Кошкодамский Аполлинарий Илларионович : другие произведения.

Подлиная достовернейшая алтернативная история Павла I Петровича Романова Буйного-Тёмного

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Павел Первый - самый интересный император. Подкупает непосредственностью, патриотизмом и засильем матушки. Главное событие в протяжении лет 10 - резкий подъем Англии, при помощи России. Если этого не допустить, то войны на западе продолжатся очень долго, а Англия так и не станет мировым лидером. Зато Россия приобретет очень многое и надолго, особенно на востоке - в Русской Америке и в Тихом океане. А также избежит длительных изнурительных для финансов и независимости войн в Европе. Ротшильды как класс тоже не будут вообще. Как и их сюзерен герцог какой-то там.
  Жизнь Павла Первого - самый лучший вариант для альтернативки России. Частично главные дела сделала его маман Екатерина Вторая. На тот и его период пришлись важнейшие события - восстание аглицких колоний в Америке, французская революция, кое что другое. И девственный Тихий океан при отсутствии вражды с испанцами. Занятие более огромных земель в Русской Америке, включая недорогую покупку Калифорнии, с отрезанием от Тихого океана Англии и САСШ - реально. Как и открытие первыми Гавайских островов с последующим протекторатом. То есть, Весь Великий Тихий океан - наш. Включая и долбаных япов.
  
   перл моего гг:
   "Божией милостью, Мы, Император Всероссийский Павел Петрович, отменяем указ нашего родителя Петра III Фёдоровича "О вольности дворянской" и повелеваем всем русским дворянам служить как прежде, по законам нашего прадеда Петра I Великого и давним обычаям и законам российским." )))
  
  На самом деле - большая проблема. Если помещиков призвать на длительную службу, то кто будет заниматься хозяйством? Приказчик - лишнее звено и потребитель ресурсов. А служащий помещик будет страшно далек от народа, не понимая даже, как устроено поместное и крестьянское землепользование и земледелие, каков менталитет крестьян и настроения. Отсюда в его голове будут всякие идиотские либеральные мысли и конституции, отсюда и заговоры.
  Но и к службе привлечь надо - в качестве справедливости за владение крепостными. Скажем, лет на 25 с обязательной 5 и потом в запасе. Желающие - в кадетские корпуса, с 15 лет или даже ранее.
  С другой стороны, как быть с помещицами? Их-то к службе не привлечешь, а крепостными они владеют. Тогда надо как-то запретить им владеть крепостными - ни покупать, ни получать в наследство. Это будет отличное подкрепление патриархату и крепости семейных уз (со стороны помещиц).
  А как быть с вдовами без детей мужского пола? Их надо тоже ограничивать как-то в наследовании крепостных душ, заодно стимул им будет заботиться о длительной жизни своих мужей. С другой стороны, они будут очень против военной службы своих мужей, что плохо. Когда еще поместья не были приватизированы, а отбирались после смерти помещика обратно в казну и передавались другому воину, то что было с их вдовами? Вроде была какая-то "вдовья доля", очень небольшая.
  Отставникам престарелым тоже что-то на жизнь выделялось. Собственно поместья (населенные земли) были госсобственностью, с которой требовалось столько-то воинов и провианта, для чего к поместьям прикрепляли специалистов-воинов - помещиков.
  
