Миранда второй день ждёт попутного корабля на орбитальной станции второй планеты звезды Лейтена, красного карлика. Планета, GJ 273b, носит неофициальное имя Метель, из-за специфических погодных условий на её поверхности.
На планете, где глубина водного океана достигает в самой глубокой точке 120 с небольшим километров, работает группа исследователей. Орбитальная станция полностью автоматизирована, её детекторы сообщают о неблагоприятных условиях внутри звёздной системы звезды Лейтена, из-за которых корабли на гипердвигателе не в состоянии выйти в реальное пространство ближе, чем на двадцать световых часов от центральной звезды. Такого рода ситуации случались и раньше, обычно никогда не длились дольше двух-трёх суток, природа их не изучена.
Станция самодостаточная - для высадки на поверхность Метели необходимо разрешение администратора научной станции.
Сила тяжести на поверхности Метели на 28% выше, чем на Земле, атмосферное давление выше на 12%, кислорода в воздухе планеты 22% по объёму, остальное - аргон и азот, примерно в равных долях. Официально, патогенных микроорганизмов в атмосфере не обнаружено, но протокол безопасности обязывает всех спускающихся на поверхность не отключать изолирующего режима в системе жизнеобеспечения походной одежды.
А.Ковалевская
День первый. Миранда
На пересадочной базе Миранда застряла на двое суток. Поговаривали, что возмущения могут растянуться и на дольше, но такое бывает редко. В любом случае, её межпространственник прибыл только что, и сразу объявили, что махина гиперСТАРа не войдёт в систему здешнего красного карлика, звезды Лейтена, из-за гравитационных помех. И всем придётся ждать безопасных условий для большого прыжка.
Устаревшие синтеты встретили четыре десятка пассажиров, проводили их в общий салон, разместили по каютам-купе и предоставили коротать время в играх, за просмотром фильмов, в тренажерных залах, на танцполе, и за столиками с синтетической пищей.
Миранда проследила, как тележка доставки ввезла в её купе скромный багаж, потом прикрыла дверь за отбывшей тележкой, и осмотрелась. Бокс выглядел неуловимо обжитым. Обычно эти купе совершенно безликие, но у Миранды не было возможности сравнить, как здесь всё устроено в других боксах: есть ли над откидными ложами сетчатые балдахины... и пустой аквариум в углу, а в нём яйцеобразный обкатанный увесистый камень с завораживающим рисунком слоёв... а на стене большой муляж пучеглазой рыбы...
Здесь она проведёт пару ночей, надо срочно сменить картинку на обое-голограмме: чей-то выбор объёмных ледяных колючек её устроить не мог.
Миранда поёжилась: было очень свежо, пар шел изо рта, но температура после прибытия пассажиров постепенно поднималась и обещала вскоре стать комфортной. А пока, решила девушка, лучше размяться на тренажерах.
Она взяла с собой укладывающееся по плечам ожерелье из пластин: местный лэптоп. На "Ланцуге", её родном планетоиде, умные гаджеты были другого вида. Но она и с этим разберётся.
После.
И ещё она положила в карман бумажный цилиндр для набросков.
Тренажерки оказались переполнены. Не только Миранда, но все пассажиры сообразили, что сейчас самое время активно двигаться.
Тогда Миранда решила обойти базу и профессиональным взглядом рассмотреть её. Эти небольшие станции были типовыми только для транзитных гостей, спешивших покинуть их. На самом деле, в каждой солнечной системе базу собирали из местных модулей, и Миранда могла найти интересные конструктивные решения.
Внимательно изучая стены, профили, крепления и материал полов, девушка попала во внешний вертикальный коридор и, к своей радости, обнаружила, что одна его стена приспособлена для скалолазания. Миранда, карабкаясь по камням, скобам, штифтам прошла в высоту четыре палубы, а там обнаружила шель в каменной стене, и за ней - пузырчатое стекло. Как только она заглянула в непроницаемо-зеленоватую глубину таинственного стекла, за ним внезапно вспыхнули и заполошно побежали размытые мутной стеклянной толщей огни сигнатур: словно ожила в глубине электронная жизнь космической гостиницы.
Вид неровно змеящейся между камнями, как река в ущелье, стеклянной вставки привёл Миранду в восторг.
