Котлов Александр
Солдаты русские идут

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Защищать свою Родину - это святая обязанность каждого русского. И если надо - сложить за неё свою голову на поле брани. В этой маленькой трилогии Вы сможете прочесть три истории. Истории трёх русских солдат, верой и правдой послуживших своей Отчизне - РОССИИ. Каждый - в своё нелёгкое время...
[]
  Памяти моего любимого писателя,
  Валентина Пикуля посвящаю.
  
  Автор
  
  
  ПРОЛОГ
  
  Защищать свою Родину - это святая обязанность каждого русского.
  И если надо - сложить за неё свою голову на поле брани.
  
  В этой маленькой трилогии Вы сможете прочесть три истории. Истории трёх русских солдат, верой и правдой послуживших своей Отчизне - РОССИИ. Каждый - в своё нелёгкое время.
  
  Впрочем, какие времена для многострадальной русской земли были лёгкими?
  
  Все три моих героя происходят из одного рода.
  Они выдуманы мной.
  Это так.
  Их, трёх солдат Вяхиревых не было в реальности.
  Но - они были!
  Просто их звали иначе.
  
  Не могли не быть...
  
  
  
  ШУМЕЛ КОВЫЛЬ НА ПОЛЕ КУЛИКОВОМ...
  
  "МЫ ГОВОРИЛИ В ДНИ БАТЫЯ..."
  
  ...Шумел ковыль на поле Куликовом...
  Был вечер дня 8-го сентября года 1380-го от Рождества Христова. На земле лежал раненый русский воин. Звали его Семён, по прозванью Вяхирь. Был он ратником Большого полка войска великого князя Димитрия Ивановича московского. Великого войска - невиданного ещё на Руси, которо пришло на поле Куликово оборонить Русь от воинства Мамая, темника ордынского, умыслившего вторым Батыем стать и много зла Руси Московской принесть. Мамай, хоть ханом не был, но таку силу в Золотой орде заимел сейчас, что самого хана себе подчинил.
   Только что очнулся Семён, вышел из забытия... Болели раны, полученные в сече. А сеча-то была страшная... Но видел он над собой голубое-голубое небо, и было ему покойно-покойно так на душе... Тако это было великое счастие - видеть это небо и тихо плывущие по нему облака! Верно, подумалось Семёну, они - как души воинов русских, товарищей его, павших сегодня...Бились они сегодня, не щадя живота своего и многие не вернутся домой... А чем завершилась битва?! Не знал того Семён. Не знал он и жив ли его хозяин, боярин Михайло Ондреич Бренко... Семён ему служил верой и правдой уже шестой год. Боярин Михайло спас его от расправы несправедливой, когда его, бедолагу костромского, хотел люд повесить, за ватажника-разбойника приняв... С той поры Семён не покидал его. За хозяина своего готов был в огонь и воду пойти. А други его, что бились с ним плечом к плечу - Юрка Хрулец, Васюк Подкова, Стенька Вилок, Гридя Кривец? Живы ли они? Не мог он встать сам да пойти узнать. Лежал и ждал - подмоги или смерти...
   И стало вспоминаться Семёну...
  
  
  ***************
  ...Рать пешо идёт к Дону... Так повелел великий князь Димитрий Иванович. До Коломны шли части войска разными дорогами. Так много было их, что не вместила б их одна дорога. В Коломне государь, смотр войску учинив, вместе со своим сродственником со стороны жены, воеводой Димитрием Боброком, разбил рать на полки - большой, правой руки, левой руки, передовой, сторожевой, засадный. Московские ратники, в числе которых был Семён, попали в состав большого полка. Да и где ж ему было ещё быть, как не в московской рати, коли хозяин его, Михаил Бренко, любимцем князя Димитрия был и при нём давно состоял? Любил его государь за удаль бесшабашную и верность беззаветную. А паче того - за ум его. За то, что в самой жестокой сече никогда головы не терял, хоть и храбр был отчаянно и в бой за Землю Русскую и за государя своего всегда готов был броситься без лишних слов и дум...
   Вместе с московской ратью в большом полку оказались полки: белозёрский - под командованием князей Фёдора Романовича и сына его Ивана; владимирский - под командованием московского боярина, воеводы Тимофея Васильевича Волуя; вяземский - под командованием князя Ивана Васильевича. Костромским полком поставлен был командовать великокняжеский воевода и боярин московский Иван Родионович Квашня. А были ещё в большом полку дмитровцы, звенигородцы, ратные люди с Можайска, Углича, Юрьева... И в других полках народу было великое множество из самых разных земель и вотчин русских. Вся Земля Русская поднялась против супостата Мамая! Не хотела быть Русь под вторым Батыем...
   И теперь, перейдя Оку-реку по перелазам у впадения в неё Лопасни, шли воины за князем Димитрием к Дону. Слышался мерный топот ног, конское ржанье, звон кольчуг и доспехов, говор людей... Семён шёл и было ему легко и радостно. Ибо шёл он боронить родную землю от врага. Всё просто. Чего ж печалиться?
  Поход... Сколько их было и ещё будет, пока не станет государство Российское... Великое государство. Коим ему быть. Вовеки!
  