  
  Валишевский:
   "О том, что представляли отношения Екатерины с мужем, мы уже говорили. Ее же отношения к наследнику престола историки толковали очень различно. Одни утверждали, что они были превосходны до первого брака Павла. Но молодая жена его рассорила мужа со свекровью, как это часто случается во многих семьях. Кроме того, в первый же год после свадьбы Павла, в 1774 году, был раскрыт заговор, имевший целью возвести на престол великого князя и низвести оттуда его мать: главой или главной вдохновительницей этого заговора была невестка Екатерины, великая княгиня Наталья Алексеевна, рожденная принцесса Дармштадтская. Один из секретарей Панина Бакунин открыл тайну императрице, но Екатерина бросила в огонь список заговорщиков, среди которых прочла имя своего первого министра рядом с именем своего прежнего преданного друга, княгини Дашковой.
   Но этот рассказ, основанный на семейном предании, кажется многим неправдоподобным. И действительно, он вызывает большие сомнения. Заговоров, истинных ли, или предполагаемых, составленных с целью возвратить сыну Петра III его неоспоримые права, было очень много за царствование Екатерины. В своей депеше от 26 июня 1772 года (опубликованной в 'Сборнике Русского Исторического общества', том LXXII) граф Сольмс доносил Фридриху об одном из них, возникшем среди унтер-офицеров Преображенского полка, но при этом упоминал и о наказании плетьми, и об отрезанных носах и ушах заговорщиков, как того требовал по тем временам естественный порядок вещей. Существует еще иное объяснение, почему прежняя близость и любовь Екатерины к сыну сменились почти открытой враждой: этот переворот относит к другому событию, а именно, к заграничному путешествию Павла с его второй супругой, великой княгиней Марией Федоровной. Отпустив сына из России почти против воли, Екатерина желала, чтобы он, по крайней мере, не останавливался в Берлине. Она была уже готова разорвать связи, соединявшие ее с Прусским двором. Но Павел не нашел нужным считаться с этим. Он охотно принял великолепные празднества, устроенные в его честь Фридрихом, и когда появился в Вене, то все с удивлением заметили, что он ничего не знает или делает вид, что не знает, о новом союзе, заключенном между Россией и Австрией. Великий князь, впрочем, везде открыто и строго осуждал политику матери. Во Флоренции, беседуя с Леопольдом, братом Иосифа, он без всяких стеснений высказывался о главных сподвижниках Екатерины - князе Потемкине, Безбородко, даже о Панине, заявляя, что все они без исключения продались императору. 'Я уничтожу их всех', повторял он с гневом.
   Мы находим эту вторую версию такой же произвольной, как и первую, и думаем, что обе они ошибочны в своем основном положении: ведь надо было бы прежде доказать, что Екатерина действительно любила когда-нибудь сына, все равно, до свадьбы ли цесаревича или после его путешествия по Европе. Правда, в письмах к г-же Бельке от 1772 года государыня рисует в самых привлекательных красках свою жизнь с Павлом в Царском Селе, но мы знаем уже, чего стоила эпистолярная искренность Екатерины. Правда также, что в сентябре того же года прусский посланник граф Сольмс указывал на то, как возросла с некоторых пор нежность императрицы к великому князю. 'Она не может сделать теперь без него шагу', писал он. Но это было время опасного для Екатерины кризиса, когда она разорвала отношения с первым фаворитом и этим настроила против себя могущественный род Орловых: она не могла не опасаться тогда за прочность своего престола. 'Я знаю из достоверного источника, - прибавлял Сольмс, - что великий князь не слишком убежден к силе привязанности к нему его матери'. Еще бы! Около того же времени в письме к сыну - сохранилось два черновика этого письма - Екатерина обращалась к нему с такими словами:
   'Мне показалось, что вы были огорчены или недовольны сегодня днем; и то, и другое опечалило бы меня, как мать; но что касается вашего недовольства, то, признаюсь, я на него не стану обращать внимания, ни как мать, ни как императрица'.
   Она разорвала этот лист и написала снова:
   'Мне показалось, - что вы были огорчены или недовольны сегодня днем; что касается вашего огорчения, то оно опечалило бы меня; что же до вашего недовольства, то предоставляю вам самому судить, какое значение я могу придавать ему'.
   Но первая редакция выражала, вероятно, ее мысль более точно, и, как нам кажется, она свидетельствовала не об очень дружелюбных чувствах. Екатерина предполагала, что огорчение или недовольство великого князя, о котором шла речь, вызвано ее отказом допустить его в ее совет, и этот отказ уж сам по себе не мог служить знаком доверия или привязанности. Да притом еще в 1764 году Беранже доносил из Петербурга герцогу Пралену:
   'Этот молодой принц (Павел) обнаруживает мрачные и опасные наклонности. Известно, что мать не любит его вовсе и что с тех пор, как она царствует, она отказывает ему до полного неприличия в нежности и внимании, которыми окружала его раньше... Он спрашивал несколько дней назад (Беранже узнал эту подробность от камердинера великого князя), почему убили его отца и отдали матери престол, который принадлежит ему по праву. Он прибавил, что когда вырастет, то сумеет потребовать отчет во всем этом. Говорят, ваша светлость, что этот ребенок слишком часто позволяет себе подобные речи, чтобы они не дошли до императрицы. А никто не сомневается в том, что государыня не остановится ни перед какими мерами, чтобы предотвратить взрыв...'
   Возможно, однако, что путешествие, предпринятое Павлом против воли матери, и его поведение при европейских дворах усилили недовольство императрицы сыном и толкнули ее дальше по пути, на который она вступила при своем восшествии на престол, т. е., другими словами, когда насильственно захватила законные права сына.
   Но никакой близости и любви не существовало между ними и значительно раньше. Эти чувства были несовместимы со взаимным положением этих двух существ, из которых одно узурпировало права другого. Да была ли вообще Екатерина когда-нибудь привязана к Павлу? Могла ли она любить сына, отнятого у нее через несколько минут после рождения, которого она никогда не кормила, не воспитывала и видела только через очень редкие промежутки времени? Ласкала ли она его и прежде, как о том писал Беранже? Может быть, да, но тогда, когда она сама еще не была императрицей, и этот ребенок, как сын Петра, должен был стать впоследствии ее императором и господином. И если и было событие, резко изменившее чувства матери, то это было 5 июля 1762 года, как на то, впрочем, и указывает рапорт французского поверенного в делах; это объяснение кажется нам наиболее правильными.
   II
   Мы говорили не раз о путешествии графа и графини Северных. Их отъезд 5 октября 1781 года произвел в Петербурге большую сенсацию. Народ окружил карету наследника престола с плачем, стенаниями и всеми знаками самой искренней привязанности. Несколько энтузиастов бросились даже под колеса экипажа, чтобы не дать ему уехать. Уж этого одного было достаточно, чтобы возбудить неудовольствие Екатерины. Однако в первую минуту, когда она узнала о почестях, оказанных Павлу в Берлине, она была скорее польщена, нежели рассержена. Но разговор с сыном после его возвращения в Россию изменил в ней это чувство. Только тогда она стала находить, что Фридрих уж слишком обласкал Павла. А так как великий князь не считал нужным скрывать ни своих мнений, ни симпатий, то она вышла из себя и воскликнула в гневе, что после ее смерти 'Россия превратится в прусскую провинцию'."
  
  _____________________________________________
  _____________________________________________
  
  Найдена отличная точка бифуркации! Начало 1768 года! Именно тогда история Е2 встала на тот путь, с которого не могла свернуть. Итак, Павлу осенью 1768 исполнится 14 лет.
  
