Серый осенний день. Я выхожу из подъезда. Уставшим взглядом осматриваю опостылевший двор с кучами листьев жёлтого цвета, лежащими то тут, то там. Не терплю людей, закуривающих прямо в лифте, хотя и сам так поступаю раз за разом. Сигарета уже дымиться в зубах, а в плеере играет удивительно глубокий проигрыш Enjoy the Silence. Глубокий вдох свежего воздуха вперемешку с табачным дымом быстро приводят в чувства, заставляя осознать, что всё происходит здесь и сейчас. Последняя чашка кофе, сваренного самолично в турке, ещё напоминает о себе приятным послевкусием.
Я отправляюсь в путь. Моя спортивная сумка, с которой я вот уже пол года как посещаю тренировки, набита оружием, замотанным в грубую полотняную ткань. Спортивный инвентарь брошен дома, равно как и всё лишнее, всё непрактичное и ненужное. Пришлось отказаться даже от любимого балахона, ставшего почти родным. Но капюшон ограничивает угол зрения, и наброшенный на глаза может стать причиной самых худших последствий. Сегодня в 13:00 я так же выкину и сами наушники, так как они станут лишними.
Я уверенной походкой иду через дворы. Сонные и тихие дворы рабочего дня. Редко встречающиеся мне на пути люди ещё и не знают что всё предопределено, что пройдёт совсем немного времени, и не станет больше ничего, ничего из того, к чему они так привыкли.
Под музыку я погружаюсь в воспоминания того, как всё начиналось...
Я прекрасно понимал Вовку в свои двадцать шесть лет ставшего законченным алкоголиком. Я и сам не далеко ушёл от него. Был жаркий летний день, и мы сидели на пустынных трибунах школьного стадиона. Коктейль нагрелся под палящими лучами солнца, а редкий ветер приносил только очередную порцию жара и пыли, мелкие крупицы которой так и норовили попасть в глаза и рот, чтоб потом противно заскрипеть на зубах.
Но, в сущности, нам было плевать на окружающий мир, вместе с погодой как в пустыне, и вместе с людьми, вечно спешащими куда-то. Людьми, которые вдолбили себе в голову, будто бы знают, зачем живут или вовсе предпочитающих не задумываться об этом, дабы не усложнять себе и не без того полную забот и хлопот серую жизнь. Частички людского потока, зовущейся обывателем. Их делишки были так же мелки и серы, как и они сами. Мы с Вовкой давно определили это для себя, хлебнув по разу из того котла, в котором кормятся все ОНИ пожизненно, и если уж не считают для себя это счастьем, то, по крайней мере, определяют это достойной долей для себя.
-Мы мизантропы не нашедшие себя, и постоянно сравнивающие себя с большинством известных нам личностей,- сказал я, после очередного глотка из пластиковой бутылки химического пойла, нарушив минутное молчание.
Он согласно кивнул, и, взяв у меня из рук тёплую бутыль, отправил поток оранжевой смеси, отдалённо напоминавшей апельсин, себе в горло. "Глыть, глыть, глыть..." - услышал я вместо ответа.
-Фу, мерзость,- оценил он,наконец, коктейль, и как её люди каждую неделю пьют? Я вот каждый день пью и никак не привыкну!
Дежурная шутка произнесённая по крайней мере в сто пятидесятый раз не вызвала у меня даже лёгкой ухмылки. Я выжидающе посмотрел на него, в надежде хоть на какие-то комментарии моих слов.
-Что ты хочешь от меня услышать,- вдруг чуть ли не завопил он.- Да! Жизнь дерьмо! Да! Нам не стать такими как хотелось бы уже никогда!..
-Эй! Говори за себя!
-Кого ты обманываешь? - с вековой мудростью и печалью произнёс он,- ты способен изменить только то, что от тебя зависит, но в то же время от тебя не зависит ровным счётом ни-че-го!
Он был прав, и этот факт удручал, как никакой другой. Иметь такой большой потенциал как у нас, быть пожизненно на хорошем счету в школе, а затем и в институте. И не суметь применить свои силы, не суметь реализоваться. Быть выброшенными на обочину жизни. Это было всё про нас. Но мы никогда не винили в происходящем ни государство, в котором жили, ни общество, чьим продуктом мы чуть не стали, ни родителей, заложивших в нас основы морали, словно сея в нас частичку себя. Не реализованную и крайне редко используемую частичку себя...
-Вот бы война,- неожиданно произнёс Вовка.
