Кать на каждом шагу! Как в это время люди находили друг друга?
  За окном мелькали деревья и чем ближе к столице, тем неспокойней становилось на душе Костика.
  'Что ждать? Куда отправят? На какой фронт? Разницы, в принципе, нет. Найти бы Катю! Я, наверное, сейчас живу только ради неё? Но как её найти? Театральное училище! Конечно! Там-то Ивановых Кать не так много! А может и вообще одна!'
  Свежая мысль вдохнула в Костика новые силы. От возбуждения он даже сел на своей второй полке и взъерошил волосы.
  'Один день то дадут прогуляться по городу? Надо только адреса училищ где-то узнать. Карту достать. И проводника по городу! Ага, в военное время и шпионом стать можно запросто'.
  - Москва скоро, - произнёс кто-то в коридоре, и у Костика учащённо забилось сердце.
  Он спрыгнул со второй полки и прильнул к оконному стеклу в коридоре, слегка отодвинув полноватую женщину.
  - С госпиталя? - спросила она и улыбнулась.
  Костик в ответ только кивнул. Женщине было лет 35-40, усталый взгляд, синее платьеобтягивало полноватую фигуру. На подбородке виднелся шрам в виде галочки. Взгляд Костика невольно остановился на нём.
  Женщина хмыкнула.
  - Стеклом поранилась, - сказала и слегка потупила взгляд. - На побывку или в часть?
  Костик пожал плечами, давая понять, что нет желания разговаривать.
  - У меня комната свободная. Могу на постой взять. И возьму недорого, - женщина жеманно улыбнулась и протянула пухлую ладошку. - Виолетта. Думаю, без отчества будет лучше.
  - Константин, - Костик пожал мягкую тёплую ладошку. - Приятно познакомиться. Мне вряд ли понадобится комната. Я простой солдат. Не командир.
  Виолетта обиженно поджала губки.
  - Ну и что, что не командир. Ты симпатичный. Стеснительный очень, сразу видно. Не трус, в тылу не отсиживался. Три ранения. Ну, может, в гости придёшь?
  Костик одёрнул гимнастёрку, достал с полки ремень, затянулся, разгладил складки. В голове не укладывалось поведение нечаянной знакомой. Между ними разница в возрасте приличная. Или Костик неправильно понял?
  - Виолетта, мне девушку ещё надо будет отыскать в Москве. Я адреса не знаю. Она учится в театральном. Катя Иванова.
  - Похвально, что девушка есть, - усмехнулась Виолетта. - Если хочешь, то я помогу тебе в поисках. Я город знаю, как свои пять пальцев.Ивановыхмного, но Кать Ивановых меньше, а артисток таких мизер.
  - Это и я знаю, - буркнул Костик.
  - Костя, не будь букой! Расскажи о своей девушке!
  Взгляд тёмных глаз обезоружил собравшегося оборвать беседу Костика. Он немного помолчал и, стараясь не касаться подробностей, начал рассказывать.
  - Вот и Москва, - вздохнула Виолетта. - Возьми, мой адрес. Это в Марьиной роще. Меня там хорошо знают. Ты сейчас куда? Может проводишь, а то у меня сумка тяжёлая?
  Костик достал из нагрудного кармана документы, развернул. Прибытие 6 июня 1943 года, адрес...
  - А сегодня какое число, а то я пока ехал, сбился во времени, - спросил Костик и слегка покраснел.
  - Как мило, - расплылась в довольной улыбке Виолетта. - Сегодня пятое! У нас целый день, чтобы найти твою девушку! Поможешь мне, а я помогу тебе. Договорились?
  Она протянула ладошку.
  - Договорились, - робко улыбнулся Костик.
  'Ещё только полдень и время для поиска есть. Виолетта обещала помочь. Странно, конечно, незнакомый человек готов помочь в поисках и ещё комнату предлагает. А если я опять в какую-нибудь историю попаду? Это я умею. Опасности не ощущаю. Где-то всё равно надо переночевать искать. Город знает. Была, не была!'
  Но стоило им сойти на перрон, как подошли двое в штатском.
  - Ваши документы, - вежливо попросил высокий, в полувоенной форме с вытянутым лицом.Второй, с кепкой надвинутой на глаза, стоял чуть в стороне, рука в кармане и было ясно, что следит за обстановкой вокруг.
  Высокий развернул красное удостоверение и показал Костику.
  'Лаврентьев Андрей Сергеевич, капитан...'
  Дочитать не дали. Костик передал свои документы в руки капитана.
  - Александров, вы нам как раз и нужны.
  - А-а...
  - Давайте отойдём. Вам придётся проехать с нами.
  Костик виновато улыбнулся новой знакомой. Виолетта глубоко и с сожалением вздохнула. Было видно, как она расстроилась. Костик молча отдал ей сумку, поправил на плече вещмешок и пошёл следом за высоким. Второй шёл позади.
  Вышли с перрона через вокзал и Костику предложили сесть в легковую машину. Но никуда не поехали. Шофёр, наоборот, вышел, и оставил Костика наедине с капитаном.
  Второй, не вынимая руки из кармана, встал спиной к машине.
  - Чем ты так насолил немецкой разведке? То, что увидели лишнего во дворах, понятно. Но что-то есть ещё. Когда нашли Штыря. Его, кстати, выкинули из поезда. Думаем, что в том, в котором ехал ты. Убили. Перо под рёбра и ещё живого скинули под откос. Не ты?
  Костик дёрнулся и замотал головой.
  - Удар профессиональный. И знаем кто. Можешь нам спасибо сказать, что сопровождение с тебя не сняли и вели до самой Москвы.
  - Спасибо, - обескуражено сказал Костик. - Я даже не заметил, что за мной следили.
  - А вот мадам Пыжова, - с иронией произнёс Лаврентьев. - Ещё та штучка. И как-то связана со Штырём. Короче, влез ты, сам-то не зная, во что-то опасное. И ходишь по краю. Завела бы сейчас за угол, подальше от людских глаз и на перо. Так то. К нам не хочешь пойти?
  Мысли лихорадочно заметались. Чуть не убили! Опять! Только успокоился, и на тебе. И как мне Катю искать?
  - Что молчишь? Водителем и пойдёшь. Парень ты надёжный, честный, проверенный. Справки о тебе навели. Со штрафбатом тоже выяснили. Вот только непонятно, как так, что вместо строевой части, ты оказался в похоронной команде? Документов о заболевании или непригодности к строевой службе, не нашли. Можешь объяснить?
  Костик пожал плечами. Ну не рассказывать же, что очнулся в этом теле и ничего не знает, что с ним было до вселения сознания гостя из будущего?
  Лаврентьев усмехнулся, глядя на усердно соображающего Костика.
  - Да, знаю я, что терял сознание. Это так, провокационные вопросы. Хотя некоторые твои воспоминания поставили нас в тупик. Хоккей, например. Как жил, где жил, не помнишь, а что игра в хоккей помнишь. Избирательная какая-то память. Ладно. Сейчас мы тебя отвезём к нам, в казарму. Переночуешь, отдохнёшь, а завтра поговорим.
  По спине Костика пробежало стадо огромных мурашек.
  - Товарищ капитан госбезопасности, я тут хотел...
  - Не мнись. Говори, что хотел.
  - Девушку хотел найти. В Свердловске...адрес забыл взять, - Костик почувствовал как по лицу разливается краска.
  - Напиши её данные, всё, что знаешь. Найдём. Раз связана с тобой, значит может оказаться в опасности. И это, если тебе предлагают идти в органы, то ответ может быть только один. Понял какой? Вскакивать не надо!
  Удержал Лаврентьев Костика.
  - А то от усердия пробьёшь крышу головой. Ремонтируй потом. Ты откуда словечки блатные знаешь? Бандиты в один голос говорили, что заслушаться можно, как ты заворачивал там.
  - Не знаю. Я и не помню, что там кричал.
  - Завтра за тобой сержант Грымов с утра забежит, - Лаврентьев кивнул в сторону второго и открыл дверцу. - Коломиец! Доставить бойца в казарму. Определить на ночь, накормить. Скажешь, что я распорядился. Езжай.
  Шофёр стронул с места и объезжая скопление людей, вывернул на широкую улицу.
  
  Глава 13
  
  Не успел Костик расслабиться после вкусного и сытного обеда, полежать на выделенной кроватке, как словно чёрт из табакерки, возник запыхавшийся Грымов.
  - Собирайся, поехали.
  Это были единственные слова, сказанные сержантом. В здании, в которое они вошли, их встретил на входе молодой лейтенант с красной повязкой на рукаве. Грымов молча показал документы и развернул, сложенный вчетверо лист, кивнув в сторону Костика.
  Дежурный отдал честь и пропустил внутрь. Грымов сразу повёл наверх по широкой каменной лестнице.Раньше не доводилось Костику бывать в учреждениях дореволюционной постройки. А здесь даже не надо быть знатоком. И так понятно, что здание построено давно и для чиновника не малого ранга. Может и графа или князя. Потолки высокие, лепные, окна большие, у которых стоят деревянные кадки с высокими растениями. На стенах какие-то картины. Музей, право слово.
  Наверху их ждали, и Грымова сменил другой молчаливый сержант, который проводил до нужной двери и пропустил Костика внутрь. В просторном кабинете находилось двое. Гражданский и знакомый капитан Лаврентьев.
  Костик застыл на пороге, разглядывая хозяев, те в свою очередь, рассматривали его.
  И тут Костик затараторил.
  - Рядовой Александров...
  Гражданский махнул рукой, останавливая доклад.
  - Присаживайся, - и видно прочитав что-то на лице Костика, подбодрил. - Не менжуйся. Сейчас не до этого.
  Костик опустился на стул у края стола и робко посмотрел на гражданского.
  - Ну, что боец, готов послужить родине и товарищу Сталину? - спросил тот, а в глазах проявилась жёсткость.
  - Готов, товарищ...
  Гражданский взмахом руки осадил вскочившего со своего места Костика.
  - Хорошо, что готов. Твоя задача небольшая, но важная. Выполнишь, зачислю в штат с повышением звания. Шофёром пойдёшь? Ты же шофёр, насколько я знаю?
  - Я бы хотел на фронт, - неожиданно для самого себя сказал Костики покраснел.
  - Похвально, - улыбнулся гражданский. - Туда вы и отправитесь вместе с капитаном.
  Лаврентьев кивнул, встал, задвинул стул под стол, одёрнул китель.
  - Разрешите выполнять?
  - Давай, капитан. Парня береги, - гражданский хотел ещё что-то сказать, но после долгого внимательного взгляда на Костика, которому стало не по себе, только кивнул.
  И только в машине капитан объяснил, что требуется от Костика.
  - Будь собой. Постучался, ответил, и как только откроют дверь, уходи в сторону, чтобы снайпер тебя не зацепил. Понял?
  Костик кивнул в ответ.
  - Твой голос Пыжова знает, значит и откроет. Сама она нам не нужна. По нашим данным в доме схрон динамита и оружия. Готовится что-то очень серьёзное и времени выяснять нет. Это дело времени. Мы хотели проследить за тайником, но сверху поступил приказбрать немедленно.
  - По моему, глупо брать схрон сейчас, - выдал Костик и прикусил язык.
  - Приказ, есть приказ. И он не обсуждается! - раздражённо ответил капитан. - И кто знает, может это ловушка...
  - А просто ворваться, всех положить и захватить схрон?
  - Самый умный? Да? Пока ворвёмся, она взорвёт всё к чёртовой бабушке!
  - Топорно как-то, - пробурчал Костик.
  - Самому не по себе, - вздохнул капитан. - Без тщательной разработки и подготовки. И проверить всё не успели. Пыжова сейчас в доме. Ребята установили.
  Подойти к дому незаметно практически невозможно. Тот стоял посреди двора, на котором ни одного дерева, ни одного кустика, ни одной постройки.
  - А ночью?
  - Собаки там ночью. Днём на цепи, а ночью по всему периметру носятся.
  - А где она их держит, если будок нет?
  - Под домом. Думали, что соседка поможет, которая за собаками ухаживала, пока Пыжова каталась на поезде. Да уехала она куда-то. А больше эта дамочка ни с кем не контактировала. Так вот. Все уже на месте. Начинаем. Запомни, открыл и в сторону. Давай!
  Костик с вещмешком за плечами подошёл к не крашеной калитке, сбитой из неровных досок.Постоял, вглядываясь во двор, но там никого не наблюдалось. Сердце бешено заколотилось. Появилось непреодолимое желание бежать отсюда, как можно дальше. Собрался с духом и толкнул калитку. Та слегка скрипнула и распахнулась. Мелкая дрожь начала бить всё тело. Шаг, ещё один шаг. Костик не сводил взгляда с домашней двери, надеясь, что она откроется до того, как он к ней подойдёт. Шёл на ватных ногах и гипнотизировал. В голове пролетали одна мысль страшнее другой. Казалось мир вокруг замер в ожидании. Ни ветра, ни звука, только сердце рвётся из груди. И кажется, что слышно как из-под пилотки капает с виска на плечо маленькая капелька пота.Но дверь, так и не открылась.
  На деревянных ногах Костик поднялся на крыльцо, занёс руку для стука и...
  Дверь сорвалась навстречу...
  
  Свет, тьма, свет, тьма, расплывчатые фигуры и лица, белое, чёрное...
  Мешанина чёрного и белого, тени, мельтешение и ни звука...
  Свет, тьма, свет, тьма...
  Длинный тёмный коридор или тоннель, в конце которого яркий ослепительный свет. Зовущий, манящий, тёплый...
  Боль, тошнота, головокружение, тьма...
  Лица, грустные, радостные, тревожные, печальные, улыбающиеся...
  Обрывки каких-то событий...воспоминания?..
  Боль, свет, головокружение, расплывчатые и размытые объекты...
  
