Аннотация: Есть такие места, которые значат для нас чуточку больше, чем весь остальной мир...
Голоса темного сада
Скупа в последней четверти луна.
Встает неласково, зарей гонима,
Но ни с какой луною не сравнима
Осенней звездной ночи глубина.
Не веет ветер. Не шумит листва.
Молчание стоит, подобно зною.
От Млечного Пути кружится голова,
Как бы от бездны под ногою.
Вера Инбер
- Ужасное место! - сразу же сказала мама.
Ласка тут же высунулся из-за маминой спины, силясь рассмотреть, что же там такого ужасного.
Там был сад.
Старый-старый сад.
Несколько больших грецких орехов раскинули гибкие ветви, уходя гладкими стволами, казалось, к самому небу. Они были выше даже, чем провода на электролинии. Еще в саду были яблони и какие-то другие деревья, может быть совсем безымянные. Но самым примечательным было то, что все деревья чернели пустыми ветвями, хотя там, за рыжим забором, виднелись пышные зеленые шапки других деревьев.
- Все вымерзло, - глухо отозвался откуда-то из другой комнаты старик-сосед.
- Вырубим, - решительно сказала мама.
- Дорого...
Сосед вышел на кухню, откуда, собственно и открывалась дверь в мертвый сад. Маме пришлось потесниться, чтоб не стоять спиной к старику, но смотреть на улицу. Она задумчиво покусывала нижнюю губу, и Ласка знал - это предвещало какие-то глобальные действия.
Мальчик воспользовался моментом - и выскользнул за дверь.
Под ногами буйствовала весенняя зелень - лохматая трава норовила забраться под широкие джинсы и пощекотать ноги, одуванчики сияли множеством солнышек, кругом сновали местные жители - пчелы, жучки, муравьи... И над всем этим великолепием молчаливым заброшенным храмом стояли мертвые деревья.
Ласка задрал голову, рассматривая высоченный орех. Голова закружилась от бездонной синевы, в которую, казалось, прорастали длинные ветви дерева. А когда мальчик опустил глаза к земле, он увидел в дальнем уголке сада покосившуюся скамейку.
Не слушая больше, о чем говорили мама и сосед, он рванул туда, и восторженно плюхнулся на скамью. Она была такой старой, что дерево выглядело отполированным и гладким. Черное кружево голых ветвей на зелено-голубом фоне выглядело отсюда просто мистически, старый дом - таинственным замком древних королей, а нагретая солнцем древесина под ладошками казалась фантастическим порталом, открывающим дорогу в другой мир...
- Ласка! - нервно крикнула мама, затягивая ветхими занавесками кухонное окно, выходящее в сад.
***
Слишком дорого, не по карману было убирать мертвый сад. Пришлось бы нанимать много рабочих, спиливать деревья и выкорчевывать пни. А ведь нужно потом еще хоть газонной травой засеять всю эту землю... Дорого.
В первую очередь самому дому необходим был ремонт. Дедушка ужасно запустил тут все и чтоб привести хотя бы дом в божеский вид - нужно приложить массу усилий. А сад все равно отделен длинным домом от остального двора. Так что дверь на кухне просто заперли на ключ, окно - плотно занавесили, чтоб не было видно голых деревьев, а Ласке запретили соваться в сад. Неизвестно, что именно так пугало там маму: мертвые деревья или общая мрачная атмосфера, которая не могла пойти на пользу сыну.
Разумеется он уже на следующий день отыскал, где спрятан ключ, и потихоньку стащил его. Но поскольку мама не разрешала ходить туда - приходилось скрываться.
Ласка не мог объяснить, почему странное место так притягивало его. Но частенько под вечер, после ужина, он махал маме рукой и кричал, что идет погулять - а сам неизменно проскальзывал на кухню, тихонько поворачивал в замочной скважине заветный ключ - и оказывался в другом мире.
В мире фантазий.
На фоне темнеющего неба протягивали вверх изломы ветвей не монстры - это были сказочные деревья. И каждое могло говорить... Ласке казалось даже, что он слышит их голоса, только не может разобрать, о чем шепчутся великаны. Однако он научился различать их. Самый высокий орех говорил густым басом, будто далекий-далекий голос тромбона... Яблони перекликались тихо и грустно, как женщины в старых маминых фильмах про любовь. Одинокий тополь в самом углу сада, за скамьей - шептал мелодично и весело. Он заводил весь сад, и, несомненно, был душой компании. А если смотреть на скромно выглядывающую из облачков луну сквозь ветки - казалось, что это странный витраж. Окно в еще один мир.
