"... и кроме того, существо самим солнцем проклятое. Рождается во тьме и во тьме же проводит большую часть жизни. На свет вылезает лишь затем, чтобы нору себе по размеру выбрать, да и то больше по ночам передвигается.

Если кто вздумает на него охотиться, то тому человеку спешу сказать следующее: без десятка годных лучников к твари той соваться не следует. И даже таким отрядом не мешает подумать еще раз, а после того как подумали - от затеи отказаться. Ибо мясо его зело прогорклое, кости твердые, но ломкие, а кожа разве что на растопку годится..."

- Крысобор Сизый, - пробормотала Рита, откидываясь на спинку стула и закрывая глаза. Этот нехитрый трюк помогал сосредоточиться, лучше запомнить детали. Ближе к обеду Рита прибегала к нему все чаще и, начав с пару секунд, постепенно дошла до половины минуты, - Хотела бы я поглядеть на тебя. Такая восхитительная увертливость... Написать восемь тысяч страниц и при этом ни разу не сказать прямо, как есть. Все-то у тебя "зело", да "бывает". Ни точных размеров, ни мест обитания... Ни-че-го.

"...и говаривали о василисках, что они к древнейшему из древних кладов приставлены, да только никому тот клад пока не достался. А ежели и достался, то счастливец о своей удаче рассказать не пожелал или же попросту не смог - ушел за Драконьи горы, чтобы и там испытать сноровку свою и удаль..."

Перед глазами мелькали мошки. Сквозь них, как через завесу тумана, проступало сморщенное, глумливое лицо воображаемого автора "Тварей и трав". Крысобор жевал травинку и, поминутно сплевывая зеленую слюну, ухмылялся ей и косил одним глазом. Он был ужасно доволен своей шуткой - десятью томами без алфавитного указателя и разделения на главы.

Наверное, Рите стоило делать записи, но она так и не смогла заставить себя купить не то что блокнот, но даже и пару маленьких серых листков. Уж лучше напрячь память, чем облекать бредовые теории в материальную форму.

"...Поговаривают также, что василиск Великому Дракону приходится ближайшим родственником и чуть ли не в услужении у последнего ходит. Но веры тому нет и вот почему: василиск, ежели его косточки с вниманием рассмотреть, на рептилию походит также как еж на черепаху, да простит Великий Дракон таковое сравнение..."

- Не простит, - мрачно пробормотала Рита, - и я не прощу. Никогда не видела такой бездарной стилизации текста.

"...о повадках чудища говорит хотя бы следующий факт: если василиска растревожить, то он до самого города тебя преследовать будет и ни стен, ни шума людского не испугавшись, посреди улицы тебя зловонием своим обдаст..."

- О повадках чудища, - согласилась Рита, кивая, - Было бы странно в тебе сомневаться.

Она с шумом захлопнула десятый том "Тварей и Трав". Некоторое время сверлила взглядом потертую обложку. Тощая черная муха ползла по ее руке от основания большого пальца вглубь ладони. Рита чувствовала прикосновения влажного хоботка к коже, но не шевелилась.

А ведь у нее были такие планы на этот день! Всего одно слово - и они оказались под огромным вопросом.

Ей захотелось плюнуть на все, запереться у себя в комнате на недельку-другую. Или пойти в самый грязный, самый дешевый, пропахший мочой и крысами бордель. Торчать там до тех пор, пока не закончатся деньги, а после - выбросить половину охотничьего медальона и устроиться на ближайший рудник.

Василиск оказался четвертой тварью, для которой Крысобор не пожалел титула "Чудовище". В глубине души Рита знала это еще до того, как стала листать первый том. Знала и все равно разозлилась.

Она снова откинулась на стуле, закрыла глаза, но не выдержала в таком положении и секунды. Чертова муха перелетела на другую руку, привычно лизнула вспотевшую ладонь, а потом вдруг цапнула, выдрав кусочек тонкой кожи между мозолями. Рита прихлопнула ее со странной помесью раздражения и благодарности. Толку от последнего сеанса "медитации" было немного.

