Как-то идущий шел по пустыне, изнемогая от усталости и жажды. Фляга его была пуста, а в голове и вокруг нее роились неугомонные стаи мрачных мыслей. Брел он медленно уже которые сутки. Спал, где придется, поскольку не было особой разницы между одним местом и точно таким же за километр от него.
Идущий не знал, куда он идет и даже не догадывался. Он не представлял себе, откуда держит путь, и в каких землях его ждет остановка. У него была пара ног, чтобы идти. У него была голова, но никто не научил его думать. Поэтому он просто шел, мечтая об оазисе холодной пресной воды. В который раз идущий откручивал крышку фляги и жадно примыкал сухими потрескавшимися губами к горлышку, но не единой капли не попадало на язык, поэтому он однажды перестал верить в чудо. Так и шел он, перебирая ноги под ярким неутомимым солнцем, подгоняемый теплым песчаным ветром и безумной жаждой.
Спустя какое-то время, которому идущий старательно вел счет, жажда стала совершенно невыносимой (по крайней мере, так казалось идущему). Он остановился и оглядел местность вокруг себя, но в ней не было ничего нового. Пустыня не претерпела никаких изменений. Идущему показалось, что сколько бы он уже не шел и сколько бы километров пути еще не предстояло пройти, он не сдвинулся ровным счетом ни на шаг. Все осталось точно таким же, как и было когда-то, да и он сам, идущий, не изменился, разве что тело его стало подобно сухофрукту.
Над головой остановившегося идущего пролетела муха. Она несколько раз очертила над ним незамысловатые пируэты, а затем присела на его руке - как если бы нашла то, что искала. Идущий давно не замечал на своем бессмысленном пути никаких божьих тварей. Он уже давно перестал что либо замечать, преисполненный день и ночь жалости к самому себе. Муха затаилась на истощенной руке идущего, не проявляя никаких признаков жизни. Идущий занес ладонь в трети метра от насекомого и сухим хлопком оглушил тварь. Крошечные мушиные лапки беспомощно шевелились, крылышки были смяты без всякой надежды на дальнейший полет.
Идущий вспомнил, что давно ничего не ел и проглотил муху. Вслед за этим пришло воспоминание об утраченном уже чувстве голода, а вслед за ним и сам неистовый голод. Идущий скрючился и в страшных муках повалился наземь. Местный ветер рассказывал, что на этом же месте, не вставая, идущий умер, а его тело вскоре стало частью песка, пылью растворившись в нем.
Иногда капля пота на руке способна спасти одну маленькую жизнь, но чаще всего отнимает ее у того, кто считает руку и пот на ней своей собственностью. Тот, кто считает что-то "своим" обязательно потеряет себя. Тот, кому это незнакомо, даже умирая ни с чем не расстается.