Аннотация: Когда заканчивается полоса невезения, все встает на свои места. Но бывает наоборот. Иногда жизнь превращается в кино не для слабонервных, а все мы - в актеров этого кино.... Выбери себе роль.
04.12.2008 Евгений Котов
Это произведение было написано в конце года, объявленного правительством РФ, как год семьи. Сюжет в целом, конечно, вымышленный, но он основан на реальных событиях, наблюдавшихся разрозненно примерно в течение пяти лет. Фантазия автора здесь присутствует, но она коснулась лишь малозначительных деталей и не искажает общей картины. Таким получился портрет страны.
Остров невезения
Отойдя от билетной кассы, Борис Пирожков посмотрел на часы. До прибытия электрички оставалось пятнадцать минут. В зале ожидания железнодорожного вокзала находилось еще человек двадцать. Борис поставил сумку на свободное кресло, сам удобно устроился рядом. За окном видна была посадочная платформа и несколько железнодорожных путей. Ни поездов на путях, ни людей на платформе в этот момент не было.
Пирожков собирался на электричке доехать до соседнего поселка Старогорюевка. Это всего минут пятнадцать. Что может быть проще? Билет куплен. Беспокоиться не о чем. Но на душе почему-то чувствовалось напряжение. Ведь, как это часто у нас бывает, даже самое простое дело может вылиться в целую череду неприятностей.
Здесь, в Малоедово, в одном из самых крупных поселков Старогорюевского района, Борис Пирожков находился в командировке. Он работал учителем в одной из городских школ и был направлен сюда на семинар. Вчера его служебные дела были закончены, а сегодня, в пятницу предстояло ехать домой. Но прежде чем отправиться в город, Борис решил заехать в райцентр к другу детства, чтобы обсудить с ним планы на лето: совместные поездки на рыбалку, по грибы, по ягоду. Старогорюевский район был для Бориса родным: он ведь сам родом из Старогорюевки. Там прошло его детство, школьные годы. После школы Пирожков отправился в город, поступил в педагогический, окончил его и остался работать в городе.
Минут за десять до прибытия электрички в зале ожидания началось шевеление. Некоторые пассажиры встали с кресел и потянулись на платформу. "Рановато", - подумал Борис. Платформа начала заполняться людьми. Еще через несколько минут показался товарный поезд. Он, не снижая скорости, мчался мимо станции. Затем появился еще один, двигавшийся во встречном направлении и так же быстро. Посадочная платформа и люди на ней оказались между двумя товарными поездами. "Невелико удовольствие, - размышлял Борис, глядя в окно, - стоять на узкой платформе, когда по обе стороны от тебя грохочут сотни тонн стали". Чуть позже он понял, почему некоторые пассажиры предпочли дожидаться прибытия электрички в столь некомфортных условиях, но сейчас ему казалось, что он в гораздо более выигрышном положении. Подождав, когда оба поезда покинут станцию, Пирожков вышел из здания вокзала и направился к платформе. Но в это же самое время локомотив неспешно тянул товарный состав по первому пути, преграждая пассажирам дорогу. Конца этого состава не было видно - он скрывался далеко за поворотом. До прибытия электрички оставалось уже совсем мало времени. Никаких других способов попасть на платформу - ни подземного перехода, ни виадука - не существовало. Оставалось только ждать. "Вот влип, - подумал Борис. - Если бы не купленный билет, пошел бы сейчас на автобус". Рядом появился мальчишка, который, судя по всему, тоже хотел попасть на ту сторону. Вагоны продолжали медленно катиться мимо. Вдали наконец-то показался последний вагон. В этот момент сообщили, что прибывает пригородный электропоезд. Дожидаться, пока последний вагон медленно ползущего по первому пути товарного состава пройдет мимо, было бессмысленно. Пирожков еще раз оценил расстояние в надежде успеть добежать до последнего вагона, там перейти через рельсы, и уже оттуда бежать к электричке. Но и этот вариант не оставлял шансов. Тем временем электропоезд приближался, он уже начал снижать скорость. Товарный состав тоже стал замедлять ход, потом вздрогнул и остановился. Мальчишка, не долго думая, бросился под вагон и уже через пару секунд был по другую сторону от него. То же самое повторили еще три человека, которые только что подошли. По всему было видно, что для них это привычно. Пирожкову такой вариант не очень понравился. Перелазить под вагоном - это же безрассудство. В конце концов, это просто опасно. Состав может снова придти в движение, и, в случае заминки, последствия могут быть печальными. Электричка тем временем почти остановилась.
Обстановка не располагала к длительным размышлениям, и Пирожков сам не заметил, как последовал примеру местных жителей. Перелезть-то он перелез, но не совсем удачно. Не имея опыта в преодолении подобных препятствий, Борис за что-то зацепился, порвал куртку, и изрядно выпачкался. Подсчитывать убытки было некогда, и он, не раздумывая, бросился к электричке, но в эту же секунду заметил, что двери электропоезда открыты с противоположной стороны - со стороны посадочной платформы. Снова возникла та же проблема, но теперь уже сам электропоезд являлся препятствием. Пирожков моментально сориентировался и, спотыкаясь о камни, побежал в сторону последнего вагона. Электричка была гораздо короче товарняка, поэтому шансы успеть были неплохие. Пирожков добежал до конца электропоезда, перескочил через рельсы, на которых тот стоял, и в три прыжка добрался до последней открытой двери. Борис влетел в тамбур в тот момент, когда половинки дверей пришли в движение, как будто они только его и ждали.
"Следующая станция - Старогорюевка", - объявил машинист. Электропоезд тронулся и стал набирать скорость. С трудом переводя дыхание, Пирожков побрел по вагону. Найдя свободное место, не слишком грязное, не слишком замусоренное, он сел. Дыхание медленно приходило в норму. Какая-то девочка, сидевшая напротив него, с любопытством разглядывала странного дядю. "У меня дочка примерно такого же возраста", - подумал Пирожков.
