Кайрен бросил последний взгляд на Виралда и зашёл в портал вслед за своим отцом. Наконец-то он дома. Ему очень досаждали все эти шумные праздники - они отнимают слишком много времени и сил.
Отдав свой плащ прислужницам-медузам, принц направился в свою комнату, но неожиданно был остановлен словами Морского Властелина.
- О чем ты говорил с Виралдом? - глухо поинтересовался Шинен.
- Лишь о тех пустяках, которые не достойны твоего внимания, отец, - сдержанно произнес Хозяин бурь, не глядя на него.
- Конечно, лучшие друзья после столь долгой разлуки говорят лишь о пустяках. Кай, не отворачивайся от меня. Скажи мне правду, - тут Шинен запнулся, подкошенный вновь пробудившимися чувствами, - ты же до сих пор не можешь смириться с её смертью?
- Смириться? Если смирение подразумевает прощение людям того, что они сделали с ней, то нет. Я никогда смирюсь.
- Кай... - попытался достучаться до него отец. - Не причиняй зла людям.
- Праздник немного утомил меня, так что я, пожалуй, пойду в свою комнату. Спокойной ночи, отец.
Морской Властелин тяжело вздохнул. Он понимал, что творилось с его сыном, но не знал как ему помочь. И от этого сердце его скорбело.
Оказавшись в своей комнате, Кайрен запер двери. Он так устал... Но вот чье-то присутствие нарушило его одиночество, и он не мог ошибиться в том, кто составил ему компанию в этот темный час.
- Ты снова пришла ко мне, Ненависть? - спросил он, глядя во тьму, куда не достигал ровный свет от фосфорных камней.
- Да, господин, я здесь, - донеслось тихое шептание в ответ. - Ваш отец вновь докучает Вам?
- Это стало для меня настолько обыденным, что я давно перестал это замечать. Разумеется, в отличие от тебя, Ненависть. От тебя ничего не укроется.
- Ваша слова льстят мне, господин, - противно захихикала Ненависть. - Итак, вы совершите это сегодня?
Кайрен ещё раз поднял глаза на запертую дверь. Он чувствовал, что отец был недалеко и всё ещё бодрствовал, и осознание этого будило в нем детские воспоминания. То, что он замыслил - преступление. Об этом твердила его совесть, чей голос слабо доносился, заглушенный Ненавистью. И из-за этого голоса сердце предательски сжималось. Но Кайрен не отступил.
- Ненависть, отдай мне всю свою силу, чтобы я смог уничтожить этих тварей.
- Конечно, господин, - прошипела она сзади.
"Хах, глупый мальчишка! Надеется, что я дам ему сил. Нет, это я заберу все его силы, а потом и жизнь, - торжествовала Ненависть, с нетерпением ожидая свершения казни рода человеческого. - Ну же, несчастный мой принц, подумай о своей бедной сестре, что была для тебя всем, и которую погубили мерзкие людишки! Думай, вспоминай и наполняй мною свое сердце, чтобы я наконец смогла его вырвать из твоей груди!"
- Отец может нам помешать. Позаботься о нем, но не убивай.
- Слушаюсь, господин, - довольно проскрипела та, чёрной тенью покидая комнату.
Назад пути нет.
Кайрен стоял на водной глади родного океана. Такого непоколебимо спокойного в эту звездную и тихую ночь. На горизонте он видел чёрные очертания возвышавшихся гор. Суша. Город. Люди... Они мирно спали, не подозревая о нависшей над ними смертельной опасности.
"Пробил час", - решился он, медленно вдыхая.
Он почувствовал силу, текущую по его телу от груди до кончиков пальцев, словно холодная вода. И по мере того, как эта зловещая сила охватывала его, цвет его голубых глаз сменялся на кроваво-алый. Им завладевала Ненависть. Губы его начали шептать заветные слова, помогающие сознанию контролировать нарастающую мощь. Она спешила, ускорялась, будто стремясь сорваться с цепи, как бешеный пес, и переходила в темно-синюю воду. Океан ужаснулся, ветер взбесился, волны стали вздыматься всё выше и выше, ударяясь о прибрежные камни всё сильнее и сильнее. Немыслимая сила накопилась в морской глубине, готовясь исполнить чудовищную волю Хозяина.
