Костина Юлия. А давай искать отца?

История Исандрииль и Ифилайлаэля.

"А давай искать отца?"

***

- Полукровки? Ты уверена?

- Естественно! Я знала о связи нашей сестры с их отцом еще до рождения этих детей.

- И не сказала...

- Я не могла! Она попросила. Как я могла ей отказать?! Она же моя сестра. Родная сестра!

- Конечно, конечно, не горячись. Мы понимаем.

- И кто же их отец?

- Дроу.

- Что?

- Дроу?!

- Кьаал т'айэии¹!

- Не может быть...

- Кошмар!

Пауза. Длинная. Напряженная.

- Что ж... Они на половину лесные. Дети нашей сестры... Мы не можем отказать им в опеке.

Хор разрозненных согласных голосов.

- Кто возьмет их на воспитание?

Тишина.

- Оливиалииль нашла их, ей их и воспитывать.

- Что? Мне?! Нет! Я не... Я не могу. Я не справлюсь!

- Справишься. Они дети твоей родной сестры. Родная кровь. Родные племянники.

- Но... дурная кровь дроу... полукровки...

- Разве дети виноваты в своем происхождении?

- Нет. Конечно, нет.

- Тогда вопрос закрыт. Дети Анхеллинаиль теперь под твоей опекой.

Протяжный вздох.

- Хорошо, отец...

***

Лес. Загадочное шуршание листвы под тихие порывы ветерка. Трели птиц и гомон диких зверей. Магические огоньки, сияющие в переплетениях ветвей. Маленькое поселение остроухих духов природы. Гармония эльфийских владений, трепетно хранимая лесными...

...и пронзительный крик обиженного младенца.

К которому с запозданием буквально в секунду сразу присоединился второй.

- О, Аилиниилия, пошли мне терпения! - сокрушенно вздохнула изящная светловолосая эльфийка, возводя к потолку хижины синие, как вечернее небо, глаза.

Она грациозно поднялась со своего места и неторопливо прошествовала в соседнюю комнату, где надрывалась криком пара младенцев, похожих друг на друга как две капли воды.

- Ну, что мне еще сделать, чтобы вы успокоились, маленькие тираны? - устало спросила она у двух вопящих свертков, которые целыми днями не давали ей покоя и не собирались успокаиваться даже ночью. Стоило эльфийке покинуть комнату, как один из младенцев взрывался ором, а второй быстро подключался к нему, вторя своим визгом. Близнецы... Девушка уже перепробовала все, что можно, чтобы успокоить капризных детей, но ничего не помогало. Оставался только один уже проверенный способ, но его использовать синеглазая не хотела. И мать не могла придти, чтобы утихомирить свои чада. Потому что ее больше не было в живых. А дети словно чувствовали отсутствие родителей и требовали к себе постоянного внимания, которое их тетя уже устала им оказывать.

Она нашла младенцев несколько недель назад в хижине своей сестры. Вместе с остывшим телом последней, лежащей посреди комнаты в луже крови. Младенцы надрывно ревели за стенкой.

Оливиалииль забрала племянников к себе, проклиная их отца. Она знала о влюбленности сестры в дроу. В дроу, ставшего ее убийцей. И это было не беспочвенное обвинение. Там, у трупа своей родственницы, она нашла монету темноэльфийской чеканки, красноречивее слов говорящую о личности существа, лишившего жизни Анхеллинаиль. Ту, что была для сестры самым близким эльфом на свете. Лишь в память об Анхи синеглазая приютила новорожденных полукровок и рассказала о них остальной родне. Близнецы были так на нее похожи...

Теперь юная эльфийка мучилась с неугомонными младенцами, не желающими замолкать ни на секунду, и все больше и больше проникалась ненавистью к ним. Дурная кровь. Если внешностью полукровки пошли в мать, то характер им точно достался от отца. По крайней мере, так думала Оливиалииль.

- Да держи ты! Только замолчите, наконец! - вспылила эльфийка, отчаявшись унять вопящих детей, и достала ту самую монету, потерянную убийцей сестры.

Из одного из свертков показалась маленькая ручка и требовательно протянулась к монете. Когда холодный металл коснулся детской ладошки, крик завладевшего игрушкой ребенка мгновенно стих. Через секунду успокоился и второй близнец. Они всегда делали все почти синхронно, словно чувствовали друг друга. А еще каким-то мистическим образом успокаивались от одной только темноэльфийской монеты. Будто знали, что она принадлежала их отцу.

- Дровское отродье! - презрительно передернула плечами синеглазая, наблюдая как оба младенца с довольным агуканьем тискают черный метал темноэльфийских денег, а спустя несколько минут горестно вздохнула: - Глупая-глупая Анхи, что же ты натворила...

Сокрушенно покачав головой, эльфийка тихо покинула комнату.

***

Мягкий, подсвеченный зеленью, рассеянный свет лился из окон лесной хижины на пол, где удобно расположились двое удивительно похожих друг на друга совсем маленьких эльфят, которым едва исполнилось три года. Они беззаботно игрались с выводком котят ииаолы², радостно посмеиваясь, а то и повизгивая от восторга. У кухонного стола, изредка с умилением и некоторой долей настороженности поглядывая через плечо на детей, неторопливо возилась с приготовлением обеда синеглазая эльфийка. С улицы доносилось веселое перекрикивание пернатых, приглушенные голоса другой шебутной живности и шелест раскачиваемых ветром ветвей. Котята мяукали и порыкивали, вплетаясь своими голосами в гармонию общего звукового фона...

Громкий взрыв плача ворвался в привычный гомон леса неожиданно резко и оглушающе, словно гром среди ясного неба. Оливиалииль вздрогнула и поспешно обернулась к близнецам, успев заметить, как мальчик от души долбанул по носу одного из котят -- так, что тот, обиженно пискнув, затряс головой.

