Аннотация: Немного грустная глава (аффтор сегодня кровожадный). Читатели, ответьте, реалистично ли получилось все описать?
Глава 21. Медальон боли
Мир Клеменсии...
Я прикусила губу, заставляя себя успокоиться. Ничего ведь страшного не случилось. Может, бабуля просто ванну решила принять, вот и не может мне дверь открыть. Я глубоко вздохнула, надеясь, что так оно и выйдет, а затем спиною случайно коснулась груди Дамиана. По телу будто прошел ток. Чувства обострились. Меня снова накрыла волна паники.
- Бабушка!
Я сжала руки в кулаки, царапая ногтями кожу на ладонях. Успокойся! Как же проникнуть в квартиру? Дамиан - сверкнуло в мыслях - один раз он уже проник к нам, так почему бы... Внезапно мне пришла в голову более разумная идея. Я даже удивилась, что не подумала об этом раньше. Впечатлительная дура!
Я подошла к соседней двери. Хотела позвонить. Но не успела.
- Кто это здесь кричит?! Нашли место! Идите-ка домой лоботрясы! Нечего по чужим подъездам шастать! Сначала лифт сломали, теперь... - внезапно поток ругательств стих. Татьяна Михайловна, наша бессменная соседка на протяжении моих двадцати лет жизни здесь, замолчала. - Виттория? А ты что здесь делаешь? Я думала, мальчишки хулиганят. Нет от них спасу. В лифте кнопки жгут, на лестничных площадках сигаретный дым месяцами не выветривается, какая-то зараза обрисовала подъезд. "Петя любит Васю" - очень оригинально! А ведь месяц назад стены белили после того чертового замыкания...
- Татьяна Михайловна, - удалось мне приостановить выпады соседки. - Вы не знаете, куда бабушка пошла? А то звоню я ей, звоню, не отвечает!
- Откуда я могу знать! - возмутилась соседка. - Я ведь за ней не слежу.
"А то, как же, - я еле удержалась, чтобы не произнести это вслух. Ты ведь за всеми следишь! "Активистка - помню, ее еще так мама называла. - Вечно она лезет не в свое дело!"
У них с мамой отношения действительно не сложились. Татьяна Михайловна чуть что надменно поджимала губы да хмурилась, показывая свое неодобрение. Все выпытывала, кто мой отец, почему он нам не помогает. Мама потом вздыхала и говорила: "Надеюсь, никогда такой, как она, не стану, и лезть в чужие дела не буду". Но она из соседей только с тетей Любой и общалась. Никакая она мне, конечно, не тетя. Просто с детства так привыкла ее называть.
Жаль, она умерла. Еще лет пять назад. Во сне. Дней десять в квартире пролежала. К ней тогда дочка с мужем приехали, вот и обнаружили. Сначала удивлялись, что она дверь не отпирает, потом слесаря вызвали. Взломать попросили. Ее дочку у нас в доме хорошо знали, только ведь к мужу переехала. Потому и открыли дверь без проволочек, а тетя Люба там мертвая лежала. Давно уже остыть успела.
Бабуля услышала об этой истории - соседки разболтали. Бабушка-то тогда работала, вот лично и не присутствовала, когда тело увозили. Тогда решила на случай чего запасные ключи от нашей квартиры соседке отдать. Татьяне Михайловне. Она почти все время дома сидела, да и отношения у них были получше, чем с моей матерью.
- Может, дадите мне ключи запасные, а то я в квартиру попасть не могу? А захватить с собой свои забыла.
Татьяна Михайловна поджала губы.
- Сейчас вынесу, - она захлопнула двери, будто боялась, что я увижу что-то лишнее, но уже через мгновение появилась снова, держа в руках связку.
- Бери, - она протянула мне ключи и тихо пробормотала себе под нос. - И как только можно ключи забывать?!
- Спасибо, - я сделала вид, что не услышала ее слов, кивнула на прощание, а затем подошла к двери в свою квартиру.
Боковым зрением я видела, что Татьяна Михайловна все еще не удалилась к себе и теперь наблюдает за нами с Дамианом.
- Входи, - я отворила двери и пригласила Дамиана войти.
- Не боишься меня к себе приглашать? - с деланным удивлением спросил он.
Я шикнула на него и втолкнула в середину. Мы оказались в узеньком помещении между входной дверью и вешалками с одеждой.
- Ты соображай, что говоришь? - со смехом начала я. - Татьяна Михайловна - старушка с богатой фантазией. Она теперь бабушке начнет рассказывать, что я чуть ли не опасных преступников к себе вожу. С нее станется!
- Я ведь никогда не говорил, что я безопасный, - одна его рука легла мне на талию, вторая коснулась подбородка.
