Алекс вставил пропуск в прорезь турникета и приготовился пройти, как только загорится зелёный свет. Однако, что-то не заладилось: пропуск остался внутри автомата. Ещё не веря в то, что произошло, он нажал кнопку аварийного возврата. Автомат загудел, затем произнёс:
- Вы уволены. Земмеры, которые вы заработали, перечислены на ваш счёт. Всего хорошего.
Ал опустил руки:" Опять. Третий раз за это лето. Даже с долгами не расплатился."
Он повернулся и медленно, словно надеясь, что автомат передумает и позовёт его, побрёл к ступенькам движущегося вниз, на подземный паркинг, эскалатора.
Серебристая некогда хонда, за которой он, словно за женщиной, любовно ухаживал вот уже семь лет, со временем потускнела, но осталась надёжной подругой. Ал сел в машину, включил кондиционер и поехал домой. По пути остановился около банка. Решив сэкономить на подземной кондиционируемой парковке, он пошёл, тяжело дыша и сразу покрывшись липким потом, по улице. "Когда-то такое называлось эффектом сауны и считалось полезным в течение нескольких минут", - припомнил он, с облегчением входя в прохладный зал. Передохнув минутку, Ал снял со счета все деньги.
Дома прикинул: хватало на то, чтобы прожить один месяц: питание, топливо, несколько бутылок синтива, ещё по мелочам. На оплату квартиры и кондиционера ничего не оставалось. Ал попробовал исключить почти всё, оставив минимум на еду, но и так денег на квартплату, хотя бы за месяц, получилось недостаточно.
В дверь постучали, и Алекс пошёл открывать: почтороб протянул пластину идентификации личности. Ал приложил к ней левую ладонь и получил маленький конверт. "Что ещё не так?" - подумал он, взглянув вслед удаляющемуся механизму, и закрыл дверь.
Прошёл в кухню, вынул из холодильника последнюю бутылочку синтива и уселся на стол. Отпив пару добрых глотков, распечатал конверт. Коротенькое письмецо гласило:
"Ввиду того, что мы получили известие о вашем увольнении с работы и, вследствие этого - вашей несостоятельности как рентоплательщика, просим освободить квартиру до десяти вечера текущего дня. Ассоциация совладельцев домов и квартир в аренду."
- Млин! - Ал грохнул кулаком об стол, - одно к одному! Как же быстро они работают!
Он поставил наполовину опустошённую бутылку обратно в холодильник, плотно прижав крышечку к горлышку: оказавшись на такой мели, следовало поберечь всё, что представляло какую-либо пользу. Безработные на этой планете жили недолго: они погибали от голода и жары, достигавшей на улицах шестидесяти градусов Цельсия. Ежедневно роботы подбирали таких несчастных и увозили в морг. Удрать с планеты было очень непросто: билет на самый захудалый межзвёздный кораблик стоил порядка ста тысяч земмеров . Ал подсчитал, что такую сумму можно скопить лет за десять при сказочно, по его мнению, огромной зарплате инженера по генной биоорганике. Он же, со своей специальностью почвоведа-овощевода, которая ко времени окончания аграрной академии оказалась никому не нужной, обычно устраивался младшим лаборантом или курьером с минимальным окладом. И это ещё хорошо: Алекс знал людей, которые трудилось, как рабы, с утра до вечера на заводах и фабриках. За те вещи, что производили, они получая ровно столько, чтобы хватило на жизнь. А прибыль от продаж оседала в карманах нескольких десятков чиновников и президента.
Ал прошёл в комнату и сел за стол. Экран ноута осветился. Алекс начал искать работу по базам данных: вводил данные о себе, своей профессии, опыте, предыдущих местах работы, как требовали анкеты, отвечал на вопросы о возрасте, месте рождения, родителях и семейном положении. Сходил за начатой бутылкой и продолжил поиск в её компании. Три часа кропотливой, но напрасной работы: на все запросы он получил отказы.
