Аннотация: Поговорим о секретах. О секретах, из-за которых можно похитить, а можно и убить
Глава 19
Приставленный к шее нож лишал возможности предупредить спящих товарищей. Да и лица нападавших выглядели куда как красноречивее. Так что о том, чтобы сделать хоть что-нибудь, не могло быть и речи. Франциск, правда, все равно попытался. Сунулся было вперед, готовясь к прыжку. Но не преуспел. Похитители тоже, как оказалось, были не лыком шиты. Двинули ему по голове, а затем связали неподвижное тело. С Клементом да Ануфрием обошлись чуть получше. По голове бить не стали. Так связали. А затем разбудили, вылив на головы спящим воды из ведра.
Франциску по бокам надавали, а затем и воды, не пожалели, чтобы в чувство привести. А как княжеский приятель глаза открыл, вперед куда-то поволокли. Сначала трех мужиков, а следом и меня. Позади и наших коней под узцы вели.
Потихоньку переставляя ноги, я разглядывала внешность похитителей, одновременно раздумывая над тем, как выбраться из силков. Легли мы сегодня далеко за полночь. А схватили нас вообще под утро. Было еще сумрачно, но, чтоб разглядеть похитителей, света хватало.
Меня вели двое. Оба молодые парни на пару годков старше меня. Темноволосы. У одного волосы почти черные. У другого просто темно-русые, как было у большинства моих соседей в родном селе. Он был чуть помладше., чем его спутник. Может даже, моего возраста. Загорелое лицо с тонкими чертами. Узкие губы и совсем небольшой нос. У второго глубоко посаженные зеленые глаза. Кожа еще темнее, чем у его спутника. Нос с горбинкой, полные губы и чуть выступающий вперед подбородок.
Одеты оба побогаче, чем простые тати. В широкие холщовые* портки, чуть выше щиколоток заправленные в черевики, да длинные, до колен, белые рубахи из сермяги**, подпоясанные шерстяными поясами на гашнике***. У черноволосого на вороте да рукавах имелась бесхитростная вышивка. Несколько полос да фигур разных цветов да размеров. У второе простое белое полотно. За поясом у обоих висели калиты****.
****Калита - старинное русское название денежной сумки, мешка, кошеля. Это слово происходит от тюркского kalta -- карман, кожаный мешок.
Впрочем, ничего удивительного в том, что похитители богаче разбойников выглядят, не было. Чай не грабежом промышляют, а на самого Градомира работают. Я еле слышно скрипнула зубами, сердясь, что нам не удалось скрыться от погони. Но тотчас попыталась это скрыть. Мало ли как там дело обернется. Может, притвориться удачно получится. Среди нас-то княжича нет, может, и поверят, что мы к их делам отношениям не имеем. Как мой односельчанин Ефрем любил повторять: "моя хата с краю, вот и идите Вы все лесом". Так и здесь:
- Какой княжич? Знать, не знаем.
- Да он же ж вроде в сталице, ну, в этом... в княжом граде.
- Мы ж тут при чем. Простые путники. Ни в жизнь не ведаем, что княжичу в этих краях понадобилось.
Я все пыталась придумать, как отвертеться от вопросов Градомира, а потому-то почти не замечала дороги. Лес, что с него взять. Деревья одно с другим схоже. Это моя мать их отличала. Будто у этого дуба крона шире, а у подножья этого больше моха растет. Для меня же все дубы, как, впрочем, и все липы, на одно лицо.
За размышлениями я пропустила, как мы дошли до стоянки - небольшой поляны, окруженной со всех сторон высокими ольхами с длинными сережками снежно-белых цветов. Там нас ждало еще пятеро преступников. На дорогих гостей мы похожи не были. Потому никто не додумался приподнять свисающие цветы. Парням-то что, прошли и ладно. А вот в моих длинных, хоть и завязанных в косу волосах, один из цветков и запутался. Темноволосый резко дернул меня вперед, вырывая клок волос.
- А-а! - я вскрикнула. Скорее не от боли, от неожиданности, а незнакомец резко ударил меня по щеке, а затем толкнул на землю к моим спутникам. Тут же подскочил тот, что помоложе.. Крепко, не говоря ни слова, связал ноги да руки, а потом привязал получившиеся узлы к одной из ольх. Методично. Без какой-либо эмоций на лице. Я перевела взгляд на черноволосого. Он не был каменным, как его спутник. Сейчас его лицо выражало ненависть и злорадство. Будто бы я сделала что-то лично ему.
Только вот что?
