Всадники добрались до конца Рябиновой улицы, но вместо того, чтобы придержать коней, подбодрили их громкими выкриками. Из-под копыт полетели искры. Своды арки превратили звон подков в жуткую канонаду.

- На обратном пути не торопись так сильно.

Ехавший впереди офицер гаркнул "Так точно!", и, соскочив с седла, принялся отдавать короткие, хлесткие распоряжения. Леший не вмешивался в процесс, лишь иногда кивал, если Хьюго бросал на него вопросительный взгляд.

Наверху разгорались все новые и новые факелы, в железных корзинах прибавилось хвороста. Вскоре на Западной площади стало так светло, что Леший без труда рассмотрел плевки на мостовой.

Подкрепление открыло им второе дыхание. Местные солдаты зашевелились, не желая выглядеть дармоедами на фоне деятельных северян, рабочие ринулись к инструментам. Они опасались не только за репутацию, но и за сохранность киянок и зубил. Хьюго привез с собой еще пятерых каменщиков и одного непонятно где и зачем подцепленного плотника.

- Пусть отдохнут, - кивнул Леший на тяжеловозов. Вороные, большеголовые жеребцы возвышались над обычными гарнизонными лошадьми как два потухших вулкана над холмами, - Настил собран, камни проверены и уложены в нужном порядке, осталось сгрузить их на телегу и втащить наверх.

Хьюго смотрел куда-то за его плечо, но Леший и не подумал оборачиваться. Не нужно быть гением, чтобы понять, о чем думает его старший кавалерист.

- Знаю. На телегу это похоже весьма отдаленно. Пришлось разобрать ось и снять колеса.

- А дно?

- Дно выдержит. Ясеневая восьмидесятка - отличная вещь. Это, конечно, не железное дерево, но проблем быть не должно. Главное - чтобы кони не подвели.

Хьюго огляделся вокруг и только потом улыбнулся. На широком, открытом лице появилось проказливое выражение. В такие моменты с него можно было рисовать сатира.

- Смотри, командир, если твои сомнения дойдут до Кромвеля - обиды будет на неделю. Бур и Молот третий год соревнуются в тяговитости разве что друг с другом. Сомневаешься - можем привертеть на подковы шипы.

Леший на мгновение прикрыл глаза, благодаря высшие силы за то, что послали ему столь предусмотрительного подчиненного.

- Вворачивай.

Хьюго тут же, недослушав, начал рыться в седельной сумке.

- Те, что поменьше, - бормотал он, - Правильно я понимаю?

- Правильно, - ответил Леший, повышая голос. Грохот стройки, пошедший на убыль во время перерыва, снова зазвучал во всю мощь, - И будет неплохо смазать дно "телеги" жиром.

Леший взбежал по уложенному поверх ступеней настилу. Толстенные доски лежали как надо - ни дрожи, ни скрипов. "Как будто ты мог бы услышать скрип посреди всего этого!" - шепнул противный голосок в его голове. Он помедлил еще полминуты, разглядывая крохотный порожек между настилом и каменным полом. Приказал, чтобы порожек стесали в ноль. Потом наконец вернулся к прерванному занятию.

Малюсенький молоток на длинной ручке прерывисто застучал по камню. За неимением точных инструментов, Леший мог полагаться только на слух. Молоток отбивал однообразное, скучное стаккато, в котором он угадывал или, по крайней мере, надеялся, что угадывает возможные дефекты.

Работа была несложной, но вредной для душевного здоровья. Ему приходилось выжидать момент, когда станет хоть немного тише. Приходилось постоянно сдерживаться, чтобы не рявкнуть на какого-нибудь крикливого "командира". Но и это было не самым страшным. По-настоящему ему мешало другое. После четвертого или пятого камня командира Северного гарнизона одолевала мучительная паранойя. Тогда он прерывался и отходил к пирамидке, составленной из всевозможного каменного брака. И выжидал уже там. Иногда минуту, иногда и пять. Народ как специально шумел вдвое. Освежив в памяти неясный отзвук широкой трещины и глухую вибрацию многочисленных сколов, он возвращался к брошенному блоку.