Дно морское сотряслось от невиданной силы, будто хрупкое сердце, пораженное болью утраты. И наконец океан, могучий и бескрайний, подчинилось его воле... Вода стала угрожающе медленно отступать от берега, но только для того, чтобы обрушиться на него с разрушительной силой.
Кайрен открыл глаза, завершив читать смертный приговор, и увидел то, что приведет его в исполнение. Гигантская волна, рыча и дрожа, мчалась к суше, рвалась потопить все живое на неё. От её поднебесной высоты не было видно ярких звезд, полной Луны. Хозяин бурь не видел света. Людям не спастись.
- Кайрен, как ты посмел?!
Принц вздрогнул, заслышав громогласный голос, который сотряс небеса. К нему из толщи воды вышел его отец, разгневанный и безжалостный. Тело его было покрыто крепкими доспехами, в правой руке его был длинный меч, а голову его увенчала тяжелая корона. Кайрен испугался его грозного вида, свидетельствующий о том, что на этот раз ему не уйти безнаказанным. Кара будет страшна.
- Ты ослушался меня, сын мой, - раскатистым басом провозгласил Морской Властелин, а гром и молнии вторили его словам. - Это страшный грех, и за него ты будешь подвергнут суду.
- Отец, выслушай меня, - обратился к нему Кайрен, трепещущий перед властью отца, - люди убили мою сестру - твою дочь! - гонясь за своими ничтожными желаниями. Эти уродливые животные содрали с неё чешую и хотели продать таким же уродам, как и они. Отец, в людях нет ничего святого, нет того, чем стоит дорожить. Неужели ты забудешь обо мне ради этих мешков, набитых гнилью?
- Я не забуду о тебе. Я лишь хочу научить тебя тому, что люди - это самые чудесные создания во всех мирах. И если кто-то из них причинил тебе боль, это не значит, что все остальные поступят так же. Все они разные. Среди злодеев есть и прекрасные люди, ради благополучия и защиты которых я ещё не передал тебе свой трон, - строго произнес отец. - А знаешь ли ты, что твоя мать тоже принадлежит роду человеческому?
- Мама?... - сердце Кая пропустило удар.
- Ты утверждаешь, что все люди одинаковы. Выходит, ты и свою мать, отдавшую себя в жертву ради твоей жизни, ровняешь с ними. А если бы она была жива, ты бы тоже вынес ей смертный приговор?
- Нет, я... - Кайрен не знал, что сказать, а его сердце кровью обливалось.
- Сын мой, пока ты не поймешь моих слов, будешь заточен в темнице.
Шинен вознес свой меч к небу, и смертоносная волна, что приближалась к земле, обратила свою мощь против Кайрена. Тот в ужасе закрылся от её удара руками, но участи своей не избежал. Упавшая вода ввергнула его в самые глубокие владения Морского Властелина на вечное заточение.
Яркое солнце игриво светило, пробираясь своими теплыми лучами к закрытым сном глазкам девушек. Анель капризно зажмурилась, закрывшись с головой одеялом от утреннего солнца. Она слышала, что в комнате было тихо, ещё никто не проснулся, значит, можно было ещё немного понежиться в кроватке. Но опять ей помешали.
"Шуня, неугомонный комочек, у тебя совесть есть?" - мысленно спрашивала она их комнатное рыжее счастье, чувствуя настойчивые прикосновения пушистой лапки.
Словно от сердца отрывая, девочка рассталась с теплым одеялом и принялась кормить котенка. Налив полную миску молока, Анель, опираясь на широкий подоконник, смотрела как розовенький язычок Шуни ловко зачерпывал вкусное угощение.
"Какой необычный вчера был день", - лениво проплыли её сонные мысли.
Взгляд её плавно переместился с котенка на цветочный вид за окном. Цветы около маленького пруда уже начали распускаться, грея свои лепесточки под солнцем. Вода в пруду искрилась, ослепляя заспанные глаза не до конца проснувшейся девочки. Гладя котенка по маленькой головке, она почему-то сказала:
- Интересно, что сейчас делает Хозяин бурь...
Шуня поднял на неё заинтересованные глазки. Его взгляд будто спрашивал: "С чего это у тебя такие мысли?"
