Был замечательный осенний денек. Такую осень часто называют бабьим летом. Температура была не слишком холодная для осени, но и не слишком теплая для лета. Листья на деревьях в саду Лайнсхолла были уже ярко-красными, оранжевыми и желтыми, но все еще висели на деревьях, придавая аллеи вид пылающего костра. Великолепный вид!
Лайнсхолл, раскинувшийся на несколько квадратных километров, представлял из себя шикарный замок, построенный несколько столетий назад, утопающий в зелени сада, аллеях и кустарниковых насаждений. На краю территории располагалась старое двухэтажное здание, которое служило больницей вот уже несколько сотен лет, еще со времен первой хозяйки .
По всей территории можно было встретить здания, которые являлись неотъемлемой частью этого оазиса - конюшни, небольшой ипподром, сараи, маленькие летние домики, веранды, подсобные помещения - так необходимые для поддержания жизни.
По всему периметру Лайнсхолла тянулась высокая изгородь, обросшая вьющимися растениями и кустарниками. Лишь кованые ворота соединяли этот мир с тем, который мы привыкли видеть вокруг нас всю жизнь - небоскребы, машины, вечно торопящиеся пешеходы... Тот мир и в сравнении не шел с этим, в котором царило спокойствие, умиротворение и... любовь
Именно это подумала Лора, когда они въезжали на своей развалюхе десятилетней давности на мощеную дорожку Лайнсхолла. Удивлению не было конца.
− Смотри на дорогу, Мэт! - Лора дернула руль в сторону за несколько секунд до того, как машина скатилась бы на газон.
− Извини, засмотрелся.
− Ладно, извиняю. - как она могла злиться на него, ведь любила его всем сердцем. Той страстной ненасытной любовью, какой люди любят друг друга в первые годы совместной жизни. (Они поженились лишь год назад и сейчас Лора носила под сердцем их ребенка). - еще немного и мы бы заехали на клумбу. Не очень хорошо портить свое имущество, еще не вступив в права владения. - Она тихонько посмеялась.
− Да, даже не верится, что все это − дорога, аллея, замок и маленькое озеро с утками − принадлежит нам. − сказав это Мэт посмотрел на замок, который становился все больше по мере приближения к нему. Раньше он не казался ему настолько огромным. Но и не удивительно. Ведь он был здесь совсем крохой, когда гостил у своей бабки. Славная женщина.
Несколько месяцев назад она скончалась, и все это великолепие досталось Мэту.
Они доехали до входной двери.
− Ладно, Лора, пошли. Хватит отсиживаться.− Мэт первым прервал молчание, длящееся, как казалось, целую вечность.
− Мэт, мне интересно, а почему ты никогда не приезжал к бабке в гости и не рассказывал?
−Бабушка была под запретом в нашей семье. Она была матерью отца. Когда он умер, моя мать и бабка разругались. Мне было тогда шесть лет. С тех пор я здесь не бывал, даже забыл, что это место существует. А сейчас смутно припоминаю себя, бегающего по этим аллеям с папой, мамой. Бабушка сидела на той веранде, − он повернулся в сторону и показал пальцем. Он не был уверен, что там что-то будет; но веранда действительно была там. Он вспомнил ее расположение после стольких лет, − и говорила, чтобы я сильно не бегала, а тому упасть и ушибиться... Она вечно пилила мать за то, что она не следила за мной... бабушка была очень целеустремленной, властной женщиной, очень любила деньги и порядок во всем... Она всегда говорила, что человек живет, чтобы быть счастливым. А я всегда спрашивал у нее, что такое быть счастливым. Она отвечала, прикладывая палец к моей груди, а потом ко лбу: "счастье само найдет тебя, если у тебя есть сердце, способное любить и чистый разум, способный понять сердце". Я ничего не понимал и спрашивал: "А когда я полюблю и буду счастливым?". А она смеялась и говорила: "Когда придет время, ты все поймешь". Я смотрел на нее непонимающими глазами. А она снова смеялась: "Ты еще мал. Видишь у тебя еще мало разума, чтобы понять мои слова" − и она стукала меня указательным пальцем по лбу, а потом обнимала и целовала приговаривая: "Вот сейчас поцелую головку и ты сразу станешь умнее!"... "Бабуля, а целуй меня почаще, чтобы я был самым умным и счастливым".. Потом она целовала меня еще раз и отпускала поиграть...
− И ты все это помнишь?
− Я сам не знаю как, но воспоминания нахлынули на меня...
Его монолог прервал голос. Супруги повернулись к входной двери.
− И не удивительно, ведь это ваше родовое гнездо, граф Лайнс. Здесь все поколения вашей семьи были счастливы, такая судьба у этого замка. Извините, что напугала Вас, сэр. Добро пожаловать в Лайнсхолл.
Женщина стоящая в дверях учтиво поклонилась Мэту и Лоре. Они тоже поклонились в ответ, но у них это получилось так небрежно, что они тут же рассмеялись.
− Вы должно быть миссис Грантс? − Лора подошла к женщине и протянула руку.
− Да, мэм. Зовите меня просто Виолетта.
− Тогда, Вы, зовите меня просто Лора, а моего супруга − Мэт.
− Как скажите, мэм...Лора. Ладно проходите в дом, на улице не так и тепло, осень уже.− Виолетта любезно приоткрыла дверь.
Мэт и Лора воспользовались приглашением и вошли внутрь.