- Ифилайлаэль, не бей животных! - строго отчитала тетя, но племянник проигнорировал окрик, целеустремленно переползая к сестре. И только тогда эльфийка обратила внимание на то, что вторая близняшка, крепко зажав в одной руке другую, обильно орошает слезами подол собственного платья, испачканного в каплях крови.

- О, боги, Исандрииль! - встревожилась синеглазая, сообразив, что тот побитый мальчиком котенок покусал девочку, и бросилась к малютке, чтобы исцелить ее, но уже буквально через два шага замерла, озадаченно наблюдая за действиями Ифилайлаэля.

Мальчик, сведя к переносице тонкие светлые брови, высвободил у сестры пораненную руку, которую та доверчиво ему протянула, и сосредоточенно изучил следы клыков на смуглой коже девочки. Исандрииль мгновенно успокоилась и, широко раскрыв заплаканные глаза цвета молодой листвы, страдальчески уставилась на брата. Он потер ранки пальцем. Девочка сморщилась от боли, но не заплакала. Ее близнец, нахмурившись еще сильнее, снова провел пальцем по следу укуса, и к огромному удивлению тети и радости маленькой эльфиечки рана стала покрываться застывшей корочкой и затягиваться, на глазах превращаясь в тонкие рубцы и исчезая совсем.

- Не может быть! - пораженно выдохнула синеглазая. Она не думала, что детям Анхеллинаиль передадуться целительские силы. Сама Анхи не умела лечить в отличие от своей сестры и отца. Она просто не имела на то способностей, и Оливиалииль считала, что ее наследники с их разбавленной кровью тем более этого не сумеют. Но эльфийка ошиблась. Судя по всему, полукровки не только унаследовали характерные магические особенности лесных, но еще и имели к природной магии инстинктивную предрасположенность. По крайней мере, один из близнецов точно. Мальчика ведь никто не учил исцелять. Да и рано ему еще уметь колдовать. Он же совсем-совсем ребенок, еще совершенно не сознательный.

Глядя на вернувшихся, словно и не было инцидента с укусом, к игре с котятами близнецов, синеглазая вдруг поняла, что дети Анхеллинаиль не просто необычны в силу своего происхождения, но и, возможно, опасны, потому что никто не знает, какие еще таланты могут в них дремать. Что делать, если в полукровках проснется магия дроу? Ведь она несет лишь разрушения. А в сочетании с явно темноэльфийскими замашками, которые дети периодически проявляли, она могла принести много бед.

- Анхи, с твоей стороны было жестоко оставлять меня разбираться с последствиями твоих ошибок, - прошептала Оливиалииль дрогнувшим голосом, закрывая лицо ладонями. - Я боюсь твоих детей... Боюсь того, во что они могут вырасти. Что мне делать с ними, сестра?

Ответом ей было только радостное хихиканье близнецов, с мстительным удовольствием терзающих кусачего котенка.

***

- Мама! Мама! - вбегая в хижину, позвала маленькая светловолосая девочка, бросаясь на шею к синеглазой эльфийке, отдыхающей в кресле с книгой в руках.

- Не зови меня так, - строго выговорила эльфийка, откладывая книгу в сторону и отцепляя от себя ребенка. - Сколько раз повторять, чтобы ты называла меня тетей Оливиалииль?

- Тетушка Оливи? - наивно переспросила белокурая девочка.

Синеглазая вздохнула, запуская руку себе в волосы и взъерошивая уложенную волосок к волоску тугую прическу.

- Да, - устало скривилась она. - Тетушка Оливи.

Отвела взгляд и тихо проворчала себе под нос:

- Пусть лучше уж так, чем "мама"...

Снова повернулась к ребенку.

- Так что ты хотела мне сказать, Исандрииль?

- Дедушка приехал! - радостно возвестила девочка.

- Да? - удивилась синеглазая. - А что же он не заходит?

- Он с Ифом. Проверяет, как мой брат научился метать ножи, - гордо возвестила Исандрииль и доверительно поделилась: - У Ифа уже хорошо получается.

- Да-да, Ифилайлаэль способный мальчик, - рассеянно согласилась Оливиалииль, о чем-то задумавшись. - Пойди позови дедушку.

С готовностью кивнув, маленькая эльфиечка убежала на улицу. Спустя несколько минут она снова появилась в хижине, но уже в сопровождении своего близнеца и высокого надменного эльфа с длинной золотой косой, цепким взглядом темно-синих глаз и моложавой внешностью существа, застывшего в неопределенном возрасте.

- Ифилайлаэль делает успехи, - вместо приветствия сообщил эльфийке вошедший "дедушка".

Оливиалииль бросила неодобрительный взгляд на зачарованно играющегося с метательным ножом племянника, к которому с гордой улыбкой липла его сестра.

- Я думаю, это наследственное, - хмуро поделилась соображениями тетя близнецов. - Отец, не стоит приучать мальчика к оружию. Это может плохо кончиться.

Эльф тоже взглянул на полукровок, отметил, с какой любовью мальчик смотрит на нож из подаренного им когда-то метательного набора, как сияет радостью в присутствии близнеца девочка, как похожи и одновременно не похожи они на лесных. Светлые волосы, зеленые глаза и изящное сложение -- точь-в-точь Анхеллинаиль. Почти шоколадная кожа, по-дровски выделяющиеся в улыбке клычки, слишком плотные ногти и отсвечивающие красным, стоит им зайти в тень, глаза -- мало заметные мелочи, если на них не обращать внимания -- черты, напоминающие об их непростом рождении.

- Дети, выйдите, - приказал он.

Близнецы послушно покинули комнату.