  Кромешная тьма, ни звука.
  Костик попытался приподняться, не вышло даже слегка шелохнуться. Ощущение такое, словно в вакууме. Или на том свете?
  Боль.
  Всё-таки на этом свете.
  Боль ощутима, и кажется,отдаётся по всему телу. Только не понятно насколько тело целое? На месте ли ноги и руки? И что с глазами? Где звук?
  Темнота и тишина...
  Неизвестность давила почище промышленного пресса, который довелось посмотреть в один из походов на завод всем классом. Пресс перед глазами до мельчайших подробностей, а лица одноклассников словно размыты.
  Хоккейная коробка, но на ней почему-то солдаты в разной форме и с оружием. За бортиком стоит тренер и плавно проводит ребром ладони по горлу, пристально глядя на Костика. Лица размыты и только глаза тренера отчётливы...
  Опять знакомый коридор и ослепительный свет в конце. С каждым шагом становится легко и спокойно...
  Боль! Жуткая боль накрыла, затопила сознание...
  Запах! Появился запах! Неожиданно, резко! Будто выдернули из вакуума и сунули в насыщенную запахами колбу.
  Лекарства! Этот запах уж точно ни с каким другим не перепутать!
  Жив!
  Только тревожнее стало. Спокойствия и так не было, а теперь и вовсе улетучилось. Растаяло, испарилось. Вместе с запахами в голову ворвались миллионы различных мыслей, которые всего несколько секунд назад казались не нужными, лишними, а теперь вот стали важными. И требуют ответов!
  Кто-то прикоснулся к голове, слегка провёл по виску, словно погладил. Осталось ощущение, будто между кожей и невидимой рукой неизвестного ткань. Бинт! Конечно, бинт! Опять ранен. Глаза завязаны и уши тоже. Но слышать всё равно должен! Выходит ранение серьёзное и повреждены слух и зрение. Плохо. Это очень плохо. Как жить дальше? Ещё и рук не чувствую, и ног!
  Осторожные и тёплые пальцы разомкнули губы, и в рот протиснулась трубочка.
  Вода! Тёплая умопомрачительно вкусная вода!
  Сухость во рту ушла, желудок одобрительно отозвался. Даже на душе стало светлее. А вскоре Костик ощутил вкус бульона.
  Маловато и того и другого, но понятное дело, идёт война. С продовольствием не так хорошо, как хотелось бы.
  После приёма пищи Костик попытался вспомнить, что произошло, но всё завершалось дверью.
  Зачастил в госпиталь, промелькнула мрачная мысль, но тут же сменилась другой.
  'Лучше гипс и кроватка, чем гранит и оградка'.
  Смех не получился, только напрягся весь, но зато пробило слух! Звуки ворвались в голову сразу и множество!
  - Головкин! На перевязку! - донеслось издалека.
  А вот уже ближе что-то зашуршало, кто-то кашлянул.
  - Погнали фрица, - прогудел голос. - Токмо наших скок ишо поляжет.
  - Фриц уже не тот, конечно, но силён ещё, - ответил молодой голос. - Ничто. Разобьём супостата!
  - Разобьём! - крикнул ещё один голос, звонкий и громкий.
  - Чаво глотку дерёшь? Парня спужаешь? - одёрнул громкоголосого первый.
  - Да что ему глухому? Он ни черта не слышит! - затараторил второй. - Я уже второй месяц валяюсь. Так он тут бревном лежит всё это время.
  - Сам ты бревно! - возмутился первый. - Парень вон пострадал как, а ты... тьфу.
  - Ну не так выразился, - пошёл на попятную второй. - А услышит, так может подскочит, чтобы мне в морду дать! И вылечится!
  - Тьфу! Трепло, ты Елизар! Как есть трепло! У вас на флоте все такие? - голос первого прозвучал с подковыркой.
  - У нас на флоте, Антип Саныч, разные. А парню я только добра желаю. Вон как сестричка вокруг него вьётся. И то и сё, и рядом посидит, по голове погладит. Словно родственника или жениха.
  - Елизар, хорошо, когда ты молчишь. Прямо душа радуется. Стоит тебе открыть роти пространство вокруг переворачивается и хочется сделать тебе неприятную вещь, - послышался новый голос.
  - Фима, дорогой мой человек. Я всегда был к тебе со всем уважением. Только скажи, какую такую вещь ты хочешь сделать?
  Костик слушал их и наслаждался. И нисколько не бесило, что его назвали бревном. Не напрягал и бессмысленный разговор раненых. Сейчас он больше шёл на пользу. Здорово ощущать, что ты умеешь слышать. Вот ещё бы и видеть! Зрение обязательно должно вернуться! Обязательно должно! Без глаз совсем плохо. И Катю так и не нашёл! Только вряд ли Кате нужен безглазый...
  Настроение упало до ноля.
  'Они говорили 'как бревно'. А я не рук, ни ног не чувствую. Может меня обкромсали всего, вот потому я и бревно? Как проверить? То, что не чувствую конечности, ещё ничего не значит...или значит? И сказать ничего не могу. Я реально - бревно. Вот зачем меня закинуло сюда? Все попаданцы в книгах - настоящие попаданцы. Реально воюют, немцев штабелями укладывают, до Сталина доходят, прогрессируют. А я что? Жалкое подобие. Ни знаний, ни умений. Получается, что я даже меньше знаю, чем предки. Мобильника, гаджетов нет, компа нет, ничего нет из моего мира. Все развлечения, это танцы и разговоры. А теперь я и вообще ничего не могу. Бревно. Зачем я здесь? И как в таком состоянии жить?'
  Огромное количество вопросов без ответов. Один в чужом мире, без поддержки родных. Хотя 'родные' как раз есть в Новосибирске. Они хорошие, добрые, но они родные того Александрова. Знать бы для чего закинуло в это далёкое и тяжёлое прошлое? Что нужно сделать?..
  - Мир не прост, сынок. У каждой ситуации, как минимум две стороны и два решения. Наполненный водой до половины стакан можно трактовать по-разному. Для кого-то он наполовину пуст, а для кого-то наполовину полон. И каждый выбирает свою сторону. Тяжело, трудно, но надо жить. Наперекор всему жить и нести добро. Можно много сделать и без глаз, без ног, без рук. Надо только иметь цель и упорство. И быть счастливым человеком. Твоё внутреннее состояние влияет на окружающий тебя мир. И ты в силах его изменить, закладывая добро в сердца людей. Убить себя - это предательство, самое лёгкое и глупое решение. А ты наперекор всему встань, вдохни полной грудью, увидь мир внутренним зрением, ощути добро, наполни его своей энергией и подари людям...
  Костик проснулся и долго лежал, пытаясь понять, он услышал эти слова во сне или наяву? Слишком они врезались в память и разбередили душу.
  Попытка позвать медсестру сорвалась с губ чуть слышным шипением. Но Костик не останавливался и продолжал мучить себя новыми и новыми попытками.
  - Он что-то пытается сказать! - над самым ухом раздался звонкий женский голос.
  - Вижу, Верочка, вижу, - ответил мужской голос.
  - Пришёл в себя? Когда можно будет его допросить? - вмешался ещё один мужской голос.
  - Какой тут допросить? Не видите, что у него нет голоса.
  - Мы и так уже две недели ждём. Время идёт. Нам надо срочно с ним поговорить!
  - Извините, но тут я бессилен.
  - Но что-то можно сделать?
  - Сейчас всё зависит от него. Мы ничего сделать не можем.
  - Плохо, доктор, плохо! На Лубянке бы он заговорил! Запел, как соловей!
  - Ничем не могу помочь.
  Воцарилась тишина, прерываемая сопением одного из персонажей.
  Костик понял из разговора, что у него что-то хотят узнать люди из госбезопасности. Но кто он для них? Подозреваемый или свидетель? В палате тишина. Перевели в отдельную? Скорее всего. Слышно как сопит носом госбезопасник. Получается охрана круглосуточная?
  'Отчего опять ко мне такое внимание? Куда опять влез? Не сбежать'
  От ощущения немощи и беспомощности, Костик начал сжимать кулаки и заскрипел зубами. По телу пробежала боль и от кончиков пальцев по всей длине рук пробежала приятная волна покалывания. Пальцы, словно преодолевали невидимое препятствие, сжимались в кулак!
  Руки! Работают!
  Костик сжимал и разжимал пальцы, стиснув челюсти, и даже боль не могла остановить его, но...
  'Ничего, ничего, скоро встану на ноги и зрение вернётся... А потом?'
  Предательский вопрос внутреннего голоса остановил полёт фантазии на взлёте.
  'Опять на фронт. Если не убьют, то буду играть в хоккей... Если смогу...'
  Мрачные мысли снова затопили сознание. И в какой-то момент Костик остановил их поток и твёрдо решил для себя, что он будет играть в хоккей, несмотря ни на какие обстоятельства!
  Родилась великая цель, к которой Костик решил идти, не обращая внимания на боль, страх, трудности. Сейчас, в эту самую минуту, для него исчезли непреодолимые препятствия. Он точно знал, чего хочет и что нужно для этого сделать!
  Для Костика не существовало времени. Он подчинил всё главному - вернуть власть над своим телом. Восприятие окружающего на слух и восстановление!
  Видимо, его потуги были замечены, и кто-то из медперсонала раз в день разминал его тело массажем.
  В один из дней Костик переусердствовал со своими занятиями и запыхался. Задняя стенка гортани высохла, во рту образовалась клейкая слюна.
  - Пить! - вырвалось у него хриплым, но различимым звуком.
  - Держи! - сильная рука приподняла голову Костика вверх и губ коснулся край кружки с тёплой водой.
  Костик сделал несколько глотков, и устало отвалился назад.
  - Ну, раз заговорил, то давай побеседуем, рядовой. Не забыл как тебя зовут? - жёсткий голос не оставил сомнений, кто это.
  - О чём? - выдавил Костик.
  - Для начала расскажи всё с момента проводов своей девушки. А именно, как шёл с вокзала, что видел, с кем встречался.
  - Я же рассказывал...
  - Надо ещё раз рассказать. Я, капитан госбезопасности Куликов.
  Костик помолчал, собираясь с мыслями, и заговорил.
  Слова давались какое-то время тяжело, и после нескольких фраз приходилось переводить дух, но военный его не торопил и сохранял спокойствие.
  - Пыжова, - усмехнулся Куликов. - Знакомая штучка. А Лаврентьев, выходит, сам тебя встретил на вокзале. Интересно. Опиши мне того, гражданского, в кабинете.
  Костик несколько раз просил напиться воды, и капитан послушно выполнял его просьбу.
  - Выздоравливай, боец. Ты даже представить себе не можешь, как тебе повезло! Везунчик!
  - Можно вопрос, товарищ капитан госбезопасности?
  - Задавай.
  - Меня хотели убрать? - Костик хотел спросить не это, но фраза вырвалась откуда-то изнутри.
  - В точку! Лаврентьев, гражданский, который тебя инструктировал и бандиты из Свердловска, звенья одной цепи. Ты единственный, кто знает резидента в лицо. Потому ты и под охраной. И дежурили мы тут рядом с тобой не просто так. Всё, что рассказал сейчас, не должен услышать больше никто. Запомни, что пока твоя фамилия для всех - Аркадьев. Константин Аркадьев. Память ты потерял после контузии и ничего не помнишь, кроме имени и фамилии. Ясно? Ещё есть вопросы?
  - Что с Лаврентьевым?
  - Убит Лаврентьев при попытке ареста вместе со своими подручными. Ладно, устал поди? Снаружи два бойца дежурят, на окне толстая решётка. С сегодняшнего дня в палате будут посменно дежурить две медсестры. Отдыхай, - капитан немного помолчал и добавил. - Тебя могли убрать несколько раз, но каждый раз убийцам мешала небольшая случайность. Такому везению можно только позавидовать. В рубашке, как говорится, родился. И ещё. Сделай вид, что разговаривать не в состоянии. Это в твоих интересах. Пусть все думают, что ты глух и нем.
  Стукнула дверь, и Костик немного расслабился, перебирая и осмысливая сказанное капитаном Куликовым.
  Смерть постоянно идёт по пятам, но не спешит забирать к себе. Или кто-то хранит его, и каждый раз мешает замыслам убийц? Ангел-хранитель?
  Чем больше Костик думал о произошедших событиях,тем больше странностей и вопросов возникало...
  Проснулся от желания скорей встать на ноги. Увеличил тренировки рук и попытался работать с ногами, но те продолжали оставаться бесчувственными. Бинты стали мокрыми, а боль во всем теле не утихала.
  'Я вас заставлю мне повиноваться! Мне еще на лёд выходить! Я всё могу! Пролететь через время и пространство смог? Смог! Возможно, что и в параллельный мир сумел прыгнуть. Значит, самое простое - встать на ноги!'
  Костик закрыл глаза. Дышалось тяжело, боль не отступала, плюс физическая нагрузка.
  'Шпионские игры. Влип в историю на ровном месте. И сбежать не получится, и защититься, если чего. Бревно! Погоди. Если я лежу в отдельной палате, тогда что за голоса я слышал? Соседи по палате называли меня бревном. Вот только соседей у меня никаких нет. Это как? В бреду причудилось? Но я ведь явно слышал их слова. Антип Саныч, Фима, флотский Елизар. Причудилось? Странно как-то. Спросить могу только у капитана'.
  Целую неделю Костик сам и при помощи санитарки работал с конечностями. Если руки уже могли спокойно держать ложку, то ноги оставались в прежнем состоянии. Перевязки были каждый день. Попытка снять с глаз повязку оказалась неудачной. В глазах стояла муть, казалось, что стоит только махнуть рукой и она развеется. Врач успокоил, что зрение вернётся, что все признаки для этого есть. Какие именно признаки, он объяснять не стал. Костику очень хотелось задать несколько вопросов, но помня о предостережении капитана, стиснул зубами язык и промолчал.
  В один прекрасный день появился капитан госбезопасности Куликов. Жёстким голосом распорядился всех удалиться из палаты и проинструктировал охрану никого не впускать.
  - В общем так, Константин. Пока мы не взяли крота, ты не можешь быть в безопасности. Тебя ищут. Мы решили, что надо тебя убирать из Москвы. По-хорошему отправить бы тебя к родне в Новосибирск, но сам понимаешь, что там тебя будут искать однозначно. Поэтому принято решение отправить тебя на восток. Куда, будет знать только наш сотрудник, медсестра. Она и несколько тяжёлых раненых будут переведены в другой госпиталь. Много я тебе не расскажу. Не зачем знать. Несколько раненых под фамилиями Александров и Аркадьев будут отправлены в разные госпитали. Твоя фамилия отныне - Голиков Константин Львович. Всё понятно?
  Костик кивнул головой.
  - Медсестра всё что нужно до тебя доведёт. Память у тебя хорошая, а рисовать умеешь?
  - С рисованием как-то не сложилось.
  - Да и ладно. Вернётся зрение составите с ней портрет того незнакомого офицера. Описание твоё есть, но под него подходит десятки, а то и сотни человек. Пока ты жив, крот не может чувствовать себя спокойно. А если это один из ключевых шпионов, то они уже роют землю во всех направлениях. Понимаешь ситуацию?
  - Может мне оружие?
  - Какое тебе оружие? Повязку с глаз снимут, тогда посмотрим. Я слышал, ты каждый день зарядкой занимаешься? Молодец! Одобряю! Кстати, я твои документы нашёл у Лаврентьева. Короче, говоря, теперь ты рядовой госбезопасности. И... но это потом, - капитан немного замялся. - Твоя задача - выжить, встать на ноги, выздороветь и сделать портрет этого сучьего потроха.
  - Я же рисовать не умею.
  - Найдём, кто нарисует. Ты, главное, встань на ноги! Ты до войны хоккеем увлекался?
  - Было такое...
  - Встанешь на ноги, поможем вернуться в спорт. Ну, а в качестве кого. Тут и сам понимаешь, от чего зависит. Что-то вспомнишь важное, передашь через медсестру. Её зовут Аля. Молодая, симпатичная, но пальцы в рот не клади, откусит по самые гланды, - капитан усмехнулся. - И помни, разговаривать можешь только с Алей и с её разрешения. Усёк?
  - Усёк, товарищ капитан госбезопасности.
  После разговора прошло несколько дней. Костик трясся в поезде с другими тяжёлыми ранеными, которых эвакуировали на восток. Медсестра с мягким ласковым голосом, будто никогда не отходила от его полки. Когда бы Костик ни очнулся, он всегда слышал, как Аля кого-то утешала, с кем-то разговаривала, а то и просто негромко пела.
  И этот голос навевал на воспоминания...
  Госпиталь располагался на окраине города Красноярска. Удалось услышать кусочек разговора ещё на перроне. Костик старался впитывать в себя всё услышанное, словно это должно спасти его жизнь. И ему хотелось жить. Наперекор всему. Тем более, после тряски в поезде ему казалось, что ноги ожили. И вообще тело словно встряхнули и разогнали кровь по всем сосудам, оживляя умирающую плоть. Так казалось.
  Костик попросил Алю найти ему небольшие гантели для занятий и прикрепить верёвку к спинке кровати в ногах. После недолгого спора, она выполнила его просьбу.
  Занятия приобрели совершенно иной характер. Костик до изнеможения тягал гантели, затем превозмогая боль приподнимал тело при помощи верёвки. Занятия прекращал только после того, как руки отказывались повиноваться. Немного отдохнув и придя в себя, начинал всё сначала. Болело всё. Искусанные до крови губы выдавали его перед Алей, которая старалась отговорить от такого самоистязания.
  Костик оставался неумолим. Молчал с окружающими, врачами и временами с Алей. Старался ничего не просить. Ел всё, что давали. Концентрация была невероятной. Он засыпал с мыслью о хоккее и полном своём здоровье и просыпался с этой мыслью.
  Настал день, когда сняли бинты с глаз. Несмотря на прикрытые шторами окна свет резко ударил по привыкшим к темноте зрачкам. Костик вскрикнул от резкой боли и защитился ладонями. Слёзы текли без остановки, пока глаза не адаптировались к окружающей обстановке.
  Костик осторожно, прищурившись, оглядел стоящих вокруг докторов. Хмыкнул, и протянул руку для пожатия пожилому седому врачу.
  - Речь вернётся. Обязательно, вернётся. Надо только дать время, - говорил небольшого роста средних лет доктор. - По идее он уже должен говорить. Слух вернулся, зрение восстановилось и голос появится.
  - Полностью с вами согласен, - ответил седой. - Но у меня такое впечатление, что молодой человек может говорить, но почему-то молчит.
  Костик под его жёстким проникновенным взглядом остался непроницаемым. Аля, стоявшая рядом, слегка вздрогнула, и стиснула плечо Костика.
  
  Глава 14
  
  Костик проснулся от необычного состояния. У него болели ноги. Ноги, которые не чувствовал давно. А теперь он ощущал их. Они болели!
  Благодаря постоянным изматывающим тело и душу тренировкам, Костик окреп. На руках появились небольшие бугры мышц, да и спина выдерживала довольно серьёзные нагрузки.
  Порой Костик слышал, как перешёптывались раненые, глядя на него занятия. Сначала фыркали, говорили, зря силы тратит, потом с завистью, когда он стал садиться на кровати без помощи медсестры. Теперь и вовсе некоторые старались ему подражать, занимаясь с подручными материалами. Медперсонал не возражал, но строго контролировал время занятий. Костика контролировала только Аля.
  Сейчас Костик лежал и думал о приятной боли в ногах, о том, как он поднимется с кровати под удивлённые взгляды соседей по палате и медиков. Как пройдётся по коридору...
  Дверь в палату слегка скрипнула, и чьи-то осторожные шаги направились в сторону Костика. Или показалось? Нет, не показалось. Обострившийся слух чётко определил чуть слышную мягкую поступь босых ног по деревянному полу.Всё-таки ночь. Тишина, если не обращать внимания на тяжёлое дыхание или не частое всхрапывание раненых.
  Что делать? Закричать? А может это кто-то из раненых выходил по нужде? Нет. Тут все лежачие. Ошиблись палатой? Может быть.Но идёт он точно в мою сторону. Зачем идёт? Убить? Скорее так и есть. Ну не спросить же дорогу в библиотеку? Если у него нож, то, что я могу сделать? Поднять шум? Услышат, но тут не ходячие. Значит, пока прибежит дежурная медсестра, пройдёт время. В темноте вычислить врага затруднительно. Аля? Возможно, она где-то недалеко. Уронить тумбочку? Так, а что на тумбочке? Кружка. Алюминиевая. У соседа стакан. Не дотянусь. Гантели! Рука скользнула из-под одеяла на пол, нащупала холод металла. Вот уже близко. Остановился, завозился. В глаза резко ударил сноп света от фонарика, и Костик невольно прикрылся рукой.
  - Не спишь? Правильно делаешь, - прошипел незнакомый голос. - Как следы не путали, а вычислили тебя. Меня отправили тебя опознать, чтобы уж наверняка. Вот и думаю, опознать тебя или нет?
  - С чего такая щедрость? - тоже шёпотом ответил Костик.
  - Ишь ты, а говорили, что безгласый. Хотя понятно. Скрытность, - незнакомец усмехнулся. - Я, понимаешь ли, вор. Честный вор.
  - Такие бывают? - с сарказмом спросил Костик.
  - Всякие бывают. Тут другое дело. Если поможешь мне, то я тебя не сдам. Баш на баш.
  - Не преувеличивай мои возможности.
  - Торговаться не будем. Есть всего два варианта. Я сдаю исполнителя, а вы мне помогаете выписаться из госпиталя по чужим документам.
  - На фронт?
  - На фронт! Думаешь, если я вор, то мне начхать на всё? Ошибаешься.
  - А зачем тогда документы?
  - Я вот тоже хочу от этих спрятаться. Не один ты такой. Что скажешь?
  - Хорошо. Я узнаю и скажу.
  - Завтра приду опять. Скажу, что помешали тебя опознать.
  Утром Костик обменялся с Алей многозначительными взглядами. В перевязочной рассказал о ночном визитёре. Аля решила встретиться с ним сама.
  День прошёл в тренировках и раздумьях.Чтобы не говорил ночной пришелец, а меры безопасности принять надо.Аля сказала, что всё под контролем, волноваться не о чем, она всё предусмотрела.
  Вообще интересная девушка. Всё успевает делать. Не сказать, что красавица, но есть в ней что-то такое, от чего все обращают на неё внимание. Хотя она умеет быть и незаметной. Этакой серой мышкой. Умеет перевоплощаться не только внешне, но и внутренне, что ли. Когда ей надо, на неё засматриваются или не замечают вовсе. Надо - боятся и обходят стороной, бывает, даже заискивают. И Костик явно видел, что всё это заставляет других делать она. Страшная женщина. Глаза серые, мягкие, но вмиг могут стать стальными и пронзительными. И росту в ней всего метр шестьдесят, наверное, а двухметровые мужики порой смотрят на неё снизу вверх. У такой не забалуешь.
  Аля, когда массировала его тело, прошептала, что, скорее всего, уже сегодня придёт убийца. И надо быть готовыми встретить. На предложение переставить кровать в другое место, Костик ответил отказом.
  - Пистолет дай, а то они меня убивать будут, а я как бревно. Даже не сбежать, - мрачно прошептал Костик на ушко Але.
  Она разгладила одеяло у него на груди, выпрямилась, мило улыбнулась и отрицательно покачала головой.В ответ Костик тяжело и обречённо вздохнул, но и это не помогло разжалобить медсестру.
  Попытка выспаться днём не удалась. Сон совершенно не шёл. Зато за полночьглаза так и норовили закрыться.
  Находясь в полудрёме, Костик услышал чуть слышный хлопок двери. Прислушался, боясь пошевелиться, но тишина продолжалась для ожидающего человека очень долго. Сердце забухало в груди и стало казаться, что убийца, точно его слышит. Дыхание сбилось, ладони вспотели. Гантель в правой руке нагрелась и норовила выскользнуть. Костик с трудом сдерживал дыхание, боясь пропустить любой звук.
  Лёгкие быстрые шаги раздались у самой кровати. Костик вздрогнул от неожиданности и дёрнулся. Гантель с грохотом упала на пол.
  - Всем стоять! Руки вверх! - раздался мужской голос и включился свет.
  Сразу же раздались выстрелы, заложив уши. На Костика упало массивное тело и вдавило в панцирную сетку, не давая нормально дышать.
  Костик зажмурился от резкого света в глаза и ощутил, как по груди растекается горячая жидкость.Голос Али у самого уха прошептал, чтобы притворился мёртвым.
  - Что там, Аля? Жив подопечный? - раздался мужской голос.
  - Убили, товарищ лейтенант, - Аля сказала так, словно Костика действительно убили.
  - Не уберегли, значит, - вздохнул лейтенант. - Что ж теперь, давай оформлять.
  - Чтобы не случилось - молчи! Глаза не открывай, не двигайся. Для всех ты умер, - быстро прошептала Аля на ухо и погладила Костика по волосам.
  
