Козлов Михаил : другие произведения.

Лжец

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   Лжец.
  
   Глава 1.
   - Кузякин, ты бы врал поменьше! - в сердцах воскликнула Лена, бросив мокрую тряпку в раковину и вытерев руки вафельным полотенцем висевшем на приклеенном к холодильнику крючке.
   Она повернулась к мужу, и в Алексея уперлись два злых зеленых глаза. Последнее время в отношениях с женой произошел резкий перелом. Она вечно была чем-то недовольна. Сказывались семь совместно прожитых лет. Говорят, что на восьмой год брака наступает переломный период, и часто семьи распадаются именно в это время.
   Вообще-то, Алексеем, Кузякина не называл никто. Его партнер Мишка Жуков обращался к нему по отчеству: Леонидыч, немного растягивая букву "и". Сотрудники уважительно выговаривали полностью: Алексей Леонидович. Старые школьные приятели непочтительно сокращали фамилию. Мать и отец нежно величали сынком, жена использовала фамилию, меняя в зависимости от настроения интонацию.
   На сей раз, интонация была раздраженной, с оттенком презрительности. Да, он и сам понимал, что придумка так себе: никто не возвращается после встречи с "важным клиентом" пьяным в зюзю, с руками испачканными мелом и бутылкой пива на утренний опохмел в полиэтиленовом пакете.
   Единственным оправданием его сегодняшнему провалу мог служить только стаж жены в разгадывании его постоянных приколов и утреннее помрачение рассудка. Правда до худших подозрений у жены дело не дошло: она хоть и ревнива, но флирт за снукером представить себе не могла. А то, что ее благоверный провел весь вечер и часть ночи за бильярдом с приятелями, было слишком очевидно.
   В мозгу у Кузякина тут же отложилась заметка на будущее. Если вдруг ему на самом деле придется возвращаться поздно ночью в супружескую постель от любовницы, достаточно лишь испачкать руки мелом, и, вуаля, дело сделано - подозрения отведены!
   Не то чтобы Кузякин собирался в ближайшее время изменить своей драгоценной и по-своему горячо любимой супруге, но гипотетически - чем черт не шутит?
   - Ну, да, после встречи спустились в зал. Хотел часок шары покатать, - он виновато развел руками.
   Хотя на самом деле развести руками на кухне с метражом четыре семьдесят пять как следует не удалось. Мало того, что размер подкачал, так еще в ней столпились целых два человека. Если же учесть холодильник, стиральную машину, газовую плиту, посудомой и раковину становится понятным, что такого незначительно размаха рук для извинений явно не достаточно.
   - Ты обо мне-то подумал? - зачем-то спросила жена, в слабой надежде увеличить его вину на несколько размеров.
   - А как же, тюпочка, я все время о тебе думаю! - он наклонился к ней с поцелуем, но был отвергнут с негодованием.
   - Не называй меня так! - взвилась жена. - Сто раз тебе говорила, что ненавижу, когда ты меня так называешь!
   - А что? Я же любя. Очень даже нежное прозвище.
   - Дурацкое. Что-то среднее между тапочками и хлюпиком. А мне не нравится не то и не другое, - Лена грозно посмотрела на мужа, ожидая сопротивления.
   Но у Кузякина не было возражений. Он и так был доволен тем, что ловко перевел разговор на другую тему. Если по его десятибалльной шкале разговор на тему пьянства и опоздания тянул баллов на шесть-семь, то обсуждение невинного прозвища - максимум на пару.
   - Что у нас на завтрак?
   Лена любила кормить мужа. В самом начале их отношений именно этот плюс перевесил все ее минусы. А минусы были - жесткий характер, неуступчивость и нежелание идти на компромиссы.
   Сам Кузякин обожал компромиссы. Начиная переговоры, или даже обычный разговор, он старался заранее предусмотреть для своего собеседника пути отступления к приемлемым для него, Кузякина, позициям. А свойство жены высказывать напрямую свои требования и условия, непреклонность в отстаивании своих интересов вызывали в нем желание схватиться за голову. Не раз он говорил ей: "предложи несколько вариантов! Но так, чтобы тот вариант, который устраивает тебя, был самым приемлемым для твоего собеседника", но нет, ей это недоступно.
   Зато поварское искусство жены было на высоте. А Кузякин любил вкусно поесть. Его прадедушка был кореец и Кузякин, собравший в своих жилах кровь многочисленных национальностей, оправдывал этой осьмушкой свое пристрастие ко всему острому и перченому, соленому и вяленому и даже сладкому.
   Жена, узнав про его корейские корни, научилась готовить блюда национальной кухни. И надо сказать: язык под соевым соусом в ее исполнении просто великолепен! С кунжутными семечками и мелко настриженным луком, с тонким ароматом чудесного соевого соуса, который покупался специально в маленьком корейском магазинчике. Лучшей закуски под русскую водку просто не найти!
   Но сегодня Кузякину счистили в тарелку немного подгоревшей яичницы с помидорами без сыра. По десятибалльной шкале Кузякина это не тянуло даже на троечку. Но вынужденный скрывать свои истинные чувства он принял наложенную епитимью с истинным смирением раскаявшегося грешника.
   Лена, видимо, была довольна его молчанием, поэтому не ушла из кухоньки собираться на работу, а села рядом и удовлетворенно смотрела, как он стоически переносит невзгоды, обрушившиеся на него за вчерашнюю провинность.
   - Сегодня поздно будешь? - сменив гнев на милость, жена добавила в жесткую горбушку тона несколько капель масла.
   Здесь следовало отвечать с особой осторожностью. Резко забросив в рот очередную порцию яичницы, Кузякин получил несколько секунд на раздумья. Скажи он - поздно, и утро может быть окончательно испорченным. Скажи - рано, и соври - испорченным может стать вечер. Из этих двух вариантов Кузякин предпочел третий:
   - Сегодня в пять суд, - прожевав, ответил он.
   Это был беспроигрышный ход. Во-первых, суд - важнейшая часть работы каждого юриста. По крайней мере, так думают все не юристы. А во-вторых, суд может начаться позже, может затянуться сколь угодно долго. И, в-третьих, проверить его слова жена не сможет. Надо только не забыть сказать по это судебное заседание секретарше Людочке. Мишка поддержит без намеков: мужская солидарность в их коллективе на высшем, интуитивном уровне.
   Нахмурившись, Лена встала, плотно запахнула халатик (еще один аспект наказания), и стала собираться на работу. В отличие от мужа, работавшего в собственной фирме, ей приходилось раньше выходить из дома. Зато и приходила она всегда вовремя. Сослаться на занятость на работе она не могла, так как была бухгалтером в небольшой строительной конторе. Работала она вполсилы, только во время сдачи отчетов Лена изредка задерживалась допоздна.
   Алексей же мог позволить себе после ее ухода полчаса активного бездействия сидя перед телевизором, либо почитать утренние газеты за чашечкой ароматного капучино. Несмотря на свои кулинарные таланты, справиться с кофейным агрегатом Лена так и не смогла, и кофе в их семье варил только Кузякин.
   Это утомляло его, когда приходило много гостей и приходилось варить кофе для всех. Агрегат выдавал только две чашечки за раз, и Кузякин всерьез подумывал о покупке полностью автоматического монстра. Останавливало только одно - капучино, который варил глава семьи, славился среди соседей и близко живущих друзей, которые, зная его слабость к кофе, частенько заглядывали на огонек, расхваливая его искусство кофевара на все лады. Покупка автокапучинатора снизила бы его акции среди знакомых, чего он себе позволить не мог.
   Да, была у Кузякина такая ахиллесова пята: он не мог спокойно выносить и грамма забвения. Быть в центре событий, возбуждать интерес окружающих было призванием, без которого его существование значительно потеряло бы свою привлекательность.
   Для достижения этой цели он был готов пойти на все. Но основным его оружием в борьбе за собственную значимость была его фантазия. Знакомые частенько говаривали, что ему бы книжки писать, но не в этом видел свое предназначение сам Кузякин. Что книжки!? Бестселлеров на один день - пруд пруди. А в свою способность написать что-нибудь значимое он не верил. Он никогда не заносился и не переоценивал себя. Истинной наградой за его бушующее воображение были благодарные и восхищенные слушатели.
   Иной раз эти приколы, которыми он частенько баловал окружающих, доходили до абсурда. Однажды, после покупки стиральной машины с сушкой, он разговорился о ее достоинствах с сестрой жены, и, расписывая как здорово вынимать пеленки из машины уже сухими, вдруг не с того не сего сказал, что жалеет об отсутствии мантышницы, которую предлагали купить вместе со стиралкой.
   Когда заинтригованная простофиля захотела узнать о назначении сего устройства, Кузякин совершенно спокойно поведал о том, что к выводу пара, которым якобы сушится белье, можно присобачить замечательное устройство для приготовления различных кулинарных изделий на пару. В том числе можно было делать манты - такие татарские пельмени размером с кулак.
   Он уже почти забыл о состоявшемся разговоре, когда две недели спустя, позвонил тесть и спросил где можно купить этот замечательный прибор. Оказалось, что, приняв его слова за чистую монету, золовка растрезвонила о чудо-приборе среди всех своих знакомых, и многие заинтересовались. Кузякин долго извинялся за розыгрыш, оправдываясь тем, что не мог и представить, что его слова приняли на веру.
   А недавно Кузякин придумал, что видел ограбление инкассаторов, и Лена всю неделю донимала его своими просьбами ни в коем случае не давать показаний в милиции, и не влезать в это дело. Кузякин в шутку пытался убедить ее, что как добропорядочный гражданин обязан сообщить и так далее и тому подобное.
   Дело едва не дошло до слез, и тогда Кузякин сдался. Если вначале он хотел рассказать Лене о своей выдумке и вместе посмеяться, что она поверила, то после слез это было бы немного жестоко. Вспоминать о таких курьезах может и забавно, но пора выдвигаться на работу.
   Встав с дивана и закрыв томик Вудхауза, Алексей неторопливо собрал бумаги, причесался и прыснул на себя дорогим парфюмом из маленького флакона из-под лекарства от насморка. У замечательной туалетной воды, подаренной женой год назад и горделиво стоявшей на полочке над компьютером, вышла из строя система распыления, поэтому за полосатым "самцом" Жана Поля Готье пряталась маленькая бутылочка с более скромным дизайном.
  
   Глава 2.
   Как всегда Кузякин вышел на улицу с небольшим опозданием. Он никогда не появлялся на работе вовремя, если не назначал встречу с клиентом в начале дня. Уж на пятнадцать-двадцать минут опоздать сам бог велел. В этом с ним полностью был солидарен его компаньон Мишка Жуков, с которым они частенько сталкивались по утрам у двери офиса.
   Добираться до конторы Кузякин предпочитал на своих двоих. Стоянка, на которой обиталась его ласточка - недавно купленная "Ауди" А6, находилась как раз между его работой и домом, поэтому ему и в голову не приходило использовать ее для того, чтобы проехать оставшийся километр. К тому же, пешком можно пройтись напрямик, а на авто приходилось выписывать крюк. Утренний моцион тоже был не на последнем месте в этих доводах. Кузякин справедливо полагал, что слишком мало двигается и даже в том случае, если в середине дня он собирался ехать на встречу, утром машину не трогал.
   По дороге на работу молодой человек (а Кузякину совсем недавно исполнилось тридцать три) успевал обдумать план действий на день, придумать смешную небылицу для секретарши Людочки и полюбоваться на симпатичных студенток, опаздывающих на лекцию в близлежащем медицинском институте.
   Вот за что он действительно был благодарен богу, так за расположение своей квартиры. Преданный поклонник прекрасного, он мог бесплатно наслаждаться видом этих чудесных созданий в самом расцвете красоты и молодости каждое утро по дороге на работу.
   В офисе его ждал укоризненный взгляд Людочки. К слову сказать, это была удивительная секретарша. При всем своем зависимом от двух шефов положении она запросто умела управлять ими, дергая за невидимые ниточки так умело, что они порой и сами этого не замечали. Возможно, во всей фирме это был самый главный человек, ведь именно от нее зависело все: от мелочей до главного. Именно она решала, как будет стоять мебель в кабинетах, в каком порядке принимать клиентов, куда и когда поедет курьер и множество других важных и не очень вопросов, сопровождающих деятельность любой компании.
   Когда Людочка бюллетенила, работа для двух компаньонов превращалась в кромешный ужас и неразбериху. Несмотря на ее тиранический характер и частые поползновения на установление в фирме собственной диктатуры, обойтись без нее было невозможно.
   На голове у нее как обычно красовался тщательно уложенный кокон, проткнутый, на сей раз, узкой деревянной щепочкой. Прическа у Людочки обычно не менялась, как это бывает у многих женщин, но секретарша обожала заколки и различные украшения для своей шевелюры. Кузякину всегда было интересно, что за предмет окажется у нее в волосах на этот раз.
   На остреньком, смахивающем на клюв носу поблескивали круглые очки, делая ее похожей на сердитую сову. Резкие движения, свойственные Людочке, делали это сходство еще более разительным, когда она поворачивала голову от монитора в сторону вошедшего.
   - Чего? - вместо приветствия спросил он, ожидая самого худшего: жена уже успела позвонить и спросить про суд.
   - Тебя там ждут! - Людочка мотнула головой в сторону кабинета.
   - Эти? - в свою очередь мотнул головой вверх Кузякин.
   Людочка кивнула. "Этими" были хозяева здания, в котором располагался офис Кузякина - его давнишние, но не самые любимые клиенты. Два года назад они с Мишкой выкупали для них этот дом на Петроградке. При покупке пришлось обойти множество скользких моментов, и теперь из-за этого возникали негативные последствия со стороны обиженных продавцов. Зато "этим" домик достался за гроши. А Кузякин с партнером получили дармовую аренду трех комнат на сорок девять лет в обмен на свои услуги.
   - Что на этот раз? - спросил Кузякин, направляясь к своему кабинету.
   Секретарша в ответ только пожала плечами. На пороге шеф остановился и, нахмурив лоб, словно вспомнил что-то важное, добавил вскользь:
   - Запиши мне в расписание. Сегодня в семнадцать суд, - Кузякин мгновение помедлил, раздумывая в каком из районов назначить липовое судебное заседание. - В Пушкине.
   - Это по какому делу? - встрепенулась Людочка.
   - Сегодня новый клиент звонил, - отмахнулся Кузякин, - мне просто нужно присутствовать. У них есть свой юрист, но для большей уверенности они хотят пригласить адвоката.
   - Такие вещи нужно сначала оговаривать со мной, - не терпящим возражения тоном заявила секретарша. - У тебя могли быть дела в это время. Ты же никогда ничего не помнишь!
   Кузякин, привыкший к подобным демаршам, даже не отреагировал. Это был самый простой способ закончить разговор. Он знал - если вступить с деспотом в приемной в полемику, ничем хорошим это не закончится.
   Утвердившись в своем моральном превосходстве, Людочка пытливо посмотрела в спину уходящему в свой кабинет шефу и сделала пометку в его расписании на сегодня.
   В кабинете по-хозяйски расположились трое. Главный из них, Тимур Курбатов, в своем кругу более известный как Тимур Новгородский (по месту рождения), был невысокий, плотного сложения человек, одетый в легкий серый блейзер и небесной голубизны джинсы. Он тщательно следил за своей внешностью и здоровьем и пытался иметь по всякому поводу свою точку зрения, не всегда логичную, но неколебимую как скала.
   Жидкие светлые волосы были всегда зачесаны назад и немного блестели от какого-то средства для укладки. У Тимура были припухлые капризные губы и круглые щеки, придававшие ему сходство с пупсом Масиком - детской игрушкой Кузякина, которая валялась в коричневом саквояже на антресолях и доставалась из небытия только мамой Кузякина - Мариной Николаевной, когда она заезжала в гости к сыну.
   Своих сопровождающих, одетых в кожано-джинсовую униформу Коляна и Боба Тимур не ставил ни в грош и стремился поучать во всем. Кузякину казалось иногда, что если бы волею случая Курбатов оказался с Коляном в кабинке туалета, то обязательно дал бы тому инструкцию по пользованию туалетной бумагой.
   Колян с Бобом были похожи внешне, но к обоюдному удивлению Кузякина и Жукова Колян обладал обширнейшими познаниями в истории мира. Он так и сыпал датами, фатами и именами исторических деятелей любой страны и любого периода. Его любовь к чтению самой разнообразной литературы, от любовных романов до философских трактатов поражала. Как он попал в одну компанию с Курбатовым и Бобом, было загадкой для обоих партнеров фирмы.
   При взгляде на него, Кузякин всегда вспоминал строчку из "Противостояния" Юлиана Семенова: "есть такие чудаки, с виду -- балбес, а в голове много держит".
   Оба сопровождающих Курбатова были невысокого роста, с жесткими курчавыми волосами. Только колер был разный: у Боба волосы были темными, а у Коляна - светло рыжими. На лицах у них было всегда одно и то же выражение, которое Кузякин описать не брался: нечто среднее с хмурой упрямостью и туповатым непониманием. Оживлялись лица приятелей только при разговорах о бабах и машинах.
   На данный момент Колян с Бобом резались в шашки за столом для переговоров. Рядом, на крутящемся кресле снисходительно поглядывал на них Курбатов.
   - Всем привет, - энергично поздоровался с клиентами Кузякин, проходя за свой стол и по пути крепко пожимая присутствующим руки.
   - Здорово, коль не шутишь, - лениво протянул ему навстречу руку Тимур. Он нарочито развалился в кресле и, несмотря на то, что находился в кабинете Алексея, всем своим видом показывал, кто хозяин территории.
   - Какие проблемы? - взял быка за рога Кузякин. Он знал, что без повода эти гости к нему не нагрянут.
   - Опять на нас в суд подают, - сокрушенно пожаловался Тимур, протягивая вскрытый конверт из Арбитража. - Чует мое сердце, из-за ваших выкрутасов просрем домик.
   Сваливать все проблемы с больной головы на здоровую было излюбленным приемом Новгородского в ведении переговоров. Кузякин отреагировал вымученной улыбкой, означавшей крайнюю степень усталости из-за выходок порядком поднадоевшего клиента. Вынув из конверта решение о назначении слушания, он повертел его в руках и спросил:
   - Кто этот Люпинов? Знаете такого?
   - Понятия не имею. Это вам бы надо знать, кто на нас может заявление накатать, - напыжился Тимур. - Плохо работаете, ребята. Вы должны наперед знать обо всех поползновениях с их стороны.
   - Ладно, - устало вздохнул Кузякин, знакомый с вечными претензиями этого клиента, - напечатаем доверку на ознакомление, тебе занесут: пропечатаешь, подпишешь. Узнаем в чем дело, будем думать. Сейчас гадать бессмысленно.
   - Лады, - Тимур поднялся с места. Колян с Бобом переглянулись и стали доигрывать партию в блиц режиме. Не успев за боссом, они с вздохом отложили шашки, и вышли вслед за ним в приемную.
   Тимур неожиданно вернулся.
   - Как там твоя-то ...? - он заговорщицки подвигал бровями.
   - О! Нет слов, - в тон ему ответил Кузякин, подняв вверх большой палец правой руки. Тимур подмигнул и вышел.
   Речь шла о любовнице Кузякина, которую тот выдумал для поддержания своего реноме специально для этой троицы. Однако он не учел особенностей характера своих собеседников и вскоре "правда" о личной жизни Алексея Леонидовича стала достоянием местной общественности.
   Как ни странно, Людочка, за действия которой больше всего опасался Кузякин, отнеслась к этому совершенно спокойно, а больше всех удивился Мишка, который считал себя знатоком особенностей характера своего партнера. Узнав о связи компаньона со студенткой первого медицинского, он был неприятно поражен, получив новости со стороны.
   Как только Курбатов покинул кабинет, заглянула Людочка.
   - Алексей Леонидович, к Жукову пришли клиенты, с которыми он договаривался на пол-одиннадцатого, а его еще нет, - тоном государственного обвинителя, выступающего перед судом присяжных, объявила секретарша.
   - На трубку звонила?
   - Говорит, мчится.
   - Так им и передай.
   Дверь захлопнулась. Через минуту отворилась снова.
   - Может, поговорите с ними?
   - Хорошо, - Кузякин поднялся с кресла, - напечатай доверенность в Арбитраж от Тимура и Ко на ознакомление с делом. Номер возьмешь отсюда, - он протянул письмо из суда, - и занеси к нему на подпись. Завтра пошли Антона переснять документы.
   Людочка сделала книксен и выпорхнула из комнаты. И минуты не может потерпеть, чтобы клиенты сидели без присмотра. Алексей прошел в кабинет партнера и застал там молодую женщину лет двадцати восьми и странно знакомого человека, сидевшего рядом с ней на одном из гостевых стульев.
   - Кузя! - радостно воскликнул человек, вскакивая и бросаясь навстречу Кузякину.
   Кузей его называли только старые друзья. Кузякин напряженно всматривался в лицо стоящего перед ним человека, но никак не мог вспомнить, кто же это такой.
   - Степан, из строяка! - напомнил незнакомец. - Не узнаешь, что ли?
   - Ха, здорово, Кипелка! - в памяти всплыли счастливые месяцы, проведенные в студенческом строительном отряде на Домбае.
   - Так ты тут юристом, что ли? - спросил Степан, когда схлынули первые всплески воспоминаний, и Кузякин был представлен даме - жене Степана.
   - Это моя фирма, - горделиво обвел руками Кузякин, - наша, с партнером, то есть.
   - А-а-а! Так Жук твой партнер, что ли? Вот это да, тесен мир. Я с ним со школы знаком. В параллельном классе учился.
   - Так ты с чем сюда пожаловал? - осведомился, наконец, Кузякин.
   - Да проблемы у нас, Кузя, - нахмурился Степан. - С партнерами расходимся. Надо фирму делить, вот понадобился грамотный юрист. Я слышал Жук дока по этим делам?
   - Да он только этим и занимается, - чуть-чуть приврал Кузякин для красного словца. - Что ни клиент - по поводу дележа бизнеса.
   - Вот документы, - выложил на стол пачку бумаг Степан.
   - А вот и я! - в кабинет ворвался Мишка.
   Мишка был жизнерадостным весельчаком, вечно опаздывающим и не слишком исполнительным, но толковым адвокатом, благодаря своему природному таланту умевшему привлекать клиентов, которые, по каким-то совершенно непонятным для Кузякина причинам, совершенно не обращали внимания на его взбалмошный характер.
   Сам Кузякин, хоть и был по натуре ленивцем, имел тревожное чувство ответственности перед людьми, которое напрочь отсутствовало у Жукова. С вечно взъерошенными волосами, с воротничком, частично выбивающимся из-под свитера, в линялых джинсах с пузырями на коленках, Мишка привлекал к себе людей своей энергичной, можно сказать, кипучей активностью, которая иссякала, стоило ему сесть за документы.
   С этим у Жукова были явные проблемы, поэтому черновую работу приходилось проделывать Антону - студенту-вечернику, который учась на третьем курсе юридического, по количеству дел мог дать фору другому адвокату.
   Без Антона и Людочки, Мишка пропал бы совсем. Он удачно спихнул на секретаршу административные дела, на помощника всю рутинную работу и счастливо жил, не ведая невзгод, как пчелка, нарвавшаяся на полянку цветов, еще не открытую товарками. Откуда он брал своих клиентов, было непонятно, наверное, ему самому, но они у него не переводились.
   Он был холост, имел давнюю любовь, еще со студенческой скамьи, что не мешало ему встречаться с другими и минимум раз в два месяца, слезно умолять свою боевую подругу простить и поверить ему в последний раз. Их частые перепалки были известны всем арендаторам, снимавшим помещения на этом этаже. В отличие от Кузякина этот горе-адвокат в обычной жизни не умел врать совсем, и его жалкие потуги придумать оправдания своим похождениям выглядели не убедительно даже для легковерной Людочки.
   Если Кузякинскую неправду она раскрывала раз на тысячу, то Мишкины враки вызывали у нее лишь справедливое негодование. Алексей, правда, очень ценил эту Мишкину особенность, считая, что для партнера по бизнесу этот недостаток превращается в достоинство. Не то чтобы он доверял Жукову во всем. Как всякий человек Кузякин судил о других по себе, и до конца никому не верил. Просто Мишке он доверял больше чем другим.
   Перепоручив Степана своему компаньону, Алексей вышел в приемную. Людочка была на своем месте: тарабаня по клавиатуре десятью пальцами с ухоженными длинными ногтями, она на мгновение подняла голову и укоризненно мотнула головой на дверь Мишкиного кабинета.
   Ее мимика была отлично известна Кузякину. Это движение головой и сопровождавшее его недовольное хмыканье, означало, что она крайне недовольна опозданием своего начальника на деловую встречу и будь ее воля, она лишила бы его премиальных за этот месяц.
   Кузякин в который раз подумал, что руководи Людочка делами фирмы, они с Мишкой частенько оставались бы без зарплаты, а возможно их вообще бы уволили. Эта мысль так захватила его, что он внутренне сжался и в его взгляде на мгновение промелькнул испуг. Но он тут же взял себя в руки и прошел мимо тирана в свой кабинет.
   Сделав пару звонков и просмотрев текущие дела, Алексей убедился, что все в порядке и принял волевое решение сходить поесть. Воспоминание о завтраке только раздразнило аппетит. В Мишкину голову также закралась подобная идея, потому что она показалась в дверном проеме и тихонько спросила:
   - Леонидыч, есть идем?
   - А твои уже ушли?
   - Ага.
   - И не попрощались? - удивился Кузякин.
   - Они вернутся. Забыли кой-какие документы. Представляешь с кем у Степана бизнес?
   - С кем?
   - С Пильщиковым!
   - С кем? - переспросил Кузякин.
   - Ну, ты даешь, Леонидыч! - возмутился Мишка. - Пильщикова не знаешь?
   Он так энергично тыкнул пальцем в потолок, что Кузякин непроизвольно запрокинул голову, хотя понял, что речь идет о ком-то из власть имущих.
   - А, Пильщиков! Депутат? Так у Кипелки действительно проблемы?
   - Не думаю, - Мишка вошел в кабинет целиком и помотал головой. - Но никогда нельзя сказать точно. Посмотрю, что они принесут, будет ясно. Пока создается впечатление, что они прикрыты со всех сторон.
   - Хорошо. Степан неплохой парень.
   - Да уж. Знаю. Мы с ним в одной школе учились.
   - Он говорил. А я с ним на Домбае познакомился. Мы там гостиницу строили. Для иностранцев. Еще при эсэсэсэре. В стройотряде. Я там у них командиром был, - с гордостью добавил Кузякин. - Никогда комсомольцем не был, а командиром комсомольского отряда - был. Представляешь?
   - Как это не был комсомольцем? Даже я был! - возмутился наглым враньем Мишка.
   Это был побочный эффект буйной фантазии Кузякина. Частенько ему не верили, когда он говорил чистую правду. Его приколы были известны Мишке, как и всем, кто общался с Кузякиным дольше одного года. И поверить в то, что в восемьдесят пятом какому-то советскому школьнику удалось не быть комсомольцем, было крайне сложно. Вот в то, что он был на месте убийства крупного бизнесмена и видел убегающего наемного убийцу - пожалуйста. В эту сказку, придуманную Кузякиным, Мишка поверил сходу.
   Как доказать свою правоту Кузякин не знал. Очень трудно подтвердить, что ты кем-то не был. По-крайней мере гораздо труднее, чем доказать, что ты кем-то был. Оставалось прибегнуть к испытанному приему, который в таких случаях действовал безотказно.
   - Звони матери! - решительно сказал Кузякин, хватая со стола трубку радиотелефона.
   Это был убийственный довод. Еще не веря, Жуков взял телефон, и с подозрением глядя на партнера, набрал известный телефонный номер. Когда он повесил трубку, в его глазах светилось уважение.
   - Ну, Леонидыч, ты даешь! - восхищенно проговорил он. - А как ты умудрился в университет поступить?
   - А ты знаешь, никто и не спросил. Наверное, тоже представить себе не могли, - пожал плечами Кузякин.
   Есть они поехали в японский ресторан неподалеку от домика Петра. Чтобы загладить свое недоверие к словам компаньона, расходы взял на себя Жуков, поэтому Алексей оторвался на всю катушку. Он попытался восполнить недостатки завтрака и съесть обеденную порцию. Когда он закончил заказывать, Мишка явно пожалел, что брякнул о том, что обедать будут за его счет. На лицо его набежала тень, и он нервно ощупал пиджак в области груди - там во внутреннем кармане он обычно держал кошелек.
   Кузякин заметил эти перемены, но сердце его не дрогнуло, и он, прищелкнув палочками, энергично принялся за овощное блюдо, которое подали на стол. Стойкость его объяснялась тем соображением, что в следующий раз Мишка явно трижды подумает, прежде чем усомнится в словах партнера. По Жукову было видно, что прожорливость компаньона испортила ему аппетит. Он вяло ковырялся в тарелке, и, похоже, в уме подсчитывал сумму, в которую ему обойдется опрометчивое обещание. В отличие от Алексея он думал, что трижды подумает, прежде чем опять предложит оплатить расходы до начала обеда.
   Вторая половина дня прошла в скуке. Кузякин, чтобы скоротать время, развлекал Людочку рассказами о своем стройотрядовском героическом прошлом:
   - Там сплошные горы, водопады и водка, - увлечено расписывал он красоты Домбая. - Бывало, с друзьями залезешь куда-нибудь повыше, вид открывается - дух захватывает. Расстелем накидки, разложим закусон, коньячок местного розлива..., благодать.
   По всему выходило, что комсомол направил Кузякина не гостиницу строить, а водку пьянствовать и с девчонками развлекаться.
   - Там постоянно из сельхозотрядов кого-нибудь привозили. А сама знаешь - в этих отрядах сплошные девчонки. Если и есть парочка особей мужского пола, то они ленивы и пресыщены. Их от баб, простите, девушек, уже воротит. А мы, рабочие парни, с загорелыми мускулистыми руками, обветренными горным воздухом лицами - настоящие самцы, пользовались бешеной популярностью.
   Несмотря на то, что повествование было наиболее интересно мужскому полу, Людочка слушала с нескрываемым удовольствием. Она всегда слушала Кузякина, приоткрыв рот и немного затаив дыхание, вероятно, чтобы не спугнуть рассказчика. Кузякину это льстило. Это была одна из немногих черт Людочки, которая импонировала ему.
   В такие моменты она размякала, и можно было не опасаться, что раздастся ее напряженно-звенящий голос, возвещающий о необходимости куда-то ехать, что-то делать и предпринимать какие-то активные действия. Мишка тоже, если позволяло время, приходил послушать. Вот его, как слушателя, Кузякин не любил. Жуков постоянно задавал вопросы, пытался подловить на мелочах и, вообще, во всем сомневался. Эта адвокатская черточка была Кузякину неприятна, но он осознавал необходимость подобных тренировок, поэтому терпел Мишкино присутствие.
   Сегодня Жукова не было, игра в шахматы стояла в отложенной позиции, и Кузякин, в течение монолога изредка подходил к ней, когда в голову приходил какой-нибудь интересный ход. Тогда он прерывался, склонялся над доской и, шевеля губами, словно пытаясь одной губой съесть другую, несколько мгновений стоял молча.
   Это молчание выводило Людочку из ступора, в ее глазах появлялось осмысленное выражение, и если Кузякин не успевал продолжить, она вполне могла найти занятие и себе и самому Кузякину.
   Уже под вечер, когда был найден лучший, по мнению Алексея, ход, рассказана последняя история, отпущен по своим делам Антон, и Людочка, накрасившись, собирала в сумочку вещи, в офис ввалился Жуков.
   - Степан не приходил? - спросил он с порога.
   - Еще нет, - ответил Кузякин, подойдя к шахматам и, всем своим видом показывая, что настало время закончить начатое.
   - А что, должен был зайти? - оторвалась от зеркала Людочка.
   - Ну, да, должен.
   - А па-ачему этого нет в расписании? - возмутилась секретарша.
   - Забыл, - отмахнулся Мишка, поразив своим пренебрежением обоих собеседников. - В машине по радио передали, что застрелен Пильщиков - один из бывших компаньонов Степана.
   Людочка, не имевшая представления об утреннем разговоре с новым клиентом, хотела продолжить нагоняй за забывчивость, но, увидев лица начальников, сменила гнев на милость:
   - Кофе, чай?
   - Кофе! - одновременно заявили оба партнера и, не сговариваясь, направились в Мишкин кабинет обсудить сложившуюся ситуацию.
   - Ты думаешь, Кипелка замешан в этом? - присев на стол, спросил Кузякин.
   - Черт его знает, мы давно не виделись. Я и не знал, что у него совместный бизнес с Пильщиковым, пока он документы не показал.
   Пильщиков был депутатом ЗакСа и довольно одиозной фигурой, владевшим в городе массой всевозможных предприятий: от станкостроительных производств до массажных салонов. Он не принадлежал ни к одной из партий, всегда гордился своим статусом независимого депутата, и строил свои предвыборные кампании на глобальных обещаниях накормить всех и привести в порядок все. Он всегда проходил в одном и том же округе, где почти все жители работали на его предприятиях.
   - Бедняга Некипелов, за него примутся в первую очередь, - посочувствовал старому приятелю Кузякин.
   - Черт возьми, а ведь точно! - расстроился Жуков. - Надо позвонить ему, узнать, как дела, почему не едет, - Мишка посмотрел на часы.
   - Я думаю, что в связи с вновь открывшимися обстоятельствами, у него сейчас других забот полон рот.
   - Все равно надо позвонить и узнать.
   Мишка порылся в нагрудном кармане и вытащил красивую визитную карточку с золотистым тиснением. Взяв телефон, он набрал номер и несколько секунд слушал ответ.
   - Выключена или находится вне зоны..., - прокомментировал он, - на метро он не ездит, так что можно предположить, что у Степы начались несоленые деньки. Елки-палки, вот влип-то.
   - Не каркай, - урезонил Кузякин причитавшего друга. - Может с ним все в порядке!
   - Да! Точно, он забыл о встрече и, выключив мобилу, лежит, отдыхает от трудов праведных. Скорее всего, либо показания дает, минимум как свидетель, либо парится в обезьяннике.
   - Не каркай, - поразмыслив чуток, сказал Кузякин, но тон был уже менее уверенный. - Конечно, может быть все что угодно, но у такого крутого перца, каким был покойный депутат и без нашего друга Кипелки врагов был вагон с тележкой. Почему должны сразу в него вцепиться? А у трубки могла батарея сесть, - закончил он уже более твердо.
   Мишка, слушая тираду партнера, молча вытаскивал из шкафа документы.
   - Если ты сюда заглянешь, все сразу встанет на свои места, - он открыл регистратор, щелкнул застежкой и вынул прозрачный пластиковый карман, внутри которого виднелась крупная надпись "УСТАВ". - Некипелов, Степан Аркадьевич, Некипелова, Лидия Васильевна - начал зачитывать он со второй страницы документа, - по тридцать процентов и Пильщиков, Григорий Кондратьевич - сорок процентов.
   - Ну и что? - не понял Кузякин.
   - Он в этой конторе учредитель и директор, а она - учредитель и главбух. Они могли просто никуда не ходить, ни к кому не обращаться. Они нечто вроде доверенных лиц самого Григория Кондратьевича. Но что-то у них не склеилось и захотелось самостоятельности.
   - Да с чего ты взял?
   - Сами сказали. Я им проблем пообещал кучу с его стороны, но они настаивали. А на этой конторе только недвижимости на три миллиона баксов, - Мишка достал баланс. - Вот так-то, дорогой товарищ!
   В этот момент в кабинет влетела Людочка.
   - Ты еще здесь? - удивились оба компаньона.
   - Там к вам из милиции, - объяснила секретарша свое появление.
  
