Чай пили молча, как бы соблюдая некий ритуал, затем Ян начал читать:
На закат мне - багряное небо,
Где он, тот, кто мне выделил ссуду?
Я на небе ни разу не был,
Эта нить бесконечной скуки,
Бесполезной, пустой жизни пена,
Только кровь все течет в венах.
Поклоняюсь иному уж свету,
Опустела давно уж. Наверно,
В моих легких сплошная каверна,
Только кровь все течет в венах.
Липнет страх, холоднее морга,
Воцарился в пустых, мертвых стенах,
Только кровь все течет в венах.
Нету слов, и писать тоже нечем,
Тишина, как в немых сценах,
Метастазы проникли в печень,
Только кровь все течет в венах.
Этот страх, он сидит где-то в генах,
Только кровь все течет в венах.
Все равно не найти в стоге сена,
Я, наверное, просто зомби,
Только громко стучит в венах.
И закончилась радость болью,
И давно опустела арена...
Что-то рвется и рвется на волю
И стучит, и стучит в венах.
- М-да. И как именуется сей шедевр? - с лёгкой заинтересованностью спросил хозяин.
- "Мой Франкенштейн".
- Ну что я могу сказать? Вы неплохо подметили состояние психического расстройства. Возможно, вам и самому не мешало бы обратиться к психиатру. - По тону было непонятно шутит Кауль или говорит серьёзно. - А вы что
скажете, молодой человек? - обратился он к Чену.
Тот пожал плечами.
- Я не особый ценитель поэзии... но по-моему, хорошее стихотворение.
- Ну вот, - с грустной улыбкой произнёс ван Коотен когда они с Ченом покинули обсерваторию. - Так вот почитаешь одному-двум слушателям - и уже появляется какой-то смысл в твоём существовании. Вы здесь недавно?
- Да, пошёл всего девятый месяц, - Чен вздохнул. - А иногда кажется, будто прошла целая вечность.
- Да, так бывает, - грустно покивал Ян. - И вам ещё через многое предстоит пройти.
- Я видел, чем кончают здесь некоторые, - Александрович покачал головой.
- Я уже говорил профессору... Мне страшно стать таким, как они.
- Да, я вас понимаю, - ван Коотен вздохнул. - Многие, чтобы не спятить окончательно, стараются выдумать себе какой-нибудь бзик - если не имели такого прежде. Так что, человеку увлечённому какой-то идеей ТАМ, здесь будет полегче, но есть и другие - они пытаются "заразиться" уже здесь - например, непримиримый атеист может вдруг "обратиться в истинную веру", иногда деструктивную, кстати... что и приводит к весьма печальным последствиям. Но вы знаете, я верю, что ситуация там, у нас дома, когда-нибудь изменится, и надеюсь, что это произойдёт при нашей жизни... - он помолчал. - Я очень надеюсь на это.
Чен кивнул, соглашаясь - психологические сдвиги здешних обитателей не были для него новостью: кое о каких закидонах ему рассказывали, а с несколькими ему довелось столкнуться лично (например, тот сомнительно смешной случай с любителем игры на сцене, когда "благодарные" зрители, которых он уже достал, встретили его однажды в лучших традициях древних театралов - тухлыми яйцами и гнилыми помидорами).
Он и сам, ещё на воле начитавшись всякой запрещёнки, занялся здесь графоманией. Правда, было это довольно однообразно: дальше "Протомившись большую часть своей жизни в мрачном сыром каземате...", или "Тёмной, дождливой ночью две похожие на тени фигуры..." дело пока не шло... Но вероятно происшествие с Раянди и разговор "в клубе" как-то повлияли на подсознание Чена, так он той же "ночью" увидел сон, в котором очень убедительно была разыграна невероятная история... Проснувшись, он тут же, по горячим следам бросился её записывать, выведя название: "ПАРТИЯ"...
Его разбудило настойчивое гудение интеркома. Рытхэу посмотрел на часы: оказалось, что проспал он почти семь часов, но не смотря на это чувствовал он себя неважно.
- Я слушаю.
- Соломон Кириллович, поднимитесь, пожалуйста, в пилотажную.
Капитан отметил что дежурный пилот несколько взволнован.
Через пять минут он уже входил в рубку.
- Ну что у вас тут случилось?
Дежурный молча указал на панорамный виом <объёмный экран (фант.)> в глубине которого плавал туманно - белый шар.
- Кислородный мир, шеф.
- Буди наших умников, - сказал капитан и зевнул. - Пусть порадуются.
Этот геоид <планета круглой формы> вращался вокруг спокойной зеленой звезды системе из шести планет и одного пояса астероидов вторым от светила.
