Записики венеролога
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
На Венеру направляется экипаж случайно подобранных на улице людей. Во главе экспедиции русский раскаявшийся олигарх Абрам Моисеевич. Неудача за неудачей преследует доблестных путешественников. А на Венере их ждет чем-то необычная, но по-своему родная форма жизни...
|
![Венера [Ковальков]](/img/k/kowalxkow_t_n/venus/venus1_fotor.jpg)
-1-
- Смотри, вон Алена летит! - крикнула Люся и больно ткнула меня острым локтем в бок.
Я разлепил отекшие веки, пошевелил ватными, как будто не своими, руками и ногами. В салоне корабля было сумрачно. Шел третий день полета. Все наши товарищи еще спали. Я тихо выругался, проклиная невесомость. Глянул в иллюминатор и обомлел. На фоне далеких звезд парила парикмахерша Алена. Точнее сказать, ее изуродованное и замороженное тело. Оно выглядело так, словно где-нибудь на заброшенном мясокомбинате маньяк пытался сделать из Алены колбасу. Безжизненная кукла с бледным лицом, на котором между кристаллов льда проступали уродливые вкрапления синего и красного цвета.
- Как шоколадный заяц, - пробормотала Люся. - Мне такого в детстве купили, я его обгрызла всего прямо через фольгу, обслюнявила. А мама его потом у меня отобрала и в морозилку спрятала. А через год достали - выглядел также, - она ткнула пальцем в иллюминатор.
В черных глазах Люси застыл испуг, по щеке прокатилась слезинка.
- Смотри, - продолжала Люся, - она сейчас в этом окошке исчезнет, а потом на той стороне появится. Наверное, кружится, словно спутник...
Люся была права. Алена вращалась по орбите вокруг корабля, повинуясь неумолимым законам гравитации... На меня накатил приступ дурноты. Я подумал, ну какого черта я должен все это терпеть: невесомость и остальные мерзости космоса. Я же никогда не проходил никакой подготовки. Хотя нет, вру. Однажды на утреннике ко Дню космонавтики, стоя у картонной ракеты с шариком в руке, я спел песню о небе и весне человечества. Слова этой песни я не мог вспомнить... Зато вчерашний день отчетливо врезался в память. Моя рука невольно потянулась к бутылке анисовой.
-2-
Вчера вечером, после ужина, руководитель полета Абрам Моисеевич обратился к нам с сообщением. Он витал в воздухе, точно израильский святой, в холщовом подряснике, с массивным золотым крестом на цепи. Выпученные синие глаза его светились задорными огоньками, густая вьющаяся шевелюра свободно развевалась в невесомости.
- Получена свежая депеша из ЦУПа, - сказал он.
Для связи с землей мы использовали два прибора. Первый из них - так называемая 'малахитовая шкатулка', настоящий шедевр ювелирного искусства. Впрочем, в нем содержалась лишь толика тех богатств, что шеф прихватил с собой. Ведь лондонские хранилища стали ненадежны. Там 'моль, ржа и санкции истребляют сокровища, а воры подкапывают и крадут'. Будучи набожным миллиардером, шеф обожал цитировать Евангелие. Некоторые перлы он развесил на стенах корабля, на платиновых пластинах. В главном зале висело: 'не собирай сокровищ на земле, а собирай их на небе'. Последней истине Абрам Моисеевич следовал неукоснительно - корабль, словно фрегат пиратов Карибского моря, был набит золотом и камнями. Кстати, 'малахитовая шкатулка' могла передавать сообщения на коротких волнах. Не более трех букв. А на прием, к сожалению, она не работала.
Резервным прибором служил старенький компьютер 'Агат'. Он работал исключительно на прием. Вынимаешь из сейфа конверт с сургучной печатью, вскрываешь - там дискета, которую записали еще на земле. Вставляешь дискету в 'Агат', и после пары минут скрипа на экране появляются команды и ценные указания. 'Агат', как все советское, поражал своей надежностью, но имел один милый косячок. Придуманный еще в восьмидесятых, симпатичный, с пузатым телевизором 'Шилялис' вместо монитора, компьютер иногда цитировал русских классиков. Ведь когда-то давно дети учили на нем литературу.