Ласка чувствовал, как наполняется душа таинственным и неповторимым чувством единения с этим местом. Будто сам он становится старым могучим деревом. Будто протягивает руки к звездам - и звезды охотно спускаются на черную кору - передохнуть после долгого круженья по небу. А в холодных пальцах тонких веточек дрожит озябшая луна, истончаясь в звонкий серпик.
Только вечер и мертвый сад дарили ощущение покоя и абсолютного грустного счастья.
Впрочем, он не был мертвым.
Ничто не было там мертво.
Сад просто спал.
***
Ласка быстро подружился с ребятами на новом месте. Но про сад им не мог почему-то рассказать. Они все, конечно знали, что во дворе Зеленовых стоит страшный Темный Сад, мальчишки слагали страшные истории и пугали ими девчонок да друг друга. Они, конечно, очень уважали и даже немного боялись Ласку. А мальчишка задорно смеялся и говорил, что заколдует их всех. Весело было.
Только он никому не говорил, что может ходить в этот сад. Ключ был надежно спрятан в столе, между тетрадями, а в мамино "укромное место" следовало положить другой, похожий, который Ласка нашел когда-то на улице и очистил от ржавчины.
В тот же день, когда Ласка прятал подложный ключ в мамину шкатулку, произошло еще одно знаменательное событие.
Когда мальчик выскользнул в сад, бесшумно притворив за собой дверь, он увидел на своей любимой скамейке фигуру человека. Ласка так и замер на деревянном крылечке, не зная что делать. Если бы это была мама - она бы уже начала ругаться. Если бы это был кто-либо из знакомых - он бы заговорил. Но человек на скамейке сидел, опершись локтями о колени, смотрел на Ласку и молчал.
Подойдя ближе, мальчишка увидел, что незнакомец на его лавочке не намного старше его самого. Парень лет восемнадцати пронзительно смотрел темно-синими глазами, курил, глубоко затягиваясь, и тоже ждал. Ласка потоптался, и присел рядом.
- Это мой сад, - напряженно сказал он, как будто речь шла о чем-то безумно важном.
- Убавь пыл, - парень затушил сигарету о землю, хотел бросить на землю бычок, но наткнулся на колючий взгляд Ласкиных глаз, и, дернув плечом, зажал бычок в кулаке. Ничего больше не говоря, незнакомец в два шага обогнул тополь за скамьей, отодвинул ветхую доску в заборе, и растворился в темнеющем воздухе.
Мальчишка остался сидеть, не двигаясь, дрожа от непонятного напряжения. Чужак ушел, территория осталась за ним, Лаской, но...
Но деревья укоризненно ворчали что-то друг другу.
И луны сегодня не было.
В спящем саду казалось слишком тихо и пусто для человека.
Ласка сорвался со скамейки, позабыв даже фонарик, с которым намеревался полазить, когда совсем стемнеет.
***
- Это ты забыл? - парень вертел в руках блестящий в последних солнечных лучах фонарик.
- Отдай, - зло прошипел Ласка. Ему хотелось вновь выгнать незнакомца, но он понимал, что силы не равны. Да и мама может услышать...
- На, - парень проигнорировал протянутую руку и осторожно положил фонарик рядом с собой на поблескивающее сиденье.
Ласке пришлось шагнуть вперед, чтоб рывком схватить заветную вещицу, но в тот момент, когда его пальцы коснулись металла, незнакомец ухватил его за запястье. Только ощутив железную хватку, Ласка понял, насколько силы были неравны. Куда больше, чем он решил вначале.
- Отец будет драться опять, если увидит меня с сигаретой, - тихо и как-то равнодушно произнес парень, глядя снизу вверх, прямо в глаза, - А сюда никто не сунется... И здесь классно.
Последние слова его подкупили. Ласка даже не понял, почему так расцвел, услышав похвалу в адрес своего сада. Наверное, стоило задуматься, но он не стал. Парень выпустил его руку и протянул раскрытую ладонь.
- Эйдж.
- Ласка, - мальчик со всей серьезностью пожал протянутую руку и уселся рядом. Солнце окончательно скрылось за горизонтом, и от земли повеяло зябкой прохладой.
- Ты их слышишь? - полушепотом спросил Ласка, чутко улавливая голоса деревьев. Сегодня они говорили совсем тихо, о чем-то своем, непонятном и далеком.