Она живо представила, где это решение может пригодиться, и принялась зарисовывать на бумаге из писчего цилиндра то, что видели её глаза. За рисунки ручной работы Университет немного, но платил, поощряя студентов наблюдать и запоминать, и вчерашних выпускников можно было узнать по въевшейся в них привычке делать наброски на ходу. От этой привычки бывшие студенты избавлялись только года через три после получения диплома.
Бывшая студентка, окончившая универ год назад, увлеклась.
Фактура шершавого камня превосходно выглядела в графике рисунка.
Из состояния блаженного творчества вывел неприятный звук, означавший, что база совершает коррекцию орбитального полёта, сейчас внешние конструкции придут в движение, при этом герметичность во внешнем контуре, где сейчас на леерах на высоте четырёх этажей болталась Миранда, может быть нарушена.
Она лихорадочно, рискуя повредиться или ободрать ладони, спустилась на пол.
Звук тревоги внезапно прекратился.
Толкнув дверь, девушка обнаружила, что внешняя часть базы автоматически изолирована от внутренней, жилой.
Она оказалась в ловушке.
Миранда приказала себе не паниковать.
В её неполные двадцать восемь о смерти думалось с трудом, но угроза жизни была реальной, она вызвала лихорадочный бег мыслей, и страх торопил девушку предпринять хоть что-нибудь. Две девочки-погодки ждали её возвращения, и Миранде очень хотелось не подвести родных малышек так бездарно, погибнув снаружи безопасного модуля. Теперь Миранда мчалась по закруглявшемуся коридору в поисках грузового желоба. Нашла вход в него, с трудом раздвинула мембранный затвор и, больно продираясь сквозь него, влезла в желоб на четвереньках, торопливо поползла глубже в темень - внутрь корабля.
Она знала, что грузовые входы - это надёжно пригнанные лепестковые створки, и желоб не должен потерять кислород, если случится разгерметизация. Какое-то время она должна перетерпеть в нём, если не удастся выползти внутрь базы.
Миранда подумала об этом, и чуть не свалилась в вертикальную трубу. Роботам-погрузчикам всё равно, откуда будут лететь на них грузы, и конкретно это желоб заканчивался вертикальной трубой, длина которой могла быть и три, и пятнадцать метров. Единственное облегчение: теперь она получила возможность сидеть в погрузочном желобе, выпрямив спину и свесив ноги в вертикальную шахту, уходившую вниз.
Миранда бросила вниз одинокую галету, которую забыла достать из кармана после прибытия на базу. Галета улетела вниз, не издав ни звука. Тогда Миранда тихо вздохнула и занялась своим лэптопом, ещё не подозревая, что и с этим всё непросто. После первых попыток активировать его обычным образом: включив голографическую панель, она сняла этот дурацкий местный ошейник, чтобы разобраться, почему гаджет, оставленный для путешественницы в купе для путешественницы вдруг оказался нерабочим.
Это ввело её в досаду.
Положение действительно складывалось серьёзное: база вибрировала, приглушенно звучала далёкая сирена, со стороны створок пришла волна ледяного холода... Миранда глянула вниз, в непроглядную черноту продолжения грузового пути. Нет, прыгать опасно. Можно упасть прямо на робота-погрузчика, а это очень ребристая и с множеством манипуляторов штука...
Можно попробовать упереться руками и ногами в стенки трубы и спускаться вниз, и она решится на это, но, великий космос, не сейчас.
Миранде, девушке здоровой и крепкой, всё-таки никогда не приходилось спускаться единственно возможным в трубе образом: распяв руки и ноги, и упираясь в стенки трубы.
Но даже не это пугало.
Она немного знала о вспомогательных системах космических модулей, и знала, что порой такие трубы и желоба имеют уменьшающийся диаметр и слегка закругляются вверх на конце, чтобы гасить скорость падающих грузов, и застрять в трубе - вариант для неё самый роковой.
Ожерелье не желало работать.
Холод пробирал до костей.
В какой-то момент Миранда, чувствуя, что коченеет, поднесла ладонь с пластиной лэптопа ко рту и дохнула на пальцы. Теплый воздух чуть ощутимо коснулся фаланг, обнимающих пластину ожерелья...