Итак, вчера вечером Абрам Моисеевич вскрыл очередной конверт, вставил в 'Агат' дискету, машина вывела на экран депешу: 'Немедленно провести групповые игры". Мы все разом притихли и поскучнели. Смысл подобных игр - усилить влияние традиционных ценностей. Правила простые: каждому раздавали по четыре карты, кому выпадал бубновый валет, становился 'врагом'. Карты до поры не вскрывали, писали друг на друга доносы. По результатам доносов следовало разгадать и разоблачить 'врага'. Если это был тот, кому выпал бубновый валет, игра выходила в финал, 'враг' становился 'жертвой', и ему высказывали обвинения в лицо.
- Кто вы такие? - спрашивал нас Абрам Моисеевич. - Вы никогда не были космонавтами, отнюдь! Всех вас, точно подопытных мышей, подобрали на улице по моему приказу. Забросили на Марс. Вам удалось выжить и доказать работоспособность моего космического ковчега. За это вам низкий поклон. Теперь вы кто? Вы, сукины дети, теперь соль земли. А если соль потеряет силу, чем ее исправить? Она уже ни к чему негодна, ничего не солит: ни суп, ни второе. Так разве выбросить ее вон? Доносы вас взбодрят, мышата. Приступайте!
И мы приступили. Традиции мы уважали, каждый верил в Бога - это казалось незыблемым. Но взгляды на жизнь у всех нас сильно расходились. К примеру, следовало 'возлюбить врагов наших, благословить проклинающих нас'. Табличка с этой бессмертной цитатой висела у всех на виду, прямо у аварийного выхода. Но кто такие 'враги наши'? Всех их любить - морда треснет. Не лучше ли некоторых посадить, а имущество конфисковать?
'Врагом' сначала чуть не стал стоматолог Зураб - вопрос был в национальности. Впрочем, его мы временно оставили в покое. У шефа назревал пульпит верхнего коренного зуба, а пульпит в космосе - страшная вещь. А вот Алена... Абрам Моисеевич не терпел никакого надругательства над своей божественной шевелюрой. Кроме того, ей выпал бубновый валет.
В чем можно обвинить Алену? Несчастная женщина среднего возраста. Незамужняя, не умеющая держать себя на вечеринках после пары коктейлей. Именно она в прошлом полете постригла нам ножницами провода в распределительном щитке. Невинная шалость. Для разоблачения требовалось что-то грязное и непристойное, например, прочерк в графе 'отец'.
- Как это жить без отца? - возмущался Абрам Моисеевич. - Каждому нормальному гражданину положено иметь двух родителей. К примеру, как поется в песне: 'отец мой был птицей, еврейкою мать' или в другой: 'мама - анархия, папа - стакан портвейна'. Это я шучу, а если серьезно, до чего мы можем докатиться? Ату ее, мышата!
Мы принялись дружно обвинять парикмахершу. Сначала лениво как из-под палки, а потом разгорячились и вошли во вкус. Посыпались настоящие оскорбления, зазвенели пощечины. И что в итоге? А то, что замороженное тело Алены теперь описывало круги на фоне равнодушных звезд. Она выпрыгнула в аварийный шлюз сама, никто ее не толкал... Так и запечатлелась бедняжка в памяти, стоящей в скромном сером платье с заплаканным лицом у люка, прямо под табличкой с древними словами про любовь к врагам. Не друг на больше, но и не враг. А ведь без признания коллектива мало кто проживет в космосе.
-3-
Джакузи из кремового полупрозрачного оникса Абраму Моисеевичу подарил Ватикан. Говорят, как-то раз спьяну шеф пожертвовал шубу на благотворительность. Шуба принадлежала его жене, но это сути дела не меняло. Несмотря на склоку между Папой римским и пресс-секретарем нашего МИДа, итальянцы джакузи отобрать не решились. Правда, после парковки в подземном ангаре оникс покрылся плесенью. Пришлось уборщицам потрудиться, помыть с 'Белизной'. Кстати, судно наше после капитального ремонта переименовали. К прежнему имени в честь греческого бога изобилия Адониса согласно новой моде добавили две буквы: 'В' и 'З'. Получилось метко и с намеком: 'Взадонис'.