   Глава 3.
   Сергей Юрьевич Пронин сидел в своем новом кабинете и размышлял о превратностях жизни. Всю сознательную жизнь он мечтал об этой работе и вот после стольких лет мотаний по разным ведомствам он оказался в святая святых: в отделе по борьбе с организованной преступностью.
   Еще в третьем классе он прочитал про майора Пронина и увидел в этом совпадении перст судьбы. Он продолжал мечтать о борьбе с преступностью до момента развала Советского союза, когда на книжные лотки валом высыпала зарубежная приключенческая литература.
   На этих лотках он открыл для себя Чейза, который показал ему, как может быть опасна мафия, в чем он смог скоро убедится, посмотрев новости по телевизору. Его решимость не убавилась, когда он завалил вступительные на юридический в Университет. Ему пришлось, правда, несколько поступиться мечтой приняв жесткий ультиматум отца, который по блату устроил его в ЛИТМО.
   Все пять лет учебы в институте он только и думал, сможет ли устроиться с непрофильным образованием в органы внутренних дел. Оказалось что запросто. Только размер зарплаты был столь жалок, что отец, по блату, конечно, устроил его в мэрию. На незначительную должность референта заместителя председателя комитета по городскому хозяйству.
   Проработав там два с лишним года, молодой человек решил начать свой собственный бизнес. Почему он выбрал строительство, было понятно только с одной точки зрения: его знакомства позволяли получать заказы от комитета. Но поскольку он сам ни в строительстве, ни в бизнесе не разбирался, дела фирмы в гору не пошли.
   Завершив карьеру бизнесмена и расплатившись с долгами, Сергей Юрьевич по протекции отца устроился в налоговую полицию. Вот это было уже ближе к мечте повзрослевшего мечтателя, закаленного жизненными неудачами и приобретшим к тому времени привычку курить трубку.
   Не то чтобы он желал походить на знаменитого курильщика трубок Шерлока Холмса, даже наоборот, рассказами Конан Дойла Пронин не увлекался, поругивая писателя за пренебрежение к настоящим труженикам сыска - работникам Лондонского Скотланд Ярда. Но трубка в зубах придавала ему солидный вид и неизменно производила впечатление на женщин.
   Правда, только сначала. Почему-то, как только женщины узнавали Сергея Юрьевича ближе, они старались держать его на расстоянии. Это его несколько беспокоило, пока он не встретил Аделаиду Владленовну. Еще только услышав ее имя, Сергей Юрьевич обратил внимание на его мелодичное звучание. А когда увидел обладательницу, его внутренний голос подсказал, что эта женщина - его судьба.
   Аделаида была тонкой, невысокой девушкой неопределенного возраста, в круглых очках, которые из-за своей толщины казались чуть запотевшими. Ее тихий и немного испуганный голос заставлял сердце Пронина нежно сжиматься. Но главным достоинством стало ее отношение к самому Сергею Юрьевичу: почтительное внимание каждому его слову, преданное заглядывание в глаза и готовность четко следовать любому его указанию. Он сразу распознал в ней спутницу жизни, и через два месяца после первой встречи они подали заявление в ЗАГС.
   Работая в полиции, пусть и налоговой, Пронин, в общем и целом, чувствовал себя на своем месте. Не обретя особых познаний в налоговом праве, бухгалтерском учете и тому подобных премудростях, он быстро двигался вверх от чина к чину, и дослужился до капитана, когда неожиданно налоговую полицию ликвидировали, переведя почти всех сотрудников этого ведомства на борьбу с наркотиками.
   Сергей Юрьевич в это число не попал, а перевелся в отдел по борьбе с организованной преступностью. Мечта свершилась. Но впереди предстояла тяжелая и опасная работа.
   Но не тяжесть работы пугала Сергея Юрьевича, сидящего в раздумьях перед окном своего кабинета и наблюдающего за суетливой жизнью большого города, где ежедневно происходят преступления. Его несколько насторожило первое задание, которое руководство поручило ему. И не громкое имя погибшего депутата было тому причиной. А фраза, которую он расслышал благодаря острому слуху, которым наградила его матушка-природа.
   Странную фразу произнес непосредственный начальник Пронина, начальник отдела, полковник Волков, когда Сергей Юрьевич покидал его кабинет. Полковник, обращаясь к своему заместителю, сказал:
   - И даже неплохо, если он свернет себе на этом деле шею. И от идиота избавимся, и лишних шишек не набьем.
   Окончание фразы Пронин не расслышал, поэтому не понял, к кому она относилась, но его терзало смутное подозрение, что речь шла о нем самом. Только почему полковник, ранее не знакомый с Прониным назвал его идиотом? И вообще был к нему враждебно настроен? Ведь Пронин совсем недавно пришел в отдел и не мог никого успеть настроить против себя. Особенно начальство, с которым успешно налаживал отношения на любой работе.
   Поразмыслив немного над этой загадкой, Сергей Юрьевич пришел к выводу, что вопрос все-таки относился к кому-то другому, ибо в своих способностях раскрыть дело об убитом депутате не сомневался и помыслить не мог, что кто-либо другой может сомневаться в этой очевидной истине. Но если даже полковник Волков на самом деле так думает, в силах Сергея Юрьевича развеять это заблуждение начальства. И именно такое громкое дело поможет ему в этом.
   Для успешного расследования, по мнению капитана, были нужны три вещи: приступить к нему как можно быстрее, не упустить ни одной улики, понять, кому это было нужно. Тогда, исходя из третьего, из-за второго, и быстро благодаря первому удастся найти преступника.
   Это не был подход дилетанта, как можно было бы подумать. Пронин за годы движения к своей мечте прочел немало специальной литературы и был неплохо подкован в теории сыска. А поскольку криминалистика была его призванием, он имел все шансы быстро добраться до убийцы.
   Поэтому, не теряя времени даром, Сергей Юрьевич стремительно покинул кабинет, и буквально сбивая с ног идущих навстречу людей. То, что он даже не успел пообедать, придавало его стремительности особую окраску, ибо, по мнению Аделаиды Владленовны, нет ничего важнее правильного питания. Отказ от обеда был сильным поступком, о котором вечером он обязательно ей расскажет. В том, что Аделаида поймет его и поддержит, сомнений у капитана не было.
   Первые сомнения в успехе расследования появились у капитана, когда его вырвало при виде тела убитого. Мало того, что у трупа в буквальном смысле слова отсутствовал верх черепа, так еще и над остатками его головы роились мухи.
   Тело, в ожидании начальства, пролежало на жаре не менее часа, и рядовые сотрудники были уже несколько на взводе, когда капитан Пронин с зеленым лицом вылез из Волги и направился к месту преступления. Зеленый цвет появился на физиономии Сергея Юрьевича, когда он проезжал мимо. А то, что капитану не удалось сдержать рвоту или хотя бы дойти до ближайших кустов еще меньше опустили его акции в глазах подчиненных.
   Когда последние спазмы закончились, и бунтующий желудок был усмирен, у Пронина мелькнула мысль, что отказ от обеда был абсолютно правильным решением. Питание - питанием, а выезд на дело капитан решил больше никогда не начинать с приема пищи.
   Немного придя в себя, Пронин приказал убрать тело с проезжей части и занялся осмотром места происшествия. Улик на мостовой оказалось чрезвычайно мало. Около верхней части трупа была найдена гильза, в машине убитого - документы, относящиеся к фирме "Битекс".
   Капитан мельком проглядел их, и отложил в памяти фамилию директора "Битекса" некоего Некипелова Степана Аркадьевича. Интуиция подсказывала ему, что этот Некипелов имеет прямое отношение к произошедшему. Немедленно он надиктовал данные на подозреваемого, оказавшемуся поблизости сержанту и поручил установить местонахождение Степана Аркадьевича.
   Оказалось, что гражданин Некипелов с женой сидит рядом в Газели, поскольку именно он вызвал милицию, Пронин поспешил увидеть Степана Аркадьевича лично.
   И минуты разговора было достаточно, чтобы убедится, что интуиция не его не подвела. Разумеется, из списка убийц Некипелова пришлось вычеркнуть, но он тут же перекочевал в список заказчиков убийства.
   Хотя при взгляде на спокойное лицо гражданки Некипеловой в непричастности ее мужа и ее самой к убийству стоило засомневаться. Женщина, спокойно чувствующая себя там, где капитана тут же вырвало, вполне могла лично участвовать в убийстве делового партнера.
   Лидия Васильевна действительно выглядела абсолютно спокойно, но не оттого, что была бесчувственной убийцей, а просто потому, что после окончания медицинского института какое-то время работала патологоанатомом. Пронин этого, конечно, знать никак не мог и сделал ошибочные выводы. Когда же Некипеловы сообщили, что опаздывают на встречу со своим адвокатом, подозрения, подкрепленные только непроверенной интуицией, обернулись уверенностью.
   Записав адрес адвокатской конторы в новенький блокнот, и поставив рядом с фамилией Кузякин жирный знак вопроса, Пронин распорядился задержать Некипеловых. Вопросительный знак напротив фамилии Кузякин появился после слов Степана Аркадьевича о случайной встрече со старым приятелем. Такая обмолвка, по мнению руководителя расследования, была явно преднамеренной попыткой ввести следствие в заблуждение.
   Как он знал из обширнейшей литературы, случайностей не бывает. Пронин решил навестить юристов и внимательно присмотреться к бывшему стройотрядовцу Кузякину. Держа в руках документы, изъятые у Некипеловых и пачку, найденную в машине убитого, Сергей Юрьевич откровенно радовался, представляя, как быстро растет дело об убийстве известного депутата. Не то чтобы он считал количество томов в деле единственным показателем проведенной работы, но эта приятная мелочь согревала его сердце.
   Задумавшись над этим, Пронин представил, сколько документов можно было бы изъять у адвокатов подозреваемых, если бы закон не сделал эту процедуру столь сложной. Искренне сожалея об упущениях, допущенных при разработке закона, он сел в машину и отправился на Петроградскую сторону в офис адвокатов.
  
   Глава 4.
   Вернувшись домой в половине двенадцатого Кузякин и не надеялся на ласковый прием, хотя несколько раз за вечер звонил жене и предупреждал, что будет поздно. Вероятно, именно эти звонки и натолкнули Лену на нехорошие мысли об отсутствии мужа дома уже второй вечер подряд. Только испачканные мелом пальцы и нетрезвый вид, на ее взгляд исключавший возможность измены как физического действия, несколько спасали общее положение.
   Лена, уверенная в отсутствии мужа на работе на том простом основании, что он не может быть в двух местах сразу, поскольку должен быть в суде, позвонила туда в самый неподходящий момент. Людочка, забывшая о расписании из-за появления в приемной целой делегации сотрудников правоохранительных органов, при упоминании о суде вскрикнула как-то странно, что пробудило в жене Кузякина самые недобрые предчувствия.
   Сообщение, что Кузякин до сих пор находится на работе, но позвать его к телефону нельзя, подтвердило ее подозрения в том, что она стала жертвой обмана со стороны мужа, а его секретарша всеми силами старается выгородить ее благоверного. Людочка, никогда не считавшаяся угрозой семейного благополучия четы Кузякиных внезапно вышла на первый ряд в круге подозреваемых.
   Лена припомнила все слова Кузякина по ее поводу и пришла к выводу, что все сказанное является нелепой, но успешной попыткой увести ее внимание в сторону. Она не могла понять, как можно было не обращать внимание на пожелания мужа избавится от тиранической секретарши, которые он повторял не много ни мало, а пять лет подряд. Ведь для того, чтобы ее уволить нужно было максимум две недели!
   Вспоминая свою доверчивость, Лена с трудом сдерживалась, чтобы не расплакаться от обиды и злости. Именно в этом состоянии застал ее задерганный и уставший от долгих и нудных разговоров с придурком капитаном Кузякин, вернувшийся домой и страстно желавший одного: получить на ужин нечто большее, чем подгорелая яичница.
   Его ждало глубочайшее разочарование. Еды в доме не было совсем! Нет, то есть булка-хлеб в хлебнице и позавчерашний суп в холодильнике никуда не делись, но ужин, о котором так мечталось, приготовлен не был, жена сидела в большой комнате с каменным лицом, и в ее взгляде на мужа читалось нечто большее, чем недовольство поздним приходом домой.
   По десятибалльной шкале Кузякина такая канитель еле тянула на единицу. (При нуле его должны были огреть скалкой). Но главные разборки полетов начались сразу после его удивленного:
   - А ужина, что, не будет?
   - Ужина тебе захотелось?! - мгновенно вскипела жена, вскочив с дивана и повернув к Кузякину пылающее лицо. - Я тебя сейчас накормлю ужином! Ты у меня физраствором через трубочку будешь питаться!
   - Эй, ты чего? - испугано отступил в коридор Кузякин.
   Его испуг и позорное отступление только подлили масла в огонь, и Лена бросилась в наступление:
   - Ты будешь там со своей секретуткой развлекаться, а я тебя ужином кормить?
   - Секретуткой? - переспросил донельзя пораженный таким предположением Кузякин, ретируясь еще дальше от разгневанной жены. - Ты совсем рехнулась от ревности. Откуда ты это взяла?
   - А ты будешь отрицать? - дыша как паровоз, спросила Лена.
   - Да ничего не было! Я целый вечер просидел..., - Кузякин хотел рассказать про ужасный вечер с нудным УБОПовцем, о том, что его, похоже, подозревают в соучастии в убийстве и других многочисленных преступлениях (а именно так он воспринял пространные высказывания капитана Пронина), но Лена не дала ему такой возможности.
   - А как же суд? - напомнила Кузякину жена. - У тебя же в пять судебное заседание. Или ты заменил его на внесудебное лежание? Я звонила тебе на работу в шесть тридцать. Твоя (Лена сделала на этом особое ударение) Людочка сказала, что ты очень занят, у тебя люди. Ха! Могла бы придумать что-нибудь получше.
   - Больная! Я же пытаюсь все тебе объяснить! - попытался утихомирить жену-скандалистку Кузякин. - Ко мне полшестого вломилась целая толпа ментов и битых три часа пыталась выяснить у меня непонятно что. Один даже подозревать меня начал. Слышала про убийство Пильщикова?
   - Боже, ты думаешь, я вечно буду выслушивать твое вранье! Какой идиот мог подумать, что ты причастен к убийству? Не вешай мне лапшу на уши!
   Это был один из тех случаев, когда репутация Кузякина, как вечного придумщика, сыграла против него самого. Но здесь ему не могла помочь мама. А потребовать позвонить Жукову, было так же глупо, как сходу признаться в измене. Мысли Кузякина заметались по внезапно опустевшей голове в поисках выхода.
   Лена обычно была очень рассудительной, но иногда на нее накатывала чувство беспричинной ревности и она становилась совершенно неуравновешенной особой, спорить с которой или приводить доводы было бесполезно. Кузякин знал об этих приступах ревности и прежде старался успокоить и уверить ее в своей любви, что действовало очень неплохо. Но после изматывающей беседы с Сергеем Юрьевичем роль любящего мужчины была ему не по силам.
   - Да пошла, ты, - грубо оборвал он лившиеся рекой упреки жены. - Мало того, что ты вечно подозреваешь меня в неверности, так еще и не хочешь выслушать, когда я пытаюсь рассказать тебе, что происходит на самом деле.
   Я, как Папа Карло, тублю на работе от зари до зари, так еще и ты со своими претензиями. Да хоть если б я действительно изменял тебе со своей секретаршей, тебе нужно было бы молчать в тряпочку, ибо где ты найдешь такого мужика, который бы не пил беспробудно, не курил, не смотрел футбольные матчи, часами просиживая у телевизора, имел неплохую работу да еще и не изменял бы собственной жене? Ты богу вечерами должна молиться, что я не бросаю тебя из-за твоей ревности и постоянных гноблений.
   Высказавшись, Кузякин чуть втянул голову в плечи, так как после такой пламенной речи должно было последовать страшное возмездие. Исправить сказанное возможности не было. У него было слишком мало времени, пока до жены полностью дойдет информация, переданная им со страстной пылкостью, накопленной за время беседы с капитаном Прониным.
   Там он не мог высказать все, что думал по поводу бредовых идей сотрудника правоохранительных органов, так как мог быть привлечен к ответственности за оскорбление сотрудника при исполнении, а тут вот вырвалось. И вырвалось явно лишнее. Если бы Кузякин обладал способностью стирать память людей, то немедленно стер пять последних минут из памяти жены, потому как, глядя на лицо своей половины, уже сожалел о сказанном.
   Сначала казалось, что речь не произвела на Елену Юрьевну сильного впечатления, потому что лицо ее сохраняло некоторое время прежнее выражение, но это первое впечатление было обманчивым. Краска праведного негодования медленно начала проступать на ее лице, потом и черты стали принимать выражение более свойственное африканской маске из племени Тимбукту, изображающей бога войны, висевшую в доме родителей с незапамятных времен их далекого предка - путешественника по Южной Африке.
   В горле законной супруги гражданина Кузякина стало что-то клокотать, как в первые минуты после подачи воды в систему парового отопления и, наконец, резкий удар справа открытой ладонью по щеке мужа показал отношение жены к его пламенной речи. В этот удар Лена вложила всю накопленную женским родом за долгие годы патриархата ярость.
   - Свинья, - спокойно сказала Лена и, повернувшись спиной к ошарашено потирающему левую щеку Кузякину, вернулась на свою прежнюю позицию на диван в большой комнате.
   На ее лицо, сохранившее еще остатки боевой раскраски, вернулось первоначальное каменное выражение. Кузякин, немного нагнувшись вперед, высунул голову в дверной проем и услышал:
   - Чтобы духу твоего здесь не было.
   Напоминать женщине в такие минуты, что она находится в твоей квартире, явно не следовало. Но и сдавать свои позиции без боя Кузякину, как дипломированному юристу не следовало. Теперь ему необходимо было проявить все свои познания в дипломатии, чтобы хоть как-нибудь загладить впечатление от своих слов.
   - Заяц, - как можно нежнее и проникновеннее произнесла Кузякинская голова. - Я не хотел тебя обидеть. Просто у меня был тяжелый день. Раскалывается голова, и я страшно устал. А ты встречаешь меня беспочвенными подозрениями и без ужина. Естественно, я сорвался, но и ты должна понять, как мне сложно правильно выражать свои мысли в такой обстановке. А ты срываешься на крик и не хочешь ничего слушать. Давай поговорим спокойно, без нервотрепки.
   - Я не хочу с тобой разговаривать, подлый ты человек, - сказала Лена, и Кузякин увидел в профиль, как увлажнились ее глаза от жалости к самой себе. - Я обслуживаю тебя, кормлю, пою и ни грамма благодарности. Твои слова - сплошное вранье. Я не верю им ни на грош. Я слишком хорошо изучила тебя за десять лет.
   - За девять, - осторожно поправил Кузякин в надежде перевести разговор на другую тему. Он знал, что в споре у Лены не рождается истина, а проявляется чувство самоутверждения, и иногда охотно проигрывал ей в таких мелких перепалках. Но в этот раз у него ничего не вышло. Лена оставалась непреклонной и пар на мелочи выпускать не хотела:
   - Я не хочу слышать от тебя ни слова, - она не обратила внимания на его поправку и продолжала гнуть тему выселения Кузякина с жилплощади. - Ты еще приползешь ко мне на коленях. Я отсужу у тебя твою фирму и твою машину. Ты еще будешь ноги мне целовать.
   Тема развода и "имущества пополам" не так часто обсуждалась в семье, но если уж заходил разговор, то жена напрочь забывала, кто в семье адвокат и про все остальные мелочи. Кузякин во избежание нагнетания обстановки решил не возражать.
   - Я же попросил у тебя прощения, - сказал он примирительным голосом и еще раз повторил, чтобы крепче закрепить информацию. - Я немного погорячился и попросил за свою горячность прощения.
   - Пошел вон, - тоном, полным презрения, ответила жена.
   - Ну, это уже переваливает через край! - возмутился Кузякин столь непоколебимой позиции супруги. - Я уйду, но ты пожалеешь об этом! Если я тебе не изменял все эти годы и получил в награду вот это, то теперь с чистой совестью пущусь во все тяжкие, чтобы хоть не зря мучиться.
   Это была серьезная угроза, которая одновременно сочетала в себе признание в отсутствии вины. Ход был достаточно примитивным, но не использовать его Кузякин не мог.
   - Катись к своей Людочке! - парировала жена, понявшая, вероятно, что с Людочкой ее подозрения действительно беспочвенны.
   Кузякин решил действовать не словами, а поступками и, пройдя в комнату, достал здоровенную сумку. Резко вжикнув молнией, он начал сосредоточено собирать вещи. Забрал маленький флакончик, стоявший за полосатым "самцом", взял парочку костюмов и полный набор галстуков. Костюмы в сумке непременно помнутся, и их нужно будет гладить. Этого Кузякин делать не умел, но что-нибудь придумает, ведь Мишка как-то без жены выкручивается! Незаметно он старался краем глаза наблюдать за Леной, которая все также сидела на диване с лицом оскорбленного сфинкса: непреклонным и обиженным одновременно.
   Собрав сумку, Кузякин гордо перекинул ее через плечо, и, обернувшись, зло бросил, вложив в слова все разочарование от напрасно потраченного красноречия:
   - Еще посмотрим, кто из нас первым пожалеет!
   Это было мелко, но Кузякин не смог отказать себе в детском желании, чтобы последнее слово осталось за ним. С тяжелой сумкой на плече и с кейсом в руке он бодрым шагом потопал на стоянку, размышляя по дороге, у кого можно будет остановиться на первое время, не привлекая к скандальным сторонам супружеской жизни особенного внимания. В глубине души он понимал, что разъезд не продлится долго и, может быть им нужно побыть какое-то время вдали друг от друга.
   На душе у Кузякина, несмотря на привкус горечи от расставания с вредной, но все-таки любимой женой, было достаточно комфортно, как бывает у человека, снявшего долго копившееся напряжение. Он легко шагал по влажным от дождя улицам, глубоко вдыхал свежий, с запахом опавшей листвы воздух. Когда он подошел к воротам стоянки у него уже выработался план на ближайшее время.
   Кроме общих черт, в плане были продуманы и многочисленные детали будущей беззаботной жизни, когда не надо спешить домой, думать о том, что скажет супруга и заботится о детях.
   К слову сказать, у Кузякиных был ребенок, маленький Дима, ученик второго класса, находившийся на каникулах у бабушки, которая жила под Вологдой. Это обстоятельство радовало Кузякина, который ни за что не решился бы оставить семью, если бы Димка был дома. Да и жена, скорее всего, не стала бы закатывать подобного скандала, а обошлась бы менее эмоциональным выговором.
  
   Глава 5.
   Вовка Лапшин был сообразительным ребенком. Он рано понял, что в мире есть хорошие, а есть плохие люди. Папка был хорошим. Он приходил домой редко и поздно, но всегда приносил Вовке что-нибудь вкусненькое, игрушку или новую кассету с мультиками. Мама тоже была хорошей, хотя вкусненького не покупала, а игрушки дарила редко, по праздникам. Но Вовка ценил маму не за подарки, а за то, что она была всегда рядом. Без мамы Вовке было бы совсем кисло. В школе его не жаловали, друзей было мало. Папа устроил Вовку в школу, где училось много детей, которых мамы привозили на дорогих машинах, и у которых было много новых красивых вещей. Эти дети хорошо одевались и всегда были аккуратно причесаны.
   Но с Вовкой, донашивавшим за братом Виктором его старую одежду, эти дети не играли. Они были плохие и часто обижали Вовку. Альберт, который был на голову выше Вовки и занимался карате, часто на переменках отрабатывал на нем приемы. Регина дразнила его за заплатки на локтях старенького пиджака.
   Почему папка не мог вместо игрушек купить Вовке новый было не понятно. Вовка часто думал об этом, но когда отец приезжал побыть с ним в очередное воскресенье, Вовка как назло забывал ему об этом сказать. Вот и сейчас Вовка сидел в отцовской машине и нервно теребил пуговицу пиджака, стараясь не забыть напомнить ему об этом.
   Отец вышел полчаса назад на пять минут, "перетереть" одно дело со "старым корешом". Это было плохо, потому что Вовка не любил оставаться один надолго. Через тонированное стекло мальчик смотрел на проезжающие мимо автомобили и старался не забыть сказать отцу про новый костюм. Возле Вовкиного автомобиля остановился другой, большой, грязно-желтого цвета с двумя зелеными полосами на борту. Он, медленно переваливаясь, заехал на тротуар и из него вышли два человека в пятнистой камуфляжной форме.
   В такой форме ходили люди в фильмах, где много стреляли и на них часто были маски. На этих были кепки и очки. Стрелять они явно не собирались, а начали таскать большие пакеты. Но Вовка все-таки угадал. Стрельба началась чуть позже. Появились другие дядьки в масках и стали отбирать у первых мешки. Потом послышались выстрелы, и Вовка решил спрятаться внизу. Он спустился на пол, и пока стрельба не кончилась, лежал тихо и не высовывался.
   Через пять минут, когда прибежал папка, на тротуаре лежали двое в камуфляже и один в маске. Машина с полосками стояла с распахнутыми дверями и наверху мигала желтая лампочка. Папка быстро завел мотор, и они уехали. Когда они трогались, визжа шинами, Вовка успел заметить смешного прохожего с тяжелой сумкой на плече и портфелем в левой руке. Прохожий стоял, смешно открыв рот, и как показалось Вовке, не мигая смотрел на желтый фонарик.
   Когда позже они прощались с папкой, Вовка, из-за всей этой кутерьмы, опять забыл попросить у него новый костюм для школы.
  
