Аннотация: Прежде чем выдумать миф, продумай его получше (рассказ был написан на весенний ЦАРКОН-2005 и тоже добрался до полуфинала).
- Вот, занесло так занесло, пробормотал воин. - Приплыли...
Его обступили со всех сторон, его разглядывали и переминались с ноги на ногу. И невозможно было оглядеться по сторонам, чтобы понять, куда он попал. Плотная стена людей загораживала обзор, а поверху куда ни глянь - всё головы, головы... а над ними хмурое небо. Сколько же их тут? Что они тут делают? Что ОН тут делает? Где - ТУТ? В памяти все будто вычистили частыми граблями, да еще щеткой прошлись - пустота.
Толпа все прибывала, и все молчали, будто воды в рот набрали.
- Где я, люди д... д... добрые? - спросил воин неуверенно, не зная, поймут ли его.
Поняли.
- Кто с мечом к нам придет... - пробормотал один из аборигенов, сутулый старик. Смерил воина недобрым взглядом из-под кустистых бровей. - Ты меч-то отдай, милок. Ни к чему он тебе теперь.
- Не отдам, - насупился воин и попытался отступить на шаг. Спина наткнулась на податливую стену людей, между лопаток кольнуло чем-то острым.
- Тебе еще через речки переправляться, наклонишься воды напиться - на дно он тебя потянет. Отдай. Мы его на орало перекуем.
- Я потомственный воин! Без меча мне не жить!
Окружающие вдруг как-то странно заухмылялись. Он даже осмотрел себя с головы до ног, не свалились ли штаны - да нет, одежда была в порядке. Только доспехи были помяты и продырявлены в нескольких местах.
- Меч здесь только у одного может быть, у Танатоса. А тебе не положено, парень, - подала голос старуха в длинной серой тунике. - Тебя как звать-то, милый? Скажи, пока помнишь.
Воин не торопился отвечать. Диковатым взглядом он обводил собравшихся. Здесь были мужчины и женщины - разного роста, возраста и комплекции, но все какие-то неуловимо одинаковые. Они молчали и смотрели на него одним на всех безразличным взглядом. Ждали ответа.
- Помню... Нестер нарекли меня.
- А как ты попал сюда - помнишь?
- Мы по реке плыли... Парни, друзья, гребли что есть сил, а я... Оборонялись мы, а по нам из луков стреляли с берегов, камни из пращи кидали. Потом меня в голову ударило...
- А друзья твои где?
Нестер огляделся. По спине пробежал холодок. Лица вокруг были странные, незнакомые, непривычные. И глаза... теперь он понял, что не давало ему покоя: пустые у них у всех были глаза. Одинаковые, бесцветные, темные как колодцы. Чужеземцы, должно быть. Куда ж его занесло-то на лодчонке? А друзья... погибли, что ли, друзья?
- Ничего не помню. Вот как в голову ударило - и все, погас свет.
Нестер соображал медленно. Друзей нигде нет. Они бы его не бросили, не оставили одного. Получается, он один выжил, вся команда погибла. А дыры, дыры на доспехах откуда? Подстрелили его? Почему тогда раны не болят?
Он сунул руку под железную пластину, пощупал ребра, грудь - все цело.
- Монетку-то тебе, наверное, не дали, болезный, - проскрежетала старуха.
Окружающие переглянулись, закачали головами. Нет, не дали монетку, говорит четко, не знает про монетку, - слышалось бормотание.
- Монетку?
В этот момент откуда-то издали послышался скрип весла в уключине. Нестер оживился: а ну как друзья за ним вернулись? Принесли сюда, на чужбину, оставили у местных жителей, а сами пошли еду добывать или, может, к царю на поклон. О боги, только бы это были друзья, только бы Гектор был жив, и Хантон тоже...
Толпа будто почувствовала его нетерпение - расступилась, и Нестер наконец обозрел окружающие места. Плохие это были места, незнакомые, пугающие. Повсюду простирались поля красных маков, невдалеке (очень уж невдалеке) низкое темно-серое небо смыкалось с черным горизонтом. А поодаль и вправду текла река - черная, как кабанья кровь. К берегу пристала лодка. Фигура в лодке была выше любого из их команды. Нет, не Гектор, и не Хантон...