- Помните, мышата, - любил повторять Абрам Моисеевич, - нашим полетом мы вставляем горькую упругую клизму в зад самого Илона Маска!
Как клизма может быть упругой, я еще понимал, а вот почему она горькая, убейте - не знаю. Может, с шиповником или с чем похуже. Но Илона Маска не жалко - заслужил. Табличка на двери в зал водных процедур запрещала вход в купальниках. Мы ходили туда голышом, парами, чтобы не обвинили в чем-нибудь плохом. Моей парой стала Люся, а она любила выпить анисовой и пофилософствовать. Зал располагался под прозрачным куполом, позволяя ощутить слияние со звездами, точно в планетарии. Джакузи вращалась вокруг своей оси, создавая центробежные силы вместо гравитации.
- Слушай, - спросила Люся, - я читала, что в советское время не было секса. Это правда?
- Подлое вранье! - возразил я. - Трахались как суслики!
- Ты думаешь? А мне мама рассказывала, что атмосфера не возбуждала. Жили в тесноте, спали вповалку все поколения. А кухня - пять метров, а там еще на веревочке промасленные целлофановые пакеты сушились и носки штопаные...
- Да, это я видел в одном фильме. Там еще стояк канализации лопнул, пришлось простым обывателям совершить подвиг.
- Я считаю, - перебила меня Люся, - у них там крышу сорвало насчет космоса. Прям какое-то сексуальное влечение.
- Да, от космоса реально люди кончали. На одну только Венеру восемнадцать раз летали до перестройки.
- А зачем? - удивилась Люся.
- Как зачем? За престижем... Не за выгодой, я так думаю. Престиж, он точно оргазм, его всегда мало.
- А людей туда уже забрасывали?
- Конечно!
- Откуда ты знаешь?
- Читал в одной книге, кажется...
- Вот прилетим и проверим...
Люся поднялась, чтобы принести еще бутылку анисовой, при этом ее качнуло и понесло наверх. Девушка машинально схватилась за мраморную статую Адониса, стоявшую в самом центре. Ее тонкая рука случайно попала на то место, которое позволяло нашему греческому герою успешно соревноваться с бельгийским писающим мальчиком. Вот за такие редкие моменты я и ценил полеты в космос.
- Ты не обиделся, что я тебе после прошлого полета не звонила? - спросила Люся. - Ты извини, у меня депрессуха накрыла. Я на Багамах отсиживалась, трубку вообще не брала, на мужиков злоба адская накопилась...
- Ничего, я не обиделся.
- А ты почему снова согласился лететь?
- А что мне на земле делать? Работы хронически нет, погода плохая. Из квартиры выходить порой страшно. Стремно как-то в последнее время. Нервы расшатались.
- Вот-вот, у меня тоже нервы...
- Знаешь, эти земляне задолбали меня своей непосредственностью. С большинством из них я кардинально расхожусь во взглядах! А еще я с тобой хотел увидеться, - добавил я и смутился.
Мы замолчали, и я невольно стал вспоминать наш прошлый полет на Марс. Отзывы мои, надеюсь, все читали? Кстати, если кто собирается лететь, не рекомендую, особенно с детьми. Учтите, вай-фай не ловит, если от ракеты хотя бы на сто метров отойти. Из достопримечательностей - только каньоны. В одном из них, кажется, две наши стюардессы ржавеют. У них навигация заглючила. Они андроиды, их не жалко. Еще наклепаем, если надо. Из сувениров на Марсе - одно окаменевшее дерьмо. В общем, скукота, похоже на Египет, только арабов нет и дубняк. Берите по возможности куртки и шапки с ушами.
- А заметил перемены, когда прилетел? - спросил Люся.
- Ага! Народ как-то слегонца притих. Ходят, глаза вниз опущены, словно зеки бывшие...
- Точняк!
