Кощеев Дмитрий Александрович : другие произведения.

Фейри

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Они живут обособленно от человечества. Они создания рук покинувших этот мир пришельцев. У них была особая миссия. Но сейчас они брошены на произвол судьбы.

ЗНАТЬ, РИСКОВАТЬ, ЖЕЛАТЬ, ХРАНИТЬ МОЛЧАНИЕ - вот четыре заповеди мага.

Элифас Леви "Магическая доктрина и ритуал"

  

Пролог

   Полумрак библиотеки был преисполнен мистической атмосферы. Магистр Полнолунного Храма сидел как на иголках, изо всех сил стараясь сохранить невозмутимое выражение и тщательно подавляя все непроизвольные реакции тела, способные выдать его волнение. В то же время, он всей своей позой стремился подчеркнуть испытываемое им почтение и внимание к словам собеседника, в купе с готовностью принять на веру любое заявление Верховного Мага.
   Строгая иерархия Общества Подлунных Воителей содержала в себе только преданные раз и навсегда установленным идеалам элементы, и любое отклонение от стандарта, мягко говоря, не приветствовалось. Более того, преследовалось, всячески выявлялось и тщательно искоренялось из монолитных рядов, охваченных духом Единой Высшей Цели. Право на свои личные Мысли, отличные от общепринятой Идеологии, имели только Маги и Доподлинные - люди, перешагнувшие через порог понимания всего Сущего и полностью освободившиеся от чего бы то ни было. Ибо их МЫСЛИ, ПОСТУПКИ, ЖЕЛАНИЯ уже являли собой чистую истину, оспорить которую, не смел никто из простых смертных.
   Потому Магистр Полнолунного Храма Дак Охнач Полудикий был переполнен тревогой. Ибо прекрасно осознавал, что его слишком частые своевольные высказывания, наверняка подслушанные кем-нибудь из охраны, последователей или слуг, дойдя до кое-чьих ушей, могли бы всколыхнуть довольно сильную бурю, направленную против него, и кто знает, не унесёт ли его в небытие дуновение его же собственных слов.
   Но он был любимым учеником Верховного Мага и дальним родственником нынешнего Доподлинного. К тому же он прибыл в Общество из столь отдалённой и диковатой страны, что все его вольности списывались на счёт его варварского менталитета, к счастью уравновешенного множеством весомых достоинств, без чего не сносить бы ему головы.
   Маг говорил, и Дак понимал, что данный затянувшийся разговор вскоре обозначит очередной переломный момент в его жизни.
   Что его ждёт? Взлёт или падение? Когда стоящего на низшей ступени посвящают в вещи, выходящие за круг наложенных на него ограничений, - это означает одно: дело сдвинулось с мёртвой точки, и его, скорее всего, продвинут в Младшие Маги.
   Но какая этому будет цена?
   Вероятнее всего, Верховный Маг ожидает беспрекословного подчинения, собачьей преданности и безграничного самопожертвования во имя своего благодетеля.
   И он прав. Так и будет. Потому что альтернатива этому - смерть. Что являлось крайне неприятным исходом, ибо Охнач, в отличие от многих своих собратьев, не верил в возможность перерождения.
   В совете Магов намечался раскол. Занимающим низшие ступени это было мало заметно. Но Дак стоял ближе остальных к заветной вершине, и ему были видны всполохи несогласий и слышны громы противоречий, отмечающие возрастающее напряжение. Так долго продолжаться не может, и когда, наконец, ЭТО произойдёт, Верховный желает иметь в своём распоряжении больше верных и влиятельных людей. Всё-таки в наше время, как и века назад, большинство решает всё: поставьте десять мудрецов против одиннадцати придурков, и придурки победят. Мудрость - ничто, когда на неё давит сила.
   Вот. Свершилось. Верховный прервал свою длинную и путаную речь и заговорил по существу:
   - Мне ведомо, что ты проявляешь чрезмерный интерес к делам Совета.
   - Интерес к сильным мира сего существовал всегда. И не только в одной моей покорной душе...
   - Молчать! Будет время, когда ты обретёшь право голоса. Но сейчас ты нем и слеп. Ты только слух, внимающий моим словам. Умерь гордыню. Очисть свой разум. Мне говорили, что твой порок - чрезмерное любопытство, и советовали укоротить его. НА ГОЛОВУ.
   Последние слова были произнесены с особой интонацией, столь же неожиданной, как ведро ледяной воды, опрокинутое на спящего неженку. И они заставили вздрогнуть. Чуть-чуть. Но вполне заметно для тренированного глаза.
   Взгляд Верховного был неподвижен и холоден - взгляд истинного мага, достигшего космической мудрости и установившего свой закон, в его величайшем и высшем смысле. От него не скрыть истину! Дак старался это не забывать. Низшему Высшего не обмануть. Не лги. Говори правду.
   - Ты слишком много узнал, используя слабости Младших Магов. За это они заслуживают низведения в меньшие ступени. Но боюсь, подобное наказание подпортит репутацию Общества. В былые времена таким помогали присоединиться к свите Доподлинного.
   Магистр похолодел, ибо в эти слова невидимой нитью вплеталась неумолимая смерть. Это приговор или нет?
   - Скажи, что ты преследовал, когда добивался истин, которые человеку твоего ранга знать не положено?
   Ответ задержался. Собеседник был терпелив - он давал время подумать.
   - Не знаю, - выдохнул Дак. - Может быть глупость. Может быть нетерпение...
   - Жажда власти. Все мы стремимся постичь большее. Знание - это власть. Над природой, над сознанием, над Вселенной. Вот наша цель. Мы жаждем стать хозяевами всего сущего в мире. Ты присутствовал на последнем совете. Я знаю. Вместо пьяницы Магнуса. В его балахоне, с его украшениями. Он не должен был это тебе позволять. Нынче утром он был отправлен к Доподлинному. Тело уже доставлено в храм Мёртвых.
   Глаза Мага стали похожи на лёд: два кусочка замёрзшей воды с вкраплениями чёрных кружочков - зрачков. Не враждебные, не злые. Просто очень холодные. И обжигающие. Вымораживающие душу.
   Бедняга Магнус. Как он подвёл его. Прости дружище. Не повезло...
   Словно уловив его мысли, Верховный произнёс:
   - Вы были похожи сложением. В зале царил полумрак. Лицо скрывал капюшон. Но при волнении вам обоим свойственны разные жесты. Он никогда не крутил на пальце кольцо. Этот жест - твой. Магнус же обычно просто держал руки перед собой, изредка сцепливал пальцы, теребил мочку уха или же поглаживал подбородок. И уж тем более ему было несвойственно покачивание ногой. Вас обоих выдал не внешний вид, и даже не голос, а язык телодвижений.
   Всё, это конец. Только в этот миг Дак до конца осознал, насколько близко подобралась к нему смерть. Глаза Мага смотрели неотрывно. Они пожирали душу. Порабощали ёё. В них была Вечность. Даль. И даже отблеск Доподлинного. Нет, не того, что дальний родственник, а духовного лидера, перешедшего на новый уровень существования и звавшего теперь за собой. Дак внутренне состарился, одряхлел, преставился и уже почти сошёл обеими ногами в могилу, но голос Верховного поймал его за шиворот, встряхнул и вернул на грешную землю.
   - Ты не умрёшь. Не все со мной согласились, но я считаю: раз Магнус уступил тебе своё место, то ты его и займёшь.
   Пронесло. Предчувствие не подвело.
  
   Раскол состоялся.
   Дак не знал, послужило ли этому причиной его возведение в высший ранг или же тут были задействованы иные скрытые механизмы большой политики. Но, как бы то ни было, его введение в Совет оказалось хорошим предлогом для мятежа, устроенного оппозицией.
   "...Верховный Маг "тасует колоду". Он убирает нейтральных членов Совета и ставит на их место марионеток. Он мечтает о единовластии... - должно быть кричали они, чуть ли не на всех перекрёстках, собирая вокруг себя толпы Магистров и Исключительных Адептов. - Это было б разумно, если б он был этой власти достоин. Но он жаждет прийти к этому не через внутреннее совершенство, а путём обычных грязных интриг и убийств..."
   Пламя всеобщего возмущения распространилось удивительно быстро. Похоже, у заговорщиков всё было уже на мази - не хватало только толчка, мало-мальски серьёзной ошибки противника. И вот, нате вам.
   Ставки в этой игре были весьма высоки. Мир стоял на пороге великих событий. Ещё покойный Магнус ему говорил (обрывочно, в пылу пьянки):
   - Все знамения указуют... Скоро грядёт... Мир содрогнётся... и если не будет пущено в ход ТО ЧТО ПОТЕРЯНО, то... То будет то...
   Что может случиться - не произносилось. Но Охнач не сомневался: произойдёт нечто серьёзное. Эта серьёзность ощущалась под завалом многочисленных туманных намёков, фигурирующих в словах Высших, в их проповедях, во множестве сказаний и мифов.
   Ещё ночью, до принятия рокового решения, Верховный Маг, в типичной беседе ученика и учителя, говорил, как-то лукаво поглядывая:
   - Мнение Совета слишком оптимистично. Но если действительно предположения Преподобного верны, то даже при нахождении Того Что Потеряно... Даже в этом случае судьба нашего мира останется нерешённой. Неизвестно, сможем ли мы им воспользоваться.
   Помнится, Дак тогда произнёс:
   - Сможем, если оно будет к этому пригодно.
   На что Маг возразил:
   - А если нет?
   В те минуты Дак не догадывался, о чём идёт речь. Для него это был просто очередной урок, сплошь состоящий из загадок и недомолвок. Верховные никогда не посвящают кандидатов в тайны природы, в высшие истины. В этом проявляется их забота о своих последователях, которые также стремятся к познанию и свободе от всего сущего, а благодарность перед учителем за посвящение в таинства связывает разум. Постигнув всё самостоятельно, путём долгих размышлений над замысловатыми притчами и подсказками, они никому ничем не обязаны и остаются свободными.
   Но за словами Верховного скрывалось иное намеренье. Теперь Дак это понимал. Но что же это было? Размышления вслух? Подготовка к возведению в ранг? Просто шаловливая игра Высшего с Низшим? Сейчас это уже невозможно узнать. А жаль. Он любил, когда всё было расставлено по местам.
   Перевороты - это крайне интересная вещь. Как странно они порой происходят. Любопытно, будет ли повергнутый Верховный Маг провозглашён Доподлинным? Говорят (шепотом и по углам), будто и прежний Доподлинный стал таковым только после переворота.
   Да. Как легко возвеличиваются мёртвые. Об ушедших в вечную ночь - только хорошее. Чего нельзя сказать о живых. Эти кусаются. Причём больно-пребольно. Не стоит с ними встречаться.
   Охнач шёл в библиотеку. Как приказал ему, прежде чем испустить дух, Верховный.
   Во внутренних покоях Дома Жизни всё выглядело просто на удивление спокойно. Как будто ничего не случилось. А может быть, так оно и было? До Низших Ступеней редко долетают кровавые брызги, поднятые крысиной вознёй за власть в стае Высшими. Всё шито-крыто. Мелочёвке незачем знать, что едят на завтрак большущие глубоководные рыбы. Вернее, кого...
   Проходя через зал Торжественного Ожидания, Полудикий вспомнил, как его, годы назад, вместе с полусотней таких же Практиков, посвящали в Философы. Глаза у Верховного тогда казались такими глубокими и бесконечно добрыми. Теплыми. Со временем он узнал, что у них бывает множество выражений. Два новых он увидел сегодня.
   Вчера ночью они были чертовски холодными. А этим утром - несколько оттаявшими, как не застывший студень. И хотя Маг был в страшном гневе, в них читалась какая-то затравленность.
   Предчувствовал? Вряд ли. Он был уверен в себе. И отдавал такие приказы... Охнач не сомневался, что подобное выражение глаз присутствует у всех садистов-неврастеников. Маг приказывал УМЕРТВИТЬ. И в его зрачках, мутных от жажды насилия, отражались, как в зеркале, самые низменные инстинкты.
   Впрочем, подобное выражение проступало и на лицах мятежников. Они вовсе б не отказались подарить Верховному такую же смерть, какую он им пожелал. Но они его слишком боялись, и действовали суетливо, торопясь убить наверняка, шалея от страха (вдруг не получится?) и осознания того, что переступили через черту, за которой либо всё, либо смерть и позор. Убить. Побыстрее б убить... Нервные, дёрганые движения, когда из карманов сутан выхватывали пистолеты, путаясь в складках ткани и цепляясь прицельными приспособлениями. Бах, бах, бах... В упор. Все обоймы... Изрешетили всё. Но только очень немногие попали в цель, а не в "молоко".
   Так увлеклись, что на сторонников Верховного Мага не осталось патронов. Сошлись врукопашную. Это нечто страшное, когда люди пытаются забить друг друга насмерть руками.
   Прежние навыки не забыты. И хотя Высшие больше не имеют ничего общего с грязной работой Адептов, они, тем не менее, в большинстве своём, сохранили потрясающую боеспособность.
   Сходятся двое. Быстрые, как молния, движения рук и удары ногами. И вот поверженный лежит, в предсмертной судороге хлюпая сломанным носом, или выдавливая последние хрипы из перебитого горла, в считанные мгновения превратившись в мешок с переломанными костями и отбитой требухой.
   Все оказались при деле. Безумнее безумных. Ненормальные звери.
   Охнач вынес из зала Совета Верховного Мага. И именно тогда он увидел, что глаза у него могут быть не только тёплыми, ледяными или безумными, но и стеклянными. Жизнь уходит. Гаснет. Ушла... Теперь это глаза мертвеца...
   Библиотека оказалась пуста. Все на занятиях. Кто на каких...
   Тайник был в стеллаже, за рядом наизануднейших книг на верхней полке.
   В ушах тревожным эхом звучал голос покойного Мага: "Тебе известно... где это в библ... находится... Я знаю... Ты видел... Возьми там... Это знания... Сила... Я знаю... ты сможешь... Фейри... Арчер... тебе, я знаю... поможет... Ты друг... его... Помни... Долг обязует..."
   Вот и все напутствия.
   Дак выгреб на свет божий бумаги. Просмотреть их не было времени. Он в спешном порядке покинул библиотеку. Спустился в подвал и за винными бочками приоткрыл тайный ход.
   Вряд ли кто в этот день сможет обычным путём выйти из крепости, так что будет разумнее всего воспользоваться аварийным выходом.
  
   Через две недели он уже был на краю Дикой Степи.
  

Дан Арчер ( I )

   Я находился в вишнёвом саду и занимался пристрелкой нового шнеппера, когда появился этот... Как его там? Вечно забываю это имя. Охн... Охм... Охр... Короче, я привык называть его Полудиким. Почему его так прозвали и подразумевается ли под этим, что его можно также назвать и Полуцивилизованным, я не знаю. Для меня все люди весьма диковаты. Я их не люблю. И сторонюсь. Но они меня достают даже в этой глуши.
   Мне не доставляет удовольствия стрелять по живым существам, но щеглов я не терплю. В первую очередь потому, что они клюют мою вишню. Налетают целой стаей и полностью игнорируют мои неуклюжие охранные приспособления. Ничем их не испугаешь, ничем не проймёшь. Только если подстрелить парочку-другую и развесить на ветках. Помогает. До первой ночи. По прошествии которой развешанные тушки бесследно исчезают в желудках мелких хищников, и с утра всё по новой.
   В последнее время я стал раздражителен. И то мне не так, и эдак не так. Конечно, дело тут не в вишне - не настолько я её плоды уважаю - дело в тоске. Мне не хватает моих ушедших Наставников.
   Когда ты одинок и у тебя много свободного времени - рано или поздно начинают одолевать нездоровые мысли, депрессия. Ты гонишь тоску. Но воспоминания о прошедшем возвращаются подобно диковинному бумерангу, от которого нет защиты. Прошлое разит метко - без промаха. От него не скрыться, как не скрыться от собственной тени. Это часть тебя. Одновременно и горькая, и сладковатая.
   Жаль, что они ушли. Мне их теперь не хватает. Но с другой стороны, что им ещё оставалось? Великая война завершилась, и они мечтали только об одном: как бы побыстрее воссоединиться со своими. Меня с собою не взяли. Но может быть это и к лучшему. Я так отличаюсь от них в своём развитии, как от меня, скажем, люди. Мы разные. Они само совершенство.
   Полудикий на этот раз пришёл в одиночестве. Без свиты. Без кортежа. Без многочисленных безделушек, позволяющих ему, даже пребывая в долгом пути, вкушать все прелести жизни.
   Он подкрался с востока. Вернее, сделал попытку подойти незамеченным. Он учёл направление ветра и даже, кажется, выкупался.
   Людей не назовёшь чистоплотными созданиями, и запах их застарелого пота, несмываемого годами, в лучшем случае месяцами, просто убийственен для моего обоняния. Может быть, я сильно утрирую. Может быть. Некоторые из них, а в особенности элита, проявляют заботу о личной гигиене, и вообще, весьма симпатичны. Но это скорее исключение, чем правило.
   Помню его ещё совсем молодым. Он прибыл в обществе своего покровителя лет двадцать семь назад востребовать старый Долг. Фейри задолжали его роду несколько столетий тому, и он приволок бережно завёрнутую в старую тряпицу "расчётную" медаль, меченную скрытой голограммой. Реликвия. Её передавали из поколения в поколение, от отца к сыну, от главы рода - наследнику, как нечто особенное. Нечто большее, чем просто медный кругляш.
   Медаль следовало отдать. А взамен потребовать с фейри услугу. Серьёзную услугу - по меркам людей. Настолько серьёзную, что никто в роду Охначей не решался востребовать её в течение многих столетий.
   Умные были. Скрытные. И независимые.
   До тех пор, пока реликвии рода не унаследовал юный сопляк. Слишком мягкий, податливый. Впавший в зависимость от милостей своего лорда-покровителя. Лорд настоял, сопляк - согласился. Кругляш - знатная фишка. Разменяй её. Отдай медь - взамен возьми Силу.
   И вот они прибыли.
   "Мои предки вам помогли. А вы мне помогите. Дайте мне меч, с колдовской недюжинной силой".
   Хочешь дорогую игрушку? Но мы больше не даём такие людям.
   "Но я хочу".
   Хочешь? Возьми.
   Я лично сводил его в Арсенал. И там, среди давно подготовленных к утилизации, но так и не утилизированных копий, луков, мечей и алебард, он выбрал то, что было ему по душе.
   Учти. Это только твоё. Ни кому более. Настроено на тебя. Расстанешься с этим - и внутренние Контуры и Связи подвергнутся разрушению. Носи его с честью. Применяй редко. Не бахвалься этим. Не выставляй напоказ. Не теряй. Не дари. Не смей применять против нас. Понял? Иди.
   Он ушёл. Сияющий. Очень довольный.
   Глупец. Вероломно обманутый своим лордом.
   Чашка яда. Кинжал. Тени убийц на дороге. Вещь отняли. А у него остались суровые отметины в душе и на рёбрах.
   Ходил жаловаться. Просил. Умолял.
   Но мы не судьи людям. Оружие - разрушено. Оно теперь просто слиток качественной стали с вкраплениями кремния. Прочее нас не касается. Долг оплачен.
   С тех пор он регулярно меня навещал. Раз в два-три года. До тех пор пока не вступил в какое-то общество.
   - Привет, Дикарь, - произнёс я, даже не оборачиваясь. Его ответ я знал заранее и даже не улыбнулся, услышав то, что ожидал. Люди - существа предсказуемые.
   - Давно не виделись.
   - Десять лет. Что на этот раз завело тебя в мои края?
   То, что он произнес, оказалось для меня такой же неожиданностью, как если б щеглы со мной заговорили. Я промахнулся, и камешек, пущенный из шнеппера, бесследно исчез, пронзив зелень.
   - Повтори... Что ты сказал?
   - Я сказал: у меня к тебе дело. Возможно, оно связано с делами времён Великой войны. А может быть и с чем-нибудь посерьёзнее.
  
   Что в этом мире могло быть серьёзней Великой? Возможно падение их Цивилизации. События большой давности.
   Я повременил с выводами. Терпение - это одно из наиболее ценимых мною достоинств. Для стрелка очень важно умение ждать. Торопыги не достигают успеха.
   Но сад я покинул, не сделав больше ни выстрела.
   Мы прошли в дом.
   - Чаю? Вина?
   Дикарь ответил уклончиво. Я давно заметил - уклончивость у людей считается проявлением мудрости.
   - Общаясь с фейри, я не употребляю спиртного. Говорят, фейри быстро пьянеют. Алкоголь для них яд.
   - Это неправда. Просто они предпочитают его очень сильно разбавленным.
   - Люди тоже. В метрополии считают, что пить неразбавленное вино - это признак варварской разнузданности. Пьянство от лукавого. А перед употреблением следует чуток пролить наземь - в жертву богам.
   Люди вечно что-то выдумывают. Это их образ жизни. Без условностей, суеверий и обрядов они не смыслят своего существования.
   - Можно посмотреть?- Полудикий указал на оставленный мною у входа шнеппер. - Что это?
   - Оружие. Для охоты на птиц. Я изготовил его для местного правителя.
   Он взял его в руки и завертел, удивлённо помаргивая.
   - Вроде арбалета... Только стреляет камнями... Никогда раньше такого не видел... И весь из металла... И лёгкий какой...- он посмотрел на меня. - Вы, фейри, всегда меня удивляли своим мастерством. Можно? - его рука легла на взводной рычаг, размещённый над ложем.
   Я кивнул.
   - Там сбоку защёлка.
   Силы у этого парня было чертовски много. Для взведения дуги шнеппера столько не требовалось, и я с удивлением услышал, как хрустнуло что-то внутри механизма.
   - Ой...
   Заставь дурака богу молиться...
   - Поверил? - Дикарь показал мне расколотую скорлупу обычного лесного ореха, зажатую у него между пальцев, и рассмеялся. - А ты что, думал, что-то сломалось? Ха-ха.
   Дурачок... Что тут скажешь? И какого я этого типа терплю?
   - Ну, испугался? И что бы ты делал, если б игрушка сломалась? Твой правитель наверно оказался б в глубокой печали.
   - Подарил бы ему балестру.
   - Что это?
   - Вроде этого. Только взводится вручную и ложе дугою выгнуто.
   - И всё равно. Он был бы очень разочарован.
   Нет, этот человек не изменился. А ещё говорят, люди с годами умнеют. Как бы не так.
   К чаю он только притронулся - одними губами и даже не смачивая языка - чтобы меня не обижать. В гостях у фейри люди, как правило, ничего не пьют и не едят - боятся магии. Дикарь такой же как все. Вернее, чуть-чуть не такой. Иначе он не был бы вхож в мой дом.
   - Гости тебя не беспокоят?
   - Нет, люди обходят моё жильё стороной. В радиусе, как минимум, двадцати миль никого не найдёшь. Местный правитель в своё время дал мне гарантию...
   - Причём здесь правитель. Люди просто боятся тебя до усёру. Скажи им: "Вот тут живёт фейри" - и они будут обходить это место тридесятой дорогой.
   - Ну, а тебя что сюда занесло?
   - Переворот. Мне нужно убежище.
   - Ты пришёл не по адресу.
   - Ты меня не дослушал. Помнится, ты говорил, что лучший способ защиты - это нападение...
   - Я не воюю с людьми.
   - Но у вас, фейри, есть что оберегать?
   - Есть. Но люди к нам не суются.
   - Но когда-то...
   - Это было давно. С тех пор многое изменилось. Фейри ушли. Остались лишь полукровки... Вроде меня.
   - Я думал, имеется много желающих потрясти основы вашего мира.
   - Да, вот только страх держит их на расстоянии.
   - Так вот. Кое-кто не боится рискнуть.
   Я промолчал. И не выпустил на волю даже тень каких-либо эмоций. Не скажу, что это не было мне интересно. Фейри, по местным меркам, ушли очень давно. Ушли в мир иной. Нет, не в тот, в какой уходят умершие, а в мир незаселённый, который будет принадлежать только им. После их ухода осталось много Следов, и я, как и прочие полукровки, приложил в своё время немало усилий, чтобы подчистить их и затруднить людям к ним доступ.
   - В верховных кругах Подлунного Воинства в последнее время очень популярна легенда следующего содержания. В незапамятные времена, тысячелетия, если не более, назад, был создан, для победы над злом, могущественный артефакт. Это оружие. Что оно собой представляет - легенда не сохранила сведений. Но известно, что оно сочетает в себе особенности и наступательного и оборонительного, ближнего боя и дистанционного; оно отчасти живое и в то же время совершенно мёртвое; оно энергоёмкое, но компактное, сложное в обслуживании и простое в обращении. Оно разрушительно и избирательно одновременно. Его сила в точности и единстве со своим обладателем. Оно стремительно и могущественно, но его можно использовать ограниченное число раз.
   Ноль реакции. После моего промаха из шнеппера я буду отпускать эмоции только по капле на дюжину сказок. Полудикий, мне кажется, знал, что так и будет, но, похоже, надеялся, что я не буду разыгрывать из себя статую Будды. Он жаждал пробудить во мне интерес. В его глазах читался азарт игрока, сделавшего самую большую ставку в своей жизни. В его голосе сквозило волнение.
   Ну почему люди полагают, что оружие - самое ценное в прошлом, настоящем и будущем? Создан могущественный, убийственный артефакт. А почему не лекарство? Не поэма? Не...
   - Ранее полагалось, что его можно использовать один только раз за определённый промежуток времени. Это было предусмотрено при его изготовлении. Якобы для того, чтобы обладающий им не имел возможности обратить его во вред миру, пытаясь его покорить. ОНО не для завоеваний, а для защиты человечества от ЧЕГО-ТО плохого.
   - И теперь время пришло. А ты пытаешься меня убедить, что требуется срочно найти артефакт и пустить его в ход, пока не стало слишком поздно.
   Дикарь вспыхнул - я давно не видел его таким перевозбуждённым. В последний раз он пребывал в подобном состоянии, когда пытался убедить меня вернуть похищенную у него Вещь.
   - Я понимаю. Тебя, как представителя необычного народа, нелегко в чём-либо убедить. Но пойми, наш мир создан на осколках былого. В нём новое и перерождённое тесно соседствуют с эпохой Легенд. В нём полно разных сказок, но каждая из них основана на правде, или хотя бы на её отголоске. Вспомни о Карающих Звёздах, о Золотом Веке, о технической магии, о громовой смерти, помеченной проклятьем... И о многом другом... Даже Великая Война Тёмных и Светлых Фейри становится сказкой - не так далеко время, когда в неё уже никто не поверит.
   О да. Это не за горами. Но я не считал, что это плохо. Стоит ли о нас помнить? Неверие - гарант покоя. Очевидно, эти мысли нашли своё отражение на моём лице, потому что Полудикий с жаром сказал:
   - Пойми, это важно. Это судьба всего...
   Я прервал его:
   - Мне не понятно. При чём тут я? Эта легенда не имеет отношения к фейри. К ней приложил руку не Чужак, а Человек.
   - Ты оружейник. И обладаешь большим могуществом, чем любой из смертных. Ты маг. Я знаю, было время, когда ты создавал стрелы, способные навылет прошибать любые доспехи. Ты делал Оружие, способное повергнуть Героев, а не эти игрушки, годные лишь на то, чтобы щёлкать пичуг.
   - В этом потребность тоже имеется. Кроме того, охота - занятие из благородных...
   - Ты имеешь большое влияние. Твои деяния оставили глубокий след в памяти многих народов. У тебя много друзей. Тот же правитель...
   - Знаешь, Дикарь. Я давно уже понял, в мире людей друзья приходят и уходят, и только враги постепенно накапливаются. Меня не сдвинут с этого места ни просьбы, ни обещания власти и славы. Проблемы людей - это их забота. Я в них не ввязываюсь. Они вольны поступать самостоятельно. Помнится, мы именно за это и сражались.
   - Сразись ещё раз.
   - Нет. Проблемы людей - это не НАША забота.
   Полудикий остыл. Он понимал истинность моих слов, точно также как и то, что его требования незаконны. Но его упрямство не было сломлено. Он взял со стола чашку чая и сделал огромный глоток.
   - Как видишь, я тебе доверяю.
   Опустил чашку на место, встал и ушёл, оставив меня размышлять.
  
   На следующий день моим ответом по-прежнему было: нет.

* * *

   Сказать, что Дак разочарован - значило ничего не сказать. Разумом он понимал: иного ответа быть не могло. Фейри упрямы, эгоистичны и замкнуты. Какое им дело до человечества? Невмешательство - вот их девиз, определяющий их отношение к людям. На чём они сосредоточены? В чём заключается их внутренний мир? Кто их знает... Они непостижимы. Вне логики. Вне понимания.
   Чтобы их понять - надо с ними общаться. Со многими. Но Дак знал лишь одного. Холодного. Желчного. Внешне полностью похожего на человека, разве что более тщедушного, но наделённого особенной силой. Она ощущалась в манерах и грациозных движениях, как будто тот двигался под какую-то неслышную музыку. Не урод, не красавец. Но определённо изящен. Может быть, тут оказывалось задействовано благоговейное самовнушение (Охнач с раннего детства был воспитан на волшебных сказках о фейри), но этот полукровка его очаровывал. Не смотря на своё высокомерие, данный фейри ему симпатичен.
   К чувству симпатии примешивалась также доля жалости. Дан Арчер, стрелковых дел мастер, фейри-полукровка, завис между двух миров. Отринутый, из-за своего сомнительного происхождения, родичами, он не прижился и среди людей, как не приживаются на воле, выращенные в домашних условиях, хищные дикие звери. Мир людей, для таких как он, слишком прост. Сказывается кровь и отличное от человеческого воспитание. Он не такой. Для всех. Отклонение от нормы в обе стороны.
   Дак прекрасно знал, каково это: быть рождённым не по закону.
  

Дан Арчер (II)

   С утра он мне заявил: "Мне некуда больше идти. Мир слишком мал. Люди изменчивы. И только дружба фейри - вещь весьма долговечная".
   Что тут можно сказать? У меня не так уж и много друзей. Хотя и не буду утверждать, чтобы я в них особо нуждался. МЫ - народ замкнутый. Не возьмусь говорить за всех. Но лично во мне слишком мало амбиций и стремлений к головокружительным приключениям. Это всё во мне уже перебродило. Я пресытился. Семь сотен лет - срок в достаточной степени долгий, чтобы, перебрав всё, надкусить каждый плод, в том числе и из запретных. Чего только не было. Но по прошествии какого-то времени всё прекратилось. После того как ОНИ ушли. После этого мир изменился, превратившись в пустыню, и всё утратило смысл.
   Дикарь, Дикарь, Дикарь... Что ж. Пусть поживёт. Надеюсь, он не забудет, что здесь он всего лишь гость, и, соблюдая приличия, в скором времени уйдёт.
   Однако каков всё же наглец. Не мечтал, не гадал, не совершал никаких телодвижений - и вот уже друг. Человека!
   Молодец. Лихой парень. Наглость, как говорят люди, второе счастье. Он заявил. Я не опроверг. И вот теперь моя "дружба" оценивается как долговечная вещь.
   Хм...
   Днём мы почти не общались. Я попросту прятался. Друг... Надо же выдумать... Охнач не выходил из отведённых ему покоев. Пил из своей фляги. Грыз принесённые в котомке сухари. Игнорировал предложенные ему напитки и пищевые концентраты - не из боязни, что отравят, а из глупого предрассудка: вкусишь чего-то волшебного и поминай как звали, заделаешься то ли прислужником фейри, то ли обратишься в нечто такое, что из сказочных мест ни ногой. Вот так. Он сейчас сама осторожность. С одной стороны - прятаться сюда пришёл. С другой - не навечно же. Это радует. Вот закончатся у него сухари, и он распращается.
  
   Я живу на восточном краю Дикой Степи, там, где вздымаются большие холмы. С юга и запада - степь. Море травы. Почти в человеческий рост. Желтовато-зелёной, сухой в это время года, и удивительно ломкой. Восточнее моего дома болото - топкое осенью и весной, но летом не причиняющее забредшим в него беспокойства; спокойное, с запахом гнили и сладковато-кислыми ягодами, изрезанное сетью едва заметных звериных тропинок. На севере - лес. Тысячи гектар хвойных деревьев. Песчаная почва. Редкий кустарник. Сплошной ковёр мха и опавших иголок. Тихие места. Их не тревожит ни топор дровосека, ни случайный охотник. Здесь не бывает людей. В этих краях всё МОЁ.
  
   В пять часов вечера мой покой потревожил сигнал Охранной Системы.
  
   Эти гости подошли целым кортежем. Несколько повозок и с два десятка человек. Они пришли через лес. Одна из телег застряла в песчаной почве, и, потратив на её извлечение из природной ловушки более часа, подустав тянуть наравне с лошадьми и орудовать лопатами, они расположились на отдых, разбили костры и занялись приготовлением пищи. До воцарения темноты оставалось ещё часа три.
   Что-то во всём этом мне весьма не понравилось. Они не разгружали телегу. В ней покоилось нечто тяжёлое и угловатое, спрятанное под покровом брезента. Что они привезли? Кто они? Что им здесь надо?
   Купцы? Нет. Навряд ли. Эти парни были очень накачаны. Не как атлеты - горы нереально вздувшихся мышц. А как бойцы. В чём разница? Поверьте мне, невероятно большая. Эти люди ловки, сильны и выносливы, обладают отменной реакцией. Такие способны свалить быка хорошо поставленным ударом мозолистого кулака.
   Профессиональные солдаты, опытные ветераны - решил я, понаблюдав за ними ещё с полчаса. Между обычными людьми такие отношения не складываются. И хотя они были одеты как местные жители, не сверкали оружием, не выпендривались, а пытались выглядеть как типичные путники - их выдавало молчание и скованность в поступках, в коих вольны в нормальных условиях свободные люди. Не рабы дисциплины. Не шестерёнки незамысловатого механизма, именуемого войсковым подразделением спецназначения.
   Да. Жёсткая иерархия. Чётко определённое место каждого. Команды, отдаваемые только рукой - молчаливый жест, и принято к исполнению.
   Никто не удалялся далеко от телег. Не видно оружия, за исключением поясных ножей. Не выставлено охранение...
   Странно. До одури. Кто это такие? В чём их цель?
   Дикарь, так значит ты говоришь: скажи, здесь живёт фейри, и люди будут обходить десятой дорогой?
   Как бы не так.
   Не люблю незваных гостей. В особенности в больших количествах и столь необычных.
   Многолюдно в моём краю в последнее время. Вначале Дикарь, а теперь эти...
   Ах вот оно что... Говоришь, пришёл просить об убежище? Ну Дикарь... Ну удружил...
   - Фейри!
   Голос одного из пришельцев заставил меня вздрогнуть. Это было несколько неожиданно.
   - Фейри, ты здесь. Я знаю: никто не может проникнуть в твои владения незамеченным. Отзовись. Где ты, фейри?
   Я пригляделся. Этот человек был скрыт от меня стволом дерева. Он топтался на месте, расплёскивая свой крик во все стороны.
   Вот это, похоже, вожак.
   Я хотел было сместиться в бок, чтобы его рассмотреть, но тут заметил, как пристально вглядываются в лес остальные члены отряда, и вжался в землю, проклиная себя за беспечность. Выйти по тревоге без оружия и маскировочных средств мог только такой разгильдяй как я, распустившийся после бездны мирных лет, абсолютно уверенный в отсутствии угрозы со стороны пугливых и суеверных людей. Бывало, в мои края не захаживали десятилетиями. А те, что всё-таки забредали, стремились побыстрее унести свои ноги, стоило только мне показаться и убедить их, что они столкнулись не с человеком.
   - Выходи! Мы знаем, что ты здесь. Ты шёл за нами с самого Дальнего Края. Кое-кто из нас видел тебя, иль твою тень, пару раз. Выходи!
   Ни хрена вы не видели. Кто ж виноват, что в детстве вас запугали своими нелепыми сказками ваши старые няньки? Видеть в каждом кусте мою тень - это признак большого испуга. Если вы так боитесь - зачем сюда влезли?
   - Арчер. Я знаю, это не в твоих правилах. Но пойми: это важно. Выходи. Нам есть о чём поговорить. О твоём друге. Магистре Полнолунного Храма - Даке Охначе Полудиком.
   Я знал, в чём исток этой проблемы. Рад услышать подтверждение. А что касается всего остального... По крайней мере он знает моё прозвище. Сколько ещё людей может этим похвастаться?
   Я бы не вышел, так как не настолько наивен, чтобы полагать, что в случае какой-нибудь подлости с их стороны смог бы справиться голыми руками с таким количеством головорезов, но мне показалось будто меня заметили. Один из притихших возле костров мужиков резко вскочил на ноги и, подскочив к своему босу, указал рукой куда-то в моём направлении.
   Скрываться - подумалось мне - больше нет смысла. И я, чувствуя себя идиотом, встал во весь рост, вызвав возглас удивления у не ожидавших подобного людей.
   Черт возьми. Теряю навыки. Мои чувства точно взбесились, подстёгнутые нелестным укором. Злость на себя была столь велика, что я ощутил, как плохо контролируемая часть сознания, ответственная за полуинстинктивные реакции и "натасканная" века назад посредством гипно-телепатического вмешательства, непроизвольно извлекла на свет божий давно заблокированные навыки. Впечатление такое, словно я бросился в море, подставившись под хлёсткие удары пенных волн - ощущение не из приятных, способное вызвать головную боль. Ломка психологических барьеров, изредка устанавливаемых полукровкам во время периодических обновлений, никогда не даётся легко. Впрочем, я исключение. Не скажу, что мне нравится нарушать установленные правила, но я один из немногих, способных делать это сознательно.
   Возрождённая способность ощущать людские эмоции и намеренья шевельнулась во мне. Булькнула, всхлипнула, пробуждаясь и подстраиваясь под сознание - так чтобы быть под рукой, но и не мешать, если что.
   Они волновались. Лица их были спокойны, но внутри них всё клокотало. Я и ранее мог это сказать, определившись по запаху выступившего у них подмышками пота. Но теперь... Моё шестое чувство уловило волны, излучаемые их организмами. Я ощутил биение пульса, частоту дыхания, шевеление мыслей. Боятся... Как дикие звери, зашедшие на чужую территорию, слишком далеко от родного логова, и вследствие чего растратившие свою смелость.
   А ещё в них ощущалась агрессия. Подавляемая. Удерживаемая в узде. Но взвинченная до предела.
   Все люди поднялись на ноги и перегруппировались. Кто-то попятился, будто из боязни, что было не так. Кто-то был неподвижен. А кто-то медленно шагнул в сторону.
   В общем, рассредоточились. Двое зашли за телегу и с деланным равнодушием, зачем-то откинули полог брезента.
   Вожак вышел вперёд. Лет тридцати пяти. Невысокий. Но крепкий и гибкий. Властный. Гордыня буквально сочилась из его глаз. Левую руку он держал подчёркнуто далеко от подвешенного на поясе ножа. Сама уверенность. Но я-то знал, что он чувствует на самом деле. Слабость в коленях. Бабушкины сказки в умах людей не проходят бесследно.
   - Говори, - мой голос был сух - ну не смог я скрыть до конца неприязнь, хотя понимал: в данном случае не помешает определённая мягкость, дабы эти парни расслабились. Так напряжены, что взмахни я рукой, как дирижёр - и взыграет оркестр, порождая мелодию, сотканную из хриплых воинственных криков и шелеста извлекаемых на свет божий ножей. Вот за что ещё недолюбливаю людей, так это за их нервозность и вечную готовность на беспредел. Так уж у них заведено, что страх этих двуногих животных всегда требует крови. Красной влаги источника страха. А боятся они постоянно...
   Вожак отвесил неловкий поклон. Типичный вояка, пренебрежительно относящийся к дипломатии.
   - Многоуважаемый, всеми чтимый, достопочтейнейший фейри...
   Какая фраза!
   - Для нас большая честь...
   И тут я уловил нечто...
   - Молчи! - мой крик пресёк его излияния. - Пусть вперёд выйдет командующий.
   Тот, кого я ошибочно принял за вожака, растерялся. Нервное движение его глаз подтвердило мою догадку. У него был взгляд явно не мага - не неподвижный, молчаливый, невыразительный. Его взгляд оказался болтлив. Простое шевеление глаз может о многом сказать. Например, когда человек обращается к памяти, думает, принимает решение, когда он непоколебим, а когда неуверен.
   Я внимательно всмотрелся в лица других.
   - Выходи. Мне известно кто ты. Я могу вас даже выстроить в ряд - кто какое место занимает в вашем отряде. Этот трюк работает против людей. Не меня.
   Вновь колебание в людском настроении. По этим восковым лицам можно строить графики зависимости выброса в их кровь адреналина.
   Не перегни палку - пришлось напомнить себе. Это не простоватая деревенщина, занесённая в эти края невесть каким ветром. Это бойцы. И пришли они сюда с чётко намеченной целью. Не хотелось бы стать мишенью их нелепых намерений.
   - Смелее, смелее. И говори кратко и чётко. У меня нет желания стоять перед вами целую вечность.
   Я вновь ошибся, мысленно назначив не того в командиры. Им оказался невзрачный мужичишко, стоявший намного левее.
   Утратил навыки...
   Их было слишком много, а я давно бросил поддерживать форму. Хочешь оставаться лучшим - работай над этим, упражняйся, не давай атрофироваться извилинам, ответственным за это дело... Я же слишком долго жил на отшибе.
   Эмоции стоящих передо мной людей сливались в единый поток, из которого было трудно выловить нечто конкретное.
   Странно... Но в тот миг мне отчего-то не пришло в голову, что они могут намеренно пытаться запутать меня. Слишком долго мой род презирал и игнорировал людей - отсюда и исток чрезмерной самоуверенности.
   Наконец-то выявленный вожак произнёс:
   - Ты доказал, что являешься фейри. Твой народ не проведёшь. Признаю: вероятно, ты тот, кому наша миссия адресована.
   По далеко немонолитным рядам людишек прокатился едва уловимый, даже моим слухом, вздох. Снова выброс адреналина...
   Краем глаза я заметил, как один из них осторожно взошёл на телегу. Что же на ней? Чёрт их возьми, что?
   Похоже - потихоньку тупею. Мирная жизнь - расслабляет. Всё еще не улавливая никакого подвоха, я внимательно слушал и рассеянно наблюдал.
   - Мне думается, премудрый фейри, ты в курсе кто мы и откуда пришли. Мне кажется даже, что ты догадываешься о нашей цели. На днях в моём родном Великом Доме произошла смена правления. Достойные получили награду: продвижение, знания, приближение к совершенству...
   - Выражайся яснее. В чём суть вашего появления?
   - Некий человек, известный в этих краях под прозвищем Полудикий, украл нечто ценное - очень важное для нашего Воинства. Мы хотим получить то, что ушло из наших рук. Знание не должно угодить к непосвящённым.
   - Что же такого ценного он мог взять?
   - Мы полагаем бумаги, убиенного им Верховного Мага.
   - Ты лжёшь. Тебя выдаёт неровность в дыхании.
   - Отдай нам беглеца. Мы щедро заплатим.
   Мои губы сами собой растянулись в улыбке.
   - Я не нуждаюсь в деньгах. Как и в прочих ценностях вашего мира. Охнача (всё-таки вспомнил это чёртово имя) я не выдам. Друг он мне или нет - это спорный вопрос. Но он гость. Я ввёл его в свой дом. И...
   - Не спорь с нами!
   Крик этого дикаря прервал мою речь и вызвал растерянность. Подобной дерзости со стороны человека на моей памяти ещё не было. А я ведь только хотел предложить стать посредником между Полудиким и ними. Если они, конечно, не посчитают, что знания в голове беглеца должны также вернуться в их храмы, как и бумаги. Теперь уж дудки. Пусть убираются.
   Мой взгляд посуровел.
   Человек продолжал испытывать чужое терпение.
   - Не спорь с нами. Фейри тягаться с людьми не с руки (Ого!). Мы знаем кто вы. Вы не боги и не демоны. Не сверхъестественные существа. Вы существа из плоти и крови. В вашей груди также бьются сердца, функционируют внутренние органы, трепещет жизнь. Вы смертны. Более могущественны и мудры, но, как и мы, скованы потребностями плоти. Вас можно убить. Не стойте на нашем пути. В этом мире вы гости.
   - Все мы приходим в этот мир погостить. Правда в том, что одни это осознают, а другие, придя в чужие владения, ведут себя столь скотски, будто находятся у себя дома. Вы пребываете на моей территории. Я здесь ЖИВУ. Никто не смеет мне угрожать.
   Если б я мог заглянуть в будущее хотя бы минут на пять - моей спеси бы поубавилось. И вообще, не будь мой, и без того невыдающийся, разум перегружен бахвальством и предрассудками - до него бы дошло, что люди пришли сюда убивать. Что они слишком серьёзно настроены. Что их цель стоит затраченных средств. И что они многоопытны... В них злоба зверя. В душах огонь. В сердцах лёд. В мозгу дисциплина. И всё это скреплено раствором из страха: не оплошать бы, успеть бы, не ошибиться бы...
   Наверно, меня спасло то, что они перемудрили. Хотя не знаю: можно ли перестраховаться, когда имеешь дело с фейри. Всегда считал: полукровку может достать лишь полукровка, или же кто-нибудь из Ушедшего Народа. Слишком уж МЫ живучи, ловки и...предусмотрительны.
   - Ты выполнишь наши требования, - не понятно, то ли утверждающе, то ли вопросительно, произнёс человек.
   Я рассмеялся, чувствуя, как тучи сгущаются. Волнение охватило всех и передалось даже мне.
   Что-то не так. Я ощущал... Нет, слышал! - как их мозги скрежетали: терпение... терпение... подготовьтесь... смелее... сосредоточьтесь... это существо очень опасно, но в нас живёт сама Правда... мы правы... мы правы... мы подготовлены... терпение... важно чтобы он не заподозрил... мы ждём...мгновенье...Пора!!!
   Стоявшие возле застрявшей телеги сдёрнули наземь брезент, и я обомлел.
   На меня, сверкая злобой, стекающей с чёрных боков, уставился станковый пулемёт. Тяжёлая дура, неприятно застывшая на угловатой треноге. Длинный хобот ствола, опоясанный ребристой решеткою радиатора, тупо дёрнулся, когда стоявший позади человек положил одну руку на рукоять, а другую на планку предохранителя. Щелчок. И звон задетой патронной ленты... Смерть ловила меня в перекрестье прицела.
   Я стоял. Я смотрел. Не веря, что это происходит на самом деле. А как же Звёзды? А как же Запрет? Ведь с неба смотрят древние боги и не для кого не секрет, что одно только появление под открытым небом огнестрелки вызывает их гнев.
   Внезапно захотелось задрать голову и бросить не менее молчаливый укор равнодушному молчанию небес. Из глубины мозга всплыло воспоминание, как пахнет озон. А зрительная память на внутреннем экране продемонстрировала давно угасшие сполохи пламени в сумерках Каменного Леса на Восточном побережье. Там тогда были уникальные условия, благодаря чему мы смогли воспользоваться переносной артиллерией и пулемётами. Чуть ли не единственный раз за всю Войну Фейри...
   Никогда не забуду эту оглушающую трескотню, каменную пыль, тучи осколков и невероятные дыры в скальных породах. Это был всесокрушающий ужас. А ведь именно так, говорят, фейри вели войны в своём Покинутом мире.
   - Ты сделал неправильный выбор...- слова вожака неприятно царапнули уши.
   Люди попятились от меня, неосознанно демонстрируя страх. И даже стрелок выглядел очень растерянным: бледным, с красным румянцем - как невинная девушка на первом свидании. И хочется, и мама не разрешает. Нель-зя-я-я... Нельзя стрелять в фейри. Странный народец живёт одиноко, но в беде держится вместе - все друг за друга. Запрет, волшебство, предсмертное проклятье тяжело раненого мага - эти понятия впечатаны глубоко в подсознание. Тормозят движения, терроризируют разум. Нельзя. Ответная кара будет ужасна.
   Убить страх, подбросить в жаркую топку души побольше уверенности способно лишь оружие помощнее.
   Солидный калибр. Более десятка смертельных плевков за секунду. Тяжёлая зарядная лента на двести патронов. Напор. Мощь. Технология. Подобное орудие смерти достойно героя. И это всё для меня! Прими и скончайся.
   Ну нет. Мне кажется, я закричал. В панике, в страхе. И люди, производившие впечатление воинов-профессионалов, шарахнулись, даже не помышляя о том, чтобы сражаться - мой вопль был воспринят как клич метнувшегося в атаку бойца.
   Я рванулся вперёд, подстёгиваемый туго натянувшимся во мне инстинктом самосохранения, задавившим своей массой разум и побуждающим трусливо поднырнуть под телегу.
   Мир раскололся, утопая в оглушительном грохоте. Я знал, на что способен свинец, изрыгаемый с такой силой и частотой.
   Ноги несли меня, будто на них выросли крылья. Шея втянулась, голова точно вросла в сгорбленные плечи. В мозгу билась мысль: "Разлетится - как переспелый арбуз...". Страх гнул к земле. Человек впереди не справлялся с отдачей. Телега вибрировала. А смерть надсмехалась над чужой неудачей, насквозь, за моей спиной, прошивая стволы, срезая ветки, выкашивая кустарник. Перестарались... Меньший калибр - для них это, конечно, не круто. А зря... Не стреляйте по мухам из тяжёлого оружия. Возьмите лучше в руки хлопушку.
   Я успел поднырнуть в "мёртвую зону". Направляемый вражеской рукой пулемёт ткнулся в ограничитель на железной треноге, не позволяющий взять меньший угол обстрела.
   Рычащий зверь замолчал. В образовавшейся тишине ясно чувствовался испуг непривычного к такому дикого леса. Тихо то как... Но это только на миг.
   Растерянность - прочь! Кара, за совершенный грех, не пала немедля на головы. Люди восстановили, пошатнувшееся было, душевное равновесие. Ножички, ножички... Не хочу проверять на своей шкуре насколько вы острые.
   Паника - плохой советчик. Я лишь уклонялся от выпадов, мечась меж нападающих, боясь выпрямиться во весь рост и удалиться от борта телеги. "Мёртвая зона"... Я не видел, но чувствовал, как проворачивался на шарнире, пытаясь подловить меня, чёрный хобот зловредного пулемёта. Лента звенела, и гильзы перекатывались под ногами стрелка. Он ждёт, он терпелив, и больше не чувствует страха.
   Как же так? Почему же я влип? Это всё очень неправильно...
   Арчер, Арчер. Ты всю жизнь старался держаться от драки подальше, предпочитая убивать на расстоянии. Стрелковых дел мастер. Где твой арбалет? Где твои смертоносные стрелы?
   Все фейри и их дети очень подвижны. Но врагов слишком много. И на их стороне сила.
   Забившись под телегу, я к своему ужасу увидел, как один из нападающих, опустившись на оба колена, разглядев меня, улыбнулся и приставил к своему плечу что-то продолговатое и ребристое.
   Автомат! Скорострельная смерть! Гром и свинцовая молния!
   Моё тело застыло, точно парализованное.
   Человек медленно снял оружие с предохранителя, прищурил глаз, повёл стволом, с пристрастием выбирая какие в первую очередь следует прострелить мои внутренние органы... и умер, внезапно распахнув широко оба глаза и пустив изо рта струйку крови. Из его груди, на ладонь, пророс стальной стебель меча. Хороший удар - прошибающий плоть и укрытую под одеждой кольчугу. Клинок скрылся в груди, оставляя после себя, в виде следа, тёмную рану - казалось живую, из-за хлещущей крови.
   Бьющий ключ красной влаги...
   Тело упало, с глухим стуком ударившись о борт телеги головой. Автомат зарылся в песок, внезапно утратив, свойственную хорошо начищенному и смазанному оружию, щеголеватость.
   Пыль на оружии странным образом приглушила мой страх. Стоя на корточках, я прогнулся вперёд и, ухватившись за ствол, потянул его на себя. Рука мертвеца не пожелала отпустить рукоять и мне пришлось аккуратно разжать ему пальцы. Один за одним. И только после этого моё дыхание вновь ожило. Вдох, другой. Очарование шока прошло. Шум боя вокруг проникнул в сознание. И вместе с этим пришло понимание: кто...
   Игорёк... Кто же ещё?! Чей ещё меч, лихо рассекающий плоть, мог издавать такой звон? Мир действительно стал тесноват, коль столько существ, казалось, живших в разных мирах, сошлось именно здесь и сейчас. А ради чего? Зачем пришли люди - я не понимал. А вот Игорёк... Его мотивы мне были прозрачны. Увидев подобное безобразие, я тоже не устоял бы. Как бы то ни было, в беде фейри, действительно, держатся вместе. А беда не просто пришла - она грозно стучала. Пулемётными очередями.
   Выбравшись из-под телеги, я, сперва наперво, снял стрелка. Короткой очередью из трёх выстрелов. А потом застрекотал пулемёт. Мне приходилось подобными штуками пользоваться... Как сейчас помню: крупный калибр и большая плотность огня, прошибающего любые препятствия, были в своё время признаны очень действенными...
   Вскоре всё завершилось. Враги даже не пытались бежать и все полегли с каким-то мрачным упорством. Для людей, на мой взгляд, это было весьма нетипично...
   Пулемёт, расстреляв все патроны, словно сдох. Ствол поник. Пороховая дымка развеялась. И лишь остывающий жар, медленно стекающий с рёбер радиатора, напоминал, что этот чудовищный механизм только что бился в истерике, сплёвывая отстрелянные гильзы и разрывая в жалкие клочья жизнь: с хряском, с грохотом, с упоением...
   Я спрыгнул с телеги.
   Игорь стоял в удалении и смотрел на меня с каким-то болезненным интересом. Почему-то мне вспомнилось, что он не проходил компанию Каменного Леса. Подобный ужас ему являлся в диковинку.
   Он казался хмурым и напряжённым. Одет он был по-человечески, а одежда людей имеет не слишком удобный фасон, перегруженный бесполезными излишествами. Его вид мне показался забавным. В последний раз мы виделись лет двадцать назад. Тогда мы оба были в маскировочных халатах - требовалось проверить надёжность маскировки одной из старых баз, к границе которой почти вплотную подобрались человеческие поселения. Таким он мне и запомнился. Немного суетливым, высоким и в камуфляже, делающем его не только зелёным, но и слегка полноватым.
   Сейчас он казался невероятно худым. Словно претерпел годы лишений. Но это впечатление, безусловно, создавала одежда. Слишком затянуто, зашнуровано - на одних частях тела, и понакручено, понавешано, попришито - на других. Ну и зачем ты так вырядился?
   Он показал мечём на тела. Не на иссечённые им, а на разодранные в клочья смертью, направляемой моею рукой.
   - И тебя не тошнит?
   Я покосился. Зрелище, действительно, не из приятных. К моему горлу невольно подкатил плотный ком. Игорёк к подобному более привычен. Он предпочитал ближний бой.
   - Кто это такие?
   Аккуратно пряча меч в деревянные ножны, он как-то невыразительно ответил:
   - Вот этого и этого я видел раньше... Лет пять назад. А вот этих...
   - Ты шёл за ними?
   - Да, - он улыбнулся. - С самого Дальнего Края. Между прочим, они чуть ли не через каждую лигу останавливались и кричали, тебя вызывая. Я не думал, что ты вылезешь.
   - Кто они?
   - Воины Братства Левого Пути.
   - Что это за гадость такая?
   - Маленький филиал большого Дома. И кстати...- Игорь ткнул указательным пальцем в небо, разом растратив свою улыбчивость. - Нам пора делать ноги. Прореха скоро затянется. А Карающие Звёзды, насколько ты помнишь, не любят подобные этому, - он кивнул на пулемёт, - безобразия. Пошли отсюда, пока не шарахнуло.
   Я согласился. Пожалуй, даже слишком поспешно. Чутьё мне подсказывало, ещё имеется время. Был такой соблазн пошарить на телегах, или же, хотя бы, прихватить с собой автомат. Но я устоял. Ведь если мой внутренний голос впал в заблуждение, то ему в оправдание останется лишь закричать: "О как я ошибся!" - когда с неба прольётся испепеляющий жар.
   - Готов побиться об заклад, - Игорь бросил взгляд назад, - тебе бы хотелось прихватить с собой эту игрушку.
   - О да, - произнёс я, но не стал оборачиваться.
  

* * *

   Получив информацию от вращающегося вокруг планеты на высоте около 80 тысяч километров резведспутника, боевая станция - одна из многих; продукт глобальной стратегической инициативы давно почившей под волнами мирового океана державы - включила маневровые двигатели, чтобы пройти точно над заданным районом.
   Высота - две тысячи километров. Видимость - превосходная. Условия для стрельбы - соответствуют требованиям. Реакторы уже "вогнали" в накопители необходимый, для поражения намеченной цели, минимум энергии. Система наведения, впервые за последние две сотни лет, активизировалась, просчитала, подкорректировала и отдала команду на поражение. После чего благополучно заснула.
  
   Огромный огненный палец черканул прямо с неба, выжигая клочок леса и укрывшуюся под его сенью смертоносную мерзость. Всё, что угодило в радиус поражения, испепелилось мгновенно. На земле осталось стеклянное блюдце - диаметром метров пятнадцать. Гнев древних богов послужил причиной лесного пожара. Но виной этому только греховная дерзость адептов громыхающей смерти, более мерзкой, чем чернокнижье и некромантия.
   Знаменью было немало свидетелей. Следствием чего явился очередной всплеск религиозного благочестия. Народ повалил в церкви. И каждый, будь он простой крестьянин или же надменный состоятельный горожанин, стремился очиститься от скверны, своими молитвами и жертвенными дарами возвеличивая славу и состояние местных храмов.
   Двое же фейри-полукровок возблагодарили свою удачу, помогшую им избегнуть удара. Ибо без знаний "расписания" Небесных Карателей нечего помышлять о благополучном исходе подобных "забав". И пусть иногда говорят, что Звёзды не всегда и не всё замечают, обоим отчего-то подумалось, что люди, возможно, воспользовались огнестрельным оружием в расчёте на Небесный Удар, а не в надежде сразить жертву огнём пулемёта.
   Всю дорогу до дома, улавливая едкий запах лесного пожара, Арчер находился под гнётом мысли, что это судьба. Его время ещё не пришло. Изредка он задирал голову к небу и как никогда переполнялся особенной верой, что расположение звёзд предопределяет жизнь человека. Каких-то десять-пятнадцать минут, и космический спутник оказался бы в нужный момент в нужном месте. И тогда всё. Конец...
  

Дан Арчер (III)

   - Давай постоим здесь.
   - Нет, войдём в до...
   Игорь поймал меня за рукав и заставил повернуться к себе.
   - Я слышал, у тебя гость. Он способен понять нашу речь?
   - Он человек.
   - Ну и что. В старые времена было немало людей, способных общаться с Ушедшим Народом на его родном языке.
   - Это было давно. Да и было их всего три-четыре десятка человек.
   - Ты недооцениваешь людей и их память.
   Я похолодел. Да, он прав. Похоже, даже слишком недооцениваю. Причём, не только их память.
   - Что-то важное?
   Он кивнул. Избегая моего взгляда и как-то излишне суетливо теребя завязки на рукавах, произнёс:
   - Что-то случилось... Дежурному поступил необычный сигнал... Говорят, даже несколько Спящих проснулось...- Игорь посмотрел на меня, и я прочёл в его глазах какую-то мальчишескую затравленость, как если бы на него вдруг, ни с того ни с сего, взвалили большую ответственность - тяжёлую ношу даже для многоопытного взрослого. Но это впечатление было обманчиво. Те, кто хорошо знал Игорька, отчётливо понимали, что в душе бойца такого уровня нет места растерянности, страху и прочим суетным слабостям. По крайней мере, так было.
   - Люди, - он продолжал, - во всяких жёстко структурированных обществах, в особенности в сохраняющих и лелеющих старые Допотопные знания, в последнюю пару лет активизировали свою поисковую деятельность и лезут во все щели, в какие только могут протиснуться. Они очень деятельны - оснащены, подготовлены - и случайно могут наткнуться на Следы. НАШЕЙ деятельности.
   - Угу. Ты будешь смеяться, но я, кажется, знаю с чем это связано.
   - Мне не до шуток.
   - Мне тоже, - я посмотрел на свой забрызганный грязью и кровью прикид, потом перевёл взгляд на него. Надо переодеться. А-то насмерть перепугаем Дикаря. На меня внезапно накатила усталость. Не физическая, а более тонкого толка. Я отвык от подобных стрессов и сцен насилия. Размяк, ослабел, слишком отдалился от действительности. Всю свою жизнь замкнул на себя. Погрузился в пучину мечтаний и ностальгии. Стал уязвим. И получил удар от внешнего мира.
   Соберись. Хватит стенаний. Должен - хочу - могу - есть...
   - Филиал большого Дома... Это Подлунное Воинство?
   Подтверждение кивком головы. Да. Это так. А ты и не знал?
   - Мой гость оттуда.
   - Поздравляю. У тебя небезопасные гости.
   - Ты думаешь...
   - Тебя убивают. А он в твоём доме... Знаешь, раззява - находка для шпиона.
   - В моём жилище нет ничего необычного...
   - Ты полагаешь, они это знают? Пойдём, взглянем на твоего самурая.
   В его взгляде, движениях и принимаемых решениях не осталось больше растерянности.
  