Внутри обстановка была просто поразительная. Такие встречаются пожалуй только в фильмах и снах. На стенах висели картины, изображавшие пейзажи, некоторые из которых показались знакомыми (конечно! они изображали удивительные пейзажи Лайнсхолла); повсюду цветы, скульптуры, мягкие кресла, выполненные в староаристакратическом стиле. Все гармонировало друг с другом, давая ощущение изысканности, роскоши.
Они стояли бы так вечно, рассматривая все вещи, на которые упал их взгляд (а здесь было на что посмотреть), но их мысли прервал стук закрывающейся двери.
− Да, я согласна с вами. Это просто поразительное зрелище. Этот замок и его обстановка совершенствовались веками. Но я уверяю, у Вас еще будет время полюбоваться всем этим... Давайте я познакомлю вас со слугами.
"Со слугами. Какими слугами?" Вдруг Лайнсы обнаружили, что в холле стоит еще с десяток человек, почти все были одеты в черные форменные костюмы. Супругам стало стыдно (Лора даже покраснела), что они не заметили их сразу:
− Здравствуйте! − Мэт попытался исправить ошибку.
− Здравствуйте, сэр! Мэм! − они поклонились так же, как это сделала Виолетта на крыльце дома.
Лора прижалась к мужу и тихо сказала:
− Я себя чувствую как королева − слуги, дворец, прекрасный принц − наверное это сон. Ущипни меня.
− Как скажешь. − и он ущипнул ее за попу.
Лора даже вскрикнула немного, а потом опять покраснела, ощущая стыд за поступок Мэта и за свой крик.
Виолетта начала представлять всех присутствующих. Их было не упомнить всех с первого раза, но в общем Лайнсы поняли, что мужчина в фуражке − их личный водитель, статный мужчина в фраке −полная женщина в белом колпаке − главный повар ( почему то ее имя Лора запомнила сразу − ее звали Роза − наверное потому, что она очень хотела есть, ведь теперь ей приходилось кормить не только себя, но и ребенка). Было еще несколько служанок, кухарок, садовник (очень милый старикашка в соломенной шляпе).
− А меня зовут Виолетта Грантс, как вы уже знаете. Я экономка этого дома, слежу, чтобы все и всё было в порядке. Если что-то понадобиться что-либо можете обращаться непосредственно к кому-нибудь из слуг или ко мне... Вы должно быть устали с дороги?! Вас проводят в вашу комнату.
Тут же несколько человек подхватили их скудный багаж (они просто не смогли взять с собой больше, а иначе их машина просто бы не сдвинулась с места ) и понесли наверх по мраморной лестнице, украшенной вазами с цветами.
− Через час обед. Прием еды в этом доме строго по расписанию. Пока по старому, но я думаю, когда вы освоитесь, мы обсудим этот вопрос. А потом я предлагаю Вам экскурсию по замку. − Виолетта прокричала им вслед, когда они уже начали подниматься по лестнице вслед за своим багажом.
− О, спасибо. Это было бы очень замечательно, Виолетта. − Не ясно, чему Лора обрадовалась больше экскурсии или известию про обед (конечно обеду! ).
***
После плотного обеда, который больше напоминал царский пир, а не обед семейной пары, Виолетта повела супругов смотреть Лайнсхолл, который теперь по праву принадлежал им.
− Лайнсхолл, состоит из двух больших зданий - замка и больницы. Здание больницы старше этого здания почти на сто лет и в начале жили в нем. Оно в прекрасном состоянии и простоит еще не мало десятилетий. Наша больница разделена на две части:
первая − это отделение для обеспеченных людей, которые готовы, а главное могут платить за свое лечение. Здесь располагается центр пластической хирургии. Я об этом знаю не так много, потом можете поговорить с доктором Смитом - он у нас заведует больницей. Я знаю главное, что деньги, которые платят эти люди, немалые деньги, идут на обеспечение второй половины больницы.
Вторая часть представляет из себя поликлинику для людей, которые не могут себе позволить дорогостоящие операции по хирургии. Конечно там не делают пластических операций, там борются за человеческие жизни. Это единственная больница в стране, которая делает подобные операции бесплатно, ну почти бесплатно − еду пациенты оплачивают сами − но это совсем маленькая плата за подобную операцию и конечно за жизнь. Естественно всем помочь мы просто не в силах, больница принимает только самые серьезные случаи, но тех, кому еще можно помочь.
− Мы даже не знали, что бабушка занималась такими делами. Она всегда мне казалась такой любительницей денег. Так что странно, что она не сделала и вторую часть платной.
− Эта больница принимала больных еще, когда главное здание не было построено. Ее основала ваша пра-пра-пра-...бабушка. Я как-нибудь расскажу вам эту историю - историю, на которой держится весь дух вашей семьи и всех, кто служит здесь. Эта женщина была огромной души, и до сих пор все испытывают к ней уважение, хотя минуло больше 500 лет.
− Я никогда не слышала об этой больнице. Знаю, что у нас в стране есть больница Грегори Торна, в которой делают подобные операции бесплатно. Она считается самой лучшей больницей в стране, да и не только. − Лора смутно вспоминала новости, в которых она могла слышать об этой поликлинике. − Кстати, та больница тоже разделена на две части. Когда я слушала репортаж, даже расплакалась, ведь они спасли жизни стольких людей. Значит таких больниц две?
− Нет всего одна. И сейчас она перед вами - больница Грегори Торна.
− Так это она и есть?! − Лора и Мэт открыли рты от удивления.
− Да. И теперь она ваша, и от вас зависит, будут ли спасены еще жизни или нет?