За окном мелькал лесной пейзаж. Вагон, покачиваясь, отмерял километры. Текли минуты. Наконец, появились признаки приближения Старогорюевки. Борис встал и пошел вперед по вагону. Нужно было готовиться к выходу. Электропоезд начал сбрасывать скорость. Стоя в тамбуре, Пирожков вдруг подумал, что билет у него так никто и не проверил. Он даже не подозревал, что эта мысль может оказаться преждевременной. В тот момент, когда электричка остановилась, а двери начали открываться, из соседнего вагона вошла проводница.
- Ваш билет, - потребовала она у Пирожкова.
- Я уже выхожу. - Борису, разумеется, было не до билета.
- Билет! - настаивала женщина.
Можно было, конечно, выскочить из вагона, послав проводницу по известному адресу. Догонять никто бы не стал. Но, имея билет, убегать от проверки тоже было глупо.
- Почему так поздно проверяете? - строго поинтересовался Борис, шаря рукой в кармане в поисках билета.
- У меня же не один вагон, - бесцеремонно заявила проводница.
Билета в кармане не оказалось. Борис полез в другой карман, сознавая при этом, что время работает против него. Нужно было выходить, пока открыта дверь. Но и в другом кармане билета тоже не было. Он понимал, что начинает выглядеть глупо. Но не мог же билет испариться! Надо было просто достать его, отдать проводнице, и идти. И только перетряхнув бумажник, Пирожков вспомнил, что положил билет в сумку. Быстрым движением он достал билет из сумки, отдал его, и шагнул к дверям. Но было уже поздно. Двери закрылись. "Следующая станция - Змеевка", - донеслось из громкоговорителя.
- И что мне теперь прикажете делать? - спросил Борис, сурово глядя на проводницу, когда электричка уже набирала скорость.
- Как что? - нисколько не смущаясь, заговорила та. - Проезд оплачивать.
- Я вам только что билет отдал.
- Это был билет для проезда от Малоедово до Старогорюевки. А теперь у вас должен быть билет от Старогорюевки до... Куда вы теперь едете?
- Да вы что издеваетесь? Я же по вашей вине остался в поезде.
- Молодой человек, не надо шуметь. Правила - есть правила и не нам их нарушать. Если пойдут ревизоры, а у вас не будет билета, мне тоже достанется. Так докуда вы теперь едете?
Борис немного помялся, понимая, что искать виноватых - занятие бесперспективное, и ответил:
- До Змеевки.
- Та-ак, до Змеевки, - невозмутимо повторила проводница, заглядывая в какую-то шпаргалку. - С вас восемнадцать рублей, плюс двадцать четыре.
- А двадцать четыре за что?
- За услугу по оформлению билета в поезде. Такой порядок. Если вы едете со станции, где есть билетная касса, но покупаете билет в поезде, то берется дополнительный сбор. На вокзале в Старогорюевке касса есть. Так что с вас сорок два рубля.
Безграничная наглость проводницы на какое-то время лишила Пирожкова дара речи. Вновь обретя способность говорить, он с диким выражением лица прошипел:
- Вы хотя бы понимаете, что говорите? Как я мог купить билет в кассе в Старогорюевке, стоя тут перед вами?
- Молодой человек, не надо спорить. Я выполняю свою работу, и не надо мне нервы трепать. Я и так за день устаю как собака. Все чего-то спорят, всем что-то не так. Сами бы поработали на моем месте.
Борис сунул в руку проводнице пятидесятирублевую купюру и пошел по вагону на свое прежнее место. Она догнала его, вручив сдачу, билет и квитанцию на двадцать четыре рубля, выписанную, почему-то, на штрафном бланке.
По дороге до Змеевки Пирожков обдумывал сложившиеся обстоятельства и дальнейшие планы. Визит к другу придется отложить до иного подходящего случая. Возвращаться в Старогорюевку сегодня уже не стоит. Можно остаться в поезде и ехать сразу домой, но в душе кипел протест, требовавший поскорее покинуть этот вид транспорта. Борис решил дойти в Змеевке до автотрассы, сесть на любой пригородный автобус, и таким способом добираться до города. С этими мыслями он и доехал до следующей станции.
Автотрасса проходила через Змеевку недалеко от железной дороги. Борису понадобилось минут десять, чтобы дойти до нее. Еще издали он заметил некое сооружение, наводившее на мысль, что здесь должны останавливаться автобусы. Пирожков дошел до этого места и осмотрелся. Интересно, как долго придется ждать автобуса? В радиусе ста метров единственной достопримечательностью был киоск с надписью "Хлеб". Пирожкову хлеб не нужен был, но делать все равно было нечего, и он подошел к киоску. Сразу же его внимание привлекло расписание автобусов на киоске, написанное от руки и прикрепленное к стеклу изнутри.
- Добрый день, - сказал он продавщице хлеба, хотя сам сильно сомневался в сказанном.
- Здравствуйте, - ласково улыбаясь, ответила та. - Что покупать будете?
- Да нет, спасибо, ничего не надо. Я только хотел узнать, у вас расписание автобусов правильное? - Борис кивнул на листок за стеклом.
- Расписание? Да расписание-то правильное, только вряд ли оно вам сегодня поможет.
- Почему так?
- А нет их сегодня, автобусов. С утра здесь работаю, но ни одного еще не видела.
- А что случилось?
- Кто ж их знает? Бастуют, наверно. А может, бензин не на что покупать. Цены-то растут. А может, и то, и другое.
- Все ясно. Спасибо. - Борис вздохнул и побрел в обратном направлении.
Выбора не оставалось. Он возвращался к железной дороге. Где-то в середине дня должна быть следующая электричка. На ней он и поедет домой. Ну а пока предстояло как-то убить время. Ждать придется часа два. Борис свернул на другую улицу, чтобы путь получился длиннее.