   Дикарь находился в моей мастерской и с трепетом рассматривал универсальный станок для наложения арбалетной тетивы.
   Вот этого я тоже весьма не люблю. Прежде, чем вторгаться в мою святая святых, оказалось б нелишним вначале испросить разрешения.
   - Что ты тут делаешь?
   Он вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос. На его лице застыл отпечаток растерянности.
   - Ну ты и ходишь...- но с полувзгляда поняв моё настроение, попробовал оправдаться. - Прости. Эта зала была незакрыта...
   - Я не закрываю в своём доме дверей.
   - Ну я не знаю... Я не догадывался... Если б на двери была бы табличка... Мол, мастерская. Я б не посмел. Я не...
   - Не охотишься за моими секретами?
   Он выдохнул:
   - Да.
   Такой смеси испуга, растерянности и даже стыда я никогда ещё не видал. На его широком, можно сказать мужицком лице, с как минимум недельной щетиной, проступило какое-то детское выражение чрезмерно любопытного ребёнка, застуканного в отцовской библиотеке за просмотром книжек для взрослых. Он думал, это будет весьма интересно, а оказалось утомительно скучно: самые лучшие книги на верхних полках - попробуй, достань - и, несмотря на солидный объём и привлекательность кожаных переплётов, не имеют картинок. Почему же тогда говорят, что это не детское чтиво?
   Я усмехнулся.
   - Ладно, забудем. Давай поговорим вот о чём... Ты говорил, что там, где ты жил, произошёл переворот.
   Дикий кивнул, не сводя с меня внимательных глаз. Он был напряжён, как перед экзаменом.
   Боже - мелькнуло в моей голове - его нервы точно растянуты, подобно струнам на звонкой гитаре. Он беспокоен. Может Игорь всё-таки прав? Посмотрим, увидим. Люди редко умеют врать прямо таки с божественным совершенством. Что-то их всегда выдаёт. Не мимика, не интонации голоса, и даже не суетные движения - это всё многие из них контролируют. А расширение зрачков, колебание дыхания и биения сердца, микрожесты, да и просто потливость.
   Давай попробуем снять напряжение.
   Я возблагодарил судьбу за то, что мне пришла в голову мысль переодеться. Кто знает как мой прежний внешний вид отразился на его эмоциональном состоянии. Когда люди чрезмерно возбуждены - связного диалога с ними не получается. Бэ-мэ, охи-ахи, скачки мысли, скомканость речи, а иногда упёртая замкнутость. Предпочитаю, когда они расслаблены и уверены в собственной мудрости. Хитрецы часто попадают в ловушки, расставленные их собственной изворотливостью. А всё потому, что фейри и их потомкам солгать практически невозможно. Если, конечно, они не под стрессом, не в опьянении и не ограничены барьером психологических установок.
   Ни первое, ни второе, и даже ни третье мне не грозит. Уже. Хорошая встряска в лесу пошла на пользу, активизировала мои давние навыки и заставила сосредоточиться. По крайней мере, в тот миг мне так казалось.
   - Давай пройдём в библиотеку. Сядем и ещё раз обговорим то, о чём ты говорил накануне.
   Полудикий кивнул, невольно сглотнув. Я развернулся и, спиной ощущая буквально исходящий от его тела жар сильных эмоций, повёл за собой по полутёмным коридорам.
   В голове проносилось в бестолковом повторе то, что рассказал мне Игорь про некоторые людские полутайные общества. Про их опытность, фанатичность и, главное, Знание. В Прежние Времена мы обращали на них мало внимания. Ими, в первую очередь, интересовались Тёмные. Среди ж Светлых считалось: стоит оградить их от фейри-вожаков - и человечество станет свободно. Однако эта свобода, впитав в себя полученные из рук Тёмных знания, приняла странные формы. Хотя, лично я не видел в этом греховного. В данном случае зло творят люди, и мы тут не причём.
   В библиотеке нас поджидал Игорь. Переодевшийся, умытый, он сидел, утопая в подушках мягкого кресла. Лицо - без эмоций. Поза расслаблена. Но при виде его Охнач напрягся. Я ощутил это всеми фибрами, каждой клеточкой головного и, наверно, даже спинного мозга.
   На миг у меня родилось подозрение, но очень быстро исчезло, ибо я увидел клинок.
   Его длинный, слабо изогнутый меч стоял, прислонённый к подлокотнику кресла. Лакировка ножен тускло отсвечивала. Это сочетание - полуразвалившийся в кресле фейри и изящное орудие смерти - выглядело вызывающе. Чему-то здесь явно было не место. Наверно второму. Игорь, Игорь... А ведь я просил: не нервируй мне гостя.
   - Садись.
   Полудикий послушно присел. Игорёк не пошевелил даже бровью - его лицо, в мягком библиотечном полумраке, походило на маску - жили только глаза, неотрывно отслеживающие все перемещения человека. Было отчего замереть людскому, переполненному предрассудками и суевериями сердцу. А ведь помнится, он как-то раз мне говорил, что это я излишне суров по отношению к Человечеству; нельзя, мол, быть таким.
   - Это Охнач. Ещё его зовут Полудиким.
   Игорь коротко кивнул, продемонстрировав, что он не восковая кукла, а просто нечто надменное и застывшее, но, тем не менее, подающее признаки жизни.
   - А это Игорь Мечник.
   - Имя у него как человеческое...- голос Дикаря отдавал взволнованной сухостью. Надо было поставить на столик графин с каким-нибудь напитком. Жаль. Не додумался.
   - А мы и есть наполовину люди. И людские имена даны нам при рождении.
   Я замолчал, и тонкая нить разговора сама собой оборвалась. В воздухе повисло давящее напряжение. Тишина. Волнение одного гостя и ледяное спокойствие второго. Игорь, что ж ты делаешь...
   Присев в своё кресло, я постарался убить тишину:
   - П... Дак. Повтори здесь всё то, что ты говорил накануне.
   И он повторил. Глотая слова и чуть ли не заикаясь, сбивчиво и торопливо рассказал всё то, что мне довелось уже от него услышать. Плюс кое-что ещё. Про переворот.
   Рассказ завершился.
   - Интригует? - спросил я Игорька на воркрипте.
   - Он понимает, - Игорь пошевелил в направлении Охнача пальцем.
   Во мне что-то дёрнулось, и я слишком резко провернулся к Дикарю. О да. Он понимал. Это явственно читалось в серии непроизвольно проделанных его телом движений. Он пытался сохранить на лице невозмутимое выражение, но скрытые мысли всплывали на поверхность сквозь жесты, сквозь позу, сквозь попеременное напряжение мышц. Человек... Я тебя недооценил.
   - Откуда ты знаешь воркрипт?
   Он не поторопился с ответом. Но когда раскрыл рот - из его уст полилась несомненно чистая правда.
   - Вы интересны. А Общество издревле интересовало всё, что излучает Силу и Знания. Вас изучают. Давно. Язык фейри - одна из многочисленных тайн Высшего Круга. Его даже применяют при проведении некоторых магических церемоний.
   - Насколько хорошо вам знаком наш язык?
   - Мой словарный запас включает в себя что-то немногим более пяти тысяч слов. А Верховный Маг знал и поболее...
   - Что вам известно про нас?
   - Вы - Чужаки. По крайней мере, вы дали себе такое название. Ваш родной мир лежит за приделами нашей реальности. Был Исход. Ваши предки ненадолго заглянули к нам. Потом пошли дальше...
   Голос подал, внезапно зашевелившийся в своём кресле, Игорь:
   - Записи... Которые ты вынес из Общества... Ты их Денису ещё не показывал?
   - К-кому?
   - Дану... Вот этому...- он кивнул на меня.
   - Н-нет.
   - Где они? Я хочу их просмотреть.
   Ах как мило. Да, сегодня он был просто сама любезность. Мягок, терпелив, невероятно вежлив. В мою голову прокралась мысль, что недавние события произвели на Игорька гораздо большее впечатление, чем на меня, а я сам уж чрезмерно беспечен. Несерьёзен. Наверно слишком много свалилось на меня одним махом. Всё это просто-напросто в башке не умещалось. Да, тупею. И в прошлые годы был не очень-то крут, а в нынешнее время так и просто расклеился. Похоже становлюсь пофигистом...
   - Они тут, - Дикарь как-то слишком охотно полез за пазуху и извлёк мятую пачку бумажек, перетянутую грязновато розовой ленточкой. - Здесь всё.
   Он усмехнулся, отрывисто выдохнув воздух, и торопливо развязал узелок. Бумаги просыпались на маленький столик. Несколько листков упало на пол.
   Волнуется... А может боится... А скорее всего и то и другое перекручено вместе.
   - Спокойнее, человече, - Игорь принялся за сортировку.
   Я наблюдал за его действиями, расслабленно откинувшись в кресле.
   - Хм-м... Хм-м... Интересно...
   - Что там, Игорёк?
   - Следы... Много Следов... Наших Следов, чёрт возьми.
   - Не может этого быть! - теперь уже моя броня невозмутимости лопнула, но я быстро задавил всплеск негативных эмоций. Протянул руку вперёд, взял со стола несколько скреплённых скрепкой листов. Вновь откинулся в кресле.
   Да. Это весьма интересно. Карты, схемы, даже планы некоторых вспомогательных сооружений.
   Во время Войны фейри основательно наследили. Фабрики, лаборатории, металлургические комбинаты, исследовательские станции, посты наблюдения, склады, полигоны, да и просто поля сражений. Следов много. Всё это потом было нами затёрто. Мощные взрывы сотрясали целые области. Технику резали резаками, плавили, хоронили, уничтожали. Замуровали множество входов. Обезвредили всё, что представляло угрозу. Жгли списки, схемы, воспоминания. Среди местных аборигенов распространяли противоречивые и донельзя неестественные мифы, легенды. По сути посеяли новую Веру. Казалось - всё. Нет более Истинной Памяти об Ушедшем Народе. Но боже... Кто мог подумать, что в этом примитивном мире найдётся кто-то, кто не клюнет на нашу уловку, а мёртвой хваткой вцепится в те крохи знаний, что ещё остались.
   Перед нами лежал целый исследовательский труд о том кто мы такие, что делали, какие цели преследовали. Скрупулёзно и въедливо в нём разбирались руины сооружённых фейри объектов, остатки оружия и прочей техники, мифы, загадки. Авторам этих записей не хватало достоверной информации, но здравого смысла у них оказалось с избытком. Ни одной ложной мысли. Ни одного скороспелого вывода. Для них мы были сложной головоломкой. Мозаичной. С большими пробелами. И они кропотливо искали осколки, становясь археологами, историками, лингвистами, реставраторами - проще говоря, экспертами в различных областях знаний.
   - Это и всё? - выдохнул Игорь, по прошествии множества часов, когда время перевалило за полночь, а глаза Полудикого сами собой стали слипаться.
   - Да... Это всё, - человек стряхнул с себя лёгкий налёт сладкой дрёмы. С пробужденьицем. Пришло время настоящих вопросов.
   - Кто всё это составил?
   - Не знаю.
   - С какой целью?
   - Не в курсе.
   - Эти исследования продолжаются?
   - Мне ничего об этом неведомо.
   - Эти записи имеют копии?
   - Я не знаю.
   - Да что, вообще, ты знаешь?!
   - Игорь, - постарался говорить мягко. - Ты не о том и не то спрашиваешь.
   Мечник осёкся, напрягся и тут же расслабился, вновь погрузившись в подушки мягкого кресла. Его рука ласкающим движением коснулась рукояти клинка. Должно быть это его успокаивало, но Охнача этот жест поверг в трепет. Я вспомнил, что про мечи, сработанные руками фейри, среди людей ходит в достаточной степени много мрачноватых легенд. В Прежние Времена обе противоборствующие стороны - одни неохотно, другие ничуть не скупясь - раздавали оружие людям, и немало загадочных свойств крылось в неприметных с виду клинках. Для людей оружейники-фейри - существа наделённые неведомой силой, кудесники-чародеи, таинственные, непостижимые, а потому окружённые аурой страха. Их боялись и почитали, сторонились, избегая контактов, но в то же время тянулись, как тянутся к власти и злату, отчётливо зная, что этот путь пролегает через долину проклятий, крови и тягостных испытаний. Для людей могущественное оружие обладает очарованием, сравнимым с притяжением магнита.
   - Почему Маг послал тебя с этим к нам?
   Полудикий покачал головой.
   - Я не знаю. Но послал он меня именно к Арчеру.
   Теперь их взгляды уставились на меня.
   - Нечего пялиться. Я не знаю, почему заслужил такое внимание.
   - В Обществе полагают, что это важно.
   - Может они думают, что это связано с поиском Артефакта?
   Игорь посмотрел на меня.
   - Какое отношение к этому имеем мы?
   - Позвольте вмешаться, - Охнач теперь сидел как человек, проглотивший длинную палку - на краешке кресла. Ноги и руки, опёртые о колена, напряжены. На лице взволнованное выражение. Глаза горят жаждой действия. Такое впечатление, что он приблизился к своей цели. К мести? Наверное... Что варится в твоём котелке, именуемом головой, человече?
   - Вы более могущественны, чем они. У вас больше шансов, перевернув этот мир, найти нужное им. Найти ТО ЧТО ПОТЕРЯНО. Если вы это, конечно, ещё не нашли. А это могло ведь случиться. Было время когда вы исследовали...
   Игорь возмущённо покачал головой.
   - Мы нет. Может быть - Ушедшие фейри. Но нам ничего об этом неведомо.
   - Но...
   - Никаких но.
   Пришлось снова вмешаться:
   - Игорь. Остынь. Мне точно известно, что Тёмные использовали кое-какую человеческую технику. В одном из архивов Завоевателей, помнится, было обнаружено несколько археологических отчётов.
   - О боже, о чём?
   - Они искали ключи к Звёздам, - произнёс Охнач.
   Мы оба повернулись к нему.
   - Нашли?
   Дикарь только развёл руками.
   - Неведомо.
   - Денис, - протянул Игорёк. - А где сейчас эти отчёты?
   - Я думаю, уничтожены. Никто не удосужился сделать копии. Мы затирали Следы.
   - Я помню.
   - Тогда ты в курсе, как это делалось.
   - А Общество? - Игорь уставился на Дикаря, и тот вздрогнул. - Что знает Общество?
   Человек, в который раз, покачал головой.
   - Мне это неведомо. Это тайны Последней Ступени. Мне приходилось слышать только их отголоски. Но я уверен: они знают много.
   - Денис, - Игорь выглядел очень серьёзным; в голосе проступала неприятная твёрдость. - Это наша обязанность. Следы вновь проступают. На этот раз мы не знаем, что конкретно следует "подтереть", кто и каким образом "вынюхал" След. Но я полагаю, это очень серьёзно. Мне не нравится это Подлунное Общество.
   - Ты говорил что-то о Спящих...
   - Об этом потом.
   - Насколько это серьёзно?
   - Потом... А сейчас вот о чём... Охнач. Кто ты такой? Тс-с-с, - он прервал открывшего было рот человека. - Я не спрашиваю, какое место ты занимаешь... занимал в Воинстве. У меня на твой счёт серьёзное подозрение. Ты не тот за кого себя выдаёшь. Я знаю. Я чувствую. Ты шпион? Из другого конкурирующего братства?
   На меня от таких слов навалилось удивлённое оцепенение. Ну, а Дикарь смотрел на него взглядом волка, угодившего в капкан и заметившего притаившегося рядом охотника. Испуг? Да. Отчаянье? Вроде бы. Но вместе с тем - воля к борьбе, вперемешку с желанием продать свою жизнь подороже. Этот не сдастся. Если надо - отгрызёт себе лапу. Будет бегать на трёх, но уйдёт. А если нет, то и клыкам найдёт применение.
   - Ещё раз. Кто ты такой?
   - Дак Охнач Полудикий...
   Ложь не удалась. А может это не ложь, а просто волнение?
   - Повторю вопрос ещё раз...
   - Теперь это имя моё! И никто его у меня не отберёт.
   Вот это ближе к истине. На целую милю.
   - Если ты не пожелаешь его сменить.
   - Это право я оставляю за собой.
   Чем дольше я наблюдал за их перепалкой, тем больше мне это не нравилось.
   Дикарь не тот, за кого себя выдаёт? Но я знал его пятнадцатилетним пацаном. Пластическая хирургия? Что-то с трудом в это верилось. Я привык думать о человеческих лекарях, как о сборище профанирующих шарлатанов, не всегда имеющих представление даже о элементарных вещах, таких как: анестезия и стерилизация хирургических инструментов. Мне приходилось видеть немало местных докторов, вскрывающих раны обыкновенным ножом и прижигающих их калёным железом. Всё что они умели - это дать пациенту слабительное, обложить его льдом и сделать кровопускание, навязать постельный режим, или назначить граничащее с бредом дикой макаки лечение. Подумать только, например, один из знакомых мне коновалов рекомендовал лечить поркой. Дескать это великолепное средство для разгона застоявшихся органических соков и крови, укрепления нервов, прочищения мозгов, растворения солей, повышения мышечной силы и ускорения обмена веществ в организме.
   Тонкая хирургия, граничащая с самым настоящим искусством? Когда-то они это умели. Точно так же, как и строить сложные электронные машины и летать в космос. Но это когда-то...
   Что собой представляют эти полутайные Общества? Какие Достижения Прошлых Веков оберегают? Никто из нас этого не знал, за исключением Полудикого, и меня сейчас более всего волновало, поделится ли он с нами своими знаниями.
   Игорёк и не думал никому угрожать. Но его рука, так небрежно касающаяся рукояти клинка, приковывала к себе внимание Охнача. Одновременно я чувствовал растущее в нём упорство. На его лице отчётливо читалось нежелание поддаваться нажиму. Ещё немного, и случится непоправимое.
   Я давно заметил, что решения людей принимают силу только после высказывания их вслух. Внутренне они более гибки. Пока окончательное слово не произнесено - их ещё можно переубедить. Однажды что-то сказав, человек не может пойти на попятный - это связано с "потерей лица", и именно тут на арену выходит упрямство - глупое, бестолковое, соседствующее с пониманием собственной неправоты, но не дающее свернуть с опрометчиво выбранного пути.
   Впрочем, каждое правило имеет и исключения. Но Дикарь в этом отношении ничем не выделяется. Следует поскорее вмешаться, пока оба "бойца" не начали сыпать клятвами: не скажу... ни за что... никогда...
   - Хватит, - я хлопнул по подлокотникам кресла. - Сегодня мы все очень устали. Давайте разбредаться по спальням. Утро ве...
   - Денис, подожди, - Игорь был категоричен. - Я не собираюсь спать под одной крышей с возможным убийцей.
   - Что?! - Полудикий привстал. От неподдельного возмущения его подбородок принялся мелко дрожать. В глазах, внезапно заискрившихся влагой, начала пробуждаться какая-то первобытная ярость несправедливо оскорблённого существа (как ты посмел?! что ты сказал?!).
   - Как я уже говорил, - меч как-то быстро оказался у Игорька на коленях, - у меня на твой счёт серьёзные опасения. Я не в состоянии определить: кто ты? Засланец Воителей? Или некто от них независимый? Колись. От правильности ответа зависит, заслужишь ли ты наше доверие. Сегодня произошло покушение. Его, - кивок на меня, - чуть не прихлопнули. И, в связи с этим, возникает немало вопросов.
   Дикарь, онемевший от удивления, опустился на прежнее место. В его взгляде наметилась какая-то опустошённость. Как?.. Почему?.. Да что в конце концов происходит?
   Я, признаюсь честно, тоже перестал что-либо понимать. Должно быть это сказывалось воздействие пережитого стресса. Меня слишком давно никто не пытался убить. И защитная реакция подсознания оказалась однозначна: пациенту не волноваться; в связи с чем напрочь поотключать все центры критического восприятия - много думать вредно; уж куда проще плыть по течению; кривая выведет; крыша не съедет; через день-другой оклемаешься, и логическая часть мозга оттает. Тогда-то и встанет всё на места. Но не раньше. Расслабься.
   А что касается Дикаря - то на его счёт у меня не было сомнений. Я его знал. Давно и хорошо. И пусть после последнего Обновления (где-то с четверть века назад) я и утратил кое-какие из своих прежних навыков - мне это не мешало разбираться в людях. Внешность подделать можно - но не натуру. С Дикарём мы знакомы уже двадцать лет. Может быть, имя Дак Охнач и дано ему не при рождении, но сделано это было давно и с далеко идущей целью.
   Шпион? Скорее против Воителей. И наверняка об этом известно и Игорю. Он всегда держался поближе к людям. Наблюдал. Изучал. Даже с девками развлекался. Короче говоря, вертелся меж Человечества. Зачем? А леший его знает. Каждый по-своему свои дни коротает.
   Полудикий потихоньку ожил. У него был такой вид, что жалость просочилась в мою не слишком чуткую душу. Не волнуйся, Дикарь. Ну чем тебя успокоить?
   - Это Левое Братство...- Охнач облизал пересохшие губы. - Братство Левого Пути...
   Игорь кивнул.
   - Я знаю кто они. А вот он, - вновь кивок на меня, - ещё нет. Бьюсь об заклад, он даже не догадывается, чем могла быть вызвана против него подобная агрессия.
   Я хотел было спросить: чем? Но Полудикий уже полез в объяснения:
   - Братство Левого Пути - это особая воинская иерархия, подчинённая непосредственно Верховному Магу. Суперубийцы, охотники, профессиональные шпионы.
   Угу. Собственно говоря, я и сам уже начал об этом догадываться. Раз покушаются - значит, убийцы, раз неудачно - выходит тупицы...
   Очевидно, мой взгляд сквозил пустотой идиота, потому что оба моих собеседника решили, что смысл их слов не проникает мне под черепную коробку и не доходит до мозга.
   - Все они выходцы из Общества...
   - Денис, они слишком быстро выследили Охнача...
   Я сосредоточено кивал головой.
   - Это значит - они знали куда я пойду. Я не мог наследить. Я избегал поселений. На моём пути мне не встретилось ни человека...
   - Денис, есть ещё кое-что касательно этого Общества, но об этом потом... Наедине...
   - Это значит они знают содержание бумаг и, почему-то, боятся, что те могут к вам попасть...
   - Не хотят, чтобы мы знали, что нас изучают...
   И ещё кое-что. Так как насчёт Охнача?
   - Дикарь, - я только сейчас осознал, что это прозвище ему, возможно, не нравится. Пора уже по-другому его называть, - Игорёк высказал предположение, что ты член Братства. Что скажешь?
   Его реакция мне очень понравилась. Ни одного негативного признака. Расширение зрачков, дыхание, биение пульса, сокращение лицевых мышц - язык тела - всё в норме.
   - Он ошибается.
   Внутренне я просто растаял. Не люблю разочаровываться в тех к кому успел привязаться. Так друг он мне или нет? Время покажет.
   - Ты шпионил в Подлунном Обществе?
   Вот тут - колебание.
   - Это смотря как сказать. Шпионил в чью пользу? У меня нет хозяина. Я сам по себе.
   - Верю. Что дальше?
   Полудикий замялся.
   - Не хочу...- он закашлялся. Не натурально. - Я не желаю посвящать чужих в свою тайну... Могу лишь поклясться: фейри, их потомкам, их делу - я ничем не угрожаю. Светлым фейри... Других больше нету...
   Чем-то мне не понравилось подобное дополнение. Но чем - уловить не успел. С мысли сбил Игорёк:
   - Дак, ты последователь фейри?
   - Нет. Хотя знал и таких.
   - Ты очень странен. Как можно тебе доверять?
   - Я не набиваюсь в компанию. Если прикажите - я могу и убраться.
   - Не торопись, - Игорь поставил меч на прежнее место.
   Похоже, он поверил. Отличать ложь от правды также входило в его компетенцию.
   - Вероятнее всего мы разбежимся. Каждый из нас пойдёт своей дорогой: ты слишком независимый, да и мы чересчур подозрительны...
   В его речь встрял я:
   - Говори лишь сам за себя.
   -... Но мне хотелось бы уяснить: какую по отношению к нам ты займёшь позицию. Врагом - в чём ты поклялся - ты не являешься. Кем ты будешь? нейтралом или активным союзником?
   Охнач проявил заинтересованность.
   - Смотря, какой путь вы изберёте, и к каким целям пойдёте.
   - Наша цель - это спрятать Следы. Следы - это знания, которые добыли не вы. Они преждевременны...
   - Странное заявление. Моя цивилизация добиралась до невероятных высот...
   - И к чему это всё привело? К истощению ресурсов и экологическим кризисам. А наследие в виде паутины орбитальных спутников? Они до сих пор сдерживают ваш технический уровень развития.
   - Вот этого я никак не пойму! Мы в упадке. Почему вы не желаете нам помочь?!
   - Потому, что это путь Завоевателей.
   - Так значит: мы не против тех сражались?
   В библиотеке повисло молчание. Дикарь выжидающе пялился на нас обоих. Я сидел и беспокойно барабанил пальцами по подлокотнику кресла. Игорь отмалчивался, задумчиво склонив голову. Наконец, он произнёс:
   - Во избежание неверных трактовок придётся кое-что пояснить: кто такие Завоеватели и Защитники, и в чём между ними отличие.
   - Давным-давно, в другой части Вселенной, в иной звёздной системе, галактике, или же, если тебе так больше нравится, Реальности, существовал целый Мир, ставший отцом, матерью и колыбелью для народа, которому вы, люди, дали имя Фейри. Мир этот прошёл все ступени развития. Рождение. Молодость. Зрелость. И Старость. Когда пришёл миг Уничтожения, растянувшийся на многие тысячелетия, Народ покинул Руину и отправился на поиски нового Дома. Они не строили орбитальных комплексов и гигантских кораблей-поселений. Не вкладывали энергию и ресурсы в прокладку обычных Маршрутов - процесс ненадёжный, долгий и трудоёмкий, как восхождение на своих двух на высокие горы. Они нашли путь покороче. Сквозь Пространство, сквозь Время, сквозь Многослойность Миров.
   - Путь был долог. Несмотря на то, что оказался многократно более короток, чем простой полёт между Звёзд. Миров много. Различных. Но по большей части мрачных, мёртвых, пустынных. Миллионы разведчиков, большие затраты энергии. Почти ноль отдачи. Год за годом. Столетие за столетием.
   - Отчаянье...
   - Нет. "Полной" жизнью жили только операторы. Остальные же миллиарды - пребывали в состоянии Спящих...- Игорёк остановился и с минуту молчал, задумчиво поглаживая рукоятку клинка. Весь его вид, казалось, зловеще шептал: "Зачем человеку это знать? Ни к чему... Ни к чему такие подробности... Пусть данный рассказ обладает определённой долей условности".
   Голос Игорька резанул тишину:
   - В конце концов, набрели на ваш Мир. Первые пробы показали идеальные для жизни условия. Но вот неудобство - этот мир-то уже заселён. Сильным и туповатым, но безусловно Разумным народом. Что с ним делать? Потеснить? Уничтожить? Оставить в покое? Начались бесконечно долгие споры. Как быть? И вот Ушедший Народ разделился на две группировки. Нейтралы и Вторженцы. Подавляющий процент первых составили Спящие - для них столетия скитаний промелькнули как миг. Что для них Новые Поиски? - закрыть глаза и снова открыть, для того чтобы лицезреть Новый Мир. Для них переход краток.
   - Другого мнения придерживались операторы. Не все. Но солидный процент. Многие из них чувствовали, что не за горами перспектива состариться - годы уходили, скользя между пальцев, душа отмирала - она коробилась и усыхала от томительного однообразия. Для того, кто привык видеть небо, деревья, водную гладь, ощущать дыхание ветра, попирать землю ногами... Для того нелегко вновь завернуть себя в тесный кокон ограничений, наложенных условиями странствий между миров. "Не хотим" - заявили они, и остались. Впоследствии обе группы разбились на множество партий. Процесс дробления был очень долог. Годы, годы ушли на него...
   - Нейтралы разбились на ушельцев и защитников. Вторженцы - на акселераторов, неформалов, покорителей и независимых.
   - Все нейтралы, без исключения, считали, что "люди земли" - так они себя называли - не вправе, по моральным соображениям, вмешиваться в дела человечества. Мир они рассматривали как перевалочную базу на пути в Новый Лучший, похожий на их, ныне погибший, но без разумного населения. Из среды нейтралов-ушельцев выделились ушельцы-моралисты, решившие, что они в ответе за весь Ушедший Народ и что уходить на поиски Нового надо всем разом - никого нельзя оставлять. Именно от моралистов произошли более агрессивно настроенные сторонники невмешательства в дела человеческие - защитники. Защитники являлись вооружённой оппозицией завоевателям, представляли собой неоднородную массу, и ,в свою очередь, делились на покровителей и минималов.
   - Вторженцы же считали, что имеют полное право поселиться в этом мире и что они намного выше человеческой расы. Делились на акселераторов, неформалов, покорителей и независимых, - взгляд Игорька, обычно как бы рассеянный, стал очень колючим. От чрезмерной серьёзности его лицо приобрело хищное выражение. Он выдержал паузу, облизнул пересохшие губы, и вновь пошёл резать воздух резкими фразами.
   - Тебе, как потомку Последователей, не помешало бы знать о них поподробнее. Ты должен был понимать, в чём зло Тёмных и добро Светлых, а не сыпать скороспелыми выводами.
   - Я не...
   - Молчи. Сейчас слово за старшими.
   И Охнач утих, как нашкодивший школьник, получивший от учителя замечание.
   Я же, и до того не расслабленный, сосредоточил на его непроизвольных реакциях всё внимание.
   Чтобы получить информацию о человеке - не обязательно его расспрашивать. Достаточно рассказать ему сказочку и следить, как он её воспринимает. Сразу же проступают его симпатии и антипатии, убеждения, степень знаний и даже некоторые факты из биографии - исподволь, незаметно, выбитые вскользь, посредством анализа реакций на завуалированные тесты. Молчи, Полудикий. Молчи, сын Последователей. Пусть говорит твоё тело - в ответ на хитроумную вязь чужих слов.
   Игорь же продолжал говорить. Его словно прорвало.
   - Акселераторы полагали, что человечество будет процветать под их руководством и достигнет небывалых высот развития. В свою очередь делились на акселераторов-невидимок - незримо направляющих человечество, и акселераторов-покровителей - предстающих перед людьми как боги и оказывающие "минимальное" воздействие, определяющее их развитие. Эти были для людей ещё не настолько опасны как покорители и неформалы.
   - Неформалы - представляли собой группку тех, кому ни до чего не было дела, и которые жили в "кайф". Люди для них - как игрушки, земля - как охотничьи угодья и полигон для их "игр". Бедствия от них - дай им свободу - были б неисчислимы.
   - Но самыми страшными из них всех являлись, конечно же, Покорители. Вот эти - считали, что достойны взять власть над человечеством, и рассматривали его как ещё один сырьевой ресурс этого мира. И не более. Так ты, Человек, смотришь порой на стадо овец, косяк рыб, стаю птиц. При них у вас, людей, не было б Будущего.
   - Дак, я ясно высказываюсь? Или для тебя это всё слишком сложно?
   Дикарь торопливо принялся кивать головой.
   - Да, да, да. Всё понятно. Я слышал, что Тёмные творили разные вещи...
   - Термин "Тёмные" - введён Человеком. Мы же более привыкли величать их Завоевателями. Не все из них были плохи. Некоторые считали себя благодетелями. Но, как говорится, благими намереньями вымощена дорога в адское пекло. Их действия были направлены на лишение людей независимости. А отсюда всего один шаг и до полного рабства. Всё начинается с малого. Помощь. Поддержка. Советы. Потом вмешательство во внутренние дела. Следом за этим - воздействие силой и поощрениями. В окончании: полный контроль и тотальное подавление "негативных" поползновений. Отсюда выходят два варианта: либо уничтожение самосознания человечества, либо превращение его в блеклую копию Фейри. Вот из каких соображений была принята доктрина о невмешательстве.
   Охнач понуро склонил голову и тихо, едва на грани слышимости, произнёс:
   - Свобода от благодарности перед учителем...
   Игорёк не расслышал.
   - Что?
   - Ничего... Но война завершилась. Почему вы так желаете, чтобы перепавшие от вас крохи знаний забылись?
   - Потому что это наследие Тёмных. И касается оно в основном Разрушительной Мощи. Это знание преждевременно. Оно вообще непотребно. По нашим меркам вы невменяемы. Со слишком большой лёгкостью вы убиваете и разрушаете. Может быть я излишне всё обобщаю, но мне нередко приходилось видеть во время своих скитаний как "искусство" резни объявлялось наиблагороднейшим из занятий. В мире, где господствует закон сильного и не имеется сдерживающих факторов, в первую очередь моральных, появление сверхмогущественного оружия может обозначить крах цивилизации.
   - Или зарождение новой!..
   - ЧЕЛОВЕК, ты слишком заносчив. Имперские амбиции не дают тебе, и тебе подрбным, покоя. Побольше, покруче, послаще, и непременно смерть несогласным. Каждый из ваших владык думает: "Я разумен. Я благороден. Главное - взять в ежовые рукавицы мир, и я наведу в нём порядок". Но вот что я тебе скажу. Разные люди бывают. С различной степенью разумности, понимания и гуманности. Владыки сменяются. Один, другой, третий. Подстраивать под каждого мир? Под прихоть кучки людей перекраивать жизнь большинства? А с чего ты решил, что эта кучка власть имущих права, или же озабочена справедливостью? А не просто живёт в своё удовольствие? Не развлекается? Не забавляется? Не ловит кайф, наблюдая, как обращаются в прах города, гибнут люди, вымирают народы? Кто или что будет контролировать Самого Могущественного и Абсолютного? Пока вам, людям, не известны ответы на эти вопросы - и не помышляйте о смертоносных игрушках. Смерть сеять легко. Трудней установить в душе мир. А покой Империи - это покой кладбища, на котором спят вечным сном все несогласные.
   - Как хорошо вы всё объясняете...
   - О боже! - Игорь застонал, скорчив гримасу. - Неужели это так сложно? Когда ж, наконец, вы, люди, всё это поймёте?
   - Игорёк, - я вновь, уж не помню в который раз за всё это время, встрял в разговор. - Успокойся. Они не знают иной жизни. И не подозревают, что где-то всё может быть по-иному.
   - Ну почему же, - в словах Охнача крылись и усталость, и обида. - Знаем, - он прикрыл глаза и окрепшим голосом процитировал: - "На этой земле сильное гнетёт слабое, твёрдое давит мягкое, злое теснит доброе, ищущие не находят, жаждущие не утоляют жажды. Но это вовсе не значит, что не может быть по-другому", - и раскрыв шире глаза. - для доброты всегда есть место в душе человека - каким бы он ни был. Страсть каждого мудреца - это стремление к совершенствованию. И пусть мы не знаем Пути, но Направление нам известно.
   - М-да, - в голосе Игоря сквозили нотки недоумения. Его рука, как-то навязчиво и лениво, тянулась к рукояти клинка. Прикоснуться. Пройтись. И вновь вернуться на подлокотник. Привычка. Чёрт её возьми...
   - Второй час ночи... Да, Денис, ты был прав... Мы устали... Пора спать. Спокойной ночи, Охнач. А мы тут ещё чуток посидим...
  
   - Ну, твоё мнение? - произнёс он, едва утихли шаги человека.
   - Спальню он найдёт. Он не первый раз тут у меня...
   - Денис!
   - Что?
   - Ты меня иногда просто бесишь. Своими идиотскими шуточками. Я понимаю: выдержка и всё такое прочее... Но, пусть изредка, ты можешь проявить хоть немного эмоций?
   - Зачем?
   - Потрясающе... Знаешь, порой твоё хладнокровие вызывает у меня приступ уважения. Вот как сейчас... Я серьёзно. И убери с лица ехидную ухмылку. Меня с молодости восхищало твоё извечное спокойствие. В любой обстановке, в любой ситуации. Тебя сегодня чуть не убили, а ты сидишь и ехидничаешь, как ни в чём небывало...
   - Мой наставник говаривал, - я почувствовал как эта незаслуженная похвала меня расслабляет - действительно, очень забавно, - если вы сохраняете голову на плечах, когда все вокруг теряют свои, значит, вы просто не понимаете ситуацию. А отсюда вопрос. Что это за представление с обвинением Охнача? У меня сложилось впечатление, что вы оба... Ну как бы это сказать?.. Немного знакомы. Я прав?
   Игорь кивнул. Затяжной, я вам скажу, вышел кивок.
   - М-да. Или нет.. Не знаю. Вроде бы... Да... Видел его несколько раз... Причём отчётливо помню лицо. Но не помню, чтобы он что-либо при мне говорил... Только обмен взглядами... И ничего более...
   - Где? При каких обстоятельствах?
   - При довольно пикантных...
   - Не понял.
   - Это не важно... Вообще-то, у меня сложилось впечатление, будто он продавал информацию.
   - Н-да?
   - Понимаешь, притон... где я его встречал несколько раз... пользуется, в узких кругах, особой репутацией...
   - Так вот, значит, где ты в основном прохлаждаешься.
   Я не рассчитывал его смутить, но он не просто смутился - он покраснел, причём настолько густо, как будто с минуту провисел вниз головой. Краска обильно залила щёки и шею, и даже уши. М-да, действительно, наверно незабываемые были обстоятельства.
   Множество колких вопросов вертелось на кончике языка, но я их сглотнул, не дав пошлому любопытству прорваться на волю. Более того, я решил совсем закрыть эту тему. Довольно. Мы, действительно, все очень устали. Вот только...
   - Ну так ты своей проверкой доволен?
   Игорь вяло кивнул.
   - Да... Бьюсь об заклад: Охнач - странная птица, но он нам не враг. Хотя, друг ли? Не знаю. В любом случае - он не убийца. Его яростное возмущение подтвердило...
   - Игорёк. Это могло быть не возмущение, а едва скрытый страх.
   - Нет, Ден... У страха совсем иной запах.
   - И иная причина. Он как гость вошёл в мой дом и вряд ли решился бы на убийство. Нет ничего хуже, чем убить фейри в его собственном доме. Люди верят в предсмертные проклятья и любят когда всё "по правилам".
   - Странные у тебя представления о людском мышлении.
   - Игорь...
   - Денис...
   - Нет, я первым скажу...
   - Да что ты можешь сказать?..
   - Хватит дурачиться...
   - Кому хватит?..
   - Будь серьёзен...
   - Я серьёзней тебя.
   Пришлось замолчать. Стрессовые ситуации... Как странно на них отзывается наше сознание...
   - Говори.
   С его лица мгновенно испарилась улыбка, и в моей душе сразу же воцарилась серьёзность.
   - Денис... Дела наши плохи. Я не знал, как это помягче сказать... Думал, смогу тебя подготовить... Но не знаю... Не получается... В общем... Ладно... Связь прервалась.
   Вот так-так. Я смотрел на него непонимающе. Что за связь? Ну, а он, глотая слова и теряясь, помчался, выстреливая фразу за фразой. Быстро, торопливо - в таком темпе, что слушателю за смыслом не просто угнаться. Помедленнее! Притормози! Но куда там...
   - Ты знаешь: в течении многих веков мы получали из Межреальности Обратный Сигнал... Но дней пятнадцать назад Он прервался... Напоследок пришёл с ног сшибающий Всплеск, перегрузивший Дежурные Системы, стёрший рабочую информацию и активизировавший некоторые команды. В частности на пробуждение Спящих. Мы, Дежурные, в общем, справились с ситуацией. Всё в порядке... За исключением периферии... До неё ещё не успели добраться... Но Связи нет. Ты понимаешь?
   Я кивнул. Смысл сказанного ещё не проник окончательно в сознание, но, как цвета побежалости на нагреваемом в горне металле, в душе расцвели неприятные ощущения - одно другого не слаще.
   Внутреннее напряжение. Предчувствие нехорошего. Лёгкая тень животного страха. Горечь. Кратковременный приступ отчаянья, граничащий с ужасом.
   Вроде бы ничего не изменилось. В ЭТОМ Мире всё осталось по-прежнему. Все предметы на тех же местах. Воздух такой же, как и всегда. Чувства - в порядке. Осязание. Обоняние. Зрение... Но присутствует такое смутное, хлодящее душу ощущение, будто ткань Мироздания смялась, протёрлась в незаметных, но важных местах, и... Всё как и прежде. Но что-то не так.
   Всплеск эмоций утих. Я вычленил их из сознания и погнал прочь, создав на мгновенье в душе абсолютный вакуум, в который медленно вползло чувство полного одиночества.
   Сложно в это поверить. Я точно также не мог смириться с происходящим, когда ОНИ уходили.
   Не верил. Не осознавал. Не понимал, почему это всё происходит. Зачем? отчего ОНИ нас не взяли с собой?
   Слова, утешения, растолкование происшедшего - всё это мой разум отверг. Смирился ли я тогда? Нет. Не думаю. Скорее приготовился ждать. Того момента, когда ОНИ соизволят вернуться.
   И вот теперь Связь прервалась. Единственная ниточка, соединявшая нас с Ушедшим Народом, прекратила своё существование. Что это значит? Как это всё понимать? Нас бросили? И позабыли уже окончательно? Наставники...
   Хочу видеть своими глазами Передатчик Сигнала! Желаю собственноручно снять с него показания и перепроверить все данные! Мне нужно...
   Стоп. Сейчас этим занимаются другие - более сведущие в данном вопросе...
   - Что будем делать? - мой голос приобрёл неприятную сухость. Во мне точно натянулись звонкие струны. Что-то гудело внутри, жарким зудом вспарывая пласты напускного спокойствия. Я терпел, пребывая неподвижным, как истукан - хотя точно знал, что нахожусь на грани истерики. Главное - не соскользнуть за эту грань...
   Сегодня точно напьюсь.
   Игорь, не менее напряжённый, не отводя пристального взгляда, произнёс:
   - Совет Дежурных постановил: надлежит проинформировать всех нашего роду-племени и провести соответствующее расследование. Существует несколько версий, разъясняющих происшедшее. Проверка одной из них возложена на меня.
   Пауза. Обмен напряжёнными взглядами. Ну?
   - Я полагаю: за этим могут стоять некоторые человеческие общества.
   - А какие ещё имеются версии?
   - Помехи. Неисправность оборудования... Это наиболее правдоподобные.
   - А твоя, значит, попала в разряд фантастических?
   - Есть ещё одна, из этой области... Некто предположил, что это может ознаменовать возвращение Тёмных. И знаешь, к этому отнеслись с гораздо большей серьёзностью.
   - Бред какой-то...
   - И не говори.
   - Хотя...- я подумал, как влияют на оценку действительности прожитые годы. Со времени ухода Народа, на мой взгляд, мы все из Защитников превратились в Нейтралов. Больше мы не сражаемся, не исследуем, не заступаемся. Просто живём. Соседствуем. Изредка вспоминаем старые связи. Если отбросить условности и ложную гордость (мы не такие!), то мы точно отзеркаливаем партию фейри-нейтралов - наиболее умеренных из Завоевателей.
   - Если и есть в этом мире Тёмные, - произнёс я, - то это кое-кто из нас, полукровок...- и высказал вслух свою мысль.
   Реакция Игоря была ошеломляюща. Видно сразу - зацепил за больное.
   - Да как ты можешь! Да ты!..
   - Только без личностей.
   - Я понимаю, на что ты намекаешь. Но это же!.. Это... Это предательство всех наших взглядов!.. Убеждений! Чести! Памяти! Прошлого!..
   Господи. Боже ты мой... Что же со всеми нами в последнее время происходит? Какими мы стали нервными. Теперь и меня, как в своё время Охнача, охватила смутная тревога: рука Игорька как-то слишком крепко сжала обратным хватом рукоятку клинка. А у этой "бритвы" та ещё острота, и весит она - килограмм полтора; рассекает воздух абсолютно бесшумно, издавая резкий свист лишь при "завале", а сквозь цель проносится неощутимо. А ещё в рукояти размещено несколько сложных схем, идеально изолированных от "звёздных" помех, да плюс боевой излучатель, усиливающий рубящие свойства клинка и парализующий волю врага едва уловимым "музыкальным" звоном. Идеальное оружие ближнего боя. Сколько им было совершено кровавых подвигов! Это не просто кусок металла. Это нечто. Даже не обладая людской суеверностью, я, тем не менее, всегда испытывал смутный трепет перед подобным оружием.
   Игорь называл его Обсидианом. Странное имя. Как для клинка.
   Игорёк, отложи его в сторону. Не хочешь? Ну ладно. А если я, для успокоения нервов, возьму в руки арбалет из своего арсенала?
   - Этого не может быть...- бубнил Игорёк не переставая, перетянув меч уже на колени, одной рукой судорожно сжимая рукоять, а другой ласково поглаживая лакированные ножны - как будто у него на коленях не оружие, а спящая кошка.
   Так. Хватит. Я встал, обошёл столик и приблизился к книжному шкафу. Где тут она? Ага. Вот.
   Подцепив за корешок, извлёк из плотных книжных рядов "Технологию изготовления булатных клинков".
   - На, подержи.
   Игорёк неуверенно взял увесистый том левой рукой. Посмотрел на заглавие, потом на меня. Что это?
   - Если тебе обязательно нужно держать что-то в руках, то держи это. А меч... Не просто отставь, а отложи. Причём как можно подальше.
   - Зачем?
   - Тебя он смущает. Есть такое свойство у оружия: навевать определённые мысли. О схватках, насилии. Потому и говорят, что оружие обладает мистическим свойством притягивать ситуации, требующие его применения.
   - Надеюсь, ты не предполагаешь, что я буду с тобою сражаться?
   - Нет. Но эта вещь создаёт у тебя определённое настроение, основанное на неосознанной мысли о противостоянии. Ты им от меня как бы отгораживаешься. Ищешь защиты. Чтобы порубить в куски мои доводы.
   - А книгой я не отгораживаюсь?
   - За книгой тоже можно "прятаться". Но эта вещь вызывает не столь агрессивные ассоциации. Отложи клинок в сторону. Я не скажу, что твоё мировоззрение совершенно перевернётся, но.. настрой, возможно, изменится.
   Он усмехнулся.
   - Ладно. Чёрт с тобой...
   Клинок перекочевал из рук на столешницу. Не знаю почему, но мне задышалось свободнее.
   - А теперь поговорим совершенно спокойно. О Тёмных и Обществах.
   - О Тёмных...- взгляд Игорька двигался по какому-то треугольнику: он смотрел то на меня, то на свои руки, по пути скользил по оружию.
   Это просто мания какая-то. Я встал и отнёс меч в дальний угол комнаты, за спиной Игоря. Вернулся на место.
   - Давай лучше об Обществах. Чем они вызвали твоё неудовольствие?
   - Понимаешь, мы о них почти ничего ровным счётом не знаем. Так, только общие сведенья, доставшиеся нам в наследство от Завоевателей и наиболее активных Защитников-покровителей.
   Я прокомментировал:
   - Незнание - прекрасная почва для домыслов.
   Игорь кивнул.
   - Акселераторы, в своё время, сделали ставку на религиозные общества. Они им во всю покровительствовали. Демонстрация чудес, явление богов. Раздача артефактов. Всё это позволило им собрать немало последователей, ослеплённых блеском нечеловеческого могущества. И хотя в последствии их разгромили - сделано это было руками людей, не менее жадных до всевозможных чудес.
   - Ден, никто никогда не считал сколько и каких артефактов было создано и роздано людям Завоевателями. Не исключено, что многие из них до сих пор хранятся в тайниках и ждут своего часа - когда их владельцы постигнут скрытые свойства и научатся пользоваться этими продуктами высоких технологий. Готов побиться об заклад: Следы, в своё время, затирали не только фейри. Я долгое время исследовал эту проблему. Перетряхивал архивы, изучал отчёты о зачистках...
   - Безнадёжное дело.
   - Нет. Ты не прав. Всё это делалось по определённому плану.
   Я злобно хмыкнул, внутренне поражаясь своему ехидству. С чего бы это?
   - План был. Но я прекрасно помню как соблюдались формальности. После ухода Народа дисциплина резко упала.
   Игорь с тоскою кивнул.
   - Да, я помню. Но бьюсь об заклад... Я уверен: Следы Защитников мы зачистили. Честно.
   - Завоевателей мы чистили тоже.
   - Угу. Но никто никогда точно не знал, что и сколько они успели выпустить и построить. Мы просто разбили планету на сектора и "тщательно" их прочесали.
   - Что-то мне не нравится, как ты выговариваешь слово "тщательно".
   - Но согласись, в этом отношении халтура была допущена основательная.
   - Соглашаюсь. Я давно об этом подумывал.
   - И никому ничего не говорил?!
   - А какое это имеет значение?
   - Денис!
   - Игорь, остынь. На самом деле всем на это глубоко наплевать. Если вдуматься: мы должны были уйти вместе с Народом.
   - Нас оставили, чтобы мы...
   - Да, да, да. Подчистили всё. А что потом? Нет, ты скажи мне: что будет потом? Лично мне об этом ничего не известно, - я распалился. Давняя обида вспучилась и встала поперёк горла. Мы не собаки и не кошки - которых можно выкинуть из дому, когда они станут не угодны. Или в тягость. При долгом переходе. Мы их дети. Как ни крути. Менее умные и недоразвитые, но разве наша в этом вина? Нет, не наша. А чья?
   - Игорь, всё что нам оставили - это надежду. Надежду, что за нами когда-нибудь да вернутся. Или мы все вдруг вознесёмся. Или...
   - Денис, - Игорёк, моралист хренов, истиноверующий, почитатель Возвышенных Идеалов, несгибаемый, нерушимый, всецело убеждённый, выглядел, мягко говоря, растерянно-опечаленным. Его голос прошелестел, задевая за душу острыми кромками верноподданнических интонаций:
   - Мне всегда казалось, что ты Их боготворил...
   Я кисло усмехнулся, одновременно давя неожиданно напавшую зевоту - такую, от которой скулы сводит. Время за полночь. Всего несколько часов до рассвета. Пора спать. Хоть чуть-чуть отдохнуть.
   - И до сих пор боготворю. Пуще прежнего. Надежда умирает последней... Спать пора.
   - Хорошо, - похоже он был потрясён. Сегодня ему приоткрылась новая грань моей души, и она (эта грань) ему не понравилась. Хотя, я думаю, каждый из нас в определённые моменты своей жизни пережил схожие эмоции. Депрессия - это недуг, который время не лечит, у лишь усугубляет. Вот почему среди нас так много Спящих. Лучше погрузиться на годы в сон, чем позволить отчаянью и повседневной действительности довести тебя до нервного срыва. Устал? Ложись спать. Отдыхай...
   - Так значит, Игорь, ты хочешь перетрясти все людские общества, прямо или боком замешанные в войне Светлых и Тёмных?
   - Да-а... Перетрясти... Не то слово...- в его голосе не чувствовалось уверенности - не было того главного стержня, скрепляющего слова в жёсткую конструкцию нацеленной на нечто конкретное фразы. Выходит: сам не знаю, что конкретно сказать. Можно заявить эдак. А можно вот так. Поправь, если что-то не то...
   - Ну что ж... Бог в помощь. Тебе, думаю, с твоим знанием людей это будет не сложно.
   - Денис...- Игорь как-то растерянно вертел в руках пухлый том - взвешивал его, перекидывал из руки в руку, раскрывал и вновь захлопывал. - Я надеялся, ты мне поможешь.
   Не понял. Установившаяся пауза плотными тампонами надавила на уши, травмируя сознание неожиданной тишиной - мы оба сидели в своих креслах неподвижно - ни шороха, ни вздоха, ни малейшего звука.
   - Чем помогу? Я ж с людьми не в ладу. Это ты, вон у нас, шастаешь по всяким пикантным местам...
   Он покраснел, а я продолжил вдавливать глубже вколотую шпильку:
   - Я живу отшельником, а ты шустришь между ними. Знаешь обычаи, повадки. Наверняка имеешь пикантные связи...
   - Да хватит! Далось тебе это!..
   - Нет, серьезно. Чем я помогу?
   - Из меня шпион никудышный. Мне не хватает терпения, выдержки...
   - То есть...- я удивился. - А другие Дежурные? Или ты хочешь провернуть всё своими силами.
   - Ну почему... Техническая поддержка, конечно, будет. Но, в общем... я один.
   - Прекрасно, - от интонаций в моём голосе Игорь как-то увял.­- Сам себе начальник, и сам себе подчинённый. А почему ты решил, что я смогу оказать серьёзную помощь?
   - Так ты же разведчик...
   - Стрелок.
   - Всё едино. Главное, что в одиночку и в тылу противника.
   Эх Игорь, Игорь. Мечник ты наш. Безрассудный рубака. И не дурак ведь. Но в этот раз в голове видно что-то да отказало. Да снайпер я, снайпер. Убийца на расстоянии. Выслеживание, изучение объекта, выбор позиции, маскировка - да, это всё является составной частью моей подготовки, равно также как и сбор и анализ данных, составление психологического портрета будущей жертвы, "заметание" следов, "точечное" воздействие на сознание потенциальных мишеней, но это всё скорее для экзотики. На самом деле, в жизни, всё проще. Получил вводную, сориентировался на местности, подобрался, "окапался", изучил время движения и маршруты вражеских патрулей, продумал варианты отступления, выбрал момент, нанёс удар, скрылся. Всё.
   Хотел было ему отказать. Но...
   - Тебе ж всё равно делать здесь нечего, - как-то по-детски произнёс Игорёк. - К тому же тебя чуть не убили. Неужели не хочешь нанести ответный удар?
   Хочу. Очень хочу. И ещё... СТОП!!!
   Новая мысль росчерком молнии пронзила мозг. Меня чуть не убили из-за наших Следов. Из-за Охнача. Нет, скорее из-за унесённых этим парнем бумаг. В которых говорилось о нас.
   А Игорёк всё-таки прав. Люди жадны до чужих тайн. Наверняка у них накопилось немало старого лома, который они исследуют, латают, быть может, испытывают. А может, которым и пользуются.
   Мечи Тёмных, доспехи, железные монстры и киборги. Технологии, секретные лаборатории, хорошо упрятанные заводы. Всё это может иметь место в нашей действительности. Где-то. У кого-то. Тайна за семью печатями и семью пудовыми замками. Загадка...
   - Л-ладно, - я согласился, чувствуя, что сонливость прошла. Бог с ним, со сном. Осталось всего пара часов до рассвета. Вздремнуть мы, конечно вздремнём. Но без снотворного не обойдётся.
   - Как ты сам понимаешь, нам слегка повезло. У нас в гостях находится один из представителей Подлунного Общества...
   - Воинства.
   - Чёрт с ним. Пусть будет так. Если что и перетряхивать, то начнём мы с него.
   Игорёк довольно закивал. Оттаял. Ожил. Вообще-то, склонность к унынию у него отсутствует. Это не я - не слизняк, не меланхолик.
   Всегда завидовал оптимистам.
   - Понимаешь, Ден, я с Подлунного-то и собирался... Мало того, что они наши соседи, так ещё и очень развиты. Контролируют чуть ли не треть континента. Имеют развитую промышленность, сеть железных дорог, паровой транспорт, несколько тепло и гидроэлектростанций, мощную армию... Молодцы, одним словом... Круче них только Восточные Дьяволы и Южные Архипелаговцы... Но это бог знает где. Про них и нет достоверных сведений.
   - Ну на нет и суда нет, - и я снова зевнул. Нет, сегодня всё же засну. Не смотря ни на что. Сон... Да здравствует сон...
   - Спокойной ночи, Игорь.
   - А?.. Э?..
   - Завтра... Всё будет завтра...
   Или сегодня? Чёрт...
  

* * *

  
   Охнач ворочался с бока на бок. Сон не шёл. Мысль бурлила, ретивой лошадью ускользая от узды воли, выполняющей установку: отдых, отдых, мне требуется отдых.
   Не до того. У него, кажись, получилось. Фейри зашевелились. Что-то да произойдёт.
   Вопрос: что?
   Глупцы. Устроить покушение. И на кого! Неужели неясно, что ответ в любом случае будет. Такое не прощают.
   Что же сделают фейри?
   Дак повернулся на другой бок, явственно ощущая взволнованную дрожь во всём теле. В глубине подсознания пряталось какое-то болезненное предчувствие-предвкушение. Он надеялся и боялся. То, к чему он годы стремился - произойдёт. Но когда? Фейри - с их вечностью, с их взглядом на жизнь - могут растянуть всё на очень долгое время, превышающее человеческий век. А хотелось бы увидеть своими глазами...
   Но ничего. Доживём. А если будет благосклонна удача, то и окажем максимальное влияние, ускоряя до предела процесс.
   Ненавижу Лунарей...
   С этой мыслью Полудикий соскользнул в тягостный сон.
   Завтра... Скоро... Возможно даже сегодня...
  

Игро Мечник ( I )

   Мы ушли. Даже слишком поспешно. В моём мозгу крепко зацепилась нездоровая ассоциация с пугливыми зайцами, поднятыми приближающейся сворой и отрядами загонщиков.
   Люди подходили. С трёх направлений. Северо-восток, северо-запад, юг.
   Лес, край болота и степь.
   - Твою ж богу душу мать, - произнёс Ден, вслушиваясь в сигналы Охранной Системы, и этот набор слов, довольно часто употребляемый в человеческом обществе, прозвучал в его устах крайне забавно. - Лезут из всех щелей, как тараканы. Им что тут, мёдом намазано?
   Я рассмеялся. А Арчер поспешно полез в свой тайник-арсенал, спрятанный не слишком оригинально - за книжными полками: отожмёшь в библиотеке поочерёдно пару-тройку потайных защёлок в стенном шкафу, поднажмёшь на мебель плечом, поворот - и вот скрытая комната. Заходи, бери - не хочу.
   Чего только нет. А нет, собственно, многого: оружия клинкового, древкового, гибкого; короткого, длинного, диковинного и типичного. Зато сколько угодно стрелкового (от слова "стрелка"). То бишь, метательного. Конкретно, использующего энергию напряжённой дуги лука, скрученных верёвок, сухожилий иль прочего. Всего ж не упомнишь. Да и не больно хотелось. Не люблю я это дело.
   Стрелять? Нет. И не то, чтобы я считал это чем-нибудь недостойным (фи, убийство на расстоянии, когда противник тебя возможно даже не видит), просто... Когда глазомер настолько плох, что в центр мишени ты попадаешь только если возьмешь стрелу в руки и воткнёшь её куда следует - в этом случае ты никогда не изберёшь для себя лук в качестве основного оружия. Только "втыкать". Что я, впрочем, и делаю. Так сказать, собственноручно. Мечём.
   Прямой тычок, тычок с разворотом, боковой тычок, надавливание, накалывание, колющий, сдерживающе-цепляющий удар. А так же рубящий, отмашной, размашной, кистевой рубящий, толкающий, подставляющий, захватывающий, огибающий, хлещущий удары. Красота-а. И это не говоря ещё об рубке с оттягом, о прорезающем, подсекающем, распарывающем, преграждающем, круговом, опоясывающе-проносном, фиксированном. Разве стрелою так можно? А ведь это не всё. Добавь сюда блоки, финты, петли, восьмёрки.
   Скажите, я чересчур кровожаден? Нет. Ничуть не бывало. Это лук-арбалет - оружие агрессии, только для атаки и годно. Другое дело - меч. Дрова им, конечно, в отличие от топора, рубить не очень удобно, и создан он не для быта, но в умелых руках добрый клинок является надёжным телохранителем.
   А лук, арбалет? Тьфу. Причём на последнее дважды.
   Когда сжимаю в руках самострел, в особенности выполненный с ружейным прикладом, всё мне кажется, что вот-вот с неба Звёздочка какая-нибудь возьмёт и шарахнет. Откуда ж ей бедненькой знать, что у меня простая "метелка", а не огнестрельная сомострелялка?
   Нет. Уж лучше в открытом бою. Всё ж спокойнее.
   С младых лет с трепетом отношусь к стрелкам, к дистанционникам. Для крепких нервов работёнка. Потому, на мой взгляд, они и работают в основном в одиночку. Чтобы Небесный Удар - если случится такой - не накрыл окружающих. Вечно под богом. Точнее под Звёздами. Иногда так и кажется: знают заговоры-наговоры, шепнут, перед тем как изготовиться к бою, к стрельбе, то есть, и вроде б отмазались. От Ударов и прочих заготовленной Древними Допотопцами гадостей.
   Но Ден силён. Уважаю. Чувствуется единство парня с оружием. Такое не спутаешь. Как он его держит в руках, как перебирает, ещё точно не зная на чём остановить свой выбор! Для него это не просто сталь, дерево, пластик. Это творения, в которые он вложил свою душу.
   Мастер. И сотворённое им из бесформенного, безжизненного материала нечто.
   - Возьму-ка я лук.
   - Денис. А оно... Всё это... Обладает какими-нибудь особыми свойствами?
   - А ты как думаешь?
   - Я? Я - да. Думаю, да.
   - Вот и прекрасно.
   Ден взял плотно набитый длинными оперёнными стрелами колчан и коробочку с верхней полочки (лук, говоришь?), после чего закрыл тайник.
   - Пошли в мастерскую.
   Ну что ж, пошли. Отчего ж не пройтись?
   Его мастерская меня не впечатлила. Не то ожидал я здесь увидеть. Оборудование - если можно это назвать оборудованием - было столь примитивно, что я даже сперва удивился. И это здесь он создаёт и обрабатывает всевозможные композиты, синтетические высокомодульные нити, лёгкие сплавы? Не верю. А впрочем - неважно.
   Денис вывалил содержимое коробки на верстак: фигурные то ли железяки, то ли пластмассы; пара колёсиков; разной толщины тросики; болтики; винтики; прочая мелочёвка.
   Быстро и делово - вкручивая, вставляя в разъемы, прилаживая изящно гнутые планки и колёсики-блоки, натягивая тросы, регулируя, закрепляя - Дан соорудил метровой величины лук, своей нетрадиционной формой, материалом, тетивой верней тетивами! - одной боевой и более толстой технической, проведённой через блоки и пущенной внахлёст, так что при первом взгляде кажется, что у оружия три тетивы) красноречиво голосящий, чьей он работы. Фейри. Конечно же фейри... Трепещите и завидуйте, люди! Вам не дано создать подобное совершенство!
   Нет. Я считаю, хотя со мной многие могут поспорить, искусство стрелковых дел мастера заключается именно в изготовлении им оружия, а не в стрельбе. Ибо, чтобы пальнуть - не требуется особого вдохновения.
   - Чтобы пальнуть. Но не попасть.
   Голос Арчера заставил меня вздрогнуть. Что? Я что, вслух это сказал?
   - Это в продолжение нашего давнего спора. Кроме того, у тебя на лице всё написано.
   Понял. Возможно я настолько простоват. А может быть, это Ден весьма проницателен. Но ладно, оставим. Сейчас мы выйдем навстречу парням и...
   - Пройдём мимо.
   Не понял.
   - Говорю, не будем связываться. Ни к чему лишний раз светиться.
   Не слишком заботясь о том, чтобы прибрать инструменты, Ден, сжимая оружие в руках, покинул данное помещение.
   Я засеменил следом за ним.
   Чего-то я не понимаю. То ли плохо выспался, то ли это стрессы последнего времени...
   - А чего мы будем делать? - глупый, по-детски поставленный вопрос.
   И не менее детский ответ.
   - Шагать. Долго и быстро.
   - А люди?
   - Пусть живут. Ничего интересного они здесь не увидят.
   Совсем потерялся. А.. э... как? А дом? А имущество? Наверняка им будет не безынтересно ознакомиться с бытом фейри. Оставить всё им? Ден, наверно, ты спятил. Или ты сжечь здесь всё собираешься?
   - А дом?
   - Похороним.
   - Что?!
   Денис проявлял целенаправленную активность, вымеривая комнаты и коридоры стремительными шагами. Я - следом за ним, как глупый щенок с большими глазами, весело скачущий за своим хозяином.
   Что, как, почему? Чувствуется, мой друг принял какое-то решение, и теперь, лихорадочно чиркая спичками, жжёт за собой все мосты к отступлению.
   - Так, вроде бы всё.
   Последний осмотр завершился.
   - Денис, ты ничего не забыл?
   - Ты имеешь в виду Полудикого? Он у входа.
   Какого, Тёмным в пасть, входа?
   - Пошли. Вниз.
  
   Разъяснение я получил несколько позже.
  
   Давным-давно, во времена Великой Войны, здесь был построен целый комплекс.
   Не Защитниками.
   Тёмными.
   Закончить его не успели. Так, железобетонный скелет - основа основ, генераторы, незамысловатые механизмы: лифтовые установки, приводы массивных запоров и люков, - это и всё. Мало? По-моему достаточно.
   Позднее, в самом низу, за множеством огнеупорных и высокопрочных дверей, поместили несколько капсул со Спящими. Важными Спящими. Странными Спящими. Удивительными и непонятными. Поместили их там ещё наши Наставники.
   Отчего именно тут? Почему не со всеми?
   Даже Дану об этом ничего не известно. Несмотря на то, что он числится здесь за Смотрителя.
   - Так значит, ты поселился в этих краях не по собственной инициативе?
   Мы шли по тёмному и, казалось, бесконечно длинному коридору, проложенному глубоко под землёю в те далёкие, но незабываемые времена, когда деревья были повыше, солнце - поярче, а мы сами отчаянно любопытны, активны и бесшабашны. Как ни крути - а славные, всё-таки, были времена. Тяжёлые, страшные, беспокойные - но романтичные, с привкусом приключений и крови. Смутные были времена. Иногда кажется, что мне их не хватает, но это не так. Не люблю войну. Не люблю терять родных-близких...
   Луч фонаря бойко прыгал по полу, выхватывая из тьмы однообразно унылый ландшафт неровного бетонного покрытия - халтурили строители, однако.
   - Нет, - Ден нарушил молчание, и его голос, отражаясь от стен и перекрывая нереально отдающиеся звуки наших шагов, гулко ткнулся в барабанные перепонки - эффект неприятный: говорят, вроде бы, громко, а слов, порой, не разобрать.
   - Просто, когда открылась вакансия на это место, я предпочёл перебраться сюда. У меня был кризис... После ухода Наставников.
   И вновь тишина. И только стук наших подошв о бетон, да сопение, идущего чуть позади Охнача.
   Странно как-то. До поверхности метров тридцать, иль как минимум двадцать. А вся эта груда земли, глины и камня никак не ощущается. Никакого давления. Даже психологического. Ведь знаю, как глубоко нахожусь - а отношение наплевательское. А ведь раньше терпеть не мог подземелья.
   Перед тем как уйти, Денис активизировал систему саморазрушения (не всего комплекса, а только верхней части, являвшейся парадным входом), предварительно переместив некоторые комнаты-блоки вниз, - оказывается они были устроены прямиком внутри обширных кабин грузовых лифтовых установок. Забавно. А главное, очень практично. Подана спецкоманда с банального дистанционного пульта, и библиотека, мастерская, хранилище медленно и с урчанием проваливаются в вертикальные шахты, уходящие в недра планеты. Жутковатое зрелище. На Охнача, по крайне мере, произвело сильное впечатление.
   Мы внизу. Закрылись толстые высокопрочные заслонки, отсекая нас от внешнего мира. После чего в работу включился саморазрушитель.
   При создании комплекса заранее была запланирована ликвидация некоторых его составляющих. Конструкция предусматривала возможность нарушения статического равновесия напряжений между бетоном и стальной арматурой. Через арматуру пропускается сильный электрический ток, резко меняющий физико-химические условия сцепления стали с бетоном, в результате чего высвобождается большое количество механической энергии, что приводит к быстрому и полному разрушению.
   "Скелет" верхней части распался, опоры "поплыли", и тонны породы обрушились, надёжно запечатывая вход. Холм Фейри осыпался внутрь - подтверждая представления людей, что сказочные замки рушатся - стоит только погибнуть или уйти проживавшему в них волшебному населению.
   Вот, очередной След подчищен. Сколько их осталось ещё?
   Выясним. Придёт время - выясним.
   - Ден... А стоило ил разрушать?
   Денис шмыгнул носом, почесался и коротко кивнул - да.
   - Многолюдно в последнее время здесь стало. Не люблю толпу. Бродят тут всякие...
   И вновь тишина. Плотная, осязаемая, затопившая собой этот бесконечной длины коридор. И только звук шагов - тук, тук, тук - зловеще пугающий беспокойную тьму.
   А что чувствует Охнач? Какими призраками и чудовищами наделяет его воображение данное подземелье?
   Оборачиваюсь. Человек молчит и сосредоточенно смотрит под ноги, чрезмерно сутулясь под тяжестью походного рюкзака.
   Союзничек...
   Ладно. Потом побеседуем. Не будем нарушать торжественность данного момента.
   А Ден хитёр. Скрытен - прямо по снайперски. Более двух сотен лет тут живёт, а ни словом ни разу не обмолвился над чем возведены его, прямо скажем, не барские хоромы. Ещё бы... Ничего интересного... Разумеется! Всё под землёй. И производственный комплекс и резервуары для обновления, и прочее, прочее, прочее...
   Никогда раньше не слышал, чтобы с Главной Базы когда-либо перевозили подобное оборудование, - а уж тем более переживающие душевный кризис...
   Ден явно темнит! Злопыхатель несчастный. Странно всё это. Весьма даже странно.
   Меня спать, значит, отправил, а сам... Вещички собрал. С Охначем договорился. Защитные меры сообразил. Рассчитал всё, продумал. Принял решение. Может быть, с кем-нибудь посоветовался.
   С кем? С Дежурным Советом? Или с местными Спящими?
   Человеческий бог его знает.
   Спросить? Потом. Здесь как-то не хочется. Всё-таки давит эта тьма, подавляет. Как бы я ни храбрился. А тут ещё мысль, что эта часть комплекса может ни с того ни с сего обвалиться. Тёмные... Всегда всё делали с оглядкой на поражение. А вдруг? А если? А всё-таки? Бр-р-р-р... Как вспомню... Нет, лучше не стоит...
   Всегда недолюбливал бои в замкнутых пространствах. Ограничение манёвра и восприятия - вещи не очень приятные. Тем более, что я, в те далёкие времена, "исповедовал" более размашной стиль, в большей мере уповая на рубящие свойства клинка, чем на его остриё. Но меня быстро убедили, что я совершенно не прав. И дело даже не в том, что тычком легче преодолеть силовой барьер защитного поля, плотно укутывающего вражеских воинов - защиту очень часто мы все отключали, в особенности, когда столкновение принимало скрытый характер, при котором сияние и статический треск поля буквально кричит во всю глотку: тут я, мол, тут. Нет. Просто бой в темноте... Когда в целях маскировки отключены все приборы, облегчающие ориентировку... Как бы это поточнее сказать?.. На поверхности всё иное... Там хватает вложенных Чувств Меча... Под землёю.. В чужих, глухих зданиях... Когда эхо обманывает, а излучение слепит - вырубая всё, кроме твоего собственного мозга... Когда двигаться можно только на ощупь...
   Враги были опытны. Их специально готовили. Они, как и мы, оказались слепы. Но двигались так осторожно...
   Есть такой приём среди ночных воинов: меч выдвигается из ножен практически на всю длину, и они висят лишь на самом кончике острия, удерживаемые с помощью длинной верёвки - стоит её отпустить, и они упадут, освобождая готовый к бою клинок. Этой ненадёжной конструкцией, вытянутой вперёд, ночной воин ощупывает в кромешной тьме путь перед собой. Препятствие! Враг! Ну и что, что он предупреждён? Ты знаешь где он. Знаешь дистанцию. Ножны долой и вперёд! Мгновенная серия коротких, но быстрых тычков. Раз, два, три - и так далее. Под разными углами. Во всех уровнях.
   Смерть при таких обстоятельствах менее всего благосклонна рубакам. Пока размахнёшься, метя во тьму. Да ещё если за что-то зацепишься... Первый же урок в непривычных условиях обошёлся нам очень дорого. До сих пор ношу между вторым и первым ребром шрам. На память. И внимательно слежу, чтобы при обновлении его не убрали.
   Не люблю подземелья.
   Путь был долог. Как пребывание в чистилище.
   Когда же мы выбрались на поверхность, я потребовал разъяснений.
   - Минуту, - Ден артистическим жестом заставил меня замолчать.
   - Полудикий... Дак. Будь добр. Поднимись, пожалуйста, на вон тот холм. Мы тебя несколько позже нагоним.
   Охнач послушно побрёл, громко шурша травой - его путь отчётливо обозначили сломанные и подмятые стебли, а также кружащийся в неподвижном воздухе пух потревоженных растений, не преминувших воспользоваться случаем отправить в долгий путь свои семена.
   Мы с каким-то болезненным интересом следили за его продвижением. Господи, до чего ж неуклюже.
   - Да, определённо, он не охотник.
   Я согласился.
   - Вот так его и проследили. Городской житель.
   Ден повернулся ко мне.
   - Вот теперь поговорим.
   От его взгляда я немного смутился, и приготовился слушать.
   - Тебе могло показаться, что этим поспешным бегством я пытаюсь воздействовать на тебя, - начал Ден. - На самом деле это не так. Это нужно было для меня. Я слишком глубоко пустил корни. Надо было их обрубить. Теперь я отправился в путь и прекрасно осознаю, что обратной дороги нет. Не в том смысле, что я не могу вернуться в комплекс... А в том, что прежнее моё невозмутимое душевное состояние не вернётся. Теперь его нет. Я наметил себе новые жизненные цели и не собираюсь сходить с дистанции. Это как стрела... Пустил её, и она пошла...
   - Понятно...- я отвёл взгляд: где там наш человеческий друг? Во-о-н о-он. Далеко отмахал.
   Да, Ден. А ты, всё-таки, оригинал. Не ожидал такого, не ожидал. Дорогая, однако, была употреблена тобой психотерапия.
   - Ну, а люди хоть были?
   Он улыбнулся.
   - А ты как думаешь?
   - Ну, Ден...
   - А помнишь, как ты меня в прошлый раз подколол?
   - То ж было когда?
   - А это сейчас. Ну, а если серьёзно: холм, действительно, надо было сровнять. Следы за собой следует подчищать.
   - Осознаю. Понимаю.
   - Прекрасно. Переходим тогда ко второму пункту повестки нашего дня...
   - А ещё вчера это всё обсудить было нельзя?
   - Сегодня. Кроме того, всего пару-тройку часов назад я и сам ещё толком не знал, что сделаю всё именно так. Решение пришло внезапно. Это как момент истины - миг, когда наводка на цель завершена, система тело-оружие уравновешена, дыхание, биение пульса, нервное напряжение - всё приведено в норму, упорядочено, согласовано. И ты либо ловишь этот момент, либо не совершаешь выстрел вообще, ибо в ином случае он пройдёт мимо цели.
   - Жизнь - не стрельба.
   - Давай не будем придираться к словам.
   Ну что ему сказать? Обругать? Не поможет. Душа у него - титановый сплав, не душа. Нет, Игро, лучше держи в ножнах свой клинок красноречия. Тем более, что он у тебя не так остр, как твой Обсидиан.
   Да к тому же ты и сам прекрасно знаешь, что значит настоящий момент для удара - когда ты готов, а твой "оппонент" ещё (или уже) нет.
   Решение - это росчерк меча. Или спуск тетивы. Миг истины. Попал, или же промахнулся.
   - Ладно, - примирительно сказал я. - Что там у нас вторым пунктом?
   - А вторым пунктом у нас - путешествие в достославный город Харк. Есть, у нас с тобой, там один общий знакомый.
   - Это Боря что ли?
   - Какой Боря?
   - Не понял. Ты что, не помнишь? Боря Панцерник. Он доспехи клепает. Да он ещё в Войну всю нашу бригаду защитой оборудовал. Неужели запамятовал?
   - Боря, Боря...- Арчер нахмурился. - Что-то не помню. Знавал я немало людей с подобным именем...
   - Ну он доспехи делает.
   - Да ну их к чёрту! Доспехи... Те тоже делали... Я о Константине.
   - Каком именно?
   Признаюсь честно. Я не до конца оценил давнюю привычку Наставников, пусть не долог будет их путь, давать своему незаконнорожденному потомству человеческие имена. Это странно. Ей богу. При рождении меня окрестили совсем по-иному. И Дениса (Дана), и того же Бориса, и целую плеяду Константинов (как минимум помню троих: первый, второй, третий - этот и предпоследний, вроде бы, спят; тот, что первый, сгинул, кажется, безвести).
   До десяти лет - помню это всё, как будто свершилось сегодня - я жил под своим первым именем (Игро... На мой не совершенный взгляд звучит значительно лучше, чем обычное человеческое: Игорь-рё-к...). Но в один прекрасный день всё изменилось.
   В отношении к нам Наставников, да пусть сбудутся их мечты найти новый мир, наметилась отчуждённость.
   Началось всё со смены имён. Нас словно попытались сориентировать на человечество, напоминая, что в наших жилах течёт и этого племени кровь. Причём больше чем следовало.
   Помню первые контакты с людьми.
   Дикие. Дурно пахнущие. Чумазые и говорливые. Слишком уверенные в себе и невероятно глупые. Больные суевериями и яростной вспыльчивостью.
   Первое общение вызвало лишь отвращение. Второе - усилило. Дальше хуже.
   Одно дело - изучать их по виртуальной энциклопедии. Другое - встретить воочию. Внешний вид, манеры, а хуже всего их жестокость - весьма поспособствовали выработке у всех нас (тогда ещё двадцатилетних юнцов) комплекса превосходства. МЫ НЕ ТАКИЕ. И пусть по крови мы братья, сознание у нас иной РАСЫ.
   МЫ не убиваем своих. И не гордимся пролитой кровью.
   А люди... Вот ворох образов: пытки; насилие; публичные казни; трупы повешенных; умирающие с голоду голодранцы; жестокие забавы сильных мира сего; глупые законы; грязь их жилищ; рабство; грабежи; бесконечные войны; жажда богатств - для нас смехотворно ничтожных и не имеющих практической пользы; равнодушие к чужим страданиям; ненависть к инородцам; пресмыкательство; подлость - всё это отталкивало. И не давало под слоем накипи, грязи рассмотреть ростки духовного благородства.
   Я сумел рассмотреть. Но всё равно - МЫ не ОНИ.
   Что за причуда: дать нам человеческие имена...
   - Его порядковый номер... А впрочем, неважно. Ты не можешь его не помнить. Он ещё изготавливал для покушений на каких-то человеческих представителей Завоевателей перстни Борджиа. Ну вспомни. Культ этого... Как его?..
   Я вспомнил. Картинка давно минувшего всплыла в сознании.
   Церемония накануне Дня Второго Пришествия Калки - мессии, чьё появление должно было ознаменовать конец эпохи зла и начало золотого века - не представляла собой ничего примечательного. Подобное можно было видеть в человеческих обществах сравнительно часто. Многотысячные толпы народа. Изнывающее, от осознания собственной значимости, жречество. Жуткий дух торжества - по своей сути довольно жалкого и бездарно поставленного, но потрясающего собравшихся, взращенных в невежестве, множеством технических наворотов: акустические системы, ночная иллюминация, киноролик на широком экране (халтурная смесь натурных съёмок и до нельзя неестественной компьютерной анимации) - появление Калки: рослого, в зеркальных доспехах воина на белом коне, мчащегося то сквозь клубы огня, то сквозь облака. И над всем этим надрывный голос оратора, орущего в плохо настроенный микрофон.
   Психологическая обработка больших масс народа... Бескровное покорение аборигенов. Устами пророка и во славу новоиспечённого (или обрёвшего новое воплощение) бога. Аминь. Рабы.
   Собственноручно жрецов убивать фейри не стали. Погнушались. Грязную работу по устранению одних фанатиков возложили на других, почти таких же, но из противоположного лагеря. Эти прекрасно управились. Заблаговременно подготовленные (то бишь обработанные схожими методами), оснащённые и проинструктированные они скрытно устранили, кого полагалось и отошли без потерь, ничем себя не обнаружив.
   Орудия убийства - с виду обычные перстни, но оснащённые тонкими выдвижными шипами, впрыскивающими пи уколе порцию яда - изготавливал Конттуин, или же по-новому Константин плюс номер порядковый, нередко стоящий перед именем одного из родителей (обычно фейри-мужчины, но переиначенного на человеческий манер). Этот Конттуин прославился на изделиях подобного рода. Это единственный из Оружейников, на мой несовершенный взгляд, познавший вкус подлости.
   Я пытаюсь не быть ханжой - все мы в боевой обстановке стараемся не дать противнику ни малейшего шанса - но Константин... Его зловещие безделушки, убивающие ядами, взрывами, прочими способами, всегда вызывали у меня, да и не только лишь у меня, патологическое омерзение.
   Но, пожалуй, не это настроило лично меня против него. Дело в том, что он тоже делал мечи. Среднего качества. И в основном для людей. По крайней мере, я не знал ни одного фейри, иль полукровку, носившего изготовленное им оружие сравнительно долгое время.
   Эти мечи содержали с себе небольшие сюрпризы - столь же пагубные, сколь отвратительные. В них крылась угроза. Хозяину.
   Я давно постиг: никогда не бывает ничего абсолютного. Свет и тьма неразделимы, проникают друг в друга, сочетаются в необычных пропорциях. Наставники-фейри различными способами вели свои войны. Война - позорное ремесло, и не запачкаться трудно - нет, невозможно - но всё-таки...
   Да, прав Дан. Все мы изредка вступаем на путь Тёмных, Завоевателей. Наша тёмность определяется лишь степенью вмешательства и его продолжительностью. МЫ НЕ ТАКИЕ. Ой ли?
   Разумом я могу простить Константину его тёмное ремесло. Но эмоциями... Для меня меч - это святое. Белое оружие. Благородное. И яд, проступающий через рукоять, гибельный излучатель, поражающий всех окружающих (в том числе и хозяина), взрывчатка (не менее опасный и коварный сюрприз) - это особое, извращённое святотатство. И мысль о том, что то, что я привык называть душой воина, может оказаться затаившейся злобной змеёй, способной вонзить клыки в своего обладателя, переполняет меня праведным негодованием. Хотя разумом я понимаю...
   - Конттуин. Да, я помню его.
   - Что? А, да... Его Первое имя. Ну, а теперь он Константин номер какой-то... Знаешь, иногда мне кажется, что тем, кто давал нам новые имена, воображения не хватало. Не обязательно было давать нам созвучные...
   - Другие б мы просто не приняли. Всё-таки это было весьма необычно. И... И унизительно.
   Дан на мгновенье затих. Должно быть из уважения к непоколебимому авторитету Наставников, да пусть их годы будут долги и удачливы, - ведь не их это вина, что людьми было придумано имён очень мало. Действительно мало. По крайней мере, на всех полукровок их не хватило.
   - Так вот, Конттуин... Он нам нужен.
   - Зачем?
   Возможно, я слишком резко спросил, но мысль о вовлечении в нашу команду вот этого мне не понравилась.
   - Он специалист по подглядыванию. Без него - будет туго.
   Хотелось бы возразить. Но Денис в делах разведки более опытен. Раз он говорит...
   - А Константин разве не спит?
   Ден покачал головой. Я ж произнёс:
   - Странно... Мне казалось, что такому, как он, сложно ужиться в изменившемся мире. Как ты думаешь? Нет?
   Хотя, может быть, именно такому и просто...
   Ой. Нехорошая мысль пронзила меня, как иглою. Мне подумалось, если кто и мог стать Тёмным, то Конттуин обладает наибольшей предрасположенностью.
   Я открыл было рот, но Ден меня опередил:
   - Не помешает его также проверить. На испорченность.
   Я кивнул, чувствую, как краска сходит с лица, а сердце начинает дёргаться чаще.
   - Говоришь, в Харке обосновался также Борис? Не помню такого. Но его также не помешает проверить на вшивость.
   Не имея сил возразить (Боря совсем не такой; я его знаю; мы с ним вместе когда-то) я снова кивнул.
  

* * *

   Дак закончил восхождение на холм и только тогда позволил себе обернуться.
   Двое фейри стояли далеко внизу. Разговор их протекал совершенно спокойно - по крайней мере стороннему наблюдателю не было заметно проявлений эмоций. Жестикуляция отсутствовала. Смотрели они в основном друг на друга. Взглядов не отводили. Значит, внимание к словам собеседника всецело их поглотило.
   О чём они говорят? Кто же их знает... Но он многим б пожертвовал, чтобы услышать их хоть краем уха.
   Свершилось. Вечный народ вновь оказался вовлечён в орбиту борьбы. Перворождённые всегда представляли собой грозную силу - наиболее страшную именно из-за своей непонятности.
   Никто не знал пределов их могущества. То, что приоткрылось людям во время Великой войны Тёмных и Светлых, являлось лишь малой, надводной частью огромного айсберга, обмерить который не представлялось возможным. ОНИ не дадут.
   А жаль. Чертовски жаль.
   Но даже то, что он увидел сегодня - многого стоит. Не мало людей без колебаний согласились бы пожертвовать половиной своей жизни, лишь бы узреть магию фейри в действии. Мало кому так везло.
   Мало кому... Да ещё и очень давно.
  

