- Не дождетесь!! - взвизгнул из темноты высокий истеричный голос. Женский что ли?
- Выходи, поганая скотина!!! - снова возопил рыцарь после минутного замешательства.
- Почему это "скотина"? - из пещеры высунулась донельзя оскорбленная бородавчатая морда размером с пол-лошади и начала, близоруко щуря глазищи, присматриваться к своему противнику. - Ты, вообще, рыцарь ли? А то что-то никакого уважения к сопернику не наблюдается. Всякий придурок железяки нацепит и норовит копьем тыкнуть. Сортируй вас тут своими силами!
Голос дракона, полный праведного гнева, менялся от мощного баса до тоненького фальцета, что вместе с огромным количеством прыщей, усеявших зеленую кожу чудовища, наводило на определенные размышления о возрасте нашего противника. Трисси, пользуясь моментом, намертво прилипла к моему плечу. Похоже, происходящее приводило ее в состояние эйфории. Девица постанывала от восторга и сладко причмокивала.
- Сейчас они как сцепятся, - мурлыкающий голос Трисси был полон надежды.
И действительно, сэр Квикс снова вернулся на проторенный путь:
- Сдавайся, гад бессовестный!
- Ну вот, теперь еще и "гад"! - в голосе дракона послышались трагические интонации. - Совести у тебя нет, так обращаешься с благороднейшим существом.
- Это ты - благороднейший?! - доспехи рыцаря загудели от смеха как огромный барабан.
- Да, я!!! - чудище снова сорвалось на фальцет. - Да будет тебе известно, невежа, что я происхожу из древнего и знатного рода королевских верховых драконов. Мой прапрадед, Бутеркуп Золотая Чешуя за верную службу и ратные подвиги был пожалован роскошным седлом и гербом с девизом. Сам король Кирмекост Хромой составил этот девиз! Моя бабка Расцилия Изумрудная удостоилась хвалебной песни за героизм, проявленный при осаде Северного Танквика. Она, будучи подбита катапультой, сумела долететь до неприятельского лагеря и, приземлившись, раздавила вражеского военачальника, повара и двух наложниц.
Произнеся последнюю фразу, дракон малость позеленел. Нет, ну точно, совсем еще зеленый юнец. Прошу прощения за каламбур.
Сэр Квикс задумчиво поскреб затылок. По поляне разнесся отвратительный скрежет металлической перчатки о шлем. Трисси и дракона передернуло.
- Чем докажешь свои слова? - недоверчиво прогудел рыцарь из глубины доспехов.
- Счас. Счас все покажу! - радостно рыкнул дракон и скрылся в пещере.
Оттуда послышалось шуршание, треск, скрип, звон чего-то бьющегося и натужное пыхтение чудовища. Мне в голову закралось подозрение, что этот слон сейчас вытянет из своей посуденной лавки какую-нибудь средневековую мортиру и действительно всем нам покажет. Впрочем, было бы странным, если бы дракон нуждался в технических средствах защиты. Он сам по себе являлся достаточно эффективным средством массового поражения.
- Во! Вот оно все. Смотрите, убеждайтесь! - прохрипело из пещеры.
Затем наружу вылез сундук из черного изъеденного червями дерева, окованый железными полосами. Настоящий антиквариат. Сундук был действительно громадный, в нем могла бы спрятаться вся наша компания.
- Там сокровища! Там точно драконьи сокровища! - зашептала мне на ухо Трисси. Ее голосок дрожал от жадности и любопытства.
Однако в следующий момент все ее желание порыться в золоте и драгоценных камешках развеялось как дым. Из пещеры выполз тот, кто вышеописанный сундук толкал. Выполз целиком... Мы с Трисси дружно отвесили челюсти. В моей душе возникло стойкое уважение к мужеству нашего рыцаря. Он-то точно знал, какие бывают драконы и, несмотря на это, рвался в битву.
Да, мои милые, дракон - это вам конечно не танк. Хотя бы потому, что дракон намного больше. Примерно как два средних танка, плюс еще длинющий хвост. Внушительное зрелище. Правда, оно могло быть еще более внушительным, будь наш дракон повзрослее. А так впечатление портили редкие и какие-то грязные перья, беспорядочно торчавшие на голове, шее и лапах. Зато спина и живот уже покрылись блестящей зеленой чешуей. Одно большущее заломленное перо росло у дракона на темени, придавая нашему собеседнику бойкий и залихватский вид.
- Ну и что ты приволок, нечисть чешуйчатая? - голос сэра Квикса оставался по-прежнему спокойным.