- Действительно, мне-то какое дело? Он ведь меня даже видеть не может, - тут же пожала плечами Анель.
Шуня наверняка мог бы сказал ей что-то по этому поводу. Это можно было понять по его хитро сузившимся глазам. Но вместо того, чтобы снизойти до общения с простой смертной, котёнок с удовольствием облизнул запачканную молоком мордочку. Проведя в последний раз ладонью по пушистой шерстке Шуни, Анель стала тихонько одеваться.
Через некоторое время начали просыпаться и остальные. Желая доброго утра, девушки принялись совершать традиционные утренние обряды. И эти обряды никогда ещё не проходили в тишине.
- А что это ты сегодня, подруга, в нашей комнате ночевала? Я уж думала ты стала ближе к своему ненаглядному, - усмехнулась Рарита, весело глядя на Керу.
- Да ладно тебе. Неужели ты думала, что теперь я у него в комнате буду спать, - ответила девушка, расчесывая волосы.
- Да вам уже и не такое позволительно, раз вы одной лентой связаны, - хихикнула та, улыбаясь, как объевшиеся сметаны кот.
После этих слов все заинтересованные взгляды вмиг взбодрившихся подруг были обращены к ней.
- Ну-ка, ну-ка, девчоночка, рассказывай, - подкатила к ней Золла.
Тут Кера порывисто встала с кровати, пару секунд послушала заметавшиеся мысли, а потом, выдохнув, обернулась к подругам и на одном дыхании сказала:
- Девчонки, сбылась моя мечта: я любима тем, кого люблю больше жизни.
В следующую секунду Анель вздрогнула от общего радостного ликования. Девушки захватили громко смеющуюся Керу в жаркие объятия, поздравляя её.
"Какое же это счастье - любить и быть любимой", - подумала девочка, любуясь на счастливую подругу.
Но вдруг в коридоре спешно застучали каблуки. Замершие девушки без труда узнали их. Через секунду дверь в комнату открыла мадам Мариам. Тех слегка удивил её запыхавшийся вид. Обычно такая сдержанная и строгая мадам и вдруг заторопилась... Видно, случилось что-то очень серьезное. Окинув присутствующих быстрым взглядом, мадам торопливо выдала:
- Анель, Керолла, Рарита, вас зовет господин.
- Что? - оторопели они.
- Быстро собирайтесь! - бросила напоследок Мариам и скрылась, хлопнув дверью.
- Что это Маря как с цепи сорвалась... Небось, наделали вы чего-нибудь, девчата?
- Да вроде не за что нас к Виралду вызывать, - ответила Рарита, торопливо завязывающая бант на платье.
- Хм, а странно, что меня не вызвали. Я вон весь вечер с главным дворецким танцевала...
По комнатке прокатился добродушный девичий смех. Им было известно, что мадам Мариам давно неравнодушна к этому очкастому работяге.
И снова Анель шла по тому самому коридору, по которому её вела Керолла в первый день их встречи. Сейчас у неё был не уходящий из головы вопрос: почему их хочет видеть Виралд? Ладно, Керу, с ней всё понятно, а вот причина вызова её с Рариты не ясна.
"Может быть это из-за Змея?" - мелькнула неплохая догадка.
И вот двери в зал с величественной медлительностью открылись перед ними. Девушки шли к высокому трону по красной дорожке, мысленно готовые правдиво отвечать на любые вопросы или же смиренно принять наказания. Что их ждало, было во власти Владыки. Это Анель четко почувствовала.
- В первую очередь хочу вас успокоить, дорогие мои - я позвал вас сюда для того, чтобы поговорить, а не упрекать в чем-либо. Можете быть спокойны, - со снисходительной добротой произнес Виралд.
Общая напряженность заметно сошла на нет. Особенно это повлияло на Рариту.
- Фух, славно, - смело выдохнула красавица, - а я уж все свои грехи земные вспомнила.
- Рад, что смог тебя успокоить, - улыбнулся тот, однако, в следующую секунду его улыбку стерла отнюдь не радостная мысль. - Я должен попросить у вас прощение, особенно у тебя, Анель. Из-за моей невнимательности во время фестиваля Цветов чужак сумел проникнуть в наш мир. И это был очень опасный чужак. Как я понял из рассказа Рариты, Анель понимает, о ком я говорю, верно?