Игро Мечник (II)

   Был пятый день пути. Харк - город, расположенный сравнительно далеко. Хотя и намного ближе других больших городов метрополии: Кыявля, Севтополя, Одеса, Крома. Через недельку дойдём.
   Путь наш прям и без препятствий. Места пустынные, дикие. Но это даже прекрасно.
   Охнач поначалу поражался, почему мы идем, не предпринимая ни малейших мер безопасности. В его воспалённом паранойей сознании дёргалась пуганым зверьком наивная мысль, что, например, если будем осторожно передвигаться след в след, то мы увеличим свои шансы на выживание. В особенности, учитывая возможное нахождение поблизости отрядов Левого Братства... тьфу ты... Братства Левого Пути.
   Пришлось ему объяснить, что крепость цепи определяется крепостью самого слабого звена, коим он и является. А потому не стоит особо извращаться. Ибо как не способен петь соловьём человек с полным отсутствием слуха, так и ему не дано двигаться абсолютно скрытно. Медведя танцам не обучить.
   Охнач утихомирился... И стал говорить. Почти без умолку.
   Чёрт... И этот человек боится погони.
   Впрочем, Ден поддерживал его разговоры. Зачем? Тянул информацию, какую только можно было выжать.
   О чём они только не заикнулись! И о смысле человеческой жизни (не отличающегося, по нашему общему, с Деном, мнению, от смысла жизни любого другого биологического вида), и о способах приготовления какао (не знал, что их может быть много), о разбегающихся галактиках и о инстинктах муравьёв, о тайных братствах и о доктринах мистических учений всевозможных оккультных обществ.
   О последних вещах рассказать стоит особо. Тут не только было помянуто о структуре иерархии Подлунного Воинства, но и о его мировоззрении, поставленных целях и методах их достижения.
   С утра до вечера, и иногда по ночам (Дака Охнача часто мучила бессонница) только и слышно:
   -...оккультные группы, преподающие технику самосовершенствования человека как бога, зачастую имеют десять стадий или ступеней, соответствующих сефиротам... Земля, Луна, семь планет, сфера звёзд, сфера Бога - по-другому Первичного Двигателя...
   Или:
   -...топор - это оружие-рычаг, причём с тремя плечами... Рука тоже играет роль рычага относительно древка...
   Или же:
   -...инженерные войска можно назвать элитарными... Делятся на: расчёт полевых метательных машин; персонал тяжёлых осадных машин; сапёров; крепостные бригады; снабженцев-ремонтников; связистов; транспортников...
   Ден - хороший собеседник. Точнее - прекрасный слушатель. Находка для оратора. Предмет столь же необходимый, как деревянный столб-манекен для бойца-рукопашника. Ну на ком еще можно опробовать и отточить своё мастерство красноречия? Произвести набивку рук... тьфу ты... в данном случае языка? Наработать силу и точность удара...господи... в смысле, так сказать, словоблудия? На мне? Нет. Никогда. Не выношу пустой трепологии. В особенности заявляющей претензии на серьёзность. Что может быть смешнее глупых человеческих споров о смысле бытия и взаимодействии сущего? Тем более, если нелепые предположения, предрассудки и суеверия выдаются за аксиомы.
   - Вселенная едина, как большой механизм, и все её части соединены друг с другом в определённом порядке, - выговаривал на ходу Дак-человечище, и аж глаза прищуривал от удовольствия - в кои веки представился шанс продемонстрировать свои глу-бо-о-кие знания тому, кого считал намного мудрее себя - в то же время волнуясь и радуясь, как прилежный ученик-малолетка, стремящийся ошеломить своего учителя прекрасно усвоенным уроком, причём самостоятельно и досрочно.
   -...Вселенная и всё сущее в ней составляют Бога. Вселенная - гигантский человеческий организм, а человек - крохотный слепок с него, игрушечная копия Бога... И то, что сверху, подобно тому, что снизу, а то, что снизу, подобно тому, что сверху. Так достигаются чудеса единства...
   Для непонятливых перевожу (люди любят всё усложнять): на этом основано нелепое человеческое изобретение - астрология; как расположатся звёзды, так это и отразится на человеке и человеческом обществе; в Вселенной, где всё взаимосвязано, ничто не проходит бесследно, ибо все протекающие в ней процессы так или иначе параллельны. Для примера: многие человеческие города-государства имеют своего бога-покровителя (в крайнем случае, святого, ангела или хранителя), и любые изменения в соотношении сил государств расцениваются как непосредственное отражение изменений взаимоотношений между богами (святыми, хранителями и так далее).
   - Будучи Вселенной в миниатюре, человек в своём духовном развитии может распространить свою индивидуальность на весь мир и подчинить его своей воле - он достигает центра всего и становится Богом. Достижение этой цели есть Великий Труд, сложное магическое действие, завершение которого может потребовать всей жизни, если не больше.
   - В единой Вселенной действуют таинственные силы, двигающиеся под внешней оболочкой вещей невидимыми, подобно морским течениям. Так как Вселенная - это человек в гигантском масштабе, то все его чувства и побуждения - любовь, ненависть, стремление к удовлетворению определённых потребностей, чувство самосохранения и прочее, прочее - обнаруживаются во Вселенной в гораздо более крупных размерах. И наоборот, Законы Вселенной - отражаются в человеке.
   - Тысячелетиями люди искали, где прячется суть явлений и причинные связи. Конфликты, войны, социальные преобразования - грандиозные эксперименты, целью которых являлся поиск знаний о Человеке. Столько трудов... Но Истина проще. Она легка, изящна, и лежит на поверхности. Чтобы найти её, смотри в Небо, смотри на Вселенную. И ты увидишь в ней своё отражение.
   - И откровения, - это встрял Ден, - помогающие "взглянуть" на себя, существуют?
   - Да, - Полудикий расцвёл, и торопливо полез в свою походную сумку. - Истина Истин, Величайшее Откровение, Суть всего Сущего во Вселенной сокрыты в грандиознейшей книге, квинтэссенции мудрости, сборнике Законов... Понимание и толкование некоторых её мест представляет собой почти непреодолимые трудности - столь непривычны и чужды нам, простым смертным, её формулировки...
   Рыться на ходу в сумке было не очень удобно, а потому не в меру словоохотливый человек остановился, а потом и вовсе уселся на землю, и принялся выкладывать из неё содержимое: какие-то коробочки, пучки трав, носовые (?) платки, и прочую, не менее странную мелочёвку.
   - Издревле эта книга пользуется славой тёмного и загадочного текста... Не мало учёных мужей ломало над ней головы... Где ж она? Вот...
   И Охнач торжественно извлёк на свет божий маленький томик.
   Ден взял его в руки. Я с любопытством пододвинулся ближе и, приподнявшись на цыпочки, заглянул ему через плечо.
   "Справочник по элементарной физике" - сообщили мне золочёные буквы.
   Надо же. Прикольно.
   Впрочем, Ден остался совершенно серьёзным. Во выдержка! Уважаю.
   Ну, а у меня, лопуха, рот изогнулся дугой от уха до уха.
   Тёмный, туманный текст. Интересно, что вызвало у них наибольшие трудности в понимании? Электромагнетизм или классическая механика?
   - Да, - пробормотал Ден. - Вполне естественное логическое заключение. Если веришь в астрологию, почему бы не поверить и в это?
   - И как, - это он уже к Охначу, - выглядит ваше понимание физики?
   Дикарь, казалось, замешкался. Посвящать посторонних в драгоценные тайные истины? Стоит ли?
   Моментально сработал рефлекс профессионального скряги, по крупинкам собиравшего редкостные, высокоценимые Тайны и Знания. Лежат в секретных сокровищницах ума поблёскивающие оригинальностью теории, гипотезы, взгляды, громоздятся сверкающими кучками интересные законы и правила, разбрасывают великолепные блики с идеально отточенных граней крупные формулировки, определения и толкования. Чу-у-до-о человеческой логики. И вдруг даром отдать это всё постороннему?
   Рефлекс сработал, напряг, сжал душу в кулак - и быстро увял. Пришло понимание: приоткрыть завесу перед тем, кто сейчас с ним рядом стоит, всё равно, что дать свету возможность упасть на собранный хлам - и уж тогда станет видно: блестят эти знания, иль так, это всего лишь иссохшая грязь? Давай проверим, испробуем, протестируем.
   Ладно. Бог с вами. Продемонстрируем вам Великую Истину.
   И Охнач продемонстрировал.
   - Повинуясь великому закону равенства высокого и низкого, законы природы налагают свой отпечаток также и на бытие и развитие человеческого общества во всех его формах.
   Звучит как-то слишком уж громоздко.
   - Приведу наиболее ходовой пример. Всем мало-мальски образованным людям известны законы Ньютона...
   А как насчёт не людей?
   - Третий закон Ньютона, в его наиболее расхожей формулировке, гласит: на всякое действие есть противодействие, равное и противоположно направленное. Ведь это же закон Кармы! Как поступишь, так и воздастся.
   - Первый закон Ньютона гласит: всякое тело находится в состоянии покоя или равномерного прямолинейного движения, пока приложенные к телу силы не вызовут изменения этого состояния. Толкование и этого закона буквально само собой напрашивается! Для развития чего бы то ни было - человека ли, общества ли, государства иль прочего - требуется побуждающее воздействие. Ибо при отсутствии оного людям свойственно предаваться праздности, лени. Только приложение внешней силы способно покачнуть душевное равновесие и преодолеть душевную инертность.
   - Чего преодолеть?
   - Ну ведь это же просто, естественно! Любое тело в природе обладает свойством сохранять величину и направление скорости, когда на него не действуют силы. То же и с человеческим разумом. Никто никогда не меняет своё мнение моментально. Новые доводы должны преодолеть инерцию разума.
   - Наверно вы также вычисляете и массу разума?
   Дак довольно осклабился.
   - Да! Второй закон Ньютона указывает на степень влияния мира на человека, обладающего, как и все тела в этой Вселенной, определённой инертностью, массой и ускорением.
   - Угу-у, - Ден был серьёзен, как подготовленное к выстрелу оружие - ни тени улыбки или иронии, только вежливая заинтересованность. - А вы не слишком ли всё упрощаете? Ведь все проявления человеческого разума нельзя описать лишь законами механики.
   Охнач, похоже, обиделся - за кого меня вы принимаете?
   - Нет. Конечно же нет. Ведь помимо механики есть ещё и теплота, и молекулярная физика, механические колебания и волны, электричество, оптика, строение атома и элементарные частицы. Любую науку об человеке и обществе можно охарактеризовать разделом из физики. Например, история - есть кинематика, она изучает исторические процессы, не рассматривая причин, вызывающих это движение. Механическое движение исторических процессов - это изменение со временем положения относительно друг друга государств, людей, социальных групп. Динамика - это та же социология. Механика жидкостей и газов более близка человеческому сознанию. Вот вам и психология. Всё, всё, всё - прямолинейное и вращательное движения, всемирное тяготение, силы трения, плотность вещества, работа, мощность, энергия, а также упругость, вязкость, теплоёмкость, фазовые превращения, явления переноса, колебания, явления проводимости, индукции, магнетизма, фотометрии и излучения - всё имеет проекцию на сознание человека.
   - Всё это замечательно. Но как механика жидкос...
   - Я объясню! - Дак от волнения даже начал плеваться. Пришлось отодвинуться чуть подальше. Такой азарт в глазах людей я видел часто: на базарах и площадях - в местах облюбованных проповедниками. Но Дану это всё по-первости, наверно, очень занятно.
   - Механика жидкостей и газов более близка человеческому сознанию по той простой причине, что сознание тем и отличается от любых других форм материи, что может изменяться и с лёгкостью переходить из одного состояния в другое...
   Ну да. Из жидкого в газообразное.
   Не в силах сдержаться, я поскорей отвернулся и, давя смех в зародыше, впился зубами в левую руку. Нет, не могу! Комедия, да и только.
   - ...но это лишь в идеале. В реальности же, сознание обычного человека состоит из закостенелых убеждений и более напоминает не жидкость, а сыпучее вещество, вроде песка...
   Нет, для меня это было уж слишком. Смех вот-вот готов был прорваться, и я, растрачивая остатки терпимости и вежливой сосредоточенности, не желая никого обижать, но и в то же время не способный больше сдерживаться, резко сорвался с места и помчался вперёд, давя в себе выпирающий хохот и спиной ощущая устремлённые на меня взгляды: недоумённый Охнача и снисходительный Дана.
   Когда же я отдышался, утихомирился и, приведя свои мысли в порядок, натянул на физиономию по самые уши маску серьёзности, сократив разделяющее нас расстояние с намереньем идти за компанию, - до моего слуха вновь донёсся голос нашего гомо-сапиенса:
   -...закон же Архимеда относится к познанию Сущего. Чтобы, образно говоря, оставаться на "весу" - как я уже поминал касательно закона земного притяжения - нужно как можно шире погружаться в Мировое Сознание, познавая, или же, как говорится в законе: вытесняя "вселенскую жидкость". Не надо, я думаю, уточнять то, что инертность сознания при этом должна быть минимальна, иначе не удержаться "на плаву".
   Пожалуй, я переоценил свои силы. Снова необычайно развеселившись и отчётливо осознавая, как люди, порой, бывают очень обидчивы, я почёл за благо удалиться.
  
   Забавные всё-таки существа эти люди. Понавыдумывают всякую чушь, а потом спорят. Я во время своих странствий понасмотрелся немало такого... чего разумом не понять, логикой не осмыслить.
   Наиболее, по-моему, со здравым смыслом не в ладах то, что связано с верой, с религией. Ибо как сказал один ихний "мудрец", ещё за много-много лет до Очередного Потопа выводя формулу слепого фанатизма: верую, потому как нелепо.
   Забавные существа... Со скверными привычками и повадками. Но так на нас похожие - если их отмыть и дать им образование. При определённых условиях, при определённом воспитании некоторые из них оказываются настоящими умницами.
   Может быть, я ошибаюсь. Может быть, я заблуждаюсь. Может быть, в моих жилах течёт намного больше человеческой крови, чем у других полукровок, но я чувствую... не всегда и не разумом, но ощущаю... Единство. МЫ одной крови. Отчасти. Но в то же время - МЫ НЕ ТАКИЕ.
   Вот так вот.
   Странное противоречие.
   - Ну как? - адресовал я свой вопрос Дану под вечер, когда их, с Даком, разговор иссяк, после того как некто, наиболее разговорчивый, умолк, наверняка натерев на языке трудовые мозоли, и отошёл на время в сторонку по какой-то своей плотской нужде.
   Денис пожал плечами.
   - Некая логика в их мышлении наблюдается. По крайней мере они пытаются мыслить. Одно это хоть радует.
   - Ну да, - хмыкнул я. - Иногда, глядя на какую-нибудь ящерицу, мне тоже всерьёз кажется - вот она крепко о чём-то задумалась.
   - Игорёк...
   - Всё, что он тебе изложил, было придумано ещё за сотни лет до него, и с тех пор не очень-то изменилось. Застыло. Споры до хрипоты идут в основном насчёт мелких нюансов: что сказал Великий Ньютон, перед тем как съесть упавшее ему на голову яблоко, или что означают странные значки на последней странице святой книги - сдано в набор, подписано к печати, и бумага 70х90 - и кто такие корректор и технический редактор? - Великие Умники? Божественные ипостаси? И разве можно редактировать Святое Писание? Что значит слово Фи-зи-ка? И почему она элементарная? И к чему слово "справочник"? Вокруг этих вопросов написаны большие труды, вертятся большие светила. Десятки большущих теологических университетов долго и непримиримо воюют, отстаивая свою точку зрения. Я наслушался всего этого предостаточно. Мне тоже поначалу было весьма интересно.
   - Игорь. Не смотря на всё это, определённая работа мысли всё же присутствует. Не может это всё в течение столь долгого времени прокручиваться в холостую.
   - Может. Если связано с верой, то может.
   - Ну это уже чистой воды демагогия.
   - Ты думаешь? Знаешь, в теории у них всё выглядит более-менее связно. Но как только дело доходит до практики... Начинается бред. Классический пример: примирение в Едином противоборствующих противоположностей и связанное с этим развитие выглядит как... забивание чёрной курицы белой тростью, с целью претворения в жизнь какого-нибудь наговора.
   - Давай не будем ссылаться на такие примеры.
   - Почему?
   - Они нелепы.
   От таких слов я было опешил, но потом вспомнил, что он обучен иной (НАШЕЙ) жизненной логикой, а с мышлением людей знаком постольку поскольку. Да и с кем из них он общался? В основном с элитой, интеллектуальной аристократией. С такими как Охнач (не худший экземпляр, между прочим). А с дремучей народной массой он, пожалуй, давно не встречался.
   Знания нашего разведчика-снайпера явно покрылись толстенным слоем многовековой пыли. Не помешало бы их обновить. Времена ведь меняются. Да и суеверия тоже эволюционируют. Они, как и мода, столь же непредсказуемы и прихотливы.
   - Игорёк. Заметь, ты сам себе противоречишь.
   Вот как? И как же?
   - Ты ополчился на некие людские общества, утверждая, что они могут обладать какими-то особыми знаниями и средствами, вследствие чего представляют угрозу. И в то же время легкомысленно относишься к их верованиям и образу мышления. Я понимаю. Представления "МЫ НЕ ТАКИЕ" глубоко проникли в нашу кровь и плоть. Но давай не будем высоко задирать нос. Если ты прав в своих предположениях - это значит, что мы ничего о людях ровным счётом не знаем. Что мы заблуждались. Видели лишь внешнюю форму вещей, не подозревая о их содержании. Я прав?
   Ответить я не успел. Из кустов вышел Охнач, и наш разговор пресёкся. Но пищи для размышлений, подброшенной Даном, хватило мне на много часов.
   Больше разглагольствования Полудикого меня не смешили.
  
   Подлунное Воинство... Что мы знаем о нём? До общения с Даком мне было известно лишь то, что каждый входящий в него мечтает стать Богом.
   Мечта хороша, дерзка, всеобъемлюща.
   По пути к Совершенству все члены общества преодолевают десять ступеней: Неофит, Зелятор, Практик, Философ, Младший Адепт, Старший Адепт, Исключительный Адепт, Магистр Храма, Маг и Доподлинный.
   Неофит - начинающий.
   Зелятор - чуть-чуть дальше продвинутый, более серьёзно чему-то обучаемый и наставляемый.
   Практик - завершающий своё интеллектуальное совершенствование и приступающий к изучению Писания (к элементарной физике должно быть).
   Философ - отточивший своё нравственное совершенствование и доказавший в соответствующем испытании свою преданность обществу.
   Младший Адепт - (то, что довелось мне услышать об этой ступени, прозвучало для меня непонятно) постигающий искусство "Познания и Беседы со Святым Ангелом-Хранителем" (?).
   Старший Адепт - ученик, посвящаемый в основы практической магии (как утверждает молва, эти могут вызывать желаемые объекты - золото, женщин и тому подобное, открывать запертые двери, находить клады, властвовать над подчинёнными воинами и животными).
   Исключительный Адепт - ученик, довёдший всё до совершенства. На этой стадии адепт либо становится членом Братства Левого Пути, либо превращается в Магистра Храма - парня, создавшего школу своих последователей и приобретшего совершенное понимание Вселенной.
   Следующая ступенька это Маг - "достигший мудрости и установивший свой закон, став Учителем Магии в её величайшем и высшем смысле".
   На вершине пирамиды успеха восседает Доподлинный - "вне всего этого и вне понимания низших ступеней, полностью свободный от чего бы то ни было и существующий в природе всех вещей, не различая их количественные и качественные характеристики" (бред какой-то).
   Более внятно это всё расписал Охнач, отделив зёрна от плевел и полностью удавив мистику.
   Неофиты - по существу это послушники. Желающие стать Подлунными Воинами проходят испытательный срок. Они не посвящаются ни в какие таинства, выполняют грязную работу и мелкие повинности (вроде монотонных и изнуряюще долгих чтений молитв). Уходить из повиновения Подлунного Воинства не имеют права, кроме как во время определённых празднеств (два раза в год). После означенного срока, получив одобрение и рекомендации, переходят в следующий класс - Зеляторов.
   На этой ступени начинаются физические упражнения. Разучиваются новые сложные молитвы (более "сильные", чем благодарственная). По истечении определённого срока и постижении начального курса, зеляторы приобщаются к некоторым обрядам, и их начинают впускать во внутрь храмов. Они становятся воинами и теряют право покидать общество. Из зеляторов формируется основной костяк армии. Наиболее выдающиеся - умные, выносливые, дисциплинированные - посвящаются в Тайные Приёмы Борьбы, являющиеся, по словам Охнача, ни чем иным, как обычной воинской подготовкой. Многие (около 60%) останавливаются на этой ступени.
   Самые-самые становятся Практиками - и, если ещё не утратили способность учиться, окончательно отупев от изнурительных упражнений и глупых молитв, начинают осваивать грамоту, плюс простейшие разделы математики - чем интеллектуальное совершенствование и ограничивается. На завершающей стадии наиболее способные начинают штудировать основы Теории Оккультизма, медленно, но верно просвещаются и получают титул Философа, после чего тут же засасываются трясиной массовых обрядов и бесконечных испытаний на интеллект, знания, преданность. Из силы не делается культа, но часто многие испытания требуют хорошей физической подготовки. Эта ступень является завершающей на пути вступления в Подлунное Воинство. По существу, Философов можно было назвать кандидатами.
   Успешно прошедшие все испытания превращаются в Младших Адептов, и именно тут начинается самое интересное (для нас, с Даном, по крайней мере).
   Младшие Адепты являются главной ударной силой Подлунного Воинства. Для несчастных, имевших глупость забраться на ступеньку повыше по крутой лестнице успеха, начинаются сущие мучения. Усиливается физическая подготовка. Устанавливается Жёсткая Дисциплина (вот так вот, именно с большой буквы - и до этого все гайки были закручены не слабо, а теперь и вовсе Страх и Субординацию начистили до блеска, укрепили и законтрогаили до зубовного скрежета: ни-ни, ни вздохнуть, ни продохнуть - всё согласно регламенту). Воинская подготовка идёт не только по "коллективной" программе (массовые построения, действия солдата в строю), но и по более углублённой индивидуальной. Из Младших Адептов сколачивают спецотряды. Они изучают тактику ближнего и дальнего боя, вооружение и снаряжение, штудируют язык условных жестов, методы ориентировки на незнакомой местности и секреты маскировки. Они пользуются "некоторыми магическими приспособлениями и заклинаниями, но в суть их и в производство не посвящаются" (это, признаюсь, весьма любопытно и заслуживает особого внимания). Наиболее одарённые в интеллектуальном отношении постепенно постигают более глубокие оккультные тайны и со временем переводятся в следующий ранг - Старшие Адепты.
   Это уже офицерская элита. Более углублённое изучение математики, механики, астрономии, медицины, географии, химии, оккультной философии, практической магии, иностранных языков, истории, психологии, актёрского мастерства, искусств (ого-го!!!), плюс основы стратегии и тактики различных родов войск (серьёзный подход, скажу вам, однако). Помимо этого, некоторые избранные именно на этой ступени допускаются к практическим занятиям на производственных объектах (Опа, вот это уже то, что нам надо. Поподробнее, пожалуйста. Что?.. Мало сведений? Жаль. Очень жаль, что в своё время Охнач в числе этих избранных не оказался).
   В конечном итоге наиболее одарённые и преданные становятся Исключительными Адептами.
   Вот эти - уже очень серьёзные парни. Элита над элитой. Супервоины. Генералы. Неплохие чародеи (если Охнач их не перехваливает). Таких в Подлунном Воинстве немного: несколько десятков, в лучшие годы - пара сотен. После нескольких лет службы Исключительный Адепт становится либо членом Братства Левого Пути (это особая воинская иерархия, подчинённая непосредственно только Верховному Магу; суперубийцы, охотники за головами, профессиональные шпионы), либо, сильно развившись по магическому и интеллектуальному пути, становится Магистрам Храма.
   Магистры Храма, опуская громкие слова, это наместники. Они правят порученными им областями. По совместительству (Охнач опять же не из таких, хотя и был до подобных вещей весьма любопытен, но увы...) являются также мастерами и исследователями. Именно они "изготавливают атрибуты для Исключительных Адептов, производят научные исследования, разрабатывают новые заклинания и рекомендации к обучению низших ступеней" (изредка, правда). Все Магистры, без исключения, подчинены Верховному Магу. Их немного. По числу областей подконтрольных Воинству (уточняю: никогда не превышало трёх десятков).
   Совсем уже близко к вершине иерархии находится Маг - верховный правитель Подлунного Воинства. Самый-самый в магическом отношении. Изредка (как, скажем, сейчас) их бывает несколько, и они образуют Верховный совет.
   Ну и на самой вершине - Доподлинный. По сути Святой. Достигший высшей мудрости и вознёсшийся над нашим миром. Что случается, как правило редко, и то в основном после смерти. Его имя высекается на плитах в Главном храме, а останки замуровываются в Великой Стене. До вознесения следующего Верховного Мага он становится самым почитаемым, и его истинное имя упоминается в молитвах низших ступеней.
   Вот и всё, что касается структуры "нашего" общества. Вышеупомянутого, я думаю, хватит, хотя говорить об этом можно до бесконечности долго.
   Главные выводы из преподнесённой Охначем информации следующие:
   1. Воинство воистину является воинством. Оно насквозь милитаризовано и, как следствие, имеет серьёзную службу контрразведки. К таким подступиться будет непросто: чужие у них не в чести, а свои просто так без дела нигде не слоняются, имеют короткие носы и куцее любопытство; все там многократно испытаны и перепроверены, должным образом обработаны и повязаны круговою порукою. Так что на вербовку кого-то из общества рассчитывать не приходится.
   Значит, Ден, всё-таки прав. Нужен "специалист по подглядыванию". Конттуин... Лучший, из известных нам обоим, профессионалов. Единственный из оставшихся в этом мире...
   Хотя, если подумать... Нет. Хороший специалист всё же не помешает. А про то, что сами с усами - забудь. Опыта не хватает.
   2. Что-то там всё-таки есть. Есть, есть - я чувствую это!
   Это что-то очень хорошо спрятано, засекречено. Заставлено бутафорией, присыпано ворохом тайн, намёков и недомолвок, зашифровано в нелепых обрядах и суевериях. Они называют сложные, высокоразвитые технологии - магией, технологические процессы - ритуалами, управляющие команды роботизированными комплексами - именами власти. Но суть от этого не меняется. Это - есть. Присутствует. Существует. Возможно, где-нибудь далеко. Может быть, глубоко под землёю. В тайных бункерах. В помещениях хорошо экранированных от всепроникающего излучения Звёзд. Но оно должно быть. Не может не быть. Обязано быть!..
   И я это найду.
   Мы... это найдём.
  
   Государственная граница - понятие, на мой несовершенный взгляд, весьма растяжимое. Для кого-то это километры колючей проволоки, валов и частоколов, со сторожевыми вышками через значительные промежутки, а также стража и собаки - неусыпный надзор и охрана. Для кого-то граница - это черта раздела чьих-нибудь территорий, сфер влияния и интересов. Делёж. На своих и чужих. По ту и по эту сторону.
   Для меня же это просто жирная линия на политической карте. К тому же занимающая значительную площадь и оттого очень спорная. Потому как, скажем, при довольно скромном масштабе 100 км на 1 сантиметр - тонкая линия (толщиной 0,5 мм) перекрывает собой аж 5 километров. Где кончается власть одного и начинаются владения другого государства? Попробуй понять. Тем более, что в достаточной степени подробных карт этого мира (выполненных людьми, а не фейри) мне ещё не встречалось. И к тому же, что это за условные обозначения? Где сплошной линией, где прерывистой, а где точкой и пунктиром?..
   Как бы то ни было, их мелкопоместные наклонности я презираю. Что за привычка от всех отгораживаться? Вроде бы, одного роду-племени... Жить бы в мире, взаимодействовать и общаться. Ан нет. Моё, твоё, не дам, не пущу, не трогай, не лезь... Люди!.. Тьфу... Безрассудны, как... Как... Как люди, человеческий бог их возьми!
   Мы подошли к сторожевой черте: к бесконечно длинному валу, почти сравнявшемуся с землёй под воздействием времени, дождей и растительности. Он напоминал сейчас затянутый зелёным ковром трав рубец, оставшийся от удара кнута, злой волей полосонувшего по этому миру. Ров не сохранился - его стенки осыпались, и время нанесло в него достаточно земли и всякой гнили, чтобы превратить его в простую канаву.
   Рубеж. Кем-то когда-то для чего-то обозначенный. Но не удержанный. покинутый. Оставленный.
   Что ж. через него!
   Несколько десятков шагов, и мы ступили на территорию государства У-края-на - страны, покоящейся на пяти больших островах, разделённых волнами солёного моря, хлынувшими на сушу по одном источникам 20, по другим 30 столетий назад.
   Своё необычное, я бы даже сказал, парадоксальное название она унаследовала от одного древнего Допотопного государства. Которое, по утверждениям некоторых (широко известных в узких кругах) человеческих историков, когда-то являлось окраинной провинцией огромной империи, как ни странно зародившейся именно в ней, со временем разбухшей, отпочковавшейся, а затем поглотившей своего прародителя, на тот момент уже напрочь забывшего, что такое имперские амбиции.
   Жизнь окраин всегда нелегка. В особенности в мире, где господствует право сильного. Постоянные набеги диковатых соседей, вначале на морских, а потом на воздушных судах добиравшихся до Островов, закалили страну, пошатнув и разрушив старый общественный строй, вместо которого расцвело и окрепло нечто новое, на первый взгляд абсурдное и нездоровое, но необычайно жизнестойкое.
   Союз Регионов, религиозные ордены, мелкопоместные феодалы, а по соседству с ними коммуны и прочие социальные образования, по своей сути несовместимые с любой формой принуждения и угнетения индивидуума, - всё это сплелось в единый клубок, на первый взгляд состоящий сплошь из непримиримых противоречий, но тем не менее умудряющийся сохранить не сочетающуюся со здравым смыслом целостность - не разрушаемую ни местными, внутренними сварами, ни периодически вспыхивающими гражданскими войнами.
   Дану это всё, я полагаю, будет весьма интересно. Мне тоже... Так как я, в своё время, проявил большую беспечность, вскормленную на почве пренебрежения - мне было глубоко наплевать как и чем они тут живут; я искал приключений, и... гм... общения... С некоторыми особами прекрасного пола, чуткими душой и... в меру серьёзного поведения...
   М-да. Дан, вероятней всего, этого совсем не одобрит.
   И бог с ним.
   Существа с титановым сердцем без этого обойтись, вероятно, способны. А нам... нет не смертным и не простым... требуется своеобразная психотерапия. Чтобы не стать психами, разумеется.
   МЫ не чужие на этом празднике жизни!
   О чём это я? Хм... Давай лучше думать о деле.
   - Он - в курсе наших планов? - кивнул я на Охнача, адресуя свой вопрос Арчеру.
   - Да. Ты сам о них растрезвонил. До этого мы не посвящали людей в нашу официальную историю.
   - Да? - меня это немного смутило. Вспомнилась та невероятно эмоциональная ночь, проведённая в библиотеке. Что ж. может быть. Сболтнул лишнего. В конце концов я не эксперт в вопросах общения с людьми. Я боец. Оперативник. Моё дело - мыслить спинным мозгом и острым мечом. Во время Великой Войны я только тем и занимался, что слепо подчинялся чужим приказам, не приподнимаясь выше решения тактических задач - ни к чему это было. А после... После всё, чему нас учили, стало почему-то не важно.
   Дан прав. Дисциплина резко упала. Исчезла цель. Исчез внутренний распорядок. Чистка Следов некоторое время предотвращала возникновение перекоса в сознании покинутых полукровок, но недолго... В конечном итоге наступил момент, когда все мы почувствовали себя подобно наёмной армии людей после заключения мира. Не у дел. Сдай оружие - и свободен. А что ты, как ты, куда ты - никого не заботит.
   Трижды прав Дан. Что же дальше? Как быть? Чем заняться?
   Что-то недодумали Наставники, да пусть бесконечно продлится их жизнь, когда покидали этот мир.
   За них пришлось додумывать нам, восполняя создавшийся вакуум. Чужие идеи, привитые идеалы, мифы, легенды, приятные сказки - заново воссоздали уже идеализированный облик Защитников и Завоевателей, Светлых и Тёмных. Мы дети и слуги одних, и непримиримые враги других. Эта сладкая иллюзия, сплетение правильных слов вдохновляет нас и помогает нам жить. В изоляции. В надежде и ожидании.
   Помогает... Вот только всё больше и больше становится Спящих. А добровольных Дежурных уже не хватает. Уже почти сотню лет дежурство ведётся по графику.
   И по иному нельзя. В Сон уходят тогда, когда чувствуют приближение срыва - ещё чуть-чуть и жизнь станет бессмысленной. Бессмысленными станут прежнее мировоззрение, прежние идеалы, мечты и желания. И тогда мы, действительно, уподобимся распущенной человеческой армии - огромной массе людей без царя в голове, промышлявших войной, живших войной и ради войны, и вдруг лишившихся своего главного источника пропитания и объекта приложения немереных сил. И пусть война наша, в отличие от людских войн, была праведная, что-то ж по её окончании делать нам надо...
   Не ушли мы с Наставниками. И с людьми слиться не получается. Воспитание не позволяет. И этика Фейри, на которой базируется наше мировоззрение.
   Доктрина о невмешательстве.
   Чтобы НАМ жить в этом мире - надо его изменить. А начать изменять - это значит стать Тёмными. Завоевателями.
   Порочный замкнутый круг...
   Вот так и живём. Ждём. Надеемся. Спим. И дежурим.
   - Не надо было... ему это... знать?
   Ден пожал плечами.
   - Мне кажется он из Последователей. Хоть и отмалчивается. Почему-то.
   - Угу, - я кивнул. Этих по всему миру разбросано, в общем и целом, немало. Сколько столетий прошло, а потомки тех, кто в своё время встал под знамёна Светлых в Великой Войне, до сих пор собираются в тайные секты, хранят крупинки знаний, легенды и наставления. И так же, как мы, ждут и на что-то надеются.
   - Поможет нам?
   - Да. Разумеется в меру своих сил и возможностей. Игорь..
   - Что? - интонации в его голосе заставили меня встрепенуться. Что-то в них... так, слегка, настораживало. Тут и тревожное ожидание, и волнение, и сомнение - а стоит ли произносить вслух то, что собрался сказать?
   Несколько мгновений Ден размышлял, глядя куда-то вдаль.
   - Сделаем крюк. Пройдём чуть южнее. Вдоль Лесного Разлома.
   - Зачем?
   Ден моргнул, и остекленелость в его взгляде пропала. Он повернулся ко мне.
   - Надо проверить одно хранилище. Я и за ним тоже приглядываю... И знаешь. И я меня тоже не так давно пропал обратный сигнал.
  
   Так, так, так.
   Мы шли уже под сенью хвойного леса. Местность была холмистая и изрезанная множеством глубоких оврагов, густо поросших кустарником. Воздух буквально дрожал от комариного звона, и мне пришлось активизировать излучатель, чтобы отпугнуть жадную до алой кровушки летучую братию. Сколько их тут. В особенности ближе к влажным низинам. Тьма тьмущая. И за чей счет они только живут в этих безлюдных краях?
   Человеческий бог их знает.
   Что-то мне наш маршрут не больно нравится.
   Дан-Денис Арчер, стрелковых дел мастер взял моду секретничать. Причём не с кем-нибудь, а со мной! Со своим другом!
   Что происходит? Смотрителем чего он является? За какими Спящими он приглядывает?
   Странно всё это, странно. Тяготит. Напрягает. Хочется знать правду. Да настоящий допрос устроить - обстоятельства не позволяют. Человек, дьявол его задери, наш язык понимает. Туго и не скороговоркою - но разумеет. При нём по душам не поговоришь. Приходится ждать.
   Что-то и эти края мне тоже не нравятся. Нечто тут совершенно не так. Как будто эта земля чем-то помечена, впитала запах чего-то, что-то запомнила.
   Птицы поют, звенят надоедливые насекомые, ветер шумит, запутавшись в кронах. Лес дышит, живёт в привычном ритме. Опасности нет. Но что-то не то...
   И вдруг... Мысль.
   Стоп!!! Остолоп!!! Глаза твои видят. Подсознание реагирует. А мозги твои чем забиты?!
   Смотри!
   Вокруг же следы!
   Много следов.
   И с каждым десятком шагов их становится ощутимо больше.
   Смотри. Вот отпечатки подков. А вот отметины рифлёных подошв. А здесь на стволах сбита кора. Чуть-чуть. Едва заметно для беглого взгляда, но и этого достаточно, чтобы понять, что тут что-то несли. Вот примяты кусты, сбиты листья, надломлены мелкие ветви. Несли вон оттуда туда. Что-то тяжёлое, большое. И не одно.
   Вон ещё такие ж отметины. А вот ещё и ещё.
   Чёрт...
   Следы относительно недавние - полуторанедельной давности - и для этих безлюдных краёв являют собой нечто весьма небывалое.
   Эта часть острова (самого восточного и самого большого в архипелаге, из-за чего его иногда именуют Окраинным континентом) пустынна и необжита. Виной тому отвратительная почва, безводность и отсутствие полезных природных ресурсов, окромя древесины - но этого богатства на здешних широтах в достатке. Нечего делать тут людям. Им тут не прожить. Цивилизация жмётся поближе к рекам, к морям, по которым проходят основные торговые пути, растекается по привольным степям, пригодным для выпаса стад, оседает у богатых залежей руд, угля, минералов - коих, впрочем, на данном острове почти не осталось.
   Эти ж леса по сути бесхозные. Несмотря на чьи-то претензии, вылившиеся в сооружение пограничного вала. Настоящие кордоны начнутся значительно западнее. Там нет протяжённых оборонительных сооружений. Но зато достаточно внимательных глаз, пристально отслеживающих перемещения по стране людей и грузов.
   Но что делают люди здесь?!!
   Это явно не сторожевики, не дровосеки (зачем так далеко забираться в лес за дровами?), не охотники (отродясь в этих краях таких больших охотничьих команд не бывало). Кто-то здесь побывал непохожий на всех. Что-то тут прятал? Или... О боже! Не может этого быть!
   Я бросил взгляд на Дениса. Тот только едва заметно кивнул: да, мол, вижу; вижу не менее четко, чем ты.
   Так значит... Выходит не уйдём мы отсюда, пока толком всё не проясним.
   Бросаю косой взгляд на человека.
   Тот идёт, как в ничём не бывало.
   Ничего не заметил. Городской житель. Растяпа.
   - Стоп, - торможу я отряд. - Ден, отойдём в сторону. Пошептаться надо.
   Дан без эмоций пожимает плечами: надо, так надо.
   Охнач остаётся одиноко стоять, глупо пялясь нам в след и недоумённо хлопая глазами.
   - Он пойдёт с нами?
   Денис кивает.
   - А с кем его ты тут оставишь? Лично мне нужно знать - я пойду по следам. Ты, думается, тоже весьма любопытен. А один он всё равно двинет за нами.
   - Ну что ж, - теперь уже я закивал. - Да, я согласен. Пусть будет так. А там ничего такого... чего б он... не это...
   - Не думаю. Место всё равно уже, судя по всему, рассекречено. Так что...
   И мы вновь тронулись в путь. Уже не скрывая, что видим следы.
   То я, то Арчер, бодрые, как охотничьи псы, шустро отбегали в сторонку, чтобы присмотреться, примериться, определиться.
   Да, следов много. Три, нет, пожалуй, четыре группы людей прошли почти параллельно на северо-восток. Потом две слились и спустились в ложбину, где погрузили на телеги то, что несли, и ушли по ней, совершая большую дугу, выгибающуюся на северо-запад.
   Две оставшиеся (эти совсем налегке) направились на восток: та, что более малочисленна - забирая южнее; более крупная - севернее. Их пути оказались для нас не столь интересны. Хотя у меня сложилось отчего-то пренеприятное ощущение, что они вполне могли направить свои стопы к Дановскому Холму Фейри.
   Люди. Любопытные люди. Проводящие раскопки и исследования. выходящие на наши Следы. Необычные люди. Практичные и целеустремлённые. Не боящиеся посягать на жизнь и собственность фейри.
   Эти явно не из Последователей.
   А кто они? Вновь возродившиеся Противники? Или это окрепло новое поколения, лишённое страхов и предубеждений, долгое время владевших душами их предков?
   Ничего. Придёт время - узнаем. Выясним. За тем мы и выступили.
  
   Мы поднялись на небольшую возвышенность, глянули вниз, и застыли.
   Каждый по своей причине.
   Охнач - ошеломлённый. Денис - шокированный уязвленный. Я - до нельзя удивлённый.
   Боже ты мой. Мне давно не приходилось видеть столь явно проступающих Следов. И это наверняка была не небрежность. Раскопки велись методично и планомерно. Тот, кто их проводил, точно знал, что и, главное, где следует выполнить.
   Судя по планировке, это была одна из "тёмных" фабрик. В послевоенные годы мы немало таких повзрывали. Единственное её отличие от других заключалось лишь в том, что её переделали, а потом замаскировали, полностью скрыв под солидным слоем земли, оставив только несколько вентиляционных выходов.
   Определить, они оказались иль нет наиболее слабым элементом, полностью раскрывшим маскировку объекта, теперь не представлялось возможным. И нам оставалось лишь созерцать почти полностью расчищенную посадочную площадку перед огромным зевом грузового входа, распахнутого подобно рту кричащего монстра, да прикрытые ребристыми решетками вентиляционные и сточные отверстия в серой, более неприкрытой землёю стене.
   Кошмар. И это сделали люди?
   Где их страх? Где их суеверный ужас перед всем тем, к чему приложило руку то, что они называют сверхъестественным?
   Дан пришёл в себя первым.
   Молча, невозмутимо и неторопливо он пошёл к фабрике. Я двинул следом. Охнач помедлил, колеблясь как маятник между желанием остаться на месте, в относительной безопасности, и стремлением прикоснуться к чужой нечеловеческой тайне. Страх в его душе был велик, но любопытство всё ж перевесило, и я услышал за своею спиной шуршание его сапог по разрытому склону.
   Издали плиты сооружения смотрелись целёхонькими и изящными, как плитки завёрнутого в фольгу шоколада, но вблизи оказались грязными, пористыми и неказистыми.
   То тут, то там в отдельных элементах фабричного комплекса замечались разрушения. Но они, похоже, были нанесены при переделках (например, убрали подъёмники, с корнем вывернув стойки, сокрушили сигнальные мачты и полностью разворотили былую систему вентиляции). Люди же ничего не разрушили. Они не ломились через защищённые толстыми решетками вентиляционные шахты, не пробивались сквозь стены, не срывали с петель надёжно заваренные неприподъёмные двери. У них, похоже, был в руках ключик, и они им отомкнули всё, что можно было открыть, и подобно воде просочились в образовавшиеся щели, вынюхав, вылизав, вычистив содержимое комплекса.
   Дан попросил нас остаться снаружи.
   Охнач этому, конечно, возрадовался. Я ж опечалился. И пусть во мне любви к тёмным подземельям не больше чем у этого человека, но аромат тайны запросто способен перебить едкий запашок застарелого страха, и даже напоминание, оформленное на моём теле в виде трёхсантиметрового шрама на правом боку между нижними рёбрами, не в состоянии утихомирить зуд любопытства.
   Ну очень хочется знать, что Дан-Ден охраняет.
   Точней: охранял...
  
   Денис вышел серее холста. Его выражение лица я вовек не забуду.
   - Что там?
   - Там пусто.
   Мы встретились взглядами, и я понял: случилось что-то ужасное. Подобное ошеломлённое выражение мне в первый раз довелось увидеть много столетий назад на лицах моих боевых друзей и товарищей после первого крещения кровью, после первых убийств и потерь. Это была смесь шока, горя и какой-то особой душевной боли.
   Что там хранилось? Что ты потерял?
   - Мы должны их найти.
   Его голос звенел от пробудившейся ярости.
   Нет, он не терял разум. Он выглядел внешне спокойным. Но множество мелких признаков говорили: он не потерпит подобного унижения. Он, Смотритель - прозевал, проглядел, прохлопал ушами, когда грабили вверенное ему хозяйство. Его честь оказалась задета весьма ощутимо, но он нашёл в себе силы, чтобы не взвыть, не заметаться, как сделал бы на его месте я, а сосредоточился, собрался, прекрасно памятуя, кто его враг и кем является он сам.
   В конце концов, нам противостоят обыкновенные люди. Сообщество дикарей, с целым комплексом слабостей, суеверий и предрассудков. Мародёры от нас не уйдут. Добыча их выдаст. Своровать у фейри непросто. А ещё трудней наворованное удержать.
   Мы вас найдём. Мы уже собираемся.
   Мы уже вышли в путь.
  

* * *

   Дак просто не мог поверить подобной удаче.
   Глупые люди, возможно даже из Братства, отсчитывали всё больше и больше щелбанов тому непонятному, что для большинства людей жило лишь в старых сказках, раззадоривая это самое, пробуждая в нём обиду и злость.
   Месть свершится. Этим людям не выдержать ответного удара фейри, после того, как те раскачаются, так же, как не остановить пустой ладонью пущенную из богомерзкого оружия пулю.
   О чём они думали, объявляя эту войну?!
   Войну с призраками. С тайной. С легендой.
   Нет, они явно свихнулись с ума. Мир обезумел. Почему всегда осторожное в делах своих Братство рискнуло влезть в драку, не зная противника, его численность, базирование и возможности? Это противоречит их догмам. Знай себя и врага - таков их девиз.
   Что же случилось? Что в их мышлении перевернулось? Что на них повлияло?
   Неужели ТО ЧТО ПОТЕРЯНО?
   Потеряно что?
  

Дан Арчер (IV)

   Откровенно говоря, события последнего времени начинают выводить меня из себя. Я утомлён. Столько всего. Удар за ударом. По моей гордости. По моим представлениям. По моей жизни, наконец. Что происходит? Отчего всё не так?
   Страшно мне. Впервые после множества лет мне томительно страшно. Я боюсь неизвестности. Того, что впереди. Того, что нас ждёт. Того, что предсказать нам не дано.
   Я разучился любить неизвестность. Я стал ненавидеть сюрпризы. Я с тихой дрожью ожидаю приближения новых неприятностей.
   Я размяк. Я расслабился.
   Я. Я. Я...
   Завязывай с этими завываниями. Годы мира - это не оправдание.
   Сосредоточься. Возьми себя в руки. Посмотри по сторонам. Видишь? Твои спутники выглядят абсолютно спокойными. Бери с них пример.
   Брать с них пример? Да не смеши меня. Знаешь, как говорят? Если кто-то в критической ситуации сохраняет голову на плечах, в то время как все вокруг теряют свои, значит, этот кто-то просто не понимает что происходит.
   Так вот, они - не понимают.
   Игорёк, быть может, догадывается. А Охнач навряд ли. Он человек - ему не дано о нас знать. Всё, что он ведает, придумано такими ж как он.
   ОНИ не ТАКИЕ как МЫ!!!
   Так откуда им было знать, где и, главное, что нужно искать? Ведь они не случайно наткнулись.
   Может быть, кто-то их вывел?
   Тут впору истерически засмеяться. КТО-О?!! Кто может знать про нас? Знать настолько хорошо, чтобы протиснуться в мельчайшие щели намертво запечатанного хранилища, миновать сигнализацию, систему охраны, вскрыть внутренние перекрытия и, добравшись до главного, вынести это самое, демонтировав сложное оборудование.
   Первое, что приходит на ум: тут поработали явно не люди.
   Слишком грамотно, чисто. Можно даже сказать, технологично.
   Тёмные? Вернулись призраки прошлого?
   Аж мороз от таких мыслей по коже.
   Да, размяк я, размяк.
   Да и позиции наши ослабились. Теперь мы не те, что раньше. Нет с нами больше Наставников. Некому нас оберегать и обучать. Всё теперь сами. Нет стратегического планирования. Закрыт доступ к старым ресурсохранилищам. Не хватает дисциплины, единства. Мы словно переродились. Нас вытолкнули, подобно птенцам из гнезда - летите, не падайте. И мы запланировали. Неуклюже, как пернатые несмышлёныши.
   Эх, не научили нас в своё время летать. Да и не каждому это дано. Воспарить в высь. Стать абсолютно свободным. И не сделаться при этом Тёмным...
   Страшно, да? Боишься, вдруг это всё дело рук кого-нибудь из своих? К примеру, того же самого Конттуин.
   Ведь может? Этот всё может. Этот - фигура таинственная. Странная и скрытная. Подстать своей основной специальности. Где он сейчас?
   Он - не из Спящих. Он как я. Из породы одиночек.
   Почему ты решил, что он в Харке? Сколько лет ты его не видал?
   Где-то с полвека.
   Думаешь, сможешь его отыскать?
   Думаю, да. Мир тесен. И я его знаю. Были мы в своё время если не друзьями, то, по крайней мере, добрыми товарищами.
   Так какой у нас план?
   Ох, Дан, Дан. Нет у нас с тобой плана. Выскочили мы с тобой из нашей берлоги подобно голому из горящей бани. Тревога! Пожар! Куда-то спешим, что-то предпринимаем, не выпуская из рук мочалку и голый зад тазиком прикрывая. Толку - ноль. А со стороны - смех и позор.
   Идём в человеческий город. А похожи ли мы на людей? Внешне - да. Более всех я, пожалуй, выделяюсь. Надо будет лук разобрать. И зачем я только его с собой взял? В разобранном состоянии он бесполезен. А держать его на виду - привлекать внимание тех, кого нам беспокоить явно не следует.
   - Не бери в голову, - Игорь подал дельный совет. - Заверни его в тряпку, и не будет проблем.
   Говоришь, заверни? Что ж, попробуем.
   - Придём, - говорил Игорёк. - В первую очередь заглянем к Борису. Посмотрим, как он живёт.­
   Как он живёт... Нормально, должно быть, живёт. Почти что как я, только в притирку к людям...
   К людям! Зачем он там поселился? Что он, собственно, в Харке делает?
   Есть определённые предписания, ограничения, запрещающие прямой контакт с людьми. То, что делает Игорёк, шастая в человеческие поселения, является прямым нарушением, но поселиться там на долгое время!.. Странно и необычно это. Сложно найти этому логическое объяснение. Если он, конечно, подобно мне не приглядывает за чем-нибудь особо секретным - что и вывезти нельзя, и сокрушить невозможно. Вероятно всё это так. Придём - выясним.
   Игорь выглядел весьма жизнерадостным. Да и Охнач, по мере приближения к заселённым людьми местам, стал оживать, в глазах появился какой-то особенный блеск, движения утратили одеревенелость, - к нам он, похоже, привык, потерял часть свойственного людям страха и приобрёл уверенность, сообразив, что мы не злодеи, не монстры, любящие зло подшутить над человеком, а вполне уравновешенные существа - наперекор утверждениям сказочников, всё о нас "знающих", но ни разу нас не встречавших.
   Лица друзей дышали чем-то мне неизвестным. Предвкушением чего-то. Чего? Не знаю. Может быть, возвращения домой?
   Ну, а мне было на душе неспокойно. Перед глазами упрямо всплывали увиденные в хранилище пустынные залы, густо припорошенные слежавшейся пылью, на которой чётко расписались в своём посещении незваные гости. Вторженцы. Воры.
   В Хранилище более шестидесяти различного назначения помещений. Каждое заперто. Герметически изолировано. Кодовые замки. Изощрённая система допуска. Не так-то и просто проникнуть вовнутрь постороннему - будь он даже гений из гениев, съевший собаку на взломе.
   Некто знал, что делает. Вскрыты только необходимые помещения. Причём именно вскрыты. Не открыты, чисто и аккуратно, с помощью волшебного ключика и идентификационных кодов доступа, а взломаны опытным вором, о чём свидетельствовали откинутые крышки потайных панелей с электронной начинкой, помаргивающей индикаторами и настораживающей непосвящённого множеством спутанных цветных проводов, где перекушенных, а где осторожно избавленных от изоляции и выдернутых наружу расчётливым взломщиком.
   Это мог сделать лишь посвящённый в особенности произведённой фейри электроники.
   Таким знанием мог обладать только кто-то из наших.
   Проклятье! Кто это мог быть? Кого подозревать? И зачем он это сделал? Да ещё и привлёк к этому делу людей?
   Кто? Почему? Для чего?
   Странно это всё. Может быть, действительно произошло возрождение Тёмных?
   Кто-то перевоспитался? Захотел чужой мрачной славы? Необходимо связаться с Советом Дежурных. Что они знают? На чём-то же их подозрения основаны.
   Но имею ли я право упоминать о вверенных мне хранилищах? Не знаю. Сомневаюсь. Не скажу, будто я давал обещание хранить суровую тайну, но... некоторой секретностью всё это дело было обставлено. Меня не посвятили в то, кем являются эти Спящие - значит вполне естественный вывод, что сохранение тайны всё-таки важно.
   Ну что ж, в таком случае следует пообщаться с предыдущим Смотрителем.
   Он сейчас спит. Придётся его потревожить.
   Роджер Номер Седьмой (или по-нашему Редрон Секира) стал Спящим полтора века назад. Его психика просто не выдержала. Он устал. И я вполне его понимаю. Когда где-то с четверть века назад я, вопреки его предупреждениям, впервые за всё время моего пребывания в Холме Фейри поддался соблазну взглянуть на то, что оберегаю, то в полной мере осознал, как ему пришлось тяжко. Кошма-р-р!.. Я рассчитывал увидеть нечто невероятное, но чтобы такое!.. Нет. К такому я был неподготовлен. Это выбило меня из колеи примерно на год. Я утратил покой, аппетит, трудоспособность. Именно тогда я впервые всерьёз пообщался с Редроном.
   Разговор вышел очень тяжёлым. Он говорил о мужской психологии, генной инженерии и играх с эволюцией. Было ясно, что он немало думал о том, что увидел. В его глазах просматривалась какая-то опустошённость уставшего книгочея, дни и ночи напролёт не вылезавшего из библиотеки. Искавшего. Размышлявшего. Болевшего неразрешимой проблемой. Ответов он не нашёл. Он утонул в информации. Разрозненной, сложной для понимания, и... Как бы это поточнее сказать? Имеющей и не имеющей отношения к делу. Вроде бы всё о том, но не то... Это как лицезреть тень, но не видеть предмет, который её отбрасывает. От этого он и устал. Зуд в мозгу, свербящий, рвущий душу на части. Для нас обоих этот психологический шок был сравни давно пережитому - из-за ухода Наставников. Он - заснул. Я - удержался. У меня, в отличии от Редрона, нашлось чем заняться, чем вытеснить из сознания нездоровые полусумасшедшие мысли. Я не пошёл в библиотеку, не стал рыться на полках и просиживать сутки напролёт над книгами и перед монитором. Я сбил замки со старых складов, вывез с базы недостающее мне оборудование и заперся в мастерской.
   Месяцы, годы. Эксперименты, пробы. Удачи и поражения. Работа. То, чего я давно, очень давно не делал.
   Я - оружейник. Моя страсть - арбалеты. И в этой страсти я стремился достичь совершенства. Это было, конечно же, нарушением, и совесть моя не могла не шептать мне укоры в редкие свободные от работы минуты, так что за долгие годы у меня выработалась терпимость к подобным "мелким" слабостям, как к собственным, так и к чужим. Мало ли кто как пытается снять растущее изо дня в день, нет, из столетия в столетие напряжение. Я - занимаюсь оружием. Игорёк шастает к людям. Редрон - спит. Борис - живёт в Харке. А Конттуин...
   Но то, что случилось в хранилище - это уже не забава. Это серьёзно и страшно. Это не нервный срыв, не деянье из скуки, не работа лихача одиночки. Такое не творится под влияньем душевного порыва. Такое готовится и планируется. Тщательно вымеряется и просчитывается. Подобное имеет конкретную цель. И кто-то очень жаждет эту цель поразить.
   О боже! Ну кто?! Кто мог пойти на такое?!
   Все-таки надо связаться с Дежурными. И у меня, и у Игоря есть средства связи, и если Звёзды сегодня не "хулиганят", глуша эфир электромагнитными разрядами помех, то мы сможем выяснить новости, получить интересующие нас сведенья и отчитаться, загрузив информацией уже их.
   Вечером надо будет заняться.
   По давно уже установленным правилам сообщения передают посредством компрессора сигналов, осуществляющего специальное сжатие информации, из-за чего прямой диалог невозможен. Связано это с зловредностью Карающих Звёзд. Они не любят активность в эфире. Так они запрограммированы. Стоит им засечь прямые переговоры (обычно на это уходят секунды, в лучшем случае - минута), как на многие дни общение по беспроводной связи станет совсем невозможно.
   Потому у людей и нет радиоэлектроники. У них, вообще, нет электроники. Исключая, разве что, громоздкие, строго засекреченные и глубоко упрятанные устройства на вакуумных лампах. Полупроводниковые технологии им, конечно, известны, но в данных условиях они не получили распространения - сложно и непрактично. С их то возможностями и в их исполнении.
   Именно это было ещё одним, пожалуй, самым весомым, доводом, что в хранилище похозяйничал кто-то из своих. Люди просто не располагают необходимыми знаниями. Или нет? Или всё-таки располагают? Игорь полагает, что да. Он думает, что у людей и своих технологий припрятано немало.
   И всё же, слишком хорошо они знали куда следует лезть. Откуда у них эти сведенья?
   Давай мыслить логически.
   Хранилище отгрохано Тёмными. Тёмные активно привлекали людей и передавали им некоторые технологии. В Былые Времена на основе фанатически настроенных религиозных организаций создавались огромные армии, годные не только для чтения литургий и произношения проповедей. Им давалось в руки кое-что поувесистее Святого Писания, которым не очень сподручно бить по головам несогласных. Им давались Оружие, Техника, Знания. Из Избранных формировалась элита. Кого-то выпячивали на передний план. Кого-то, наоборот, оберегая, утаивали. Завоеватели отличались комплексным подходом. Стратегическое планирование у них было на высоте. На подготовку у них имелись годы, прежде чем Моралисты сменили мантии гуманистов-учёных на доспехи Защитников, поняв, что их слова сотрясают лишь воздух, а их оппоненты, наплевав на все правила, давно уже ведут активные действия.
   Тёмные подобный поворот событий предвидели, и потому всячески пытались отдалить наступление этого "момента истины", когда брат пойдёт против брата, гражданин - гражданина, друг - против друга. Это был неприятный момент: столкновение противоречивых желаний и интересов, вроде бы направленных на благо Народа, но... в то же время, против его чести и совести. Пока разрыв не обозначился, а Завоеватели не стали изгнанниками, они старались работать тайно, исподволь подготавливая почву, надеясь, что победителей не судят и им всё спишут, стоит только отвоевать для своего Народа в этом мире достойное место под солнцем.
   Скажите, маньяки? Возможно. Их план заранее был обречён на неудачу - не хватало единства, имелось слишком много взглядов, подходов; кроме того, они пошли против воли основной массы Народа. Такого бы им не простили при любом исходе событий. Кто сказал, будто Спящие Фейри согласились бы жить в завоёванном такой ценой мире?
   Но как бы ни было, то, что было создано в первые годы Завоевания, могло пережить и Войну, и Чистку Следов. Такое так просто не искоренишь. Оно, подобно опасному вирусу, может долгое время пребывать в инкубационном периоде, не проявляя признаков жизни - затаившись, выжидая, готовясь. Пройдут годы, и инфекция попадёт на благодатную почву. Час Х наступит. Старые тайны обнаружат себя и тёмное зло зашевелится, пробуждаясь от сна, удивляя мир своими совершенными формами, живучестью, умом, боеспособностью. Кто они? Что они? Каков предел их способностей? Тайна. Загадка. Молчание...
   Что делать с этим? Как подступиться?
   Думай, Арчер, думай. Ты теперь, вроде как, руководитель.
  
   Не знаю, к сожалению иль к счастью, но сегодня был пик активности Звёзд. Сеанс связи не состоялся. В эфире, ни на секунду не умолкая, переговаривались Древние Боги, и их "слова" - шумы и потрескивания - были единственными всплесками посреди бескрайнего моря помех.
   Что ж, это судьба. Кто знает, как разговор с Дежурными повлиял бы на наши дальнейшие действия. А так мы, наконец, приняли решение, определившись с последовательностью наших действий: похитители--Харк--Борис и Конттуин. Вслед за этим на очереди Левое Братство...тьфу ты...Братство Левого Пути. Всех подробно осмотрим, изучим, разворошим. Не знаю, как по этому поводу решит Совет, но мне точно ясно: вскрытие чужими хранилища - чрезвычайная ситуация, равносильная глобальному катаклизму, и я имею полное право на необычайно жесткие меры, вплоть до распечатывания Арсеналов и физического уничтожения не в меру нагловатых и агрессивных вторженцев. Наши тайны должны быть сокрыты. Их обнаружение - есть продолжение Войны, прерванной на много столетий, но вновь заалевшей вспыхнувшим огоньком, извлечённым из засекреченного очага и брошенным на солому чьей-то нечистоплотной рукой. Бить по таким рукам полагается!
   Так ударим. Чтоб неповадно стало.
  

Игро Мечник ( III )

   До Харка остался всего день пути, о чём красноречиво свидетельствовал указатель, установленный на обочине грунтовой дороги.
   Дорога была извилиста, вся в колдобинах и зелёных пятнах травы, нагловато пробивавшейся прямо посередине, подобно халтурно нанесённой разделительной линии. Правостороннее движение, левостороннее движение... Бред какой-то. Все здесь ходят и ездят, как бог на душу положит.
   Этой дорогой не слишком часто пользуются. Одним своим концом она упирается в степь, заползает за горизонт и теряется где-то вдали, быть может, доходя до Восточного побережья, другим - извилистой змейкой проскальзывая между лесистых холмов, через шаткий мосток проникает в маленький город. И даже не город, а городок, городишко, городочек, с парой сотен одно- и двухэтажных домов и единственной площадью, эксплуатируемой и как базар, и как место для гражданских сборищ, суда и наказаний.
   Дорога вела нас прямо туда. Запечатлев на себе сухими слепками отпечатки телег, она манила вперёд, заявляя: "Никто с меня не сворачивал. Хотите знать, куда пошли ваши воры? Тогда шагайте по мне и за мной".
   Вперёд. Туда, где снуют по своим неизвестным делам деловые, вроде бы, люди, где лают собаки, мычит, блеет, кудахчет домашний скот и птица. Там много красок, шума и запахов.
   Запахи...
   Кошусь на Дана и замечаю, как у него подбираются, сжимаясь в тонкую линию губы, чуть морщится нос, а у прищуренных глаз проступают морщинки.
   Не нравится? А ведь нас разделяет пока ещё солидное расстояние. Или это своего рода рефлекс, подсознательное "предвкушение" чего-то до неприятия нехорошего? Ведь это же лю-ди. Они не такие как МЫ. Всем не такие. Мышлением. Образом жизни. Стремлениями и идеалами.
   Дан не любит людей. Никто из наших не любит.
   Но мы идём к ним! Нельзя же так, с таким выражением лица.
   Не пропустят. Просто не дадут пройти мимо. Первый же встречный забияка остановит и поинтересуется, отчего у него такая кислая мимика. И Дан ответит. Он такое ответит! - надменно щуря глаза и морща нос от неприятного запаха годами немытой плоти, смешанного с ароматами отвратительного качества алкоголя и дешёвых благовоний. Лучше б они мылись почаще, чем мазались всякой дрянью: волосы жиром, а запястья, шею и подмышки какой-то резко пахнущей жидкостью, не перебивающей их природный запах, а смешивающейся с потом и делающей его "аромат" более отталкивающим - они называют это духами. Могу только высказать сожаление, что уровень мастерства в изготовлении парфюмерии в данной части света резко упал. Очень жаль. Лучше бы у них исчезла задиристость. Люди в городах настолько вспыльчивы, что порою готовы драться за непонравившийся взгляд, не говоря уже о таком явном оскорблении, как наморщенный нос и попытки дышать через рот.
   - Ден, подожди... Не знаю даже как это сказать...
   Он уставился на меня.
   - Что не так?
   - Твоё лицо. И твой акцент... Ну акцент - это не страшно. Ты только рот не раскрывай. А вот лицо... Что-то надо с ним сделать.
   - Что сделать? Что с ним не так?
   - Выражение не то, - вмешался Охнач. - Такое выражение могут позволить себе только влиятельные вельможи и могущественные аристократы. Простых людей с таким выражением лица - убивают. Если только они не докажут свою крутизну с помощью меча и кинжала в многочисленных законных дуэлях и простых уличных драках.
   - Что-то с лицом надо делать...
   Денис не утерпел:
   - Бог с ним!.. Я постараюсь... Всё будет в порядке...
   - Нет, так не пойдёт. Одна ошибка - и все наши планы пойдут псу под хвост. И тогда не для раскрытия тайн нам придётся стараться, а тебя выручать.
   - Что ты предлагаешь?
   Я задумался, взвешивая шансы.
   - Ладно. Рискнём. Сделаем, как я в первый раз.
   Я полез в нагрудный карман и извлёк небольшой пакетик из целлофана, в котором покоились разноцветные желатиновые капсулы, содержащие внутри себя различные химические препараты.
   - Вот эта... Зелёная с красным... Проглоти, не раскусывая... Она расслабляет. И обоняние притупляет.
   Он с сомнением взял её двумя пальцами.
   - Ты уверен?..
   - Уверен, уверен. Глотай.
   - М-гм-н-м...
   - Я ж говорил, не раскусывая.
   - Запить нечем?
   - Охн, дай ему флягу.
  
   К людским поселениям я испытываю двоякое чувство. С одной стороны, меня манит их странная, непонятная жизнь, привлекая своей необычностью. С другой, при ближайшем рассмотрении, где-то внутри моего сознания вспучивается отвращение.
   С некоторых пор я перестал испытывать шок при виде рабов, мест казни, притонов и боен. Я привык без боли смотреть на нищих калек и на убогость жилищ. Меня не смущает их запах, неопрятность в одежде, иступлённая религиозная фанатичность и нетерпимость к себе подобным, отличающимся лишь в каких-то незначительных признаках. Все эти чувства мне удалось заблокировать, возведя на их пути плотину из кирпичей равнодушия. При виде людей не устаю повторять себе: они не такие как мы; они всего лишь разумные звери, а я - любопытный исследователь, мой долг наблюдать; я - не один из них, я - чужак, я - посторонний, я - созерцаю, ни во что не вмешиваюсь и не переживаю; я не такой как они, их проблемы никак не мои.
   Но плотина моя не обладает совершенной герметичностью - что-то постоянно просачивается через щели и дыры душевных слабостей, капая раскалённой кислотой на чувство жалости, провоцируя рефлекс сопереживания. Есть в этом мире места, где я оставил о себе необычную память, заходя дальше чем следовало, влезая в чужие дела. Нет, не всегда я отстранённый исследователь.
   Да и не все люди - скоты. Встречаются приятные исключения. Редкие, странные, порой даже гротесковые, но всё же встречаются. Одно из таких исключений я рассчитываю вскоре увидеть. До Харка один день пути.
   Людей на центральной улице находилось немного. Был будничный день, и основная часть населения где-то над чем-то усердно работала, не имея скверной привычки бесцельно шляться по городу, выглядывать в окна и пялиться на незнакомцев. Нам повстречались только несколько неопределённого возраста бездельников и пара-тройка вяло рекламирующих свой товар - еду и "прохладительные" напитки - торговцев.
   С последними я задержался поговорить. Эти торговцы, пожалуй, единственные из горожан бессменно "патрулирующие" проходящую через весь городок центральную улицу. Они - скучающие люди, и, как и все им подобные, живо реагируют на всё новое, не вписывающееся в рамки их обыденной жизни.
   Через их город прошёл караван. Не заметить такое никак невозможно. По крайней мере, могли же они разглядеть, сколько было людей, коней и повозок - пусть их оценка и выражается терминами: несколько, толпа или много.
   Сделав покупку у одного из лоточников (у того, который выглядел подобродушнее и чья речь выделялась особенной многословностью), я вопросил:
   - Что нового в городе? - и приготовился слушать про урожай, налоги, погоду - про множество мелочей, важных лишь для людей, да и то, если честно, не всех - и был ошарашен, услышав сразу нечто весьма интригующее.
   - С востока идёшь, да? Через холмы проходил? Ничего разве не видел? Не слышал?
   Я только и успел вопросительно поднять брови, как лоточник торопливо продолжил:
   - Странные дела в округе сейчас происходят. По ночам сейчас никто не выходит. Все по домам сидят. Взаперти. Ты ночью никуда не ходи. Слышишь, да? Где-нибудь обоснуйся. А холмы обходи. Недавно через город отряд проходил. Быстро прошёл. Никто даже толком не видел. Остановились лишь у колодца - коней напоить. С оружием, злые. Телеги гробами нагружены. Брезентом накрыты. Но всё равно видно - гробы. Говорят, Фейри то были. У них сейчас пора переселения мертвецов...
   - Кто говорит? - слова сами собой сорвались с языка, звонко щёлкнули в воздухе и заставили торговца замолкнуть. Я мысленно обругал себя самыми злыми словами. Кто ж так вопрошает? Парень горел нетерпением, знание жгло ему мозг, болтливость выпирала наружу - один, целыми днями один, новых слушателей - ноль, поговорить практически не с кем. И тут ты. Вот он с ходу тебя и окатил слюнявыми брызгами "страшных" сплетен местного производства. А ты всё испортил. Нельзя спрашивать кто. Кто - это конкретика. Срыв покрова безвестности - надёжной брони, самой верной защиты. Кто - это агрессия. Вопрос: кто - едва-едва сходит своим, и совсем не простим для чужих.
   Торговец разом как-то осунулся. В нём родилась подозрительность и пробудилась от дремотного сна близорукая бдительность.
   Беглый, ощупывающий взгляд - а кто, собственно, вы такие? Вначале меня. Потом Охнача. Дольше всех подвергся изучению Арчер. Не понимаю, что в нём необычного?
   Но торговец уже сделал определённые выводы. Он посерел, мелко затрясся и кинулся собираться - лоток в руки и, роняя стаканчики, шагом, быстрее, бегом, скрылся из виду.
   Аналогично среагировали и остальные торговцы - без паники и менее расторопно. Очевидно не поняв, что происходит, но безопасности и душевного спокойствия ради...
   Вот так вот. Не умеешь ты, Игорь, с людьми разговаривать. О боже, как я от всего этого устал. Лучше жестами с ними объясняться. Людишки...
   - Это лук меня выдал, - подал голос Дан. - Надо, действительно, его во что-нибудь завернуть. Вот только во что?
   - Ничего. Сейчас найдём. Не беспокойся. Давайте ребята за мной.
   - А я и не беспокоюсь...- пробормотал Дан. - Мне как-то пофигу...
   Ого. Это прогресс. Да, воистину, фармацевтика - это сильная вещь.
  
   Есть в этом городишке одно славное место. Именно там я, в прошлые свои посещения, разживался новостями и сплетнями.
  