- Дед Панкрат! - Встреча казалась невероятной. - День добрый! Хотя, о чем это я? Не такой уж он и добрый.
- Здоров! Вижу, ты какой-то хмурый, да потрепанный. - Дед указал на порванную еще в Малоедово куртку Бориса. - Ты как здесь?
Пирожков рассказал деду свою историю. Тот сочувственно покивал.
- Ну, пошли в дом. У меня посидишь. Приглашаю на рюмку чая.
- Так ты теперь здесь живешь?
- Уже пятый год. Квартиру детям оставил. У них семья большая. Сам здесь теперь. Пчел развожу.
В прошлом, когда Борис ходил в школу, они с дедом Панкратом жили в одном доме в Старогорюевке. В одном подъезде благоустроенного пятиэтажного дома. Семья Бориса с семьей Панкрата поддерживала дружеские отношения. Но с того времени, как Борис уехал учиться в город, они с Панкратом виделись редко. Последние несколько лет совсем не виделись.
Старик повел Пирожкова к своему дому. Это было старенькое, но еще крепкое деревянное строение. Отопление, конечно, печное. Удобства во дворе. Обычная деревенская усадьба, каких много.
- Заходи, - сказал Панкрат, открывая дверь и пропуская гостя в дом. - Чувствуй себя как дома.
Дед разложил на столе нехитрое угощение, поставил бутыль с самодельным вином. Они выпили, поели. Старика потянуло на философские темы.
- А вот ты мне скажи, Боря, - начал он. - Говорят, в России две беды: дураки и дороги. Ну ладно, дороги мы отремонтируем, а с дураками-то что делать? Много их слишком. Да им все чего-то не хватает. Во власть рвутся, да на руководящие должности. Как их победить?
- Не знаю, дед Панкрат. Трудную ты мне загадку загадал. Вот если бы у них у каждого на лбу печать стояла, что он дурак, тогда проще. Тогда бы мы их быстренько - чик, вот тебе везде красота и порядок.
- А может, мы сами и есть дураки?
- Это почему?
- Да потому что на все глаза закрываем, на всю ту мерзость, что вокруг творится. Нам напакостят - мы молчим, терпим. Вот, значит, мы и есть те самые дураки. И нас, таких дураков - целая страна.
- Не знаю, может ты и прав, дед Панкрат. Но только ничего не изменится, пока все это не поймут. Что мы вдвоем сможем? Иной раз за день столько этой мерзости случается, что в одиночку не разгребешь.
Тем временем с экрана телевизора какой-то человек настойчиво внушал телезрителям, что страна неизбежно катится к процветанию, что зарплаты растут быстрее инфляции, а сама инфляция под строгим контролем, и что, вообще, с каждым годом жить в России становится все веселее. Внезапно изображение исчезло.
- Сломался телевизор, - предположил Борис.
- Да не-е, это на ретрансляторе. У нас такое часто бывает. Иногда два-три канала ловятся, а иногда ни одного. Соседи спутниковые тарелки ставят, а мне оно не надо: все равно ничего путного не показывают. У нас и свет часто отключают.
Откуда-то появилась кошка, подошла к старику и стала тереться о его ногу.
- А-а! Марусю-то мы покормить забыли, - заговорил Панкрат таким голосом, как будто это была не кошка, а ребенок. - Ах, ты моя хорошая. Ну, потерпи, сейчас дам. - Он захлопотал, засуетился, держа одной рукой кошку и теребя ее пальцами за ухом.
Борис вспомнил, что его друг в Старогорюевке так ничего и не знает о том, что планы поменялись, и сегодня он не сможет приехать. Надо было предупредить. Пирожков достал сотовый телефон, собираясь звонить, но старик заметил это и произнес:
- Бесполезно. Змеевка расположена в низине между холмами. Сигнал сюда не доходит. А специально для нас антенну никто ставить не будет: население маленькое. Так что сотовой связи у нас нет. Звони по простому телефону. - Он кивнул в сторону маленького столика, на котором приютился проводной телефон.
Действительно, мобильник показывал отсутствие сигнала станции. Борис подошел к стационарному телефону, снял трубку и набрал номер. Послышались длинные гудки, затем в трубке раздался незнакомый голос. Пирожков попросил пригласить своего друга, но тут выяснилось, что он попал совсем не на тот номер, который набирал. Повторив попытку, он получил аналогичный результат. Еще попытка - и опять не туда.
- Ты звони - звони. У нас, когда с десятой, а когда с двадцатой попытки дозвонишься. И то, если повезет, - "обрадовал" дед.
Пирожков не сдавался, снова и снова набирал номер, каждый раз извиняясь перед незнакомыми людьми, за то, что не туда попал. Наконец, он услышал в трубке знакомый голос и обрадовался, что мучения закончились. Но после того как друзья обменялись приветствиями, в трубке опять раздались гудки. Желая в очередной раз набрать номер, Борис нажал клавишу отбоя, а когда отпустил ее, то в трубке, вместо непрерывного сигнала готовности линии услышал длинные гудки вызова абонента. Он подождал. Ничего не изменилось. Борис положил трубку, подождал пару минут, снял ее - в трубке те же длинные гудки. Подошел хозяин дома, взял трубку, послушал.
- Это на станции неисправность. Теперь не позвонишь.
- Что ж это у вас такое со связью?
- Чему тут удивляться? Оборудование на телефонной станции старое, семидесятых годов. Я ж до пенсии в районном узле связи работал. Ну, ты это знаешь. Я даже участвовал в монтаже этого оборудования. С тех пор оно так и работает. Какое-то время обещали поставить новую цифровую станцию. Говорили "в следующем году". Наступал следующий год, ничего не менялось. Опять обещали "в следующем году". Последние несколько лет и обещать перестали.
- При таком, с позволения сказать, качестве связи и плата за телефон должна быть такой же низкой.