- Мне тоже это не нравится, - внезапно признался синеглазый эльф, как только полукровки скрылись за дверью. - Но Ифилайлаэль будущий охотник. Он должен уметь владеть оружием наравне с остальными лесными. Не стоит делать исключений. Это тоже не принесет ничего хорошего.

- Ифилайлаэль, как и Исандрииль, на половину дроу, - возразила отцу эльфийка. - Жестокость у них в крови. Зачем давать мальчику лишний повод проявлять ее? Не лучше ли учить детей магии лесных? Учить созидать, а не разрушать.

- Вот и учи, - не стал переубеждать ее отец, устраиваясь в кресле напротив. - Им будет полезно и то и другое знание. В конце концов они же не чистокровные дроу. Кровь этой мерзкой расы может еще и не проявиться в детях.

- Ты сам-то в это веришь? - скептически посмотрела на него дочь, но вопрос повис без ответа.

Помолчали.

- Боишься, что они пойдут по стопам своего отца? - неожиданно поинтересовался эльф.

- Боюсь, - не стала отпираться Оливиалииль.

Синеглазый кивнул, но ничего не сказал.

Снова повисла пауза.

- Ты рассказала им о родителях? - вопрос опять прозвучал внезапно.

- Нет. Дети же еще совсем маленькие. Как они воспримут? - нахмурилась девушка.

- Расскажи. Сейчас, - твердо приказал эльф и, попрощавшись, вышел.

- Плохая идея, - вздохнула ему вслед синеглазая, но и не подумала не выполнить распоряжение отца.

Вскоре дети уже знали, почему тетя запрещает им называть себя мамой. Знали, почему их родная мама никогда не придет. Знали, что их отец убил их мать.

Рассказанная сухим тоном тети история родительской "любви" по-началу не вызвала на лицах детей никаких эмоций, и Оливиалииль с облегчением решила, что зря беспокоилась за душевное состояние полукровок. Близнецы никогда не были впечатлительными. Но она не видела, как уже много позже, уйдя по обыкновению играть в одиночестве подальше в лес, Ифилайлаэль, сжав до побелевших костяшек пальцев подаренный дедушкой метательный нож и крепко сцепив зубы, методично вырезал на собственной руке кровавые узоры, лишь бы не чувствовать душевной боли, а Исандрииль, отчаянно цепляясь за брата, как за последний оставшийся в мире якорь, безутешно рыдает, свернувшись калачиком у него на коленях рядом с сиротливо валяющейся в траве темноэльфийской монетой.

***

Исандрииль беззаботно танцевала по залитой солнечными лучами дикой лесной поляне, насвистывая себе под нос незамысловатый мотивчик и изредка наклоняясь к земле с мечтательной улыбкой, чтобы сорвать понравившийся цветок, который она тут же ловко вплетала в изящный венок. Еще не подросток, но уже и не маленький ребенок, она тем не менее вела себя совершенно по-детски, но ничуть не смущалась этим, даже несмотря на то, что была не одна на поляне. Поодаль на поваленном стволе дерева устроился сосредоточенный Ифилайлаэль, усердно ковыряясь в какой-то мохнатой кучке и абсолютно не обращая внимания на сестру. Она же изредка оглядывалась на своего близнеца с загадочным видом, а потом снова кружилась по поляне, выбирая цветы для венка.

Спустя какое-то время, завершив свое рукоделие, юная эльфийка с удовлетворением осмотрела результат и, подкравшись к брату со спины, мягко опустила венок на его растрепанную светловолосую голову с куцым хвостиком на затылке. Мальчик никак не отреагировал, заставив сестру недовольно нахмуриться.

- Иф? - позвала она.

Он не отозвался, продолжая заниматься своим делом. Обиженно надув губки, девочка демонстративно обошла близнеца по кругу, снова позвав того по имени, но, как и прежде, не добившись результата. Остановившись за плечом паренька, она принялась канючить:

- Иф! Иф? Ну, И-и-и-и-иф!

- М? - неохотно отозвался, наконец, объект ее внимания.

- Что ты делаешь? - наивно полюбопытствовала эльфиечка.

- Режу, - лаконично отозвался Иф.

Задумчиво склонив голову на бок, Исандрииль о чем-то помолчала с минуту, а потом с крайне заинтересованным видом спросила:

- Зачем?

Ифилайлаэль перевел на сестру затуманенный взгляд, подумал, взглянул на свое творение, потом снова на Ису.

- Просто так, - пожав плечами, признался он. - Нравится.

Перегнувшись через плечо брата, юная эльфийка придирчиво осмотрела плоды его деятельности. На багровой от крови траве лежали две разделанные тушки мелких грызунов вперемешку с отдельными частями третьего.

- Тетушка велела не причинять вред животным, - внимательно изучив останки мелкой живности и ни разу не поморщившись, скептически произнесла она и, подумав, добавила: - Без причины.

- У меня была причина, - уверенно ответил близнец и расплылся в кровожадной ухмылке. - Мне было скучно.

- А, ну, тогда ладно, - беспечно согласилась с ним сестра.

- Иса? - позвал юный эльф.

- М? - рассеянно отозвалась она.

- Тетушка велела не причинять вред растениям, - коснувшись венка на своей голове, заметил Иф.

- У меня тоже была причина, - улыбнулась девочка. - Я делала для тебя подарок.

Мальчик кивнул, принимая ее объяснение, поднял одну из изрезанных тушек и медленно, со вкусом отпилил у нее пушистый хвост, умудрившийся остаться не испачканным кровью.

- Иса? - снова позвал сестру.

- Что? - тут же откликнулась эльфиечка, заинтриговано наблюдая за действиями своего близнеца.

- Это тебе, - протянул он ей отрезанную пятую конечность грызуна. - За венок.

Девочка счастливо рассмеялась, приняла ответный подарок и крепко обняла брата, промурлыкав ему в волосы:

- Спасибо, солнце, ты такой милый!

