Мне вновь почудился страх, и сердце затрепетало, словно крылья измученной пташки, которая не смогла добраться до небес.
- Конечно, только не вздумай тащить его к воде, поняла, долгоносик!
Улыбка ребенка, которому пообещали показать фокус, ускользающий прозрачный взгляд, в котором так хотелось спрятаться и настигающая мысль об одиночестве: не исполненное желание.
Я физически ощутила, что за одну ночь тело постарело лет на пяток. Казалось, что пол под ногами через долю секунду обернется в пыль и придется покинуть твердую устойчивость. Но самым унизительным оказался страх, который снедал мое сердце с каждым следующим его ударом. Я сильно сжала кулаки и глубоко вздохнула. Настолько мне было противно от самой себя.
Я прямо посмотрела в лицо девушке, которая жестом предложила сесть на элегантное кресло, находившееся на сцене и, делая незамедлительный шаг вперед, я мельком обратила свой взгляд в зал, разыскивая, среди незнакомых лиц Иена. Ной уже внимательно слушал рассказ той самой мисс, которая и вручила мне злополучный приз. Вспомнив неприятный момент, я запнулась, но вовремя скоординировала собственные движения. Однако в следующий миг случилось то, чего я так боялась.
- Все я загадала! - звонкий детский голос, разнесшийся по поляне.
- Эй, долгоносик, мы так не договаривались!
Мои глаза расширились.
- Нет, - прошептала я, - только не сейчас.
Я выдержала взгляд его изумрудных глаз, но мысленно отчитала себя - его глаза блестели, и все, что он говорил, было в высшей степени логично и убедительно.
- Ну и, как ты объяснишь это родителям? - изрек он, приглаживая влажные волосы, а я стыдливо потупила взгляд.
- Я же быстро вернулась, - нервничая, прокомментировала я.
- Какая незадача, - заметил он безжизненным голосом.
- Ты ведь не расскажешь, - с мольбой в голосе я подняла на него глаза и тут же пожалела о совершенном проступке: лицо его побагровело от гнева.
Он резко вскинул голову и раздраженно бросил:
- Ты хоть представляешь, что могло произойти!
В одно мгновение мир обрел багровый оттенок, таивший в себе горе, такой силы, что пропадало желание жить. Сразу захотелось уткнуться лицом в ладони и взвыть от обессиливающего отчаяния, но я до сих пор не сделала этого - передо мной все еще стояло его лицо, вымазанное сажей, сгоревшие и ободранные до крови руки, изумрудные глаза, пылающие желанием выжить.
Глаза Ноя сузились, и он осторожно спросил:
- Кейт, с тобой все хорошо?
Нет, со мной не все было хорошо. Меня захлестнуло отчаяние, такое, что не продохнуть. От безысходности и беспричинной тоски, опустошающей душу...
Мечты, до которых нельзя дотянуться. Судьбы, которые нельзя изменить. И долг, который тяжким грузом ложился на мои плечи: всегда, везде.
Моя нижняя губа задрожала, и я ощутила на себе его обескураженный взгляд.
- Кейт? - вновь переспросил он.
- Да, все хорошо.
Усевшись рядом со своим юным напарником по несчастью, я попыталась сделать такое же серьезное выражение лица, как и у него. Однако пришлось сделать нечеловеческое усилие над собственными эмоциями: было слишком забавно наблюдать за тем, как он молча кивает и изредка дает полные ответы на вопросы девушке по имени Клара.
Я немного задумалась, наблюдая за ними, поэтому, когда задали вопрос мне, я не сразу отреагировала, правда тут же приступила к объяснению.
- Вот как, - сказала Клара, - а кто был автором столь проработанной сюжетной линией, которую вы разыгрывали?
- На самом деле сюжет был позаимствован из одного популярного зарубежного сериала, который вскоре должен выйти на экраны Америки, - ответил Ной, немного расслабившись: морщины на лбу разгладились, линия рта прежде каменно-твердая смягчилась и он смог позволить себе легкую улыбку.