Висок начало ломить еще пару часов назад, но Леший не останавливался. Ему было непросто смириться с тем, что причина обрушения крылась не в парочке подленьких камушков, а в чем-то другом. "Что-то другое" буквально сводило его с ума.

Счет давно перевалил за сотню; большая часть блоков на вид и слух была идеальна, лишь с краю прохода лежало с полдюжины подозрительных камней. Подозрительных, впрочем, весьма условно. Громобой, бывший в свое время старшим каменщиком Северного гарнизона, поглядел на них с недовольством, но после тщательного осмотра признал, что "хрень не высшего сорта, но выбрасывать ее маразм как он есть".

Громобой присоединился к работам в числе последних. Когда Леший послал за ним, тот успел прикончить первую бутылку Призонского полусухого, и только-только приступил к неспешному разговору со второй. Прибыв на стену, он долго протирал воспаленные от вина и злобы глаза. Под конец даже окунул голову в бочку с холодной водой. Однако за первым шоком ("Не может такого быть!", "Отвезите меня откуда взяли!", "Если это такая шутка, я ваши калечные мозги вышибу через задницу!"), последовала деятельность столь бурная, что приставленный к Громобою офицер едва успевал за его перемещениями и ходом мысли.

Что-что, а подбирать команду Леший умел.

Они выковыривали из стены ряд за рядом, проверяли каждый блок и тут же закладывали прорехи. Верхний ярус едва вмещал задействованных в этом процессе людей, и только чудом никто из них не сверзся вниз. Народ сновал туда и обратно, кряхтел от натуги и стучал-стучал-стучал. Никогда прежде история Призонского градостроительства не знала столь торопливого, но вместе с тем тщательного действа. Леший чувствовал себя чертовой королевой муравьев.

Раскаты Малого колокола едва пробивались сквозь шум стройки. Наверное, Леший бы вовсе не обратил на них внимания, если бы к ним не добавились гневные окрики. Где-то внизу происходил ожесточенный спор. Один из его участников то и дело рычал: "Три часа!". Примерно на пятом повторе Леший не выдержал - поднялся с колен, потер затылок и перегнулся через парапет, чтобы посмотреть на крикунов.

Довольно молодой, но уже обрюзгший мужчина лет тридцати наседал на Фарса с одной стороны, а его охрана - четверо высокорослых латников - подпирала с другой. Фарс, однако, не думал отступать. Он стоял так, что Леший прекрасно видел развернутые плечи и вздернутый подбородок.

- Немедленно доложите! - гавкал оппонент Фарса, - Или я устрою вам такие проблемы, что вам и во сне не могли присниться. Вы что же это, совсем охамели?! Как вы смеете разговаривать в таком тоне с секретарем Совета?

- В чем дело? - крикнул Леший, когда человек замолчал, чтобы набрать воздуха.

Спорщики тотчас задрали головы.

- Они требуют прекратить работы! - в голосе Фарса звенела обида, - Эти сволочи хотят немедленно провести расследование.

Леший был готов к такому повороту событий, но все равно вскипел. Отсутствие привычки работать "на глазок" и вторая бессонная ночь подряд делали его раздражительным. Он спустился по настилу нарочито медленно и вместо приветствия вперился взглядом в толстенького человечка.

Он, должно быть, производил не самое благоприятное впечатление: человечек ощутимо занервничал и вместо рыка его горло вдруг исторгло невнятный хрип. Некоторое время они стояли друг напротив друга: оба уставшие, злые и немного испуганные. Разница заключалась лишь в том, что Леший владел собой куда лучше.

- Ваше сиятельство, - откашлявшись, начал чиновник, - Ваш адъютант слишком упрощает.

Леший сложил на груди руки и вскинул бровь.

- Я только начал объяснять цель своего визита, не успел толком представиться... Меня прислал сюда Городской Совет.