   * * *
  
   Кузякин действительно стоял, открыв рот. Он был ошарашен увиденным и простоял столбом немного дольше, чем нужно и был в качестве свидетеля допрошен приехавшим следователем. Его даже обыскали и очень удивились, куда он идет с такой кучей вещей. Хорошо хоть следователь оказался понятливым, и ему удалось быстро объяснить про семейные неурядицы Кузякина.
   К Жукову он приехал уже под утро. Как оправдать для приятеля свою задержку, Кузякин не знал, потому что рассказывать второй раз о том, как стал свидетелем ограбления, было чересчур. Поэтому сходу пришлось выдумывать, как по пути заехал к Галине - своей пассии из медицинского института. Что, уйдя от жены, он, наконец, почувствовал себя свободным от обязательств и дал волю инстинктам.
   Мишка хмуро намекнул, что в таком случае было бы неплохо позвонить другу, который напрасно ждал его приезда и заснул на диване в халате. Что друг теперь будет целый день ходить как сонная муха и что друзей надо беречь, что у них тоже есть личная жизнь и многое-многое другое, что может сказать не выспавшийся человек виновнику своего недосыпа.
   - Мог бы там и остаться ночевать, - сообщил он Кузякину, отчаянно стараясь не зевать.
   - У нее родители. Не поймут, - сказал Кузякин.
   В принципе нужно было уже собираться на работу и друзья, позевывая на ходу, разобрали вещи Кузякина, съели по куску пиццы из микроволновки и на машине Кузякина, который предвкушал разгульный образ жизни, отправились на работу.
   Перед зданием они застали удивительную картину, какую Кузякин уже давно не видал на улицах в центре города. Прямо на тротуаре, на аккуратных столбиках кирпичей вместо колес, стояла вполне приличная Волга, с выбитым лобовым стеклом. Кузякин с Мишкой осторожно обошли инвалида от автотранспорта и заглянули в салон. Прямо на водительском сиденье лежал обыкновенный красно-коричневый с дырками кирпич. Вокруг было рассыпаны осколки.
   В офисе они застали Людочку и монтера, который пришел с телефонной станции проверять подключение телефонов. Кузякин уже сто лет не слышал о таких проверках и на всякий случай тщательно проверил документы подозрительного человека. Документы оказались в порядке и партнеры даже мило побеседовали с мужиком о проблемах с телефонными линиями и дороговизне перезаключения телефонных договоров.
   - Они же там ни за что деньги берут! - возмущался Кузякин, выложивший за три номера почти девятьсот кровных долларов. - Им ведь даже делать ничего не надо: просто заключить новые договора.
   Монтер оправдывался, что не имеет с этими бюрократами ничего общего, внимательно осмотрел все телефонные аппараты, и даже залез в инструкцию по установке АТС на английском. Пробыл он не долго, Кузякин успел только выпить чашечку кофе со сливками - плохую замену его привычному утреннему капучино, и мельком просмотреть документы из Арбитража, скопированные с утра Антоном.
   В суд подал один из учредителей фирмы - бывшей владелицы здания, считавший, что этой сделкой ущемили его интересы. На подобные иски не стоило даже обращать внимания, так как с этой точки зрения сделка была абсолютно законная. В данном случае это был просто хороший повод вытянуть из Тимура немного денег.
   Кузякин сел составлять мотивированный отзыв на исковое заявление, Жуков уехал на встречу с важным клиентом, Людочка умиротворяющее стучала по клавиатуре наманикюренными пальчиками. На ее голове красовалась заколка в виде сосульки. В офисе установились тишина и покой - то, что требовалось Алексею Леонидовичу после вчерашнего безобразия.
   Печатая отзыв, Кузякин стал вспоминать вчерашнее ограбление. Увиденное заставило его вспомнить свою фантазию на тему ограбления, поэтому он постарался до мельчайших подробностей вспомнить все, что рассказывал жене и знакомым о выдуманном происшествии.
   Запрокинув голову и прикрыв глаза, Кузякин старался найти общее в вымышленном ограблении и настоящим. Похожего было мало. И вдруг его как молнией поразило: ведь фантазируя об ограблении, он упоминал для пущего блеска одного из преступников, который по какой-то причине снял маску и Кузякин увидел его лицо. Он даже "опасался" за свою жизнь, как свидетеля преступления, который может опознать налетчиков.
   И в настоящем ограблении, один из преступников, убегая, снял свою! Это открытие настолько обрадовало Алексея, что он открыл глаза и широко улыбнулся. Вот тебе и игра - найди одно сходство. Было приятно думать, что он смог так хорошо описать сложную сценку вымышленного ограбления, что настоящее было даже в чем-то похоже.
   После этого открытия настроение Кузякина поднялось, и работать стало легче. Только жаль, что рассказать об этом некому. Иначе придется объяснять, зачем он врал в первый раз, да еще и не поверят, что это с ним случилось во второй. Кому-кому, а ему известно, что в правду люди верят иногда хуже, чем в ложь.
   Напечатав отзыв и положив его в папку с исходящими документами, чтобы Людочка отнесла его на подпись к Курбатову, Кузякин вспомнил, что хотел поговорить с ним об удивительном автомобиле, который стоял у офиса сегодня утром. Выглянув в окно и убедившись, что калека на месте, зашел к Тимуру сам. Рассказал об иске, попросил подписать еще пару бумажек. Заодно спросил:
   - Стоит ли оставлять у офиса автомобили, если их нагло раздевают?
   - Да это наши постарались, - усмехнулся Тимур. - Какой-то баран поставил прямо перед окнами свою колымагу. Охранник вышел, вежливо попросил переставить. Мужик не отреагировал. А если люди не понимают вежливых просьб, их надо учить. Так что за свою не беспокойся. Все будет хоккей!
   Вернувшись в свой офис, Кузякин подошел к Людочке и сказал ей, что через час нужно позвонить Курбатову и напомнить о необходимости подписать документы.
   - Ты же знаешь, я не люблю с ними разговаривать, - поморщилась секретарша. Она передернула плечами и попросила. - Давай, я лучше тебе напомню, и ты сам ему позвонишь?
   - Хорошо, - у Кузякина не было желания спорить по этим пустякам. Разговаривать с бандитами действительно мало приятного, но дело есть дело. - Скажи мне, я перед уходом позвоню.
   Ближе к вечеру Кузякин вспомнил, что во флакончике с туалетной водой жидкости осталось на самом дне, и решил заехать домой пораньше: долить из большого флакона, пока жена еще на работе. В половине шестого он вышел из кабинета с кейсом в руке и был тут же перехвачен секретаршей:
   - Алексей Леонидович, надо позвонить этим, - она мотнула головой.
   - Да, да!
   Кузякин остановился у ее столика и набрал номер:
   - Тимур, - быстро проговорил он в трубку, не желая затягивать разговор, - обязательно подпиши те документы, что я приносил сегодня.
   В ответ угрюмо агакнули и повесили трубку.
   К дому он подъехал без десяти шесть. У подъезда он задрал голову вверх и внимательно посмотрел на окна своей квартиры. Свет не горел, и он вприпрыжку стал подниматься по лестнице, стараясь выполнить свою миссию как можно быстрее.
   Лестница в доме Кузякиных была красивой с широкими пролетами и великолепными коваными перилами. Чуть запыхавшись, он подошел к двери своей квартиры и уже достал из кармана ключ, как неожиданно сзади раздалось противное сопение, и на плечо ему легла чья-то рука.
   Он обернулся и увидел перед собой человека, чье лицо было смутно знакомо. Господи! Это был тот участник нападения на инкассаторов, который после ограбления снял маску, залезая в автомобиль. Теперь он стоял перед Кузякиным, и от него несло спиртным и чесноком. Сочетание запахов, которое Кузякин терпеть не мог.
   Рот открылся, обнажив кривые коричневые от курения зубы, и человек произнес:
   - Ну что, сморчок, ты там наговорил мусорам?
   Кузякин с выпученными глазами впал в прострацию и не ответил на вопрос ни слова. Щелкнул нож, и блестящее лезвие поиграло светом от желтой лестничной лампочки на своих плоскостях. Бандит повернул голову от одного плеча к другому, щелкнув при этом позвонками шеи, и угрожающе повторил:
   - Давай, колись, падла! О чем базланил с мусорами?
   - Ты кто? - спросил Кузякин, желая показать своим вопросом, что не узнал бандита.
   - Щас я тебе ксиву предъявлю, погоди немного, - издевательски ухмыляясь, мужик придвинул свое лицо к Кузякинскому, так, что от носа до носа была всего пара сантиметров.
   Краем глаза Кузякин успел заметить, как дернулась правая рука собеседника с очевидным намерением проткнуть Кузякина насквозь и, защищаясь, приподнял кейс, который держал в левой руке. Одновременно правой рукой, в которой все еще были зажаты ключи, он неуклюже ударил нападающего в глаз.
   Удар получился не сильный, но удачный: ключ, торчавший из кулака, попал противнику в глаз и тот вскрикнул от боли. Почтя за лучшее ретироваться, Кузякин, используя портфель как таран, оттолкнул мужика и бросился вниз по лестнице.
   Он перепрыгнул через несколько ступенек, всей спиной ощущая свою незащищенность от острого ножа и сердце его лихорадочно колотилось в груди. Очутившись в мгновение ока на промежуточной площадке, Кузякин оказался лицом к месту нападения, и тут перед ним предстало перевернутое лицо с широко открытым ртом и зажмуренным глазом. Оно появилось на мгновение и тут же ухнуло вниз с диким воплем.
   Вероятно, толчок Кузякина оказался достаточно сильным, так что нападавший перелетел через перила и некоторое время отчаянно балансировал над пропастью. Не удержавшись, он рухнул в проем лестничного марша. Вопль прекратился с хрустким звуком:
   - А-а-а-к!
   Кузякин осторожно высунул голову за перила и посмотрел вниз. Его надеждам на дурной сон не суждено было сбыться. Внизу, там, где на стене висели фанерные почтовые ящики и стояли прикованные к батареям парового отопления детские коляски, на животе лежало тело. Голова была неестественно вывернута, так что Кузякин успел заметить блестящий правый глаз, прежде чем отдернул голову назад.
  
   Глава 6.
   Утро выдалось на редкость скучным. Посетителей было мало, а Антон - известный балагур и весельчак, бродил по салону сонным и неразговорчивым. Алена сидела за компьютером, искоса глядя на проходивших мимо прохожих. Изредка в салон заходили люди. Подходили к кассам предоплаты за сотовую связь и спешили на работу, не задерживаясь у витрин. Короче, было обычное серое утро буднего дня.
   Когда Алена собиралась выйти на обеденный перерыв, вошел молодой человек лет двадцати пяти. У него были черные глаза, блестящая вьющаяся шевелюра цвета воронова крыла и красивый, с горбинкой нос. Его немного портил подбородок - округлый и мягкий. Казалось даже что он другого цвета. Как будто менее загорелый.
   Если не считать подбородка, это был типаж, который очень нравился Алене. Кавказский тип лица, но с мягкими чертами, без грубой небритости щек и гортанных окриков. Девушка подошла к покупателю, который стоял у витрины с новыми сотовыми телефонами и внимательно разглядывал модели.
   - Вам чем-нибудь помочь?
   Юноша обернулся и, бросив на Алена настороженный взгляд, поколебавшись, ответил:
   - Да, пожалуйста. У меня сломался мой телефон, - он вынул из кармана сотовый и показал Алене, - а связь нужна срочно. Времени чинить не осталось. Мне нужно что-нибудь надежное и с большой батарейкой. Я, наверное, куплю запасную.
   Его произношение было чистым, без всякого акцента. Алена с удовольствием отметила, что покупатель внимательно рассматривает ее, и спросила:
   - Вам нужна модель с камерой или MP3-плеером?
   - Нет, это не нужно, - усмехнулся молодой человек, - без наворотов, что-то простое и надежное. По нему я буду только звонить.
   - Вот, - Алена ключиком открыла витрину и вынула аппарат, - есть такая модель. Очень надежная, на нее очень низкий процент нареканий и хотя она не новая, для вас это даже плюс: она проверена временем. К ней в продаже есть дополнительная батарея повышенной емкости. Стоимость с подключением составляет...
   - У меня есть своя SIM-карта, - ответил молодой человек. - Если вы рекомендуете, я возьму этот аппарат, - он поглядел на ценник, - и еще один аккумулятор.
   Алена положила образец на полку витрины и сказала:
   - Я схожу на склад и принесу ваш телефон, а Антон оформит вам покупку.
   Когда Алена вернулась со склада, все бумажные вопросы были решены, и ей оставалось только вручить покупателю коробку. Антон переписал серийный номер в гарантию, вынул телефон и спросил:
   - Если хотите, мы вставим в аппарат вашу карточку.
   - Да, спасибо. Только... там есть очень важный телефонный номер, - нерешительно сказал молодой человек, - он не пропадет?
   - Конечно, нет. Все номера, сохраненные на SIM-карте, останутся в вашем телефоне.
   - Хорошо.
   Антон поддел ногтем планочку гнезда карточки и ловко установил ее на место. Закрепил аккумулятор и включил телефон.
   - Здесь вначале появляется заставка с приветствием. Вас как зовут? - спросил Антон.
   Молодой человек мгновение колебался. Его лицо выражало нерешительность. Но потом он усмехнулся и ответил:
   - Хасан.
   Алена удивилась, услышав имя. Она была уверена, что, несмотря на его восточную внешность, у него более обычное имя.
   Антон защелкал клавишами телефона и повернул его к Хасану.
   - Вот, смотрите, - сказал он.
   Экран телефона зажегся желтым светом, и на нем появилась надпись крупными буквами: "Привет Хасан!".
   - А телефон остался? - спросил Хасан у Антона.
   - Конечно, я ведь говорил, все в порядке, - Антон пощелкал клавишами и снова показал экран телефона. - Он довольно простой, - он сам бросил взгляд на экран.
   Покупатель несколько невежливо выхватил у него их рук телефон, улыбнулся, извиняясь за свою несдержанность, поблагодарил и вышел из магазина, даже не взглянув в последний раз на Алену.
  
   У молодого человека действительно было другое имя. В детстве его звали Юра. Имя Хасан было третьим в его жизни. Второе имя - Джохар, он принял вместе с новой религией, когда уехал из Санкт-Петербурга в Чечню. Это имя он принял в честь Джохара Дудаева - президента свободной республики Ичкерия. А Хасан - был его позывной на время операции.
   В детстве Юра был щуплым и маленьким, по сравнению со своими сверстниками. Его отец был чеченцем, попавшим в Ленинград по распределению и женившийся там на его матери.
   В школе у Юры не было друзей. Он был тихим, незаметным мальчиком, которого очень любили учителя и частенько поколачивали одноклассники. В институте он также ничем себя не проявлял, учился почти на одни пятерки и окончил институт, будучи в числе лучших учеников.
   Кроме отца и матери у Юры не было друзей в этом большом городе. Он часто думал, почему именно так сложилась его жизнь. Еще в школе он пытался завязать дружбу со сверстниками, но создавалось впечатление, что его никогда не рассматривали в этом качестве. Возможно, это происходило из-за Юриной принципиальности: он не мог терпеть в своих одноклассниках нечестности и при малейшем их проступке всегда докладывал школьному руководителю.
   Но даже Мария Романовна, казалось, не любила своего помощника. Частенько она не обращала на его откровения должного внимания, и Юре приходилось рассказывать обо всем самому директору. Все десять школьных лет он провел в борьбе за правду, но никто в самой школе не оценил этого. Юра стал задумываться: из-за чего все происходит именно так? Почему его так не любят окружающие его люди. И пришел к выводу, что причиной тому его главное отличие от других - то, что его отец не русский. Хотя в школе были дети и других национальностей, с которыми остальные дружили, Юра этого не замечал и все негативные проявления в свой адрес относил на этот счет.
   В институте Юра также не приобрел популярности. Сокурсники старались обходить его стороной. Девушки, с которыми он пытался познакомиться, никогда не отвечали на его ухаживания. Постепенно его подозрения насчет причин такого поведения окружающих переросли в уверенность. Поэтому, когда из телевидения и радио он узнал о борьбе за свободу, которую ведут его соотечественники на родине отца, он мгновенно принял решение.
   Он всегда выглядел моложе своего возраста и в свои тридцать пять выглядел максимум на тридцать. Эта его особенность, полученная по наследству от матери и часто подводившая его в молодости сыграла свою роль, когда выбирали кандидата на руководство операцией.
   Также помог его паспорт с питерской пропиской, который хоть и был старого образца и подлежал обмену, давал ему возможность спокойно находится на территории Петербурга, не вызывая никаких подозрений у милиции. Паспорт Юра обменял сразу после приезда в течение одного дня. Ускорение процесса обошлось ему в бутылку хорошего французского коньяка.
   Дома Юра не показывался, так как полностью порвал отношения с отцом, который был против его отъезда. Снял двухкомнатную квартиру, заплатил за полгода вперед и начал готовить операцию по заранее разработанному плану.
   К моменту, когда стали съезжаться гости, у него уже была договоренность о поставке взрывчатки и оружия и план операции по ограблению инкассаторов. Деньги с ограбления должны были пойти на оплату взрывчатки, необходимой для проведения основной операции.
   Связь держали по телефону. Один он заранее оставил в камере хранения на Московском вокзале. Номер этого телефона и был записан на SIM-карте в сломавшемся аппарате. У Юры, несмотря на его прекрасную успеваемость, был один нередко подводивший его недостаток: плохая память на цифры.
   Запомнить номер из десяти цифр было для него проблемой, поэтому, когда он купил новый аппарат и проверил сохранность номера, то вздохнул с облегчением. Он никому не признавался в этой своей особенности и когда увидел, что экран телефона не загорается, был порядком испуган, что придется проводить незапланированную встречу с основной группой. Ведь по плану он должен был руководить ею дистанционно, чтобы не провалить ее в случае, если его присутствие будет раскрыто на этапе подготовки.
   Выйдя из салона сотовой связи и просмотрев записную книжку телефона, Юра направился пообедать в кафе. До момента связи с основной группой оставалось два часа. Любимое кафе Юры находилось в получасе ходьбы от салона. На маршрутке можно доехать за пять минут. Время было, но на улице начинал накрапывать дождик, и Юра вскинул руку, останавливая проезжавшую мимо тэшку.
   Сидячих мест в салоне маршрутки не было, но водитель все равно остановился, и молодому человеку пришлось стоять у двери, пока один из пассажиров не вышел. Юра сел на освободившееся место и внезапно сердце его замерло и дыхание остановилось. В заднем кармане, куда он только что засунул мобильный телефон, ничего не ощущалось.
   Юра вскочил с места, не обращая внимания на недовольные возгласы пассажиров, согнувшись, прошел к выходу, внимательно осматривая пол маршрутного такси. Он лихорадочно шарил глазами под сиденьями и на ступенях, как вдруг в его сознании отчетливо проявился образ только что вышедшего пассажира, длинноволосого паренька лет восемнадцати с бегающими глазками и желтыми от курения зубами.
   - Остановите здесь, - закричал Юра водителю и, не дожидаясь полной остановки микроавтобуса, открыл дверь и выскочил на тротуар.
   Позади мелькнула среди толпы коричневая куртка патлатого урода. Юра, стараясь не упускать ее из виду, побежал, высоко задирая голову и расталкивая прохожих. Упустить его из виду - означало потерять ниточку связи с группой, и лишиться возможности получить деньги от операции с инкассаторской машиной. А уже завтра их было нужно передать в оплату за оружие. Придти на встречу без денег - провалить основную операцию.
   Юра бежал изо всех сил, работая локтями, проталкивался сквозь спешащих куда-то людей, лавируя между машинами на перекрестке. Когда до куртки оставался всего один метр, он вытянул руку и крепко схватил человека за плечо. Увидел удивленное лицо в очках и большое родимое пятно на щеке.
   Это был не он! Он гнался за другим! Юра завертел головой по сторонам, стараясь обнаружить вора, но все было тщетно. Мерзавец словно провалился сквозь землю. Юра ослабил хватку и возмущенный прохожий, качая головой, стал удаляться от него.
   Юра напряг память. От нее теперь зависело все! Номер телефона казался самым важным в его жизни.
   - Два, семь... черт, пять, - шептал он, зажмурившись и закусив губу. Но память и на этот раз подвела его. Почему он не записал этот номер где-нибудь на бумаге?
   К чертям эти дурацкие правила, из-за которых он не может теперь связаться с группой! Нужно было записать его где-нибудь на листочке и спрятать. Запихнуть в щель между кирпичами в подъезде, за почтовые ящики, за батарею между лестничными клетками. Почему! Почему он этого не сделал?!
  
   Глава 7.
   Капитан Пронин сидел за компьютером и напряженно всматривался в экран. Написание отчетов было одной из самых любимых его работ. Этим искусством он владел мастерски. Проведя за расследованием всего несколько часов, он уже накатал восемь страниц мелкого текста. По большей части это было изложение предпринятых им действий и результаты его напряженного мыслительного процесса над полученной информацией.
   По выводам капитана выходило, что Некипелов и его жена заказали убийство своего делового партнера и попытались создать себе алиби тем, что во время преступления находились у всех на виду прямо рядом с убитым. Пронину удалось выяснить, что выстрелы произвел человек в маске из окна проезжавшей мимо убитого девятки.
   По словам свидетелей преступления, машина ВАЗ-2109 красного цвета с забрызганными грязью государственными номерными знаками на мгновение притормозила в пяти метрах от депутата Пильщикова, который в этот момент был по какой-то причине без своего телохранителя. Затемненное окно опустилось, и раздались два приглушенных хлопка (здесь мнения свидетелей расходились и некоторые утверждали, что был и третий выстрел).
   Убитый на месте Пильщиков Г.К. упал. Машина резко набрала скорость и скрылась в неизвестном направлении. План "Перехват" результатов не дал. Машина с вышеуказанными приметами найдена на данный момент не была, но Пронину было ясно, что нападавший (или нападавшие) бросят ее где-нибудь неподалеку от места преступления.
   Сергей Юрьевич детально описал в отчете разговор с адвокатами задержанного, которые изворачивались, как могли, но ему удалось выяснить, что гр. Некипелов и гр-ка. Некипелова утром заезжали в адвокатскую контору за консультацией. Кузякин произвел на него впечатление человека пронырливого и не желающего оказывать помощь следствию, впрочем, как и многие другие адвокаты.
   Здесь Пронин хотел добавить, что, по его мнению, за адвокатом Кузякиным и его партнером необходимо установить слежку и организовать прослушивание телефонов, но делать этого не стал, справедливо полагая, что в просьбе ему все равно откажут, а выступать в роли просителя невозможного не хотел.
   Капитан знал по опыту своей предыдущей работы, что такие мероприятия необходимо проводить на свой страх и риск, не привлекая начальство. Оно этого не любит. Начальство любит результаты.
   Возможности для самостоятельной организации прослушки офиса адвокатов у него были. Поэтому он просто позвонил старому приятелю и в частном порядке попросил того об одолжении. Приятель легко согласился, поскольку понимал, как сложно бывает добиться санкции на подобные мероприятия, и как они нужны для успешного расследования.
   Договорились, что приятель организует установку жучков в офисе собственными силами утром следующего дня. Но машину прослушивания нужно будет установить самому Пронину. Сергей Юрьевич немного поразмышлял и решил установить под окнами адвокатской конторы собственную Волгу, подаренную отцом, когда тот купил себе Вольво.
   Пронин любил свою машину, и отказаться от нее на время расследования было тяжело, но необходимо. Первое задание на новом месте - самое важное и провалить его он не имел права. На алтарь добросовестно выполненной работы он был готов возложить и большее. К тому же ему на время расследования ему выделили служебную машину.
   Итак, с утра пораньше Пронин выдвинулся в сторону офиса Кузякина, установив в багажнике спецустройство, выделенное ему приятелем. Спецустройство представляло собой приемник AR-3000, подключенный к компьютеру, который включался на запись, как только на определенной волне раздавался какой-либо шум. Таким образом велась запись всех телефонных переговоров, произведенных в офисе адвокатов подозреваемого.
   На работе первым делом Пронин внимательно просмотрел отчеты экспертов, работавших над убийством Пильщикова. Не найдя в них ничего нового, капитан мельком просмотрел сводки происшествий за ночь. Его удивление вызвала фамилия свидетеля ограбления, инкассаторской машины. Пронин не сомневался, что в большом многомиллионном городе должно проживать немало Кузякиных, но все равно запросил по этому делу дополнительную информацию
   Узнав, что вдобавок к фамилии совпадают и инициалы, Сергей Юрьевич уверился в том, что это дело, к которому стоит присмотреться поближе. Слишком часто Кузякин стал попадаться на пути у Пронина, чтобы это не привлекло внимания. Во внутреннем справочнике Пронин нашел телефон следователя, который вел это дело и связался с ним.
   Услышанное поразило капитана. Мало того, что Кузякин замешан в деле об убийстве депутата ЗакСа, так он еще в тот же вечер становится свидетелем ограбления и двойного убийства. Не зря интуиция Пронина подсказала ему заняться этим пронырой!
   Для полноты сведений ему было необходимо проверить утренние записи телефонных переговоров скользкого адвоката и послушать, что он говорит знакомым о ночном происшествии. Поскольку в обед у капитана было запланирована встреча с главным подозреваемым гражданином Некипеловым, поездку за пленкой пришлось отложить.
   Как ни странно, адвокатом Некипелова выступал совсем другой, незнакомый Пронину человек. Ни Жукова, ни Кузякина в камере для допросов не было. Это был хороший признак. Значит эта шайка-лейка заволновалась и скоро начнет делать ошибки. Допрос Некипелова ничего нового не дал. Он признал, что утром посещал юридическую контору, в которой работают его старые друзья. Но только для консультаций по поводу ведения бизнеса. Адвокат вел себя очень умело, и Пронину даже пришлось оправдываться за задержание человека, который очевидно не был причастен к произошедшей трагедии, потому что хоть и находился в тот момент рядом, но по сообщениям очевидцев никакого преступления не совершал. Во избежание неприятностей Некипелова с женой пришлось отпустить. Напоследок адвокат сообщил, что супруги не собираются жаловаться на действия капитана, хотя лично он сожалеет об этом.
   Расстроенный, но не готовый сдаться Пронин покинул следственный изолятор, и направился к своей машине за пленками прослушки.
   Подъехав к офису Кузякина, капитан с минуту стоял оглушенный свалившимся на него несчастьем. Его машина, в которой он еженедельно пылесосил коврики и натирал полиролью торпеду, стояла под моросящим с хмурого Питерского неба дождиком без лобового стекла и лишившаяся всех четырех колес.
   В открытый рот капитана лился дождь, и в голове билась неотвязная мысль, что кто-то должен за это заплатить. Он порыскал взглядом вокруг, и не обнаружив никого, кто мог бы рассказать, что здесь произошло, обратил внимание на камеры слежения, выглядывающие из-под козырьков от дождя.
   Пронин решительным шагом направился к входной двери и ткнул указательным пальцем в кнопку домофона. Из динамика послышались шумы, и хриплый голос сказал:
   - Да? Говорите!
   - Я по поводу Волги у вас под окнами. Мне нужны записи камеры наблюдения. Кто-то изуродовал мою машину! - кипя справедливым негодованием, потребовал Сергей Юрьевич у невидимого собеседника.
   - Это та, что без колес и лобового стекла? - уточнил голос.
   - Да! - крикнул Пронин, словно его полоснули ножом по сердцу.
   - Так она с самого утра такая, - заявил охранник. - Я как заступил, она так и стоит.
   - Мне нужно посмотреть записи! - твердым, как сталь голосом еще раз потребовал капитан, решив, что не позволит водить себя за нос. Он был абсолютно уверен, что к происшествию с его машиной имеют прямое отношение люди, находящиеся внутри здания.
   - Мы не ведем записей с камер, - огорчил его охранник.
   - Тогда мне нужно поговорить с охранником, которого вы сменили!
   - У него выходной. Приходите через два дня.
   Тут Сергей Юрьевич вспомнил, что он не только жертва преступления, но и представитель правоохранительных органов, поэтому он полез в карман и, достав красные корочки, с победительным тоном в голосе сказал:
   - Откройте дверь, я из милиции!
   - Вы на задании? - подумав несколько секунд уточнил голос.
   - Да! - прорычал капитан и дернул ручку двери.
   - Куда я могу перезвонить, чтобы уточнить ваши данные? - неожиданно спросил голос.
   - Открывай давай! - заколотил кулаком капитан по динамику домофона.
   - Представители милиции так себя не ведут, - с издевкой, сомневающимся голосом заметил охранник. - Я вызываю милицию.
   Из динамика домофона было слышно, как пикают кнопки на телефонном аппарате.
   "Боже", - отвернулся от двери капитан. Ему очень не хотелось втягивать в эту историю своих коллег.
   Через час, когда машину увезли на эвакуаторе, и проверили отсутствие кассет камер наблюдения, капитан вспомнил, что в суматохе забыл забрать из багажника кассету с телефонными переговорами и что теперь нужно искать новую машину для аппаратуры прослушивания.
  
   Глава 8.
   - Меня зовут Степан Самуилович Эскин, - представился следователь. - Присаживайтесь... Вы столько сегодня пережили.
   Кузякин сел на колченогий стул и немного поерзал на нем, устраиваясь поудобнее. Но стоять прямо стул не желал, и пришлось сидеть на нем, широко расставив ноги, с трудом удерживая равновесие.
   - Спасибо, - неискренне поблагодарил Кузякин.
   - Значитца, вы столкнули нападавшего с лестницы? - задал свой первый вопрос работник прокуратуры.
   - Он пытался ударить меня ножом, - стал объяснять по пятому разу Кузякин. - Попал в мой кейс. Точнее, я им прикрылся от удара сам. Потом его оттолкнул и побежал вниз.
   - То есть наш неуклюжий друг сам свалился?
   - Почти.
   - Ясненько. Так и запишем.
   Эскин достал из черной папки с молнией сероватый разлинованный бланк, пластмассовую ручку с обгрызенным кончиком и протянул руку к Кузякину.
   - Будьте добры ваш паспорт, - сказал он.
   Кузякин вынул из кейса портмоне с документами и достал свой паспорт. Следователь внимательно изучил его данные и даже сверил его физиономию с фотографией. Перелистнул страницы и вчитался в штамп регистрации.
   - Там и живете? - спросил он.
   - Да, - не раздумывая, ответил Кузякин, - то есть жил.
   - Как это?
   - С женой поссорились. Пока живу у друга. Партнера по бизнесу.
   - Опасно брать друзей в партнеры по бизнесу, - неодобрительно покачал головой Эскин. - Есть такая народная примета: хочешь потерять друга - возьми его в бизнес.
   - Спасибо, - еще раз неискренне поблагодарил Кузякин. - Я учту.
   - Потом, когда будете писать свои объяснения, не забудьте вписать адрес вашего партнера.
   Эскин стал неторопливо заполнять шапку бланка. Кузякин сидел, с трудом удерживая равновесие. Он чувствовал, что стул и он держатся сейчас только за счет друг друга и малейшее изменение положения спровоцирует падение на пол.
   - А другой стул у вас есть? - не выдержал он пытки.
   - Сломанный? - посочувствовал следователь. - К сожалению нет. Чем богаты, тем и рады, - сам он сидел на таком же ободранном стуле, как и Кузякин.
   - Вы раньше видели нападавшего? - спросил он, закончив с заполнением паспортных данных Кузякина.
   - Я вроде бы видел его при ограблении инкассаторской машины. То есть это он так думал, - попытался объяснить ситуацию Кузякин. - Я то его в первый раз увидел только на лестнице. Но он был уверен, что я его видел раньше.
   - Понятненько, - вздохнул Эскин.
   Кузякин так и не понял, к чему относился этот вздох. То ли следователь не доверял его рассказу, то ли действительно ему все сразу стало понятно. Милиционеры, которым он пытался донести эту простую ситуацию до прибытия Эскина, так ничего и не поняли. Или не захотели понять.
   - Рады? - неожиданно спросил следователь.
   - Чему?
   - Тому, что не он вас, а вы его?
   - Рад, - правдиво ответил Кузякин.
   Он и вправду первые мгновения после прибытия родной милиции пребывал в состоянии эйфории. Но после первых слов сержанта, осмотревшего тело, прекрасное чувство испарилось без следа.
   - Это правильно, - похвалил следователь. - Вам здорово повезло.
   Кузякин даже вздохнул с облегчением: слова эти сказаны были искренне, и он сразу поверил, что следователь верит ему и сочувствует той ситуации, в которую он попал.
   - Еще бы, - расслабился Кузякин. Стул пошатнулся, и он чуть не упал на пол.
   - Осторожнее. Так можно и спину себе сломать. Это будет обидно. Только выбрались из такой заварушки без единой царапины.
   - Я лучше постою, - заявил Кузякин, отодвигая стул к стене, где он мог стоять без посторонней помощи.
   - Так может, вы все-таки постараетесь припомнить, видели вы этого гражданина раньше?
   - Нет. Точно не видел. Все грабители были в масках, - уверенно ответил Кузякин.
   - Почему же тогда этот был уверен, что вы его видели?
   - Да кто его разберет? Но если бы он так не думал, то, вероятно, не стал бы меня убивать.
   - А он имел именно такое намерение? - спросил Эскин, испытующе глядя на Кузякина.
   - Это точно, - ответил Кузякин, отчетливо понимая, что если он превысил необходимую меру самообороны, ему может прийтись очень не сладко. - Вот доказательство.
   Кузякин поднял с пола свой продырявленный кейс и, засунув руку внутрь, выпростал два пальца через дыру, оставленную ножом его противника и пошевелил ими.
   - Да, да, вижу.
   - Если бы не портфель...
   Кузякин даже передернулся от воображаемого зрелища. Эскин остался доволен демонстрацией.
   - Придется взять у вас подписку о невыезде. Вы никуда не собираетесь в ближайшее время?
   - Абсолютно, - заверил его Кузякин.
   Он видел, что разговор повернул в правильное русло и единственное, что его беспокоило, как бы следователи не стали опрашивать его друзей и случайно не выяснили, что он рассказывал об ограблении за неделю до того, как оно случилось. Если бы следователь, который на взгляд Кузякина был очень толковым, решил пройтись по знакомым адвоката, то в разговоре те легко могли обмолвиться об этом.
  