  В конце февраля 1768 недовольные русским засильем поляки собирают в городке Бар Барскую конфедерацию. Против русских и православных. Режут православных священников, монахов и крестьян.
   Весной 1768 на правобережной Малороссии, не без некоторой подначки Е2 начинается "Колиивщина" - свирепое восстание под руководством Железняка, а потом и Гонты, против ляхов, жидов и униатов. Восставшие вырезают нечисть и берут Умань!
   Весной-летом происходит небольшой инцидент на "польско"-турецкой границе у селений Балта/Галта, куда сбежали ляхи, преследуемые гайдамаками.
   Е2, опасаясь вступления Турции в войну, за которой, как и за Польшей, стоит Франция, отдает приказ командующему русских войск в Польше, генералу Кречетникову, совместно с королевскими войсками подавить восстание - опасаясь нападения Турции. ПРЕДАЕТ восставших русских-православных в руки ляхов и жидов. В итоге польские подданные-восставшие жестоко казнены, а потом убиты около 30 000 русских крестьян. Это преступление и жестокая ошибка царствования. Ибо испуг ляхов и жидов был дикий. Но они вернулись и восстановились, а православных стало меньше.
   Тем не менее, Турция использовала простой повод для войны - наличие русских войск на территории Польши у границ с Турцией и объявила осенью 1768 войну.
   Итак, нет никакого смысла предавать своих, даже из якобы опасения перекидывания бунта на левый берег Днепра. Надо было не мешать. Надо было разрешить запорожским казакам, находящимся в подданстве РИ, помочь правобережным братьям. Для соблюдения формальностей можно было приказать, чтобы добровольцы отказывались от подданства РИ. Можно было и донским казакам, побыть добровольцами, причем минимум полк их уже был там и принял участие в подавлении гайдамаков.
   В итоге под ляхами горела бы земля, они и жиды удалялись бы на запад. Но и гайдамаки бы со временем выдохлись. Ибо барские конфедераты вели войну с русскими аж до 1872! Так почему не привлечь тех убитых 30 000?
  
   Предыстория.
  
   "В июле 1765 года в Варшаву прибыл православный епископ могилёвский Григорий Конисский с требованием возвращения православным 150 церквей, захваченных униатами.
   В 1767 году через пророссийски настроенную польскую знать и российского посла в Варшаве князя Николая Репнина Екатерина II инициировала принятие конституции Речи Посполитой, которая ликвидировала результаты реформ Станислава II Понятовского 1764 года. Также был созван так называемый репнинский сейм, признавший свободу вероисповедания и богослужения в православных и протестантских церквях. Православным и протестантам открылся доступ ко всем должностям Речи Посполитой, что вызвало негодование среди католических иерархов Польши. Активные противники этой политики, такие как Юзеф Анджей Залуский и Вацлав Ржевуский были арестованы и высланы в Калугу. В новой конституции были закреплены законом некоторые порочные практики прошлого, в том числе, liberum veto (в части, именуемой кардинальные законы). Речь Посполита была вынуждена опереться на поддержку России для защиты от усиливающегося натиска со стороны Пруссии, которая желала аннексировать северо-западные районы Польши, дабы соединить свои западную и восточную части. В этом случае Речь Посполита сохранила бы выход к Балтийскому морю только в Курляндии и на северо-западе Литвы.
   Установленные принципы веротерпимости, а также сам факт вмешательства во внутренние дела польско-литовского государства привели к созданию 29 ФЕВРАЛЯ 1768 года католической Барской конфедерации и к последующей войне, в которой силы конфедерации сражались против войск России, польского короля и восставшего православного населения Украины (1768-1772). Конфедерация также обратилась за поддержкой к Франции и Турции"
  
   Е2 по-идиотски противилась предложениям Пруссии и Австрии о разделе Польши - мож сама хотела всё захапать? В итоге ей пришлось уступить - война с Турцией и восстание Пугачева оттянули силы.
   Великая глупость - позволять Польше сохранять выход к морю через Вислу. Ибо только Польша и была веками конкурентом России в вывозе хлеба! Итак, после начала Барской конефедерации и колиивщины, уступить Пруссии и Австрии и разделить Польшу на превый раз. Причем еще было много месяцев для успокоения ляхов, были восставшие крестьяне, были уже и войска в Польше - можно было УРЕЗАТЬ доли, полученные Пруссией и Австрией при первом разделе.
  
   http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/5/5b/Polish-Lithuanian_Commonwealth_in_1764.PNG?uselang=ru
   http://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/3/3b/Polish-Lithuanian_Commonwealth_1789-1792.PNG?uselang=ru http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Polish-Lithuanian_Commonwealth_1789-1792.PNG?uselang=ru
  
  Еще предыстроия.
  
  "В Мотронинском монастыре игумен больше не побывал, а без него монастырь был беззащитен: 5 мая 1768 г. на обитель напали конфедераты, все имущество было разграблено и монахи разбежались. Еще не зажили раны, а игумен Мелхиседек собирался в Варшаву на сейм, который должен был состояться во второй половине 1767 г. Был разработан манифест о положении православных, который хотели озвучить на сейме. Но из-за состояния здоровья поездка не состоялась, и манифест был передан епископу Георгию Конисскому, который совершил эту миссию. Постановления сейма были в пользу православных. Стали собираться заявления-манифесты православных о том, что они перешли в Православие до постановлений сейма. В январе 1768 г. Яворский отправился в Варшаву с манифестами. Время до заседаний игумен провел в обсуждениях, собеседованиях, собирая воедино защитников украинских интересов. Чувствуя опасность, нависшую над собой, Мокрицкий искал встречи с игуменом для покаяния. Но Мелхиседек не верил в его искреннее раскаяние. Неожиданно для всех князь Репнин отказался поддержать Яворского, и сейм просто подтвердил постановление собрания 1767 г. Разбой и грабежи конфедератов вновь прокатились по Украине. Вспыхнула Колиивщина. Игумен и епископ Гервасий были обвинены Москвой как зачинщики. Гервасий был лишен епископского сана, а Мелхиседек переведен в Переславский монастырь обычным служащим консистории. В 1771 г. Яворский переведен в Киев, где стал наместником Киево-Печерского монастыря и был возведен в сан архимандрита. В 1772 г. Польша оказалась разделена между тремя державами: Россией, Австрией и Пруссией."
  http://www.sedmitza.ru/text/404466.html
  