Довольно щурясь, "милый" Иф откинулся на прижавшуюся к нему ласковую близняшку и, искривив губы в достойной матерого маньяка улыбке, принялся увлеченно разделывать зажатую в руке тушку дальше.

Когда дети вечером вернулись домой, их тетя была в ужасе. Несмотря на категоричный запрет не трогать ни животных, ни растения, ее племянники в который раз притащили свидетельства своих ужасных деяний. Мертвые цветы и кусок убитого зверя. Святотатство для лесных, живущих с природой в тесной магической связи. Духи природы, ее защитники - они никогда не лишали никого жизни для развлечения, только по необходимости и для выживания, совершая с подпитывающим их миром равноценный обмен. Полукровки же всегда плевали на правила, вытворяя, что им вздумается, не понимая и не принимая ограничений. Они не зависели от природы так сильно, как их чистокровные лесные собраться, но при этом по странному стечению обстоятельств могли легко пользоваться природной силой. Оливиалииль привычно винила во всем дурную кровь дроу. Остальные чаще винили ее, обвиняя в том, что она не в состоянии правильно воспитать необычных детей, и крысились на этих же самых детей, не способных еще как следует дать отпор нападкам взрослых. А сами дети, подвергаясь по их мнению незаслуженным наказаниям и порицанию окружающих, все больше озлоблялись на несправедливый мир и замыкались в себе, доверяя лишь друг другу и никому больше.

***

Мелодичный звон тетивы и резкий свист спущенного снаряда ворвался в умиротворение природы чужеродным, режущим слух шумом, вспугнув стайку птиц. Стрела, описав невообразимую дугу, с характерным треском впечаталась в шероховатый ствол дерева. Плашмя. И красноречиво плюхнулась в траву, где и осталась лежать немым укором незадачливому стрелку.

- Кьаал т'айэии! - эмоциональное восклицание, живописно характеризующее неумелый выстрел, вспугнуло еще одну стаю пернатых и несколько трусливых зверьков, таившихся в кустах.

Тяжелый вздох, последовавший за ругательством, сменился мягкими шелестящими шагами.

В ветвях дерева, счастливо избежавшего повреждений от стрелы, что-то энергично зашевелилось и спустя пару секунд оттуда головой вниз свесилась юная эльфийка, едва сформировавшаяся в хрупкого, но уже сейчас вполне миловидного подростка. Копна тонких косичек волной брызнула на землю, расстелившись по ней золотым дождем. Удивительно гармонирующие с цветом окружающего леса глаза насмешливо прищурились.

- Мда-а-а, братишка, - протянула она, звонко рассмеявшись. - Это было гениально! Ни один эльф так не сможет.

Отцепившись от ветки, на которой висела, Исандрииль ловко спрыгнула вниз, эффектно кувыркнувшись в воздухе, и по-кошачьи мягко приземлилась ногами на траву. Изящная темнокожая рука легко подхватила сиротливо валяющуюся стрелу и задумчиво покрутила в тонких пальцах.

- Попробуешь еще раз, солнце? - девушка с улыбкой протянула оперенный снаряд подошедшему к ней вплотную близнецу.

- Издеваешься, малышка? - с угрозой вкрадчиво осведомился Ифилайлаэль, резко выдергивая стрелу из рук сестры. Острый наконечник окрасился красными разводами. Иса поморщилась, но улыбаться не перестала.

- Ну, не злись, солнышко мое, - виновато попросила эльфийка, обвивая руками шею брата, не замечая при этом, что пачкает его своей кровью из пораненной ладони. - Я всего-лишь хотела сказать, что лук -- это не твое.

- Дед так не считает, - хмуро заметил Иф, с силой сжимая кулак, в котором находилась злополучная стрела. Древко затрещало и переломилось пополам, упав на землю вместе с каплями алой жидкости.

Исандрииль поморщилась сильнее. Отпустила одну руку с шеи близнеца, бережно разжала его все еще стиснутые в кулак пальцы, осторожно стряхнула щепки и нежно провела по ране, мгновенно заживляя ее.

- Дедушка Енри бывает не прав. С каких пор его мнение для тебя стало важнее моего? - обиженно надулась эльфийка.

- Никто и никогда не будет для меня важнее тебя, малышка, - серьезно заверил близняшку Ифилайлаэль, в ответ заинтересовавшись ее раной. Обхватив кисть сестры и подняв к своему лицу, он ласково подул на кровоточащий порез, который медленно затянулся корочкой и исчез. - Ты единственная, кто у меня есть. Остальным мы не нужны.

- Правда? - доверчиво переспросила Иса, уткнулась носом ему в грудь и оттуда глухо попросила: - Обещай, что мы всегда-всегда будем вместе!

- Обещаю, - не раздумывая, согласился Иф и погладил ее по голове. - Никому не позволю нас разлучить.

В следующую секунду он насторожился и резким взмахом руки метнул свой нож куда-то в сторону. Острое лезвие вонзилось в дерево буквально в сантиметре от лица ошарашенной синеглазой эльфийки. Не успей она в последний момент случайно поменять наклон головы, и резная рукоятка торчала бы из ее глазницы. Несмотря на свое неумение обращаться с луком, в метании ножей светловолосому полукровке точность никогда не изменяла.

- Ифилайлаэль, ты же мог меня убить! - возмутилась Оливиалииль, отойдя от первого потрясения. - Смотреть надо, в кого бросаешь смертоносное оружие!

- Простите тетушка, - произнес ее племянник совершенно не раскаявшимся тоном.