- Теперь придётся пересмотреть кое-какие теории, - говорил один из планетологов, - ведь до сих пор этот район считался бесперспективным!
По инструкции, в случае открытия подобной планеты положено исследовать всю систему для выяснения ее безопасности для будущих колонистов - поэтому сразу после работ на второй корабль взял курс на первую планету системы.
Дистанционное зондирование выявило некоторые аномалии в гравитационном и магнитном полях, которыми заинтересовались ученые. Корабль опустился невдалеке от горной цепи, названной Алмазными скалами, - колоссальными кристаллами углерода с жаростойким покрытием, которые очень заинтересовали физика.
- Определенно искусственного происхождения, - проговорил он, разглядывая показания анализатора. - Жаростойкая пленка, покрывающая углерод - для природного образования это был бы нонсенс, а без нее кристаллы сразу бы расплавились, не успев подняться на поверхность.
Ученые радовались, как дети, напав на такое скопище тайн и загадок, лишь капитан был мрачен: за двадцать лет, проведенных в космосе, у него развилось особое чутье на опасные ситуации, не раз выручавшее тех, кто летал в его экипаже. Вот и на этот раз он почувствовал опасную непростоту этой планеты.
- Слишком много тайн, - ворчал он, щуря свои раскосые глаза так, что они превращались в щелочки. - Слишком...
А вскоре пропал физик - просто вышел из корабля со своей аппаратурой и растворился возле скал; замолчали сразу оба маяка - скафандра и установки с аппаратурой, а также биодатчики, непрерывно сообщающие о состоянии организма.
Поиск оказался безрезультатным. Затем исчез врач - уже из корабля, из своей каюты. Капитан объявил тревогу первой степени и приказал готовиться к старту, предварительно передав сообщение на базу. Он решил вывести корабль на стационарную орбиту, надеясь, что там его не достанут, и дожидаться помощи, исследуя планету дистанционно. Покидать систему он не собирался ни при каких обстоятельствах - своих людей бросать - последнее дело.
Но все сразу пошло наперекосяк - по бледным лицам связиста и бортинженера капитан понял: все, приехали.
- Докладывайте, - мрачно проговорил он.
- Со спутником нет связи.
- Двигатели вышли из строя.
Рытхэу сжал зубы.
- Та-ак. Не успели.
Тут вклинился психолог, выглядевший достаточно необычно - на голове у него красовалась какая-то проволочная сетка:
- Капитан, будьте добры, зайдите ко мне в лабораторию, - голос его звучал глухо, как из бочки.
Психолог запер дверь и включил экранировку.
- Наденьте это, - он подал капитану точно такую же сетку. - Это генератор "белого шума". - Хоть какая-то гарантия, что нас не подслушают.
-Кто?
Психолог молча указал на сетку. Капитан повертел её в руках - ничего особенного: металл с припаянной сбоку несложной схемкой, - но все-таки надел.
Психолог потер подбородок.
- Вам не кажется, что все, что происходит здесь с момента первого исчезновения - это проявление вполне осознанной воли?
Капитан отрицательно покачал головой.
- Не задумывался над этим, - его голос тоже стал глухим - следствие работы генератора.
- Тем не менее, если проанализировать всё случившееся, можно уловить определенную логику во всем этом. Думаю, пора задействовать "Искатель Разума".
Рытхэу размышлял минут пять, переваривая услышанное. Наконец, решив, что и это предложение будет ничем не хуже любого другого, и проверить его было бы не вредно, сказал:
- Можно попробовать.
- Прошу вас пока не снимать генератор - кто знает, что здесь такое... К сожалению, у меня их только два, но если вы дадите кого-нибудь в помощь, дело пойдёт быстрее.
"Искатель Разума" - довольно сложный и дорогостоящий прибор, который, тем не менее, устанавливали на каждом корабле-разведчике или научно- исследовательском судне (им обычно доставались старые модели). Прибор улавливал колебания, излучаемые любым типом (так утверждали конструкторы) разума.
- Старье! - сердито морщился работающий с ним техник. - Он ничего не покажет, даже если что-то и есть, - это ж как пить дать!
- Ладно-ладно, - успокаивающе проговорил капитан, хотя сам тоже был настроен весьма скептически - прибор впервые использовался для серьезной работы - раньше его включали только на испытаниях. - Авось не подведет.
- Ага, на "авось" вся и надежда, - ворчал техник.
Показания прибора ошеломили всех: на планете присутствовал разум, но... неживой, что ли?