   После трудного дня Кузякин с трудом добрался до Мишкиного дома. Он страшно устал. Даже не поехал на автостоянку, а решил оставить машину во дворе. И там его ждала очередная неприятность. Света в окнах не было.
   Предположить, что Мишка лег спать, Кузякин не мог. Мишка раньше часа ночи спать не ложился. Если в окнах нет света - значит, Жукова нет дома. Если его нет дома - значит, Кузякин остался без крыши над головой.
   Кузякин достал сотовый и набрал номер компаньона. Из трубки послышались частые гудки.
   - Прикурить не найдется? - послышался хрипловатый голосок.
   Кузякин обернулся и увидел невысокого парня с длинными сальными волосами, который крутил в пальцах незажженную сигарету. Сам Кузякин не курил.
   - Нет, - ответил он, - не курю.
   - А прикуривателя нет? - спросил настырный курильщик.
   Прикуриватель в машине был, но работал он или нет, Кузякин не знал. Он положил телефон на крышу автомобиля и нагнулся в салон. Включил зажигание, нажал на кнопку прикуривателя и вылез из машины. Парня рядом не было. Телефона тоже.
   - Черт! - громко крикнул Кузякин, и чуть было не бросился вдогонку за вором. Но в голове промелькнула мысль, что это вполне может быть подстава и, бросившись догонять вора, он потеряет машину. Чуть меньше двадцати секунд ушло на выключение машины и захлопывание двери.
   Пикнув сигнализацией, Кузякин бросился бежать за быстро удаляющейся коричневой курткой. Если бы не горящие фонари, догонять было бы уже некого. Но под их желтым светом куртка была хорошо видна и у Кузякина еще оставалась призрачная надежда вернуть свое имущество.
   Кузякин несся во весь опор, так что захватывало дух, и из-под ботинок в разные стороны разлетались брызги, когда он попадал в лужи. На него внезапно напал азарт охотника, когда целью погони становится не мясо, а удовольствие, доставляемое самой погоней. Еще несколько часов назад Кузякин смотрел на убитого им человека с лестничной площадки пятого этажа, а теперь в его крови снова бурлил адреналин. На бегу он успел подумать, что последние дни наполнены приключениями и ему это начинает нравиться.
   Расстояние между ним и воришкой сокращалось, но не так быстро, как хотелось бы, когда Кузякин увидел недалеко от преследуемого знакомую фигуру Жукова. Он шел с большим полиэтиленовым пакетом в руке.
   - Мишка! - заорал Кузякин что было мочи. - Держи его.
   На счастье Жуков среагировал практически мгновенно. Услышав в ночи вопль компаньона, он бросил пакет на землю и схватил длинноволосого за рукав. Тот попытался отбиться, но за время погони подрастерял силы и Мишка ловко сбил его с ног. Придавив лежащего коленом, он дождался Кузякина, и вопросительно глядя на него, спросил:
   - Кто это?
   - Гнида, - ответил запыхавшийся Кузякин. - Телефон украл.
   Он несильно пнул лежащего и наклонился над ним.
   - Давай сюда, - Кузякин протянул руку.
   Патлатый лихорадочно шарил по карманам и, наконец, выудил телефон. Кузякин взял его, рассмотрел. Это был не его аппарат. Старая модель, но в хорошем состоянии, будто только что купленная, даже полиэтиленка на экране сохранилась.
   - Не мой, - сказал Кузякин, но телефон не отдал.
   Патлатый снова порылся и достал еще один.
   - Этот? - испуганно спросил он.
   - Ага, - удовлетворенно ответил Кузякин, взглянув на трубку. - Ну, что с ним делать будем? - спросил он у Жукова.
   - Отпустите меня, - жалобно и как-то по детски попросил лежащий на асфальте человек. - Можете сами побить.
   Но Кузякина уже отпустило, и прежнего азарта он не испытывал.
   - Еще телефоны есть? - спросил он.
   Парень замотал головой и в подтверждение вывернул карманы. Похлопав его по груди и бокам, Кузякин поднял его с земли и сильным пинком под зад отпустил на все четыре стороны.
   - Ты чего? - удивился Мишка, посмотрев вслед убегающему.
   - Я сегодня с ментами уже общался. Хватит.
   - А чего с трубкой будешь делать?
   - Найду владельца и отдам, - пожал плечами Кузякин.
   Мишка неодобрительно покачал головой, и они пошли домой. По дороге они молчали. И только когда Жуков открыл входную дверь и впустил Кузякина в квартиру, то спросил:
   - Ну и по какому поводу ты сегодня общался с ментами?
   Кузякин грустно покачал головой, внимательно посмотрел Мишке в глаза и ответил:
   - Ты не поверишь.
   - Откуда тебе знать? - резонно возразил Мишка. - Пока не расскажешь - не узнаешь.
   - Ты всегда такой недоверчивый. Вот если я тебе скажу, что с меня взяли подписку о невыезде? - толкнул пробный шар Кузякин.
   - Не, - улыбнулся опытный Мишка, - не поверю.
   - А если скажу, что с меня взяли подписку о невыезде за убийство? - упрямо продолжал гнуть свое Кузякин.
   - А-а-а ..., - протянул Мишка, пытаясь скрыть улыбку, - тогда другое дело. Это может. Вполне...
   - А я еще добавлю, что за убийство человека, который перед этим напал на меня с ножом! Как?
   - Да, эта история вполне правдоподобна! - не выдержав, расхохотался Жуков. - Верю на все сто.
   - И правильно делаешь, - сказал с мрачным видом Кузякин. - Именно эта история верна на все сто. Как ты говоришь.
   - Чего? Правда, что ли? - недоверчиво переспросил Мишка, пристально вглядываясь в помрачневшего партнера. - Как это случилось?
   - Зашел домой, за духами...
   - За чем? - удивился Мишка.
   - За туалетной водой. "Le Male" Jean Paul Gaultier. Помнишь, у меня на полке такой полосатый? Лена подарила...
   - Ну, - поддакнул Жуков.
   - Поднимаюсь, хочу открыть дверь. Сзади мужик с ножом, - тут Кузякину нестерпимо захотелось прибавить что-нибудь от себя, для приукраски повествования. - Говорит, где наши деньги?
   - Какие деньги? - изумился Мишка. Глаза и рот его раскрылись.
   - Он почему-то думал, что деньги с ограбления инкассаторов у меня! - непонимающе пожал плечами Кузякин.
   - Это то ограбление, что ты видел на прошлой неделе?
   - Угм, - подтвердил Кузякин. Это был скользкий момент, заострять внимание на котором он не хотел. - Стал тыкать в меня ножом, - Кузякин поднял портфель и показал рваную дыру Мишке.
   Это был сильный ход. Компаньон выхватил портфель из рук Кузякина, и раскрыв его стал просовывать в отверстие палец.
   - Ни фига себе, - искренно восхитился он. - Ну, ты, Леонидыч, даешь! И чего?
   - Я тут обосрался ...
   - Фигурально?
   - Нет, - огрызнулся Кузякин, - взаправду! Толкнул его от себя этим портфелем, и он перелетел через перила. Знаешь ведь, какой у нас пролет широкий.
   - Ага.
   - Шмякнулся и кранты: свернул себе шею. Я позвонил, дождался, пока приедут. До ночи у них просидел. Взяли подписку о невыезде.
   Жуков сидел с открытым ром.
   - А Лена?
   - Чего Лена? Ее не было. Где шляется? - риторически спросил Кузякин.
   - Так ты ей после этого не звонил?
   - Звонил, - помрачнел Кузякин. - Сказала, что со мной это должно было случиться.
   - Как это?
   - Сказала, это мне наказание за мое вранье, - Кузякин усмехнулся. - При чем здесь вранье?
   - Это она в аллегорическом смысле. Мол, наказание за твои грехи, - объяснил услужливый Мишка.
   Кузякин понял, что друг говорит о выдуманной студентке медицинского института, и промолчал. Возразить здесь было нечего. Вот оно, настоящее наказание за вранье! И хотел бы пожаловаться другу, что его выгнали из семьи за просто так, да нельзя.
   - Давай спать. Сегодня был чересчур длинный день, - тяжело вздохнул Кузякин.
  
   Глава 9.
   Тем временем к капитану Пронину поступали все новые и новые сведения о Кузякине. Ему начало казаться, что эта фамилия встречается так часто, словно кто-то специально подводит его, Пронина, к мысли о преступных наклонностях этого человека. А ведь до сих пор адвокат ни в чем криминальном замешан не был. Или был?
   Эту возможность необходимо было проверить.
   Ведь оказаться причастным сначала к убийству депутата, потом к ограблению, а на следующий день защищаться от нападения участника ограбления и убить его - довольно необычная жизнь для юриста? Да, проверить предыдущие делишки этого Кузякина - верная идея. Пронин решил немедленно послать запрос обо всех делах, в которых когда-либо упоминалась такая фамилия.
   Несомненно, список будет большим, так как фамилия распространенная (хорошо хоть не Иванов), а работы капитан сейчас не боялся. Он чувствовал, что зацепился за что-то важное.
   Покоя не давала и машина, без которой обходится было тяжело. Она стояла в автосервисе и ждала новые колеса с дисками, которые выливались Пронину в приличную сумму. Никто так и не ответил за надругательство над ней, а ведь и ежу ясно, что Кузякин имеет к этому прямое отношение. Этот проныра, похоже, каким-то образом узнал об установленных в его офисе жучках и возможно даже пронюхал где установлена записывающая аппаратура.
   Это подтверждали записи телефонных переговоров Кузякина. В них он ни словом не обмолвился о том, что видел ограбление. Это было странно для обычного человека, который не часто бывает свидетелем подобных происшествий.
   Другой взахлеб бы рассказывал о подобном событии всем своим знакомым. А Кузякин молчит так рыба об лед. Ни в разговорах с клиентами, ни с матерью он не упомянул об ограблении ни слова. Так вести себя мог только человек, знающий о том, что его телефоны прослушиваются.
   А может, Кузякин не свидетель, а участник ограбления? Эта мысль неожиданно поразила Пронина. В эту версию укладывается и его вечерняя встреча с грабителем! Они встретились, что-то не поделили, и Кузякин убил его, представив все как самооборону.
   Это необходимо было проверить. Пронин связался со следователем Эскиным, ведущим это дело, и попросил его уточнить некоторые моменты. Во-первых, его интересовал характер повреждений у убитого. Возможны ли такие повреждения при падении с пятого этажа. Во-вторых, он просил уточнить, чьи отпечатки пальцев были на ноже убитого.
   Все это навело Эскина на определенные размышления. Он так прямо и спросил: не вызваны ли вопросы капитана тем, что он в чем-то подозревает гражданина Кузякина? Пронин отвечал столь неопределенно, что у следователя на том конце провода не осталось никаких сомнений, что у капитана есть все основания сомневаться в правдивости показаний адвоката.
   Повесив трубку, Пронин стал напряженно размышлять, морща лоб и почесывая затылок. У капитана была прекрасная шевелюра, которой он очень гордился. Он следил за состоянием волос и пользовался только самыми лучшими шампунями. Но от привычки чесать затылок отделаться никак не мог, хотя считал, что подобное обращение вредит волосам.
   Кто же такой адвокат Кузякин на самом деле? Это был вопрос, который начал мучить капитана все больше и больше. Ко многим предчувствиям, посещавшим капитана, добавилось еще одно: что адвокатская деятельность Кузякина - всего лишь прикрытие для чего-то большего. Даже расследование убийства депутата Пильщикова, которое благополучно застряло на месте, не вызывало у него такого интереса, как Кузякин.
   Прервав плавное течение мыслей Пронина, в кабинет зашел Рык - один из оперативников, который занимался проверкой предыдущей деятельности Кузякина.
   - Сергей Юрьевич, - обратился Рык к вопросительно смотрящему на него Пронину. - Тут есть кое-что интересное по этому адвокату, который вас заинтересовал.
   Рык протянул Пронину толстую папку.
   - Это информация об ОПГ Курбатова. Наши считают, что они занимаются контрабандой оружия. Кузякин оформлял ему покупку здания, - Рык назвал адрес.
   Это был тот самый адрес, где сейчас находилась адвокатская контора и где подверглась надругательству машина капитана. Маленькие глазки Пронина раскрылись и загорелись яростным блеском. Вот оно! Недаром чутье Пронина подсказывало, что тут не чисто. Торговля оружием! И в этом тоже замешан Кузякин!
   Итак, подобьем итоги, решил капитан, жестом отпуская сотрудника. Убийство, ограбление, еще убийство и в самом начале торговля оружием. Поразительное сплетение преступных действий в непосредственной близости к адвокатской фирме Кузякина.
   Пожалуй, от прослушивания только телефонных переговоров толку будет мало. Срочно необходимо начинить жучками и адвокатскую контору, и машину Кузякина. Неплохо было бы пробраться и поискать улики в самом здании. В доме, где работают Кузякин и Курбатов, не может быть стерильно чисто. Там наверняка можно отыскать какие-нибудь новые факты и улики. Надо только подумать, под каким соусом внедрить туда своего человека.
   У Пронина открывались совершенно новые перспективы. Дело обещало быть очень интересным. Ведь не даром его чутье сразу подсказало правильное направление. Вот только не слишком ли крупный кусок он схватил? Хватит ли силенок поднять такое одному? Да еще и на новом месте?
   Пронин подошел к металлической доске, висевшей в его кабинете, и стал маленькими магнитиками прикреплять к ней небольшие карточки, на которых написал фамилии всех ...
   Начал, и задумался. Вроде по всем канонам полагается вверху прикреплять главу преступной группировки. Но в данном случае ему безудержно захотелось прикрепить в верхней части доски фамилию Кузякина. Хоть и называется группировка ОПГ Курбатова, но сердце капитана подсказывало, что главным действующим лицом группы является Кузякин. Разговор по телефону, записанный в конце рабочего дня, где Кузякин требует у бандита подписать какие-то документы, наводил на эту мысль.
   Тимур Курбатов может быть мускулами, а мозг - это адвокат. Поколебавшись, Пронин закрепил вверху сразу два листочка. Со временем все станет на свои места и один из этой парочки перекочует немного ниже.
   Хорошо бы раздобыть их фотографии и вместо жалких листков прикрепить наглядные фотографии, чтобы все было как в фильмах про агентов ФБР. Врага надо знать в лицо, тут американцы правы. Если видишь эти рожи изо дня в день, поневоле проникаешься к ним ненавистью.
   В конечном итоге за этими субчиками все равно придется устанавливать слежку. "Тогда и фоток нащелкаем", - подумал капитан. Но для этого нужно подготовить красивый отчет для начальства о проделанной работе и попытаться объединить все три дела в одно. Кузякина трогать пока нельзя, можно вспугнуть. Да и доказательств маловато. Ничего, главное - понять, где искать, а слежка и тотальное прослушивание дадут свои результаты.
   Ведь не зря Кузякин замешан в ограблении. Значит, для чего-то потребовались деньги. Готовится что-то крупное. С учетом того, что он связан с торговлей оружием и убийством члена комиссии по антитеррористической деятельности, можно предположить, что на территории Петербурга готовится проведения ряда террористических акций. Боже мой!
   Пронин спешно начал готовить руководству доклад с собственными выводами.
  
   Глава 10.
   Утро Кузякин решил посвятить благородному делу возвращения украденного. Для того чтобы определить владельца телефонного аппарата, изъятого у патлатого воришки, Кузякин включил сотовый в надежде обнаружить в телефонной книжке номера друзей хозяина.
   Сразу после включения адвокат увидел большие буквы на желтом фоне: "Привет Хасан!". Узнать имя владельца сразу было неплохим началом. Но дальше пошло хуже. Видимо, телефон действительно только что купили, как и предположил Кузякин, когда впервые его увидел. В справочнике был только один телефонный номер, под именем Ренат.
   Несмотря на это шансы найти владельца, не прибегая к услугам компании-оператора сотовой связи, были достаточно высоки. Прямо с украденного телефона Кузякин сделал звонок на единственный обнаруженный им номер. Трубку сняли практически сразу. Сказать что-либо Кузякин не успел, так как низкий с сильным кавказским акцентом голос произнес:
   - Всо прошло успэшно. Тавар у нас.
   - Отлично, - тут же решил приколоться Кузякин.
   - Пятнацат тысач аставили у себя. Осталное перэдадим.
   Незнакомец вел речь явно о деньгах.
   - Сколько? - стараясь говорить как можно короче, спросил Кузякин.
   - Почти шест, - загадочно ответил незнакомец, оставив Кузякина в неведении относительно суммы. - Одного потерали. Пошел свидетэля убрат. Да не вишло.
   Эти слова заставили Кузякина вздрогнуть. Разве бывают такие совпадения?
   - Какого свидетеля? - спросил он, внутренне напрягшись в ожидании ответа.
   - Видел Ахмета. По номеру машины вияснили гдэ живет.
   Рука, державшая трубку, вспотела, и Кузякин прокашлялся в трубку, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
   - Где встречаемся?
   - Сэйчас не врэмя. Сумка на том же вокзалэ. Камера двэсти пятнадцат. Шифр А547. Отбой.
   В трубке раздались гудки. Кузякин бросил ее на пол, и лихорадочно покопавшись в кармане, вынул ручку. Нацарапал продиктованные цифры прямо на первой странице записной книжки и сел, уставившись в голую стену перед собой. Вот тебе и благородный возвращатель, вспомнил он Вадима Шефнера.
   Это кошмар какой-то. Слишком много всего навалилось за эти дни на Кузякина, чтобы он быстро соображал. Но понять, что судьба дала ему в руки шанс отобрать у грабителей украденное, он мог. Вот решиться на этот поступок было гораздо сложнее. Кузякин, все так же рассматривая стену перед собой, стал приводить сам себе доводы за и против.
   На халяву получить шесть - конечно здорово. Вероятно, что имелись в виду шесть миллионов рублей. Вполне реальная сумма для крупного торгового центра. Но такая ли это халява, как может показаться на первый взгляд? Он ведь не знает, на каком вокзале находятся эти деньги. За время, которое ему понадобится, чтобы объехать все вокзалы в городе настоящий Хасан вполне может узнать о его звонке.
   Тогда вполне возможен летальный исход. Ведь они уже грохнули двух человек при ограблении. Что им маленький беззащитный Кузякин! Но ведь не просто так судьба-индейка дает такую возможность? У нее на все есть свои резоны. До Финбана - пятнадцать минут на машине. Если проверить хотя бы его - двадцать процентов вероятности. Тоже не плохо. А оттуда на метро рвануть к Московскому. Там всего две остановки. По этой линии метро - четыре вокзала. Можно за час все проверить, если поспешить.
   Эту мысль Кузякин додумывал уже на ходу, напяливая куртку и хватая со столика ключи от машины.
   Со стороны кухни донесся голос Жукова:
   - Тебе яичницу с беконом и сыром?
   - Да, - зачем-то крикнул Кузякин и выскочил за дверь.
   Еще не успела дверь подъезда закрыться, как Кузякин уже сидел в машине, и быстро крутя рулем, лавировал между машин во внутреннем дворике Мишкиного дома. Через восемь минут Кузякин был на вокзале. Подбежав к камере хранения с номером двести пятнадцать, он увидел, что она открыта. Очень хорошо. Не надо тратить время на проверку. Адвокат бросился к станции метро. Так будет быстрее, решил он. Утром на машине можно и за час до Московского вокзала не добраться. На метро за пятнадцать минут - без проблем.
   Купил сразу шесть жетонов. Получил с пятидесяти два рубля сдачи и побежал вниз по эскалатору. Кузякин давно не был в метро, но по эскалатору бегать не разучился. Перескакивая сразу через две ступеньки, как в студенческие времена, он слетел вниз к платформе и втиснулся в вагон. Наверх подняться бегом не удалось, переминался с ноги на ногу, пока эскалатор медленно поднимал его на Московский вокзал.
   Камера оказалась закрыта. Дрожащими от волнения пальцами стал крутить колесики. Раздался щелчок и Кузякин потянул дверцу на себя. Внутри ячейки стояла большая сумка с лямкой и двумя ручками. Кузякин затравленно оглянулся вокруг. Протянул руку и вытащил сумку наружу. Накинул лямку на плечо и, придерживая драгоценный баул рукой, с колотящимся сердцем вышел на улицу. Быстрым шагом обошел вокзал и нырнул обратно во чрево подземки.
   Уже через полчаса он вернулся в квартиру Жукова.
   - Леонидыч, куда ты пропал? - возмущенно спросил Мишка. - Я тут глазунью тебе пожарил. Ищу тебя, а ты пропал. Я уж думал, ты опять в какую-нибудь историю вляпался. Но ведь нельзя вылезти из кровати и с утра пораньше в историю? - Мишка засмеялся.
   Еще как можно, подумал Кузякин. Его сердце, несмотря на небольшой передых, еще не пришло в норму. Его до сих пор немного трясло. Но многолетняя привычка к выдумкам дала себя знать. Он сходу решил Жукова в известность не ставить.
   - Тут позвонили старые друзья, просили сумку забрать, - Кузякин похлопал рукой по баулу. - Думал, выйду на пять минут. Да пока разговоры разговаривали, время и пролетело. Они уезжают в отпуск и просили вещички передать их родственникам. Те еще не приехали.
   - А ты сказать об этом не мог? - раздраженно возразил Жуков. - Язык бы отвалился?
   - Да, ладно тебе, я думал, выскочу на минутку. Да они стали рассказывать такие истории, что я потерял счет времени.
   - Какие истории? - заинтересовался Жуков.
   - Они работают в химической лаборатории, в каком-то институте, как его ... фармакологический ...
   - Не важно, - прервал его раздумье Мишка, - давай дальше.
   - Короче, они исследовали один медицинский препарат и наткнулись на его побочное действие. Он страшно возбуждает женщин. Сексуально, - Кузякин подтвердил молчаливую догадку партнера.
   - И ...
   - Короче, они выделили в чистом виде то вещество, которое производит такой эффект.
   - Класс! - восхищенно отозвался Мишка. - А на мужиков действует?
   - Слабо, - помотал головой Кузякин. - Зато с бабами - ого-го!
   - Круто! И они уже провели полевые испытания?
   - Еще как! Я просто заслушался, когда они рассказывали. Говорю же - потерял счет времени.
   - Слушай, - заговорщицки пододвинулся к Кузякину Жуков, - а может, они подкинут немного нам?
   - О чем речь, конечно. Они уезжают на неделю и когда вернуться - будут производить его тоннами. Я встал первым в очередь. Ты - за мной.
   Мишка довольно потер руки.
   - Ладно, жри. Мне на встречу надо. Скажи спасибо, что тебя подождал, - Мишка вышел за порог. - Еще пять-десять минут и ты бы остался стоять под дверью. Будешь уходить - захлопни дверь и нажми эту кнопку.
   Мишка показал, как закрывать дверь.
   - Сегодня, если не забуду, сделаю тебе дубликат.
   - Не надо. Я не надолго. Все равно надо что-то придумывать. Не век же у тебя кантоваться.
   Мишка махнул на прощание рукой и захлопнул дверь. Кузякин секунду постоял в раздумье и подошел к баулу. Судя по ее весу, если там деньги, то их должно было быть не мало. Стараясь не дышать, Кузякин присел возле сумки на корточки и взялся за молнию. Потянул на себя, и края сумки разошлись, открывая взору сваленные кучей пачки денег, перевязанные резинками и уложенные в полиэтиленовые пакеты.
   - У-у-у-х, - вырвалось у новоиспеченного миллионера.
   Денег было много. Чтобы сосчитать все без машинки для счета купюр пришлось бы потратить уйму времени. Но за Кузякина кто-то уже проделал эту работу. То ли в самом торговом центре, то ли грабители проставили на пакетах синим фломастером суммы. Кузякин вытащил один пакет и оглядел его со всех сторон. Пакет был толстым и увесистым, наполненным разномастными пачками купюр. В основном сотки и пятисотенные. Купюры, как и ожидалось, были не новыми, поэтому пачки из ста бумажек были гораздо толще, чем в банковской упаковке.
   - Вот это да! - Кузякин грузно сел прямо на пол, возле разверстого баула и счастливо захохотал.
  
   Глава 11.
   - У нас проблемы, - сказал Боб, заходя в комнату и плотно прикрывая дверь.
   - Что за проблемы? - спокойно поинтересовался Тимур, развалившийся в кресле на колесиках и изучающий рекламу нового мобильного телефона.
   Колян сидел рядом на стуле и читал толстую книжку в истрепанном переплете. На слова Боба он отреагировал лишь легким кивком головы, будто поздоровался.
   - Звонил наш приятель из Управления. Говорит, что нами интересуются.
   - Чего бы это? - удивился Тимур.
   - Не поверишь. Говорит, из-за нашего адвоката, - развел руками Боб.
   - Какого? Кузякина или Жукова?
   - Не знаю, он не сказал. Может из-за обоих.
   - А ты чего не спросил?! Вот баран! У нас проблемы! - передразнил Тимур интонацию Боба. - У нас проблемы из-за таких ослов как ты, которые не могут нормально выяснить информацию. Почему я вас здесь держу? - удивился он своему великодушию.
   - Да какая разница, из-за кого проблемы, из-за этого или того, - начал оправдываться Боб. - Надо гнать их в шею и все дела.
   - Ну, точно баран, - поразился Тимур, обращаясь к Коляну, словно ища у того поддержки.
   Тот, не отрывая глаза от книжки, невозмутимо кивнул снова. Боб со злобой посмотрел на него, но ничего не сказал.
   - По-твоему, мы должны гнать в шею парочку юристов, которые купили нам этот домик, - продолжил Тимур, обводя помещение руками, - с которого мы получаем доход почти три тонны в месяц? Ты, между прочим, тоже, - он указал пальцем на Боба.
   Тот стоял, наклонив голову вперед и держа в руках мокрый зонтик. Тимур любил при всяком удобном случае устраивать показательные воспитательные акции, которые должны были поднять его авторитет в этой компании. Также он любил стравливать этих двоих между собой при всяком удобном случае. И хотя делал он это неуклюже и прямолинейно, Коляну с Бобом этого хватало вполне, чтобы вдрызг переругаться друг с другом.
   Вот и теперь, еще ни слова не сказавшие, они уже были настроены враждебно. Что удивительно эта враждебность никогда не проявлялась в отношении самого Тимура, который частенько допекал их без всяких видимых причин, изыскивая поводы самые смешные и нелепые.
   - В общем-то, ты конечно прав, насчет того, чтобы их выкинуть. Но сейчас это абсолютно исключено. На нас еще туча исков свалится. Нужно переждать, пока срок давности по этому делу не выйдет, тогда и думать: держать их здесь или пнуть под зад.
   - А как их можно вытурить? - удивился Колян. - У них же договор подписан на сорок девять лет.
   - Да какой же ты тупой, - в сердцах воскликнул Тимур, как будто каждый раз удивляясь этому обстоятельству. - Неужели ты думаешь, они сами тут будут сидеть, если разосрутся с нами? Заплатим им несколько грошей, и они уберутся подобру-поздорову.
   Колян пожал плечами, выражая свое неодобрение замыслам шефа.
   - А что они нам мешают? Пара юристов под боком никогда не лишние.
   - А ты знаешь, - начал раздражаться Тимур, - сколько мы теряем на их присутствии? Если бы мы сдали этаж целиком, то получали бы бабки и за коридор и за сортиры. Посчитай-ка, сколько метров там, - он указал пальцем в стену, за которой находился коридор. - И умножь на пятнадцать баков. Плюс за их квадраты. Думай башкой! Да и лучше, если бы они в другом месте сидели. Все лишних глаз и ушей меньше. И так они в курсе некоторых наших дел.
   Все замолчали.
   - Ну, так что конкретно он сказал? - вернулся к прерванному разговору Курбатов.
   - Сказал, что в управлении появился новый следак - капитан Пронин. Из налоговой полиции к ним перевелся. Расследует убийство Пильщикова.
   - И причем здесь адвокаты? - прервал его Курбатов, недовольный тем, что Боб начал издалека.
   - Серый говорит, что Пронин подозревает адвоката в причастности к убийству и организации ограбления инкассаторской машины, которая из торгового центра выручку забирала. А там - два трупа.
   - Ну и кто грабил: Жуков или, - Тимур зашелся от хохота, - Кузякин? Я думал, - продолжил он, отсмеявшись, - что тупее вас двоих никого нет, а вот нате же - капитан Пронин. Что-то такое знакомое?
   Курбатов нахмурил лоб, вспоминая.
   - Где я слышал? Пронин. Майор Пронин! Это ж из мультика! Ха!
   - Это книга была такая, про майора Пронина. Лев Овалов ее написал. Еще в советские времена. Ей тогда все зачитывались, - подал голос Колян.
   - Что ты влезаешь?! - разозлился Курбатов и подошел к Коляну.
   Отобрал у того книжку и всмотрелся в стертую надпись на обложке.
   - Что за дрянь?
   - "Иствикские ведьмы", Апдайка, - ответил Колян, смутившись, словно его застали за разглядыванием порножурнала во время антракта в Большом театре.
   Тимур сунул ему книгу обратно.
   - Сидит тут, читает, - усмехнулся он, - сходи лучше в магазин. У нас чай кончился.
   Колян послушно встал и вышел из кабинета.
   - И в чем еще подозревают адвоката? - спросил Курбатов.
   - Будто бы он одного грабителя замочил, - тихо сказал Боб.
   - Ну, ладно. Давай проверим. Вот сейчас пойду к Кузякину с Жуковым и спрошу в лоб, правда ли, что один из них кого-то грохнул. Может к себе возьму киллером. Ха!
   - А Пронин думает, что это ты на адвоката работаешь, - в тему добавил Боб.
   - Во, бля, дает, - восхитился Тимур. - Теперь я ничему не удивляюсь. Если у нас такие следаки, то странно спрашивать, почему преступность разгулялась и полстраны в дерьме живет. Пошли, зайдем к "начальству".
   Они поднялись в адвокатскую контору. За столом привычно сидела Людочка, холодно улыбнувшаяся при появлении делегации.
   - А где Николай? - удивленно спросила она, не дождавшись третьего члена команды.
   - Николай, не дворай, - загадочно ответил Курбатов и, не задавая вопросов, прошел в кабинет Кузякина.
   Тот сидел за компьютером, с выключенным верхним светом и его лицо освещали блики с экрана. На столе громоздились папки с бумагами.
   - Хай! - поздоровался Тимур. - Как дела?
   Кузякин поджал губы и поздоровался:
   - Привет, нормально. Сижу, работаю, - отчитался он.
   Тимур, шедший задать ясный и прямой вопрос, только сейчас подумал, как это странно будет звучать: "Ты в последнее время никого не убивал, Кузякин?". Нужно было начать издалека, чтобы не выглядеть полным идиотом.
   - Все в порядке? - осведомился он у Кузякина. - Проблем нет?
   - Нет, - странным голосом ответил Кузякин, перед приходом Тимура как раз размышлявший над своими проблемами.
   - Что-то ты неуверенно отвечаешь, - подозрительно прищурившись, заметил Курбатов. - Правда, Боб?
   - Как будто человека убил, - ляпнул Боб, заставив вытаращить глаза обоих собеседников.
   - Чего? - спросил Кузякин. - Вы то откуда знаете?
   Тимур, старательно вращавший глазами в сторону подчиненного, медленно обернулся и попытался сфокусировать зрение на юристе.
   - Да включи ты свет, - приказал он Бобу, стоявшему у двери.
   - Откуда узнали? - повторил Кузякин устало. - Я, вроде, никому не говорил.
   - У нас свои источники, - хвастливо заявил Боб, посматривая на Курбатова так, словно говорил: "Ну, что? Съел?".
   - Ни фига себе, - у Курбатова прорезался голос. - Что случилось то?
   - Наехал на меня с ножом один придурок, я его на ограблении вроде видел. Пришлось столкнуть его с пятого этажа, - спокойно ответил Кузякин, как будто ежедневно скидывал с пятого этажа людей с ножами. После ограбления, убийства и обретения шести миллионов он стал спокоен как удав и все происходящее с ним расценивал, как-то отстраненно. Даже то, что бандитам стало известно об инциденте, не тронуло его так, как могло бы всего день назад.
   Тимур опустился на стул. Это признание Кузякина было выше его понимания. Подтвердилось сразу два факта, изложенных Бобом. Кузякин действительно убил, хоть по его словам и случайно, человека. И вдобавок имел какое-то отношение к ограблению. Может не такой уж и дурак этот Пронин? Ведь говорят же: в тихом омуте черти водятся. По виду, Кузякин - вылитый "ботаник", но что, если это лишь маска, скрывающая под собой большой знак вопроса?
   Терпеть возле себя этакую штучку с подвохом опасно. Особенно если за нее взялись в УБОПе. Нужно было принимать какое-то решение, но для его принятия явно не хватало информации. При таком раскладе Серый - школьный приятель Боба, работающий в отделе, становится важной фигурой. Придется самому с ним встретиться, подумал Тимур, а сам сказал Кузякину:
   - Может, тебе помощь нужна? Ты хоть и адвокат, но не по таким ведь делам?
   Кузякин медленно покачал головой. Было похоже, что он от навалившихся на него проблем впадает в депрессию. Его лицо осунулось, черты заострились.
   - Нет, - вяло ответил он. - Спасибо, но вроде все в порядке. Разобрались.
   - Когда Тимур оказался в приемной, он подошел к Людочке и спросил ее заговорщицким тоном:
   - Он в порядке? Чего-то плохо выглядит.
   Людочка, не ожидавшая такой заботы со стороны Курбатова, удивленно посмотрела на него снизу вверх и ответила, пожимая плечиками:
   - Да вроде нормально.
   Распространяться о личной жизни Кузякина она не стала. Если Курбатов знает о семейных проблемах Алексея Леонидовича - хорошо, а если не знает, значит, шеф не считает нужным ставить его в известность.
   Тимур хмыкнул и вышел из приемной.
  