- А так все такое родное до слез.
- Страна у нас все-таки такая... такая...
- Не говори, прям ребра распирает от гордости.
Люся нервно провела рукой по своей маленькой, почти мальчишеской, груди. А я подумал, что мы вот так сейчас беззаботно улыбаемся, а корабль наш несется с бешеной скоростью к Венере. А что мы о знаем об этой планете? Пишут, там жарковато. Даже хуже, чем в Анталье в августе. Еще там атмосферное давление высокое и кислорода нет. Буквально плющит от давления... Но меня и в Бутово плющит. Даже если подохну на этой Венере, меня это не испугает.
- А жизнь на Венере есть, как думаешь? - спросила Люся.
- Американцы писали, что есть. Вроде бы нашли там фосфин...
- А что это?
- Газ такой, причем встречается исключительно в сортирах... В общем, имеет органическое происхождение.
- Что они там, обалдели что ли? Канализация у них засорилась? - Люся засмеялась. - Прилетаешь - а там такие розовые твари шастают. Или голубые с бородками...
- Нет, голубых не надо.
- Ну хорошо, пусть будут розовые. Можно спросить у них что-то важное. Ты бы что спросил?
- Верна ли Нормандская теория происхождения славян...
- Дурак! - она засмеялась. - Слушай, а вдруг снова метеориты нам ракету продырявят? Я в тот раз чуть не задохнулась.
- Не, после ремонта не должны продырявить. Говорят, ракету всю снаружи эпоксидкой обмазали, как раньше с 'Жигулями' поступали, чтобы не ржавели зимой.
- А если форсунки опять рванут? Помнишь, как японские прошлый раз не справились?
- Не, не должны. Теперь отечественные стоят, их в мордовской колонии выпускают. Отзывы на форумах превосходные. Зеки их подпиливают вручную надфилем и хлебным мякишем натирают до блеска.
- А если керосин паленый влили?
- И паленый выдержат!
После этих слов мы с Люсей притихли, нам стало грустно. Мимо прозрачного купола над джакузи, как напоминание о вечности, только что проплыла Алена.
-4-
Стартовали мы далеко за городом. В этом, конечно, содержался политический подтекст, 'смычка села с космосом', старая, еще советская фишка. Унылый пейзаж: гнилые бревна бывшего советского коровника, кирпичные развалины церквушки, сухой бурьян в человеческий рост, снег кое-где, грязная речушка без названия. Жители словно повымерли. Стояли только покосившиеся, вросшие в землю избы. Некоторые из них обгорели, наверное, там бомжи ночевали.
По контрасту, наш гордый 'Взадонис' торчал словно бесстыдный, задранный в небо металлический член родины. На зависть американцам, которые, впрочем, ничего о нас не знали. Мы стопились вокруг с рюкзаками на спине. У каждого с собой был хлеб, консервы, гречка. Словно мы собрались в поход на байдарках. Два небритых кавказца перегружали ящики с водкой из газели в грузовой отсек.
Тут из ниоткуда подкатили два бородатых аборигена на мотоцикле с коляской. Один спал в люльке. Второй, в пятнистом комбинезоне, подошел к нам, держался нагло, смотрел с вызовом.
- Предъявите документы!
- А вы сами, извиняюсь, кто будете? - Абрам Моисеевич оправил подрясник и взял в руки золотой крест.
- Мы народная дружина! Я лейтенант Прянишников, это мой напарник Демкин.
Подошла Евгения, наш бухгалтер и секретарь шефа, протянула папку с документами на корабль. Лейтенант с тоской посмотрел в бумаги.
- А аптечка у вас имеется?
- Какая еще аптечка? - возмутилась Евгения.
- Обычная, как у всех транспортных средств.
- Евгения! - закричал Абрам Моисеевич. - У нас есть аптечка?
Бухгалтерша потерла рукой лоб и наконец радостно закричала:
- Кажется, есть!
Она кинулась к трапу, поднялась на борт и вскоре вынесла на всеобщее обозрение обычную автомобильную аптечку, довольно потрепанную. Лейтенант принялся изучать содержимое.
