Аннотация: Капитану пограничной службы не везет в любви, а он хочет сына. Пытаясь скомпенсировать недостаток обаяния служебным рвением, герой попадает в трагическую ситуацию. А тут и страна, которой он отдал годы службы, рушится.
-1-
Паршиво, когда ты боишься собственной жены. Если тоскуешь по ней и грезишь о сыне, а она не рядом. Мечта о крошечном доверчивом существе, бегающем по дому, втемяшилась капитану в голову еще в Афганистане. Он затаился на склоне горы, за колючим кустом, и ждал команды, наблюдая в бинокль. Рядом лежала винтовка с оптикой. А там, внизу, во двор выскочили двое мальчишек в рваных штанах и принялись играть в футбол самодельным мячом, скрученным из обрывков овечьих шкур. Чужая страна, чуждые обычаи, другая вера, да и дети другие...
В сердце больно кольнула игла - задание он тогда провалил.
И вот она перед ним - его почти незнакомая жена. Сидит на стуле и нежно заглядывает ему в глаза. Желанная, изящная, пропахшая заграничными ароматами, женщина из другого мира. Взгляд его смущенно избегает ее черных глаз, опускается на грудь, потом еще ниже. В откровенном разрезе ее заграничной юбки проглядывают кружевные трусики. На трусиках, в самом центре, сидит черная бабочка. Того и жди, что бабочка вспорхнет, опишет круг и сядет ему на нос. И тогда ему конец.
- Здравствуй, капитан, как ты тут без меня? Загорел...
Реально ли все происходящее? Капитан с трудом узнавал ее черты: широкий от уха до уха рот с тонкими губами, за ними (он почему-то знает) израильские виниры на передних зубах. Он шепчет ее имя: Ольга. С их свадьбы прошел ровно год, и весь этот год она провела за границей. Их брак выглядел нелепостью. Его вызвали в Москву по службе. Случайно он оказался в квартире начальника штаба, Федора Михайловича. Тот находился в прекрасном настроении, в одних кальсонах, навеселе и в обществе женщины. На диване сидела известная актриса драматического театра, юная, веселая, часто выступавшая в амплуа мальчишек, что наверняка задевало тонкие струнки души генерала... На ней был распахнутый шёлковый халатик, в руках - бокал вина. Капитану оставалось только передать пакет и удалится. Но тут, словно в плохом кино, появилась супруга генерала, внезапно вернувшаяся с дачи. Гостья едва успела накинуть платье.
- Э-э, - бормотал генерал, - это не то, что ты думаешь, дорогая...
- А что? - пропела басом супруга.
На хрустальной люстре задрожали подвески. Скандал был неминуем, но старого повесу спасла военная смекалка.
- Что ты себе вообразила? Это мой подчиненный, капитан Пурга, герой Афганистана. Невесту свою привел знакомиться. Рапорт он подал. Хотят, понимаешь, сочетаться законным браком. Дело срочное, невеста на гастроли улетает...
Дальнейшее происходило как в бреду. Гостья кинулась капитану на шею, впилась в его губы, убедительно изображая страсть. Потом она без умолку лопотала нежные слова, они пили вино, генерал произносил вычурные тосты. А на следующий день капитану пришлось подписать рапорт, составленный задним числом. Брачной ночи у них не состоялось: актриса действительно улетела на гастроли. Он же отбыл по месту несения службы в свой заштатный гарнизон. И вот теперь, видимо, повинуясь очередному капризу, она здесь, перед ним.
- Да сними ты себя эту несчастную тельняшку!
Ольга щекотала его ухо горячим дыханием, рука ее потянулась к мужскому бедру и выше, разглаживая грубую ткань штанов. А он отстранился и забормотал бессмысленные оправдания. Его смущала недельная щетина, запах пота и бензина, исходящий от него. Но главное не это! Если он снимет тельняшку, вскроется его позор, его измена... Надо было как-то отвлечь жену, пригласить ее в ресторан. У них в городе имелся всего один ресторан, невероятно убогий. Но это сейчас неважно. Там он напьётся, расквасит нос какому-нибудь штатскому оболтусу, попадет на гауптвахту. Тем самым получит отсрочку...