   Глава 12.
   Пронин стоял перед кабинетом полковника Волкова и раздумывал: зачем его позвали? Учинить разнос или похвалить за толковый отчет представленный им накануне? Отчет содержал все его соображения относительно роли Кузякина и его фирмы в расследуемых преступлениях. В нем он просил объединить эти дела в одно и провести боле широкое расследование деятельности подозреваемого.
   Также капитан рекомендовал под арест Кузякина пока не брать, чтобы выявить полностью весь круг его общения, ибо столь активная деятельность этого человека наверняка связана с различными криминальными элементами.
   Пронин предлагал усилить наблюдение за Кузякиным по всем направлениям: выделить группу наблюдения и группу прослушки. Запросил разрешение на прослушивание сотового и домашнего телефонов адвоката.
   Когда его пригласили войти, Пронин, пружинисто печатая шаг, вошел в кабинет и первым делом посмотрел на начальство. На лице полковника Волкова он увидел странную смесь удивления, восхищения и некоей нерешительности, словно полковник не знал, как ему поступить. А ведь когда Пронин переводился в УБОП, о полковнике рассказывали, что он принимает решения мгновенно, обладает острейшим умом и изумительным чутьем сыщика. Волков пришел в УБОП, когда отдел только создавался, из ОБХСС. Еще там он числился как опытнейший оперативник. И увидеть на его лице нерешительность было странно.
   Между тем полковник действительно не знал, что делать. Перед ним стоял уникальный человек, который обладал поразительным даром перевернуть факты с ног на голову. Пронин умудрился потратить первые, самые основные дни с момента совершения преступления на совершенно идиотскую версию, которая не выдерживала никакой критики.
   Волков, конечно, не ждал от капитана четкой и грамотной работы, но это было слишком даже для новичка. Полковнику пришлось провести немало времени, чтобы обдумать свое решение, так как задача, стоящая перед ним была ясной, но сложной. Решение должно было обеспечить полный провал Пронина и его дальнейшее увольнение, но таким образом, чтобы не подставить самого Волкова. Что называется: и на елку залезть и задницу не ободрать.
   Для этого пришлось подставить задницу своего помощника. Уговорить того было сложно, пришлось пообещать ему, что в дальнейшем, как бы не развивались события Волков приложит все усилия, чтобы свести потери зама к минимуму. Петр долго не соглашался, пришлось напомнить ему скольким он обязан Волкову.
   Только этот довод побудил Петра подписать необходимые разрешения. Теперь предстояло вручить эти бумаги с нужными напутственными словами.
   - Сергей Юрьевич, рад вас видеть, - сказал полковник, когда Пронин вошел в кабинет, неуклюже топая по ковру.
   - Здравия желаю, Анатолий Борисович, - отрапортовал Пронин.
   - Ну, зачем так официально. Я ознакомился с вашим отчетом. Не кажется ли вам, что все эти происшествия с гражданином Кузякиным могут быть цепью случайностей? Ведь до сих пор он не был в поле зрения органов правопорядка.
   - Я думал об этом. Но в свете новой сводки, все это не выглядит такими уж случайностями.
   - Какой сводки? - нахмурился полковник.
   - В Чечне перехватили радиопереговоры боевиков, - отрапортовал капитан, - из них стало известно, что в Петербурге готовится террористическая операция. Здесь уже находится группа террористов и один глубоко законспирированный агент, который должен подготовить операцию и координировать ее снаружи. Он подготовил ограбление, чтобы собрать деньги для проведения теракта и успешно его осуществил, - Пронин во все глаза наблюдал за реакцией полковника на его сообщение. - Насколько я могу судить, это ограбление, с учетом последующего нападения на "свидетеля" лица кавказской национальности, очень подходит под эти данные.
   - Почему я об этом узнаю последним! - чуть не прорычал Волков, грозно смотря на заместителя.
   Тот лишь недоуменно пожал плечами, показывая, что сам не в курсе этих событий. Полковник вышел в приемную и обратился к секретарше:
   - Что там с новой сводкой по поводу террористов?
   - Я же подходи к вам, Степан Витальевич, - начала оправдываться секретарша, моложавая женщина с большим количеством грим на лице. - Вы сами сказали не беспокоить вас, что вы на совещании.
   Лицо Волкова, и без того мрачное, потемнело еще больше.
   - Вы должны отдавать себе отчет, - тихо проговорил он, и от этого его голос стал еще резче, - что эта информация должна быть представлена мне в любом случае!
   Полковник подумать не мог, что пока он обсуждал с замом проблему Пронина, этот листок со сводкой пролежал битых полчаса на столе в приемной. На секретаршу страшно было смотреть. Из-под слоя косметики пробивалась мертвенная бледность, разлившаяся по ее лицу:
   - Я хотела..., - голос ее задрожал, - но вы сами сказали...
   У Волкова на скулах заиграли желваки. Так ничего и не сказав, он взял со стола листок сводки и молча зашел обратно в кабинет.
   Пронин стоял навытяжку и злорадно усмехался про себя, пока Волков изучал текст сообщения. Не такой уж я и идиот, поздравил себя капитан. Как вписывается мой доклад о Кузякине в полученное сообщение.
   Полковник тем временем думал о том же. Он поразился тому, насколько изменился доклад Пронина в свете подобной информации. Он протянул листок заму и смотрел, как меняется выражение лица Петра по мере прочтения текста.
   Если ограбление и убийство депутата с трудом увязывается друг с другом, то нападение на Кузякина после того, как он стал свидетелем ограбления лицом с явно кавказской внешностью вполне можно привязать к готовящейся террористической операции.
   Волков сам не любил подобные совпадения. Теперь он начал жалеть, что не запросил подробный отчет об этом адвокате. Ведь его можно было начать отрабатывать еще вчера. Даже если он и не агент террористов, то все равно имеет к их планам прямое отношение.
   - Хорошо, капитан, - произнес Волков, разглядывая стоящего перед ним Пронина. - Вот вам необходимые разрешения. В вашу группу я добавлю еще шесть опытных сотрудников. Докладывайте мне о каждом вашем дальнейшем шаге. Я буду лично контролировать всю операцию. На данный момент раскрытие террористической группы на территории города является важнейшей задачей. Вы должны понимать ответственность, возложенную на вас и не допускать ни единой ошибки. Будет создана еще одна группа для отработки других версий. Координировать работу групп будет мой заместитель.
   Волков показал на Петра.
   - Если возникнут какие-либо вопросы - обращайтесь к нему. Петр, - добавил он, обернувшись к помощнику, - для руководства второй группой назначается майор Лобов.
   Петр кивнул и вышел из кабинета.
   - Вы, Пронин, тоже ступайте. И помните, капитан, от успешного выполнения этой задачи зависит ваше будущее. В случае успеха будете майором... Майор Пронин. Красиво звучит?
   Пронин кивнул и вышел вслед за заместителем.
   Волков остался в кабинете один. Сел за стол и принялся размышлять. Если выводы капитана верны хотя бы на грамм, за Кузякиным следует установить круглосуточное наблюдение. Нужно знать о нем все.
   - Слишком много совпадений, слишком много совпадений, - повторял про себя полковник, думая о Кузякине. Надо что ли выбраться самому на свежий воздух. Посмотреть на объект разработки своими глазами?
  
   Глава 13.
   Деньги Кузякин отнес в банк и снял самую большую ячейку, которая только была. Себе оставил сто тысяч. Пошел в агентство, снял квартиру поблизости от офиса. Хотел закупить всякой всячины: телевизор там, стереосистему, но потом передумал. Решил, что не станет тратить деньги на всякую чепуху. Сидел на диване, закинув ноги на журнальный столик, и мечтал.
   Купит небольшое здание поближе к центру города. Приемлемые варианты у него были. Сделает приличный ремонт, наймет штат юристов. И будет у него самая крупная в городе юридическая контора. Даст рекламу во все газеты, на радио и даже, возможно, запустит небольшой рекламный клип по телику.
   Это будет свой бизнес. Настоящий, а не эта живопырка - два партнера, секретарша и помощник. Дальше мечты плавно перетекли к тем временам, когда он, все организовав, сможет спокойно почивать на лаврах. Будет оказывать безвозмездную помощь неимущим слоям населения. Эдак, три-четыре часа в неделю. Будет вести интересные дела. Жена прибежит к нему как миленькая, когда узнает, что он, Кузякин...
   Течение мысли прервал телефонный звонок. Кузякин схватил свой телефон, но тот молчал. Где это так настырно трезвонит вибрирующий гад? Кузякин вытащил из своего боевого портфеля телефон. Он забыл отключить телефон, по которому узнал о деньгах! Какая непредусмотрительность! Что теперь делать?
   Кузякин молча смотрел на дрожащий у него в руках предмет. Если они хотели его вычислить, то уже сделали это. Он осторожно нажал на кнопку и поднес телефон к уху.
   - Алло, - сказал он как можно более твердым голосом.
   - Ренат, - не здороваясь, представился собеседник.
   - Слушаю.
   - Хасан, мой человэк гаварит, что это ти бил свидетэлэм ограблэния.
   - Какой человек? - удивился Кузякин.
   - Я послал человэка праследить за дэньгами.
   - И что?
   - Это к тибе ходил Ахмэт. Зачем ты ево убиль?
   Кузякин попытался представить, как повел бы на его месте настоящий террорист, не смог и сказал просто:
   - Он напал на меня без предупреждения. Мне пришлось защищаться. Вопрос стоял: либо он - либо я.
   - Понатно. Но тэпер у нас проблэма.
   - Какая? - спросил Кузякин, заранее предчувствуя ответ.
   - Здэс у Ахмэта бил брат. Он твой кровник. Пошел тебя убиват.
   - Да, это проблема, - согласился Кузякин, которому нестерпимо захотелось в туалет. Он спустил ноги с журнального столика и нервно ерзал на диване. - Что будем делать?
   - Домой нэ ходи. Он будэт там караулит. Постарайса все сделать, прежде он тэбя найдет.
   - Ага, - сказал Кузякин. Что говорить дальше он не знал. Но знал, что сделает, как только повесит трубку. Нужно было срочно позвонить следователю, который вел об убийстве и сообщить, что брат покойного где-то поблизости от его дома и, скорее всего весь увешан оружием. Ведь не зубами он собирается рвать его, Кузякина.
   - Плохо, что он знает, кто ты. Он конечно не видаст, даже своего кровника нэлзя сдавать мэнтам, но если вколят что-нибуд, никто не устоит.
   - Ага, - снова сказал Кузякин. Теперь он снова не знал, что делать. Если Ахметова брата поймают, то немыслимые подозрения свалятся на самого Кузякина. Если ему и удастся выпутаться, то потеряет он при этом слишком многое. Уж Кузякинские миллионы уплывут - как пить дать.
   - Буд насторожэ, он забрал лимонку и муху - все, что нам удалось притащить сюда - грустно произнес в трубку Ренат.
   - И дедушкин браунинг, - пожаловался приглушенный голос в трубке. Рядом с Ренатом кто-то явно находился.
   И вдруг Кузякин до конца осознал случившееся. Значит, кто-то из бандитов следил за ним, когда он забирал деньги! Они видели его, знают, как его зовут и где он живет. И когда настоящий Хасан выйдет с ними на связь, ему, Кузякину - хана!
   Зябко ежась от овладевшей им лихорадки, Кузякин заскакал по комнате, отчаянно ища выход из сложившейся ситуации. Теперь ему не поможет ничего. Даже если он вернет деньги, они все равно придут за ним.
   Боже мой! Лена! Кузякин трясущимися руками схватил телефонную трубку и стал набирать номер мобильника жены.
   - Лена! - срывающимся голосом прокаркал он в телефон, когда на другом конце сняли трубку.
   - Что тебе, Кузякин? - надменно спросила жена.
   - Лена, тебе нужно срочно уехать из города, - скороговоркой зачастил Кузякин. - Я попал в переплет. Тебе может грозить опасность!
   - Что случилось? - встревожилась Лена. Голос ее изменился, и нотки надменности исчезли. - Что с тобой?
   - Где ты сейчас? - спросил Кузякин.
   - На работе.
   - Домой не ходи. Приезжай к Жукову. Уходи с работы прямо сейчас. Нет, - вдруг опомнился Кузякин, - к Жукову тоже нельзя. Приезжай на Большую Пушкарскую, угол с Ленина. Где раньше была шашлычная. Помнишь?
   - Хорошо, - недоуменно сказала Лена. - Ты объясни только, что произошло?
   - Все на месте расскажу, - сказал Кузякин. - Через пятнадцать минут буду там.
   Теперь нужно было сплавить куда-нибудь родителей и весь персонал фирмы. Людочке выдать премию и пускай идет в двухнедельный отпуск. Антон - пусть уезжает к отцу в Архангельск. Отца с матерью лучше поселить где-нибудь у знакомых на даче.
   Дел предстояло очень много. Кузякин рванул с места, на ходу просчитывая возможные варианты действий.
   Когда из маршрутки вылезла Лена, Кузякин уже в нетерпении шестой раз проходил мимо своей машины. Схватив ее под руку, он быстро усадил ее на пассажирское сиденье, и "Ауди", оставив на асфальте часть резины, рванула с места.
   - Все в порядке? - волнуясь, спросил Кузякин, тревожно разглядывая Лену.
   - Все нормально, - пожала она плечиками. - А что, все-таки, случилось?
   - Я попал в неприятную историю. Сначала видел ограбление, потом на меня напал грабитель с ножом и я столкнул его с лестницы, - сбивчиво, что было ему не свойственно, стал рассказывать Кузякин. - Он сломал себе шею. Потом у меня украли телефон, и мы с Мишкой поймали вора. У него я забрал еще один украденный телефон и хотел найти хозяина. А хозяином оказался организатор ограбления и у меня теперь шесть миллионов украденных денег. Брат убитого мной бандита объявил мне вендетту и ждет меня у подъезда нашего дома. Я боюсь, что эти отморозки узнают, что их деньги не в тех руках и начнут за мной охотится. И еще опасаюсь, что Эскин - тот следователь, который ведет дело об убийстве Ахмета, это тот бандит, что свалился с лестницы, не верит мне и подозревает меня в соучастии в ограблении. Вот!
   - Обалдеть! Какая интересная история! Ты вешал мне лапшу на уши всю жизнь, понемногу. Но это вранье переваливает через край. Неужели ты полагаешь, что я поверю в твою фантастическую историю? - насмешливо спросила Лена. - Скажи честно: ты все это придумал, чтобы помирится со мной?
   - Да нет же! - воскликнул Кузякин, пораженный таким предположением, чем вызвал оскорбленное недоумение жены. - Это все - правда! До единого словечка. Поверь мне сейчас! Иначе это может закончиться плачевно. За мной действительно охотится кавказец с кучей оружия, которое он украл у своих больных на голову приятелей! И я очень боюсь, что не найдя меня, он может что-нибудь сделать с тобой. Чтобы выманить меня, например.
   - Ладно, предположим, - Лена подняла указательный палец, - только предположим, что это все так и есть. Тогда вопрос: что ты предлагаешь?
   - Я привез деньги. Ты можешь купить горящую путевку и уехать недели на две отдыхать.
   - Ага, прямо вот так взять и уехать, - саркастически усмехнулась Лена.
   - А что тебе мешает?
   - А отчеты, работа? Это тебе просто: захотел - и уехал в отпуск. Сам себе хозяин-барин. А я, знаешь ли, человек подневольный, между прочим.
   - Это особый случай, - стал вкрадчиво уговаривать Кузякин, чувствуя, что Лена сопротивляется только из вредности. - Ты должна понять - это не просто отпуск, тебе нельзя показываться дома! Это очень важно.
   Лена посмотрела на мужа и в голову ей пришла прекрасная идея: ведь можно согласится с Кузякиным, взять деньги и никуда не ехать, посмотреть, чем он займется в ее отсутствие! Ведь все эти мужики, как только остаются без присмотра, сразу пускаются во все тяжкие. А недельку можно перекантоваться у Насти - школьной подруги, она только будет рада компании: всегда приглашает.
   - Хорошо, - сказала Лена. - Уговорил.
   И тут же пожалела о своих словах. Ведь сам Кузякин часто говорил: нельзя сразу соглашаться на понравившееся предложение. Нужно попытаться выторговать себе максимально лучшие условия.
   - Но, если уж я куда-то поеду, пусть это будет..., - Лена задумалась, куда путевки подороже, - пусть это будет... Таиланд.
   - Таиланд? - поразился Кузякин.
   Он почему-то думал, что в Таиланд жены ездят только для того чтобы мужья не слишком распускались в тамошних массажных салонах. Зачем Лене туда приспичило летом - когда там несусветная жара, было не совсем понятно. Но пусть будет Таиланд, хотя это не дешево обойдется. И хотя экономить на жене с шестью дармовыми миллионами в сейфе было грешно сказал:
   - А может Турция? Там сейчас такое море, можно взять "все включено", и наслаждаться жизнью. Купишь себе кожаное пальто, они там дешевле, ты ведь давно хотела.
   Пальто это неплохо, снова задумалась Лена. Но путевка в Таиланд будет подороже Турции с пальто.
   - Нет, Таиланд, - твердо ответила она, не желая даже показать свои колебания. А турецкую кожанку можно и здесь купить.
   - Хорошо, - вздохнув, согласился Кузякин. Главное - удалось уговорить. - Вот деньги, - он протянул жене пачку, перевязанную резинкой. - Здесь шестьдесят тысяч. Должно хватить.
   Кузякин расстроено помотал головой. Все-таки шесть миллионов - не так уж и много, если рассуждать здраво. Придется заехать в банк за новой порцией. Да и что стесняться, может, жить осталось - всего ничего. Он подумал о небритом кавказце, ждущем его в засаде около дома. Потом мысли переметнулись к настоящему Хасану, который не ровен час в этот момент звонит своим подельникам.
   Тут он попытался представить что будет, если Хасан дозвонится до Рената. Поверит ли ему Ренат и как попытается проверить его слова? Ведь на данный момент он твердо уверен, что Хасан это Кузякин. Значит, он должен будет каким-то образом проверить, кто из них врет. А если заранее убедить террориста, что следующий позвонивший - подстава? Надо только наврать Ренату, что за ним, Кузякиным, следят, и, возможно, оторваться ему не удастся. Сказать, что если он не перезвонит в течение часа, нужно выкинуть телефон, и возвращаться обратно в свои горы. И тогда, даже если позвонит или каким-то образом выйдет на них настоящий Хасан, Ренат будет убежден, что это хитрость оперативников. Эта идея была не додумана до конца, но так пришлась по вкусу Кузякину, что он от волнения заерзал на сиденье и промычал:
   - Ы-ы-ы.
   - Что с тобой? - недовольно произнесла Лена, старательно пересчитывавшая купюры.
   - Да кончай ты считать, - чуть более резко, чем нужно сказал Кузякин, жаждавший уединиться, все обдумать и позвонить Ренату.
   - Что, думаешь - дал жене деньги и разговаривай с ней как хочешь? - взъелась Лена. - Ты со своими девками так разговаривай. Я тебе не они!
   - Какими девками? - обалдел от внезапного перехода Кузякин, целиком поглощенный внезапно появившейся идеей. - Я устал говорить, что нет никаких девок.
   - Это ты им мозги пудри, что у тебя нет никакой жены. Я тебя насквозь вижу.
   - Если бы ты видела меня насквозь, ты бы испугалась и уехала бы побыстрее.
   - С какого перепугу я должна пугаться? - спросила Лена.
   - Может случиться все что угодно, тебя могут даже арестовать, если ты не уедешь, - соврал зачем-то Кузякин, хотя в пользу отъезда жены можно было привести кучу правдивых фактов.
   - Меня? Арестовать?! - расхохоталась Лена, всплеснув руками. - За что?
   - Потому что ситуация просто критическая! За мной могут следить и террористы и менты. Если в милиции подумают, что я сообщник террористов, то и тебя могут арестовать.
   Кузякин попытался придумать что-то убедительное и воспользовался той же самой лапшой, что надеялся навесить на уши Ренату, но, похоже, Лена его не очень-то слушала. Она была совершенно убеждена, что муж настаивает на ее отъезде по личным причинам, и пропустила мимо ушей его доводы.
   - У тебя вечно критические ситуации, - возразила Лена, но немного успокоилась и положила деньги в сумочку. - Довези меня до какой-нибудь турфирмы, - добавила она, думая, что таким образом отведет глаза мужу и убедит его, что действительно собирается в Таиланд.
   - Хорошо, - Кузякин обрадовался внезапному окончанию грозившей затянуться перепалки.
   Когда он отъезжал от тротуара, то заметил серую Волгу, которая отъехала вместе с ним. На лице Кузякина проскользнула незаметная улыбка и тут же спряталась под наигранной маской обеспокоенности.
   - Смотри назад, - суровым голосом, и с сосредоточенным взглядом, сказал он жене, - опусти козырек и посмотри в зеркало. Осторожно... Видишь серую Волгу, что едет за нами?
   Лена опустила козырек у пассажирского сиденья с обратной стороны которого было закреплено зеркальце. Повертев головой так, чтобы было видно то, что находится сзади, она усмехнулась.
   - Ну и что?
   - Она следует за мной уже очень давно, сейчас сменится на другую машину, - Кузякин повернул направо и еще раз направо.
   Волга по-прежнему следовала за ним. Она только немного отстала от них, но все же была хорошо видна. Машин в этой части города было не много, и следить за преследователем было удобно. Кузякин еще раз повернул направо и выехал на Большую Пушкарскую.
   - Вот видишь, - заметил он, когда потерял Волгу из виду.
   - Что вижу, - передразнила жена.
   - Они поняли, что их засекли и отстали. Сейчас нас передадут другой машине.
   - Ага, отстали, - не поверив, сказала Лена язвительным тоном.
   Но попытка не пытка, решил Кузякин, ничуть не расстроившись.
  
   Глава 14.
   Алена любила в свободное время разгадывать кроссворды. Это было ее любимейшим занятием, когда днем выдавалась свободная минутка. Частенько утром по дороге на работу она специально покупала журналы с кроссвордами. Она считала, что кроссворды очень развивают эрудицию, и ее уже давно не смущали вопросы: "Название вулкана на острове Гваделупа из семи букв?" и "Убийца Генриха IV Бурбона из восьми букв?".
   Когда она разгадывала очередной кроссворд на рабочем месте, оторвать ее от этого занятия могло лишь гневное шипение старшего менеджера, который частенько пенял ей, что ее увлечение отрицательно сказывается на ее отношении к работе.
   Но когда она увидела краем глаза вчерашнего покупателя, она тут же отвлеклась от своего занятия. В надежде, что визит в салон на следующий день не связан с нареканием на работу телефона, а вызван лишь желанием молодого человека взглянуть на нее и, возможно, пригласить в кино, он бросила быстрый взгляд в зеркальную витрину напротив, убедилась, что прическа и макияж в порядке и вышла на середину зала, чтобы он тут же увидел ее.
   Первые слова Хасана вызвали у нее прилив негодования, так что краска бросилась ей в лицо:
   - Вы не позовете молодого человека, кажется, его зовут Антон. Я вчера разговаривал с ним.
   Неужели у этого красавца нетрадиционная ориентация, горько вздохнула про себя Алена, направляясь в служебное помещение. Хоть такая версия была ей крайне неприятна, но объясняла пренебрежение, проявленное к ней молодым человеком.
   - Антон, у меня проблема, - Хасан взял молодого человека за руку и отвел в сторону.
   Этот жест показался Алене верным признаком гомосексуальности покупателя, и она с вздохом удалилась за компьютер.
   - Что случилось? - удивился Антон.
   - У меня украли мобильник, в маршрутке, сразу, как только я вышел отсюда, - сказал Юра, и тут же добавил, опасаясь, что его неправильно поймут, - а у меня там важный телефон, вы помните?
   - Да, - ответил Антон, не будучи вполне уверен, что понимает, в чем проблема. Ему даже показалось, что клиент хочет предъявить какие-то претензии.
   - Ведь телефонный номер записывается на карточку внутри? - Юра задал интересовавший его вопрос.
   - Обычно, да.
   - А можно узнать этот номер из старого телефона, того, что сломался? - спросил Юра, затаив дыхание.
   - А какая модель?
   - Вот, - Юра достал из кармана сотовый.
   - Нет, в этой модели нет своей записной книжки, поэтому вся информация содержится на SIM-карте.
   - Черт, - опустил голову Юра, потеряв всякую надежду.
   - А вам нужно узнать этот номер? - с сомнением в голосе, словно осознав суть Юриной проблемы, спросил Антон.
   - Ну да, - расстроено ответил тот.
   - Я его помню.
   Юра поднял голову и удивленно посмотрел на молодого человека.
   - Я видел его, когда вы проверяли, сохранился ли он, - пояснил Антон.
   - И запомнили?
   - Он очень простой, - ответил Антон, - к тому же у меня хорошая память на цифры.
   - И?...
   - Я вам его запишу.
   Антон взял бумажку из стопки листиков стоящих на столе, подошел к окошечку оплаты сотовой связи и ручкой, привязанной к полочке, написал номер.
   - Видите, - показал он листок Юре, - цифра семь повторяется трижды и две четверки.
   - А код?
   - Это просто. В Санкт-Петербурге код у этого оператора для федеральных номеров один. Я просто запомнил название сети, и все.
   У Юры вырвался вздох облегчения. Он вынул из нагрудного кармана бумажник, отлистнул сто долларов и протянул Антону.
   - Громадное спасибо! - С воодушевлением поблагодарил он. - Вы спасли мне жизнь. А это точно этот номер? - спохватился он.
   - Абсолютно, - ответил ошарашенный Антон, держа в руке зеленую бумажку.
   Алена, наблюдавшая за этой сценой была поражена. Сначала Антон записал номер на бумажке и передал ее клиенту, а потом Хасан заплатил ему сто долларов. Неужели?..
   Мысль о том, что и Антон не гетеросексуал, была поразительной и весь оставшийся день Алена не могла сосредоточится, постоянно наблюдая за поведением Антона. Кроссворд так и остался нерешенным.
   Юра поспешил на съемную квартиру и оттуда позвонил Ренату. Трубку подняли сразу, как будто ждали звонка.
   - Это Хасан, - с волнением в голосе сказал Юра.
   Ему показалось, что прошла вечность, прежде чем из трубки донеся голос:
   - Это Ренат. Слушаю.
   Вырвавшийся у Юры вздох облегчения можно было сравнить только с вздохом кита.
   - Я по поводу операции. Деньги у вас?
   И опять в трубке секундное замешательство.
   - Да.
   - Передайте их через камеру хранения на вокзале.
   - Нэт. Нам нужна встрэтится, - к удивлению Юры ответил Ренат. - У нас проблэмы. Будэт нужна помощь.
   - Это серьезно? - забеспокоился Юра. - Операция прошла успешно? Все целы?
   - Да. Все нармально, но нужно перэговорит. Где встрэтимся?
   Юра замялся, не зная, что предложить. Встречаться в людном месте нельзя, у Рената могут возникнуть проблемы с проверкой документов. Лиц "кавказской национальности" частенько досматривают. Юру за несколько месяцев проверяли пять или шесть раз. Лишние проблемы никому не нужны. Юра потер лоб в раздумье.
   - Кафе устроит?
   - Да, - подтвердил Ренат. - Где?
   - На Богатырском есть пиццерия. "Жар Пицца". Она в доме ...
   - Я знаю где это, - ответил Ренат, - у меня есть листок с рэкламой.
   - Завтра в первой половине дня. Часов в одиннадцать. Устроит?
   - Харашо, я там буду с дэнгами, - сказал Ренат и повесил трубку.
   Юра положил трубку и задумался. Чем-то разговор с Ренатом ему не понравился. Какими-то интонациями, паузами в разговоре. В голосе собеседника слышалась какая-то неуверенность. Это настораживало. Хотя с Ренатом лично Юра был не знаком, но понаслышке знал, что у него жесткий и решительный характер.
  