- Где там! Платим больше, чем у вас в городе. Вот ты, по какой системе платишь?
- Обслуживание линии, плюс поминутная.
- Вот - поминутная. Меньше разговариваешь - меньше платишь. А у нас станция старая, минуты считать не умеет, так что с нас берут по полной программе. Независимо, пользуешься телефоном или нет.
- Мы в городе и дозваниваемся с первой попытки. Непонятно, за что с вас только деньги берут. Ну, хотя бы перерасчет-то делают за время поломки?
Панкрат усмехнулся:
- В прошлый раз у меня телефон не работал десять дней. Перерасчет сделали только за три.
- Почему?
- Я смог сообщить о неисправности только через неделю. Сказали, что звонить и делать заявку на ремонт надо сразу, как только перестал работать телефон. А поломки эти случаются, чуть ли не каждый месяц.
- Звонить сразу, как только перестал работать телефон? Они не объяснили, каким образом.
- А им что? Деньги стригут, и ладно.
- Слушай, дед Панкрат, а чего ты мучаешься. Ты там работал. У тебя же в телефонной связи должны быть свои связи. В общем - блат.
- С тех пор как я ушел на пенсию, там почти не осталось людей, с которыми я работал. Люди оттуда уходят. Большая текучесть кадров. Даже начальство сменилось пару раз. Провинциальная телефонная связь никому не нужна. От телефона я, скорее всего, откажусь. Перебьюсь и без него. Вот от чего не откажешься, так это от коммунальных услуг. А они все дороже и дороже.
- Да какие ж у тебя коммунальные услуги?
- Это я уже не о себе. Дочка у меня в Старогорюевке живет. У нее четверо детей. Зимой, когда работает отопление, они с мужем за квартиру отдают половину своих доходов.
- Должно же быть не более двадцати трех процентов. А как же субсидия, льготы?
- Это только на словах не более двадцати трех процентов. Там все хитро устроено. Льготы и субсидии рассчитываются по заниженным тарифам и нормам. Ну ладно, нормы урезают, так даже тарифы применяют совсем не те, по которым счета на оплату выставляются, а гораздо меньшие. Вот и получается, в законе - одно, а на деле - совсем другое. И спросить не с кого. Никто ни за что не отвечает. В общем, от льгот и субсидий стало совсем мало толку. Еще лет пять назад было иначе.
Они помолчали.
- Ты мне, Борис, лучше вот что скажи. Мне тут недавно бандеролька пришла. - Дед достал из-под стола коробку. - В ней какие-то пластмассовые побрякушки. Вложена инструкция. Написано, что это медицинский прибор. Лечит почти от всех болезней. Все так сурьезно: медали нарисованы, отзывы профессоров, письма счастливых излечившихся.
- Ты что, клюнул на рекламу и заказал "волшебный" прибор?
- Да не заказывал я его. В этом-то и дело.
- Как не заказывал? Это что ж выходит, тебе кто-то подарок прислал?
- Если бы подарок. Я за него полтыщи выложил.
- А зачем ты за ним на почту пошел? - Борис сделал удивленное лицо.
- Ну, как тебе сказать? Думал, может, кто из своих что-то прислал. Удивился, конечно, что с наложенным платежом и без предупреждения. Пока не заберешь, не узнаешь что там. Сходил, заплатил, забрал, распаковал, а там - вот такая галиматья. Мы-то старики привыкли к порядку. Раньше такого не было, чтобы бандерольки с наложенным платежом сами приходили. - Дед сделал паузу, потом добавил: - Почитал инструкцию. А вдруг, и вправду лечит? Пробовал лечиться, да без толку все это.
- Это, дед, обычная афера. Мошенников сейчас много развелось, а это у них одна из любимых схем. За такие рассылки в тюрьму не сажают, поэтому они и не боятся.
- То, что это афера, я уже понял. Я другого не пойму: откуда у них мой адрес?
- Ну, с этим-то как раз все просто. Сейчас легко купить любую базу данных с адресами. На черном рынке можно даже купить базу данных любой государственной структуры. Хочешь базу паспортно-визовой службы? Пожалуйста! Хочешь базу из налоговой инспекции, ГИБДД, пенсионного фонда? Запросто! Плати деньги, и получай компакт-диск. А ведь там не только адреса.... - Панкрат поежился, хмуро глядя на Бориса. Тот добавил: - Да, дед, вот такие пироги. Криминал о нас знает больше, чем мы сами о себе.
- И как им только не тошно людей обманывать? - вздыхая, сказал дед Панкрат. - Особенно - стариков. Это ж такая низость.
- Тошно? Да, брось. Это ведь моральные уроды. В своем подлом ремесле они даже находят романтику.
Так они разговаривали о житье-бытье еще какое-то время, потом старик посмотрел на часы и сказал:
- Пора тебе, Борис. Минут через двадцать должна быть электричка. - Панкрат проводил гостя до калитки. Они попрощались. Борис поблагодарил старика за гостеприимство и опять направился к железной дороге.
Электричка пришла вовремя. Пирожков без приключений сел в поезд. Большую часть пути он смотрел в окно, вспоминая разговор с дедом Панкратом и размышляя. По мере приближения поезда к городу за окном все меньше и меньше оставалось природы, все больше и больше становилось железа и бетона. То тут, то там встречались неорганизованные помойки. После одной из них потянулась череда гаражей, многие из которых заменяли холст неизвестным художникам. Пирожков принялся рассматривать рисунки. В некоторых рисунках, надо признать, чувствовалась рука мастера, возможно даже, непризнанного гения. Мелькали и разные надписи, как правило, ничего не значащие, часто нецензурные, но были и вполне содержательные. На одной из стен было аккуратно выведено: "Господа! Пожалуйста, не надо здесь гадить!" Ниже было приписано: "А где еще гадить? Туалеты все платные".