Я вопросительно посмотрел на него. О всякого рода военных делах я знал только понаслышке, да из многочисленных компьютерных игр, в отличие от самого Вовы, который служил ни много, ни мало в звании лейтенанта.
-А ты что не знал,- неожиданно продолжил он,- ничто не сплачивает людей так, как общая беда, и только в эти минуты проявляются самые светлые, добрые и зачастую потаённые черты личности...
-Ха, на самом деле,- оборвал я ход его рассуждений, перебив как всегда,- да кем бы был Наполеон и Гитлер, да и все остальные подобные им, если бы не война. Кучка закомплексованных моральных уродов! Неудачников по жизни, и не более того!..
Гудок автомобиля вырвал меня из воспоминаний, резко и по живому. Сзади сигналил громадный чёрный Infiniti. Я отскочил на обочину, пропуская его. "Ха, когда всё начнётся, нужно будет расколошматить эту тачку... или какую-нибудь ещё" - подумал я, и от этой мысли почему-то стало невыносимо весело. Такая мелочь в масштабах всего происходящего меня вводила в эйфорию, заставляя идти, не скрывая улыбки от прохожих.
Я вспомнил похожее чувство, когда впервые почувствовал себя частью целого, глобального плана. Я стал частью механизма. Настоящего, ведущего к какой-то цели, всеобъемлющей и по-настоящему стоящей, ради которой нужно было тратить силы, да, чёрт побери, наконец-таки жить! Я знал то, что не знал водитель этой навороченной тачки, считающий себя если не центром вселенной, то, по крайней мере, пупом земли.
Как же это было...
Неожиданная встреча с этим человеком была только началом. Потом я увидел маленькую наклейку в троллейбусе. Она была не больше пачки сигарет, и короткая надпись под портретом Че Гевары гласила: "Революционеры", далее следовал номер телефона, и больше ничего.
Он возник именно тогда, когда я уже не знал что делать, когда смысла я не видел уже ни в чём. Глупые проблемы становились хроническими, а усталость от всего окружающего уже перерастала в рвотные позывы.
В первую встречу я сидел на лавке с обступленным видом рассматривал клубы дыма, что я же выпускал изо рта, и временами тупо пялясь в асфальт. Он подошёл тихо, словно не касаясь земли, осторожно подсел рядом, и заговорил, будто знал меня всю жизнь. Что конкретно он говорил, не имеет значения, главное лишь в том, что он знал, чем меня можно заинтересовать в такой момент, словно прочитав мои мысли.
Прошло немного времени, и я уже начал забывать его, и забыл бы, если бы не надпись "Революционеры". Не задумываясь, был набран номер телефона, а дальше ещё одна встреча, и я даже не удивился, что это был именно он.
Хотя нет, я думал тогда, вернее сказать повторял уже приходящую мне ранее в голову мысль: "Раз уж во мне не нуждается никто, кто мог бы направить мои силы и устремления, волю и разум, на благие дела, то пусть они будут использованы как-то ещё! Моральное удовлетворение должно быть!"
Вскоре вместе со мной на встречи стал ходить и Вовка. И прошло совсем немного времени к нам присоединились ещё пятеро наших общих приятелей, таких же отчаянных, и не нашедших себя в повседневной жизни: Волын, Латинас, Зазулька, Леший и Враг. Меня же стали звать не иначе как Дамбик, а Вовка стал Бубликом, молчаливо смирившись со столь не лестной кличкой.
Первые встречи команды под названием "Закон", которой мы и являлись, став частью программы "ОМЕГА", напоминали больше всего пионерскую игру "Зарница", такой, какой я её себе представлял ранее. Общая физическая подготовка, тактика и стратегия ведения уличного боя с оружием и без, способы выживания в толпе, стрельба, изготовление сильно действующих химических веществ из подручных продуктов, и конечно подрывное дело.
Всё это было бы игрой, если бы в определенный момент не стало таким серьёзным. План города, взятый для примера, стал всё больше напоминать карту ведения боевых действий, исчерченную стрелками и знаками нанесения основного удара по стратегически важным объектам. Речь шла о каких-то новейших взрывных устройствах, невероятно малых по размеру (не больше спичечного коробка), и невероятно мощных, способных стереть с лица земли несколько городских кварталов.
Долгожданный день, которого мы все ждали с нетерпением, наконец-то настал. Это был момент истины, момент в который мы все словно очнулись ото сна, и поняли, а вернее осознали всю серьёзность происходящего, момент благоговейного страха и преисполненности решимостью,... но пока это была только лишь тренировка.