Нестер неосознанно сделал еще несколько шагов вперед, и только тут понял, что толпа тихонько подталкивает его к берегу. Шажок, шажок - Нестеру не хотелось встречаться с тем, кто стоял в лодке, но противиться не было никакой возможности. Упираясь ногами в землю, он только чуть замедлял движение. Толпа молчала - не сопела, не подавала голоса, просто гнула свою линию. Нестер тоже молчал. Упирался и молчал, не давая страху завладеть сердцем... да что там, изо всех сил подавляя ужас!.. Старуха семенила рядышком, копалась в складках своего одеяния.
- Монетка, монетка. Ох, милок, нет у меня монетки, - всплеснула она руками. - Всё раздала. Иди так. Может, вернешься еще...
Толпа отпустила его так неожиданно, что он чуть было не упал на спину. Обернулся - пусто. Огромная глинистая поляна, вокруг - маковые равнины, и ни души вокруг. Ни единого человечка.
Нестер хотел заорать, но вдруг понял, что не может вдохнуть. И выдохнуть не может.
- Плату за проезд, - проскрежетал голос из лодки, и воин вновь обернулся к реке.
- Не положено без монетки, - твердил лодочник. Голос у него был такой, что низкое небо дрожало и морщилось от отвращения. Слушать этот голос было почти пыткой.
Монетки у Нестера не было. Но уйти от берега не получалось: неведомая сила держала его возле лодки, не давая свободы. Он даже шагу в сторону сделать не мог. А самое смешное, Нестер вовсе не собирался никуда плыть, с монеткой или без нее. Он надеялся, что все-таки это друзья оставили его в этом странном месте на берегу странной реки. Он хотел их дождаться. И, похоже, ему таки придется их ждать. Здесь. Долго.
- Езжай куда собирался, - в десятый раз повторил Нестер. - Отпусти меня и плыви. Я с тобой не поеду.
- Нужно ехать. Монетку надо, навлон, - повторил мрачный лодочник. Его лицо закрывал темный, будто сотканный из ночи капюшон, такая же черная накидка доставала до пят. А лодка казалась выточенной из гранита. Странно все это было, ой как странно.
Нестер положил руку на эфес меча.
- Я буду ждать тут друзей. И не сдвинусь с места, хоть убей.
Зря он это сказал. Чернота под капюшоном вдруг ухмыльнулась, точно так же, как те люди с одинаковыми лицами.
- А я и не могу убить. Это делают другие. Так ты не знаешь? Садись-ка в лодку.
- Нет! - Нестер понял, что дорогу к свободе ему придется оплатить кровью. Терпение его иссякло. Он выдернул из ножен меч...
Меча не было. Рукоятка - грубая, с коваными кентаврами - была, а вот клинок исчез. Ничего от него не осталось, ни ржавого остова, ни обломка...
- Да ты не понял. Ты уже мертв.
Ко всему можно привыкнуть. И к голосу лодочника Харона Нестер почти привык. Слушал его и диву давался. Ведь сам Нестер с детства слышал совсем другие истории про загробную жизнь. Выходит, ошибались мудрецы, все неверно представляли?
Они плыли по черным водам реки, весло беззвучно входило в маслянистую воду и без всплеска поднималось. Пейзаж не менялся, казалось, что времени не существует и они стоят на месте: над ними низкое лилово-серое небо, вокруг - мрачные поля красных маков. Зрелище не из приятных.
- Юдоль скорби, - прокомментировал Харон, заметив мрачное выражение лица своего пассажира. - Что ж ты так, без монетки... Везти тебя не имею права. Но тут такая путаница, ты не поверишь. Рек - целых пять, через каждую перевези, Стикс, Лета, Ахеронт, Флегетон и Коцит, а лодка-то одна. Таскай ее на себе от реки к реке. И ведь лодка-то гранитная, тяжелая... Народ придумывает - а мы мучайся.
- Но... загробный мир совсем другой! - неуверенно возразил Нестер. - Всех нас ждет яма, полная очищающего огня!