  Колиивщина. Шикарный материал.
  "Униаты продолжали своё карательное дело, но добиться покорности от 'окраинцев' не удалось. Ещё с весны 1768, когда отряд конфедератов ворвался в Мотронинский монастырь, устроил там погром, ограбил церкви и избил монахов, в большом и густом лесу недалеко от монастыря стал собираться тайно православный народ. Здесь образовалась тайная военная база. Сюда приходили те, кто спасался от униатов, сюда собирались те, кто не мог больше терпеть над собой жидов и ляхов, сюда собирались те, кто уже был готов на вооружённое сопротивление оккупантам. Здесь были уже и сотни гайдамаков, которые имели опыт вооружённой борьбы. Сюда пришёл и Максим Железняк, имя которого станет скоро известно по всей Польше, а затем войдёт в мировую историю.
  В отличие от большинства собравшихся в лесу, он был подданным Российской империи. Родился Максим Железняк в деревни Медведевка, около Чигирина, в бедной крестьянской семье. Потом ушёл в Запорожье, работал по найму. Потом был принят послушником в Мотронинский монастырь. Мечтал стать монахом, посвятить целиком свою жизнь служению Богу. Но когда усилились гонения на православие, когда пошёл разгром церквей и монастырей и началось избиение священников и монахов, понял, что теперь правильнее служить Богу не в уединённой келье, а участвуя с оружием в руках в священной войне с 'врагами Бога', 'слугами Дьявола' - жидами и ляхами. Может быть, Железняка на этот путь благословил и сам Мельхиседек, которого Железняк весьма почитал.
  
   И вот, как говорит предание,
  23 апреля 1768 года,
   в день Святого Георгия, в монастыре собрался православный народ. Несколько сотен гайдамаков и несколько тысяч крестьян из окрестных сёл. Предание говорит, что в монастырь в этот день привезли на волах несколько возов ножей - подарок от Екатерины Второй. К народу вышел сам игумен Мельхиседек, показал всем тайную 'золотую грамоту, с золотыми буквами и золотой печатью' от императрицы России, а потом прочитал народу эту 'золотую грамоту'. Императрица призывала православный народ, который не жил, а мучился, на оккупированной территории, - 'бить жидов и ляхов'. Затем после службы и молебна священники с хоругвями и образами Иисуса Христа, Богородицы и Святых Угодников вышли к народу, прошли между повозками, которые были нагружены боевыми ножами, и окропили ножи святой водой. Потом народ разобрал освящённые ножи.
  В этом предании не всё народный вымысел, как утверждали некоторые историки. Игумен Мельхиседек весной 1768 года был ещё на свободе и не бездействовал. В ответ на усиление агрессии униатов он не мог не призывать православный народ к сопротивлению. Существование военной базы в лесу недалеко от Днепра (от российской границы), где-то между городами Чигирин и Жаботин, тоже нельзя отрицать. Именно отсюда и начался знаменитый поход Железняка против жидов и ляхов. Тайную 'золотую грамоту' с призывами 'бить жидов и ляхов' Екатерина Вторая, конечно, Мельхиседеку не вручала и вручать не могла. Даже если бы она сочувствовала гайдамакам, даже если бы она понимала пользу от гайдамаков для России, она не рискнула бы дать такую грамоту, опасаясь реакции польского короля (хотя он был её ставленником) и его сторонников. Если бы содержание грамоты стало известно 'конфедератам', они непременно предали бы эту грамоту огласке и использовали бы эту грамоту для возбуждения в польском народе ненависти к России, для объединения всех поляков и жидов против России. Екатерина Вторая не могла, конечно, и призывать православный народ 'бить жидов', ибо никогда, по недомыслию своему, не могла понять, что жиды - враги России и русского народа. На существовании 'золотой грамоты' от Екатерины Второй настаивали и настаивают по сей день лишь некоторые польские историки. Текст этой 'золотой грамоты' был опубликован в сборнике Антеберга."
   http://forum.17marta.ru/index.php?topic=2375.0
  
  
   Увы, придется сместить точку бифуркации почти на 1 год вниз. 1767, январь-февраль-март. В апреле того года в Копенгагене подписан предварительный договор, котором Е2 за Павла отказалась от прав на Шлезвиг-Гольштейн в пользу Дании. За так. С подтверждением после совершеннолетия Павла в 1773. Допустить этого нельзя.
  Всё меньше мне нравится Никита Иванович Панин - воспитатель Павла, руководитель внешней политики и предатель Петра III. Особенно его недальновидная, то есть идиотская система под названием "Северный аккорд". http://dic.academic.ru/dic.nsf/dic_diplomatic/1121/%D0%A1%D0%95%D0%92%D0%95%D0%A0%D0%9D%D0%AB%D0%99
  
  Ради этой глупой идеи он бездарно слил в 1867 Дании права Павла на Шлезвиг-Голштейн. Дескать после такой уступки Дания будет в вечном союзе с Россией. А с какой стати?
   Более того, слабая Дания очень нуждалась в союзе с РИ против Швеции, Пруссии, Англии. А вот РИ не нуждалась в Дании вообще. Как и в идиотской "Северной системе".
   Более того, датские короли веками продвигали границу своей Норвегии на восток, при Алексее Михайловиче претендовали на всё северное побережье Кольского полуострова. Окончательно разграничение прошло как нарочно - в 1825-26 годах.. С неоправданными уступками со стороны РИ. Хотя только еще Варангер не был де-юре признан РИ чисто Датско-Норвежской землей.
  