В глухих полях, ранним утром была заложена бомба. Мы удалились на безопасное расстояние, и, глядя с холма, внимательно всматривались в то место, где должен был прозвучать взрыв. Наставник нажал на пульт радио детонатора, и нечто невероятное в мгновение ока раздулось до громадных размеров. Прозрачный шар, более всего напоминающий медузу раскрылся в полусферу диаметром не менее пятисот метров. Он слегка колыхнулся в таком положении, и так же стремительно сжался до размеров одной только точки.
Услышав его слова, я слегка потряс головой, потому что в момент взрыва мне показалось, что я оглох. Ни звука, ни хлопка, вообще ничего не было, а только всюду где был шар, всё было стёрто, оставив только ровную землю, превратившуюся в гладкое зеркало тёмно-синего, почти чёрного цвета...
Я в припрыжку уже бежал к месту нашей встречи. К наиболее безопасному на тот момент участку города, где не должно было произойти ничего. Но людской резонанс вскоре должен был докатиться и до этих мест, но только не сейчас, чуть позже, но не сейчас. Я вспомнил Оксану, как она стала единственным человеком, кому я обмолвился о том, что не стоит быть в городе в этот день. Я предупредил её в память тех светлых чувств и тёплых моментов, что были у нас...
Я часто слышал об этом, но вот столкнулся впервые. Словно какая-то нить во мне не выдержала натяжения и оборвалась или что-то сломалось, так же необратимо как всё в этой жизни. Она уже не могла вызвать у меня тех тёплых чувств, что я испытывал к ней ранее. Я устал бояться, устал сомневаться и ревновать. Последняя капля смогла перевернуть горы, и теперь я стал каменным. Она стояла передо мной, смотрела в мои стеклянные глаза своими, полными слёз и отчаяния. Вьющиеся волосы промокли под дождём, и теперь безвольно свисали на плечи. Губы были сжаты, и подрагивали, словно она собиралась что-то сказать, но не могла или никак не решалась.
-Ты - дурак! Ты понял?! Ты - дурак! - наконец завопила она, переходя на ультразвук, и с размаху попыталась ударить меня телефоном висящем на коротком шнурке.
Я молча перехватил его, и блокировал удар чётко, словно робот. Я даже был рад, что теперь я ничего не чувствую, по крайней мере, так легче и проще.
-Плевать,- процедил я сквозь зубы, и, вернув ей, телефон отправился восвояси.
Я уходил навсегда. Интересно, понимала ли она это в тот момент? Или всё так же думала или даже надеялась, что я не выдержу первым, и позвоню, а может заеду к ней на работу с букетом роз зелёного цвета. И всё! И всё станет как прежде, всё будет как всегда, в ожидании очередной ссоры.
Больше терпеть было не выносимо, попросту из-за отсутствия смысла.
Странно, но сейчас я почему-то подумал о ней. С чего бы это. Мне вдруг стало необходимо узнать в городе она или же всё-таки послушалась моего совета, и безо всяких объяснений уехала на денёк-другой. Я захотел позвонить её, но сдержался, гоня прочь эти мысли.
Все семеро - мы встретились в захудалом парке посреди спального района. Все молчали, никто даже не поздоровался друг с другом. Зазулька без всякого промедления вынул рацию из нагрудного кармана, и немного покопавшись с ней, настроил нужную волну. Было без семи минут час дня. Мы замерли в ожидании стоя вокруг рации находящейся в его руках, и вслушиваясь в тихий, неуверенный треск и шипение радио-эфира. Последний сеанс связи был назначен на 12:55.
"Программа "ОМЕГА", как и запланировано ранее, начнётся в 13:00" - послышался из рации хотя и искаженный, но всё же до боли знакомый голос наставника,- "Группа "Закон" в полном составе готова?" - спросил он.
-Все на месте и готовы к действию,- доложил я.
Треск раздался из рации, и вновь сменился голосом.
"Группа "Сила"?" - вновь спросил он.
Мы удивленно переглянулись. Это значило, что мы всё это время были не единственной группой операции "Омега".
"Мы готовы" - ответил ему такой же молодой и немного сипловатый голос.
"Группа "Рубеж"?"
"В полном составе находиться на заданных точках, и готова приступить к исполнению программы" - опять отрапортовал кто-то такой же, как и мы, но, по всей видимости, обладающий иной задачей, нежели наша.