− Я думаю мы не станем продавать ее, тем более, что она обеспечивает себя сама. Очень умный ход. Бабушка оставила Мэту достаточно денег, акций, ценных бумаг, чтобы жить припеваючи. Правда, Мэт?
− Думаю, что да. Но вот насчет замка я не уверен. Зачем нам такой огромный дом?
Лору вполне устроил ответ, и она стала задавать вопросы Виолетте:
− Виолетта, а скажите почему больница названа именем некоего Грегори Торна, а не Лайнса?
− Это очень длинная история, которую я уже обещала вам рассказать попозже. Давайте я познакомлю вас поближе с замком. Он представляет из себя двухэтажное строение. На первом этаже живут слуги, располагается столовая, кухня, гостиная. На втором этаже располагаются 12 спален с личными ванными комнатами, игровая, кабинет, мастерская (ваша бабушка очень любила рисовать), детская, несколько пустых комнат и родовая комната.
− Родовая комната?
− Так называла ее ваша бабушка. Пойдемте туда и я расскажу вам историю, которую обещала рассказать. Родовая комната − это комната Лайнсов, в ней все о вашей семье.
Они поднялись на второй этаж. Прошли через коридор. И в самом его конце была дверь, которую украшал герб - герб Лайнсов (почему то Мэт и Лора сразу поняли это и не стали спрашивать Виолетту).
−Это герб семейства − сказала Виолетта, открывая дверь.
Когда дверь была открыта и все трое зашли внутрь комнаты, взору предстала великолепная картина. Огромная освещенная солнечным светом комната была увешана картинами, на которых были люди − либо одни, либо с семьей, либо с животными ...
− Это ваши родственники, начиная с графини Мелиссы Лайнс, − она указала на портрет, на котором была изображена очень красивая женщина, − и заканчивая вашей бабушкой Марией Лайнс. − она указала на портрет, с которого на них смотрела бабка Мэта. − А здесь ваше геологическое древо − она указала на стену.
Геологическое древо было огромным, почти на всю стену. И не удивительно, ведь это почти 500 лет истории. Лора подошла поближе и стала читать имена Лайнсов, начиная с верхушки, медленно спускаясь вниз.
− Смотри, Мэт, это мы. - она ткнула своим пальчиком вниз древа.
− Смотри-ка и вправду. − Мэт нагнулся чтобы получше рассмотреть. - Мэтью и Флоранда Лайнс.
− А скоро здесь станет на одного Лайнса больше. - Лора погладила свой живот. Мэт мило улыбнулся. − Смотри, Мэт, здесь почти все имена начинаются с буквы М.
− Да, Лора, действительно. - Они вопросительно посмотрели на Виолетту.
− Это одна из традиций семьи − называть детей именем на букву М. По этому признаку можно определить кровный ты Лайнс или нет. В истории было только два случая, когда со стороны в семью приходил человек с именем на М. Это Магдалена Лайнс и ваша мама.
− Что это? − Мэт стоял около стойки, на которой закрытая стеклом лежала книга, потрепанная временем.
Лора и Виолетта подошли поближе. У Лоры тоже заискрился интерес в глазах, и она вопросительно взглянула на экономку.
− Этой книге уже больше пятисот лет. В принципе это та история, которую я хотела вам рассказать. Это история семьи Лайнсов, история Мелиссы Лайнс. Давайте присядем. − Она указала на кресла, которые стояли рядом с камином. Она позвонила по телефону. Эти телефоны стояли по всему дому и только сейчас супруги поняли, для чего они предназначались. − Роза, будь добра, пришли кого-нибудь с чаем в родовую комнату.
Через несколько минут на небольшом столике, который стоял между кресел, появились чай и восхитительно пахнущий пирог (Лоре даже снова захотелось поесть).
− А можно взять почитать эту книгу? − спросила Лора, направляя в рот кусок пирога.
− Этой книге уже очень много лет, я не думаю, что она выдержит чтения, − сказал Мэт.
− Вы совершенно правы. Она очень старая и хранится только как память, реликвия. Я перескажу вам ее. Каждый в этом доме знает ее почти наизусть. Это почти как Библия здешних мест.
− Никогда не видела, чтобы такие большие книги знали наизусть, ну конечно кроме Библии.
− Я на девяносто процентов уверена, что Вы, Лора, как вновь обращенная Лайнс, после моего рассказа, тоже захотите выучить эту книгу... Через несколько сотен лет как была написана эта книга, я, относящаяся косвенно к вашему семейству, испытываю такое глубокое чувство уважения, привязанности и благодарности, сама не зная за что. Мелисса Лайнс была великим человеком, человеком с большой буквы Ч...
− Не томите Виолетта рассказывайте. − Лоре стало настолько интересно, что она забыла про свой голод и положила надкусанный кусок пирога на блюдечко.
− Я расскажу вам эту историю, так как она написана в книге, так как она передавалась от человека к человеку, хоть как-то относящимся к вашей семье. Книга написана девушкой по имени Долли..
− А кто это такая?
− Узнаете! Ну что готовы?
− Да! − в унисон ответили Лайнсы.
Глава 2
Привет! Меня зовут Долли. Мне 13 лет и я совсем одна в этом мире.
Город всегда пугал меня с самого моего рождения. Всю свою жизнь я прожила в деревне. Мои родители служили в поместье у одного очень влиятельного господина. С 7 лет я стала помогать им. Ведь жизнь очень дорогая штука. За еду, одежду и крышу над головой надо платить.
Моя мать умерла при родах, когда мне было 10. Ребенок так и не родился, он отправился с мамой на небеса. Отец умер всего неделю назад от лихорадки...