-2-
Месяц назад капитана накрыла тоска. Он нализался до отупения, шатался ночью по городку, точно привидение, с бутылкой в руках. Случайно набрел на больницу. Там, в окне четвертого этажа, в отделении психиатрии, мелькнул свет, и хрупкая фигурка в безразмерной пижаме махнула ему рукой.
- Лезь сюда! Только тихо.
Он вскарабкался по пожарной лестнице, не выпуская бутыль из рук. В палате увидел ее, пациентку Вику. Похожая на его жену, но черты лица чуть грубее, развязнее. Она включила кассетник, полилась психоделическая музыка. Потек сумбурный разговор о судьбе человека и о боге Вишну. Они прикончили бутылку, перешли на медицинский спирт с таблетками, Вика называла их 'психушные ружечки'. Таблетки приносил главврач. Девушка попала сюда в наказание за побег из дома. Студентка художественного училища, полная амбиций и закидонов. Она искала приключений, встречалась с диссидентами, потом с кришнаитами. А папаша ее был партийной шишкой, вот и обеспечил дочке бесплатный 'отдых' для прочищения мозгов. Она кисла от одиночества, на стену уже лезла. А тут такой случай: красавец капитан под окном ночью, тоже заблудшая душа.
Капитана развезло, он задремал. В сознании промелькнули красочные видения, пантеоны индийских богов. А потом пришла вечная красота Вселенной, а на ее фоне явилась Алла Дмитриевна, сестра его матери. Мать умерла при родах. Бездетная тетка усыновила его. Эта дама до умопомрачения мечтала о дочке. А когда ей достался мальчик, в голове ее что-то перехлестнуло. До подросткового возраста она воспитывала его как девочку, дала ему нелепое имя - Алена. Хорошо, что в школе догадались сократить имя на одну букву. Стал он Ален, как французский актер. Бывало, тетка приведет в дом очередного любовника, поставит пластинку с эстрадной музыкой, откроет вино. Тогда зовут его, а он стоит пунцовый и сморит в пол, одетый в короткое платьице. На ножках у него колготки, лакированные туфельки, в волосы вплетен алый бант. Стыд пронизывает его до костей. А тетка радуется:
- Взгляните на мою Аленушку. Правда красавица?
Это видение резало его точно ножом. Капитан очнулся от жжения в спине, понял, что лежит на боку на продавленной койке. На наволочке проступал полустертый штамп больницы. Уже наступило утро. Акт измены не запомнился, мелькнули только трусы с черной бабочкой, такие же как у его жены. Популярная заграничная модель. Спина сильно чесалась и болела, он повернулся, увидел улыбающуюся, полную ехидства Вику.
- Что у меня на спине? - спросил он.
- Это татуировка на память о нашей встрече, - сказала она. - Вечный сюжет: борьба мужского и женского начал.
Когда она поднесла зеркало, капитан покрылся холодным потом. И каждый раз, когда он вспоминал о татуировке, его начинало тошнить, кружилась голова. Безусловно, талант живописца у Вики имелся. Вселенная-мать была представлена символически, в виде гигантского женского лона, затмевающего свет галактик. Ниже явилось четырехрукое существо, похожее на бога Вишну и на черную бабочку одновременно. И существо непристойно танцевало. И вся картина, увы, грубо попирала эстетические чувства советского пограничника.
- Зачем ты это сделала?!
- Это изменит твою жизнь, поверь.
- Ты реально сумасшедшая!
- Чья бы корова мычала! У самого пограничное расстройство, ты в курсе?