  Небольшой деревянный дом, покосившийся от времени, на окраине Красноярска, ничем не выделялся от остальных. Заросли кустарников надёжно скрывали двор. Внутри дома за обеденным столом сидел человек в гимнастёрке с двумя жёлтыми планками на груди и жевал хлеб, запивая молоком. Он часто поглядывал в окно на калитку и кого-то ждал. Время от времени он бросал взгляд на напольные часы. Он не нервничал, не суетился, хоть и был напряжён.
  'Три агента провалены по вине Цикады. Три агента! Три года работы по внедрению и вербовке коту под хвост. Ещё и сам прокололся. И на ком? На сопливом пацане, который, возможно, и не видел ничего! Цикада всех подставил, начиная со Штыря. Ну, Штырь, чёрт с ним. Эшелон всё равно упустили. Дело не сделали, а потери понесли. Не профессионально'.
  В это время открылась калитка, и в неё юркнул невзрачный среднего роста мужичок в кепке и сером пиджаке.
  - Лекарь, это Свищ, - раздался голос после условного сигнала в дверь.
  - Заходи.
  Свищ немного помялся на пороге, набрал кружку воды прямо из бака, стоящего у входа. Залпом осушил, вытер рукавом губы.
  - Завалили.
  - Сам видел? - Лекарь просверлили взглядом Свища.
  - Вот те крест! Как убили, не видел, но видел, как выносили. Простынка на груди вся кровью пропиталась...
  - Точно это он?
  - Точно! Особист простынь приподнял с лица, я и подсмотрел.
  - Этого мало! Документы, свидетельства! Опроси ненароком всех, кто что-либо видел. Мне нужны железные доказательства, что пацана убили. Понял?
  - Хорошо, лекарь, сделаю, - закивал Свищ.
  - Через два дня на рынке, где всегда, повесишь объявление. Если всё в порядке, то о продаже этого дома, если не подтвердится, то о сдаче дома на месяц. Ясно?
  Свищ опять кивнул.
  - И не дёргайся никуда. Работай, как работал. Нужен будешь, свяжусь. Иди.
  Свищ чуть заметно поклонился, поправил кепку и исчез за дверью.
  'Ждём распоряжений и вестей'.
  Лекарь встал из-за стола, сладко потянулся и бросил взгляд на калитку...
  
  - Открывай глаза, - раздался голос Али. - Ждём вечера и отправляем тебя в Новосибирскую область, в Мошково. Там за тобой присмотрят. Я свою задачу выполнила и должна убыть в Москву.
  - Спасибо, Аля, - проговорил Костик, глотая слёзы. - Ты необычная девушка.
  - Конечно, необычная. Стреляю с двух рук, владею рукопашным боем и работаю медсестрой, - она слегка хихикнула. - Выздоравливай! Кто знает, может, и увидимся ещё. Вечером лейтенант Зотов тебя отправит, а я прослежу издалека. Мне светиться нельзя рядом, а то всю легенду разрушу.
  Аля наклонилась и поцеловала Костика в лоб.
  - Удачи тебе, необычная девушка.
  Аля улыбнулась, провела ладонью по щеке Костика, и быстрым шагом вышла из комнаты.
  Костик огляделся. Это была комната с кроватью у стены, на которой лежал он.Стол в дальнем углу и самодельный шкаф, покрытый тёмной морилкой напротив кровати. Между двумя дверцами вытянутое встроенное зеркало.
  Костик приподнялся на локте и всмотрелся в отражение. На него смотрел исхудавший паренёк с выцветшими глазами, с мрачным взглядом человека прошедшего через ад. Лицо совершенно не напоминало того паренька, в которого два года назад он переместился.Коротко стриженые волосы, плотно сжатые губы и у левого виска чуть заметный белёсый шрам. Костик аккуратно провёл по нему пальцем, постарался улыбнуться и не смог. Рот криво вытянулся, и получилась 'смешная рожица'.
  Дверь открылась, и на пороге появился лейтенант госбезопасности. Видимо тот, который разговаривал с Алей в палате.
  - Ну и как там?
  - Где? - не понял Костик.
  - На том свете, - улыбнулся лейтенант. - Зотов.
  Крепкая твёрдая рука сжала ладонь Костика, но продавить не смогла.
  - Молодец, натренировал. А гантельку ты вовремя уронил. Стрелок замешкался и две пули пустил мимо, возможно, что и всвоего подельника угодил. Того, который на тебя упал. Я вот что хотел спросить, - сменил тон Зотов. - Ты ходить вообще никак?
  Костик отрицательно мотнул головой.
  - Тогда так. Запакую тебя в деревянный ящик. Загрузим в грузовик и где-нибудь потом в безлюдном месте, остановимся, пересядешь в 'эмку'. Решили, что лучше и надёжней посадить тебя на поезд не в Красноярске, а в ближайшем городке.
  - В ящике не сыграю в ящик?
  - Шутишь? Это хорошо. В ящик пару матрасов кинем, одеяло с подушкой. Поедешь первым классом. Да мы гнать не будем. Времени достаточно. Меня вопрос один волнует: куда ты так влез, что тебя хотят убрать? Не отвечай, я что, не понимаю, что ли. Это я так, для себя. Пожелания, просьбы.
  - Лейтенант, а санитарку с уткой можно позвать? - спросил Костик и густо покраснел.
  - С санитаркой проблема. Тебя нельзя светить. И Алю не позовёшь. Ладно, сейчас сделаю, - лейтенант открыл шкаф и вытащил кожаный дутый портфель. - Жди, сейчас.
  Он широким уверенным шагом скрылся за дверями. Не успел Костик опомниться, даже румянец не сошёл со щёк, как в дверях нарисовался сияющий Зотов.
  - Теперь на неделю разговоров о чудом исчезнувшей утке будет, - лейтенант жестом фокусника торжественно достал утку. - Помочь?
  - Я сам, - опять покраснел Костик.
  - Держи, - усмехнулся Зотов.- Через два часа в путь.
  Костик держал утку в руке и молчал.
  - Я за дверью. Если что, - ухмыльнулся и вышел.
  Немного помучившись, удалось сделать дело. Проблема возникла поставить утку на пол.Извернулся-таки, поставил, но резкая боль в спине заставила вскрикнуть.
  Зотов тут же заглянул в комнату.
  - Это ты от счастья, что получилось? - решил пошутить лейтенант, но увидел лицо Костика, понял, что не до шуток. - Твою мать, позвал бы лучше. Спина?
  Костик кивнул и откинулся на подушку.
  - Лейтенант госбезопасности выносит утку за убитым солдатом. Хорошая статья в газету бы получилась, - проговорил Костик.
  - Ха-ха, такую статью не пропустят, - засмеялся Зотов. - НКВД у нас не только карающий орган. Цени! Когда ещё такое случится? Я сейчас осторожно вынесу, а ты отдохни пока.
  Зотов, не поморщившись, взял утку и ушёл.
  Боль отступила и накатила усталость от пережитого ночью. Костик, как ни странно, уснул.
  Ящик закрыли крышкой и прихватили на несколько гвоздей на всякий случай. Грузовик НКВД с водителем и двумя автоматчиками.
  Не совсем приятное ощущение испытал Костик, пока находился в закрытом ящике. Паники закрытого пространства не было, но состояние ограниченности давило. Даже голова разболелась. Пересадку в 'эмку' Костик помнил плохо. Как и всё остальное.
  Очнулся утром под стук вагонных колёс. Открыл глаза и увидел медсестру, которая разглядывала его.
  - Ой! Извините! - вскрикнула она, заметив, что он открыл глаза и покраснела. - Я думала, вы спите. Вы...
  Она не знала, куда отвести взгляд и деть руки.
  - Всё нормально, - произнёс Костик и хотел улыбнуться, но вспомнил попытку в комнате госпиталя и передумал.
  - Вам покушать принести?- засуетилась медсестра.
  Костик посмотрел на её хитрое милое личико и согласился.
  Медсестра принесла тарелку с рисовой кашей и стакан чая. Помогла сесть, подложив за спину дополнительную подушку. Уселась напротив и принялась смотреть, как Костик ест.
  - Меня Зоя звать. Ваш лейтенант такой грозный. Сказал смотреть за тобой в оба. Вот я и смотрю. А ещё он обещал голову начальнику поезда оторвать, если с тобой что-то случится. И теперь мы в одном купе с тобой. А у тебя есть девушка?
  Костик слушал её щебетанье, отправлял в рот кашу ложка за ложкой, а перед глазами стояла Катя. Вот только лица никак не мог разглядеть. Только расплывчатый силуэт. Но Костик точно знал, что это именно Катя.
  - У вас такой грустный взгляд, - Зоя положила ладонь на руку Костика и вырвала его из дум.
  - Что?Чай? Буду.
  Глаза Зои стали круглыми, а на лице проявилось обиженное выражение. Губки недовольно поджались. Она ненадолго замолчала.
  - Вам со мной не интересно. Даже не слышали, что я говорила.
  Костик смутился.
  - Прошу прощения. Я не специально. Со мной такое бывает.
  Девушка улыбнулась. От выражения обиды не осталось и следа, но Костик категорично пресёк продолжение разговора. Захотелось побыть одному.
  Почти десять дней добирались до районного посёлка Мошково. Поезд часто ставили на запасной путь под обгон эшелонов с военными грузами. За эти дни Костик передумал многое.
  Настойчивая Зоя всё-таки обиделась окончательно и последние четыре дня с расспросами не лезла. К тому же удалось встать на ноги. Стоять и держаться за подручные средства. Последние два дня он так и ехал. Стоял, держался изо всех сил и смотрел в окно, предаваясь своим мыслям.
  Тоска по Кате выматывала больше, чем раны и боль от них. Неизвестность пугала. Лишь внутренний голос твердил, что они ещё встретятся. На фронт он уже не попадёт. Железно. Списан подчистую.
  Теперь надо как-то налаживать жизнь. С роднёй было бы проще, но с ними пока запретили общаться. И как жить? Что я могу делать? Ничего! Только играть в хоккей. Кому он тут нужен хоккей, когда идёт война?
  Он улыбнулся, когда вспомнил друзей и хоккейную коробку во дворе дома. Неожиданная война из прошлого перечеркнула его детство, прибавило годков и заставило повзрослеть. Из головы выветрилось многое, что казалось тогда важным. Расставились приоритеты. Есть цель.
  - Я совсем другой человек, - прошептал Костик, вглядываясь в начинающие зеленеть лесные колки, виднеющиеся в окне. - Совершенно другой человек. Такое ощущение, что детства у меня никогда не было, а воспоминания просто выдуманы. Единственное, что связывает меня нынешнего со мной прошлого - хоккей с шайбой. Игра, которой ещё нет в Советском Союзе. Игра, ради которой стоит жить. Я маленький винтик огромной вселенной. А что может сделать этот винтик, если он, возможно, уже больше никогда не сможет встать на коньки? Тут по земле надо научиться ходить без трёх пальцев на ноге, а уж выйти на лёд на коньках, это фантастика. Хотя...Алексей Мересьев летал без ног и сбивал врага. Актёр из 'Белого солнца пустыни' сыгравший Верещагина снимался в фильме, превозмогая боль в ногах. На фронте в разведке чуть не отморозил ноги и всю жизнь страдал от атеросклероза сосудов ног. А снимался он в фильме после ампутации нескольких пальцев на ногах! В будущем будут проходить паралимпийские игры! Ребята без ног бежали на лыжах, играли в хоккей! И что я не смогу что ли? Больное сердце и паралич в детстве не помешало Валерию Харламову стать великим! Одна нога короче другой? Для соперников Гарринчи это не показатель! А Николай Сологубов! Четырежды был ранен и чуть не остался без ноги! Правая стопа лишилась подвижности. И к тому перенёс несколько сложных операций! Лучший защитник СССР в послевоенное время! А ведь я с ним могу встретиться! Эх, надо было историей хоккея лучше поинтересоваться. Первый чемпионат СССР прошёл в 1946 году. Сейчас весна 1944 года. Если так, то и играть уже должны в хоккей с шайбой! В бенди ещё до войны играли и чемпионат был. Только названия клубов не помню. В общем надо найти коньки, клюшку и шайбу. Будем тренироваться.
  - Подъезжаем к Мошково, - заглянула в купе Зоя. - Я вам оставлю свой адрес в Новосибирске, а вдруг надумаете позвонить.
  Она протянула обрывок тетрадного листа с крупными цифрами, написанными карандашом.
  Костик долго смотрел в лицо девушки, не решаясь принять записку, но всё-таки взял. Зоя улыбнулась и застенчиво наигранно опустила взгляд вниз.
  - Ничего не скажете на прощание девушке?
  Костик отрицательно мотнул головой.
  - Вашу форму одежды сейчас принесу. Вещмешок передадут встречающему, - с обидой в голосе выпалила Зоя и поспешно вышла в коридор.
  Костик только хмыкнул в ответ и подтянул поближе костыли. Правая нога почти восстановилась, а вот с левой ещё проблемы,встать на неё не получается, подгибается.
  Собираться долго не пришлось. Зоя уже всё сложила в вещмешок и хотела помочь Костику переодеться. На что тот ответил категорическим отказом. Хоть и сложно было натягивать штаны, крутить портянки и натягивать гимнастёрку, но он справился.
  Сложнее всего оказался спуск из вагона по ступенькам, но тут встречающий помог, поддержал. Забрал вещмешок.
  - Лейтенант Зимин Валерий Палыч. Можно просто. Валера.
  Молодое обветренное открытое лицо с серыми глазами из-под тонких бровей смотрели устало. Светлая рубашка и тёмные летние брюки нисколько не выдавали в нём военного.
  - Александров. Константин. Можно просто, Костик.
  Они пожали руки и улыбнулись.
  - Спортсмен? - Зимин придержал под локоть оступившегося Костика. - Какой вид спорта?
  - Хоккей. Это ты по рукопожатию определил, что я спортсмен?
  Зимин засмеялся.
  - Предположил, а ты и раскололся сразу. До войны играл?
  - Нет. Но очень хочу выйти на лёд. Играть хочу. Очень.
  - Хочешь, будешь. Я тебя подселю к моей мамаше. Отец погиб в сорок втором в Сталинграде. Теперь она одна. Я через два дома по той же улице с женой и сыном живу. Мимо пойдём, покажу. Нужен буду, забегай. Меня ведь тоже комиссовали по ранению. Только я до фронта так и не доехал. В сорок третьем наш эшелон разбомбили. Повезло, что выжил. Собрали по кусочкам, можно сказать.
  - Госпиталь далеко от дома?
  - Рядом, почти. Клавдия будет забегать к тебе по вечерам, осматривать. Так что не переживай.
  - На работу бы куда устроиться.
  - Какая тебе сейчас работа? Выздоравливай, давай! А работы у нас всегда навалом. Подыщем. Мамаша моя тебе по дому подкидывать будет. Восстановишь физику. Кстати, зовут её Глафира Яковлевна. Не забудь. Твои карточки на питание я уже отдал ей. Голодным не останешься. Ты же холостой? Вот. Девчонок у нас много. Одна другой краше. Женим.
  - Валер, ты как сваха.
  - Да я здесь за всех отдуваюсь. Слушай! А работу я тебе нашёл! - Зимин довольно улыбался. - В школу учителем физкультуры! Ты де спортсмен! Вот и пацанам привьёшь, а то курят, да по карманам лазают. И секцию хоккея можешь открыть. Глядишь, вырастишь чемпионов! Как тебе моё предложение?
  - Надо подумать, - задумчиво произнёс Костик. - Надо подумать.
  