Миранда едва не выронила из рук оживший лэптоп. Непонятно, что включилось раньше: деловитые голоса, или первым засветился сам компьютер, разбросав голографические рабочие символы вокруг на уровне лица девушки.
- Всплытие завершено!
- Подтвердите работу всех систем!
- Работу всех систем подтверждаю!
- Прокачка воздуха началась! - докладывали далёкие, но чётко различимые мужские голоса, и вместе с ними ворвался фоном особенный характерный шум. Миранда свела вместе брови - шум был знаком. Ах, да, так в фильмах шумело море, которое она никогда не видела...
И поверх всех этих звуков кто-то спросил огорошенную Миранду:
- Кто на связи?! Повторяю: кто на связи?
- Я, база-2... - проблеяла девушка, застрявшая в желобе, услышав жалкий, растерявшийся, совершенно невменяемый собственный голос, погасший в тесноте стен.
Станцию тряхнуло, громче взвыла сирена.
- Кто говорит на закодированной рабочей частоте с личного связника?! - всверлился напористый твёрдый баритон, и Миранда растерялась от чужой неприятной решительности, а желоб под ней заходил ходуном, пытаясь извернуться в тесноте транспортного канала. Подгоняемая зловещими приметами надвигающейся катастрофы, Миранда зачастила в пластину лэптопа:
- Меня зовут Миранда. Прибыла (она сумела чётко произнести название и марку корабля, доставившего её). Я застряла в транспортном желобе, спасите, кажется, мы погибаем... станция... биения в экстремуме... наверное, произошло.. здесь холодно... иияяя...
Из связника где-то далеко услышали вибрировавший тревогой, а затем гаснущий голос, несомненно, принадлежавший девушке. И эта девушка падала куда-то.
К. Бояндин
День первый. Бартоломью
...Миранда закрыла глаза, когда поняла, что опора исчезла из-под ног. Не собиралась кричать - всё равно никто не услышит - но как-то само получилось.
Падение прекратилось почти сразу же, и Миранда не сразу поняла, что её держат подмышки. Держат руками. Открыла глаза, и встретилась взглядом с... человеком. В униформе технического персонала, загорелый и улыбающийся. Всё, что успела понять Миранда - что спаситель седовласый, ему на вид лет пятьдесят, и что он очень силён: искусственное тяготение на станции совпадает с земным, а человек, поймавший стремительно падающую Миранду спокойно держит её, стоя на коленях у края площадки. Он легко поднялся на ноги и сделал шаг назад - за спиной Миранды тотчас возникла стена.
- Сегмент два-одиннадцать, - произнёс человек, и теперь Миранда заметила нашивку с личным номером и именем: Бартоломью Уайт. - Протокол "Омикрон", повторяю - протокол "Омикрон". С вами всё хорошо? - посмотрел он в глаза Миранде, и автоматический переводчик, лингва, пояснил Миранде, что Бартоломью Уайт говорит на ложбане - искусственном языке, выбранном когда-то в качестве универсального, языка-посредника.
- Н-н-нет, - тут же отозвалась Миранда. Человек отпустил её, и Миранда чуть не уселась с размаху на пол. Не успела: Бартоломью поддержал её , сам уселся напротив. Сирена умолкла, но ощущалась вибрация, станцию качнуло - словно ветром. Только какой ветер в ближнем космосе?
- Сегмент два-одиннадцать, это Аргус, - услышала Миранда низкий голос. - Доложите о состоянии органических.
- Один органический, женщина, состояние нормальное, - доложил Бартоломью, поднялся на ноги и протянул ладонь дрожащей, обхватившей себя за плечи Миранде. - Протокол "Омикрон" в действии, сопровождаю в третью шлюзовую, конец связи.
Тут только до Миранды дошло, что её назвали "органической". А этот тогда кто? "Неорганический?"
- Вы синтет?! - выпалила Миранда, поражённая до глубины души. Её вели за руку, и с каждым шагом самообладание возвращалось, а дрожь проходила.
- Изоморф, - уточнил Бартоломью и, остановившись у ближайшей двери, открыл её движением руки. - Прошу. Вам придётся задержаться здесь до коррекции орбиты. Располагайтесь, и выполняйте инструкции по селектору.