  
  ***************
  ...Было раннее утро... Над полем Куликовым висел туман. Русское воинство молча стояло, ожидая врага. Только изредка всхрапнёт лошадь да звякнет оружье... Сегодня быть битве великой, что решит долю Руси. Все это чуяли. Вчера по повеленью великого князя перешли они Дон по, строенными ими самими, мостам, а после те мосты сами и сломали. Так было велено Димитрием. Чтоб каждый воин русской знал, что теперь у них только два пути - победа или смерть! Третьего не будет!
   Но верили воины русские, что победа будет за ними. Ибо разнёсся слух, что святой старец Сергий Радонежский благословил великого князя и всех его воинов на поход этот. И послал с князем двоих своих верных сподвижников во Христе - монахов-схимников Пересвета и Ослябю и в монашестве не растерявших своей былой богатырской силы...
   Ещё вдосвета вышли полки русские на поле Куликово и построились, заняв каждый отведённое ему место. Семён стоял среди московских ратников. Обружён он было хорошо. Боярин Михайло о том позаботился. Была на нём кольчуга да шлем с кольчатой бармицей. Из оружья имел он меч стальной - прямой, в ножнах деревянных на портупее из сыромятной коже. И был у него щит треугольный; хоть из дерева, но крепкий очень, хорошо сработанный. На холсте, коим его обтянули, был изображён воин с булавой, на льве сидящий. Ещё крепкое копьё имел Семён. Им хорошо будет татаровеев с коней сбивать...
   Думалось Семёну о том, что хозяин его ему сказывал... А сказывал он ему то, что государь, великий князь Димитрий ему поведал. О том, что знамение хорошее русскому воинству было этой ночью, когда он с воеводой Боброком выезжал на разведку на Куликово поле - промеж войск русского и татарского. Сошли они тогда с коней и, приложив ухо к земле, оба услыхали плач великий жён русских и татарских. Означало сие, что бою быть жестокому, что многие из русских витязей падут, но победа будет наша!
   А ещё подумалось Семёну то, что боярин Михайло, хозяин его, сейчас на месте великого князя стоит! Ведь видел же он, как Димитрий, пришед к священному чёрному стягу русичей с золотым Спасом, который велено было им Михайлу Бренку боронить во время предстоящего боя и повелел тому отдать ему его доспехи. А сам, сняв, отдал ему свои - все в золоте, богатые. После чего сказывал, что идёт в передовой полк и будет биться, как простой воин в первом ряду. Прознав про то, кинулись к государю воевода большого полка, Тимофей Волуй, да князья Белозерские, Фёдор Романович и сын его, князь Иван, и стали упрашивать его не делать того. Говорили, что негоже ему, великому князю, становиться впереди биться, чтоб стал он позади али на любом крыле войска иль где-нибудь в другом месте. На что отвечал им Димитрий Иванович, что как же можно ему, повелев простым воинам встать крепко на врага, самому сзади их встать, за спины их скрывшись, да лицо своё скрыть... Изрёк ещё, что хочет он, как словом так и делом, прежде всех начать и, если надо, первым голову сложить, чтоб прочие, увидав сие, так же сотворили с великим усердием! Того Семён сам не слыхал.
   Слыхал то и потом ему поведал Васюк Тихой, товарищ его, который недалече был...
  И вот стояли русские полки на поле Куликовом и ждали боя...
   Это вспомнилось воину сейчас. После битвы. И снова пала на его чело тьма забытья...
  
  ***************
  ...Боль в боку вновь пробудила воина. Он лежал всё там же, где сразили его вражьи руки...И теперь же сама сеча стала вспоминаться ему...
  ...Пошёл уже пятый час, как стояло войско русское на поле Куликовом. Мамай не шёл ещё...
   Но, вот, в одиннадцатую годину, туман рассеялся и услыхали русичи гул и топот. На них шла будто туча чёрная... Казалось так оттого, что большая часть Мамаева воинства была облачена в доспехи чёрные... Всё ближе и ближе вражьи полчища. На расстояньи в два полёта стрелы войско Мамаево стало. И тут же вырвалась вперёд лёгкая татарская конница. Они не бросились прямо на ряды русские, а подошед на выстрел из лука, будто в хороводе закружились, осыпая русское войско своими смертоносными стрелами. То была знаменитая татарская "суи-ма" иль просто "хоровод", как звали её русские воины. Семён знал, как она опасна, эта "суи-ма", ибо видел уже её на реке Воже, два лета тому назад. Воздух наполнился громкими кликами и странными звуками, схожими со звуками, подобными лёту огромных шмелей. То неслись на русских воинов вражьи стрелы. Миг, нет доли мига, и смертоносный дождь посыпался на русские ряды... Крики боли, всхрипы, проклятия... Многие из русских ратников не имели даже кольчуг и теперь многие из них падали мёртвыми. Семёна защитил его справный щит, да и кольчуга защитила. Наконец страшный дождь прекратился. Лёгкая татарская конница, прервав свой проклятый "хоровод", бросилась назад; ряды Мамаевой орды раздались и она исчезла, скрывшись за основными силами. Заревели трубы ордынские, заколебался над Мамаевым воинством лес копий с бунчуками и ринулась на русичей тяжёлая конница, вся в чёрных кольчугах, аки туча тёмная, туча страшная. И началась великая сеча...
  
  ***************
  ...Тьма понемногу отступала... Сознание возвращалось медленно. Что же не идут к нему на помощь? Что с войском? Кто одолел в сече? Слышен только вдали шум, быдто топот коней... Да рядом слышно крики да стон многоголосый... Что там, как там? Неведомо... Не идут ещё к ним, раненым, на подмогу... Чья ж победа в той сече, начало и средину которой помнил Вяхирь, но конца которой не ведал?
   А бой-то велий был, зело кровавый... Передовой полк пал весь. Полк левой руки не выдержал и отступил под страшным натиском Мамаевой конницы. Полк правой руки, под командованием князя литовского, Андрея Ольгердовича, что откликнулся на зов великого князя московского, держится... Их большой полк дрожит под натиском, но не уступает ни пяди земли врагу...
  ...Семён бился отчаянно. Бился мечом - бывалоча, и с двумя-тремя врагами сразу. Боярин Бренко в алом плаще и золочёном шлеме Димитрия охранял стяг войска. Бился с врагами своей палицей. И тоже часто с несколькими врагами сразу... Вяхирь уже не раз прикрывал его, выбив из сёдел нескольких татаровеев своим копьём. Сам уже был ранен в бок и бедро...
   Ах, да что же то?! На боярина Михайла снова три татарских конника в тегиляях навалились! Одного успел Семён копьём поддеть, как тут на него самого страшный удар палицей обрушился... Рухнул воин русской на землю Куликовскую, русской же кровью уже пропитанною... Последнее, что увидать ещё смогли очи, как закружила Михайла Ондреича татарская круговерть, как взметнулись над ним кривые вражьи сабли...
   И тьма вконец поглотила его...
  