  Глава 15
  
  Обычный частный дом жителей в сибирской глубинке из брёвен. Но выглядели дома здесь более аккуратно, что ли. Ровные углы напоминают каменные постройки. Тесовые двускатные крыши.Заборки под крышей и наличники фигурные. Некоторые с двустворчатыми ставнями, а некоторые с большой одной ставней для закрытия окон. Во всех дворах полно зелени. Заборы слегка перекошенные. Война, не до того. Во многих семьях мужики ушли на фронт и мало их, кто вернётся назад. Костику повезло. Только здесь его никто не ждал, как впрочем, и нигде в этом мире его никто не ждал. Новоиспечённая родня разве что. Получается единственные близкие люди. Но пока и с ними не дают пообщаться.
  Хозяйка выглядела молодо, лишь морщинки под глазами и усталый, умудрённый жизнью, но потускневший взгляд выдавали её возраст. Чёрный платок, спрятавший волосы и завязанный на затылке - вечный траур по погибшему мужу. Тёмная блуза и длинная ниже колен юбка.
  - Это и есть мой новый постоялец? - спросила Глафира Яковлевна и улыбнулась. - Проходите в дом, чего у калитки толочься?
  - У меня дела ещё, - отмахнулся Валера. - Я вечером забегу.
  Во дворе пустая конура. У забора аккуратно сложена поленница дров. Хозяевами двора бродят куры, за спокойствием которых важно следит петух.
  Стоило Костику оказаться от него в двух шагах, как тот встряхнул гребнем, вытянул голову вперёд и понёсся на незваного гостя. Хозяйка ловко на лету ногой прервала неожиданную атаку. Петух отлетел в сторону, обидчиво склонил голову набок и посмотрел на Костика круглым глазом так, словно говоря: я тебя запомнил.
  Глафира Яковлевна поднялась на старое скрипучее крыльцо и пропустила Костика вперёд. Полутёмные сени и открытая настежь дверь на кухню. Слева в дальнем углу печка с полатями, ближе к двери небольшой стол, покрытый выцветшей и местами изрезанной клеёнкой.Справа пузатый рукомойник с круглой раковинойи квадратным небольшим зеркалом на стене.
  - Без костылей сложно ходить? А то на крыльцо еле залез. Сильно поранетый, видно. Покушать сейчас соберу, а то голодный, наверное. Вечером баньку Валерка истопит. Вот в той комнате и располагайся, - хозяйка махнула рукой на дверь сразу за умывальником. - Постелька заправлена.
  Костик оглядел небольшую комнату. Кровать, стол, стул и кургузый, слегка завалившийся на стену бельевой шкаф. На подоконнике низкого окна стоял цветок с длинными острыми мясистыми листами. Или это не листья? Интересное растение.
  Хозяйка, видно заметив взгляд Костика, сказала:
  - Алой. Кровь ранку хорошо чистит, грязь вытягивает. Могу убрать, если мешает.
  - Нет, нет, не мешает, - поспешно ответил Костик.
  - Ой, - Глафира Яковлевна всплеснула руками. - Вещмешок оставила на крыльце. Сейчас занесу. А ты переодевайся.
  Хозяйка ушла. Костик опустился на стул и поставил рядом костыли, прислонив их на крышку стола.
  Отвыкли ноги от кирзовых сапог за время лежания в госпитале. И Костик с наслаждением стянул и облегчённо вздохнул.
  Для него война теперь далеко. Надо строить мирную жизнь. Предложение Валеры о работе в школе физруком понравилась. А почему бы и нет? Всегда любил спорт.
  
  Вечернее застолье превратилось в знакомство. После баньки, напаренные чистые в белых исподних рубахах, Костик и Валера, два солдата, помянули погибших. Помолчали. Женщины не мешали. Жена Зимина, Лиза, худенькая невзрачная женщина, всё норовила подсунуть Костику квашеной капусты.
  - Надо же, как бывает, - мотал головой Валера. - Бац и в штрафники. Я бы этого члена совета...
  - Неа, промолчал бы, - ответил Костик.
  - Да за такое морду надо бить!
  - Надо! - согласился Костик. - Но не нужно.
  - А ты в хоккей хорошо играешь?
  - Ну, как тебе сказать, - задумался Костик. - До войны хорошо играл, а теперь не знаю, смогу играть или нет.
  - Вообще бегать на морозе с палкой и гонять мяч не моё. Не нравится мне эта игра. Вот футбол - другое дело. Или бокс, борьба. Но будешь играть, буду на все матчи приходить!
  - Слушай, Валер, я так и не спросил, а кем ты работаешь?
  - Зам. директора клуба. Прежний погиб, когда двое урок с лагеря бежали. Не вовремя на своём велосипеде из деревни возвращался. В общем, пересеклись у них дорожки, - Валера рубанул рукой. - Он погиб, а тут я такой весь геройский. Короче, назначили сразу. Потому как некого больше. У меня два сотрудника. Две девчонки молодые. Энтузиазма хватит на всю область. А талантами у нас земля богата. Слушай, а может ко мне? Завхозом? А тоя я един в одном лице. Ну, как хочешь.Давай за нас, фронтовиков!
  Наутро договорились, что Зимин познакомит Костика с директором школы.
  Михаил ИвановичКубланов встретил Костика приветливо, долго жал руку, расспрашивал о здоровье, о семье, о войне. Костик отшучивался, желания рассказывать не было никакого. Да и что он расскажет? Правду? Какую? Лучше промолчать.
  - Вот что молодой человек, - Кубланов сложил руки на животе и откинулся на спинку стула. - Начало учебного года 15 сентября. К этому времени, надеюсь, уже откажетесь от костылей и приступите к своим обязанностям в полной мере. А пока отдыхайте, восстанавливайте здоровье. Буду очень рад, если решите у нас работать.
  Восстанавливаться, так восстанавливаться. Вообще место жительства удобное. Недалеко и школа, и клуб, и железнодорожный вокзал, и парк. Ладе баня общественная недалеко. Хозяйская всё же лучше.
  Пока Костик ограничен в движении, он выпросил у директора школы учебники по всем предметам. Решил позаниматься самостоятельно. Зимин обещал принести гантели. Во дворе с разрешения хозяйки, Костик устроил мини-спортзал. Поставил наклонную доску для отжимания. К столбу привязал верёвку и при помощи её качал пресс и бицепсы. К ногам привязывал чурбаки, пытался разрабатывать ноги.
  Дни полетели с ужасающей быстротой. Хозяйка смотрела на его упражнения с улыбкой. Через неделю за его тренировками начали наблюдать сорванцы с соседних улиц. Какое-никакое, а развлечение.
  Левая нога долго не желала подчиняться, но и она сдалась. Костик увеличивал тренировки постепенно. Три раза в день физические упражнения. Причём, в обед помогал хозяйке с дровами, водой. Забор починил по всему периметру. Утром и вечером нагружал все группы мышц. Через месяц начал прогулки и лёгкие непродолжительные пробежки.
  К сентябрю Костик уверенно ходил без костылей, совершал пробежки километра на три и перезнакомился с местными пацанами.
  В душе и он оставался обычным пацаном, рано повзрослевшим по ряду множества причин. С каким желанием он вернулся бы сейчас обратно, в своё время, в своё детство. И он прекрасно понимал этих сорванцов, чьё взросление пришлось на годы войны. Они разительно отличались от тех, будущих.
  За это время Костик узнал об играх, в которые играла ребятня этого времени. Салки, пятнашки, лапта, жмурки. Иногда пацаны собирались и играли в мяч. Тактики никакой, только азарт. Мяч без камеры, набитый тряпками, тяжёлый. Пацаны играли босиком, единственную обувку старались беречь. Вместо штанг кидали одежду, обувь, камни. И бегали до упаду.
  В первых числах сентября Костик прошёл медкомиссию при Мошковском РВК и был признан не годным к строевой. Вроде документ есть, что списан подчистую, но в коридоре столкнулся с парнем, потерявшим на фронте одну руку. И тот поведал интересную историю. Ему приходится приходить время от времени для подтверждения инвалидности.
  - Я и говорю этому капитану. Мол, чего меня дёргать? Новая рука, что ли вырастит? А он мне в ответ как зыркнет глазами. Ты, говорит, если надо будет, опять на фронт пойдёшь. И мне плевать две у тебя руки или одна. Положено и всё тут. Вот и мотаюсь за полста вёрст из деревни отметиться.
  Костика хоть и признали не годным к строевой службе, не исключили того, что он всё равно может быть призван при необходимости. Тем более улучшения здоровья налицо.
  Михаил Иванович благосклонно отнёсся к молодому фронтовику и разрешил устроить возле школы футбольную площадку и спортивный городок. Даже помог с материалами.
  Интерес пацанов к задумке Костика оказался велик. Они с огромным энтузиазмом включились в строительство. Поставили два турника, брусья, оборудовали волейбольную площадку, лежаки для качания пресса. Сделали перекладину, через которую перекинули верёвку. С одной стороны закрепили небольшую квадратную деревянную площадку, а с другой деревянную ручку. На площадку укладываются кирпичи и можно поднимать груз, нагружать поочерёдно руки. Кроме этого сделали верёвочные скакалки, деревянные упоры для отжиманий, чтобы не ладонями в пыль. А также сделали палку с наматывающейся на неёверёвкой, на другом конце - кирпич.Поочерёдно перебирая руками, наматываем верёвку до упора. Груз поднимается. Хорошо для мышц предплечья и кисти.
  В общем, Костик сумел реализовать кое-что из того, чем тренировался в будущем. Понятно, что тросов и металлических частей достать не удалось. Война. Всё для фронта. Но и деревянные сооружения вызвали у ребятни дикий восторг. Удалось всё сделать до начала учебного года. И 15 сентября 1944 года школа распахнула двери не только для детей, но и тут же, только в другом крыле здания, начали работать курсы для трактористов, счетоводов, бригадиров.
  С учениками у Костика сложились очень хорошие отношения, даже самые отпетые прогульщики исправно посещали уроки физкультуры. Он сделал упор на теории и практике. Рассказывал о хоккее, футболе, какие группы мышц и как надо качать. Конечно, он много не знал, но для ребят того времени он казался кладезем спортивных мудростей.
  В конце месяца его прямо с уроков вызвали в кабинет директора.
  Костик прибежал, постучал и вошёл внутрь. Отдышаться ему не дали. За столом сидел лейтенант госбезопасности, развалившись на стуле. Маленькие глазки на мясистом лице ничего хорошего не предвещали.
  - Александров?
  Костик согласно кивнул.
  - Что же ты такое натворил гадёныш? Секретный приказ присмотреть за тобой пришёл из самой Москвы. И почему тебя тварь оставили на свободе? Говори!
  Костик опешил от бешеного напора лейтенанта и растерялся.
  - Ты мне тут молчанку не устраивай! Всё равно всё расскажешь! По-хорошему или по-плохому. Ты у меня запоёшь почище соловья. Сержант!
  Дверь открылась, и появился сержант госбезопасности с двумя рядовыми.
  - Забирай урода. В городе, в подвале, за ним будет удобней присматривать. Я не клоун мотаться постоянно по деревням. Сказали присмотреть - присмотрим. Руки свяжите.
  Под удивлённые, сочувствующие, ничего не понимающие взгляды учителей и учеников, Костика усадили в 'эмку' на заднее сиденье между двумя солдатами. Лейтенант сел рядом с водителем на переднее сиденье. Сержант и ещё один боец на мотоцикле поехали позади легковушки.
  Костик находился в шоке. К таким резким переменам он оказался не готов.
  Довольный вид лейтенанта с трясущимися на ухабах щеками вызывал ненависть. Тот сидел вполоборота и наслаждался растерянным видом Костика.
  - Не ожидал, что поймают? А, урод? Пока едем, расскажи, что за тобой тянется. А я так и быть сделаю тебе поблажки. Не сознаешься сейчас, по приезду отдам тебя Дебайло. Этот зверюга не таким языки развязывал, - лейтенант засмеялся.
  Костик постепенно приходил в себя.
  - Вы ничего не перепутали с текстом телеграммы? - спросил он и тут получил удар локтем от сидящего справа конвоира.
  Из носа брызнула кровь.
  - Точных указаний нет. Написано присматривать. Но лучше перестраховаться, чем потерять погоны.
  - А вы позвоните капитану госбезопасности Куликову, он вам всё объяснит.
  - Ага, сейчас! Буду твоего какого-то Куликова вызванивать. Ещё не факт, что он существует. Короче, признайся, и всем будет хорошо.
  - Мне не в чем признаваться. Остальное узнаете у Куликова. Если он, конечно, расскажет вам.
  - Мне плевать на Куликова. Я думаю, что ты немецкий шпион. И присматривать за тобой надо, потому как железка рядом. Взорвёшь состав и скроешься. Но от меня не скроешься! От Пельчика ещё ни один урод не уходил. Завербовать уже много успел? Или завербованные ранее уже здесь были до тебя?
  - Позвоните Куликову.
  - Врежь ему, боец, по почкам. Это ж надо такая тварь до Сибири добралась. Сколько бед мог натворить! Сколько ни в чём не повинных человеских жизней я сегодня спас! С одной стороны и хорошо, что ты объявился. Два теракта в депо и на элеваторе, скорее всего, твоих рук дело. Июль, август. До соседней деревни всего-то вёрст тридцать. А депо в Новосибирске, скорее всего твои подельники выполнили. Как взрывчатку передавал? Говори! Всё равно узнаю!
  - Я ещё раз, настоятельно прошу. Позвоните в Москву Куликову.
  - А чего Куликову? Давай товарищу Берии или лучше всего товарищу Сталину! - лейтенант не просто засмеялся, а заржал так, что щёки стали подпрыгивать, полностью закрывая глаза.
  Достучаться до здравого разума было невозможно, что Костик понял по поведению Пельчика. Ситуация возникла серьёзная. Немецкие шпионы не достали, так свои достанут. Достали уже. Вот нафига было телеграмму эту присылать? Они там совсем ничего не понимают? Зачем тогда прятали столько времени по госпиталям под чужой фамилией? Теперь тот, кому Костик нужен, легко найдут его. Куча вопросов, а ответов нет.
  'Эмка' остановилась во дворе, который окружали толстые высокие кирпичные стены. Двухэтажное здание из красного кирпича явно дореволюционной постройки выглядело мрачно и внушительно как снаружи, так и изнутри.
  Вошли по высокому крыльцу в небольшой коридор с дежурным, а затем Костика проводили на три этажа вниз. Получается здание в пять этажей. Два над землёй и три внизу, под землёй. Странное и жуткое строение.
  На этаже стояла стойкая вонь испражнений и гниения.
  - Свободен, до завтра, - впихнул в камеру Костика высокий конвоир и засмеялся.
  В камере оказалось довольно прохладно. Гимнастёрка не согревала. Костик уже через десять минут замёрз и начал ходить по квадратной комнатке три на три и махать руками, пытаясь согреться. Под высоким потолком тускло светила лампочка, освещая нары с деревянным настилом и пустое изрядно помятое ведро в углу напротив.
  Костик немного согрелся и попытался собраться с мыслями, но у него ничего не получалось. Если так дальше пойдёт, то скоро он окажется на зоне. В лучшем случае. В худшем - расстрел. Что из этого предпочтительней, неизвестно.
  По телевизору какие только фильмы не крутили про тюрьмы, уголовников, кровавых гебистов. Одно дело смотреть и совсем другое это испытать на себе. Он жутко передёрнулся и со всей силы зажмурился. Сколько ещё можно испытаний?
  - Так, Костик, надо успокоиться. Говорить ничего нельзя. Надо молчать. Через кровь, боль. Неужели что-то состряпают на пустом месте? Не должно так быть. Не может так быть. Немецким шпионом можно каждого назначить. Вышел на улицу, ткнул пальцем в первого встречного и всё! Немецкий шпион.
  Спать приходилось недолго. Мёрз. Вставал отжимался, прыгал, махал руками и опять ложился на доски. В животе урчало, хотелось пить. День или ночь на земле было непонятно. Ни воды, ни еды никто не принёс и вообще никто не появлялся долгое время. Или 'долгое' просто показалось Костику, растягиваясь от неизвестности.
  
  Утреннее совещание у начальника началось как запланировано по плану. Майор госбезопасности Родыгин выслушивал доклады подчинённых и делал пометки в блокноте.
  - Пельчик, съездил в Мошково? Узнал как там этот Александров, на которого телеграмма пришла?
  - Узнал. При попытке с ним поговорить оказал сопротивление, пытался выхватить у меня пистолет, ругался на немецком, когда бойцы его скрутили.
  - Лейтенант! Ты нахрена к нему полез? Тебя ясно проинструктировали - присмотреть! В контакт не входить!
  - Так раскрылся шпион! Я только ускорил процесс! Теперь он у меня всю агентуру сдаст!
  Майор несколько минут раздумывал, уставившись взглядом в невидимую для всех точку в пространстве. Желваки гуляли по лицу.
  - Твою мать, - наконец произнёс он. - Я не знаю куда мы влезли. Если он немецкий шпион, то его надо колоть сразу! Ты вчера допрашивал?
  - Так я...
  - Пельчик! Мать твою! Если не выбьешь показания я тебя сгною! Ты понимаешь это? Как бы мы какую игру не сломали у... - майор показал указательным пальцем в потолок. - Работай! Чтобы вечером у меня на столе лежали документы с признанием и с именами. Ясно?
  Лейтенант выпрыгнул из-за стола, и вытянулся в струнку, насколько позволяло оплывшее рыхлое тело.
  - Так точно! Признания будут!
  