Перед ней вставали попеременно две картины. С первой, как и прежде, ухмылялся Сизый Крысобор. На второй, предназначавшейся для только что прочитанного текста, была изображена многофигурная композиция "Охотники и Василиск".

Человеческая память устроена удивительным образом. Рита почти забыла имена тех, кто сгинул на подступах к Драконьему перевалу, но почему-то прекрасно помнила, как все они смеялись над новеньким пареньком, когда тот, радуясь какой-то ерунде, подкинул рюкзак, и ему на лицо высыпалась соль вперемежку с заваркой. Она помнила его голос, помнила голоса всех. Веселые, настороженные, сиплые от страха и напряжения. Пропадающие не сразу и все же очень неожиданно. Она помнила какую-то острую палку под левой лопаткой и темно-серое облачко, напоминавшее кривоватый рогалик. Помнила дырку на подошве того новичка. И главное - Рита помнила треск его костей.

- Вы закончили? - сухо поинтересовался библиотекарь.

- Да, - она встала, чрезмерно аккуратно задвинула за собой стул. - Если вам вдруг не повезет также, как предыдущему смотрителю центральной библиотеки, сделайте милость - сожгите перед уходом седьмой и восьмой тома "Тварей и Трав". Они вводят людей в заблуждение и вызывают нездоровые фантазии.

- Какие именно?

Нечего было и думать, что он остыл. Библиотекарь не ходил за ней следом, но Рита ощущала его присутствие в зале - по тихому шуршанию переставляемых книг, по редким, но очень выразительным вздохам и по всем прочим, понятным любому неугодному гостю признакам.

Рита выбила на корешке десятого тома "Тварей и Трав" замысловатую дробь.

- Разные. Разные фантазии. В основном - непристойного содержания.

Она собиралась спросить, не знает ли он (по чистейшей случайности, разумеется) как работает "Крикливая Нимфа" по понедельникам. Не в курсе ли он (по еще одной случайности) прекратилась ли забастовка тамошних мальчиков. Рита осмотрела библиотекаря с ног до головы, прикидывая возможные последствия своего любопытства и в конце концов передумала, сказала другое.

- Вы ведь не зря на этой должности. Наверняка разбираетесь во многом.

- Во всем, - осклабился библиотекарь, кажется, воспринявший заинтересованный взгляд чересчур близко к сердцу. Рита прекрасно его понимала: он был смертельно обижен, но побаивался сказать ей все, что она заслуживала услышать. Он был готов на уступки. Рита, сама того не желая, заставила его надеяться на извинения.

- Во всем, но по чуть-чуть, - уточнил библиотекарь.

- Скромность - лучшее свидетельство экстраординарного интеллекта, - серьезно сказала Рита, - Значит, вам несложно будет вообразить себя на месте, скажем, плотника.

Лицо библиотекаря на мгновение омрачилось, но он все же кивнул.

- Будь вы в меру талантливым, и не в меру амбициозным плотником, - начала Рита, почесывая ранку на ладони. Она была не прочь извиниться, но предпочитала для начала "навести мосты", - Плотником преуспевающим, со всем нужным инструментом, с очередью заказчиков под дверью, понятное дело - с удобной мастерской под боком... Будь вы таким человеком, к чему бы вы стремились? Не будем о деньгах, это понятно.

Секунду казалось, что библиотекарь не ответит. Однако, когда он заговорил, Рита не услышала ни капли недовольства в его голосе. Был вторник, к тому же - середина дня. Непозволительно поздно для простых работяг, и кощунственно рано для всех остальных. Библиотекарь скучал. Похоже, ему стало интересно пофантазировать на эту глупенькую тему, также, как бывает порой интересно наврать о себе какому-нибудь случайному попутчику - просто так, ни с того ни с сего. Или же - он тоже решил начать с "мостов".

- К чему бы я стремился, будучи плотником, значит?... Хм...К тому, чтобы переселиться в симпатичный, изначальной постройки дом где-нибудь у Соленой реки? - предположил он, наблюдая за Ритиной реакцией, - Нет?.. К тому, чтобы набрать подмастерьев для расширения дела? Снова нет? Не знаю... может, посватался бы к одной из обедневших виконтесс.