  ***************
  ...Кто-то тряс его за плечо, причиняя боль острую... Застонал Семён Вяхирь и, пришед, наконец, в себя, глаза открыл. Над ним склонился друг его, Гридя Кривец (крив был на один глаз, оттого и прозвище имел тако).
   - Сенька, ты живой брат?!
   - Живой я, братец... Что с войском? Одолели супостатов?
   - Наша победа, наша, Сенька!! Полк засадной князя Владимира Ондреича да воеводы Боброка спас нас всех! Как выскочили из Зелёной Дубравы да как ударят супостатам в спину, так и гонят их теперь, окаянных, прочь с земли нашей!!
   - А князь Димитрий, государь наш? Что с ним? Жив? А Михайло Ондреич, хозяин мой, Бренко-боярин, как?
   - Княже жив! Нашли его тока-тока вот костромичи двое - Холопищев Гришка и другой, не помню, как величать его. Весь изранетый он... Но, сказывают дружинники его, что жить будет!
   - Богу слава! Михайло Ондреич Бренко-то как? С ним что?
   - Погиб он, Семён, погиб... За великого князя его приняли супостаты. Всего изрубили, окаянные...
   - Мир душе его светлой... Что сейчас, Гридя, будет-то? Что делается?
   - Сейчас Владимир Ондреич повелел раненых искать и сносить их в обоз... Потом сотоварищей наших павших хоронить будем...А далее идём обратно - в Москву. Зело веле войска полегло... Видать, надо снова силу собирать. Мамай-то, проклятый, бежал. Чего ещё от него ждать-то можно? Не угомонится ведь, окаянный!
   - Надо, брат, надо... Много нам ещё дела предстоит.
   - Ну, наша доля ратная - Русь оборонить всегда готов будь! А теперича давай помогу тебе, брате...
  
  ***************
  ...Шумел ковыль на поле Куликовом... Слышен был топот ног да звон кольчуг да скрип возов... То войско русское уходило назад - на Москву. Возвращалось с победой, которая положила начало вольности русской и могучему новому государству Русскому!
  
  
  
  СТОЯЛА НАСМЕРТЬ КУРГАННАЯ БАТАРЕЯ...
  
  "...КАК НА ПОЛЯХ БОРОДИНА..."
  