- Да, - тихо ответила девочка.
- Где именно ты его встретила?
- Я точно не знаю. Где-то в глубине города, откуда не было слышно даже шума праздника. Но если это необходимо, думаю, я смогу показать то место.
- Да не надо ничего показывать, - махнула рукой Рарита. - Господин, я знаю то место. Это было недалеко от Северных ворот, в Торговом квартале, около дома торговца книгами.
- Спасибо, - кивнул головой Виралд. - Я хотел бы ещё кое-что прояснить - накануне торжества вы, любезные, проводили обряд со свечкой?
Этот вопрос заставил модницу шкодливо отвести взгляд. Ведь тогда именно она была инициатором.
- Это ведь так, да?
- Да, да, господин, - сдалась Рарита. - Признаю, это была ошибкой. Но я не предполагала, что воск может застыть на Нельке, и к тому же сказки это всё для меня были... Правда, до вчерашнего дня. И к слову, господин, Вы не запрещали нам проводить такой обряд, - быстро открестилась девушка.
- Не запрещал, и поэтому не виню тебя. Говоря откровенно, даже для меня легенда про красавицу Хаану и Змея был сказкой. А оказалось всё наоборот... - серьезно заключил Виралд. - Я благодарен тебе, Рарита, что ты смогла защитить Анель.
Девушка покорно склонила голову в ответ.
- Меня вот что беспокоит... У этой легенды было продолжение, - тяжело вздохнул Виралд. - Убитый горем отец Хааны проклял Змея, из-за чего ему было суждено лишь раз в год пить кровь девушки, а в остальное время скитаться по мирам и мучиться от голода. А девушку выбирали с помощью восковой свечи. Говорят, делали это для того, чтобы продлить муки Змея. Без крови он может прожить не более шести лет, так что... Вероятнее всего, Змей придет за тобой и в следующем году, Анель. Метка, оставшаяся у тебя на шее от воска, вряд ли исчезнет до того, как Змей найдет тебя.
- А стереть её никак нельзя? - тут же принялась искать выход Кера.
- Метка связана с проклятием Змея, у них одно начало, один характер магии. Она настолько древняя, что я ни разу её не встречал.
- Господин, позвольте мне предложить вариант наших действий, - заговорила Рарита.
Получив одобрительный кивок Владыки в знак позволения, она продолжила.
- Мы будем наблюдать за Анель во время праздников, глаз с неё не спускать, пока Вы, господин, не найдете способ стереть метку.
- Это в твоем духе, Рарита, давать указания своему Владыке, - сдерживая смешок, сказал Виралд.
- При всем моем уважении к Вам, господин, это было лишь предложение Вашей верной подданной.
- И это предложение сошлось с моими мыслями, - просто добавил тот. - Тогда, раз мы все решили, вы свободны, девушки. Благодарю вас.
Поклонившись, подруги направились к выходу.
- Анель, - окликнул её Виралд, - постарайся поладить с Зиградом.
Девочке пристыженно отвела взгляд. Ей стало ужасно совестно за свои разногласия с советником господина, и поэтому она, желая спрятать запылавшее лицо, ещё раз глубоко поклонилась и поспешила к дверям.
Днем Анель подметала дорожки восточного сада, ставшего за столь недолгое время таким родным и знакомым. Но движения её были механическими, лишенными обыкновенного энтузиазма. Сейчас мысли её были заняты не уборкой, они были далеки от этого места и времени.
"На него наложили проклятье... И из-за него Змей может выпить кровь только одной девушки и только один раз в год... А он убивает этих девушек, как и Хаану? Может быть, он пьет их кровь только для продления своей жизни, а не для убийства... А он убил бы меня в тот день или нет? А если он не желал мне вреда? Тогда, наверное, стоило ему позволить... Хотя... Не знаю, я запуталась... - грустно вздохнула она. - Эх, что же это такое? Если у меня случаются неприятности, то они каждый раз смертельные. Сначала этот Кайрен, потом Змей, а дальше что будет?!" - подумала Анель, начав с каким-то ожесточенным усердием сметать мелкий сор.
- Что это тебя так расстроило, Анель?
Девочка обернулась на знакомый голос и улыбнулась, увидев его обладателя.