В царившей вокруг темноте я замечала лишь блеск его глаз, чувствовала изогнутые в кривой усмешке губы в сантиметре от моих губ.
- Дамиан...
- Иначе я лгал бы, - закончил он, и его губы коснулись моих губ. Одно прикосновение. Еще одно. Я почувствовала, как мои руки ложатся ему на плечи, с горла вырывается тяжелое дыхание, а все мысли улетучиваются.
И снова...
"Бабушка" - внезапно вспомнила я.
Я оттолкнула от себя Дамиана... Попыталась это сделать. Мои губы помимо моей воле тянулись к его. Руки не слушались.
- Дамиан... Прекрати, пожалуйста. Моя бабушка...
Внезапно раздался стон. Я вздрогнула, отодвинулась от Дамиана и щелкнула выключателем, что находился как раз возле моей левой руки.
- Бабушка!
Она лежала на полу возле двери ведущей в кухню. Лицо посинело и осунулось, отчего казалось, что передо мной обтянутый кожей скелет.
- Бабушка! - я бросилась на пол, попробовала чуть приподнять ее голову.
Снова раздался ее стон и еще один...
- Баб! - я подняла глаза, прикрывая ладонями рот, чтобы не заплакать. - Дамиан, звони в скорую. Телефон на тумбочке.
Больше не обращая на него внимания, я склонилась над бабушкой, провела ладонью по ее лбу, убирая волосы.
- Бабуль, не умирай, пожалуйста.
- Номер? - откуда-то издалека до меня долетел голос Дамиана, но я не обратила на него внимание.
- Бабушка!
- Витька? - сабо произнесла она, чуть открыв глаза. - Это ты?
Дамиан схватил меня за шкирки, заставляя посмотреть в его глаза.
- Пусти меня, ты что, не видишь, я замахнулась на него свободной рукой, но он без труда схватил ее.
- Скажи мне номер скорой, чтобы я мог до них дозвонится, - отчетливо произнес он.
- Ноль... - я произнесла нужные цифры и вновь склонилась над бабушкой. - С тобой все будет хорошо. Честно. Сейчас приедет скорая и поможет тебе. Я обещаю, все будет хорошо.
Она не ответила. Лишь слабое подобие улыбки тронуло ее губы. Глаза начали закрываться, голова накренилась вниз.
- Бабушка! - я попыталась растормошить ее, сделать хоть что-то!
- Дамиан...
- Я позвонил им. Они сейчас будут здесь, - он присел рядом со мной и взял руку бабушки в свои руки. Провел по ее кисте, будто пытаясь что-то узнать.
- Скорая...
- Она скоро будет, - отмахнулся Дамиан, перевернул бабулину руку и коснулся ее ладони. - У нее больное сердце?
- Да. Давно.
- Вижу.
Он поднял на меня глаза. Хотел что-то сказать. Я замерла, впилась зубами в губы, силясь спросить...
- Она будет жить, - отчетливо сказал Дамиан и сжал кисть моей бабашки, будто вливая в нее силу.
Бабушка открыла глаза.
- Это ты? - она взглянула на меня, силясь улыбнуться. - Я думала больше никогда тебя не увижу. Думала... Ты жива, радость моя, как же я счастлива. Марина... Марина...
- Бабушка!
Она не слышала меня. Все продолжала и продолжала повторять:
- Марина, Марина...
- Это я, - по наитию я еще сильнее наклонилась к ней, отчего наши лица почти соприкоснулись. - Я пришла.
- Ты вернулась, - она протянула руку к моему лицу, но коснуться его не смогла. Сил не хватило. - Я знала. Те люди не такие, как ты. Они плохие, хотят погубить тебя. Не верь им. Не верь! Они - зло. Я поняла это еще тогда, когда впервые их увидела. Помнишь, мы тогда гуляли в парке и...
- Помню, я все помню, - сквозь слезы произнесла я.
- Хорошо, что ты вернулась домой.
- Не умирай.
- Ты сильная, ты справишься. Я точно знаю.
- Бабушка, пожалуйста, обещай. Ты не...
- Обещаю, Марина, я все тебе пообещаю...
Затем люди в белых халатах, шум...
- Откройте двери! Быстрее! Ну же!
А затем и они исчезли. Все исчезло. Я сидела на полу и не могла встать, будто утратила точку опоры. Не было ни мыслей, ни сил, ни чувств. Одна лишь тьма...
Из снов Виттории...
Сон не шел, как девочка не пыталась его призвать. Карен заснула сразу после того, как выпила молоко. А у Габриэллы даже просто закрыть глаза выходило с трудом. Она зажмурилась.