Молодой, убедившись, что с узлами все в порядке, отошел в сторону. Я подергала руками, проверяя узлы на прочность. Наши похитители не зря ели свой хлеб. Мастерские узлы. Ни за что не развяжешь. Руку тоже из петли никак не вытащишь. Хотя у нас в деревни в детстве, бывало, из узлов конечности вытаскивала - забавлялись мы так, в разбойников играли. У меня кисти узкие, потому-то я часто выигрывала к зависти соседских мальчишек. Сейчас бывалый трюк повернуть ни в жизнь не выйдет.
Жаль!
- Может, им рассказать? - после еще нескольких бесплотных попыток вырваться или хоть как-то ослабить веревку шепотом предложила я Франциску. - Правду.
- Какую? - Франциск и головы в мою сторону не повернул, с прищуром разглядывая наших похитителей. - Что мы в догонялки с Градомиром играли? Княжичем притворялись? Так за это пеньковая колода положена. Дед Арий некоторых таких притворщиков даже на кол садил. Чтоб другим неповадно было в него играть. Когда твои внутренности, будто масло ножом, протыкают, знамо хуже, чем когда шею ломают. К тому же встречались в его времена искусники, которые от петли убежать могли. Засунут себе железяку в горло, вот и не ломается оно. А то и кого из воинов подкупали, чтоб узлы на виселице по-особому завязывали. Хитрецов много на свете, как и способов от черной вдовы убежать.
- Что мы, а точнее, Ануфрий, не княжич скажем. И что об этой истории с их здесь пребыванием вообще не знаем, - возразила я, пропуская мимо ушей очередную байку о Мстиславе Гардиче.
- Спасем свои шкуры, подставив Ария, - Франциск цокнул языком, но не стал стыдить за подобные крамольные мысли. - Не поможет.
- Почему это? - внезапно подал голос Ануфрий. Но тотчас втянул голову в плечи, заметив презрительный взгляд Клемента. - Не то, что я против княжича что-то замышляю, - принялся объяснять он товарищу, - просто... просто любопытствую.
- Потому что им не нужен Арий.
- Как это? - опешил Клемент, видно, уже подготовившись умереть под пытками, но не выдать княжича.
- Отнюдь. Им нужна Зарья.
- Что?! С чего Вы взяли?! - воскликнули мы в три голоса, привлекая к себе ненужное внимание похитителей.
Они пошептались, а потом двое: первый - уже знакомый мне черноволосый мужтик и второй - один из тех, кто дожидался нас на поляне. Лет тридцати. Со светлыми волосами, зелеными глазами и темной кожей, как у первого.
Гости проверили веревки, а, как убедились, что с теми все в порядке, по очереди ударили меня. Один в бок, другой прямо в живот, выбивая из груди воздух.
Некоторое время я не могла вздохнуть, чувствуя, что незнакомец готов снова меня ударить. Затем понемногу задышала, чувствуя, что, если воздух и сейчас не попадет в грудину, попросту сдохну.
Похитители тем временем отошли, хотя все еще то и дело бросали на нас ненавидящие взгляды. Мы и молчали. Глядели на них в ответ. Будто мыши на страшных змей. А как только незнакомцы подошли к своим товарищам, мы вновь заговорили. На сей раз еще тише.
- Как Вы знали? - с уважением спросил Ануфрий. - Ну, что эти люди ненавидят Зарью.
- Заметил. Они все, - Франциск обвел взглядом наших похитителей. - Боятся нашу лекарку до дрожи в коленях.
- Боятся? Да они же меня ненавидят!
- Если б ненавидели, избили бы до полусмерти, а не просто связали. Пальцы, к примеру, сломали бы. Или допустим, - Франциск обвел меня заинтересованным взглядом, - косы бы подожгли. Не спорю, ненависти в них хватает. Но страха много больше. И пока это так, ничего серьезного тебе не светит. Так, пара тумаков.
- Но ведь я ничего не могу им сделать! Я связана. Бессильна.
- Это пока. Кто знает, как повернется судьба. Удача - баба переменчивая.
- Бред! - отмахнулась я. - Для такого страха должна быть причина, а я этих мужиков ни разу в жизни не видела. В краях этих не бывала. За что же меня ненавидеть?!
- А в Вельнсе бывала? - вкрадчиво спросил Франциск. - Эти молодцы оттуда.
- И там не была, - сходу отмела его предположение я. А через миг переспросила. - С чего Вы взяли, что они с Вельнса?
- Положим, с Вельнса не все. Те двое, - Франциск кивнул на уже знакомого темно-русого, а потом на второго - низенького, с выступающими вперед передними зубами, - вероятно, здешние. Остальные - с соседских земель. Вельнс южнее лежит. Там жарче. Вот у этих мужиков кожа и темнее.