   Таверна встретила нас убийственной вонью. Запахи пота, горелого жира, "ароматы" еды и прочего, присущего людям, били в ноздри увесистым кулаком, несмотря на распахнутые настежь двери. Сегодня царило безветрие, и оттого в главной зале было особенно неуютно. Сюда бы хороший кондиционер... Но чего нет, того нет. Ладно, проехали.
   - Эй, уважаемый...
   Трактирщик - здоровенный толстяк - усиленно делал вид, что очень занят, и мне пришлось потянуться через стойку и подёргать его за рубаху.
   - Можно задать вам пару вопросов?
   Потревоженный человек посмотрел на меня мутным взглядом заядлого выпивохи и, очевидно решив, что я не его клиент, оглушительно гаркнул, дохнув луком и перегаром, перекрыв на миг шум весёлой компании, застольничавшей в центре зала.
   - Чё надо? Сопляк! Раньше я тебя никогда не видал!
   В установившейся вслед за этим тишине я почувствовал себя неуютно. Людей в этой коробчёнке, громко именуемой домом, было как семечек в тыкве, и каждый теперь мог нас слышать.
   Я замешкался. Что-то мне не нравится этот трактирщик. Иль не трактирщик? Что-то я никогда его здесь раньше не видел. В прошлые мои посещения тут правила бал более добродушная и симпатичная особа женского пола.
   Толстяк развернулся, нацелившись на меня пузом.
   - Ну так чё? Пить будем иль жрать?
   - А что в меню?
   - Конская жопа.
   Зал взорвался оглушительным хохотом. Теперь все, от самого дальнего до самого крайнего, с интересом пялились на нас в ожидании представления. Трактирщик, почувствовав всеобщее внимание, насквозь пронизанное одобрением, решил задать мне ещё больше перцу.
   - Чё надо?! Чё уставился навроде барана?!
   - Что-то ваш тон... - я опомнился. - Твой тон мне не нравится.
   Чтобы мои слова надёжнее дошли до его разума, я показал ему меч, чуть выдвинув его из ножен.
   Трактирщик осёкся, его улыбка истаяла, и было видно, что храбрость не является одной из его, и без того немногочисленных, добродетелей.
   Веселье прокисло. И кой-кому из выпивох это пришлось не по вкусу.
   - Эй ты (это мне), поосторожнее в приличном месте с оружием.
   На лице толстяка проступила уверенность. Как никак заступились. Но прежде чем он успел что-то ляпнуть, я, вновь вгоняя его в состояние ступора, положил на рукоять меча правую руку.
   - В приличном месте и вести себя следует прилично. Не так ли?
   Толстяк не смог даже кивнуть. В его мутных глазах проступила остекленелость, сделав их выражение совсем нечитаемым. Что это? Страх? Накопление гнева? Просветление в голове? Или наоборот отупелость? Чёрт его знает.
   Из-за столов кто-то стал подниматься. Четыре, пять, больше.
   - Да кто ты такой?
   Смотрю в глаза толстяку.
   - Так что там в меню?
   Трактирщик сглотнул.
   - Суп...
   - Суп?
   - Уха. Жаркое. Картофель...
   - Ещё что?
   - Каша..
   - Так, картофель. Из овощей что?
   - Помидоры...
   - Это тоже.
   - Мне мяса, - встрял Охнач. - Милейший, чтобы вам было ради чего торопиться...- он подбросил монетку, и толстяк оживился.
   - Понял, понял. Щас будет. Всё понял... - трактирщик засуетился и скрылся в соседней комнатке.
   Убираю руку с меча. Вот всегда так. Не потребуешь - не получишь.
   Шепот Охнача в затылок: "Деньги - лучший аргумент в любом споре. И действует убедительнее, и врагов не наживёте".
   Киваю: учту. Оборачиваюсь и вижу толпу.
   Дружный, похоже, тут городишко. Народу - с две дюжины. Мрачные, небритые лица. Многие - да практически все! - при оружии. Одеты - для данного городка - необычно. Слишком прилично одеты. На кое-ком даже видно доспехи. Лёгкие. Такие предпочитают разведчики. Патрульные? Нет. Конюшни пусты. Вернее не то чтобы пусты, но... Отпадает.
   Чьи же вы будете? Неужели вольная банда?
   Стоят и не двигаются. Авторитетом давят. Напрасно. Нас не проймёшь. Лохи намёков не понимают.
   - Давай, за столик у стеночки сядем.
   - Эй вы, - голос нам вслед. - Тот столик занят.
   И несколько наиболее шустрых из пьяной оравы, опрокидывая скамейки и стулья в стремлении опередить нас, наглядно продемонстрировали, что да, действительно занят.
   Тогда рядом.
   И этот, утверждаете, занят?
   А следующий?
   Тоже?
   А этот? А тот?
   - Вот это да, - неожиданно произнёс до того молчавший Дан. - Какие у вас, господа, объёмные задницы, что вы умудряетесь сидеть сразу за всеми столами.
   - Что ты сказал?
   - Они ещё и плохо слышат, - Дан захихикал.
   У меня душа омертвела. Какое-то не то у моего друга настроение.
   Денис был красный, как рак. Его глаза нездорово блестели. На устах застыла потусторонняя улыбочка идиота. Одним плечом он как-то нервно подёргивал. Его движения, вроде бы собранные и экономичные, сквозили какой-то неестественностью, словно при опьянении.
   Охнач, похоже, ощутил то же, что и я.
   - Вот это расслабился... Больше не давай ему свою гадость...
   Угу. Как-то не так это на него повлияло. Лучше уж никак, чем такая расслабленность.
   А атмосфера вокруг нас накалялась. Ох, мне это не нравится. Ой, как не нравится. Похоже, эти парни всерьёз собрались подраться. Такое вот у них настроение. Такие вот в этих краях развлечения. Нет тут у них ни кино, ни театра. Единственный аттракцион - хорошая драка.
   Обстановку, как ни странно, разрядил трактирщик. Вынырнув у какого-то бугая из-под мышки, он суетливо замахал руками, призывая всех к примирению (ну надо же так любить деньги).
   - Эй парни, парни, потише. Всё в порядке. Садитесь.
   - Григорий, кто это такие?
   - Не знаю. Но это не повод чтобы буянить.
   Накал страстей поутих. Толпа чуть рассосалась. Но наиболее рьяные продолжали гнуть свою линию.
   - Что-то они мне не очень нравятся. В особенности этот, с широкой задницей...
   - Давай им покажем...
   - Парни, парни, спокойнее. Не надо буянить.
   - Ладно, Гриша. Но за наши столы пусть не садятся.
   - А куда мне их пристроить?
   - Ну, это не наша забота.
   Мужички разошлись. Ссора вроде утихла. Но мы все ощущали сконцентрированные на нас настороженные, выжидающие взгляды: не совершим ли мы ошибки? не предоставим ли очередного удобного повода?
   - Куда ж вас усадить?..
   Трактирщик быстро нашёлся.
   - Вот сюда, господа. Здесь вам будет удобно.
   Десятки пар глаз проследили наш путь через зал. В дальний угол.
   Здесь, громоздясь общей кучей, имелось несколько сломанных стульев. Хозяин их раскидал. И нашим взорам явилась поверхность стола. Так себе стол - на трёх здоровых ногах и повреждённой четвёртой.
   - Вот здесь вам будет удобно. Локтями на него только не облокачивайтесь. Сейчас мы его у стенки поставим... Вот так... И он будет надёжно стоять... Я щас, господа... Стулья вот... Скоро я и всё остальное...
   Умчался. Напряжённость в трактире понизилась. Мужички повеселели. Трактирщик нашёл если не золотую, то серебреную середину. И вашим и нашим. Чтоб и гостей обслужить и своим угодить, выставив этих самых гостей на посмешище.
   - Эй вы там, трёхногие. Вам там удобно?
   - А что это он со стульями им подкачал? К такому столу надо и стулья столь же ногастые...
   - Чтоб у стенки поставили...
   - Как им и хотелось...
   Мы расселись. Охнач выглядел серым. Наклонившись вперёд, он мне произнёс:
   - В следующий раз пойду один. С вами путешествовать опасно. Первый же город и сразу же первая ссора.
   Ну что тут сказать? В общем и целом он прав. Общение с местными вышло как-то не очень. Но, слава богу, всё, кажется, успокоилось.
   Зря мне так показалось.
   Будучи, после приёма моего препарата, совсем невменяемым, Дан явно очень обиделся на чужие насмешки. Хотя насмешки-то - тьфу, плюнуть и растереть, тоже мне юмористы. Лично я на них никак не прореагировал, хоть и считаюсь значительно более вспыльчивым. Ну не нашёл я в них ничего такого обидного. Но Ден, очевидно, был по этому поводу особого мнения. А потому на чужие глупости ответил собственной глупостью.
   Не долго думая (да и не знаю - думая ли вообще) он вцепился руками в поломанную ножку стола и, с треском и с грохотом её отломав, швырнул на стол весельчакам - в самую гущу жратвы и посуды.
   - Приятного вам аппетита. Это от нашего стола - вашему.
   Ответная людская реакция неописуема никакими словами. Вернее, подходящие слова мне известны, но я от них воздержусь из благих побуждений. Тем более что многие из них в тот день прозвучали в наш адрес. В жизни ещё не слышал столь замысловатых ругательств.
   Ой как плохо всё получилось. Если с самого начала наш путь переполнен подобными пакостями, то что ж дальше-то будет? Ей богу не знаю.
   Драки, конечно же, не избежать. А, учитывая то, что я уже успел побряцать оружием - выяснение отношений будет нешуточным. В руках людей заиграли клинки. Их бесноватость напоминала буйство стихии - мощь, напор, неудержимость. В стороны полетели опрокинутые столы и скамьи. Запахло грозой. Сейчас пойдёт дождь, взвоет ветер, и с неба просыплется множество льдистых лезвий. Аж дрожь пробрала. Ну почему всё именно так? Неудача за неудачей.
   - Господа! - взревел Охнач, обращаясь к стихии. - Может быть, мы сможем уладить это недоразумение? Мой друг не в себе...
   Но его слова потонули в рёве толпы. Смерч эмоций уже закружил десятки людей, загасив их куцый разум и распалив кровожадность. Сбить их порыв способно лишь чудо, а не полудохлые выкрики, порождённые всколыхнувшейся трусостью...
   - ЗАМЕРЕТЬ ВСЕМ!!! МАГИСТР в ХРАМЕ!!!
   Этот вопль, казалось, заставил даже стёкла задрожать в оконных рамах. Ярость толпы как-то резко остыла. Люди замерли, от удивления сжавшись. Охнач стоял подобно отлитой из бронзы статуе - тяжело, надменно, неприподъёмно.
   Что означал этот вопль? Стыдно сказать, но я не сразу это понял. Лишь после того, как кто-то из людей, первым оттаяв, раскрыл рот и пролаял: "Так это же Полудикий! Начальник из Полнолунного Храма" - до меня дошло, и что сказал Охнач, и кто эти люди. Боже, как нам не везёт. Первый же городишко, нейтральная территория, более сотни километров до владений подконтрольных Подлунному обществу, вероятность столкновения стремящаяся к нулю, и тут, надо же, такая неприятная встреча.
   Вояки из Воинства.
   Толпа теперь источала угрозу - суровую и целенаправленную. Она жаждала ссоры. И даже больше. У неё более не было нужды в сомнительном поводе. Эти люди знали кто их мишень, и за что и зачем они в неё метят. В их глазах, позах, настороженных движениях тел ясно читалась решимость приступить к делу. Если что их и сдерживало - это некоторая суеверность, лёгкой паутинкой стянувшая волю.
   Забавно. На этот раз их пугал человек - Магистр Храма, почти ставший магом, Дак Охнач Полудикий - существо, для людей Воинства, стоящее неимоверно высоко на лестнице иерархии. В организации Воинства низшие ступени - неофиты и зеляторы - держались в абсолютном невежестве, что только усиливало их почтительный трепет перед замкнутой кастой жрецов-технарей, повелевающей сложными агрегатами, а также знающей тайны природы и могущей заставить служить себе даже по определению мёртвое. По воле подобных Охначу оживают МАШИНЫ. Так и вижу эту картину: какое-нибудь религиозное празднество, и в самом центре внимания многотонный доисторический трактор - огромный металлический монстр, пахнущий бензином и маслом - рычит и содрогается, выпуская клубы угарного газа; молчит и восторженно колышется целое море голов, обступившее крыльцо перед храмом; священнослужители поют литургию, махая кадилами и священными, увитыми истёршимися магнитными лентами жезлами; из храма выходит Глава и двенадцать помощников, несущие на вытянутых руках, на торжественно алой материи Техпаспорт, Техническое Руководство, Правила Пользования, Наставления по Ремонту, и прочее светлое и дорогое. Толпа вздыхает, и Охнач, завершая торжественную церемонию, залезает в сиденье водителя, дёргает рычаги, над чем-то колдует, и монстр оживает, топя в рёве звуки молитвы, лязгает гусеницами, царапая камень, и медленно, рывками уползает во внутрь храма. Торжественно. Величаво. Разве может простой человек обладать такой властью? Мёртвое ожило - и пошло, и пошло, и пошло...
   Охнач, пусть и отверженный, продолжал пользоваться авторитетом. И хоть всем людям давно известно - сила чародея не в нём, а в его вещах, над которыми он властен, и которых у него сейчас быть не могло, первым наброситься никто не решался. Это как стая одичавших псов: кружат, скалят зубы и ждут, когда жертва дрогнет иль кто-то первым метнётся вперёд, увлекая всю стаю за собой.
   Взять живым или мёртвым. Мёртвым всё же спокойнее...
   Я допускал, что в каждом населённом пункте может сидеть по соглядатаю. Но чтобы по большому отряду... В конце концов общество Подлунных Воителей не всемогуще. Оно не может просто так передвигать своих солдат по чужой территории. Значит, размещению войск предшествовали переговоры? Обещания, подкупы, угрозы - большая работа. И всё для чего? Чтобы расставить сеть-ловушку дозоров на одного человека?
   Не верю. Даже если отряды состоят из туповатых зеляторов местные властители терпеть их вряд ли бы стали. Слишком уж такое вторжение похоже на оккупацию, и надо быть большим идиотом, чтобы дать беспрепятственно проникнуть в свой дом таким воинственным гостям.
   Нет, размещён здесь подлунный отряд неспроста. И раз он имеется, то где-то поблизости должно находиться и местное ополчение - для контроля и необходимого противодействия.
   По-другому быть просто не может. Значит...
   Западня не на Охнача? А на кого?
   На неосторожных лохов, идущих по следам прошедшего каравана.
   Отсюда становится понятна пугливая реакция местных обывателей. Все что-то знают, краем уха где-то что-нибудь слышали, что-то додумали, вообразили. И вот получилось. Время переселения Фейри. Гробы, холмы, мертв...
   Холмы.
   Интересно. Возможно, раскопки ведутся в окрестностях. Тогда у отряда проступает ещё одна, может быть главная и единственная функция - охрана добытого.
   Никакая это не западня, не ловушка. Просто нелепое стечение обстоятельств и наша глупость.
   Сообразив всё это, я даже вздохнул с облегчением.
   Преждевременно, разумеется. Но мысль о дьявольской хитрости противника была столь угнетающей, что, развенчав её, я почувствовал прилив легкомысленной радости.
   Люди угрюмо шептались, бросая на нас злобные взгляды.
   - Да он это, я вам говорю...
   - Этот - моложе...
   - Я знаю, я видел раньше его...
   Контраст между буйной вспышкой гнева и настороженным ожиданием, охватившим людей, был столь разителен, что мне показалось - обстановка разряжается. Но это, несомненно, было лишь затишьем перед бурей. Мёртвый штиль. Вот он пройдёт. Дыхнёт ветерок. Поднимется рябь на волнах. И грянет гром.
   - Люди, - Арчер, похоже, не собирался уняться. - А не пора ль вам убраться?
   - Что?!!
   Вновь стремительная смена направления ветра эмоций. Треск разрядов. Блеск молний в глазах.
   Ближайший к Дану вояка качнулся вперёд, вздымая тесак над головой.
   Началось...
   Как жаль...
   Без крови не обошлось...
   Тело среагировало на экстремальную ситуацию само, пока разум ещё сожалел. Рука легла на рукоять. Лезвие бесшумно скользнуло из ножен.
   Но Арчер был превосходен. За какие-то мгновения - и как он только успел! - лук, стрела, тетива - и вот, древко торчит в человеческом горле, войдя в него чуть ли не по самое оперение. Обсидиан прочертил кровавую полосу на груди нападавшего лишь слегка запоздав.
   Надо же - тупо отметил мой разум. А люди опешили, ужаснувшись при виде этой одновременной (почти!) атаки.
   Быстро, да? Уверен, такого мастерства боя вы ещё невидали.
   - А-а-а-а!!! - взревел, бросаясь уже на меня, очередной ненормальный.
   Взмах меча, свист стрелы, едва не задевшей мне ухо, и ещё один человек рухнул на пол, подобно подрубленному дубу.
   Буря резко утихла. Говорят, так бывает со смерчем, если выстрелить в него из пушки. Никто не рискнул повторить "подвиг" погибших. Слишком быстро. Слишком неуловимо пришла смерть за нападавшими. Так не пойдёт. Им подавай "серьёзную" драку - с долгим маханием оружием, со звоном, промахами и попаданиями. По иному они не умеют. Да и вряд ли желают. Тупые зеляторы. Пушечное мясо подлунной армии...
   Присмирели.
   Так-то.
   - Так, мужики, - Ден делово наложил на тетиву очередную стрелу. - Мы хотим только пожрать. Только-то...
   В ответ гробовое молчание. Топтанье на месте. Злобные взгляды. Желанье пустить нам кровь. И боязнь - стать очередной жертвой.
   Пора убираться.
   - Охн...
   Он понял меня с полуслова.
   - Дан, - Полудикий осторожно обхватил Дениса за талию. - Пошли. Больше не надо.
   - Д-да?..
   Смотреть на это было очень странно. Как неприятно подействовало моё средство на Арчера. Что с ним такое? Нежелательный побочный эффект... Никогда ни с кем из моих знакомых ничего подобного не было. И со мной... Я вырос на химии. С детства, с младых ногтей - таблетки, уколы, витаминные добавки, сыворотки, антибиотики. Чего только я не перепробовал. Обезболивающие, стимулирующие, укрепляющие, обеззараживающие. Всех чем-то пичкали. Все зависели и зависят от химии.
   Выйти из таверны нам никто не препятствовал. Толпа расступилась перед нами как море перед пророком из древней легенды. Мы вышли из города. Нас никто не преследовал. Не следил. Не шёл попятам, пытаясь установить в каком мы пойдём направлении.
   Всё безмятежно. И только неприятное ощущение, сильно смахивающее на угрызения совести, глодало душу и не давало мне успокоиться.
   Охнач угрюмо молчал. А Арчер через полчаса пути сполз на обочину и долго блевал, может быть от воздействия препарата, а может от наплыва удручающих воспоминаний. Или же и от того и другого.
   Кошмар. Мы только в начале пути... и такие, блин, неудачи...
  
   Хотя с другой стороны...
   Могло быть и хуже. Я мог дать ему препарат по прибытии в Харк.
  

Игро Мечник (IV)

   Харк - это город промышленников и торговцев, город тяжёлого труда, жадности, страстей и беспокойства. Его улицы многолюдны. Плотность населения очень высокая. Четырёх-пятиэтажные дома лепятся тесно, жмутся друг к другу, до безобразия сужая проходы и замыкая дворы в кольца из камня. Планировка его беспорядочна. Тут предприятия; там жилые дома; тут парк; там район бедноты; здесь усадьбы-крепости богатеев. Склады, заводы, магазины, университеты и школы. Фабрики, больницы, агентства, посольства, казармы, представительства, храмы. Чего только нет. И всё в разнобой. Квартал отличается от квартала, как сменяющиеся узоры в калейдоскопе. Мешанина извилистых улиц, архитектурных стилей, языков и обычаев.
   Харк - это город торговли. Все пути замыкаются в нём. Веером расходящиеся пять железных дорог и с десяток шоссе. Плюс водный путь: от северных шахтёрских посёлков, до самого моря. Годовой оборот средств Харка составляет пятую часть от богатства всех Островов. В Харк стекается всё: ресурсы, товары, богатства и люди.
   Харк - это также и город промышленности. Чёрными пальцами ткнулись в небо дымные трубы. Производят здесь всё: красители, ткани, металл и керамику - так уж повелось, что Харк - это центр переработки ресурсов. Два долгих века ушли на создание Торговых союзов, вложивших в руки Очень Старого Города ключи от всех стратегически важных шахт, рудников и плантаций.
   Харк - это средоточие деловой жизни. Всё здесь подчинено извлечению прибылей. А отсюда проистекает большая терпимость. В городе множество храмов и политических организаций. Трения постоянны, напряжение - как в дождевых облаках перед грозовым разрядом. Искры, потрескивания. Но никогда ничего не громыхает. В городе давно установилось равновесие и сложился надёжный механизм саморегулирования.
   Харк - это большая кубышка. А большой кубышке - большая охрана. Каждый район имеет казарму, и каждый промышленник, богатый торговец, политическая, общественная или религиозная организация - содержат пусть и маленькую, но, тем не менее, армию. По количеству оборонительных рубежей и укреплённых домов Харк, наверное, лидирует в мире. Вооружаться - это здесь такая традиция. И именно благодаря этому тут, по большей части, относительно тихо.
   Улицы патрулируют постоянно. А по ночам количество кучкующихся вооружённых людей возрастает.
   В городе царит пропускной режим. Каждый горожанин таскает при себе документы. Без них - никуда. Город крепостными стенами разрезан на зоны, и в каждой зоне свой свод законов, свои хозяева, своя жизнь, полиция, правила. В каждом районе имеется свой правитель, наместник, руководитель. Все они входят в Местный Совет и являются ответственными за соблюдение Всеобщего Городского Свода Законов, регламентирующего взаимоотношения юридических лиц внутри города. Торговля - превыше всего! Тут всё чётко и строго. В остальном же, законность отдана на откуп сильным мира сего.
   Харк - это город порядка. Харк - это город анархии.
  
   Иногда мне кажется, что этот город живёт. Живёт как большой организм, который спит, но порою ворочается, меняя расположение улиц или же создавая новые - узкие, длинные, как складки на толстом брюхе. В нём легко заблудиться. Свернёшь где-то не там, чуть-чуть пройдешься вперёд, а когда ткнёшься назад - всё вокруг поменяется, и ты будешь долго блуждать, ища знакомые ориентиры, а найдя, убеждаться, что не то ты искал.
   Оружейную Бориса мы разыскивали долго и нудно. Три часа, как по замкнутому кругу.
   Все устали. Арчер злобно молчал. А Охнач выдохся до состояния полного равнодушия и лишь иногда оживал, тупо твердя одну и туже малопонятную фразу:
   - Мне кажется, мимо этой булочки мы уже проходили.
   Что имел он в виду? В Харке хлеб на дороге просто так не валяется. Нищие моментально всё подбирают. Да, мы здесь уже проходили. Но почему мимо булочки?
   Я так крепко об этом задумался, что едва не прошагал мимо заветного ориентира: большого треугольного щита с буквой "Б" посередине. Вот, вот этот дом.
   Трёхэтажный особнячок притулился между двумя пятиэтажками и на их фоне казался таким маленьким, как бульдог супротив сенбернара. Каждый дом имеет лицо и на что-то похож. Этот похож на низкорослую щекастую псину. Широкий фасад, приземистый вид. Огромные окна с витыми решетками и открывающимися вовнутрь массивными ставнями. Тяжёлая железная дверь. И неестественно коричневый цвет стен.
   Бульдог в мире строений.
   - Нам сюда.
   У двери молоток и прикрученная болтами табличка: "Стучите как можно громче".
   Стучим. Долго ждём. И снова стучим.
   Дом безразличен. Ему всё равно кто там у него на пороге. Внутри тишина. А может быть, это нам, оглушённым грохотом улицы, просто так кажется.
   Есть там кто живой? Стучу более яростно, и уже практически не переставая.
   Прохожие косятся и оборачиваются. Меня это всё раздражает.
   Борис, чёрт тебя побери, ты что, оглох? Или тебя нету дома? А где же ты есть? И куда теперь нам идти? Скоро комендантский час, а в этой части города гостиницы нам не найти.
   Будем ждать. И стучать...
   Смотровая щель в двери приоткрылась. Произошло это столь неожиданно, что на миг показалось, будто дверь ожила, чтобы зыркнуть на незваных гостей недобрым нечеловеческим глазом.
   - Кто там? - вопросил глухой женский голос, преисполненный недовольства.
   От растерянности я пробормотал полную чушь:
   - Игорь... И с ним тут Денис...
   - Вас не звали. Мы вас не знаем.
   "Глаз" на двери с треском захлопнулся.
   Опомнившись, я схватился за молоток.
   Бум, бум, бум.
   - Что вам надо?
   - Передайте Борису, что тут Игро Мечник...
   - Он занят.
   - Для меня он прервётся. Не часто к нему наведываются старые боевые товарищи.
   Щель снова захлопнулась. Неторопливо потекло ожидание. Время превратилось в вязкую массу и томительно медленно источало минуты, погружая их в небытие.
   Долго. Отвратительно долго.
   Как они там, про нас не забыли?
   Вновь берусь за молоток. Ох уж эти люди. Почему у них всегда так: не потребуешь - не получишь?
   Бум, бум, бум.
   Дом источал равнодушие.
   Стучу, пока не немеет рука. Тогда меня сменяет Дан.
   Прохожие вокруг проявляют признаки беспокойства. Неподалёку показался гвардейский патруль.
   "Что здесь происходит?" - "Вот эти - ломятся в дом" - "Проверка пропускного режима, ваши удостоверения личности".
   Эй! Кто-нибудь там! Побыстрей открывайте!
   Почему-то я недолюбливаю местную гвардию. Никогда, правда, с ней не общался, но отчего-то не особенно этого жажду. В таких районах, как этот, не очень любят приезжих. Жизнь здесь не легка. Торговые районы тянут все соки. Уровень налогов высок. А что касается чужаков... то всё ради них. Все беды от них. Они жадны и корыстны. И прибывают сюда, чтобы извлекать прибыль. За счёт горожан - всех тех бедолаг, что покоятся на дне отстойника, именуемого жизнь в черте города, в каменном мешке, без света, воздуха и надежды.
   Дверь с лязгом засовов открылась.
   - Заходите.
   Дом окатывает нас полумраком. Голые стены. Каменный пол. Гул от стука подошв. И тишина во всём остальном. Можно подумать, что кроме нас и открывшей нам женщины тут никого.
   В прошлый мой визит здесь во всю гулял по коридорам весёлый шум производства: голоса, лязг металла, шелест шлифовальных кругов, гул маленького генератора и, как ни странно, плеск проточной воды. Что случилось? Где работники? Где Борис, чёрт побери?
   Входная дверь громогласно закрылась. Лязг, лязг - сказали засовы, и от этих звуков повеяло холодом. Дом на мгновенье ожил, потянулся к нам сквозь полумрак, незримо сжимая "кишку" коридора, желая что-то сказать, прикоснуться к сознанию... Ощущение возникло и тут же пропало. Но неприятный осадок остался. Не люблю тёмные, замкнутые пространства...
   Почему-то я вспомнил о своём старом шраме. Между первым и вторым ребром... Чёрт. Я ощущаю тут признаки жизни. Но ничего, ничего ровным счётом не слышу...
   Кто здесь?
   - Идите за мной, - женщина зашагала вперёд.
   Худенькая, с фигурой подростка. Её я раньше не видел, но сквозило в её повадках нечто знакомое.
   Дежа вю.
   На что-то всё это очень похоже. Какое-то смутное чувство, будто нечто подобное уже со мной было. Может во сне? Или нет? - никогда ничего схожего не было. А было лишь неспокойное прошлое, приучившее бояться тьмы и коридоров, заразившее сознание множеством нездоровых ассоциаций, якобы важных для выживания, но на самом деле только мешающих, не дающих расслабиться, пугающих неосознанными страхами.
   Стряхиваю наваждение и иду следом за женщиной. Но в мозгу упрямой иглою покалывает мысль о неприятностях. Не мысль даже - предчувствие. Не нравится мне тишина. Не люблю.
   Рука инстинктивно сжимается на рукояти меча. Вот верный друг. Моя защита и опора. Вспомнились слова Дана, что я отгораживаюсь от мира посредством клинка. Ну да. Так и есть. Дан, дружище, ты всецело был прав. Я не мыслю себя без меча. В нём заключается моя жизнь и душа. Я его создал. Он - продолжение меня.
   К чёрту... К чёрту...
   Боже, как я не люблю тёмные замкнутые пространства...
   Безусловно, тут кто-то есть. Я не могу понять, кто он и где он находится. И в каком он числе... Один? Много? Но точно знаю, здесь кто-то есть.
   Как настораживает эта странная тишина!
   Не в силах сдержаться, я активизировал особые свойства своего меча. Женщина, словно что-то почувствовав, вздрогнула. Показалось? Не знаю.
   Я принялся разбирать поступившую информацию. Сенсоры Обсидиана недвусмысленно указывали на наличие биоимпульсов. Это и всё. В остальном - тишина. Так излучает только живое и неживое. Биокомпьютеры. Устройства, содержащие в себе, вместо печатных плат и микросхем, куски живой плоти. Что это? Не может быть! И всё же...
   Не верю.
   Я понял откуда эти странные ощущения.
   Подземелье...
   Со мной уже это было. Оказывается, я прекрасно запомнил присущую таким вещам атмосферу. Борис, чем ты здесь занимаешься?
   Странно. В прошлый раз ничего подобного не ощущалось. Отчего так?
   - Сюда.
   Поворот. Дверь. Лестница, ведущая вниз.
   К моему рукаву прикоснулся Денис.
   - Игро, - жаркий шепот проник в самое ухо. - Здесь "маяки"... хранилища... оборудование...
   Киваю. Хотя и не понял, к чему это было сказано.
   Мы спускаемся вслед за женщиной в противную тьму, в объятия поджидающей нас тайны.
   Что там внизу?
   Активирую ещё один контур Обсидиана. Это происходит помимо воли, как бы случайно. Рефлекс. Следствие подавляемого страха.
   Меч отзывается. Это способен слышать лишь я и Денис, но женщина вздрагивает.
   Так, милочка, ты, значит, тоже? Люди не могут такие вещи чувствовать сами. В былые времена людям-бойцам для этого выдавались специальные датчики. Обсидиан не улавливал на теле женщины источников энергии, следовательно...
   Но это ведь невозможно. Будь она мужчиной, я предположил бы, что мы одной крови. Но женщин-полукровок не бывает. Такова странная прихоть природы. Только особи сильного пола. Странно всё это. От такого обилия загадок во мне растёт напряжение.
   Не люблю тьму и тесноту!
   Лучше бы я остался наверху. Пусть бы Дан... У него, похоже, нервы покрепче... Стоп. Он тоже, наверно, терпеть не может подземелья. Он стрелок, боец открытых пространств. А держится. И ты держись. Ну, давай.
   Активирую последний контур Обсидиана. Меч к бою готов. Все системы в состоянии ожидания, и в случае опасности среагируют самостоятельно (насколько это возможно без участия владельца клинка). Это странным образом меня успокаивает. Я "отгородился" от мира острой кромкой меча. Теперь бояться бессмысленно. Всё возможное для безопасности сделано, и остаётся только шагать в пасть неизвестности.
   Обретя душевное равновесие, я стал различать некие вещи. Разум, освободившись от груза страха, стал более наблюдательным и уловил, что наша проводница тоже очень боится, что у Охнача стучат зубы, а Арчер нервно дёргает тетиву лука - композиты оружия (я готов был в этом поклясться!) натужно скрипели, преодолевая в изгибе силы упругости - и чего там ещё? - наверно, трения. Забавно. Никогда ранее такого мною не замечалось. Только с мгновение-вечность спустя до меня дошло, что Ден активизировал свойства лука, точно также, как я до этого свойства меча.
   Боец открытых пространств... Наверняка он и стрелу извлёк из колчана.
   Мы спустились. Нога, привычно сделавшая шаг, не провалилась во тьму, на очередную ступеньку, а соприкоснулась с поверхностью пола, и я, неловко распределяя вес тела, чуть не потерял равновесие.
   Это было солидное, для местной архитектуры, помещение. Большая площадь и потолки под три с половиною метра. Но свободного места тут имелось мало. Сенсоры меча довольно ясно указывали, что четыре пятых залы чем-то заставлено. Ящиками, контейнерами, или шкафами.
   Громко щелкнул автомат-выключатель, и над головою заморгали, недовольно потрескивая и злобно ударяя в глаза вспышками белого света, люминесцентные лампы. На время незрячая тьма сменилась сверкающей слепотой, состоящей сплошь из белых и жёлтых кругов. И хотя к такому я был готов, и имел в наличии время (задержку от момента предупреждения - щелчок - до возникновения света) сузить до предела зрачки я не успел.
   Тьма. Свет. Способность видеть вернулась, и мой взгляд упёрся в большие шкафы - металл, пластик, кнопочки, лампочки, индикаторы - криогенных камер для сна.
   Что за чёрт...
   Десятки шкафов.
   Некоторые различались по исполнению. Но в целом...
   Всё это работало. Светилась подсветка панелей. Мигали сигнальные лампы. Мерно текли по экранам показания жизнедеятельности Спящих.
   Машины жили, работали, вычисляли, поддерживали...
   Я заметил сбоку от себя движение - Дан поднял лук и в кого-то прицелился.
   Что?
   Прежде, чем я разобрал, что к чему, Денис, шумно вздохнув, опустил оружие и ослабил натяжение тетивы.
   - Хотел бы я знать, что здесь происходит.
   А что?.. Человеческий бог!.. Впереди. В аккурат напротив входа...
   Я увидел.
   На нас, сквозь замутнённое охлаждающей жидкостью стекло, поражая прищуром остекленевших глаз и нелепым оскалом, пялился Конттуин. Худое лицо, жёлтые зубы, зрачки во всю радужку глаза, бледный цвет кожи, неестественность позы - руки упёрлись в прозрачную крышку (неужели в попытке не дать задвинуть?) - всё пугало до дрожи, ударяя по телу электрическим шоком. Бр-р...
   Я привык видеть в камерах криосна умиротворённые лица, а потому особенно жутко было лицезреть физиономию Константина.
   Что, чёрт возьми, происходит?!
   Чувство опасности достигло предела и чуть не разорвало меня, когда в обступившей нас тишине прозвучал голос человека.
   Наша проводница сказала, испуганно сжавшись и отодвинувшись от нас как можно дальше:
   - Они говорят, что хотят с вами договориться. Один из них наверху. Идите...

Дан Арчер (V)

   Мне этот дом не понравился сразу, и оттого было весьма неприятно, когда предчувствия стали сбываться.
   Вначале я слепо положился на Игоря. Тишина? Ну и что? Откуда мне знать, какой порядок обычно царит в доме Бориса? Раз Игорёк спокойно помалкивает, значит, всё как полагается. К тому же, он в своёй стихии. Это я - любитель открытых пространств, но ему-то темень и теснота каменных мешков должны быть привычны. Вот он и спокоен.
   А я... ищу "опору" в оружии. Впрочем, не слишком полезном на малых дистанциях и в стеснённых условиях.
   Постепенно я стал понимать - что-то тут абсолютно не так. Причём, ощущение этого было столь остро, что сумело пробить панцирь моего спокойствия.
   Не долго думая, я активизировал свойства оружия. И получил подтверждение.
   Чёрт возьми!
   Давно у меня не было такого всплеска адреналина. Моего слуха достигли тревожные сигналы "маяков", содержащие до боли знакомый опознавательный код.
   Вот оно где. Похищенное из хранилища. Под крышей дома Бориса.
   Чёрт! Чёрт! Да как он посмел?!
   Страх и осторожность заглушил гнев. Разум мой помутился. Желая хоть что-то сказать, я прошептал Игорю:
   - Здесь сигналы "маяков" украденного из хранилища оборудования.
   Игорь кивнул, а я наложил на тетиву лука стрелу. Не простую. Не из тех, которыми я угощал не так давно людей. Эта с "гостинцем". Бронебойная, с самонаводом. Серия 7D-А. Облегченная. Сверхчуткая. С детонатором ударного действия. Её необязательно даже метать. Достаточно ухватиться рукой (подальше от наконечника, лучше за оперение) и бить. Эффект будет отменный.
   Я был зол. Мне не нравилась местная атмосфера. Я с неприязнью поглядывал на шагавшую впереди нас женщину. Я недолюбливал Харк, его улицы и дома, законы и правила. Меня выводила из себя эта странная, затеянная непонятно кем (да что ты, вероятно Борисом) игра. Зачем ему это надо?
   А вокруг тишина. И только в мозгу эхом отдаётся звон "маяков", да ещё некий фон, порождённый функционированием криокамер и активизированным Игро клинком.
   О боже!.. Человеческий бог меня побери, как мне всё это не нравится. Где ты, где ты покой прошлых лет? Да, долгий мир меня очень сильно расслабил. Разучился я любить неприятности. А когда я их любил? Сколько себя помню, всё время ныл: когда это закончится... когда это закончится...
   Никогда. Это действо на вечность.
   Как ни странно, зал меня не смутил. Вспышка света не застала врасплох. И лишь Конттуин... Да и то ненадолго.
   Это был ещё один неприятный сюрприз, дополнительный элемент к головоломке. И только.
   Вновь, как и в первые часы опосля покушения, я испытывал странную отрешённость. События скользили сами собой, лишь слегка меня задевая и вовлекая в свой пенящийся водоворот. Я наблюдал. И с моей спокойной и непоколебимой точки зрения наблюдателя суетный мир колебался и выворачивался наизнанку, в тщетной попытке сделать меня частью себя. Мне так казалось. Хотя... С точки зрения другого наблюдателя я мог также нестись вместе со всем миром, не принимая и не отрицая установленных правил игры, а просто этого не осознавая, а потому естественным образом им подчиняясь. Всё, даже спокойствие, в этом мире весьма относительно.
   Потому я ничуть не удивился, услышав приглашение пройти на беседу. Я принял это как указание к действию. И я по-прежнему был очень зол.
  

* * *

  
   Увидев фигуру, сидевшую за столом, Дак был потрясён. От неё веяло очень знакомым. Эта осанка, принятая поза... Ведь это... это...
   - Входите все. Хотя, впрочем, Дан Арчер, это на твоё усмотрение. Твои слуги могут остаться за дверью или быть рядом. Это как тебе будет удобно.
   Да, это Он. Его голос, его надменная речь. Приветствие, демонстрирующее не только кто является хозяином положения, но и испытываемое им презрение к человеку-отступнику. Что ж, Эрик-зануда, рад встретиться. Кто ты теперь? На Верховного всё ж не похож, хотя, судя по парадному облачению... Всё-таки сегодня ты не в привычной серой нищенской сутане. Сегодня ты вырядился. Хочешь произвести впечатление? Значит, уважаешь.
   Святоша. Упырь. Прелюбодей-неврастеник.
   Сколько я из-за тебя провёл бессонных ночей. Сколько испытал страхов, волнений. Ты являлся мне в снах. Ты висел надо мной огромной бесформенной тенью. Я был у тебя на подозрении. Я ненавидел тебя и боялся.
   Ненавижу тебя и сейчас. Но... боюсь ли?
   Дак одёрнул себя. Такой величины врага перестать бояться может себе позволить лишь труп - ему-то уже всё равно.
   Не сейчас. Не ранее чем он умрёт, а его тайная канцелярия рассыплется в прах и развеется без следа.
   Буду ждать. Но когда-нибудь - я вам обещаю - вы все сгинете в мрак, в ад, в пекло, туда, где вам самое место.
  

* * *

  
   - Не беспокойтесь. Я здесь один.
   - Я знаю, - мой голос прозвучал как-то глухо. Слипались губы. Во рту ощущалась неприятная сухость. Но я придал своему виду надменность и принялся психологически давить на человека (поза, мимика, жесты) - пусть почувствует себя неуютно. Главенствующую роль в этом давлении я отвёл оружию.
   Активизирован демонстрационный контур. И по дугам лука тонкой сверкающей вязью разбежались узоры. Наконечник стрелы засветился, то угасая, то разгораясь - как бы наливаясь силой и в нетерпении ожидая когда пустят в цель.
   Мне кажется его проняло. Хотя внешне он ничем это не выдал. Лишь дыхание сбилось с привычного ритма. Чуть-чуть. И сердечко сильнее заколотилось. А в остальном - сама невозмутимость. Железо. Не человек. Как ни крути, а все-таки молодец.
   Но оружие фейри - это конечно же сила. Недаром воображение людей наделило его жизнью. Пусть верит, что у меня в руках не вещь - существо.
   Активизирую вспомогательный контур.
   - Я знаю. Ты. Девчонка. И всё. Ни ловушек. Ни электронных приборов. А теперь представься. Быстро и коротко.
   - Я Верховный Маг Подлунного Воинства, в миру Эрик Пневматик, после принятия высокого ранга стал Безымянным...
   - Оставим подробности. Что ты здесь делаешь? Ну?! Живо и покороче.
   Похоже, внутренне он возмутился, но прежде чем это чувство, окончательно конкретизировавшись, приняло определённую форму, моё оружие зашипело, заиграв световым узором. Наконечник стрелы полыхнул ядовито зелёным. И человек осознал, что его жизнь сейчас находится в наших руках. Мы всегда её можем забрать. И даже не МЫ. А то волшебное и кровожадное, что в моей руке шипит и своевольно подрагивает. Достаточно только мне дать ему волю.
   Это побудило его указать нам на некие "скрытые механизмы", ранее создающие у него иллюзию безопасности:
   - Дом пуст...
   - Но вокруг него твои люди. Я знаю. Я в курсе. В курсе, кстати, и стража. Их весьма удивила особо высокая концентрация Подлунных воинов, почему-то усиленно и неуклюже маскирующихся под обывателей, вокруг этого дома. Местные власти вызвали Гвардию. Скоро комендантский час и близится миг разбирательства.
   Этот удар пришёлся в самую точку. На его лице проступила тень замешательства. Как ни крути, а Харк - вольный город, полностью свободный от влияния каких-либо храмовников. Тут никого не приведёшь в трепет томиком Физики, и на технические штучки-дрючки здесь реагируют в лучшем случае с любопытством.
   - Да, вы правы, - слова из его уст вылетали растянутыми - он размышлял. Вот ведь неудача. Соглядатаи, должно быть, ещё несколько часов назад доложили о нашем появлении в этом квартале. А у них всё давно уже на мази. Тревога, аврал, и вот к встрече гостей всё готово. Милости просим пройти в мышеловку. Но "гости" никуда не спешат, чего-то ждут, тянут время, ходят кругами.
   Забавно. Из-за нашей нерасторопности мы попали в разряд очень хитрых и осторожных. Вот всегда так: 90% нашей (имеется в виду фейри) славы как мудрецов - есть следствие разбушевавшегося людского воображения и нашей собственной глупости.
   - Вы также правы и в том, что мы не желаем привлекать к нашему делу чужое внимание...
   Ну да. А кто сомневался? Я продолжил на него наступать:
   - Вам - людям Воинства - следует уяснить одно: МЫ в страшном гневе. Такого не осмеливался совершить НИКТО. За это не просто карают, - я сделал многозначительную паузу. - За это тело рвут в клочья, а душу пленяют, чтобы подвергнуть многочисленным казням в бесконечном повторе.
   Загнул. Сам почувствовал, что сболтнул несусветную глупость. Казни в повторе... Мы кровожадны и злобны... Да мы оружие от пыли давно не протирали.
   Но ведь люди об этом не знают.
   - Пытка?
   Что? Людское любопытство неистребимо. Этот Эрик Верховный Без Имени аж подобрался, странно перевозбудившись. Глаза блестели и пялились жадно.
   Я на миг растерялся. Продолжать? На, подавись! Вот тебе очередная порция сказки.
   - Страх. Он ужаснее боли. И имеет многократно больше источников. Боль - это всего лишь раздражение нервных окончаний, передающих сигналы в мозг, она конечна по определению. Страх же вечен. Он внутри каждого. Достаточно замкнуть его на себя. И вот уже ты сам себе жертва, и сам себе палач.
   Проняло. Чувствую, проняло.
   - Фейри так не поступают. У вас кодекс Защитников...
   - Да что ты о нас знаешь! Такого попросту не бывало. Никто до - не влезал в построенные фейри склепы-хранилища, не тревожил покой наших Спящих, не ворошил наши тайны. Простой смертный мог бы отделаться смертью. Но представитель влиятельного ордена... Его кара должна быть показательной.
   Получилось. Я его растряс до дрожи в коленях. Шелухою от лука с него сползла самоуверенность. Он перестал быть Верховным, и стал простым человеком с простыми инстинктами обычного смертного.
   Он пошёл козырять своими самыми сильными картами, пытаясь отбиться от накатившей опасности.
   - Вы не посмеете... Не сможете пожертвовать своими людьми... соплеменниками. У нас... Вернее у них есть заложники. Они многое о вас знают... У них оружие и понимание. Они что-то давно затевают. И они не боятся вас убивать.
   Так, так, так. Фигура Верховного как-то резко сжалась и потеряла в достоинстве. Только с полминуты назад она казалась могущественным, но в высшей мере уязвимым королём на шахматном поле. Теперь же за её спиной замаячили иные фигуры. Они.
   Они повелевают Братством Левого Пути - маленьким филиалом Великого Дома - и не стесняются трясти чужие хранилища и покушаться на фейри в его же собственном доме. Они...
   Кто такие? Кто может быть в Воинстве выше Верховного?
   Меня посетила догадка. Как часто в людских сообществах такое встречается. Интриги. Возня властолюбцев. Стремление добиться недостижимого. Любой ценой. Даже ценой небывалого риска.
   - Эрик... Или как там тебя? Что происходит в Подлунном Обществе?
   - И да, кстати. Мне думается, следует распустить толпу возле дома. Можешь несколько своих слуг ввести вовнутрь. Если так тебе будет спокойнее.
  
   Он был жалок. Он вновь одел маску надменно спокойного и властного негодяя, но она никого не обманывала. Его сущность перед всеми обозначилась ясно. Кто он - Верховный или изменник - история скажет, но для нас он был человеком, возжаждавшим власти, но в очереди стоять не пожелавшим. Он попёрся вперёд, лихо загребая локтями, воспользовавшись незначительным (с моей точки зрения) шансом. Он решил, что сможет добиться расположения фейри и заручиться их поддержкой.
   Глупец. Мы не вмешиваемся в интриги людей. Мы преследуем лишь свои интересы.
   Правда, сейчас следует чуть-чуть подыграть.
   - Рассказывай.
  
   Его рассказ длился более часа.
   Вкратце.
   В Подлунном Воинстве сложилось несколько фракций. Прежний Верховный был слишком мягок, он либеральничал и потакал чужим слабостям. Он распустил всех и вся, дал возможность прорости оппозиции и, в конечном итоге, лишился собственной жизни. В Подлунном Воинстве произошёл переворот, и к власти пришла группа агрессивных сторонников максимализма.
   - Они заявляют, что всё в жизни должно быть по максимуму. В том числе власть.
   Камнем преткновения (как и в прежнем Совете) стал некий могущественный артефакт. То Что Потеряно. Потеряно что? Да никто этого толком не знает. Одни полагают, что это ключ к Звёздам, другие - что оружие из Допотопных арсеналов, третьи - могущественные заклинания, необходимые для предотвращения грядущего (читай очередного) Апокалипсиса. Истину мог знать прежний Верховный, но теперь он Доподлинный. Ещё был Преподобный... Именно был. Но исчез.
   На поиски артефакта брошены все самые лучшие силы интеллектуальной элиты. Но...
   - КПД поиска не очень высок. Воинство раскололось на несколько конкурирующих ведомств. У каждого свой интерес, свои взгляды и цели...
   Тайны лишь множатся. Секретность достигла предела. Единства нет. Заговоры зреют, и у недавнего переворота, скорее всего, будет очень кровавое продолжение. Максималисты беснуются. Им артефакт нужен для завоеваний. В первую очередь они им очистят мир от превосходящих человека по Силе существ. В том числе и от фейри.
   (На мой взгляд, это их стремление совершенно напрасно: фейри в этом мире давно уже нет)
   Ради достижения своей цели они ни перед чем не остановятся. По слухам они также жаждут познать и тайны фейри, и даже, кажется, в этом весьма преуспели. У них имеются союзники-пленники... Они контролируют Братство.
   Но у них есть серьёзная слабость.
   Их меньшинство.
   А потому их Верховный - ничто. Он низложен. А Эрик, меньше чем с неделю назад, выбран большинством голосов.
   - Они слишком на многое замахнулись. Уж очень круто взялись. Слишком часто их глашатаи провозглашают перед братьями: "Благословенно наше Общество в последнее время. Всё больше и больше достойных присоединяется к свите Доподлинного. Сколько душ сразу постигло проникновенную истину и поднялось к небесам, вступив на более высокую ступень совершенства...". Тьфу... Убийства нелояльных "режиму" стали обычным явлением. Наша жизнь - на вулкане. Страх достигнул предела. Наконец, прорвало, и мы стали действовать.
   Очередной переворот. Новые жертвы. Максималистов застигли врасплох (не всех) и добились серьёзных успехов. Захвачены лаборатории, библиотеки и... трофеи, добытые в набегах на фейри.
   - Мы освободили несколько пленников. Мы знали, что вы придёте. Когда он, - палец Пневматика ткнул в угрюмого Дака,- унёс бумаги Верховного Мага, мы поняли, Арчер, что ты появишься.
   - Мы вас боимся. Но Братство Левого Пути боимся сильнее. Мы слишком хорошо знаем, как оно действует. Перед ним мы беззащитны. Это даже не армия. Это нечто невидимое. От него нет защиты. У нас нет... Но с вашей силой...
   - Они вам угрожают. В них таится опасность. Для всех нас. Вы понимаете? Обеспечьте нам неплохую защиту. А мы, со своей стороны, гарантируем содействие в возвращении ваших сокровищ. То, что найдено нами в этом доме, мы отдаём вам в знак доброй воли. Мы просим помощи.
   Пожалуй, впервые за последнее время нам повезло. Скажи - да, и строгая, помешанная на секретности организация распахнёт двери, приглашая взглянуть на свои тайны. Удача? Возможно... Но почему-то в душе проступает тревога. Бесплатных пряников не бывает.
   - А что с артефактом?
   Он и его охранники-товарищи-братья (?) оживляются.
   - Мы надеялись, что вы нам поможете в раскрытии этой тайны.
   - Зачем? Он может быть обращён против нас.
   - Это связано с Тёмными. Наши летописи говорят, что в своё время они его очень рьяно искали.
   - Нашли?
   - Трудно сказать. Если да, то нам ничего не сказали.
   - Оставьте эту иронию. Вы поминали о пленниках. Где они?
   - Их всего трое. Двое отсутствуют, но вы вскоре сможете их увидеть. А третий... Третья... Вы уже имели возможность беседовать.
  

Игро Мечник ( V )

   Недоверие. По-другому сказать не дано.
   Мы обступили её, как волки овцу. Угрюмые хищники - озлобленные и сбитые с толку. Нюхом чующие нечто родственное, но отвергающие это смутное ощущение в силу множественных противоречий.
   Так не бывает. Никто... Никогда... Что за бред! Ну кто в это поверит?! Я? Нет! Я не столь легковерен. Я, конечно, многого в этой жизни не понимаю. Но точно знаю - женщин-полукровок нет и никогда не бывало. Это нонсенс. Это невероятно! Так не бывает.
   Я не знал, что сказать. И только молчал, настороженно за ней наблюдая. Испытывая странную ярость. Кого тут пытаются обмануть? Ты не из наших. Ты чужая. Ты самозванка.
   Это улавливается в твоей неуверенности. В страхе.
   В поиске поддержки бросаю взгляд на неподвижного Арчера. И искренне удивляюсь.
   Что-то не так. Совершенно не так.
   Ден делает шаг. Его рука тянется к незнакомке. Пальцы дрожат. Губы прикушены. В глазах хрустальная влажность.
   Голос, ровный, но заражённый нетипичной для моего друга эмоцией. И слова, сокрушающие фундамент моей твердолобой уверенности.
   - Здравствуй, сестра.
   Да... это так... Сестра... Наша... Своя...
  
   - Ты действительно хочешь это знать? - голос Дана, тихий и утомлённый, шелестел подобно пескам времени - он словно бы омертвел, отстранился от жизни, став сухим и информативным, как невзрачная запись в занаученной книге.
   - Я не знаю, как ты это воспримешь. Может быть пагубно. А может спокойно. Но прежде подумай...
   - Я уже решил.
   -...стоит ли?
   - Стоит.
   - Ну ладно... - Дан задумался. Минута. Другая. Мне подумалось, он забыл о чём я его спрашивал, а может просто решил промолчать, сохранить свою тайну. Но он заговорил. Тем же безжизненным голосом.
   - Гм... Хромосомный набор... Механизм селекции пола ребёнка... Чёрт... Как же всё это сказать?.. Двадцать третья пара хромосом - определяет пол. При слиянии родительских гамет, несущих половинный набор хромосом соматической клетки, от матери ребёнок получает один тип хромосом, а от отца либо схожий, либо отличный. Именно отцовская хромосома определяет пол ребёнка. Стоит рассортировать спермии, несущие разные типы хромосом, - как появляется возможность получить нужный результат.
   - И что всё это значит? - во мне созрело нешуточное беспокойство. Я ничего ещё ровным счётом не понял, но уже ощущал, как напряглось подсознание, готовясь опрокинуть на разум лавину эмоций и страхов, кусочков обид и болезненных воспоминаний, увесистых камней негодования.
   Не понимаю. Но хочу и, в то же время, боюсь всё понять.
   Что всё это значит?
   - Контроль над рождаемостью.
   ???
   - Вначале всё шло своим естественным ходом. Но потом кто-то отчего-то решил, что все полукровки должны быть однополыми.
   - Почему?
   - Точно не знаю. Но полагаю...
   - Что?!
   Слишком долгая пауза.
   - Ну?!
   - Мы взращивались как солдаты.
   Ну и что?! Эка новость! Да только для этого мы и готовились.
   Моя горячность под пристальным взглядом Дана исчезла. Что? Что не так в моих рассуждениях?
   - Семейность среди полукровок не входила в их планы. Да и противоречила доктрине о невмешательстве.
   Причём здесь доктрина?..
   - Не понимаешь?
   - Нет...
   - Мы не должны размножаться. Наша численность - постоянна. Столько - сколько надо. Увеличение популяции предполагает соответствующее расширение жизненного пространства - экспансию. Во внешний мир. Понимаешь?
   - Н-нет... Мы можем, и имеем детей.
   Я отметил в его глазах изумление.
   - Я?.. Я нет. Не имею... Борис. Вот это - да. У него целый выводок.
   - Своих? Не приёмных?
   - Своих! Плоть от плоти! - я поддался нахлынувшей злости. Разговор как-то вдруг превратился в невероятную пошлость. Разум мой помутился - от обиды, стыда, и... непроизвольной реакции... Сестра... Сестра ли? Это как поглядеть...
   Чувствую, что покраснел. А как взгляну ей в глаза?
   Контроль над рождаемостью... Численность популяции...
   Слова в духе Дана. Титановый сплав. Душа твоя где? Вот так вот, сухо, невзрачно низвёл чужие судьбы и жизни до состояния неодушевлённого материала, подвергнутого незамысловатым технологическим операциям.
   Контроль над рождаемостью...
   Куски мяса, замороженные в холодильнике...
   Женщины. Сёстры. Подруги...
   И ты был Смотрителем?!
   Дан продолжал удивляться:
   - Свои?! От женщины-человека?
   - Да! Не от кобылы же...
   - И нормальные? Без каких-нибудь отклонений?
   - Отклонений? Каких именно? В сторону фейри иль человека?
   - Не знаю... - Денис растерялся. - Это ты мне ответь.
   - Нет, - как обрезал. Нет, нет и нет. Хватит пошлого любопытства. Да и какое право ты имеешь лезть в чужую личную жизнь? Интересно? Заведи свою семью.
   - Так... Понятно, - Дан стремительно поскучнел. Прорезавшиеся было в его голосе эмоции резко увяли. Взгляд потускнел.
   - Тебе надо утихомириться... Нам обоим надо подумать...
   - О чём?
   Он вскинул взгляд на меня.
   - Обо всём... Обо всём, что происходит. Об этом. Об этом. Об этом, - взмах руки на криокамеры. - Неужели ты ещё не понял? Кризис настал. Кому-то из наших планку сорвало. Как сейчас тебе. Как в своё время мне. Вопрос в том, что следует делать?
   - И что следует?
   - Я не знаю!!!
  
   Думай, голова, думай. Что делать? Как делать? Зачем что-то делать?.. На кой... нам это надо?
   Тоска плыла со мной рядом, и я барахтался в ней как в вязкой патоке. А она липла к телу, проникая в меня, как вода в промокашку. Настойчиво, навязчиво. Вопреки сопротивлению и законам гравитации. Достаточно окунуть в неё палец, и она полностью пропитает тебя. Поползёт по руке, плечу, туловищу...
   Не о том думаешь!
   Думай, голова, думай...
   Серо вокруг, очень серо. И апатия парализует волю мерзопакостной дряблостью. Как мне не хватает вас сейчас, Наставники. Ну будьте же вы милосердными, вернитесь за нами...
   Пожалуйста...
   Тщетно. Чудес не бывает. А надежда давно уже должна была бесследно иссякнуть... Но живуча. Чёртова стерва!.. Дышит, трепещет. Будоражит сердца, кружит головы. Сводит с ума. Даёт силы... Даёт ли? Не знаю. Можно ль жить без надежды? И что это такое?
   Не о том!..
   Думай, ну думай...
   Что делать... Как делать... Совет? Следует доложиться Совету.
   Сплошные проблемы. Вначале пропажа Сигнала. Теперь это...
   Как дальше жить?.. Как и прежде? Разум не выдержит. Спать. Выход один. Только спать. А кто будет жить? Кто приведёт всё в порядок?
   Люди... Левое Братство... Возвращение Тёмных и сбитые планки...
   Проблемы. Проблемы. Проблемы...
   Кто-то ими должен заняться.
   Но в первую очередь следует доложиться Совету.
  
   Звёзды не сделали для нас исключения.
   Разряды помех. Пик активности...
   Сегодня судьба была особо свирепа. Наш сигнал не прошёл. Он затерялся, угас, утонул...
  
   - Действуем на свой страх и риск, - Дан был настроен решительно.
   В качестве места для совещаний мы избрали "склад" криокамер. Люди боялись сюда спускаться. Их душил страх, плотной аурой окутывающий таинственные "саркофаги".
   Кроме того, здесь были толстые стены и массивные, обитые войлоком двери, обеспечивающие хорошую звукоизоляцию.
   Мне здесь нравилось. Не смотря на определённую зловещесть местной обстановки. Тут все свои. Фейри-полукровки.
   Спите, братья и сёстры. Спите спокойно.
   - Я даю согласие на предложение людей.
   Хорошо, что хоть кто-то из нас настолько уверен в себе. Но я не мог избавиться от лавины сомнений.
   - Ты полагаешь, что в праве...
   - Связи нет. Но нам нужно действовать. Время не ждёт. И враг тоже не дремлет.
   - Но мы обязаны считаться с решением Совета...
   - Конечно. Но прежде с ним необходимо связаться. Придётся тебе добираться до Базы своими ногами.
   Эти слова мне не понравились: самолюбие впрыснуло в кровь смесь удивления и возмущения. Дан, не мудри. Тебе так просто от меня не избавиться. Обстановка изо дня в день накаляется, и бросить друга в этом гадюшнике вне моих сил и желаний.
   - Я остаюсь.
   - Игорь...
   - Ден, погоди. До Базы две недели пути. За это время Звёзды наверняка успокоятся. Непременно возникнет "прореха". Я запрограммирую Обсидиана на передачу сигнала, и мы свяжемся с Базой. Одного тебя оставлять я считаю опасным. Вот так. Споры излишни.
   - Как знаешь... Но связь нам нужна обязательно. Надо вывозить всё это безобразие. Своими силами нам с этим не справиться.
   Да, этот След слишком глубок. С ним придётся долго работать. Ну, а пока...
   - Чем займёмся сейчас?
   - Начнём, пожалуй, с инвентаризации.
  
   В общей сложности 43 криокапсулы. Девять пусты, две из них неисправны. Причина неисправности: отвратительный демонтаж, приведший к повреждению отдельных деталей - что очень странно, до этого подобного дилетантства при работе с ценным оборудованием не наблюдалось.
   На остальных капсулах также замечены следы людского любопытства. Местами скручены контрольные приборы, мелкие деталюшки, кое-где снята защитная экранировка.
   - Экраны снимали не от нечего делать, - высказал Дан своё суждение. - Они кого-то искали. Им было интересно кто там внутри.
   - Посмотри, - он указал на отложенные в стороны щитки. - Подобному осмотру подверглись "шкафы" только одного типа. Той же конструкции капсулы вскрыты. Все одной серии: 811/7АФ. Остальные, судя по всему, не представляли особого интереса. Любопытно, почему?
   Что я мог ответить? Ничего. Только передёрнуть плечами. Ну откуда мне знать? Все хитросплетения логических построений я отдал на откуп Дану. У него голова большая. Пусть думает.
   А мне не до глубоких раздумий. Повторив чужой поступок, я заглянул вовнутрь капсул, и теперь пребывал под впечатлением.
   Внутри столько женщин... И все они являются фейри?
   Странное, странное время настало. Я утратил ощущение реальности. Это как сон - тягучий кошмар, страшный именно своей неторопливостью и полным отсутствием выхода; он не пугает, он - утомляет.
   - А что с Конттуином?
   На лице Дана проступила тень глубокой задумчивости.
   - Такое впечатление, будто его туда засунули силой. Без соблюдения всех процедур. Диагностика указывает - жизненные функции в норме, но... Пробудить его без соответствующего медицинского оборудования я б не рискнул.
   - Жаль. Думается, он об многом смог бы поведать.
   - Есть ещё ведь Борис.
   - А где он?
   Денис промолчал.
   Да и что говорить? Борис, его работники и члены семьи бесследно исчезли. Нам ещё предстоит немало поработать над этим. В беде фейри держатся вместе. Мы не люди. Мы своих не бросаем.
  
   Мордашка у неё была симпатичная. Сколько ей лет? Я имею в виду биологических, прожитых реальной жизнью, а не выдержанных в "морозильнике". Трудно сказать. В случае фейри почти невозможно дать точную оценку. Раз в пятнадцать-двадцать лет мы переживаем полное обновление, стирающее возраст. Так что...
   Но она выглядит молодо. Слишком молодо, даже для обновлённого. Значит... по нашим меркам она ещё совершенно ребёнок.
   Внезапно мне стало её очень жалко. Бедняжка. Мир не очень к ней дружелюбен. Не знаю, при каких обстоятельствах она "заснула", но при пробуждении её встретили люди.
   Странные, беспринципные, бесцеремонные, эгоистичные, до пошлости любопытные. Какие она пережила потрясения в первые мгновения своего пробуждения?
   Холод, дискомфорт, одиночество...
   Под давлением этих мыслей мне совершенно расхотелось выполнять поручение Дана: допросить нашу леди, чему она явилась свидетелем. Вместо этого у меня возникло желание нежно прикоснуться к её руке (что я, впрочем, и сделал) и зашептать нелепые слова утешения, приправленные улыбками и добродушно-глуповатыми шутками.
   Должно быть, я выглядел глупо.
   Она осмелела. И даже стала отшучиваться. Мы познакомились (я Игро - я Люся), и разговор наш непринуждённо потёк, завертелся вокруг бестолковых нелепостей (времена года, птицы, цветы).
   У неё был необычный акцент. Некоторые слова она выговаривала, прямо скажем, забавно. По крайней мере, это меня веселило, и мой смех заражал весельем её.
   Мы забылись.
   За этим нас и застукал Денис.
   Словно мрак проник в комнату. Её улыбка угасла.
   Чужой. Посторонний. Улитка спряталась в раковину.
   - Как дела?
   (Это мне)
   Ах да... Я совершенно забыл.
   - Продвигаются.
   - Ну, ну... - и он удалился.
   Мрак развеялся. Беседа снова оттаяла.
   Но я более не ощущал беззаботности.
   Надо работать.
  
   Люсин рассказ был сумбурен.
   Её жизнь до Погружения в Сон не имела даже пятнышка тени - просто счастливое детство. Обучение? А что это такое? Её ни к чему не готовили. Наставники? Она не знает кто такие "наставники"... Должно быть, имеются в виду Воспитатели. Рослые. Очень-очень серьёзные. Но очень любящие играть в разнообразные игры. В пряталки, бегалки, соображалки... Воспитатели в основном предпочитали роль Водящего и Создающего Правила. Они придумывали Игры, изобретали Ограничения, раздавали Игрушки. Иногда это было весьма интересно. Порой утомительно скучно. Но всегда очень Важно.
   Важно? Игрушки?
   Ну да! Воспитатели так и говаривали: всё это имеет очень-очень большое значение, вот только надо ещё раз повторить, тут подправить, там изменить, а так, в целом, очень даже неплохо - показания в Норме, всё как и Планировалось, Проект двигается, Графики выдержаны, никаких Осложнений в этом случае не возникало и не предвидится.
   Ладно. Оставим. Спрошу позже Дана. А что было потом?
   Потом был Долгий Сон. Вернее, это она так думает, что очень долгий (правильно думает), потому как, проснувшись, она увидела, что всё вокруг изменилось. Совсем. Всё совершенно тут не такое. Здесь плохо. Страшно, темно, одиноко.
   Ну, а что происходило перед самым погружением в сон? Что-то было не так? Что-то особое?
   Да нет. Всё обычное. Обычный завтрак. Обычный обед. Ужин. Игры. Прививки. Всё привычное и обыденное. Только предпоследние Процедуры были какие-то утомительные. Воспитательница, должно быть, плохо выспалась - у неё был такой озабоченный вид...
   А что было потом? После того как закончился Сон?
   Потом был долгий ужас. Всё новое. Неуютное. Враждебно настроенное. Те, кто после пробуждения её обступили, оказались ей недовольны. Они говорили, что пробудили ребёнка. Что она бесполезна. Что придётся затратить вечность на её Подготовку. И они её пытались Учить. Говорить. Подчиняться. Работать. Потом её бросили. Некоторое время она пребывала одна. Но не долго. Пришли новые Новые Лица, и всё ещё раз повторилось.
   Вот и весь сказ.
   Тупик. Глухая стена, расцвеченная детской мозаикой. Ноль полезной информации.
   Ну что ж. Зато приятно было пообщаться.
  
   Дан хмурился всё сильнее и сильнее. Он слушал внимательно. Создавалось впечатление, будто он вбирает слова и преобразует их в какую-то грозовую энергию - тёмную и безрадостную - и от этого солнечный свет в его глазах меркнет, а летний день превращается в осенние сумерки. Я заразился его настроением.
   Он же заставлял меня повторять слова Люси снова и снова, вынуждая припомнить каждое оброненное девушкой слово.
   - Да. Она так и сказала: обычные прививки и предпоследние процедуры. Да, да. Игры... Воспитатели и воспитанники. Что ещё? Проект и планирование? Я не спросил. Извини, не подумал... Хорошо. Непременно спрошу... И про графики тоже... Обязательно... Обещаю... Выполню...
   Наконец допрос прекратился.
   Дан тихо присел в уголке и надолго задумался.
   Что-то серьёзное. Я это чувствовал. Никогда б не подумал, что воздух может настолько сгуститься от тишины. Он словно с натугой втекал в лёгкие. Да, это явно нечто очень серьёзное.
   - Похоже на какие-то эксперименты...
   Я вздрогнул. Резкость голоса Дена цепляла за душу. Он что-то понял.
   Эксперименты? И что?
   - Люси - подопытная свинка. Маленькая, смышленая, подопытная свинка.
   Угу. Мой разум сковало какое-то оцепенение, явно нахлынувшее под влияньем момента. Меня угнетал настрой Дана.
   Денис, прекрати. Ты меня очень пугаешь.
   - Нам нужен Редрон. Первый Смотритель. Мне кажется, он что-то знает. Нам нужна связь. Игорь, ты понимаешь?
   Понимаю. Но пешком не пойду.
   - Воспитатели... - Денис поднял взгляд на меня. - Она говорит не так как мы. Кем она рождена?
   Пожимаю плечами. Откуда мне знать? Да и она сама вряд ли это всё правильно понимает. Сомневаюсь, что перед ней даже вставал подобный вопрос.
   - Хранилище построено Тёмными... Да и капсулы имеют конструктивные отличия от наших. Игорь...
   Кажется, я начал осознавать. Тёмные... Завоеватели... В своё время они сошлись намного ближе с людьми, чем мы. Их потомство должно быть многочисленнее. Спящие... Сколько ещё имеется подобных хранилищ?
   Потомки Тёмных и мы... Я вспомнил робкую улыбку Люси. Тёмная? В душе расцвёл горький цветок недоверия. Не могу в это поверить. Как быть с ней? Вернее, что решил на её счёт Дан?
   Повинуясь неподконтрольному импульсу, я пробормотал:
   - Но она ведь молода и невинна. Не думаешь же ты...
   Дан покачал головой.
   - Нет... Меня гораздо больше волнуют те, кого мы не видели. Десять капсул... Где их содержимое?
   - Двоих, по словам человека, мы вскоре увидим...
   - Значит, они более самостоятельны, чем Люси?
  
   Что-то мне стало тесно в этих каменных стенах. Не умеют люди строить. Нет в их жилищах уюта. Враждебны их города. Жизнь здесь не та. Какая-то нездоровая. Стеснённая. Выбитая из естественного природного ритма. Лишенная благополучия и душевной гармонии. И я это чувствую. Сейчас как никогда осознание этого во мне обострилось. Захотелось чего-то родного, свободного, способного рассосать тревогу и накопившиеся неприятные ощущения.
   Как я далёк от всего этого! Нет, без Дана мне бы здесь ничего не светило. Не создан я для глубокомысленных размышлений. Мозги в моей голове прокачаны не так сильно, как мышцы, и всё что мне остаётся - это тупая усталость, как после нескольких сотен отжиманий. Как это всё надоело... Покажите мне реального врага, и я "пощупаю" его Обсидианом. Но домыслы, догадки... не то поле боя, на котором мне привычно сражаться.
   Ден попросил меня позаботиться о безопасности, прежде чем заперся с Верховным и Охначем в комнате наверху.
   Я б не отказался там поприсутствовать, но внизу остались прочие люди, и кто-то должен был проследить, чтобы они не делали глупостей.
   Их было четверо. Все в возрасте. Но крепкие, жилистые. Чувствуется, что эти, в отличие от встреченных нами ранее зеляторов, являются настоящими воинами, с соответствующей подготовкой. Они были вооружены короткими мечами, а под мешковатой одеждой улавливались очертания цельнометаллических панцирей.
   Держались они двумя парами. И между собой мало общались. Что-то в этом их поведении мне не понравилось. Чуть-чуть. Едва уловимо. Но этого хватило, чтобы на всякий случай активизировать Обсидиана.
   Это называют предчувствием. Оно нам присуще. Фейри трудно застигнуть врасплох. Так что я был готов.
   До полуночи всё было совершенно спокойно.
   Я заскучал. Поговорить не с кем. Дан наверху. Охнач тоже. Люси, устав от впечатлений прошедшего дня, крепко уснула, свернувшись калачиком на диване в углу. Делать нечего. Со-вер-шен-но. Тоска такая, хоть головой об стенку стучись. Ненавижу безделье! Хочется хоть как-то развеяться.
   Повинуясь повелениям скуки, я прошёл в один из тренировочных залов (так Борис их называл) и, обнажив меч, приступил к отработке ударов и перемещений.
   Так прошёл час.
   А потом в душу мою, разрушая установившуюся было гармонию, проникло волнение.
   Обсидиан "зазвучал": люди покинули зону своего многочасового пребывания и переместились в новую область.
   Двое. Двое других остались на месте.
   Интересно. Иль нет? Может быть, эта парочка решила сходить в туалет.
   Проверим?
   Проверим. А что ещё делать?
   Что-то мне кажется, эти двое направились к выходу. Для чего? Покурить? Подышать? Луною полюбоваться? Весьма сомневаюсь. Ох не стоило их одних оставлять.
   - Эй! Стойте.
   Я - в темноте коридора. Они - впереди, уже в самом конце. Мой крик их лишь подстегнул. Два прыжка, и вот их руки коснулись запоров.
   Лязг. Лязг. Скрип и стук распахнутой двери.
   Внезапно впереди стало тесно от обилия ворвавшихся в дом людей.
   Без криков, без лишнего шума и пыли волна нападающих хлынула по коридору.
   Братство? Возможно. Хотя какое это имеет значение? Перед тобой атакующее элитное подразделение.
   Обсидиан, к бою!
   Активизированный меч передал мне обилие полезной и бесполезной тактической информации: количество и комплекция, эмоциональный настрой и физическое состояние нападающих; защита, оружие, скорость движения; уязвимые места, неприкрытые надёжной бронёй (как всегда: кисти рук, внутренняя поверхность бёдер, лица), и много чего ещё.
   Первых добежавших до меня людей встретили сталь и инфразвук - я запустил излучатель, и думаю эти неуловимые ухом, но ощущаемые организмом колебания им весьма не понравились. По крайней мере, их сопротивляемость значительно снизилась. Я нанёс нападающим несколько неглубоких, но весьма опасных порезов, атаковав в основном руки и ноги, чем принудил их отступить.
   Рискуя "посадить" источник энергии Обсидиана, я довёл мощность излучения до неразумного максимума, вызвав у людей тошноту, звон в ушах, расстройство зрения и вестибулярного аппарата, ломоту во всём теле, а также острый приступ страха. Через полминуты поле боя осталось за мной.
   Я задвинул засовы, и только после этого проинформировал Дана, что у нас были гости.
   "Сколько?"
   "Много. Двое "наших" оказались предателями".
   "Где они?"
   "Ушли".
   "А где остальные?"
   Ах да... Я про них и забыл.
   "Сейчас выясню".
   "Дан".
   "Да?".
   "Двое мертвы. Профессиональная, однако, работа".
   "А Люси?"
   Чёрт!.. Я метнулся в соседнюю комнату. Сердце гулко стучало о рёбра. Нет, пожалуйста, только не это!.. И вздохнул с облегчением, увидев светлое личико девушки - тихой и безмятежной.
   "В порядке, - передал я, отслеживая её пульс, дыхание и состояние нервной системы с помощью Обсидиана. - Всё в полном порядке".
  
   Верховный был напуган и озабочен.
   - Братство... Проклятое Братство!.. Они везде... Они всюду!.. Куда ни глянь, куда ни плюнь... Всюду их агенты... Шпионят, плетут заговоры... Мы найдём тех предателей! Их самих, их семьи, друзей, и друзей их друзей... Они поплатятся... Я усилю охрану. Нам более нечего делать в Харке! Этот город опасен. В нём полно всяких тварей. Его правители ненавидят наше Общество... Они способствуют созданию невыносимых условий.
   Человечек, одетый в монашеское, обильно расшитое странными символами облачение, метался по залу, сыпля словами, похожими на размышления вслух.
   Нас он весьма утомил.
   Охнач сидел, сцепив пальцы рук на коленях. На его лице за маской невозмутимости угадывалась тень неприязни и раздражения. Ему не нравился этот тип. Возможно заслуженно, ведь они были знакомы. Надо будет расспросить о нём Охнача поподробнее.
   Дан был угрюм. Как всегда собран, спокоен и молчалив. Он точно сидел с самострелом в засаде, выжидая подходящий момент для удара.
   Приближалось утро. Все очень устали. Меня тянуло на зевоту, и приходилось прикладывать немало усилий, дабы не вывихнуть челюсть. Спать хочу. А тут ещё этот человечек...
   - Нам нужно покинуть Харк. Пришло время перебраться в наши владения. Как вы на это смотрите?
   Он обращался к Дану. Всегда только к Дану. Очевидно, меня он принимал за слугу-человека. Ну и чёрт с ним.
   Дан помедлил с ответом.
   Ночное нападение не напугало, не удивило, а просто вызвало лёгкое беспокойство. Дениса волновал статус этого дома - кому он сейчас принадлежит, и не проявят ли власти повышенного интереса к тому, что происходит в этих стенах. Не хотелось бы чтобы местная полиция учредила расследование. Это вмешательство только усложнит наше положение. Исчезновение Бориса, посторонние люди, повышенная активность подозрительных личностей, странные вещи оставленные здесь на хранение - всё это вызовет массу волнений и слухов, если об этом проведают совершенно посторонние люди. Сложность нашего положения обострялась ещё тем, что мы находились в пределах довольно таки большого города, знаменитого своей гвардией и общественным контролем. Закон здесь силён. А власти обладают огромными полномочиями в делах наведения порядка. Это не Кыявль - вотчина Общества. Здесь с неприязнью относятся к людям, вторгающимся в чужие дома и похищающим владельцев. Достаточно лёгкого "стука" в соответствующее заведение, и на этой улице появится масса вооруженных людей, обязавшихся "служить и защищать", - и тогда нам не избежать неприятных вопросов.
   Зачем ночным гостям нужно было вторгаться в дом? Должно быть, они также озабочены тем, чтобы местные власти ничего не проведали.
   - Что с нападавшими? Кого-нибудь нашли?
   - Нет, - Верховный покачал головой. - Как в воду канули. В этом городе мы не можем вести поиск (ещё бы). Они растворились в массе местных. Мы не знаем где они. Они как призраки. Они могут быть даже рядом. На другой улице или даже в соседнем доме, и мы этого так и не узнаем. С некоторых пор наша агентура в этом городе существенно сократилась. Мы не можем привлечь к расследованию дополнительные силы.
   - Хорошо. Вы предлагаете переехать. Куда? Кыявль?
   - Нет! Кыявль сейчас далеко не самое безопасное место. Я вам предлагаю...- тут он посмотрел на меня.
   - Говорите, говорите, - в голосе Дана проскользнула насмешка. - Это наш человек.
   - Я вам уже говорил об этом месте. Вам в любом случае не помешало б взглянуть на него. И вы согласились. А теперь сомневаетесь.
   - Вы предлагали взглянуть, а не тянуть туда наших Спя... наши вещи.
   - Там они будут в сохранности. Мы открываем вам доступ.
   - Я вижу, что вы нам доверяете. Но это место может быть известно и Братству.
   - Это исключено. Это не просто пещеры. Это место проведения ритуалов, связанных с посвящением в высшие ранги. Это тайна из тайн. Святая святых, известная только Верховному да нескольким Магам.
   - А эти маги?..
   - Те, что не умерли, все с нами.
   Денис напрягся перед принятием решения. Вдох, выдох.
   - Хорошо. Готовьтесь к вывозу оборудования.
  