- Здравствуй, Радость! Ты здесь один?
- Да, решил прогуляться. Давно я здесь не был, - с легкой ностальгией сказал мальчик.
- Ты родился в этом мире, Радость?
- Да, - улыбаясь, ответил он. - Знаешь, среди всех миров, что я видел, этот самый прекрасный. А ты, выходит, родилась в том же мире, что и Хозяин бурь, верно?
- По всей видимости, это так.
- И ты не скучаешь по своему дому? - с неким удивленным любопытством спросил тот.
- Меня с ним больше ничего не связывает после гибели моего отца. А раз нет того, что ценишь, то и скучать не по чему.
Глаза мальчика отразили огорченное беспокойство.
- В твоих словах слышна скорбь...
- Прости, не хотела тебя расстраивать. Просто воспоминая о случившемся и сожаления до сих пор свежи...
Метла замерла в незавершенном действии. Из её груди вырвался протяжный выдох, дрожащий от боли, что воскресла глубоко в её душе. Сожаления были сильны. Они выливалось в укор совести. И Анель, не умеющая справится с ним, чувствовала, что эта боль не будет покидать её ещё долгое-долгое время.
- Анель... - на её руку, сжимавшую черенок метлы, осторожно легла ладонь Радости. - Прости меня, пожалуйста.
- Поверь мне, тебе не за что извиняться, - усиленно улыбаясь, произнесла Анель. - Но я прошу тебя, не совершай моей ошибки - как можно чаще говори родителям, как сильно любишь их.
Радость согласно кивнул. Но тут Анель спохватилась - ей было неловко из-за своей слабости.
- Давай вообразим, будто этого грустного разговора вовсе не было, хорошо? Лучше расскажи мне, какие миры ты видел...
Первое, что увидел Кайрен, когда открыл глаза - тьма. Непроглядная и всеохватывающая. Первое, что почувствовал Кайрен, когда вернул сознание - отчаяние. Глубокое и тяжелое.
Он без труда понял, где находится. Это была самая глубокая точка мира - Марианский желоб. Здесь, во тьме и тишине, ему и предстояло отбывать по воле отца свое наказание за грех.
"Как ты мог, отец? Я же ни в чем не виноват... - с горечью думал он, вспомнив всё, что произошло. - Как ты мог променять сына на этих... этих!..."
Но душевных сил у него не хватило на то, чтобы закончить эту пустяковую мысль и снова сказать, насколько отвратительны ему люди. Он столько раз говорил это, что уже устал.
Кайрен очень сильно устал от своей Ненависти. Она вытягивала из него последние силы, словно паразит, прилепившийся к душе. И сейчас Ненависть была с ним и наблюдала за своим хозяином, бездвижным, страдающим и молчаливым. Бессмысленный взгляд его был устремлен в пустоту перед собой и не двигался, уперевшись в одну точку. Руки безвольными плетьми лежали на острых камнях, потеряв всякую чувствительность. Сердце еле билось в замершей груди - слабо, прерывисто, неровно, словно затухающий огонек. Кровь медленно сочилась из глубоких ран, бесшумно поднимаясь вверх по окружающей его черной воде.
Сил не было, мыслей не было, чувств не было. Даже простого равнодушия он уже не ощущал. У него больше ничего не осталось. Эта пустота поглотила все, что у него было.
И Ненависть, видя его состояние, попыталась достучаться до него:
- Господин, я здесь... - сладко прошипела она.
- Ненависть? - слабо прошептали его губы. - Ну да, ты всегда со мной...
- Конечно, господин, я Вас не оставлю, - проговорила Ненависть, по-крысиному улыбаясь, а её алые глазки хитро прищурились. - Ваш отец очень жестко поступил с Вами. Какой любящий родитель поднимет руку на свое дитя? Нет, такого не может быть. Видимо, он Вас не любит, господин. Если было бы иначе, Шинен бы не встал на защиту мерзких людишек и не навредил бы Вам. Верно?
- Да... - согласился с ней Кайрен.
После этого короткого слова, Ненависть снова почувствовала, что нутро её наполнили силы. Кайрен питал её, подчиняясь ей. Он весь был в её власти, и это не могло её не радовать.
- Давайте, господин, вставайте, нужно выбираться из этой могилы.