Рита помотала головой.

- Это все равно деньги. Так или иначе. Меня интересует конечный результат, планка, если хотите. Рекорд.

Библиотекарь расплылся в улыбке. Прищелкнул пальцами.

- Тогда самое очевидное. Как насчет того, чтобы пробиться в руководство гильдии? Что, вас и это не устраивает? То есть, ни деньги, ни комфорт, ни власть, ни семейное счастье, а, как вы сказали?

- Рекорд. Свершение. Нечто выдающееся.

- Вы задаете странные вопросы.

Рита вздохнула.

- Все это следствие чтения эпохального труда господина Крысобора. Как оказалось, это не самая полезная пища для ума. Но речь не о нем. Речь о плотниках.

- Странные вы задаете вопросы, - повторил библиотекарь, чуя какой-то подвох и начиная раздражаться, - Странные и лишенные смысла.

- Отчего же?

- Какие, к бабушке, здесь могут быть "рекорды"? Плотницкое дело - это процесс без конечного результата. Даже если в один прекрасный день плотник достигнет удивительного мастерства в деревообработке, в итоге жизнь для него нисколько не изменится. Разве что платить станут больше.

- Экий вы фаталист, - вздохнула Рита, - Я, впрочем, не лучше. Говорят, в жизни всегда есть место подвигу, но чертов плотник ставит эту аксиому под сомнение... Хорошо, а взять человека другой профессии. Скажем, свинопаса или швею?

- Не вижу разницы, - буркнул библиотекарь.

Он уже тянулся к седьмому тому, чтобы по доброй традиции переставить его в какое-то очевидное только для него одного место. Рите следовало бы радоваться тому, что душок, оставшийся после их прошлой встречи, сгустился только теперь, но, как любой простофиля, "разоривший" наперсточника на первые пять медяков, она не находила сил прекратить игру вовремя.

- Писатель? - испытала удачу Рита, - Тот же Крысобор. По-вашему, он может совершить нечто выдающееся?

- Вам мало того, что есть?

Рита качнула головой.

- Я, как и многие другие, очень люблю книжные серии. Пусть последние тома вызывают не столько ностальгию, сколько жалость к когда-то прекрасному автору... И все же. Вдруг случится чудо, и Крысобор напишет одиннадцатый, совершенно гениальный том?

- Дался вам Крысобор! Это даже неприлично цепляться к такому человеку.

- Только если он - ваш близкий знакомый, - хмыкнула Рита, - Или - вы сами.

- Упаси меня Великий Дракон! - покачал головой библиотекарь, соболезнуя Ритиному невежеству, - Его отродясь никто не видел, может, он писал все эти тома под псевдонимом. А может - его и вовсе никогда не было. Вот только дела это не меняет. Говорите что хотите, но Крысобор - уважаемый (вашими же коллегами, кстати!), последовательный в изложении материала и внимательный к деталям автор. Да, воды много, но у кого вы видели другое?..

Рита готова была спорить до хрипоты с каждым его утверждением (за исключением разве что воды). Но тогда пришлось бы попрощаться с только что отстроенными опорами и вернуть на строительный склад все привезенные балки. Так что она просто кивнула пару раз, когда библиотекарь закончил.

- То есть, по-вашему, он все же поставил рекорд для своей профессии?

Библиотекарь мешкал с ответом. Казалось, глядя на Риту, он решал какую-то сложную, практически непосильную задачу.

- Он хорош, да... Но лично мне в нем не по душе поверхностность изложения, и некоторая, если хотите, однобокость взглядов. Но, раз уж вы так настойчиво требуете от меня пример рекорда...

Он запихнул десятый том "Тварей и Трав" в первую попавшуюся щель на ближней полке, лихо вскарабкался по стремянке, и, порыскав глазами, выдернул откуда-то сверху тяжелый, едва не утащивший его вниз фолиант.

- Вот. Почитайте на досуге. Как знать, может после этого у вас останется меньше вопросов. Или даже отпадет желание "ставить рекорды".