"Группа "Связь"? Вы как?"
"Были небольшие трудности, но они устранены, и все готовы".
Это был последний рапорт, и после секундной паузы наставник сказал всего одну короткую фразу, и вышел из эфира:
"Программа "ОМЕГА" официально объявлена начатой".
Шума взрывов, как мы и ожидали, не последовало, но мы были твёрдо уверены, что всё пошло именно так как и запланировано.
Задачей нашей группы было уничтожение всех районных отделов внутренних дел вместе с их доброй половиной личного состава. Сначала это были взрывы вакуумных бомб, заложенных в непосредственной близости от них, далее следовала зачистка нами города от разрозненных, не координированных групп патруля. Нашей целью являлись люди в серой форме, все, что попадутся нам на пути. Неожиданная атака, молниеносные схватки, и чёткая мобилизация являлись нашим козырем и пешкой на последней клетке шахматного поля в наших руках.
Цели и задачи остальных групп оставались для нас неизвестными, и о них мы могли только догадываться. Хотя возможность их существования и была скрыта от нас, но подозрения об их существовании ни покидали нас, ни на минуту весь период подготовки.
Наша цель была предельно ясна, и вызывала бурю одобрительных эмоций, которую так тщательно мы прятали под масками каменных лиц видавших виды бойцов. Каждому из нас, хоть однажды, приходилось сталкиваться с нечестностью работы органов, против которых мы и были направлены. Коррупция, злоупотребление служебным положением, не соответствие занимаемой должности, нарушение морально-этических норм служителя закона, бесчестье и посрамление мундира, и многое, многое другое было для нас не пустым звуком, а причиной неплохо поквитаться. Мы знали это не из телевизора или слухов, всё приходилось проходить самим, опасно, жёстко, больно, и почти бессмысленно. Они этого заслужили, и мы все сходились в этом мнении.
Так же мы были должны сеять сумятицу и подстрекать гражданское население на активные действия в возникшей атмосфере беззакония и как следствие безнаказанности. По завершении операции наша группа должна была раствориться в городской суете, скрыв по возможности все признаки нашего существования.
Я раскрыл сумку, Волын и Леший сделали тоже самое. Вовка только надевал бронежилет, в который я предпочёл облачиться ещё дома, спрятав его под просторным пуховиком. Стволы были расчехлены, и выданы в руки строго в соответствии с запросами тех, кто будет ими пользоваться. Редкие прохожие удивлённо косились на нас и, ускоряя шаг, старались поскорее покинуть то место, где группа людей бесцеремонно вооружается средь бела дня.
Бублик получил из моей сумки обрезанный калаш, пару макаровых и боеприпасы, Латинас взял навороченный бельгийский автомат "FN2000 типа bull-pap калибра 5.56 x45 мм", помповый дробовик, и пару осколочных гранат (что же ещё было ожидать от такого пафосного типа как он) отсутствие трофейных боеприпасов его не беспокоило, а стоило бы...
Я же взял автоматическую штурмовую винтовку с оптикой "Винтарь ВР", в простонародье винторез, и макаров с пламегасителем. Что взяли остальные в деталях я не уловил, да и не хотел... не о том были в тот момент мои мысли.
Как и требовали инструкции, мы разошлись в разных направлениях, словно по немому приказу. Где-то за спиной я услышал визг тормозов, и выкрики Волына. Это он остановил проезжающую машину, и уже вышвыривал из неё водителя. Пара ударов прикладом, пришлись в грудь и голову автомобилиста, и вот он уже лежал на асфальте подле своей машины. Серый hyundai дернулся и заглох, потом снова завёлся, и с пробуксовкой сорвался с места, так что из-под колёс повалили клубы серого дыма.
"Ну что ж, Волын раздобыл транспорт, а я и пешком доберусь" - подумал я, и зашагал к тому месту, где ещё недавно располагалось районное отделение милиции, которое и было моей целью.
Взрыв превратил здание в кривое, но всё ж таки подобие полусферы, состоящее из плотно утрамбованных обломков. Вокруг такой аномалии столпилось немало народа, в том числе и люди в серой форме, по всей видимости, служившие здесь, и каким-то чудом или проведением судьбы, избежавшие смерти не находясь внутри. Я спрятался в парке, за облысевшими деревьями и кустарником. Настроил оптику. И взял первого офицера в прицел. Руки подрагивали, но я глубоко вздохнул, выждал паузу в несколько секунд, и...