- Ты права, Ненависть. Но подожди немного, я должен восстановить свои силы. Я слишком много их потратил, вызывая цунами.
- Да, конечно, мой повелитель. Я буду раболепно ждать здесь, пока вы не поправитесь, а потом...
Она не договорила. Ослепительно яркий свет внезапно вспыхнул перед Хозяином бурь, заставляя его зажмуриться от боли в глазах, а Ненависть застонать от боли. Она не выносила света, он был ей чужд. Когда свет стал более ровным и мягкий, Кайрен осмелился открыть глаза и посмотреть, что произошло. Перед ним, зависнув в воде посреди Марианского желоба, сияла огромная сфера, сделанная будто из чистейшего хрусталя. И прежде, чем изгнанный принц задумался над предназначением этого шара, в нем стали возникать размытые образы, теплые краски, послышались голоса. Через некоторое время образы приняли четкие очертания. И Кайрен увидел людей. Он видел как они шли по городским дорогам, видел их лица, эмоции, слышал их разговоры, восклицания, приветствия... Картины сменялись одна за другой, открывая ему заветные уголки человеческих душ, которые прослеживались в их движениях, переживаниях и речах... Вот мальчик помогает своей маме, вот отец вернулся к своей семье, вот девочка собирает цветы, вот парень обнимает любимую девушку... Везде улыбки, тепло, смех... Кайрен завороженно следил за ними и ощущал, будто что-то важное позабыл после смерти сестры. Эти светлые картины воскрешали в нем память об утерянном прошлом, в котором таилось то, что он когда-то вырвал из сердца и поселил заместо этого Ненависть. Что же это было?
- Ненависть, ты помнишь Коррал? - вдруг спросил её Кайрен.
- Конечно, господин, - соврала та.
Откуда же Ненависти знать его любимую сестру? Это Любовь знала её, но не Ненависть.
- Я и позабыл, что моя мать была человеком. В моем подсознании всегда было то, что моя мама - Коррал, ибо она воспитала и любила меня, заменяя мне покойную мать. Интересно, что же такого было в ней, что отец взял её в жены и сделал царицей в своем царстве?
- Стоит ли сейчас Вам задумываться об этом? - осторожно оборвала его мысли Ненависть.
"Не смей о них думать, щенок! Из-за этого я слабею".
- Да, ты права. Прошлого не вернешь, а умерших не воскресишь...
- Но за них можно отомстить, - лукаво ухмыльнулась та, ощущая прилив сил. - Посмотрите хорошенько, мой господин, что сейчас твориться на земле, и какие недостойные люди обременяют Ваши владения.
В этот момент белый свет сферы вдруг потускнел. Её картины почернели, в них заполыхали алые краски боли и страданий.
- Что происходит? - заволновался Кайрен, видя столь скорую смену красок.
- Смотрите, господин, вот эти ничтожества сейчас живут, безнаказанно творя злодеяния, пока Вы заточены здесь, низвергнутые Шиненом.
Вот сын, кричащий на родную мать, вот буйный отец, бьющий своего ребенка, вот злодей, ударивший свою жертву ножом... Везде кровь, боль, стоны...
- Нет, не надо... - взмолился Кайрен, видя их безумства.
Он тянул ослабевшую руку к далеким людям, а в глазах его читалась мольба. Но он ничем не мог помешать тому злу, что творилось в мире.
В сфере показался мальчик, в страхе убегавший от преследователей, гнавшихся за ним, словно стая забавляющихся гиен. В глазах мальчика Кайрен увидел беспомощные слезы, услышал его сбившееся от бега и ужаса дыхание, почувствовал дрожание его хрупкой души. Преследователи настигли его, безумно и злорадно хохоча, они повалили на землю и стали истязать, мучить.
- Нет, прекратите! Не убивайте его!
Но уродливые люди не слышали его. Они ещё и ещё раз замахивались на мальчика, сжавшегося в их ногах, били, смеялись над его слезами, а потом и решили его судьбу, занеся над ним кривой нож.
- Зачем? Почему они это творят? - дрожащим голосом спрашивал себя Кайрен, видя пролившуюся на черную землю кровь.