   Глава 15.
   Серой Волге действительно пришлось отстать от объекта ввиду явного обнаружения. Маневры Кузякина вызвали у сотрудников группы наружного наблюдения резкую ответную реакцию. Лейтенант Остапчук, руководивший слежкой матерно выругался и велел передать слежку второй машине.
   Удивительным оказалось то, что их засекли сразу, как только они приступили к наблюдению. В этом чувствовался профессионализм объекта. И то, что он сразу дал им понять, что заметил слежку, говорило о его самоуверенности и незаурядном самообладании.
   - Как он мог нас засечь? - удивленно спрашивал водитель, чувствовавший свою вину за обнаружение. - Ведь я держался на приличном расстоянии.
   Он оборачивался к лейтенанту, ища поддержки. Но у того были свои проблемы. Пронин приказал ему вести наблюдение скрытно и не светиться. Но тот раскусил их мгновенно, причем явственно дал понять это. Как доложить об этом капитану, Остапчук не знал. Пронин будет в ярости и лейтенанту не поздоровится. Над этим Остапчук задумался надолго и морщил лоб, пока не получил новое сообщение: Кузякин только что звонил кому-то по мобильному телефону, а после разговора вышел из машины и выкинул телефон в речку.
   Это была интересная информация, говорившая о том, что Кузякин заметил и вторую машину наблюдения. Он явно избавлялся от всего, что могло указывать на его связь с террористами. Лейтенант связался с Прониным и сообщил о происшествии, запрашивая новые указания.
   Пронин тут же передал полученные данные майору Лобову.
   - Степан Витальевич, - доложил Петр, положив трубку, после разговора с капитаном, - Пронин доложил, что его объект заметил ведущееся за ним наблюдение и, позвонив по мобильному, выкинул телефонный аппарат в Неву.
   Волков помотал головой, словно не веря сообщению майора, и медленно произнес:
   - Поразительно, я до сих пор не могу поверить в такой вариант. Все выводы Пронина выглядели абсолютнейшей чепухой, но ведь нормальный человек не выкидывает сотовые телефоны в реку, заметив за собой наблюдение. Петр, я прошу вас уделить этому, - Волков посмотрел в бумаги, - Кузякину особое внимание. С ним не все так просто, как кажется.
   - Хорошо, Степан Витальевич, - отрапортовал майор. - Будет сделано.
   С этого момента для слежки за Кузякиным было выделено четыре новых машины наружки, которые должны были следовать за ним, сменяя друг друга как можно чаще. Утром они выехали к дому Жукова и дожидались там Кузякина до половины двенадцатого. Когда Остапчук начал беспокоится, что они его упустили, Кузякин вышел во двор и вялой походкой направился к своему автомобилю.
   Началась слежка. Первым делом Кузякин отправился в банк, где пробыл около получаса. Выйдя оттуда, он заехал в аптеку. Купил в ближайшем ларьке воды в полулитровой пластиковой бутылке, и, не отходя далеко запил ею пару таблеток.
   - Голова, наверное, болит, - сообщил по рации сержант свои предположения.
   После аптеки Кузякин почти двадцать минут сидел в автомобиле, запрокинув голову и откинув спинку сиденья.
   - Это чтобы таблетки подействовали, - прокомментировал сержант окружающим.
   Когда на лице у Кузякина появилась слабое подобие улыбки, он отправился в ресторан. Сидел там долго, и выходить не собирался. Что он ел, осталось для наблюдателей тайной, но сами они успели перекусить шавермой с томатным соком, разлитым в пластиковые стаканчики.
   У Остапчука был припасен с собой кофе в термосе и заботливо собранные женой помидоры, но чтобы не отрываться от коллектива он тоже давился шавермой, хотя врач запретил ему острое. В ресторане сидел и пил кофе сержант, который вызвался сам и все это время сидел у стойки бара, наблюдая за объектом и вспоминая своего экранного коллегу Шарапова, которому в ресторане тоже пришлось выпить немало кофе, когда он сидел в засаде на Фокса.
   К сержанту, правда, не приставала вредная барменша, и он даже наоборот мило побеседовал с привлекательной девушкой с раскосыми глазками, как и положено в китайском ресторане. У девушки был милый акцент, скорее всего узбекский или башкирский, но для несведущего человека вполне могущий сойти за китайский.
   В ресторане Кузякин активных действий не предпринимал, а больше налегал на овощи и свиной язык в соевом соусе. От наблюдения за обжорой у сержанта выделилось недельная норма слюны, потому что на свою зарплату он себе такого позволить не мог и еле дотянул до конца обеда. Когда Кузякин вышел из ресторана у него был вполне человеческий вид. Он бодренько уселся за руль и поехал на работу.
   Если до этого момента слежку за объектом можно было назвать синекурой и в эфире царило полное молчание, изредка нарушаемое краткими сообщениями сержанта, то после того как Кузякин побывал на работе, радиомолчание было нарушено.
   Когда объект, пробыв на работе в течение десяти минут, вышел обратно и поехал, группа наблюдения, сменившая Остапчука в этот момент, сообщила, что за машиной Кузякина кроме них следует еще одна машина. Это была длинная Нива зеленого цвета, за рулем которой находилась женщина, которую оперативники разглядеть не смогли, так как она была закутана в черный платок, и верхнюю половину лица закрывали огромные солнцезащитные очки.
   Для наблюдения за ее действиями Остапчук переместился поближе к арене событий, и дальнейший путь машины проделали вчетвером. Поскольку женщина в Ниве активных действий не предпринимала, Остапчук через полчаса снова ушел на второй план, сообщив наверх о появлении загадочной персоны, которую оперативники в разговорах между собой тут же окрестили "шахидкой".
   Пронин, получив подобное сообщение, страшно разволновался. Он выскочил из-за стола и стал непрерывно ходить из угла в угол, сдвинув брови и наморщив лоб. Всякое энергичное раздумье представлялось ему именно таким образом. Не придумав ничего дельного, он решил выехать на место и посмотреть на "шахидку" самому. Эта мысль чрезвычайно ему понравилась.
   Не откладывая дела в долгий ящик, и опасаясь, что женщина в Ниве может исчезнуть из поля зрения, пока он медлит, Пронин сел в собственную Волгу, которую только утром забрал из автосервиса. Он с нежностью протер изнутри новенькое лобовое стекло и отлепил наклейку с ценой, которая осталась в верхнем левом углу. В довершение попрыскал жидкостью для омывания и почистил стекло дворниками.
   Сразу было видно, что стекло новое. Пронин еще раз утешил себя, подумав, что старое все равно нуждалось в замене, так как внизу уже образовалась небольшая трещинка, и на солнце видно через него было плохо.
   Пронин выехал за группой наблюдения, постоянно получая по рации новые координаты объекта. Наружку он догнал быстро и сразу пристроился за зеленой машиной "шахидки". Боковое зеркало слева у Нивы было несоразмерно маленьким по сравнению с такой крупной машиной, и разглядеть в нем что-либо даже на перекрестках капитан не смог.
   Поэтому он лихо обогнал внедорожник, по пути стараясь рассмотреть лицо женщины за рулем. Но увидел только плотно сжатые губы и белые костяшки пальцев, сжимающие рулевое колесо. Капитан встроился перед Нивой и лихо затормозил, увидев красный свет на перекрестке. "Шахидка" затормозить не успела и протаранила Волгу капитана.
   Раздался лязгающий звук двух покореженных бамперов, и капитана здорово тряхнуло. Заскрежетав зубами, Пронин выскочил на проезжую часть так резко, что машине наблюдения пришлось вильнуть в сторону, и она зацепила проезжающий по соседней полосе грузовик. Бампер шестерки, на которой ехала группа наблюдения, зацепился за подножку грузовика и ее протащило лишних два метра, пока она не врезалась в стоящий на перекрестке Опель.
   Капитан, услышав скрежещущие звуки, во все глаза смотрел на происходящее на дороге. Тем временем на перекрестке загорелся зеленый и Кузякин, даже не обернувшись на шум сзади, проехал дальше.
   Из шестерки, не обращая внимания на крики водителя Опеля, выскочили оперативники и бросились к зеленой Ниве. Женщина в черном платке все еще оставалась в машине. Что она делает, было не видно, и Остапчук с сержантом, бежавшие к ней на ходу доставали на всякий случай оружие.
   Пронин, сначала пришедший в ярость от перспективы ехать второй раз за день в автосервис, теперь осознал опасность положения, в которое он попал. Действия своих подчиненных, бегущих с оружием в руках и прозвище "шахидка", данное объекту в Ниве, приобрели в его мозгу вполне определенные очертания. Находится рядом с объектом, показалось Пронину чрезвычайно опасным, и он спрятался за свою Волгу.
   Достав из наплечной кобуры пистолет, он нацелил его в сторону зеленой машины. Остапчук и сержант уже подбегавшие к месту первой аварии, увидели действия своего непосредственного начальника, и вообразили, что тот заметил в действиях "шахидки" нечто угрожающее. Мгновенно среагировав, они спрятались за близстоящие машины.
   На голову женщины в черном платке оказались нацелены сразу три ствола. Она пригнулась и легла на переднее сиденье. Пронин, сообразив, что командование в данной ситуации лежит на нем, громко крикнул, чуть высунувшись из-за своей машины:
   - Водитель зеленой Нивы, выходите из машины с поднятыми руками.
   В это время Остапчук и сержант вытаскивали водителей окружающих машин и просили отползти подальше. Таким образом, на этом участке дороги образовался затор. Задние машины, не видя произошедшего, громко сигналили, требуя проезда.
   Голос Пронина, требующего подчинится и выйти из машины, совершенно потонул в шуме двигателей и воплях клаксонов. Остапчук, понявший, что ситуация затягивается и грозит перерасти в затяжное противостояние, решил на свой страх и риск перейти в наступление и под прикрытием стоящих машин перебежками бросился в обход к зеленой Ниве.
   Когда он подобрался на максимально близкое расстояние, он бросился вперед и открыв дверцу со стороны водителя закричал громовым голосом:
   - Руки на руль! Лежать не шевелиться! Одно движение и буду стрелять!
   Женщина, лежавшая на передних сиденьях не пошевелилась. Очки сползли, и было видно, что глаза ее закрыты. Руки безвольно повисли вдоль туловища. Остапчук проверил и убедился, что женщина в обмороке. Он убрал пистолет и помахал рукой сержанту, что все в порядке.
  
   Глава 16.
   Слежку за мужем Лена решила поставить на профессиональную основу. Приняв за аксиому, что большую часть времени ее муж мотается по городу на машине, она выпросила у руководства фирмы автомобиль на один-два дня. Поводом послужила необходимость перевезти на дачу старую мебель.
   Это был небольшой просчет Лены, поскольку вместо легковушки ей дали разваливающуюся старую Ниву жуткого грязно-зеленого цвета, который напоминал ей невыстиранные пеленки в тот период, когда у маленького Димы бывало расстройство желудка.
   Ко всем прочим недостаткам машины можно было отнести ее порядочные размеры, отсутствие гидроусилителя руля и коробку передач, которая заедала при переключении с первой на вторую.
   Все это очень сказывалось в первое время на качестве слежки. Уже утром она успешно потеряла собственного мужа, который в жутком состоянии явного похмелья выполз из дома своего партнера Мишки Жукова только в половине двенадцатого. Лена поморщилась при виде своего благоверного и неодобрительно помотала головой. В таком состоянии он явно не мог направляться к любовнице. Несмотря на это она последовала за ним и заглохла на первом же перекрестке. Утро пропало впустую.
   Вдобавок, черный платок, в который она закуталась, чтобы скрыть приметную золотистую шевелюру, был жарким в сочетании со сломанной печкой Нивы, которая гнала горячий воздух в салон в не зависимости от своих настроек. При попытках выключить вентилятор совсем, Лена заметила, что температура двигателя приближается к опасной отметке. На работе ее заранее предупредили, что допускать перегрева нельзя, так как термостат, включающий воздушное охлаждение двигателя барахлит, и нужно быть очень аккуратной.
   Лицо Лены из-за жары в сочетании с толстым черным платком блестело от капелек пота, очки постоянно сползали с носа. Эти очки Лена позаимствовала у своей подруги, в квартире которой нашла временное пристанище. Они были титанических размеров и закрывали всю верхнюю часть лица.
   Потеряв машину мужа из виду из-за неполадок с коробкой передач, Лена как следует потренировалась в преследовании на другой машине и сочтя свои навыки достаточными, подъехала к офису мужа где заняла удобный пост наблюдения. Кузякин появился через пятнадцать минут ожидания вполне приличного вида, как будто с утра и не мучился от похмельного синдрома.
   Лена, оживившаяся при виде Кузякина, поняла, что на работе он может провести достаточно долгое время, и намеривалась уже отлучится перекусить, как вдруг Кузякин вышел обратно и снова уселся за руль. Лена, сосредоточилась и начала слежку за своей половиной во второй раз. Теперь ее успехи были налицо. Она преследовала мужа уже в течение часа, но он лишь на несколько мгновений заскочил к нотариусу и, вероятно, собирался обратно в офис, когда перед сконцентрировавшей свое внимание на объекте преследования Леной выскочила Волга и резко затормозила.
   Вполне возможно, что госпожа Кузякина могла бы заметить этот маневр, но именно в этот момент она поправляла сползшие на кончик носа солнечные очки и не успела во время отреагировать. От удара ее бросило вперед, и она несильно ударилась лбом об рулевое колесо.
   Ненадолго потеряв ориентацию, она уже почти совсем пришла в себя, но в этот момент ее слуха достиг пронзительно-визгливый голос скомандовавший:
   - Водитель зеленой Нивы, выходите из машины с поднятыми руками.
   Лена подняла голову и увидела направленный на нее ствол пистолета в руках мужчины, в чью машину она только что врезалась. Сердце вдруг остановилось и так же неожиданно понеслось вскачь. Лена подумала, что это как-то чересчур - стрелять в водителя, машина которого в тебя врезалась, как слева от нее появилось еще двое мужчин, которые также держали ее под прицелом.
   В это мгновение ей отчетливо вспомнились слова мужа, который предупреждал ее о грозящей ей опасности. Тогда она не приняла эти слова всерьез, но происходящие события заставили ее переменить мнение. Она собиралась последовать приказу водителя Волги и выйти с поднятыми руками, но голова ее внезапно закружилась и она потеряла сознание.
   Когда она открыла глаза, то увидела склонившегося над ней красное лицо, которое в первый же момент показалось ей самым омерзительным из тех, что она видела за последние годы. Капитан Пронин, который сорвал связки, перекрикивая гудки автомобилей и выкрики автомобилистов, выглядел в этот момент действительно неважно. В ситуации с "шахидкой" он потерял остатки своего авторитета, так как не только своими действиями спровоцировал аварию, но и не разобрался, что происходит, когда Остапчук замахал руками, и подошел к Ниве позже всех.
   Ему показалось, что он ловит на себе осуждающие и даже презрительные взгляды подчиненных, что в какой-то мере было правдой. Такое отношение к себе капитану было трудно вынести молча, но он молчал и только наливался краской, которая всегда бросалась ему в лицо, когда он был зол или чем-то обижен.
   Когда женщина в Ниве пришла в себя, Пронин склонился над ней, пытаясь найти хоть какую-нибудь причину, объясняющую их поведение. Он шарил руками по всему салону, и его активные действия заставили "шахидку" очнуться.
   Лена неправильно истолковала его шебуршание, особенно потому, что в момент своего возвращения в мир людей почувствовала его руки на своем теле. Пронин пытался найти оружие, но Лена этого не знала. Поэтому она тут же ударила наотмашь ладонью по ненавистному лицу и пнула капитана ногой в пах.
   Пронин скрючился на асфальте, истошно завывая и закрывая руками ушибленное место. Пока остальные мужчины, стоящие рядом с машиной не успели среагировать, Лена выскочила из Нивы и добила руководителя группы метким ударом ноги по голове.
   Вопли прекратились, и теперь уже Пронин оказался без сознания. Удар пришелся в челюсть справа, и этот удар послал капитана в глубокий нокаут. Его неприятности на этом не закончились, так как бросившиеся на защиту своего незадачливого начальника Остапчук с сержантом попытались обезвредить Лену слишком быстро и не рассчитав своих сил все втроем повалились на лежащее без чувств тело.
   В травмпункте, куда доставили Пронина, оперативники очень удивились, когда выяснили, что у него сломано ребро и вывихнута правая рука. Отек на лице так же вызвал обеспокоенность, но оказалось, что это не так страшно, как выглядит на первый взгляд. Еще больше удивились медики, когда узнали, что повреждения были нанесены Пронину женщиной, а не в результате аварии, как они думали ранее.
  
   Глава 17.
   Юра отправился на встречу с Ренатом с тяжелым предчувствием на сердце. Что-то подсказывало ему, что приятных новостей от Рената он не услышит. Вероятно, пока у меня не было телефона, что-то случилось, думал он, сидя в вагоне метро. От переживаний последних дней, Юра немного пал духом, только счастливое разрешение проблемы с телефоном немного поднимало его дух. Ведь все могло быть намного хуже.
   Они предусмотрели для связи запасной вариант, но воспользоваться им в самом начале операции, на подготовительном этапе Юра не мог. Это означало бы, что он не способен справиться с простейшими задачами. А в этом случае его нужно было отстранить от операции.
   Юра всегда немного сомневался в своих способностях справиться с ответственным поручением. Вся его предыдущая жизнь подавляла в нем уверенность в самом себе. Только последние годы он стал ощущать возросшую самооценку и свою способность сжав зубы противостоять невзгодам.
   Раньше он и подумать бы не мог, что будет способен на сколько-нибудь решительный поступок. А теперь он находился в тылу врага и хорошо справился с первым заданием: подготовкой операции по ограблению инкассаторской машины.
   Он устроился в супермаркет, представив поддельные рекомендации от своих "предыдущих работодателей" в качестве бухгалтера. В бухгалтерии, где работали одни женщины, он был на особом счету, и первое время думал, что его взяли на эту должность с одной целью: разбавить женский коллектив мужским присутствием.
   Сперва он считал, что не справится с ролью галантного кавалера для всех этих разновозрастных бухгалтерш, но незаметно для самого себя втянулся и успешно играл эту роль на протяжении трех недель. Но в своей игре он несколько забыл о внутренних проблемах отдела и слишком мало времени уделял главному бухгалтеру, которая не вызывала своим внешним видом у Юры желания быть с ней галантным.
   Ее вес давно перевалил через центнер, и лицо с тремя большими и двумя малыми подбородками навевало на Юру мысли о мясокомбинате, а не о галантном ухаживании. Если бы он знал, что подобное пренебрежение значительно осложнит его существование в отделе, он, несомненно, изменил бы свой подход. Но когда его неожиданно завалили текучкой, было уже поздно, времени ни на что другое, кроме работы не оставалось.
   Но на Юрины планы это уже повлиять не могло. За без малого месяц достаточно свободного режима работы он успел составить для себя приблизительную схему предполагаемого ограбления. Как ни удивительно, но к вопросам безопасности при транспортировке денег относились безалаберно.
   При наличии подземной автостоянки переносить мешки с крупной суммой денег через главный вход было явно неосмотрительно. У самих инкассаторов было оружие, но Юра долго присматривался и заметил, что по определенным дням приезжает смена пожилых охранников, которые в силу своего возраста, скорее всего не смогут достаточно быстро среагировать на внезапное нападение молодых, хорошо обученных людей, которые не раз бывали в бою.
   Юра не знал, как прошла операция, слышал только в новостях об ограблении, но знал, что полностью доверять телевидению не стоит, так как они специально могут дать недостоверную информацию либо по просьбе следствия, либо их могут ввести в заблуждение намерено. Слухи же, бродившие по бухгалтерии поражали своей безудержной фантазией. Сумма похищенного по ним достигала двух миллионов долларов.
   Вот теперь он готовился услышать от Рената, как прошла подготовленная им операция. Из телефонного разговора Юра понял, что деньги действительно удалось получить, но точную сумму он не знал, а для проведения операции необходимо не менее четырех с половиной миллионов рублей. Одни услуги Курбатова обойдутся в три.
   Больше всего Юра боялся, что, несмотря на его подсчеты, выручка торгового центра была меньше обычной, и денег не хватает. Тогда придется терять время, подготавливать новый налет, а это дополнительный, ненужный риск. Ему и так с трудом удалось пробить идею о том, что на реализацию основного проекта надо отобрать деньги у самих русских. Он убеждал командира, что это самый естественный путь совершения террористических операций, который с успехом опробовали еще революционеы, когда проводили "эксы" для обеспечения деятельности своих боевых отрядов.
   Но командиры полевых отрядов не слушали его и говорили, что такое долгое пребывание на вражеской территории поставит операцию под угрозу или приведет к разоблачению всей группы. Убедить удалось только одного, да и то не потому, что тот внял голосу разума, а потому что с деньгами в отряде была сильная нехватка и восполнить ее могла лишь успешная операция, которая подняла бы престиж командира и привлекла тем самым новые денежные вливания.
   Когда Юра подходил к оговоренному месту, он долго петлял во дворах, чтобы убедиться в отсутствии слежки, прежде чем вошел в кафе. Он с детства слышал об итальянской еде - пицце, но попробовать ее довелось только недавно, после приезда в Петербург. Он исходил множество мест, где пробовал различные виды и сорта пиццы.
   Здесь, в этом маленьком кафе пицца ему понравилась сразу и он, когда оказывался поблизости, обязательно заглядывал в заведение. Он зашел в кафе и повернул в небольшой коридорчик, в котором висела клетка с попугаем. Когда Юра проходил мимо, ему показалось, что попугай пробормотал что-то, как будто про себя. Юра остановился и прислушался.
   Попугай сидел на жердочке и чистил клювом перья. Юра внимательно посмотрел на него и сказал:
   - А ну-ка повтори!
   Попугай повернул к нему выпуклую бусинку глаза и опять что-то неразборчиво проклекотал. В этом клекоте Юре послышалось какое-то предупреждение. Он повернул голову вправо, там, где находился зал и увидел Рената.
   Юра не видел его раньше, но перепутать было невозможно.
   Человека со шрамом через левую щеку, который проходил в миллиметре от глаза, можно было легко выделить среди обычных посетителей кафе. Юра подошел к нему и представился:
   - Я Хасан.
   Человек поднял голову и внимательно посмотрел на Юру. Под таким взглядом у Юры мурашки пробежали по коже.
   - Ренат, - без улыбки протянул руку человек.
   Юра сел за столик и подождал, пока подойдет официантка. Заказал свою любимую пиццу и вопросительно посмотрел на Рената. Тот помотал головой. Это было странно, так как Ренат, вероятно, не часто выбирался в кафе пообедать. Но тут Юра вспомнил, что Ренат еще в телефонном разговоре упомянул, что они иногда заказываю здесь пиццу. Возможно, что сегодня Ренат ее уже ел.
   Решив не обращать на это внимание, Юра спросил:
   - Как все прошло?
   - Прэкрасно, - ответил человек со шрамом, прожигая Юру горящим взором.
   - Тогда в чем проблема? Денег было мало?
   - Нет, все нармално. Дэнег хватит.
   - Тогда ...
   - Давай доедай, - сказал Ренат, дав понять, что не считает возможным вести здесь переговоры. - Пойдем, перэдам тэбе денги, и все обсудим на улице. Мнэ нэ часто удается подышат вволю свэжим воздухом. Если толко его можно назвать свэжим, - Ренат поморщился.
   Оно и понятно, когда спускаешься с гор, воздух даже в долине не кажется таким свежим, а что уж говорить о воздухе в гигантском загазованном мегаполисе! Юра понимающе кивнул и принялся быстро поглощать пиццу, запивая ее апельсиновым соком.
   Пока он ел, Ренат внимательно изучал сидящего перед ним человека. Этот юноша, явно выходец с Кавказа, держится достаточно спокойно и, кажется, совершено не подозревает о том, что задумал Ренат и его товарищи.
   Ренат специально отказался есть вместе с ним, чтобы не нарушать традиций предков. Нельзя есть хлеб с человеком, которого собираешься убить.
   Когда Юра доел последний кусок, Ренат, не говоря ни слова, вышел из-за стола и прошел к выходу. Юра последовал за ним, вытирая салфеткой губы. Когда они вышли на улицу, Ренат внимательно посмотрел вокруг себя и, заметив неподалеку своего человека, кивнул ему и прошел вглубь дворов.
   - Я уже договорился с одним поставщиком, - начал разговор Юра, - за оружие и взрывчатку он хочет три миллиона.
   - Нэ слишком ли много?
   - Это нормальная цена за такую партию.
   - Кто продавэц?
   - Местный авторитет, зовут Курбатов. Он приготовил все на послезавтра.
   - Хорошо, - сказал Ренат и еле заметно улыбнулся. - Все будет в порядке. Может нам тебя подстраховать при получении груза?
   - Не надо. Я думаю, что разберусь сам. Но если со мной что-либо случится, то ты должен знать, его фамилия Курбатов. Тимур Курбатов. Его офис находится вот здесь, - Юра вынул из кармана заранее приготовленную бумажку.
   - Хорошо, - сказал Ренат, забрал бумажку и зашел в парадное.
   Там он остановился в углу. Юра, ничего не подозревая, зашел следом за ним и остановился рядом, ожидая, когда ему передадут деньги. Но вместо денег, ему, неожиданно напав сзади, заломили руки за спину и повалили на колени. Ренат, наклонившись к нему, прошептал:
   - Думал тупих горцэв обманут?
   Юра дернул головой, желая посмотреть на Рената и сказал:
   - Я не понимаю...
   - Сэйчас поймеш.
   Две железные руки схватили Юру за голову и резко повернули назад и в сторону. Затылок пронзила резкая боль, и что-то хрустнуло. Когда жизнь покидала Юру, он неожиданно понял, что говорил ему попугай в кафе: не ходи туда.
   Убийцы встали над телом, и Ренат сказал, закурив сигарету:
   - Проверь. И вытащи все из карманов.
   Его сообщник нагнулся и пощупал пульс. Порылся в карманах мертвеца и быстро переложил все в полиэтиленовый пакет. Когда он переворачивал тело, Ренат затянулся, и лицо убитого озарилось.
   - Подожди-ка, - сказал сообщник.
   Он взял зажигалку из рук Рената и присел.
   - Это настоящий Хасан, - сказал он вставая.
   - Что?!! - вскинулся Ренат.
   - Я с ним в одном лагере обучение проходил. Его настоящее имя Джохар. Я не перепутал, - добавил он, заметив выражение лица Рената.
   - Тогда кто же такой Кузякин? - медленно проговорил Ренат.
  
   Глава 18.
   А Кузякин развлекался на всю катушку, не подозревая о событиях, которые произошли из-за него в этот день. Он был очень доволен, как отделался от террористов, которые, по его мнению, после его звонка должны были собрать манатки и вернуться туда, откуда они появились. Его, обычно очень осторожного почему-то совсем не беспокоили последствия совершенных им поступков. Его жена отдыхала в Таиланде, в банке лежали хитростью нажитые деньги. Перед ним раскинулось море перспектив и ни одного облачка в небе.
   Хотя это было не совсем так. Ведь где-то в городе бродил и ждал своего часа кровный враг Кузякина - брат убитого им Ахмета. Но это обстоятельство почему-то немало не смущало юриста. Без всякой на это причины он был абсолютно уверен, что все будет в порядке.
   Настроение Кузякина улучшалось с каждым выпитым коктейлем. Сидя за столиком в ночном клубе он строил розовые планы на будущее и пил коктейль за коктейлем. Когда он разошелся настолько, что пригласил симпатичную девушку из-за соседнего столика потанцевать, раздался телефонный звонок.
   Кузякин, поморщившись, извинился перед юной особой и отошел в сторону, где не так гремела музыка.
   - Алло, - бодреньким тоном произнес он в трубку.
   - Кузякин, это я, - раздался в трубке виновато-испуганный голос жены.
   В нем было что-то, от чего с Кузякина мгновенно слетела веселость, и он умудрился даже немного протрезветь.
   - Что случилось? - встревожено спросил он.
   - Я в милиции, - всхлипнула супруга.
   - За что? - поразился Кузякин, удивляясь, который не мог понять, как могла его жена в Таиланде влипнуть в переделку. Ведь она звонила и сказала, что удачно купила путевку и уже сегодня вечером будет на месте. И разве в Таиланде не полиция, а милиция?
   - Что произошло? - стал расспрашивать Кузякин.
   - Я врезалась в милиционера и ударила машину при исполнении служебных обязанностей, - перепутала все, что возможно жена.
   Кузякину тоже показалось, что с расстановкой слов не все в порядке.
   - Ударила мента? - уточнил он.
   - ДА!
   Чтобы его жена ударила представителя порядка - это было нечто из ряда вон выходящее.
   - Звони в консульство, - начал давать распоряжения Кузякин, - пускай предоставят тебе адвоката и переводчика, скажи, что все оплатишь. Я постараюсь ....
   - Ты что, дурак, Кузякин? - спросила его жена. - Я в Питере! В милиции. За оказание сопротивления. Тебе что, надо все по слогам разжевывать?!
   - Так ты не уехала, - с облегчением догадался Кузякин, - я понял. Говори, где находишься, я постараюсь подъехать как можно скорее.
   Лена, уже немного успокоившись, сказала, где она и Кузякин тут же перезвонил Жукову.
   - Мишка, выручай! - начал он разговор с главного.
   - Леонидыч, ты сечешь, который час? Я уже сплю.
   - Я немного выпил, а мне нужно поехать поговорить с ментами. Они забрали Лену.
   - Какую Лену? - удивился Жуков.
   - Мою Лену, - раздраженно пояснил Кузякин, недовольный несообразительностью партнера. - Жену.
   - А что она делает с ментами? - поразился Жуков, видимо, не до конца проснувшийся.
   - Я все объясню, приезжай, - спокойно ответил Кузякин, решивший при встрече промыть партнеру уши.
   - Ты где?
   - Я буду ждать тебя около Ушаковской развязки. Там где бык.
   - Ага, понял.
   - Через сколько подъедешь?
   - Дай мне минут двадцать.
   - Договорились.
   Когда Мишка подобрал Кузякина, тот уже был полностью трезв.
   - Ты же говорил, что Лена поехала в Таиланд по путевке, - напомнил Жуков.
   - Говорил, - мрачно ответил Кузякин. - А теперь она звонит и говорит, что в ментуре. Что ее задержали за то, что она ударила сотрудника при исполнении.
   - Ни фига себе. Это ж сколько ее там продержали, ведь она сейчас должна была быть в Таиланде. Туда еще лететь, ого-го, - Мишка присвистнул. - Тут что-то не так.
   - Не так, не так, - покивал головой Кузякин, размышляя над тем же вопросом.
   Он намеревался устроить своей благоверной настоящий допрос, когда вытащит ее из кутузки. Но вытаскивать Лену им не пришлось. Она сидела на скамейке у милиции. Увидев приближающуюся машину Жукова, жена встала и махнула рукой, привлекая внимание.
   - А вот и она, - констатировал Мишка, и посмотрел на мрачного Кузякина.
   Тот вышел из остановившейся машины, открыл Лене заднюю дверь и сел обратно, рядом с водителем.
   - Рассказывай, - повернувшись вполоборота и облокотившись на спинку кресла, сказал он.
   - Они держали меня в обезьяннике, - почти плачущим голосом начала рассказ Лена.
   - Ты мне объясни, как ты умудрилась попасть в ментуру, а не обезьянничай! - тоном сурового мужчины спросил Кузякин.
   - Я попала в аварию, - виновато смотря на Кузякина, начала свой рассказ Лена.
   - Это когда случилось?
   - Сегодня, около двух часов.
   - Ты же в это время должна была быть в аэропорту, - выжидающе посмотрел на жену Кузякин.
   - Ну..., - Лена замялась, - я решила не лететь сегодня.
   - Ага, - Кузякин задумался. - И почему?
   - У меня было дурное предчувствие.
   - Вероятно, насчет того, что ты попадешь в обезьянник, - пошутил Жуков.
   Лицо у Лены стало каменеть. Кузякин заметил это и попытался перевести разговор на практические вопросы, решив отложить выяснение скользких тем на более подходящее время. Все-таки роль сурового мужчины давалась ему с трудом. Он знал это, но изменить в этой данности что-либо к своему сожалению не мог.
   - Ну, как ты? - задал он вопрос, который нужно было задать в самом начале.
   Лена пожала плечами. Кузякин задумался, куда ехать.
   - Мишка, давай сейчас к тебе, - попросил он.
   Жуков, тяжело вздохнул, кивнул и повернул ключ зажигания. Ему не хотелось везти к себе двух людей, которые своими разговорами не дадут ему сегодня поспать. Но в то же время он очень хотел быть в курсе таких волнующих событий из жизни семьи Кузякиных. Арест Лены, которая должна была в это время быть в Таиланде за сопротивление или нападение на милиционера - это была интригующая ситуация, описание которой Жуков хотел бы услышать из первых рук.
   Он всегда считал, что Кузякин слишком большой домосед, чтобы с ним происходили интересные вещи. А теперь, узнав о любовнице Кузякина, бурной жизни его жены Жуков начал менять свое мнение о партнере. Так же ему было интересно узнать, почему Кузякин, даже помирившись с женой, не хочет возвращаться к себе на квартиру. Поэтому после секундного раздумья он включил зажигание и повез чету Кузякиных к себе домой.
  