Капитан собирался очень тщательно: надел скафандр, проверил запас дыхательной смеси, проверил заряд в бластере и пристегнул кобуру к поясу усмехнулся: вряд ли ему понадобится это оружие в предстоящем поединке, однако правило всех космонавтов - на незнакомой планете безоружным - никуда - уже стало для него чем-то вроде рефлекса. Надел перчатки, затем шлем, защелкнул фиксаторы. Простые действия успокаивали. Минуя камеру биозащиты, подошел к главному шлюзу, приложил ладонь к контрольной пластине.
Идти по каменистой почве было легко, легкая дымка каменных испарений не мешала обзору, так что до скал он добрался довольно быстро. Остановился, с интересом разглядывая это рукотворное чудо. И вдруг...
В какой-то неуловимый миг все изменилось: вместо голой безвоздушной пустыни он оказался в уютной комнате с горящим камином, сидящим в кожаном кресле, в своем ужасно нелепом здесь скафандре. Напротив, в точно таком же кресле, сидел некто в черном смокинге.
- Долгонько же мне пришлось Вас ждать, Соломон Кириллович.
Рытхэу еще не оправился от обалдения, вызванного неожиданным перемещением.
- Да вы снимите шлем - здесь вполне земная атмосфера.
Капитан с сомнением приподнял забрало и понюхал; затем, открыв лицо,
вдохнул воздух помещения полной грудью. В этом воздухе смешались ароматы пойменного луга и свежескошенного сена, запах леса после грозы и много-много других запахов - короче, букет получился просто чудесный, от него в теле ощущалась небывалая легкость.
- Ну как? - улыбнувшись, спросил незнакомец.
"Кто же он такой?" - подумал капитан, а вслух сказал:
-Потрясающе! - и это было правдой.
Незнакомец покивал.
-В принципе, все это не более чем иллюзия, но иллюзия достаточно убедительная для ваших органов чувств. Только не спрашивайте, как это делается - все равно не поймете. Лучше взгляните сюда, - прямо в воздухе появилось объемное изображение комнаты, в которой находились тела троих космолетчиков, укутанных в силовые поля. - Так что вам, как и вашим товарищам, ничто не угрожает.
- А кто поручится, что это не очередная иллюзия? - несколько резко спросил капитан.
- Ну-у, Соломон Кириллович, здесь вам придется поверить мне на слово. Выпейте вот, - хозяин протянул Рытхэу высокий бокал с темной жидкостью. - Мои создатели считали этот сорт вина одним из лучших. Расслабьтесь.
Капитан все-таки снял шлем, оставив на голове только сеточку генератора
"белого шума".
- Простите, как мне вас называть?
- Ах, да. Имя... Мм... Называйте меня Робертом. Вполне подходяще. Сейчас я вам расскажу одну удивительную историю... - Он отпил глоток вина, улыбнулся. - Давно не имел слушателя... Итак, давным-давно существовала во Вселенной одна весьма башковитая раса. Неважно, как выглядели её представители, но они ставили громадное количество экспериментов везде, куда могли дотянуться - чаще всего во имя так называемой "чистой науки". Результаты некоторых экспериментов бывали весьма плачевны - и для Галактики, и для самих экспериментаторов - от случайностей ведь никто не застрахован, будь ты хоть трижды мудрец...
Рытхэу слушал рассказ, и поражался, как быстро этот некто смог освоить все тонкости геялогоса.
- ...И вот, - продолжал он, - в результате, или для одного из этих экспериментов появился я - кибернетический супермозг, саморазвивающийся, самообучающийся, и прочая и прочая...
Сказать, что Рытхэу сильно удивился, было большим преувеличением: в космосе можно встретить и более удивительные вещи. Удивился - конечно, да, но не так, чтобы уж очень.
- Сколько же вам веков? Или тысячелетий?
- Да я уже и со счета сбился. - "Роберт" махнул рукой, показывая, что это его не волнует. - Так вот, после исчезновения в дебрях времени моих создателей и хозяев, я был предоставлен сам себе. Сначала увлекся познанием окружающего мира и самосовершенствованием, но затем мною овладела скука - так бывает, знаете ли, особенно с течением времени, когда у тебя впереди вечность... Я ведь практически бессмертен. Поэтому сейчас я в основном занимаюсь поиском развлечений для себя.
"Вот и добрались до сути, - устало подумал Рытхэу, потягивая действительно превосходное вино. - Скучающий компьютер-гедонист ищет развлечения. И это итог развития великой цивилизации? Брр..."
- Я предлагаю вам сыграть в ваши шахматы. Я уже освоил правила этой игры - из мозга ваших людей, как и все остальное... Успокойтесь, это не причинило им вреда, они в полном порядке. А чтобы было интересней - на кон ставится корабль со всем его экипажем.
"Да-а, губа не дура".
- Я так понимаю, что отказываться бесполезно?