- Это и все отличие? - фыркнул Клемент. - Если я, к примеру, на солнышке перележу, меня тоже в вельнских запишите?
- Какого цвета глаза у похитителей? - вопросом на вопрос ответил Франциск.
Мы недоумевающее переглянулись. Клемент так высказаться решил:
- Что я, баба какая, чтоб мужикам в глаза заглядывать? Это сестрица-то моя любит. Ей, видите ли, в детстве нагадали, что она за голубоглазого брюнета выйдет, вот и ищет уже третий десяток. Давно б могла с дома убраться. Да только кому она такая дура нужна?
- У них глаза цвета нефрита, - не заметив на наших лицах ни тени понимания, Франциск закатил глаза. - Зеленого цвета. Неужто не слышали про нефритовое, оно же зеленое озеро?
Мы не слышали.
Собравшись с мыслями, Франциск начал рассказ.
- Вельнс... Раньше он звался родиной семи озер. Как Вы поняли, на его территории сем озер. На юге страны - красное озеро, на востоке - белое, на северо-востоке - синее, на севере - розовое, на западе - желтое. А в центре Вельнса лежит зеленое озеро. На юго-западе разливались черные озера. Вот только вот уже лет пятьдесят, как Вы знаете, они принадлежат Славии. Я уже говорил, многие были против того, чтобы Мстислав на Вельнс войной пошел. Говорили, это край зачарованный. Пусть он и маленький, но никому ни в жизнь не одолеть людей, на нем живущих. Ошиблись. Ну, да не о том сейчас речь. Об озерах. На первый взгляд, они ничем не примечательны. Вода там синяя, как везде. Вот только как у нас вблизи черных озер все черное растет, так и возле тех соответственно красное, белое, синее, розовое, желтое, зеленое. И не только растения. В наших краях черные озера многие проклятыми считают, вот и не селится никто рядом с ними. В Вельнсе ж у людей выбора нет. Возле одного из озер точно окажутся. И с каким озером рядом человек родился, такими и глаза его будут.
- Бедные люди, - пожалел соседей Клемент.
Франциск лишь пожал плечами.
- Зато вирники* да князья тамошние - люди отнюдь не бедные. У нас ведь как, люди с места на место переезжают. Это не приветствуется особо, но ведь за всеми подданными не уследишь. Кто в лесу укроется, кто к родственникам на пару дней заглянет, как время для вирника приходит. Платить-то дань князю никому не охота. Караются такие бегства, да только редко кого из таких перебежчиков за руку удается схватить. Вот казна и пустует. В Вельнсе же всего один лес. Да и тот от столицы недалеко. Только полный дурак там прятаться решится. А в соседнем селе тебя мигом опознают по глазам. Да и со всякой швалью вроде воров и убийц так же. Далеко не уйдут.
*Вирники - сборщики налогов.
Вновь воцарилось молчание. Я попыталась понять, что может связывать меня с Вельнсом. Ответ пришел мгновенно: ничего! Быть я там никогда не была. С кем-то из тамошних жителей вряд ли пересекалась. Красноглазых или желтоглазых людей я бы мигом вспомнила. Но не попадались мне такие. Разве только зеленоглазых, как те, что нас поймали, или голубоглазых доводилось мне встречать. Но вряд ли они были вельнсами! Ведь долгие годы жила я на окраине Славии. За забытыми лесами. У нас чужеземцы редки. Разве только кто из моряков, да парочка из южных деревень наведаются, но уж никак не живущие восточнее приграничных гор. К тому же...
- Надумала, что с вельнсами тебя может связывать? - все же не выдержал Франциск.
- Надумала, - в последний момент я сдержалась, чтоб не повысить на Нараского голос. Сама же получу. Поэтому просто произнесла, выговаривая каждую букву. - НИ-ЧЕ-ГО.
- Так подумай получше! - влез Ануфрий. - Мы все здесь из-за тебя. Так что постарайся!
- Стараюсь! Только я не уверена, что они с Вельнса. Я понимаю, эти похитители красноглазыми были или розовоглазыми. Но зеленоглазые и в Славии встречаются. Кстати, - сменила тему я, заметив в объяснениях Франциска одно несоответствие. - Черные озера ведь теперь на нашей территории, отчего же у нас встречаются и голубоглазые, и кареглазые, и те же зеленоглазые люди?
- А ты заметила, чтобы возле этих озер кто-то жил? Там ведь только травы да цветы растут. Вот они и почернели.
Дальнейший разговор пришлось отложить. К нам подошли четверо из похитителей и поставили возле нас три миски с едой и фляжку с водой. Парням отвязали руки и дали поесть. Мне пришлось довольствоваться изрядной порцией слюной. Клемент попытался сказать, что и мне неплохо бы еды дать, но его все так же молча ткнули лицом в миску, приказывая есть и не отвлекаться.
