Звать меня Пётр, студент четвёртого курса физикоматематического факультета нашего столичного университета, и, похоже, сейчас мне придётся познать, что же находится за гранью умирания.
Такие мысли крутились в моей голове, когда мы с Ленкой и ещё тремя товарищами описывали сальто в нашем побитом жизнью мерседесе и явственно приземлялись крышей на чёрную ленту асфальта, знаменуя однозначную смерть всех пассажиров.
Обиды, как таковой от столь скоротечной жизни у меня нет, а Ленку вот немного жаль. Только сделал ей предложение руки и сердца и на тебе. Будучи человеком весьма прагматичным, я всю жизнь с трудом мог понять такие вещи, как романтика, искусство и тому подобное, а потому к действу столь ответственному, как сватовство, решил подойти по обычаю логично, а именно, попросил помощи у близких друзей.
Именно их идея для нас так печально и заканчивается. Следуя рекомендациям друзей, предложение я делал на очередном выезде нашей честной компании на постановочный бой по историческому фехтованию на Дунай-реку.
Строй закованных в железо парней во главе с высоким, долговязым рыцарем, мной, произвёл должное впечатление на девичье сердце, так как согласие и счастливую улыбку Лены я получил, и вот мы едем домой. Точнее, уже, похоже, приехали.
Вылетевший слева из тьмы джип, снёс нашу колымагу, словно кеглю, похоже сразу же убив Слава и Макса, сидевших впереди. Мы с Леной проживём на полсекунды дольше.
Последние мгновения неправдоподобно медленно текут, создавая иллюзию магии момента, хотя моя прожжённая душа прагматика утверждает, что это всего лишь адреналин и прочие гормоны, но как же хочется спасти не себя, а ту - которая всего пару часов назад доверилась мне.
Мне незнакома любовь, как таковая, лишь чёткий прагматизм и вколоченная отцом ответственность за близких, но я просто физически не могу дать ей умереть. Кто бы там ни был, будь то сама пустота и безмерный хаос, я не позволю этому случиться.
Всем своим существом рвусь наружу из такой непрочной и ненадёжной оболочки, грохочущей набатом пульса, окутывая надеждой и уверенностью тело девушки.
Словно подсмотрев за моими действиями, время ускорилось, и машина приземлилась на крышу.
Удар пришёлся на мою сторону, и я со всей отчётливостью чувствую сминаемый череп.
Значит смерть ещё не конец! Однако теперь это факт. Я мёртв, но я есть. Удерживая скорлупу воли вокруг тела девушки, я трачу, то немногое, что ещё осталось от жизни и силы. Не знаю кто я и что теперь, но удерживаемая неизвестно что и неизвестно как защитная пелена воли тянет саму мою суть.
Удар, ещё удар, визг металла, искры отрываемой крыши, и между хрупкой человеческой плотью Лены и асфальтом есть только я. Из ощущений осталась пустота и отчётливое желание устоять.
Я выдержу, я должен. Искры силы и чёткого понимания взятой на себя ответственности, вот всё что удерживает мой дух от предательства отчаяния. Оружие убивает тело, страх - душу, а потому стоять до конца, и за ним.
Машина остановилась метрах в двухстах, и мне теперь можно расслабиться, сил нет, да и меня собственно тоже уже нет. Осталась пустая оболочка без чего-то очень важного. Всё моё естество истратилось на то чтобы сохранить мою жену и осколки личности.
Ненавижу предателей, тех, кто ради личной выгоды продаёт близких. Предательство - предел нелогичности, необоснованности и слабоумия. Omnis redeat - всё вернётся, и предательство первым.
- Петя, Петя, ПЕТЯЯЯ!!!! - Ну чего ты трясёшь моё обезглавленное тело, кому оно теперь нужно. Нежно успокаивающе глажу по голове девушку, чувствуя, как нечто в ней отвечает мне на прикосновение. - Спасибо!
С последним словом волна силы, изливающаяся от Лены, накрыла меня с головой. Отчётливо пришло понимание, что Лена бессознательно делает, то что я сделал секунды назад - отдаёт силу своей души на спасение меня.
- НЕ СМЕЙ!!! - Открещиваясь и отталкиваясь от чужой силы, что должна ещё послужить живому существу, уплываю куда-то в даль.
Отбиться и вернуть отправителю силу в полном объёме я так и не смог, лишь не дать погибнуть и ей. Но отдалившись в серую хмарь, мне удалось максимально затруднить ток жизни.
Резкий порыв колючего ветра подхватил меня и стал утягивать всё дальше и дальше от мира живых.