По мере того, как Пирожков приближался к дому, его настроение улучшалось. Он представлял, как откроет дверь и войдет в квартиру, как обрадуется и выбежит ему навстречу дочка, как он ее подхватит и расцелует, как обнимет жену. Сегодня они все будут вместе! Эта мысль согревала Бориса, отодвигая на второй план сегодняшние приключения. Он не мог знать, что все сложится совсем иначе, а сегодняшние неприятности покажутся до смешного мелкими по сравнению с тем испытанием, которое ожидало всю его семью.
До дома Пирожков добрался без приключений. Была примерно середина дня. Открывая дверь, он уже был готов к тому сценарию встречи с семьей, который нарисовал в своем воображении, пока ехал в электричке. Но в доме пахло тревогой. Дочка Света не выбежала навстречу, а только лишь тихо сказала:
- Папа приехал. - Всегда веселая и жизнерадостная, сейчас она была чем-то напугана. Света даже не поднялась со стула, на котором сидела, лишь посмотрела на отца. В этот момент Пирожков заметил, что один глаз у дочери неестественно красный. Жена Марина в это время торопливо собирала какие-то вещи. Увидев мужа, она грустно посмотрела на него и сказала:
- Привет. Ты как раз вовремя.
- Что случилось? - Нарисованная в воображении счастливая картинка моментально рассыпалась в пыль. Марина стала объяснять:
- Я сегодня на работе рано освободилась и сразу пошла в садик за Светой. Прихожу, она выходит ко мне с красным глазом. "Что с глазом?" - спрашиваю у воспитателя. Но воспитатели ничего внятно объяснить не смогли. Возможно, кто-то толкнул, и Света ударилась. Возможно, была небольшая травма. Но сказали, мол, ничего страшного, а что глаз красный, так это конъюнктивит. Я первым делом отправилась с дочкой в травмпункт, чтобы развеять сомнения. Там ее посмотрели и сказали, что надо срочно ложиться в стационар. Механической травмы нет, но это и не конъюнктивит. Если срочно не начать лечение, ребенок может ослепнуть на один глаз. Из травмпункта мы сразу пошли домой, чтобы собрать вещи. У тебя при себе денег много?
- Есть кое-что. А много надо?
- Мне дали список медикаментов, которые на первое время нужно взять с собой в больницу. Все это надо купить. - Марина протянула листок. Борис посмотрел и с трудом сдержал эмоции. В присутствии дочери он не мог себе позволить крепко выражаться.
- У них что, даже шприцов нет? - В ответ Марина пожала плечами.
- Вот это у них в аптеке примерно пятьсот рублей стоит, - прокомментировала она, показывая какое-то лекарство в списке. - Вот этого не было. Остальное, вроде бы, дешевле.
- Но у Светки же есть полис обязательного страхования. Ты показывала?
- Полис они видели, но сказали, что лекарств не хватает, поэтому нужно приносить с собой.
- Что же у нас за страна такая, если в больнице даже для детей лекарств нет? Деньги-то у меня есть, но у нас за квартиру еще не все заплачено. Да и питаться на что-то надо будет до следующей зарплаты.
- Нам надо торопиться, - сказала Марина и продолжила собирать вещи.
Борис еще какое-то время размышлял над списком. Зачем тогда нужно обязательное медицинское страхование, если в больницу надо со своими лекарствами приходить? Понятно, что любого человека легко заставить отдать последнее, когда речь идет о здоровье. Тем более, если речь идет о здоровье ребенка. Борис знал, что требования больницы незаконны, но что он мог поделать? Возмущаться и права качать? Себе дороже. Неизвестно, как поведут себя врачи по отношению к строптивому пациенту. Кто же станет ссориться с людьми, от которых зависит его здоровье или здоровье его ребенка? Но, если государство утверждает, что оно оплачивает лечение застрахованных граждан, выходит, больница злоупотребляет своей властью над пациентами, укрепляя за их счет свое материальное положение. Уж если и платить, так лучше сразу идти в коммерческое медицинское учреждение: там хоть чего-то можно требовать за свои деньги. А здесь не потребуешь: считается, что лечишься бесплатно. "Да, потому что на все глаза закрываем",- вспомнились Пирожкову слова деда Панкрата. Борис вскочил, и, направляясь к телефону, сказал:
- Позвоню-ка я в страховую компанию.
- Зачем? - взволнованно поинтересовалась Марина.
- В их обязанности входит защита интересов пациентов перед медицинскими учреждениями. Вот пусть они мне и объяснят, почему больница раздает пациентам списки покупок.
- Думаешь, это что-то даст? Ладно, звони, только чтобы хуже не было.
- Ну, от этого звонка хуже быть не может. - Борис набрал номер. На том конце ответили:
- Подождите, я сейчас приглашу эксперта. - Через минуту в трубке раздался уже другой голос:
- Алло?
- Здравствуйте!
- Здравствуйте!
- Подскажите, пожалуйста, - снова начал Борис, - как поступить в такой ситуации. Мою четырехлетнюю дочь направляют на лечение в стационар. При этом больница выдала список медикаментов, которые мы должны принести с собой. У них есть такое право?
- Что там, в списке? - поинтересовалась женщина - эксперт. Борис продиктовал, что смог прочитать. - Все это, конечно, должно быть в больнице, - донеслось из телефонной трубки. - Не понимаю, почему они требуют лекарства приносить с собой. И тем более удивительно, что даже шприцы в этом списке. Мы им все, как положено, оплачиваем за каждого пациента. Вы не обязаны ничего такого приносить.
- Что вы мне посоветуете?
- Вам нужно поговорить с главным врачом.
- Но я не хотел бы вызвать негативное отношение к себе.
- Вот я вам и объясняю, чтобы без негатива.
- Вы уверены?
- Конечно. Сходите к главному врачу.
Борис положил трубку.
- Что они сказали? - поинтересовалась Марина.