- Интересно, даже мне стало страшно, когда ты так резко ударил свою напарницу по щеке, кстати, кто эта дьявольски завораживающая особа? - спросила она, переводя свой надменный взгляд в мою сторону. Похоже она не питала ко мне теплых чувств, либо - я даже не хотела об этом думать - она смогла узнать меня под дизайнерской работой Ноя.
- Какое традиционное знакомство, - сказала я, склонив голову набок, показывая, что полностью состою с ней в разговоре, - Вы со всеми так разговариваете?
Ее глаза сузились, и она с мерзкой ухмылкой на лице ответила:
- Нет. В том-то и проблема.
Ной нахмурил брови, а я просто кивнула и продолжила:
- Я Кейт Маримура, рада с Вами познакомиться.
- Маримура, - сказала она, приподнимая одну из своих перекрашенных бровей, - разве это не японская фамилия?
Я улыбнулась:
- Верно. Это мой полный псевдоним, настоящее имя хранится в списках Universal Pictures, на данный момент.
- К чему же такая скрытность?
Я пожала плечами:
- На то есть особые причины.
- И Вы не хотите поделиться?
Я промолчала.
- Ну что же, - продолжила она, - могу я называть Вас по имени? - спросила она, на что я утвердительно кивнула.
- Тогда, скажите Кейт, Вы американка, у Вас странный акцент?
Меня нисколько не удивил враждебный тон, с которым она обращалась ко мне - в этой стране относятся хорошо только к избранным - и все же я была несколько разочарована.
- Нет.
- Нет, Вы не американка? - переспросила она.
- Нет, я не американка.
Я задумалась и не спешила с ответом. А вот Клара, похоже, испытывала удовольствие оттого, что я отнеслась к этому вопросу с таким трепетом.
- Кейт из России, - ответил за меня Ной, глядя на нее, оценивая ее реакцию.
- Клара, а Вас так интересует ее происхождение, мне кажется, остальным гостям этого вечера было бы интересно другое, нежели личная жизнь человека, совершенно незнакомого им ранее.
Я расхохоталась, и мой голос разнесся по всему залу, а Ной в свою очередь, повернувшись ко мне в пол оборота, продемонстрировал на пальцах знак победы.
- Чего ты смеешься, - не выдержал он, - я же все правильно сказал. Пододвинувшись ко мне еще ближе, он на ухо прошептал: "Мир с облегчением вернулся на круги своя".
Мы молча посмотрели друг на друга и одновременно подмигнули, как будто понимали все без слов. И тут я поняла, что усталость попросту застилала мне глаза, и я обрела нового друга, но главный плюс заключался в его непосредственной верности.
Нам задали еще несколько вопросов, схожих по тем, что задавали и предыдущим парам, выступавшим до нас, поэтому мы с готовностью выдавали не односложные ответы. Однако когда нас попросили продемонстрировать своевольный момент из нашей сценки, мы немного удивились.
- Вы наверняка долго репетировали, а смогли бы вы сыграть без подготовки?
- Думаю, в этом нет необходимости Клара, - начал, было, Ной, но я поспешно перебила.
- Я не против, - сказала я, - но раз Ной отказывается, могу сыграть лишь я одна.
Ной посмотрел на меня с толикой сомнения, но быстро успокоился, вспомнив о фокусе, который мы так и не успели показать.
Без начала и завершения какой-либо темы - определенно невозможно для новичка, да и для талантливого режиссера было бы загвоздкой не на один час. Мое сознание истончилось, и я почувствовала укол усталости. С моей стороны было полнейшей глупостью соглашаться на подобную авантюру, но...
Но я уже не слушала. Колени подкосились, руки ослабли, а глаза подделись серой дымкой. Я смотрела на лицо из ночного кошмара, из прекрасной любимой сказки. Медленно, не зная, чего ожидать - да и наплевать, что будет дальше, - заставила губы произнести слова, старательно выговаривая каждый слог.