- Будь проклят тот день, когда я родился на этой Земле! - заорал Ал в сердцах и бросился на диван. Долго лежал, вспоминая родителей, которых похоронил десять лет назад. Сперва мать, затем - застрелившегося отца. Тогда все накопленные средства ушли на попытку её спасти: болезнь давно считалась излечимой. Но маме ничего не помогло. Отец глубоко переживал и думал только о ней, запустив работу. Через пару недель он допустил досадную ошибку по невнимательности. Его уволили. И тогда папа прибегнул к самому простому способу, разом разрешившему все его проблемы...
Незаметно Ал заснул. Снилось детство: мама на день рождения сварила натуральную картошку. Боже, как вкусно!..
Отдых пошёл на пользу: он успокоился и решил провести последние дни так, как хотел давно - посмотреть соседние города. А когда совсем припечёт - использовать средство, оставшееся от отца.
Алекс открыл нижний ящик стола - вот оно, верное средство для преодоления любых ситуаций: чёрный блестящий пистолет и прозрачная обойма к нему. Ал, прищурясь, пересчитал патроны: восемнадцать. Надо лишь вставить обойму, передёрнуть затвор, поднести дуло к виску и нажать на спусковой крючок.
Он положил оружие в сумку. Туда же сложил свой скудный гардероб: две футболки, несколько цветных маек, пара шортов, джинсы, хлопчатобумажный свитерок, бейсболка, носки в количестве восьми штук - на каждый день и одни "на выход". Подумав, запихнул сверху выходной костюм и ботинки. Всё....В шкафу ничего не осталось.
Теперь очередь ноута: Алекс отключил его и упаковал в коробку вместе с несколькими любимыми дисками, ничего не стоящими, но памятными. Прошёл в кухню, собрал в пакет все продукты из холодильника и шкафчика. Негусто... Если расходовать экономно, хватит на пару дней. Если захотеть очень, можно попробовать растянуть на неделю... Хорошо, хоть в воде не будет ограничений: её запасы можно пополнить в любом питьевом фонтанчике.
Ал сел на диван, отсчитал минуту и встал. Взяв нехитрый скарб, вышел из квартиры, не закрывая дверь. Ключи остались на кухонном столе.
Хонда ждала на одном из подземных этажей. Положив вещи на заднее сиденье, Ал включил мотор, кондиционер, выбрался из лабиринта подземного гаража и направился в сторону хайвейного коридора, соединяющего города. Полчаса спустя он уже нёсся по нему, иногда останавливаясь передохнуть.
Вдоль дороги висела голограмма, выполненная в соответствии со старинными фильмами: деревья покачивали ветвями, покрытыми густой листвой, под ними росли цветы. Иногда пролетали птицы, и даже пробегали олени, когда-то жившие на Земле. На дальнем плане, за полями, виднелись группы частных домов, дороги с движущимися машинами, а в бинокль Ал даже рассмотрел людей. На голограмме они выглядели весёлыми и беспечными.
Коридор был накрыт таким же прозрачным колпаком, что и город: сквозь него днём виднелось голубое небо с белыми облаками и жёлтым диском солнца. Из-за этого самого солнца двести лет назад началось резкое повышение температуры. Учёные просчитали, что через какое-то время жить под открытым небом станет невозможно. В преддверии потепления они разработали конструкцию саркофага: прозрачный, с эффектом задержания и отражения тепловых волн, с системой вентиляции в городах и на хайвеях. По телевизору каждый день передавали сводку погоды: внутри температура колебалась от шестидесяти градусов тепла во время зимы до ста летом. На улице никто не мог находиться более получаса.
За пределами колпака называли цифру в пятьсот градусов тепла. Там случались штормы, торнадо, снежные вьюги, метели. Это время называлось зимним. В такие дни над саркофагом летали белые хлопья, похожие на холодный снег в транслируемых время от времени старых фильмах. Синптики утверждали, что на самом деле это вид горячей плазмы. Смельчаков проверить не находилось. А, может, они и были, но ни об одном из таких Ал не слышал.
Ночью Алекс брал бинокль, смотрел на звёзды и мечтал перебраться на другую планету, где прохладнее и не нужен защитный колпак.