Капитан натянул брюки, схватил тельняшку и выбежал за дверь. В голове его звенели слова: пограничное расстройство. Что Вика имела в виду? Один раз этот диагноз уже прозвучал на медкомиссии после Афганистана... Главное, чтобы эта фигня не помешала службе!
-3-
В ресторане, куда он привел жену, народу было мало. За соседним столиком сидел какой-то хлыщ в дорогом костюме. Капитан сразу отметил его как потенциальную жертву для мордобоя. Он стал вливать в себя коньяк рюмка за рюмкой, добиваясь состояния отупения. Но хлыщ оказался не из робких, подошел сам, представился. Его звали Виктор, он работал журналистом, приехал из столицы снимать документальный фильм о пограничниках. Виктор подсел за столик, беззастенчиво пялился на Ольгу, сыпал комплиментами. Ольга в ответ строила глазки, смеялась. Капитану стало стыдно. Жена офицера не должна так уж бесхитростно демонстрировать разрез юбки чужому взгляду. Но ведь ее целый год не было на родине! Страшно подумать, кто только не ухаживал за ней там. Какие только сальные глаза не оценивали ее фигуру, чьи только руки не гладили кожу на ее худых ногах с пикантной мальчишеской кривизной. От этих мыслей капитана тошнило.
- Почему ты не кушаешь? - спрашивала Ольга у мужа в сотый раз за вечер.
- Нет аппетита, - мрачно ответил он.
- Мальчики, а давайте закажем еще конька и пойдем гулять на реку! - предложила Ольга.
Капитан послушно шел позади с бутылками, точно верный оруженосец. Он не понимал, что на него нашло, какая-то тупая апатия. Виктор обнимал Ольгу, а она его, они оживленно болтали. Странная троица прошла по набережной, вдоль реки, покрытой туманом. Встретили закат, пили из горлышка, смеялись, шутили. Потом все трое купались голышом в теплой, пахнущей тиной, воде. Капитан от стыда так и не снял свою тельняшку. Потом они разожгли костер и снова пили, а капитан уже перестал ревновать жену, заливавшуюся неестественным кудрявым смехом. И Ольга казалась ему сейчас еще более незнакомой, чем когда-либо в жизни. Да и была ли она его женой? Или все это лишь сон?
Виниры передних зубов Ольги сверкали в свете луны ненатуральной искрой, а черные глаза ее, привыкшие к огням сцены, сейчас скрывались во мраке. Капитан, уже совсем пьяный, влюбленный одновременно в эту ночь у реки, и в свою незнакомую жену, хотел поцеловать ее в тонкие губы, но промахнулся, неловко уткнулся ей в шею и заснул.
Но посреди тревожного сна в голове капитана всплыли две мысли. Первая была чиста, как родник - мысль о сыне, который, наверное, все же появится в его жизни. Вторая мысль была мутная и безумная. Если уж добрался этот проныра журналист до черной бабочки его жены, то... Разве граница теперь не в опасности?
-4-
Утром капитан был противен сам себе. Он отправился на занятия по рукопашному бою. Злой, терзаемый похмельем, потный. Инструктаж молодых бойцов он считал основой своей профессии. Сделать из изнеженных мальчишек крепких бдительных воинов. Только контингент последнее время подводил. В часть присылали сельских, отставших в развитии, парней, хулиганов, чудом избежавших тюрьмы, иногда бледных, высушенных занятиями, студентов. Весь этот человеческий материал предстояло окунуть в целебную атмосферу учебных боев. Тут одним уставом не обойтись. Капитан предпочитал вести тренировки нестандартно. Ведь иностранцы могли устроить любую провокацию: и шиной велосипедной придушить, и гаечным ключом стукнуть по голове.
- Рядовой Иванов, выйти из строя! - скомандовал он. - Подойдите ко мне, возьмите нож...
Иванов, рослый накаченный детина, прибыл сюда из Саратова, где состоял в банде отморозков, занимавшихся рэкетом. Уже не новичок в уличных схватках, он уверенно схватил нож. По уставу полагалось заниматься с деревянными ножами. Но разве настоящую боевую реакцию так выработаешь?