  Костик очнулся от холодной воды и сразу застонал от боли. Носок сапога надзирателя угодил под рёбра. Дыхание сбилось, перед глазами тёмные круги. Его рванули за воротник и усадили обратно на табуретку.
  - Я повторяю вопрос, Александров. Где, когда, при каких обстоятельствах тебя завербовали немцы? Кто ещё входил в группу? Имена агентов! Зря упорствуешь, Александров. Мы прекрасно знаем кто ты, - лейтенант тяжело встал из-за стола, закурил и, сожмурив один глаз, выпустил струйку дыма к потолку. - Дебайло боксом занимался. Бить умеет. Хана твои почкам, как впрочем и всем остальным внутренним органам. Можно ведь и вообще всё проще сделать. И никто потом тебя бить не будет. Подпиши бумагу и отдыхай себе.
  Костик с трудом приоткрыл заплывший глаз (второй уже не открывался), и сненавистью посмотрел на лейтенанта.
  - Куликову позвоните...
  Сильный удар смёл Костика с табуретки, откинув к дальней стене. Сознание поплыло и отключилось.
  
  Майор ходил по кабинету взад-вперёд, не находя себе места. Непонятная ситуация с Александровым спокойствия не прибавляла. Внутренний голос вопил, что здесь что-то не так. Что-то не чисто. И телеграмма странная. Присмотреть. А что значит присмотреть? Теперь уже обратно ничего не вернуть. Пельчик опять проявил свою больную инициативу.
  - Ничего не сказал? - остановился майор напротив лейтенанта.
  - Ничего. Молчит как лягушка под прессом.
  - Ты опять за старое? Опять бил? - сверкнул глазами майор.
  - Так пару раз для сговорчивости и всё, развёл руками Пельчик.
  - Никаких имён не упоминал?
  - Нет, не упоминал. Хотя. Какого-то капитана Куликова он называл.
  - Куликова? - дошедший до двери майор остановился и опять повернулся лицом к Пельчику.
  - Позвоните, говорит, Куликову. Я так думаю, что имя вымышленное.
  - Куликову, - медленно повторил майор и чуть ли не бегом подлетел к столу. Вытянул папку с московскими распоряжениями и начал их листать. - Где же? Ага. Группе капитана госбезопасности Куликова удалось раскрыть в рядах НКГБ СССР немецкого шпиона, внедрённого ещё до войны...
  Майор поднял тяжёлый взгляд на Пельчика.
  - Александрова не трогать. Накормить. Врачу показать.
  - Но това...
  - Выполнять! - рявкнул майор. Такого рыка от своего начальника Пельчик никогда не слышал с 1937 года.
  Когда за лейтенантом закрылась дверь, майор поднял трубку телефона.
  - Москву...
  
  Глава 16
  
  Скамейка под окном дома стояла напротив раскидистого ивового дерева, вымахавшего до трёх метров в высоту. В корнях, в тени кроны, примостилась кошка, спасаясь от необычного жаркого солнца конца сентября.
  Костик закрыл глаза и подставил лицо светилу, словно впитывая в себя потерянное в подвалах НКГБ тепло.
  - Ты уж прости, Константин, хотел как лучше, - Куликов закурил, сидя рядом на скамейке. - Этот Пельчик оказывается уже лет пять в лейтенантах ходит. Вот и решил дело провернуть. Его начальник об этом, как только узнал, сразу позвонил в Москву. Накладка вышла. Сильно били?
  - Слышишь? - спросил Костик, не открывая глаз.
  - Что? - удивился Куликов.
  - Ветер в кроне ивы шумит, словно разговаривает с ней.
  Капитан хмыкнул.
  - Зато с твоей помощью местные кадры немного почистим.
  - Скорей бы война закончилась.
  - Кто против? Не передумал в спорт вернуться?
  - Думал. О Кате ничего?
  - Кать Ивановых много, а нужную так и не смог отыскать. Вернёшься в спорт, буду за тебя болеть. Кстати, за оказанную помощь в раскрытии шпионской сети, тебе вручат грамоту. Сам Берия подписал. И паёк получи в местном отделении. Это тоже как награда.
  - Нет, ребята, я не гордый. Не загадывая вдаль, Так скажу: зачем мне орден? Я согласен на медаль.
  Куликов засмеялся.
  - А тебе паёк в рот не клади, откусишь по самую медаль!
  - Не в медалях дело. Как можно было схватить человека, избить, заставлять признаваться в том, чего он не совершал? Я не понимаю этого! Скажи, у нас правовое государство или как? - не выдержал Костик, и плевать ему было сейчас, что перед ним капитан НКГБ СССР.
  Капитан неспешно закурил новую папиросу. Затянулся и выпустил клуб дыма.
  - Война. Много недобитков и недовольных советской властью. Гадят исподтишка. Сейчас меньше, а вот в начале войны изо всех щелей лезли, - спокойно ответил Куликов, глядя вдаль, словно именно эти слова от Костика он и ожидал услышать.
  - Лес рубят, щепки летят, - немного успокоившись,кивнул головой Костик. - Может так и надо...
  Он вспомнил то, о чём рассказывал отец. О расстреле Белого дома в Москве, о предательстве бывших офицеров, присягавших на верность своей родине,о тех, кто разрушал СССР...
  
  Двадцатилетие для Костика прошло незаметно. Он забыл о своём дне рождении и тот так и пролетел незамеченным...
  
  В начале ноября температура опустилась доминус десяти. Зима вступала в свои права. Костик ломал голову, где достать коньки, клюшки, шайбы. Как заливать каток, если нет шланга. Не вёдрами же таскать?
  Зимин познакомил с мастером из железнодорожных мастерских
  Ребятня с удовольствием помогла расчистить от снега школьную площадку под каток. Удалось договориться с железнодорожными мастерскими. Они выделили старый пожарный шланг, хоть и текущий местами, но всё ещё рабочий. К тому же гидрант с водой расположен не так далеко.
  Клюшки вырезали из деревьев. Специально ходили в лес, вырезали черенки из осин, берёз, клёна. У Костика была композитная клюшка, и он совершенно не знал, какое дерево будет лучше. Черенок черенком. Пришлось поломать голову над крюком. Как его сделать? Несколько черенков решили гнуть. Долго, но получалось что-то отдалённо похожее на современную клюшку. Второй вариант. Делали пропил в черенке, вставляли в него крюк и плотно заматывали верёвкой. Изоленты не было. Впрочем, и гнутые крюки тоже обматывали верёвкой.
  С шайбой вопрос решился просто. Каучук нашёлся у тех же железнодорожников. Шайб сделали штук двадцать. Для начала пойдёт.
  Зимин отдал Костику списанные рубахи из клуба. Красные, широкие. Пришлось договариваться с матерью одного из ребят, чтобы ушила на каждого.
  Вот с коньками оказались определённые сложности. С металлом сложно. Не деревянные же лезвия делать!
  На выручку опять пришёл Зимин.
  - А ты к майору сходи, который начальник местного НКГБ. По старой памяти, думаю, поможет. Он до войны со спортсменами дела имел. Всех и всё знает.
  
  Майор принял Костика в своём кабинете без проволочек и ожиданий.
  - Что за личное дело у вас, товарищ Александров? - излишне строго спросил он. - Если вы по поводу вашего ареста...
  - Нет-нет, - перебил его Костик. - Я совершенно по-другому поводу. Мне посоветовали обратиться именно к вам.
  Брови майора приподнялись.
  - Вы до войны работали со спортсменами и, наверное, какие-то связи остались. Понимаете, я хочу создать детскую хоккейную команду. Мы уже каток залили, клюшки сделали, а вот коньков нет.
  - Хм, - задумался майор. - Хорошее дело. Люблю хоккей. Погоди. Маша!
  В кабинет заглянула секретарша.
  - Вызови ко мне Степанова, - секретарша кивнула и исчезла. - Наш завхоз. Хозяин складов, так сказать. Перед войной как раз завезли снаряжение для спортсменов, а когда всё началось, не до спорта стало. Да и команда наша ушла на фронт. Многих и в живых уже нет. Знаешь, Константин, извини, что так вышло. Служба. Война. Должен понимать. Главное, что разобрались.
  Майор вышел из-за стола, когда вошёл старшина. Усатый коренастый мужичок предпенсионного возраста.С красным обветренным лицом. Пухлая верхняя губа словно держала пышные начинающие седеть чёрные усы.
  - Василич, познакомься. Константин. Покажи спортивное снаряжение и выдай то, что он попросит. На машине? Нет? И распорядись насчёт машины. Бумаги принесёшь, я подпишу. Пусть ребятишки спортом занимаются. Глядишь, и новые имена откроются.
  Старшина открыл одну из створок массивных дверей и пропустил Костика вперёд. Свет от лампочек напомнил свет в подвале. Не самое хорошее воспоминание. Костика даже передёрнуло.
  - Спорт у нас в самом углу. Как война началась, так всё туды и перенесли. Айда. Цельный стеллаж занимает. Я ужо точно не помню, чаво скидали. Знаю, что спорт.
  Костик облизнулся, глаза загорелись. Коньки! Коньки для хоккея с мячом. Клюшки с изогнутыми полукругом крюками, к сожалению, не годились. Шлемы! Простенькие, как у велосипедистов. Футбольные мячи, волейбольные. Волейбольная сетка. Немного попорченная чем-то, слегка разрезанная. Гантели! По 1 кг и 5 кг.
  Гантели берём все.
  Майки для легкоатлетов и что-то наподобие кед.
  Берём.
  Маловато, конечно, хотя казалось что тут много всего навалено. Немного подумал и взял боксёрскую грушу и три пары боксёрских перчаток.
  - Я чичас всё оформлю, как полагается, - Степанов набросал себе черновой список. - Гуликин!
  Худющий паренёк с конопушками на лице нарисовался в мгновение ока. Костик даже заметить не успел, откуда тот появился.
  - Вот список. Всё, что указано, выносите к воротам. Сейчас полуторку подгонят.
  Несмотря на нескладность движений, паренёк умудрился выхватить из рук старшины список, проскользнуть между стеллажом и Костиком и деловито начать разбирать выдаваемое. И ведь ничего не задел, не зацепил, не ударился на такой скорости. Чудеса.
  Костик вышел на свет и вдохнул свежего ноябрьского воздуха. Курточку бы потеплее приобрести. На серьёзные холода эта не потянет. Только где взять? На что обменять?
  Голубое безоблачное небо не давало ответа. Похоже, оттепели не будет, можно заливать площадку.
  Полуторка сдала задом к самым воротам и остановилась. Грузный водитель с недовольным видом вылез из кабины и открыл борт. Кинул мимолётный взгляд на Костика и закурил пахучую цигарку.
  Два солдата и Гуликин быстро уложили имущество в кузов. Степанова пришлось ждать около часа.
  За это время Костик изрядно подмёрз и Гуликин пригласил его в комнату, где напоил, горячим чаем.
  - Хорошее дело. Ребятишкам отвлечься от того, что творится. Никакого детства не было. А спорт самое то, - рассуждалГуликин, с шумом втягивая в себя горячую жидкость. - Я вот до войны чемпионом хотел стать по прыжкам в высоту. Не сложилось. Сам виноват. Влюбился. Начал пропускать тренировки и даже на первенство города не попал. А Люська бросила меня.
  - Ты ещё молод, думаю, можешь ещё первенство города взять. Потренируешься и выиграешь.
  - Не. Уже никак. Немецкий осколок повредил ногу. Ходить могу без проблем, бежать могу недолго, а прыгать уже никак. Такие дела, - Гуликин опять с шумом втянул глоток чая. - Так что теперь я в спорт никак. Вернутся ребята с фронта, с которыми до войны дружил, познакомлю. Я ведь многих спортсменов знал.
  Документы готовы, Степанов пожелал удачно добраться до места.
  Всю дорогу водитель молчал и крутил баранку. Начало темнеть. И неожиданно налетела буря. Всё исчезло из вида. Вокруг только свист ветра и кружащийся в свете фар снег.
  - Так и знал, - пробурчал водитель и сбавил обороты до минимума.
  Теперь они буквально ползли через снежную беснующуюся массу.
  - Откуда ты на мою голову свалился, спортсмен чёртов, - прорвало водителя на ругань. - Всё вам надо больше всех. Живи и радуйся. Нет, надо приключений на свою задницу искать.
  - Чего злой такой?
  - Не видишь? Или мозгов нет?
  - Вижу, что буря. И?
  - Я не вижу куда ехать! Завалимся в кювет и хана!
  - Останови!
  Водитель тормознул.
  - Я пойду впереди. Буду дорогу показывать. А ты за мной, не спеши только.
  - Я бы лучше переждал.
  - Ага. Спалим горючку, а потом замерзать? До утра не протянем.
  - Мы и так горючку спалим.
  - Ты первый раз тут, что ли ездишь? - догадался Костик.
  - Ну.
  - Детальки гну, - обозлился Костик ни с того ни с сего. Где-то недалеко деревенька стоит. Мы до неё немного не доехали. Едем туда, там и заночуем.
  Костик выпрыгнул в вихрь снежного танца, моментально пронзившего холодом. Закутался в свою тоненькую куртку и вышел в свет фар. Прошёлся туда-сюда и махнул водителю. Дескать, поехали.
  Ветер бросал в лицо жёсткие снежинки, пытался сорвать солдатскую ушанку, завязанную на тесёмки под подбородком, и постоянно проникал внутрь куртки, забирая тепло, которое выделялось при движении.
  Костику стоило огромного труда преодолевать расстояние, и он очень боялся, что пройдёт мимо деревни, которая стояла чуть в стороне. Боялся, что не увидит ни огней, ни очертаний домов, и не найдёт поворот.
  Бешеная круговерть усилилась, и идти стало ещё сложнее. Армейские сапоги проскальзывали на открытом льду, и тогда ветер словно радовался, что удавалось забрать больше тепла. Ладони заледенели, и Костик оторвал их горячим дыханием и с силой растирал друг о дружку. В голове крутилась одна мысль, которая не давала сосредоточиться. Стакан горячего чая маячил перед глазами. Костик смахивал выбитые ветром слёзы, мотал головой и продолжал искать необходимые ориентиры.
  Что-то мелькнуло в стороне или показалось? По спине пробежал холодок. Это вой или показалось? Костик остановился. Негнущимися пальцами развязал тесёмку и поднял уши ушанки.
  Свист ветра, завывание не похожее на звериное. Костик медленно покрутился вокруг своей оси. Ничего подозрительного. А сердце бухало так, словно огромный молот по наковальне. В это время чуть слышный гул двигателя полуторки исчез. А потом и фары погасли.
  Костик метнулся к машине, резко открыл дверь со стороны водителя.
  - Что случилось?
  - Пошёл ты. Никуда не поеду. Буду тут стоять.
  - Замёрзнем! Ты не чувствуешь, что мороз усиливается, а снежная буря уходит?
  - Ты кто? Командир?Вот иди отсюда, ищи свою неведомую деревню. А я тут лучше перетерплю.
  На Костика нахлынуло, он рванул водителя за полушубок и стащил вниз.
  - Ты чего сопляк, охренел? - взвился водитель.
  - Я поеду сам. Иди на пассажирское сиденье.
  - Пошёл на...
  Договорить ему Костик не дал. Ударил с правой в челюсть. Боли не почувствовал, только рука сразу согрелась.
  Водитель смолк и на коленях пополз на другую сторону машины прямо под днищем.
  Костик вытащил из-под сиденья кривой ключ и попытался сходу воткнуть его в прорезь. Не вышло. Руки дрожали. Одна замёрзшая, вторая опухающая на глазах.
  Сжал челюсти до скрежета зубов. Одной рукой направлял ключ, второй вставлял. И всё же вставил. Крутанул несколько раз и полуторка завелась.
  Костик запрыгнул в кабину, глянул на сжавшегося в комок водителя. Включил фары и медленно сдвинулся с места. А ведь и действительно, видимость стала лучше, ветер разогнал бушующую круговерть.
  Костик добавил обороты.
  Здесь дорога прямая на несколько вёрст. Главное не проехать поворот.
  Неожиданно по кабине, а потом по борту кузова что-то проскрежетало. Водитель закрыл голову руками и сполз на пол кабины. Костик от неприятного, ударившего по нервам скрежета чуть не поседел полностью.
  Полуторку слегка повело в сторону, но удалось удержать на дороге и не съехать в кювет. В свете фар мелькнула тень, а затем полуторку подкинуло вверх, словно что-то переехали. Но Костик не обратил внимания и мёртвой хваткой вцепился в баранку, выравнивая сползающую в кювет машину.
  В правом боку вспыхнула острая боль, скручивая тело. Костик привстал и навалился на руль всем телом, изгибаясь от внезапного приступа. Каким чудом ему удалось удержать машину на трассе, он не смог потом вспомнить. Повезло ему в этот день. Полуторка выскочила на перекрёсток, и лишь на несколько секунд ветер разогнал снежную кутерьму. Но этой пары секунд хватило увидеть огонёк, блеснувший надеждой.
  Костик притормозил, открыл дверцу, встал во весь рост и некоторое время всматривался вдаль. Затем выскочил наружу и обследовал перекрёсток. Да, это был именно перекрёсток. И именно там сверкнул огонёк.
  На маленькой скорости, вцепившись в баранку до онемения пальцев, Костик доехал до крайнего дома.
  Хозяйка ещё не ложилась спать и выглянула на шум мотора. Быстро поняла, что к чему и согласилась пустить переночевать. Проблемой оказался водитель, который категорически отказался вылезать из кабины, свернувшись калачиком на полу.
  Дородная женщина в два Костика объёмом, практически не напрягаясь, выдернула водителя из кабины. И за шиворот полушубка втащила в дом.
  Костик переночевал на скамье, а водитель так прокоротал ночь у порога.
  Утром хозяйка налила им по стакану чая и на прощание перекрестила.
  Завести полуторку удалось на удивление легко, несмотря на приличный мороз. Долго гадали, что оставило глубокие царапины на кабине и деревянном борту кузова, но так и не пришли к однозначному решению. Словно огромный зверь провёл когтями, оставив три почти параллельных борозды.
  Водитель долго чертыхался, а потом заявил, что виноватым во всём считает Костика. И что он ответит ему ещё за рукоприкладство и порчу казённой машины.
  Так и ехали остаток пути. Водитель чертыхался и всячески поносил Костика, а тот молчал и смотрел на заснеженные бескрайние поля с небольшими островками кустарных рощиц. Укутался в свою курточку, засунул ладони подмышки и замер. В голове пусто, ни одной мысли, они будто все растворились на сибирских просторах.
  