"Раз, два, - начала медленно считать про себя, - три четыре..."
Габриэлла досчитала уже до ста. А сон все не явился.
"Нет, так не выйдет!" - она быстро спрыгнула с кровати и, ступая босыми пятками по ковру, приблизилась к двери. Осторожно потянула на себя ручку, надеясь, что в этот раз няня не стала запирать двери. Но нет. Дверь легко отворилась.
Габриэлла тихо хихикнула. Попробовала б нянюшка закрыть двери, ух, ей бы и досталось! Прошлая ведь пару раз так и делала - запирала их с сестрой, а сама шла спать. В одну из таких ночей Карен какой-то страшный кошмар приснился. Она кричать начала страшно, била ногами о кровать. Габриэлла даже испугалась. Подумала, в ту Дьявол вселился. Сама едва не закричала. Но вовремя вспомнила слова матушки о том, что Карен недавно свою мать потеряла. "Бедное дитя" - отзывалась о той графиня Миконская Марта де Соузи - мать самой Габриэллы.
Графиня тогда раньше самой няни проснулась. Подошла к детской, а там заперто. Ну, и скандал же был! Няньку тогда сразу выгнали. А им с Карен нашли новую. В основном та возилась с Карен. Габриэлла была со своей матерью. Они же с Карен не родными сестрами были - кузинами. Отец Габриэллы был братом матери Карен. И почитай с самого рождения Габриэллы Карен жила с ними. Ее отец давно умер. А мать была одной из пяти. Габриэлла еще раз повторила про себя: "Одной из пяти! Какая честь". Жаль только, погибла жрица. С того дня уже почти месяц прошел. А на прошлой неделе к ним другие жрецы заезжали. С ее отцом и с матерью говорили.
Габриэлла не слышала того разговора. Но гордость от того, что такие важные люди к ним заехали, переполняла ее сердце.
Жаль, что не ее мать жрицей была. Сейчас-то почти все почести доставались Карен, а так бы...
"Нет, не жаль, - внезапно передумала девочка. - Тогда им расстаться бы с матушкой пришлось бы. А так хорошо было. И жрица в семье есть, и матушка рядом. Сейчас я к ней и загляну, она точно придумает, как мне уснуть!"
Габриэлла осторожно продвигалась вглубь коридора, не обращая внимания на окружающий интерьер. Она родилась в этом замке и знала здесь все как свои пять пальцев. Разве только в каморках слуг не была. Но на что они ей?
До материных покоев ей дойти не удалось. Девочку привлекли громкие голоса, доносящиеся из маленькой гостиной. Она осторожно, одним глазком заглянула туда, пытаясь узнать, что там происходит.
- Как Вы могли отказать жрецам?!
- Неужели Вы не понимаете? - Марта подняла взгляд на своего мужа. - Я сделала это ради нашей дочери, ради Вас.
- Ради меня?! - граф наотмашь ударил ее по лицу с такой силой, что Марта отскочила на шаг в сторону, а Габриэла вскрикнула, но родители не обратили на ее возглас внимания. Они были во власти обуревавших их чувств. - Ради меня Вы должны были согласиться. Да и не только ради меня, ради всего нашего рода. Это Ваш долг с того дня, как Вы стали частью де Соузи! Наши сыновья и дочери часто становятся жрецами. Это великая честь, когда выбирают именно их. А Вы смели отказаться?!
- Разве я могла бросить Габриэллу?
Отец, ни говоря ни слова, снова ударил ее мать. Габриэлла чувствовала, как по щекам катятся слезы, как вздрагивает ее тело в ответ на удары отца, будто бы били ее саму. Но что она могла сделать? Бежать туда? Матушке ведь еще больше достанется.
"Я ненавижу его, - подумала девочка. - И когда-нибудь его не станет. Скоро. Очень скоро!"
***
Резкая боль.
Я схватилась за щеку, чувствуя, как кровь приливает к голове.
- Как ты...
- Пришла в себя? - резко спросил Дамиан.
Я не ответила, все так же тупо глядя в пространство.
Он быстро поднял меня на ноги, прислонил спиной к стене и посмотрел мне в глаза.
- Виттория!
- Бабушка...
- Она жива. Слышишь меня, она выживет! Верь мне!
Я кивнула.
- Верю, - я почувствовала, как он прижимает меня к себе, и в ответ уткнулась ему в грудь лицом. - Верю.
Не знаю, как долго мы так стояли. Наконец, я пришла в себя, отодвинулась от Дамиана и спросила:
- Где она?
- Ее повезли в больницу на Каменной.
Я кивнула.
- Поехали туда. Я должна быть там, когда она... Я просто должна быть там!