- Вы правильно понимаете, - поклонился кибернетический гигант мысли. - Да вы не бойтесь - если вы неважно играете, так я тоже не чемпион - играю-то ведь впервые. Так что прошу... - он широким жестом указал на шахматный столик с резными фигурами, который появился между ними.
"Ну и как будем выкручиваться?" И вслух:
- У нас обычно на ставки играют в карты: в преферанс, очко...
- Ну мы же с вами в некотором роде интеллигенты, - "Роберт" поправил бабочку. - Кстати, можете снять эту дурацкую сетку - не буду я читать ваши мысли - игра стала бы не интересной.
- Хорошо, я ставлю на кон корабль, а что в таком случае ставите вы? -
Рытхэу проигнорировал последние слова противника.
- Неужели непонятно? - "Роберт" удивленно приподнял брови. - Если выигрываете вы - я вас отпускаю - и все.
- Ну-у, от этого мне никакой выгоды не будет. Мне так играть не интересно, - он решил пойти ва-банк, прекрасно понимая, что это может кончиться весьма плачевно, но, будучи человеком рисковым (в разумных пределах, конечно), он часто добивался того, чего хотел. Некоторые считали это чистой воды везением, но за этим скрывалось умение предугадывать ситуацию и точный расчет где-то на уровне подсознания (что специалистами и отрицалось).
- Вы что, отказываетесь? - холодно поинтересовался "Роберт".
- Просто считаю, что толика азарта с вашей стороны сделает игру намного
интересней, - капитан, не знакомый с психологией этого электронного монстра, подумал о возможности - если есть хотя бы незначительные совпадения с психологией землян - того, что вошедший в азарт его соперник может кое-чего и не заметить - грех было бы упускать такую возможность, сколь бы слабой она ни была.
Противник задумался.
- Хм, что же мне поставить? Пожалуй... да, пожалуй, я поставлю секрет мгновенной транспортации материи - любого объема в любую точку Вселенной, - он улыбнулся несколько зловеще. - Посмотрим, куда вас это заведет.
Рытхэу потер руки.
- Великолепно! Надеюсь, партия будет единственной?
- Да, - кивнул тот.
- Ну что ж, начнем. Кто играет белыми? - "Я, конечно, не Чжан Лунь, и, тем более, не Самсонов, но кое-что умею", - подумал он, трогая фигуры. Он был неплохим игроком - в долгих рейсах шахматы часто спасали от скуки и психологического дискомфорта, и в таких турнирах капитан становился победителем довольно часто.
Ему достались черные. Разыгрывая "Сицилианскую защиту", он подумал о том, как бы побыстрее избавиться от этого супера - все-таки можно ведь и
проиграть, а кроме того, хоть и был уговор на одну партию - вдруг этот монстр передумает и начнет требовать продолжения? Двигая фигуры он размышлял, какой выключатель встроен в это чудо техники его создателями (в том, что такой имеется, он не сомневался - в любом созданном разумными существами аппарате всегда должен быть выключатель, - это одно из немногих универсальных правил, единое для всех разумных рас Галактики "по крайней мере, до сих пор исключений из него не было", - подумал он). Перебирая варианты, он отметил, что многие параметры не ясны; м-да, жаль, здесь не подходит способ О.Бендера - тот, которым он воспользовался в Васюках".
Полностью сосредоточившись на игре, Рытхэу заметил пару незначительных промахов соперника. "Не суетись, - сказал он себе, - он правду сказал - на мастера явно не тянет. Все-таки первый раз есть первый раз - хоть какой ты весь из себя супер мозг. Дилетант - он дилетант и есть".
"Роберт", видно, решил, что победа близка, и с улыбкой потер руки.
"Что-то сильно он вжился в роль - прямо по Станиславскому, - отстранённо подумал капитан. - Что бы это значило?"
Игра продолжалась, и он вдруг понял, что этот электронный монстр исподволь пытается давить на него. "Ну, это тебе даром не пройдет", - решил капитан и объявил шах. Уходя, "Роберт" подставил под бой слона, и не заметил, как его загнали в угол.
- Мат! - чересчур громко воскликнул Рытхэу...
Великая вещь случай - то ли от его мысленного импульса, то ли от определенного сокращения мышц, то ли ещё от чего, - но что-то где-то с чем-то соединилось и пошла программа, выключающая компьютер (отсекающая его от энергетических потоков, если сказать точнее).
... Очнувшись, он увидел ту самую комнату (скорее всего, это была комната управления - хотя точно об этом сказать было нельзя - слишком уже все тут было чужое), которую ему показывал вырубившийся мозг. Периферийные механизмы действовали исправно - у них была независимая система энергоснабжения.