  С Дании за Шлезвиг-Голштейн и некоторую помощь в "ассимиляции" голштенцев и защиту от происков Австрии, Пруссии и Швеции, можно потребовать наверное 100 тонн золота, Варангер, признание о. Медвежий безусловно владением РИ, признание Шпицбергена владением РИ с сохранением международного там рыболовства, а также можно взять ничейный о. Ян-Мэйн. Кроме того - отменить для русских судов Зундскую пошлину, составлявшую 1% стоимости товара!
   Взамен можно признать права Дании на Исландию и Гренладндию, а еще на о. Гельголанд.
   Помянутые северные земли Дании нафиг не нужны, особенно если Россия их требует на полном праве. Остается спор за деньги. Тут можно и поторговаться. Можно намекнуть, что права могут быть переданы другому законному наследному герцогу Голштинии - ныне королю Швеции, а шведы давние союзники Шлезвига.. Можно передать права и королю Пруссии.. Можно деньги взять в рассрочку лет на 10-50. Можно часть серебром.
   Условием поставить, что если Дания когда-либо отказывается от прав на Шлезвиг-Голштейн, то оные возвращаются наследнику Павла, а это некая гарантия от попыток захвата другими державами и возможный бонус при последующей переуступке.
   Ну и, после сделки разве будет Дания врагом РИ? Будет однозначным союзником. Что до Зундской пошлины, то при смешной численности русских судов отказ от нее Данию не напряжет.
   ___
  
   "В 1767 году императрица Екатерина предполагала совершить поездку по Волге, а в Москве побывать для важного дела, упрочившего славу ее царствования; оно заключалось в созыве представителей от всех сословий для образования комиссии для составления проекта нового уложения. Об этом возвещено было манифестом от 14-го декабря 1766 года.
   ...Лично для цесаревича эти предположения кончились плачевным образом. Павел Петрович, по прибытии в 1676 году в Москву, снова тяжко заболел, и императрице пришлось совершить путешествие без наследника."
   /Тут не ясно - Е2 сначала через Тверь прибыла в Москву, а потом вернулась в Тверь и начала путешествие или сразу от Твери?/
  
   Путешествие Екатерины II со свитой по Волге из Твери 2(13) мая в Симбирск 5(16) июня, в Москве - 16(27) июня.
  
   "Во время пребывания двора в Москве решен был весьма важный для цесаревича вопрос относительно его Голштинского наследства. Императрица Екатерина именем несовершеннолетнего сына отказалась от прав на Шлезвиг и уступила Дании герцогство Голштинское в обмен на графство Ольденбургское и Дельменгорское, предназначенные в пользу младшей линии Гольштейн-Готорпского дома. За великим князем и его наследниками дожен был остаться титул герцога Шлезвиг-Голштейн-Готторпского. В этом смысле в АПРЕЛЕ 1767 года подписан был в КОПЕНГАГЕНЕ предварительный договор, который должен был восприять окончательную силу по достижении великим князем Павлом Петровичем совершеннолетия. Императрица утвердила договор с Данией в Москве, в сентябре 1767 года."
   http://shpl.dlibrary.org/ru/nodes/1030-shilder-n-k-imperator-pavel-i-istoriko-biograficheskiy-ocherk-1901#page/86/mode/inspect/zoom/4
   Если договор подписан в апреле в Копенгагене, то готовился он очевидно в Питере в феврале-марте-апреле. Исполнителем был довольно гнусный тип - Сальдерн - немец на русской службе. Но идею Панин Н. И.
  
  "Сальдерн "вошел в частные сношения с датским двором, получал от него подарки и обещание получить еще большие за содействие к достижению предположенной Даниею цели - окончательной уступки ей Голштинии. Сальдерн представил Екатерине, что так как великий князь вступает в совершеннолетие, то необходимо лишить его этого владения, ибо, по словам Сальдерна, можно было опасаться, что наследник в качестве германского имперского князя мог бы держать себя в некоторой независимости от русской императрицы и если бы имел злой умысел, мог бы даже увлечься до того, чтобы вступить в союз во вред императрице. Екатерина нашла вескими эти соображения Сальдерна, и 21 мая 1773 года заключен был в Царском Селе окончательный с Даниею трактат, коим, уступая Дании Шлезвиг и Голштинию, Павел Петрович приобретал взамен того графства Ольденбург и Дельменгорст. Затем актом 14 июля 1773 г. Павел передал их коадъютору любскому Фридриху-Августу, представителю младшей линии голштинского дома. - Этим окончательно разрешен был голштинский вопрос по отношению к России."
   Мы не выясняли, сколько и чего получил Сальдерн от датского двора за двойное приращение Датского королевства, - надо полагать, безбедную старость себе обеспечил. Между тем он, видимо, хотел добыть еще и славу в потомстве: 'Поддерживая в уме Екатерины ложные опасения против ее сына, Сальдерн, с другой стороны, пытался восстановить Павла Петровича против матери. Он составил план о даровании ему соучастия в управлении государством. Рассказывали даже, что Павел будто бы выдал Сальдерну подписанное им полномочие, дабы испросить у Екатерины согласие на этот проект. - План свой Сальдерн открыл Панину, который с негодованием отверг его, и после объяснения его с Павлом Петровичем интрига Сальдерна рушилась сама собою. В августе 1773 года он оставил Россию. Панин имел неосторожность не донести Екатерине о происках Сальдерна, и она узнала о них уже после его отъезда."
  