Наверное, она ждала чего-то подобного и потому не удивилась ни на секунду. Слишком уж он был разговорчив и по-своему мил. Рита, как бы ей ни хотелось думать иное, была не из тех, кто вызывает безотчетную симпатию. И даже если б и вызывала! Ни один нормальный человек не станет вести светскую беседу с разбойницей, вломившейся посреди ночи в его пусть и казенный, но все-таки дом. Такое не творят ни из симпатии, ни от скуки. Разве что этот человек и правда был наперсточником.

- Зачем мне это? - спросила Рита, не скрывая брезгливости.

Так, одним махом, было окончено строительство всех мостов. Казавшиеся крепкими опоры прогнили и рухнули в реку, в балки ударила молния, и они занялись ярким пламенем. Рабочие бегали вдоль пляжа, сдирали шапки с голов и втаптывали их в грязный песок.

- Определитесь, госпожа охотница. За знанием вы пришли или так, поболтать ни о чем.

- Уж точно не за проповедью, - проговорила Рита, опуская подбородок все ниже и ниже по мере того, как библиотекарь перебирал ступени ногами, - Никогда бы не подумала, что это разрешено на вашей должности! Вы на полном серьезе верите в Великого Дракона или, - она чуть понизила голос, потому что из-за соседних стеллажей доносился тихий скрежет: то ли еще один посетитель, то ли просто мыши, - или вам эти дятлы приплачивают?

Обшитый красной кожей фолиант грохнулся на ближайший стол. Рита готова была поклясться, что слышит хруст в судорожно разведенных библиотекарских плечах.

- Дятлы? - спросил он изумительно спокойным голосом. Риту это разозлило до дрожи.

- Красношапочники. Их много развелось в округе. Стучат так, что собственного голоса не слышно. Один начинает и со всех сторон только и слышно: тук-тук, тук-тук... Сколько вы пожертвовали на нужды Культа? Или, лучше сказать - секты? Или это они вам приплачивают? Мне правда интересно.

- Уходите, - тихо приказал библиотекарь, - Если закончили работу с фондом - покиньте помещение.

Рита остановила взгляд на тонком, засаленном шнурке на его запястье. Кроу оказался прав, шнурок действительно был красным - где-то там, под слоем кожного сала и книжной пыли. Библиотекарь носил его очень давно.

- Значит, верите.

- Вон, - повторил библиотекарь, пряча шнурок под манжету рубашки, - Здесь не место богохульникам. Тот, кто попрекает чужую веру либо глуп, либо давно и прочно стоит на пути зла. Ни одному из них здесь не место.

Звук, донесшийся из-за стеллажей, повторился. То был не человек и не животное, а сама библиотека. После нескольких дождливых дней наступила жара, и половицы, ссыхаясь, постанывали под весом взваленных на них знаний. Библиотекарь этого, впрочем, как будто не слышал, слишком уж был сосредоточен на попытке развоплотить охотницу одним только взглядом.

Рита провела пальцем по затейливому тиснению, в котором с трудом, но все же угадывалось изображение оскаленной морды дракона. Талмуд показался ей теплым.

- Путь зла, говорите... И какой же дорогой мне следует пойти? Той, что указана в вашей книжечке? Именно в вашей? Их, этих книжечек, много в природе... Я бы и рада, но боюсь, мне не хватит денег на первоначальный взнос. Знали бы вы, сколько жрет эта дурноезжая сволочь!

- Если вы правда считаете, что дело в деньгах...

- Не только! Самый ужас заключается в том, что мне еще в детстве, не спросив разрешения, сделали прививку от мракобесия.

Лицо библиотекаря стремительно покраснело.

- Вы сами не понимаете, о чем говорите, - его подбородок и губы исказила короткая судорога, - Хуже того, вы гордитесь своим незнанием! О, я видел таких, как вы, видел много раз. Я знаю, чем все кончится.

Рите был привычен этот тон - надрывный, высокомерный и одновременно сладенький. Всегда один и тот же, точно всех последователей Культа учили ему где-то на специальных собраниях. Как знать, может, так оно и было.