Мы быстро заперли квартиру, спустились на лифте вниз и сели в машину. Я объяснила Дамиану, как проехать до Каменной улицы, и скоро машина уже тормозила возле пятиэтажного здания светло серого цвета.
- К вам только что с радужной улицы дом пять должны были доставить Людмилу Алексеевну Горянскую. Где она? - спросила я в приемной.
- С каким диагнозом?
- У нее что-то с сердцем.
- У меня в документах ее нет. Поднимитесь на третий этаж. Там спросите.
Мы последовали ее совету, и я задала тот же вопрос медсестре на четвертом.
- А, старушка, - медсестра кивнула на одну из дверей. - Она в операционной. Ждите.
И мы стали ждать. Мои руки дрожали, на меня вновь и вновь накатывало отчаяние, а царившая здесь тишина только усиливала волнение.
- Если с ней что-то случится...
- Она выживет! - твердо сказал Дамиан, поворачивая мое лицо к своему. - Верь мне, - он осторожно поцеловал меня в лоб и добавил. - Я отойду ненадолго. Справишься без меня?
- Да. Это в квартире я думала, свихнусь. А сейчас справлюсь!
Он еще раз поцеловал меня и поднялся, пошел вглубь коридора, до меня лишь долетели странные слова, сказанные шепотом:
- Я попытаюсь попросить за нее.
Из снов Виттории...
Она стояла, уткнувшись лицом в стекло, и чувствовала, как по щекам катятся слезы. Нет, этого не могло быть. Это сон. Простой сон. Сущий кошмар, а не реальность. Такого просто не могло произойти с ней - Габриэллой де Соузи
И все же это случилось. Прошлой ночью. Жрецы вновь явись к ним в дом. Как прежде из-за ее матери. Вот только в этот раз они пришли не для того, чтобы просить.
- Марта де Соузи, Вы обвиняетесь в колдовстве. С помощью злых чар Вы женили на себе графа де Соузи. Теперь Вам придется ответить за это, а так же многие другие прегрешения... Вы...
Габриэлла больше не слушала высокого толстого жреца с дряблым лицом, она побежала туда, к ним. Ее мать не может быть ведьмой. Только не это! На последней ступени она поскользнулась, хотела тут же вскочить, бежать дальше, ворваться в большой зал...
Кто-то схватил ее, не давай встать.
- Пустите меня!
- Леди, не надо, - служанка зажала ей рот и потащила в дальний угол. - Ваша мать меня просила особо. Если Вы появитесь там, они заберут и Вас.
- Но мамочка... Пустите меня. Я - Ваша госпожа.
- Вашей матери уже не помочь. А Вас еще можно спасти. Графиня была добра ко мне и в память об этом попросила, что бы я не пускала Вас туда ни за какие сокровища мира. И я исполню ее волю, чего бы это мне не стоило.
Габриэлла не помнила, что было потом. Все смешалось, перепуталось. Казалось привидевшемся страшным сном, а не жизнью. Только одна сцена и врезалась в память, осталась с ней на всю жизнь.
Девочка резко выпрямилась и прошептала:
- Я отомщу Вам за ее смерть. Всем отомщу: отцу, жрецам... Всем!
***
Дамиан увидел дверь с надписью "служебное помещение" и зашел в середину. Запечатал дверь заклинанием и обратился к Дьяволу.
- Не ожидал тебя увидеть так скоро? - Люцифер выглядел удивленным. - Ты выяснил, что такого важного в девчонке?
- Пока нет. У нее сейчас умирает бабушка, и...
- И это может заставить ее открыть секрет, - кивнул Дьявол. - Да, это подходящий момент, чтобы ее разговорить. Во время горестей люди легче всего расстаются со своими секретами. Надеюсь, ты сумеешь этим воспользоваться.
- Но, если она не умрет... - начал Дамиан.
- Не умрет? - Дьявол вгляделся в глаза Дамиана, выискивая в них образ умирающей. - Ошибаешься, она обречена.
***
Когда я вновь увидела Дамиана, его лицо стало немного иным.
- Что-то случилось?
Он лишь покачал головой.
- Мне жаль твою бабушку.
- Спасибо, - я взяла его руку в свою. - Но она выкарабкается. Я верю в это!
А затем с операционной вышел человек в белом халате. Врач! Я вскочила с места и подошла к нему.
- С ней все в порядке? - я кивнула на дверь операционной. - С Людмилой Горянской. Мне сказали, она в операционной.
- Кем Вы ей приходитесь? - спросил врач.
- Внучкой.
- Тогда это Ваше, - он потянулся в карман и достал оттуда золотой медальон, который бабуля никогда не снимала. - Мне очень жаль, но Ваша бабушка умерла.