- Попытайтесь нанести мне удар в голову или грудь, - приказал капитан.
Иванов, сначала нехотя, но потом войдя во вкус, проделал серию ложных выпадов. Затем, выполняя отвлекающий манёвр, взмахнул кистью левой руки. Правую руку, в которой был крепко зажат нож, он резко выкинул вперед... К изумлению всей группы, капитан даже не шелохнулся. Как стоял он с руками, заложенными за спину, так и остался стоять. Только чуть отвел голову в сторону, а лезвие ножа, прошло вдоль его уха, оставив неглубокий порез. Капитан нанес резкий и сильный удар Иванову в солнечное сплетение. Тот отскочил и согнулся пополам. Важно показать бойцам умение сохранять хладнокровие.
- Вы поняли, как много значит выдержка, Иванов?
- Так точно, товарищ капитан!
- Сомневаюсь... Проверим! Возьмите лопатку.
Битва на саперных лопатках - один из самых сложных элементов тренировки. Край лопатки оттачивался как бритва, иногда специально зазубривался. Особым шиком считалось утяжелить лопатку кусочком свинца, вставленными в черенок. Рядовой Иванов, к слову, успел изучить все тонкости этого искусства еще до армии. Капитану сегодня доставалось. Вот лопатка просвистела у самого виска. Капитан ловко увернулся. Поставил блок на последовавший удар сапогом в пах. Уклонился от нового выпада Иванова, успел ткнуть противника лопаткой в живот. В какой-то момент капитану помешал пот, катившийся ручейком со лба в глаза. На секунду глаза заволокло пеленой. На всякий случай капитан выполнил обратное сальто, но слишком поздно. Удар обрушился слева на грудь, хрустнули ребра, тело свело судорогой боли. Капитан рухнул на землю, привычно откатился в сторону, избегая добивающего удара. Вытянул ладони вверх.
- Сдаюсь, сдаюсь...
Иванов осклабился, показывая редкие желтые зубы, оглянулся на строй товарищей. Это было его ошибкой. Капитан ловко вскочил на ноги и обрушил лопатку плашмя на бритый затылок Иванова. Тот рухнул словно подкошенный.
- Запомните тему сегодняшнего урока, бойцы, - обратился капитан к строю. - Запомните твердо: крик 'Сдаюсь!' не является командой остановки боя. А раненого отнесите в лазарет. Подлечат, спишем в стройбат.
-5-
Иностранцев капитан считал врагами, нарушителями покоя страны. Зачем они прут с той стороны на поездах и автомобилях? Шпионить, растлевать души, распространять чуждую нам музыку и журналы, вывозить культурные ценности. Да и свои советские граждане ничем не лучше, если уже пересекли границу. Требовались острый глаз и интуиция, хладнокровный расчет. Сегодня на пункт таможенного досмотра напросился Виктор. Он приехал на новеньких 'Жигулях'. Расхаживал в импортном костюме, благоухающий одеколоном, с прической под известного киноартиста. В руках он держал кинокамеру. Съемка документального кино - дело непростое, сценарий нужно заранее согласовать во множестве инстанций. Каждый кадр должен демонстрировать преимущества советского строя.
На КПП скопилась небольшая очередь из автомобилей. Капитан, как всегда, внимательный, следил за бойцами, которые досматривали вещи. Первыми в очереди стоял француз, прибывший на элегантном 'Ситроене'. Иностранец болтал без умолку на русском языке с небольшим акцентом. Рассказывал, что мечтает увидеть красоты Кремля, посетить ВДНХ. Автомобиль его уже тщательно проверили. В ручной клади были только безобидные вещи: бутылка вина, блок сигарет, все строго согласно декларации. Придраться вроде бы не к чему, но капитан по опыту знал: иностранцы просто так через их пункт не поедут. Следовало дать бойцам наглядный урок.