Она торопливо влезла в рукава куртки. Нет ничего плохого в том, чтобы злиться, плохо - когда перестаешь осознавать свою злость. Как с алкоголем: сначала решаешь, что тебе хватит, начинаешь раздумывать над тем, не стоит ли выпить пару стаканов воды. А потом берешь... и опрокидываешь еще стопочку напоследок. И вот ты уже якобы трезва.

- Вы, все вы - просто глупые, жестокие дети, - шипел библиотекарь за ее спиной, - Верите в себя, верите в гильдию, поклоняетесь оружию. Но ваши имена только множатся, Обелиск пестрит от них...

Рита сдержалась, хоть это и было непросто. Вышла из зала под летящие вслед предсказания скорой кончины. Пересчитала ногами ступени под грохот упавшего стула. Тихо прикрыла за собой дверь.

Она почти бежала, вперившись взглядом вперед и чуть вверх. Город, будто почувствовав ее настроение, подкидывал один соблазн за другим. Всякую мелочь, вроде наполненного мусором разбитого бочонка, и крупную рыбу вроде крикливой и тоже, как и она, пьяненькой компании.

Ей определенно стоило сменить место жительства, поселиться там, где дурные черты ее характера не найдут отклика. Половина ее злости проистекала из ежедневных бесед с домовладельцем. Мономах ненавидел "красношапочников" даже больше, чем она сама. Первым и подчас единственным его вопросом к потенциальному постояльцу был вопрос об отношении к Великому Дракону. Он, сволочь, даже научился произносить эти слова именно так, с большой буквы, чтобы иметь возможность отсекать неугодных и одновременно наблюдать перекошенные лица таких идиоток как Рита.

Эти мысли не успокаивали, но, по крайней мере, помогали отвлечься. Ей, в сущности, везло. Дорога от центральной библиотеки до Южных ворот занимала не меньше часа, но Рите не встретился ни один настоящий "красношапочник", только двое парней в натянутых на голову красных попонах. Они стояли в коленопреклоненных позах посреди Дубовой улицы и кричали всем проходящим мимо женщинам, что выполняют волю Великого Жеребца. Рита, не сбавляя шага, поклонилась им в пол.

Близился обед, воздух над проезжей площадью дрожал. В нем, словно в солдатской похлебке, было намешано всего, пусть и понемногу: свежий конский навоз, присохшие к камню помои, едва различимый аромат свежей сдобы, запахи грязного человеческого тела и - в пику им - резкий, щелочной запах мыла. Рите пришлось постараться, уговаривая себя, что половина запахов ей только чудится. Им неоткуда взяться.

Южная проезжая площадь, как и почти всегда в этот час, была тиха и малолюдна. Ни торговцев, ни попрошаек, ни вышедших на променад бездельников - никого. Только каменная сковородка с высокими краями, через которую Рита шагала в полном одиночестве. Наверное, это была самая жаркая за всю историю Призона осень. Солдаты, жавшиеся к прохладным бокам сторожевых башен, провожали ее сонными взглядами.

Рита чувствовала их еще довольно долгое время. Потом грунтовая дорога нырнула в рощу, спрятав ее от посторонних наблюдателей.

- Когда-нибудь это закончится, - пообещала она, с треском обламывая длинный сук поваленного ураганом клена. Клен лежал здесь, кажется, еще с прошлого года, постепенно лишаясь всех ветвей и также постепенно, также неумолимо врастал в рыхлую почву. - Сказки хороши там, где их не проверишь. Пока вас мало - можно вешать лапшу о перерождении, тянуть из людей последние жилы и развлекать толпу проповедями.

Очищенный от мелких веток сук быстро приобретал очертания посоха: с плоским срезом на одном конце и торчащими обрубками на другом. Рита приложила немного силы, чтобы проверить его на прочность.

- Когда-нибудь вас станет так много, что вы начнете умирать. В пьяных драках и по глупой случайности. Кому-то на голову рухнет ночной горшок соседа с верхнего этажа, кто-то не захочет расстаться с кошельком. И тогда все узнают, что вашим обещаниям - грош цена. Что мрете вы также, как все остальные. Гадко и без особенных шансов на спасение души.