   - Пали!
   - Есть! Цельную шеренгу супостатов положили! Ай да молодцы вы, ребята!
   - Навались! Накатывай, накатывай! Ставь на место!
   - Ванька, Вяхирев, пробань ствол! Ерошка давай заряд, давай! Клади!
   - Ванька - резвей-резвей подай - давай, родимый! Вишь как прут!
   - Шароху давайте! Разворачивай вправо на пол-локтя! Давайте, родимые, давайте! Скорее!
   - "Камышинку" ставь! Петька, Фрол, ствол, ствол опустить на два "клина"! Помогите Егорке!
   - Прицел ставь! Цельсь! Егор, твою душу мать - чевой копаешься?! Прицелился?! Готово?!
   - От орудия! Пали!
   - Есть! Ага, трекляты французы, что, чай не понравился "гостинец" наш, а?!
   ...Было 3 часа дня 26 месяца августа года 1812-го от Рождества Христова...
  Русская армия уже десять часов кряду билась с Наполеоновыми полчищами на поле Бородинском.
   В центре русской позиции свой нещадный огонь по врагу вела Курганная батарея. Ядра, картечь, пущенные из орудий батареи разили врагов. Но враги не отступали. На смену убитым вставали всё новые шеренги вражеских солдат, на смену повыбитым колоннам врага приходили другие... Велика была армия Наполеона!
   Расчёт 10-го орудия батареи справно делал своё дело. Ни один их выстрел не пропал даром. Канонир Иван Вяхирев, невзирая на усталость, старался исполнять команды быстро и точно. Как и он, его товарищи трудились слаженно и споро. После каждого
  залпа их полупудовый "единорог" сильно откатывался назад. Надо вернуть его на позицию - и канониры, помогая "гандлангерам" (длинноруким, то-бишь, по-русски), на ремнях тянут его к брустверу. Установили - теперь надо очистить ствол от остатков порохового заряда. Это его, Ивана, работа. Скребком с пыжовником изволь очисти ствол от ошмётков заряда, банник макни в ведро с уксусом и "пробань" ствол. Вонь, при том, от уксуса тошнотворная! Но что поделать, надо! После того другой канонир, Фрол Макаров, подносит новый заряд, вставляет его в ствол. Иван прибойником загоняет его в сам конец - в зарядную камеру. Канонир Ерошка Корнев и "гандлангер", Петька Митрошкин, помогая ему вместо убитого канонира Васьки Седого, подают к стволу снаряд - аль ядро, аль гранату, аль картечь. Иван досылает и его вниз. Всё - он своё дело сделал. Дале орудие разворачивают, по приказу командира расчёта, фейерверкера Петра Остроухова, в сторону новой цели. Наводчик, Егор Петров, ставит на ствол прицел Маркевича. Это такая латунная пластинка с прорезью посерёдке, по которой "ездит" прямоугольная пластинка; её надо установить на нужное число делений на пластинке, согласно расстояния до цели. Наводчик смотрит в дыру в пластинке и прорези - есть ли она на одной линии с мушкой и целью. Если нет - тогда ствол надо поднять или опустить. Делается это на станке специальной рукояткой с клином. После чего наводчик снова глядит в отверстие прицела. Цель на мушке! Готово! Теперь прицел снять. В запальное отверстие канонир вставляет острым концом пальник - протыкает тканую оболочку заряда. Потом в отверстие вставляется запальная трубка-"камышинка". Всё! Орудие к выстрелу готово. Остаётся только поднести к "камышинке" пальник с фитилём и - огонь! Пушка отскакивает назад. Начинай всё сначала... В коий раз уже за этот жаркий день... Но ребята-артиллеристы не жаловались. Все делали своё дело, все исполняли свой долг перед Родиной. Такое воодушевление охватило всю русскую армию в этот день - день Бородина! Ведь перестали отступать перед врагом и бьются за Родину свою! Ни шагу назад! Ведь позади - Москва, сердце России!
   Командир, фейерверкер Остроухов командовал своим расчётом отменно. Когда была короткая передышка после первого штурма батареи, всем её артиллеристам и, особливо им, расчёту 10-го орудия, от командующего 7-м корпусом, начальника над всем центром русского войска, его превосходительства, генерал-лейтенанта Николая Николаевича Раевского, передана была благодарность. Тогда они много врагов уничтожили своим огнём. Поначалу враг направил свой главный удар на левый фланг русской армии, на Багратионовы флеши, стремясь завладеть ими во что бы то ни стало. Но и им несладко пришлось. Их батарея была главным, самым мощным укреплением в центре русских позиций. За то немногое время, что было у них перед битвой, ведь только их позицию успели подготовить и укрепить по всем правилам фортификационной науки. Даже "волчьи" ямы накопали пред фронтом; "горжу", тыльную сторону батареи, частоколом из кольев обнесли...
   Войска вице-короля Италии атаковали их батарею, чтоб прорвать фронт русской армии в центре и не дать возможности перебросить подкрепления от 1-й армии Барклая на левый фланг - на флеши Багратионовы. То был первый штурм - в 9 часов утра. Второй начался после 10-ти часов. Тогда французы ворвались-таки на батарею, и пришлось артиллеристам отступить. Батарею отбили у врага. И снова он пошёл на штурм. И опять пришлось отступить, хоть расчёты 18-ти орудий батареи старались вовсю. Войск прикрытия было недостаточно, чтоб сдержать такую лавину... Взвилось опять над батареей французское знамя... И не видать Ивану и его товарищам своего "единорога", если б не контрудар батальона уфимцев и 18-го полка егерей, которых повёл в контратаку начальник штаба 1-й армии генерал-лейтенант Алексей Петрович Ермолов. Проезжал он в это время мимо вместе с начальником артиллерии 1-й армии Кутайсовым, следуя по приказу Михайлы Илларионовича Кутузова на левый фланг. Увидал он, что гибнет батарея и станет положение в центре позиции совсем тяжким тогда. Не растерялся, собрал всех, кто оказался под рукой и повёл в контратаку. И выбили врага с батареи! Иван бился вместе со всеми. Рубил своим тесаком французских егерей. Рядом, плечом к плечу с пехотинцами, геройски бились его товарищи и вернули они назад свои орудия! Целы и невредимы оказались те: не успели враги их заклепать - так быстро всё произошло! Таким молодцом, Ермолов, генерал, оказался! По-суворовски действовал! А Кутайсов погиб... Вечная ему память!