- Городской Совет? - мрачно повторил Леший, - Тот самый, который требует завершить строительство к сегодняшнему утру? Если да - вам лучше посмотреть на происходящее издали, а еще лучше - вовсе покинуть площадь. Присутствие посторонних отвлекает рабочих.

Человечек выпрямился во весь свой незначительный рост. Дернул круглым, брыластым подбородком, обозначая пространство от истока Ореховой улицы до самых городских ворот.

- Уж да. Полная площадь кисейных барышень. Того и гляди попрячутся по углам от одного моего взгляда.

- Вы здесь с официальной проверкой? - спросил Леший. Молоточек был заткнут за пояс, но в пальцах и виске по-прежнему стучало, - Тогда идите и проверяйте. Тактично, тихо, не отвлекая людей от работы. И, если позволите небольшую ремарку, - как можно более тщательно.

Советник хмыкнул.

- Тщательно?

- Конечно. Я бы даже сказал - с пристрастием. Проявите профессионализм, - Леший почувствовал, как молоточек в его виске ускоряет ход, - И может статься, что ваша проверка совпадет по времени с окончанием строительства.

Нет, язвить не стоило. По лицу чиновника - от угла правого глаза к подбородку - прошла короткая судорога.

- И не мечтайте, ваше сиятельство. Я в вашу лодку не полезу. Для доклада Его Величеству мне вполне достаточно беглого осмотра. А с ним я покончил. Сейчас три часа ночи. Часть стены разрушена. И чем же занимаются ваши люди? - чиновник осторожно повысил голос, как бы пробуя на прочность связки, - Они разбирают кладку вместо того, чтобы заделать прореху!

- Мы ищем причину обрушения.

- И как?

Леший опустил плечи и подбородок. Иногда это срабатывало.

- Пока безрезультатно. Но отрицательный результат - тоже результат.

- Все это выглядит очень, очень дурно.

Четверка латников за спиной чиновника зашевелилась, поправляя амуницию. Двое небрежно сложили руку на оголовье меча.

- Вы пришли сообщить очевидное? - безрадостно поинтересовался Леший.

Мимо них провели впряженных в плоскодонную телегу тяжеловозов. Это было довольно странное, но вместе с тем красивое зрелище. Животные двигались без напряжения, черные шкуры лоснились в свете факелов, огромные копыта вбивались в мостовую и казалось, что земля стонет под их ногами и проваливается куда-то вниз. Кромвель, чья могучая фигура вдруг стала малюсенькой, вел Молота под уздцы. Губы его шевелились, но до Лешего не долетало ни слова - звук человеческого голоса терялся в скрежете ясеневых досок.

- Они хотят сопроводить тебя к Его Величеству, - встрял Фарс, как только тяжеловозы скрылись в воротах, и стало возможно говорить, не переходя на крик, - Хотят замаскировать прореху Королевским флагом, знаменами гарнизонов и высшей знати. Эти деятели сшили здоровенное полотнище и не везут его сюда только потому, что ты наверняка не согласишься.

- На потемкинские деревни? - спросил Леший, - Не соглашусь. До рассвета еще много времени, мы успеем.

На лице чиновника появилось скорбное, почти страдальческое выражение.

- Прекратите молоть ерунду! Ваше сиятельство, попросите своего помощника замолчать, иначе мы не сможем прийти к консенсусу.

- Попрошу, - покладисто согласился Леший, - Считайте, что уже попросил.

Фарс стушевался под его взглядом и в бессильной ярости пнул свежую, исходящую паром кучку конского навоза.

- Давайте попробуем рассуждать здраво...

Леший кивнул, побуждая чиновника продолжать, но тот замялся, подбирая слова, и в конце концов заговорил совершенно другим, холодным и даже резким тоном. Его то и дело штормило: сквозь мягкие интонации внезапно прорывалась сталь, а потом он как будто пугался и снова выводил осторожные рулады. Если это было его тактикой, Леший вынужден был признать, что она работает.