   (!) "В НАЧАЛЕ 1766, уже в чине тайного советника, Сальдерн был отправлен представителем от Голштинии в Копенгаген, чтобы там, совместно с русским послом М.М. Философовым покончить с Данией голштинское дело. По дороге Сальдерн останавливался в Варшаве и Берлине; из Варшавы он сообщал Панину свои наблюдения над положением дел в Польше; в Берлине в начале МАЯ 1766 имел две аудиенции у Фридриха II; на аудиенциях этих шла речь о так называемой 'северной системе'. Ничего положительного из разговоров Сальдерна с Фридрихом не вышло; он произвел только очень неблагоприятное впечатление на короля, которого ему не удалось убедить, что 'северная система' имеет в виду интересы Пруссии, чего не было и в действительности. Панин думал заключить некоторые союзы преимущественно в интересах России, и Фридрих это, конечно, понимал. Переговоры Сальдерна и Философова с датским правительством шли в КОПЕНГАГЕНЕ с ДЕКАБРЯ 1766 по 22.12.1767. 22.11.67 подписан был предварительный трактат, датированный, однако, 11.04.1767, по голштинским делам. Окончательную силу соглашение должно было получить после того, как оно будет подписано вел. князем Павлом Петровичем, по достижении им совершеннолетия. Императрица Екатерина не дорожила наследием своего супруга, которое если и давало ей основание и поводы вмешиваться во внутренние дела римской империи, то налагало вместе с тем на неё и тень зависимости от императора, - вмешиваться в немецкие дела она находила способы и не будучи голштинской владетельницей. Поэтому голштинские владения были уступлены Дании в обмен на герцогство Ольденбургское и графство Дельменгорское, причем датское правительство приняло на себя уплату довольно крупных долгов, лежавших на голштинском герцогском доме, и предоставило некоторые торговые льготы русским купеческим судам в датских водах. 16.03.1768 Сальдерн покончил также и старые споры Голштинии с Гамбургом. Все участники этих переговоров были щедро награждены с обеих сторон. "
  http://www.rusdiplomats.narod.ru/saldern-k.html
  http://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/109818/%D0%A1%D0%B0%D0%BB%D1%8C%D0%B4%D0%B5%D1%80%D0%BD
  
  А зачем нам улаживать спор между Данией и Гамбургом? Пусть враждуют. пусть Дания захватит Гамбург с нашего молчаливого согласия. Дело началось еще с начала 1766 года, и Сальдерн уже уехал. Трактат подписан то ли в АПРЕЛЕ, то ли 22 НОЯБРЯ 1767.
  
   "Возвратившись после этого в Петербург, С. являлся одним из видных людей в придворных и, особенно, дипломатических кругах Петербурга. За это время с ним сблизился особенно АНГЛИЙСКИЙ посол лорд Каткарт и он постоянно доносил своему министерству о способностях С., о его влиянии в Коллегии иностранных дел. Есть все основания думать, что такие сообщения Каткарт делал преимущественно со слов самого же С., который, по-видимому, преувеличивал свое значение и, кажется, сообщал ему иногда и более точные и достоверные известия о политике петербурского правительства, известия, которые иногда, может быть, и не предназначались для сообщения их иностранным представителям; но, несомненно, что С. умел выставлять свой успех в Дании и производить впечатление человека очень способного и деловитого."
  
  Сблизился с английским послом! Который его нахваливал. Надо понимать - стал на содержание англичан.
  
   "Проектом северного альянса очень озаботились в Австрии и во Франции: 'Франция не из фантазии какой-нибудь находится во враждебном отношении к России. Государыня, царствующая в Петербурге, с первых месяцев своего правления обнаружила свою честолюбивую систему: нельзя было не увидеть ее намерения вооружить Север против Юга. Если б состоялся северный союз, руководимый Россиею и Пруссиею и оплачиваемый Англией, то Австрия и Франция необходимо должны были бы вести значительную сухопутную войну' - собственные слова герцога Шуазеля, распорядителя французскими иностранными делами."
  
  Таким образом, вместо снижения враждебности в отношениях между РИ и Францией (не имеющего серьезных причин у обеих сторон), Северный аккорд только усиливал его - из-за тупой политики Панина Н. И.
  Что в итоге привело к сливу Голштинии, войне с Турцией (подстрекаемой Францией) которую так надеялись избежать, большие затраты на исключительное влияние в Польше и вынужденный ее раздел во время войны с Турцией. Также получили и бунт Пугачева и башкир с разорением Поволжья и многих уральских заводов.
  А до этого тратили сотни тысяч на поддержание в Швеции прорусской партии против французской и королевской - боялись восстановления там самодержавия и новой войны со Швецией. Пытались уговорить Англию примкнуть к союзу против Турции (ха-ха) и спонсировать в Швеции антикоролевскую партию (ха-ха). Сделали Англии некоторые уступки в торговле, так что 3/4 русской торговли было завязано на Англию. Не понимали простой вещи: если Швеция начнет войну против РИ, то тем самым перекроет балтийскую торговлю России с со всеми, в том числе с Англией, а тогда Англия пришлет и флот, и деньги, и отшлепает буйного швецкого королька.
  
  
  
   'Вышло так, - недоумевал летописец, - что одни польские земли отходили к России взамен турецких за военные издержки и победы, а другие - к Пруссии и Австрии так, ни за что, или к первой как бы за комиссию и за новую постановку дела, за фасон, а ко второй в виде отступного за вражду к России, вызванную ее союзом с той же Пруссией . Доля России, понесшей на себе всю тяжесть турецкой войны, была не самая крупная: по вычислениям, которые представил Панин, она по населенности занимала среднее место, а по доходности - последнее; самая населенная доля была австрийская, самая доходная - прусская . Винили Панина в чрезмерном усилении Пруссии, и он сам сознавался, что зашел дальше, чем желал, а Гр. Орлов считал договор о разделе Польши, так усиливший Пруссию и Австрию, преступлением, заслуживающим смертной казни' (Ключевский. Т. 5. С. 53).
  
   Интереснейший анализ решения Голштинской проблемы Екатериной 2. Суть такова. У Е2 в 1762 родился от Г. Орлова сын Алексей, позже получивший фамилию Бобринский. Этого сына она хотела поднять очень высоко, раз уж не получилось официально выйти замуж за Г. Орлова. А способ такой - своего будущего внука от сына Павла и этого Алексея женить на двух сестрах-принцессах. Сын Павла унаследует титул и права герцога Голштинского и Олденбургского, а по договору, может передать права на Ольденбург свояку - тому самому Алексею, который и станет герцогом в законе, самостоятельным как бы владетельным государем.
  