- Вот так подарочек родной планете и деятелям науки, - присвистнул физик, разглядывая обстановку.
- Пошли отсюда, ребята, - врача начали одолевать нехорошие мысли, и он
торопился покинуть помещение.
- А я думаю: может не стоит сообщать дома о нашей находке? - задумчиво сказал капитан.
И опять Наблюдатель не понял ничего из увиденного им - слишком сильно отличалось их искусство от человеческого, та же проблема была и с психикой.
***
Подойдя к перекрёстку Чен, прежде чем повернуть, незаметно огляделся. Никого. Свернув в полуосвещённый туннель он прошёл ещё несколько десятков метров и в полной темноте принялся ощупывать стену перед собой; наконец, наткнувшись на выпуклость двери он толкнул её и переступил порог. Эту каморку, выбитую неизвестно кем и когда, обнаружил его приятель Уарис примерно за год до появления здесь самого Чена и решил её использовать для своих исследований; будучи неплохим скриптом <теоретиком (жарг.)> он к своему глубокому сожалению не мог довести до конца не один эксперимент. Чен же был прирождённым фиэксом (или "тыкарём", как их ещё иногда называли) и мог "гаечным ключом токомак схалтурить".
- Тут можно поговорить спокойно - "филёров" нет, я проверял, - говорил
Уарис, демонстрируя её.
- Ну и зачем тебе эти хоромы? - поинтересовался Чен, решив не наступать на больную мозоль, спрашивая о степени достоверности результатов проверки.
- Мне не нравится этот пансион, - в тон ему ответил приятель.
Чену он тоже не нравился, однако все его мысли о побеге натыкались на преодолимый барьер: "Фараон" следил за всем, что творилось в поселении, и если даже каким-то чудом удалось бы вывести из строя его датчики, то оставался ещё браслет...
- И как ты собираешься его покинуть? Этот квазиразумный полудурок следит за каждым нашим чихом - это даже ёлы <новички (жарг.)> знают.
Уарис ехидно улыбнулся:
- Заблуждение, мон шер, огромное заблуждение держать эту бедную машину за Саваофа. Кое-что она не видит - вот наш разговор, к примеру, кое-что оставляет без внимания. Всё предусмотреть невозможно физически, и я собираюсь этим воспользоваться. На то я и человек, чтобы преподносить сюрпризы.
- И какой это будет сюрприз?
- Невидимость.
- ?!.
- Да, ты не ослышался - именно невидимость. Слушай, это же вполне логично: раз цель наша состоит в том, чтобы машина утратила над нами контроль, а сделать так, чтобы она ослепла мы не можем, то вполне логично сделать объект наблюдения невидимым.
- Каким же это образом?
- Можно назвать это устройство поляризатором. Все пещерно просто - ты входишь в камеру - я присмотрел для этого вот эту самую древнюю подсобочку, тут даже "глазков" нет, - в одежде, а выходишь совершенно прозрачным... Устройство поляризует электроны в твоем теле так, что они начинают пропускать свет...
- И что, без последствий?
- Не совсем, - усмехнулся Уарис, - кожа зудит зверски. Но искусство требует жертв... В общем, это такой квантовый резонатор-поляризатор. Если хочешь, я напишу формулы...
- Не надо формул. Такой вопрос - что делать с инфракрасными датчиками?
- А что делать? Входишь в камеру в теплоизолирующем костюме - благо у каждого есть под скафандр...
- Слушай, а ты ничего не забыл, а?
- Да вроде нет...
- Тогда как насчёт этой штуки? - Чен показал на браслет, тускло-серой лентой охватывающий левое запястье.
- А, это... Это, кстати, тоже одно из заблуждений: мошки под микроскопом, и всё такое... Расслабься, я же сказал, он нас не видит. Прямой канал имеют только ремонтники, и только во время работы на корабле. В своё время мы его отключим.
- Заманчиво... Однако появляется куча дополнительных проблем: ну, допустим, мы, преодолев все трудности, всё-таки пробрались на корабль и вернулись в Систему - а дальше? Денег у нас нет, документов - тоже. Угроза шмона там тоже вполне реальна.
- Об этом мы подумаем когда выберемся отсюда, и кроме того, почему ты рассматриваешь это как единственную возможность? Надо мыслить шире.
- А куда мы ещё можем податься? В Рудничные Миры?
- Имеются варианты, - уклончиво сказал он. - Пока рано об этом говорить. Главное для нас - уверенность, потеряешь её - и всё пропало.