Эйдж кивнул, глядя куда-то вдаль. Больше они ни слова не произнесли. Парень выкурил несколько сигарет, бережно ставя на торец бычки в рядок на скамейке, будто выстраивал солдатиков. Ласка прислушивался к непривычным ощущениям, и не смел заговорить. С присутствием нового человека, казалось, весь сад изменился. Появились новые звуки и запахи. По-новому слышался трубный голос старого ореха.
Ласка знал, что такие вечера будут теперь обычным делом.
И совсем не был против.
Разве что чуточку.
Ведь он совсем не знал Эйджа...
***
Лето и осень так легко прошли мимо, будто каждый день, наполненный новыми впечатлениями и голосами друзей - каждый новый день был лишь мгновением. Только вечера, когда старая, отполированная скамья принимала двух молчаливых ребят, казались долгими. Иногда Ласка не выдерживал и что-то рассказывал. Ему хотелось, чтоб голоса деревьев хоть на мгновение разбавились простой человеческой речью. Эйдж тогда кивал и задумчиво улыбался. Сам он почти никогда ничего не говорил. Молчаливым рукопожатием, кивком, улыбкой начинался вечер, и также заканчивался. А осенью, когда нужно было делать уроки - посиделки и вовсе перестали быть частыми. Раз или два в неделю Ласка выскакивал в сырой октябрьский вечер, когда уже было совсем темно. Да и Эйдж приходил не всегда. Это все казалось мальчику грустным, как будто он теряет частичку магии внутри себя. Но предстоящая зима грозила и вовсе спрятать под белым покрывалом сад. Ласка хотел этого, но и боялся. Боялся потерять магию сада и перестать слышать голоса деревьев.
В конце октября, когда первый снег посеребрил черные ветви, мальчик завороженно бродил по саду, не пряча в карманы озябшие пальцы. Он все не мог понять - тот же это сад, или он стал совсем другим.
Или сам Ласка изменился.
Это было невыносимо.
Но Эйдж махнул рукой, появляясь из-за тополя, и тут же уселся прямо на покрытую тонким, мерцающим в темноте снегом, лавочку. Казалось, ему была безразлична эта магия темного сада.
- Ничего ты не понимаешь, - обиженно протянул Ласка, садясь рядом.
- А что должен понимать? - заинтересованно повернулся к нему голову Эйдж. На мгновение мерцающий снег отразился в глазах парня, засияв синими искорками. Ласка махнул рукой, и принялся рассказывать про голоса деревьев. Он говорил, и никак не мог остановиться: про тишину и старый орех, про тополь, про небо, запутавшееся в черных ветвях и таинственную тишину, наполненную только самим садом - зато до края...
- Хочешь, чтоб я больше не приходил? - помолчав, спросил Эйдж.
Ласка так удивился, что даже не нашелся, что ответить.
- Нет, ты чего...
- Ничего, - Эйдж встал. Он был высоким, на голову выше мальчика. А когда тот сидел - и вовсе казался великаном.
- Не будь идиотом, - резко воскликнул мальчик. Он действительно испугался, что Эйдж уйдет. А тот уже обошел скамейку и стоял возле тополя, слегка касаясь ладонью рельефной коры.
- Чего ж ты хочешь?
На этот вопрос Ласка точно не знал ответа. Он обернулся и отчаянно смотрел в глаза друга, силясь рассмотреть хоть что-то в темно-синих тенях и светлых бликах...
- Сделай мне подарок, - парень произнес это так тихо, что даже не было заметно шевеление губ. Будто сам сад прошептал это.
- Какой? - растерялся мальчик. Он мысленно перебрал все, что мог бы отдать Эйджу, и не нашел ничего достойного.
- Подари мне этот сад.
Ласка оглянулся, деревья все разом умолкли, стали слышны звуки с улицы, которых раньше вроде бы и не было: где-то лаяла собака, кто-то кричал, гудели проезжающие по соседней улице машины...
- Бери, - также тихо сказал мальчик. Он рассмотрел наконец, что Эйдж обнимает тополь, прижимаясь к нему всем телом, и глаза казались такими синими, даже в темноте, что больно было смотреть.
- Тогда и ты больше не приходи, - видимо выражение лица Ласки было столь красноречивым, что Эйдж быстро продолжил шелестящим шепотом: - Это ведь теперь мой сад. И я хочу, чтоб ты не приходил сюда больше.
Обида и злость накатили вдруг жуткой темной волной.