- Вот же дровское отродье, - тихо выругалась себе под нос синеглазая и только сейчас внимательней посмотрела на полукровок, возмутившись: - Чем вы здесь занимаетесь?! Почему вы вообще вдвоем? Исандрииль, тебя, кажется, отправляли совсем в другое место! А ты, Ифилайлаэль, должен был тренироваться в стрельбе из лука. Твой дед Енрианфаэль будет тобой недоволен!

В последнее время Оливиалииль и других родственников сильно беспокоили чересчур трепетные отношения близнецов, из-за чего их старались занять так, чтобы дети как можно меньше времени проводили друг с другом, но они с присущим им наплевательским отношениям к любым правилам вновь и вновь обходили запреты, не желая разлучаться ни на минуту. Болезненная зависимость. После рассказа о родителях Иса и Иф вообще стали вести себя очень странно. Словно бы в них что-то надломилось, а потом и вовсе срослось неправильно. И чем взрослее становились полукровки, тем уродливее закручивался нарост на месте перелома. Некоторые лесные собратья все чаще стали подозревать близнецов в порочном и даже отвратительном, и с каждым прошедшим годом все больше эльфов из-за этого начинали сторониться неадекватных по их мнению полукровок, что, впрочем, тех, казалось, нисколько не волновало. Они нашли спасение друг в друге. И именно это больше всего тревожило их тетю. На самом деле, она напрасно подозревала племянников в далеко не родственной связи. Они были близки лишь духовно, или вернее духовно связаны. Ифилайлаэль, хоть и был младшим из близнецов, рожденным вторым, опекал и защищал сестру словно маленькую. Даже называл ее малышкой. Она же в свою очередь заботилась о брате и дарила ему едва ли не материнское тепло и ласку, которых им обом всегда так не хватало. Он был для нее всем - ее солнцем, освещавшим мир одним своим существованием, вокруг которого крутилось все ее мироздание. Своим солнцем она его и звала. Но окружающие понимали их превратно...

- Не ругайтесь, тетушка Оливи, - не отлипая от брата, лишь повернув в сторону синеглазой голову, мило улыбнулась Исандрииль. - Я уже закончила свою тренировку с амьиией³ и пришла проведать, как успехи у Ифа.

Она с грустью взглянула на разломанную стрелу у своих ног и вздохнула, признавшись:

- Они не очень.

Оливиалииль скрипнула зубами. Возразить ей было нечего. В открытую запрещать близнецам видеться у нее не было оснований. По крайней мере, пока ее опасения не подтвердятся фактами. Проследив за взглядом племянницы, синеглазая нахмурилась.

- Откуда кровь? - потребовала она ответа.

- Порезался, - со странной интонацией ответил Ифилайлаэль, устремляя на тетю пристальный взгляд. Она непроизвольно поежилась. Иногда в глазах племянника появлялось пугающее выражение, от которого становилось не по себе. Словно бы мальчишка примеривался, какая из частей тела лишняя у собеседника, причем избавить его от недостатка собирался явно собственными руками.

Чуть тряхнув головой, Оливиалииль загнала предательский страх подальше и хмуро уточнила:

- Опять?

Все с того же злополучного дня, когда Енрианфаэль распорядился рассказать детям жестокую правду о родных родителях, и суток не проходило, чтобы Иф не возвращался домой без порезов: иногда едва заметных, иногда чуть ли не в пол руки. Исцелять шрамы он запрещал, позволяя это делать только сестре, да и то не всегда. Причину, почему племянник не желал избавляться от уродующих его кожу отметин, синеглазая не знала и знать, по правде говоря, не хотела, боясь ответа на этот вопрос.

- Он случайно, - вступилась за брата Иса. - Я вылечила.

- Ладно, - давно смирившись с такой незначительной по отношению к другим чертой поведения близнецов, проворчала Оливиалииль. - Идите домой, я ужин приготовила.

И развернувшись, попутно бросив на торчащую из дерева рукоять ножа косой опасливый взгляд, пошла по направлению к своей хижине. Исандрииль, наконец, разжав объятия, ухватила Ифилайлаэля за руку и потащила его следом за тетей. Впрочем, он и не думал упираться. Сестре он никогда ни в чем не сопротивлялся. Да и тренировка с луком ему уже порядком надоела. Еще немного, и он по обыкновению сорвался бы на ком-нибудь, находящемся поблизости. Кроме своей близняшки разумеется. Сохранность и здоровье остальных его не волновали. Не волновала даже тетя, притворяющаяся заботливой родственницей, а на самом деле являющаяся ничуть не лучше деда, который, к слову, все чаще посматривал на близнецов с разочарованием и затаенной горечью. Иф прекрасно понимал, что именно Енрианфаэль сломал полукровкам жизнь. Он с сестрой тогда подслушал роковой разговор деда с тетей. Хотя рано или поздно близнецы бы все равно узнали правду. Но быть может для весьма неустойчивой и неуравновешенной психики полудроу лучше было бы все-таки поздно..? Кто знает. Теперь уже ничего не изменишь.

***

- Солнце, смотри, кого я тебе привела! - радостно воскликнула Исандрииль, выбираясь из кустов на их с братом любимую поляну в глубине леса, где на поваленном стволе дерева ее близнец с усердием точил свои метательные ножи. Под руку Иса вела миловидную рыжеволосую эльфийку -- их ровесницу, робкую девушку, не так давно оставившую позади подростковый возраст и приехавшую вместе с дальней родней погостить у их общего родственника Енрианфаэля.

Ифилайлаэль не удостоил девушек даже взгляда, все так же сосредоточенно проводя точильным камнем по лезвию одного из ножей, как делал это до их прихода.

- Она говорит, что ты ей понравился, - ничуть не смущенная невниманием брата, с энтузиазмом продолжила вещать Исандрииль, буквально повиснув на руке у рыжеволосой.