- Терпение, господа, терпение, - дракон теперь говорил с интонациями балаганного фокусника. - Сейчас откроем шкатулочку...
Чудище со скрипом подняло тяжеленную крышку сундука. Трисси, по-прежнему не отрываясь от моего плеча, подалась вперед. Рыцарь, опасаясь подвоха, наставил копье на драконий живот. Крышка с грохотом откинулась и... ничего особенного не произошло. Мы с Трисси подошли поближе.
- Здесь хранятся реликвии моей семьи, - сообщил дракон, картинно указывая лапой на сундук. - Смотрите, благородный рыцарь. Вы поймете, что я говорил правду.
Сэр Квикс ткнул копьем в сундук и вытащил оттуда насаженный на наконечник кусок дерева, обмотанный обрывками кожи, истлевшими тряпками и гирляндами потускневших монет. Рыцарь молча помахал трофеем перед мордой дракона.
- Так это то, о чем я говорил! - радостно осклабилось чудище. - Это то самое седло, подаренное королем моему прапрадеду. Вернее часть от него. Увы, вещи недолговечны, лишь память может пережить века.
- Ага, - фыркнула у меня над ухом Трисси. - Драконье седло! Во заливает! Небось сожрал какого-нибудь недотепу вместе с лошадью, а сбрую выплюнул и припрятал. Надо там покопаться, в сундучке-то этом, наверняка чьи-нибудь косточки найдутся. Обгло-о-оданные...
Ни слова ни говоря, сэр Квикс сбросил драконью реликвию назад и указал копьем на что-то еще, лежащее внутри сундука.
- Лютня! Лютня моей славной чешуйчатой бабушки! - с готовностью предоставил информацию любящий внучек.
- А что, твоя бабушка умела играть на ней? - поинтересовался я.
- Да нет. У нас, драконов, вообще нет музыкального слуха, - огорченно развело крыльями чудовище. - Но бабушка Расцилия так гордилась сложенной в ее честь песней, что решила оставить что-нибудь на память о ней. И взяла лютню. А король приказал записать для бабули слова и ноты. Вот на этой каменной табличке, чтоб не сгорели ненароком. Бабуля ловила путников, проходивших мимо ее пещеры и...
- Лопала их! - с готовностью предположила Трисси.
- Ни в коем случае! - обиделся дракон. - Расцилия уговаривала их петь. Некоторые, конечно, возмущались, но кое-кому нравилось показывать свои таланты. Бабушке было так легко угодить. Один непризнанный менестрель жил у нее целый год. Ему было хорошо - на всем готовом, всегда под боком внимательная слушательница...
- А потом он надоел твоей бабке, и она съела музыканта. - попыталась закончить историю Трисси.
- Не выдумывай, - погрозил ей когтем дракон. - Он сам ушел. Очень хотел остаться, но боялся, что свихнется. Еще бы, целыми днями петь одну и ту же песню!
"Что ж, - подумал я. - Ничего необычного здесь нет. Знавал я девушек, которые часами слушали одно и то же. Для этой цели они ухитрялись заполнять целые аудиокассетты одной песней, повторенной N-ное количество раз. Бедной драконихе просто не повезло, магнитофонов здесь никто не изобрел."
Сэр Квикс, которого история о бабушке-меломанке так до конца и не убедила, звонко постучал копьем по следующему раритету, находящемуся в сундуке. Дракон достал на свет божий громадных размеров щит, и, приняв гордую позу, приложил его к груди.
- Смотрите, здесь изображен герб нашего рода, - с пафосом заявило чудище.
- А я говорю, он рыцаря какого-то сожрал, а щит с гербом себе присвоил, - никак не могла угомониться Трисси.
- Помолчи. Хватит, - шепотом одернул я ее. - У нас нет оснований не доверять...
Наш диалог не остался тайной для дракона, слух у него был острый.
- Что-то вы бестолковые совсем, - вздохнуло чудище. - Ну посмотрите же сюда, о каком рыцаре может идти речь?
Загнутый коготь уперся в рисунок на щите - выписанную с большим изяществом фигурку летящего дракона с короной на спине. На ободке щита помещался девиз: "Выше лишь король и звезды".
- Ага, выше только небо, круче только яйца, - тихонечко процитировал я нечто, застрявшее в глубинах памяти. Трисси изумленно подняла брови.