И исчез. Просто исчез, как и не было. Миранда вновь чуть не уселась с размаху на пол. Вот это номер! Ведь читала когда-то про изоморфов, но в памяти особо не задержалось. Но как похож на настоящего, на человека то есть!
* * *
Миранда пристегнулась, усевшись за стол - из обстановки в этой комнатке только стол - он же рабочая консоль - три кресла перед ним, и дверь по правую руку. Санблок. И, как часто бывало после волнений. Жутко захотелось есть. И пить. Но...
Миранда вывела изображение на экран и ахнула.
Здешнее Солнце - звезда Лейтена - вчетверо крупнее Луны, видимой с поверхности Земли. Обычно красно-оранжевое, Солнце сейчас сияло оранжевым огнём. Ярко сияло - консоль уведомила, что экран - то, куда проецируется вид с камер - фильтрует яркость. Но такого не должно быть! Что случилось с Солнцем?!
- Жилой модуль подтверждает смену орбиты, - услышала Миранда из селектора. Жилой модуль - то, куда доставили пассажиров. Где-то там её, Миранды, каюта, и в ней все вещи. Вот же... Миранда пробежалась кончиками пальцев по консоли, и с третьего раза поймала жилой модуль - похож на подсолнечник, лепестки - внешняя оболочка, часть стыковочного механизма. "Цветок" плыл ниже. То есть что - вот это странное пылающее Солнце, и модуль намеренно "отстегнули", перевели туда, где безопасно?! А как же Миранда?
- Жилой модуль, это Аргус, - услышала Миранда. - Оазис подтверждает транспортировку. Пассажирам занять места в шлюзовых отсеках с первого по пятый, взять с собой только необходимое. Повторяю, Оазис подтверждает...
Треск, скрип и шорох статики. Миранда увидела, как жилой модуль, скользивший где-то в полукилометре под орбитальной станцией, стал на вид зыбким, размылся - и словно ластиком стёрли с серого лика Метели - над планетой всегда облачно, почти везде - кроме узкого просвета над экватором, и полюсов.
- Аргус вызывает жилой модуль, доложить статус, - послышалось в селекторе. Пауза. - Аргус вызывает станцию Оазис. Оазис, у нас чрезвычайная ситуация, приём. - Пауза. - Аргус вызывает Метель, кто слышит нас - ответьте на любой доступной частоте. - Пауза. - Аргус вызывает...
Дверь отворилась и вошёл Бартоломью. Ну надо же, просто вошёл, как "органические"! А слабо было точно так же собраться просто из ничего?!
- Аргус, уменьшить громкость, только срочные сообщения, - распорядился Бартоломью, присаживаясь на соседнее кресло. - Боюсь, мы задержимся здесь дольше, чем ожидалось.
- Что с жилым модулем?! - выпалила Миранда. - И что с Солнцем? Это катастрофа, да? Мы сгорим?
- Мы не знаем, где жилой модуль, - развёл руками Бартоломью. - Действуем по протоколу чрезвычайной ситуации. Крейсер "Сторожевой" у границ зоны исключения, помощь с него идёт на досветовых скоростях, будет не раньше чем через шесть земных суток. Если не восстановится доступность гиперпрыжка.
- А Солнце?!
- Это вспышка. Такое бывает с красными карликами. Редко, но бывает. Не беспокойтесь, мы внутри магнитосферы, станция достаточно защищена от вспышек. Однако у нас нет связи со станциями на планете, причина пока неясна.
- Чем я могу помочь? - поинтересовалась Миранда ровным голосом. Неплохо начинается неделя - вспышка на Солнце, кто-то куда-то угнал жилой модуль, а теперь ещё и Метель не отвечает. Сейчас скажет "вы здорово поможете, если просто останетесь здесь и помолчите"...
- Зависит от того, что вы умеете, - отозвался Бартоломью, поднимаясь на ноги. - Сейчас вы - единственный человек на станции. Идёмте. На станции достаточно безопасно, а вы проголодались. Корональный выброс доберётся до нас через четыре часа - ничего страшного, но связи ни с кем не будет часа три.
- Её и так нет, - заметила, успокаиваясь, Миранда. - Ладно. Идёмте, жутко есть хочу.
А.Ковалевская
День первый. Миранда
Почему вы решили, что я проголодалась? - спросила она совершенно естественно, как дышит человек, заполняя себя окружающей атмосферой и тем живя: вопрос - вдох. Ответ - выдох.