- Что у вас торчит из кармана пиджака? - спросил капитан.
- Газеты, свежая пресса. Разве они запрещены?
Газеты и журналы действительно разрешалось ввозить для личного пользования. Но существовали и тонкости...
- Покажите, пожалуйста, - попросил капитан.
Француз послушно разложил газеты на столике. Пять экземпляров одной газеты за одно число. Очевидно, для распространения... Капитан молча указал бойцам на их промах. Те поняли свою ошибку без слов, потупились. Француза уже уводили под руки к пакгаузу с решетками на окнах. Красоты Кремля он вряд ли теперь увидит в ближайшее время.
Следующей в очереди стояла серая 'Волга' с семьей советского дипломата. Капитан лично проверил документы - ранг этого сотрудника посольства был невысок. Жена дипломата вышла из машины - статная красавица в расцвете лет. Капитану она напомнила Аллу Дмитриевну, и он испытал к женщине приступ жгучей ненависти. Машину дипломата осмотрели до винтика - все тщетно.
- Что у вас в этом чемодане? - спросил капитан.
- Личные вещи и журналы, - с достоинством ответил дипломат.
- Какие журналы? - сразу насторожился капитан.
- Журналы мод. Они в списке разрешённой прессы.
- Покажите ваши журналы.
Дипломат дрожащими от волнения руками открыл чемодан, разложил несколько номеров на столе. Журналы разрешались к провозу. В них не могло содержаться ничего дурного... Разве что раздел рекламы женского нижнего белья. Хорошо было бы прокачать так называемый моральный аспект.
- Вы смотрите такое дома? - капитан кивнул на фотографии моделей в нижнем белье.
- Какое 'такое'? - встряла в разговор супруга дипломата. - Это мировая мода, у нас в стране сейчас тоже дома моды работают.
- Вам не стыдно демонстрировать это мужу? - осознав, что задал идиотский вопрос, капитан еще больше разозлился.
- А сыну? - голос капитана зазвенел. - Он же у вас еще школьник!
Супруга дипломата покраснела. Видимо, ей стало не по себе. Впрочем, подобные беседы - лишь напрасная трата времени. Капитан покосился на пышную фигуру жены дипломата, как раз туда, где под платьем скрывалось нижнее белье. Капитана осенило: неужели такая женщина удержится от соблазна привезти для себя новинку моды? В декларации ведь ничего подобного не значилось.
- Пройдемте на личный досмотр, гражданка.
Последовала сцена бурного негодования, но капитан был неумолим. Супругу дипломата отвели в комнату досмотра. Кроме капитана, по инструкции требовалось присутствие сотрудника женского пола, но последних на границе всегда не хватало - их заменяли обычные бойцы.
- Раздевайтесь! -приказал капитан, когда дама скрылась за ширмой.
В дверях появился Виктор с кинокамерой. Видимо, журналист почувствовал близкое разоблачение нарушителя. Жена дипломата довольно ловко стянула платье через голову, повесила на край ширмы. Отвернулась стыдливо к стене, поправила прическу.
- Снимите трусы! - приказал капитан.
- Что?! Я не могу...
- Тогда мне придется вам помочь!
- Нет, я лучше сама.
Еще мгновение и комочек ткани полетел через ширму на пол. Для капитана уже не стало сюрпризом, что на даме осталась вторая пара, а под ней, скорее всего, третья... Неплохой улов, а день ведь только начался.
-6-
Месяц спустя Ольга сообщила мужу, что беременна. Капитан ощутил себя на седьмом небе от счастья. Каждое утро он бегал обдирать клумбы сквера имени Карла Маркса. Гвоздики, маргаритки и тюльпаны. Кажется, там выложили надпись: 'Миру - мир!', но к концу недели капитал уничтожил все цветы из второго слова. Его секрет с татуировкой на спине уже давно открылся, но на Ольгу это не произвело никакого впечатления. К Виктору капитан почти не ревновал, хотя тот часто заезжал к Ольге, особенно днем, когда законный муж отсутствовал. Рано или поздно этот хлыщ уедет, а долгожданный ребёнок останется.