- Пачка с бинтом вскрыта! - рассердился он, - кроме того, не вижу активированного угля.
- А зачем? - спросил Абрам Моисеевич. - Мы вроде поносом не страдаем.
- А как же? Положено иметь йод, корвалол, бинт, перекись водорода и активированный уголь.
- Ну зачем он нам в космосе, этот ваш уголь? - встрял стоматолог Зураб. - Вы вообще представляете себе нашу миссию? Хотя бы отдаленно? Мы, между прочим, на Венеру летим.
- Хоть на Юпитер! А активированный уголь обязаны иметь. Кстати, а где у вас огнетушитель?
- Огнетушитель у нас просрочен, - честно призналась Евгения.
- Придется составить протокол!
- Может, на месте разберемся? - улыбнулся Абрам Моисеевич.
Как обычно, дело решилось в нашу пользу с помощью ящика водки. Потом мы выровняли корабль по вертикали. Это делалось с помощью гирьки на веревочке. Стоматолог Зураб отвел двух своих корги в специальный отсек. Мы сделали групповое селфи на прощанье. Алена, тогда еще живая и бодрая, жевала бутерброд и улыбалась.
Оставалось только прочитать молитву, ее сочинил наш штатный религиовед Роман.
- Святая Варвара, покровительница ракет дальнего назначения, помилуй нас грешных временных пришельцев в сию обитель скорби, лжи, нищеты и коррупции. Приведи нас к звездам и открой наши робкие души пронзительному свету звезд. Помоги нам, как ты помогала древним русским богатырям в их битвах с драконами, монголами и литовцами. Все дурные наши деяния прости и забудь, а за добрые дела награди. Укажи нам путь перстом своим, просвети. А козни лукавых врагов наших отведи от нас. Чтим мы силу власти превыше жизни, а где сила, там и правда. Аминь.
-5-
После гибели Алены неприятности посыпались как из рога изобилия. Для начала мы сбились с курса. С этим древним 'Агатом' случилась полная катастрофа. Пробивало его, видите ли, на стихи. А еще хуже - на поучительную прозу дедушки Салтыкова-Щедрина. Управлять полетом стало для нас пыткой. Хочешь изменить курс, суешь дискету с координатами, а в ответ получаешь: 'Не путайте отечество и его превосходительство, и либерализм с севрюгой под хреном'. Или, скажем, вставляешь данные настройки антенн, а на экране: 'Вести себя умно в наше темное время означает сальных свечей не жрать и стеклом не подтираться'.
- Мышата, мы в заднице! - констатировал Абрам Моисеевич.
- Да уж, летим сломя голову без четких инструкций! - вторила шефу Евгения.
- Да я вообще так лететь отказываюсь, - сказал Зураб.
- Давайте с Землей свяжемся, - предложила детский психолог Наталья.
- Легко сказать, - пробормотал шеф, - тут дело непростое. Вы же знаете, докладывать-то нечем...
- А может, все-таки применим 'малахитовую шкатулку'? - предложила Наталья.
- Так там же только три буквы можно вводить, - напомнил Зураб.
- Я могу попробовать перевести сообщение в формат трех букв, - задумчиво произнес Роман. - Это же как кроссворд...
- Ну попробуй, - согласился Абрам Моисеевич, - вот тебе сообщение: 'Сбились с курса, компьютер цитирует классиков, судно движется без управления'.
- Начнем с общепринятого сигнала 'SOS', - сказал Роман.
- Нет, ты чего! Латиницу туда нельзя вводить, - уточнил Зураб.
- Черт! А откуда такое дурацкое ограничение - три буквы?
- Это из-за энергии, - разъяснил Зураб, - Чтобы импульс добивал до края Вселенной.
- Зачем на краю Вселенной наши три буквы? - спросил Люся.
- Не скажи, мышка, - улыбнулся Абрам Моисеевич, - Наша военная доктрина, знаешь, на чем основана? На допущении, что космос к нам изначально враждебен. Если так, то для общения вполне достаточно послать их на три буквы. И поэтому прием не работает. Эх, знали бы вы, сколько государственных денег угрохали на эту шкатулку. Вы бы по-другому к ней относились.