Три выстрела, и три человека лежат уже на асфальте.
"Хм, а убивать не страшно" - промелькнуло у меня в голове, и я сменил место дислокации. Толпа, увидев павших тревожно зашевелилась, озираясь по сторонам.
"Хлоп! Хлоп!.. Хлоп!",- и снова "Хлоп!",- я методично отстреливал свои живые мишени, без эмоций, без нервов, словно робот, исполняя свою работу, и меняя месторасположения после каждых двух-трёх выстрелов. Спокойно, без суеты, словно прогуливаясь по парку.
Я уничтожал мразь, зная как каждый из них был готов бросить меня в мясорубку судебной системы, и даже не задуматься о том, что губит жизнь ещё молодого человека.
Я не боялся, а скорее ликовал от содеянного. От того, как технично мне удавалось исполнять своё задание, даже не видя смерти как таковой. Оптика всё это скрадывала, оставляя только миг, когда человек стоит, и вот его уже нет. Пока мне ещё не пришлось рассмотреть лики смерти, предсмертные маски застывшие навечно убитых мною.
Кто-то из них стал палить куда попало, кто-то прятался и, выискивая меня, так же стрелял в воздух. Они все были у меня как на ладони, и, сменив магазин, я вновь возобновлял прицельную стрельбу.
"Они сами в чащу, парка не сунутся",- подумал я,- "Они всё ещё надеяться на подмогу, которой не будет, словно слепые котята"...
Как и я, вся наша группа работала, словно отлаженное и хорошо натренированное отделение профессиональных наёмников. И уже к пяти часам вечера, когда на улице стемнело, город погрузился в полнейший хаос. Освещения практически нигде не осталось. Я подливал масла в огонь, стараясь при каждом удобном случае. Я бил витрины, поджигал магазины и рестораны, что встречались мне на пути. Я, наконец, разбил огромный, и наверняка дорогущий porsche, орудуя прикладом, как заправский бейсболист. Те, кто осмелился выйти в это время на улицу, видели меня и моё поведение, и принимались без промедления вторить моим действиям, попутно разграбляя и круша всё на свете. Мобильная и телефонная связь пропала уже с началом операции - наверное, группа "Связь" постаралась. Я не выдержал. Забравшись в магазин компьютерной техники, отыскал комплект спутникового Интернета и наполовину заряженный ноутбук. Я забрался на крышу здания пробираясь в темноте через перевёрнутые стойки и прилавки с разбитой электроникой и расталкивая новоявленных грабителей. Комплект был собран, и настроен. Я вышел в Интернет и с вздохом облегчения обнаружил Оксану в сети. Я быстро набрал послание:
"Поверить не могу, ты в сети! Оставайся дома. Вполне возможно грабежи перекинуться на частные дома и квартиры. Закройте все двери и постарайтесь забаррикадировать окна. Жди моего приезда".
Ответ был незамедлительный:
"Что происходит, пока не выключили свет по телеку говорили всякую белиберду..." - читать не было времени, и я только написал:
"Слушайся меня, не бойся".
Ударом ноги я сбросил комп и все провода с тарелкой вместе с крыши, и, поторопившись, ушел отсюда.
В голове колотилась, словно израненная птица, одна только мысль:
"Четыре группы молодых людей, численностью не более семи человек смогли сделать это! На что же мы способны всё вместе, объединившись всем миром? Изменить всё, разрушить, а затем перестроить, по своему усмотрению, как нам заблагорассудиться!"
Ближе к ночи, народный резонанс нарастал, и происходящее уже не поддавалось никакому осмыслению. Винторез опустел, да и оптика в ночи была слабым подспорьем, потому я обзавёлся найденным в перевёрнутом УАЗике автоматом Калашникова.
Миссия была выполнена!
Оставалась только последняя фаза - скрыться, раствориться в толпе, словно нас никогда и не было.
По широкому проспекту, заполненному брошенными машинами, сквозь огни от бутылок с зажигательной смесью и завалы баррикад пробиралась, просачивалась, а порою и пробивалась жёлтая израненная ГАЗель. Маршрутка!
-Ха! - громко ликовал я,- а ведь живучая тварь! - прокричал я сам себе от прилива эйфории.
Я запрыгнул в неё, отворив дверь на ходу в тот момент, когда она особенно медленно двигалась, лавируя между горящими машинами. Никто из четверых пассажиров не осмелился помешать вооруженному человеку, так неожиданно вторгшемуся во чрево микроавтобуса.