   Захватить большой дом в Харке - это возможно, в особенности если хозяин угрюм, замкнут и неприметен, но вывезти из этого дома имущество - не мелкие безделушки, деньги, одежду, а нечто тяжёлое и объёмистое, да к тому же в солидном количестве - это представляет большую проблему. В каждой улочке имеется свой надзиратель, бдительно присматривающий по поручению местных властей за порядком. Ему за это приплачивают. Ну, а он, в свою очередь, прикармливает целую свору нюхачей-осведомителей, не менее бдительно приглядывающих за всеми мало-мальски интересными событиями - ибо от этого зависит их заработок. Так что чуть только начнут выносить из дома здоровенные ящики, как пойдёт "стук", стремительнее лесного пожара, и тут же явится надзиратель: со всеми регалиями и при параде; задиристый, важный, въедливый до безобразия. Кто? Зачем? Куда? Эти вопросы непременно хозяину. Всё ли в порядке? Соблюдены ли формальности?
   Нет. Нам такого пристального интереса не надо.
   Надзирателя, конечно, можно купить. Но ведь он такой не один. Да и не все же продажные. Да ещё не следует забывать и про заставы - пропускные пункты из района в район - вот уж где без вопросов не обойдёшься. В других, в торговых районах всё значительно проще, но в подобных этому за проход взимаются пошлины. По определённым тарифам. И потому офицеры охраны особенно въедливы. Ещё бы, ведь дело касается денежек. И взяткой тут не отделаешься - слишком людно, слишком много свидетелей. Подлунным парням придётся хорошенько повертеться, чтобы организовать это дело. Ибо Дан бросать оборудование здесь не собирается. Раз переезжаем - то и всё своё забираем. Так как в доме Бориса оно даже не спрятано, а просто лежит, покрываясь пылью в затянувшемся ожидании, когда ж придёт тот, кто окажется в состоянии его взять.
   Вот так. Капсулы надлежит вывезти из города, минуя осведомителей, братьев и с полдесятка застав, и доставить на лётное поле (это в трёх километрах за городом - власти Харка не пожелали чтобы над их головами что-либо летало и потому площадку для дирижаблей разбили на почтительном расстоянии).
   Как по мне, задача сверхсложная и практически невыполнимая в установленные Даном сжатые сроки. Но Верховный поклялся, что его люди с этим управятся.
   Может быть. Может быть. Как-то же "шкафы" в дом Бориса ввезли. Не могу понять только - зачем? Место ведь ненадёжное. И как-то странно выходит: прятать имущество фейри в доме, принадлежащем фейри. Непонятно.
   Мои раздумья прервал голос Дана:
   - Игорёк. Поднимись-ка сюда. Надо посовещаться.
   Наконец-то. Хвала Наставникам. А я-то уже было начал подумывать, что меня решили совсем игнорировать. Дескать так им поспокойнее. Тайна, известная большему числу лиц чем один (два), перестаёт быть таковой. Но нет. Я по-прежнему полноправный член команды и обладаю доступом к тайне. Ну-ка, живо колитесь: о чём это вы ночью шептались с Верховным Без Имени.
   Они (Дак и Денис) расположились в кабинете Бориса - маленькой комнатушке на втором этаже. Обстановка здесь строго-скромная: шкафы с выдвижными ящиками, да пара канцелярских столов, установленных друг против друга.
   - Прикрой, пожалуйста, дверь.
   Оба усердно предавались занятию, на мой взгляд, странному и беспринципному: они выдвигали-задвигали ящички шкафов, изредка прибегая к сварганенной из гнутого гвоздя отмычке. Данный процесс был энергичен, и наводил на мысль, что это им явно очень приспичило. Любопытство, понимаете ли, - едкая вещь. Хуже зуда.
   -Ладно, - Дан первым сдался в этом странном соревновании. - Думается мне, мы ничего не найдём. Сколько мы уже просмотрели? Половину?
   - Больше.
   - И пусто. Странно это. Ты не находишь?
   Это он мне. Пожимаю плечами.
   - А что вы искали?
   - Бумаги. Хоть что-то. Документы на дом. Имущественные сертификаты. Списки заказов и клиентуры. Счета. Бухгалтерские книги. Ничего этого нет. Во всём доме ни одной покрытой каракулями бумажки.
   - Братство?
   - Вероятно. Кстати, о Братстве... Присядь.
   - Зачем?
   Денис усмехнулся.
   - Да так. Для тебя есть неприятная новость. Тебе придётся выйти из группы.
   - Что?!
   - Да не шуми. Это в интересах всех фейри. Сейчас поясню. Нам нужен курьер. Кто-то должен отправиться с отчётом на Базу. И не надейся на связь. Звёзды не успокоятся. Чтобы их взбудоражить людям вполне предостаточно простеньких и в меру мощных ламповых передатчиков. Мудрость не велика. Подавай в эфир сигналы, и Звёзды, как потревоженный улей, будут жужжать, жужжать и жужжать.
   - Сам додумался? - настроение у меня сразу как-то резко испортилось. Всё-таки третий лишний. По какой-то причине Дан счёл, что я ненадёжен, и решил задвинуть меня в безопасное место. Почему? Я ж лучше него вписываюсь в городскую среду. И вообще, кто это сделал тебя самым главным?
   - Нет, подсказали, - Ден стал серьёзен, и мне поверилось сразу: да, действительно, полёта фантазии в словах моего друга не наблюдается; ему нашептали.
   - Поверь. Эти могут.
   - Братство?
   - Да, Братство.
   - Не слишком ли ты их...
   - Игорь, что ты знаешь о них?
   Ну-у, много чего. Слухов разных, вздорных и невнятных. Фанатики, в общем-то, шпионско-диверсионного толка.
   - Ну, а что знаешь ты?
   - Немного, - взгляд Дениса был холодным и колким - не будь я так обижен, то устыдился бы столь явно демонстрировать ему признаки своего эгоизма.
   - Они технопоклонники. Объект поклонения - оружие: от пистолетов-автоматов, до тяжёлой артиллерии и ракет. Основной постулат: смерть освобождает, но её следует заслужить. Мрачные фанатики. По сравнению с ними Адепты и Магистры просто сорная поросль. Братство Левого Пути подчинялось Верховному. Как теперь выяснилось номинально. Именно они стали основной движущей силой произошедшего переворота. Его лидеры - серые кардиналы. Они любят оставаться в тени. Про них ничего неизвестно. Ни имён, ни подробностей биографии, ни места пребывания. Они призраки. Как и прочие члены Братства.
   Дан замолчал.
   - Это и всё? Это и вся информация?
   - Мало? Не переживай. Добудем ещё. Но вначале База...
   - Почему я?
   - Игорь. Нам нужна их поддержка, оборудование, люди. Нужно увезти Спящих. Пробудить Конттуина. Поднять архивы. Может быть, врубить Сигнализацию. Усилить охрану наших хранилищ и складов. Установить слежку за наиболее подозрительными объектами времён Войны, которые по тем или иным причинам, пребывая в том или ином состоянии, оказались в руках людей. Возможно, даже привлечь к этому делу Последователей...
   Денис говорил ещё много чего, долго и красочно. Я улавливал блеск в его глазах и смотрел, как он машет руками, но в мозгу у меня осела одна лишь его рваная фраза: "Может быть, врубить Сигнализацию...".
   Вот значит что. Пустить в Межпространство сигнал о воскресшей опасности. Позвать Ушедших. Тех, что на другом конце Связи. Которая, кажется, оборвалась... Вот оно что...
   Когда напор в речах Дана начал ослабевать, я тихо сказал:
   - Охн, выйди, пожалуйста.
   Недоумённая пауза. Потом хлопнула дверь. Я пояснил:
   - Он человек.
   - И?
   - Сигнализация. Ты спятил.
   - С чего ты решил?
   - Проблема-то местного характера.
   Денис посмотрел на меня как на ненормального. В его глазах читалось ясно: неужели ты не понимаешь? Понимаю. В том-то и дело, что слишком хорошо понимаю.
   - Ты хочешь вызвать Наставников.
   Да, угадал. В его глазах сверкнула и угасла искра. Хочет, конечно же, хочет. Как и все мы. Но нельзя же позволять желанию брать верх над честью и долгом. Для меня в один миг сложились вместе кусочки мозаики. Пропажа Спящих. Исчезновение Бориса. Неужели они в сговоре? Как удобно выходит: подчищают хранилище, находящееся в ведении Дениса, и переносят его содержимое в то место, где его проще найти. Вот так совпадение. Странно ведь, да? А вмешательство людей? Какая игра! И как хорошо это всё объясняется. Охн - ему большой друг, отсюда, через него, поддержка Общества. Для Бориса и Дана взбаламутить Звёзды и тем самым пресечь дистанционную связь - не проблема. Остаётся лишь убедить прекрасным спектаклем кого-нибудь вроде меня в серьёзности происходящего - люди, мол, чрезвычайно вдруг поумнели, или же воскресли призраки прошлого - и на Базе поднимут тревогу. Сами эти "сведенья" предоставлять не хотят - их самих наши быстро выведут на чистую воду - желают, чтобы сообщение до Дежурных донёс кто-нибудь убеждённый. Именно потому на Базу отправляют меня.
   - Почему вы с Борисом затеяли этот обман?
   - Что?!
   По его глазам я понял как был не прав. Нет, Дан не устраивал заговора с целью спровоцировать по ложной тревоге вызов Наставников. Такой взгляд не может солгать. Я был не прав. Как бы Дан не устал от сложившийся безысходности, он, как и я, как и любой другой из нашей братии, не стал бы вытворять подобные безобразия. Наставники, да пусть недолог будет их путь, я уверен, помнят о нас, и незачем их беспокоить никакой Сигнализацией.
   Стыд за недостойные мысли нахлынул на меня пенной волной, заставляя краснеть и теряться. Я... Я был неправ... Действительно, какая глупая мысль... Моя головоломка рассыпалась в прах, разделилась на множество новых кусочков. Братство... Общество... Борис... Спящие... Люси... Конттуин... Станковый пулемёт... И многое другое... Мелкое, но абсолютно не вписывающееся в созданный мной блеклый набросок. Ой как я был неправ... И зачем я задал этот дурацкий вопрос?
   Стыдно, то стыд...
   - Ладно, - вина так и пёрла из меня. - Я согласен прогуляться на Базу. Но только учти... Проблема - местного характера. Люди, не фейри... И прочее... Ну, я полагаю, понятно...
   В его глазах, ещё больше смущая меня, расцвело понимание.
   - Игорь, ты полагаешь, что я?..
   Нет! Человеческий бог побери. Никогда. От стыда я столь поглупел, что стал немедля в путь собираться.
   - Говори, что передать, и я пойду. Раньше выйду - раньше приду...
   - Игорь, ты что?
   - Извини. Заподозрил... Был неправ... Отмочил глупость... Осознаю... Понимаю...
   - Игорь...
   - Давай не будем больше об этом!.. Давай, что передать?..
   - Да не торопись ты так... Ты нам будешь нужен до погрузки. А что передать? Да всё, что видел.
   - А куда вы увозите Спящих?
   - Есть одно такое местечко. Люди... Общинники окрестили его Путеводителем Мёртвых. Это какие-то катакомбы. Они используют их для проведения религиозных церемоний. Запиши его координаты в свой "блокнот".
   Прикоснувшись к рукояти Обсидиана, я обиженно пробормотал:
   - ...сам ты блокнот... Говори.
   - И думаю, тебе полезно будет знать ещё кое-что...
  
   Говорят, одна из проблем в жизни фейри заключается в том, что мы считаем что всё в этом мире должно быть идеально. У нас нет поговорки: правила создаются для того, чтобы их нарушать. И то, что в людском обществе порой провозглашается одно, а делается другое, лично меня всегда поражало. Поведение людей - с двойным дном. Чиновнику необязательно быть добродетельным - достаточно таким лишь казаться. Я не знал, как легко в этом городе всё покупается.
   Шествие нашего, далеко не маленького "каравана" (с два десятка телег, длинной змеёй ползущих по узким улицам) походило на парадный выход знатных вельмож. Все признаки налицо: обилие транспорта и огромная свита сопровождающих, напоминающих кучу муравьёв, волокущих огромную гусеницу. Лунари суетились вовсю: оттесняя толпу, освобождая проезд, соря деньгами на пути кортежа.
   - Стоять! Что везёте?
   - Броню, из оружейной Бориса. Извольте взглянуть на бумаги, - и сопроводительный шелест отсчитываемых ассигнаций, подобно волшебному ключику распахивающих пошире ворота встречной заставы.
   - Шире. Ещё шире. Видите, что не пройдёт.
   Пройдёт. А не пройдёт, пропихнут. Боком, волоком, на руках пронесут. А ты знай всё отсчитывай. Разноцветной гербовой бумагой. А если кому такая оплата не нравится, то жёлтеньким и звенящим, кругленьким, приятным на вид, на ощупь и вкус. Эк с каким довольным видом прикусывают. Настоящая!
   До посадочной площадки добрались нормально. Ни одного досмотра! Только видимость и непреходящая навязчивость алчных до чужих денег чинуш.
   Сколько заплатили не знаю. Должно быть целое состояние средней степени зажиточности горожанина. Богато Подлунное Общество! Или мы тот случай, когда бережливость не добродетель?
   Вот как значит устроено у людей. Шумно и быстро. А я бы со своими понятиями правильности и недостатками в воспитании (происходящими исключительно из-за того, что я особенности взаимоотношений фейри переношу на людишек) долго бы мудрил как стать тоньше листа и просочиться в ничтожные щелочки действующих (ну пусть иногда) законов и постановлений этого продажного города. Да, прав был Охнач: деньги - лучшее средство для решения всякого рода спорных вопросов. И ведь не единожды мне это говорят. И когда только я это усвою!
   Деньги. Деньги. Для людей важны деньги.
   Перед погрузкой мы распрощались. Я терпеливо выслушал последние наставления Дана, пожал руку Дака, чмокнул в щёчку Люси и, лишь единожды обернувшись на краю лётного, чтобы помахать рукой на прощание, зашагал в направлении пригорода.
  
   Остаток дня я затратил на приобретение припасов. Спешка спешкой, а у желудка на сей счёт свои соображения. Испытывая определённую стеснённость в средствах, я с остервенением торговался за каждый медяк, смутно осознавая, что просто тяну время.
   Я в Харке. Неужели я не зайду навестить Клару? Времени нет. Она живёт в Красном квартале, да и дела... Имеется в виду не только мои - у неё чертовски много клиентов, она заслуженно пользуется успехом. И хоть я вхожу в число её немногих друзей встретиться с ней совершенно не просто.
   Странно даже. Я познакомился с ней когда она была ещё босоногой девчонкой пятнадцати лет: большеглазой, чумазой, в потрёпанном деревенском платьице, без царя в голове, битой жизнью. Таких немало бродило и бродит по дорогам Окраины. Что меня в ней привлекло? Не цена. В жизни не пробовал продажной любви. Что-то в ней было - во взгляде, в манерах - из-за чего я её выделил из целой толпы вызывающего поведения девиц.
   Был жаркий полдень, дорога и пыль. Мне было скучно, и я, проезжая мимо верхом, с неприязнью поглядывал на измученных духотой проституток и сутенёров, изнывающих от тоски и безделья. Многим не нравилось моё выражение. Девки за спиной тихо ругались, а крепкие дюжие парни озабоченно скалились, косясь но притороченный к седлу меч, прикидывая, тот ли я человек, на которого можно наехать. Не тот. И хоть дорога вне городской территории, и гвардейцы на неё не захаживают, да и вид мой не очень внушителен, ввязаться в сору со мной никто не решился. Незачем. Едет себе человечек, и пускай себе едет. Жара. Истома. Усталость души. Лень. И только исключительно ради порядка произносится в мой адрес несколько грязных ругательств-призывов (...Эй ты... крутой, да?.. иди-ка сюда...).
   И вдруг искрящийся взгляд карих глаз на измученном личике. Малый проблеск эмоций посреди бескрайнего моря корысти, безысходной тоски и блеклой злости.
   Я среагировал странно: наклонился в седле, протянул ей руку и тихо сказал:
   - Поехали со мной. Я отвезу тебя в другой мир.
   - К-куда?
   - Куда пожелаешь.
   Она испугалась. Попятилась. За её спиной очнулась "охрана". Грязный, пьяный мужик проорал:
   - Эй! Не так быстро! Двадцать медяшек и не далее чем за кустами!..
   Её передёрнуло. Она нервно сжалась. Потом распрямилась и метнулась как подпружиненная.
   - Давай! Только быстро!
   Я пустил вскачь коня, и долго до нашего слуха доносились проклятья вперемешку с обещаниями попереломать кой-кому ноги и повыдёргивать всё что можно.
   Ехали мы долго и молча. Связного диалога не получалось. Почему она со мной? По её словам "она тому мужику задолжала". Я привёз её в Харк. Дал денег, принарядил у портного. Пытался даже подыскать ей кой-какую работу. Да только без толку. Слишком уж ветреной она являлась особой. В конце концов она занялась тем единственным, что умела - торговлей. Собой разумеется.
   Судьбы наши переплелись как-то странно. Встречи я с ней не искал, но наши пути удивительно часто пересекались.
   Вначале ей не везло. Трения с конкурентками, сутенёрами и полицией нравов. Штрафы, потасовки в подворотнях, тюремные коридоры и телесные наказания. При каждой нашей встрече мне непременно приходилось вытаскивать её из какой-нибудь передряги. Меня это одновременно забавляло и ужасало. Как можно так жить? И в один не очень солнечный день, выкупив её буквально из рук палача, я прочитал ей вдохновенную отповедь: так жить нельзя. А в ответ - большие глаза и невинный детский вопрос: а как можно-то? Пришлось заняться её воспитанием. Я пристроил её в доме Бориса и начал "скармливать" ей различные книги. К моему удивлению она умела сносно читать и писать. Почерк у неё был совершенно ужасен, а усидчивость минимальна, но мне всё же удалось ей втолковать, что успех любого дела, в том числе и её... гм... скажем так, бизнеса, зависит от способностей извлекать прибыль, попутно избегая подводных камней местных законов. Её сообразительный шустрый умишко быстро повыхватывал золотые крупицы из килограммов грубой книжной породы, слив в странный сплав сведенья из местных кодексов и городских постановлений, а также поэзию, моду, психологию и философию. У неё была странная, как тут говорят "женская" логика, а суждения порой дики и необычны. Я приходил в отчаянье, видя, как искажались в её мозгу привнесённые мной мысли. В какой-то момент я стал понимать: толку от моих стараний не будет. В конце концов она убежала. Вернее грациозно ушла, прихватив с собой солидную денежную сумму и с дюжину книг, по поводу которых наверно до сих пор ворчливо поскрипывает их владелец Борис.
   Почти год о ней ничего не было слышно. А потом она объявилась. Во всём своём блеске. Меня в ту пору в городе не было. Её карета подкатила к дому Бориса, и она, в пышном наряде и почтительном сопровождении свиты, шустрым вихрем прошлась по оружейной, одарив всех улыбками и компенсировав хозяину сундучком с драгоценностями все былые убытки. Для меня она оставила адрес и переполненную "мурлыкающими" словоизлияниями записку.
   С тех пор наши взаимоотношения перешли в новую фазу. Фейри-полукровка и первоклассная куртизанка. Как ни странно она знала кто я ("таких людей не бывает"), да я и не больно-то это скрывал. Друзей среди людей у меня не так уж и много, а к ней я испытывал особое чувство: смесь удивления и восхищения - слишком уж необычно смешались в ней людская дикость и благородство.
   Я хочу её видеть. Может быть, я в неё просто влюбился? Нет, это немыслимо.
   Но как бы то ни было, постепенно блуждая, я приближался к её кварталу. Дан охарактеризовал бы моё влечение грубо и просто. Ну и бог с ним.
   Какое-то время моё желание пообщаться с этой представительницей прекрасного пола довольно успешно боролось с чувством долга, и вполне возможно, что я эту ночь провёл бы в нежных объятиях, если б не одна неприятность.
   Слежка.
   Её я не сразу заметил. То ли люди в последнее время стали в этом деле чересчур искусны и осторожны, то ли я не тем чем надо был озабочен, но только обнаружил её я совершенно случайно. Внезапно окончательно определившись с местом сегодняшнего ночлега, я решительно изменил направление своего движения. В Красный квартал! В конце концов у неё я не часто бываю. Может же она ради меня изменить своё расписание. Может же? Раньше могла.
   Человек шедший за мной попятам такого не ожидал. Он находился на почтительном расстоянии, но толпа вокруг него была редка. Он попал в моё поле зрения. Не дёрнулся, не засуетился, торопливо отводя взгляд и пытаясь прикинуться веником. Нет, он спокойно продолжил движение, скучающе скользнув по мне взглядом как по простому прохожему: не долго, не кратко, а как полагается. Но во мне всплыло подозрение. Я ощутил чужое волнение и интерес. Кто ты? Брат? Или лунарь? Кто ж его знает. Во мне возникло желание его испытать. Но я всё же сдержался. Ибо давно выработал для себя правило: не ищи неприятности, пусть они тебя находят самостоятельно.
   Через полчаса я обнаружил ещё пару-тройку шпиков. Обложили.
   Нет, к Кларе я не пойду. Не могу рисковать и подставлять её под удар. Заночую я нынче на простом постоялом дворе. А с утра в путь.
   В городе мне от слежки не скрыться. Как-то пытался - не от профессиональных шпионов, а от обычных воров - ни черта не получилось. Профессиональный подход, неплохая организация и знание города, плюс достаточное количество задействованных людей практически не оставляют шансов на успешное бегство. Суетные метания лишь заставят противника вести себя более дерзко. Оторвусь от них я за городом, где-нибудь в бескрайнем лесу. Поначалу оставлю след глубокий и очень заметный, заведу их куда следует, а потом тихонько исчезну, как умеют лишь фейри. А пока делаю вид, будто ничего не заметил. Пусть верят в чужую беспечность.
  
   В голове стучал паровой молот. Ухал, содрогался, ударял в самые глубины черепной коробки. Ощущение разбитости текло по всему телу, заставляя разум сосредоточиться лишь на себе и не давая ему приподняться из грязной жижи низменных потребностей тела, изнывающего от какой-то странной усталости и чувства голода, перемежающихся с накатывающей волнами тошнотой. Что происходит? Где я? Боже, Наставники, да пусть ваш путь и т.д. и т.п. ... Как мне хр... плохо. Я что, вчера отравился?
   Память услужливо возродила во рту отвратительный вкус трактирной каши. Какая гадость.
   Тошнота жутким спазмом прошлась по гортани, а живот резко отозвался нездоровым урчанием. Да, очевидно, еще с первой ложки её вкус мне показался весьма подозрительным. Одной ложкой, впрочем всё и ограничилось. Хвала моей врождённой брезгливости! Я жив. Вроде бы... Лучше б я умер... Как мне... нехорошо...
   Дверь со скрипом открылась.
   Кого это там принесло? Без стука. В мою комнату!
   - Привет, Игро! - голос, звонкий и жизнерадостный, привнёс в мою душу океанскую свежесть.
   Клара? Ура! Радость встречи была столь велика, что я напрочь забыл насколько плохи дела у моего организма.
   - Проснулся? - она села рядом, и её нежные руки коснулись лица. Мне почему-то подумалось, что она меня поцелует. Но я обманулся. Она лишь улыбнулась.
   Как она восхитительна! Каштановые волосы. Белая кожа. Чуть вздёрнутый носик. Остренький подбородок. От самых ушей и до пальцев ног она являет собой мой идеал красоты. Одно время я таскал с собой её фотографию, и даже всерьёз подумывал показать её Дану, но потом, не помню отчего, устыдился и избавился от снимка. Глупцом был.
   - Как ты здесь оказалась?
   - А ты?
   - Я первым спросил.
   - Меня наняли.
   Ревность появилась нежданно и кольнула булавкой.
   - Кто? И зачем?
   - Приглядеть за тобой. Мне сказали, что ты очень плох.
   - Кто сказал?
   - Узнаешь, когда прилетим.
   Не понял.
   Только сейчас в глаза мне бросилось, что я нахожусь не в снятой мной на ночь комнате. Та была маленькой, а эта даже слишком мала. Из мебели кровать, табурет и сундук. А за окном - голубое небо и тишина. Где я?
   - Тихо-то как.
   Она сказала:
   - Ага. Машину выключили уже два часа как, а-то до этого такой стрёкот стоял.
  

Дан Арчер (VI)

   Это был дирижабль "мягкой" конструкции. Относительно небольшой, объёмом 20 тысяч кубометров, с подвесным креплением двух расположенных друг за другом гондол и вызывающими сомнения в функциональности нагромождениями стабилизаторов и рулей, а также некоторого подобия парусной оснастки. Между гондолами пролегала металлическая ферма, явно служащая не только для обеспечения жёсткости конструкции, но и для сообщения. Передняя гондола имела остекление. Из неё далеко в стороны выпирали стойки с винтами, а из днища торчали гнутые трубы выхлопа.
   Вообще этот воздушный корабль своей формой походил на раздутую рыбину, и на меня произвёл впечатление весьма удручающее.
   Ещё глядя издалека на его вывод из эллинга, я испытал плохое предчувствие, крепкой холодной рукой схватившее меня за внутренности. Доверить свою жизнь и жизни Спящих этому... этой... неуклюжей... ненадёжной... мягко выражаясь, конструкции... Это безумие!
   Над полем витал небольшой ветерок, и под его порывами дирижабль вздрагивал, то стремясь своей мощью подбросить вверх удерживающих его за канаты людей, то не менее пугающе устремляясь к земле, попав в нисходящие потоки, образовавшиеся по воле ветра в воротах ангара.
   - Сегодня погода ужасная, - Верховный, судорожно сглатывая, напряжённо наблюдал за выводом дирижабля. - И этот эллинг построен ужасно.
   Да. И солнце ужасно, и эта зелень, и эта жара. И даже небесная синева без единого облачка.
   - Он расположен совсем неудачно. Ветры постоянно дуют под углом в ворота, как в большую воронку. Да и аэродинамика у него отвратительна. Судно при открытых воротах может повредить даже на стоянке внутри. Ух-х...
   Дирижабль резко пригнуло к земле, хвост повело в сторону - только чудо не позволило ему столкнуться с воротами.
   - Ввод-вывод судна это очень ответственно. Немало аварий происходит именно в этот момент...
   В это я верю. Внутренне я уже был готов отдать приказ на разгрузку. Человек, судя по всему, это осознавал, а потому не переставал заискивающе заглядывать мне в лицо. И как только я позволил себя уговорить?
   Воздушный корабль выпрямился, выйдя из эллинга, и, оказавшись под открытым небом, стал более смирным и менее восприимчивым к нападкам ветра.
   - Вот. Трудное уже позади. Будем надеяться, что погода останется прежней.
   То есть просто ужасной. Иначе до пункта назначения нам не добраться. И как только я позволил себя уговорить?
  
   Первые опасения у меня отчасти развеялись, едва только дирижабль распрощался с землёй и взмыл в синее небо.
   Полёт. Безусловно, это очень красиво. Подставляя лицо потокам ветра и вслушиваясь в басовитое гудение двигателей, я позабыл свои страхи под впечатлением открывшегося вида и всей душой ощутил, почему люди не расстаются с мечтой взлететь ввысь, несмотря на большие потери и трудности. Страх смерти у них не заглушает желанья летать. Они падают, расшибаются, горят от малейшей искры, рискуют жизнью, пускаясь в воздушное плаванье на этих взрывоопасных и покорных природным капризам конструкциях, но с мечтой не расстаются...
   - Знаешь, всегда желал полетать на подобной штуке, но ранее как-то не приходилось, - Охнач стоял рядом и, также как я, любовался этим небом, и этой землёй, стремящимися слиться у линии горизонта, подёрнутой лёгкой дымкой. - Свои суда мы стали строить совершенно недавно. Лет двадцать назад. До того прибегали к услугам южных дьяволов. В основном для войны.
   - Войны?
   - Да. Это страшное оружие террора. Быстры, вместительны, недосягаемы для лишённых крыльев. И способны нанести удар в самое сердце страны, минуя заставы, крепости, армии.
   Ах да. Как я забыл. Война. Любимейшая забава сильных мира сего.
   К ощущению красоты добавился горьковатый привкус тоски. Люди никогда не меняются. Жаль...
   Капсулы Спящих, завёрнутые для пущей надёжности в брезент, занимали большую часть гондолы. У меня вызывали сомнения крепления, но люди утверждали, что груз не сдвинется с места даже во время самого сильного шторма.
   - Мы перегружены.
   - Что?
   Заметив, куда я смотрю, Охнач кивнул в сторону капсул.
   - Слишком большой вес. Мы летим слишком близко к земле.
   - Это опасно?
   Он пожал неопределённо плечами.
   - Я не знаток. Но думаю, мы не разобьёмся, даже если попадём в нисходящие.
   - Так в чём же проблема?
   - Главная опасность заключается во встрече с другим дирижаблем. В воздушном бою главное иметь превосходство в скорости и в высоте.
   - А такая опасность имеется?
   Охнач задумался.
   - Там, на стоянке, я заметил "Геральдику". Этот корабль также принадлежит Обществу.
   - Он тебя беспокоит?
   - Он больше чем этот. Обладает большей скоростью, грузоподъёмностью и надёжностью.
   Теперь настал мой черёд серьёзно задуматься.
   - Он повреждён?
   - Или имеет другого хозяина.
   - Не понимаю.
   - Братство. Они сказали, что никого не нашли. А может быть, и не искали? И зачем их искать, если они никуда не скрываются? Власти Харка вряд ли позволили б открытую конфронтацию. Полицейские силы у них очень суровы.
   - А наш выход?..
   - Не противозаконно. Да к тому же мы очень щедро платили. По самым высоким тарифам.
   Вот так-так. Похоже, делала у "нашего" Верховного обстоят намного хуже, чем он пытается представить. Его обложили. И он идёт на самый отчаянный риск, разыгрывая последние козырные карты. Это плохо. Я чувствую себя обманутым.
   На что ж он надеется? Каковы его силы и сферы влияния? Но ведь он сказал, что его противники в меньшинстве. Чёрт. Неужели люди научились нам лгать?
   Следует ещё раз его потрясти.
   - Эрик.
   Он вёл светскую беседу с Люси.
   - Идите сюда.
   - Простите, мадам, - через мгновение он возник перед нами.
   - Вы что-то хотели?
   - Да. У меня возникли вопросы. Похоже, к нашей ночной беседе вы были слишком хорошо подготовлены. Вам почти удалось.
   - О чём это вы?
   В его голосе обозначилась дрожь. Чую, чую.
   - Вы мне лгали. Очень виртуозно. Примите мои комплименты.
   - Я... Никогда...
   - Ладно, ладно. Я вас понимаю. Вам позарез необходимы союзники. Это заставляло вас скрывать истинное положение дел. Теперь же, когда вы их заполучили, может быть, вы, наконец, отбросив комплексы и стеснение, посвятите нас в реальную расстановку сил?
   Запах его изменился. На лбу проступила испарина. Дыхание сбилось с ритма. А сердце гулко заколотилось. Да. Думаю, он собирался нам всё рассказать, но не сейчас. В данный момент он не готов. Что ж, это неплохо.
   - Я жду.
   - Я... - в его глазах бился страх; слишком большие ставки для обычного человека - он не хочет всё потерять.
   Чрезмерно длинная пауза.
   - Расскажите мне о "Геральдике".
   Верховный бросил короткий, но преисполненный озлобленности взгляд в направлении Охнача.
   - Это судно принадлежало раньше Подлунному Воинству.
   - Вот как, - я начал испытывать лёгкое раздражение по поводу того, что все ответы приходится тянуть из него чуть ли не клещами. - Не думаю, что вы его продали.
   - Да, - он горделиво вскинул подбородок, пытаясь сохранить остатки лоскутами сползающего с него достоинства. - Мы не продавали. Мы ни с кем не торгуем своими технологиями и артефактами.
   - В таком случае я заключаю, что он оказался в чужих руках в результате раскола. Не так ли?
   - Да. Он принадлежит максималистам.
   - Он производит впечатление более совершенного судна, чем наша посудина.
   - Так и есть, - на его лице проступило озлобленное выражение. - К сожалению, это именно так. Но, - последовала быстрая поправка в ответ на проблеск грозовых туч на моей и без того не сияющей от восторга физиономии, - они только что прибыли. У них не было времени пополнить запасы водорода и топлива. Более того, при вводе в один из этих ужасных харковских эллингов мы имели удовольствие видеть, как в воротах произошло столкновение. У "Геральдики" повреждены с одного бока стабилизаторы и рули. А может, если судьба была к нам благосклонна, имеются повреждения и внутри корпуса.
   - Вы надеетесь на удачу?
   - Только это нас и спасает. У нас есть несколько дней, прежде чем Геральдика поднимется в небо.
   - Вы хотите сказать, нельзя летать без рулей?
   - Без водорода нельзя. А именно его у них как раз и нет. Они были ещё на подходе, когда мы скупили все запасы и стравили излишки в воздух. А местная водородная фабрика, даже при круглосуточной загрузке, сможет поставить им необходимое количество горящего воздуха только по истечении многих десятков часов.
   - Вы так на это рассчитываете.
   Он моргнул.
   - Они производят летучий газ примитивным варварским способом. Воздействием слабого раствора кислоты на железную стружку. Так называемым бочечным способом. Их методы крайне непроизводительны. И влекут большие расходы. Им нужны тонны железных стружек и концентрированной серной кислоты. Десятки тысяч вёдер воды. Много угля и хлористого кальция. Одни только эти материалы влетают в копеечку, и их закупка, подвоз, подготовка требует времени. У нас есть несколько дней.
   - С этим ясно, - преисполнившись впечатления, я посмотрел на огромный газовый баллон у нас над головой; надо же, как много проблем, связанных даже с такой казалось примитивной техникой - у них тут похоже с этим связана целая индустрия. - А сколько ещё дирижаблей имеется у максималистов?
   - Два, - мрачно произнёс со своего места Охнач. - Ещё два.
   Наградой за вмешательство ему был неприязненный взгляд Верховного Мага.
   - "Механик" и "Физика".
   - Да! - в словах человека проявилась ядовитая желчность. - "Механик" и "Физика". Суда объёмом 18 и 22 тысячи кубометров. Полужёсткой конструкции. Каждый оснащён тремя двигателями мощностью 145 и 170 лошадиных сил, позволяющими развивать скорость: "Механику" - 57 километров в час, "Физике" - 65. Радиус их действия - около полутора тысяч километров. Плюс-минус пара сотен. Высота полёта до трёх километров. Время пребывания в воздухе до десяти суток. Вес полезной нагрузки - три восемьсот и пять тысяч килограмм, соответственно. Вас удовлетворят подобные сведенья? Или вы хотите знать что-то ещё?
   - Я хочу знать, могут ли эти суда нам угрожать? - голос мой стал глухим, под воздействием всплывшего во мне гнева. Этот Верховный Без Имени, или как он там в первый раз нам представился, начал меня доставать. Мутный субъект. Скрытный и нетерпимый, только благодаря сложившимся обстоятельствам вынужденный сдерживать свои порывы.
   - И ваша позиция меня удивляет. То вы обещаете подарить нам все ваши тайны и воздушный шарик в придачу, то вдруг как черепаха прячетесь в панцирь. Вы нарушаете сложившееся соглашение. Боюсь, при такой тактике на этом поле боя вы можете потерпеть поражение.
   Человек побледнел. И я вдруг осознал, какое он сейчас претерпевает унижение. Рождённый и выросший в обществе, неистово цепляющемся за старые секреты и знания, окружившем свое прошлое ореолом мистики и загадочности, он с младых лет впитал предрассудки помешанной на секретности организации, и теперь для него разгласить собранную по крохам и с трудом усвоенную информацию также постыдно, как и молодой женщине предстать обнаженной перед посторонним мужчиной.
   Жалко его. Но сейчас не место и не время для жалости. К тому же он вряд ли испытывает потребность в том, чтобы его пожалели. Скорее наоборот, перегрызёт глотку любому, кто даст хоть намёк, что он жалок. Жалость, в понимании людей, удел слабых.
   - Я... не собираюсь нарушать соглашение. Вернее наоборот... я боюсь, как бы вы его не нарушили.
   В словах его прозвучала безысходная истина. Да, он боится. И я ничем не могу его успокоить. Один я ничего не решаю, а что скажут фейри - я знаю. МЫ не будем вам помогать. Ваши проблемы нас не касаются.
   - Я знаю, что вы думаете, - его голос дрожал. - Вы не любите людей. Вы считаете - мы дикари. У нас разный уровень развития. Но поверьте, пройдут тысячелетия, и Звёзды угаснут, и тогда ничто не помешает нам развиваться. Мы извлечём на свет старые тайны, и тогда мы сравняемся. Мы и фейри. Один уровень. Силы и Техники.
   На моих устах застыла ирония. Я покачал головой.
   - Почему вы улыбаетесь? Почему вы киваете?..
   - Дело не в технике, не в технологиях. Дело в другом. У нас разные меры добра и зла. Дело в мировоззрении - в том, чему Звёзды развиваться не препятствуют.
   - Вы заблуждаетесь.
   Моя ироничность усилилась. Надо же, каково заявление!
   - Фейри заблуждаются. Добро и зло понятия никчёмные и относительные. Я это вам докажу. Доказательство очень простое. Вам знакомо понятие абсолютного нуля? Конечно, знакомо. Абсолютный ноль - это когда тепловое движение молекул совершенно прекращено. Противоположность ему - возрастание хаотичного движения, увеличение теплоты, уходящее в бесконечность.
   Прекрасно. Вместо диспута о философии я получил бесплатную лекцию по физике.
   - На эту, так сказать, линию накладывается небольшой, ничтожно малый отрезок, в пределах которого колеблется температура на нашей планете. Что собой с точки зрения бесконечности представляют такие понятия как тепло, холодно, жарко? Просто хаотичное движение молекул. В одном случае быстрее. В другом медленнее. Но сильный холод для человека смертелен. Да и высокие температуры его убивают. Что является для человека злом? Холод или жара? Или и то и другое? Тогда что для него добро? Нечто посередине? Разъясните мне, что такое добро? И что зло? На каком конце воображаемой линии вы укажите им место? На нуле? Или же в бесконечности? А если они выходят за отметку того, что способно вынести человечество?
   - Это всё демагогия...
   - Нет. Это закон выживания. Понятия добра и зла относительны. Также как понятия холода и тепла. Вы просто живёте в другом "тепловом" диапазоне. Измени ваш "климат", и ваши понятия добра и зла к нему адаптируются.
   Был бы сейчас поблизости Игорь, он бы сказал: забивание чёрной курицы белой тростью - ярчайший пример человеческой логики; и ты собираешься воспринимать их всерьёз?
   - Так что насчёт чужих дирижаблей?
   - Они нам не опасны.
   - Хотел бы и я иметь такую ж уверенность.
   - Ветер. Он сейчас переменный и сильный, и дует в нужном для нас направлении.
   - Ветер?
   - При боковом ветре более шести метров в секунду вывести дирижабль из эллинга без повреждений практически невозможно. "Механик" сейчас базируется в Кроме. "Физика" намного южнее. Нас друг от друга отделяет около пятисот километров. Но расстояние это ерунда. В ближайшие несколько дней они вряд ли поднимутся в небо.
   - Откуда такая уверенность?
   - Мы располагаем метеорологическими данными. По всему архипелагу разбросана сеть наблюдательных станций. По области Крома прогнозируется: ветер переменный, юго-западный, 12 метров в секунду, малая облачность, без осадков, температура воздуха 35 градусов.
   - Но откуда вы располагаете?..
   - Что? - он удивился; потом сообразил. - А, вы не знаете... Голубиная почта. Прогнозирование погоды являет собой практически независимую организацию. Обычно этим занимаются монахи. Им нравится разговаривать с ветром. Ну, а свои наблюдения они рассылают во все города так или иначе связанные с воздухоплаваньем.
   Да-а... Вот тебе и чёрная курица с белой тростью... Имеется надёжная, и главное "общественная", организация наблюдения за погодой. Удивительно. Можно сказать, невероятно. Мечта взлететь в небо дала толчок не только целым отраслям промышленности, но и стимулировала возникновение специфических общественных структур и зарождение новых (или возрождённых?) областей знания. По крайней мере, пару столетий назад ничего подобного не наблюдалось. Люди меня удивляют. Как мало, выясняется, мы о них знаем.
   - Есть ещё что-нибудь, чего я не знаю? Что ещё принесла вам голубиная почта, помимо сводки погоды?
   Маг зябко передёрнул плечами - наверху действительно было нежарко, но думаю, источником его озноба была не прохлада. Что? Что-то не так?
   - Мы утратили Харк...
   - Что?
   Голос его стал безжизненным и зашелестел по-стариковски.
   - Мы утратили всё... Максималисты перешли в наступление... Они прибрали к рукам города... области... ВСЁ... Для нас это конец... Я не знаю, жив ли ещё кто из Совета... Но... Более мы ничем не владеем...
   Так. Вчера он был лидером Подлунного Воинства, сегодня же стал изгоем. Утратил всё... А ведь он это предчувствовал. Нет. Более того, знал, что так будет.
   Я тихо-тихо сказал:
   - На что ж вы надеялись?..
   Взгляд его стал неожиданно влажным.
   - Мы просчитались.
   - Да уж. Пожалуй.
   Это было паршиво. Придётся в наш план вносить коррективы. Где-то надо пристроить капсулы Спящих, и желательно, чтобы люди даже не подозревали о местонахождении этого самого "где-то".
   Задачка.
   Я рассчитывал переждать в Путеводителе Мёртвых пока не придёт наш транспорт, но теперь этот вариант отпадает. Везти их прямо на Базу? Исключено. Не в этой компании. Обратно в хранилище? Это мне тоже не нравится. Как быть? На что-то ж надо решиться.
   - Что ж, - решение далось мне нелегко. Чувствую, ждёт меня трибунал, но по-иному нельзя. Не знаю иного надёжного и, тем не менее, засвеченного перед людьми места кроме Холма Фейри.
   - Меняем курс. Летим на восток.
   - Зачем?! Я думал... Вы же согласились посетить Путеводитель Мёртвых.
   Я внимательно посмотрел на него, в его блеклые, точно выцветшие на солнце глазки. Не понимаю.
   - Вы же сказали, что всё потеряли.
   - Это так, или почти так. Метрополия нами утрачена. Но периферия пока что за нами.
   - Пока что?
   - Пока они до неё не дотянутся. У нас есть несколько дней. Вы должны это увидеть.
   - Должен ли?
   Он задрожал.
   - Да... Это часть нашей сделки. Я её соблюду. Ну, а вы... выполните свою, - он подался вперёд. - Защитите меня, - и понизив голос, чтоб его никто не услышал. - За других я уже не прошу.
   Я задумался, прикидывая и взвешивая своё любопытство - так ли оно велико, чтобы рискнуть? Я отягощён Спящими. Чёрт... Или-или. Иной возможности может не представиться. Через несколько дней створки этой двери могут захлопнуться, и тогда чтобы заглянуть за неё потребуется увесистый "ломик". Надо признаться, успешный шпионаж организовать мы вряд ли сможем, а войсковую операцию никто не позволит.
   - Насколько это опасно?
   - Путеводитель - на острове. Вдалеке от архипелага, в опасных водах. Нынешняя погода с моря высадку провести не позволит. Осуществить это можно только с воздуха.
   - А в этом у нас выигрыш в несколько дней...
   Я отвернулся и, облокотившись о поручни, посмотрел на линию горизонта. Там впереди забрезжило море.
   - Сколько дней у нас есть?
   - Ну-у... Если предположить, что им известен наш пункт назначения, а это они могут установить банальным методом исключения...
   - Вы же сказали, что это место никому неизвестно.
   - Ну-у... Скорее неизвестно что оно собой представляет.
   Чёрт!.. Как часто ему удаётся ввести меня в заблуждение.
   Ну так что же? Я вновь повернулся к нему.
   - "Геральдике" минимум нужно два дня. Взлёт остальных зависит от ветра.
   - Ещё раз. Почему они не могут покинуть эллинги?
   - Я же вам говорил. Дело всё в ветре, он сильный и боковой. В Кроме эллинги стационарные. Это в Кыявле и Луне они поворотные...
   Господи... Я вновь обратил взор к горизонту. Расступающаяся впереди синева завлекала...
   Два дня.
   Стоит ли?..
   Хочу...
   Могу...
   Обладаю уникальной возможностью...
   - Надеюсь, наша экскурсия пройдёт благополучно. Это в ваших интересах.
  
   К концу путешествия я знал наше судно лучше чем свои пять пальцев. Его конструкция была не так проста, как могло показаться непосвящённому, и содержала в себе множество тонкостей и ухищрений инженерного гения. Конечно, это было не навороченное чудо-юдо высоких технологий, и по большому счёту дирижабли не ахти какие сложные машины, но... всё же, пока они, на мой взгляд, самое совершенное, что смогли создать люди после окончания Эпохи Легенд.
   "Кит", а именно так называлось наше судно, являл собой второе поколение местного дирижаблестроения. Его внешняя оболочка была поделена диафрагмами-перегородками на отсеки, которые с некоторой натяжкой можно было назвать аналогом водонепроницаемых отсеков на древних боевых кораблях - при повреждении (пробоине) одного или же, боже упаси, нескольких воздушное судно по идее должно было сохранить достаточную "плавучесть", чтобы не окончить свои дни на земле. Маневрирование осуществлялось с помощью двигателей, рулей, сброса балласта и спуска подъёмного газа. Газонепроницаемость баллонов была настолько высокой, что по утверждению Эрика дирижабль мог без потерь высоты как минимум неделю провисеть в воздухе. Но это лишь в идеале. На самом деле газ из оболочки приходилось постоянно стравливать. Чтобы при этом оболочка не сморщилась как гниющее яблоко, превратившись в нечто бесформенное, что значительно уменьшало скорость полёта дирижабля и даже делало невозможным его управление, под неё в спецбаллоны закачивали воздух, уравновешивая внутреннее давление - чем и обеспечивали неизменяемость корпуса. Сквозь носовую часть оболочки, в аккурат над моторной гондолой, проходила вертикальная труба коридор, выводящая на самый верх, на небольшую площадку, предназначенную для такелажмейстера - человека призванного следить за состоянием оболочки во время полёта. Органы управления почти полностью копировали корабельные.
   В целом это была довольно жизнеспособная конструкция. Хотя и своенравная. За полтора дня полёта я успел наслушаться достаточно историй от капитана, такелажмейстера, инженера, механика и прочих десяти членов экипажа о повадках этой небесной лошадки. Истории были столь сногсшибательны, что полагаю, не каждый морской волк, заседающий за кружкой пива в портовой таверне, мог бы чем-нибудь подобным похвастаться. Чего только стоят байки о полётах сквозь шторм, когда воздух становился плотным от электричества, а молнии били в корпус и, проходя сквозь всю длину смоченной дождевой водой оболочки, выходили через корму. Романтика! Врут, конечно. Но врут красиво.
   Цель нашего полёта находилась далеко на юге. По словам Верховного это был маленький остров вулканического происхождения, площадью немногим меньше 200 километров. Скала, одним словом.
   Меня особо беспокоили вопросы навигации, так как местные навигационные приборы не отличались изяществом. Штурман ориентировался по солнцу, по цвету воды, по ещё бог знает чему, и меня интуитивность этих методов определения координат серьёзно смущала. Мы могли пройти западнее, восточнее, мы могли пролететь над островом ночью. Я уяснил: время пребывания дирижабля в воздухе определяется запасом топлива, по истощении которого он становился безвольной игрушкой ветра - и тогда неважно сколько он провисит в воздухе, сутки или более. Всё равно он окончит свои дни на земле. Или в воде.
   Наблюдатели в передней гондоле без конца всматривались в море. Ночью искали маяк. Или сигнальные огни на дежурных судах - специальных посудинах высылаемых с острова восточней и западней, чтобы увеличить наши шансы на ночное обнаружение. Но острова не было. Забрезжил рассвет. Корабельные хронометры стали отсчитывать вторые сутки полёта. Двигатели работали на экономичных оборотах. Эти механические сволочи сжирали в час более ста килограмм, постепенно облегчая нашу посудину, и принуждая стравливать из оболочки газ, чтобы поддерживать постоянной высоту полёта (на другой царили другие ветра). К тому же жаркое летнее солнце нагревало газ в оболочке, вызывая его расширение сверхдопустимого, что не раз провоцировало срабатывание предохранительных клапанов, выпускающих водород в атмосферу. К этому не помешает добавить восходящие потоки воздуха, поднимающиеся от поверхности моря, да беспрестанные маневрирования с целью избежать соседства с огромными, до пяти километров в высоту, кучевыми облаками, содержащими в своём нутре уйму влаги и грозовые разряды. Как сказал штурман: "Сквозь такие облака можно идти, но только если нет иного пути и если вы не стравливаете горючий газ из баллонов. В противном случае может и разнести".
   В общем, к полудню второго дня всех охватило волнение. Остров, когда появится остров?
   Спокойствие дилетантов сохраняли только Верховный и Охнач. Я тоже был бы спокоен, если б не улавливал чужие эмоции.
   К часу дня бензина в баках осталось на донышке. Часть команды столпилась у бензопроводов.
   А в час пятнадцать наблюдатель проверещал:
   - Вижу на юго-востоке! Смотри на десять часов!
   Топлива, к всеобщему облегчению, хватило. Мы достигли Путеводителя Мёртвых, и когда наземная команда ухватилась за сброшенные концы, последовал бурный выплеск эмоций, выразившийся в многократном "Ура", долго эхом блуждавшим в местных скалах.
  

Игро Мечник (VI)

   Ближе к полудню ко мне зашёл ещё один посетитель. Высокий, стройный, подтянутый, с коротко стрижеными волосами пшеничного цвета и грубо скроенными чертами лица. Немолод, даже очень немолод. Но непохож на развалину. Скорее наоборот, дышащий жизнью и силой. Этакий гибрид молодого тела и старческой физиономии, с соответствующей обвислостью кожи, дряблостью век и морщинами.
   Мне он весьма не понравился. Повадки у него неприятные. Не могу сказать чем, но... я всегда доверяю первому впечатлению. Настороженность при общении с людьми мне ещё никогда не вредила. Чего не скажешь о добродушной терпимости.
   Он сел. Я остался лежать.
   - Клара, милая. Выйди, пожалуйста. Прогуляйся, - голос его был приторно сладким. Выражение доброжелательным.
   В этот миг он мне напомнил свернувшуюся на солнце рептилию. Огромного, полного яда змея. Хитрого и опасного. Непонятно, то ли дремлющего после обильного завтрака, состоящего из чего-то трепещущегося и верещащего, то ли чего-то от тебя ожидающего: может быть неприятностей, а может быть хорошего шанса для верной атаки. Зубки пока скромно прячем. Язычок лишь показываем.
   Клара словно одеревенела, утратив добрую часть своей раскованной непосредственности. Механически встала. Ушла, бесшумно прикрыв фанерную дверку.
   Я успел заметить, что за дверью стоят два амбала. Охрана, однако.
   - Куда мы летим?
   Он хмыкнул.
   - Вы уже знаете. А я только хотел сказать: "Добро пожаловать на "Геральдику".
   - Бросьте паясничать. Что происходит?
   - Мы решили пригласить вас в гости.
   - Вы забыли меня об этом уведомить.
   Он улыбнулся, продемонстрировав белые (белые! и это у человека!) зубы.
   - У нас были сомнения, что вы согласитесь.
   - Сомнения верные.
   Бессознательно я дёрнулся в поисках Обсидиана. Рука жаждала сжать его узорчатую с тесьмой рукоять. Где же ты, где? Лишь мгновенье спустя я осознал, что "хозяева" вряд ли оставили б его у изголовья кровати. Проклятье.
   На меня нахлынуло горькое ощущение потери. Обсидиан был лучшим моим творением. На его доводку я потратил два года. Я подробно знал каждый его контур. Я его родитель. Он - мой ребёнок. Я привык к его тяжести, остроте и балансу. Без него я словно лишился части своего тела - очень важной и функциональной.
   Проклятье. Проклятье. Проклятье.
   - Вижу, в глазах ваших просыпается гнев. Остудитесь. Клинка поблизости нет.
   - Где он?
   Он развёл передо мной руками.
   - На корабле его нет.
   На моём лице, должно быть, отразилось сомнение.
   - В Харке вы с ним произвели на нас очень сильное впечатление. Мы не настолько глупы, чтобы дать вам вновь оказаться вместе.
   Да, пожалуй, это воистину верно. Для них мой меч - не просто оружие. Для них он средоточие магии. Могущественной и Ужасной. Нечеловеческой. Чужой и непонятной.
   Сколько я был без сознания?
   Если более суток, то меч вдали от меня должен был перейти в особый режим, облегчающий его обнаружение и исключающий применение ворами по назначению. Интеллектуальное оружие. Сделано фейри.
   По крайней мере, в радиусе десяти метров его точно нет.
   - Вы осознаёте, что сделали?
   - Мы осознаём даже то, что можем вас заживо похоронить. И никто вас не найдёт.
   Ну да, конечно. Мы улыбнулись друг другу. От моей улыбки ему стало немножечко неуютно. А мне было неуютно и так. Без клинка. Даже самого завалящего. А без Обсидиана и вовсе тоскливо.
   Проклятье.
   В моё тело были вшиты несколько трансплантатов. Один - обычный маяк, такие имеем мы все. Второй - автоматическая аптечка, тоже стандартное устройство. Третий - импульсный излучатель. О последнем особо. Он был замаскирован под первую фалангу среднего пальца на левой руке. Говорят, такую фигню придумал какой-то тёмный умелец. Собрат Конттуина. За свою жизнь я пользовался им раза четыре. После Войны. Когда стал общаться с людьми. Меня это неоднократно спасало. Это оружие нельзя отобрать. О нём никто даже не знает. А оно очень убойно. Хотя палец выжигает, чуть ли не до основания.
   Баюкая левую руку, я ощутил себя настоящим убийцей.
   Улыбка моя, должно быть, являлась оскалом!
   Человек не испугался - ведь он же хозяин положения. Он забеспокоился. Но всё же, как и полагается настоящему воину, сохранил бодрое расположение духа и внешнюю невозмутимость.
   Я поймал себя на мысли, что нечто похожее уже было. Только тогда переговоры вёл Дан, а я скромно помалкивал.
   Надо же было мне подобным образом вляпаться!
   - Чего вы хотите?
   - Сотрудничества.
   - Сотрудничества?! - мне почему-то стало очень смешно, хотя я прекрасно в тот миг понимал, что в данный момент решается вопрос моей жизни и смерти - ведь я военнопленный, а правила ведения войны у них вольны и не регламентированы. Некоторые, например, предпочитают снимать с пленных скальпы. Подумать только, какой ценный трофей! Скальп фейри. Вот только демонстрирующего его могут посчитать за лжеца. Боюсь, моя шевелюра ничем не отличается от человеческой. Да к тому же ещё и столь же немытая в последнее время.
   При мысли о мытье я начал чесаться.
   - Если хотите сотрудничать, то начните с того, что подогрейте мне ванну.
   Человек неприятно оскалился.
   - Вы любите Клару?
   Интонации в его голосе колкие, хотя выражение лица довольно беззлобное.
   Интересно, как поступил бы на моём месте Дан? Без своего чудесного лука? Не знаю. Должно быть, продолжил б ехидничать. Ему-то что? Он существо без привязанностей.
   - Вы мне угрожаете?
   - Вам нет, - желтоволосый продолжал улыбаться. - Мой личной опыт говорит, что это не приносит нужного результата.
   - Тогда ей?
   - Для этого мы её на борт и взяли.
   Угу. С этим ясно. Но откуда у этого хмыря в отношении нас какой-либо опыт?
   - Исчезновение Бориса случайно не ваша работа?
   - Исчезновение - нет. Вербовка...
   Мне неистово захотелось двинуть ему по морде. Я даже привстал, не сводя с него ясного взгляда. Эх, меч бы мне, меч!
   Он понял меня. Причём слишком буквально.
   Его стул с грохотом упал на пол, когда он вскочил на ноги.
   Это было забавно. Я засмеялся, опрокинувшись навзничь. Должно быть, личный опыт ему подсказал, что значит такой взгляд. Похоже, Борис задал им как следует жару. До того как "завербовался".
   Человек побледнел, обозлившись.
   - Что вас развеселило?
   Я ткнул в него пальцем.
   - Вы... Вы смешны.
   - Находите это смешным? - его голос прозвучал на удивление ласково. Вот зараза. Похоже, мне крепкий парень попался. Не то, что в своё время Дану. Хотя тот тоже мечтал о сотрудничестве.
   - Может быть, вы желаете, чтобы мы продемонстрировали доказательство серьёзности наших намерений?
   - Нет, - я уже успокоился. - Я верю... Нет, я знаю, что у вас хватит отмороженности сделать ей больно. Что за сотрудничество?
   Он поднял стул и снова присел. Внешне спокойный, но внутренне весь напряжённый. Странно это. Мне всегда казалось, что профессионалы должны уметь сохранять душевное равновесие. У людей в ходу множество психологических техник. Они знают, как упорядочить чувства и мысли.
   Неужели МЫ их настолько пугаем?
   - Вы как-то слишком легко согласились. Это настораживает.
   - А я ещё не согласился.
   - Хотите поиграть?
   - Что вы. Игры - это ваша прерогатива.
   - Я бы посоветовал вам относиться более серьёзно.
   - Давайте определимся, - я сел; наши взгляды столкнулись. - Если я вдруг задумаю свернуть вам шею, то я это сделаю. И охрана за дверью вам никак не поможет. И мне кажется, вы прекрасно это осознаёте. Нет, нет и нет. Не перебивайте меня. Я знаю, что вы сейчас скажите. Мол, в случае бунта пострадает она. Если я захочу вашей смерти, меня это не остановит. Поэтому во избежание недоразумений давайте выработаем соглашение. Она будет рядом со мной. По отношению к ней с вашей стороны не будет проявлено ни неуважения, ни угроз. В ближайшее время, как можно скорее, вы мне вернёте клинок. Ну, а я, со своей стороны, обязуюсь не воспламенять дирижабль. Пускай пока полетает.
   - Вы шутите?
   - Нет.
   - Воспламенить? Каким образом? У вас нет оружия. Вам даже не позволят пробиться к баллонам.
   - Скажем, - я натянуто улыбнулся, - с помощью магии.
   - Ха!
   - Вы не верите в магию?
   - Я верю в технологию.
   - Мне казалось, что в вашем понимании это синонимы.
   Его улыбка увяла. Взгляд стал тяжёлым.
   - Это разные вещи. Есть черта между Знанием и суеверием.
   - Тогда я воспламеню его с помощью технологии.
   - Вы лжёте.
   Показать ему? Жалко палец. Хотя специальная капсула за мгновенье до выстрела впрыскивает в кровь обезболивающее, вид обугленного остатка меня никогда не радовал. Как и последующая хирургическая операция. Которая, в данном случае, надолго откладывается.
   Если демонстрация его не убедит, я останусь совсем без оружия.
   Надо было вживлять два излучателя.
   А почему не пять? Не десять?
   Да потому, что пальцы теряют чувствительность. К этому, конечно, можно привыкнуть, но не когда обе руки!..
   Не люблю трансплантаты. Их слишком часто приходится менять. Тело их отторгает, упорно не желая принимать за часть организма.
   - Уж поверьте. Не лгу.
   - Трансплантат?
   Это слово прозвучало на языке фейри и спровоцировало в моём мозгу вспышку ослепительного удивления. Я утратил дар речи.
   - Что у вас? Бомба?
   Всё что мне оставалось - это глядеть на него с интересом. Что? Откуда? Как? Вероятно прав был дружище Денис. Люди не настолько просты.
   - Вы были солдатом. О вас есть упоминание в Поэтических хрониках. "И смерть его была в всплесках пламени". Во время Давней войны один из вас активировал вживлённое в него взрывное устройство, тем самым уничтожив вражеский замок. Вы с ним были знакомы?
   Я кивнул.
   - Это был Конрад.
   Только взрывное устройство было не в нём.
   - Как это вам удаётся? Чужеродное тело... Отсутствие отторжения организмом. Никаких признаков воспаления... Мы пытались делать искусственные органы. Они отторгаются. Не смотря на все ухищрения. Ни один трансплантат не выдерживает такой агрессивной среды, как нутро человека, более десятилетия. Как это вам удаётся?
   Они делают такие сложные операции? Люди?! Те, чья детская смертность превышает все разумные пределы? Род, у которого 10% потомства рождается мёртвым? Те, кто в среднем живёт лишь до сорока? И из которых до этого срока доживает лишь четверть?
   Делают. Но насколько успешно?
   Есть разные меры успеха.
   - Не хотите ответить? Может быть, сами не знаете?
   Что-то он слишком дерзок. Как для человека, осознающего, что перед ним фейри.
   - Так что насчёт соглашения?
   - Я учту, что вы потенциально опасны.
   Я улыбнулся.
   - Ладно, - он кивнул. - Очень опасны. Но это ничего не меняет. Хотите взорваться - взрывайте. Но меч обратно вы не получите. Девчонку - пожалуйста. Клинок - никогда.
   - Что ж. В таком случае, прощайте, - я придал лицу каменное выражение, чувствуя, или, быть может, внушая себе, что в комнатушке накаляется атмосфера.
   Люди, затаите дыхание.
   - Бум!!!
   Я громко хлопнул в ладоши. Потом рассмеялся. Дурацкий, конечно, поступок, но я не мог удержаться. И был весьма удивлён, уловив обволакивающую человека ауру липкого страха. Контролируемого, и даже наверняка неосознанного, но, тем не менее, достаточно реального, чтобы исподволь оказывать воздействие на сознание. Страх порождал в его душе злость - естественную защитную реакцию напуганного человека, не желающего расставаться с мыслью, что он по-прежнему является хозяином положения.
   Но такая реакция... Это ж шутка. Вряд ли он всерьёз воспринимал мои заявления.
   - Я ожидал серьёзного диалога, - человек поднялся. - Но вы меня разочаровали.
   Он вышел. Через минуту в каюту вернулась Клара.
  

* * *

   Дальше нескольких поцелуев у них не зашло.
   Сегодня его беспокоила мысль об охране. Стоят, мол, под дверью амбалы, перемигиваются и глупо хихикают. В щёлки подсматривают.
   Эльфы настолько стеснительны. Или не эльфы? Как его там назвал этот, Старый? Фэ-й-ри.
   Эльфы лучше звучат.
   Она внимательно вглядывалась в его лицо.
   Похож и непохож на человека. Более или не более похож-непохож? Да не да нет. Не знаю.
   В любом случае эта работа была самой приятной. Хорошо когда за такие деньги, да ещё и с друзьями. К сожалению такое редко бывает. А от него она вообще ещё ни одной монетки за это не получала. Только забавные подарки-безделушки. Но это же эльф! Одно только осознание этого душу так греет.
   Всё-таки отличается он от человека. И внешне и внутренне. И как только другие этого не видят?!
   Она прильнула к нему.
   Работа...
   Этот, Хрыч, Работодатель, чтоб ему, распорядился проверить нет ли у Игро на теле каких-либо уплотнений. Но как тут проверишь, когда он в таких условиях этого совершенно не хочет? Да ну Старого к чёрту! Надоел. Сушёная вобла.
  
   - Зовут его здесь все Седой.
   - Почему Седой? Он же...
   - Был седой, пока не перекрасился.
   - Ты его хорошо знаешь?
   - Это друг Андрея Бесхозного - моего покровителя. Заходил ко мне пару раз. Платил хорошо. Хотя занимался этим без вдохновения. В основном всё болтал.
   - О чём?
   - А о чём ещё мужики болтают? О том, чем озабочены.
   Мы лежали в обнимку. Я млел от жары и близости её тела. Её волосы щекотали мне щёку. Лёгкий аромат духов вперемешку с запахом пота дурманил и возбуждал. Руки мои бесстыже скользили по шёлку её лёгкого платьица, обводя все изгибы её чудной фигуры. Мягкая. Страстная. Вздрагивающая.
   И воздействующая оглупляюще.
   В её объятьях я абсолютно расслабился. Будто не было плена, потери меча, неопределённости сложившейся ситуации. Эротическая медитация. Думать сейчас мне ни о чём не хотелось.
   Сказка ты моя... Если б ещё за этим сладким дымом не маячила тень вечно хмурого Дана.
   Помню, помню. Долг повелевает.
   - И чем он был озабочен?
   - Вами.
   - Мной?
   - Вами. Как там... Фе-й-ри...
   Забавно. Кто же ходит к проститутке, чтобы об этом потрепаться? Именно об этом, а не о чём-нибудь другом. Более естественном, что ли...
   Может быть, она была на подозрении? В связях со мной. И её просто прощупывали? Тогда... Не понял, они что, знали кто я?
   А ты как думаешь?
   Чёрт. На ум пришло постоянное ощущение слежки, исподволь возникающее при каждом посещении Очень Старого Города.
   Значит Братья. А я думал: воры. Охотники за кошельками. Грабители с большой дороги.
   Хорошо обученные и организованные...
   Чёрт. Борис тоже жаловался на нездоровый интерес чужаков.
   Проклятье! Выходит те редкие и дерзкие нападения не простые налёты, а разведка боем. Меня проверяли. Но как они догадались? Как выделили из огромной толпы? Чем я их привлёк? На чём прокололся?
   Дан возможно бы догадался. А я...
   Я использовал "магию"? Нечто необычное и странное, исключающее людское вмешательство?
   "Палец"? Нет. В последний раз я использовал излучатель лет сорок назад.
   Тогда свойства меча? Это в ход шло значительно чаще. Но... Скрыто, скрытно. Проклятье... Как они меня? Как? Ненавижу такие загадки.
   Клара у меня под боком беспокойно заёрзала. Моё ухо обдало горячим дыханием.
   - Ты меня слушаешь?!
   - Что?..
   - Я тут полчаса перед ним распинаюсь. А он...
   Моё левое ухо загудело от вливаемых в него шутливых возмущений.
   - Не надо так громко...
   - Мне что?! Чтоб ты меня слышал, мне следует кричать в твоё ухо?!
   - Господи, Клара!
   Должно быть я оглох. Последовала долгая возня. Кажется, кто-то пытался защекотать меня до смерти, но только сам оказался не очень устойчив к щекотке и долго извивался в моих цепких объятиях, громко крича и смеясь.
   Господи, что обо всём этом думает экипаж?
  
   Не люблю когда мне что-то пытаются запрещать. Причём необоснованно (обоснованны только решения Совета и распоряжения Наставников, да пусть недолог будет их путь и т.п. и т.д.). А запреты людей... В отношении меня... Не люблю. Не терплю. Не уважаю.
   Фейри свободный народ. Не признаём мы неволи.
   Кто решил, что мне нельзя выходить из каюты? Крашеный? Пусть идёт в баню. От него немного попахивает. При такой жаре мыться следует чаще. Хочу выйти. Из моей каюты кроме моря ничего больше не видно. А оно кажется неподвижным. Только волны внизу перекатываются.
   - Нельзя.
   Что?!
   Один хороший пинок вышибает замок.
   - Нельзя, Вам говорят!
   Они навалились на дверь с той стороны, не давая бедняжке открыться.
   - Дай-те! Мне! Вый-ти!
   Бум. Бум. Бум.
   Трещина. Визг вдрызг разбитой фанеры. Звон слетевшей петли.
   - Вы что там?! Не понимаете?!
   - Не имеем права! - голос за дверью переполнен нотками суеверного страха.
   Не верите в магию? Верите в технологию? Ха. И снова: ха. Вперемешку с ударами.
   - Игорь, Игоречек. Может не надо?
   - Клара, спокойно. Лететь на дирижабле и не выйти на палубу?
   Впрочем, она и так совершенно спокойна. В её глазах пляшут чёртики. Ей весело до изнеможения. Она, вообще, по жизни весёлая.
   Крашеного не было видно со вчерашнего дня. Где-то прячется. Не хочет со мною общаться.
   Что это значит? Какое-то нехорошее у меня насчёт этого затишья предчувствие. Одно из двух: либо на мой счёт уже принято какое-то решение; либо наш поражённый старческой немощью друг пребывает в сомнениях.
   Или боится.
   А разве сомнения не порождаются страхом?
   Боится взорваться.
   Я его напугал. Только мне это ничего, похоже, не дало. Мы по-прежнему куда-то летим, и я пребываю в неведении: куда? И что нас там ждёт по прибытии?
   Весьма любопытно. Так как от этого зависит целостность моей шкуры.
   Ещё не так давно меня грозились заживо похоронить. А теперь тишина. Ни угроз. Ни обещаний. Вообще ничего.
   Странно это. Неизвестность весьма напрягает.
   Эй вы! Я хочу пообщаться. Давайте сотрудничать.
   - Где ваш Крашенный?
   - Кто?..
   Я заметил, как Клара испуганно прикрыла рот ладошкой. Ой... Куртизанкам же, также как и адвокатам и докторам, не полагается разглашать секреты клиентов.
   Пардон.
   - Тот, который вчера заходил. Как его звать по имени?
   - Не имею права сказать...
   - Открой! Дверь!
   Бах. Бах. И ещё ладонью в место крепления верхней петли. Крепко держится... Но это до поры до времени.
   - Подать его сюда!
   Солоноватый воздух. Море. Стрекот моторов. Парни за дверью. И беспокойство пополам с уверенностью, что пока мы летим, все на борту пребывают в патовом положении. А вот по-прибытии...
   Чёрт.
   Ещё пинок в дверь. Хлипкую и прогибающуюся. Передающую все удары тем, кто навалившись всем телом пытается её удержать. Синяков у них, должно быть, поднакопилось достаточно. Ох, и любят они меня, полагаю.
   Что-то это ни на что непохоже. Я слышал столько баек про Братство. Их крутизна пугала всех до дрожи в коленях, а тут... Боятся меня? Но ведь они покушались на Дана. На такое в данном архипелаге неспособен больше никто. Потому я в своё время с твёрдой уверенностью так и сказал: да, это парни из Братства. Левые у них пути. А левая сторона у людей всегда была связана со злом, дьяволом, скрытностью и коварством. Братство опасно. Левый Путь их сделал такими. Они смертоносны, расчётливы и беспринципны.
   В эту картину не вписывалось поведенье Седого. Вернее, первая часть нашего разговора произвела на меня должное впечатление. Ей богу. Да пусть Наставники этому будут свидетелями. На меня его угрозы подействовали. Я не трус. Но у меня развит инстинкт самосохранения. Да и Клара. Она оказалась дополнительным камнем на шее, с которым легче уйти прямо ко дну измены собственным принципам, чем стойко терпеть чужие издевки. А сделать ей больно они были способны. Я не так давно слышал, как искалечили молодую заложницу, отрезав ей уши и губы. Позволить им сотворить нечто подобное с Кларой? Никогда! Да я их всех перережу!..
   Без клинка, правда, это будет весьма трудновато...
   Почему-то податливость Крашеного меня весьма удивила. Странно это. Не понимаю его.
   Что ж, виноват. Интеллектом не вышел. Вот Дана б сюда, он бы сразу просёк.
   Ох, устал я что-то. Надо отдохнуть от этих мыслей.
   Эй, откройте! Дверь снесу! Выпустите меня! Выпустите!
  

* * *

   "Геральдика" была наивысшим достижением Подлунного общества. Именно достижением, а не покрытым пылью сбережением, унаследованным от прошедшей эпохи, коих немало покоилось в специальных хранилищах: огромных складах и библиотеках, куда на протяжении тысячелетий члены общества стаскивали всё, что, по их мнению, представляло хоть какую-то ценность.
   Нет. "Геральдика" была порождением этого мира. Плоть от плоти. И только двигатели имели свои корни в доисторическом прошлом - их скопировали со стареньких образцов. Всё прочее, начиная с секретов изготовления оболочки и заканчивая металлическим каркасом, полумесяцем обхватывающим "брюхо" дирижабля, было задумано, изобретено, реализовано в этом столетии.
   Илье Седовласому хотелось верить, что аналогов этому небесному чуду ранее не было. Но надежд на это практически не имелось, ибо многим соприкоснувшимся с древней мудростью было известно: Технология допотопцев достигла Предела самого Совершенства.
   "Когда-нибудь мы возродимся. Верю, час наш придёт. Мы обретём прежнюю силу. Мы уже научились летать. Сейчас мы к Звёздам ближе, чем когда-либо раньше".
   Илья зашептал благодарственную Доподлинному, черпая успокоение в словах молитвы, в ровном гуле моторов и в сладостном осознании человеческого гения, способного создавать вот такое: величественное, огромное и совершенное.
   Пять минут назад ему доложили о неистовстве фейри.
   Они как стихия. Нет от них успокоения.
   Пришли из ниоткуда. И ушли в никуда. Но сила их, сила... весьма впечатляет.
   Их уважают. Боятся. И ненавидят.
   Не все. Только те, кто знает, что они действительно есть.
   Легенды не врут. Они и вправду очень опасны. В их руках сосредоточенна огромная власть над природой. На их Силу не оказывают влияние Звёзды. Удивительно. Странно. Вне понимания. Какое-то волшебство...
   Магия. Технология. Разве это для вас не синонимы? Может быть, здесь таится разгадка? И мир не ограничивается простым восприятием? Для них он иной. У них особое виденье.
   Потому мы их и боимся.
   Почему они не ушли со всеми? Какие они преследуют цели?
   Прав был предпоследний Доподлинный: они как неведомая болезнь, поразившая здоровое тело. Мы ей переболеем. Возможно, станем сильнее. А может быть нет.
   Надо идти.
   Навстречу стихии.
   Он не человек. У него нет человеческого страха и инстинкта самосохранения. Человеческого благоразумия. Есть только уязвлённая гордость. И небольшая привязанность.
   Илья открыл ящик стола и извлёк резную шкатулку. В ней на атласной подушке покоился пистолет.
   Некоторое время Седовласый его созерцал. Взял в руки. Ощутил тяжесть и холод металла.
   Дрожь. Внутренний трепет.
   Это тоже Наследие.
   Использование отдачи при коротком ходе ствола...
   Очень смертоносная вещь. Очень изящная и совершенная.
   Ствол и затвор жёстко сцеплены между собой с помощью запирающего устройства, и под действием отдачи отходят назад. Затвор освобождается и движется дальше, перезаряжая оружие.
   Слова из технического описания звучали для него как молитва. И он искренне верил, что если их повторять, то это поможет безотказной работе при выстреле.
   Не дай осечку. Не переклинь. Не разорви при пальбе. Не накличь гнев Карающих Звёзд...
   Он вставил в рукоять блестящую от смазки обойму.
   До щелчка.
   Клацанье механизма при отводе затвора.
   Дрожь в руках от благоговейного трепета.
   Пальцы мои, не подведите. Курок, да не окажись чрезмерно чувствительным.
   Мне его смерть ни к чему.
   Мягкая пуля большого калибра, даже не смотря на малую скорость, обладает большой поражающей силой. Одной в упор влепленной в тело бывает вполне предостаточно, чтобы остановить нападающего. Сбить его с ног. Вызвать болевой шок. Таким свойством не обладает стальная винтовочная: она прошивает тело насквозь, и продырявленный ещё долго может дышать, цепляясь за уходящую жизнь, держась на ногах, совершая поступки, движения, не теряя сознание.
   Всё это Илья знал превосходно. Для ближнего боя одно. Для дальнего совершенно другое.
   Он неоднократно видел, как умирают от пулевых ран. Такое часто демонстрировали обучающимся. Стрельба по животным. По людям...
   Стрельба по фейри не входила в программу.
   Говорят, если убьешь фейри, то навлечёшь на себя проклятье убитого и месть остальных. Она свершится над тобой, конечно, не сразу. Она ляжет тебе на плечи невидимым покрывалом. Войдёт в твою жизнь. Спеленает тебя. Отразится на родичах, друзьях и любимых. Поломает их судьбы. Чудовищно перекрутит. Опустошит. В насмешку долгое время щадя тебя самого. И только выжав до капли, наконец-то угробит.
   Кто может сказать: правда это иль вымысел? Кто убивал раньше фейри?
   Мы многое готовы положить на алтарь эксперимента.
   Если мы не сможем его контролировать, то его придётся убить.
   Илья перешёл из гондолы в гондолу по металлической ферме. Встал перед дверью, держа оружие наизготовку, неистово молясь своим небесным защитникам и обещая пожертвования Звёздам.
   Неоднократно ведь говорили, Звёзды не могут всё контролировать. Их внимание привлекают большие объекты, предпочтительно расположенные под открытым небом. У них несколько уровней зрения. Они периодически охватывают 66% поверхности. У тебя 34-х процентная вероятность оказаться вне их наблюдения.
   Страшно.
   Перед глазами плыли эпизоды его обучения. Экскурсии по местам небесных ударов. Выжженные плеши. Оплавленные камни.
   - Открывайте.
   Большой палец сдвинул рычажок предохранителя. Указательный лёг на курок. Вместе с тем вернулось спокойствие. Эмоции выветрились из головы. Он скользнул в глубину открывшегося дверного проёма.
   Легко. Плавно. Будто бы в танце.
  

* * *

   Наконец-то явился. Воинственнее воинственного.
   Видно Борис их хорошо попугал. Иначе необъяснима такая реакция.
   Собранный. Агрессивный. Внешне решительный.
   - Вам лучше сесть.
   Глаза не мигают. Рука, согнутая в локте, протянулась по направлению ко мне.
   Ого!
   Я с интересом смотрю на оружие. Спереди. Сбоку... Не позволяет. Всё ему хочется, чтобы ствол был направлен мне в лоб.
   Занятная штучка. С подвижным затвором.
   Автоматический.
   Сверкающий хромом.
   Пистолет.
   Огнестрелка.
   Громыхающее орудие смерти.
   Похоже, меня здесь уважают.
   И всё же, немного завидно Дану. На него покушались из пулемёта.
   Впрочем, какая разница? Попадут - будешь мертвее мёртвого.
   - Сядьте. Я хочу вам что-то сказать.
   Продолжаю стоять, по-идиотски ему улыбаясь.
   Огнестрельное оружие одинаково всех пугает. Есть в нём нечто магическое. Запредельное. Неоднократно просматривал запечатлённую в кинохрониках работу такого оружия. В замедленной съёмке. Удар курка. Вылет пули. Отход затвора и выброс гильзы.
   Почему-то сейчас мне казалось, что пальба пойдёт также медленно. Выстрел за выстрелом. И я буду видеть, как летят, раздвигая воздух, неторопливые пули и ходит туда-обратно затвор.
   - А сами вы не боитесь?
   - Этого?
   - Да. Стрелять, видите ли, не так просто. В особенности пребываючи в возбуждении.
   - Не беспокойтесь. У меня имеется практика.
   - Хорошо. Плохо когда, понимаете ли, не умеючи.
   По-моему произошло столкновение характеров. Убивать меня он не собирается, иначе давно уже начал бы стрелять. Но и отступать у него намеренья нет.
   - Что вы хотели?
   - Увидеть вас.
   - Увидели?
   - Вижу.
   - И что?
   Действительно, что? Честно говоря, я пребывал в смешном положении. Я всегда мог сбежать по ту сторону смерти, прихватив их с собой. И они это знали и верили, что так и будет, стоит лишь на меня поднажать. Но в то же время ничего в своём поведении не собирались менять. Я был как особо опасный взрывчатый груз. Я мог шарахнуть с не меньшей вероятностью чем водород у нас над головами. Для них это ощущение неизбежной опасности было привычно.
   - Я хочу выйти на палубу. Мне давно хотелось ознакомиться с конструкцией дирижабля.
   - Это исключено.
   - Почему? Это самое надёжное место для заключения. Не полагаете ли вы, что я умею летать?
   - Нет. Но я не хочу, чтобы вы покидали каюту.
   С чего это вдруг? У меня было лишь одно объяснение.
   - Мой меч на борту?
   Он не ответил.
   - Знаете. Желательно, конечно, доставить вас живым. Но сослужить нам службу вы можете и после смерти. Нашим патологоанатомам будет небезынтересно выяснить, сколь разительно отличаются от людей фейри. Что там у вас? Сердце иное? Или почки устроены по-другому? И сколько весит ваш мозг? Говорят, у вас очень тонкие черепные кости. И другое строенье скелета.
   Я подался вперёд, но отступил, ощутив, что он исполнит угрозу.
   - Потерпите. Осталось недолго. У вас есть девушка. Развлекайтесь.
   Ну да. А что будет потом? Когда мы прилетим?
   - Поверьте, у вас будут неплохие условия жизни. Вам не причинят никакого вреда.
   Ну естественно. Об этом позаботится людское поверье. Нельзя убить фейри, чтобы об этом не прознали другие. Разве что с использованием особых ритуалов.
   - Почему-то у меня такое ощущение, что я не должен был пробуждаться.
   Он вздрогнул.
   - Чем вы меня накачали?
   Нет ответа.
   - Я должен был пролежать мёртвым грузом?
   Должен был, должен... если бы не аптечка. Сам не знаю её принцип действия. Отравить фейри можно, но сложно.
   - Вы также перевозили Бориса?
   Ох, кажется мне, что ты не такая уж крупная шишка. Кто-то главнее тебя, отдающий приказы, не пожелал лететь на одном со мной дирижабле.
   Внезапно мне стало тоскливо. Пока не прилетим - ничего не решится.
   - Что вы хотели сказать?
   Он колебался.
   - Вы можете потерпеть день-два?
   - Боюсь, я не столь терпелив.
   - В распоряжении фейри целая вечность. Как вы можете страдать от нехватки терпения?
   - Вы отобрали мой меч. А он был частью меня. Теперь в моей душе зияет рваная рана. Я не успокоюсь, пока он ко мне не вернётся.
   Колебания усилились. Это стало заметно по блужданью ствола.
   - Я не могу его вам отдать.
   - А вы подумайте.
   Он моргнул. Впервые за весь разговор!
   - Не могу. Но скажу, зачем вы нам нужны.
   - И зачем же?
   Теперь он стал бледен как полотно. Кровь отхлынула от головы так стремительно, что я было подумал, что он хлопнется в обморок, хотя до этого ещё ой как далеко. Человек, удивляя меня, нервно сглотнул (Да что с ним такое! Ведь ты же из Братства. Оно ведь крутое!), отбросил левой рукой прядь со лба, мгновенье помешкал и выдал рваную фразу:
   - Мы нуждаемся... От вас требуется... Требуется посредник при переговорах с воскресшими Тёмными.
  