- Сказали, что надо поговорить с главврачом.
- Хороший совет. Можно подумать, главврач ничего об этом не знает. Ну, все, мы собрались. Идем оформляться. Приходи в глазное отделение. Закрой за нами.
- Схожу я, все-таки, поговорю с главврачом. Интересно услышать комментарии от руководства больницы.
Открывая дверь, Марина на секунду задержалась и произнесла:
- Как знаешь, только поаккуратнее.
- Да, я сильно напирать не буду, - заверил Борис, когда жена и дочь выходили из квартиры.
Пирожков вошел в приемную и спросил, обращаясь к секретарю:
- Могу ли я поговорить с главным врачом?
- А вы, по какому вопросу? - поинтересовалась молодая женщина. Пирожков кратко объяснил цель визита. - Подождите минутку, - посоветовала секретарь, сообщив, что в настоящий момент главврача нет, но с минуты на минуту она должна придти. Действительно, долго ждать не пришлось. Вскоре в приемную вошла женщина, далеко не молодая, со строгими, но при этом осторожными манерами. Секретарь доложила, что ее ждет посетитель. Пирожков поздоровался. Женщина ответила на приветствие и предложила пройти к ней в кабинет.
В кабинете Пирожков подробно рассказал о списке, который сотрудники больницы выдали его жене, о своем звонке в страховую компанию и о том, что ему сообщили по телефону.
- Где вы работаете? - поинтересовалась главврач.
- А... это имеет значение? - Пирожков насторожился.
- Да, нет. Конечно, нет.
- В школе. Учителем.
- В школе? Все ясно с вами. Формально вы, конечно, правы, - заговорила главврач отсутствующим тоном, рассматривая список, - но и вы нас поймите. У нас сложное финансовое положение. Деньги, которые перечисляют нам страховые компании, не покрывают реальных расходов. Мы ничего себе в карман не кладем. Если у пациента есть возможность, мы просим его нам помочь. Это, конечно, дело добровольное. Приносить с собой лекарства вы не обязаны.
- Ладно, я выяснил, что хотел. Я согласен купить все, что в этом списке, если это обеспечит качественное лечение. Но я также хотел бы знать, что за этим списком не последуют новые.
- Ну, зачем? Раз уж пришли.... Пишите заявление.
- Заявление?
- Ну, да, заявление. Мы поищем лекарства для вашей дочери.
- Зачем заявление?
- Вот вам бумага, ручка. Пишите.
Пирожков решил, что не так уж сложно удовлетворить эту маленькую прихоть руководства больницы. Почему бы и не написать, если так настойчиво просят? Он заполнил верхнюю часть листа, написал слово "Заявление" и остановился. Что дальше писать?
- Что писать в заявлении? - спросил он.
- То, о чем вы просите. Это и пишите.
Подумав некоторое время, и не придумав ничего более умного, Пирожков написал: "Прошу соблюдать Закон". Почему бы и нет? Ведь именно об этом он и просил. Поставив дату и подпись, он передал лист главному врачу. Та с грустью прочитала заявление, отложила его, задумалась на минуту и сказала все тем же отсутствующим тоном:
- Идите. Я позвоню заведующей отделением. Если у нас есть эти лекарства, мы их вам выделим.
Возможно, ритуал с заявлением имел какой-то скрытый смысл, о котором Борис не догадывался. Возможно, от него ждали какого-то другого заявления, а он написал совсем не то, что требовалось. Как бы там ни было, но Пирожков написал то, что думал. А если текст заявления кажется абсурдным, так ведь само требование писать заявление в этой ситуации абсурдно. С этими мыслями Пирожков шел к корпусу глазного отделения. Он догадался, зачем у него спросили, где он работает. Вовсе не для того, чтобы оценить его материальное благосостояние. Во всяком случае, не в этом главная причина. Дело в том, что работники некоторых предприятий и учреждений пользовались привилегированным положением - они ни копейки ни за что не платили, проходили везде без очереди и, уж точно, не получали никаких списков. Необходимые лекарства для них всегда находились. Причем все это делалось абсолютно законно, как и положено в рамках обязательного медицинского страхования. Обидеть работника одного из таких предприятий было никак нельзя. Что это за предприятия? Да, самые разные, кого очень боятся или очень уважают: органы государственной власти, другие медицинские учреждения, поставщики и спонсоры.
Войдя в корпус глазного отделения, Пирожков быстро нашел жену и дочь.
- Я сходил к главному врачу, - сообщил он.
- Я уже знаю, - сказала Марина. В ее голосе не было ни одобрения, ни осуждения.
- Откуда?
- Заведующая отделением сказала, что ей звонила главврач. Она хочет поговорить с тобой по этому поводу.
- Ладно, зайду сейчас.
- Подожди. Она мне еще кое-что сказала.
- Что?
- Сказала, что в больнице с ребенком может находиться один из родителей, если ребенку не более трех лет. Проживание родителей детей старше трех лет государством не оплачивается. Поэтому мы должны оставить Светку одну, или же нам придется платить за мое проживание здесь.
- Одну мы здесь дочку не оставим.
- Я заведующей так и сказала. Она мне ответила, что в этом случае они нас разместят в палате для платных пациентов, и за каждые сутки будут брать с нас плату по соответствующему тарифу. Больничный лист мне не выдадут все по той же причине: ребенку больше трех лет.
- Час от часу не легче.
- Мне на работе придется брать дни в счет отпуска. Я уже позвонила, сказала, что в понедельник не выйду. Начальство, в общем-то, с пониманием отнеслось.
Во время этого разговора Борис и Марина стояли в коридоре. Их дочь находилась рядом, не отходя от родителей более чем на несколько шагов. В тот момент, когда Марина сообщила мужу о своем звонке на работу, к супругам быстрым, уверенным шагом подошла женщина средних лет. Она была в белом халате и всем своим видом производила впечатление весьма авторитетной персоны.