- Ваши действия выглядят самодурством. Сначала вы обрываете взаимоотношения с поставщиками камня, потом используете солдат Северного гарнизона для доставки каких-то сомнительных, явно отслуживших свое блоков. Все это происходит при участии, а то и по наущению руководства гильдии охотников. Закономерным образом это предприятие оканчивается крушением части западной стены... Я ничего не упустил?

Леший растер запястье, соображая, к чему клонит нежданный проверяющий. Он был слишком изможден, чтобы оскорбиться по-настоящему. Все, что он почувствовал - очередной прилив раздражения.

- Какой в этом смысл? Ваши слова звучат как завуалированное обвинение. Пусть так. Но какой в этом смысл, или, если говорить откровенно - в чем моя выгода?

Чиновник округлил глаза, отчего его несимпатичное лицо сделалось не просто смешным, но гадким.

- Вы служили городу много лет, - он сделал осторожный шаг вперед, понизил голос до едва слышного шепота, - никто не посмеет обвинять вас в материальной заинтересованности. Но вы несколько...заигрались.

Брови Лешего медленно поползли к корням волос.

- Ого, - только и нашелся он.

- Не думайте, что я не понимаю всей специфики, - вздохнул чиновник, делая еще полшага вперед, - Если рассудить здраво - к делу это не относится. Строительство или торговля, рыболовный промысел или война, все эти сферы страдают от одной единственной управленческой ошибки. Вы были вынуждены принимать решения в одиночку, а это дурно сказывается даже на самых верных и преданных делу людях. Это - тяжкий груз, - он сложил руки в молитвенном жесте, и Леший поневоле обратил внимание на его пальцы, такие же коротенькие и толстые, как сам чиновник, - Во многом это вина Городского Совета. Меня послали сообщить, что его члены полностью осознают свою роль и даже, если хотите, вину. Но нам нужно услышать ваше мнение. Разобраться во всем. Скопилось много слухов и домыслов...

Он говорил и дальше, но Леший уже не прислушивался к многословной тираде. В итоге Фарс оказался прав: его хотели отстранить в самый важный, критический момент.

- Нет, - сказал Леший, не глядя на собеседника, - Нет. Сейчас я не могу покинуть стройку. Совету придется довольствоваться докладом Атома и моего адъютанта. Уверяю вас, они в курсе всех деталей и предоставят самый полный, исчерпывающий отчет... И привозите вашу ширму, я не стану препятствовать в том случае, если она действительно понадобится.

Чиновник попытался было ухватить его за рукав, но Леший ускользнул от прикосновения брезгливым полуповоротом.

- Где командир Западного гарнизона?

Фарс поглядел на него странным, каким-то измученным взглядом и ответил не сразу.

- В караулке. Думаю, он в караулке. Подводит баланс и проверяет документы.

- Так приведи его. Попроси отчитаться за проделанную работы, он в курсе всех моих решений.

- Наверное, это не самый лучший, - Фарс замялся. Всего на секунду, но и этого оказалось довольно, чтобы ростки сомнений укоренились, превратившись в безосновательное, но оттого не менее мрачное предчувствие, - Это не самый лучший выход. Мы ведь скоро закончим? Часа три, самое большее - четыре, и вы все увидите сами, милорд.

Чиновник мотнул головой, нисколько не впечатленный внезапным приступом лизоблюдства.

- Иди, - мягко попросил Леший. Сваливать всю волокиту на друга было гадко. Запястье налилось тяжестью, но он удержался, считая, что в подобных обстоятельствах Фарс сочтет этот жест немым укором, - Иди и разберись с этим.

Он постоял внизу еще с минуту, наблюдая за тем, как отъезжает чиновничья карета. Потом постоял еще немного. Уже просто так, без всякой цели, то ли задумавшись, то ли провалившись в усталость.

Середина площади была черна; какие-то торопливые фигуры сновали туда и обратно под какофонию стройки и крики командиров.