- Эврика! - вдруг закричал Роман. - Я вспомнил, как мы в армии на вертолетах в темноте летали, если приборы отказали.
- Как?
- Сажали 'слона', в смысле новобранца, к иллюминатору, царапали на стекле риски, и он фиксировал угол наклона Полярной звезды... А потом вычисляли широту и искали точку на карте...
- Но сейчас у нас даже карты нет, - пожаловался Зураб.
- Мальчики, я вот что в женском туалете нашла, - сказала Люся, вернувшись из туалета. Она протянула нам какую-то книжицу. Это была инструкция к 'Агату'.
- Вот тому, кто ее туда отнес, руки надо поотрывать, - ругнулся Моисей Абрамович. - Читайте скорее последние страницы, графу 'прочие неисправности'.
- Так, смотрю, - бормотал Роман. - Вот, кажется, нашел: 'При подозрении на техническую неисправность в отображении текста...'
- Ну еще бы! Эта тварь стихи нам пишет! - перебил Зураб.
- Подожди, не перебивай, тут вот что сказано: 'резким движением вниз и вправо загнать шпонку регулятора за торцевой фланец втулки держателя, при необходимости провернув конусный шпиндель на три оборота'.
- Какой, извините, шпиндель? - спросил Зураб. - Дай, я сам взгляну.
Еще долго мужчины под женский истошный визг по очереди ковырялись в задней панели 'Агата'. Все перепачкались в масле, обильно вытекавшем из-под рычажков, вспотели и дошли до полного озверения. Зураб не выдержал, снял со стены висевший на пожарном щите топор и с диким криком саданул обухом по злополучному монитору. И, о чудо, все заработало как нельзя лучше. На стекле экрана, правда, появились трещины. Мы их подклеили канцелярским скотчем, ввели дискету с данными траектории и спокойно легли спать.
-6-
За два дня до посадки на Венеру мы потеряли Абрама Моисеевича. Никогда себе этого не прощу!
Еще в полете на Марс у нас свалился портрет со стены. Раму, к слову, изготовили на геленджикской фабрике ритуальных изделий. Когда портрет вешали назад, просверлили дырки в стенках и пробили топливный бак. Ковровые покрытия из дорого меха пришлось выбросить. А топлива едва хватило на обратный путь, хорошо, что американцы на Марсе помогли. Учитывая горький опыт, новый портрет в массивной бронзовой раме приварили намертво. Только чуть наискосок, так что угол рамы в проход свешивался. И вот наш шеф стукнулся об эту раму головой, когда нас немного тряхануло при смене курса на дрейфе Венеры.
Несколько дней прошли в кошмаре. Внутри шефа словно проснулись средневековые демоны. Чудом удалось запереть его в мужском туалете. Мы собрали экстренное совещание.
- Эх, жаль, врача нет, - сказал Роман.
- А ты сомневаешься, что шеф свихнулся? - возмутилась Наталья. - Ты вспомни, что он требовал. Сбросить бомбы на Землю.
- А у нас что, бомбы есть? - спросила Евгения.
- Только одна, - пояснил Роман, - но боевой заряд с нее скрутили. Хотя болванка весьма тяжелая.
- Зачем нам надо сбрасывать бомбы? - воскликнула Люся. - Вон, у нас на стенке табличка: 'Всякий, гневающийся на брата напрасно, подлежит небесному суду'.
- Это кто там брат? - ухмыльнулся Зураб. - Кое-кто нам уже не брат...
- Ребята, хватит этот бред обсуждать! - вмешалась Наталья. - Нам надо решить, что делать с шефом.
- А что с ним делать? Пусть до конца полета в туалете сидит, очухается. Я лично его боюсь, - пожаловалась Евгения. - Он, как ударился башкой, все время несет страшную пургу. Как будто кругом враги. Якобы мы ему суем капсулы с вирусами в чай.
- Да, он всех достал! - подтвердил Зураб. - Придумал, что у него хромосомы крадут, национальность переделать хотят.