Как парни поели, у них миски отобрали, а затем вновь привязали.
Я же раздумывала. Кто же может иметь на меня зуб? Я заглотнула очередную порцию слюны и попыталась порассуждать. Кто-то из тех, кого я в свое время не смогла вылечить? Да таких почти не было. Не то, что я такая уж замечательная лекарка. Просто с чем-то по-настоящему серьезным ко мне никогда и не обращались. А чтоб рану перебинтовать или настойку против кашля приготовить много ума не надо.
А если это не связанно с целительством? С чем тогда? Я начала вспоминать свою жизнь, пытаясь понять, кому я наступила на больную мозоль. Да только... Ну, не из-за разбитой же кружки мне мстят!
Я вздохнула и потихоньку закрыла глаза. Кора ольхи, к которой я прислонялась, была на удивление твердой (хотя, чему здесь удивляться, дерево все-таки), а потому было жутко неудобно. Впрочем, как оказалось, после дневной скачки и бессонной ночи заснуть можно где угодно.
- Гадина! Поганая сука! - кто-то с силой бил меня по голове и лицу и ругал последними словами.
Новый удар.
Я попыталась заслонить лицо руками, чувствуя, что еще немного, и мужик сломает мне нос.
- А-а!
Он все же засветил мне еще один удар в лицо. Прямо в глаз. А следующим хуком ударил в живот. Я вновь взвизгнула и все же смогла отскочить в сторону, в ответ ударив нападавшего ногой.
Он вытер ладонью вспотевший лоб и вновь приблизился.
- Никуда тебе не деться, тварь. Сдохнешь! Обещаю! Н снова занес руку, а потом с силой отпустил на мой незащищенный нос.
Что-то хрустнуло. Я заорала и упала на деревянный пол. Из глаз потекли слезы, смешиваясь с кровью из носа.
- Не надо! Пожалуйста... Пожалуйста, не надо. Я не виновата... Не виновата...
- Тварь! Не виновата она!
Он ударил меня ногой.
Раз. Другой.
Я только и могла, что рыдать, да задыхаться.
Новый удар.
Я сжалась в комок, ожидая новой боли, пытаясь хоть как-то защититься...
Он поднял ногу... Но ударить не успел. Я резко схватила за ступню ладонями и потянула на себя.
- Ты что это с...
Договорить он не успел, все-таки грохнулся на пол.
- Убью!
Не слушая мужика, я подскочила на ноги. Едва не полетела обратно на скользком полу, но только случайно ударила нападавшего ногой по челюсти.
- Тварь!
Вновь не слушая его, я побежала к двери. Вот она. Большая, сколоченная из толстых неровных бревен, с заедавшим от старости замком.
Коричневая ручка... Я схватилась за нее. Дернула вниз. Еще раз... Хоть сейчас-то не заедай! Не...
Дверь скрипнула, но начала открываться.
Клочок синего небо, ударивший в лицо порыв ветра....
А затем удар...
Я резко открыла глаза, вдохнув таки чистый воздух. Руки да зубы дрожали от страха. До того сон был реален. Сон ли?.. За неимением свободных рук я плечом смахнула с глаз слезы. Интересно, когда я научилась лгать самой себе? Видно, давно, раз сейчас уже не помню, когда начала этим заниматься.
Сон?.. Если бы это было так!
Я повернулась к Франциску, с удивлением обнаружив, что до того лежала головой на его плече.
- Я знаю, кто ненавидит меня. Но вельнсы здесь не при чем.
- Скоро проверим, - Франциск посмотрел на ясное, но по вечернему посеревшее небо, что-то прикидывая в голове.
- Что проверять-то? - не поняла я. - Я знаю, кому досадила. И это отнюдь не вельнсы!
- Здесь восемь зеленоглазых. Какой шанс, что это кто-то, окромя центральных вельнсов? Маленький, - сам на свой вопрос ответил Франциск. - В любом случае, мы можем только ждать.
- Чего? У моря погоды?
- Увидишь! - не пожелал объяснять Нараский.
Так мы и ждали. Ждали, пока на небе появилось бледное подобие месяца. Ждали, пока похитители ели и зажигали костер. Ждали, пока откуда-то справа раздался жуткий холодеющий кровь вой. Ждали, пока выставляли двух сторожевых. Ждали, пока все остальные ложились спать. Ждали...
И дождались!
В тусклом свете юного месяца зажглись иные огни. Ярко-зеленым, переливающимся из стороны в сторону цветом горели глаза вельнсов.