Потом Чен долго размышлял над словами друга пытаясь разглядеть эти варианты, но ничего более-менее конкретного так и не надумал (вообще, хоть и попал он сюда по причине своего так называемого "диссиденства", был он ни более диссом чем любой другой мозгач <учёный (жарг.)>, и хоть почитывал разных запрещенцев вроде Шопенгауэра, Рериха или Сахарова, чьи труды непонятно как уцелели и циркулировали в народе, всё-таки слишком сумасшедшие идеи - и философии, и физики - были как бы за чертой его понимания).
Работая над схемой Чен тихо мурлыкал песенку о розовых горах и сказочных странах даже не замечая этого. В этой каморке было одно из немногих мест, где он мог отдохнуть душой - Местом Свободы От Оков (именно так, с большой буквы и с пафосом).
Вдруг он прекратил работу и замолчал.
- Так, - сказал он через минуту и выругался. Настроение, ещё недавно радостное, стремительно летело вниз - и было отчего: сейчас ему требовалась одна важная деталь, но её не было. "Значит, он не смог её раздобыть", - подумал Чен. Ещё при первом контакте они договорились встречаться здесь как можно реже, и теперь он размышлял нужна или нет ещё одна встреча - статистически вероятность разоблачения возрастала, и возможно лучше бы было просто подождать.... (Друзья не были профессиональными революционерами, поэтому такая банальная мысль, как обговорить подходящие знаки на такой случай, даже не пришла им в головы несмотря на всю их гениальность.) Всёж-таки решился оставить в условленном месте, откуда тот не бросался в глаза случайному человеку (вдруг кого занесёт нелёгкая - всё ведь предусмотреть невозможно!) знак "нужно поговорить".
- Нет у меня сейчас наличности, - вздохнул Уарис. - Так что придётся подождать. - Он уставился в стену задумчивым взглядом. - Имеется один план... Я собираюсь её выиграть.
- А проиграться не боишься?
- Если не зарываться, то это достаточно верный способ пополнения бюджета. Успокойся, теория игр на моей стороне.
***
Свой досуг люди посвящали всевозможным азартным играм: карты, кости, домино, лото и даже шахматы, шашки, нарды и го собирали множество игроков, а ещё больше - болельщиков. И вот какая странность обнаружилась здесь: те, кто на и воле десятой дорогой обходили игорные заведения, вдруг становились не просто игроками, а игроманами. Разумеется, ни один из профессиональных психологов так и не пожаловал сюда, дабы исследовать сей удивительный феномен. Однако Уарисом порок этот ещё не успел завладеть - никакого азарта в предвкушении "дела" он не чувствовал, и готовился к нему так, как будто это был рядовой эксперимент в его лаборатории - с трезвой головой и ясным пониманием цели. Порывшись минут десять в шкафу он вынырнул оттуда со свитером и рубашкой, и положив их на койку захлопнул дверцы. Не хватало только брюк... быть - то они были, однако старые, вытертые почти до блеска и с пузырящимися коленями (своей одежде он никогда не уделял много внимания - не голый - ну и ладно, есть дела поважнее), однако идти в них в казино он не считал возможным - всё-таки публичное место. Купить новые? Накладно выйдет - он же не собирается становиться завсегдатаем. "Придётся брать в прокате", - решил он.
В игорном зале веселье било ключом; ни звукоизолирующих перегородок, ни правил соблюдения тишины здесь, естественно, не было, и посетители могли выразить своё мнение не отходя от кассы. Особое оживление наблюдалось у "беговой дорожки" для тараканов. Крупные искусственно выведенные насекомые с разноцветными надкрыльями во время "забегов" привлекали всеобщее внимание, делались ставки на товары из лавки, на предметы личного творчества. Соревнования сопровождались оглушительным хохотом и подбадривающими криками: "Гони, гони, милый! Выдай свой рекорд", "Престо, престо, Бенуччи! Врежь им как следует!". Сделав пару кругов по залу, останавливаясь у столов и автоматов, - для конспирации и из любопытства, - физик исподволь наблюдал за игроками - все они были поглощены процессом и на окружающее внимания не обращали. Наконец он прошёл в угол, где за десятком столов люди неторопливо шлёпали прямоугольниками раскрашенного пластика.
***
Лада собрала со стола грязную посуду и отправила её в благодарно заурчавший утилизатор, затем присела на табурет; у её ног деловито суетился киб - уборщик, но женщина, похоже, совсем не замечала его. Странный сон ей, однако, приснился этой ночью: уходящая в бесконечность плоскость подсвеченная тёплым янтарным сиянием под ногами и перекрещивающиеся линии уходящие вверх - все разного цвета и насыщенности, но приятные для глаз; и голос... бестелесный, он возник в её мозгу.
"Почему?" - спросил он.
"Что "почему"?" - не поняла она.
"Почему вы ведёте себя так непонятно?"