   - Чай, кофе? - предложил Мишка, продолжительно и часто зевавший на протяжении всего пути домой, едва они вошли в квартиру.
   - Кофе, - в один голос отреагировали супруги Кузякины.
   Минуту молчали, слушая, как на кухне Жуков гремит посудой. Потом, одновременно начали:
   - Так что все-таки произошло? - спросил Кузякин.
   - Ты понимаешь..., - покаянным тоном стала рассказывать Лена.
   Кузякин кивнул, мол, давай, продолжай. Лена чуть задумалась, как бы изложить эту историю более правдоподобно, и так, чтобы не слишком вдаваться в ненужные детали. В отличие от мужа Лена врала плохо. А Кузякин, наоборот, съевший собаку на враках, мог легко отличить правду от вымысла. Поэтому повествование нужно было вести осторожно, стараясь не затрагивать острые моменты.
   - Я ехала на Ниве, кстати, ее нужно будет забрать со штрафстоянки, - неожиданно вспомнила Лена, - и меня подрезала Волга.
   Она чуть помолчала.
   - Эй, не начинайте там без меня, - раздался голос Жукова с кухни, - я тоже хочу это послушать.
   Кузякин махнул рукой.
   - Давай, рассказывай.
   В дверях появился Жуков. В руках у него был поднос, на котором стояли маленькие чашечки с кофе.
   - Начинай заново, - скомандовал он на правах хозяина дома.
   - Меня подрезала Волга и резко остановилась. Я остановиться не успела и чуть-чуть стукнула ее...
  
   Глава 19.
   Ренату было необходимо все обдумать. Он заперся на кухне и присел на трехногую табуретку, жалобно скрипнувшую под его весом. Его терзала горечь и ярость обманутого, обведенного вокруг пальца человека, у которого украли шесть миллионов рублей, крайне необходимых для самого главного дела в его жизни. У Рената не возникало сомнений по поводу того, что нужно сделать с этим человеком, который с помощью самого шайтана провел его, обокрал, и заставил убить одного из своих.
   Но Ренат также понимал, что без Хасана будет очень тяжело, даже невозможно снова получить деньги для покупки оружия. Варианта было три: либо попытаться получить оружие силой, либо привлечь к поискам денег самих продавцов, либо вытрясти из вора деньги самим. У всех вариантов были свои плюсы и минусы.
   Если удастся отобрать оружие у Курбатова, не нужно будет искать столь большую сумму для проведения операции и ограничится имеющимися деньгами. При этом Кузякина можно будет смело пустить в расход без попыток изъять у него украденное. Но была вероятность, что оружие задаром достать не получится, или при этом могут погибнуть столь необходимые для достижения главной цели люди. Бандиты, которые занимаются продажей оружия, тоже не лыком шиты.
   Курбатов, скорее всего, не пойдет на контакт с незнакомым человеком, пусть даже и обратившимся к нему от имени предыдущего покупателя. Слишком велик риск напороться на подготовленную операми подставу.
   Второй вариант был также полон нюансов, контролировать которые было невозможно. Продавец, узнав, у кого находятся предназначенные для него деньги, мог просто кинуть боевиков, выдав их ментам, а тем временем заняться разработкой Кузякина. Мог вообще отказаться иметь с ними дело без участия Хасана.
   А третий вариант, хоть и казался самым правильным, веками отработанным, мог затянуться и привлечь к ним ненужное внимание. Можно было захватить в заложники кого-нибудь из близких Кузякину людей, жену или какого-нибудь родственника, и потребовать отдать деньги в обмен на заложника, но поручиться за то, что Кузякин не обратиться в милицию было нельзя. Иногда жадность этих неверных затмевала их и без того слабые родственные чувства.
   Ренат курил одну сигарету за другой и размышлял, какому варианту отдать предпочтение. Все они были не идеальны, но один он предпочел другим. Он всегда считал самым главным при проведении какой-либо операции возможность держать ситуацию под контролем. Но в данном случае он предпочел иметь дело с непредсказуемым Курбатовым.
   На этот выбор повлияли многие обстоятельства. Во-первых, Ренат предполагал, что Курбатов, даже если и начнет разрабатывать Кузякина в одиночку, преследуя собственные цели, и заберет деньги, оставив оружие себе, то навряд ли побежит закладывать Рената правоохранительным органам, потому что местонахождение группы можно оставить для него в тайне.
   Да и побоится мести со стороны кровожадных горцев за свои действия. При этом очень нежелательном исходе, по крайней мере, группа останется в целости и сохранности, готовая к дальнейшим действиям.
   Когда решение было принято, Ренат взял со стола лежавший там все это время пакет с вещами Хасана. Внутри были бумаги в конверте, кошелек и ключи с брелоком в виде маленького глобуса. Ренат развернул бумаги из конверта. Это были договора на съем квартиры. Ренат сунул их в карман. Ключи положил туда же. В кошельке были деньги и несколько пластиковых дисконтных карточек из супермаркетов. Ренат выбросил их в мусор.
   Тяжело вздохнув, Ренат затушил сигарету в плоской консервной банке и пошел сделать распоряжения на следующий день. Предстояло выработать тактику поведения в различных ситуациях, которые могут возникнуть при реализации этого варианта. Посоветоваться по-настоящему Ренату было не с кем. Все его боевики быстро соображали, что делать в боевой ситуации, но продумать ситуацию на несколько ходов вперед не могли.
   Ренату всегда приходилось просчитывать самому все возможные варианты, и этот груз ответственности более всего угнетал боевика. Как было бы хорошо - бросится в бой, не задумываясь о последствиях, по чьему-то приказу, зная, что над тобой есть человек, который знает, что тебе надлежит делать. В молодости Ренат рвался к власти, видя в ней возможность проявить себя, стать человеком за которым идут люди, но теперь он точно знал, что у власти могут быть лишь абсолютно безответственные люди.
   Именно такие люди способны, не мучаясь угрызениями совести, приказывать другим и наказывать за неисполнение. Ведь сам Ренат часто не мог как следует воздействовать на провинившегося подчиненного, зная, что в его неудаче есть часть и его, Рената, вины. Другие же спокойно возлагали ответственность за свои неудачи и просчеты на исполнителей, ничуть не испытывая стыда за свои поступки.
   Видимо, размышлял Ренат, это свойство, присущее каждому крупному руководителю. Не может человек, переживающий за свои недочеты, управлять другими людьми.
   И сейчас Ренату как никогда будет необходимо проявить твердость и принять решение, которое может повлечь за собой смерть его товарищей. Он знал, что все они готовы погибнуть, исполняя его задание, что они сами выбрали этот путь, но все равно ему было тяжело вести людей на смерть. Но если он сдастся, уйдет назад с минимальными потерями, он потеряет уважение к самому себе. Потому что нельзя уйти вот так - при перовой неудаче, оставив мелкого сученка с деньгами, заработанными кровью друзей.
   Нет. Ренат не оставит этого просто так. Он закончит операцию, отомстит лже Хасану, сделает все как надо. Никогда нельзя отступать, говорил его отец. Только вперед, не ища легких путей, не завися от обстоятельств, преодолевать трудности невзирая ни на что. Мужчина должен поступать именно так, раз он взял на себя эту ношу.
   Ренат принял окончательное решение, он свяжется с Курбатовым, получит деньги и оружие и отомстит лже-Хасану. Он не просто убьет его, а заставит перед смертью мучиться, чтобы эта гнида знала, что значит обмануть его, Рената.
   Если на раздумья у Рената уходило много времени, то действовать он начал быстро и энергично. Раздав каждому из боевиков задание он начал организовывать встречу с продавцом оружия.
  
   Объяснять, что произошло с Хасаном, не пришлось. Курбатов знал, что в этом опасном бизнесе с людьми случаются разные неприятности. Но доверяться незнакомому человеку тоже сразу не стал. Ренат на это и не рассчитывал. Он лишь договорился с Тимуром о встрече и сказал, что речь пойдет о тех деньгах, которые обещал заплатить Хасан.
   Тимур, заметив, что в разговоре не было упомянуто ничего лишнего, согласился, мысленно потеряв надежду совершить выгодную сделку. Но почему бы не поговорить с потенциальным партнером, который, несмотря на плохой русский, мог оказаться хорошим покупателем. Курбатов никогда не задумывался, где и как будет применено оружие, которое он продавал. Что покупатели будут делать с ним, его не интересовало. Как и любого бизнесмена, а он считал себя бизнесменом, занимающимся опасным делом, его интересовала лишь прибыль. Он считал себя жестким человеком, который полностью контролирует свои эмоции.
   Но когда он услышал то, что рассказал ему Ренат, Курбатов почувствовал, что у него еще не все под контролем.
   - Какого перца пригрел, - еле слышно пробормотал он, покосившись на собеседника.
   - Что? - удивленно уставился на него Ренат.
   - Не повезло вам, ребята, - откинулся на спинку стула Тимур и сунул в рот зубочистку.
   - И тебэ не павезло, - напомнил ему боевик. - Крупную сдэлку упускаешь.
   - Сделки были, сделки будут, - глубокомысленно заявил Курбатов, перекидывая зубочистку из одного угла рта в другой. - А вы-то что делать будете?
   - Я хачу предложит тебэ все дэнги за эту партию. Ты забираешь их у этого Кузякина и отдаещь нам оружие.
   - Зачем мне влезать во все это? - спросил Курбатов.
   - Получишь пачти в два раза больше, чем рассчитывал! - продолжал гнуть свою линию Ренат.
   Курбатов насмешливо смотрел на угрюмого боевика, размышляя действительно ли тот так наивен, что, сообщив ему эту информацию, предполагает, что теперь все кинутся вытаскивать для него каштаны из огня. Получить с Кузякина какие-либо деньги слишком тяжело, особенно ему Курбатову, о делах которого Кузякин знает слишком много, да и слишком много у этого адвоката темных, неизвестных Тимуру сторон.
   Связываться с такими людьми бывает себе дороже. Если уж этот хитрец сам влез в такой котел с террористами, операми и убийцами депутатов, то можно предположить, что он непростой малый. К тому же удачно маскирующийся под добропорядочного гражданина.
   Единственный вывод, который сделал для себя Тимур это то, что работать с Кузякиным в дальнейшем нельзя. Этот может без штанов оставить и сделать вид, что не при делах.
   Но чем дальше длился разговор с Ренатом, который упрямо ездил по одному и тому же месту, Курбатова все больше и больше раздирала жадность. Если не обращать внимания на боевика, то перед Курбатовым появилась неплохая возможность слупить с не слишком опасного Кузякина халявные шесть миллионов. Сколько это будет на нормальные деньги, задумался Тимур. Быстрый подсчет подсказал, что это где-то двести тысяч долларов.
   Некислая сумма. Ради нее можно влезть и в более закрученную ситуацию.
   Плохо одно. Насколько известно, за Кузякиным установлено наблюдение, и подобраться к нему незаметно будет сложно. Тут следовало все как следует обдумать. Было бы неплохо провернуть все это дело с помощью боевиков нового знакомого, который не кажется слишком умным. Эти ребята любят действовать, вот пусть и действуют. По крайней мере, можно будет отвлечь на них товарищей из управления.
   Эта, пока еще до конца не оформившаяся мысль, очень понравилась Курбатову, и он сказал:
   - Мне надо все хорошенько обдумать. Я не люблю принимать поспешных решений.
   - Чего тут думат! - возмутился Ренат. - Это наши дэнги! Я отдаю их тебэ и дэлай с ними что хочэшь!
   - Я не принимаю поспешных решений, - твердо ответил Тимур, глядя прямо в глаза Ренату. - Обдумаю и дам свой ответ. Позвони мне... завтра после обеда.
   - Харашо, - рубанул воздух кистью Ренат. - Завтра после абеда я пазвоню.
   Он поднялся с кресла и мотнул головой сопровождавшим его боевикам:
   - Пошли.
   Те молча поднялись с угрюмыми лицами, и мрачно глядя на Курбатова. У Тимура создалось впечатление, что из их разговора эти парни поняли только одно: их начальник недоволен результатом встречи.
  
   Глава 20.
   - Зачем вы ее выпустили? - спросил у Пронина заместитель Волкова, майор Лобов.
   - По большому счету, нечего было предъявить, - начал оправдываться Пронин, которому на самом деле ужасно не хотелось раздувать это дело, способное еще больше подмочить его репутацию.
   Он уже попытался объяснить свое поведение подчиненным, вскользь упомянув, что принял жест Остапчука за предостережение. Но его сотрудники явно не поверили в такую версию. Хотя из-за соображений субординации в лицо ему это никто не высказал, они явно считали своего начальника если не трусом, то явным недотепой. А в службе под командованием недотепы, никто ничего хорошего не видел.
   В глазах начальства операция так же не прибавила ему авторитета, несмотря на травмы, полученные в ходе ее осуществления. Разумеется, Пронин, не гордился тем, что ему сломали ребро, пытаясь удержать женщину от нанесения ему дальнейших побоев, но жене свои синяки ушибы и переломы, объяснил, конечно, по-своему.
   В глазах Аделаиды Владленовны он и без того всегда выглядел героем, и даже годы бумажной работы, которой он был занят раньше, не могли сломить ее отношения к мужу. А теперь, когда муж пришел со шрамами и переломом ребра, полученными во время операции по захвату террористки, ее убеждения встали на прочный фундамент.
   Все, что ее волновало теперь это то, когда мужу дадут орден за проявленное им мужество. Но Пронин, понимавший, что до ордена еще далеко, сказал, что операция проводилась под руководством ФСБ и является секретной. Если орден и дадут, то, скорее всего, он останется в сейфе и рассказывать об этом знакомым, будет, к сожалению, нельзя.
   Аделаида Владленовна вслух высказала мнение, что главное не в том, чтобы похвастаться знакомым, а в том, чтобы принести Родине пользу, но про себя, конечно, немного расстроилась, так как какой же это орден, если рассказать о нем будет нельзя.
   Но сейчас он пытался хоть как-нибудь объяснить мотивы своего поступка, когда он отказался от предъявления обвинений жене Кузякина.
   Петр Лобов, старавшийся разобраться в произошедшем сегодня инциденте, никак не мог взять в толк, почему Кузякина, загримировавшаяся под шахидку ездила на старой развалюхе за своим мужем, почему она спровоцировала дорожное происшествие и каким образом ей удалось так изувечить капитана УБОП, что он выглядел, как последний забулдыга.
   Вдобавок, этот же капитан отказался предъявлять ей свои претензии, как и за нанесение телесных повреждений, так и за ущерб личному транспортному средству. Все это совершенно не укладывалось в голове майора, и никто не мог или не хотел все ему объяснить.
   А Пронин действительно выглядел неважно. При каждом вдохе его лицо, и без того выглядевшее не лучшим образом, искажалось гримасой невыносимого страданья, тело было странно изогнуто, будто он, стоя на прямых ногах, пытался заглянуть в высоченную кастрюлю. При каждом шаге левой ногой он инстинктивно прижимал руку к больному месту на груди и пытался дышать как можно более мелкими порциями.
   Все это придавало ему вид несколько странный и интригующий. В автосервисе, куда Пронин привез свою машину, его приняли за больного церебральным параличом, и долго обсуждали, как человек с таким недугом получил права.
   Пронин специально отвез свою Волгу на СТО, где его не знали, так как стеснялся появляться у знакомых ремонтников дважды за день. Он и без их косых взглядов чувствовал себя не совсем в своей тарелке, что бывало с ним не часто.
   - Нечего предъявить? - изумленно вопросил майор, высоко подняв густые, сросшиеся на переносице брови.
   - Ее арест и так насторожит Кузякина, - придумал еще одно объяснение Пронин.
   - Насторожит? - майор не верил собственным ушам. - Вы думаете, его не насторожит, что на его жену среди бела дня напали три вооруженных сотрудника Управления по борьбе с организованной преступностью? Его не насторожит, что все это произошло в тот момент, когда он сам находился поблизости?
   После каждого аргумента, приведенного Лобовым, голова капитана вжималась в плечи все глубже, будто стараясь спрятаться от заслуженных упреков. Вид у Пронина был глупый и смешной и не будь ситуация столь серьезной, Лобов не смог бы сдержать усмешки.
   - Я понимаю, - признался Пронин, - что мы в этой ситуации были не на высоте, но хочу заметить, что другого выхода просто не было. Она была очень странно одета. Следила за машиной Кузякина. Что нам было делать?
   - Что делать? - не выдержал Лобов. - Проследить за ней, узнать кто она. Это же азы. А вы натворили... черт знает что!
   Пронин решил не отвечать на этот выпад и больше помалкивать, так как его слова только распаляли Лобова. Он лишь стоял перед ним как нашкодивший мальчишка и мечтал, чтобы разнос поскорее закончился. В глубине души Пронин не видел за собой сколько-нибудь значительного проступка, но понимал, что начальству иногда хочется выместить на ком-нибудь свое раздражение.
   Он представлял себе, как было бы здорово, если бы Лобов оказался на его месте в той глупейшей ситуации. Что бы он стал делать? Думается, вляпался бы почище Пронина.
   Лобов в это время думал о том же. Проблема Кузякина день ото дня становилась все острее и острее. Все эти странные совпадения, наслаивающиеся одно на другое, слишком явно указывали на этого подозрительного субъекта. Лобов задумался, а не пытается ли кто-то, используя Кузякина водить Управление за нос?
   Это была мысль, неприятно поразившая майора, так, что он даже перестал выговаривать Пронину за его непрофессиональные действия. Его лицо закаменело и Пронин, увидев это выражение на лице начальства, даже забеспокоился, не высказал ли он случайно вслух свои мысли.
   - Что собираетесь предпринять в дальнейшем? - вышел из ступора майор.
   Смастерив на лице глубокомысленную мину, Пронин энергично задвигал бровями и важно произнес:
   - Я думаю, учитывая ситуацию, теперь нужно следить не только за самим Кузякиным, но и за его женой, так как она явно замешана в его делах. Она очень ловко отрезала слежку за собственным мужем и втянула нас в эту историю, - капитан поморщился. - Она вполне способна навредить нам в дальнейшем по-крупному.
   "Боже мой" - вздохнул про себя Лобов. По его мнению, "навредить по-крупному" в дальнейшем был способен только сам капитан.
   - Наблюдение за Кузякиным будет вестись круглосуточно, так как теперь мы вполне уверены, в том, что он из себя представляет. Такую хитрую лису, как он придется выслеживать очень осторожно.
   - Не без того, - вслух произнес майор, про себя подумав:
   "Тебе и слепого не выследить".
   - Обо всех дальнейших своих действиях я по-прежнему буду ежедневно докладывать в координационный центр.
   - Да, да, обязательно, - покивал головой Лобов, чтобы хоть как-то поддерживать диалог. Он уже невыносимо устал от присутствия капитана, который оказывал на него какое-то гнетущее действие, будто высасывая из Лобова жизненную энергию.
   Петр Лобов часто слышал об энергетических вампирах, но никогда в них не верил. Теперь он точно знал, что они существуют. Их клан возглавлял не кто иной, как капитан Пронин. Это было очевидно. Всего только после получасового разговора с ним Лобову хватило, чтобы почувствовать себя выжатым словно лимон.
   Расставшись с предводителем энергетических вампиров, майор отправился к своему непосредственному начальнику, чтобы отчитаться о работе центра, координирующего поиски группы террористов на территории Санкт-Петербурга и доложить о своих соображениях по поводу Кузякина.
   Волков в это время также думал о фигуре адвоката, и какую роль он играет во всей этой истории с убийством депутата, террористами и ограблением инкассаторской машины.
   Когда появился Лобов, у полковника вызрела мысль, идентичная той версии событий, которая возникла у его зама.
   - Петр, - махнул рукой Волков, приглашая подчиненного садится, - есть у меня подозрение, что кто-то водит нас за нос.
   - С этим Кузякиным, - обрадовано поддакнул Лобов, довольный тем, что не ему одному пришла в голову эта идея.
   - Ага, - хищно улыбнулся Волков. - Ты тоже над этим думал. Не подставил ли нам его кто?
   - Кто? - в тон начальнику спросил Лобов.
   - Вот это главный вопрос. Даже главнее вопроса: что нам со всем этим делать? Для чего, ясно - устроить нам всем неприятности. Но тогда и сводка про радиоперехват тоже липа. А это было бы уже слишком. С такими вещами не шутят. Хотя кто там докопается: кто перехватил, когда и чей разговор? Как думаешь?
   - Самое главное - вычислить того, кто заварил эту кашу. Зачем и почему дело десятое. Сразу станет ясно. Хотя для того чтобы запустить такую утку нужно иметь серьезные намерения.
   - Это точно. А серьезные намерения - серьезные люди. Не так ли? - Волков прищурив глаза, поднял указательный палец вверх.
   - Думаете, вас хотят свалить оттуда?
   - Не свалить. Схавать. Сожрать с костями и потрохами!
   - Тогда что нам делать? - озабоченно спросил Лобов, понимая, что с уходом начальника закатится и его звезда.
   - Подставить вместо нас кого-нибудь другого. Пусть он охотится на подсадную утку. А мы понаблюдаем, что из этого выйдет.
   - А я то уже было хотел сказать Пронину, чтобы заканчивал с этим вопросом. Он ведь может такого наворотить, что потом сам черт ногу сломит.
   - Ну, это ты зря. Черт пока в порядке, ты за него зря беспокоишься, а у самого Пронина, кажется, сломано ребро?
   - Пострадал в стычке с женой Кузякина, - доложился Лобов.
   - Смелая женщина, - довольно улыбнулся полковник, - как у Некрасова: коня на скаку остановит ...
  
   Глава 21.
   - Ну, и что все это значит? - спросил Кузякин у Лены, когда она закончила свой рассказ.
   В нем она вполне откровенно описала произошедшие события, не упомянув при этом, по какой причине осталась в Петербурге, вместо того, чтобы уехать по путевке в Таиланд.
   - Я не знаю, - честно ответила Лена, пожимая плечиками.
   После длинного монолога она немного расслабилась, поскольку ее повествование не вызвало у мужа ничего, кроме удивления. Он не задавал опасных для Лены вопросов, а просто внимательно слушал описание событий сегодняшнего дня.
   Все что она поведала, было невероятно, поразительно и очень подозрительно. Никакого объяснения этому Кузякин не находил. Он вопросительно взглянул на партнера, но тот тоже только покачал головой.
   - Может, тебя с кем-то спутали? - задал риторический вопрос Мишка.
   - Наверное, - снова пожала плечами Лена. - Никакого другого объяснения я не нахожу.
   - Может, проводилась какая-нибудь спецоперация и ты им чем-то помешала?
   - Я только не успела затормозить, когда этот гад подрезал меня. Влез передо мной и резко остановился. А у этой машины, - при воспоминании о зеленой Ниве Лену передернуло, - тормоза плохо работают - я давила изо всех сил.
   - Давай еще по кофе, - предложил Кузякин Мишке, - а то голова у меня тоже плохо работает.
   - Да, ребята, вы попейте кофейку, а я пока помоюсь. После ментовки мне это просто необходимо.
   - Хорошо, - Кузякин поднялся.
   - У тебя есть чистое полотенце? - спросила Лена Жукова.
   Жуков достал из шкафа большое махровое полотенце и протянул его Лене.
   - Там халат на вешалке, - показал он в сторону коридора.
   - Разберусь, - почти обрадовано сказала Лена, довольная, что разговор так и не коснулся скользких вопросов.
   Похоже, Кузякин предпочел не выносить сор из избы и не стал допрашивать жену с пристрастием в присутствии друга. Лена была этим очень довольна, так как с Кузякиным было легче иметь дело, когда он немного отойдет. Он не был очень эмоциональным человеком, либо, когда эмоции все же переполняли его, умел хорошо скрывать свои переживания. Частенько это даже расстраивало Лену, которая не могла уловить в нем ни признаков ревности, ни добиться жарких признаний в любви, но теперь была даже довольна, что муж остался спокойным и рассудительным в этой ситуации.
   Лена пошла в ванную комнату, а Кузякин с Жуковым прошли на кухню, и пока Мишка заваривал новую порцию кофе, стали вполголоса переговариваться, как будто Лена могла услышать их разговор в ванной за шумом льющейся воды. Кузякин предусмотрительно прикрыл дверь на кухню, чтобы обеспечить дополнительную звукоизоляцию.
   - Ну, и что ты об этом думаешь? - спросил он партнера, будто думал, что наедине тот будет более откровенным.
   - Да черт их знает, - ответил Мишка, покачивая головой. - Может, действительно, перепутали с кем-то. Там иной раз такие дуболомы попадаются.
   - А как все это можно проверить?
   - Ты думаешь, она не все рассказала? - в тон Кузякину ответил Мишка вопросом на вопрос.
   - С ней, вообще, не все понятно. Чего она в городе осталась? Зачем машину брала? Я иногда думаю, что нам мужикам, никогда не понять женской логики.
   - А чего ты у нее не спросишь прямо, в лоб?
   Кузякин замялся. Он знал ответ на этот вопрос: он просто боялся узнать правду. Но признаться в этом Жукову не мог. Ему казалось, что Лена, заподозрив его в неверности, решила отомстить в том же духе. Правда в эту версию совершенно не вписывалась зеленая развалюха, неизвестно зачем взятая на работе. Может ей просто не хватает моего внимания, и таким образом она пытается привлечь его, подумал Кузякин. Но уж слишком экстравагантный способ был избран. Кузякин покачал головой, терзаясь сомнениями.
   Приняв это за ответ на свой вопрос Жуков тоже, только неодобрительно, покачал головой.
   - Тебе надо научиться быть с ней строгим! - начал он поучать компаньона. - Женщинам нельзя давать спуску, иначе они сядут тебе на шею, и ты окажешься у них под каблуком.
   - Да, - задумчиво ответил Кузякин, не обратив внимания на сочетание идиом. - Ты сам, правда, не отличаешься строгостью по отношению к своей Марине.
   - Тут другое дело, - начал объяснять Жуков, - я ж перед ней вечно виноватый, тут не до строгости. Тебе то проще, ты умело скрываешь свои похождения...
   Это была лишняя фраза, поскольку она прозвучала именно в тот момент, когда открылась дверь на кухню и в нее вошла Лена, вытиравшая мокрые волосы полотенцем. Если у Кузякина еще и остались надежды на то, что поглощенная этим занятием жена не расслышала последнее предложение, то они рассеялись, как только Лена внезапно перестала вытирать волосы и замерла на месте.
   Мишка отчаянно делал гримасы, показывая, что страшно виноват и все такое, но это его только убедило Лену в том, что она не ослышалась. Ее лицо, розовое после ванной внезапно потемнело. Брови сдвинулись, а вокруг рта пролегла резко очерченная складка.
   Такого выражения на лице своей жены Кузякин еще не видел. Похоже, по его шкале надвигался десятибалльный шторм. Ничего поделать с этим он не мог, поскольку даже с его способностями выкарабкаться из столь щекотливой ситуации было не под силу.
   К тому же мозг его внезапно отключился, и незаменимое красноречие куда-то пропало, уступив место желанию провалиться этажом ниже, чтобы не стать свидетелем сцены, которую устроит сейчас его половина.
   Однако, гроза не разражалась, Лена стояла, все еще держа руки с полотенцем возле головы, только они медленно опускались вниз, скрывая от Кузякина ее лицо. Когда руки опустились вниз, и полотенце упало на пол, лицо Лены было на удивление спокойно. Она развернулась и пошла в комнату. Кузякин укоризненно посмотрел на Жукова, который выпучив глаза стоял посреди кухни, разведя руки в стороны, как давеча стоял сам Кузякин.
   Кофе закипел, и пена с шипением вырвалась наружу из медной джезвы.
  
   - Ты баран, Жуков, - констатировал Кузякин, когда Лена, хлопнув дверью, покинула квартиру, бросив на Кузякина последний уничижающий взгляд.
   - Баран, - покаянно подтвердил Мишка, опустив голову. - Что теперь будешь делать?
   - Ничего. Подожду, пока она успокоится. Она у меня отходчивая, - соврал Кузякин, более для собственного успокоения, чем для Жукова.
   - Неужели она может успокоиться после такого? - удивился Мишка, не подозревавший о таких положительных качествах жены друга.
   - Может, - тяжело вздыхая, сказал Кузякин, посмотрев на часы. - Поехали на работу.
   Мишка стал одеваться.
   - Чего ты так торопишься? - завязывая шнурки на туфлях, спросил он. - Могли бы нормально позавтракать.
   Но у Кузякина уже созрел план, который он лелеял с тех пор, как забрал из камеры хранения сумку с деньгами.
   - Помнишь Пильщикова? - спросил он у Жукова чуть ли не шепотом.
   - Естественно помню. А что?
   - Ты представляешь..., - тут Кузякин сделал вид, что несколько замялся, - я тебе не говорил... по его просьбе...
   - Что?
   - Он был моим клиентом.
   - Ни хрена себе! Только не говори мне, что ты его грохнул.
   - Да ну тебя. Просто он должен был перевести мне деньги за услуги. Сумма небольшая - шесть миллионов.
   - За какие услуги? - спросил Жуков.
   - Мы должны были встретиться, и поговорить. А теперь он - труп.
   - И что?
   - Я думаю, деньги все равно придут на счет.
   - Обалдеть! И кому их возвращать? - спросил пораженный Мишка.
   - Никому. Вот я и думаю, может нам купить на них какую-нибудь недвижимость?
   - Что сейчас купишь за шесть миллионов?
   - Я думаю, что мы с тобой можем попытаться заморочить голову Курбатову и сказать, чтобы он скорее продавал наш домик. Мол, с ним одни проблемы. Не дай бог - отсудят.
   - Да как он его продаст? - удивился Жуков. - На нем сплошные аресты. То один в суд подает, то другой. Сам же знаешь.
   - А пусть он не сам дом продает, а контору, на которой дом висит. Я думаю, его вполне устроят шесть миллионов. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Надо только хорошенько его напугать. Это - твоя задача.
   - Да ты че? У тебя язык лучше подвешен! Если кому-то и крутить мозги Курбатову, то только тебе.
   - Так, - спокойно сказал Кузякин. - Пока план не обсуждается. Мы с тобой все детально обсудим у меня в кабинете, Покумекаем, как и чем его стращать. Потом ты его напугаешь, а я вскользь упомяну про клиента. Еще и добавлю, что его проблемы не волнуют. Что он готов купить здание с нерешенными проблемами.
   - Где ж такие клиенты, которых проблемы не волнуют? - удивился Жуков.
   - Это ты знаешь, что таких не бывает, а Курбатов понятия не имеет. Как ты думаешь, сколько сейчас этот домик стоит, если его нормально продавать?
   - До фига!
   - А конкретно?
   - Тысяч пятьсот.
   - На кругляк - пятнадцать миллионов рублей. Так?
   - Где-то так, но надо учитывать, что подвал и чердак - собственность РЖА. Может и дешевле будет.
   - Это ерунда. Теперь остается развести Курбатова так, чтобы он поверил, что лучше потерять девять миллионов, чем все.
   - Хм, - засомневался Жуков в реальности такого предприятия.
   - Небоись, прорвемся! - похлопал его по плечу Кузякин. - И в любом случае: попытка - не пытка.
   - Так-то оно так, - с сомнением в голосе протянул Мишка, - только с Курбатовым шутки плохи. Если он просечет, что мы ему компостируем голову, может хреново обернуться.
   Мишка, когда говорил о Курбатове или в его присутствии по какой-то неведомой Кузякину причине начинал употреблять жаргонные словечки. Кузякину это всегда не нравилось, но он терпел. Но теперь, когда Мишка так опростоволосился, выдав Кузякина Лене, терпеть не стал.
   - Почему ты вечно, когда разговор заходит о них, начинаешь по фене ботать?
   - Это рефлекс, - объяснил Мишка. - Я всегда стараюсь говорить с людьми на их языке.
   - Но сейчас-то их тут нет! - возмутился Кузякин. - К тому же Курбатов сам никогда так не говорит. Это может Колян с Бобом так друг с дружкой перетирают, и ты вслед за ними.
   - Я, Леонидыч, подверженный влиянию чужой воли человек, - прогнусавил Мишка, совсем как сам Кузякин, когда выговаривал кому-нибудь.
   Кузякин расхохотался. Долго злиться на Жукова было не возможно. Он был слишком несерьезен сам, чтобы люди вокруг могли держать строгий тон.
   - Ну, так что? Принимаешь план?
   - И что мы будем делать с этим зданием?
   - Можем там юридический центр организовать. Знаешь: парочка своих нотариусов, агентство недвижимости, адвокатская контора, и тому подобное, - размечтался Кузякин.
   Ему очень хотелось, чтобы партнер принял участие в этом деле. Кузякину, не слишком самоуверенному человеку в любом начинании была необходима поддержка. Она могла быть чисто символической и иллюзорной. Но если Кузякин чувствовал, что он не один, все давалось ему гораздо легче. Это была психологическая проблема, о наличии которой Кузякин хорошо знал, но поделать с собой ничего не мог.
   Вот и в этом предприятии, где он мог вполне обойтись без Жукова, ему было необходимо не чувствовать свое одиночество. Быть может, именно это и удерживало их брак с Леной. Без нее Кузякин начинал себя чувствовать нестабильно. Ему была необходима семья, без нее он просто не мог себя представить.
   - По рукам, - Мишка подставил пятерню.
   Кузякин хлопнул по ней своей.
   - Тогда на работу, - чуть ли не во весь голос проорал Мишка. - Только не забудь меня проинструктировать, что Курбатову вешать на уши.
   - Как всегда - лапшу, - ответил Кузякин и стал спускаться вниз по лестнице.
   На втором этаже была кромешная тьма и Кузякин, держась за перила стал осторожно спускаться по ступенькам, жалея, что не вызвал лифт. Когда до площадки первого этажа оставалось несколько ступеней, нога Кузякина зацепилась за что-то и он, не удержавшись, проделал оставшееся расстояние в полете и упал на бетонную плиту лестничной площадки, пребольно ударившись коленом.
   - А черт, - воскликнул Кузякин, хватаясь за коленку.
   - Что там, Леонидыч? - спросил сверху Мишкин голос.
   - Ударился. Тут темно, - ответил Кузякин, шаря по полу руками в поисках предмета, за который он зацепился.
   В потемках он на ощупь зацепил рукой веревку и потащил к себе. На ее конце оказался странный предмет. Глаза Кузякина уже привыкли к темноте, и он поднес этот предмет к глазам. Это был кусок штукатурки, выпавший из стены. В него был ввинчен шуруп и привязана веревка, послужившая причиной падения адвоката. Кузякин потянул веревку, чтобы разглядеть, что находится на другом ее конце. Выбрав ее до конца, он почувствовал, что веревка больше не подается, и пополз, следуя за ней, как Ясон за нитью Ариадны.
   Оказалось, что другой конец находится где-то у перил и привязан к какому-то круглому предмету. Сверху послышались Мишкины шаги.
   - Лифт не работает, - пожаловался Мишка. - Что это ты делаешь?
   - Посвети зажигалкой, - попросил Кузякин, силясь разглядеть, круглый предмет.
   Мишка полез в карман и, вынув руку, чиркнул зажигалкой.
   - Ох, ё! - воскликнул он, разглядев, что это такое. - Ни хрена себе!
   К железным перилам, в самом низу была привязана круглая граната. Конец веревки был привязан к чеке. Кузякин, все еще державший ее в руках, судорожно отпрянул, резко натянув ее.
   - Осторожно, - заорал Жуков.
   Кузякин бросил веревку на лестницу.
   - Надо звонить в милицию.
   Мишка машинально вытащил телефон и набрал номер. Милиция приехала через пять минут. Следователь, допрашивавший Кузякина был тот же, что вел дело о нападении около квартиры - Эскин.
   - Значит, вас снова кто-то пытался убить, - спокойно констатировал он факт, затянувшись сигаретой.
   - Что значит снова? - встрял в разговор Жуков.
   Кузякин только отмахнулся от него рукой.
   - Вы представляете, кто это может быть? - разглядывая Жукова, спросил оперативник.
   - Не-а, - помотал головой Кузякин.
   - Плохо, - сокрушенно закивал Эскин. - Значит, еще встретимся.
   - Ага, - язвительно вступился за Кузякина Мишка. - А если его грохнут?
   - Я все равно приеду! - успокоил их следователь. - Шучу, шучу. Так что тут произошло? - обернулся он к сидящему на корточках человеку.
   - Кто-то заменил стандартную чеку на стальную проволоку, - стал объяснять тот. - Зачем? Даже не спрашивайте. Вам повезло, что штукатурка оказалась непрочной, и кусок вывалился. К сожалению, это вещдок, а то сохранили бы на память, ведь он вам жизнь спас.
   Кузякин посмотрел на дыру в стене, напоминающую воронку от взрыва. Если бы ее здесь не было, была бы масса других, от осколков, отвлеченно подумал он. Значит, кровник лишился части своего арсенала. Гранаты у него теперь нет.
  