Кленовая арка медленно выдавливала из себя первые части "праздничного" обоза. С бортов торчали угловатые, наполовину собранные куски будущей сцены, катушки ковров высились почти до верхнего свода.

- Освободите проход! - крикнул Хьюго, - Ну! И еще дальше, дайте лошадям развернуться!

Леший сжал зубы.

- Потише там, наверху!

Из ворот показалась телега, груженная Керлтским камнем. От лошадей валил пар. Молот и Бур натянули постромки, грудью уперлись в широченные, обитые войлоком хомуты. Кромвель шел слева от них, держа вожжи в чуть вытянутых вперед руках. Леший глядел на взбугрившиеся мышцы лучших своих лошадей и не верил, что они выдюжат длинный, извилистый подъем.

- Хороши? - ехидно поинтересовался Хьюго, когда они преодолели первый поворот и вонзили шипованные подковы в дерево настила, - Можно еще сверху присесть, они даже не почувствуют. Ничего, сейчас главное - не потерять скорость, и все будет как надо. Ну! Пошли-пошли!

Жеребцы склонили головы, выволакивая повозку на пролет нижнего яруса. Леший слышал, как хрустят доски, и то и дело огрызался на норовивших пройти рядом солдат. Он разогнал людей от лестницы и стоял в одиночестве, поневоле представляя, как тяжеленые блоки летят вниз, как они разбивают настил, и "телега" кренится набок, неизбежно увлекая за собой лошадей. Он выдохнул только когда Молот и Бур скрылись из вида.

- Теперь распрягайтесь! Вам там все равно не развернуться, - его приказ потонул в радостном свисте, - Ну, за дело, народ! Пятая бригада! Громобой! Разгружайтесь и за дело!

Отдохнувшие во время "шоу" каменщики принялись за работу почти что с остервенением. Все их движения, профессиональные и оттого скупые, совершались точно и быстро. Симфония стройки отгремела за каких-то два с половиной часа.

И как будто нарочно, стоило последнему камню лечь на свое место, Малый колокол отбил шесть ударов. Он звенел так неистово и натужно в наступившей тишине, что многие заозирались, ожидая увидеть где-то поблизости магический резонатор.

- Прямо как по заказу, - хмыкнул Хьюго, - Закончили минута в минуту.

- Не знаю, - протянул кто-то из солдат, - По моим ощущения до шести еще четверть часа.

Лешему, в сущности, было плевать на лишние или недостающие пятнадцать минут. Он бродил у кладки и хмурился. Скорее по привычке, чем находя сколь-нибудь значительный повод для недовольства. Чертовы камни лежали так плотно и ровно, что язык не поворачивался высказать опасения вслух. Впрочем, так было и в прошлый раз.

- Кромвель! - наконец сообразил он, - Тащи сюда парочку толстых попон и веди Молота.

Офицер исполнил указания споро, но с явным недовольством на лице.

- Возьмите палку подлиннее, вашество, - буркнул он, как только попоны повисли на середине восстановленной прорехи, - Он же не дурак, сообразит, что это не стена над ним измывается.

Окончание его наставлений потонуло в страшном ударе. Крючковатый шест коснулся жеребца под хвостом, и Молот взбрыкнул с такой силой, что у стоявших поблизости заложило уши.

- Еще раз?

Леший покачал головой.

- Побережем его копыта... Ну что, господа? Примите мои поздравления! Мы строили-строили и наконец построили, - он улыбнулся через силу, - Отличная работа, есть чем гордиться. Приятно иметь дело с такими людьми. Жаль расставаться со многими из вас...да что там со многими! Вы все показали себя с наилучшего ракурса, не зря едите свой хлеб... Кстати, о хлебе. Как я и обещал: два дня увольнительных для служивых, и двойная оплата работягам. Ура?

- Ура! - взревели стоявшие ближе всего каменщики.

- Ура! - поддержали их солдаты с нижнего яруса.