Дан Арчер (VII)

   Добро пожаловать в Путеводитель.
   Это был длинный тоннель, метров пять в ширину и 6-7 в высоту, прорубленный в скалах. Стены ровные, без перекосов, тщательно обтёсанные, чуть ли не зашлифованные. По арчатому потолку пролегала проводка и через каждые 15 метров свисала тусклая лампочка.
   - Когда я был здесь в первый и единственный раз, - произнёс мне на ухо Дикарь, - света не было. Только факел в руке проводника. Мы долго пробирались сквозь тьму, пока не спустились к подземной реке. Тогда мы верили, что спускаемся в царство мёртвых.
   В нашем распоряжении факелов и проводников было достаточно. Рядом со мной шагали Дак и Верховный. А впереди, по бокам и сзади семенили пятеро ряженых в рясы - молчаливых, с бесцветными мыслями, похожих на выходцев с того света, и передвигающихся совершенно бесшумно, как чёрные тени.
   Тоннель поначалу шёл горизонтально. Потом появился наклон. Пять, десять, двадцать градусов.
   - Когда вы шли в первый раз, сколько времени потребовалось на...
   - Вечность.
   Эта вечность оказалась длинной в три километра.
   В туннеле был спёртый воздух. Сказывалось отсутствие принудительной вентиляции. Через час неспешной ходьбы стало ощущаться повышение влажности. Стены заблестели от сырости. Вместе с тем обозначилось понижение температуры.
   Невыразительный голос Верховного:
   - Мы спустились почти на километр.
   Через пять минут мы дошли до развилки. Туннель делился надвое и расходился в стороны под углом 30 градусов. Тот, что справа, вёл вниз. Левый выравнивался горизонтально. Высота потолков обоих тоннелей заметно снижалась.
   - Правый ведёт к реке Стикс. Левый - в Святая Святых. Нам туда.
   Мой вопрос Охначу:
   - Ты там бывал?
   Дак промолчал. Не был, понятно.
   Ещё минут двадцать ходьбы. Мы вступили в каменный лабиринт. Множество ответвлений, смен уровней. Замечена лёгкая не состыковка тоннелей. Такое впечатление, будто их долбили навстречу друг другу.
   Сканируя окружающее пространство и отмечая наш путь на воображаемой карте, я обнаружил, что лабиринт спланирован так, чтобы исключить возможность нахождения выхода иль входа посредством правила одной руки - когда всё время совершаешь повороты в одну сторону. Человеку, лишённому навыков пространственной ориентации, найти выход будет почти невозможно, разве что он, по выражению Охнача, "будет отмечать свой путь хлебными крошками".
   Качество обработки поверхностей на данном участке пути заметно упало. Похоже, для строителей это перестало быть важным.
   А вообще, размах проделанных работ впечатляет. Только входной тоннель имеет объём не менее ста тысяч кубометров. При проведении незамысловатых расчётов у меня аж голова закружилась, настолько чудовищны получились цифры, выражающие вес извлечённых каменных блоков.
   Около полумиллиона тонн. И это по самой скромной оценке.
   Наш путь закончился тупиком. В этом месте туннель слегка расширялся. На стенах, идеально обтёсанных, резцом мастера были выполнены рисунки и надписи. Формулы, кажется...
   В рисунках я опознал изображение структуры планеты, картографическую развёртку земной поверхности, схематическое указание на строение данной планетной системы и прецессию звёздного неба.
   Что это?
   - Вы это хотели мне показать?
   Верховный, бледный от волнения как полотно, сухим безжизненным голосом произнёс:
   - Вам следует знать, что мы веруем в цикличность развития нашей части вселенной. Здесь, - он поднёс факел к стене, - описана закономерность преобразования поверхности нашей планеты.
   И что?
   - Обратите внимание, - он поднёс факел к противоположной стене, - на эту карту.
   Здесь был изображён земной шар, разрезанный по меридианам и развёрнутый на плоской поверхности для пущей наглядности, похожий на развёртку на противоположной стене, вот только... рельефное изображение материков и морей весьма отличалось.
   Шесть континентов. Четыре из них спарены. Пятый на южном полюсе. Плюс горсть островов, разбросанных по океанам.
   - Это наша планета. Более десяти тысячелетий назад.
   - Позвольте.
   Я и Полудикий подходим ближе.
   Да, при сравнении карт выявляется общая закономерность. Местами похоже, похоже...
   Весьма интересно.
   Я сканирую с помощью своего оружия изображение. Позже внимательно проанализируем.
   - Вы только это хотели мне показать?
   - Здесь, на этих стенах, выбита методика расчёта Конца Света. Конца этой Эры, начала новой.
   Факел прочертил очередную дугу в спертом воздухе.
   - Вот. На этой стене подготовлено место для новой карты. Какие на ней будут изображены очертания?
   - Полагаете новые?
   - Полагаю, что да. Верую, время нашей Эры уходит. Скоро грядёт. Новая подвижка земной коры. Сдвиг материков. Опускание суши. Подъём дна. Бури. Цунами. Извержение вулканов. Изменение лика земли. Катастрофа большого масштаба.
   Голос его звучал отрешенно, он словно переживал грядущие преобразования. Его фатализм меня немного пугал. Мне вспомнилось, что Общество верует в реинкарнацию. Вселенная как гигантский человеческий организм... Тоже живёт, старится и умирает. И возрождается. В новом обличье. Они в это верят. Это фундамент местной религии.
   Но извлечь полмиллиона тонн скальной породы? Только для того, чтобы запечатлеть картины гибели и возрождения старого мира?
   Даже зная способность людей весьма нерационально употреблять свой гений и силы, я не думаю, чтобы они стали совершать такой "подвиг" только ради нескольких схематичных картинок.
   - Это и всё?
   - Вы нетерпеливы.
   - Прошу прощения. Но про это я уже слышал. Вы верите в цикличность сдвига коры. Глобального, большого масштаба. Ужатого из сотен миллионов лет до пары-тройки столетий. Или десятилетий.
   - Мы не веруем. Знаем. У нас есть доказательства. Звёзды. Предания. И уцелевшие от Эпохи Легенд технические артефакты.
   Он настолько близко поднёс факел к стене, что на миг показалось, будто камень стал плавиться. Потом стена раскололась, разорвав пока ещё чистую карту, и разошлась, освободив нам полный света проход, встретивший нас странным шумом и свежим, полным прохлады дыханием.
  
   Охнача вовнутрь не пустили. Очевидно, его сочли очень диким. Да и он испытал заметное облегчение. Его трясло, как жёлтый лист под порывами осеннего ветра.
   - Идёшь?
   Фигуры в тёмном сомкнулись.
   - Непосвященным нельзя. Он и так зашёл дальше дальнего.
   Дак разлепил омертвевшие губы.
   - Я останусь здесь... Моя нога не может коснуться святыни... Проведу время в молитве...
   - И тебе нелюбопытно?
   Он поднял на меня испуганный взгляд, полный никогда невиданного мною ранее в его глазах фанатизма.
   - Запрет... Здесь средоточие Силы... Одно из скрытых течений нашей Вселенной... Я не готов... Нельзя... Без подготовленности тела и разума... это смерть... Смерть непосвящённому... Смерть для души...
   - А как же я?
   Он замотал головой.
   - Ты не человек. Ты рождён и живёшь по другому закону.
   Всё-таки остаёшься. Я кивнул, соглашаясь. Твоё право. Но я тебя не понимаю. Ты же хотел прикоснуться к неведомой тайне. А теперь остановился. На самом пороге. Чтобы "провести время в молитве и медитации".
   Значит ты действительно ещё не готов.
  
   Да, тут имелось на что посмотреть. Это был внушительный комплекс, пролегающий вглубь горы на множество уровней. В помещениях очень светло. Ярко как днём. Воздух очищался системой кондиционеров. Влажность умеренная. Температура не более 20 градусов.
   - Вот это всё было создано во время конца Эпохи Легенд. И по преданиям заняло не более двухсот дней.
   Мы переходили с уровня на уровень. Из помещения в помещение. Из зала в зал.
   На всём лежала печать времени. На стенах, полах, на кожухах оборудования - по большей части омертвевшего: за ненадобностью; вследствие износа; или по причине утраты знаний о его предназначении.
   Мы проходили мимо генераторов, лифтовых шахт, трансформаторных установок, многочисленных стендов, экранов, управляющих панелей. В основном тихих, холодных на протяжении вот уже нескольких тысячелетий.
   То, что работало, выделялось из своего окружения свежестью покраски и конструктивными элементами - многие детали, жертвы износа и продолжительной эксплуатации, многократно меняли, и они смотрелись уродцами - печальным следствием падения культуры производства. Многое оборудование пребывало в разобранном состоянии: очевидно техники извлекали из него потребные для ремонта детали.
   Немало залов было завалено технологическим мусором: обломками конструкций, частями таинственных агрегатов. В одном я заметил полускрытый брезентом фюзеляж самолёта, вызывающий жалость повёрнутым в нашу сторону обломком крыла; в другом останки автомобиля, лишённого колёс, капота и двигателя.
   - Как сюда это всё затащили?
   - Раньше был Большой Вход, - пояснил мне Верховный. - Он был обращён в сторону моря. В него проходили грузовые суда. И не те, что сейчас. А гиганты... Потом уровень моря поднялся, а землетрясение раскололо скалу, обрушив миллионы тонн на скрытые доки. Раздавив всё: склады, корабли, мастерские.
   - Откуда энергия?
   - Под нами четыре реактора.
   - Работающих тысячелетиями?
   - Вообще-то их там 12. Этот остров был когда-то частью огромной энергетической системы. В погашенном состоянии они способны сохранять свою мощь долгое время.
   - Не верю.
   - Но это так. Разумеется, требуется ежегодные профилактические работы. Время беспощадно, и за тысячи лет что-то непременно выходит из строя. История Путеводителя Мёртвых это летопись непрерывных боёв за энергию. Мы сражались. Терпели поражения. Теряли лучших техников и инженеров. Мы никогда не забывали, какой уход потребен реактору. Но у нас не было производственных мощностей для потребных капитальных ремонтов. Мы воссоздавали их заново. Случались аварии. Взрывы. Утечки радиации. Путеводитель уникален. В нём горит огонь Древнего Мира. Вот почему мы приводим сюда кандидатов для посвящения в особо высокие ранги. Они должны прикоснуться хотя бы к частице Эпохи Легенд. Пусть даже и не подозревая об этом.
   - Я хочу взглянуть на реакторы.
   - Пойдёмте. Как я уже говорил, четыре из них вполне безопасны.
  
   Всё это было, конечно, занятно. Живое свидетельство былого величия. Но меня в гораздо большей степени волновали технологии, предположительно перенятые людьми у Тёмных. Позаимствованные у НАС. Не более семисот лет назад. Не 10 тысяч. А семь сотен лет.
   Здесь я не вижу ответа.
   И, кстати, что представляет собой То Что Потеряно?
   - Мы надеялись, вы нам дадите ответы.
   - Я?
   - Я имел в виду фейри. Есть легенда, что Древними были разработаны методы, препятствующие приближению Конца Света, и что Звёзды являются частью этих методов. Ведь это превосходная, удивительно зоркая система наблюдения за земной поверхностью. К тому же оснащённая серьёзным оружием.
   - Занятно.
   - Послушайте. К ним должны быть Ключи. Где-то на этой планете должен находиться центр управления. Может быть он даже здесь!.. - в его глазах заплясали безумные искры. - На этой скале, в километре над нами, есть большая антенна, заключённая в специальную сферу, защищающую её от воздействия внешней среды. Хроники говорят, что её в своё время сняли с затонувшего научно-исследовательского судна. Наши техники её сберегли. Может быть, с её помощью можно...
   - Сомнительно. Тысячи лет...
   - Мне кажется, вы в силах проверить.
   Потрясающая наивность.
   Надежда умирает последней. Для него это призрачный шанс изменить ход борьбы. Имея в руках контроль над Тысячелетними Звёздами можно подчинить всю планету, варьируя удары из космоса с точной политикой. Говорите, дирижабли орудия террора? Нет, террор - это Звёзды.
   Как воспрянуть из пепла пропащему человеку? Взять что-нибудь в руки потяжелее. Поубойнее. Чтобы в прах поверглись враги.
   Не может здесь быть ничего работоспособного.
   Изоляция разрушается. Механизмы ржавеют. Смазка густеет. Носители информации размагничиваются и истираются. Время убийственно. А человеческая память избирательна и обладает искажающей способностью несовершенного зеркала.
   Прошлое умерло. А мы сейчас в его склепе. Здесь кругом только истлевшие кости, ножки да рожки былого. Это всё уже не поднять. Я не занимаюсь технической некромантией.
   - Вам, пожалуй, следует взглянуть на компьютерный зал. Вы не верите, что мы что-то умеем... умели. А там, тем не менее, всё по-прежнему действует. Хотя наши техники там ничего почти что не делают.
  
   Я ожидал увидеть нагроможденья шкафов. Огромных железных коробок, сверкающих перемигивающимися разноцветными лампочками, как новогодние ёлки перед храмами технопоклонников. Жужжащих, потрескивающих. Вертящих бобины. Выплёвывающих из разнообразных щелей магнитные и бумажные ленты. Мерцающих выпуклыми экранами. Тупо уведомляющих об ошибках или недостатке информации посредством примитивных динамиков.
   Ничуть не бывало. Вместо этого меня ожидали тишина и стерильность библиотечного читального зала. Десятки несимметричных, непрямолинейной формы столов. Мягкие передвижные кресла с регулируемой спинкой. Абсолютно плоские экраны, толщиной не более книги. Управляющие клавиши и манипуляторы, вмонтированные в поверхность столов. И всё.
   Где системные блоки? - огромные коробки (коробка), содержащие электронные потроха? Где сам "мозг"? Где всё то громоздкое, неуклюжее, неприподъёмное, как и всё, собственно, созданное руками людей? Где оно?
   Досадно, но придётся признать: когда-то люди вполне могли с нами тягаться.
   - Это работает?
   Вместо ответа Верховный хлопнул в ладоши.
   Света в зале прибавилось. По экранам прошлась разноцветная рябь, состоящая из логотипов давно позабытых компаний, и неподвижный, густой от тишины воздух раскололи на атомы подтверждающие включение системы звуковые сигналы.
   - Здесь Память Древнего Мира.
   Увы. Память, страдающая амнезией.
   - Система требует код. Вы его знаете?
   - Мы его пытались набрать. На протяжении столетий многочисленные исследователи перебрали миллиарды разнообразнейших комбинаций.
   - И каков результат?
   - Разбитые клавиши. Выгоревшие мониторы...
   - От беспощадно долгого употребления.
   - Поубавьте иронию. Система защищена от непосвящённых. Она меняет входные коды.
   - А вы не пробовали войти в неё с чёрного хода?
   - Как? - взгляд Безымянного стал заискивающе умоляющим. В нём зашевелилась заинтересованность. Он глядел на меня с надеждой и верой, как смотрят на своих пастырей толпы верующих в храмах. Сотвори чудо, о владетель душ наших, повелевающий техникой. Не томи. Употреби свою силу и мудрость.
   Увы. Я, конечно, разбираюсь в электронных машинах, как и все прочие, кто творил наделённое хоть тенью разума оружие, но без знания архитектуры компьютера и употребляемых языков программирования... Увы.
   Хотя...
   Нет. Мне нужны спецприборы. Уходя из Холма Фейри, я и подумать не мог, что мне придётся заняться компьютерным взломом.
   - Не могу. Без соответствующего оборудования... При включении электроники в первую очередь пробуждается специальная память, содержащая в себе настройки системы - именно она определяет, в какой последовательности будут пробуждаться устройства и программное обеспечение...
   Мои слова прозвучали на наречии фейри. Заглянув в глаза Эрика, я заметил в них отупелость, мутную и безысходную, как болотная жижа. Он меня слушал, и пытался понять. Но сказывалось отсутствие правильного образования.
   - Надо либо отключить, либо перехватить сигналы из памяти. Тогда мы проникнем в компьютер, минуя программу проверки кода.
   - Сделайте это.
   - Не могу. Это рискованно.
   - Сделайте.
   Как ему объяснить?
   - Это как операция на человеческом мозге...
   Он был как упрямый ребёнок.
   - Вы можете это сделать.
   - Могу. Но не так рьяно. Работа эта требует времени и аккуратности.
   У меня нет первого и нет расположенья ко второму!
   - А он это делал.
   - Кто?
   - Тот фейри... То существо...
   Я уловил в его словах дрожь. Фейри?.. Существо?.. О ком идёт речь? О Борисе?
   О Конттуине.
   - Тот, что Спит?
   - Тот, что в прозрачном гробу.
   - Откуда вы знаете? Где? Когда?
   - Здесь. Не более двух месяцев назад.
   Комната передо мной завертелась. В мозгу замелькали картинки былого. Вспомнилась всеобщая неприязнь к Константину. Не верю. Быть такого не может. Это переходит за грань невозможного!
   - Что именно делал?
   - Идёмте. Мы там ничего не касались. Всё пребывает в том же состоянии, в каком он оставил. Мы боимся это трогать. Оно ведь работает.
  
   А вот и системные блоки.
   Боже, как же здесь холодно!
   - А куртки он здесь не оставил?
   Верховный зыркнул на сопровождающих.
   - Вы. Быстро.
   Двое тут же умчались.
   Только мы - я и Верховный - осмелились переступить порог комнатушки.
   Итак. Интересно. Несколько системников были вскрыты и выпотрошены. Их содержимое, аккуратно выложенное на полу, оставалось соединено между собой проводами и устойчиво ассоциировалось у меня с кишками и прочими внутренностями, извлеченными из дырявого брюха.
   Эта операция не совсем как на мозге... Но всё же... Но всё же...
   Что же он делал?
   Он ли? Не знаю. У меня на сей счёт большие сомнения.
   А делал он следующее.
   Схемы не перепаяны. Никаких очевидных изменений не видно. Но на некоторых платах имеются переключатели и перемычки. Должно быть регулировка рабочей частоты и напряжения... Переключал ли он что-нибудь?.. Чёрт его знает.
   Несколько минут у меня ушло, чтобы снять панель соседнего ящика.
   Есть милый способ. Называется метод сравнения...
   Принесли куртку. Я её набросил на плечи.
   Посмотрим...
   Да, он увеличил частоту процессоров. Зачем? Так можно спалить всю систему. На двух больших микросхемах отсутствуют радиаторы охлаждения. Здесь вот они есть, а тут вот их... нет. Почему? На кой чёрт он их снял?
   Он занимался "разгоном" системы. За счёт увеличения тактовой частоты пытался добиться прироста производительности.
   Для чего? Не понимаю. Но радиаторы он снял, чтобы заменить их на более лучшие. Снял, но ничего не поставил. Не успел? Вероятно.
   Ах, Конттуин, Конттуин... Можно наклеить на твой "ящик" новую бирку с текстом загадки. Прежняя звучала: кто и за что запихнул меня в криокапсулу? А ты успел напроказничать. Тебе-то сейчас всё равно. А вот мне за тебя весьма неприятно.
   Такие дела. Новый элемент в мозаику головоломок.
   - Что-то не так?
   Верховный был само внимание.
   Я только сейчас заметил, как люди глядят на меня. С трепетом, почтением, даже страхом. А я ничего ведь не делал. Просто с умным видом вертел в руках непонятные платы.
   Кудесник... Чародей-техник... Если б ещё после твоего кручения всё б заработало, то тогда и вовсе авторитетом ты стал бы неподражаемым.
   - Вот эти два системника нельзя включать. По крайней мере, надолго. Отключите систему. Я пока ничего не в состоянии сделать.
   Чудо не состоялось. В душах людей расцвело разочарование. Даже какая-то озлобленность. Словно я скрыл что-то от них. Нечто важное. Неистово ими желаемое.
   Но эти типы себя контролируют. Я не уловил в их поведении проявлений каких-либо эмоций, и только непроизвольные мелкие жесты приоткрыли мне их душевное состояние.
   Да, они обманулись. Они так жаждали чуда. Что я чего-то коснусь, может быть прочту заклинание, и как по волшебству перед их взорами приоткроются створки древней тайны.
   Что хранится в памяти этих машин?
   Мне и самому любопытно...
   Верховный, однако, и не думал сдаваться.
   - Может быть, мы сможем обратиться к тому господину?
   Мы возвращались в читальный зал. Эрик двигался чуть ли не вприпрыжку. Он всё время стремился забежать впереди меня. Я был погружен в свои мысли и не сразу сообразил, кого он подразумевает под "тем господином".
   - В недрах Общества давно зрели проекты возрождения памяти человечества.
   Охотно в это верю. Конттуин... Пробудить бы тебя.
   - Давно была поставлена задача, вырвать из пропасти небытия позабытые тайны. Разрабатывались методы. Проводились эксперименты. И хотя мы понимаем, что это огромное зло - тревожить души почивших, мы, тем не менее, не оставляем попыток.
   Я следил за полётом его мысли отрешённо, как за порханием бабочки. Странно как-то... Смысл его слов очень медленно проникал в мой мозг и оседал в области, ответственной за понимание. Какое-то оцепенение. И только потом, с выдержкой избавленной от чеки гранаты вспыхнуло осознание.
   Некромантия?
   Я остановился.
   Он предлагает потревожить дух Константина?
   Почему-то меня это не рассмешило. Мне представились тайные храмы, в которых вооружённые священными техническими справочниками трудились над останками древних инженеров, учёных, администраторов лунари-некроманты.
   Как-то это выглядело по детски серьёзно: сверхсложные "долгоиграющие" реакторы и электронно-вычислительные комплексы, а по соседству каста техников-магов, вплетающих в технологии обрядность, совмещающих схемы и пентаграммы, уравнявших мистику и научный подход.
   - Они умерли очень давно. В нашем распоряжении нет даже их тел. Но в вашем...
   Как-то странно это совпало с течением моих мыслей. Я был зол на Конттуина. События последнего времени взъерошили меня, разъярили, выжгли во мне изрядную долю терпимости.
   Пробудить?
   Возможен целый комплекс осложнений. Как-никак принудительно Усыплённый. Фибрилляция. Отказ дыхания. Всё это связно с определёнными травмами мозга.
   Рискованно. Очень рискованно.
   Верховный мялся, желая, но не решаясь что-то сказать.
   - Говори.
   - Помните, я говорил вам о других пленных фейри, помимо той девушки?
   Помню. Намёки и недомолвки. А потом я непростительно о них позабыл, очевидно, подсознательно решив, что они представляют собой такую ж ничтожную ценность, как и Люси. В смысле... Я имел в виду... столь же мало информативны... К тому же... не из нашего сообщества... Да ещё возможно и Тёмные...
   Честно говоря, перевозимых на "Ките" Спящих я не воспринимал как равных. Скорее как ценные вещи, слитые в единое и нераздельное с их криокамерами.
   Стыдно. Игорёк бы по этому поводу непременно сказал бы нечто неласковое. И столь же недружественное. Зато справедливое.
   Должно быть, я изменился в лице, потому что Верховный осёкся.
   - Продолжайте.
   - Мы не можем их вам предоставить. Это может лишь Он.
   Это шантаж? Верховный, ты обнаглел. А как же твои обещания?
   - Вы обещали, если не изменяет мне память, что я смогу их увидеть?
   - Увидеть - да. Они в особенной камере. Под замком. Но получить их вы не сможете. Освободить их может лишь он.
   Камера? Замок?
  
   Двери были массивными и герметически замкнутыми, толстыми с пуленепробиваемыми окошками для надзирателя. За ними, посреди стерильной белизны малого замкнутого пространства, поделенного надвое прозрачной перегородкой, находились двое. Мужчина и женщина.
   - Кто они?
   Верховный ответил пожатием плеч.
   - Мы полагаем, что фейри. Иначе, какой смысл их нахождения здесь?
   А какой может быть смысл пребывания в заключении фейри?
   Им обоим было не более 25 лет. Внешне, по крайней мере. У женщины были негроидные черты лица: припухлые губы, форма носа, и прочие признаки соответствующей этнической группы. За исключением одного. У неё была ослепительно белая кожа существа, незнакомого с ультрафиолетовой составляющей лучей солнца. Мужчина являл собой нечто обратное: чёрный цвет кожи и "белые" расовые признаки. Такое впечатление, будто кто-то странным образом пошутил на генном уровне.
   Оба существа (я даже мысленно не осмелился назвать их по-другому) демонстрировали полную апатию и неподвижность.
   Боже мой, кто это?
   - Как вы производите общение?
   - Да никак. К ним доступа нет.
   - А вода, пища?
   - Поступают через периодически открывающиеся отверстия в стенах.
   - Автоматика?
   - Да. Скармливает им какие-то концентраты.
   Ясно.
   Мне потребовалось всего полминуты, чтобы удостовериться в невозможности проникновения вовнутрь.
   Замок как таковой мне осмотреть не удалось, но между дверями имелся сканер сетчатки глаза, а чуть ниже располагалось ребристое отверстие микрофона.
   Поражала прочность материала. Не пластмасса, не простая жестянка, а высокопрочная тугоплавкая сталь.
   Чтобы удостовериться, что чутьё меня не обманывает, я провёл по поверхности анализатором.
   Кто-то хорошо постарался, чтобы путём обычного взлома проблематично было добраться до электроники.
   Чтобы открыть эти двери нужен человек-ключ
  
   - Что вы предлагаете?
   - Мы призовём наших лучших специалистов.
   - И каким образом вы собираетесь осуществить, так сказать, операцию?
   Нервный смешок от Верховного показал, что он не так уж уверен в способностях своих "специалистов".
   - Вы хорошо сказали: операцию. Мы почти все церемонии готовим, а нередко и проводим в древней операционной.
   - Что? Операционной?
   - Наличие специальных столов и специфических агрегатов не оставляет сомнений в предназначении данного помещения...
   Не может быть. Даже не надеясь на работоспособность медицинского оборудования, я заявил:
   - Я хочу это видеть.
  
   Это... Это... Это сделано людьми. И это похоже на реанимацию.
   Я прошёлся по помещению, внимательно приглядываясь к аккуратно расставленным вдоль стен и, похоже, ухоженным (ни пылинки, ни пятнышка) агрегатам.
   Полный набор. От этого даже нервный ток побежал по рукам.
   Легко узнавались аппараты для искусственной вентиляции лёгких, для охлаждения мозга и всего тела в целом, для вспомогательного кровообращения и внутривенного вливания крови, плазмозаменителей и лекарственных препаратов. Имелось аж два дефибриллятора и электростимулятор сердца. Особняком возвышались передвижной рентгеновский аппарат и холодильник. На столиках под белым покровом покоился набор хирургических инструментов. А в стеклянных шкафах находились медикаменты первой помощи. С давно истёкшим сроком годности...
   Задорная мелодия первых восторгов сменилась похоронным звоном.
   Десять тысяч лет... Если верить Верховному.
   Ничто, созданное руками людей, не способно профункционировать столь долгое время.
   А Звёзды? И не надо ссылаться на отсутствие агрессивной среды, заменённой вакуумом. Там условия эксплуатации довольно тяжёлые: солнечная активность, повышенная радиация (или это одно и тоже?), неравномерный нагрев-охлаждение. Не считая вероятности попадания метеорита.
   Могут, ведь, могут.
   Могли...
   Верховный тем временем распространялся о порядке планируемой им церемонии.
   Всё сводилось к тому, что чёртова дюжина наиболее выдающихся некромантов, в облачении хирургов, столпится вокруг стола, на который они думают взгромоздить извлечённого из контейнера Конттуина. Двенадцать чрезмерно увлечённых своим ремеслом чудаков будут двигать по залу в определённом порядке медоборудование (должно быть, разыгрывая действо реанимации). А тринадцатый, декларирующий приличествующие случаю призывы и заклинания, сыграет роль медиума - проводника меж мирами.
   Требуется, конечно, выдерживать пост. Дней пятнадцать. Не менее. Да и выбирать правильный день, отмеченный особым расположением звёзд. Но спешка... Нет времени...
   От всего этого мне стало тоскливо. Депрессия, охватившая меня, была столь велика, что захотелось закричать: "Уйдите все! Пойдите прочь от меня!".
   Даже если бы данное оборудование работало - было б проблематично им воспользоваться. Мои познания в медицине и интуиция не столь велики, чтобы должным образом настроить незнакомые агрегаты.
   Одна только искусственная вентиляция лёгких требует регулировки многих параметров. Режим дыхания - глубина, частота; его соответствие с работой сердца, почек, печени, мозга и мышц.
   На душе поплыл холодок.
   Мысль о пробуждении в диких условиях Конттуина вновь стала казаться кощунственной. Имею ли я право рисковать его жизнью?
   А как насчёт тех двоих? Они так и останутся пребывать в заключении? Причём вечном. Людям их оттуда не вызволить. А их рассудку в таких условиях долго не выдержать.
   Если он ещё не дал слабину.
   Я вспомнил, как они выглядели - неподвижные, на первый взгляд совершенно бездыханные, неживые.
   Дилемма...
   Какое решение я ни приму - в чём-то непременно проигрываю.
   У нас мало времени.
   Если мы отсюда уйдём, мы можем уже не вернуться.
   - Откуда такая уверенность, что это был Конттуин?
   Верховный испуганно заискивающе дёрнулся.
   - Что?
   - Откуда вы знаете, что всё это сделал Он?
   - Сейчас, - подобострастно кивнув головой, Эрик повернулся к сопровождающим. - Марк, поди-ка сюда.
   Один из чернорясых поклонился - ему, мне - и приблизился.
   - Расскажи всё, что знаешь.
   Подошедший старик неторопливо поднял руки и откинул назад капюшон, явив свету ламп сморщенное под воздействием кислоты долгих лет лицо, и первым делом представился:
   - Моё имя Марк Хавроний. Я инженер - в моём введении реакторная. Последние 18 лет я не покидал этих помещений и не поднимался на поверхность.
   Занятно. Исчерпывающая, но бесполезная информация.
   - Мы здесь все изолированы. Мы служители Техники. Нас не интересует политика. Правления меняются. Но Путеводитель всегда остаётся.
   Я ощутил, как в Верховном возросло недовольство. Человек, преисполненный тщеславия и жажды власти. Требующий, ожидающий, желающий почтения и покорности. Вряд ли ему нравится флегматичная философия служителей Путеводителя Мёртвых.
   - Продолжай, Хавроний. По существу. Продолжай.
   - На протяжении тысяч лет мы следили, чтобы никто посторонний не прикоснулся к благодати и просветлению, навеянным Техникой, и не узнал более, чем следовало. Мы подчиняемся только Верховному и Преподобному. Мы всегда присутствуем на церемонии инаугурации.
   Которой в последнее время и не было. Верховные сейчас меняются как перчатки.
   - Мы не признали бы Эрика Пневматика, если б не произошло святотатство, а оно произошло, и сам Преподобный не стал осквернителем, уйдя на тёмную сторону.
   Терпение. Терпение. Человеческий маразм - вещь неизлечимая. Что там насчёт Конттуина?!
   - Он привёл Чужаков.
   - Братство...
   Я удержался, чтоб не поморщиться. А то я б не понял без пояснений Верховного.
   - Они осквернили Компьютерный зал. И древнюю Операционную. Они воскресили нескольких Мёртвых. И поставили странные Опыты.
   - Какие опыты?
   Старикан, уязвлённый тем, что его перебили, поиграл желваками на скулах, и заявил:
   - Нас не допустили. Но приказали разогнать третий реактор. Мы разогнали. Они остались довольны. Потом был компьютерный зал. И операционная. После чего они улетели. И только после этого мы получили возможность проникнуть в использованные ими помещения.
   Я посмотрел на Верховного.
   Так что же на счёт?..
   - Посмотрите на эти рисунки.
   Ко мне приблизился ещё один в чёрном, держа на вытянутых руках несколько кусков ватмана.
   Среди набросанных угольком рожиц, я обнаружил знакомую.
   Конттуин.
   Ты действительно был здесь.
   - Они в этом зале занимались "пробуждением мёртвых"?
   - Нет. Идите за мной. Там ничего не изменилось с момента их церемонии.
  
   Ненавижу когда со мной говорят недомолвками. Во всём люблю ясность. И манера Верховного преподносить информацию кусочками, когда и как ему будет угодно, начала пробуждать во мне затаённую ярость.
   У нас было два свободных дня на "Ките". Неужели тогда нельзя было мне всё рассказать?!
   Не нравится мне этот тип. Иногда у меня создаётся впечатление, что он прячется за маской испуга и подобострастной угодливости. Он со мной играет. Очень тонко. Практически на грани. Пусть он неудачник, но убедить Смотрителей Путеводителя в своём праве распоряжаться требует определённых талантов.
   Он хитёр...
   А значит опасен.
  
   Эта операционная отличалась от первой каким-то невидимым духом. Она казалась живой. В ней пахло антисептиками и ещё чем-то неуловимо знакомым, приятно щекочущим ноздри, пробуждающем мысли о доме.
   Здесь даже света, казалось, было значительно больше.
   Из всего многообразия оборудования на передний край выдвинуто только необходимое для пробуждения от сна клинической смерти.
   Во мне мгновенно созрела уверенность, что всё это работает. Всё исправно и должным образом настроено.
   А знакомый запах...
   Это был запах пробуждения. Когда-то сильный и резкий, теперь же практически выбранный кондиционерами. Здесь открывали криокамеры.
   С осознанием этого во мне мгновенно покрылись корочкой льда все сомнения, по которой с берега нерешительности на берег стремления действовать перебралась уверенность. Именно здесь встряхнётся от холодного сна ещё один фейри.
  
   Его гримаса меня перестала пугать. И только взгляд неподвижных и остекленевших, но не утративших вследствие этого глубины и осмысленности, глаз подымал с самого донышка моей души едкий осадок, замутняя водоём спокойствия.
   Мне кажется, я понял, почему капсулы Спящих в хранилищах оснащены щитками. Вероятно, там немало покоилось вот с таким именно взглядом: холодным, но гипнотическим.
   Зрачки глаз притягивали. Я рассматривал в радужке узор капилляров. Отмечал нездоровую красноту, подпортившую белизну белков. И мысленно ужасался тому насилию, которому он подвергся.
   - Что прикажите?
   Верховный стоял в выжидательной позе.
   Позади него, строго в ряд, и даже, похоже, по росту, стояли Смотрители.
   Рабочие, притащившие этот "сундук", давно уже вышли.
   Поражала тишина, установившаяся в данной части подгорного комплекса. Даже кондиционеры, казалось, понизили голос, перейдя с ровного гула, на тихий шёпот.
   Я волновался. Моё волнение сочилось сквозь поры и пропитывало особенным запахом воздух.
   Как ни странно это ощущение было приятным. Тревожным, зудящим. Но расцвечивающим мир в новые краски, отчего восприятие и чувство жизни обострялось.
   Приступим...
   Надо было выставить людей вон. Но у меня не хватило наглости попросить их убраться. И не сделал я этого не ради Верховного.
   Ещё один Чужак... Ещё одно Осквернение...
   Просто мне стало жалко старого Смотрителя Путеводителя Мёртвых.
   Восемнадцать лет под землёй. Восемнадцать лет нудной, но вредной для здоровья работы. Ритуалы, ремонты. Вера и поклонение технологии прошедшей эпохи.
   Может быть, он сам этого не осознаёт, но он живёт на помойке. На кладбище. В гробнице, ошибочно принимаемой им за реанимацию. Этот "больной" давно уже мёртв, и поддержание на ходу тех немногих уцелевших реакторов не спасут эту развалину, не потревожат от вечного сна, не пробудят от комы.
   Дайте ему умереть. Люди! Почему вы так цепко ухватились за прошлое?
   Какая-то менее разумная часть моего естества, любящая вставать в благородные позы, дала добро на присутствие посторонних.
   Бог с ними... Пусть наконец-то посмотрят на то, что имеет блеск жизни, что существует реально и исправно функционирует.
   Мои пальцы легли на кнопки пульта.
   Код доступа - пробуждение. Активирована последовательность процедур. Все показания в норме. Введённые параметры приняты к сведенью. Теперь всё дело техники.
   Я отступил на два шага назад. Всё, что осталось мне делать - это запастись терпеньем и ждать.
  
   Худшие мои опасения не оправдались. И слава богу. Однако и радужные ожидания также не сбылись.
   Пробуждение прошло без осложнений, нервных тревог и безумных авралов с суетными метаниями от оборудования к оборудованию.
   Дефибриллятор... Стимуляция сердца... Подключение к дыхательной установке...
   Всё завершилось тихо, мирно, банально.
   Конттуин пробудился. Но не проснулся. Температура его тела изменилась. Сердечные, дыхательные, прочие ритмы перешли в нормальную фазу, и жизнь в нём заиграла, приятно радуя глаз идеальными показаниями следящих за самочувствием датчиков.
   Всё в норме.
   Мы извлекли его из ванны. Устроили на операционном столе. Обтёрли. Я сделал предусмотренные процедурой уколы и откачал "снотворную" жидкость из лёгких. На всякий случай подключил его к диагностическому оборудованию. И несколько запоздало распорядился подготовить простую кровать.
   Здоровый сон ему сейчас не помешает. Его организм перестраивается, готовясь к встрече с далеко не всегда милосердным окружающим миром, полным полчищ микробов и стрессов. Иммунная система пока что ослаблена. А разум пробуждается всегда позже тела. Пусть спит.
   Шесть. Десять. Двенадцать часов. Время терпит. В этом отношении оно абсолютно неспешно.
  
   Посланник с поверхности пришёл совершенно бесшумно. А может быть это я, будучи в состоянии тревожного переутомления, проигнорировал (читай, прозевал) его появление.
   Он приблизился к Главному Смотрителю, что-то ему прошептал и удалился. Главный обратился к Верховному. Верховный ко мне.
   Я не сразу ощутил его прикосновение. Я просидел у постели Константина бездну часов и теперь, не в силах сражаться с собой, изредка соскальзывал в зыбкую дрёму, полную обрывочных грёз.
   Я чинил шнеппер... Болтал с Конттуином... Отстреливал птиц, нагло клюющих мою кислую вишню... Сидел в компьютерном центре... Набирал какие-то коды, куда-то входил, что-то с интересом исследовал...
   Потом вздрагивал, теряя на стуле шаткое равновесие, и возвращался в реальность, отмечая, что очень устал, надо бросать это дело и идти спать. Но оставался на месте.
   А потом робкое прикосновение.
   - Что?
   Меня поражало людское упорство. Они никуда не выходили. Стояли у стенки. Все шестеро. Безмолвно. Как часовые.
   - Что-то случилось?
   - Да, - Верховный был бледен. - Они прилетели.
   Кто?
   - "Геральдика", "Механик" и "Физика".
  
   В вечернем небе над островом нависли три силуэта. Заходящее солнце ласкало их багровыми прикосновениями, отчего их окрас становился нелепо красивым, удивительно непохожим на настоящий.
   Это было зловеще. Это было прекрасно.
   Погода стояла почти что безветренная. Движение воздуха едва ощущалось. Ветер оказывался не в состоянии повернуть флюгер, но сносил в сторону севера дым, поднимающийся над приземистыми домами посёлка.
   Дирижабли максималистов висели не высоко не низко - на минимальной высоте, на которой нельзя достать их с земли, даже с помощью мощных метательных машин. Их носы развёрнуты в сторону ветра, наверняка более сильного там наверху, и ровный гул беспрестанно работающих двигателей возвещал, что болтаться у нас над головами они будут не вечно - всё имеет конец: топливо, газ, да и просто терпение.
   - Чего они ждут?
   Верховный только что выслушал доклад своих офицеров (выданный в типичной подлунной манере, в сторонке, тишком) и теперь, вновь вернувшись ко мне, пустился в угодливые разъяснения.
   - Они выдвинули ультиматум. Мы - не взлетаем. Они - не атакуют наш дирижабль. Мы - не пытаемся выгрузить Мёртвых. Они - ждут столько, сколько хватит им топлива. После этого возможны три ситуации: они сжигают "Кита" и улетают; мы капитулируем; подходят их морские суда и производят наземную высадку. Одно из трёх. Как повернётся - не знаю.
   - Высадка возможна?
   - Погода неожиданно поменялась.
   Возможна... Меня подвела моя жадность. Слишком многого я захотел. И чего я добился? Стоило ради этого так рисковать?
   Пока что не знаю. Посмотрим. Пока ясно только одно: я не могу позволить потерять Спящих. Если они атакуют, пусть "Кит" выбрасывает белый флаг.
   Верховный нехотя со мной согласился.
   И почему у них не налажена связь с поверхностью? Получив заблаговременное предупреждение, мы б смогли улететь.
   Верховный покачал головой.
   - Сомнительно. Помните: "Геральдика" быстрее "Кита", а при столкновении в воздухе было б не до объявления ультиматумов. Возможно, так даже и к лучшему. А Усопших мы попытаемся выгрузить ночью.
  
   Как бы не так. Далеко не дураки болтались в гондолах в небе над нами.
   Едва ночь коснулась земли, как с лётной площадки сдёрнули тёмный покров, осветив её чередой ярких вспышек. Белые звёздочки, оставляя за собой дымный след, медленно спускались к поверхности, стремительно выгорая. Своего рода салют. Блеклый и совсем не прекрасный.
   Лунари вокруг засуетились, подготавливая противопожарные средства.
   Ночь трусливо сдалась, позволив неприродному небесному свету разодрать её на лоскуты и прогнать прочь с площадки. Лишь неровные чёрные тени, оброненные её в спешке, злобно коробились, молчаливо посылая проклятья падающим искусственным звёздам.
   И ничего мы не выгрузим.
   Я развернулся.
   Следите за ними.
   А я в подгорное царство. К тайнам, к Смотрителям и Конттуину.
  

Игро Мечник (VII)

   Дверь эти сволочи починили. Хотя и не заперли на замок - им вполне хватило моего слова, что я не ступлю за порог.
   Что ж, слово я дал, и твёрдо не был намерен его нарушать. Но в обещании моём была оговорка: я связан словом пока всё спокойно; кризисная ситуация избавляет меня от ограничений и я волен действовать по своему усмотрению. Точное определение кризисной ситуации и условия её возникновения мы не прорабатывали. Заключительная часть переговоров прошла в атмосфере твёрдой людской уверенности, что ничего экстраординарного в ближайшее время случиться не может. Не может и всё. Нет предпосылок.
   Но мне чертовски сильно хотелось выйти. Уверенность в том, что мой меч совсем не далеко, росла с каждым часом. Он там. За тоненькой дверцей и спинами здоровенных амбалов. На другом конце дирижабля.
   Я смутно представлял себе устройство этих воздушных судов, и в моём воображении с навязчивым постоянством рисовалось, что он то приторочен к самой высокой (и удалённой) металлической ферме, то зажат в деревянной руке скульптурной девы, свободно и дерзко распластавшейся в носовой оконечности, как на древнем фрегате.
   Там он. Я знаю, что там он.
   Мне с трудом удавалось погасить порывы прильнуть глазом к щёлке в двери. Я стыдился присутствия Клары. Моя потеря делала меня внутренне слабым. Не хочу, чтобы это было заметно.
   Но человеческий бог меня побери! Как же прав был Ден, принуждая меня хоть на время избавиться от меча.
   Ты прячешься за ним.
   Ну прячусь.
   Но разве это нормально? Это ж вещь. Обычная вещь. Ты вложил в неё немало труда, но это не приковывает тебя к ней цепями.
   В случае чего ты можешь воссоздать точно такую же.
   Точно такой же не будет. Каждый клинок обладает собственной индивидуальностью. Индивидуальность этого мне очень нравилась. Она ощущалась в совокупности неуловимых и случайно созданных свойств, неосознанно заставляющих меня относиться к данному мечу с особенной теплотой. Он всецело мой. Начиная от полировки лезвия и заканчивая мельчайшей деталькой гарды. В отличие от Бориса у меня никогда не было детей. Только мои творения. Я каждое помнил и по-своему любил. Но этот меч я любил более всего.
   Я старался о нём не думать.
   Путешествие оборачивалось унылой скукой. Я пытался отрешиться от окружающей действительности. То есть сосредоточиться исключительно на Кларе. На её глазах. Волосах. И алых губах. Ну и на всём прочем, что ниже лица...
   Но внутри моего разума метался маленький беспокойный зверёк. Тихой мышкой он шуршал отброшенными в сторону мыслями, и это шуршание не давало забыться. Из глубин подсознания сверкали чёрные глазки. Мерзкий грызун молча копошился в ворохе задвинутого в самый дальний угол мусора, чем-то хрустел, поминутно оглядываясь на меня и перебегая с места на место - каждый раз поближе к свету: пугливо, осторожно, в полной готовности шмыгнуть в норку, если я попытаюсь ухватить его за голый розовый хвост и вышвырнуть из своего сознания прочь.
   Проклятая минеральная добавка к кошачьему завтраку! Тихо там!
   Но я не мог расставить мышеловки по тёмным углам. Мысль не отловишь капканом.
   Когда мы повисли над островом, я обрадовался хоть какому-то разнообразию.
   Прости, Клара. Я очень тебя люблю и уважаю, но сейчас твоё щебетание мне лишь досаждает. Ты очень милая девушка, как для человека... но... но...
   Сейчас не время для нежностей.
   Меня не очень удивило, когда я заметил поблизости ещё парочку "воздушных китов". Один или больше - чего тут особенного?
   Гораздо сильнее меня повергла в недоумение неподвижность этих небесных динозавров. Мы не собирались спускаться! Хотя, несомненно, достигли намеченной цели. Вот он - пункт назначения. Внизу ясно виднелась окружённая коробочками зданий посадочная площадка. Вон резервуары для топлива и водорода. Вон причальная мачта с прильнувшей к ней тушей дирижабля. А вон копошащаяся внизу наземная команда.
   Что-то не так.
   Эта мысль пришла ко мне не через час, и не два. А лишь тогда, когда горизонт запылал, приняв в себя медленно сползающее с купола небосвода покрасневшее солнце.
   Что происходит?
   Темнеет.
   Вряд ли приземление произойдёт в темноте.
   Как-то это всё неестественно.
   Вызвать Седого?
   Но он сам вскоре припёрся...
   Скрипнула дверь. Я обернулся.
   - Прибыли?
   - Да-а...
   У меня незамедлительно возникло ощущение, что он в затруднительном положении. Что-то явно не так. Земля, похоже, не хочет нас принимать. Люди внизу копошились как муравьи в развороченном муравейнике, к чему-то готовились и явно принимали какие-то организационные меры. С такой высоты трудно было разглядеть все детали, но мне показалось, что некоторые группки, а в особенности кучка людей на площадке причальной мачты и на "спине" пришвартованного к ней дирижабля вооружена тяжёлыми крепостными арбалетами. Очень массивными штуками с мощными дугами и громоздкими полиспастными механизмами для натяжения. Я в этом не был стопроцентно уверен, всё-таки зрение моё не совершенно, но что-то мне подсказывало, что не зря эти парни стараются держаться поближе к небесам. Хотя, говоря откровенно, даже для оружия Дана мы были в недосягаемости. Мы всегда можем им плюнуть на темечко. А вот их плевки вряд ли запачкают небо.
   Я не очень силён в дирижаблевождении, но даже моих скромных знаний хватало, чтобы понять: мы не можем вечно здесь телепаться.
   Мог ли Седой предположить, что я сочту это за кризисную ситуацию?
   Мог. Хотя, по-моему, эта ситуация просто комична.
   На мой вопрос: "Что случилось?" - человек посмотрел на меня настороженно. Руки его были пусты. Но я не сомневался, что за дверью имеются парни с оружием. Возможно и с огнестрельным.
   - Мне кажется, вы догадываетесь.
   Я усмехнулся.
   - После столь длительного зависания?
   И в этот миг мышонок в мозгу меня дерзко куснул, выпрыгнув на светлую область сознания.
   Он не отвечает тебе прямо. Обходными путями пытается прощупать твоё настроение и понимание происходящего.
   Почему?
   Что-то скрывает?
   Хоть убей, но не могу сказать, будто что-нибудь понимаю.
   Седой не ответил. А меня так и подмывало спросить: как вы полагаете, кризис настал? Но я стойко держался.
   - Да, мы не можем приземлиться, - голос человека звучал очень тускло. Возможно, нам придётся сжечь вражеский дирижабль и вернуться назад. Если они не сдадутся.
   - А такое возможно?
   Он пожал плечами.
   - Мы выдвинули ультиматум.
   Откровенно говоря, людские дрязги меня не волновали. Назад так назад. В Харк? Нет. Неверно на одну из лётных баз, принадлежащих Обществу.
   - Похоже, переговоры откладываются?
   Седой кивнул.
   - Да.
   - Я зашёл к вам, чтобы попросить. Будьте терпеливы.
   Кризис не настал.
   - Вы обязательно должны переговорить... Переговоры будут. Магистр моего Храма обязательно предстанет перед вами и разьяснит ситуацию. Я ещё раз напомню вам о данном нам обещании...
   - Я помню.
   По струнам души лениво проволочилась чья-то дряблая рука, извлекая из натянутых металлических нитей заунывные звуки.
   Не то. Я чувствовал какую-то дисгармонию. Она повисла в воздухе как лёгкая паутинка, на которую порой натыкаешься при прогулке в лесу, и которую брезгливо отряхиваешь, с неприязнью ощущая её прикосновение к лицу.
   Великое и Злобное Братство так вежливо обхаживает капризного фейри, являющегося их пленником, что даже не верится... Братство ли это? Где та крутизна, о которой ходят легенды?
   Мне, конечно, не хочется, чтоб их дерзость окрепла, но... паутина липла к лицу. Что-то не так...
   - Собственно это всё что я хотел вам сказать.
   - Подождите.
   Он обернулся.
   Поза прикрытого вежливостью нетерпения. Корпус вполоборота к двери. Носки туфель развёрнуты в разные стороны. Вес тела в большей степени распределён на дальнюю ногу: я жду, но недолго.
   - Кто эти Тёмные? Откуда? Почему именно здесь?
   Не меняя, позы человек мне ответил:
   - Они здесь заключены за Нержавеющей Дверью. Откуда? Настал час их пробуждения. Правильнее было б спросить: для чего? Но на это вам может ответить только Маг и Магистр Левого Храма.
   Маг и магистр левого храма... Ещё один дятел. Любят они маскироваться. Не удивлюсь, если этим Магом и Магистром окажется кто-нибудь из команды. Эдакий неприметный с виду человечек, тусклый, без блеска в глазах, скорее не живое существо, а так, предмет обстановки: взглянешь - не обратишь внимания, а обратишь - благополучно забудешь и никогда о нём больше не вспомнишь.
   На борту он?
   Внутренний голос шепчет: нет... Скорее на одном из тех судов.
   Вероятно...
   Через какое-то время я заметил, что оттуда чем-то сигналят. Короткие и длинные вспышки света.
   Что это? Обмен мнениями? Отдача приказов? Распоряжений? Человеческий бог его знает.
  

* * *

   Илья Седовласый находился в моторной гондоле. Это место, переполненное машинными запахами и ровным гулом работающих механизмов, как нельзя более подходило для восстановления душевного равновесия. Среди этого железа - моторов, редукторов, тахометров и манометров - мысли приходили в порядок, и можно было просто присесть на какой-то из кожухов и спокойно подумать.
   Фейри проснулся не вовремя. Лучше ему было это сделать на острове. Доза было рассчитана на сверхчеловека, человека-быка, человека-лошадь, но для фейри действие наркотика оказалось удручающе кратковременным. Он очнулся не вовремя...
   И повторить фокус снова не представлялось возможным. Игро относился к предлагаемой ему пище с опасением. Пробовал её исключительно после женщины. Понемногу. Малыми порциями. Проверяя на вкус и убеждаясь, что под внешним слоем не кроются скопления отравы.
   А ситуация стала опасной.
   Второй фейри... И как его сюда занесло?! Что он вообще здесь делает? он должен был быть далеко, возиться с криогробами и беспокоиться о сокрытии тайны. Однако надо же.
   С другой стороны это может быть хорошо: не поднимется тревога в стане врагов. Хотя... Возможности фейри для нас, людей, недосягаемы - они могут послать весточку и не пользуясь почтовыми голубями. Может, другие фейри всё уже знают...
   Ужасно...
   Опознал ли Игро пришвартованный дирижабль? Трудно сказать. Вроде бы нет. Хотя логика говорит: да. Его нельзя не узнать.
   Будет бунт?
   О нет!.. Только не это.
   Несколько часов назад Магистр Храма передал сообщение: фейри нужен живым; Братство испытывает в нём большую потребность.
   Как быть? Что же делать?
   У него выдрали из-под ног не только точку опоры, но и вырвали из рук серьёзное средство воздействия на непокорного пленника. Если фейри взбунтуется, его нельзя будет ничем успокоить, если угрозы смерти будут на этот раз бутафорскими. Разве что угрозами по отношению к женщине. Но Седой сомневался, что это подействует. Когда на чашу весов ляжет верность древним заветам - фейри ничто не удержит.
  

Дан Арчер (VIII)

   Он сидел на кровати. Молчаливый и неподвижный. Мрачный. Сутулый. Само воплощение угрюмости.
   Что чувствуешь после выпадения из Сна? Не знаю. Сия чаша меня миновала. Насколько я знал по другим, все испытывают слабость, дряблость мышц, туман в голове, как при хроническом недосыпании. Спать не хочется, но апатия... точит и разъедает .
   Возможны также временное расстройство опорно-двигательного аппарата, нарушение координации, бунт желудка и мышечные спазмы.
   Рекомендованы постельный режим, непрерывный медицинский надзор и неспешный курс реабилитации.
   Не могу сказать, что всё перечисленное так уж жизненно важно. Если пациент пережил сам процесс пробуждения, более ему ничего не грозит. В крайнем случае, пройдёт Обновление и станет как новенький.
   - Как самочувствие?
   Он поднял голову. Взгляд пустой и недружелюбный. Проявление эмоций отсутствует. Как будто вглядываюсь в лицо ожившей восковой куклы. Безразличной. Холодной. Одинаково равнодушной и беззлобной. Реагирующей на раздражители автоматически, согласно программе, заданной замысловатому механизму.
   Как те двое. Что в камере. Только у тех близок к завершению завод: их сознание почти что застыло.
   Эй... Контту-и-ин...
   - Ты узнаёшь меня?
   Мёртвый взгляд. Никакая реакция. Ноль эмоций. Скрытые пружины и датчики никак не сработали на данное "прикосновение". Раздражение прошло мимо цели. Механизм-автомат передо мной тупо застыл, не сводя с меня глаз-стекляшек - тусклых и немигающих, настолько неподвижных, что мне неосознанно захотелось протянуть руку и, проведя пальцами по похожему на маску лицу, опустить на них веки-шторы.
   Ты жив?
   Именно ты? А не просто твоя оболочка?
   - Конттуин. Помнишь, что с тобой приключилось?
   Лёгкое движение зрачков, с чуть заметным их расширением.
   В мозгу у меня ожили, встрепенувшись под толстенным слоем слежавшейся пыли, обрывки давно прослушанных и усвоенных лекций...
   Идёт обращение к зрительной памяти...
   Ещё движение глаз.
   Переключение к слуху... А теперь к образному восприятию...
   Метание зрачков участилось. И вновь прекратилось.
   Разум перешёл в режим ожидания.
   Дыхание во время этого процесса никак не менялось. Ровное, поверхностное. Я бы сказал, неправильное...
   Похоже, пробуждение не прошло без осложнений.
   Костя. Что-то с твоей головой. Но это уже не та область, в какой я силён.
  
   Я ещё долго с ним говорил, пытаясь его расшевелить. Толку - немного. Вернее, совсем никакого.
   В конце концов я сдался, устав отслеживать мелкие непроизвольные реакции и высматривать в каждом трепетном движении век, глаз, мышц лица скрытую работу мысли. Это оказалось совсем безнадёжным.
   Да есть мысли у него вообще?!
   Сложно сказать. Его лицо ничего не выражает.
   Ладно, Конт. Дадим тебе время оправиться. Его у нас, с некоторых пор, много и, вместе с тем, ужасающе мало. Кто знает, в какой момент ожидание разразится событиями.
  
   Смотритель поджидал меня при выходе из палаты. Что-то в нём, чуть сгорбленном и суховатом, пробуждало во мне симпатию.
   Я, конечно, не знаю этого человека, но мысль о том, что он, в отличии от Пневматика, служитель Техники, а не Власти, приятно согревала мне душу, растапливая ледок призрения к людям. Уважаю увлечённых своим делом существ. Смотритель За Реакторами. В этом мире этот титул звучит. Ещё как звучит.
   - Прошу прощения, высокочтимый фейри.
   Знакомое обращение.
   - Не сочтите это за знак неуважения, но сообразно нашим... э-э... требованиям надлежит воскрешённого перевести на поверхность. Дабы не осквернять определёнными эманациями (чем?) священного места.
   - Да, конечно. Выделите сопровождающего. Пусть он отведёт его в поселение.
   Я и без подталкивания хотел это сделать. Нам всем надлежит быть поближе к воздушному судну, на случай возможного бегства.
   - Благодарю. Ещё раз прошу у высокочтимого фейри прощения. Извольте простить. Не сочтите за знак неуважения...
   - Я всё понимаю. Прошу и меня простить за вторжение. Хотелось бы верить, что я не совершил серьёзного прегрешения против местных правил. Я скоро уйду.
   Его взгляд стал очень внимателен. На лицах людей читаются все их намеренья. От меня чего-то хотели. Я был невероятным сверхъестественным существом. Предания людей наделяли подобных мне особенной мудростью и знанием сокровенной сути вещей. Предания сообщали также немало странных нелепостей, очевидно отождествляя нас со многими мифическими и сказочными персонажами, рождёнными фантазией людей за много тысячелетий до нас. Так мы стали: детьми природы; хранителями невероятных сокровищ; повелителями духов и монстров; падшими ангелами или волшебниками, соблазнёнными дьяволом, боящимися яркого света, святой воды и символов веры, потешающимися над людьми - в лесах, пустошах и пещерах, исполняющими желания при пленении, и преследующими воров с дьявольским остервенением. Мы эльфы, мы домовые, лешие, водяные. Мы всё сверхъестественное, обозначенное кем-то остроумным в давние времена древним собирательным словом "фейри".
   Состояние Смотрителя было далеко от суеверного ужаса, но что-то такое в нём всё же присутствовало. Нечто трепетное. Граничащее с благоволением.
   Мне подумалось, не перекликаются ли местные верования с представлениями Последователей. При их взаимовлиянии нередко рождался удивительный сплав.
   Как мало меня в прежние времена это всё волновало. Как мало я об этом знаю. И как плохо я разбираюсь в людской психологии.
   Наше молчание затянулось. Он хотел что-то сказать, возможно что-то спросить. Я не знал, что предпринять, чтобы его не вспугнуть.
   Наконец он произнёс:
   - Вы... Вы уходите?
   Я пожал неопределённо плечами.
   - Я не знаю, что можно тут предпринять. До... Пока Пробуждённому не вернётся сознание.
   - А потом?
   - Заберу заключённых.
   Нервное сглатывание и новый вопрос:
   - А компьютерный зал?
   Его "осквернение" на совести вашего Преподобного. И меня, вроде как, не касается. Хотя ладно.
   - Я спрошу и о нём.
   - Прежде чем вы уйдёте я хочу высказать Вам предположение. Вы не против?
   - Да нет. Конечно.
   - Тогда идёмте со мной.
  
   Как много в этом комплексе подсобных помещений. Лифты не работают (очевидно, это не объект поклонения) и с этажа на этаж приходится перебираться своими ногами, по хрустящим, от сыпавшейся штукатурки, погружённым в полумрак лестницам.
   Мы вышли из ухоженной части комплекса и ступили на запущенную территорию, жестоко иссечённую когтями беспощадного времени.
   Света здесь не было. Светильники напоминали пустые глазницы. Местами на стенах виднелись проржавевшие до безобразия держатели факелов. Смотритель нёс в руках мощный фонарь, и широкий луч света плясал перед нами, выхватывая из тьмы блеклый хоровод мелких пылинок, повинующихся едва заметному току воздуха.
   - Вентиляция до сих пор работает.
   Смотритель, не оборачиваясь, кивнул головой.
   - Тут много чего работает. Казалось, вопреки здравому смыслу.
   Я позволил себе улыбнуться. Благо меня он не видел. Но меня насторожила серьёзность взятого им тона.
   - Я годами тут прохаживался. Начал ещё задолго до повышения в ранге. Молод был. Глуп и горяч. Это всё старое. Всё вокруг. Тут в скале большая пустота. И её Древние заполнили нержавеющей сталью и железным бетоном, создав, подобно пчёлам, огромные соты. Это место именно так и называют: Соты. Но эту землю порою трясёт. Ранее, поговаривают, такого здесь не было. Сталь лопается. Бетон оседает. Года не проходит, чтобы мы чего-нибудь не досчитались. У меня в Сотах два друга погибло. Ещё тогда, в молодости. Но это там, - он махнул влево рукой. - В той стороне. Туда мы не пойдём.
   Слава богу. Я не переставал удивляться людскому маразму. Зачем он сюда меня приволок? Неужели нельзя было всё прямо сказать? И в то же время я не ощущал никакой угрозы. Скорее наоборот, доброжелательность. Старикан что-то важное хотел мне сказать. Важное для него. А как для меня - неизвестно.
   - Вот здесь на пару минут остановимся. Кое-что следует сделать.
   Он обернулся.
   - Вот это, - его рука скрылась в складках сутаны и извлекла горсть оранжевых капсул, - цистамин. Он внутри. Под желатиновой оболочкой.
   Я взял одну капсулу. Двумя пальцами, будто сушёного таракана.
   И что? Это вовнутрь?
   Он положил одну капсулу в рот. Выждал секунду. С натугой сглотнул. Остальное снова припрятал где-то в складках сутаны.
   - Глотайте, глотайте. Не думаю, что вам это особо необходимо. Но по крайней мере вам это не повредит.
   - Для чего это?
   - Там внизу горячо.
   ???
   - Любой, кто оттуда возвращается, оказывается поражён рвотной лихорадкой. Если, конечно, не принимает перед походом подобное средство. Мы постоим здесь. Нужно чтобы оно всосалось в кровь и пропитало все ткани тела.
   Я послушно кивнул. Положил на язык "оранжевого таракана", смочил его слюной и проглотил. Гадость какая. Игорёк тоже, помнится, угощал меня своим чудо средством, а чем всё закончилось? И вспоминать даже не хочется.
   - Я расскажу вам немного истории. Раньше здесь был исследовательский центр.
   - Что исследовали?
   - Разное. От состава вод в Океане, до содержимого звёзд на небе ночном. Древние возможности были столь высоки, что Они могли видеть их даже днём. Дальнее для них было близким. А близкое подчинялось их воле послушно, как глина в руках гончара.
   Труляля, траляля. Старая песня. Плач о минувшем могуществе.
   - Когда земля сдвинулась, старые связи нарушились. Мир был тогда взаимозависим. Не то что сейчас. Все народы были как одна большая семья. С разными языками, обычаями, верой. Но общей политикой и экономикой. Изменение лика земли для цивилизации было как нельзя сокрушительно. Наступило время Хаоса и Разобщения. В экономике сработал Эффект Домино. Есть среди людей такая игра. Её правила век от века менялись, но с фишками для этой игры связано одно выражение...
   - Я знаю, что вы имели в виду.
   - Так вот... Аварии, остановка производства, нехватка ресурсов, паденья правительств. Век смут. Люди в этом Хаосе пытались выжить. Кто во что горазд. Цивилизация... э-э-э... пошла по угасающей. Союзы распались на отдельные государства. Государства на регионы. Регионы замкнулись и обособились. Международная связь прервалась. Другой континент - другой мир. Да что там говорить! Когда земля трещала по швам. Покрывалась язвами вулканов. Уходила под воду или морщилась в горы. Всё рушилось! Старый мир умирал. Как континенты крошились на части, так и общественные структуры рассыпались во прах. Это было страшно. Это было суровое время.
   - Данное сооружение возводилось в Эпоху Больших Изменений. С ним были связаны большие надежды.
   Это понятно. Но к чему эта лекция? Что он хотел мне показать?
   - Мы можем идти. Мы не пройдём далеко.
   Смотритель тронулся с места. Я, соизмеряя свой шаг с его неторопливой походкой и стараясь не наступать ему на пятки, двинулся следом. В мозгу навязчиво вилась, перетекая с извилины на извилину, неспешная мысль: на чём работают их реакторы, если они сохраняют активность в течение такого огромного времени?
   Верховный скромно называл сырьё для реакторов ядерным топливом, не ударяясь в подробности: что за топливо, откуда берётся, как добывается и обрабатывается. Зато он много и долго распространялся о таких пустых и общеизвестных вещах как защитные конструкционные материалы, системы циркуляции теплоносителя, преобразования энергии и перегрузки топлива.
   Балабол. Дальше координаторской он меня не повёл. А жаль. Я б не отказался ознакомиться поближе с одним из блоков их электростанции. Секреты, запреты и вечные тайны. Общинники... Мать вашу...
   Смотритель неожиданно обернулся.
   - Возьмите фонарь. Я хочу, чтобы вы сами заметили некоторые вещи.
   Заметил что?
   - Идите. Идите.
   Я вышел вперёд. Осторожно. И огляделся. В руках возросло напряжение. Я был при оружии. Оно покоилось в чехле у меня за спиной. С луком в руке я ощущал бы себя поспокойнее. И был бы не столь слеп.
   Особые свойства...
   Но вокруг не ощущалось угрозы.
   Передо мной лежал коридор. Широкий и длинный. Путь ведущий во мглу. Тьма в нём обладала особенной плотностью, и луч фонаря в ней угасал, не в силах одолеть столь серьёзное расстояние.
   Что там?
   Узнаешь.
   Не люблю тёмные тайны.
   Мы шли неторопливо. Рука об руку. Под ногами неприятно хрустело. Боковые ответвления пугали зияющей чернотой (вдруг кто-то выскочит? Нелепо и глупо, растопырив руки и корча рожи). Многочисленные двери были закрыты. Местами в стенах виднелись солидные дыры. Порою сквозные. Но чаще освещённые фонарём они оказывались просто глубокими выбоинами. Мелких, впрочем, тоже хватало. Они россыпями покрывали стены, пол, потолок.
   Как будто по коридору прошлись полчища гномов, усердно размахивая кирками и молотками.
   Только спустя вечность и сотню-другую шагов я осознал, что передо мной следы сумасшедшего боя. Схватки не на жизнь, а на смерть. Не примитивной, дикарской, с дубинами и ножами, а технологичной, и потому особо свирепой, с беспощадным шквалом огня и беснующейся стали, рикошетом гуляющей по всей длине коридора.
   Лоб мой покрылся испариной. По позвоночнику поплыл холодок. Я вспомнил Каменный Лес и связанную с этим наименованием бойню.
   Тьма вокруг нас вдруг наполнилась призрачным воем: голосами солдат, рёвом оружия, протестом сокрушаемых стен.
   Здесь прибрали. Со времени тех событий прошло не менее десяти тысяч лет, но дух битвы остался. И хотя воздух в помещениях неоднократно сменился благодаря исправно действующей вентиляции, запах гари до сих пор ощущался.
   Это мнительность. Так не бывает.
   Но я чувствую. Запах сгоревшего пороха.
   - Здесь была бойня...
   - О да, - голос Смотрителя звучал глухо, - здесь пролегали рубежи внутренней системы защиты. Шесть очень мощных турелей.
   - Орудия...
   - Пушки? Были и пушки. Мелкокалиберные, но скорострельные. Сплошь автоматика, подчиняющаяся главному электронному мозгу. Во время землетрясения он пострадал. Со временем та часть Сот совсем обвалилась... Предки думали, что Мозг не погиб, а просто перешёл в Особый режим. Многие секции загерметизировались, автоматика заглушила реакторы, электроснабжение прекратилось, Центр стал на Кон-сер-ва-цию. Он умер. Прекратил функционировать. Его требовалось оживить.
   - И они с боем стали пробиваться к электронному мозгу...
   - Мозг умер. Уцелели только... э-э... нервные окончания. Каждое устройство имеет собственные Контуры Управления, причём неоднократно дублированные, и подчиняется определённым наборам инструкций, позволяющим им функционировать самостоятельно. Это как щупальце глубинного монстра. Даже отсечённое оно продолжает дёргаться и сокращаться. Пушки "дёргались". Автоматика принимала крайние меры. Землетрясение было расценено за вторжение. Люди перестали быть в Центре хозяевами. Им стали угрожать "нервные окончания". Многие пали их жертвами.
   В установившейся тишине я кожей ощутил весь ужас произошедшего здесь. Сколько тайн, сколько трагедий. Сколько приключилось смертей по причине беспощадной нелепости.
   - Я привёл вас вот зачем. Простите меня за столь длительную демонстрацию. Не сочтите за неуважение...
   - Да бросьте. Это было весьма интересно. И... поучительно.
   Он кивнул. Как-то серьёзно. Сосредоточенно.
   - Дело вот в чём. Многие думают, что Звёзды имели такой же Управляющий Мозг.
   Это был огромной силы удар, яркой вспышкой осветивший сознание. Мне открылась простая и интересная истина.
   Нервные окончания на орбите...
   Я потрясён. Я ошарашен. Я смят. Я подавлен.
   Я никогда не глядел на эту проблему под подобным углом.
   - Мозг мог и погибнуть. Я хотел, чтобы вы знали, что может быть и вот так... Раз уж вы его ищите.
   Вообще-то я его не искал. Хотя нередко задумывался о том, что предпринял бы, окажись в моих руках доступ к Звёздам. Почему-то мне кажется, что без них этому миру стало бы легче дышать.
   Многие из моих собратьев полагали, что именно Звёзды стали причиной угасания человеческой цивилизации. А кое-кто шёл в своих домыслах значительно дальше, обвиняя их в прокатившихся по земле катаклизмах.
   Наставники их изучали. Говорят, одно время их собирались совсем уничтожить. Но это было не просто, и требовало немало сил и ресурсов. Это означало объявить войну небесам. А это не наша война.
   Нужны ли мне Звёзды?
   Нет, не нужны.
   - Спасибо. Вы очень мне помогли.
   Он поклонился. Я поклонился в ответ.
   - Скажите мне. Этот центр... Он был построен до или после создания Звёзд?
   - Значительно позже. Но это не имеет большого значения. Древние всегда могли изменить управление.
   Да, могли... Если верить легендам, они могли всё, чёрт возьми.
   Всё, кроме предвиденья будущего. Потому и напортачили.
   Древние были мудры. Но... недостаточно.
  