...И вот я совсем одна в этом мире стою в городе. Сразу после смерти моего отца меня выгнали из поместья. Я конечно могла работать, но что может делать маленькая девочка. Я не смогла бы содержать себя сама, а зачем кому-то содержанка?
Город меня ужасно пугал, но только здесь я могла найти хотя бы какую-нибудь работу, способную прокормить меня.
Город! Великолепные дома. Всюду ездили кареты, в которых сидели восхитительно одетые женщины. От них пахло пудрой, духами и свежестью. Что такое свежесть, я уже забыла. Я шла до города целых пять дней, и от меня сейчас пахло пылью, потом и еще чем-то непонятным. Я ужасно хотела есть и умыться. Чувство голода было настолько сильным, что когда я проходила мимо забегаловок, из которых доносился мало-мальски приятный запах еды, у меня просто сводило живот и хотелось умереть.
Почти целый день после моего прихода в город, я пыталась найти работу и приют. Но везде места не было маленькой девчушки, которая толком ничего не умела делать.
Вечером, ослабевшая от усталости и ужасного чувства голода я подошла к двухэтажному дому, украшенному тканями, плакатами, с которых всем прохожим улыбались милые женщины или девушки (было очень трудно понять из-за толстого слоя макияжа). Я засмотрелась. По середине афиши, которая гласила, что "это лучшее место для развлечений в этом городе", стояла девушка. Она была очень красива, особенно ее глаза. Хотя она и была одета очень "вульгарно" (мне очень нравилось это слово; его когда-то сказала мне мама, указывая на женщин, которые часто приходили к нашему хозяину в поместье), в ее глазах было столько энергии, доброты, хотя взгляд был очень вызывающим. Я даже подумала, что эти глаза приклеили к этой женщине, а на самом деле они принадлежат какой-нибудь монахине. Я встала на цыпочки и потрогала плакат. Они были настоящие...
− Эй, что это ты делаешь? − в дверях "красочного" дома стоял толстый лысый мужик. Он смотрел на меня яростным взглядом. Вид у него был очень злой. − Я спрашиваю, что ты делаешь?
− Я просто смотрю, дяденька.
− Все вы просто смотрите, а потом, все плакаты порваны, а они, если хочешь знать, денег стоят. − Он подошел ко мне и больно схватив за руку потащил внутрь.
− Пустите меня, я ничего не сделала. − Я пыталась вырваться, но он сжал мою руку мертвой хваткой. А когда я села, чтобы не дать ему вести меня дальше, он просто поднял меня на плечо и понес.
Он нес меня примерно пять минут. За это время я уже успокоилась и перестала вырываться, потому что это было бесполезно. Он пронес меня через коридор, там внутри был гардероб, где висели очень дорогие мужские пальто и шубы, а за дверью играла музыка, кто-то пел и громко смеялся. Затем мы (вернее он со мной на плече) поднялись на второй этаж и пошли по длинному коридору. Со всех сторон слышались женские голоса. Периодически из дверей входили или выходили женщины, девушки, одетые в шикарные "вульгарные" одежды и совсем маленькие девочки. Некоторые смотрели на меня с сочувствием, некоторые с презрением, а некоторые совсем не смотрели, но и те и другие не останавливались, а шли по своим делам, как будто всем было наплевать, что сейчас будет с маленькой беззащитной девочкой.
Дойдя до конца коридора, верзила скинул меня с плеча. Он постучался в дверь и, получив ответ, вошел.
− Хозяйка, я нашел этого негодяя, который портит нам вывески.
− Ну и где он?
− Вот − и он подтолкнул меня к столу, за которым сидела пожилая женщина в очках. Она изучала какие-то бумаги и подняла свой взгляд на меня только, когда верзила дотолкал меня почти до стола.
Она сняла очки, сложила руки в замок и вопросительно взглянула на меня:
− Ну и зачем ты это делала?
− Что?
− Как что − сдирала афиши, − и она взглянула на верзилу. − Ты что пошутить решил?
− Хозяйка, я сам видел как она трогала афишу. - Верзила говорил это с таким возмущением: "Как так, вы верите ей, а не мне? "
− Зачем ты срываешь афиши?
− Я ничего не срывала, честное слово! − на глаза навернулись слезы.
− Чарли ты можешь быть свободен, я сама с ней разберусь. − Пожилая женщина посмотрела на верзилу. Тот немного помедлил, но вскоре вышел, закрыв за собой дверь. Она посмотрела на меня. − Ну хватит ныть, только воды мне здесь не хватало. Ну рассказывай зачем тебе понадобились наши плакаты?
− Я их не брала, честно. Я просто потрогала. Я никогда не видела такой бумаги, и женщина на плакате была такая красивая и так хорошо нарисована, что я хотела удостовериться нарисованная она или живая...
Не знаю что − или ужасная усталость, или чувство голода, или милый вид старушки − заставили меня рассказать все: про смерть родителей, про свое путешествие сюда...все. И вот так я сидела около десяти минут изливала душу совсем незнакомому человеку, обливаясь слезами.
Женщина слушала молча. Потом, когда я закончила и посмотрела зареванными глазами на нее, она встала из-за стола, подошла ко мне и сказала:
− Пойдем.
Я покорно встала и пошла за ней. Когда мы пошли по коридору, она громко прокричала:
− Все на выход, у меня есть объявление.
Из всех дверей потихоньку стали выходить все те же женщины, девушки. Они все встали вокруг Хозяйки и внимательно слушали ее, переводя взгляд с нее на меня.