- Вы папа Светы Пирожковой? - обратилась она к Борису.
- Да, - ответил он.
- Пойдемте со мной. Нам нужно поговорить. - Сказав это, и не дожидаясь ответа, она развернулась и все тем же уверенным шагом пошла по коридору. Борис устремился за ней. Они прошли в кабинет, уставленный аппаратурой. "Комната для спиритических сеансов", - пошутил про себя Борис. Освещение в кабинете имелось только искусственное, тусклое: окно было плотно занавешено, чтобы ни один луч света не мог пройти в помещение. Посторонний свет мог помешать при исследовании зрения пациентов. Заведующая подошла к письменному столу, села сама и предложила Борису сесть напротив. На столе стоял радиоприемник. Из него доносилась негромкая музыка. Пока глаза привыкали к слабому освещению, Пирожков не сразу заметил, что в кабинете есть еще один человек. Это была девушка лет тридцати. Она сидела у противоположной стены, и, судя по всему, тоже дожидалась Пирожкова.
- Это ваш лечащий врач, - сказала заведующая, кивнув в сторону девушки.
Радиоприемник, видимо, имел какие-то неполадки: звук то пропадал, то вновь появлялся. В момент очередного включения слышно было начало известной песенки "Остров невезения" в исполнении Андрея Миронова.
- И зачем вы к главврачу пошли? - заговорила заведующая отделением. - Вы же прекрасно знаете, что любая проблема возвращается в точку ее возникновения. Или вы первый день в России живете? Сразу бы пришли ко мне, и мы бы обо всем договорились. Мы тоже все понимаем, мы же цивилизованные люди.
- ...несчастные люди-дикари ... - послышался из радиоприемника обрывок песни.
- Я позвонил в страховую компанию и попросил у них совета, - начал оправдываться Борис. - Они посоветовали поговорить с главврачом. Я просто последовал их совету.
- Лекарства для вашей дочери мы нашли. Даже то, которое самое дорогое в списке. У нас как раз оставалась последняя упаковка. Теперь насчет проживания родственников. Вы можете оставить Свету у нас одну...
- Исключено, - оборвал ее Борис. - Ей всего четыре года, и она панически боится иголок и врачей.
- Ну, что ж. Если ваша супруга желает находиться в больнице вместе с дочерью на время лечения, мы не против. Но вашему ребенку больше трех лет, а значит, проживание родственников оплачивается по утвержденному тарифу.
- Никаких исключений не предусмотрено?
- Никаких.
- Но вы не сможете сами с ней справиться. Вы даже не сможете удержать ее, чтобы укол поставить. Она будет вырываться. Да и для нее самой это будет сильнейший стресс.
- Сможем. У нас опытный персонал. И не таких удерживали.
Борис понял, что в этом споре победа ему не "светит".
- Как долго может продлиться лечение?
- Сейчас трудно сказать. Вы пока оплачивайте за три дня, то есть до понедельника.
- ...им бы понедельники взять и отменить... - снова влез в разговор радиоприемник.
- Ну, а в понедельник посмотрим, если все будет хорошо - выпишем.
- А нельзя ли начать лечение с понедельника? Все равно ведь впереди два выходных. Пусть дочка дома побудет эти дни.
- Нет. Начинать нужно немедленно. Мы сегодня же назначим лечение, и ваша дочь будет получать необходимые лекарственные препараты в выходные дни.
- Если болезнь настолько серьезная, может, нам стоит обратиться в другое медицинское учреждение, более специализированное, с лучшим оснащением, с более подготовленными специалистами, наконец. Раз уж все равно платить.
- Нет, в этом абсолютно нет никакого смысла. У нас и аппаратура есть необходимая и персонал опытный и вообще мы хорошо лечим и детей и взрослых.
- ...ребятня и взрослые пропадают зря ... - мистически добавил голос из приемника.
- Лучше вы все равно ничего не найдете, - продолжала врач. - Это я вам точно говорю. Да и зачем что-то искать? У нас тут хорошо. Ваша жена и дочь будут в просторной палате с телевизором ("Только о телевизоре мы и мечтали", - подумал в этот момент Борис). Пациентам у нас нравится.
- ...и рыдают бедные, и клянут беду...
- Что-то радио совсем поломалось, - сказала заведующая и щелкнула выключателем. В кабинет вошла медсестра и что-то сказала ей, после чего они вместе вышли за дверь. Пирожков и лечащий врач его дочери остались вдвоем.
- Вы слишком всерьез воспринимаете обязательное медицинское страхование, - продолжила беседу девушка. - Для нас, если уж говорить начистоту, нет никакой разницы между пациентом с полисом обязательного страхования и, например, бомжем, у которого нет никаких документов. К сожалению, такова реальность. Мы даже могли бы сейчас с вами не разговаривать. Хотите бесплатно лечиться? Пожалуйста. Мы будем делать вид, что лечим вас, будем применять дешевые неэффективные лекарства, но качественного лечения вы не получите.
Этими словами врач окончательно добила Пирожкова, который и так уже был морально раздавлен. Кто мог бы устоять после таких слов? Борис стал "белым и пушистым".
- Ну, что ж. Вы меня убедили, - осторожно сказал он. - Я согласен оплатить все, что нужно: и лекарства, и лечение (где брать деньги, Борис в этот момент не думал: главное сейчас было - задобрить врачей).
- Нет, не нужно. Лекарства мы уже нашли. Нужно будет оплачивать только пребывание вашей супруги здесь с ребенком.
- А... скажите, - робко начал Пирожков, - мой визит к главврачу не отразится на вашем отношении к моей дочери?
- Нет. Мы же с вами нашли общий язык? - Девушка улыбнулась.
- Да, конечно, - заверил ее Пирожков.