Он путешествовал уже шесть дней, осматривая достопримечательности попадавшихся на пути городов. Алекс в очередной раз заправил машину и пересчитал остатки наличности. Их хватило на один синтебутер.
Через час езды Ал решил передохнуть на обочине хайвея: очень хотелось есть. Потянулся назад, достал пакет с едой. Глазам предстал последний кусок серого, резинового на ощупь хлеба из биомассы с ломтиком сыра того же происхождения. Ал откусил маленький кусочек и принялся медленно, старательно пережёвывать, стараясь растянуть удовольствие и сохранить вкус еды подольше. Он уже доедал бутерброд, когда заметил какое-то движение: будто мухи ползли по стеклу.Алекс присмотрелся: нет, это не на стекле, это на голографической картинке вдоль коридора. Надо же, до чего интересно: между деревьями - совсем близко - играют дети! А вот, видимо, мать: что-то говорит и призывно машет руками. Дети поднимают головы и смотрят на неё. Она идёт к ним, а те, смеясь, убегают.
Ал засмотрелся на голограмму: люди на картинке бежали в его сторону, словно живые. Вот один из них, мальчик лет семи, подпрыгнул, споткнулся обо что-то и растянулся, будто в нескольких метрах от колпака. Когда ребёнок поднялся на ноги, Алекс вдруг увидел его глаза: они смотрели на него! В этот момент малыша догнала женщина. Он протянул руку и что-то сказал ей. А та схватила его и повела прочь. Мальчик всё оглядывался и показывал пальцем в сторону хонды, как будто был не голографической картинкой, а человеком, только по другую сторону саркофага.
Вдруг Ал вспомнил, что видел эту женщину по телевизору, и довольно часто: жена президента! Это не голограмма! По ту сторону - живые люди!
Его прошиб пот: значит... Значит, правительства государств неизвестно сколько времени обманывают людей, говоря, что за пределами колпака жить невозможно, а на самом деле климат давно восстановился! Может, его и не было - потепления, а просто его придумали, чтобы превратить население в рабочую силу и наживаться на этом? Очень удобно: в городах сплошь производства, где трудится местное население, а снаружи - курорт для избранных и туристов с других планет, которым ничего не показывают и близко к саркофагу не подпускают.
Алекс потянулся за сумкой и достал пистолет с обоймой. Вставил её и вышел из машины. Тело обдало жаром, на мгновение перехватило дыхание. Повернувшись к саркофагу, взвёл курок и протянул руку...
Он не считал, сколько сделал выстрелов. Биостекло разлеталось на осколки, со звоном падавшие на асфальт. А в расширяющуюся пробоину врывался восхитительный запах свежего прохладного воздуха и какие-то ещё знакомые ароматы, как будто Ал находился в оранжерее. Рядом останавливались машины, образовывая пробку. Водители и пассажиры наблюдали за сумасшедшим парнем, не понимая, почему тот до сих пор жив, а он стрелял и стрелял, пока не кончились патроны. Подойдя к образовавшейся бреши, Алекс впервые в жизни ступил на траву. За ним потянулись другие. Люди касались травы, осторожно стряхивали капельки росы, нюхали цветы и восторженно переговаривались. Некоторые заинтересовались колпаком: тот был покрыт с обеих сторон каким-то составом, придававшем стекломассе железобетонную крепость и непрозрачность снаружи. Напротив того места, где остановился Ал, состав по какой-то причине стёрся, поэтому его заметил мальчик с той стороны, а пистолета оказалось достаточно, чтобы пробить колпак.
Месяц спустя после смены правительств, он шагал по заросшему густой травой полю. Его нагнала группа студентов аграрного института.
- Вот здесь! - воскликнул Алекс, указывая на свежевскопанное поле перед собой, - здесь мы её посадим! Столько, сколько надо всем людям, а не горстке, возомнившей себя лучше других! Никакой синтетики - всё натуральное!
- Как это называется? - поинтересовалась невысокая, ладно сложенная девушка. Алу показалось, что в её глазах мелькнул интерес не только к земельным вопросам, но и к его персоне.
- Как это называется? - переспросил он, вспоминая полузабытый вкус клубня, который несколько раз ел в детстве.