сетевой литератор И жил в коммуналке на окраине одного очень большого города и ужасно страдал от того, что комнат в коммуналке было целых пять, а ванная всего лишь одна. корень зла заключался в том, что И очень, просто очень-очень, любил мыться и делал это, обычно, подолгу, что неизбежно вело как к острым, так и затяжным конфликтам с соседями, которые воспринимали это как дурную привычку, неуважение к правам человека и просто неотесанную грубость. в конечном итоге, И пришлось уступить и во время утреннего и вечернего туалета ограничиться почисткой зубов, умыванием и обтиранием мокрым полотенцем (на большее новый коммунальный регламент пользования санузлом, разработанный соседкой справа, времени не отпускал). тогда И решил мыться контрабандой. для этого он начал делать по вечерам вид, что ужавно, ужасно устал, и стал укладываться в постель одновременно с ребенком соседки справа, дожидался темноты, внимательно слушал гимн советского союза, и после того, как сосед-ветеран слева, звякнув стаканом о раковину, прошаркивал в свою комнату, беззвучно отбрасывал одеяло и, препоясав чресла полотенцем, в три легких прыжка достигал вожделенной двери.
дверь была оклеена дешевой пленкой под карельскую березу и имела небольшую круглую ручку справа. испольнный внутреннего трепета И брался за эту ручку и она раскрывалась перед ним с легким, едва слышным чмоканьем. ванная была отремонтирована собственноручно соседом-ветераном слева в те годы, когда он еще не так громко шаркал тапочками и не так часто гремел стаканом на кухне. розовые кафелины не очень ровными рядами были уложены до самого потолка на серый цемент, разделявший их своими серыми полосками на клеточки для крестиков-ноликов. сама ванная была довольно старая, в ржавых потеках, которые соседка справа никак не могла отмыть, хотя перепробовала уже, кажется, все средства, которые видела в рекламе. для И в этой ванной имелся предмет гордости: полгода назад, но на последние деньги купил и поставил тем новый смеситель с душем, что послужило ему индульгенцией на коммунальном совете, где были обсуждены все совершенные жильцами преступления правил пользования санузлом, и где также было составлено расписание его работы, которого рекомендовалось строго придерживаться.
сначала секунд пятнадцать И беззвучно стоял на цыпочках, вслушиваясь в звуки ночной квартиры, не перестал ли кто храпеть, не пошевелился ли кто беспокойно, не скрипнула ла ли дверь вредной соседки справа? так он стоял, балансируя как балетный танцор на желтоватых матовых клеточках холодного каменного пола и песок впивался в босые пальцы. однажды его едва не застал в ванной сын соседа слева, вышедший ночью пописать, тогда И пришлось провести долгих пять минут под ванной среди старых банок с краской. выбравшись наружу он не сразу пришел в себя и долго вглядывался в свое худое лицо с синяками под глазами, завороженно разглядывая два маленьких зеркала своих расширенных зрачков, отражавшиеся в третьем с пожелтевшей от времени амальгамой. он знал, что если некоторое время смотреть себе в глаза через зеркало в ванной, то может прийти муза.
но муза приходила не только через зеркало: иногда она вытекала из душа и брала за душу, и когда ванная переполнялась водой и И был уже неспособен удерживать ее в голове, он выскакивал из ванной и бежал к себе, не вытираясь, чтобы не спугнуть вдохновения. один раз по пути он упал и больно ударился головой и коленом, и муза, испугавшись боли, взяла и исчезла, а И до самого утра рыдал в подушку и горько гладил себе синяк. вообще, муза И имела довольно сложный характер и очень любила приходить по ночам, прекрасно зная, что И надо вставать в девять, чтобы успеть воспользоваться санузлом согласно установленному расписанию. иногда она торчала в его комнате аж до полседьмого, и только потом оставляла его, совершенно измочаленного, с колотящимся сердцем лежать носом в подушке и с трудом засыпать только за пятнадцать минут до будильника. это приводило к конфликтам с соседями, которые стали настаивать на том, чтобы он дополнительно оплачивал свет, который горит в его комнате ночью, отчего И пришлось встречаться со своей музой на подоконнике при свете уличного фонаря.
муза поддтолкнула его к зеркалу и заставила снять футболку.
-- смотри внимательно, -- сказала она.
он посмотрел и увидел, что стал как стеклянный и почти полностью прозрачный, отчего стоявшую за ним музу было видно за его спиной как золотую рыбку в толще зеленой воды. И опустил руки в воду и попытался ее поймать, но рыбка не давалась и всякий раз уходила от его рук то через сливное отверстие, то через замочную скважину.
-- не так, -- строго сказала женщина, заставляя его снова посмотреть на собственное отражение.
она перекинула правую руку через его плечо, как будто хотела обнять его сзади, но вместо этого она погрузила руку глубоко в яремную впадину, задев кадык локтем. в груди невыносимо заныло.
-- за что? -- спросил он через силу.
-- твои собственные герои тоже не всегда знают, за что, -- строго ответила женщина.
женщина вынула руку и протянула И кулак. в кулаке у женщины сидела Прекрасная Дама в шелковом платьице оранжевого цвета.