Постепенно все выворачивающий холодный ветер превратился в полноценный шторм, что хлестал меня одновременно со всех сторон. Такие понятия, как верх и низ пропали, остался лишь неправдоподобный водоворот сил.
Не зная, как сопротивляться, разрывающим хрупкую оболочку разума, порывам, вливаю всю полученную заёмную силу во вне, создавая вокруг себя защитную пелену уверенности и знания.
Знания не чего-то конкретного, а в сам факт своего существования. Сфера заискрилась силой, словно серое солнце. Я перестал страдать от внешнего хаоса, но вот сам щит мало оберегал от ощущений, словно я сам заключил себя в свои ладони, укрываясь от непогоды, но руки-то никто не защитил, нет-нет, но очередной порыв силы прорывался вовнутрь, меняя что-то во мне и оставляя во мне искру чуждой мне силы.
Укрываясь от слабых потоков, и убегая от нестерпимо сильных, я боролся с течением столько сколько мог. Может секунды, может года, быть может века и тысячелетия. Само понятие времени потерялось в круговерти изменения и хоровода ветра. Никакая единица измерения не имеет смысла в том месте, что заполучило себе жильца. Сказать, что я ощущал одиночество или страх, значит солгать. Ничего кроме жжения хаоса и твёрдой, всесокрушающей уверенности в правильности моих действий. Так надо, значит так будет, потому что иначе быть не может, и если, чтобы удержаться в этом хаосе, мне надо подпитываться творящимся вокруг безумием, то отказываться нелепо.
Стабильность наступила нежданно, вдруг, словно из-за угла, вынырнуло нечто. Что-то человекоподобное, полуобнажённое, девичье тело с осьминожьими щупальцами вместо рук и ног, и костяным гребнем по спине и голове.
- О, свеженький, как тебя сюда занесло, сладенький. Не переживай, тётя о тебе позаботится. - окутывая мой, искрящийся волей, кокон внешней защиты щупальцами, нечто стало подтягивать меня к себе, вызывая одновременное отвращение и какую-то животную страсть.
- Что же ты, малыш, сидишь в этой скорлупе, словно в яичке? Откройся - я покажу тебе истинную сладость страсти Слаанешь. Прими меня и возрадуйся во всё сжигающей похоти Госпожи. Я открою тебе океан наслаждений и пучины неги, не противься, глупыш. Твоей душе будет комфортнее у меня в нежных ручках.
Слова её, словно патока выливались в меня, порождая смуту и непонятное томление. Секунда за секундой внутри зрело желание ослабить волю и впиться в полный игольчатых зубов рот в страстном поцелуе.
Но это неправильно и не логично, зачем? Кто она? Почему мне так хочется растянуть её и наслаждаться безудержной звериной страстью. Это неправильно. Это не Я.
Следуя внутреннем порыву, как и в момент аварии, вновь пытаюсь защитить нечто самое сокровенной, второе по важности после взятой на себя ответственности - свою личность. Ничего осознанного сделать я не смог, но, поглощённая за вечность борьбы с штормом, сила сформировалась во второй контур защиты. искрящаяся льдистым инеем воли пелена возникла не снаружи моего пространства, а внутри. В том, что сейчас есть моя суть. Там, где звучит голос, что зовёт и пытается управлять мною.
Стало легче, и патока слов расшиблась о мою уверенности.
- Какой умненький малыш... Даже щит разума изобрёл, сладенький, а сил-то сколько! Такой большой и сильный, неужели ты оставишь меня без своей защиты в этом страшном месте, Петя? - Отстранившись от меня, эта мразь приняла образ Ленки. Падая на колени, она молила меня укрыть от ветра и боли. Слёзы текли ручьём вызывая сопереживание и внутренний диссонанс.
В разуме был конфликт, удерживая щиты я едва мог внятно формулировать мысли, а образ мучаемой жены требовал действовать. Так нельзя, мне нужна база, нечто от чего можно строить восприятие, но есть только я, оно, да пятиметровый круг покоя в безумном шторме во вне. Точно, круг покоя. Я могу быть уверен только в себе, а потому, надо сконцентрироваться на чём-то, что сможет отвлечь моё внимание от неё.
Представив себе свою комнату в общаге, я пожелал, быть в ней, и она стала проявляться из безумия шторма. Контур за контуром, линия за линией, мы оказались заключены в комнате два с половиной на три метра. Но этого мало, надо ограничить моего врага. Накидываю пелену на это нечто и пытаюсь его зафиксировать.
- Сладенький ты готов меня принять, ты мне помогаешь удержаться? Иди к мамочке, у нас будет первая брачная ночь. - Демоница призывно выгибаясь села на диван и стала тереть между ног.