Полукровки, повзрослевшие и еще больше ставшие похожими на красавицу-мать, своей внешностью нередко завоевывали симпатии. Правда, лишь тех, кто был с ними абсолютно незнаком. Те же, кто хоть немного был осведомлен о характере близнецов, уже не покупались на смазливую внешность, обходя их стороной и стараясь лишний раз не встречаться и не попадаться им на дороге.

Иф бросил мимолетный равнодушный взгляд на гостью и, не отвлекаясь от своего занятия, совершенно искренне заявил:

- Зря.

- Да ладно тебе, солнышко, - отмахнулась от него сестра и нежно провела ладонью по щеке стоящей рядом эльфийки. - Только посмотри, какая она миленькая! Просто чудо! Разве нет?

Рыжеволосая отстранилась, опасливо покосившись на Исандрииль, и осторожно высвободилась из ее рук, на всякий случай отойдя на пару шагов в сторону. Перевела взгляд на Ифилайлаэля и вздрогнула. Тот внимательно и оценивающе смотрел нее, как на... загнанную на охоте дичь.

- Миленькая, - согласился он с близняшкой. - Но я бы кое-что подправил.

Парень задумчиво пробежал пару раз взглядом по фигуре рыжей вверх-вниз и надолго задержался на ее лице. Девушка шумно сглотнула, уже жалея, что обратилась за помощью к сестре приглянувшегося ей молодого эльфа и отчаянно желая сбежать отсюда куда подальше. В это время неожиданно громко запела птица, безбоязненно опустившаяся на ветку одного из окружающих поляну деревьев. Иф поморщился и привычным легким взмахом руки метнул затачиваемый ранее нож в нарушительницу тишины, точно пришпиливая ее к стволу дерева. Рыжеволосая вскрикнула и испуганно отшатнулась назад, угодив спиной прямо в гостеприимно распахнутые объятия Исы, которая тут же крепко обвила девушку руками, всем телом прильнув к ней.

- Не бойся, глупенькая, - ласково шепнула полукровка на ухо эльфийке и вопросительно взглянула на брата.

- Отвлекала, - пояснил свои действия Ифилайлаэль на требовательный взгляд сестры.

Она удовлетворенно кивнула и снова успокаивающе зашептала эльфийке на ухо:

- Вот видишь, милая, ничего страшного не случилось. Не надо так бояться.

Потом вновь обратилась к близнецу:

- Так что тебе не нравится в нашей милашке?

Иф, держа в руке уже другой нож, молча подошел к девушкам. Рыжеволосая испуганно дернулась, пытаясь вырваться из сжимающих ее объятий, но безуспешно.

- Мне не нравится ее родинка, - доверительно сообщил Ифилайлаэль, приставив острие ножа к щеке задрожавшей от страха эльфийки, где у нее красовалась кокетливая мушка.

- Нет, пожалуйста, - сипло взмолилась рыжеволосая, из глаз которой ручьями потекли соленые слезы. - Не надо, прошу вас!

- Тише, милая, - опять начала ласковым тоном успокаивать ее Иса. - Все будет хорошо. Я вылечу тебя... Потом.

- Отпустите ее! - яростный приказ знакомого голоса заставил близнецов обернуться.

У края поляны стоял Енрианфаэль, с каменным лицом взирая на разыгравшуюся здесь сцену. К его ногам покорно жались два громадных охотничьих пса.

- Ну! - прикрикнул эльф, не любивший повторять свои приказы дважды.

Полукровки неохотно подчинились. Едва почувствовав свободу, рыжеволосая опрометью бросилась прочь.

Некоторое время Енрианфаэль холодно рассматривал близнецов, на лицах которых читалось только разочарование от прерванной забавы и ни намека на раскаяние из-за ужасного поступка. Кто знает, как далеко они бы зашли, не появись их дед вовремя.

- Оливиалииль все-таки была права, - сокрушенно вздохнул эльф, устало прикрывая веки и тихо бормоча под нос: - Дурная кровь... А я так надеялся... Все зря... Так не должно продолжаться... Так нельзя...

Он замолк и неподвижно простоял еще с минуту, мучительно принимая самое сложное в своей жизни решение. А потом, шумно выдохнув, резко распахнул глаза. В синих омутах обжигающим пламенем светился смертельный приговор с дикой искоркой холодного безумия.

- Взять их! - отрывистая, хлесткая команда псам, как удар плетью по чутким ушам, и два покорных зверя пружиной срываются в полет.

Ифилайлаэль успел среагировать на нападение, сбивая метательным ножом бросившегося на него пса еще в прыжке, а вот второго, кинувшегося на застывшую в шоке и непонимании Исандрииль, он смог задержать, только подставившись под удар зверю сам. Сцепившиеся в схватке зверь и эльф вместе упали в траву и, рыча, покатились по земле.

- Иф! - перепугано закричала близняшка и бросилась было к брату, но замерла на полпути, понимая, что ничем не сможет ему помочь, и со слезами в круглых от отчаяния глазах обернулась к Енрианфаэлю, сосредоточенно сплетающему какое-то неизвестное ей заклинание. - Дедушка?

Тот, закончив колдовство, выпустил его прямо в остолбеневшую Ису, холодно отчеканив:

- У вас больше нет дедушки. Вы не мои внуки. Не лесные. Я ошибся. Вы дровские отродья, от которых надо было избавиться сразу!

С тихим болезненным стоном Исандрииль без чувств осела на землю. Достав кинжал, Енрианфаэль подошел к эльфийке, несколько долгих мгновений вглядываясь в нее с щемящей тоской и обреченностью, но, все же поборов минутную слабость и нерешительность, уверенно замахнулся, чтобы окончательно оборвать жизнь полукровки. В этот момент в его руку вонзился нож, не позволив завершить смертоносное движение, а следом уже в ключицу синеглазого эльфа впился второй нож, повалив того на землю. Расправившись с псом, окровавленный Ифилайлаэль, одна половина лица которого была полностью обезображена, кинулся на помощь к сестре.