- Потому что это истинная сущность людей, - шипела ему на ухо Ненависть. - Это глупые, жестокие, трусливые создания. Убейте их. Убейте! Очистите мир от этой скверны!
- Да... Точно. Я в этом снова убежден. Я ненавижу их.
Ненависть торжествовала - столько силы она получает от него!
Смех...
Кайрен вздрогнул и поднял глаза на вновь побелевшую сферу. Этот чистый смех прорвался сквозь густую тьму безжалостного мира и породил в сердце принца свет.
Ненависть зашипела от злости.
"Дрянная девчонка! Что она себе позволяет?!"
- Анель?
Он вспомнил её имя и впервые произнес его, чувствуя необъяснимую томительную сладость. Сфера показал её бегущей по саду, она играла с Радостью и Добротой. Они, захваченные азартом, ловили юркую девушку.
- Она подросла, - с теплотой заметил он.
В месте его заточения время шло гораздо медленнее, чем в мире Бескрайних равнин. Вот Анель уже не тринадцатилетняя девчушка, а расцветающая, словно цветок, девушка, готовящаяся показать миру свою прелестную юную красоту. Светлые волосы её стали ещё длиннее, черты лица стали милее, аккуратнее, в глазах загоралась девичья игривость, ножки стали тоньше, крепче, а через легкую ткань платья можно было различить изгибы хрупкой талии.
Наконец Радость и Доброта окружили озорницу и поймали её в цепкий круг. Анель, звонко смеясь, признала свое поражение. Обнимая развеселившихся детей за плечи, она напоминала им о том, что их уже ждут родители и пора бы возвращаться. Те с ней согласились и, взяв её за руки по обе стороне, торжественно замаршировали в сторону виднеющейся белой беседки.
- Значит, Свобода и Любовь приняли её. Надо же...
Кайрен внимательно следил за принцессой-служанкой, идущей под руку с Радостью и Добротой. Смотрел и чувствовал, как что-то светлое набирает в нем силу и рост. Ненависть это тоже почувствовала, и гневу её не было предела - она поняла, что этот свет может погубить её.
- А эта девчонка мастерица притворяться. Смотрите-ка, она уже и детей Свободы обдурила. Мерзавка, - нашептывала она ему.
Но теперь тот не мог разделить её мнения. Где-то глубоко внутри он знал, что такую чистую улыбку, какая сияла на губах Анель, невозможно вызвать искусственно. Она была искренней.
"Даже капризная принцесса смогла изменится. А что же другие люди? Они тоже могут перемениться в лучшую сторону, понять свои ошибки и исправиться... У них есть на это шанс. А если бы я всех их уничтожил, то отобрал бы его у них", - размышлял Кайрен, ощущая движения своей души.
Вдруг из сферы раздался голос Радости, который спрашивал Анель:
- Анель, а ты хочешь побывать в родном мире? Я могу отвезти тебя туда, - решительно сказал мальчик, глядя на неё бойкими глазами.
Анель со спокойной улыбкой, за которой таилась прошедшая печаль, ответила:
- Думаю, он уже настолько переменился, что стал мне совсем чужим.
- Хм, я думал, ты так мечтаешь снова там оказаться, - задумался тот. - А о чем ты тогда мечтаешь?
Кайрен замер в ожидании её ответа.
- Это секрет, - от чего-то смутившись, проговорила Анель.
Такой таинственный ответ не удовлетворил ни Радость, ни Доброту. Они стали капризно дергать её за подол платья, настойчиво упрашивая раскрыть секрет. Но девушка была непреклонна. Положив ладони на их головы, она молчаливо просила их умерить свое любопытство. И те, поняв призыв, ненадолго отступили.
"Людские мечты... Чистые и искренние помыслы. И люди стремятся их осуществить. Но зачем? И что с ними становиться, когда человек умирает?"
- А мечта твоя какая: маленькая или большая? - осторожно спросила юная Доброта.
- По-своему скромная и тихая, но имеет для меня огромное значение.
- Раз это для тебя так важно, попросила бы у нас помощи, - вставил Радость.
- Свою мечту человек должен осуществлять своими силами, иначе, воплотившись в реальность, она утратит свой блеск и ценность.
- Вот как. А когда она осуществится, ты будешь счастлива?