Но голоса не прозвучало - я просто пролепетала одними губами.
Реакция тревоги не зря давала о себе знать последние несколько дней: наступило время непроглядной тьмы. В этот момент моя голова стала чистой, как лист бумаги, и я могла только плыть по равномерному течению отголоска из далекого прошлого...
- Вернись, не оставляй меня одну! - я все стояла на коленях, вцепившись в землю и разве что не воя от отчаяния и тоски.
Все кончилось...
Я поднял взгляд к высокому небу и рухнула ничком.
***
Десятью годами ранее.
Вкус смерти пронизывает насквозь, и ты чувствуешь его горький привкус до самого последнего вздоха. Я отчетливо знаю это жжение в груди, будто сама тьма пожирает тебя изнутри и выбраться из цепочки смерти практически невозможно. В этот момент хочется лишь одного: забыть всех и вся и остаться бездушной куклой, даже если после этого меня ждал бы костер. По щеке делала свой первый забег прохладная зеркальная слеза, затем еще и еще, и это продолжалось до тех пор, пока я не начинала понимать, что жидкость застилает темной пеленой глаза, и что все это не сон, посланный мне в наказание.
Мне так хотелось сбросить бремя прошлого, освободить от гнетущей душу пытки навсегда. Но невозможно отвернуться от прошлого и заставить собственное тело сделать шаг вперед. Я так хотела утешения, прощения, чтобы кто-то помог идти дальше, даже если это окажется таким же недостижимым призрачным сном: полетом в космос.
Улыбка призрака, улыбка из далекого прошлого, пропитанная горечью и смертью:
- Разве ты не знала, что все начинается со сна?
Верно, да вот только даже сон не сможет воплотить эфемерную мечту. Наверное, все оттого что у меня не стало ее, после того, как за ним закрылась дверь. Руки, которые дарили столько нежности и тепла помогли выбраться наружу от огненного порождения - дьявол на Земле.
Я до сих пор помнила едкий запах дыма и то, с какой неимоверной силой жгла боль, охватившая все тело. И только боль помогала возвращаться из царства забытья, да только хотелось иного состояния: умереть и не страдать. Я ощущала запах его горевшей плоти, ведь он нес меня на руках, и я слышала его безумные крики, совершенно непроизвольные, когда он делал свой крохотный последующий шаг: мысль о спасение гнала его вперед и придавала сил и решимости.
Я почувствовала дуновение ветра и, наконец, решилась открыть глаза - спасительный воздух поступал в измученные легкие, а кровь все так же продолжала жечь. Дрожащими руками он поставил меня на землю, и я почти, что в бессознательном состоянии прокатилась по земле.
- Братик, - прохрипела я.
Он резко обернулся и в ужасе уставился на меня.
- Мама, папа..., - на глаза вновь выступили слезы, и я протягивала свою побагровевшую и израненную огнем руку.
На мгновение мне показалось, что он умер, но нет, осторожным медленным движением он повернулся в сторону огромного костра, в который превратился наш дом, который стал огненным пепелищем. Его глаза расширились, и он отступил назад, словно только что ослеп.
- Мой блокнот, - прошептал он.
- Братик, мне страшно, - всхлипывая, пожаловалась я.
Он стал гасить пламя на рукаве своей рубашки и с сожалением посмотрел на меня, а я все так же продолжала кричать от той невыносимой агонии, пробиравшейся сквозь меня, раздирающая на части все мое естество.
- Помоги, пожалуйста, - умоляла я. - Помогите, хоть кто-нибудь!
Мои слова можно было с трудом разобрать, но с каждым новым выкриком я надеялась, что кто-то все же придет, что, несмотря на адскую боль, подмога была уже близка.
- Прости, - проговорил он.
Я подняла на него свои заплаканные глаза и поняла то, чего он так хотел:
- Нет, - закричала я, поднимая измученную обгоревшую плоть, - нет, не надо, умоляю тебя!