Действительно поверила ли? Рискую всё-таки. Один к трём, что провалюсь и это всё обман, но и в осаде я долго не удержусь, надо действовать. Стараясь уцепить самое важной из личности, тяну это за второй контур ментального щита, оставляя второстепенные части личности на растерзание твари. Много не удержу и не спасу, но ядро личности и важные моменты памяти по ассоциативной цепочке должны уместиться.
То, что стало происходить дальше тяжело описать словами. Потянувшись ко мне словно за поцелуем демоница резко втянула воздух, и, почти не удерживаемая, внешняя оболочка защиты слетела будто высосанная. Следом за защитой твари стала выпивать незащищённую часть моей личности. В потоке поглощаемых образов, горошина второго слоя защиты с остатками воли и личности проскользнули в демона. Главное уже произошло - меня поглотили, теперь не осталось никаких альтернатив кроме ответного удара. Если я не справлюсь, меня растворит в чехарде образов и эмоций, что представляет из себя внутренний мир моего врага. Представив себе, как моя защита изменяется, я волевым усилием нарастил по всей поверхности оболочки длинные и тонкие шипы. Большая часть игл прошли в пустую, но мизерная часть уткнулась либо в образы, либо повредили иллюзорно тонкую вязь, объединяющую все островки личности демона в единую личность. Если пронзённое облачко разрушаясь от неожиданной атаки оставляло на моей защите, какой-то налёт, то разрушенная вязь обессиливала одновременно несколько таких очагов разума твари.
Слабо верится, что против хитрецов подобных мне, у демонов нет защиты, но либо данный индивид слишком молод и беспечен, либо настолько надменен, что не посчитал меня врагом. В любом случае, пользуясь заминкой в моём поглощении, я запустил иглы в хаотическом движении. Подобно бензопиле, стараясь разрушить настолько много, насколько успеваю перед гибелью.
Серая пыль загубленных воспоминаний, оседая на защите стала вплетаться в неё, передавая мне обрывки знаний. Судя по всему, в-первую очередь, погибала демоническая часть, потому что именно суть бытия в Варпе осознавалась мной. Так я стал поглощать тысячную часть знаний суккубы.
Именно так называло себя это существо. Дочь Слаанешь, повелителя страсти и голода. Та - кто ранее была девушкой Терранкой, та - кто попала под соблазн демона похоти, та - кто в семнадцать лет испробовала все дозволенные и недозволенные пути разврата, но так и осталась в глубине своей Литарой мира Библиотеки Просперо.
Я поступал с ней так же, как и она до этого со мной. Я поглощал её мысли, чувства и память. Почти ничто не будет сохранено, все картинки в переработку, ради тех крупиц силы, что ускорят дальнейшее разрушение твари. Поглотить всё, что даст силу. Потому что так здесь ПРАВИЛЬНО.
Раз за разом разрыва мыслью её демоническую плоть, я так и не смог добраться до искры, что, похоже, символизирует ядра личности. До той, кто в детской кроватке с тоской и надеждой в сердце слушала рассказы матери о величии Императора, о справедливости крестового похода, о высшем призвании Примархов.
Даже обнаружив в фарше нарубленной личности суккубы, основополагающий кристаллик разума, я не смог полностью поглотить его. Всё же - человек, а не демон.
Практически изъев друг друга мы застыли в некотором балансе, когда ни я не мог поглощать больше от демона, ни она не имела сил предпринять хоть что-то. Так мы и висели в пустоте влекомые течением хаоса в странном тандеме.
Час за часом, век за веком мы плыли туда, куда нас несет. Разумный без памяти, и личинка сознания с кусками личности, два в одном и ни одного в пустоте.
Хаос исторгнул нас особо сильным порывом в серую взвесь с яркой точкой на горизонте. Влекомый рационализмом решения, я поплыл к свету. К тому что давало, хоть какую-то стабильность, кроме моего Знания.
До искры мне доплыть никак не удавалось. Цель непрерывно ускользала, вызывая непонимание и неодобрение. Она, всё так же, нависнув немым указателем пути, увлекая меня за собой, когда резкий удар в бок загнал меня во что-то. Возможно ловушка, хотя нелогично, я и так был во власти любого врага, обессиленный и истерзанный предыдущей схваткой, без единого щита, на голой воле.
Я был в темноте. Мы были в темноте. Мне было холодно, но спокойно. Литара спала, приткнувшись к моему боку, словно к единственному оплоту в вечности мук и страхов, что скорее всего так для неё и было.