− Девочки, это Долли с этого дня она работает у нас.
Я посмотрела на пожилую женщину, и глаза мои снова наполнились слезами. "Она взяла меня на работу". Я даже сначала не поверила своим ушам. От радости или от усталости, я пошатнулась на ногах и непроизвольно сделала пару шагов назад...зря. Я налетела на какую-то девушку. И наступила ей на ногу.
Она вскрикнула:
− Ты что делаешь, паршивка? Смотри под ноги, мелкая сучка.
− Нэнси, приличные девушки так не выражаются. − Хозяйка посмотрела на нее яростным взглядом. − Если ты еще раз выругаешься при клиентах, сегодня уже были жалобы, я тебя выгоню.
Она надменно взглянула сначала на Хозяйку, потом на меня и промолчала.
− Ладно, решайте сами, кому нужна помощница. У меня много дел. − Хозяйка скрылась за дверью своего кабинета.
Только пожилая леди ушла, Нэнси подняла меня с пола, очень больно схватив за руку:
− Ну что мелкая паршивка. Пожалуй, я возьму тебя к себе в слуги, и ты ответишь за то, что наступила мне на ногу. Ты вообще пожалеешь, что родилась на свет. Никто не возражает, что я возьму ее себе? − она обратилась ко всем присутствующим.
Я молилась, чтобы кто-нибудь был против, но желающих не нашлось. Все только посмотрели на меня и Нэнси, которая все еще сжимала мою руку, и скрылись за дверями. Было видно, что ее статус в этом заведении выше, чем у остальных.
− Вот и замечательно. Ну что малявка готова к аду?
− Подожди Нэнси, я возьму ее себе, − этот голос был как лучик света среди грозовых туч.
Нэнси и я повернулись назад. По лестнице поднималась женщина, та самая женщина с плаката, у которой были просто волшебные глаза. Когда она подошла вплотную, я увидела, что в действительности ее глаза были еще лучше, чем на плакате, они просто гипнотизировали.
− Я надеюсь ты не возражаешь? − она посмотрела на меня.
− Нет.
Но мое тихое "нет" накрыла фраза Нэнси:
− Конечно я против. Пошла ты... к этакой матери.
− Я спрашиваю не тебя.
− А мне плевать, я забираю ее себе. − Нэнси вся покраснела и перешла на крик. Она дернула меня, так что я упала и приземлилась прямо за ней.
Девушка с красивыми глазами подошла к Нэнси вплотную:
− Ты уверена? − она ловким движением схватила Нэнси за волосы и прижала к стенке. − Теперь слушай меня. Мне надоело твое поведение, твой мат и твое отношение к людям. Эта девочка не предмет и не вещь, которую можно брать себе без ее воли. Ты поняла меня? Если я хоть раз услышу, что ты ей сказала какую-нибудь гадость или не дай Бог тронула ее, я сделаю так, чтобы тебя выперли отсюда, но прежде я начищу тебе морду. Я надеюсь ты не сомневаешься в этом? Ты ведь у нас умная девочка и знаешь, что за дверями этого кабаре, ты просто-напросто никому не нужна. Так?
Когда хватка ослабла, Нэнси вся покрасневшая от злости и с отпечатком на щеке от стены, лишь смогла выдавить из себя:
− Да. Я все поняла.
Девушка отпустила ее, и та съехала на пол. Она подошла ко мне и подняла.
− Ну, привет, малышка. Как тебя зовут?
− Долли Томас, мэм!
Она рассмеялась:
− Какая я тебе мэм. Зови меня Мэл... Пойдем на кухню, а ты наверное голодная.
− Если честно то очень.
− Ну вот и хорошо. Пойдем быстрее, а по пути расскажешь мне, как ты оказалась в этом ужасном месте, Долли.
Это было мое знакомство с этой великой женщиной, начало долгого совместного пути. Я помню как сейчас, как она кормила меня на кухне, как приказала приготовить мне ванну, как искупала меня великолепно пахнущим мылом и одела в сухую, свежую одежду. Она сказала, что с этих пор она будет работать на меня и если кто-то вздумает обидеть меня, то нужно сразу рассказать ей. А потом она рассказала мне свою историю, как она оказалась в этом гадком месте...