Я закашляла и изо рта потекла маленькая струйка крови: немножко мне осталось до конца. Я приподнялась и меня охватила неистовая боль, но я не собиралась сдаваться и начала ползти к нему.
- Нет, не уходи! Ты не можешь бросить меня одну! - я пыталась докричаться до остатков его разума, но бесполезно, заглянув в его глаза, я поняла: мой брат уже проиграл битву с собственными демонами души.
Из его почерневших губ доносились слова, которые по кусочкам раздирали всю меня:
- Не отчаивайся.... Помнишь, на берегу, я уже говорил тебе...
Он сделал шаг к только что всполохнувшей двери, и я в бреду закачала головой.
...все начинается со сна.
- Нет! Я не хочу такого сна. Я хочу только тебя, не хочу, что бы ты куда-то уходил.
- Обещай! - прошептал он.
- Нет, я прокляну себя, если ты сделаешь это, не смей!
- Ты такая хорошенькая. Я всегда любил тебя долгоносик, но там, в этой разрушенной идиллии моя мечта: внутри все мои работы.
Я не могла, я больше не могла: было очень больно. Я не могла добраться до него! Хватаясь за воздух, я всеми силами пыталась дотянуться до него.
- Ты напишешь новые. В миллионы раз лучше предыдущих! Я люблю тебя, я люблю тебя, слышишь, я люблю тебя!
Я дергалась на ступеньках, пытаясь сказать хоть что-то отдаленно напоминающие мысли благоразумного человека.
- Я люблю тебя, - шептал он и с каждым следующим словосочетанием делал шаг в горящий дом, - я люблю тебя, - его глаза заблестели от слез, - я люблю тебя...
И он отвернулся, кинулся за своей мечтой, мечтой, которая была невыполнима, в которую не верили ни он, ни я.
Сквозь ночную рубашку сочилась кровь, и в ту минуту, когда я подумала, что он все же может выйти оттуда, огненная крыша полностью провалилась. Я смотрела на это широко раскрытыми глазами и вспоминала, как позволила закрыться этой чертовой двери.
Меня пробирал ужас, и я пыталась воссоздать в голове образ улыбающегося призрака, оставившего меня.
- Братик, - пробормотала я.
Искры взметнулись в ночное небо, унося с собой жизни, забирая мою душу. Я осталась в живых - потерянная и бездушная, навсегда.
Я повернулась на бок, и меня ослепил луч света, пробивающийся сквозь плотные золотые занавески.
- Плевать, хотела она того или нет!
Прикрыв рукой глаза, я тут же отдернула руку - головная боль, очередное мучение. Я попыталась встать и немедленно опустилась обратно со стоном.
- Да пошел ты! - выругался Иен.
Он зашел в мою комнату и, увидев, что я бодрствую, нахмурился.
- Как ты? - с волнением спросил он.
Я слабо улыбнулась в ответ.
- Врачи сказали, что это обычное перенапряжение, да и смена климата сыграла не маловажную роль. Все будет отлично, вот увидишь, - Иен ободряюще улыбнулся и потянул меня за руку, чтобы я смогла принять сидячее положение.
- Отлично, говоришь...
- Сегодня прекрасная погода, но сегодня тебе лучше отлежаться, - жизнерадостно проговорил он.
Помолчав, я ответила:
- Знаешь, сегодня мне приснился сон.
- Здорово, и о чем же?
- Я вспомнила ночь моего дня рождения.
-...
Я опустила голову и сосредоточенно стала наблюдать за невидимой пылью - глупое занятие, но я просто не знала, о чем еще могу с ним поговорить. Мне все еще было страшно, будто бы я заново пережила ту роковую ночь. Мои виски пульсировали, а сердце стучало в бешеном ритме - любой профессиональный скрипач, держа меня за руку, явно высказался бы лучше всякого врача: нестабильность.
- Я ужасная обуза, правда?
- Забудь об этом сейчас же, поняла! - яростно приказал он. - В том, что случилось, нет твоей вины.