- Знаю, сколько времени вы провели в пути, и знаю количество порций, синтезированных в салоне станции по запросу пассажиров. Те десять заказов были для детей и одного старика, поспешившего перекусить, несмотря на холод в помещениях.
- А о холоде вы знаете из показаний термометров... - констатировала Миранда, прокручивая мысли в голове в попытке определиться с отношением к невероятному собеседнику: неорганическому, но реальному.
Подумалось:
"Он не пахнет человеком!"
И тут же Бартоломью глянул на неё бегло, но пристально, словно крайне удивлённый.
И легко, на грани чувствительности обоняния, Миранда уловила запах человека, надевавшего одну и ту же униформу третий день подряд.
Заурядное дело.
Рабочая униформа обычно и обрабатывалась-то раз в неделю.
Градус настроения быстро пошёл вверх: наверное, всё дело в ней.
Наверняка она отключалась несколько раз.
Скорее всего, на станции сбоила система жизнеобеспечения, магнитные бури, всё в таком роде, местные особенности космоса, сколько их - разных в дальних секторах пространства...
А когда приходила в себя, ей мерещился поход Бартоломью сквозь стены, и прочее. Придумала даже то, что этот человек - изоморф, которые как бы на острие продвинутых исследований, но никто их не видел.
Ей не приходилось терять сознание раньше, ну так вот, случилось.
В конце-концов, повод серьёзный, серьёзней некуда.
Она уже сидела за столом, на который по просьбе Миранды выставили грелку, целую стопку приправ и элементарных основ для кушаний.
"Одной спасённой органической", как она себя мысленно назвала, пожелалось внести в стандартное меню изменения по своему вкусу. Местный синтезатор пищи это оценит: он запрограммирован запоминать варианты, вносимые людьми.
Бартоломью не задержался, сразу ушел вполне по-человечески,через мембрану входа, унеся свой запах.
Миранда даже улыбнулась этой мысли, ловко манипулируя руками над столом. С помощью универсальной тележки-официанта взвешивала всё, что задумала нахимичить, и колдовала над будущей порцией еды.
Столик извлекал довольное, как ей казалось, уханье - специально. Да, они такие, эти официанты: жонглёры посудой, едой и напитками. Могут петь, и произносить тосты. Она легко мимоходом погладила столик, столик потряс рабочими конечностями, игриво раскрутил все свои полочки.
Обед, состоявший из двух блюд, удался.
Наливки в наперстках разного цвета согрели язык разными вкусами.
Сделалось теплее.
Вдруг вернулся (через мембрану входа - ага!) опять удивлённый и даже ошарашенный Бартоломью.
Прямиком решительно направился к Миранде:
- Вы утолили голод?
- Нормуль, - кивнула Миранда.
Порции были маленькими, но результат стряпни её устроил даже более чем, потому что позволил на время отвлечься от зловещей реальности.
И вот он...
- Что вы хотели увидеть? - со сложными интонациями поинтересовался смуглый новый знакомец, направляясь в другое место станции с Мирандой.
- Я? - выдохнула она.
- Вы, вы! Перед моим приходом, вспоминайте! - он потряс головой.
- Я... хотела увидеть... ну, как выглядит мужчина в униформе, как у вас, если он вдруг проникает сквозь эту стену; фазы его выхода... Занятно было бы сделать наброски.
- Это легко задаётся компьютерной программой, и вы знаете, какой именно!
- Знаю. Но... привычка рисовать. Мне нравится.
И потом, как я задам программе ваши данные - камеры у меня нет, и лэптоп оказался чужим, да ещё рабочим инструментом, а вещи улетели вместе с жилым модулем.
- Я нужен вам как модель для вашего любопытства?
- Знаете ли, - Миранда слегка завелась, - я не любопытная. Это элемент рабочих исследований, этап, ступень. Взаимопересечение сложных форм. Моя профессия, между прочим, вертится вокруг этого! Нас (она чуть не произнесла "людей"), вдохновляют самые разные события и явления, главное: уметь видеть! И подождите-ка, откуда вы знаете?!
(Она синтезировала всего шестьдесят граммов спиртного: три порции разного вкуса по двадцать грамм; не может быть, чтобы снова отключилась на этой дурацкой орбите, и не помнит, что говорила вслух...)