Когда она была еще совсем маленькой, ее родители продали миссис Прит (так звали хозяйку этого заведения). Мэл рассказывала свою историю без тени сожаления в глазах, как будто это случилось не с ней:
− Мои родители продали меня. Я даже думаю, что это было к лучшему. Отец работал в кузнице, а мать на рынке продавала то, что делал отец. Родители пили почти каждый вечер, и частенько я оставалась голодной. И в один прекрасный день кузница обанкротилась (отец продавал из нее все по частям и в результате, она уже не могла нормально функционировать). Все тратилось на выпивку... Вот тут и пришло мое время... Денег у них не было, зато было нагнетающееся с каждой минутой желание выпить. И они продали меня миссис Прит, когда мне было примерно столько сколько тебе. Миссия Прит очень добрая и умная женщина, хотя и строгая. Она купила меня и сказала, что смогу уйти от сюда, когда отработаю свою цену. Я стала работать здесь − убираться, мыть полы, помогать работающим здесь женщинам одеваться, причесываться, принимать ванну − то чем будешь заниматься ты. Я так бы и осталась служанкой, если бы ни один счастливый случай. Однажды, когда я убиралась внизу в кабаре, меня заметил один господин и сказал, что заплатит мне огромные деньги, если я спою для него. Деньги были действительно огромными для маленькой девочки, и я спела. Мое импровизированное выступление привлекло очень много мужского внимания. Миссис Прит заметила это и предложила мне спеть и станцевать на сцене. Как сейчас помню, как меня одели в шикарное платье, сделали прическу, и я вышла на сцену. Я не помню, сколько была на сцене, даже, что пела и как танцевала, но после выступления мне аплодировали стоя. Так в шестнадцать лет я стала танцовщицей кабаре, а в семнадцать − все вытекающие из этого последствия − я стала куртизанкой. Я отработала свою стоимость уже к семнадцати с половиной годам. Денег я стала получать очень много, большую часть я откладывала на будущую жизнь, оставшуюся часть тратила на духи, наряды, развлечения. Не знаю за что, но мужчины были и остаются от меня просто без ума, хотя прошло уже чуть больше пяти лет. У меня даже есть постоянные клиенты, которые со мной с самого начала. Мне даже предлагали руку и сердце. Это были очень даже неплохие предложения. Я стала самой знаменитой куртизанкой в городе. На мои выступления приезжают за сотни километров. Мои услуги стоят очень дорого, и такая слава дала мне право выбора. Кому-то приходится отдаваться почти всем, чтобы прокормить себя, например Нэнси, хотя она тоже получает прилично; а я могу выбирать. Если мне неприятен человек, я могу отказать ему и нескольким десяткам подряд, а потом за один раз получить столько денег, которых хватит, чтобы прокормить себя целый год. В этом деле ты как торговец, а товар твой − твое тело. А это, запомни, самый дорогой товар, поэтому непродешевить − основная задача .
− Это ужасно, когда родители бросают ребенка.
− Моя ситуация не такая ужасная как твоя. Меня бросили родители, а тебя Бог. Он забрал у тебя родителей, а меня забрал от родителей.
Я долго думала над ее словами. А ведь она права на все сто процентов.
− Ну ты не волнуйся. Ведь для чего-то он это сделал. Все что ни делается, делается к лучшему, поверь.
− А почему на твоей двери нет твоей фамилии, а у всех остальных куртизанок есть?
− Во-первых, не называй нас куртизанками, мы этого не любим. Можешь называть нас актрисами. Ко всем кроме меня обращайся на Вы, эти женщины очень опасные, особенно, когда они завидуют тебе (ну вернее мне). Они могут сорвать всю свою злость ко мне на тебе. Так что не давай им повода. Если они отправят тебя на тот свет, даже я не смогу тебе помочь. А насчет фамилии... − Здесь она сказала слова, которые я запомню на всю жизнь −Фамилию надо заслужить. Ее надо носить с гордостью. А я не хочу, чтобы мою фамилию ассоциировали со шлюхами. Придет время и у меня будет фамилия, которую я с гордостью буду носить, а потом и мои дети. А пока ...
− А фамилия твоих родителей?
− Они не заслужили, чтобы ee носили. Ту часть своей жизни я вычеркнула и теперь вспоминаю ее, как историю, произошедшую не со мной... Ладно, хватит о прошлом. Давай я познакомлю тебя с порядком жизни здесь. Я понимаю, что сначала тебе придется плохо , это место не церковь, здесь нет никакой морали, тем более ты никого не знаешь, но ты быстро привыкнешь, как привыкла я. Итак, пойдем, прогуляемся...
Мы гуляли по зданию. Мэл показывала мне устройство своего мира.
− Внизу находится зал для гостей. Туда тебе лучше не ходить, если тебя не позовут. Помни ты моя служанка, все это знают и не будут лезть к тебе с просьбами. Ты должна исполнять просьбы миссис Прит, и то только в том случае, если это не противоречит нормам твоей морали. В противном случае зови меня. Далее. Все жители в нашем борделе делятся на четыре категории: первая − девушки, которые принадлежат миссис Прит, они исполняют все пожелания хозяйки и не имеют право выбора партнера, пока не отработают свою цену. Вторая − девушки, которые работают на хозяйку. Такие как я, Нэнси и еще пара женщин. Мы имеем право выбора и платим хозяйке хорошие проценты с выручки. Третья − это твоя категория. Девушки, которые обслуживают "актрис". Четвертая − наемные работники. Это люди, которые убираются в помещениях, готовят еду и обслуживают господ, человек на входе. Ты наверное уже видела его − Чарли − он следит за порядком.
Жизнь потекла своим чередом. Я потихоньку стала привыкать к этому миру разврата.
Другие куртизанки, даже не смотрели на меня, не то, чтобы попросить меня сделать что-либо. В этом мирке была очень развитая система авторитетов, почти как в стране, в которой вместо президента − миссис Прит. Правда однажды я все-таки помогла одной молодой "актрисе", видимо относящейся к первой категории. Она не могла застегнуть платье. Стояла в дверях своей комнаты и звала свою служанку, которая и не торопилась идти к своей хозяйке. Я сама предложила помочь ей, и она не отказалась. После она поблагодарила меня и при встрече всегда здоровалась. Она была совсем молоденькая, лет, наверное, на пару старше меня.
Жила я у Мэл в комнате. Ее комната была просто шикарной по сравнению с остальными.