   Батарея снова наша! Понял Иван, что потому это так, что бились они за этот холм, как за Россию. Ведь слышал он, как кричал им раненый русский полковник перед контратакой: "Ребята, батарея эта сейчас для вас - Россия-матушка! Отстаивайте её грудью! Бейтесь насмерть, но не отступите!!" То был начальник штаба 6-го корпуса Монахтин, как потом узнали артиллеристы. Жив ли остался? Бог весть...
  Стало после того поспокойней на какое-то время. Корпус Раевского Кутузов велел перевести во вторую линию - так измотаны были его бойцы. Да и потерь посредь них было немало... На смену им пришла дивизия генерал-майора Лихачёва. А затишье у них в центре настало на время потому, что на правом фланге казаки атамана Платова да кавалерия Уварова пошли в рейд в тыл к Наполеону. Из-за этого и вышла передышка нашим войскам в центре. Подсобила кавалерия пехоте и артиллерии!
  А теперь снова, видать, будет штурм Курганной батареи... Новые колонны идут на них!
   Иван решил, что не отступит боле ни за что! Был он простым русским парнем. Высокий, статный, косая сажень в плечах. Кудряв, рус. Настоящий русский богатырь! Лицом, правда, не очень пригож он был. Ну, да то для мужика не главное... Хоть был он крепостным и отдал его год назад барин в рекруты, на тяжкую солдатскую службу, и не сповидает он, верно, боле свою родную деревеньку под Тверью, но любил он беззаветно свою Родину! И защищать её готов был до последней капли крови, до последнего вздоха своего... В их роду многие из его предков воевали. В походах царя Петра Алексеевича участвовали, матушке-государыне Екатерине в войнах с турками верой и правдой служили... Дед Ивана сказывал ему, что, даже, по слухам, прародитель ихний, от которого род их пошёл, с татаровеями на поле Куликовом бился... Вяхирем его звали. Но, то не имя было, а прозвание тако. От него их фамилия и пошла. А звали его вроде Семёном... Не ведал точно дед того...
   Всё! Началось! Ринулась на них лавина французской кавалерии! Блеск от амуниции французских кавалеристов слепил глаза. То были кирасиры французские. Или, по-ихнему, "жандармы". То блестели их кирасы. А мундиры у них - синие. Будто морская волна катилась на Курганную батарею. Тяжкий топот лошадиных копыт... Храпение коней... Гортанные выкрики французов... Ничего - сейчас прольётся ваша кровушка, супостаты! Так думал Иван, ожидая залпа.
   - Пали! - крикнул фейерверкер Остроухов.
   Пушки батареи рявкнули разом, посылая смерть навстречу атакующим. Результат был страшен... Первые ряды рухнули сразу. Задние, разогнавшись, на скаку, налетая на упавших, тоже валились наземь. Но остальные всё равно упрямо шли вперёд. Много их было - ай много! Залпы следовали за залпами. Надо остановить их! Любой ценой остановить эту волну! Ведь после оставления флешей их батарея - главный оплот обороны на всей первой линии!Но скорострельность орудий падала... В начале боя, когда весь расчёт десятого орудия, все десять человек, были в строю, их "единорог" делал три выстрела картечью за минуту. А теперь выходило едва два... Ведь их осталось только шестеро: командир Остроухов, Иван, канониры Ерошка Корнев и Фрол Макаров, наводчик Егор Петров да "гандлангер", Петька Митрошкин...
   Но ребята бились, стиснув зубы, не щадя себя. Вновь и вновь накатывали, заряжали, наводили, стреляли-стреляли-стреляли, пробивая всё новые бреши в рядах противника. Но вот накатила на них эта лавина конницы. Дошли-таки, проклятые! Сейчас берись за банник канонир Вяхирев! Это оружие получше тесака - им удары кирасирских палашей отражать сподручней и в ответ можно так ударить, что полетит наземь враг! А там за тесак, и добить супостата! И он сбивал врагов с коней своим банником, как дубиной. Рубил тесаком упавших... Казалось, не будет этому конца и края.
   ...Всё вертелось перед глазами Ивана... Мелькают рядом вражьи палаши и сабли.
  ...Тесаком надо отразить удар... Ещё удар!
   Рядом также как и он, кто чем, бьют врагов его товарищи. Вой, крики, хрипы, выстрелы из пистолетов и карабинов... Ругань французская, брань русская...
   - Vive l"Empereur!
   - Не посрамим Отечество!
   - Бей супостатов, бей, братцы!
   - А-а-а-а!
   - Vive!Vive!
   - Руби их в песи, круши в хузары!...
   ...Сколько это длилось? Того не помнил Иван... И вдруг всё закончилось. Отступили французы! Но он был один у своего орудия! Лежал, убитый пистолетной пулей Ерошка. Замер навеки у орудия фейерверкер Остроухов, пронзённый палашом. Рядом с ним увидал Иван Егора с простреленной головой. А Фрола с Петькой нету. Где они? Убиты иль ушли? Бог весть...Сам он в плечо левое раненый - зелёная ткань мундира артиллерийского от крови его почернела. И голова в крови - видать саблей вскользь удар пришёлся...
   Вдруг услыхал Иван крик издалека.
   - Отходим! Отходим! Отходить велено!
   Да, подумал он, всё - не удержали, значит, позиции. Одолевают враги! Он один остался... И "единорог" его и стоит, цел невредим. Един с ним остался... Что делать-то ему? Уходить?! Нет! "Единорог"! Иван его не бросит! И не отступит отсель! Раз решил так ранее - так тому и быть!
   Превозмогая боль, парень кинулся к зарядному ящику. Три заряда осталось всего! А больше и не надо! Схватить, принесть к орудию было делом одной минуты. Теперь загнать в ствол, закрыть ствол пробкой, которую ставят на марше и примотать ремни. "Камышинку"-запал поставить! Фитиль - где фитили?! Вот они! Всунуть в пальник... Быстрее-быстрее! Слышен уже топот ног врагов. Идут, окаянные... Думают взять голыми руками батарею. Будет вам сейчас!
   Он поджёг фитиль от фитиля-"ночника" из коробки, где русские артиллеристы всегда его хранят. Когда на батарею ворвались французские гренадеры, он поднёс к запалу пальник. Взрыв поглотил и его и врагов...
   Иван Вяхирев, простой русский солдат, сделал всё, как решил... Он отдал жизнь за Отечество...
   Бородинская битва ещё шла... А его уже не было... Но другие выстоят и победят в этой войне. <
  