  Старые лыжи, найденные в кладовке школы, тщательно отмыли, сделали новые кожаные крепления на обувь. Палки пришлось опять вырубать в лесу. Костик долго думал, как сделать так, чтобы они не утопали в снегу и были похожи на современные. На помощь, в который уже раз пришли шефы, работники мастерских. Они нашли списанные конусообразные детали из жести и сумели надёжно прикрепить к палке.
  Говорить о том, что Костик стал любимым учителем у детворы, не сказать ничего. Потому и его идея создать хоккейную команду вызвала необыкновенный ажиотаж у ребят. До этого он им рассказывал о канадском хоккее, но ребята слушали как сказку, как что-то далёкое, недосягаемое. И тут на тебе! Лёд, коньки, клюшки, шайба. А ведь сами помогали готовить клюшки и заливать каток.
  - Константин Николаевич, а почему такая площадка маленькая? С мячом, когда играют, так во всё поле, а тут места мало, не разогнаться.
  - Юра, - улыбнулся Костик на вопрос пятиклассника, шапка у которого наехала на глаза. - Ту другие правила и эта игра другая. Хоккей с мячом один вид спорта, а хоккей с шайбой другой. Потому и площадки разные.
  - А чемпионат у нас в стране проводят?
  - Пока нет. Война, Не до чемпионатов. Но она скоро закончится, и тогда нужны будут спортсмены. Поэтому мы будем тренироваться, играть. А там и чемпионат стартует. Хочешь представлять родину на мировых соревнованиях?
  - Сказал! Ещё бы!
  Костик постоянно возился с пацанами, хотя не редко и девочки присоединялись к ним и подбадривали их.
  Вот так незаметно Костик втянулся в школьную жизнь и стал для всей ребятни посёлка своим. Да что там ребятни. Взрослые почтительно здоровались, а девушки строили глазки. Только Костику было не до них.
  Он тренировался с пацанами, тренировался в одиночестве, нагружал себя так, как никогда в жизни. Вставал утром в шесть, делал несколько кругов по парку, возвращался, помогал хозяйке с растопкой печки. Затем шёл в школу и возвращался потемну. С электричеством были перебои, поэтому садился за стол, примащивал рядом лучину и читал учебники и взятые из библиотеки книги. Пытался читать В.И. Ленина, и почему-то всё время клонило ко сну. Впрочем, это касалось и других книг политиков и государственных деятелей. Комсомольскую нагрузку он получил на одном из собраний комсомольцев. Работа с подрастающим поколением по линии спорта. Правда, некоторые комсомольцы, а точнее комсомолки, высказались о том, что товарищу Александрову надо взять спортивное шефство над девушками, которые тоже хотят заниматься спортом. Вот к новому году у Костика появилась ещё одна группа воспитанников. Как он находил язык со всеми, непонятно. Но даже самые строптивые прислушивались порой к его советам.
  Первый новый год в этом времени, который Костик справил за столом, в мирной обстановке, в окружении учителей школы, далеко от фронта принёс с собой неприятности.
  Внеочередное комсомольское собрание было срочно созвано вечером 2 января 1945 года. В молодёжном клубе, располагавшимся в бывшей церкви, было шумно. Основу комсомольцев составляли девушки, что вполне закономерно. Парней старше 18 лет можно было сосчитать по пальцам.
  Актив комсомольской ячейки в лице смуглого с печальным лицом парня и двух девушек расположился на сцене. За столом, покрытым красной тканью.
  Смуглый встал, поправил выцветшую гимнастёрку и громким голосом призвал зал к тишине.
  - Никогда не думал, товарищи, что на собрании комсомольцев, верных помощников коммунистической партии, разбирать такой вопрос. Неприятный, позорящий имя комсомольца, вопрос. Мне стыдно. Мне стыдно, что среди нас нашёлся такой выродок, для которого честь нести высокое звание комсомольца - пустой звук. Я ему не только руки не подам после его поступка, но я настаиваю поставить вопрос об исключении из рядов ВЛКСМ! - он говорил, всё больше распаляясь, и гневным взглядом обводил зал. - Сейчас я хочу дать ему последний шанс. Пусть он встанет и сам признается в содеянном!
  - Ты хот скажи, что произошло? - раздался голос из зала.
  - Что произошло? Вы спрашиваете, что произошло? Этот подонок изнасиловал беременную девушку! Вот, что произошло! И он здесь! В зале!
  По рядам прокатился гул.
  - Он, видимо, трус или решил спрятаться, отсидеться. Не выйдет! Я не знаю, как он там воевал, но его всего один поступок говорит о многом! Что, Александров, молчишь? Как беременных девок насильничать герой, а как отвечать голову в кусты?
  Костик от неожиданности прирос к сиденью, превратившись в сидящую статую. Зимин отреагировал первым.
  - Ты что, Сенька, головой тронулся? Уважаемого человека поносить при всех? Разберись сначала, прежде чем выносить приговор!
  - Она сказала, кто это сделал - Александров! А у нас из Александровых только он!
  - Где она сама? Пусть она скажет! И вообще кто это она? - заорали в зале на разные голоса.
  - Про Гульку он говорит! - крикнул кто-то из девушек.
  - Пусть она при всех скажет имя!
  - А ты бы вышла и сказала перед всеми? - сцепились две девушки.
  - Иди сюда Александров и расскажи правду! Или трусишь? - глаза Сеньки полыхнули ненавистью.
  - Иди, расскажи, Костя, - подтолкнул Зимин Костика к сцене.
  Зал разделился пополам. Одни уверяли, что в тихом омуте черти водятся, другие настаивали на невозможности такого поступка.
  Костик шёл к сцене, и всё вокруг казалось нереальным, придуманным, плохим сном. Стоило подняться на сцену, как в зале повисла тишина. Десятки глаз устремились на Костика в ожидании.
  Он усмехнулся, расправил полы куртки, сунул шапку в карман.
  - Интересно получается, товарищи. Некая Гулька сказала, что я её изнасиловал и большинство поверили! А если завтра она скажет, что Сенька готовит убийство товарища Сталина? Тоже поверите?
  - Товарища Сталина не замай!
  - Где Сенька, а где товарищ Сталин!
  - По существу говори!
  - Обвинение без доказательств...
  - Она твою фамилию назвала! - оборвал фразу Костика Сенька.
  - Надо же, она мою фамилию знает, а я её даже в глаза не видел.
  - Ну, понятное дело, темно было! - раздался весёлый девичий голос, получивший несколько смешков в ответ.
  Костик усмехнулся, пробежал глазами по рядам и не увидел Зимина.
  - Сень, скажи честно, ты вот это всё придумал для того, чтобы меня не выбрали на твоё место? Так не переживай, у меня свой путь, своя дорога. Я, по сути, не комсомольский лидер. Так что ты зря всё это затеял.
  - Александров! Ты свою вину на меня складывай! Ты правду рассказывай!
  - Правда всегда удивительней вымысла, - произнёс Костик и потёр шею. - Я не мог её изнасиловать. Во-первых, как я уже говорил, я её не знаю. Во-вторых, на морозе в тридцать градусов, я не вообще не могу. Извини, но я не снежный человек. И, в-третьих, когда это произошло? И где?
  - Тебе лучше знать!
  - Товарищи! Товарищи! - раздалось от двери в зал. Кричал Зимин, пытаясь затянуть кого-то внутрь. - Слово потерпевшей! Только помогите, а то убежит!
  Два парня у двери втянули Гулю в зал. Она в чёрном пальто, в валенках и в шали на голове, испуганно смотрела вокруг.
  Сенька вскочил на ноги и бросился ей на помощь.
  - Вы совсем очумели! Над беременной женщиной издеваться!
  Внезапно Гуля выпрямилась.
  - Кто беременная? - прозвучал твёрдый уверенный голос
  - Так ты... - осёкся Сенька.
  - И кто тебе сказал такое?
  - Так баба Нюся...
  - Она-то откуда знает?
  - Ты скажи лучше, кто над тобой надругался? - перебил её Зимин. - А то Сенька вон Костю Александровна уже из комсомола исключает!
  - Чего? - глаза Гули полезли на лоб. - Вам что заняться больше не чем! Кто пытался у того синяк под глазом. Больше не полезет. Я думала ты серьёзный человек, Сеня, а ты...
  Сенька стоял бледный в проходе между рядами.
  - Бабу Нюсю надо уметь слушать, - Зимин засмеялся. - Она шепелявит, не выговаривает 'р' и 'т'. Плохого ты себе шпиона нашёл, Сеня.
  Зимин похлопал скисшего комсомольского вожака по плечу.
  Народ улыбался и с шумом выходил из зала, обтекая застывшего как соляной столб, Сеньку.
  Костик хотел дать совет ему, но передумал, вытянул из кармана шапку и прошёл мимо.
  Ситуацию разрешили, но осадок остался.
  
  Глава 17
  
  Сколько синяков, ссадин и ушибов получено. Сколько жёстких разговоров с родителями проведено на фоне их жалоб директору школы. Но результаты налицо! Ребята освоили коньки, умеют ускоряться, тормозить, поворачивать, менять направление. Понемногу начали тренировать различные элементы обращения с шайбой и броски. Группа разновозрастных пацанов составила семнадцать человек. Два вратаря и полевые. Три полноценные пятёрки.
  Костик понимал, что он умеет и знает не так много, как хотелось бы, но даже этого, хватало для обучения. Физика, техника, тактика. Умение просчитать действия соперника. Пацаны преображались на глазах.
  На ежедневные вечерние тренировки начали собираться зрители. Сначала их было немного, а потом повалили, словно на интересный кинофильм.
  Костик иногда брал двух парней, и они втроём выходили против пятёрки ребят. И вскоре стал отмечать, что ему всё сложнее и сложнее приходиться против них. Уровень мастерства рос, что не могло не радовать молодого тренера.
  - Ты отдаёшь шайбу в борьбу. Зачем? Вон справа совершенно открытый игрок! Отдай ему и сразу выключишь двоих, а то и троих! А ты зачем назад отдал? Не знаешь, что делать с шайбой - забрасывай вперёд. Кстати, надо разметку обновить, краски почти не видно.
  - Я смотрю, как настоящий тренер уже стал! - подошёл Зимин и протянул руку. - Орлы! И как ты сумел их за такое короткое время натаскать? Я, конечно, впервые вижу такой хоккей, но уважением проникся. Интересное зрелище. Звонили из Новосибирска. На днях придёт телеграмма о вызове тебя на просмотр в какую-то команду города. Игроков мало. Вот и собирают на просмотр всех подряд.
  - Так это же с мячом, а там другая специфика. Я больше с шайбой.
  - Какая разница? На коньках стоишь? Стоишь! Ещё и вона, какие фигурки выделываешь! Смогёшь!
  Телеграмма пришла уже на следующий день. Пока командировка на три дня. Если что, то будет продление. Директор школы в отчаянии развёл руками.
  - И кто вас заменит Константин Николаевич? Кто из учителей сможет вести уроки физкультуры? После того, что вы тут устроили, никто не возьмётся проводить уроки!
  - Михаил Иванович, вы же всё прекрасно понимаете, что отказаться я не могу, - Костик вздохнул. - Я всё равно плохо играю в хоккей с мячом, так что три дня и я в школе.
  - Вряд ли. Катание у вас прекрасное, а учитывая, что большинство хоккеистов на фронте, то назад вас не отпустят. Будет чудо, если вообще потом отпустят, - понизил голос директор и обречённо махнул рукой. - Езжайте. Документы у завуча заберите.
  Костик успокаивал себя, что с мячом играть не сложнее, чем с шайбой, но волнение неожиданно завладело всем его существом. Он трясся, словно перед самым важным экзаменом. Да, это был не хоккей с шайбой, а хоккей с мячом - бенди. Но выйти на площадку в составе сборной города после тяжёлых ранений дорогого стоит.
  На проходящем поезде Костик добрался до железнодорожного вокзала. Целый час бродил кругами, пытаясь найти встречающих. И уже думал, что разминулись, и решил самостоятельно добираться до места сбора, как его окликнули.
  - Александров! Вы же Александров? - молодой парнишка с одной рукой широко улыбнулся. - Здорово, что нашли вас! А то автобус старенький сломался по дороге. Повезло, что поломка не серьёзная. Идёмте, остальных мы уже нашли.
  Автобус действительно видал виды. Дерево с фанерой, словно слепленный из того, что оказалось под рукой. Синяя краска облупилась и торчала лохмотьями, напоминая пузатого с мелкими колючками ёжика.
  Водитель в засаленной телогрейке и замызганной шапке, подмигнул.
  - Домчимся быстро, с ветерком, - прокуренный голос прозвучал на одном уровне дребезжания с автобусом.
  Дверь закрывалась вручную. Шофёр дёрнул за ручку и дверь с гулким хлопком захлопнулась.
  В автобусе кроме Костика, водителя и парня с одной рукой никого больше не было. Мороз около двадцати. Город утопает в снегу, но дороги расчищены. Нет многих зданий, которые возвели уже после войны и от того вид города казался непривычным. И народу очень мало. Площадь у вокзала практически вся завалена сугробами. Нет входа в метро, пригородного вокзала с электронной доской расписания, ларьков. Вид совершенно другой. И никакой гостиницы 'Новосибирск'! Небольшой шок.
  - Куда мы едем? Нам же на 'Динамо'? - пытался прояснить маршрут Костик.
  - Сначала кое-какие вопросы порешаем, а потом на 'Динамо', - улыбнулся однорукий.
  - Опять секретность? - Костик чуть не сплюнул.
  - Потерпи чуть и всё узнаешь, - подмигнул однорукий и заулыбался.
  Приехали к Дому офицеров. Ни дворца Бракосочетаний, ни метро. На стене огромный плакат со Сталиным. На самом верху, на крыше, над входом огромная красная звезда и красные флаги по сторонам. Вокруг здания деревянный забор из штакетника на отлитых из бетона столбиках.
  В вестибюле на входе встретил дежурный офицер. Однорукий кивнул ему и тот поднял трубку.
  - Прибыл. Так точно! - положил трубку. - Можете подниматься, вас ждут.
  Костик подозрительно посмотрел на дежурного, на однорукого. Тот потянул его за рукав.
  - Не боись, всё в порядке.
  Оптимизма однорукого Костик не разделял. Внутренний голос просто кричал, что это подстава. Тут явно что-то не так!
  По широкой каменной лестнице поднялись на второй этаж, прошли к одному из кабинетов. В приёмной офицер без слов открыл дверь дальше. Костик настороженно перешагнул порог.
  - Здравствуйте, товарищ Александров! - из-за стола навстречу поднялся генерал. - Не буду ходить вокруг да около. С сегодняшнего дня ты мобилизован в армию с присвоением звания сержант. Поздравляю!
  Костик готов был услышать всё, что угодно, только не это. В нём всё содрогнулось. И как же хоккей?
  Видно, что-то такое проявилось на его лице, что генерал хмыкнул.
  - Не беспокойся, будешь заниматься тем, что тебе нравится. Играть в хоккей. Давай я представлюсь, а то как-то не по-людски получается. Привели тебя, а ты не в курсе кто здесь кто. Генерал-лейтенант Курдюмов, командующий войсками Сибирского военного округа. А это, знакомься, Рясной Илья Сидорович, твой тренер. Думал укрыться в Мошково от нас? Негоже закапывать в землю талант.
  Костик переводил взгляд с генерала на тренера и обратно. Не складывались пазлы до конца.
  - Получишь форму, комнату в общежитии.
  - Товарищ генерал, - Костик замялся, собираясь с мыслями. - Не хочется бросать ребят, которые мне доверились. У нас и команда уже достаточно хорошая.
  - Илья Сидорович, как ты и говорил, - засмеялся Курдюмов. - В общем так. Тренируешься с командой, а к своим мальчишкам будешь ездить два раза в неделю. Кроме хоккея, чем ещё занимаешься?
  - Люблю плавать, велосипед, но хоккей для меня важнее.
  - Добро, - генерал крепко пожал руку. - Забирай бойца, Илья Сидорович. Обмундироваться не забудь.
  Когда вышли в коридор, Костик смахнул капли пота со лба. Вот и опять он на службе. А как же врачебная комиссия?
  - Вот что, Костя, - остановил его Рясной. - Через три дня поедешь в Мошково и уволишься. А сейчас на 'Динамо', познакомишься с ребятами и первая тренировка.
  - И как про меня узнали?
  - Небось, голову ломаешь? - засмеялся Рясной. - На имя командующего поступил рапорт от водителя автобата, что ты его избил, когда сопровождал машину в Мошково. Начали разбираться, узнали, что за груз, откуда. Съездили и посмотрели на тебя, как ты пацанву гоняешь. А чего ты решил их к шайбе приучать? У нас в стране даже чемпионата не проводится по канадскому хоккею. И вряд ли в ближайшем будущем будет проводиться. Хотя, кто его знает, как оно после войны будет. В команде, конечно, одни офицеры, но ты не тушуйся. Покажешь себя и в основу пробьёшься.
  - А что с рапортом?
  - Нормально всё. Забудь. Через пять дней первенство города, а 29 января Кубок СССР, так что времени у тебя на раскачку нет. Я бы хотел видеть тебя в сборной города. Понял?
  
  Встретили в команде вполне приветливо. Костик вздрогнул, когда пожимал руку игроку, дет тридцати, с открытым добрым взглядом.
  - Виктор, - представился он. - Звонарёв.
  Костик хотел вскрикнуть, тот самый? Но поперхнулся и закашлялся. От похлопывания по спине вообще смутился.
  Звонарёв! Виктор Звонарёв! Костик читал о нём в книге о хоккее. Это же легенда новосибирского хоккея!
  - Не тушуйся, паря, никто тебя не съест! - подбодрил Костика защитник Алексей Черняев.
  
  Рясной смотрел на Костика и оценивал. Катается на коньках отлично, а вот с клюшкой управляться нормально не может. Мяч постоянно перелетает через крюк. Поле видит, хорошо оценивает ситуацию. Перспективный парень.
  