Я до сих пор молю Бога за то, что мне так повезло с Мэл. Я подружилась почти со всеми служанками куртизанок. Они все были почти одного со мной возраста. Они спали на полу в комнатах своих хозяек, носили старые платья по несколько лет и ели остатки господской еды. Также как все куртизанки завидовали Мэл, все служанки завидовали мне. На следующий день после моего прихода в бордель, Мэл нашла мне где-то кровать, застелила ее своим шелковым бельем. Все, что хотела Мэл, исполнялось в этом месте с умопомрачительной скоростью. И когда она попросила приносить ей еды в два раза больше, никто и не возражал. Ели мы всегда вместе. На мой день рождения, она подарила мне платье, сшитое местной портнихой специально для меня, и шикарный торт (такого мне никогда не делала даже мама).
Хотя разница у нас с Мэл была всего восемь лет. Она относилась ко мне как к дочке, а я к ней как к матери. Всю работу я делала с удовольствием, стараясь хоть как-нибудь отплатить ей за ее заботу. Она стала учить меня читать и писать, купила мне несколько книг. По образованию я догнала ее очень быстро. Она научила меня всему что знала (у Мэл не было такой наставницы как она, чтобы учить; она научилась читать и писать сама). Примерно через год, мы стали познавать мир через книги вместе. Я помню, как мы читали одну и ту же книгу, а потом обсуждали ее.
В чем я никогда не смогла догнать Мэл, так это в жизненной мудрости. За свои годы она узнала так много, жизнь пронесла ее через многое.
Глава 3
Пришел день той роковой встречи, встречи, которая изменила всю нашу жизнь.
Мэл позвала меня поздно вечером. Когда я спустилась вниз, она стояла в коридоре с каким-то мужчиной, одетым в шикарную одежду. Он уже надевал перчатки и головной убор. Я часто видела ее клиентов, и все они были из высшего общества. Ни разу я не встречала какого-нибудь ремесленника, торговца... И не удивительно, эта женщина стоила очень дорого.
− Долли, приготовь мне пожалуйста выходное платье, я сегодня еду в гости. − Она повернулась к господину и сказала. − Я буду у вас через несколько часов, пусть ждет меня.
− Хорошо, дорогая Мелисса. До встречи.
− Долли, ты еще здесь, давай быстрее, срочное дело.
Она быстро собралась, привела себя в порядок и уехала. Вернулась она уже под утро и сразу уснула.
Днем она встала, проспав всего несколько часов. На лице у нее был небольшой румянец, она светилась и была довольна всем происходящим вокруг. Когда она села у зеркала, и я стала расчесывать ее волосы, я спросила:
− Почему ты такая счастливая?
− Нет повода печалиться.
− Но сегодня ты особенная: улыбка не сходит с твоего лица, ты просто не ходишь, а летаешь. В чем дело? По мне так сегодня обычный день.
− Ладно, садись, я расскажу в чем дело − она встала, взяла меня за руку и притянула за собой на кровать. − Сегодня ночью у меня было очень деликатное дело. Я всегда люблю браться за что-то новое, поэтому согласилась почти сразу. Ну естественно только после того как услышала надлежащую цену. У господина, которого ты видела вчера внизу, есть сын. Ему семнадцать лет. Через месяц он должен жениться на одной девушки, неважно на какой. Так вот, он попросил меня провести ночь с его сыном, чтобы тот не опозорился в первую брачную ночь и вообще знал, что с невестой делать... Когда я увидела его семнадцатилетнего сына...ну в общем он просто очаровашка. Я никогда не видела таких парней: он ростом с меня, голубые глаза и слегка длинные светлые волосы. И к тому же он просто джентльмен. Его звали Грегори. Когда другие мужчины смотрят на меня, они похожи на облизывающихся волков, готовых броситься на добычу, он же смотрел на меня как на леди. Он пригласил меня выпить чаю. За милой беседой мы просидели почти час. Я все думала, когда он затащит меня в постель. Конечно, очень приятно сидеть мило болтать, но ... Я предложила пойти в спальню. Он согласился, а когда мы шли, он любезно открывал все двери.
А потом было невообразимое. Давай я передам тебе словами наш разговор. Когда мы дошли до спальни, он сказал:
− Я очень хорошо воспитан и не позволю себе переспать с женщиной без ее на то желания.
− Я здесь, Грегори. И это значит, что я желаю этого.
− Простите, милая Мелисса, но вы пришли за деньгами. А в сексе по моему мнению нет радости без любви.
И тут я ответила, сама не понимаю зачем, но выложила ему всю душу:
− Я Вас прекрасно понимаю. И спасибо Вам за то, что вы пожалели чувства бедной куртизанки.
− Зовите меня Грег.
− Тогда вы меня зови Мэл.
− Хорошо, Мэл.
− Я не знаю, но ощущение у меня двоякое: с одной стороны я чувствую, все благородство твоего поступка, а с другой − вину. Ведь у меня была определенная миссия.
− О! − он рассмеялся. − Не волнуйся, я не ударю в грязь лицом перед своей невестой. Просто у моего отца навязчивые идеи. На самом деле, я не такой и не опытный, просто мне совсем не хотелось рассказывать о своих похождениях. Конечно нельзя так говорить о своем отце, но все таки, он просто старый развратник.
Он рассказал мне несколько историй, которые произошли с его отцом. Я рассказала про свою жизнь. Про интересные истории из жизни нашего борделя и про тебя. Мы смеялись и болтали всю ночь. И это была самая замечательная ночь в моей жизни, одни лишь развлечения души и никакой плотской похоти...Ах..
− Мэл, а он заплатил тебе деньги?
− Очень странно, но − да. Правда, непонятно за что?! Ладно, Долли, давай бегом в книжную лавку. Купи какую-нибудь книжку.