Я постаралась дружелюбно улыбнуться, хотя прекрасно понимала, что не смогу поднять уголки окаменевших губ.
- С кем ты только что говорил?
Иен отвернулся:
- А что, не догадываешься? Я разговаривал с Михаэлем.
- Вот как.
- Черт! - он горько выругался, но попытался сохранить самообладание и глубоко вздохнул. - Когда ты последний раз принимала лекарства?
Я откинулась на подушки и дотронулась кончиками пальцев его руки. Широкая и теплая, она слегка дернулась от моего внезапного прикосновения, и я даже подумала, что он испугался меня, но я ошиблась, через секунду он сжал мою руку, крепко, и больше не выпустил. И от этого легкого чувства растекающегося внутри, меня выворачивало наизнанку.
Была в этом человека частичка упоения: лишь с ним одним я могла прочувствовать всю полноту жизни, которая казалась давно забытой. Иногда мне думалось, что это моя судьба: красная ленточка, предназначенная судьбой, и лишь с ним не дано мне знать одиночества.
Задыхаясь и проклиная собственную сентиментальность, я лежала, и безуспешно пыталась втянуть обратно сочащиеся сквозь сомкнутые ресницы слезы.
- Котенок...
- Я не могу...
- Почему? - перебил он с видом мученика. - С чего ты решила, что жизнь уже закончена?
- Потому что моя жизнь - это короткий отрезок времени, именно поэтому я и разрываю все связи. Понимаешь? Это больно. Больно понимать и осознавать, что ты в любой момент можешь заснуть и не проснуться. Понимать, что каждый вздох может оказаться последним.
- Значит, вот о чем говорил Михаэль.... Это действительно правда?
Я кивнула:
- Каждый день меня пытаются найти. Неважно кто, либо старые знакомые, либо бывшие друзья. Расставаться больно, поэтому я разрываю связи, поэтому хочу остаться одна.
- Безумие! - воскликнул он. - Тебя вылечат!
- Не неси чепухи. Я стучалась во все двери, принимала всевозможные лекарства. Таблетки не помогают, а значит вывод один. Когда я прихожу к специалисту, все поголовно мотают головой в противоположную сторону и заявляют: "Вы ведь сами все прекрасно понимаете и знаете об этом лучше остальных". Далее мне прописывают все те же препараты и указывают на выход, мол идите, отдыхайте.
- Значит, ты сдаешься на полпути?
Я одарила его хитрой улыбкой:
- Нет, я просто знаю исход.
- Неужели?
Я промолчала, потому что знала, что последует далее и продолжать разговор, который повторяется изо дня в день попросту бессмысленно.
Мимолетное замешательство и в тот же миг с легкой улыбкой на лице он поворачивается в мою сторону и осторожным, почти нежным движением руки, отбросил челку со лба.
- Давай заключим пари, - предложил он.
Невозможно, полный абсурд.
- Бросим жребий, - продолжил он и вынул из кармана монетку. - Если выиграю я, ты будешь бороться, если ты...
- Сама решу.
- Если тебе так удобно.
Я кивнула в знак согласия.
- Играем!
Иен подкинул монету, и, пока она была в воздухе, я сказала:
- Решка.
- Я выиграл! - сказал он, даже не улыбнувшись, ловя денежку и засовывая ее обратно.
Я приподняла бровь.
- Значит, по рукам? - сказал он вставая.
- Выходит так, - сказала я.
- Неужто я настолько ненадежен с виду?! Да я бы умер, лишь бы с тобой ничего не случилось!
Я рассмеялась:
- Хорошо, - согласилась я.
Но не долго я тешила себя в легкой полудреме с близким человеком.
До ушей дошел заносчивый и зловредный звук будильника - казалась, что его изготовитель был отменным мазохистом, если смог придти к такому умозаключению: создать столь отвратную симфонию. Мою личную симфонию смерти.
- Это..., - прошептал он.