   Я стоял перед камерой. И через окошечко надзирателя всматривался в заключённых. Странная пара...
   Внезапно мне пришла в голову мысль: а что расскажет о них мне Люси? Они знакомы? Она их видела раньше? Может и нет. Но всё равно интересно.
   Я находился сейчас в положении игрока, разгадывающего сложную головоломку не зная ни правил, ни каким приблизительно должен быть вероятный ответ.
   Я устал. Я подавлен. Но что-то надо решать. И мой разум глухо ворочался, вытаскивая из какого-то тёмного сундучка нелепые идеи и мысли. Что если попробовать так? Или чуть-чуть по-иному? Решение логической задачи превратилось в тупую перестановку элементов головоломки. А вдруг совпадёт? Если ящик с радиодеталями перетряхивать не один миллиард лет, возможно из них сам собою соберётся приёмник...
   Где тут тот местный художник, что изобразил Конттуина и прочих?..
   "Ты кто?"
   Эта мысль родилась произвольно, и закопошилась в мозгу как самостоятельное существо. Живое, настороженное, беспокойное.
   Я?
   В голову прокралось ощущение чужого присутствия. Сродни предчувствию во время напряжённой снайперской дуэли, когда ты не видишь ЕГО, но знаешь: ОН здесь, также ищет тебя сквозь прицельную рамку своего самострела. Вы оба находитесь достаточно близко, чтобы друг друга почувствовать, но недостаточно чтобы обнаружить. И приходится вглядываться. В зелень, в камни, в кусты. Напрягая все чувства. Надеясь, что они сольются в одно и позволят тебе засечь ЕГО раньше, чем он заметит тебя.
   Вместе с тем во мне присутствовало ощущение раздвоенности.
   "Шёпот инстинкта стрелка" и "голос разума", более присущий не таким как я, а книжным червям.
   Коридор вокруг пуст. Людей поблизости нет. Только я и...
   Эти двое.
   Ветер прошелестел в голове. Словно посторонний исследователь, пользуясь щёточкой и ещё кое-чем, снял с мозга отпечатки расплывчатых образов.
   "Что тут у нас?"
   Я впал в растерянность. В удивлённую оцепенелость. Нет, не так. В состояние транса, вызванное приторным ядом непонимания. Нет, не то. Слова, слова, слова... Как можно выразить чувства словами?
   Чужое "прикосновение" было мягким. Едва ощущаемым. Описать его можно как привнесение чужих чувств, памятных образов. Смазанных, лёгких, как прикосновение пёрышка к зеркально ровной глади воды. Как ощущение дежа вю. Очень устойчивое...
   ОН в меня заглянул. А я смог заметить лишь тень, мелькнувшую на периферии моего внутреннего зрения.
   Что?
   Мы приглядывались друг к другу как два настороженных зверя, столкнувшихся нос к носу в тёмном лесу. Уши в "боевой изготовке", на самой макушке, повёрнуты в направлении источника звука. Ноздри тянут пропитанный новым запахом воздух. Что неизвестность готовит?
   А ты кто?
   В камере отсутствовало какое-либо движение. Обе фигуры застыли, как две восковые куклы. Ни дыхания, ни даже трепетания ресниц мой взгляд не уловил.
   Телепаты?
   Мысль безумная и "горячая", ошпаривающая мозг кипятком, отчего по телу прошла возбуждённая дрожь. Неужели такое возможно?
   Почему нет? Существует немало устройств для передачи образов-мыслей (в управляющие цепи моего оружия был вложен схожий принцип), так что вполне... Силами мозга? Должно быть направленная мутация. Или вживлённые трансплантаты...
   "Посторонний".
   Почему-то мне это очень не нравится.
   Необычное, странное всегда пугает и отталкивает.
   Не люблю я загадки. В особенности те, условия которых не сообщают, но ответ требуют обязательно правильный.
   Чужое присутствие заметно усилилось. Увеличилось.
   Вдвое.
   Меня не покидало ощущение, будто в моём сознании кто-то бесцеремонно прохаживается, с интересом рассматривая цветные витражи воспоминаний.
   "Что у нас тут?"
   Чужое нахальство меня ошарашило. Я не знал, что предпринять. Захотелось побыстрее отсюда убраться.
   Другого способа отгородиться у меня просто не было. Ну, а вы как бы почувствовали себя на моём месте? Представьте, будто в ваш дом бесцеремонно вторгся незваный гость. Он пока ничего не трогает, а просто прохаживается из комнаты в комнату. Но это пока. Да и сейчас топанье его шагов, хлопанье дверей и створок шкафов, шелест выдвигаемых ящиков и другие шумы проявления любопытства уже раздражают.
   Когда заявляются в гости, неважно в чужое жилище или черепную коробку, обычно просят разрешения войти, а не проникают тайком через окно или же дымоход. Да и если уже тут, ведите себя подобающе.
   Не хотят. Не привыкли. Не умеют сдерживать своё любопытство.
   Мне лучше уйти.
   Да, пожалуй.
   "Куда?"
   Кто вы?
   "А кто ты?"
   "Открой дверь!"
   Второй крик был более требовательным. Он вибрировал и искажался, как будто мой мозг послужил резонатором. От этого мои мыслительные процессы крошились и проседали, засыпая черепную коробку особенным мусором. Вроде бы ценным, но абсолютно в этот миг бесполезным.
   Потеря...
   Потеря всего...
   Своего рода контузия.
   "Дверь. Открой дверь. Откр-две-ой-рь..."
   Почему-то заныло темечко. Как будто там возникла пустота, из-за чего череп по своим свойствам уподобился колоколу. До-о-н-н-н-н... У-у-у-у-у-у!!!...
   Что... ой... Спящие... холм... Харк... Люси... Конттуин... Соты и пчёлы... чёрт возьми... пулемёт... происходит?
   До-о-н-н-н-н...
   "Делай".
   "Не можешь?"
   До-о-н-н-н-н...
   "Он не может".
   "Проклятье. Ты кто такой?"
   До-о... Стоп.
   На миг прояснение. После чего меня вовлекли в хоровод.
   "Ты кто такой?.. Ты чужой... Ты не наш... Незнакомец..."
   "Чьих ты будешь? Какое знамя? Полк? Звание?"
   Что за... А-А-А...
   До-о-н-н-н-н...
   "Незнакомец... Чужак... Незнакомец..."
   "Ты куда?"
   "СТОЙ. Незнакомец..."
  
   Не знаю как меня вынесли ноги. Я словно плыл по коридору. Сознание не меркло. Оно как бы сжалось в комок, сузив моё восприятие, утратив связь с чувствами, памятью, воображением. Казалось оно ничего не контролирует. Однако ноги же двигались...
   Я привалился к стене. Под мышками скопились капельки холодного пота. Некоторое время меня мелко трясло. А мысли пульсировали в голове, накатываясь подобно волнам прибоя.
   Что, чёрт возьми... это было?
   Постепенно я успокоился.
   Это эти двое...
   Необычная пара. Необычно запертая. Необычно общающаяся. Необычно атакующая.
   Я не сомневался что они оба Тёмные. Никогда ранее не слышал, чтобы наши отряды делились на полки и знамёна.
   Это не НАШЕ деление.
   Тёмные. Тёмные...
   В мозгу эхом гуляла тревога.
   Тёмные на свободе!..
   Полноте. Эти двое?
   Но ведь пропали не только они! Там было десять пустых капсул.
   Братство способствовало их освобождению... А что если оно также впитало в себя и мировоззренья Последователей? Только Тёмных. Тёмных. Не Светлых, а Тёмных...
   Тьма возрождается.
   Дыши глубже. Прекрати панику.
   Старые культы. Мрачные тайны. Необычные знания. И намеренья действовать.
   Они все невидимки. Мы ничего о них ровным счётом не знаем. А вот они нас давно изучают.
   Дыши чаще и глубже. Дыши животом. Вдох. Выдох. Вдох...
   Они телепаты... Мне надо подумать. Я хочу видеть небо. Мне тесно здесь! Я хочу на поверхность...
  
   Ночь близилась к своему завершению. Вспышки осветительных ракет по-прежнему будоражили тьму, заливая лётное поле призрачным светом. В воздухе повис специфический запах. Людское волнение давно улеглось. В округе не было видно почти никого, за исключением немногочисленных патрулей и дремлющих вповалку пожарных команд. Но это уже была не та толпа, что в ожидании возможного нападения суетилась в багровом освещении уходящего солнца.
   Тишина. И вплетающийся в неё звуковой фон монотонно гудящих бензиновых двигателей, оседающий на землю с небес. Шипенье ракет. Перекличка патрульных. Изредка вскрик какой-нибудь ночной птицы. Но всё это не переходит ту грань, за которой ломается безмятежность.
   И всё равно. Как-то это всё угнетает.
   Чрезмерно много загадок.
   И неприятностей.
   Слишком долго я пребывал в состоянии покоя. Отвык от передряг.
   Ничего. Справлюсь. Не знаю как. Но что-нибудь да соображу.
  
   Костя. Константин. Конттуинушка... Как самочувствие?
   Его определили в деревянном бараке. Длинном предлинном. Заставленным койками и столами.
   Барак пустовал. Но в воздухе ещё витал бытовой запах людей, спешно выставленных властями из помещения.
   В других бараках сейчас, должно быть, настоящая теснота.
   Здесь были все. Конттуин, Охнач, Люси. Даже Верховный пристроился чуть в отдалении.
   А вокруг серые, серые стены...
   На этом блеклом фоне мы все смотрелись как бедные родственники или как беженцы из зоны бедствия.
   Константин выглядел несколько лучше. У изголовья сидела Люси, гладила его по волосам и что-то ему говорила.
   Ещё бы! Любой бы при подобном внимании ожил.
   Мне почему-то вспомнилось, как греются в морозных условиях человеческие особи. Залазят двое в один спальный мешок, и не обязательно им что-либо делать! Лишь бы кровь гуляла при очень близком соседстве... Как философствовал вдохновённый томиком физики Охнач: разноимённые заряды притягиваются, одноимённые - отталкиваются.
   Физические откровения... Люди любят такое. Кажется, они и в судопроизводстве пользуются электротехникой. В вопросах об изнасиловании, при экспертизе. Дескать человек, являющийся импотентом, - представляет собой диэлектрик...
   Но это не из этой пьесы.
   При моём приближении Люси как-то сжалась. Чем-то я эту даму пугаю. Вот тебе и разноимённые заряды...
   Стараясь на неё не смотреть, я пододвинул поближе к кровати Костика массивный табурет.
   Присел. Встретился с ним взглядом. С удовольствием отметил осмысленность в его тусклых глазах.
   - Как самочувствие?
   Тишина. Слишком долгая пауза, сопровождаемая внимательным взглядом.
   - Узнаёшь хоть?
   Молчание. Напряжённое. Выжидательное. Или мне это так кажется?
   Сколько нас здесь... И все слушают, слушают. Четыре пары глаз, и все устремлены на меня. Центр внимания...
   - Пожалуйста, - я повернулся, - Охн... Эрик... Выйдите.
   А потом было долгое противостояние. Безмолвное. Нарушаемое только моими вопросами. С периодом в одну минуту.
   Что? Как? Почему?
   Я был терпелив. Был настойчив. Я выжидал, повторялся, искал нужные слова.
   Ответом мне была невзрачная тишина.
   В конце концов я не выдержал:
   - Хочешь прикидываться безмозглым манекеном - дело твоё. Не знаю, осталась в твоём мозгу хоть капля сознательности, но учти, то, что ты здесь напортачил, подводит тебя под трибунал. Ты подвёл Наставников. Ты...
   Уголок его рта едва дрогнул. Правая бровь незначительно приподнялась, на миг придав лицу удивлённо ироничное выражение. Но только на миг. Промелькнуло и быстро исчезло.
   - Чего ты молчишь? Чего-то боишься?
   И вновь долгая череда щекотливых вопросов.
   Взгляд его стал намного живее. И даже насмешливее.
   Через час "общения" мне непреодолимо захотелось ругаться. Я замолк, пытаясь составить связку слов помощнее, когда Конттуин безмолвно, только губами, едва-едва приподнявшись на кровати произнёс:
   "Бумагу".
   - Что?
   "Бумагу мне. И карандаш".
   Его рука недвусмысленно произвела пишущий жест.
   Быстрее меня прореагировала на это дело Люси. До этого сидевшая тихо, подобно мышонку, она вдруг сорвалась и как облаченный в плоть сгусток энергии пронеслась по бараку, заглядывая в тумбочки и стенные шкафы.
   Что-то вроде нашла.
   Огрызок красного карандаша и толстую на две трети исписанную тетрадь.
   "Книга уччётов" (Это так теперь пишется? Грамотеи)
   Ну-ну. Так что ты мне хочешь сказать? Верней написать?
   "Привет".
   - Здоровались. Уже.
   "Не изменился".
   Я знаю. Но ты мне зубы не заговаривай. Не записывай то есть.
   Чушь какая...
   Грифель карандаша крошился, оставляя блеклые полосы и Константин его часто слюнявил, чтобы надпись получилась поярче.
   Всякую гадость в рот. Тьфу.
   - Вслух сказать что ли не можешь?
   "Осторожность".
   Лёжа, на весу писать неудобно. Бумага плохая. Карандаш никудышный. Столько мучений, граничащих с мазохизмом. Или для него это своего рода игра?
   - В связи с чем? Кого и чего ты боишься?
   И почему твоя осторожность обязывает молчать?
   Карандаш бегло шуршал по тетради. Почерк у него довольно похабный.
   - Пиши печатными.
   В ответ кривая ухмылка.
   "Найди что-нибудь".
   Я повернулся к девчушке.
   - Люси, попроси этих...
   Конттуин дёрнулся.
   "НЕТ!!!" - большими, точнее огромными буквами.
   - Пусть принесёт нормальные пишущие...
   "Обойдёмся".
   - Ты же просил...
   "Я передумал".
   Наставники, пошлите мне побольше терпения.
   - Ты их боишься?
   "Не доверяю".
   - Почему?
   Он приписал "никому" к "не доверяю". Потом подчеркнул.
   - А мне?
   Он заключил последнюю фразу в огромный овал.
   Никому не...
   - Но что произошло? Это хоть твоя паранойя позволяет сказать? Написать...
   "Взят в заложники. Я, Борис и семья".
   - Чья семья?
   "Ты знаешь".
   - Догадываюсь.
   Семья, конечно, Бориса.
   - Где они?
   "Ты мне ответь".
   - Что было дальше?
   "Среди фейри изменник. ОНИ привезли Спящих".
   Знаю. Знаю даже откуда.
   - Они кое-кого пробудили. С чьей-то помощью.
   "Я".
   - Что значит "я"?
   "Я пробуждал".
   Это новость. Хотя не сенсация. Тебя в подобном злодействе сильнее Бориса подозревали.
   - Зачем?
   "Они взялись сами".
   - Кто?
   "Люди".
   - За что взялись?
   "За пробуждение Спящих". И ниже: "Болван".
   - От болвана и слышу. Читаю... Но зачем ты им помогал?
   "Видел бы ты как они..."
   Грифель сломался. Конттуин невесело на него посмотрел и протянул карандаш мне.
   Заточи мол.
   Дело сделано.
   "...это творили. Орангутанги".
   - Сердобольный ты наш. Значит ты утверждаешь, что взял рычаги управления в свои руки, дабы неумелые действия аборигенов не превратили криокамеры в криогробы?
   Ответом мне был неприязненный взгляд, в глубине которого ясно читалось: болван ты, болван.
   Но-но, не надо быть настолько эмоциональным.
   - Что дальше?
   "Ты мне не веришь?"
   Я ткнул пальцем в заключённую в овал надпись.
   - Аналогично.
   Имелась в его словах какая-то неискренность. Если кто-то (не он) среди фейри изменник, почему этот кто-то сам не провёл Пробуждение? Почему Константин пишет - не говорит? Не оттого ли, что корявые буквы не выражают эмоций, не выдают истинности или ложности начертанных слов? Хочешь соврать - доверь это деликатное дело бумаге.
   - Что дальше? Что ты делал именно здесь?
   "Пробуждал".
   - А компьютерный зал?
   Наши взгляды столкнулись. И где-то на донышке его глаз я прочитал растерянность загнанного в угол существа, познавшего унижение и страх. Именно так. За себя, за других, за Бориса. Неважно. Раз поддавшись он поставил себя в неудобное положение, продемонстрировав насколько податлив. Дав голодным псам Братства ощутить его слабину. И они осмелели. Оскалили зубы. Обступили его, глухо и злобно рыча. Источая угрозу. Плотную, болезненную, физически ощущаемую. Стаю не боится только тот, кто имеет возможность за себя постоять. Он не имел. Он был связан по рукам и ногам невидимыми путами и, уступая напору бесцеремонного шантажа, шажок за шажком отступал в том направлении, в каком теснила его дикая стая.
   Наш обмен взглядами затянулся. И Люси, застывшая в напряжённой позе рядышком, вдруг качнулась со своего места вперёд и, всплеснув руками, накрыла наши кисти своими тёплыми и мягкими ладошками.
   Удивление, странная волна теплоты, вызванная этим прикосновением, смущение и, не столь явно, но всё же настойчиво, шевеление постороннего разума.
   Рядом. Почти что вплотную. Не бесцеремонно, как у дверей запертой камеры. А более робко. Спокойно. Можно сказать что со стуком...
   Я вас не побеспокою?
   ...в створки души.
   Можно войти?
   Угу - громыхнул мой разум недоумённо.
   Я тут... вот... в общем... это...
   И на цыпочках прочь, освобождая место другому. Не менее изумлённому. Но отчасти знакомому. С той стороны, что "иглами наружу", с открытой внешнему миру.
   (Улыбки, приветствия, манера общения, стереотипы поведения - всё с примесью внутренних переживаний, сопутствующих любому поступку)
   Компьютерный зал? Будет тебе компьютерный зал...
   То помещение, где стоят ровными рядами похожие на большие лекала столы. Блеск экранов и лёгкий шелест включённых на полную мощность, но сегодня, сейчас молчащих динамиков. Напряжённая атмосфера. Сейчас завеса тайны откроется.
   Я там решал небольшую загадку.
   Мой разум, оправившись от первого потрясения, своевольно взбрыкнул, недовольно фыркая и пытаясь податься назад, подобно лошади, уязвлённой неправильными и грубыми действиями всадника.
   Ещё один пример телепатии? Люси?!! Это номер...
   И тут же страшная сухость во рту. Значит и остальные освобождённые...
   И к тому же ещё и Тёмные. Тёмные...
   Пальцы Люси сжали мою руку сильнее. С какой-то отчаянной болью.
   Прекрати!
   Да, Дан. Слушай...
   Не дай своему скакуну разума увильнуть в сторону. Натяни повод.
   И слушай, слушай. Откройся. В мысленном контакте нет места для лжи.
  
   Они его пугали. Впервые после стольких проступков он осознал, что совершил нечто такое, чего делать совершенно не стоило. Даже под угрозой мучительной смерти - препарировании на живом и без анестезии (а что у нас там внутри?) праздным хирургом-исследователем.
   Смерти он не боялся. Не то чтобы он был отчаянным смельчаком. Просто внутренне не верил, будто подобное может с ним произойти. Его побудило на Проступки (с большой, с большой буквы, человеческий бог побери) не страх перед погружением в ничто, а скорее болезненное любопытство, которое пробуждали все эти необычные криокамеры, неведомо откуда взявшиеся и почему-то вызывающие у людей какой-то особенный трепет, переполненный ужасом и восхищением. Они чуть ли не молились на них.
   По крайней мере на некоторые из общей массы.
   С этими они возились нежно и восторженно, как ребятня с ярко раскрашенными пасхальными яйцами.
   Технически их действия были безупречными, но неуверенными, как у человека, только что вступившего во владение сложной и дорогостоящей техникой, и осваивающего её не отрывая глаз от инструкции. Всё вроде бы просто, понятно, но страшно. Воткнёшь не туда, не то переключишь. И всё. Будешь потом долго плакать, реветь и канючить. Однако сделанного не вернёшь. Так что будьте весьма осторожны. Не торопитесь. Мы знаем, что делаем. Но всё же, но всё же...
   И как водится, их поступки отдавали рассеянностью. Слишком большое внимание мелочам. При таком старании чаще всего именно слоны, а не букашки, страдают от недосмотра. До тех пор, пока трубным гласом не заявят о своём существовании...
   Он не мог не вмешаться. Слишком всё было... необычно обставлено. И повод был тот что надо. И для них. И для его собственного увещевания. Совесть, заткнись. Я забочусь о сохранении жизней. Спящий да пробудись.
   Один, второй, третий.
   А потом он заикнулся о медицинской подстраховке.
   Конечно шанс на осложнения являлся минимальным, но и его, если следовать весьма строгим правилам, не стоит оставлять без внимания.
   О да. Правила они уважали. Вся их жизнь состояла из поклонения Правилам.
   Правила. Правила. Да здравствуют Правила.
   Он никогда не летал ранее на дирижаблях. Да и особенно об этом не жалел. Возможно путешествие было бы приятным, если бы не проклятая воздушная болезнь (страх высоты, провоцирующий слабость в коленях, плюс тошнота от вызванной сильным боковым ветром болтанки, и всё это помножено на омерзительный насморк: сыро, холодно, со всех щелей поддувает).
   Путеводитель его ошарашил. Но насморк, простуда, и вызванные ею озноб и высокая температура... В общем, первое (и самое острое) ощущение весьма притупилось. Не до того. Тут бы не отбросить копыта.
   Последующие дни тускло проступают сквозь призму апатии. Плевать он хотел и на Братство, и на всё это, и даже на Спящих. Но что-то всё-таки делал.
   Проверял оборудование. Отдавал какие-то (кто теперь вспомнит какие?) распоряжения.
   Жизнь утомительна. И грызня с Самым Главным Засранцем (должно быть лидером всей этой Весёлой Компании) проходила сквозь память неровной царапиной.
   - Будь внимательней. Учти. За свои ошибки ты дорого заплатишь.
   - Да пошёл ты, - прямым текстом, хотя не исключено что и мысленно, но то что он спорил с СГЗ не оставляло сомнений. Должно быть это было следствием неприятной болезни.
   - Пошёл ты, Сам. Гл. З.
   Им не терпелось. Они его постоянно подталкивали. А он в таком состоянии и не хотел, и не решался.
  
   Трудно описать словами, как вплывают в сознание целые куски чужого знания.
   Это не потоп, не наводнение, не удар тугих струй под высоким давлением. Это... воспоминания, выплывающие на поверхность быстрей рыбацкого поплавка, отпущенного сорвавшейся с крючка рыбой, только из-за непроизвольного шевеления мысли, задевшей образы и понятия, вызвавшей определённые ассоциации.
   Просто. Естественно. Без напряга.
   Как будто всё это - твоё. Давно пережитое и осмысленное. Очень привычное.
   И только лёгкий холодок удивления, поддувающий сквозь неровные щели между своим и чужим не давал мне забыться.
   Моё. Не моё. Чётко вижу. Осознаю. Припоминаю. И удивляюсь.
  
   "Ты кто?"
   "Конь в пальто".
   Злость, помноженная на усталость, вложилась в ответ пробуждённому нахалу, не успевшему ещё открыть глаза и отхаркнуть из лёгких хотя бы часть дыхательной жидкости, а уже вопрошающего.
   Настойчиво и навязчиво.
   Не шевелясь. Не подавая признаков жизни. Не раскрывая рта.
   "Конь, твоё знамя и звание?"
   Апатия окутывала разум плотным туманом, сглатывая краски дня и гася все эмоции, за исключением бескрайнего, как морские просторы, раздражения.
   - Да пошёл ты.
   - Что?
   Самый Гл. З. смотрел на него большими глазами полными удивления и фанатичного блеска. От него веяло просто волнами восторженности, приобретшей запах и цвет. И то и другое удивительно омерзительные. Вызывающие устойчивую аллергию.
   О Наставники, ну зачем он в это ввязался? Сам ведь влез. Исключительно по нехватке банальной соображалки. Раз оступился, и в него тут же вцепились, побуждая к новым проступкам. Ещё и ещё.
   Проступком является работа с людьми.
   Но кто эти Спящие? Кто они?
   Не из наших.
   "Кто ты?"
   "Да уймись ты. Тебе нужен отдых".
   И он вколол ему изрядную дозу снотворного.
  
   И вот теперь их, чёрт возьми, двое.
   Постоянно гудят. Давят. Лезут. Выворачивают душу. Что-то им надо.
   Он им колет снотворное.
   Такое решение пришло произвольно.
   Самочувствие его в последнее время ухудшилось. Вялость, жар и апатия заключили тело в оковы. Он много спал, забившись под толстое одеяло, упившись большим количеством терпкой горячей жидкости с какими-то тёмными листьями.
   В сны вторгались Они.
   В голове фон их голосов стоял постоянно. Шелестел, бормотал, изредка вспыхивал искрами словесных разрядов. Башка трещала по швам.
   И однажды он встал и просто вколол им снотворное.
   Мозговой фон пресёкся.
   С тех пор сонный дурман стал их постоянным спутником и его верным союзником.
  
   СГЗ или, как они называли его, Преподобный - сухенький, плюгавенький старикашка - сидел на вращающемся стуле, и более всего напоминал сжатую до упора пружину. Внутри него всё напряглось. И внешнее спокойствие было скверным прикрытием, ибо множество мелких признаков, подобно течи в старой плотине, проступали наружу и ясно читались любым, кто хоть чуть-чуть разбирается в людской натуре.
   Кажется источник их беспокойства был общим.
   Преподобный:
   - Ты знаешь зачем я?..
   - Догадываюсь.
   - Ты мне должен помочь.
   - Почему?
   - Почему меня это так беспокоит? Да потому, что я ощущаю угрозу. Они роются в моей голове. И...
   - Тебе они не подконтрольны. Скорее наоборот. Ты подконтролен их воле.
   Преподобный моргнул, на миг сбросив маску спокойствия, и выдохнул: "нет" - что значило "да".
   Страх. Ты познал страх. Ты сумел разглядеть нечто такое, чего не заметили твои подчинённые. Ты полагаешь, что разбудил древнее зло, каких-нибудь демонов из преисподни. Тёмных. Мстительных. Злобных. Живое оружие, выкованное Завоевателями во время их долгого противостояния. Это оружие против фейри. Они обладают особыми навыками и необходимыми знаниями. Константин это понял только сейчас. Их нельзя пробуждать. А тех, что пробудили, следует усыпить. И будь проклято любопытство!
   - Они не дадут, - Преподобный был пессимистичен. - Они не позволят вернуть их в гробы. События развиваются на бешеной скорости. Они приступили к реализации Плана и... Этот маховик нельзя остановить не переломав себе кости. Вот почему ты...
   - Вместо тебя?
   - Ты ничем не рискуешь. Никто не посмеет поднять руку на фейри. Убей их, запри, усыпи. Сделай хоть что-нибудь!
  
   Компьютерный зал был холодным и вызывал устойчиво неприятные ощущения. Народу присутствовало немного, но достаточно чтобы создать напряженную атмосферу.
   Болезнь в последние дни отступила, но неприятная слабость осталась. Хотя возвращающиеся жизненные силы вновь стали пропитывать тело и душу. Разум, отряхнувшись от болезненной спячки, зашевелился. Эмоции оттаяли. И производительность мыслительных процессов восстановилась, должно быть, процентов на 85 от возможного максимума.
   Запустить их на полную мощность! Разогнать мозги до предела и далее!
   Те двое по-прежнему пребывали в принудительной спячке. Он вколол им столько снотворного, что у них похоже начал вырабатываться иммунитет. Мозговой фон возобновился. Пока ещё слабый, но день ото дня возрастающий. Да и люди стали утрачивать остатки терпения.
   "Почему они не пробуждаются?"
   Потому что я не хочу.
   Преподобный молчал. Он оказывается тут вовсе не главный. Он трясся. Мелко. От страха. Уважение прочих к нему почти что истаяло. Оно сползло как шелуха.
   Вместо него выдвинулся новый. Титул самого главного З. незамедлительно перешёл к нему. Этот новый был весьма агрессивен. Много требовал и аппетитом обладал несусветным. Видя что Константин уже восстановил свои силы, он всё чаще шёл на приступ, требуя дани из знаний.
   Но Конттуин уже в достаточной степени поумнел, чтобы замкнуться, подобно моллюску за створками раковины. Он начал лгать. Много. С три короба. Неумело, из-за отсутствия практики, но отчаянно и напористо. Вскоре он понял: лучше перевести внимание на их секреты. Благо неопознанной техники тут было навалом.
   Управляющие цепи, системы наблюдения, исследовательское оборудование и реакторы.
  
   И компьютерный зал.
  
   Да, конечно. Ты имеешь в виду ту каморку с пониженной температурой? Да, я помню. Там можно было сколько угодно чудить. Вынимать из ящиков платы, вставлять их обратно, переключать, изменять, баловаться.
   Кое-чего я добился!!!
   Я там много сделал под их неусыпным надзором.
   Наколдовал. Начудил. Совершая на одно правильное десятки бессмысленных, но впечатляющих действий.
   По моей воле даже запускали реактор...
   А потом я их запер!!!
   Лязг дверей. Писк завершившего полный проход глазного сканера. И несколько слов, произнесённых им в микрофон. Тишина. Те не сразу всё поняли. Вернее прочли, коснувшись его ликующих мыслей.
   Запер! Я запер!
   "Открой дверь!"
   Чёрта с два! Не помрёте.
   Возрадуйтесь. Больше не будет снотворного.
   Для вас...
   Никогда...
   "Открой дверь!!!" - голосили и те и другие.
   Он не открыл.
  
   Смятение чувств. Мысли вразброс. Комок нервов и сгусток тошнотворного страха. Он сжался внутри. Свернулся в комок. Ощетинился иглами.
   Он ёж. Не тревожь его. Ёж...
   Не добьётесь! Теперь всё равно...
   Чёрт вас возьми! Уйдите прочь от меня! То, что вы хотите... Никому... Никогда...
   Не троньте меня!!!..
  
   Контакт стал очень болезненным. И свои собственные воспоминания режут как лезвия, а чужие, да ещё и настолько злые - подавно.
   Рука Люси впилась ногтями, заставляя вскрикнуть от неожиданной боли. Потом соскользнула, оставив на коже наполняющиеся алым борозды. Словно стружку сняла.
   Контакт оборвался.
   Конттуин откинулся на кровать. На лбу и висках его блестела испарина. Глаза плотно закрыты. В дыхании появился ровный ритм спящего.
   Его тело расслабилось. Стресс. Перевозбуждение. Эмоциональное истощение. Он рухнул в сон, как оброненное ведро в бездну колодца.
   Он ушёл. От проблем, от забот.
   А я и Люси остались.
  
   Я был невозмутим как слон. Как большое флегматичное животное.
   Толстокожее.
   Сердечко билось в привычном ритме. А мысли были спокойны и маршировали колоннами, не делая попыток сбиться с ровного шага. Какая-то часть мозга отстранённо шептала: "Занятно. Занятно". Основная переваривала, утрамбовывала, упорядочивала полученную информацию. И лишь самая незначительная часть моей личности мышиным писком пищала откуда-то из тёмных уголков души: "Ну ты и монстр. Как ты можешь так... так... так реагировать?..".
   Ну и что тут такого? Друзья, правда, иногда поговаривают, что у меня кровь слишком холодная. Иногда, в затяжные периоды моего одиночества, это меня начинает всерьёз беспокоить. Появляется в душе какое-то тягучее чувство. Словно огромный пылесос старательно прочёсывает всё нутро, снимая пылинки эмоций, вплоть до слежавшихся комочков где-то на дне, в самых труднодоступных местах. Оставляя лишь серость. Серость. Одну только серость. Осенний набросок леса в пасмурный день.
   В такие минуты я устаю. Проникаюсь осознанием никчёмности моей серенькой жизни.
   Мне это не нравится. Потому что серость имеет вкус горечи.
   Я поднял взгляд на Люси.
   Она смотрела на меня во все глаза. Сжавшаяся, испуганная и... красивая.
   Последняя мысль была чересчур неожиданна, прошла рикошетом по мозгу и где-то увязла, вызвав смущение.
   Я поспешно постарался от неё избавиться. Это удалось мне привычно успешно, хотя след от неё всё же остался.
   Слишком уж...
   Ладно.
   - Конттуин очень устал. А ты?
   - Нет, - она мотнула головой и чёлка сползла ей на глаза, вызвав сходство с болонкой. - Ни капельки.
   Мы замолчали. От воцарившейся тишины обоим стало как-то неловко.
   Мне вдруг подумалось, что про компьютерный зал он так ничего и не сказал.
   - А ты как?
   - Что?
   - Ты не устал?
   Меня удивило это проявление заботы.
   - Нет.
   - Все устают.
   - Нет. Я не устал.
   - Твой голос звучит очень устало.
   - Нет. Просто... Просто много всего. Я не могу даже удивляться.
   - А... - она прикусила губы, поправила чёлку, потом вновь подняла взгляд на меня. - А это и есть усталость.
   М-да? Может быть. Вероятно. Только усталость эта копилась годами.
   Не десятками лет. Столетиями.
   - Ляг, отдохни.
   - Спасибо, ты очень добра.
   Меня тронула эта забота. О Наставники! Прав был Игро, она ещё совершенно ребёнок.
   Вновь тишина. Замершее ожидание под мерное дыхание спящего.
   Неловкость.
   Взаимная.
   Напряжённая.
   Она шевельнулась, явно утомлённая "неудобностью позы" в наших взаимоотношениях. У неё был порыв что-то сказать. Я подался навстречу. Порыв прервался.
   Это было неприятно и по-особому больно, как провал в пустоту вместо встречи с надёжной опорой. В этот миг я в полной мере ощутил своё одиночество.
   Вечно один. Постоянно. Даже в тесной компании.
   Депрессию я всегда вытесняю действием. Неважно работа ли это в мастерской, простая ходьба или же... разговор.
   Сейчас меня интересовало (и беспокоило в равной степени) проявление необычных способностей у этой леди.
   - Люси... - я замялся, раздираемый к собственному недоумению внутренними противоречиями. Столько всего, а ты реагируешь как нечто бесчувственное и неживое. Как механизм - штука сложная, комплексная, чуткая к разного рода воздействиям, но лишённая этакого блока эмоций. Или же, что вернее, оснащённая его жалким подобием.
   Представленным, из-за недоработок в аппаратной части, программными средствами...
   Мысль нелепая, дикая и довольно неприятная.
   Да что такое...
   Я очистил свой разум.
   Однако некоторые мысли подобны крошкам в постели.
   Почему-то это всё рождало во мне ощущение ущербности.
   - Вы хотите спросить...
   - Да, да, да, - я поспешно перехватил инициативу. - Я хотел узнать, как это... - взмах руками в тщетной попытке выразить жестом то, что не получалось словами, - ... тебе удаётся?
   Пожатие плечами и шмыганье носом.
   Ребёнок, ей богу ребёнок.
   - Не знаю. Это как прилив... Вы понимаете?
   - Нет.
   Она заёрзала на своём месте. Черты её лица заострились. В позе читалось усердие. Сейчас, сейчас. Минуточку. Сейчас выдам. Только не торопите.
   - Ну это как... - она устремила взгляд в потолок, словно там надеялась обнаружить предельно точный ответ, - ... как воспоминание... Нет. Как кино... Как...
   В общем ясно. Это как попытка передать любовную грусть с помощью поэтических образов.
   Зелёный листок и капля-слезинка на нём.
   Не поймёшь - не почувствовав.
   - И как часто? Как часто с тобой такое бывает?
   Очередное пожатие плечами.
   - Временами. Когда прилив...
   - Как вдохновение?
   Ещё одно передёргивание плеч.
   Ладно, проехали.
   Чёрт, столько вопросов. В очередь, сукины дети, в очередь...
   - Оно приходит и длится, и длится...
   - Что?
   - Ну это... Видения.
   - И даже сейчас?
   Наградой мне был удивлённый взгляд. Ты что? Разве можно быть таким бестолковым? Конечно. Сейчас же прилив.
   Что бы это слово ни значило.
   - И что же ты видишь?
   - Люди... Много людей. Ходят, смеются... Спят... Много усталых?
   - Ты видишь этот барак?
   Она на мгновенье замешкалась, будто присматриваясь так ли это или не так?
   - Да.
   Я оглянулся, подсознательно ожидая заметить блуждающих вокруг нас призраков. Смеющихся, спящих, очень усталых...
   - Но ведь их сейчас поблизости нет.
   - Они были. И совершенно недавно.
   "Занятно - проскрежетал мой внутренний голос. - Очень занятно".
   Внутри меня вспыхнул энергичный и злой огонёк, выжигающий всё, кроме азарта. Чувства жгучего, алчного и неуёмного.
   Очень, очень занятно.
   - А как давно в прошлое ты можешь заглянуть?
   Она пожала плечами.
   - А ты можешь попробовать?..
   - Вы хотите узнать про компьютерный зал?
   - А откуда ты?..
   - Ощущаю.
   - Ты меня пугаешь.
   - Нет, - она улыбнулась. - Я вас интригую.
  
   Путь по туннелю был долгим и напряжённым. Если я и пугал Люси, то страх перед темнотой оказался сильнее, и она семенила рядышком, настолько близко, что мы почти касались друг друга. И это притом, что на поверхности дистанция между нами всегда была не менее полутора метров!
   Люси казалась весьма неуверенной. Настолько нервной и робкой, что я, если б не опасался испугать её ещё более, непременно обнял бы её за хрупкие плечи.
   А так...
   Стыдно даже сказать, но я опасался её не меньше, чем она опасалась меня. Это было какое-то чувство нездоровой неловкости, прозрачной дымкой окутывающей нас обоих. Это не неприязнь - ни в коей мере. А просто какое-то... недоразумение. Мне казалось, стоит найти нужные слова, и оно развеется. И я думал, искал. До тех пор пока не осознал: что толку в словах, когда доступен другой способ общения, исключающий любое недопонимание.
   И я просто взял её за руку.
  
   Когда мы подошли к секретной двери все волнения и страхи остались далеко позади. Приятно было осознавать, что на место нервозности неторопливо прокралось доверие.
   Это было редкая в последние дни минута успокоения.
   У самой двери нас поджидали Смотрители.
   От них веяло холодом.
   Я уловил это и сам, но Люси ощутила это полнее. Дрожь нервным током прошла по её руке и передалась мне.
   Смотрители - восемь, на этот раз восемь - почтительно поклонились. Низко, низко. Но ощущение враждебности не исчезло, а только усилилось.
   В чём дело?
   - Достопочтейнейший, - в голосе Главного слышались и твёрдость, и сожаление. Привкус разочарования. - Женщине нельзя находиться в святилище. Тёмная составляющая инь омрачает это место вечного огня ян, замутняет чистые воды энергии Распада и может нарушить гармонию Цепной Реакции.
   Что за чушь.
   Глядя на их суровые лица, я подумал, что они явно были предупреждены о нашем приходе. Наверняка существует связь с поверхностью. Что бы там мне не говорил по этому поводу Верховный.
   И ещё... На меня снизошло озарение. Вот в чём провинился их Преподобный.
   Женщина. В обход их религиозных запретов в самом сердце Путеводителя в камере, откуда её нельзя выгнать, находится женщина. Нарушая чистоту этого места. Впервые за тысячи лет.
   Грех. Страшный грех. Способный сокрушить любой авторитет.
   Нас не впустят вовнутрь.
   Но я не могу отступить. Я рискнул, позволив Верховному привести меня в Путеводитель, и крепко на этом всём прогорел, если вспомнить нависшую в небе над островом угрозу. А потому ценность того, что я здесь узнаю и обнаружу, должна соответствовать этому риску.
   Я не уйду, не использовав все возможности.
   - Она ясновидящая. И имеет связь с прошлым. Я хочу, чтобы она осмотрела компьютерный зал.
   - Ни одна земная женщина...
   - Она не земная! Она фейри. Представитель иного народа.
   - И всё же, составляющая инь присутствует в ней в не меньшей степени, чем в любой другой особи женского пола...
   - Женщина в камере... - я пристально всмотрелся в лицо старика, - она вас не беспокоит?
   Его скулы напряглись. Волнение лёгкой рябью пробежалось и по остальным.
   Ещё как беспокоит.
   Она для них как заноза.
   Я вспомнил небольшие царапины и выбоины на дверях камеры. В своё время я внимания на них не обратил: они прекрасно вписывались в атмосферу древности этого места - ободранная и шелушащаяся краска уже после часа экскурсии перестала притягивать мои взгляды. Теперь же я вспомнил... О да. Мелкие, едва заметные глазу царапины на чертовски твёрдом металле. Должно быть потребовало немало усилий. Но так дверь не откроешь, долби ты по ней хоть целые годы. Но попробовать стоило. Правда ведь?
   - Что вы предлагаете?
   - Иногда для врачевания требуется хирургическое вмешательство. Скальпель должен рассечь здоровые ткани, чтобы открыть доступ к источнику боли.
   - Она...
   - Она - это скальпель (по правде говоря, я полагаю, что скорее рентгеновский аппарат). Так что решайте. Имеет ли смысл. Но право, делайте это быстрее. Пока больной ещё операбелен.
   Шушуканья и совещания заняли по меньшей мере час. Их очень взволновала вставшая перед ними дилемма. Можно иль нет? А следует ли? А что если? А какие будут последствия? На физическом, астральном, ментальном и ещё бог знает каких планах?
   Надо подумать, взвесить, определиться. Пересилить сомнения.
   Потом меня пригласили вовнутрь. Одного. И долго терзали вопросами, настолько однообразными и бестолковыми, что мной в конце концов овладела апатия. Как я устал... Долгое бодрствование, нервная атмосфера, умственное и физическое напряжение...
   А вопросы всё сыпались.
   "Как вы полагаете, привнесение в Путеводитель инь не нарушит статического равновесия? Насколько ваши мысли чисты? Чем ваши женщины отличаются от человеческих в смысле эфирных возмущений и структуры их аур? Не имеет ли это вредных воздействий на чистоту Высших Энергий? Что вы думаете?.. Насколько точно вы знаете?.. Если у вас есть хоть какие-либо сомнения, то лучше вы сразу... Нет? Вы уверены? А если подумать? Хорошенько подумайте..."
   - Да о чём тут ещё думать? Я знаю. Да, уверен. Подумайте сами: если б она зашла вовнутрь одна, то это было бы привнесение определённого заряда (инь). Но вместе со мной происходит суммирование разноимённых зарядов и их нейтрализация.
   Какая нелепая фраза. Не будь я столь утомлён - никогда её бы не ляпнул - здравый смысл б не позволил. А так... Изнурённое подсознание телепало язык, выдавая убогие псевдофилософские умопостроения, черпающие основу из зачитанных Охначем лекций.
   В глазах Смотрителей неожиданно вспыхнуло одобрительное понимание. Если раньше они смотрели на нас с Люси осуждающе, то теперь неожиданно выдали:
   - Держите её за руку. Ни в коем случае не отпускайте.
   Угу. А зачем? И только несколько позже дошло: а-а-а-а, для нейтрализации.
   Значит нас пустят вовнутрь?
  
   Мы были на полпути к компьютерному залу, когда меня разобрало. Нездоровый смешок поднимался из самых глубин живота и сотрясал всё нутро, наполняя коридор особыми звуками. Которые эти стены не слышали наверно тысячи лет. Или я не знаю людей.
   В глазах Смотрителей холодным студнем застыло недоумение.
   Да и Люси, чья ладошка покоилась в моей руке, демонстрировала признаки удивлённого беспокойства. Ей было неуютно. Напряжение в её душе возросло и напрочь заблокировало наш контакт. Не прервав его - оставив тонкую ниточку, но сократив до предела.
   Это было нервное. И у меня, и у неё.
   Но я долго не мог успокоиться.
   Наконец совладал и пролепетал в оправдание:
   - Это часть ритуала.
   Люди поспешно закивали головами, якобы понимающе.
   Я натянул на физиономию серьёзное выражение. Но моё нутро ещё долго драла когтями насмешливость. Забавляло на удивление всё. Чужая сосредоточенность, собственная усталость, уйма нелепых условностей и людская наивность.
   Вслед за вспышкой весёлости пришла опустошённость. Надо бы отдохнуть. Лечь. Закрыть глаза. И уснуть.
   Что же творится со мною такое? Никогда раньше я...
   Оставь. Забудь лучше об этом.
   Люси неожиданно остановилась, дёрнув меня за руку.
   - Дальше я не пойду.
   - Почему?
   - Я слышу их.
   - Кого?
   - Их...
   Словно издалека до меня дошли голоса: "Слышишь? Слышишь ты нас? Иди... Идите сюда".
   Это...
   Пленники.
   Заключённые в камере.
   Мы с Люси их ощущаем. Вернее ощущает Люси, а я просто подслушиваю.
   - Не хочу туда. Они злые.
   - Они не сделают тебе вреда. Они заперты.
   Она посмотрела на меня как на ненормального.
   М-да. Попробуем решить проблему иначе:
   - Мы идём не туда.
   - Нет, туда!
   - Мы идём мимо.
   - Я не пойду!
   - Почему?
   Она затрясла головой. Нет-т-т! Никогда!
   Её страх мне вполне был понятен. Я в своё время этими двумя был ошарашен, а с её-то чувствительностью...
   Она чуть приоткрылась, явив мне на миг глубину своих переживаний: напряжение тела, смятение мыслей, тёмный комок воспоминаний, болезненных снов и фантазий. Да, она с ними знакома. Они спали рядом, и их мысли сплетались, создавая извилистые лабиринты кошмаров. Она не хочет с ними общаться!
   Люси снова сжалась, заблокировав поток своих страхов.
   - Хорошо. Мы их обойдём.
   Закусив губу, она легонько кивнула.
   "Зачем? Зачем туда нам идти?"
   - Не беспокойся. Мы их обойдём.
   Я повернулся к Марку Хавронию.
   - Есть другой путь к компьютерному залу?
   - Есть. Но зачем?
   - Нужно. Нельзя сокращать расстояние между нами и пленниками.
  
   Кажется наш маршрут пролегал через Соты. Обстановка выглядела очень знакомой. Тьма, хруст под ногами и следы былой ярости, оставившей свои отметины на каменных стенах.
   Местами...
   Коридоры здесь были значительно уже, изгибов - больше, и вообще не похоже, что данная часть подгорного сооружения строилась с расчётом на оборону.
   Рубежи пролегали не здесь.
   В ином месте.
   Но отметины на стенах...
   С кем воевали?
   Может быть опасения Древних были не безосновательны? И Путеводитель пережил одно (несколько?) вторжений? Люди, под прикрытием толщи скальной породы вполне могли поливать друг друга огнём, без опасений на вмешательство Звёзд.
   Интересно.
   Ладошка Люси сжала мою руку сильнее.
   - Понимаешь...
   "Понимаю".
   - Старый Смотритель мне рассказал...
   "Я вижу... Я знаю... Ты только подумай, а я прочитаю".
   Я слишком эмоционально воспринял ту историю. Моё воображение красочно набросало жуткие сцены давно минувшей трагедии.
   Треск скальных пород. Обвалы. Ужас тысяч существ, оказавшихся в западне пришедших в движение туннелей, враз утративших надёжность монолитного камня...
   Не знаю, как ведут себя при землетрясениях горы. Какие нагрузки в них возникают? Стонет ли камень? "Дышат" ли стены? Создавая вибрации, вспучиваясь и опадая.
   Не знаю.
   Но воображение лепит картинки, не нуждаясь в каких-либо знаниях.
   ... Грохот. Гул, ставший почти материальной субстанцией. Тьма, из-за обрыва питающих кабелей. Рёв тревожной сирены. Такой неразличимый и жалкий на фоне стона обвалов и скрежета скользящих пластов. И среди этого вопли людей. Абсолютно неслышные, но вплетённые в ткань разрушительной какофонии тонкими нитями, сшивающими воедино кошмар. И это намного ужаснее. Ибо это знакомо, болезненно и осязаемо - крик, рвущий голосовые связки словно наждак, и страх, убивающий разум.
   Часть комплекса обвалилась. Где-то потрескались и осыпались Соты, оставив неведомо каким чудом держащиеся переплетёнными стальными корешками арматур перекошенные этажи и перекрытия. Где-то просела скала, преломив горный хребет пополам и впечатав в дно океана корабельные доки, морской вход и большие суда.
   Комплекс стонал, бился в агонии. Сокращались и дёргались "нервные окончания", лишившиеся связи с Главным Мозгом...
   Взбесилась противопожарная система, выпуская клубы дыма, удушающего малейшее возгорание. Всполошилась механическая охрана. Тьму в отнорке какого-то хранилища, может быть военного склада, а может секретной лаборатории, разорвала трескотня пулемёта. Турели ожили подобно сотням тревожных сирен и динамикам оповещения. Заработали, заскрежетали, очищая местность, обороняя.
   Дрожание скал прекратилось, земля замерла, но злобные механизмы ожили, и некому было их успокоить, нажав на кнопки несуществующего уже пульта.
   Комплекс преображался в прибежище мёртвых, которое много позже назовут Путеводителем.
   "Какой ужас".
   Люси ахнула. И я было подумал, что это реакция на моё не в меру разошедшееся воображение. Но вскоре...
   Свет погас минут двадцать назад, сразу же после того как скала перестала дрожать и содрогаться, заставляя всё тело трястись, вышибая из-под ног опору, принуждая упасть на пол и сжаться, воя от бессильного животного страха...
   ...осознал что это не так. Барьеры, выставленные Люси, истончились и рухнули, обдав меня жаркими потоками чужой памяти.
   ...Одиночество. Где-то журчала вода, просачиваясь из разорванных магистралей. Что-то искрило, очень близко, раздражая обоняние тонким запахом плавящейся изоляции.
   Электрический шкаф.
   Совсем рядом.
   Не натолкнуться бы.
   А ведь ещё и вода...
   Шаг вправо, шаг влево. Руки тянутся во тьму. Вот что-то твёрдое. Стена. Мокрая. Труба водопроводная. Прекрасно. Это помогает мне сориентироваться. Так... это... да, примем её за правую сторону. Значит, чтобы выбраться к центральному коридору... вспоминай... мне надо топать туда... Шаг, другой. Дюжина. На жалкие метры затрачена вечность. Сердце часто-часто бьётся в груди, и стылый налёт ужаса ужимает душу до размера печёного яблочка и проталкивает где-то в область желудка. Какое тянущее чувство... И есть что-то хочется... Я голоден, голоден. Обедал не так уж давно. Но жрать хочу всё равно.
   Наклонный пол... Что такое? Разум ещё не понял, но в конечностях уже осела нездоровая слабость. Ноги подкашиваются. Я где-то не туда завернул? Не помню подобных неровностей. Этот уровень выровнен как...
   Чёрт. Н-Е-Т!!! А-а-а-а!!!..
   Сосущее ощущение, как на качелях и краткий миг невесомости. Мгновенье, другое. Удар, звук рвущейся ткани, и вспышка всепоглощающей боли.
   Не болезненно, но неприятно это всё знать, чувствовать, ощущать. Люси...
   Тело коченеет, ощущая холод тяжелого кольчужного панциря. Того самого, что рассмешил в своё время Таню ("...ну и кольчуга. Словно короста. Даже не гнётся..."). Конечно же гнётся. Просто тут такое густое плетенье.
   Но холодный металл... Чтоб его... Сволочь... Тонкая нательная рубашка не защищает. Надо было бы свитер... Но побоялся испачкать. Теперь страдать тебе насморком. Лёгкая простуда тебе обеспечена.
   А зачем её ты одел? Если у них есть огнестрелки... Лучше чтоб не было. Да и что ты с ними сделаешь? Ножкой от стула? Лучше оружия не подвернулось.
   Хотя тяжелая ножка. Труба. С тремя расходящимися лепестками на каждом из которых по ролику. Чтоб, значит, ездить по полу. Хороший был стул. И снова будет - как только грянет отбой, он его отремонтирует. Как только...
   А если это серьёзно?
   Он (да сколько можно о себе в третьем лице?!) выбрался на Главный Путь, непривычно безлюдный сегодня, и выглядящий как сцена из сюрреалистичного сна - неестественного, застывшего на изломе реальности.
   Людей нет. Они здесь были всегда...
   Даже ночью.
   Вдоль стен стояли кровати. Пустые, не заправленные...
   Боже, это серьёзно.
   Страх сковал тело, как реку льдом. Разум оцепенел. Руки безвольно опустились. А ноги ожили и самовольно, не испросив разрешения, зашагали в противоположную сторону. Прочь, прочь от этого места.
   Это... это серьёзно.
   И все это поняли. И ушли. Забились как крысы в норы.
   Если уйти... Если спрятаться... То, может, минует? И чужаки как пришли, так и уйдут? А что им тут делать? Они заберут и еду, и лекарства, а после исчезнут, чтобы вернуться через какое-то время, когда мы все оживём. Вновь. И как пчёлы в улей натаскаем (произведём) новых сокровищ, необычайно ценных для этого бьющегося в агонии мира.
   А с другой стороны они могут остаться. И тогда прячься - не прячься... Нельзя вечно прятаться.
   Мысль чёткая, ясная, пробуждающая в душе праведный гнев и благородную ярость. Да как они!.. Да я... Да мы... Надо им вмазать. Ведь если все вместе... Конечно мы сможем.
   А ноги по-прежнему вышагивают самовольно. Подальше от возможной опасности.
   Но нельзя ж вечно прятаться...
   Не знаю, сколько мы простояли. Мне это совершенно не нравилось. Это, конечно же, впечатляюще, феноменально, но абсолютно не важно. Зачем это мне? На фига мне чужие страхи, агония? На какой мне знать каково это, когда бьют ножом под рёбра, вминая в плоть крепкие кольчужные кольца, не пронзая, а награждая внушительной гематомой? Зачем мне познавать чужие боль, унижение? Я и так могу догадаться, что в недрах Путеводителя свершилось немало мрачного.
   Вырвался... Оторвался... Они здесь не ориентируются. Они ничего здесь не знают. Ура. Жив. И этим счастлив.
   Но они тебя не оставят. Они идут. Они приближаются.
   Смотрители заволновались. Им это тоже не нравится. Но их ещё отягощают суеверия и свои личные страхи.
   Вы верите в призраков? Знаете, а они ведь бывают. Если, конечно, они не плод разгорячённого девичьего воображения.
   Хрип в лёгких, казалось, заглушал топот ног, многократным эхом отражающийся от каменных стен.
   Почему они не отвяжутся? Почему не отстанут? Ведь он ничего, ничего им не сделал...
   Ну почему они настолько жестоки?.. Не понимаю... За что? Зачем им это нужно? Откуда эта несусветная дикость?
   В боку кипел целый сгусток оглушающей боли. Там куда ткнули ножом. Наверно ребро... Спасибо кольчуге. Могло быть значительно хуже.
   Хуже... Куда уж тут хуже...
   Бегом... Только бегом...
   "Люси. Останови это, пожалуйста".
   "Я стараюсь. Ты сам меня на это настраивал..."
   Я? Ах да. Мой эмоциональный настрой... Моё воображение... Представляемые мною сцены...
   "Может это не настоящее?"
   "Может... Может быть... Быть может..."
   Бег бесконечен. Для него он был всегда. И ведёт из ниоткуда в никуда. Помимо него только механическое движение деревенеющих ног и гортань, которую дерёт с хрипом проталкиваемый лёгкими воздух.
   - Что-то не так?
   Главный подходит близко. Главный взволнован. Его интересует чем мы обеспокоены.
   Я молчу, а Люси не до этого.
   - Вам плохо?
   О да, нам тошнотворно. Нас вводит в ступор маленький фрагмент мозаики, именуемой вашей историей. Он настолько мерзкий и страшный, что взгляд ясновидящей не в состоянии от него оторваться. Я не знаю, что делать. Встряхнуть её? Вмазать пощёчину?
   "Не надо. Больно. И не поможет".
   Закричать ей в лицо? Призвать избавиться от наваждения? Что же мне делать?
   - Я могу чем-то помочь?
   Не знаю, что и ответить. Слова в голове кружат как мошки вокруг яркой лампочки. Я не могу их поймать. Не могу выделить нужные и связать их в конкретную фразу.
   - Может помощь нужна?
   Какой ты настырный. Всё тебе что-то надо. Хочешь знать? Ну что ж, тогда присоединяйся.
   Я взял его за руку.
   Он затих, успокоился. Избавился от посторонних эмоций. Слушаешь? Слушай. Это часть вашей Истории.
   Под конец Люси разрыдалась:
   - Почему?! Зачем они?.. Зачем он?..
   Человек был бледен как полотно. Я давно бросил его держать, но он впился в мою руку своими клешнями, да так крепко, что в какой-то момент мне хотелось орать, пока рука не онемела.
   - Это должно быть веков эдак... (неразборчивое бормотание)... назад. Тогда остров был чуть побольше.
   Люси недоверчиво посмотрела на него и отодвинулась, спрятавшись за мою спину.
   Я попросил:
   - Отпустите руку, пожалуйста.
   Как приятно размять передавленные, казалось немощным старцем, пальцы.
   Люси рыдала навзрыд.
   Кто это был? Видение оказалось скомканным, рваным, переплетённым с другими, со странной избирательностью отсекаемыми девушкой от основного.
   Неприятно.
   Мы возвращаемся. Не надо было в это дело и ввязываться.
   - Ну-ну, успокойся. Всё позади.
   - Нет (всхлип)... Прилив продолжается (ещё один всхлип)... Я вижу-у-у...
   Я её обнял. Попытался вытереть рукавом слёзы. Ощущая себя до нельзя глупым и неуклюжим.
   Холодным.
   И совершенно чужим.
   В дело встрял Главный.
   - Успокойся, дева. Это... э-э... Конечно страшно, но давно... подёрнуто прошлым...
   Чем?
   Люси меня ущипнула.
   Старый взял в свои клешни её руку ("Ну почему так грубо? В клешни...") и что-то там бормотал, пытаясь её успокоить.
   - ... Не все люди плохи... Не все такие чудовища... мы-то вот совсем не плохие... Мы-то совершенно хорошие...
   Слова тёплые, ласковые, бестолковые. Обволакивающие даже мой давно лишённый буферной прослойки иллюзий разум. Добрый он всё-таки старикан. Не зря он у меня с первого взгляда вызвал симпатию. Все бы люди были такими, глядишь, и мир их бы давно изменился. В лучшую сторону.
   Надо будет попросить Люси подержать за руку Верховного... Пока Прилив не прошёл...
   - Успокойся, дева. Никто не бывает злым сам по себе... Иногда жизнь вынуждает людей совершать тяжкий грех... Ну, а мы, служители подземного света, помолимся чтобы их души очистились...
   Молитесь, молитесь. Что толку в ваших моли...
   Наверно это можно назвать мысленным подзатыльником. Не могу утверждать кто, но наверно это Люси раздобрилась. Просто нечто недоброжелательное и осуждающее сгустилось в сознании... и мои мысли тут же стали благими.
   - Ну всё. Давай вытрем слёзы. И перестанем думать об этом ужасном.
  
   А в компьютерном зале мы всё-таки побывали. Правда ничего интересного так и не узнали.
   Вскрыли коды, обманули систему. Долго лицезрели меню загрузки и массивы ничего не значащих для нас данных.
   Я устал окончательно, выдохся, утратил ко всему интерес.
   Спать.
   Люси тоже устала. Прилив похоже иссяк. Ну и прекрасно.
   Мы оставили людей ликовать и понуро побрели по мрачным коридорам обратно. На поверхность. К мягким кроватям.
   Сколько я не спал?
   Никогда очевидно не спал.
  
   Спалось мне прескверно. И хотя мозг отрубился, какая-то дежурная его часть, вечно бодрствующая где-то в глубине черепной коробки, мерно пульсировала, подобно светящимся числам на циферблате будильника, подавая смутные сигналы тревоги.
   Дирижабли в небе над нами... Тёмные, заключённые в камере... Недомолвки Конттуина... Непонятные волны Прилива, помогающие Люси видеть... Бег того парня от смерти в каменном лабиринте... Компьютерный зал и то, как необычно легко пришли в голову необходимые буквы и числа, открывающие дверцу в неведомое, долго прятавшееся за логотипами древних фирм-производителей программного обеспечения...
   Дежурная часть не признавала, что мозгу и телу требуется отдых. Она вечно работала. Во время бодрствования только накапливая, а в часы сна разряжаясь, подобно своеобразному аккумулятору подключаясь к освободившимся ресурсам головного мозга и гоняя по пустым лабиринтам разума образы, образы, образы...
   Во сне моим проводником по Путеводителю Мёртвых был тот давно погибший (воин?) учёный, в своей покрытой тёмными пятнами крови кольчуге, весь в ссадинах, кровоподтеках, в рваных ранах, неестественно поблёскивающих капельками не свернувшейся жизненной влаги. Его вид был ужасен. Но выражение лица - доброжелательно. Он демонстрировал мне осколки зубов, смотрел на меня левым, прищуренным от наплывшей опухоли глазом и приветливо улыбался.
   - Идём... идём...
   В глубь Сот. По этажам и перекрытиям, которых ныне не существует. Которые сохранили свой давний вид. Свежий, живой, без налёта пыли веков. Туда, где установлен Главный Мозг. Истинное сокровище давно почившего мира. Тайна из тайн. Могущественный артефакт, предназначенный для управления, упорядочивания, распределения. Встав за его панель можно всё изменить. Стоит только взломать Код Этого Мира, и Смерть отодвинется. Разрушение сгинет. Звёзды станут безжизненными... И легионы нелепо погибших вернутся, чтобы заселить приобретшую прежние очертания землю, возвести величественные города и возродить былую цивилизацию.
   Проводник обращает ко мне левый глаз.
   - Это всё НАШЕ. Присоединяйся.
   И мне чуточку страшно. А в душе крепнет почтительный трепет. Ведь он меня значительно старше. Не менее чем в десять раз. А может и в двадцать. Не важно, что он давно уже мёртв. За плечами мёртвых висит мудрость веков. Он знает кое-что, что мне неизвестно.
   Давай разбудим всех Спящих. Давай призовём обратно Наставников. Давай сольёмся с людьми - с теми, что мыслят. Давай взвалим на плечи проблемы этого мира.
   Не могу. Это всё не моё. Я здесь чужой, чужой, совершенно чужой...
   А в небе по-прежнему висят дирижабли, рассекают крышу мира акульими плавниками. А ещё выше сверкают разрядами Звёзды. А мы здесь, под землёю, в самом сердце Путеводителя Мёртвых. Вне настоящего, в прошлом.
   Вокруг нас плывут континенты. Земная кора скользит на смазывающем слое, именуемом АСТЕНОСФЕРОЙ. Литосфера в движении. И близится скачкообразный рывок, возможно вызванный несимметричным расположением относительно полюсов постоянно растущих ледяных шапок.
   Вращение Земли.
   Центробежный момент.
   Смена магнитных полюсов.
   И сдвиг южного полюса (это мне достоверно известно) не мене чем на 30 сантиметров в год.
   И неприятное ощущение, что движение земной коры возрастает.
   Всё, хватит!
   А может это всё управляемо?
   Мой проводник увлечённо кивает. Он всегда почему-то кивает.
   - Можно прибить кору к ядру большими гвоздями.
  
   Проснулся я с мыслью об информационных планетарных полях и с нездоровым видением в глубинах воспалённого воображения: Люси вставляет два пальца в розетку.
   А я смогу так подключиться?
  
   Пробуждение мне показалось продолжением сна. Возле моей кровати на дрянном расшатанном стуле сидел Марк Хавроний. Главный Смотритель. Серьёзный. Осунувшийся. Какой-то неестественно серый.
   Что он здесь делает? Ведь он же уже лет восемнадцать (девятнадцать? семнадцать? но не более двадцати - это я точно помню) не поднимался на поверхность.
   - Который час? Сколько я спал?
   - Не так уж и много.
   - А-а... Э-э...
   - Мы перевели базы данных на твёрдый носитель.
   - Э-э... хорошо... Это то самое?..
   Я никак не мог избавиться от ощущения сна. Подъём Смотрителя на поверхность потряс меня более, чем всё ранее происшедшее. Даже появление над островом вражеских дирижаблей я не воспринял настолько эмоционально. Для меня это было, как если бы перевозчик Харон покинул свой вечный пост в подземельях Аида и, предоставив душам почивших самостоятельно позаботиться о переправе на другой берег Стикса, ринулся под открытое небо, полюбоваться на солнце.
   Поймав мой затуманенный взгляд, Марк произнёс:
   - Да, я нарушил свой когда-то данный обет. Но с некоторых пор он утратил всякий смысл для меня.
   - Это со вчерашних...
   - С сегодняшних. Утренних. Ты и пяти часов не проспал.
   То-то у меня голова так неприятно раскалывается. От недосыпу...
   И глаза болят, будто куда-то долго и внимательно вглядывался. Например в печатную страницу, приставленную к самому носу.
   - Мы сохранили информацию.
   Он показал мне какой-то радужный кристалл, заключённый в прозрачный футляр. Потом вложил его в мою руку.
   - Надеюсь мудрость фейри сумеет её раскодировать.
   - Вы...
   - Мы не сумели её разобрать. Наших знаний нам, увы, не хватило. Но мы будем пытаться.
   Прекрасно. Я представил, как все эти часы, пока я дрых без задних ног, восемь Смотрителей суетились возле компьютеров, с восторгом нажимая на клавиши и поминутно сверяясь с соответствующими справочниками: правильно ли? Правильно, правильно. Все эти "священные тексты" давно уже вызубрены на память.
   Я поднёс кристалл к глазам.
   Кусок пластика. Однако сейчас он ценнее любого драгоценного камня.
   - Я верю, вы сможете.
   Снова это "верю". Я верю в вас, достопочтимые фейри.
   Взгляд Смотрителя стал по-детски молящим.
   Ему незачем придавать своему лицу выражение мнимой гордости. Он не из тех, кто стаёт в благородные позы и примеряет лицемерные маски. Он хочет, чтобы мы им растолковали записанную на кристалл информацию, и даёт ясно понять, что для него это действительно важно: вы помогли нам до неё докопаться; не останавливайтесь на полпути; помогите в ней разобраться.
   Я ещё успел мельком подумать о совместимости форматов ихней и нашей электронных систем, когда Марк произнёс:
   - Я рассказал нашим о видении в третьем к северу от Пути коридоре. Мы думаем, тот смотритель достоин быть причислен к лику святых.
   Какой смотритель?
   - Он принял смерть от рук бесчувственных варваров. Он был один из нас. Взгляд ясновидящей не зря вырвал его из небытия. Сегодня в ночи мы собираемся отслужить в его честь молебен. Сегодня мы должны подготовиться. Не приходите сегодня в комплекс... При всём нашем почтении... Не сочтите за оскорбление...
   - Взгляд чужого не должен коснуться ваших обрядов.
   - Вы понимаете.
   С минуту мы хранили молчание. Я созерцал грани кристалла.
   Марк сказал:
   - А завтра мы вылетаем.
   Я встрепенулся.
   - Что?
   - В Кыявль. Совет должен всё выслушать. Мы обращались к Пневматику. Он вполне с нами согласен.
   - Марк, - я постарался быть мягким. - Идёт война.
   - Они будут вынуждены нам покориться, - он показал ещё один кристалл. Сколько они их наплодили?
   - С этой святыней... Свары должны прекратиться.
   Его голос был переполнен веры. Он был твёрд, фанатичен.
   - Сейчас не время для дрязг. Мы на пороге свершений. Скоро грядёт. Мы должны быть готовы.
  
   Второго дня блокада странным образом была прервана. Без переговоров, увещеваний, взаимных угроз и компромиссов. Думаю, мы все были бы не прочь решить дело по мирному, - в конце концов, даже рьяные максималисты не осмелились с ходу впиться зубами в обшивку нашего дирижабля и с какой-то долей нездоровой неуверенности начали с ультиматума.
   Смотрители и Верховный были настолько уверены в важности возникшей перед ними цели, что часть их веры, пропущенная через перегонный куб логических рассуждений, в виде надежды стала передаваться и мне. А вдруг над разумом возобладают религиозные чувства? Людская история знает немало нелепостей, послуживших причиной для великих свершений. Крепка в людях вера в предсказания, видения и в вещие сны.
   Впрочем, в данном случае я не стану их осуждать. У меня и самого всё внутри обмирало, схватываясь в удивлённом оцепенении. Верю ли я в ретроспекцию? В получение информации о прошлом путём каких-то таинственных пси-возможностей? Скептическая часть моего естества твёрдо шептала вполне однозначный ответ. Нет. Даже в телекинез мне поверить значительно проще. И в телепортацию, осуществляемую исключительно силой разума. Но в такое... Наверно Люси просто очень устала. И вогнала нам в головы слепки со своего разошедшегося воображения. Ведь она сама сказала, что я её направляю. Считанные мои мрачные мысли, плюс её усталость, помноженная на нервное перевозбуждение. И вот мы имеем... Картинки. Оживлённые нашим желанием принять их за истину.
   Логично? Логично.
   Правда, из ровного ряда нагловато выпячивался разгаданный код и прозрачный кристалл, мирно покоящийся в моём правом кармане. Хотя и тут имеется разумное разъяснение - кричал мой внутренний критик - код мог знать Константин, а Люси его просто прочла. Может быть неосознанно. Скорее всего, неосознанно... Иначе её дальнейшее поведение стало бы преднамеренной ложью.
   Как бы то ни было, люди надеялись на мир.
   И я тоже.
   Я не желаю встревать в их проблемы.
   Не хочу.
   Не могу.
   Прав таких не имею.
   Но люди неугомонные существа. Когда одни из них находят общие точки соприкосновения, способствующие мирному разрешению проблемы, всегда появляются люди другие. Не менее прыткие, жадные и агрессивные.
  
   В небе над островом, потрескивая несовершенными бензиновыми двигателями, появились изящно-зловещие силуэты.
   Только что забрезжил рассвет, и лучи восходящего солнца в первую очередь коснулись небес, заставив плывущие облака посветлеть, и заодно вырвав из-под крыла сообщницы-тьмы притаившихся среди них чужаков.
   Я в это утро находился на смотровой площадке, угловатым пятном отпечатанной на вершине холма, чуть восточнее административного здания, в котором сейчас подходил к концу затеянный Смотрителями молебен. Ждать мне осталось немного. А потом - переговоры.
   Голова моя, поражённая синдромом хронического недосыпания, походила на барабан, и была также пуста и в то же время гулка под воздействием внешних факторов. Глаза своевольно хотели закрыться, и приходилось прилагать немало усилий, чтобы держать их навыкате. Если бы меня не теребили, а усадили бы, скажем, в кресло - я в одно мгновение бы отрубился, погасив в сумраке сна все треволнения, восприняв всё происходящее как пронизанную нереальностью картинку, пригрезившуюся утомлённому фейри.
   Помассировав пальцами глазницы, я на некоторое время отодвинул забвение, но ничего не смог поделать с дряблостью в теле. Трое суток и всего 8 часов сна - слишком плохое сочетание, чтобы быть бодрым и жизнерадостным.
   Я ус-та-а-л-л-л...
   Сволочи... Взгляд мой шарил по небу, скользя от силуэта к силуэту. Чтоб вы все оттуда попадали...
   Неизвестные дирижабли снижались, демонстрируя безупречность и симметрию своих форм. Снизу невозможно было разглядеть всех подробностей, но что бросалось в глаза, это совершенно новое крепление гондол - прямо к оболочке баллонов, а их невероятно большие размеры, значительно превышающие даже великаншу "Геральдику", наводили на мысль о более совершенных конструкциях и технологиях в дирижаблестроении.
   Днища неизвестных воздушных судов были окрашены в чёрный цвет с синим отливом, а на некоторых (хотя может быть и на всех, но я разглядел это только на более близких) красовались выполненные в "тонких" линиях белой краской акульи пасти.
   Символика их была агрессивной. Да и поведение выглядело хищным. Не походи они на гигантские колбасы, неспешно спускающиеся с небес поближе к земле, можно было бы сказать, что они соколами пикируют на кажущихся неподвижными "Механика" и "Физику".
   Я наверно час тупо пялился в небо, прежде чем осознал перемену.
   Люди вокруг меня, те самые, что настойчиво не давали мне спать, проявляя излишнее внимание к истории с ясновидящей, вдруг заметались, как животные в предчувствии стихийного бедствия. Вначале они были совершенно спокойны, глядя на приближающиеся точки. Потом в их поведении проступили удивление и интерес. Они собирались в кучки и возбуждённо переговаривались, время от времени указывая на неопознанные объекты пальцами. Кто-то срывался с места и куда-то убегал. На холме нарисовалось несколько вооружённых подзорными трубами наблюдателей. Постепенно толпа закипала. И по мере того, как точки превращались в жирные чёрточки, градус всеобщего беспокойства поднимался к сотой отметке.
   Кончилось всё тем, что площадка как-то вмиг опустела. Люди сбежали с холма. Вокруг меня воцарилась спокойная тишина. Разум оцепенело отметил, что происходящее в небе имеет для островитян большое значение.
   Прекрасно...
   Краем глаза я заметил, как двое недавних наблюдателей вошли в административное здание.
   Дело, должно быть, серьезное.
   Но что происходит, я осознал позже всех. Когда смог рассмотреть, что же к нам прилетело. Когда увидал, что блокадные суда вдруг тронулись с места, сбрасывая водный балласт и задрав носы, чтобы использовать динамическую подъёмную силу.
   Они также заметили чужаков. Эти пришельцы - не Общество. Это нечто иное.
   Враждебное, злое. И оно атакует.
   Враг - в этом сомнений у меня не осталось - находился значительно выше и обладал всеми преимуществами для успешной атаки. Максималисты чужаков прозевали. Они позволили им нависнуть над собой! И теперь вся их суета являлась предсмертной возней.
   Расстояние между жертвами и небесными акулами неторопливо, но верно сокращалось.
   - Это южные дьяволы!
   Я вздрогнул. Голос Верховного, прозвучавший прямо над ухом, застал меня врасплох.
   - Кто?
   - Кто... Кто... - Эрик был бледен. Его крепко сжатые губы слились в тонкую нитку. Он был напряжён. Взвинчен. Испуган. И только старая школа высших иерархов Общества вынуждала его держаться в строгих рамках, диктуемых приличиями - не поддаваться панике, не совершать суетных действий, стараться хранить приличествующее его рангу достоинство.
   Хотя ясно было видно, что это всего лишь жалкие потуги не закрыть глаза при виде приближающейся катастрофы.
   - Мы называем их Южные Дьяволы. Они же громко именуют себя Наездниками Ветра. Их острова крайне малы. Но они качают нефть из прибрежного шельфа и строят суда из металла. Воинство с давних пор ведёт с ними борьбу. Именно из-за них мы были вынуждены изучать лётное дело - нам нужно было аэростатное заграждение над укреплениями Крома... И подвижные посты наблюдения для безопасности водных путей...
   - Что им здесь нужно?
   - То, что и всем.
   Я отвёл взгляд от небесной картинки. От долгого вглядывания вверх шея моя онемела, и мышцы заныли, требуя массажа или, по крайней мере, разминки.
   - Им нужен Путеводитель.
   - Да. Они жаждут скрытые в недрах острова технические сокровища.
   В его тоне, в его голосе чувствовалось едва прикрытое нетерпение. Он точно что-то хотел от меня. Словно ждал, что я что-то скажу. Нечто важное. Серьёзное. Какое-нибудь очень нужное Слово. Что спасёт нас.
   Не дождался. И решил подтолкнуть. Ну же, фейри.
   - Они могут атаковать и "Кита".
   Да, пожалуй.
   - Мы можем его защитить?
   - Только бегством.
   Это нелепо.
   Мой взгляд скользнул к причальной мачте, к которой приткнулся носом "Китёнок". Я знал, что он до отказа наполнен топливом, балластом и водородом. Но благополучно уйти от погони мне в этот момент казалось совсем невозможным.
   - У нас не получится.
   Человек зло зашипел, заставив меня вздрогнуть от удивления.
   - Вы что, потеряли голову?! Мы не успеем выгрузить ваших Усопших.
   И прежде чем я успел опомниться, он накрыл меня пенным валом всевозможных доводов, что нам практически некуда отступать. Спрятаться, укрыться в пещерах, забаррикадироваться и ожидать, когда воздушные дьяволы, подавив сопротивление, высадят десант - это не выход. Южане способны взять остров, а потом его удержать, блокировав подступы, пока наземный десант выкуривает защитников из укрытий. При любом раскладе нам здесь делать нечего. Остаться на острове равносильно оказаться в положении человека на дне колодца - он ничего не способен сделать находящимся на поверхности, а вот ему на голову могут спустить всё что угодно.
   - Быстрей! На борт "Кита"!
   - Стоп!
   Где Охнач? Где Константин и Люси? Надо найти этих троих. А ведь есть ещё и Смотрители.
   - Я отдал приказы, - в голосе Безымянного уже была не просто дрожь - в нём сквозила неприкрытая паника. - Мы должны быстрее бежать.
   Я покачал головой. Я должен найти Люси и Конттуина.
   Человек кричал мне в лицо и тянул меня в сторону лётной площадки.
   - Вы не понимаете! Мы не можем так рисковать. Я отдал приказы. Мы должны быть там скорее. Иначе капитан может принять самостоятельное решение. И тогда, боюсь, "Кит" не будет нас дожидаться.
   Я качал головой.
   - Я должен...
   - Нет! Вы не должны! Вы не сможете взять их с собою!
   - Что это значит?! Как не могу?!
   - Времени нет. Их всего только двое.
   - Они фейри. Мы одной крови.
   - Но время!..
   Я вырвался. Этот человек меня разозлил.
   - С дороги!
   Верховный раскинул руки не давая проходу.
   - Они заперты. Он не сказал вам нужного Слова.
   Заперты?
   - Дверь не открыть. Времени нет. А ведь вам нужен ещё и его Голос.
   - Вы с ума сошли.
   - Зачем вам они?! Они же воистину Тёмные.
   - Константин и Люси?..
   - Да нет же... О чём вы?
   - Дайте пройти.
   - Нет. Я всё понял. Я отдал приказы...
   - КАКИЕ К ЧЁРТУ ПРИКАЗЫ?!!
   Верховный отступил на два шага назад. На миг у меня мелькнула дикая мысль, что он злорадствует. Слишком необычная гримаса проступила у него на лице: глаза слезятся; верхняя губа приподнялась, обнажая жёлтые зубы; щёки в морщинах; рот изогнулся - не понять, то ли оскал, то ли ухмылка. Если я прав - зашибу, человече...
   Эрик сказал, чётко чеканя слова:
   - Я. Отдал. Приказ. Разыскать. И доставить на борт. Фейри. По имени. Конттуин. И Люси. А также. Дака Охнача Полудикого. И Марка Хаврония. И прочих Смотрителей Путеводителя Мёртвых. Можете мне верить. Не исключено, что они прибудут к "Киту" раньше нас.
   И следом, не останавливаясь и не переводя дыхания:
   - Мы должны попытаться прорваться. Это наш единственный шанс. Южане перед высадкой уничтожат всё, что летает.
  