   "Голштинская история" в Зимнем дворце
  
  Все завертелось вокруг отцовского наследства Павла Петровича - герцогства Голштинского. Еще в 1713 году Дания захватила Шлезвиг, расположенный в северной части владений Голштейн-Готторпских герцогств. 7 мая 1745 года владельцем герцогства Голштинского стал Петр Федорович, уже живший тогда в России и к тому же объявленный наследником российского престола. Горячая любовь русского великого князя к своей германской родине впоследствии грозила серьезными осложнениями внешней политики России, у которой и без того отношения с Пруссией были далеко не лучезарными. Датское правительство также предвидело неприятности в случае воцарения Петра Федоровича, поэтому предложило ему обменять Голштейн на датские владения в Германии - Ольденбург и Дальменгорст. Переговоры по этому вопросу велись в течение нескольких лет, но однажды "его высочество внезапно изволил декларировать, что сие дело пресечено быть имеет и он более о том слышать не хочет".
   Возможно, "пресечение дела" было вызвано тем, что в 1754 году Елизавета Петровна разрешила ему наконец выписать из Голштинии довольно большой отряд солдат и офицеров, благодаря чему тоска по родине пошла явно на убыль. И в 1755 году он специальным рескриптом передал своей жене, великой княгине Екатерине Алексеевне, вообще все полномочия по ведению голштинских дел. И следовательно, она была абсолютно в курсе всего того, что их касалось. Вплоть до мельчайших подробностей.
   В 1765 году, когда Павлу было всего одиннадцать лет, императрица решила вплотную заняться решением голштинского вопроса. Его актуальность проявится еще не завтра. Но Екатерина Алексеевна была человеком предусмотрительным, и она предпочитала заранее подготовиться, чтобы вовремя нанести упреждающий удар. Это время наступит еще не скоро - только в сентябре 1773 года, когда Павлу исполнится девятнадцать лет. Немецкая принцесса, она хорошо знала, что по законам Пруссии именно в этом возрасте Павел будет признан совершеннолетним и может вступить во владение своим наследством. А это необычайно укрепило бы позиции Его Императорского Высочества, за спиной которого в этом случае сразу же вырастала бы огромная тень Фридриха Великого с его военной и политической мощью. В связи с этим активизировалась бы и стоявшая за Павлом партия канцлера Н.И. Панина, известного своими пропрусскими настроениями, в которых он и воспитывал своего подопечного. Оказавшись в зоне перекрестного огня, Екатерине вряд ли удалось бы спастись, то есть усидеть на троне.
   Предвидя загодя малоприятную "голштинскую перспективу", Екатерина II ЕЩЕ В 1765 ГОДУ предприняла превентивные меры, начав переговоры с Данией об обмене Голштинии на датские владения в Германии: Ольденбург и Дальменгорст. А поскольку она была посвящена во все тонкости данного вопроса, то уж конечно она прекрасно знала о двухмиллионном долге, висевшем на Голштинии еще с 1720 года. А так как никто - ни сам Петр Федорович, у которого просто не было таких денег, ни Елизавета Петровна, начавшая войну с Пруссией, ни тем более сама Екатерина, став императрицей, - не собирался гасить этот долг, то он все время увеличивался за счет своего процентного роста. В те поры в долг, как частный, так и государственный, давали под самую распространенную тогда ставку - 5 процентов годовых. Не составит труда подсчитать, насколько вырос этот долг за пятьдесят с лишним лет и какое иго берет на себя Павел Петрович, а вместе с ним и Россия, принимая столь убыточное наследство. Формально как раз эта проблема и стала оселком всей "Голштинской истории". Именно под предлогом освобождения любой ценой от такого колоссального долга Екатерина и жертвует Голштинию Дании, которая при этом берет на себя оплату всех долгов "Герцогского Дому... нажитых как до, так и после 1720 г.", что и было зафиксировано в так называемом "Запасном трактате". В последующих его статьях говорится, что в обмен на "великокняжеские части в Голштинии" Дания в свою очередь отдает под юрисдикцию России два графства - Ольденбургское и Дальменгортское, также освобождая их от всех долгов. Для сохранения эквивалентного статуса оба графства здесь же отдельной статьей ("Артикулом") "возвышались в герцогство". Таким образом, с помощью этого трактата Россия в лице Павла Петровича навсегда освобождается от долгового бремени, за что и следует ему быть благодарным "всеавгустейшей Государыне Матери своей". Ольденбург был выбран не случайно, так как на его территории находилось принадлежащее семейству Екатерины Иеверское имение. Разумеется, вопрос об иеверском наследстве был здесь не определяющим, но и не столь уж малозначащим, довольно существенно корректируя направление главного удара - политическое ослабление позиций Павла.
   Были в трактате и другие артикулы, о чем мы скажем ниже, сепаратные и даже секретные статьи, решавшие вопросы торговли и т.д. Была и велеречивая преамбула, объясняющая "побудительные причины к заключению трактата". Ну, разумеется, главная из них - не голштинские дела, хотя именно они фигурируют в самом титуле договора, а исключительно стремление сохранить "тишину и спокойство во всех северных областях", которые постоянно нарушаются Швецией и Францией. В преамбуле этот вопрос представлен необычайно обстоятельно, чтобы ни у кого не возникло сомнений, что же является "главным предметом натурального союза".
   В исторической науке сам факт заключения данного договора оценивается не очень высоко, так как Россия от него-де мало что выиграла, а территориально даже и проиграла. Но надо полагать, что Екатерина II была не настолько глупа, чтобы, инициируя данный трактат, работа над которым шла целых два года, заложила бы в него заведомый проигрыш. И следовательно, конечную цель в трактате надо искать в других сферах.
   В отличие от наших предшественников, изучавших сей документ в дипломатическом ракурсе, мы попробуем посмотреть на него с иной, так сказать, династической точки зрения.
   Даже при первом знакомстве с текстом трактата сразу же бросается в глаза, что титул Павла Петровича, к тому же полный, называется очень часто. Но само имя цесаревича - великого князя, наследника, Его Императорского Высочества - не упомянуто ни разу. В отличие от "датского принца Фридриха", от которого требуется лишь формальное согласие на действие, которое целиком и полностью зависит от великого князя.
   Если учесть, что в международных договорах каждая из сторон преследует свою собственную выгоду и уже поэтому каждое слово в тексте предельно выверено, то случайность в пропуске имени носителя титула великого князя и наследника должна быть полностью исключена. И следовательно, сделано это сознательно. Возможно, под предлогом: всем и так хорошо известно, как зовут единственного сына Екатерины II и наследника российского престола. Но, обезличив титул, государыня тем самым дает нам повод для мысли: носители титула приходят и уходят, а титул остается. И подозрения начинают нарастать как снежный ком. А что, если сей трактат был заключен не только и даже не столько ради погашения долга? А что, если долг - всего лишь отвлекающий маневр, прикрытие, за которым решаются совсем иные задачи? Возникшее сомнение находит невольную подпитку в преамбуле трактата, где за дипломатической декоративностью "побудительных причин" возникает очень четкий статус будущего владельца новоприобретенных герцогств. Статус, в обрисовке которого чувствуется твердая, направляющая рука дальновидного политика. Статус, который при этом мало вяжется с личностью самого Павла.
   Поскольку в 60-е годы Екатерина еще не была столь сильна, чтоб действовать напрямую, она пока соглашается на признание "особы Российского Цесаревича и престола наследника... навсегда ваззалом Германской империи и Императора", но тут же выторговывает ему право "при каждом случае, по спорным германским делам, или же по одной Голштинии"... быть вовлекаемым "во многие хлопоты", то есть участвовать в решении внутринемецких дел и даже влиять на них, чему и "подвергает Его Императорское Высочество подобное ваззальство""
   http://ruskline.ru/monitoring_smi/2005/08/06/golshtinskaya_istoriya_v_zimnem_dvorce
  