"Люди идут к своим мечтам, чтобы быть счастливыми... А убей я их, они бы никогда не обрели свое счастье. Выходит, чтобы быть счастливым, им нужно исполнить свои мечты, а чтобы их исполнить, им нужно продолжать жить. Как же все просто. Человеческая жизнь настолько драгоценна..."
Вот Радость и Доброта вернулись к своим родителям. Пока Анель беседовала с Любовью, они что-то оживленно и тихо говорили склонившемуся к ним отцу. Выслушав их, Свобода ласково погладил их по голове. Анель попрощалась с благословенным семейством и пошла по знакомой дорожке в сторону общежития.
Вечер был жарким, и поэтому девушка, подойдя к фонтану, зачерпнула из него прохладной воды. С удовольствием напившись, она посмотрела на свое отражение в сверкающей на солнце воде. И Кайрен видел её в этот момент так, будто она стояла рядом с ним и смотрела ему в глаза. Странная смесь чувства овладела им. Он помнил ещё то омерзение и злобу, что испытывал, снова встретив её на празднике Цветов, но эти чувства выталкивало другое, которому он не мог дать точного названия.
Тут Анель играючи стала водить ладонью по поверхность воды. И Кайрен, сам того не осознавая, дотронулся до сферы. В этот момент на лице девушки появилась тень озадаченности. Она почувствовала теплоту его руки на мелкой ряби воды фонтана. Движимая любопытством и невольным страхом, она приложила ладонь к этому месту. Их ладони соединились, преодолевая бескрайние просторы вселенной, которые разделили их миры. Она не видела Кайрена, но чувствовала его тепло. Анель улыбнулась, вдруг почувствовав себя счастливой. Красивая, робкая, мимолетная улыбка... Он захотел увидеть её ещё раз...
Но вдруг хлесткий удар чёрного хвоста заставил Кайрена оторвать руку от сферы. Анель больше не чувствовала прикосновения и, огорчившись, ушла от фонтана.
- Что Вы делаете, господин? - предупреждающим голосом произнесла Ненависть, прожигая его угрожающим взглядом. - Не такие отношения должны быть между Вами и будущим труп.
- Кем? - железным тоном переспросил принц, смотря на след на руке, оставшийся после удара Ненависти.
- Будущий труп. Это определение подходит всем людям, господин. И Вам не стоит заводить дружбу с тем, кого в ближайшем будущем собираетесь убить.
"Анель - человек. Я знаю это. Но если я её убью, следуя своей давней клятве уничтожить весь род человеческий, то... всё будет потеряно. Её мечта никогда не осуществится, а шанс стать ещё лучше и чувства после её смерти исчезнут. Ничего не останется... Нет, этого не будет".
- Ну же, господин, давайте скорее вернемся на поверхность и покончим с...
- Нет. Я отказываюсь.
Ненависть не сразу поверила в услышанное. Она с недопониманием глядела на Хозяина бурь, ожидая, что он продолжит и объяснит, но тот сказал всё, что хотел.
- Простите великодушно, господин, я не расслышала...
- Я сказал, что больше не намерен убивать людей.
- Подождите, как так? Мы шли к этому долгие годы, и Вы вот так просто все бросаете?!
- Да, я отрекаюсь от всего, что связано с тобой, Ненависть. Уходи.
- Господин, не торопитесь, успокойтесь. Вы, верно, сильно головой ударились...
- Пошла вон, - подчеркивая каждое слово, сказал Кайрен, не оставляя Ненависти никакой надежды вновь завладеть им.
Алые глаза вплотную смотрели в его синие, в которых яснее запылал огонек жизни. Она потеряла над ним всякую власть. Ненависть это чётко осознала.
"Эта девчонка! Наглая дрянь! Всё из-за неё", - догадалась она о причине резкой перемены Кайрена.
- Не прощу... - зашипела Ненависть. - Ты у меня ещё поплатишься, мальчишка!
Сверкнув рубиновыми глазами, она скрылась в глубинной тьме Марианского желоба. Но она не сдастся так легко. Она затаится, выгадает момент и крепко вопьется в сердце Хозяина бурь, разорвет его на куски, поглотит, уничтожит его.
И в тот миг, когда Ненависть покинула его, Кай почувствовал... свободу. Он дышал, и ему было... легко...