- Кажется тебе пора.
- Уже выгоняешь меня?
- Тебе пора, - повторила я.
- Ну-ну, - проворковал он с нескрываемой улыбкой. - Ах, да, - он повернулся на каблуке в мою сторону, - прости, но я не смог сдержать данного обещания.
- Ты о чем?
- Я решил поделиться своим клипом со Стефани, - заявил он.
- Ты что? - потрясенно спросила я.
- Ну, я же должен продвигать тебя в шоу-бизнес Америки.
Неожиданно для самой себя я застыла и в ужасе прошептала:
- Только не говори, что ты отдал диск с моими клипами!
- На самом деле я так и сделал, но поделился видеозаписями не только с Майер, - заметил он. - Я же "скупщик алмазов" или как ты меня любишь называть, а значит должен знать свое нелегкое ремесло, не находишь?
- Ты невозможен..., - прошептала я, перекатываясь на бок, чтобы взять с тумбочки часы.
- Почему же? Я с самого начала планировал поступить подобным образом, но, честно, не рассчитывал, что у тебя снова случится обморок.
Я натянула рубаху в дополнении к шортам и хотела было встать, но ноги совершенно не слушались и я слегка пошатнулась, Иену пришлось поддержать меня, чтобы я окончательно не упала. Кое-как проковыляв до ближайшего кресла, я стала растирать окаменевшие ноги. Так часто происходило, когда у меня случались приступы, поэтому представить нечто иное было трудно. Скорее я просто привыкла к подобному состоянию.
- Пожалуй, я все же побуду у тебя сегодня, - заявил Иен, стаскивая через голову пиджак, отчего его чернее волосы спутались в художественном беспорядке.
Я обреченно вздохнула и покачала головой:
- Кому ты еще сбагрил мое видео?
- Нескольким режиссером, включая того, который планирует снимать сиквел к Сумеречной Саге.
- Сиквел? - переспросила я. - Я думала, что всю Сагу давно экранизировали.
- В этом году будет десять лет с создания самой идеи о смертной девушке и ее возлюбленном вампире, - пояснил он. - Здесь слишком много помешанных на данной тематике, чтобы пропускать схожую дату.
- И то верно, - пробубнила я.
- Я принесу лекарства, - пробормотал он.
Его голос все еще отзывался в моих ушах, будто эхо прославленных легенд не умолкало в сердце, и краем глаза я заметила, как потемнело выражение его лица. Должно быть, он тоже боялся, только я никак не могла взять в толк чего именно.
Моей скорой смерти?
Возможно, было и такое. Он редко приезжал в Россию, поэтому, когда нам выдавались свободные вечера и мы могли побыть вместе, оказывалось так, что разговаривать было не о чем. Скорее мы оба несли чепуху. Не все ли равно о чем мы беседуем?
За прошедший год мы сблизились больше, чем положено закадычным друзьям. Он был вдвое старше меня, но порой случались мгновения, в которых таился намек на возможность более тесных отношений, нежели обычная дружба.
В тот вечер мы сидели совсем близко друг к другу и просто перебрасывались словами, вслушиваясь в звуки ночи. Нам всегда было легко и хорошо, и наверняка оба задумывались: "Не прочь бы выяснить, что между нами происходит?". Я знала точно только одно - обычной дружбой это вряд ли можно было назвать.
Мы сходились в определенные дни и в определенное время. И это под час сильно раздражало. Мне хотелось его компании - у меня было немного друзей, которых можно было по пальцам пересчитать только потому, что я была слишком занятой личностью, а уж, если пересмотреть вопрос о том, кто из них настоящий друг, то круг сузился до трех. У меня всегда был плотный график, и агенты часто корили за отсутствие достойного человеческого отдыха. Однако меня вполне устраивал мой образ жизни: я вкладывала в свою игру душу и всю себя, за что и получила непоколебимую статистику в рейтингах российского кино. Мое упорство привело к той самой цели, которую большинство теряют спустя месяц.