  
  
  ПЛАМЯ СТАЛИНГРАДА
  
  "...ДА ВОЗВЕЛИЧИТСЯ РОССИЯ!..."
  
   ...Шёл 450-й день войны. Было раннее утро 14 сентября 1942 года. Шумели волжские волны, набегая на борт небольшой баржи, которую тянул на буксире за собой катер. Мотор его глухо, но монотонно стучал. Катер только недавно отчалил от левого берега Волги и держал курс на правый берег - на Сталинград. Баржа была переполнена солдатами. Вчера, 13 сентября, фашисты, преодолев сопротивление отчаянно обороняющихся на подступах к Сталинграду, частей 62-й армии генерал-лейтенанта Чуйкова, ворвались в город. Командованием Сталинградского фронта было решено срочно переправить им на помощь 13-ю гвардейскую дивизию генерал-майора Родимцева.
   И вот мотор катера стучал, стучал, стучал...На барже яблоку не было где упасть. Бойцы стояли вплотную друг к другу - так, что едва можно было повернуть голову. Это были гвардейцы одной из рот 42-го полка 13-й дивизии. Враг рвался к Волге. Фашистами уже был занят центр города. И потому их бросали в бой сразу, побатальонно, не дожидаясь передислокации всех частей дивизии. Надо было остановить врага во что бы то ни стало - любой ценой. И сейчас они шли к Сталинграду, пересекали под миномётным и артиллерийским обстрелом Волгу-"матушку", чтобы ринуться в бой за этот город, который стал так важен для Родины. Город, который ни за что нельзя было отдать врагу. Город, которого уже фактически не было. От которого остались только руины после массированных налётов фашистской авиации в конце августа. "Ни шагу назад!" Так гласил приказ N227, отданный Сталиным 28 июля 1942 года. Они были готовы исполнить этот приказ. С борта подходящей к берегу баржи бойцы видели только огромную дымную тучу в небе над городом и длинную полосу сплошного огня понизу. Огонь и дым - больше ничего. Красный и чёрный цвета. Других цветов не было в разворачивающейся перед ними картине, как-будто они просто перестали существовать.
   Катер шёл не прямо к берегу, а чтобы сбить прицел, взял немного влево, вниз по течению. После того, как прошёл стрежень реки, отвернул вправо. Над головами солдат свистели мины. Но, ни одна из них, к счастью, не попала в баржу. Потерь нет. Все живы. Скоро высадка. И в бой - "За Родину! За Сталина!" Младший сержант Пётр Вяхирев стоял у самого борта. Он неотрывно смотрел в сторону Сталинграда, крепко придерживая за ствол свой ручной пулемёт Дегтярева. Все мысли 20-летнего парня были только о предстоящем бое. А бой этот должен был быть страшным. И Пётр, и его товарищи знали, что фашисты бешено рвутся к Волге, не считаясь ни с какими потерями. А он, пулемётчик, в атаку ведь идёт всегда первым, огнём своего ручного пулемёта расчищая путь своим товарищам. Пётр был рослым парнем: как говорится, "косая сажень в плечах". Настоящий русский богатырь. Потому и стал пулемётчиком. Ручной пулемёт Дегтярёва - это тебе не "трёхлинейка" Мосина, здесь силушка нужна, чтоб носить его. Да ещё боезапас к пулемёту. Глядя на приближающийся берег, думал Пётр о том, что с начала войны он был как заговорённый. Не тронула его ни одна пуля, ни один осколок не зацепил. И это верно потому, что носит он во внутреннем кармане гимнастёрки, у самого сердца, иконку Богоматери Казанской, подаренную ему матерью тогда, в июле 1941-го, в родной деревне под Ржевом, когда уходил он из отчего дома на войну. Иконка была небольшая, из потемневшего от времени металла. Сказала ему тогда мать: "Не расставайся с нею никогда, сынок, и жив будешь!" Пётр так и делал, хоть в Бога и не верил. Но... Слышал он как-то разговор солдат из его роты о том, что сейчас, в войну, кто в Бога не верит, а и тот ему молится. И ещё вспомнился ему случай один. Услышал он случайно как-то, на привале как лейтенант Самсонов, командир его роты жаловался другим офицерам, своим товарищам, что потерял иконку Николая Чудотворца, которую, как оказалось, он носил с собой с самого начала войны. Стыдно было ему, коммунисту, признаться в этом боевым товарищам. А те засмеялись и стали доставать из карманов крестики, образки, ладанки... Понял тогда парень, что вера христианская - это не "опиум для народа", а то, без чего не может жить народ русский... Теперь думалось ему, что жив до сих пор, видать, только потому, что носит иконку ту у сердца...
   ...Полдень 14 сентября 1942 года. Сталинград. Центр города. Или, вернее, того, что от него осталось. Скоро роте Петра идти в атаку, третью по счёту за этот день. Скоро... А сейчас бойцы отдыхают, переводят дух. Сентябрь выдался тёплый, солнечный. На небе - ни облачка. Но его почти не видно из-за дыма пожаров, которые продолжают бушевать в городе. Кажется, что здесь горят даже кирпич и камень... Рота расположилась в руинах когда-то большого трёхэтажного дома. Пётр вспоминал, как бились они сегодня. Как гибли его товарищи. Они потеряли 33 человека. Ему снова повезло и он жив. А, может, не повезло? Может, это спасла иконка? А его "второй номер", друг Сашка Балабин, погиб. Во время передышки между атаками высунулся на пару секунд из-за угла дома и... Всё. Пуля попала прямо в лоб. Снайпер его убил, гад фашистский... А теперь... Роте надо взять здание, в котором когда-то, в мирное время (неужели когда-то был мир на этой, сталинградской земле?!) на первом этаже был большой продуктовый магазин. Улица перед ним широкая, вся простреливается. После первой их неудачной атаки роты "фрицы" пытались контратаковать. Их было много - до двух рот пехоты при поддержке пулемётов. Также в поддержку им подошли три танка. Теперь два из них стоят подбитые. Наши "птэрщики" сработали хорошо. А рота, что пыталась взять тот дом до них, почти вся полегла. Теперь вот роте