Бартоломью помолчал, но недолго.
- Не скажу! - внезапно отрезал он. Пойдёмте, займёмся, наконец, делом.
* * *
Впервые органическая особа умудрилась дважды "вызвать" его - то есть, спровоцировала принимать органический облик в момент напряженной работы. Станцию сейчас нужно было восстанавливать в жестком режиме, полётом управлять, нарушенная связь с планетой тоже нуждалась в его вмешательстве и отладке. Но программа немедленного отклика на новые, не повторявшиеся ранее, внешние запросы, вынудила функционировать в разных режимах: контролировать все сигнатуры, и одновременно возникать перед ней, то синтезируя душок органического, то.. ещё чего придумала!
Выходить из стен он мог хоть шаром, хоть пирамидой, хоть флайлианской каракатицей. Но не до этого сейчас.
И ему, как ни странно, нужна помощь.
К. Бояндин
День первый. Транзит
В системе Лейтена пять планет; две - огромные, холодные и далёкие ледяные гиганты; одна, самая далёкая, каменная, и две ближних, Метель и Пекло.
Название ближайшей к Солнцу планете дали не случайно: год Метели длится почти тридцать семь земных дней, год Пекла вчетверо короче - пусть звезда Лейтена и не самая яркая и горячая, но на таком расстоянии от неё что угодно станет похоже на преисподнюю. Атмосферы на Пекле не осталось, и четыре раза за один год Метели диск Пекла проходил между Метелью и Солнцем. Транзит - одно из самых красочных зрелищ, если наблюдать с экватора - там, где небо почти всегда чистое. Красно-коричневый диск Пекла медленно, не торопясь проползает поверх красно-оранжевого апельсина Солнца. И так каждые девять земных суток. Пекло светится достаточно сильно, чтобы его было видно уже на подступах к солнечному диску, когда внутренняя планета выбирается из-под кольца - серебристо-белой дуги. Кольцо Метели - руины небольшого естественного спутника Метели, развалившейся местной Луны. И ещё примерно миллион лет это кольцо будет радовать взоры жителей планеты - если будут эти жители. И здешнее Солнце, которое медленно, очень медленно сжигает запасы своего топлива, будет поддерживать нынешние условия жизни на Метели ещё примерно восемьдесят миллиардов лет. Миранда попыталась представить себе такой интервал времени, и не смогла. Помотала головой.
Корональный выброс - расширяющаяся оболочка горячей плазмы - добралась до Метели, не причинив вреда ни станции, ни планете - и улетела прочь. Вспышки на Солнце, подобные случившейся, происходят в среднем раз в пятьдесят-сто земных лет; магнитное поле Метели и её глубокие океаны надёжно защитили тамошнюю жизнь от возможных последствий. Ну а микроскопическим водорослям усердно поставляющим кислород в атмосферу, это и вовсе нипочём - кратковременная бурная активность Солнца им только на пользу: сейчас океаны зацвели, открытая вода обрела характерный сине-зелёный цвет. Жаль только, купаться там нельзя...
Новостей не было. Метель молчит; ни экваториальная станция Оазис, ни оба посёлка в снежных средних широтах не отзываются. При этом мониторы все "зелёные": энергетические сигнатуры в порядке, системы жизнеобеспечения работают. Но никто не выходит за пределы помещений, не фиксируется и теплового следа внутри.
- Миранда?
Она не сразу поняла, что её окликают: невозможно было отвести взгляда от приближающегося диска Пекла. Отсюда, где не мешала атмосфера Метели, видны выбросы лавы - фонтаны, вздымающиеся метров на триста над поверхностью небольшой планеты. Вулканизм на Пекле очень мощный. Там тоже есть станция - вблизи северного полюса планеты, в глубине коры - там, где относительно легко устроить системы охлаждения.
- Чем могу помочь? - повторила Миранда, встретившись взглядом с изоморфом.
- Сейчас вы, по данным датчиков, единственный человек в звёздной системе. До тех пор, пока мы не установим судьбу остальных, по протоколу вы считаетесь администратором колонии Метель.
Вот это поворот!
- А что, изоморфам не доверяют? - не преминула поинтересоваться Миранда, стараясь говорить как можно небрежнее.