- Ох, хорошо бы, - ушераздирающе вздохнул Харон. - Но тех, кто верит в Аид, маковые поля, черные реки и все остальное - их больше. Поэтому мы влачим наше печальное тягостное существование. Никто не думает, что у меня за доля. Лодка тяжелая, ко дну тянет, к земле гнет. Души умерших топчут маки, а потом засыпают в маковых полях вповалку: загробный мак опасная штука, он и загробный мир сонными миазмами отравляет. Кое-кто умудряется бежать сквозь врата в мир живых и скитается потом среди людей, покоя не знает... Опять же, Керы без дела слоняются по Аиду, воруют друг у друга рабов. Им бы схватить и не отпускать, натура такая. А как они дерутся за души - только клочья летят! Никакого порядка. И вот ты пожаловал, без монетки. Всюду разброд, всюду хаос.
Нестер выслушал эту тираду, заткнув уши. Голос Харона наждаком скреб барабанные перепонки. И все-таки воин решился вынести еще одну пытку - и задал один вопрос:
- Какой монетки? Где ее взять-то?
- Монетка, что покойникам в рот кладут, - проскрежетал лодочник. - Чтобы за перевоз заплатить. А раз тебе не положили - не положен тебе перевоз. Или, может, не покойник ты вовсе - но это у Мойр надо спросить. Ладно, пусть царь решает, что с тобой делать. Может, ты судьбой нам даден?
Плыли они невесть сколько - Нестер счет времени потерял. Времени, впрочем, в царстве смерти не было. Тела своего он не чувствовал - ни есть ему не хотелось, ни дышать. Оно и понятно - душа есть не просит, у души другие потребности. Душа пыталась вспомнить о земной жизни, о ярком солнце, о небе, о друзьях - но воспоминания стали тусклыми, как здешний свет.
Он не заметил, как Харон исчез - вместе с лодкой, веслом и речкой. Воин стоял последи огромной пустоши, мощеной черно-белыми сверкающими плитами. Вдалеке виднелся циклопических размеров трон.
- Подойди, - донеслось с трона, и Нестер покорно двинулся вперед. Трон казался все больше и больше, пока не заслонил собою небо. До него оставалось еще пара сотен шагов, когда властный голос потребовал, чтобы воин остановился.
У сидевшего на троне бога были видны только ноги - огромные скалы, обутые в черные плетеные сандалии. Все, что было выше колен, терялось в высоте, где-то в серой дымке мрачного неба. Нестер стоял, пораженный. Да, простые смертные частенько и запросто общались с богами, вступали с ними в диалоги, схватки и даже любовные связи (сам он, конечно, не видел, но не раз слышал от знающих людей)... Но этот бог... Он был уж слишком большой.
- Я царь Аид, - пророкотал голос. - И я вижу, что ты попал в мое царство без монетки, тебя не проводили в последний путь по правилам... И Мойры сообщили мне, что твое время еще не пришло.
Какое-то время Нестер переваривал услышанное... а потом понял.
- Я жив? Правда, жив? Мне уже не нужно здесь оставаться вечно?
Царь Аид какое-то время хранил молчание.
- Пока еще не нужно. Поэтому я отпущу тебя. Но с одним условием.
Нестер вспомнил, что герои частенько спорят с богами. Почему нет?
- Но ведь я не умер?! Какие могут быть условия?
Раньше он не представлял, как может хохотать бог. Сейчас он получил об этом полное представление: это как если бы тебя сунули в железную бочку, набитую булыжниками, и бросили с высокой каменной лестницы. От этого хохота Нестера едва не разорвало на части. Спорить сразу расхотелось.
- Живые вы куда забавнее, чем мертвые! Мойры сказали, что твое время еще не пришло, да. Но ведь мы в любой момент можем оборвать нить. Поверь мне - мы можем. Ха.
- И каково же ваше условие? - дрожащим голосом спросил Нестер.
- Я хочу, чтобы люди по-другому задумали мое царство. У них неплохо получилось, но этот вариант все-таки не самый удобный. Присядь, мы все обсудим.
Позади Нестера возникла черная каменная скамейка, вокруг ее ножек извивались, сплетаясь в причудливые узоры, черные гадюки. Они шипели и показывали Нестеру тонкие раздвоенные язычки.
- Садись-садись, - пригласил его Аид. - У тебя здесь нет тела, не бойся моих маленьких друзей. -У меня не так много радостей в этом мире. Змеи - моя извечная слабость. Не могу отказаться.
- Приятные животные, - пробормотал Нестер, вжимаясь в скамью.