Стена взорвалась улюлюканьем и хлопками. Начался приличествующий любому радостному событию бедлам. Солдаты кричали, дубасили друг друга по плечу, лезли обниматься с рабочими. Кто-то спихнул вниз опустевшую смоляную бочку. Даже флегматичные тяжеловозы поддержали всеобщее воодушевление перестуком передних копыт.

Леший же чувствовал, что улыбка вот-вот раскроит ему лицо надвое. Он дождался удобной минуты и ускользнул вниз.

Очень давно ему не было так хорошо и так плохо одновременно. Радость победы отогнала усталость лишь ненадолго; в голове царила неприятная, тугая пустота. Пройдет еще несколько часов, прежде чем он сможет уснуть. "Ведь это какой-то бред, - думал он, шагая к караулке, - Так не бывает. Там было что-то. Должно было быть".

Он "вдруг" второй раз за день вспомнил о резком похолодании. Спустя несколько полных ужаса секунд вспомнил и о том, что проверил эту теорию в первую очередь.

- Завтра, - кивнул он своим мыслям, - Все завтра.

Он не планировал отступаться от кладки так запросто. Если понадобится - они соорудят таран или что-то похлеще.

На противоположной стороне площади спешно возводили некое подобие сцены. Стук молотков отражался от стен. Он был неправильным, этот стук, был каким-то легковесным и в то же время глухим. Леший обернулся, разглядывая далекие фигуры плотников. Потом обернулся снова, удивленный произошедшими как по волшебству переменами. Часть площади уже была украшена. Работать быстро умел не он один. Длинные шелковые полотнища свешивались с крыш домов, колыхались на ветру - струящиеся, мягкие, чуть темные на сгибах.

Ткань еще не успели растянуть как следует, и она пребывала в постоянном волнении. Чтобы увидеть изображенного на ней дракона хоть на миг, приходилось ждать.

- Пересол, - пробормотал Леший, встряхивая тяжелой головой.

Королевская символика была повсюду: вытканная на полотнищах, выбитая на доспехах, нарисованная на многочисленных праздничных плакатах. Куда бы Леший ни повернулся, отовсюду на него взирали узкие зрачки драконьих глаз.

Он замедлил шаг, отстраненно кивая редким прохожим. Кто-то поздравлял его с окончанием строительства, а кто-то проходил мимо молча. Леший не тратил последние силы на то, чтобы отделить знакомых от прочих. Вероятно, он выглядел довольно паршиво, встречная девушка ахнула и крепче ухватилась за своего спутника.

Дверь караулки не поддалась с первого раза. Леший без стеснения налег на нее плечом и тут же услышал характерный треск вырванного с мясом шпингалета.

- Это хорошо, - крикнули ему откуда-то изнутри, - Хорошо, что мы успеем поговорить без свидетелей.

Леший закрыл за собой дверь. Несколько раз моргнул, привыкая к полутьме помещения. Получается, снаружи рассвело?

- Мы закончили, - сказал он, обращаясь к спрятанным за шторкой людям. Он давно точил зуб на эту тряпицу, обещал сжечь ее к чертовой матери. Момент был весьма подходящим, но сил на вандализм сейчас не было. Не было ни на что, если честно. - Стена в полном порядке. Я планировал передохнуть с полчаса, но если вы настаиваете - едем во дворец немедленно.

Леший чувствовал движение за шторой, слышал скрип отодвигаемых стульев. Он ожидал увидеть чиновника, голос которого запоздало узнал. Ожидал увидеть раздраженных, может, даже обиженных Фарса и Атома. Но их не было.

Шторка рывками отъехала в сторону. Леший наклонил голову, все еще надеясь рассмотреть товарищей где-то в углу.

- Мне приказали привезти вас в кандалах, - хмыкнул чиновник, явно наслаждаясь идиотским выражением его лица.

Четверка латников как будто заняла все свободное пространство в караулке. Один из них держал в руках стальные браслеты.

- Накиньте что-нибудь на руки, ваше сиятельство. Так будет лучше для всех.