- А мне он сказал, что евреи на земле переписали всю историю. - добавила Люся. - А поляки в прошлом веке тайком передвинули границу.
- А может, он андроид? И у него программу заглючило? Помните, как в фильме 'Чужой'? - усомнился Зураб.
- Надо бы проверить, - сказала задумчиво Люся.
- Как? Голову ему открутить и посмотреть, нет ли там белых трубочек? - пошутила Наталья.
- Да чего тут проверять? Где вы видели еврея андроида? - в ответ пошутил Роман.
- Любой начальник рано или поздно сходит с катушек, - сказал Зураб. - Это я по опыту знаю. Их надо менять время от времени как потные носки. Власть портит людей!
- Он же наш родной миллиардер! - возмущался Роман. Ему родина половину пенсионного фонда скормила, а он что?
- Пусть посидит в сортире! - сказала Люся.
- Давайте дверь заклиним шваброй! - предложила Наталья.
Мы бросились к туалету, но слишком поздно. Сначала мы не поняли, что произошло. Дверь в туалет заблокировалась намертво. Сквозь окошко в двери проглядывало изумительной красоты звездное небо. Туалетной кабинки за дверью больше не было. А потом мы увидели эту кабинку в иллюминаторе. Она описывала круги вслед за телом несчастной Алены, вроде как второй спутник.
Абрам Моисеевич смотрел на нас в иллюминатор с перекошенным от гнева лицом. Он что-то кричал, но его никто не слышал. А на входе в кабинку поблескивала табличка: 'Блаженны алчущие правды, ибо их есть царствие небесное!'.
Позже мы разобрались в инструкции. Туалетная кабинка оказалась дополнительной аварийной капсулой. По прихоти конструктора кнопку катапультирования совместили с кнопкой слива бачка. А последнюю, чтобы ее никто случайно не нажал, вмонтировали в мыльницу. Стало понятно, почему мужчины никогда не спускали воду. Кнопку не могли найти. А наш шеф, видимо, на нее как-то случайно надавил.
Так или иначе, сейчас он вращался вместе с Аленой по малюсенькой орбите. Их оторвет от корабля только при посадке. Наверное, когда они оба будут сгорать в атмосфере Венеры, это будет похоже на два маленьких метеора... И, если на Венере есть живые существа, они смогут загадать сразу два желания.
-7-
Посадка в этот раз случилась мягкая, как и предусмотрено конструкторами, корабль отстрелил гигантский сноп ваты. Параметры выстрела заранее заложили в 'Агат', и все сработало как по маслу. Вата распушилась, шлепнулась в лужу жидкого метана, а уже потом мы плюхнулись со всей дури в эту вату. Похоже на аттракцион с батутом. Единственная проблема - выползти из ваты на поверхность. Эта вата раскисла от влаги и дико кололась, видимо, в нее добавили стекло.
Вперед мы выпустили Романа с огнеметом, а он прожег в вате проход, за ним уже двинулся весь остальной экипаж. На ногах у нас были резиновые сапоги, на лицах - дыхательные маски. В руках мы держали зонтики, поддерживающие над головой атмосферный столб. Без этих зонтиков нас бы раздавило в лепешку. Принцип их действия очень простой - на зонт наносилось нанопокрытие с молитвой от сдавливания.
Зураб шел стразу за Романом, дальше катился вездеход 'Горыныч', в котором ехали собаки. Следом вперевалочку передвигалась Наталья под ручку с Евгенией. Замыкали шествие мы с Люсей. Идти по Венере легко, так как мы приземлились в обжитой местности. Через каждые двести метров из поверхности планеты торчал огромный красный флаг. Всего мы насчитали их восемнадцать - по числу долетевших сюда спутников. Между флагами, подобно трассе слалома, пролегала извилистая колея от гусениц советской техники. Солнце палило во всю прыть, было жарковато. Далеко идти не возникало никакого желания. Наша миссия носила чисто духовный характер.