Сэр Квикс тем временем дотошно изучал предьявленный нам образец средневековой геральдики. Лично для меня изображения на гербе, все эти деления и ординарии, несут ровно столько же полезной информации, сколько и надпись на неизвестном языке. Однако наш рыцарь этим языком владел и сейчас, тяжко сопя внутри шлема, расшифровывал драконью родословную.
- Я удовлетворен предъявленными доказательствами. Вы действительно принадлежите к знатному роду. - теперь рыцарь говорил медленно и торжественно. - Но тем тяжелее ваша вина. Подобно дикому, лишенному чести и благородства зверю, вы напали на подданных вашего сюзерена, причинили им тяжкие мучения и убили их. Вы осквернили себя людоедством. Я вызываю вас на бой.
- Давно бы так, - обрадовалась наша юная кровопийца. - А то пол-дня уже болтаем, а толку никакого.
Похоже начинался второй раунд. Сэр Квикс приосанился в седле. Мы с Трисси присели на травку. Однако дракон как будто и не собирался готовиться к бою.
- "Ваша вина...", "вызываю на бой..." - передразнил он рыцаря, почесывая задней лапой за ухом. - А я вот вовсе и не считаю себя виноватым. Эта была справедливая месть. Эти староста и священник были жуткими негодяями. Староста, например, обманом забрал себе часть общинных земель, обесчестил дочку кузнеца, поджег соседскую мельницу, чтобы все пользовались мельницей его шурина. К тому же он забрал себе корову, которую присылают мне раз в месяц из столицы от имени короля...
- Вот она, истинная причина, - съехидничала Трисси, за что получила от меня локтем в бок.
Дракон, по счастью, ничего не услышал, поглощенный своим монологом:
- ...Священник объявил бедную вдову ведьмой, и ее изгнали из деревни. А ее дом и земля достались брату этого жирного святоши. А сироты, которых он воспитывал в своем доме?! Редкие рудокопы так вкалывают! Одного мальчишку запорол до смерти, а сказал, что тот умер от лихорадки. Еще он постоянно крал пожертвования прихожан... К тому же, я не ел этих мерзавцев. Утопил в болоте. Считаю, правильно поступил. Настоящий рыцарь должен заступаться за обиженных и обездоленных. А вы что думаете?
Над поляной повисла тишина. Да, ситуация сложилась неординарная. Теперь стало понятным странное поведение крестьян в деревне - отсутствие у них праведного гнева по отношению к чудовищу. Видимо, староста и священник действительно были не сахар. Но, о мертвых - либо хорошо, либо никак... Поэтому нам ничего и не рассказали. Думаю, крестьяне и сами не могли решить, заслуживает дракон одобрения или порицания. Лично я тоже не знал, как отнестись к этому борцу за справедливость. Пауза затянулась...
Наконец, рыцарь еще раз почесал шлем и, очевидно придя к определенному решению, обратился к чудищу:
- Сэр дракон, кто дал вам право судить людей?! Кто дал вам право решать, заслуживает ли человек смерти?! Вам никто не позволял выносить приговоры и казнить. Людские дела должны решать люди! Кто вы по-вашему, королевский судья, или может быть святая инквизиция?
- Ну, не сам Робин , - стушевался дракон. - Я - как Робин Гуд. Я тоже защищаю бедных и наказываю злодеев. А этот лес я переименовал. Вот, посмотрите...
К кривому деревцу рядом с пещерой была прибита не замеченная нами ранее доска с выцарапанной на ней корявой надписью "Ширвутский лез".
Я со стоном схватился за голову. Иногда мне кажется, что ко мне приставлен какой-то персональный демон, который пытается свести меня с ума. Пока это ему не удалось, но если дело и дальше так пойдет...
Немного восстановив душевное равновесие, я выяснил, что стал объектом пристального внимания. На меня не отрываясь смотрели сразу три пары глаз. Взгляд сэра Квикса требовал разъяснений, дракон таращился с явной укоризной, прелестные же очи Трисси взирали на меня с безмятежным любопытством. По всей видимости разбираться с самозванным вольным стрелком предстояло именно мне. Прекрасно, всю жизнь мечтал заняться драконьей психиатрией!
Для того, чтобы прояснить ситуацию, мне понадобилось совсем немного времени. Всего лишь какой-то час. Помогло то, что дракон с радостью отвечал на мои вопросы, возможность поболтать на любимую тему привела его в восторг. Мои же спутники по мере сил создавали трудности. Сэр Квикс постоянно перебивал нас просьбами пояснить тот или иной момент. Трисси тоже вносила посильную лепту, вставляя в беседу ехидные замечания. Вобщем, через час сидения на солнцепеке, обзаведясь головной болью, я все же сумел уяснить себе, каким образом потомок королевских верховых драконов стал считать себя героем английских баллад.