Ласка взметнулся, готовый ударить.
Только парень уже растворился в непроглядном сумраке.
Ругаться было не с кем.
***
Только пряча в груди жгучую ненависть, Ласка понял, насколько важен был Эйдж. Тем хуже - думал мальчишка. Тем хуже - шептал он, равнодушно ожидая приближающийся день рождения. Шестнадцать. Почти совершеннолетие. Только и это было совершенно неважно.
Зима раскинулась во всем своем холодном великолепии, сметая любые границы белоснежным подолом. Хотелось уподобиться медведям - и заснуть до весны. Может быть, во сне вернется сад и небо в кружеве черных ветвей...
Но март как-то неожиданно расставил все по своим местам, и грусть стала не актуальной. Ласка с восторгом носился в шумной компании по городку: они хулиганили, хохотали и сообщали всем встречным о приходе весны. Это действительно было настолько здорово, что голова кружилась предчувствием долгожданного тепла.
И снег, словно повинуясь им, стал таять, день за днем уступая место блестящим влажным асфальтом тротуарам. И солнце стало намного теплей, уютно щекоча щеки теплыми лучами.
- Ласка! - парень обернулся, удивленный неожиданным окликом. Он как раз собирался соскрести остатки бурого снега с клумбы и запустить им в спину однокласснику, поэтому в глазах его блеснуло легкое раздражение.
На другой стороне неширокой улицы махал рукой Эйдж.
Ласка улыбнулся, злой и довольный одновременно.
- Пошел ты! - он так долго хотел сказать нечто подобное бывшему другу... Только легче почему-то не стало. Поэтому парень просто развернулся, и побежал вслед за уходящими одноклассниками.
- Приходи в сад, - донесся негромкий голос из-за спины.
Ласка пробормотал еще несколько ругательств, быстро моргая и не давая непонятно откуда взявшимся слезам вырваться на волю.
Конечно же, он не пошел никуда.
И вечером просто смотрел, приотодвинув кухонную штору, в синеватую тьму сада.
Гадал, сидит ли кто-то на скамейке, но рассмотреть не мог.
Поминал Эйджа всеми известными ругательствами, и ждал, когда же станет не так больно.
***
- Какого черта? - недовольно буркнул Ласка, усаживаясь на скамью.
Эйдж молча курил, запрокинув голову и глядя в небо сквозь ветки стоящей рядом яблони. Сидели молча, совсем как раньше. И голоса деревьев вернулись, и будто стали громче. А Ласка даже не знал, что так соскучился по ним.
Там, за старым рыжим забором уже проклевывались листики первой зелени. И на фоне этой просыпающейся природы отчего-то отчаянно жаль было спящий сад.
- А я думал, ты уж совсем не придешь, - задумчиво сказал парень. После долгой разлуки он казался старше. Сейчас ему можно было дать и двадцать и двадцать два...
- Юридически эта земля принадлежит моей семье, - Ласка не хотел, но былая обида все-таки прорвалась в голосе.
- Ну конечно, - согласился Эйдж, туша сигарету о землю. Достал из сумки бутылку лимонада, отхлебнул, протянул Ласке. Мальчишка повертел в руках бутылку, и поставил рядом, так и не отпив.
- Эйдж! - вдруг задорно повернулся парень и протянул ладонь, будто они снова знакомились. Ласка недоуменно моргнул, глядя на протянутую руку, потом рассмеялся. Эйдж терпеливо ждал, и мальчишка наконец ответил рукопожатием.
- Мир, - ответил он вместо того чтоб представиться.
Парень довольно кивнул, встал и поманил за собой.
- У меня тоже есть для тебя подарок.
Они стояли возле тополя и рассматривали небольшие веточки-побеги внизу.
На них были почки, уже раскрывающиеся маленькими зелеными водоворотами...
- Сад ожил? - едва сдерживая волнение, спросил Ласка. И тут же, не зная, радоваться или разочаровываться, добавил: - Он теперь будет самым обычным, да?
- Сад проснулся, - Эйдж дернул плечом, - Он будет нашим. И значит - самым лучшим.
- Как ты это сделал? - Ласка прижался щекой к шершавому и немного колючему стволу тополя, глядя на друга. Так и стояли - глаза в глаза - будто передавали друг другу частички души. Или слова. Множество не произнесенных вслух слов.
Эйдж загадочно подмигнул и ничего не ответил.
В наступающих сумерках глаза его казались невероятно синими.