  Вопрос: насколько Н. И. Панин - опекун Павла, был в теме?
   "Все переговоры с Данией велись с ведома и при содействии Н. И. Панина, который находил полезным для России освобождение цесаревича от Голштинского наследства и в этом смысле влиял на своего воспитанника до подписания договора.
  В докладе, представленном императрице Екатерине по голштинскому вопросу, Панин писал между прочим: "Составление особливой в севере системе естьи должно быть первым предметом настоящей российской политики. Но пока малое Голстинское княжество пребудет в нынешнем положении своём, до тех пор не может никогда быть в севере покой... Неприлично державе Российской иметь в Германии такие крохи и в смущенном Германской империи корпусе то от австрийского дома ленное господство, поверхность, или же и одне прицепки имперскаго надворнаго суда сносить... Сих ради причин представленный Даниею обмен графств Ольденбургского и Дельменгорстского имел бы для Российской Империи к тому служить, что обратить оный в пользу и справедливое удовлетворение родственникам и ленным СВОЙСТВЕННИКАМ его императорского высочества."
   Деятельным посредником в переговорах по голштинским делам служил датский посланник Ассебург, находившийся с Паниным в дружеских отношениях еще со времени пребывания его послом в Стокгольме. Ассебург вместе с прочими дипломатами переселился в 1767 году в Москву. Когда последовала ратификация договора с Данией /сентябрь/, Ассебург покинул Россию и перед отъездом из МОСКВЫ имел 4 ФЕВРАЛЯ 1768 ГОДА прощальную аудиенцию у цесаревича..."
  
   "..В 1765 г. к этим расходам была привлечена и Дания, ценой уступки ей голштинских владений великого князя Павла Петровича; в договор Панин включил и пункт о помощи в случае войны России с Турцией."
  
   "..Порошин рассказывает в записи от 26 АВГУСТА 1765 ГОДА, что по случаю кончины римского императора САЛЬДЕРН заметил, что эта потеря должна быть особенно чувствительна цесаревичу, как принцу немецкой империи. Никита Иванович Панин и граф Захар Григорьевич Чернышев также присоединились к этоу шутке. Цесаревич отвечал: что вы ко мне пристали, какой я немецкий принц, я великий князь российский."
  
   Как видно по результатам договора, де-юре и де-факто "полезным для России освобождение цесаревича от Голштинского наследства" не произошло, наоборот, лично для опекаемого Павла появилась серьезная проблема - убийство матушкой после рождения наследника. И Россия так ничего и не получила.
   Цесаревичу на тот момент исполняется всего 11 лет. Сальдерн, голштинец, поехал в Данию в начале 1766. Договор в Копенгагене подписан наверное в феврале-марте 1676, в Москве - апрель 1676. Интересно, что в конце 1765 воспитатель павла Порошин был от него удален.
  
  Что можно сделать к выгоде России и безопасности Павла? Конечно, уступить права на Гольштейн и Шлезвиг Дании, вместе с титулом. Себе же потребовать много денег и по-в Варангер, который датский король выделит в отдельное НЕЗАВИСИМОЕ великое герцогство. Сверх того, поскольку Шпицберген ничейный и некоторые права у России на него есть, то в герцогство с согласия датского короля можно включить и его, заодно и ничейный остров Ян-Майен, заодно и о. Медвежий (норвежский вариант - Bjørnøya), на который также некоторые права у России. Титул Павла, включавший и ..Наследник Норвежский.. будет дополнен: Великий Князь Варангерский и Шпицбергенский, граф Ян-Майенский и Бьернский. Павел совершенно получает независимую политическую опору против матушки. Заодно Дания выплатит денег, сколько - вопрос. 100 млн вряд ли, но 10 млн сможет. Для Дании цена вопроса - малополезный и спорный Варангер и умеренная сумма.
  А вот сынок Е2 и Г. Орлова Алексей не получает возможности стать независимым европейским герцогом.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"