Петра предстоит выполнить эту задачу... У немцев несколько пулемётов, простреливающих, кажется, каждую пядь земли перед ним. Также их поддерживают миномётным огнём. Преодолеть эти несколько десятков метров кажется просто невозможно! А надо... Надо! Должны! У долга нет альтернативы! Скоро снова в атаку. Надо взять этот проклятый дом. И идти дальше - помогать бойцам Чуйкова. Они бьются сейчас в северной части города, в заводском районе. Там заводы "Красный Октябрь", "Баррикады", Сталинградский Тракторный завод. Особенно важен для обороны города Тракторный завод: на нём ремонтируют наши танки, вышедшие из строя. И сразу из цехов танки идут в бой. Вместо погибших танкистов экипажи укомплектовываются рабочими завода. Бьются геройски эти ребята... Вот, над головой проходит десяток "певунов" Ю-87. Летят на север. Будут бомбить Тракторный, гады... Когда же сигнал к атаке? Пётр ждал его уже с нетерпением. Ожидание просто выматывало. В бою даже легче как-то. Бояться некогда. Надо просто уничтожить врага. Любой ценой. Отбросить назад - от Волги, от Сталинграда. Отступать некуда дальше. Всё - это теперь край земли для них, русских солдат.
   "Не будем говорить. Не будем возмущаться. Будем убивать... Не считая дней. Не считая вёрст. Считай одно: убитых тобой немцев. Убей немца! - это просит старуха-мать. Убей немца! - это молит тебя дитя. Убей немца! - это кричит родная земля. Не промахнись. Не пропусти. Убей!" Эти слова воззвания поэта Ильи Эренбурга, напечатанные в "Красной Звезде" в июле, вспомнились сейчас Петру перед атакой. Да! Никакой пощады от него не будет этим зверям! А их там много, в том доме напротив. И вооружены до зубов. Пулемётов станковых только три. А ещё ручные. И миномёты их "накрывают" всю улицу. И танки могут вызвать в поддержку, гады. Но... Приказ есть приказ! Дом тот обязаны взять! План атаки, передали от командира роты взводные бойцам по цепочке. "Птэрщики" по свистку командира одновременно огнём уничтожают станковые пулемёты врага. После их выстрелов рота идёт в атаку. Ведя огонь на ходу, нужно дойти до того дома и забросать гранатами в первом этаже окна и все отверстия, пригодные для стрельбы. После чего взводы через указанные им проломы должны ворваться в дом. И - вперёд, выбивать фашистов комната за комнатой, этаж за этажом. Перед тем как заскочить в комнату - брось вперёд себя гранату, а после заходи и бей нещадно из всех стволов! Пленных не брать! И так - пока все фашисты не будут уничтожены и дом не станет наш.
   Пётр ждал. Ждали его товарищи... С севера донёсся грохот разрывов. Это "певуны-лаптёжники" бьют по Тракторному. Сволочи...Свисток! Лейтенант Самсонов дал сигнал! Ударили наши противотанковые ружья. Все одновременно, залпом, как приказано. Особо важно было уничтожить станковый пулемёт в полуподвальном окне. Попали? Проверять, уж, нету времени. Все в атаку! Пётр бежал и видел перед собой, изрытую воронками, в обломках мостовую. Он слышал крики бегущих рядом товарищей. Это не были крики "Ура!". Просто - "а-а-а-а!"... Он выпустил несколько коротких очередей. Слышал выстрелы наших винтовок и ППШ. Взрыв слева! Метрах в пятнадцати. И позади! И справа! Мины! И пулемёты врага открыли огонь! Опомнились гады... Справа кто-то упал... До цели ещё неблизко! Дойти, дойти, дойти во что бы то ни стало... Сумка с дисками бьёт по ноге... Осколки мин хлещут рядом по камням... Чей-то предсмертный хрип слева... Только бы успеть... Взрыв! Вспышка! Резкая боль... Темнота...
   Когда Пётр очнулся, было тихо. Открыл глаза - искры посыпались! Живой... Грудь болит справа... Ясно, контузия... А атака? И где он? Атака, верно захлебнулось. Лежит он в неглубокой воронке. Что с оружием? Нету ни "дегтярёва" ни сумки с дисками! Унесли "фрицы" - за мёртвого приняли, видать... Плохо твоё дело, Петро... И шевелиться, высовываться сейчас нельзя. Предупреждали - в городе уже действуют фашистские снайперы. Иначе - как Сашка Балабин утром... Так, надо бы осмотреться. Посмотреть вправо - что там? Четверо наших лежат - все мертвые. Дальше ещё двоих видно... Да-а-а... Не взяли. Треть людей из роты полегло, верно... А слева? Рядом подбитый немецкий танк... Всего метров пять до него. Надо пробраться туда! Может, в танке боезапас остался ещё. Да и укрытие это отличное. Рота, видать, отступила на исходную позицию. Сколько же их осталось в живых? Жив ли командир? Теперь им только обороняться возможно, если подкрепления не будет. Немцы скоро пойдут в атаку. Ударят-сомнут. Долго ли товарищи продержатся? Надо им помочь! Вот если б к танковому пулемёту патроны остались! Ствол его в сторону наших ведь смотрит. Пулемёты на немецких танках мощные стоят. MG-34 они называются. А попросту - "пила". Скорострельность бешеная - больше тысячи выстрелов в минуту. Оттого и "пилой" прозвали. Когда фашисты пройдут танк - ударить им в спину! И косить, косить, косить их, гадов! Пётр осторожно повернулся на другой бок, подтянул под себя правую ногу, чтоб сразу оттолкнуться от земли и вскочить, когда придёт время. А минута эта должна прийти уж скоро. Он услышал свист летящих мин. Взрывы! Пулемёты врага начали бить короткими очередями. И тот, в окне полуподвала, "строчит". Не уничтожили его, значит. Пули свистят над головой. Веером сыплет - водит стволом вправо-влево. Вот, перенёс огонь в сторону. Пора! Пётр вскочил и, превозмогая боль, бросился к танку. Прыжок! Ещё прыжок! Ещё немного и он у цели... Есть! Успел! Броня танка прикрывает его от пуль. Теперь надо забраться в люк механика-водителя. Люк открыт. Вперёд! Боль в груди... Ничего, терпи, брат, терпи. Сейчас главное - помочь своим. Всё! Он в середине. Пусто. Трупов нет. Экипаж