Это были две женщины средних лет, молоденькая девушка, да парень на несколько годков помладше меня. Вид был у них прямо сказать потрёпанный и запуганный, да оно то и понятно, неизвестно что именно им пришлось пережить за последние несколько часов.
-А хрен его знает! - заорал водитель, не отвлекаясь от дороги,- подальше отсюда! Но мост взорван, сам там был. Да и многие выезды из города тоже разворотило!..
"Группа "Рубеж", её работа" - мысленно отметил я для себя.
Женщины запуганным, кроличьим взглядом смотрели на меня, не произнося и звука. Только теперь я заметил, что у одной из них нога была разворочена, и из открытых ран стекая по туфлям, сочилась кровь. Она не стонала, не выдавливала из себя ни звука, только молча следила за всем происходящим, закутавшись в своё пальто. Её бил озноб. Вторая, в кожаном плаще схватила поручень, и держала его так сильно, что костяшки её пальцев побелели и застыли, словно примороженные к трубе. Парень и девушка сидели в конце маршрутки и, пригнувшись, следили за всем происходящим на улице глазами полными ужаса и страха.
Я вколол раненной порцию антибиотика, из своей аптечки, прямо в ногу, и, разорвав остатки колгот, туго забинтовал ногу. Всё это время она так же продолжала молчать как восковая.
-Что случилось? - спросил я у неё.
Она была в шоке, и не могла выдавить из себя ни слова.
-Что произошло с вашей ногой? - повторил я свой вопрос уже более конкретно, но ответа так и не получил.
-Парен! - закричал водитель, я и молодой встрепенулись,- что вообще произошло? Весь город как с ума сошёл!
-Откуда мне знать,- ответил я и уселся на сиденье перед самой дверью. Оружие, по всей видимости, здесь было только у меня,- слушай меня внимательно как выехать из города!..
Я указывал дорогу по направлению к дому Оксаны, который стоял возле узкой и мало кому известной, и от того заброшенной дороги из города. Я не на шутку опасался за неё, и никогда бы не простил себе, если бы с ней что-то случилось. Я так и не смог перестать любить её, как не смог победить свою природу...
По дороге пришлось пустить калаш в ход, припугивая желающих проехаться с нами. И только однажды я выстрелил из макарова, когда магазин автомата опустел, а в маршрутку вторгался озверевший человек. Я попал в скулу бритому на-лысо пареньку, он взвизгнул, и свалился с помоста ГАЗели. Только сейчас я увидел смерть не на расстоянии или в оптический прицел, а в непосредственной близости от меня. Блевать было нечем, но меня стошнило собственной желчью прямо на пол салона. Представить себе, на сколько пуста и отвратительна насильственная смерть я никак не мог, и от того чувство безысходности и поистине необратимости содеянного впились занозами в мой разум. Навсегда.
Вскоре я был на месте. Она послушалась меня, и сделала все, так как я и написал в сообщении. Оранжевая маршрутка продолжила своё движение прочь из города, а я остался здесь, в её доме, вместе с нею...
ХРОНИКИ.
ИТОГИ ПРОШЕДШЕГО ДНЯ.
Латинас - член группы "Закон" - найден мёртвым, с ранением в живот не совместимым с жизнью.
Исполняя задание, был ранен. Пуля прострелила броню. Он долго убегал, ещё не поняв, насколько опасно ранение. Пуля пробила печень. Его преследовали двое. Он завалился на асфальт, отперевшись спиной в стену дома, и продолжал отстреливаться. В такой позе он и был найден.
Бублик - член группы "Закон" - о ходе исполнения задания ничего не известно.
Жив. В настоящий момент лечится в наркологическом диспансере от алкогольной зависимости.
Зазулька и Леший - члены группы "Закон" - найдены мёртвыми, с ранениями не совместимыми с жизнью в результате взрыва осколочной гранаты.
В ходе выполнения задания были вынуждены отступать в жилые дома. Оказавшись запертыми, подорвали гранату, унеся с собою жизни четверых сотрудников милиции.
Волын, Враг - члены группы "Закон" - пропали без вести, судьба неизвестна. Равно как и полные составы групп "Сила", "Рубеж" и "Связь".
Беспорядки в городе были прекращены спустя три дня за счёт введения в город вооруженных сил государства.
Подобные акции, равного масштаба были проведены в двенадцати крупных городах страны в то же время. Ответственность за них не взяла, ни одна из крупных террористических организаций...