- Малышка! - обеспокоенно позвал Иф, все свои силы вкладывая в исцеление сестры. - Иса! Исандрииль!

Но та не отзывалась, несмотря на все усилия брата, стремительно приобретая мертвенную бледность. Целительский дар не помогал.

- Что ты с ней сделал?! - яростно обернулся близнец к деду, бессильно пытающемуся подняться.

- Отравил. Ты ей уже не поможешь, - с сумасшедшим блеском в глазах зло выдал Енрианфаэль. - Она должна умереть! Вы оба должны умереть! Дурная кровь... Я ошибся... ошибся... ошибся...

Его речь постепенно перешла в бессвязный шепот, в безумии повторяющий одно и то же слово. И без того изуродованное лицо полукровки исказила совсем уж страшная гримаса. Достав последний нож, Иф медленно приблизился к родственнику и опустился перед ним на колени, прожигая жаждущим мщения взглядом.

- Ты праф-ф, у нас-с-с больш-ше нет дедуш-ш-шки, - вкрадчиво прошипел Ифилайлаэль, на миг приобретая в голосе истинный темноэльфийский акцент, и со злорадным предвкушением поднес лезвие к лицу Енрианфаэля.

Даже тренированные воины могут кричать от боли. Енрианфаэль воином не был. Но никто, кроме пугливо разбегающегося лесного зверья и по-дровски мстительного, жестокого внука, не слышал его криков. Слишком далеко в чаще располагалась любимая поляна полукровок.

Их нашли только на следующее утро. Бессознательные растерзанные тела беспорядочно разбросанные на окровавленной траве. Еще дышали только двое полукровок, медленно умирающие: одна от яда, а другой от потери крови. Обнаружившие кровавую сцену эльфы решили, что на них напали бешеные дикие животные. Такое иногда к сожалению случалось.

Исандрииль очнулась лишь на третий день. Ее организм, склонный к целительству, с доставшейся по наследству относительно быстрой дровской регенерацией, сам справился с наколдованным ядом. А вот Ифилайлаэля вылечить пока никому не удавалось, и он постепенно угасал, не желая бороться за жизнь без своей близняшки, в смерть которой поверил еще там, на поляне. Полукровка каким-то образом умудрился поставить блок на любую целительскую магию.

Едва придя в себя и обнаружив брата в столь плачевном состоянии, Иса, преодолевая слабость, переползла на кровать к Ифу, отчаянно вцепившись в него, будто боялась, что он может исчезнуть прямо сейчас.

- Не умирай, пожалуйста, солнышко мое! - взмолилась она, сообразив, что целительная магия не помогает. - Не оставляй меня... Пожалуйста! Солнце, слышишь? Не умирай! Не умирай...

Она повторяла это вновь и вновь, постепенно приходя в отчаяние в тщетных попытках дозваться брата. Но он все же услышал ее. Его ресницы дрогнули, приоткрывая затуманенные болью глаза.

- Солнце! - радостно взвизгнула Исандрииль, заметив, что брат пришел в себя, и потянулась залечить его раны.

- Нет, - с трудом выдохнули его пересохшие губы. - Не надо. Оставь.

- Зачем? - удивилась сестра.

- На память, - отрывисто проговорил брат. - О нем.

- Хорошо, - грустно улыбнулась ему Иса, все-таки проводя ладонью по ранам, чтобы снять воспаление, и вливая в близнеца живительные силы.

Когда в комнату полукровок вошла Оливиалииль, они лежали рядом, обнявшись и задумчиво смотря в никуда, а на Ифе медленно подживали шрамы, навсегда запечатлев на его обезображенном лице память о предательстве деда, не выдержавшего ответственности за давным давно принятое решение сохранить жизнь детям убийцы-дроу.

- Очнулись, - констатировала тетя, и в ее голосе невольно скользнуло сожаление. Словно бы она хотела, чтобы близнецы никогда не приходили в себя.

***

Над лесом царствовала ночь, укутав его цепкими объятиями темноты и усыпив его обитателей. Кроме тех, что с наступлением сумерек лишь просыпались. Но и они вели себя тихо, отчего погрузившаяся в дрему громада сплетенных ветвями деревьев казалась одним огромным затаившимся чудищем. Высоко в чистом небе среди крупного бисера звезд величественно плыло ночное светило, рассеивая над просторами дремучей чащи тусклые лучики света и отражаясь серебристой дорожкой в водах журчащей среди корней мелководной речушки. Тихая, чарующая красотой мелодия, переливаясь оттенками легкой грусти и петляя между древесных стволов, растекалась в ночной тиши далеко от источника своего рождения. От двух близнецов-полукровок, решивших вместо сна насладиться поздней прогулкой.

Исандрииль, перевязав копну косичек широкой лентой и откинув их за спину, чтобы не мешались, сидела на низко нависшей ветке старого разлапистого дерева и, прикрыв глаза, наигрывала на искусно вырезанной флейте, извлекая из нее те самые звуки, что разбавляли ночную тишину. У ног юной эльфийки, прижавшись к ее коленям, устроился прямо на земле Ифилайлаэль, выводя острием ножа на темной коже своей исчерченной узорными шрамами руки замысловатые символы, окрашивающиеся багрянцем крови. Его обычно зеленые глаза в густых сумерках сияли неестественным алым светом, как два ярких уголька в жарком костре.

Внезапно музыка оборвалась на неожиданной ноте. Иф поднял голову и встретился с внимательным взглядом точно таких же, как и у него самого, пугающе-красных глаз.

- Почему ты остановилась, малышка? - с сожалением и любопытством спросил он.

