Поезд пришел на станцию Барнаул рано утром. Заспанная проводница пожелала счастливого пути.
Вокруг старенького вокзала жались бревенчатые дома, нахохлившиеся и наряженные белоснежной зимой в " песцовые" снежные шапки-крыши.
В маленьком полутемном вокзале на старых лавках спали люди, подложив под голову сумки, мешки с поклажей.
Присесть негде. Поставила на затоптанный пол рюкзак и задумалась: "Как спросить дорогу на Калманку?"
Большое село, должен кто-то знать.
Смотрю - зашевелился в смешной шапке-ушанке дед. Я к нему. Из-под нахлобученной шапки смеялись лукавые молодые глаза. Темные усы никак не могли принадлежать деду. Поздоровалась.
Оказалось, это шофер который через полчасика поедет в ту сторону, может высадить меня, не доезжая.
- "Деваха, дорогу-то замело, ты видишь - вьюжит, а то бы я тебя подкинул до места.
Высажу, пройдешь малость - и в село. Но поедешь в кузове, в кабине-то у меня баба брюхатая, к врачу возил.
Барнаул - город, а в деревне - то кто - что скажет ? Мне позарез пацан нужен, а она одних девок мне рожает! Подишь ты, вот дела! Не поймешь вас, баб, а у соседки одни мальцы!!! Во и разгадай загадку. Да ты, я смотрю одета-то легко. В нынешнюю зиму тулуп нужен, а ты в телогрейке. Зябко. Москвичка? И чё тя к нам занесло? Девчонка ведь и как тя родители отпустили? Ну, да ладно, раз шестнадцать есть уже. Дотопаешь, дай Бог! Поклажа-то невелика. Пошли. Пора.
В открытом кузове на мешках уже сидели четверо мужчин.
Ну, держись! Трогаю! - хлопнула дверца.
Свистел снежный ветер. Пальцы в варежках немели, но за борт я держалась крепко-цепко - машину мотало, юзило.
Ехали молча. Какой на таком морозе разговор! Нос грела в пуховом платке мамы, было уютно. Телогрейку продувало, валенки брата тоже не спасали от мороза. Ветер крутил поземку крутыми кудрями.
Вдруг машина встала. Слева в сторону от дороги уходили столбы с тусклыми лампочками. Фонари мотались на ветру, играя по снегу зловещими тенями.
"Все... Приехали - сказал шофер. - Иди по столбам - дорогу замело. Только не останавливайся, погибнешь! Ведь матушка Сибирь все же.
Во, куда тя занесло! Не садись, не спи, а все время топай.
Скоро рассвет. Давай, удачи те, девуля! Может еще встренемся, Земля-то ведь круглая! Здесь всего-то десять километров от силы. Молодая! Дойдешь!
Удачи!" - хлопнула дверца.
...И я отправилась в снежную хмарь, утопая в снегу.
Не одолею?
Нет, одолею, смогу пройти.
Иначе надо было дома сидеть, а не искать приключений в студенческие каникулы!
Может. Лучше было поехать дальше - в Усть-Каменогорск с тем геологом, что был в купе? Дурёха, испугалась, уж больно влюбленно смотрел. Да и старый он уже. Бабушка в купе сказала - ему уже за тридцать.
- " Не по пути тебе с ним, иди своей дорогой. Выходи в Барнауле, как хотела, пока спит, а то что-то он на тебя всё пялится... Тихо, тихо - и добавила: "Иди, ягодка моя! Юность люба всем! Иди! Иди! Дай-то тебе Бог!" - перекрестила.
Прорезая сугроб, ринулась к крайней избе. Стучу в окно, которое высветил рассвет. Дверь на крыльце открылась и в дымке теплого облака на крыльцо вышла женщина в белой вязаной шали. Темные волосы завязаны в тугой узел.
Вижу - улыбается: "Заходите, что на морозе-то говорить!" Подает руку - ступеньки замело.
Вхожу в сени, отряхиваю снег березовым веником, снимаю валенки несмотря на протест хозяйки: "Не надо, не топлено еще!"
В носках бесшумно ступаю по белоснежно выскобленному полу в большую комнату.
В центре стол. На столе крынка, чашки. Наверное, молоко и я глотаю слюну. На тарелке круглые лепешки. За столом молодые женщины.
"Садитесь завтракать, рассказывайте! Грейтесь!"
Говорю коротко. Оказывается, попала в дом, где живут учителя. Молча хозяйка достает из шкафчика бутылку водки, граненый стакан, Наливает до краев: " Пей, надо после такого пути, а то воспаления легких не миновать. И спать! Спать! Под теплое одеяло, а уж там видно будет. Вот,... молодец, умница!"
Проспала до полудня. Узнав, что мне завтра обратно, сказали: "Поедешь со школьной машиной, в Барнауле переночуешь и ... поезд на Москву. ...Проводят".
Когда все вернулись с уроков, долго интересно разговаривали обо всем. Пошли в школу знакомиться.
Директор школы красавец-сибиряк с раскосым разрезом серьезных внимательных черных глаз. То ли смуглая, то ли загорелая кожа скуластого лица подчеркивала яркость взгляда. Познакомились: "Поедешь завтра в полдень с нашей машиной, надо привезти книги". Глаза смеялись. Мы понравились друг другу.
Посидели в учительской, поговорили. Такие разговоры сближают быстрее многих лет знакомства.
Мне все здесь очень нравилось, но надо обратно - учиться, студенческие каникулы кончались.
Впечатление от тех встреч я берегу всю жизнь и в те пару дней я поняла: сибиряки особый народ. Сильный. Гостеприимный, добрый.
Как жаль, что так мало времени было у меня.
Назавтра грузовик в полдень уже был готов к отъезду.
В кабине сидела старушка - ей надо было в город в больницу. В кузове уже человек шесть. Меня "упаковывают" в огромный тулуп молодого краснощёкого парня. Тулуп "на двоих". Я в телогрейке умещаюсь ему под бок и он заботливо запахивает мохнатый мех. Мы как в спальном мешке - вдвоем спрятались от мороза.
"Вот у Петьки и переночуешь - говорит на прощание директор - Мамаша его такие пельмени лепит ! Объедение! ...Приезжай, а... !?!."
Парень в тулупе боится пошевелиться, чтобы меня не обидеть и заботливо прячет от мороза. Под сорок!!!
Я восхищена, переполнена впечатлениями. Прижалась к незнакомцу: тепло, спокойно, уютно. Едем, а он не забывает прятать меня от колкого мороза. Оба знаем, что завтра поутру попрощаемся на вокзале и ... всё. Навряд ли я сюда когда - нибудь приеду, хотя хороши здесь места! Наверное так красиво летом! Так мне понравились,... какие-то родные.
Как хорошо, что все это есть кругом: красота, доброта этого сурового края.