Она не поняла, о чём он, собственно, спрашивает. Тогда Голос попытался объяснить (не словами, а образами, показывая ей как бы картинки из жизни колонии и сопровождая его волной недоумения).
"Для того, чтобы понять людей, надо самому быть человеком" - наконец ответила она.
***
Некоторое время Наблюдатель анализировал высказанную женщиной мысль, обкатывая и шлифуя её как вода кусочек смолы превращая его в янтарь. Наконец было установлено, что высказывание имеет смысл, и он приступил к составлению плана и обдумыванию возможных вариантов развития событий.
Первая проблема состояла в том, что раса к которой принадлежал наблюдатель была бестелесна (в человеческом понимании этого слова) - свои материальные тела (также в обывательском смысле) они оставили так давно, что уже крепко забыли об этом, и для него это было всё равно... приблизительная аналогия - поместить современного бухгалтера Иван Иваныча на дерево рядом с шимпанзе - следовательно, ему нужно было создать себе тело и ВОПЛОТИТЬСЯ в него; сам по себе синтез оболочки был для него не сложнее щелчка, а вот затем... как поведёт себя новая система можно только гадать. Вторая, не менее острая проблема - абсолютное непонимание этого социума, а значит - полная невозможность маскировки. Третье - и вообще-то неглавное - нейтрализация "Фараона" (это решалось достаточно просто: подсунуть машине ложную и информацию о его прибытии с последним этапом).
Продумав все детали насколько это вообще было возможно, Наблюдатель приступил к его осуществлению: тело возникло в одном из технических тоннелей, подальше от людских глаз...
...Сначала не было ничего. Затем постепенно он начал ощущать какую-то пульсацию слева, почувствовал как что-то жидкое, что наполняет его течёт подчиняясь этим пульсациям... откуда-то пришли слова: "сердце", "кровь", "кровеносные сосуды". Пришло понятие "организм": печень, почки, лёгкие, сделавшие первый судорожный вдох. Горло исторгло громкий вопль - тело само догадалось, что надо делать. Он спиной почувствовал холод камня и поднялся; по всему телу пробежали мурашки. Оценивающе оглядев себя, Наб... простите, Адам Солтер увидел, что рогов, хвоста, лишних конечностей или пальцев нет, шерсти или чешуи также наблюдается, ощупал голову - вроде бы всё на месте и не выпирает, следовательно, обликом в достаточной степени похож на местного.
Он ещё постоял пару минут привыкая к своему телу, затем направился в сторону того помещения, в котором ему предстояло теперь обитать, и хоть шагал он неспешно, неразработанные мускулы ныли как после хорошей пробежки. Запершись наконец в своей келье Адам без сил рухнул на кровать и забылся тяжёлым сном. Разбудил его желудок, недовольным бурчанием напоминавший, что раз уж ты, голубчик, стал человеком, то и делай всё, что людям положено - в данном конкретном случае пришла пора заняться моим кормлением; волевым усилием подавив это несанкционированное выступление и помянув при этом крепким выражением недостатки конструкции, которые "простой процесс потребления энергии усложняют неимоверно", новоиспечённый представитель вида Homo sapiens прошёл в ванную, где долго и с удовольствием плескался и полоскал пересохший рот. Вновь оглядев себя (на этот раз более придирчиво и с помощью зеркала), он нашёл, что выглядит вполне приемлемо - мужчиной в полном расцвете сил; "надо будет обследоваться на томографе, - мелькнула мысль. - И генный анализ тоже не помешает". Теперь следовало подумать о выборе подходящей профессии - Адам знал, что в человеческом обществе она является одним из важнейших элементов системы социальных отношений; сидя за терминалом он с невозможной для обычного человека скоростью просматривал статьи энциклопедии посвящённые различным профессиям, наконец остановился на статье "Психология", и прочитав её вызвал дополнительные сведения. Эта профессия ему подходила, так как позволяла много общаться с разными людьми и под благовидным предлогом задавать идиотские вопросы. Занятый такими важными делами он совершенно забыл о времени (несмотря на достаточно совершенный организм, восприятие этого измерения у его личности и тела были разными, а как следует настроиться на него Адам ещё не успел), и когда оно напомнило о себе неприятными ощущениями в организме, он понял, что хошь - не хошь, а питаться-то надо. В столовую он, однако, не пошёл - не был готов к встрече с объектами исследования лицом к лицу, поэтому заказал доставку, и ожидая её решил покопаться в местной сети; тут он уяснил одну неприятную для себя вещь: разработанная им легенда лопнет как мыльный пузырь при первом же контакте с населением - будет общее удивление откуда такой взялся в их изоляте, а граждане из последнего этапа вряд ли признают в нём "соседа по гибернатору"... внушать же ложные воспоминания толпе - занятие трудное и опасное... да и вряд ли он это потянет, если на то пошло... "Да, - подумал Адам, - не успел внедриться, а уже проблемы возникают, так твою и раз так". Открытие это сильно подпортило его настроение, так что подоспевшая трапеза утратила для него всякую привлекательность. "Что делать-то, а? - раздумывал Адам. - Пожалуй... Да, пожалуй нужно будет встречаться с ними поодиночке и внушать им, что они меня "знают", мы уже "встречались". Это, кажется, единственный возможный вариант. - Его взгляд упёрся в тарелку, но её он не видел. - Нужно прошерстить списки последнего этапа, найти своих "друзей"? Ещё что-то? Ладно, в процессе разберёмся". Он поднялся, но болезненно ойкнув, тут же опустился обратно на стул - "Нет, так нельзя - нужно тренировать тело, а то и до работы не доковыляешь...".