  На первой тренировке к Костику присматривались все, оценивали, на что способен, как себя ведёт на площадке. Не было никаких насмешек, окриков и ругани. Тренировка проходила в достаточно весёлом ключе. Потом был спортзал, работа с тяжестями, упражнения на растяжку.
  Три дня пролетели как один. Поступил приказ ехать в Мошково строго в военной форме. Ослушаться Костик не решился. Вот ведь судьба злодейка. Вместе с хоккеем вручила погоны и вновь поставила в ряды доблестной рабоче-крестьянской Красной Армии.
  Директор лишь махнул рукой и обречённо отвернулся. Зимин радовался за друга. Сенька ухмыльнулся и помахал рукой.
  Ребятня обещала продолжать тренироваться. Костик накидал им план тренировок на неделю. Хозяйка всплакнула и пожелала удачи, обещала комнату никому не сдавать, раз Костик будет иногда приезжать.
  Вроде и года не прожил в Мошково, а слеза так и наворачивалась на глаза.
  
  Закрутилась спортивная военная служба сержанта Александрова. Тренировки, тренировки и снова тренировки.
  День 22 января выдался не слишком морозным, солнечным и безветренным. Восемнадцать градусов вполне приемлемо для игр. Хотя сибирякам что игрокам, что зрителям, на это было глубоко плевать. Главное - игра!
  Первенство города проходило играми в круг, и был рассчитан на два дня. В этом году участие приняли семь команд. ОДО (Окружной Дом офицеров), 'Пищевик', 'Динамо', 'Спартак', 'Сибметаллстрой', 'Локомотив' и 'Крылья Советов'.
  Первая игра с 'Пищевиком'.
  Костика определили в запас, и он прокатился вдоль маленьких символических бортов. Зрителей собралось на матч прилично. Взрослые мужики в годах, военные, рабочие, женщины и огромное количество детворы. И все что-то кричали, свистели, кто как мог. И на их лицах сияли улыбки. А ведь война ещё не закончилась, и горе от потери близких не утихло, и смены по-прежнему на заводах тяжёлые по восемь часов. Жизнь продолжается несмотря ни на что.
  Костик в красной майке с номером 8 команды ОДО, в широких вязаных штанах, с клюшкой с загнутым вверх крюком казался самому себе нелепостью. Ему было с чем сравнивать. Экипировка будущего и сейчас отличались совершенно.
  Матч начался. Зрители активно следили за перипетиями первой игры первенства, как и соперники из других команд. Костик залюбовался болельщиками, которые жестикулировали, подбадривали игроков, рассуждали о перспективах и обсуждали действия игроков. Он подъехал близко к зрителям, скользнул по рядам отстранённым взглядом.
  И, вдруг, резко остановился. Знакомый профиль! Костик рванул к девушке, схватил её за руку.
  - Катя!
  Девушка удивлённо повернула к нему голову.
  - Мы знакомы? - её широко открытые глаза, румянец на щеках и смешинки в глазах выбили из Костика дух. Он не мог поверить, что ошибся!
  - Д-да,... то есть, нет... то есть...
  Девушка засмеялась звонко и непринуждённо.
  - Откуда вы знаете моё имя? Угадали?
  - Я обознался. Извините, - засмущался Костик, и хотел было уехать, но девушка решительно ухватила его за майку.
  - Не убегайте так быстро. Я даже вашего имени не узнала.
  Но Костик вырвался-таки, и красный как рак, уехал подальше от девушки.
  Рядом оказался Вениамин Быстров, который видел конфуз Костика, подтолкнул его под локоть.
  - Ты с ней знаком?
  - Уже знаком, - буркнул Костик и опять покраснел.
  - Ну, ты и шельма! Вот так просто подвалил к девушке и познакомился. Молодец! А ты знаешь, кто она? - спросил Вениамин и подмигнул.
  - И кто?
  - Дочь второго секретаря обкома. Понял?! К ней так просто подкатить...
  - Обознался я, вот и получилось.
  - Хорошо ты обознался. Она, походу, тебя ищет, - хохотнул Вениамин. - Вот ты вляпался, Константин.
  Девушка действительно продвигалась сквозь толпу зрителей ближе к запасной группе игроков ОДО...
  
  - В команде Окружного Дома офицеров замена, - раздался голос диктора. - Вместо получившего травму Павла Маклецова номер 14, на площадку выходит Константин Александров номер 8.
  
  - Давай, Костя, дерзай! А то обкомовская тебя враз захомутает! - хлопнул по спине Костика Быстров, не давая тому ответить. - Давай, а то вон Сидорыч уже волнуется.
  - Где тебя носит, Александров? Каску одень! Весь левый фланг твой. Скорость у тебя что надо, только старайся мяч не терять!
  Костик выскочил на поле и не ощутил того, на то, что надеялся. Не было эйфории и лёгкости. Ноги казались ватными, движения заторможенными. Клюшка совершенно никак не желала остановить или удержать мяч. С одной стороны, какая может быть проблема? Вместо шайбы - мяч, ну и что? На тренировках еще, куда ни шло, многое стало получаться, а в игре ах и швах, всё валится их рук.
  Стиснул зубы, пошёл в борьбу, получил клюшкой по спине и прокатился по льду на карачках.
  Потерял мяч, и соперники чуть не реализовали этот момент.
  К Костику подъехал Звонарёв.
  - Соберись. У нас тайм тридцать минут всего. Не мандражуй! Всё путём! Все так начинали. Играй как на тренировке! Открывайся по левой бровке, ребята на тебя пасовать будут. Давай, сержант. Это приказ! - Виктор улыбнулся и подтолкнул Костика в сторону ворот 'Пищевика'.
  
  - Ну что, Илья Сидорович, решил сразу парня в бой. Не боишься, что проиграете?
  - Чтобы проиграть, нам надо постараться. А парня бросил в бой, чтобы обкатался, обтёрся, почувствовал партнёров. С 'пищевиками' это можно, а вот с 'крыльями' такое не получится.
  - Это верно. Я бы всё равно поостерёгся новичка кидать в бой на 10 минуте игры и при нулевом счёте.
  - Вы Кузьма Иннокентьевич начальник в обкоме, а здесь, на площадке, начальник я.
  - Ишь ты, какой ершистый! Совет ему не давай! Партия прикажет, и никуда не денешься!
  - Кузьма Иннокентьевич, это спорт! Здесь другой подход!
  - Везде подход один! Приказали, значит, обязан выиграть! Ослушался - пошёл поперёк партии!
  - Мы тогда спортсменов не наберёмся!
  - Мы вон, какую войну практически выиграли! А бабы нарожают и спортсменов! Нам нужны только победители!
  - Такого в спорте не бывает. Кто-то должен проиграть, чтобы кто-то выиграл. Пустой разговор, Кузьма Иннокентьевич. Давайте не будем продолжать.... Жми, Александров!
  
  Костик после нескольких неудачных попыток, всё-таки зацепил мяч и рванул что есть сил по левому флангу. Сразу два игрока соперника вылетели наперерез, но им было не суждено остановить Костика. Каким-то чудом удалось проскочить между двух игроков и прострелить в штрафную в падении.
  Рывком Костик встал на коньки и увидел радостную физиономию кричащего непонятно что Занозина. Костик мотнул головой и будто только сейчас с него свалились скованность и тяжесть. В ушах взорвалась тишина криками толпы болельщиков и голосом диктора.
  - Мяч забил Виктор Звонарёв номер 7!
  А дальше игра пошла как во сне. Получал мяч, прорывался по флангу и отдавал в штрафную площадь. Соперники прекрасно понимали, как и что будет, и всё равно оставались не удел. Это злило их и заставляло делать ошибки. К концу первого тайма счёт на огромном деревянном табло сиял 4:0 в пользу ОДО.
  Костику не удалось забить, но в каждой атаке он принял непосредственное участие.
  Перерыв.
  На сегодня было запланировано 16 матчей. Последние должны пройти при искусственном освещении. На следующий день ещё 9 игр. Победитель должен быть выявлен по круговой системе. Кроме матчей мужских команд, на ледовой площадке воднолыжной базы, параллельно проходили игры 3 женских и 3 юношеских команд.
  Второй тайм прошёл под полную диктовку команды 'лейтенантов'. В итоге ещё три мяча вынули из своей сетки игроки команды 'Пищевик'. В концовке Костик не сумел принять мяч, и он отрикошетил в сторону ворот, которые защищал страж команды ОДО.
  Форвард соперников не зевал и сумел размочить счёт. В итоге 7:1 и первая победа на пути к чемпионству.
  Второй тур ОДО пропускал. Ведь команд 7 и каждой из них придётся один тур пропустить.
  Ребята беззлобно посмеялись над Костиной ошибкой и довольные результатом игры переоделись. Будущих соперников надо изучить до матча с ними.
  Стоило Костику оказаться среди зрителей, как рядом нарисовалась дочка члена обкома.
  - Странная у вас манера знакомиться с девушками, Костя, - улыбнулась она, показав ровненькие белые зубки.
  Вениамин Быстров хмыкнул и дёрнул за рукав Алексея Черняева, уводя в сторону, и оставляя Костика с девушкой.
  - Так я, - замялся Костик.
  - И почему вы от меня убегали?
  - Так мне на поле надо было, - нашёлся Костик.
  - Любишь бенди?
  - Разбираетесь?
  - Давай, на ты? Не люблю, когда мне выкают. У тебя такая манера на вопрос отвечать вопросом?
  - Я как-то не привык, когда первой знакомится девушка.
  -Ф-ф, старые предрассудки. У нас равноправие. И к тому же ты первый ко мне подошёл, легко парировала девушка.
  Костик смотрел в её лицо и находил далёкое сходство с Катей, только вот давно уже лицо той Кати он давно не мог воскресить в памяти. Задорная вьющаяся чёлка из-под вязаной белой шапочки, весело прыгала, когда девушка двигала головой. Голубовато-серые глаза выказывали, что их обладатель не так-то прост.
  - Как зовут меня, ты знаешь, а я знаю, как зовут тебя. Ты воевал?
  - Пришлось немного.
  - А меня отец не отпустил. Так я раз десять убегала, но всегда ловили и возвращали домой. Дальше Урала не получилось. Страшно было?
  - На войне всегда страшно, - вздохнул Костик.
  - И давно ты играешь?
  - В бенди не так давно. В этом году начал.
  - Свистишь!
  - Хочешь не верь, - обиделся Костик. - Вообще я в канадский хоккей играю.
  - С шайбой? Так это, ту игру заклеймили ещё в 32 году. Буржуазная капиталистическая. Не наша словом.
  - Много ты знаешь, буркнул Костик. - Пройдёт совсем немного времени и хоккей с шайбой будет популярнее бенди.
  Девушка заливисто засмеялась, словно Костик рассказал ей очень смешной анекдот.
  После двух туров в единоличные лидеры вышли 'Динамо' обыграв сначала 'Локомотив' 5:0, а затем 'Спартак' 7:3.
  На следующую игру с командой 'Сибметаллстрой' Костик выходил с первых минут матча, подбадриваемый приставучей, но симпатичной девушкой Катей.
  
  Глава 18
  
  'Сибметаллстрой', проигравший первую свою встречу 'Пищевику' сумел открыть счёт уже на 7 минуте матча. Гол получился достаточно курьёзным, от спины защитника ОДО. Команда 'лейтенантов' лишь поморщилась на это и понеслась вперёд, сметая защитные порядки сибирских металлостроителей.
  Несмотря на потрясающую игру вратаря соперников, Звонарёв размашистым ударом заставил его капитулировать перед мячом в девятку через три минуты после пропущенного гола. Такой удар взять невозможно. Следующая атака принесла второй гол, который забил Алексей Ветров после прострела с левого фланга Костиком.
  Сибметаллстроевцы всей командой оборонялись и пропускали. К концу первого тайма счёт на табло выглядел ужасающе 7:1. С таким счётом в первой игре обыграли 'Пищевик'. А сейчас впереди ещё один тайм в тридцать минут.
  Возобновилась игра опять с гола хоккеистов 'Сибметаллстроя'. Рясной заменил полкоманды в перерыве, давая поиграть всем игрокам. Звонарёва на поле тоже уже не было, и прострелы Костика, увы, не находили адресатов.
  Игру выстроили, но лидера в новом составе не нашлось. Атаки создаются, пасы идут, но не хватает каждый раз чуть-чуть, чтобы забить. Глядя, как запарывают его передачи одну за другой, Костик взял игру на себя. Обыграл своего визави на фланге и, когда соперники ждали его прострела, неожиданно рванул к воротам, оставляя не удел защиту соперника. Удар - гол!
  Костик мельком увидел, как прыгала и хлопала от радости в ладоши Катя. Улыбнулся уголками губ. Но игра продолжалась.
  Вместо прорыва по флангу, сместился в центр, за счёт скорости и прекрасного катания, ушёл от троих соперников и пробил низом в дальний от вратаря угол. По пути мяч скользнул по коньку чужого игрока и влетел в ворота. Вот уже и 9:2.
  Принял пас в штрафной площади и, не глядя, пробил в сторону ворот. 10:2.
  Точку в этой встрече поставил Вениамин Быстров, успевший на добивание после удара Юрия Панькова.
  Победа! 11:2!
  Не успел Костик добраться до раздевалки, как его в порыве чувств поцеловала Катя. Ошарашенный Костик поспешил спрятаться от назойливой девушки, не зная как себя дальше вести.
  Парни улыбались.
  - К концу турнира, она тебя на себе женит, - смеялся Быстров. - Только познакомился, уже обнимаются и целуются.
  - А ты чего, завидуешь? - в ответ прозвучал смешок от Черняева.
  - Тут на фронт надо проситься подальше от этой напористой девицы. Папа у неё ого! - теперь уже заржал Быстров.
  - Зато карьеру можно сделать при таком папе, - сделал вывод Черняев.
  - Военную карьеру не сделаешь. Это по партийной линии надо идти, - сказал Звонарёв и тоже засмеялся. - Молодец, Константин! Хваткий парень!
  
  'Динамо' опять выиграло. На это раз 'Крылья Советов' пали под их точными ударами. И именно с 'Крыльями Советов' предстояла следующая игра ОДО.
  На эту игру тренер Костика не выпустил, оставил в запасе. Неожиданно. Тем более, после фееричного матча с 'Сибметаллстроем'. Где-то в глубине, далеко внутри засела обида, которую Костик всячески старался в себе подавить.
  - Ты чего такой мрачный? Выигрываете же. 4:0 уже, - как всегда неожиданно нарисовалась рядом Катя.
  - Слушай, тебе какое дело? - огрызнулся Костик.
  - Нравишься ты мне, вот и спрашиваю, - пожала плечами девушка, присела рядом с ним на место, которое освободил кто-то из запасных игроков ОДО.
  - Почему я? Других нет, что ли?
  - Другие есть, а подошёл ко мне ты. Это судьба.
  - У меня есть девушка.
  - Нет у тебя никого. Я знаю.
  - Много ты знаешь!
  - Про тебя достаточно, - засмеялась Катя. - И всё-таки, чего мрачный? В состав не попал? Угадала? Хочешь, я с тренером поговорю?
  - Не надо ни с кем говорить. Сам разберусь. А вообще тренеру видней.
  - Приглашаю вечером ко мне на ужин. С родителями познакомлю. Покушаешь нормально, а то вон какой тощий.
  Костик вскочил на ноги.
  - Какой ужин? Какие родители? Какое тебе дело как я ем? - чуть не закричал он.
  - Дурак. Другого, - улыбнулась Катя и пожала плечами. - Я от тебя и не ожидала.
  Сказала и ушла.
  - Ты чего? Сходил бы. Она же от тебя не отстанет. Походу влюбилась в тебя, - зашептал на ухо Быстров. - Плюнь на всё! Я бы многое отдал, чтобы меня вот так...
  - Не слушай его, - вмешался Верига. - Правильно делаешь, что не соглашаешься. Охомутает, не заметишь. Хоть и дивчина видная. Но папа её это всё под ноль...
  
  У 'крыльев' выиграли 5:1. Звонарёв дважды поразил ворота соперников и в очередной раз стал лучшим игроком матча. 'Динамо' тоже выиграло 6:2 у команды 'Пищевик'.
  Костик как-то с перипетиями хоккейных баталий и не заметил, что играли при искусственном освещении и город вокруг давно погрузился в темноту. Немногочисленные и самые стойкие зрители постепенно расходились по домам.
  Задумавшись у края опустевшей хоккейной площадки, Костик не заметил, как подошёл Рясной.
  - Переживаешь, что в состав не поставил?
  Костик вздрогнул от неожиданности.
  - Я понимаю...
  - Понимает он. Нагрузка большая. Мне завтра ты нужен свежий. Я что не понимаю, как ты питаешься? Сейчас хоть паёк получаешь, а до этого? Зря от приглашения девушки отказался.
  - Растерялся от её напора.
  - Это да! От такого напора или ломаешься сразу или растеряешься. Костя, я видел твою медкарту. Я, конечно, не медик, но с такими ранами играть... Ты как себя чувствуешь? Спина не болит? Или что-то ещё? Не стесняйся, говори. Я тренер и должен знать всё. Я приготовлю для тебя отдельное расписание тренировок.
  - Не надо меня выделять. Я как все.
  - А мне не надо как все! Мне нужен яркий, самобытный, скоростной игрок! Туз в рукаве! Понял?
  Костик отвернулся.
  - Ладно, ещё поговорим об этом. Пошли. Ребята в автобусе нас уже заждались.
  