успел выскочить, когда их подбили. Хорошо, что немцам люка не видно с их стороны. Не заметили, верно, его "манёвра". Как пулемёт?! И патроны!? "Пила" цела и лента патронов есть! В ленте 300 патронов. Будет Вам сейчас праздник, "фрицы"! Так, теперь надо приготовиться. Петру уже попадали в руки такие пулемёты. Брали их уже, раньше, как трофеи. Хороший пулемёт. Вставить ленту, дослать её было делом нескольких секунд. Так, затвор работает, отлично. Скорей, скорей! Видать, скоро будут "гости". Мины больше не рвутся. Пулемёты замолчали все враз полминуты назад. Сейчас пойдут. Что ж, милости просим! Только пройдите танк! Наших мало - не сдюжат, поди! Он их спасёт. Наши открыли огонь! Всё - пошли "фрицы" в атаку. Ну, только подойдите! Будет Вам "рус буль-буль"! Так думал Пётр, ожидая врага. Он уже слышал топот ног, шорох осыпающихся камней, гортанные выкрики немцев. Выстрелы очередями. Видно, из "шмайссеров". Много трассирующих пуль свистело мимо него. Фашисты даже днём из автоматов стреляют трассирующими: прижмут к пузу и лупят-лупят-лупят очередями, не жалея патронов. Вот крики уже близко. Наши "дегтярёвы" из развалин бьют без перерыва, но не сдержать им эту лавину. Вот-вот и он вступит в бой! Рукоятка немецкого пулемёта уже просто жжёт ему ладонь... Что-то прогрохотало по броне. Топот рядом. Мелькают тени. Вот они! "Показали спины"! Идут плотной цепью. "Строчат" из автоматов. Трое упали под нашими пулями прямо рядом с танком. Дать им пройти дальше, чтоб больше положить... Пётр еле сдерживал себя. Казалось, палец сейчас сам возьмёт и нажмёт на спусковой крючок. Нету мочи больше ждать! Всё! Пора! Огонь! В первый момент пулемёт дёрнулся, ударил его в плечо и заработал, заработал, заработал! Из его дула вырывались жёлтые языки пламени. И под очередями Петра валились на сталинградскую землю вражеские солдаты. Немцы как будто завертелись на месте волчком. Они падали, сражённые их же пулями, так и не поняв, откуда к ним пришла смерть. Пётр бил по ним короткими очередями. Он просто "прикипел" к пулемёту. Хрипы, стоны, проклятия доносились до него... И солдат бил, бил, бил по врагам. Он видел, как слева, в том секторе, который не мог накрыть своим огнём его пулемёт, фашисты бросились бежать. Перед ним остались лежать только мёртвые и тяжелораненые. Только тогда Пётр прекратил огонь. С трудом разжал пальцы, которыми сжимал рукоятку пулемёта. Казалось, они никогда уже не оторвутся от этого вражеского оружия этому же врагу и принёсшего смерть. В следующий миг парень услышал крик "ура!" со стороны наших позиций. Пётр увидел своих товарищей, которые пошли в контратаку, пользуясь смятением врага. В душе парня заиграли радостные струны. Он помог товарищам, и они погнали врагов! Что ему дальше делать? Конечно, идти в атаку с товарищами! А оружие?! Взять у убитых фашистов! Пётр, не теряя времени, полез из люка. Цепь наших, стреляя на ходу, быстро приближалась. Схватить немецкий "шмайссер" и подсумок с запасными обоймами было недолго.
   - Вяхирев, Петька?! Это ты был?! Ты нас прикрыл?! - раздался рядом чей-то знакомый голос.
   Пётр поднял глаза и увидал рядового Юрку Бибикова, своего закадычного друга.
   - Да ты герой просто, Петька! Смотри сколько "фрицев" положил! Ладно, нету времени, потом тебя хвалить будем. Видишь, ещё сколько дела! Давай за нами! Вперёд! За Родину!
   - За Родину! - закричал Пётр и кинулся за товарищами.
   Да, потом он всё расскажет товарищам. А сейчас главное - не дать опомниться врагу, ворваться на его плечах в тот проклятый дом и захватить его. Пётр видел как приближается к нему стена того дома. Он слышал крики и выстрелы своих боевых товарищей. И сам, превозмогая боль в груди, старался не отстать от товарищей. Он услышал пулемётные очереди и увидел, что это "ожил" один из пулемётов врага. Опомнились, гады! Юрка Бибиков упал замертво, рядом с ним Витька Кислицын, за ним ещё трое. В следующий миг он почувствовал страшный удар в грудь и.... наступила тьма. ...Парень очнулся от того, что ему лили воду на лицо. Жив! Но как же так?!
   - Да, Вяхирев, в рубашке ты родился! - услышал он голос командира.
   - Смотри, что тебя спасло - иконка! Пуля прямо в неё попала. Если б не она... Всё. Пришлось бы на тебя "похоронку" отправлять домой.
   - Да, товарищ лейтенант, мне её мать дала. Говорила, что если у сердца носить всегда буду, то жив останусь... А как атака? Выбили фашистов? Взяли дом?
   - Взяли, Петя! Дом наш. Почти всех "фрицев" перебили. Только несколько сумели драпануть. Но и нас всего двадцать восемь осталось... Здесь укрепимся и пошлём связного за подмогой. А дальше... Будем воевать, младший сержант! Такое оно, наше дело солдатское...
   Битва за Сталинград, в которой фашизм получил сокрушительный удар, только начиналась... До Берлина было ещё очень далеко... Но свой победный путь туда советский солдат начал именно отсюда - с объятых пламенем берегов Волги. В городе Сталинград.
  
  
  
  ЭПИЛОГ
  
  "...ДА СГИНУТ НАШИ ИМЕНА!"
  
  Вот и всё, друзья.
  Нету мерки для жертв на благо Родины. Ради неё надо быть готовым на всё.
  Чтобы она была. А то, что, может, твоя могила так и останется безымянной... Это неважно ведь, друзья?
  
  Я сказал всё, что хотел об этом.
  Да больше и не надо!
  
  Ведь всё просто и ясно в моей повести?
  
  Пока есть РОССИЯ - надо её защищать.
  
  ТАК БЫЛО.
  ТАК ЕСТЬ.
  ТАК БУДЕТ.
  
  
  "Пропахла порохом земля
  Она забыла запах хлеба
  А ей бы теплого дождя
  И голубого неба
  Да чтобы с дальней стороны
  Под свои закаты
  Домой вернулись бы с войны
  Русские солдаты..."
  
Оценка: 7.00*3  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"