Для фильма Виктору требовалось отснять лишь финальную сцену. По задумке это была сцена поимки опасного шпиона. Предполагалось, что все произойдет предельно естественно. Рядовой день на пропускном пункте, обычный наряд пограничников. Все действия, до мелочей, заранее согласованы с руководством. Из Москвы получили пакет с необходимыми разрешениями.
Наступил день съемок. Утром капитан, как обычно, бросился к клумбе на сквере, нарвал свежий букет. Когда он возвращался, у подъезда стояли две черные "Волги". В одной из них сидели люди в военной форме. Сердце капитана сначала замерло, а потом забилось тревожно, точно у загнанного в ловушку зверя. Он пробежал стрелой по лестнице, рывком открыл дверь. В квартире по-хозяйски расхаживал Федор Михайлович. Ольга уже успела собрать чемодан.
- Не сердись, милый, - сказала она. - Я сама позвонила Федору Михайловичу. Он позаботится обо мне и о ребёнке. Передай привет Виктору. Не хочу с ним видеться перед отъездом, а то заплачу.
- Считай это приказом, капитан, - добавил генерал.
- Я сына смогу увидеть? - упавшим голосом спросил он у жены.
- А если это дочка, дурачок? Конечно, сможешь... когда-нибудь.
- Не часто! - добавил генерал. - Если откровенно, капитан, Ольгу я за границу собираюсь отправить... Здесь у нас хорошо, но там врачи опытнее, да и все остальное... Только между нами. Держи язык за зубами...
Потом они уехали, а капитан побрел на службу пешком. Впервые в жизни его абсолютно перестала волновать государственная граница.
Съемки шли строго по сценарию. В начале, правда, случилось незначительное отклонение. Виктор дал необходимые разъяснения: достоверно и просто. В машине, на заднем сиденье, лежал чемодан. Виктор даже открыл его, и камера, переданная помощнику, зафиксировала золотые украшения. Много украшений, на солидную сумму в валюте, о рублях и говорить нечего - миллиарды.
- Это для эпатажа зрителя, я у киношников выпросил - сокровища из госфонда.
- А почему в сценарий не включил?
- Я вечером с генералом согласовал, не волнуйся, - Виктор хитро подмигнул.
Капитан и не волновался. Его охватило полное безразличие, хотя с этого момента он начал кое-что подозревать, пока смутно...
Все шло по плану до самой последней минуты. Виктор, изображая нарушителя, ловкими ударами отправил в нокдаун бойцов наряда. Солдаты попадали на песок, словно деревянные куклы. Виктор вскочил в машину, выдавил до отказа педаль газа. Капитан успел вспрыгнуть на крышу. Там загодя прикрутили поручень, какие используют каскадеры. Мотор ревел, машину слегка заносило на лужах, дорогу преграждал шлагбаум. Еще секунда и эта хрупкая преграда оказалась позади. Оставалось преодолеть мост через реку, а там начиналась чужая сторона границы.
- Стой! Ты почему не тормозишь? - крикнул он Виктору в открытое окно.
- А ты еще не сообразил, дурачок? Где же твоя хваленая интуиция?
- А пограничники на той стороне?
- Они предупреждены, даже телевидение западное приедет.
- А как же родина мать? - удивился капитан.
- Скоро здесь все развалится.
- Что ты несешь? Откуда ты знаешь?
- Федор Михайлович сказал. Он в курсе всего... и в доле. Поэтому и Ольгу забрал. Мы сможем увидеть потом...
Капитан замолчал. У него оставалась пара секунд, чтобы спрыгнуть, но он ничего не сделал. Жигули упрямо неслись на второй шлагбаум.