  Утро следующего дня принесло неприятности. Два игрока основного состава простудились и слегли с температурой. Рясной задумчиво рассматривал ребят, решая кому играть. Первая встреча назначена на 8-00 часов. Ещё не так светло, поэтому начинать играть придётся опять при искусственном освещении.
  Противников проведения первенства города было много, но партия решила, что надо! Пусть жестокая и кровопролитная война ещё идёт, но пора постепенно переходить к мирной жизни.
  В числе противников оказался и Кузьма Иннокентьевич, не последний человек в обкоме. Он всегда ратовал за всеобщее занятие физкультурой, а спорт, как он говорил, для избранных талантов. Когда его спрашивали и как он эти таланты собирается искать? Он отвечал, что методом жёсткого отбора.
  - Человек либо талантен, либо нет. Одно из двух. Зачем брать в команду того, который неизвестно сможет показать высокий результат или нет. Страна его кормить обязана? Нет уж, дудки! Только истинный талант должен выступать за СССР и всегда побеждать. Иначе содержать такую прорву спортсменов, это пускать в трубу народные деньги! А массовый спорт для всех можно, но в небольших количествах. И главное, чтобы все эти спортсмены играли только после трудовой смены. Никаких освобождений и поблажек. Хочешь заниматься спортом? Пожалуйста! Но после работы! Также и театралы, и художники, и писатели.
  - Кузьма Иннокентьевич, вы же сами понимаете, что так не может быть! - сопротивлялся оппонент, высокий стройный товарищ с седыми волосами. - Спорт - это зрелище, это престиж государства на международной арене, показатель здоровья нации и демонстрация силы, наконец! Открыть талант совсем не просто. Огранённых алмазов в природе много? Нет таких! И талантов таких среди людей нет, чтобы был сразу семь пядей во лбу от рождения!
  - Тут ты, Сергей Александрович, не прав. Самородков в СССР столько, что тебе не снилось!
  - Самородков, да, не спорю, но чтобы они сразу стали чемпионами мира без тяжёлых тренировок, нет! Бессмысленный спор, Кузьма Иннокентьевич! Совершенно бессмысленный.
  - Обком партии должен к каждому вопросу подходить серьёзно и вдумчиво. Этих вон хоккеистов развелось, плюнуть некуда! Офицеры вместо того, чтобы служить родине, гоняют мяч!
  - Всё, всё, всё! Не хочу больше говорить на эту тему!
  - А придётся! Я вынесу этот вопрос на областной пленум! Это же надо было додуматься, чтобы для мальцов, у которых нет таланта и играющих в буржуазную чуждую советскому обществу игру, выделить паёк! А ведь война ещё не закончилась! Карточки не отменили! А тут дополнительный паёк для кого? Они даже не спортсмены! И вообще я поставлю ещё вопрос по Александрову! Я не позволю учить нашу советскую молодёжь игре, заклеймённой комитетом по спорту! Не позволю! Если надо, то и до товарища Сталина дойду! Александрова надо гнать из комсомола за пропаганду чуждого элемента в советской жизни!
  - Кузьма Иннокентьич, вы ни разу не замечали, как портится воздух вокруг, когда вы открываете рот? - жёстко, чётко выговаривая каждое слово, припечатал Сергей Александрович Тимофеев. - Спорт вне политики! По крайней мере, детский уж точно. А растущим организмам, нашей с вами смене, необходимо хорошо питаться. Так почему бы не добавить паёк ребятам занимающимся спортом?
  - Я всегда знал, что и вы затаившийся враг, - глаза Кузьмы Иннокентьевича вылезли из орбит и сверкали белками. - Этот номер не пройдёт! Я! Партия остановим вас!
  Тимофеев молча встал, и покинул кабинет.
   - Думаете не найду управу? Найду! - бросил ему вслед Кузьма Иннокентьевич.
  
  Игра с командой профсоюза железнодорожников 'Локомотивом' началась с опозданием на 15 минут. Долго не могли запустить освещение.
  Играющие команды, пока совершались подвиги с электричеством, разминались на площадке. Костик невольно поглядывал в сторону немногочисленных зрителей. Ему почему-то очень хотелось, чтобы там была Катя. Хороший морозец щипал нос и щёки. Приходилось растирать их толстой перчаткой.
  - Высматриваешь свою ненаглядную? - раздался голос у самого уха.
  - Тьфу! - Костик даже вздрогнул от неожиданности. - Веня, отстань!
  - Ты ещё скажи, она не твоя и т.д. и т.п., - засмеялся Быстров.
  - А что моя что ли? - разозлился Костик.
  - Александров! Звонарёв! - Рясной махнул к себе кистью руки и дождался, когда они подойдут. - Виктор твоя задача осталась той же, но попробуйте поиграть между собой поактивней. А ты Костя, сегодня свободный художник. Всё поле твоё. Играй так, как тебе подскажет твоя интуиция. В середине второго тайма я тебя заменю.
  Карусель, которую устроил Костик заставила Рясного только кряхтеть и выкрикивать: вот сукин сын!
  Получил мяч, крутнулся вокруг своей оси, отдал на партнёра и рванул через центр к воротам, где его нашёл разрезающий пас Звонарёва. Костик даже не стал бить, а просто поставил на пути мяча клюшку. В итоге вратарь летит в одну сторону, а круглый снаряд в другую. Гол!
  И на этом игра развалилась. Внезапная боль в районе позвоночника возникла при столкновении с соперником. Сначала Костик встал на ноги и ускорился, а затем опустился на одно колено и некоторое время пережидал боль. Белов нагнулся к нему, но Костик прошептал: неудачно столкнулся, всё в порядке.
  Оказавшись у бровки, недалеко от зрителей, он увидел Катю в окружении ещё трёх девушек. И боль, словно столкнувшись со взглядом переживающей девушки, отступила. Костик завертелся на площадке с удвоенной энергией, будто заменил в себе севшие батарейки. Отбирал мяч, терял, снова отбирал, пасовал, нёсся сломя голову к чужим воротам. В конце первого тайма ему удалось прострелить от лицевой линии в штрафную площадь точно на клюшку Звонарёву - 2:0!
  А второй тайм начался с холодного душа. Железнодорожники провели две размашистые образцово-показательные атаки и обе завершили голами.
  Растерянный Рясной убрал с площадки Костика, скорость у которого всё же заметно упала вместе с эффективностью, как бы он не старался поддерживать высокий темп.
  Раздосадованный, злой на себя, Костик остановился за пределами площадки, вытирая ладонью пот.
  - Иди в тепло, переодевайся, - Рясной сказал так, что ослушаться Костик не решился. - Горячего чая попей.
  Стоило только развернуться и сделать первый шаг, как на него налетел вихрь полный эмоций, энергии и с уловимым запахом ромашкового поля.
  - Слушай, Костя, ты классно играешь! Где ты научился так на коньках бегать? Мы же можем с тобой вместе в фигурном катании принять участие, когда будут соревнования! - затараторила Катя.
  - Какое катание? - перехватило в горле у Костика.
  - Фи-гур-ное, - членораздельно проговорила улыбающаяся девушка.
  В Костике закипало. Ему хотелось сказать пару ласковых, но он промолчал, раздувая ноздри и играя желваками. Он вообще не помнил, чтобы вот так когда-либо злился, но сейчас в нём всё кипело и бурлило!
  Обошёл девушку по дуге и быстрым шагом направился к раздевалке.
  - Я тебя подожду, - услышал он вслед и чуть не перешёл на бег.
  И только в раздевалке пришёл в себя. Прокрутил в памяти разговор и не мог понять вспышку злости. Даже стыдно стало. Костик ощутил, как горячая краска заливает лицо, сжигая кожу.
  - Стыдно, - прошептал он. - Надо извиниться. Веду себя с ней как полный идиот.
  
  ОДО всё же одолел 'Локомотив', сумев на последних минутах отличиться дважды. Итоговый результат 4-2.
  В этом туре отдыхало 'Динамо' и обе команды теперь имели равное количество очков. Но 'Динамо' стояло выше в таблице по разности забитых и пропущенных мячей. Они ещё меньше пяти голов за матч в турнире не забивали.
  Костик успокоился и решительно пошёл к площадке, но дойти не сумел.
  - Александров? - два солдата и лейтенант госбезопасности выросли перед ним, словно из-под земли. У Костика всё внутри оборвалось. Опять?
  - Вы товарищ Александров? - повторил вопрос лейтенант.
  - Сержант Александров, - представился Костик упавшим голосом.
  - Вот! Я же говорил это он! - вдруг закричал один из солдатиков.
  - Товарищ Александров, можете дать автограф?
  Костик ожидал всего, что угодно, только не такой неожиданной просьбы. Он впал в ступор и тупо смотрел на военных.
  - Товарищ лейтенант, он обязательно вам даст автограф, - появилась ниоткуда Катя, и положила свои ручки в белых варежках на плечо Костика, а сама слегка ударила носком валенка его ногу.
  - Да, конечно, - выдавил Костик.
  - Товарищ лейтенант, он ведь никогда не давал автографов, вот и растерялся. Привыкай к славе, Костя!
  Карандаш в негнущихся пальцах коряво вывел 'Алекс' с кругляшом вокруг 'с'. Лейтенант и солдаты довольные направились к другим игрокам.
  - Не хочешь фигурное катание, попробуй в конькобежном спорте. Или ты умеешь? - Катя стояла перед ним, чуть склонив голову в белой шапочке к плечу, с прищуром, слегка сморщив носик. Одна ножка отведена в сторону.
  - Извини, Кать, я вспылил, наговорил кучу гадостей. Оно как-то само собой вышло.
  Девушка улыбнулась.
  - Извинения приняты. Но теперь, чтобы загладить свою вину, ты сегодня вечером придёшь ко мне домой на ужин! - торжествующе объявила она.
  - Не получится. Я на службе. Я могу только в увольнение пойти, если отпустят.
  Девушка прикусила губу, сцепила руки на груди.
  - Хорошо. Тогда обещай, что первое же увольнение ты идёшь ко мне. Обещаешь?
  - Обещаю, - подтвердил Костик и вздохнул. - Только я вот хотел до родственников съездить. Они не знают, что я вернулся с фронта.
  - Они где живут?
  - Первомайский район. Станция Инская.
  - У тебя есть на чём записать мой адрес?
  - Найду, - опять вздохнул Костик.
  
  'Спартак' оказался крепким орешком. Костик внимательно наблюдал за игрой, и в нём бурлило бешеное желание выскочить на площадку. Борьба шла не шуточная. Сыгранная команда соперников, упорная, разбивала все атаки команды 'лейтенантов'. В первом тайме на гол Звонарёва спартаковцы ответили двумя. Впервые на перерыв ОДО ушёл проигрывая в счёте.
  Рясной спокойно начал разбирать игру, но потом повысил голос, и на орехи досталось всем, даже тем, кто на площадку в матче не выходил.
  - Александров, Быстров, Занозин, во второй половине тайма выходите. За левым флангом смотрите. Именно там их 'девятка' прорывается. Белов, а ты Панькова страхуй! Какого чёрта бросаешь фланг? Два мяча оттуда пришли! На Лопатина не смотри! Он и так делает всё, что может, только вы вратаря не бережёте!
  Мяч удалось отыграть благодаря ошибке защитника соперника, который отдал неточный пас. Звонарёв не растерялся, перехватил, в итоге выход один на один и 2:2.
  - Костя, как в прошлой игре! Понял? - напутствовал Рясной Костика, выпуская на площадку.
  С таким вязким соперником играть ещё не приходилось. Скорость Костику набрать не давали, держали плотно, даже принять мяч оказывалось сложно. Прессинговали по всему полю, фолили, нарушали правила, срывая атаки. Рядом с Костиком, с выходом на площадку, вырос высокий килограммов за сто игрок. Вес не мешал ему быстро бегать, а лёгкие игроки ОДО отскакивали от него словно от стены.
  Пройти к воротам через оборонительные железобетонные сооружения оказалось чрезвычайно сложно. Время встречи неумолимо истекало, и Костик выстрелил с тридцати метров, вложив в удар всю свою мощь. Мяч не нашёл по пути препятствий и влетел в дальний угол ворот.
  Минимальная победа. Тяжёлая, но главное то, что победа. Вымотанные игроки ОДО развалились на лавках. Усталость, плохое питание, игры второй день, всё сказалось на организме.
  - Собрались, ребята. Соперники в таком же положении, - пытался поднять дух Рясной. - Надо собраться! Последняя игра осталась. Можно сказать - финал! Кто выиграет, тот и чемпион! Вы можете!
  Костик остался в запасе. Рядом постоянно маячила Катя, но с разговорами не лезла, только ослепительно улыбалась. Вот, что нравилось Костику в этом времени - зрители. Они более открытые. Болеют так, словно ты их самый ближайший родственник. И никаких преград между игроками и зрителями. Но и не позволительных выходок себе не позволяли.
  
  - Первенство города Новосибирска вылилось в противостоянии двух сильных команд города. 'Динамо' и ОДО встречаются в очном поединке. В игре, в которой мы узнаем чемпиона города Новосибирска 1945 года, - вещал комментатор, стоя рядом с площадкой и зажимая рупор в руке. - Лучшие бомбардиры команд сегодня на площадке. Виктор Звонарёв из ОДО забил на турнире 13 мячей, а его оппонент Валентин Кузин из 'Динамо' - 12 голов. Так что сегодня мы увидим не только игру за первое командное место, но и борьбу за первое место среди снайперов. Игр началась. 'Динамо' начинает атаку правым флангом, мяч потерян. Атака 'лейтенантов' разбивается о волнорез динамовцев. Вот это удар! Кузин пробил из-за пределов штрафной, но Владимир Лопатин каким-то чудом дотянулся до кожаного мяча. ОДО атакует по центру, пас из глубины на Звонарёва, тот налево на Занозина, удар! И мяч в сетке! 1:0. 'Лейтенанты' повели в матче. Динамовцы накатывают на ворота, словно огромная морская волна. Кузин бьёт и гол! 1:1! Это его 13 мяч и он догнал Звонарёва. Чем ему ответит Звонарёв? Тренер 'Динамо' что-то активно подсказывает свои игрокам. Лопатин совершает в воротах подвиг. Интересно, чем он сейчас отбил мяч? 'Лейтенанты' быстро переходят из обороны в атаку. Отличный проход Занозина, пас на Ветрова, удар! Ещё удар! И 2:1. На добивание успел Вениамин Быстров, номер 5. 'Динамо' разыграли мяч, но судья свистит об окончании первого тайма. Перерыв.
  Костик стоял и смотрел на Рясного, как он показывал жестами предстоящую тактику, но сам словно находился в другом месте, а не в раздевалке. В который раз перед ним всплывала картина другого мира, знакомого, только очень далёкого и почти забытого. Мира, в который Костик уже вряд ли когда вернётся.
  - Костя! На площадку! - раздался громкий голос тренера. - Где ты летаешь? В каких мечтах? Или не можешь играть? Болит что?
  - Всё в порядке, - буркнул Костик, скидывая пальто.
  - В команде Окружного Дома офицеров замена. На поле выходит Константин Александров номер 8, а заменил он Владимира Веригу. 'Динамо' быстро начинает атаку, Александров не сумел прервать передачу на Кузина, но Лопатин играет уверенно. 'Лейтенанты' организуют атаку правым флангом. Ошибка! Защитник ОДО пытался сделать пас поперёк поля, но попал в клюшку своего игрока. Лопатин оказался не готов и пойман на противоходе! Мяч медленно вкатывается в ворота! Вот это да! И опять на табло ничейный счёт. Нервы и усталость дают о себе знать. Такой, можно сказать, глупый и необязательный гол. Но что это? 'Динамо' удачно разыгрывает штрафной удар и Григорий Сентюрин не оставляет шансов на спасение - 3-2! Невероятно! Игра развернулась в другую сторону и 'лейтенанты' с огромным трудом сдерживают атаки динамовцев, которые на фоне усталых игроков ОДО, выглядят свежими и быстрыми. И, похоже, победитель 1945 года определился. 'Лейтенанты' ушли в глухую защиту и... Занозин в падении прерывает пас на Кузина, и одним касанием отправляет в отрыв Александрова! Этот молодой игрок совсем недавно влился в состав команды, но уже показывает интересную и содержательную игру. Его прорыв поддерживает Звонарёв. Защитник 'Динамо' идёт на таран, Но Александров, на одном коньке, каким-то чудом увернулся от силового приёма! Но мяч, увы, потерял. А нет! Мяч у Звонарёва! Удар! Ложный удар! Вратарь на льду, а Звонарёв закатывает круглый снаряд за линию ворот. 3:3 и интрига возобновляется. Виктор Звонарёв забивает свой 14 гол на турнире! Потрясающий показатель! Это практически половина всех забитых голов на турнире команды ОДО! 'Лейтенанты' буквально воспряли духом! Александров! Какой разворот! На одном месте обыграл сразу двоих динамовцев! Вот если бы ещё сохранил мяч! 'Динамо' имеет прекрасный шанс забить! Сутолока у ворот Лопатина! Что же там происходит? Где мяч? Судья останавливает игру. Кто-то из динамовцев получил травму. Нет, всё в порядке, игрок возвращается. Игра возобновляется. Идут последние две минуты встречи, и ничья делает победителями 'Динамо', ведь у них забито на турнире больше голов. Александров, обокрал игрока 'Динамо', набирает скорость. Проскакивает между двух защитников, которые похоже, не смогли определиться, кто первым вступит в отбор. Позади ещё один игрок. Александров выкатывается к воротам, вратарь выезжает навстречу... Ох! Защитник динамовцев на всей скорости врезается в Александрова! Александров отлетел от него как горох от стенки! Момент упущен! Время матча подходит к концу. Я что-то упустил! Судья показывает на центр, а на табло загорается 4:3 в пользу ОДО! Александров успел протолкнуть мяч в ворота! Ну и дела! Вот это концовка! Я смотрю, как ликуют болельщики 'лейтенантов' и их можно понять. За последние три секунды забить гол практически невозможно. Только чудо может помочь 'Динамо', но судя по всему, чудо сегодня играло на стороне Окружного Дома офицеров!
  Партнёры по команде трясли и хлопали Костика, тот лишь вяло улыбался, держась за плечо. Ударить он по мячу в том эпизоде не успел, и тот по инерции, мимо ожидавшего удара вратаря, закатился за линию ворот.
  Костик оглянулся на зрителей и увидел улыбающуюся, сияющую Катю. Шаг сделан. Он заявил о себе. Впереди - хоккей с шайбой!
  Из динамика доносилась любимая песня деда:
  'Всё выше, выше и выше
  Стремим мы полёт наших птиц,
  И в каждом пропеллере дышит
  Спокойствие наших границ...'
  
  Конец 1 книги.
   14.07.2021 г.
Оценка: 7.44*4  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"