Однако жестокая реальность все равно продолжала существовать, и не было в ней никакого альтернативного исключения.
Все сказки, которые старшие с раннего возраста впихивали в нашу головку, оказались поистине слащавой бессмыслицей, и теперь, я могла пересказать каждую из них на свой лад. Один большой плюс в моих повествованиях был бы в том, что я никогда бы не приукрасила эпопею жизни.
Диагноз, который нельзя опровергнуть:рак мозга.
Я узнала об этом с полгода назад, когда проходили съемки в Петербурге. Я помню, как всю неделю меня мучила головная боль, а по прошествию месяца я обратилась к специалисту.
Тогда журналисты исписали, казалось бы, каждый свободный лист бумаги, находившейся в издательстве. Повсюду были развешаны таблоиды с этим известием, Интернет до сих пор кишит этой новостью.
Я же в отличие ото всех скрывала все свои человеческие истязания за собственной маской. С улыбкой на лице убеждала, что меня обязательно вылечат и все будет как в старые добрые времена. Удивительное время, за которое я научилась лгать самой себе и принимать со счастливым выражением лица ложь посторонних.
Должно быть, я действительно ужасна: потому что я любила ложь.
Я едва слушала внутреннюю справедливость и была непринужденна в беседе с врачами. В глубине души я знала, что все когда-нибудь обернется именно так. Начиная с ночи моего дня рождения, когда пожар унес жизнь моей семьи: этого следовало ожидать.
Самой смешной была легкая надежда, которая не изменяла мне и поныне. Все говорят, если все плохо сейчас, то потом все будет обязательно хорошо: ты будешь счастлива.
А вскоре приходишь к выводу, что, возможно, счастье давным-давно пролетело, и оно было тогда, в далеком счастливом детстве, а сейчас я просто отрабатываю судьбе должок.
Мои мысли прервал раздражительный голос Иена:
- Проклятье, ты что, так и не разобрала чемоданы разгильдяйка?
- Чего ты злишься? - с улыбкой спросила я. - Сам ведь утащил меня на вечеринку!
- Кстати о вечеринки, ничего не хочешь мне рассказать? - он бросил на меня ехидный взгляд, на что я просто отвернулась.
- Ну и? - продолжал он.
- Что бы ты сделал, если бы к тебе полез с поцелуями незнакомец, дружелюбно пожал ему руку?
- Возможно. Похоже, его забавляла эта тема разговора, потому что с каждой секундой улыбка на его лице становилась все шире.
- Ну да, - наконец выговорила я, заливаясь краской, - я немного зацепила мужское достоинство этого парня.
- Ты "что"? - вновь переспросил он, будто не веря собственному слуху.
Иен откровенно расхохотался, а я смущенно произнесла:
- Я хочу сказать, что это вышло непроизвольно.
- Это уж точно. Ты в курсе, что чуть не лишила Тейлора Лотнера возможности стать отцом. Не переживай котенок, Лотнер весьма дружелюбная личность, так что вряд ли он будет рыскать по всему Лос-Анджелесу, чтобы отомстить за столь деликатное унижение.
- И на том спасибо, - сквозь зубы процедила я.
- Не будь занудой, - сказал он и пристроился рядом с бутылкой питьевой воды и аптечкой, порывшись в которой, добыл две таблетки и протянул вместе с бутылкой.
- Спасибо... Именно это мне и было нужно.
- Разве тебя не настораживает то, что случилось.
- Нет, это значит, что я попросту удвою дозу лекарства, а значит и буду чаще ставить будильник, - я кивнула на тумбочку, на которой стояли часы, и откинула голову, чтобы полностью расслабиться.
- Быть может, тебе следовало бы переговорить с Михаэлем, он лучше разбирается в этом.
Я отрицательно покачала головой:
- Не хочу впутывать еще и его сюда.
- Ну раз ты меня не слушаешь, то я буду самым назойливым образом пытать тебя своим присутствием, может тогда капля разума появится.