Глава 4
Жизнь шла своим чередом. Но все-таки, что-то изменилось в поведении Мэл... Оно стало каким-то отрешенным.
На следующий день после того, как она провела незабываемую ночь у Грегори, спускаясь на первый этаж я увидела интересную картину: внизу стоял молодой человек, которого остановил тот самый верзила, который служил вышибалой. Молодой господин был шикарно одет. Он явно нервничал, потому что его не пускали внутрь (днем кабаре не работало; открывалось оно лишь к семи часам вечера). Не знаю почему, но я сразу поняла, что это был тот самый загадочный Грег, о котором говорила Мэл. Я бегом поднялась наверх, по пути случайно задев Нэнси, спускающуюся по лестнице. Она после этого еще долго стояла, выкрикивая неприличные слова мне вслед.
Я влетела в комнату:
- Он пришел к тебе... внизу... ждет. Его Чарли не пускает.
- Успокойся, кто пришел. - Она стояла улыбаясь; ее явно смешил мой запыхавшийся вид и неразборчивая речь.
- Грег... ну тот семнадцатилетний, про которого ты рассказывала..
Ее лицо мгновенно изменилось сначала с веселого на задумчивый, а затем в глазах появился какой-то огонек, который начинал скакать все быстрее и быстрее. Она вниз. Хотя она старалась показать, что это обычное дело, походка выдавала ее, в каждом движении прослеживалась резкость, желание быстрее оказаться там с ним...
-Оставайся здесь - лишь услышала я.
В тот день она вернулась поздно, почти перед самым открытием.
- Он просто прелесть... Господи, но он такой маленький..
- Мэл, да ты влюбилась.
- Не говори глупостей. - Она смотрела на меня с удивленным выражением лица несколько минут. Потом тихо опустила глаза и сказала. - Хотя... У меня никогда не было таких чувств... я просто на седьмом небе от счастья. Мне нравится в нем все: его глаза, его фигура, манеры... у него такие мужественные руки... я... люблю его...
Тут на ее глазах появились слезы.
- Что с тобой? - я кинулась к ней. - Мэл у тебя что-то болит?
- Мне нельзя его любить... он мой клиент. Тем более он совсем юный, не испорченный жизнью мужчина из высшего общества, а я...
- Ты очень красивая, добрая, умная женщина.
- Нет - она уже переходила на крик. Я никогда не видела, чтобы она теряла самообладание; видимо он крепко запал к ней в душу. - Я шлюха, испорченная девка... куда я ему... он женится и я буду ему игрушкой, как все эти годы его отцу...
- Это не главное, Мэл. Ведь главное, что у тебя в сердце. Помнишь, ты ведь сама меня этому учила.
Она смотрела на меня заплаканными глазами, тихонько кивая. Было видно, что она с трудом верила в возможность их отношений, но цепляясь за мои слова она убеждала себя в этом. Она так хотела верить, что ее внутренний мир важнее...
- А как он относится к тебе?
- Очень хорошо. Мы ходили с ним гулять в парк. Мы даже не заметили, как проболтали целых пять часов. - Слезы перестали течь, уступив место улыбки. Она вспоминала, как ей было хорошо это время, там, рядом с ним...
- Давай я сбегаю за книгой... Какой-нибудь веселой сказкой.
- Хорошо.
***
Время летело для Мэл незаметно. Уже три недели, я видела ее крайне редко. Все свое время она проводила с Грегори. Вокруг все начали подшептывать о ее романе с молодым господином. Один раз я даже стала свидетелем того, как Чарли выгнал молодую девушку из борделя, когда она устроила скандал внизу. Она была очень прилично одета и старалась держаться невозмутимо. Но иногда переходила на крик: "Я требую, чтобы вы позвали мне эту шлюху. Ну ту что на афише. Эту потаскуху, которая шляется с моим женихом. Надо мной уже смеется весь город". Это была невеста Грегори.
Хотя он и проводил почти все свое время с Мэл, но расстраивать свадьбу не хотел.
***
За неделю до назначенного срока Мэл вернулась домой с пьяным блеском в глазах. Она словно летала, а не ходила.
- Мы сделали это, Долли.
- Что, это?
- То за что он заплатил мне еще четыре недели назад. И знаешь, он был прав... когда любишь, секс уносит тебя на верхушку блаженства. Я не когда не испытывала подобного, хотя сама знаешь опыт у меня есть... Знаю, были мужчины гораздо опытнее и более страстные, но это чувство любви просто съедает все его недостатки, выжимает тебя как лимон... А его руки... когда он обнимал меня, я готова была умереть от наслаждения... Ой, что это я...тебе всего четырнадцать, а значит рано слушать подобные вещи. Скажу в общем, я влюбилась!
- Я рада за тебя. Он отменил свадьбу?
- Еще нет, но сказал, что обязательно это сделает. Ему надо поговорить с отцом, для него это очень важно... Он сказал, что любит меня. Долли, ты слышишь, любит!
Всю оставшуюся часть дня она прибывала в приподнятом настроении.
На следующий день случилось непоправимое.
Утром, когда я встала, Мэл уже не было в комнате. Я оделась и пошла искать ее. Спускаясь по лестницы вниз, я увидела, что она стоит с тем господином, отцом Грегори. Выражение ее лица было шокирующим. Она стояла как вкопанное смотря в одну точку; в руках у нее был листок бумаги, а по полу были разбросаны деньги. Господин что-то говорил ей. Потом он обнял ее и ушел прочь.
Мэл стояла как кукла. Она не шевелилась уже минут пять. Я не выдержала и пошла к ней.