Борис вышел на улицу в подавленном состоянии. Душу грызли сомнения, он чувствовал какую-то фальшь, но не мог ничего сделать. События развивались сами по себе, как будто он вошел в невидимую ловушку, и дверца захлопнулась. Рискнуть, отказаться от лечения? Может само пройдет? Ну, какой нормальный родитель возьмет на себя такую ответственность и наперекор советам врачей откажется от лечения, не имея специальных медицинских знаний, когда ему говорят, что его ребенок может ослепнуть на один глаз? Все вроде бы правильно, но что-то тут было не так. С этими тяжелыми мыслями Пирожков пошел в административный корпус, где находилась касса больницы. До закрытия кассы нужно было успеть оплатить первые три дня.
Вечером следующего дня, в субботу, Пирожков пришел в больницу. Света, увидев отца, сразу стала просить забрать ее отсюда. Жена рассказала ему, как прошли первые сутки пребывания в больнице. Самым сложным испытанием, как выяснилось, были уколы. Иголка вводилась около самого глаза, приводя бедного ребенка в ужас. Марине с трудом удавалось удержать дочь. Борис поговорил с дочкой, попытался ее приободрить. Он заметил, что больной глаз сегодня уже не такой красный, как вчера. Может до понедельника все пройдет?
Наступило воскресенье. Пирожков опять пришел в больницу, пообщался с женой и дочкой, попытался обеих успокоить.
- Смотри-ка, глаз у Светки почти прошел. Чуть-чуть еще красный. Может, завтра выпишут? - предположил он.
- Ой, только бы выписали, - вздохнула Марина.
В понедельник, после работы, Пирожков сразу отправился в больницу. Там его ожидало разочарование. Несмотря на то, что покраснение исчезло, и глаз выглядел здоровым (только зрачок был сильно расширен из-за лекарств), Свету сегодня не выписали.
- Они проверяют глаз на каком-то приборе, - пояснила Марина, - и говорят, что воспаление еще продолжается. Врач сегодня сказала: "Это только кажется, что все прошло. Улучшение за эти дни, конечно, значительное, поэтому глаз и выглядит здоровым. Вот видите, лечение помогает! Надо продолжать". Говорит, что если сейчас прервать лечение, то все может начаться заново. Я просила хотя бы на дневной стационар нас перевести, чтобы мы каждый день приходили на процедуры. Сказала, что живем мы тут совсем близко. Все-таки дома и стены помогают. Да и платить больше не пришлось бы. Но все бесполезно. Врач говорит, что пока нельзя даже по улице ходить: от этого может быть хуже. Но почему-то выдала направление на какой-то сложный анализ в другую больницу. Здесь такой не делают, а туда ехать целый час в общественном транспорте, да еще час обратно. Анализ, кстати, платный.
- Придется забрать вклад в банке, который мы оставляли на всякий "пожарный", - сказал Борис.
- Да и тех денег надолго не хватит, если так дело и дальше пойдет.
- Сколько дней еще требуют оплатить?
- Еще три.
- Ладно, пойду сейчас оплачу. Может, еще через три дня все-таки выпишут.
Когда прошли еще три дня, все повторилось. Но на этот раз Пирожкову пришлось заплатить уже не за три, а за пять следующих дней. Каждый день после работы он приходил в больницу, чтобы навестить жену и дочь. Каждый раз девочка просила забрать ее из больницы. Но что мог сделать отец? Он лишь всячески успокаивал дочь. Борис пытался разговаривать с лечащим врачом, но даже в отведенные для этого часы, разговор не складывался. Врач постоянно была занята, ее приходилось чуть ли не ловить в коридоре и успевать что-то спрашивать, пока она не скрывалась за очередной дверью. Все ее ответы относительно дочери Пирожковых были примерно одинаковы: воспаление в глазу еще сохраняется, лечение нужно продолжать. Ни перевести на амбулаторное лечение, ни даже отпустить девочку домой на выходные врач не соглашалась, хотя Пирожковы жили недалеко от больницы. Она ссылалась на то, что недолеченная болезнь может вспыхнуть с новой силой.
Так проходили день за днем. Однажды, перед посещением больницы, Борис зашел в магазин, чтобы купить чего-нибудь жене и дочке. В прошлом это был самый настоящий большой магазин, имевший несколько отделов, предназначенных каждый для своего вида товара. Теперь площадь в торговом зале арендовали частные предприниматели. Их было много. У каждого имелся свой закуток в несколько квадратных метров и, конечно, наемный продавец. Такие заведения еще называют торговыми центрами (не какая-нибудь окраина!). Но если уж называть вещи своими именами, то теперь это был просто крытый рынок. Сейчас таких много. Бизнес по схеме "там купи - тут продай", как обычно, самый популярный. Аренда квадратных метров открыла двери в этот бизнес всем желающим: чтобы начать продавать, не нужен собственный магазин.
Что изменилось с того времени, когда это был просто магазин? Товара стало больше, цены стали выше. Что еще? Да, в сущности ничего. Пирожков прошел по торговому залу, присматривая покупки. В одном из отделов его внимание привлек сок. Раньше он уже такой где-то покупал и остался доволен качеством продукта. Теперь на ценнике под упаковкой с этим соком была указана значительно меньшая сумма. Что ж, такое случается: рынок ведь. Ну, как не купить проверенный товар по меньшей цене, особенно если твоя зарплата вынуждает обращать внимание на цены?
Борис встал в очередь. Перед ним стояло несколько человек. Стоя в очереди Пирожков продолжал изучать выставленный на витрине товар и ценники. Наконец подошла его очередь.
- Вам? - коротко поинтересовалась продавщица, как будто берегла жизненные силы для чего-то более важного, чем обслуживание покупателей.
- Мне, пожалуйста, вон тот яблочный сок по двадцать четыре, - попросил Борис.
- Что еще? - шаблонно спросила женщина в фартуке, подавая Борису совсем не то, что ему было нужно.
- Да нет, не этот. Мне, пожалуйста, по двадцать четыре.