   Бежал я как во сне. Ноги выбрасывались вперёд и ударяли в землю подошвами сами собой. Я словно летел над поверхностью. Медленно-медленно. Несмотря на свист ветра в ушах.
   Вокруг метались возбуждённые люди. Аврал. Кто куда. Рабочих на острове больше чем воинов, так что сопротивление очень быстро закончится. Нет, оставаться тут точно нельзя. Не мыслимо, невозможно. Иначе - беда.
   Террасы, ступеньки, чистое поле...
   - Спускайся ниже! Нам надо успеть разгрузиться!
   Голос Охнача я услышал только когда перевалил через борт гондолы.
   - Нет! Ненормальный! Мы все так погибнем! - это надрывался Хавроний.
   - Почему это погибнем?
   - Нас подожгут. Водород детонирует.
   Я вклинился в спор.
   - Мы улетаем. Марк, все тут?
   - Ещё нет Пробуждённого и девушки.
   Дак повернулся ко мне.
   - Дан, прорваться немыслимо. У них больше скорость, они выше находятся...
   - Главный прав. Взрывоопасный газ у нас над головой - наше проклятье.
   - Дан, послушай. Не надо глупостей. И без этого трудно. В каждом дирижабле в верхней части оболочки вклеено разрывное полотнище. От него идёт "разрывная вожжа", точнее верёвка, с помощью которой можно разорвать оболочку. Это на случай аварии. Чтобы быстрее избавиться от опасного газа. Мы спустимся. Потянем за ниточку. Газ выйдет...
   - Дак...
   Люк в верхней части гондолы откинулся, и в нём показалось лицо - наш такелажмейстер: человек вечно сидящий в верхней оконечности судна; инженер, отвечающий за состояние оболочки.
   - Они приближаются.
   - Что?
   - Один из них развернул в нашу сторону. Это также точно, как и...
   - Дак, мы улетаем. Проследи, чтобы дождались Люси и Константина.
   Верховный добавил:
   - За них не беспокойся. Они уже сюда направляются.
   - Экипаж?
   - В порядке.
   - Ты знаешь, кого нам не хватает.
   - Я за ними спущусь. Вернусь, максимум минут через двадцать.
   При этих словах кто-то за моей спиной начал тихо ругаться.
   - Давай. Мне здесь тоже есть, чем заняться.
   Я запрыгнул на машинные кожуха, поправил лук на плече и дотянулся до лесенки. Через мгновенье я был на крыше гондолы. Ещё одна, на этот раз плетёная лестница, по ней по небольшому туннелю, через огромный газовый баллон на самый верх.
   Я на "спине" дирижабля. Здесь, в носовой оконечности, располагалась небольшая площадка, смутно напомнившая мне бассейн - два на полтора прямоугольник, утоплённый в "тело" баллона. Здесь можно даже сидеть. Это и есть основной пункт наблюдения. Остальная часть оболочки выглядела гладкой. Сетка сверху её не обхватывала, она доходила лишь до средней линии, где и крепилась к вшитому поясу.
   Я упёрся ногами в специальные выступы и пристегнулся поясом безопасности, предусмотренным для такелажмейстера, и только после этого смог оглядеться.
   "Геральдика" отошла далеко к северо-западу. К ней тихо крались два медленных хищника. Сытых и сильных, уверенных в победе и потому неторопливых.
   Положение "Механики" и "Физики" выглядело намного плачевнее. Над ними нависли акульи силуэты. Разница в высоте стремительно сокращалась. По крайней мере, это было заметно даже беглому взгляду.
   Пять судов кружили над отдалённой западной оконечностью острова. Смысл их манёвров дошёл до меня только после того, как под ними распустились белые цветы парашютов.
   Последняя из "акул", деловито жужжа, повернула свою пасть в направлении "Кита". Мне она показалась пугающе близкой. Я смотрел, как она парит, словно загипнотизированный.
   И тут это случилось.
   На "Физику" будто вылили огненный дождь.
   Я не смотрел на неё, а потому не заметил, как это случилось. И только краем глаза засёк нечто, напомнившее мне строго вертикальный росчерк молнии. Я обратил свой взгляд на неё, уже поражённую и обречённую. В носовой части небесного корабля блеклой точкой на теле гиганта заплясало смертельно опасное пламя. Мгновенье, другое, ещё и ещё ничего не происходило. Но то, что случилось потом... В мозгу моём на вечную память остался отпечаток произошедшего взрыва. Пламя пожрало судно в едином секундном порыве. Всего мгновенье назад в небе парило творение людских рук - колоссальное и величественное, а в следующее - к земле устремился пылающий факел, ужасающий очевидцев своими размерами.
   До глубины души потрясённый я повернулся к стремящемуся нависнуть над "Китом" силуэту.
   Хищники. Дирижабли действительно могут быть орудиями смерти.
   Говорили. Не верил. Теперь вижу воочию.
   Расстояние до агрессора прядка 800 метров. И сокращается.
   Мои пальцы бегло прошлись по кончикам стрел в колчане. Обычные. Взрывные. "Интеллектуальные". И бронебойные. Всех понемногу. Слишком мало, если подумать.
   Я попробовал ветер. Наметил точку, в которую следует метить.
   Прямо в пасть...
   Привёл в порядок дыхание. Позаботился о концентрации.
   Далековато...
   Наложил стрелу на тетиву.
   Неудобно стою...
   Сосредоточился на мишени.
   Третий клык от левого уголка пасти...
   Поднял лук и прицелился.
   Левый клык... Большой... думается, в метр длиной треугольник...
   Отсюда он кажется заострённою чёрточкой.
   Вижу только его...
   Дыхание. Стойка. Лук. Тетива.
   Звон последней и быстрый росчерк пущенной в цель стрелы.
   Сопровождаю взглядом до цели.
   Вижу все отклонения вызванные порывами ветра.
   Расстояние до цели уже 600 метров.
   В пасть попал, но с солидным смещением.
   Накладываю на тетиву уже взрывную, с самонаводом. Последнее не пригодится. Хотя можно попробовать поразить двигатели.
   Нет. Я хочу их испепелить. Как они до этого "Физику".
   В гондолах вижу людей. Арбалетчики. Применяют ли они горящие стрелы?
   Расстояние по-прежнему велико. Для обычного лучника.
   Для человека.
   В момент выстрела произошло непредвиденное (а ведь должен был это предчувствовать) - "Кит", ранее просто прогревавший двигатели, отошёл от причальной мачты и стремительно начал набор высоты. Шум моторов усилился. К нему прибавился грохот редукторов, передающих вращающий момент на винты. Сопутствующая этому встряска помогла мне промахнуться.
   Стрела прошла совсем рядом с баллоном. Чёрт. Их у меня и так не очень много.
   Ещё один выстрел - и гулкий хлопок произошедшего взрыва. Нос врага сморщился, разлетелась клочьями оболочка, образовав небольшую пробоину, сквозь которую проступили выгнутые рёбра жёсткости. Я попал в арматурину. Возгорания не последовало.
   Расстояние сократилось до 400 метров.
   Только сейчас я смог оценить всё техническое совершенство незваных пришельцев.
   Приближающееся судно наверняка было объёмом не менее 60 тысяч кубометров. Идеальная закруглённая форма, внешне похожая на чрезмерно растянутую в длину дождевую каплю, обеспечивалась жёстким каркасом. Гондолы отличались повышенной обтекаемостью. А отсутствие возгорания, не смотря на повреждение носового баллона (а может быть и не одного) заставило меня испугаться, не наполнена ли эта посудина гелием.
   Между тем в положении чужака обозначился носовой дифферент. В несколько градусов. Но его оказалось достаточно, чтобы экипаж стал избавляться от водяного балласта. Под дирижаблем на несколько мгновений сверкнули серебристые брызги, и его высота чуть увеличилась. Вскоре он, однако, спустился. Стравили газ из баллонов.
   Из гондол началась стрельба в мою сторону. Оценили. Но слишком велико расстояние, ни одна стрела не попала не то что в меня, но даже в такую огромную тушу, как наш дирижабль.
   Я смотрел на пробоину. Взрывная обладает слишком уж незначительной мощностью. Возгорания нет. А повреждения минимальны. Может быть бронебойной? Она кумулятивного действия. Дыру проделает диаметра небольшого, но зато от носа до хвостового оперения.
   Пущу-ка я несколько. И клянусь, осложнения у них будут намного серьёзней незначительного дифферента.
   Держитесь.
   Целюсь. Стреляю. Сопровождаю до цели взглядом.
   Едва заметная точка-вспышка в недрах огромной дыры, почти тут же поглощенная мгновенно набухшим огненным шаром. Нос корабля в смертельном рыжем объятии. И объятия ширятся. Оболочка горит с шипеньем и дымом. Каркас корежится в пламени, принимая фантастические очертания. И всё это падает, падает...
   Чёрт... Сам напуган такими последствиями. Только что это большое и медленное... точно к небу приклеенное... и в следующий миг... оно... вниз... Чёрт... Ненавижу войну.
   А из гондол так никто и не выпрыгнул. Наш путь расчистился. Но я не торопился спускаться. "Кит" взял курс на север - туда дул умеренный ветер.
   Тем временем, набрав высоту, "Геральдика" оторвалась от преследователей, а "Механик", став пламенем, остудил свои останки в воде, упав на рифы восточного побережья.
   Опомнившись, я поторопился спуститься в гондолу.
   Кто отдал приказ отлетать? Не дай бог, мои не успели. Тогда придётся возвращаться назад.
   Не очень-то хочется. Враги большие. Их девять штук. И они очень злые. А у нас слишком малый (по сравнению с ними) запас водорода, балласта и топлива. И ещё мы перегружены.
   Но если их на судне не будет?!
   Придётся вернуться.
   С этими мыслями я спрыгнул в люк.
   Меня встретил гром аплодисментов. Оглушающий. Вгоняющий в ступор.
   - Браво! Браво, мастер!
   Меня подхватили на руки. От неожиданности я чуть не заверещал, представив, на какой мы висим высоте, и что случится, если меня вдруг выронят за борт.
   - Качайте! Качайте его!
   - Нет. Поставьте на пол.
   Это был голос Верховного. Он пробился ко мне сквозь толпу возбуждённых людей и, положив руки мне на плечи, изрёк:
   - Вас здесь любят.
   Ага. Я глядел в его серые глаза и не знал, что сказать. Только и смог выдавить из себя:
   - Всё... в порядке?
   Он моргнул.
   - Да. Полудикий. Фейри. И люди, чьё призвание Сохранение.
   - Все?
   - Пять человек.
   Я прикрыл глаза. Их восемь. Должно было быть восемь.
   Уловив мои мысли, Верховный сказал:
   - Трое остались. Обычай обязывает. Посмотрите туда.
   - На что?
   - На Путеводитель. Возьмите оптику. Это скоро свершится. До того как мы скроемся за горизонтом.
  
   Я долго вглядывался в бинокль в очертания острова, но так ничего и не высмотрел.
   Позднее Дак мне разъяснил, что эти трое принесли себя в жертву, взорвав ведущий в Нижние Залы тоннель. По его утверждениям горная гряда на северо-западе немного просела. Что ж, не буду оспаривать. Хотя лично я ничего не заметил.
  

Игро Мечник (VIII)

   Крашеный походил на зверька. На задёрганного, утомлённого мелкого хищника, загнанного в глухой угол человеком и не знающего как ему действовать: то ли скалить острые зубки; то ли прижаться к земле, в наивной надежде стать незаметным. Можно сказать, что он был несчастен. Словно он вспомнил, что значит быть старым. Вся его молодцеватость куда-то ушла. Внутренний стержень размяк. И, не утратив гордой осанки, Седой в то же время как-то осунулся. Под глазами появились круги, а взгляд приобрёл неприятную тусклость, которая появляется только у отдающих богу душу домашних животных, прилёгших умирать в своём углу: неподвижных, тихих, с тяжело вздымающимися и опадающими боками. В его взгляде читалось: как жизнь сера. Смертная тоска распрыскана в воздухе мелкой взвесью, отравляет дыхание, соприкасаясь со слизистой пропитывает организм отвратительным ядом - депрессией. Энергия покидает разум и тело. Внутренний громкоговоритель продолжает прокручивать запись: что-то делать ведь надо. Но что?
   Как будто исполинским ножом отсекли большую часть Смысла Жизни.
   Что ж, человек, теперь ты отчасти знаком с тем ощущением, которое познали все мы, когда потеряли Наставников.
   Человек сидел передо мной уже минут двадцать. Молчаливый, убитый тоской. Он ввалился в мою каюту в порыве отчаянья, упал на стул и застыл, не сводя с меня долгого взгляда.
   - Там был Магистр вашего Храма?
   Он кивнул, сосредоточив взгляд на своих руках. Пальцы его словно жили своей собственной жизнью. Сжимались, разжимались, теребили друг друга. Мне они напомнили речные водоросли под прозрачным покровом воды. Течение полощет их и тормошит...
   - Кто это был?
   Он поднял голову. Взгляд исподлобья мне показался ужасным.
   - Прежде чем "Физика" превратилась в огненный факел, - голос его вопреки ожиданиям был твёрд, - Маг и Магистр моего Храма передал сообщение...
   Напряжённая пауза, во время которой я ощутил, как тяжелеет на сердце. Ну же. Что далее?
   - Повнимательнее к фейри. ОНИ - это Мы.
   - Что это значит?
   Он посмотрел на меня с невыносимым отчаяньем.
   - Не знаю... Вы мне ответьте.
   - Не могу. Не знаю что.
   Он обхватил голову руками в извечном жесте отчаявшихся.
   - О это катастрофа! Ну почему, ответь мне, на нас это свалилось? Ведь мы никого из вас не убили.
   -Что?
   - Я о проклятье фейри. Это из-за разворошённого склепа? Из-за других вскрытых тайников?
   - Их было много?
   - Достаточно. И их продолжают раскапывать. Это проклятье фейри?
   Защитная легенда в действии. Стараюсь ответить честно, но осторожно.
   - Возможно.
   - Вы нас прокляли...
   - Мы не вмешиваемся в жизнь людей.
   - За редким исключением.
   - Бывает.
   - Почему вы всё время виляете? Почему не желаете...
   - Помочь вам?
   - Признать, что являетесь частью этого мира. Вы здесь живёте. Этот мир можно назвать нашим общим домом.
   - И что?
   - Судьба этого мира на кону. Борис это понял. Поймёте ли вы?..
   Борис это понял... Значит это он ренегат... Что именно понял? Да всё что угодно. Его семья в заложниках. При таком раскладе действительно поймёшь, что угодно. Или сделаешь вид...
   - Что с вашим миром?
   - Климат меняется.
   - Что, плохая погода?
   - Не то слово, - взгляд его стал тёплым, а голос преобразовался в мягкий, уверенный, преисполненный интонаций высокоучёного лектора, излагающего твёрдо заученный материал. - По архипелагу разбросана сеть метеорологических станций. Они были созданы тысячелетия назад. Каждая из них является культовым местом для поклонения. Некоторые из них древностью восходят к давним Временам Изменения Лика Земли. Это ключевые посты наблюдения. Чуткие пальцы на пульсе планеты. Количество выпадаемых осадков, сила и направление ветра, годовая температура и прочие изменения - всё это строго фиксируется в храмовых летописях. Это часть культа, обрядов и веры. Люди верят, когда час настанет, погодники первыми об этом узнают. Изменение климата - первый признак новой Подвижки Коры. Скоро грядёт. Год, два, десятилетие - изменения станут заметнее. Не понадобятся термометры и храмовые записи, наблюдения отшельников и божьих праведников. Всё можно будет узреть обычным взглядом. Проливные дожди. Изменение теченья ветров. Холодные или, наоборот, небывало тёплые зимы. Вымирание видов. Миграция птиц, изменение их обычных маршрутов. Обмельчанье озёр. Наступление моря. Всё по мелочи. Незначительное. Но взаимозависимое. Со временем все это увидят. Но мы узрели это раньше других. Потому что знали... Нет! - помнили на что надо смотреть. Признаки на лицо. Да и срок вскоре подходит. Снова грядёт! Лик земли преобразится. Континенты умоются морем. Горы сравняются. А низины вздыбятся. Вулканы проснутся, а на разломах коры появятся новые. Земля провернётся, как кожура апельсина отодранная от сердцевины. Старый мир содрогнётся, и из его смертных мук появится Новый. Десять... сто... не более тысячи лет... прежде чем всё успокоится... Изменение грядёт... Оно близко... Оно уже происходит... Такого рода катастрофы не разворачиваются стремительно... Они длятся и длятся в течение многих жизней... Но это значит, что время пока ещё есть. Время разгадывать тайны. Время действовать...
   При последних словах обозначилась дрожь, напомнившая мне колебания души игрока, проигравшегося в пух и прах, практически отошедшего от игры, но вдруг нащупавшего сквозь ткань кармана чудом уцелевший грош, и теперь размышляющего: стоит ли? А вдруг наконец-то удача? Страх и азарт, боль и надежда. Терпкие, горькие и пьянящие чувства. Вдруг повезёт?
   А может всё кончено?
   Магистр Храма погиб. Проиграна, похоже, очень серьёзная битва. "Тело" Братства обезглавлено. Хотя, я не сомневаюсь, что у него, подобно гидре, обязательно отрастёт новая голова. А может быть и не одна. Впрочем, в людском обществе это не к добру. В таких случаях "тело" распадается на части, и между ними возникает грызня, в попытках поглотить более слабого. Мням-мням. Все людские сообщества очень прожорливы. Так и высматривают, кого бы им проглотить.
   Что там у тебя, человек? Голодные спазмы? Что в качестве "пищи" ты возжелаешь?
   - Мне кажется, что Магистр хотел сказать, что мы вместе. Мы живём на одной с вами планете. Не знаю, почему вы не ушли. Но раз вы остались - судьба этого мира сплетается с вашей. Я вас отпущу. Но дайте мне обещание: вы вернётесь, переговорив с вашими; вернётесь для переговоров в спокойной, лишённой давления и угроз обстановке. Нам есть, о чём поговорить.
   А какой в этом смысл? Чего они хотят добиться? Зачем суетятся? Беспокоятся? Хранят древний хлам и выискивают новый? Время разгадывать тайны? Время действовать? Следует помнить? Зачем? Разве можно подготовиться к вселенской катастрофе такого масштаба? Если допустить, что это действительно правда. Ведь даже мифы кристаллизуются вокруг зёрен истины.
   Допотопные артефакты им не помогут. Не смогли Древние Допотопцы предотвратить катастрофу. И древние знания подобны песку в периодически встряхиваемом сите. Они, не находя применения, просачиваются, уходят в небытиё.
   О чём нам говорить?
   Но не собираюсь же я пребывать вечно в плену.
   - Обещаю.
   - Поклянитесь.
   - Клянусь.
   И немного подумав:
   - Встречу лучше всего организовать на нейтральной территории. В Харке. В доме Бориса.
   Он кивнул.
   - Хорошо. Вас будут там ждать... Новый наш лидер.
   Голова отрастёт.
   - А сейчас, я думаю, следует вернуть вам вашу вещь. Вы были правы. Она на корабле.
  
   Первое, что я ощутил, взяв в руки меч: он передал сообщение. В какой-то момент связь восстановилась, и далёкий передатчик на Базе отсигналил, подтверждая приём информации. Они уже знают. И наверняка уже взялись за уборку проступивших Следов. Раз связь налажена - они должны знать, что клинок утратил хозяина. Местоположение меча доведено до их сведенья серией коротких сигналов, и вскоре за ним пришлют специальную группу с целью изъять его у людей, проведя расследование и предприняв все доступные меры по обнаружению незадачливого владельца данного универсального инструмента, чьей главной (но не единственной) функцией, чего уж скрывать, является сеянье смерти.
   А вообще мой меч универсален. Им одинаково можно резать как плоть, так и дёрн. Он детектор и передатчик; в него вложена серьёзная база данных. Он оборудован средствами записи аудио и видео информации. Его можно подключать к внешним электронным устройствам, оборудованным соответствующими портами ввода-вывода. Мой клинок - это смесь стали, сложных приборов и калькулятора. Я таким его "выковал" (воспользуюсь этим человеческим термином, хотя он и вводит в заблуждение, ибо затруднительно назвать ковкой литьё под давлением с помощью сложнейших приспособлений, идеальным способом, почти на грани немыслимого, сочетающих высокие и сверхнизкие температуры).
   Мой меч - это чудо. Как и луки Дана. Доспехи Бориса. Или поделки хитреца Конттуина.
   Воссоединение с потерянной вещью так сладостно.
   На лицах людей видно изумление. Лёгкая примесь испуга. И похоже вялый налёт сожаления. Странное существо обзавелось волшебным оружием, и силы его стали неизмеримы.
   Не могу удержаться от активации внешних эффектов.
   По поверхности лезвия пробегает голубая вязь тонких рун, вгоняющая смотрящих на это людей в лёгкий ступор. Знали бы они, что эти каракули ничего ровным счётом не значат... Я их просто так рисовал, поленившись взять в руки образец какого-нибудь экзотического шрифта и сплести буквы (слоговые знаки, логограммы и смысловые детерминативы, и прочее, прочее) в какую-нибудь связную фразу. В девиз, например.
   И всё равно, хоть и глупо, но вышло красиво.
   Пусть знают, что меч узнал руку избранного.
   Мгновение я ощущал себя центром внимания, ловил устремлённые на меня и Обсидиан изумлённые взгляды, с усмешкой заглядывал в переполненные восхищения и ревности глаза Клары. Потом... рукоять едва ощутимой вибрацией дала мне понять, что клинок принял чей-то сигнал, и весь мир для меня внезапно померк, потускнел, отодвинулся вдаль.
   Кто-то вышел на связь.
  

Дан Арчер (IX)

   Максим старик, мечом своим
   Прославленный когда-то,
   Неудержимый, статный и богатый.
   Крутой в бою и кроткий в мире,
   Остыл с годами, и с родными
   Держал в своих руках Урал.
   Не немощь, мощь его росла
   И поднимаясь в небеса
   Сверкала на крутых боках
   Баллонов и гондол,
   Больших сигар - небес коней,
   Приютов воинов и вестников смертей
   Душонок мелких,
   Что по земле ногами ходят.
   Я прислушивался к песне и отрешённо думал: Урал... Это севернее... Значит, северяне тоже летают. И наверно ещё как летают.
   Позади меня возвышался Верховный, и что-то монотонно втирал про изменение баланса на огромном кладбище слонов, в которое превратилось в последние дни Подлунное Общество. Меня же волновало совершенно другое.
   - Может, не следовало его взрывать?
   Эрик меня понял сразу:
   - Проходы расчистят. Пусть даже на это потребуется несколько столетий. Вопрос в том, что времени может нам не хватить. Теперь вся надежда на вас. Прочитайте кристалл.
   Я не стал ему отвечать, что верования людей дело не наше. При разговоре с исступлённо верующим человеком на воздушном корабле, принадлежащим фанатикам, такой ответ весьма нежелателен. Бережёного бог бережёт. А болтливый может уподобиться птице. Летать я не умел, а перестрелять всех в случае чего у меня не хватит ни стрел, ни нервов. Да и что мне делать на судне без экипажа? Но в Кыявль лететь у меня нет желания.
   - Куда летим?
   - Вас беспокоит ваш груз?
   Именно. Я в ответе за него. Мысль о том, что в недрах Путеводителя остались двое заключённых с изрядной примесью нашей крови, я старался гнать от себя. Я не мог для них ничего сделать. По крайней мере, не при такой спешке. Да, в момент бегства я о них напрочь забыл. А напоминание Верховного пулей просвистело вдоль извилин мозга, ничего не задев. Я не считал их за своих и не возлагал на себя тяжесть ответственности, но воспоминание - они брошены там - было весьма неприятно.
   - Выгрузите груз в указанной точке.
   - Где именно?
   - Восточнее Харка, - я смотрел на горизонт, туда, где в атмосферной дымке должна вскоре обозначиться суша, и думал о том, что у Смотрителей и Верховного свои планы на счёт прокладываемого курса. - Намного восточнее...
   - Если мы заберёмся слишком далеко на восток, то возвращаться нам придётся против встречного ветра при весьма неблагоприятных условиях...
   Я молчал. И неуверенный голос у меня за спиной умолк. Человек отошёл, задержавшись на миг, чтобы робко напомнить:
   - Барометр падает...
   Я знаю.
   Небо на юге неприятно темнело. Грозовой фронт надвигался, скользя в верхних слоях атмосферы. До полудня погода была великолепной. Синева вокруг нас казалась чудесной и вечной. Чуть выше над нами проплывали кучевые облака хорошей погоды, похожие на небрежно разбросанные куски белой ваты. Однако со временем мне указали, что их вид изменился: они резко выросли, приняв вид вертикальных столбов. Как для меня - ничего необычного. Но для опытных небесных волков их вид говорил, что приближается холодный фронт, несущий с собой ливни, грозы и шквалы.
   Беда приближается.
   Судно шло по ветру. Двигатели были переведены в экономичный режим. Ветер умеренный. Но выше уровнем он надрывался сильней. И облака нас обгоняли, а темнота за спиной стремилась окрасить всё небо, расправив крылья дождя и обхватив треть горизонта.
   Меняем курс.
   Северо-северо-восток.
   Дирижабль плохо управляем. Что-то там произошло с предохранительным газовым клапаном, ответственным за стравливание из оболочки избытка газа, и он выпустил водорода несколько больше чем следовало. Пока обнаружили неисправность, пока исправили это дело, оболочка дирижабля сморщилась, утратив упругость и образовав так называемые "ложки" - неприятные складки и впадины, ухудшающие аэродинамику и затрудняющие динамическое управление посредством стабилизаторов и рулей. Это основная причина почему "Кит" не мог взять круто к ветру и уклониться в сторону от надвигающегося ливня.
   Утечка водорода имела ещё одну неприятную особенность - грозовые разряды угрожали стать смертельно опасными. Легенды воздухоплавателей гласили, что можно пройти сквозь грозу, но маневры, связанные со снижением высоты, следовало полностью выставить. Чёрт! Нельзя было совершать такие манёвры даже просто рядышком с дождевым облаком, а не то что в утробе его. Если клапан будет пропускать, когда нас накроет - мы мертвецы, и наши останки поглотит глубокое море. Потому команда под руководством неугомонного такелажмейстера, опоясанная страховочными тросами, который час ползала по оболочке, проверяя и перепроверяя состояние маневровых и предохранительных клапанов, герметизируя их для пущей надёжности специальным раствором и фиксируя в замкнутом состоянии железными скобами.
   Выживем. Мы обязательно выживем. И когда-нибудь тоже окажемся частью легенды.
   Небесный кит, вышедший победителем в битве над Путеводителем Мёртвых, везущий Усопших Ушедшего Народа, пролетит сквозь грозу и плавно вплывёт в сказанья и песни. Рассказ о нём усложнится, обрастёт эффектными подробностями и странным образом преобразится, приобретя глубокий смысл и философскую подоплёку, о которых с серьёзным видом спустя столетия, а может и больше, будут разглагольствовать учёные мужи, производя анализ мифологии и сказочного эпоса.
   Мы последние осколки Эпохи Легенд.
   Мысль об этом вызывала одновременно и веселье и грусть. Всё вперемешку.
   Я стоял, глядя в меркнущую синеву, и прислушивался к словам эпической песни, посредством которой люди пытались заглушить свои страх и тоску.
   Его воздушный флот -
   Вражда низин, оплот богов -
   Покорный пению ветров,
   Не раз в лихой набег
   За край небес,
   В восход, в закат,
   В глухую ночь вплывал.
   Большой добычей обладал.
   Владел он всем:
   Удачей, властью, уваженьем,
   Железом, златом и углём,
   Людьми, животными, зерном.
   Детьми он не был обделён.
   Два сына были у него
   И девять дочерей...
  
   К семи часам вечера нас накрыло дождём. Какое-то время было явственно видно, что мир рассечён пополам: на привычное нам и живое; и на поглощённое и переработанное мглою - холодное, влажное, периодически громыхающее и посверкивающее сгустками злобной и чертовски опасной энергии. Потом всё растворилось в обступившей нас пелене.
   Капитан "Кита" приказал сбросить балласт, чтобы хоть как-то компенсировать уменьшение высоты - дождь бил упругими струями, наполнив избыточной тяжестью всё, что могло впитать в себя влагу.
   Нас несло вместе с грозой. И теперь наши судьбы находились в руках Бога Бензиновых Двигателей, которому механики не переставая бубнили молитвы. Только моторы могут нас вынести. Курс наш лежал почти перпендикулярно направлению ветра, и если бензин не закончится, если не откажут беснующиеся под кожухами лошадиные силы, если не полетят редуктора и водород не взорвётся над головою, если резким нисходящим потоком нас не ударит об воду, если деформация оболочки, не компенсируемая даже подкачкой воздуха в баллонеты, всю эту летающую конструкцию не угробит, то... то мы спасёмся.
   Гондолы раскачивало. И мне было трудно представить, какие нагрузки приходятся на оболочку. В воображении с надоедливым постоянством рисовалась картинка, как она разрывается, подобно бумажному пакету, в который натолкали слишком много всего. В каждое громыхание грома мне казался вплетённым треск рвущейся ткани. Вокруг всё сверкало. Извивы зарядов плели замысловатую сеть. Было светло словно солнечным днём. Вода стекала с "брюха" дирижабля в гондолы каскадами и проникала за шиворот холодными пальцами. Дождевики не спасали. Температура упала. По телу ползали ледяные мурашки. Пальцы мёрзли, и челюсть, словно поддаваясь какой-то вибрации, тряслась так, что стук зубов, казалось, заглушал даже грохот карданных валов.
   В моторной гондоле было несколько суше. Там, помимо механиков, пристроили Хаврония, Люси и Конттуина, и ещё кое-кого из смотрителей.
   Люди, незадействованные непосредственно в управлении, фанатично молились. Изредка до меня доносились слова "...будь милостив к нам..." вперемешку с заклинаниями из технических формул, что-то про электростатику, взрывоопасную кислородно-водородную смесь и руку Доподлинного.
   Через час отказал один из моторов. Засорился какой-то клапан (злополучные клапаны!), и кто-то говорил ещё об образовании кристалликов льда в трубах водяного охлаждения.
   Спустя какое-то время такелажмейстер - весьма стойкий парень - заявил об обмерзании оболочки.
   Капитан приказал сбросить остатки балласта, что с заминкой (что-то где-то примёрзло) было исполнено.
   Высотомер отмечал то полторы тысячи, то тысячу метров.
   Воды внизу совершенно не было видно.
   Мы шли сквозь фиолетовое сияние грозового облака. Все металлические детали набрали заряд и больно били искрами по неосторожным рукам. Оболочка над нами сверкала огнями, а над головами механиков, в лётных форменных шапочках с железной оправкой, светилась световая корона, похожая на нимбы святых.
   Грохот грома. Блеск молний, струи дождя. И резкие шквалы...
   Не помню, когда это закончилось. Переход был постепенным, но по сравнению с прочим кошмаром показался весьма кратковременным. Вначале сократилась сеть молний. Потом почти утих дождь. А потом... внизу проступило в лунных бликах прекрасное море, и мир вокруг показался необычайно спокойным. Даже пронзительный ветер стал словно другой.
  
   Сдох ещё один двигатель. Нет, с ним всё в порядке - закончилось топливо. И это ужасно. Уже два часа, как забрезжил рассвет, и почти час как впереди обозначилась подёрнутая дымкой полоска земли.
   Ветер сносил судно в сторону. И два надрывающихся двигателя оставались последней надеждой достигнуть намеченной цели.
   Дирижабль терял высоту. Шквальные ветры его потрепали. Сдала ль оболочка, или это опять разболтавшийся клапан? Человеческий бог его знает. Тот самый бог, имя которого мы, фейри, поминаем исключительно всуе, ровно также как и чёрта, кузькину мать и прочих представителей людского фольклора.
   Человеческий бог его знает. А может быть чёрт.
   Такелажмейстер вновь ползал по оболочке. Команда, вооружившись гаечными ключами, существенно облегчила дирижабль, сбросив за борт пустые топливные баки, и теперь возилась с нерабочими агрегатами, снимая отдельные узлы, механизмы, детали и отправляя их в недолгий полёт к беспокойной поверхности моря.
   Высота менялась скачкообразно.
   1200... 1100... 900... 1100... 850... 900...
   Мы снижаемся. Судно стало уже неуправляемым. Сморщенная оболочка являла собой столь жалкое зрелище, что нельзя было без содрогания пялиться вверх.
   Действия экипажа проходили в удивительной тишине. Вернее в молчании: два оставшихся в ходу агрегата всё же урчали, выжигая последние капли топлива; громыхали редукторы; секли воздух деревянные лопасти огромных винтов. Земля приближалась. И всё это в полном молчании. В какой-то осязаемой боязни испортить всё неправильным словом.
   Машины работают. "Кит", вырабатывая свой последний ресурс, трудился сосредоточенно, и никто из людей не решался ему помешать - "толкнуть под локоть", отвлечь от работы. Люди в своём воображении наделяли механизмы душою и капризными чертами характера. Посторонний звук - слово, чих, даже просто лязг ключа о железяки - может сбить установившийся ритм. Моторы заглохнут. И судно обратится во слух, пытаясь понять, что его побеспокоило. Может нечто важное? Поважнее Главной Работы?
   Тишина. Напряжённое выжидание. Ну же, ну же. Выноси нас к несчастному острову.
  
   Это даже не остров, а целая россыпь маленьких островков. Всяких. Скалистых и голых, едва высовывающих свои макушки поверх волн солёного моря. Или же покрытых лесами, лугами. Раскинувшихся вширь и вдаль.
   - Это восточно-окраинные острова! - прошептал мне в ухо Верховный. - Они населены дикарями. Здесь нет даже Погодной миссии. Ну и попали. Влипли.
   Да. Не повезло. Я даже не представлял, как буду добираться с Грузом до Базы. Или хотя бы до одного из Хранилищ.
   Верховного сменил Охнач и сообщил мне:
   - Нам повезло. У меня здесь имеются родичи. Нас прикроют. Помогут.
   - Ты думаешь?
   - Покажешь им пару фокусов. Здесь чтят фейри. В своё время тут проповедовал Ян Длиннобородый...
   - Кто таков?
   - Один из ваших. Проповедник времён вашей Войны.
   Я знаю как минимум семь наших Янов. Но никто из них таким баловством не занимался.
   Потом пришёл капитан. Отрапортовал коротко, ясно:
   - Мы падаем.
   - Долетим?
   Пожатие плеч.
   - Если будет на то воля Доподлинного.
  
   Доподлинный явно нам благоволил, хотя чувством юмора обладал весьма нездоровым.
   Переменный ветер пронёс нас между дюжины островков, старательно держа наше судно над волнами прибоя, лижущими острые скалы. Красота в этом полёте была завораживающая. Многие перегнулись за борт гондолы и пялились вниз.
   Такелажмейстер выдернул из клапанов предохранительные скобы, и теперь рулевые только и ждали команды, чтобы подналечь на тяги и дать волю остаткам водорода.
   Однако потребности в этом не возникло. Дирижабль и так терял высоту.
   Умолк правый двигатель, а левый зашёлся в таком диком кашле, что капитан поспешил пресечь его страдания.
   "Кита" обволокло тишиной. И от этого стало безудержно страшно. Как будто живое существо-дирижабль внезапно скончалось. Эта туша мертва. Агония завершилась. Последние искры жизни покинули бренное тело, и теперь его просто несло воздушным течением, и оно неторопливо оседало на дно воздушного океана, с которого никогда ему уже не подняться. Потом, после падения, мелкие двуногие хищники его растерзают. Вырвут, в данный миг ещё неостывшие, жизненно важные органы-моторы, снимут компрессоры и масляные насосы, демонтируют передаточные механизмы, уволокут гондолы и раскроят на куски оболочку. Растащат всё, что представит для них хоть какую-то ценность.
   Костей не останется. Нет в этом мире кладбищ для почивших воздушных китов-дирижаблей.
   Жалко тебя.
   Всему экипажу, должно быть, болезненно жалко...
   Мы падали.
   Хорошо, что на остров.
   Хотя... хорошо ли?
   Внизу расстилалась холмистая местность. Чахлый лесок, обильный кустарник. Дорога, трава. Маленький домик с невероятно высокой дымящей трубою.
   Земля манит вниз. Накинула путы и тянет, тянет к себе то, что принадлежит ей по праву. Даже птицы кончают свой жизненный путь на земле. Что уж говорить о "Ките".
   Мы падаем.
   Конттуин рядом с Люси. Верховный держится Охнача. Хавроний в кабине. Смотрители, кажется, тоже. Экипаж на местах.
   Для всех время словно застыло. Многочасовое ожидание утомляет, сковывает отупелостью разум. Быстрее всё бы закончилось.
   Скоро закончится.
  
   Мы рухнули прямо на домик.
   Обитателям неприятный сюрприз.
   Все дружно вздохнули, когда жерло кирпичной трубы с горячим дымом и, кажется, с блеклыми огненными искрами, рвущимися с потоком воздуха ввысь, прошло меж гондол и, осыпаясь крупной крошкой из кирпичей и раствора, проткнуло подбрюшину оболочки.
   - Мама...
   - О боже...
   Наставники...
   Сейчас будет взрыв...
   Все замерли. Гондолу тряхнуло. Сердце неистово колотилось. Я с трудом устоял на ногах, вцепившись руками в гнутые поручни. "Приземление" оказалось довольно мягким. Гондола не коснулась поверхности. Она провисла между деревянным строением и крутым склоном холма, в который упёрся смятый нос дирижабля.
   Как Груз?
   Вторую гондолу не было видно. Её скрывала провисшая ткань. К тому же всё вокруг стало затягивать дымом.
   - Быстрее! - в меня впился руками Верховный, похоже возложивший на себя роль моего личного ангела-хранителя. - За борт!
   Я спрыгнул на землю. Рядом шумно и неуклюже прыгали люди.
   Дворик. Кособокий заборчик. Поленница. Будка с цепною дворнягой - спрятавшейся, не смеющей высунуть носа и лишь испуганно, а не злобно рычащей из глубины своего логова.
   Вторая гондола по другую сторону дома...
   - Куда?! - Верховный вновь ухватил меня за рукав.
   - Я должен убедиться, что всё в порядке со Сп...
   Резкий рывок меня развернул. Лицо Эрика оказалось до неприятного близко. От него пахло луком, и зубы он, наверно, в последние дни совершенно не чистил.
   - Вы с ума сошли.
   Я отмахнулся.
   - Там мои братья по крови.
   - Вы им ничем не поможете. Гробы слишком тяжелы. Нужны руки... лебёдки... Экипаж удрал! Мы погибнем, если не сделаем также!..
   - Отвяжись! - рявкнул я, отчётливо осознавая всю жестокую правоту его слов. Им ничем не поможешь... В одиночку, даже вдвоём, даже если кликнуть Охнача и Конттуина, не успеть за те крохи отпущенных нам мгновений извлечь и оттащить на безопасное расстояние криокапсулы Спящих.
   Но как ему объяснить, насколько горько и неприемлемо для меня это поражение? Не оправдать возложенную на меня должность Хранителя... Погубить всё то, за что был ответственен... С каким стыдом я вернусь на Базу и взгляну в глаза своим товарищам?.. Жизнь на этом кончится... Спокойная жизнь. С уверенностью в себе. В своей чистоте. В правильности моих взглядов, поступков. Кем я стану? Каким я буду? Как смогу жить, отравленный ядом воспоминаний, о столь беспощадном провале?
   Усну? Дам своему истерзанному угрызениями совести сознанию померкнуть во тьме? Это ли смерть? Так чего мне бояться? Того, что взорвётся? Да полноте вам. Мы будем вместе, мои сёстры и братья.
   Я не побегу. От огня можно сбежать. От себя - никогда.
   - Как вы, люди, в таких случаях говорите? Долг обязывает?
   Однако я не успел сделать и шага. Вновь рывок и лицо Пневматика рядом.
   - Мы должны отбежать. Баллон взрывоопасен.
   - Бегите.
   - Оболочка горит.
   - Чёрт с ней. Пусти.
   Он покачал головой. Я был ему нужен. Для него я единственная ниточка к фейри. Без меня у него не остаётся больше козырей. Он не мог мне позволить глупо погибнуть.
   - Берите его.
   Что?
   Меня подхватили под руки. Я воспарил над землёй. Кто-то, стоящий сзади, схватил мои ноги.
   На миг в голове мелькнула безумная мысль, что меня сейчас раскачают и перекинут через забор. Но нет. Мы побежали...
   Они побежали, волоча меня, утратившего от ярости разум.
   Да как! Они! Посмели!
   Убью, гады!
   Поставьте на землю!
   Калитка, тропа. Клубы дыма исчезли. Воздух стал намного свежее. Подъём. Вершина холма. Здесь собрался весь экипаж.
   Меня опустили в траву.
   Конттуин произнёс:
   - Дан, только не надо... Не бесись... У нас не было выбора. Взрывом всех бы убило.
   Поднявшись на ноги, я злобно оглядел своих носильщиков-потаскунов.
   Охнач, Верховный, Константин и даже Люси.
   Все свои. За исключением "безымянного" мудака. Но он не зря спрятался за широкую спину Дака.
   - Вы что?! - обрушился на них я, - Обезумели? Там же наши!
   - Постой... Мы их не вынесем... Это работа на много часов...
   Я оглядел Конттуина.
   - Что, заговорил?
   Тот потупился.
   - Прости. Но нам их не вынести.
  
   С холма домик не было видно.
   Это деревянное недоразумение единственно виной нашего бедственного положения. Кто летом топит избу?!! Что за придурки?!
   Дирижабль дымился. Дым клубился под ним, скользил по бокам, и под углом уходил ввысь. Огня не видно. Но это не имело значения. Достаточно одной лишь искры.
   В баллоне сейчас не водород в чистом виде, а кислородно-водородная смесь, всегда образующаяся при стравливании подъёмного газа через клапаны в атмосферу. Такая смесь способна воспламениться от банального трения в слоях оболочки. Статика. Бич всех небоходов.
   Время шло. Секунды слагались в минуты. "Кит" дымился. Мы ждали, когда это чудище вспыхнет.
   Дирижабль, окончивший жизнь на земле, - зрелище жалкое. В особенности для взора того, в чьей памяти он запомнился парящим красавцем.
   Ты ещё жив. Хотя бы отчасти. Твоя смерть произойдёт окончательно лишь тогда, когда нутро твоё разорвёт набухшим пламенем. А пока искра жизни теплится. Не смотря на молчанье моторов и отсутствие сил для полёта.
   Ты живёшь...
   - Сколько прошло?
   Вопрошал капитан. Отвечал такелажмейстер.
   - Минут двадцать... Пятнадцать...
   - Слишком много. Если есть возгорание... Если было...
   - Проверить?
   - Идём вместе.
   Да, парни, я вас понимаю. Для меня важен лишь Груз. Для вас - сам дирижабль. Для вас он больше чем просто летающий огромный бурдюк. Для вас это друг, подопечный, объект поклонения. В нём часть вашей души, ваши помыслы и стремления. Я вас понимаю. Такое же отношение у меня к моим лукам и арбалетам. Не просто вещи. А вещи одухотворённые нашим трудом. Мы так переживаем за них, если они приходят в негодность.
   Власть вещей... Мы все немного технопоклонники.
   Эти двое спустились с холма.
   Я огляделся. Кругом застывшие лица, сосредоточенные выражения. У всех людей, без исключения. И только Конттуин не сводит с меня пристального взгляда.
   Ну ладно.
   Не только люди переживают, меня тоже долг обязывает.
   Я направил свои стопы к дирижаблю.
  
   Мы стояли перед дверцей печурки. Внутри весело плясало гулкое пламя.
   Жар... Жар... Жарко...
   Не знаю, почему мы застыли. Странно, должно быть, было это видеть. У нас над головой тысячи кубометров взрывоопасного газа, а здесь пляшет жаркое пламя. И не просто пляшет, а выстреливает искрами и подаёт обжигающий воздух в трубу, воткнутую в огромный водородный мешок.
   Такелажмейстер (как его имя?) первым открыл рот:
   - Должно быть, проткнуло не основной баллон, а баллонет... Он на момент падения был до отказа раздут в объёме...
   Какое это имеет значение?.. Кто-нибудь... что-нибудь... сделайте...
   А мы всё смотрели, смотрели... остекленевшими взорами.
   Ожил капитан. Он вышел и через минуту-другую вернулся с полным ведром.
   Печь зашипела и обдала нас паром. Пламя в муках скончалось. Жар отступил, и сразу стало как-то прохладно и неуютно.
   Очарованье пропало.
   А капитан побледнел и медленно осел на низкую лавку, теряя сознание.
  
   Конец у истории грустный.
   Люди, перед тем как вскрыть оболочку и выпустить остатки водорода, читали перед кораблём отходную. Прощались, как с покинувшим этот мир другом.
   Выглядело это трагикомично. Слёзы у меня на глазах не навернулись, но я им сочувствовал.
   Но наделять душой дирижабль... Должно быть, я не очень праведный технопоклонник. Мне смешно представить, как устроил бы, скажем, я похороны своему пришедшему в негодность луку.
   Власть вещей... Это всего лишь вещь, ребята.
  
   Ситуация сложилась совершенно безвыходная. Я смотрел на небо и просто трясся от ярости.
   Так не бывает! Это противоречит теории вероятности! Нас невозможно найти! В архипелаге около сотни островов и островков, и разбросаны они по внушительной площади. Шанс обнаружить наш дирижабль (а уж тем более упавший на землю в ложбину между холмами) абсолютно ничтожен. Не больше вероятности найти иголку в большом стоге сена.
   Так не бывает!
   Мы не менее чем в полутора тысяч километров от Путеводителя. Радиус поиска очень велик. Даже более. Максимален. Мы упали, выработав топливо до капли. Я допускаю, что у трижды ужасных южан пообъёмнее топливные баки, но они прошли большое расстояние до Путеводителя. Как они думают возвращаться? Или их летающие монстры настолько совершенны, что для них 3-4 тысячи километров не проблема? Даже если половину пути придётся преодолевать против встречного ветра?
   Но факты - вещь упрямая. Вот они. Четыре вражеских дирижабля.
   С некоторых пор я легко узнаю их силуэты. Те же самые...
   Так ли это? А может другие? Насколько велик у южан воздушный флот? Сомневаюсь, что кому-либо из Общества это известно.
   Что им тут нужно?
   Их курс пролегал словно по стрелке волшебного компаса, указующего строго на...
   Капсулы Спящих.
   Криокамеры имеют встроенные маяки, сигналы которых не способны заглушить даже Звёзды. Они искажают магнитное поле планеты, и их можно засечь на очень большом расстоянии посредством специальных детекторов. Очень чутких. И не по человечески сложных.
   Меня охватило трепетное чувство приближения к разгадке. Люди слишком много о нас знают. Неестественно много. У них есть союзник. Изменник. Кто-то из фейри.
   Ты давно это знал. А вот тебе ещё одно подтверждение.
   Убеждение что я этого кого-то вскоре встречу созрело и окрепло во мне ещё до того, как ожил встроенный в мой лук передатчик, и очень знакомый голос, полный хрипа помех, произнёс:
   - Ден, не стреляй. Свои. Мы снижаемся.
  
   Спуск в такой местности, при переменном порывистом ветре, без подстраховки наземной команды - задача не из малых.
   Команда воздушного судна, стремительно сбросившего высоту до каких-то жалких 15-20 метров, была очень искусна.
   Задрав голову, я глядел на широченное "акулье" брюхо.
   Суда Общества отдыхают. У этого дирижабля были такие размеры, что становилось весьма неуютно, оказавшись под ним в его тени.
   Он невероятно, чудовищно огромен. В нём не менее трёх сотен шагов. Да что там, значительно больше.
   С такой дистанции я никогда не промахнусь. Как это просто, извлечь из колчана разрывную стрелу, поднять лук, пустить её вверх. И стоять и смотреть, как оболочка сползает объятыми пламенем клочьями, обнажая голый остов покорёженного от жара каркаса. И всё это падает. На мою неразумную голову...
   А ведь просто было бы...
   Какая нездоровая, притягательная, сумасшедшая мысль самоубийцы.
   Какое-то время я ей наслаждался, пялясь на беззащитное, такое близкое брюхо дирижабля.
   Проще простого.
   Тем временем из средней гондолы сбросили вниз верёвки, а через минуту по ним к земле заскользили фигуры.
  
   Ба! Знакомые лица!
   Я не знал: смеяться мне, плакать иль веселиться.
   Здорово, Борис. Привет, Игро. С пробуждением, Редрон. Как дела, Георд? С добрым утром, Серджей. Ну что, мятежники, все в сборе? Или в вашей компании есть кто-то ещё?
  

Игро Мечник (IX)

   Денис выглядел очень весёлым. Но весёлость эта злая. Я вижу. Я знаю.
   Честно говоря, заглянув в его лицо, я с ужасом осознал, что он запросто мог нас расстрелять, ещё когда мы готовились к спуску.
   В памяти пока что свежо воспоминание, как падали пылающие дирижабли. И один из них был подожжён моим другом!
   Дымный след. Гигантский костёр. Небесный монстр, казалось ещё в воздухе прогоревший до каркаса. Удар о землю, сминающий рёбра жёсткости и короткая серия взрывов (о Наставники, чему ещё там взрываться?)...
   Именно это, я думаю, испугало людей и заставило отказаться от преследования "Кита" и "Геральдики".
   А я ведь тогда не знал, что это именно "Кит" и что именно Дан, сжимая лук и пересчитывая стрелы в колчане, принимал ультиматум высокомерных Братьев.
   Ох, он бы им показал! Рискни они, и дирижабли лунарей гораздо раньше попадали б с неба на землю печёными яблочками. Дену палец в рот не клади. В особенности если летаешь на наполненных взрывчатой смесью мешках.
   Злость его весела. Такая злость возникает перед яростной дракой.
   Холодная она. Ледяная.
   Подобную злость я видел лишь раз (год? два назад?), в глазах Клары, когда она приревновала. О как она набросилась на соперницу! С вызовом, с блеском в глазах - полных ненависти и ощущения превосходства. Несколько брошенных язвительных слов, пренебрежительный жест, высокомерная поза, и дерзкая смята, ошеломлена, уничтожена.
   Ден также (улыбчиво) двигался к нам.
   Как он построит своё обвинение? Чем он их (а может быть и меня; нет, меня то за что?) огорошит? Чем пристыдит, сомнёт, уничтожит?
   Я так как он (или милая девочка Клара) совсем не умею.
   Я мог лишь остолбенело молчать, слушая голос, сочащийся из передатчика.
   Что, чёрт возьми...
   Пальцы мнут рукоять. Клинок отчаянно просится: вынь меня, вынь прочь из ножен.
   Это просто рефлекс ошарашенного бестолкового фейри, привыкшего прятаться от проблем за блеском остро отточенного лезвия.
   Отложи клинок в сторону...
   Но я не смогу тогда слышать! Сеанс связи прервётся...
   - Что это значит?
   Это был мой вопрос! И я его тогда произнёс! Хрипло, в других интонациях, но - у-у-у... чёрт!.. - как же это похоже!
   Слово взял Редрон (а в моём случае ответил Борис):
   - Стоит всерьёз поговорить.
   Дан кивнул.
   - Да, думаю, стоит.
  
   У Редрона была необычная репутация воина-интеллектуала. Он слыл отчаянно храбрым, даже безрассудным в бою, ибо нередко бросался один на толпу, но в то же время в его действиях проступала расчётливость, когда его ставили во главе звена воинов. Редко, правда. В основном ближе к концу давно минувшей Войны - именно тогда открылся его талант тактика, и первое удивление (Редрон, оказывается, думать умеет) сменилось на восхищённое уважение: возглавленные им миссии проходили быстро, чисто и без потерь, как говорится, в живой силе и технике. Кроме того, он слыл за мастера переговоров. Он убеждал даже Тёмных! По крайней мере, так утверждает молва - и многие верят. Ибо дыма без огня не бывает, хотя нигде никогда это официально не подтверждалось.
   Редрон проницателен. Редрон красноречив. Редрон умён. Хотя прекрасно маскируется под туповатого солдафона. Или же наоборот?
   Мы (все, включая Люси) вошли в маленький домик. Закупорились. Борис и Серджей активировали монотонно гудящие генераторы шума, чтобы затруднить возможность подслушивания.
   Люди остались снаружи. Их попросили держаться подальше. И они согласились. Хотя чувствовалось, что в них клокочет подозрительность и традиционная ярость - две враждующие группировки так близко! Не будь между ними нескольких десятков метров высоты - расстояния большого даже для крика - они вполне могли бы сцепиться.
   - Так что это значит?
   Редрон откашлялся. Остальные, по какому-то общему соглашению, уступили право слова ему, держались особняком и старались привлекать как можно меньше внимания.
   - Я жду объяснений.
   - Будут тебе объяснения.
   Редрон морщил лоб - столь старательно, будто игрался с головоломкой "Прокати мысль к выходу по извилинам мозга". Словно нужные доводы застряли где-то в коре, и требуется тряхнуть головой, напрячь мышцы лица, и слова проскользнут и скатятся с языка.
   - В общем это... Мы все давно и очень серьёзно устали... Об этом говорит постоянно растущее количество Спящих... Мы засыпаем...
   - До лучших времён, - вставил я, не сумев удержаться.
   На меня уставилось пять пар глаз.
   Не мешай, недалёкий.
   Под из взглядами всплыло неприятное чувство, что меня игнорируют. Дена вон как опекают. Старательно... Воспринимают за серьёзную личность. Которую надобно ублажить, убедить, заманить в свой лагерь далеко не райскими кислыми яблоками знаний.
   Мне же ничего не объясняли! Ты, мол, шалопай. Зачем тебе знать? Несколько общих ответов и обещание: вот Дана настигнем...
   Ты парень вспыльчивый. А Дан как раз рассудительный. Вы два антагониста. Пламя и лёд. Будет лучше если вы вдвоём это выслушаете...
   Теперь слушаем. Вот только говорится всё это не мне...
   Ден не сводил с Редрона взгляда: и что?
   - Дежурство уже много лет проводится по специальному графику... Добровольцев давно уже нет...
   - И тогда вы всё это затеяли? Хотите вернуть нашим Цель? Чтобы у них появился стимул к жизни? Пробудили Тёмных, создали Следы... Прервали Обратный Сигнал...
   - Нет, Дан. Послушай. Всё намного серьёзнее.
   - Вы пробудили Тёмных.
   - Тёмных нет более... Это ж... В общем... Ясно как день... Их Наставники... Воспитатели... Тренеры, Учителя, Преподаватели... - Редрон посмотрел на Люси. - Или как они их там называют? В общем, ушли. Как и наши... А добровольно ли... Побеждёнными ли... Это не важно. Они брошены. И они также Спят.
   - А что они будут делать, если вдруг пробудятся?
   - А что делаем мы? Служим идеям, которые давно уже выдохлись?
   - Ты думаешь? - голос Дена как лёд. Звенящий, холодный. Обманчиво спокойный. Лёд не милосердней огня. К нему прикоснись - и ты не сможешь уже оторваться. Примёрзнет конечность. Кровь и ткани застынут. Плоть станет ломкой. Удар. И тело твоё осыпается грудой осколков...
   - А как же Следы?
   - Следов тоже нет. Всё что представляло опасность, ушло вместе с Наставниками.
   - Ой ли?
   - Всё остальное сомнительный мусор. Который и выбросить жалко, и особой ценности не представляет.
   - Криокамеры Спящих? Арсеналы оружия? Оборудование Обновления? Производственные мощности, источники энергии и биоэлектронные системы?
   - Да, - Редрон кивнул. - Это действительно След. Но вспомни, где он находится? На Базе. Зачем его мы храним? Почему не уничтожим?
   - Потому...
   - Потому что это наша вечная жизнь.
   - А как насчёт тайных Хранилищ? Они вне нашей Базы. И вынесены на значительное расстояние.
   - Это частный случай. И ты знаешь почему их содержимое вынесли с Базы.
   - Да. В капсулах женщины.
   - Угу. В общем... Мы однополы. Якобы... От браков фейри с людьми рождаются исключительно мальчики... Вот, к примеру, Борис... Столько женщин сменил, а дочерей так и не сделал. Те три пискли в юбках не в счёт - наверно кто-то помог...
   Борис угрюмо отмалчивался - делал вид что не обижается.
   Меня самого три дочурки Бориса весьма удивляли. Одно время я даже думал, что он сироток под своё крылышко взял. Потом убедился, что вряд ли. Уж очень они на папашу похожи: три маленькие, непоседливые копии. Карие глаза, круглые мордочки, курносые носики... Очень, очень большое сходство с Борисом.
   Но Ден, похоже, намёков не понял. Да и откуда ему это понять? Сколько раз он в доме Бориса бывал? Разве он его знает? По-настоящему, а не только по имени?
   - Так откуда взялись эти женщины?
   - Когда я в первый раз заглянул под щитки, я всерьёз был озадачен, удивлён и напуган. Дни и ночи я не ел, не спал, не находил себе места... И думал. Что?.. Как?.. Почему?.. Думаешь легко быть хранителем тайны?
   - А то я не знаю.
   Редрон кивнул.
   - Думаю, знаешь. Но ты не искал... Ты предпочёл отбросить посторонние мысли в сторону... Ты - идеальный Хранитель.
   Вроде бы комплимент, но интонации какие-то обвинительные.
   - А ты искал? И что ты нашёл?
   - В общем... Сложный был путь. Столько домыслов он породил...
   - Отбрось домыслы. Выводы?
   - Нет. Так ты ничего не поймёшь. Выводы сложные. Не то чтобы их сложно... Их сложно принять.
   - Быстрее рожай.
   - Дан, такое поведение скорее к лицу Игро...
   - А что сразу я?
   - Помолчи. Сядь на скамью с Конттуином.
   Обидно, когда тебя игнорируют.
   Впрочем не только тебя...
   Я ощутил себя одиноким и беззащитным - в дом я вошёл без меча. Обсидиан остался на борту дирижабля. Я некстати вспомнил слова Дениса о том, что кое-кто прячется от мира за острой кромкой клинка, и оставил его, чтобы ничто не отвлекало и не замутняло моё восприятие.
   Может быть, напрасно оставил.
   В том смысле... что с ним в руках я себя уверенней ощущаю.
   - Ну так?
   - В общем так... В самом начале я перерыл все архивы в поисках информации об этих капсулах. Ничего не нашёл. Ни малейшего упоминания. Впору было отчаиваться. В какой-то момент я потерялся. Утратил себя. Не знал, что делать, с какого конца ухватиться за эту проблему... Домыслы переполняли разум. Не давали расслабиться. Пленные Тёмные... Наши Матери... Я не сразу понял, что это могут быть наши Сёстры. Я подошёл с точки зрения медицины... естествознания... Почему только мальчики? Чем это обусловлено? Наверно какой-то разницей в физиологии? Я всерьёз взялся за исследование проблемы деторождения. Я анализировал и так и сяк... Сам знаешь: углублённых знаний медицины у меня ноль. И как водится в таких случаях, сел за учебные пособия... Здесь меня ждал ещё один неприятный сюрприз. Догадываешься какой? Думаю, нет. Нет среди нас опытных медиков. Только техники и штопающее медицинское оборудование. В общем... Открытие моё было просто, как мычание. Нет открытой информации о физиологии фейри - всё прошито в электронных схемах, в машинных мозгах, до которых не доковыряешься. Вся информация о наших организмах, болезнях... травмах... так далее... исключительно в закрытых банках данных медицинского оборудования. Чтобы до них докопаться мне пришлось бы во всех тонкостях освоить профессию техника. Я было начал... Но, в общем, это... Встретился с Серджем... Он тоже Хранителем... Но только неодушевлённого хлама... Может сам об этом расскажешь?
   Серджей угрюмо покачал головой.
   - Нет. Ты продолжай.
   - В общем, это... Даже не хлам Серджа напряг. А сопроводительная техническая документация. И кипа отчётов... От скуки отчего бы не полистать?.. Вот и долистался... До сомнений и беспокойства...
   - Что за отчёты?
   - В основном жалобы о несоответствии наличных средств поставленной перед ними задаче... Это как колоть орехи сверхчувствительным микроскопом... Даже нет... Точнее: использование сложных пресс-форм, автоматизированного производства, высокоумных роботов, нанотехнологий и много другого... дорогостоящего и сложного... для изготовления каменного топора! Которым и будут рубить дерево, вместо того, чтобы воспользоваться циркуляркой. Тем более что её уже использовали, чтобы вырезать из бруска рукоять для топора...
   - Что это значит?
   - Объясняю. Встретить Серджея была большая удача! После столь долгого стучания головой в стену... Дан, Дан, выслушай! В общем... Отчёты, доклады... прочее... Суть в играх с эволюцией в конструирование детей. Примитивность методов заключалась не в клонировании, не в работе на генном уровне, а в банальном выращивании. Как морковь на огородной грядке. Берётся яйцеклетка. Берётся сперматозоид. Вводится одно в другое... Через некоторое время имеется человеческий плод... Мы растились как оружие... Думаю, идея изначально придумана Завоевателями... Подрывать и завоёвывать человеческое общество изнутри... Специальные агенты... Фанатически преданные... Связанные чувством родства со своими хозяевами... В ходе Войны некоторые лаборатории с результатами их труда попали в руки Защитников... Те, судя по всему, идею одобрили... Потому что полукровок весьма активно использовали обе стороны... А почему мальчики?.. Ну, это было задумано изначально. Человеческое общество ориентировано исключительно на мужчин... Потому самцы предпочтительнее... И тут мы вновь возвращаемся к примитивности методов... Девочки в капсулах - побочный продукт примитивной селекции спермы. Мужские спермии более подвижные и мелкие по сравнению с женскими... Чтобы их отсеять, сперму пропускают через специальную мембрану... Парни проходят вперёд, девушки, в силу своей медлительности, задерживаются. Собрать разделённые фракции технически несложно. Метод позволяет со стопроцентной вероятностью выращивать женщин, и лишь с восьмидесяти пяти процентной - мужчин. Почему именно так? Некоторые девушки являются суперменками. Они более шустрые и умудряются обогнать некоторых нерасторопных мужчин, в срок проходят мембрану и оказываются в тесной мужской компании. Вот так получилась она, - кивок на Люси. - И другие... Завоеватели могли их использовать... Для работы в человеческом обществе... Курс же наших Наставников был несколько иным. Потому - Сон... И это не всё...
   - Довольно, - сам не знаю, почему это слово сорвалось с моего языка. Наверно я боялся услышать нечто более страшное. Да и так...
   Я огляделся. Лица кругом бледные, ошарашенные.
   Вообще-то я привык думать, что нас... гм... сделали более традиционным методом. Что была любовь. Какая-то лирика, чувства... Что, может быть, папа дарил маме цветы и стихи. Что они целовались, укрывшись от чужих глаз... Иллюзии эти были сладкими, тёплыми и приятными, хотя и покоились в очень маленьком ящичке на задворках души. И я даже как-то не осознавал, до какой степени они являются важными, пока они не пропали. Словно исчез центровой гвоздь, вколоченный в ось мироздания, без которого всё перекосится, сойдёт с накатанной колеи. А ведь Ден что-то такое мне говорил... Он не так мне говорил... Он сам не знал прав он или нет. Он лишь строил предположения. Но даже в самых страшных предположениях он не приближался к такому ответу!
   - Продолжай, - сухо произнёс Дан. - Я всё хочу знать.
   - Последняя часть самая сложная... Но вначале я немного пройдусь насчёт наших способностей... Ну тех самых... Что возвышают нас над людьми...
   - А что с ними? И их тоже нет?
   - Ну почему же?.. Имеются... Реализованы только по разному... Имплантанты... Стимуляторы... Гипнотическое программирование...
   - Это зачем?
   - Для подавления некоторых дремучих инстинктов. Например, половых... Посмотри на Бориса.
   Все дружно ему подчинились.
   - По людским меркам ему лет за сорок. По нашим стандартам - пора проходить Обновление. Но он что-то не хочет. У него ведь семья. А после штопки, подчистки, промывки он вряд ли полезет на женщину. А ты, Дан, когда-нибудь засматривался на?..
   - Давай дальше!
   - При Обновлениях нам в мозгу ставят барьеры.
   - Я знаю.
   - Ты знаешь? Думаю не многим из наших это ведомо.
   - Барьеры стали ставить после Войны.
   - Нет. Не стали. Просто прекратили стимулирование некоторых боевых навыков. За счёт этого отмечено снижение наших способностей. Многие с этим не смирились и продолжают поддерживать свою форму с помощью стимуляторов и наркотиков. Они держат свою нервную систему в напряжении. Быстро изнашивают тела и многократно проходят Обновления.
   Я похолодел. Ден не пользуется химией. На него она оказывает негативное действие. А я, значит, держу свою нервную систему в напряжении... Но ведь меня всегда привлекали человеческие женщины! Та же Клара... Вернее одна только Клара.
   - Мы быстрее, сообразительнее и выносливее не благодаря нашей исключительной физиологии. А благодаря обучению, опыту, Обновлениям и стимуляторам.
   - И что дальше?
   - А теперь самое главное. Нет отличий между фейри-полукровкой и человеком. Процесс нашего производства был крайне прост: человеческая яйцеклетка и человеческая...
   - Нет! - на ноги вскочил Конттуин. - МЫ не такие как ОНИ!
   - Возможно, - голос Редрона был чертовски спокоен. - Селекция. Отбор племенных особей. Как в коневодстве. Если тебя это утешает, то мы, в какой-то мере, элитная порода. Но генетически мы с вами ЛЮДИ.
   - Не верю.
   - Проверь. Вернёшься на Базу... подними медицинскую информацию об организмах людей. Не веришь? Проверь. Просканируй своё тело. Сыграй в игру "Найди хоть одно отличие".
   - Я так и сделаю. Но тебе я не верю. Зачем вы связались с людьми?
   - Потому что мы люди. Для начала я наладил общение с теми, кто интуитивно это понял: с Борисом в Харке, с Геордом в Кроме. Искал даже Игро. Но его носило по Окраине без царя в голове... Нигде дольше недели... Первое открытие, когда я вошёл в мир людей: люди о нас многое знают. Они помнят о нас, хранят легенды, воспоминания. Года не прошло, как я ощутил себя объектом пристального внимания... Братья, Последователи, шпионы Северного континента и Южного архипелага... Засветился я, должно быть, у дома Бориса... Он давно под надзором...
   - А я?
   - Ты, Игро, тоже. Ты бывал у него дома...
   Угу. Так я и думал.
   - В конце концов люди попытались наладить общение. В их представлении назревает проблема... Может дутая... религиозного толка... Но истерия в их рядах нарастает... В общем, я вступил в контакт с Братством... Далеко не худшая организация...
   Ден мрачно заметил:
   - Люди из Братства меня пытались убить.
   - Дан, ты думаешь, Братство едино? Оно также разбито на Храмы, каждый со своим руководящим составом. Каждый имеет своё особое назначение. Один занимается контршпионажем, другие разведкой. Все видят перед собой нечётко начертанные контуры некой возвышенной Цели. И идут к ней. Нередко по разным дорогам.
   - Вы дрались против Братства.
   - Не мы. Люди. Мы поддерживаем контакт с четырьмя группировками. С ними сложно... Интриги, политика... Борьба за власть... Конкуренция... Порой я начинаю думать, что наши контакты преждевременны...
   - Вы бросили Спящих в доме Бориса...
   - Мы их искали... Этот переворот... Эта возня... Этот Эрик Пневматик!..
   - Нельзя привлекать к нашим проблемам людей...
   - Согласен... Мы поспешили... Общество Подлунных нас подвело... Развалившись... Своей внутренней грызнёй... Мы попытались исправить...
   - И чуть всё не погубили... Эти южные... Такие же дикие!..
   - Дан, погоди...
   Я перестал следить за перепалкой, в которую встрял и Конттуин - у него-то обид накопилось достаточно.
   Мне было плохо. Ужасно.
   Слова Редрона разорвались в мозгу подобно гранате, разметав в клочья покров обыденных мыслей. Контузия полная. Пустота. Мрак. Неприязнь.
   МЫ НЕ ТАКИЕ... КАК ЛЮДИ...
   Люди ли мы?..
   У нас отняли всё. Моё мировоззрение перевернулось, утратило все точки опоры. Что происходит? Мы люди? Люди ли мы?
   Нет.
   Пока не проверю...
   А проверив, поверю ли?.. Захочу ли поверить?
   Что меня все эти годы хоть как-то поддерживало? Добавляло веры в себя, возвышало и обнадёживало?
   Сравнение.
   Двух разумных пород на этой планете.
   Люди и Мы.
   Мы не такие... Мы в чём-то выше...
   Неизмеримо выше.
   Это неоднократно доказано. Во множестве схваток, бесед и состязаний.
   Это замечено даже другими.
   Глаза Клары... Как она смотрит порой, как восхищается... Необычность - вот моя плата за общение с самой дорогой дамой Харка.
   Таких людей не бывает...
   А если я человек?.. Чем буду для неё я привлекателен?
   Ещё одна утрата?
   Это единственная ниточка по-настоящему связывающая меня с человечеством.
   Не хочу быть человеком!
   Лучше быть фейри, сказочным существом, полуэльфом.
   Человеком быть мерзко...
   Страх наполнил меня. Ужас провёл по лицу мёртвой дланью.
   Не люблю когда так...
   Правая рука настойчиво просит, чтобы в неё вложили рукоять Обсидиана. Я зажмурил глаза. Размахнуться бы. С громким криком врезаться в тьму, разрубая на части, в куски мерзкий холод, наполнивший душу.
   Й-й-ех. Взмах, удар. Ещё взмах, по восходящей. Росчерк. Замах. Новый удар.
   Нет под рукою меча. Ничто не мешает, не заслоняет моё восприятие.
   Есть лишь вживлённый в палец руки излучатель...
   Я открыл глаза.
   Дан понуро молчал. Лишь Конттуин, брызжа слюной и злобно морща лицо, продолжал наседать. Редрон активно на него огрызался.
   Включи излучатель. Взмах руки, и в этом тесном пространстве... четверых срежешь на раз.
   Ужас померкнет. И мрачное подтачивающее разум Знание вновь станет Тайной.
   Этим ты спасёшь ничего неподозревающих фейри от злобного заговора, цель которого - превратить их в ЛЮДЕЙ.
   Один только взмах... Боль в руке... И ужас первых мгновений... Убил... Кого ты убил?!!.. А потом успокоение...
   Вечный Сон.
   Или жизнь, имеющая привкус кошмара.
   С тебя сняли кожу, и теперь даже ласковый ветерок для тебя обжигающ... Назад пути нет.
   Сон или Смерть.
   Я встретился взглядом с Даном. Он покачал головой: не надо.
   В его руках лук. За спиною колчан. Он тоже о чём-то подумал. Взвесил. Решил.
   Лёд его выморозил.
   Меня сожгло моё пламя.
   Пепел и кусок искристого айсберга.
   Я не включу излучатель. Ден не будет стрелять. Нам не убить Тайну. Мы можем лишь укрепить и досыпать могильный курган. Но рано или поздно старые кости выйдут наружу... и давно сгнивший труп вновь оденется в плоть. Наставники оставили очень много Следов, для того чтобы мы когда-нибудь поняли... где наши корни, и вернулись к истокам.
   Вот почему нас наградили человеческими именами. Но почему только сейчас? Почему не раньше?
   Семь сотен лет.
   Или же... подобные открытия были и в прошлом? Тайна всплывала, а её хватали и прятали. Вновь погружали в пучину небытия. В капсулах не только женщины. Есть ещё парни. Кто-то из наших? Некто из тех, что давно сгинули без вести?
   Есть... Есть ещё один предмет для проверки. И если он истинен, то я возможно поверю. И не только поверю. Приму.
   Это нужно сделать сейчас. До возвращения. Ибо на Базе уже многое знают. Обсидиан их известил. И в скором времени - день, два, вряд ли больше - по сигналу Маяков появится транспорт.
   Надобно их пробудить.
   - Дайте пройти.
   Я отстранил в сторону Конттуина, обошёл Дана и толкнул дверь избы.
  

Эпилог

   Дак Охнач Полудикий сидел на пригорке и, наблюдая за действиями фейри, вспоминал тот давний тёмный вечер с которого началось для него это странное приключение. Вспоминались речи Верховного, не нынешнего, а уже ставшего Доподлинным. Много чего давно минувшего приходило на ум, загружая работою мозг.
   Вот он и соприкоснулся с легендой. Вот тебе общество фейри. И не одного, как в былые года, а более полудюжины. Смотри, изучай, устанавливай контакты, общайся.
   Всё-таки это большое везенье: провалиться сквозь трещину в обыденной рациональной реальности и угодить в объятия... сказки. Сказки о таинственных фейри, их говорящем оружии, волшебных холмах, странных секретах и прочих весьма необычных вещах.
   Они будут сейчас Пробуждать.
   Стоит ли при этом присутствовать? Стоит ли подсматривать? Никто из фейри ничего не сказал, но многие люди предпочли поспешно убраться: пусть колдуют; на то они и нечистая сила; но истинным верующим лучше держаться подальше.
   Кто знает... Кто знает...
   Ну, а он останется здесь, и будет наблюдать.
   Чтобы написать потом об этом наивную книгу. Полную напыщенных фраз и бестолковых раздумий. Книгу, которая вряд ли выйдет в тираж, а в виде рукописей осядет где-то в тёмных и пыльных архивах обществ, мнящих себя Хранителями Тайных Знаний.
   Сказки... Всё сказки...
   Потом, спустя столетия в это вряд ли кто поверит.
   У Дака было смутное, но весьма неприятное и ничем необоснованное чувство, что перед ним переворачиваются последние страницы истории фейри.
   После этого не будет больше никаких великих свершений. Сказка уйдёт. Совсем. Навсегда.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"