Аид начал рассуждать вслух.
- Итак, приступим. В первую очередь... Мне не нравится, что души сохраняют свою сущность, мысли и интересы. Все это жалкое подобие, конечно, но они общаются, образуют компании, затевают игрища... Это неправильно, юдоль скорби должна быть поистине скорбной. Нужно лишить дУши душИ. Пусть будут печальны и пусты. Потом... потом маки. Души засыпают от их запаха, а ведь они должны быть вечно бодрствующими, и носиться с плачем над полями. Я хочу, чтобы маки заменили на что-то более практичное. И еще... нужно дать Керам какую-то работу. Пусть они похищают души умерших и тащат сюда. Перестанут собачиться перед моим носом, займутся наконец делом.
Аид помолчал.
- Кстати, я тут подумал про маки... Маки мы все-таки убирать не станем. Лучше отдадим их Гипносу. Пусть владеет их дурманящей силой, ему понравится, я уверен... Да, и еще нужно заняться входом в нашу юдоль скорби. Нехорошо, когда мои подданные разбегаются. Собачку сторожевую бы у входа посадить. Сам понимаешь, не обычного пса, а чудовищное порождение тьмы и ужаса... Запомнил? И еще змеи, конечно же, не забудь про змей.
- И лодка, - донесся скрежещущий голос откуда-то издалека.
- Да, лодка. Пять рек - это путаница и неудобство. Во-первых, пусть лодка будет не из гранита, а из какого-нибудь приличествующего материала. Скажем, из ногтей мертвецов. И река для переправы будет одна. Я выбираю Ахерон.
- Прекрасные идеи, но как я смогу все это изменить?
- Тут видишь какая история. Эти миры, эти боги, Олимп и все, что за гранью обычного мира - все создается человеческими верованиями. Все, что тебе нужно сделать - изменить верования. Люди наделили меня большой властью... но увы, я не в силах переделать Аид, пока все верят, что Харон плавает в гранитной лодке, а на полях цветут маки. Греки, римляне - они как будто сговорились, думают об одном и том же. Надо, чтобы они перекроили Аид на мой лад.
- Но как мне убедить всю эту прорву народу?
- О, здесь мы можем тебе помочь. Вот Гипнос, например, охотно поделится с тобою даром убеждения. И еще...
Рядом с ногами Аида появились еще одни ноги - изящные и стройные, если так можно сказать о колоннах в сто обхватов каждая. Зазвучал другой голос - не менее громоподобный, но куда более мелодичный. Женский.
- И еще мы дадим тебе с собою воды из Леты. Плесни каплю воды в напиток тому, с кем ты будешь разговаривать - он забудет тебя. Нам не нужны новые герои и боги - ты будешь нести знание, но останешься безвестен.
Голос Аида был полон самодовольства:
- Ты как всегда права, дорогая Персефона. Ты понял, воин? Не забудь напомнить людям, какая мудрая и красивая у меня жена. Пожалуй, это единственное, что в моем царстве меня полностью устраивает. Да, и кстати, мне не очень нравится, как ты пялишься на ноги моей богини...
Богиня хохотнула - Нестера будто снова прокатили по ступеням в бочке с булыжниками. Ступня Аида ласково коснулась ступни супруги.
- Ну... а монетку за проезд Харону я тебе прощу. В следующий раз принесешь, когда вернешься. Не забудешь?
Нестер сглотнул.
Аид - бог подземного мира и царства мертвых. Харон переправляет души умерших в царство Аида через реку Ахерон; для уплаты за перевоз покойнику кладут в рот монету. В Аиде протекает священная река Стикс и выходит из недр земли источник Лета. Души умерших, испив воды из Леты, забывают о своей земной жизни. Мрачные поля Аида заросли асфоделами, дикими тюльпанами, над полями носятся тени умерших, исторгающие стоны. На золотом троне сидит Аид и его жена Персефона. Здесь же бог смерти - чернокрылый Танатос с мечом в руках. Рядом его брат-близнец Гипнос, он держит в руках головки мака. У трона сгрудились Керы - духи смерти, крылатые женские существа, в момент смерти человека похищающие его душу. Сторожит подземный мир трехглавый свирепый пес Цербер, на шее которого с шипением шевелятся змеи. Он впускает сюда всех и не выпускает никого.