По словам дракона, недели три назад мимо пещеры проходил какой-то человек, с виду - бродяга. Этот странный тип, вместо того, чтобы тихонько прокрасться на цыпочках мимо логова чудовища, устроил себе настоящую экскурсию под названием "Жизнь драконов в естественных условиях". Парень дотошно осмотрел пещеру, безуспешно попытался вскрыть сундук, поковырялся в объедках. Затем, прочесав округу, отыскал хозяина апартаментов, принимавшего солнечные ванны, и ничтоже сумняшеся вступил с ним в беседу.
Юный дракон, очарованный храбростью и эрудицией нового знакомого, внимал его речам целых два дня. За это время, помимо прочих занимательных историй, бродяга поведал своему слушателю содержание цикла баллад о борьбе славного разбойника против нормандских рыцарей и баронов. Истории о Робине Гуде романтичному дракону очень пришлись по душе. Подобно своей бабке, он был согласен слушать их целыми днями, но рассказчик решил продолжить свое путешествие. Одарив нового друга на прощание всеми своими запасами провизии, расстроенное чудовище проводило его в дорогу.
Какое-то время дракон жил по-прежнему, лишь изредка вспоминая чудесные истории. Из равновесия его вывело отсутствие традиционного подношения в виде коровы. Трисси была права - это явилось первопричиной. Мучимый голодом и удивлением, дракон наведался в деревню. Быстро сведя знакомство с компанией несовершеннолетних пастушков, которым льстило внимание настоящего чудовища, дракон начал собирать сведения о пропавшей корове. В процессе расследования всплыли дополнительные подробности о злодеяниях деревенского старосты и священника, глубоко задевшие чувствительную драконью натуру.
Тут-то и вспомнились чудищу истории о благородном разбойнике. Попостившись несколько дней в пещере, дракон уверовал, что именно ему поручено судьбой наказать злодеев. Новоявленный Робин Гуд нашел себе помощников из числа все тех же пастушков. Несколько деревенских ребят, отличающихся особо бесшабашным поведением, были ознакомлены драконом с услышанной от бродяги легендой. Так в этом мире появились "вольные стрелки".
Дальше все было просто. Выбрав момент, когда староста вышел за околицу деревни, дракон сцапал когтями обмершего от страха злодея и уволок его в лес. Предварительно чудище объяснило перепуганным крестьянам, что осуществляет справедливую месть.
Результатом убийства старосты стало то, что община получила назад свою землю, а дракон получил ту самую корову. Это убедило начинающего Робина Гуда в правильности избранного пути. Следующей жертвой стал деревенский священник.
Члены малолетней драконьей шайки доносили своему вожаку, что многие крестьяне втайне довольны случившимся. Ворюга-мельник из соседней деревни, узнав, что им заинтересовался дракон, срочно продал мельницу и уехал в неизвестном направлении. Тогда чудище поняло, что нашло свое призвание.
- Понимаешь, - втолковывало оно мне. - В округе остались одни честные люди. Здесь мне больше делать нечего. Я думаю вплотную заняться ближайшим городом, Бэрмонтом.
- Я слышал, - прошептал мне на ухо рыцарь. - Что магистрат Бэрмонта, как бы это сказать помягче.., излишне занят собственным обогащением. Есть много недовольных.
- Здорово, - хихикнула Трисси. - Скоро здешнее болото слегка обмелеет.
Я представил себе дракона, уносящего в когтях городской совет в полном составе, и ужаснулся. С одной стороны, защита обездоленных - дело хорошее. С другой стороны, смерть в драконьих зубах - слишком страшная участь, чтобы без колебаний обречь на нее всех негодяев в округе. Кто поручится за то, что дракон примет справедливое решение, и тяжесть наказания будет соответствовать тяжести преступления? Топить в болоте всех мерзавцев, крупных и мелких, - это как-то череcчур...
Необходимо было как-то решить эту проблему. Ведь косвенной причиной произошедшего был выходец из моего мира, уже доставивший нам столько трудностей. Несомненно, именно он рассказал дракону о вольных стрелках. Значит справиться с создавшейся ситуацией предстояло именно мне. Не мог же я обмануть надежды своего друга чародея. Эх, зря мы с Орешником боялись, что не сможем отыскать беглеца. Этот парень оставляет за собой след, более четкий, чем у асфальтового катка, - след из неприятностей.