- Ты не правильно рисуешь, солнце мое, - ответила эльфийка и склонилась к брату, проводя пальцем по свежим порезам и стирая их так легко, словно линии на песке. - Это лишнее.

Затем уже по исцеленной коже нежно, едва касаясь прочертила новый виток рисунка, заметив:

- Так будет смотреться красивее.

Повторив лезвием вырисованный сестрой символ, Ифилайлаэль уточнил, глядя на получившийся кровавый узор:

- Так?

Иса с доброй ангельской улыбкой кивнула, вновь берясь за музыкальный инструмент. Близнец несколько кривовато растянул губы в ответ. Он вообще с некоторых пор не умел нормально улыбаться, из-за чего многие шарахались от него в моменты веселья. Почему-то его улыбка казалась им жуткой. И дело было не только в уродующих половину лица шрамах, но еще и в ее кровожадном выражении. Да и само по себе "веселье" у парня было своеобразным, пугающим миролюбивых лесных.

Закончив расчерчивать порезами свою руку, Иф убрал нож, потянулся и встал, устремив на сестру выжидающий взгляд. Он не хотел мешать ей, но она, словно почувствовав его ожидание, сама прекратила игру на флейте. На этот раз музыка не оборвалась на недоигранном аккорде, а плавно затихла на логически завершенном финале.

- Идем домой? - спросил Ифилайлаэль, едва Иса отложила флейту.

- Не хочу, - призналась она.

Брат, понимающе промолчав, опустился рядом с близняшкой на ветку, которая сильнее пригнулась к земле под его весом. Исандрииль тут же обняла парня, положив голову ему на плечо.

- Зачем нам вообще возвращаться? - тоскливо спросила она.

- Не знаю, - чесно ответил Иф. - Незачем.

Смерть Енрианфаэля окончательно превратила полукровок в изгоев. Оказалось, что дед был единственным, кто до самого последнего момента твердо стоял на идее относиться к детям Анхеллинаиль как к обычным лесным, вынуждая и остальных поступать так же. И даже несмотря на то, что истинная причина его смерти так и не раскрылась, после того, как Енрианфаэля не стало, отношение к близнецам резко изменилось. Их и раньше-то не жаловали, а теперь и вовсе позволяли себе проявлять открытую неприязнь. Даже Оливиалииль не могла ничем помочь своим воспитанникам. Вернее, не хотела. Потому что искренне боялась своих племянников. И они это видели, хотя синеглазая изо всех сил старалась не показывать своего страха. Видели по тому, как осуждающе хмурятся ее брови, как неодобрительно кривится лицо, как поспешно отводится в сторону взгляд и губы неслышно шепчут про дурную кровь стоит только близнецам показаться на глаза тети. Оттого они все чаще уходили в дебри леса, пропадая там целыми днями, сутками, а потом и неделями, подальше от родного поселения, где родились и выросли, и где на них опасливо косились, зло перешептывались за спиной и просто ненавидели, боясь, однако, высказать свое мнение неадекватным полукровкам в лицо.

- Может уйдем совсем? - неуверенно протянул Ифилайлаэль.

- А что мы будем делать? - точно таким же тоном поинтересовалась Исандрииль.

Они оба надолго задумались. Как всегда в такие минуты Иф неосознанно теребил в пальцах висящую у него на шее на шнурке темноэльфийскую монету, и вдруг, резко сжав ее, неожиданно предложил:

- А давай искать отца?

Иса заинтересованно приподняла голову с плеча близнеца и тоже взглянула на монету в его пальцах. Им столько гадостей рассказали о дроу и об их отце за всю жизнь, что впору было возненавидеть родителя и его собратьев. Однако полукровки, с самого рождения привыкшие к общественному порицанию, никогда не доверяли мнению родни.

- Давай, - с готовностью согласилась эльфийка.

Они переглянулись и синхронно обернулись назад -- туда, где далеко за деревьями скрывалось поселение лесных.

- А как же тетушка Оливи? - полюбопытствовала Исандрииль.

- Она никогда нас не любила, - философски ответил ей брат.

Девушка согласно кивнула, и близнецы посмотрели теперь уже перед собой -- в противоположную от дома сторону, на расстилающийся перед глазами дикий густой лес.

- А куда мы пойдем? - снова задала вопрос Иса.

Парень пожал плечами и, спустя короткую паузу, простодушно отозвался:

- Вперед.

Сестра пристально заглянула ему в глаза, ласково улыбнулась и доверчиво вложила свою ладонь в его.

- Пойдем, - твердо произнесла она.

- Пойдем, - согласился Ифилайлаэль. Ловко спрыгнул с ветки, помог спуститься близняшке и, крепко держа ее за руку, повел прочь от родного поселения лесных эльфов, где полукровкам никогда не были рады.

Впереди их ждал целый мир. И где-то там, в этом мире, жил их отец, который, возможно, тоже их ждал. По крайней мере, никто не запретит им в это верить. А даже если они не смогут его найти, то хотя бы попутешествуют. Ведь в мире столько всего интересного...

__________________________

Примечания:

1. Кьаал т'айэии - ругательство на языке лесных эльфов.

2. Ииаолы - верховые кошки лесных.

3. Амьиия - оружие в виде плевательной трубки с усыпляющими или парализующими (реже ядовитыми) дротиками.

Комментарии: 11, последний от 11/06/2011. © Copyright Костина Юлия Размещен: 11/06/2010, изменен: 31/05/2011. 53k. Статистика. Рассказ: Фэнтези Эльфы (соавторство)		Ваша оценка:
Аннотация: Продолжение "Выбора дроу". История о детях Шатха и Лин. Получилось довольно жестоко и утрировано. О том, во что могут вырасти дети с дурной наследственностью и неправильным воспитанием.

Костина Юлия : другие произведения.

А давай искать отца?