-7-
Через два года в центре Мюнхена горожане могли видеть странного прохожего. В разгар лета он облачился в старомодное черное пальто. От мужчины пахло перегаром и квашеной капустой. Он был небрит, но выстрижен по-военному коротко, выглядел больным. Правда, глаза его блестели неукротимым огнем. Он шел неровной походкой, сильно сутулясь. Из кармана пальто торчала бутылка.
У автобусной остановки взгляд мужчины привлекла афиша. На рекламном плакате изображалось странное полуобнажённое четырехрукое существо, похожее на бога Вишну и бабочку одновременно. Существо рекламировало женское нижнее белье. Человек в черном пальто долго и пристально рассматривал изображение. Потом перевел взгляд вниз плаката. Там, мелким шрифтом, пропечатали адрес и телефон рекламного агентства.
А потом мужчина в пальто пытался прорваться в здание этого агентства. По-немецки он не говорил, испуганные девушки с ресепшн вызвали охрану. Два рослых парня с дубинками преградили мужчине дорогу. Тогда тот сбросил с себя пальто, повернулся спиной и задрал тельняшку. На его спине все присутствующие увидели красочную татуировку. Девушки стразу все поняли и вскоре отыскали нужный телефон в справочнике.
Спустя неделю в одном из пивных баров Мюнхена произошла встреча.
- Привет, капитан, - сказала Вика.
- Привет, - ответил капитан. - Ты что, в рекламном бизнесе теперь?
- Да, неплохо зарабатываю. А ты как?
- Ну и напакостила ты мне со своей татуировкой...
- Чем же?
- Всю жизнь поломала... Служил я капитаном советской границы, а сейчас...
- Да ладно тебе. Наверное, границы той уже давно нет, переехала на восток.
- Да, граница сдвинулась, и страны той больше нет.
- Спасибо, что тогда появился в моей жизни. Мне ведь совсем хреново было. Не знаю, дожила бы я до рассвета, если бы не ты.
- А теперь?
- Теперь у меня все изменилось. Как говорит Кастанеда, сместила точку сборки.
- Это как?
- Перестроила психику. Тебе тоже, думаю, не помешает.
- И как ты это сделала?
- Понимаешь, если голову искусственно не загружать, в ней такая пустота образуется, что туда легко поместится весь мир.
- В голове должен быть устав и родина, - пробормотал капитан, его уже повело от пива.
- Слушай, а у тебя до сих пор след от фуражки на лбу остался, - засмеялась Вика. - Как, кстати, твоя жена поживает?
- Мы развелись, она в Польше живет с Виктором. Ты его не знаешь, он в совке журналистом работал, а теперь свой бизнес открыл. У них сын родился. Я их навещал год назад. Виктор мне деньжат подкинул, да вот теперь кончились все.
- Слушай, ты знаешь, а я ведь тогда думала, что у нас все серьезно...
- Да? Если так, закажи мне пивка, а? - смутился капитан.
- Без проблем. - Вика подозвала официантку и сделала заказ.
- Скажи, а что ты этой татуировкой сказать-то хотела, а?
- А ты до сих пор не понял?
- Нет.
- Ну, господи, какой дебил. Хотела тебя освободить... Ты словно замороженный ходил в этом общем леднике. Так люди разве живут? Горби, бедолага, точно пчелка носился, пытался со своим косноязычием заговорить время. Но было ясно же, что конец... Весной пахло.
- Как освободить? От чего?
- Господи! От панциря этого, от коры... Ладно, похоже, ты еще не созрел. На вот, держи на пиво, - она протянула пачку купюр. - Если очухаешься, звони, пограничник!
- Был замороженный, стал отмороженный, - пробормотал капитан.
Вика ушла, а он еще долго сидел, размышлял. Мысли его как две капли воды походили на мысли миллионов других людей: полжизни ушло коту под хвост. А что дальше?
![Черная бабочка [Ковальков]](/img/k/kowalxkow_t_n/black_butterfly/black1234.jpg)