Вся секретная информация здесь хранилась исключительно в машинных кодах "Только для служебного пользования" - но для него все это было открытой книгой, и списки этапированных он получил без труда вместе с личными делами; читать их оказалось чрезвычайно интересно, и он многое узнал о том обществе, из которого были изгнаны эти люди. Затем он взялся за дела старожилов. Вечером, в Час Поклонения, Адам, как и всё население колонии, смотрел в голокран, а затем повторил речь Любимого Руководителя с его артикуляцией и интонациями (память он себе обеспечил фотографическую), проанализировав же её, увидел, что весь смысл полуторачасового выступления сводится к одной-единственной фразе: "Мы строили - строили, и наконец построили" (что именно - судя по всему являлось государственной тайной); затем, продолжая тренировку голосовых связок ещё минут десять - пятнадцать издавал разнообразные звуки, пройдясь таким образом, по всему доступному диапазону.
Грандиозным планам Солтера по внедрению в сознание масс своего "прошлого" суждено было накрыться через несколько суток (что сильно его озадачило) - как раз в это время подошёл черёд одного из Великих Праздников, когда даже последним из ничтожных делаются послабления: выходной и некое подобие Торжественного Банкета. В такой день на вахте остаются только дежурные, все же остальные полиномы <неизвестно, кто и когда обозвал политзэков этим термином, однако вряд ли деятель сей был знаком с тем разделом математики откуда его позаимствовал.>, а пищевые автоматы готовят праздничные блюда и запрещённое в прочие дни вино. Стол был накрыт в самом большом зале, и всё свободное население собралось здесь; люди вроде бы были радостно возбуждены, однако чувствовалась в них какая-то нарочитость, неестественность... Снова выступал Руководитель, поздравив всех с праздником и пожелав дальнейших успехов... - короче, очередная речь с минимумом смысла и максимумом пафоса. Адам заметил, что многие бросают на него удивлённые взгляды - откуда, мол, он здесь взялся? - и тихо переговариваются; от такого внимания к своей персоне он наверняка бы запаниковал - если бы был нормальным человеком, и знал, что это такое. Однако и ему стало как-то неуютно. "Нужно что-то предпринять", - подумал он и стал высматривать тех, кто летел на последнем транспорте - своих так называемых "попутчиков". Для начала он выделил троих, которых записал себе в "приятели", и подойдя к каждому, в непринуждённом разговоре скорректировал их воспоминания (не такая уж трудная задача даже и для человека с особыми способностями: много слов и чуточку гипноза - и клиент ваш).
На двери своего кабинета он повесил табличку: "Дипломированный психолог оказывает помощь всем желающим. Оплата по договору". Подбор аппаратуры оставлял желать лучшего, однако кое-что здесь всё-таки имелось: покрытый пылью гипноизлучатель с не очень удобным креслом размещался в углу, на столе покоился сразу же осветившийся как только Адам коснулся кнопки включения шар психомодели, даже шлем ментоскопа имелся в наличие, вместе со всем, что к нему полагалось. Первым его пациентом оказался гражданин Раянди - неудачливый беглец, подлеченный телесно заботами доктора Хуристиати.
- На что жалуетесь? - как можно боле сердечней поинтересовался он.
- Трава зелёная, - сказал пациент, помолчал и добавил: - Небо голубое. Нет. Камень давит.
Адам снял его ментограмму и загнал её в модель; как он и предполагал, у парня было всего-навсего небольшое нервное расстройство - можно было обойтись одной гипнотерапией. В этот день он был у Адама первым и единственным пациентом, и приём прошёл без накладок. Затем к нему заглянула соседка:
- Коллега, вам нужно сделать генный анализ и томограмму.