Нам велели воткнуть еще один, девятнадцатый по счету, флаг в почву Венеры. Пусть он гордо веет на венерианском ветру. Кстати, ветерок дул ураганный, если бы не наши замечательные зонты, нас бы унесло. Но эти изделия не только сдерживали давление, но и заставляли ветер обтекать человека под зонтом - и все силой молитвы.
Оставалось взять пробы грунта и проверить гипотезу о наличии жизни на планете. А жизнь все-таки нашлась, причем весьма странная...
- Смотрите, вон будка какая-то стоит! - крикнул по рации Зураб.
Мы все посмотрели в ту сторону, куда он указывал. Как раз за последним восемнадцатым флагом на бетонных кубиках стояло кособокое сооружение, отдаленно напоминавшее строительный вагончик. Краска на нем давно выгорела. Вокруг вагончика валялись груды банок из-под тушенки, которые перемежались пустыми бутылками. Видимо, тут кто-то жил. Зураб заглянул в окошко будки и сразу отскочил назад.
- Там кто-то есть! - крикнул он.
И тут дверь сооружения распахнулась, а оттуда выскочила гигантская мохнатая псина, на морде которой был надет противогаз. Если сказать точнее, вначале мы все решили, что это псина, даже бросились бежать врассыпную. Но потом, когда отбежали на безопасное расстояние и достали бинокли, мы рассмотрели это чудовище повнимательнее. И тут всплыл целый ряд странностей. Во-первых, у этой собаки не имелось хвоста. Во-вторых, на задних ногах псины красовались солдатские кирзовые сапоги. А в-третьих... В общем, наверное, вы уже догадались - перед нами оказалась совсем не собака, а заросший и грязный, бегающий на четвереньках, человек...
Не буду утомлять вас подробностями... Преодолевая страх и психологический барьер, мы все же вступили в контакт с этим одиноким жителем Венеры. Скажу сразу, чтобы вас не терзали сомнения, это был наш русский человек, можно сказать, космонавт, бывший военный в звании майора. Говорить с ним оказалось трудно, так как он все время лаял, бегал на четвереньках, тяжело дышал с открытым ртом и всячески демонстрировал собачье поведение. Мы думали, что бедняга совсем тронулся умом от одиночества. Но все оказалось гораздо сложнее.
История нашего космического Робинзона поучительна. Он отдал родине самое дорогое - человеческое достоинство, совершил подвиг во имя величия страны. Вот, что он нам поведал.
- Друзья, гав, гав! Помните космическую гону с Америкой: кто первый долетит до Луны? В суматохе натворили тогда бед. Не все звенья проекта поспевали к сроку. Двигатели уже создали. Готовили отряд космонавтов. Все как на подбор красавцы, их же потом увидит весь мир по телевизору...
Наш Робинзон остановился и утер набежавшую слезу.
- Параллельно готовили спутники на Венеру. Туда хотели отправить собаку. Даже кличку заранее объявили - Мухтар. Но животных выдрессировать не смогли. Запас собак из питомника потратили на полеты к другим планетам.
- Что же, не могли дворняжку какую-нибудь подобрать? - удивилась Люся.
- Нет, гав, гав... дворнягу было нельзя. Тут нужна специальная подготовка. Кнопки всякие нажимать, сигналы из космоса подавать... В те годы я служил в отряде испытателей. На нас опробовали посадочные модули. Сажали в железный шар, потом нагревали до бела в доменной печи. А еще швыряли с большой высоты. Имитировали ударные нагрузки. В это время я узнал, что накрывается полет на Венеру из-за нехватки собак.
- Вы вызвались добровольцем? - охнула Наталья.
- Да, так я стал Мухтаром. Меня научили лаять, бегать на четвереньках, закапывать свои экскременты ногами в песок. Обклеили искусственной шерстью, а потом я оброс собственной под влиянием гормонов... Я освоил в совершенстве все собачьи повадки.
- Но зачем? - удивился Зураб.
- Не подумайте, что это прихоть руководства. Мы думали лишь о престиже страны. Легенда о Мухтаре должна была держаться прочно. Но главная трудность оказалась в другом...
- В чем? - шепотом спросила Люся.