   Глава 22.
   Курбатов не ведал о готовящемся против него заговоре двух адвокатов. Он сам готовил заговор. Как и всегда, когда приходилось действовать против бывших друзей и хороших знакомых, он чувствовал на душе неприятный осадок. Вот так бывает, бередил он свою душу: работаешь с человеком, и парень он, вроде хороший, и отношения нормальные, но в какой-то момент приходится выбирать между дружбой и деньгами.
   Выбирал Курбатов всегда одно и то же: деньги. Хоть и говорится в пословице: не имей сто рублей, а имей сто друзей, но практика показывает, что за шесть миллионов одним другом можно пожертвовать. Да и какой из Кузякина друг? Так, знакомый! Если и есть у Курбатова настоящие друзья, то это...
   Тут Курбатов задумался. Кто же его настоящие друзья? Кто его никогда не подводил? На кого всегда можно положиться? Ответ был только один: деньги. И чем их больше было у Тимура, тем меньше он нуждался в дружбе.
   На этом месте размышлений угрызения отступали, и совесть приходила в устойчивое равновесие. Да и что говорить: в результате Кузякин даже не пострадает. Только расстанется с шестью миллионами рублей. Быстро нажитое быстро пропадет. Курбатов довольно улыбнулся. А что требуется от него? Разработать такой план, чтобы Кузякин даже не понял, что в отъеме у него денег замешан Тимур.
   Если для кого-то разработать такой план была проблема, то Тимур справлялся с этой задачей на "ура". Спору нет, чаще всего его планы были разработаны по одному и тому же сценарию, но что может быть лучше проверенной временем классики? Курбатов понял простую истину: когда к человеку, заработавшему свои деньги не слишком честным и законным путем, приходят с целью их отобрать, он не спешит в милицию, а обращается к силам, которые способны его защитить, не спрашивая, с чего бы это к нему такие завышенные претензии.
   Правда, дураков остается с каждым часом все меньше и меньше, и Кузякин, скорее всего, понимает, что, обратившись к Курбатову за помощью, он потеряет большую часть своих неправедно заработанных капиталов, но ведь в человеке всегда теплится надежда: а что если его пронесет, минует чаша сия? Что если он окажется тем единственным, кого не обберет до нитки старый знакомый, с которым даже водку пил на каком-то дне рождения?
   Особенно такой ушлый пройдоха как Кузякин, должен чувствовать себя в полной безопасности от посягательств Курбатова, ведь он необходимый и нужный человек во многих делах, которые ведет для Тимура. Тут-то и надо дать почувствовать, что никто не собирается вытягивать его из трясины безвозмездно. Ведь сам Кузякин "за так" и бабушку через улицу не переведет.
   А потом, когда первая перемычка плотины лопнет, денежки начнут сами течь из сундуков Кузякина к нему в руки. Тимур мысленно потер руки. Правда, остается Ренат, который считает эти деньги своими. Но и для него найдется небольшой план, который можно сделать частью Кузякинского.
   Курбатов подвел итоги своих размышлений: наслать Рената на Кузякина, когда тот испугается - сделать вид, что помогаешь ему выпутываться из неприятностей, а потом, когда тот расплатится, сдать Рената ментам, чтобы не мешал. Приятелю Боба налепят лишнюю звездочку. Сам Кузякин к ментам не побежит, так как объяснить, откуда деньги - не сможет, а когда Ренат начнет колоться (если начнет), Тимуру на Кузякина будет уже наплевать. Это использованный товар и от него можно будет избавиться.
   План простенький, но в простоте - сила. Мудрить не в его характере.
   - Хватит играть, - раздраженно приказал он своим шестеркам, - займитесь делом. Мне нужно встретиться с Ренатом. Договоритесь на завтрашнее утро. Есть идеи.
   Колян послушно встал и взял телефонную трубку.
   - Ты, что - идиот? - покрутил пальцем у виска Курбатов. - Звони из автомата. Ты представляешь, что будет, если их накрыли? Карточка есть?
   Колян отрицательно помотал головой.
   - Так купи! И выброси сразу же после звонка. Это же улика!
   Курбатов тяжело вздохнул: так тяжело работать с баранами - все время надо следить, чтобы не натворили чего-нибудь. Зато не опасаешься, что под тебя начнут копать - умишка не хватит.
   - А ты, Боб, позвони своему приятелю, - Курбатов выразительно отдал честь, - оттуда и сообщи, что скоро у нас будет информация для него о террористах в Петербурге.
   Боб состроил понимающее выражение на лице, которое было ему совершенно не свойственно и заставило Курбатова скривится.
   - Все сделаю, - уверенно сообщил Боб. - Когда мы ему скажем?
   - Сначала мне нужно разобраться с нашим адвокатом, а потом ...
   - Давно пора дать под зад этим козлам, - злобно сказал Боб и вышел.
   Тут же просунул голову обратно.
   - Там к тебе Жуков приперся, - скривившись, сообщил он.
   Тимур махнул рукой. Голова скрылась за дверью, и вместо нее появился Жуков.
   - Здорово! - Курбатов широко улыбнулся.
   Лицо Жукова осталось прежним, даже, как показалось Тимуру, немного помрачнело.
   - Привет.
   Жуков прошел в угол комнаты и плюхнулся на диван рядом с журнальным столиком, на котором стояла не доигранная шашечная партия. Взял в руки несколько "съеденных" шашечек и стал крутить их в руках.
   - Чего? - недовольно спросил Тимур, удивленный поведением обычно жизнерадостного Мишки.
   - Да..., - протянул тот, словно сомневаясь, с чего начать разговор, - тут проблемы образовались. С этими исками...
   Мишка снова задумался, вертя в руках пластмассовые кругляши. Курбатов молча смотрел на него, ожидая продолжения разговора.
   - Мы просмотрели новый иск от этого, как его?.. - Мишка замолчал, глядя на собеседника, словно надеялся на подсказку Тимура. - Люпинова.
   - Ну и что?
   - Там не все так просто, как может показаться с первого взгляда. Эта сволочь нашла зацепку, которую трудно было предусмотреть. Насчет взаимосвязанных сделок, влекущих прекращение деятельности предприятия.
   - Что за фигня?
   - Он утверждает, что последние сделки, проведенные их директором, вели к тому, что фирма разорилась и не смогла больше работать.
   - Ну и что? - снова повторил Тимур, не понявший не слова из того, о чем только что говорил Жуков.
   - Если ему удастся доказать это в суде, можно проиграть процесс.
   - Это ваши проблемы, - замахал руками Курбатов, - кто меня уверял, что в сделке все чисто и комар носу не подточит?
   - Да, но мы не знали, что ты у них кроме здания еще и все оборудование и материалы скупил. На кой тебе сдались эти сраные вагончики для рабочих и подъемный кран?
   - Ни фига себе! Зачем? Да я их продал в десять раз дороже, чем купил.
   - А теперь из-за этого можно здание проиграть. Да еще придется выплатить за этот кран с вагончиками.
   - А я говорил: надо было продать этот дом сразу, как только купили, - разозлился Курбатов, нервно расхаживая по комнате.
   - Да как его продать, когда на нем арест на аресте повисли сразу после сделки. Мы до сих пор с теми исками разгребаемся! - возмущенно возразил Жуков, сердце которого запело при упоминании о продаже здания.
   - Слушай, - Курбатов склонился над сидящим на низком диване Жуковым, и стал выдавливать слова сквозь зубы, - вы там сами придумывайте, как и что, я в этом не разбираюсь. Но чтоб все было тип-топ!
   - Не-е, - храбро помотал головой Мишка, - так не пойдет. Если бы ты не скрыл от нас, что покупаешь еще и оборудование, то все было бы тип-топ. А так я не могу дать никаких гарантий, - Мишка вдруг на мгновение задумался. - Я, правда, еще с Кузякиным не говорил, но сомневаюсь, что он сможет что-нибудь придумать.
   - А ты поговори, - Курбатов распрямился и перестал нависать над Жуковым, - а то на кой хрен вы нужны, если ничего не можете придумать?
   Мишка встал с дивана, опасаясь, как бы его опять не приперли к стенке.
   - Я пойду, - он протянул руку Тимуру.
   Тот пожал ее, задержал в своей руке и, придвинувшись вплотную к Жукову, тихо произнес, глядя ему прямо в глаза:
   - Вы там как следует подумайте!
   - Это же в наших интересах! - широко улыбнулся Мишка, чувствуя себя как, разведчик в стане врага, который пьет "за Победу". - Мы обязательно все как следует обдумаем.
  
   Глава 23.
   Пронин сидел на диване, запрокинув голову, и рассматривал пятно на потолке. Это пятно образовалось на девственно белой поверхности потолка одним зимним вечером, когда капитан гонялся за мерзопакостнейшим кровососущим насекомым и в неравной схватке прибил его диванной подушкой.
   Обычно он, не обращая на поздний час, вылавливал их с потолка пылесосом, так как комары были сонными и нерасторопными. Не то, что на старой квартире, где он жил раньше с отцом и матерью. По сравнению со здешними комарами те были просто асами. Для их обезвреживания одного пылесоса было не достаточно. Обладая прямо-таки зверским инстинктом выживания, они уходили из-под самых метко запущенных в них предметов.
   Если учесть высоту потолков в сталинском доме, где по сию пору жили его родители, то можно понять, как расслабился Пронин, когда переехал на новое место, где до потолка можно было легко достать трубой от пылесоса, и у комаров был явный синдром хронической усталости.
   И тут в гости к его дистрофикам, видимо, эмигрировал комар из отцовскорй квартиры, полный энергии и с великолепными летными характеристиками. Этого гада необходимо было извести немедленно, пока он не успел наплодить столь же активное потомство и не испортил аборигенов, привив им свои активные гены.
   Как только Пронин распознал в появившемся эмигранте достойного борца, он немедленно бросился в атаку, но обнаружил, что за годы спокойной жизни подрастерял былую меткость, позволявшую ему детским резиновым мячиком укладывать сразу двух потерявших бдительность и замерших на одном месте насекомых.
   Выдержав несколько неудачных атак борца за спокойный сон, насосавшийся крови комар все-таки был убит метко пущенной диванной подушкой. Теперь на потолке темнело коричневатое пятно, своей формой напоминавшее пятна теста Роршаха. Каждый раз, лежа на диване, Пронин пытался понять, что оно собой представляет. Иногда он видел в нем женщину, сидящую на скамейке, иногда - волосатого панка, играющего на гитаре. А если капитан ложился головой к телевизору, то пятно выглядело совсем как огрызающаяся собака.
   Сейчас оно приняло новое очертание - ухо собаки напоминало Пронину нос Кузякина, и капитан с неудовольствием вспомнил об адвокате. Но и этому хитрюге придется поднять лапки кверху, как и комару, в память о котором осталось только пятно на потолке.
   За последние дни данные прослушки позволили Пронину составить о Кузякине совершенно определенное мнение. Для капитана было совершенно ясно, что адвокат - скользкий угорь, которого на мякине не проведешь. В разговорах с клиентами, друзьями и знакомыми он успешно играл роль обычного человека, но иногда в его разговорах можно было уловить слабые намеки на его вторую жизнь.
   Пронин уже потерял надежду с помощью прослушивающей аппаратуры и слежки добыть компромат на скрытного адвоката. Ему нужны были более радикальные методы. Вполне возможно, размышлял он, стоит внедрить в контору Кузякина агента. Мысль был не плоха, но как ее реализовать, Пронин не знал.
   Он опустил голову вниз и подпер ее руками, чтобы кровь прилила к мозгу и активизировала мыслительную деятельность. В этой позе ему всегда думалось легче. И лучше было, когда он поднимал ноги повыше - тогда мыслительный процесс был еще более продуктивным.
   Как и всякий самоуверенный человек, Пронин был убежден в том, что может справиться с любой работой и задачей любой сложности. Эта ситуация представлялась ему не из легких, но и из нее он нашел выход. Если невозможно заслать в стан врага агента, нужно завербовать его из числа сотрудников Кузякина.
   Партнер главного подозреваемого отпадал сразу, так как его непричастность к делу вызывала определенные сомнения. Кузякин частенько по телефону говорил с ним на каком-то эзоповом языке, который даже опытные в этих делах сотрудники прослушки не могли интерпретировать.
   Можно было предположить, что они оба знают об установленной прослушивающей аппаратуры, но по уверению оперативников, по телефону так разговаривают многие из мира бизнеса.
   Люди, которые постоянно находятся на грани фола и представляют, как легко устроить прослушивание телефонных переговоров, частенько выражают свои мысли обтекаемо, чтобы при случае их можно было трактовать по-разному. Эта манера разговора переходит у них и в обычную жизнь, когда скрывать от правоохранительных органов и налоговиков вроде бы нечего.
   Кузякин объяснялся более запутано, чем кто-либо из предыдущих объектов прослушки. Пронин даже вспомнил одну фразу, перевести которую на нормальный язык так и не удалось:
   - Ты проиграешь эту пластинку, и когда у него отложится, что поезд у обрыва, я покажу на стоп-кран и предложу избавиться от обузы, - сказал Кузякин, когда они утром вошли в офис вместе с Жуковым.
   Быть может, если бы Пронин знал начало их разговора, то его смысл был бы более понятен, но эта фраза произвела на него неизгладимое впечатление: такие предосторожности, предпринятые подозреваемым, наводили на мысль, что ему не только известно об установленной в его офисе прослушивающей аппаратуре, но и что он нисколько не опасается, что его могут с ее помощью на чем-нибудь подловить.
   По мнению Пронина, это был очень опасный симптом, говорящий о том, что Кузякин находится на последней стадии своей миссии или уже выполнил свою часть работы. По этой причине Пронин еще сегодня утром, после нескольких неудачных попыток перевести загадочную фразу Кузякина, принял решение арестовать Кузякина послезавтра, если у оперативников, наблюдающих за адвокатом, не будет новых сведений. Теперь ему пришла свежая мысль, которая на первый взгляд была очень заманчива.
   Нужно было только определиться с кандидатурой потенциального двойного агента. На выбор были: секретарша Людочка и Антон, помощник Жукова. Более перспективной кандидатурой, по мнению Пронина, была секретарша, так как оперативники выяснили, что Антон, по роду совей деятельности, мало времени проводил в офисе, выполняя поручения компаньонов.
   По дальнейшему размышлению, Пронин изменил свое утреннее решение. Теперь арест Кузякина зависел от того, удастся ли Пронину завербовать Людочку или нет.
  
   Глава 24.
   - Ну, что ты, Ленка! - воскликнула Настя - лучшая подруга жены Кузякина, когда увидела, что у той снова бегут по щекам слезы. - Нашла из-за кого расстраиваться! Он мизинца твоего не стоит.
   - Я всегда его подозревала! - заныла Лена. - Но всегда думала, что это не правда. Сердцем чувствовала. Он ведь не такой, он не мог так поступить.
   - Мужики - все сволочи! - еще раз продекламировала свой лозунг лучшая подруга. - Я не никому из них не верю. У них одно на уме!
   - Но...
   - Я тебе всегда говорила, - перебила Настя, - надо мужика сразу брать в ежовые рукавицы! Загнать его под каблук и не позволять ему носа оттуда высовывать! А ты все: он не такой, не такой! Теперь сама убедилась: и твой Кузякин как все: стоит увидеть юбку и его мысли сразу о том самом.
   Настя всегда старалась обходить в разговоре тему секса, и даже само это слово было для нее табу. Она старалась заменить его на какой-нибудь эвфемизм, причем подбирала замену каждый раз новую, поэтому вникать в смысл ее речей становилось довольно затруднительно.
   Настя была высокой, крупной девушкой с длинными русыми волосами, заплетенными по обыкновению в косу. Несмотря на хорошие внешние данные ей очень не везло с молодыми людьми, которые то ли побаивались мощного Настиного телосложения, то ли сразу чувствовали в ней ярую поборницу феминизма.
   В ней сочетались решительность и высокомерие в отношениях с представителями мужской половины человечества и мягкость и доброта к своим подругам. Лене ничего не стоило найти приют в Настиной квартире рассказав ей о своей размолвке с мужем. К такому приему прибегали все Настины подруги, когда им нужно было переночевать вне дома.
   Настя часто была в разъездах и командировках, поэтому квартиру частенько занимали обиженные мужьями жены. Единственным ограничением являлось не приводить в квартиру любовников. Если она заставала рассорившуюся супругу с особью мужского пола у себя, то парочка с треском вылетала из ее уютного гнездышка, иногда даже не успев привести себя в порядок.
   Лена пользовалась ее особым покровительством, так как была знакома с Настей со школьной скамьи. После школы Настя продолжала опекать Лену и в институте, хотя девушки учились на разных факультетах и занятия проходили в разных корпусах. Когда Лена ссорилась с мужем, у нее даже мысли не возникало, что она может направиться не к Насте, а куда-либо еще.
   Кузякин тоже был не против, чтобы Лена ушла к подруге: в засаде около дома все еще мог сидеть его кровник, и появляться там было опрометчиво. Видя, что жена, не будет даже слушать его оправдания, он твердым тоном потребовал, чтобы она не ходила домой. Лена, даже не удивившись, сказала, что и не думала отправляться в его квартиру. Теперь, когда между ними все кончено, она найдет себе пристанище в другом месте. Кузякин был уверен, что его жена быстро нашла покровительство у своей старой подруги.
   В этом был лишь один минус - Настя неустанно, на протяжении всего времени пребывания своих подопечных "накачивала" их феминистскими воззрениями. От этого любая женщина начинала уставать на следующий же день. Поэтому часто жены быстро возвращались от нее к мужьям. Не случалось этого лишь в том случае, если у Насти на носу была командировка, и поучений удавалось избежать.
   Лене не повезло - подруга только что вернулась домой из Москвы, с какого-то семинара. До следующей поездки была масса времени, которое Настя пожелала употребить на святое дело помощи униженным и оскорбленным. Хотя ее предложение "по-женски" разобраться с мужем-гулякой было сразу отвергнуто, она не оставляла надежды и на такое развитие событий.
   - Давай я все-таки поговорю с ним по-своему! - напружинив мощные плечи, еще раз предложила она Лене.
   - Нет, не надо, - устало отреагировала подруга. - Это глупо как-то.
   - Ничего не глупо, - возразила Настя, набычив лоб и придвигаясь к Лене. Вся ее поза выражала непреклонную решимость и уверенность в собственных силах. - Я ему все как следует разъясню и больше подобных выкрутасов не будет! - ее кисти сжались в кулаки.
   Лена широко раскрытыми глазами смотрела на подругу. Такой активности Настя не проявляла никогда. Вероятно, жалость к обманутой бывшей однокласснице сублимировалась в отчаянную решимость наказать виновного.
   - Ты не должна решать за меня мои проблемы, к тому же силовыми способами, - отпрянула от подруги Лена.
   - Я не решаю, а стараюсь помочь, - немного сбавила тон Настя.
   - Вот и помоги! Посоветуй мне, как поступить в этой ситуации. Я ведь до конца не уверена, что он мне изменял.
   Настя укоризненно покачала головой: мол, кого ты обманываешь, подруга?
   - Я же вырвала эти фразы из контекста, не зная, о чем они говорили перед этим! - развела руками Лена.
   - О чем они еще могли говорить? О чем, по-твоему, могут говорить два мужика, оставшиеся один на один на кухне? Только о бабах! - убежденно проговорила Настя.
   - Они же партнеры по бизнесу, могли говорить о своих делах.
   - Повтори, как звучала фраза? - потребовала Настя, желая развенчать заблуждения подруги детства.
   - Я точно не помню, - нахмурила лоб Лена, - что-то вроде: "ты умело скрываешь свои похождения".
   - И о чем они могли говорить до этого? О работе? - скептически усмехнулась Настя.
   Лена пожала плечами, не зная, что возразить. Ей, после того, как она покинула квартиру Жукова, ей стало казаться, что она раздувает из мухи слона и превращает свою жизнь в череду скандалов и ссор. Если сначала она во всем винила Кузякина, который как мог оправдывался перед ней за совершенные и воображаемые проступки, то теперь она начала сомневаться, что поступила правильно.
   Не зная, о чем шла речь в начале разговора, так резко среагировать на заключительную фразу и даже не дать ему возможности объясниться! Кроме этого она воочию увидела себя в своей школьной подруге. Настя была слишком прямолинейна и резка, эта черта всегда немного раздражала Лену, а теперь она сама повела себя так же по отношению к собственному мужу.
   Конечно, и речи не могло быть, чтобы сию же минуту броситься к Кузякину и попытаться восстановить мир. Нужно было успокоиться и дать себе и ему небольшую передышку. К тому же Настя и не даст совершить столь необдуманный шаг. Да и, вообще, Лене не были свойственны такие скоропалительные поступки. Она и сейчас удивлялась, почему стала сомневаться в измене мужа, хотя все указывало на то, что он ее периодически обманывал. Похоже, это было женское чутье. Так она и сказала Насте:
   - Мое чутье подсказывает, что он не виноват.
   Это прозвучало так по детски, что Настя только покачала головой, удивляясь, насколько наивна ее подруга.
   - Какое чутье! - возмутилась она. - А где здравый смысл! Если все говорят о том, что солнце всходит на востоке, твои глаза видят это, а чутье подсказывает, что на севере, ты поверишь чутью?
   Ее возмущение отразилось на ее лице гневными красными пятнами, и глаза лихорадочно заблестели. Она никак не могла взять в толк, о чем говорит ее подруга, которая прибежала к ней вся в слезах и соплях, прося поддержки и совета. И вдруг - такая разительная перемена: ее чутье, видите ли, подсказывает ей, что муж - святой.
   - Не знаю, - удивилась сама себе Лена. - Сначала я была уверена, что Кузякин мне изменил, а теперь, когда я вспоминаю, как все это раскрылась, я начала сомневаться.
   - Какие могут быть сомнения, - возразила Настя, - он даже не стал убеждать тебя в обратном.
   - С одной стороны - да, а с другой - я ему сама не дала возможности объяснить, что произошло. Я разозлилась и не соображала, что делаю. Мне просто хотелось поскорее уйти и не видеть его.
   - И правильно! - поддержала подруга. - Ты сделала все совершенно правильно.
   - Я не уверена, - помотала головой Лена, - я не могу объяснить это, но мне кажется, он не виноват. А объяснять мне ничего не стал, потому что обиделся на мое недоверие.
   - Ну и дура, - обидно обозвала подругу Настя, махнула рукой и встала. - Я все могу понять, но твои чудачества - это уже слишком!
   Лена не обиделась на нее. Она понимала, что Настя не может почувствовать то же, что и она.
   - Настюша, - спросила она, - ничего, если я поживу у тебя немного? Я не могу так сразу пойти к нему. А вот послезавтра, встречусь с ним и попрошу объяснить, что значили эти слова.
   - Попрошу..., - передразнила ее Настя. - Потребую!
   - Хорошо, потребую, - внесла коррективы Лена. - Так можно я поживу у тебя?
   - Ладно, - сменила гнев на милость Настя. - Ты же знаешь, я не могу тебе ни в чем отказать.
  
   Глава 25.
   - Ну и что нам теперь делать? - раздраженно спросил Курбатов, когда Кузякин живописал ему перспективы судебного разбирательства.
   Кузякин тяжело вздохнул и пожал плечами, показывая, что случай очень тяжелый и проблем много.
   - Раскидать этот завал проблематично, - заявил он, почесывая голову, словно обдумывая возникшую ситуацию.
   На самом деле обдумывать было нечего. Люпинов подал совершенно невнятное исковое заявление, с нарушениями срока давности и невыразительными требованиями. Ничего особенного в этом иске не было, но Кузякин уже давно обдумывал возможные ходы противников совершения сделки купли-продажи здания, и раздул этот эпизод до предельных размеров.
   Само исковое заявление Курбатову так и не показали, но изложили простым и доходчивым языком, так, чтобы создать впечатление очень серьезного выпада в их сторону.
   При этом, сами адвокаты, гарантировавшие чистоту сделки, оказались как бы не причем: виноват, мол, сам Тимур, когда пожадничал и скупил вместе с недвижимостью всю мелочь, которая была в тот момент у предприятия. По идее, про эти сделки адвокатам знать не полагалось, но Кузякин совершенно случайно видел документы на столе у Тимура, полгода назад, когда ждал его в приемной.
   Бумаги еще тогда привлекли его внимание, так как вместе с договором купли-продажи здания представляли определенную опасность в том случае, если бы оказались в руках опытного адвоката. Изменить в тот момент было уже ничего нельзя, поэтому Кузякин просто взял их на заметку.
   Теперь представилась возможность в интересах обоих партнеров изобразить иск Люпинова таким образом, чтобы напугать Курбатова перспективой лишиться недавно приобретенной недвижимости. Когда Тимур осознает степень опасности, предложить ему выход. Не самый лучший, но такой, чтобы его можно было рассматривать в принципе.
   Кузякин не надеялся на быстрое согласие Курбатова продать здание за шесть миллионов, поскольку сумма за такой объект недвижимости была явно недостаточной. Но в процессе развития событий можно было постепенно нагнетая обстановку, убедить Тимура воспользоваться "выгодным" предложением, пока ситуация не стала критической.
   Даже, если это дельце не выгорит, вполне можно было рассчитывать выйти сухими из воды. А в том случае, если Курбатов сдастся под натиском адвокатов, можно было получить в свое распоряжение дом в центре города практически за бесценок.
   Кузякина немного смущал морально-этический аспект дела, но, зная все подробности сделки между бывшим владельцем здания и Курбатовым он легко успокоил себя и партнера, решив, что в данном случае можно говорить об экспроприации у экспроприатора. Теперь, когда решение о начале аферы было принято, и началась стадия реализации, думать об этом было тем более поздно.
   Необходимо сосредоточиться на главном, чтобы не совершить ошибок. Промахи и недочеты в этом деле могли грозить партнерам серьезными неприятностями, потому что такие люди, как Тимур Курбатов, легко обманывая других, не прощают нечестности в отношении самих себя.
   На данном этапе было нужно сохранять спокойствие и не торопить события, как бы этого не хотелось. Нужно выждать момент, когда Курбатов созреет, занервничает и примет решение извлечь хотя бы минимальную прибыль, чтобы предложить ему "удачную" сделку с их вымышленным клиентом.
   Кузякин знал, что придется много врать. Врать так, чтобы Курбатов ни на йоту не усомнился в их искренности. За себя Кузякин не волновался, но Жуков, хотя тот и успешно справился с первым заданием, вызывал у него определенное беспокойство.
   - Но я думаю, справиться можно, - неожиданно закончил Кузякин, внимательно наблюдая за реакцией Курбатова.
   Реакция его поразила:
   - Да? А я думал, что надо бы по срочному слить этот домик кому-нибудь. У меня есть знакомые, которые могут порешать вопрос в службе судебных приставов. Если снять аресты хотя бы на один день, то удастся скинуть эти проблемы на кого-нибудь другого.
   У Кузякина немного отвисла нижняя челюсть, но он успел взять себя в руки и принял невозмутимо-сосредоточенный вид, будто он обдумывает предложение собеседника.
   - Это один из вариантов. Но я боюсь столько арестов, к тому же наложенных разными судами, снять не получится. Это не так просто.
   - Да черт с ними, заплачу, сколько надо и все будет тип-топ, - сказал Тимур, думая, что речь идет только о суммах взяток.
   И тут Кузякин решил пойти ва-банк, наплевав на договоренности с Жуковым, с которым они битый час обсуждали стратегию и тактику поведения в разговорах с Тимуром. Ведь тогда никто из них не мог и предположить, что Курбатов сам заведет разговор о продаже здания. Считалось, что его придется исподволь подводить к принятию такого решения, пусть и не слишком выгодного, но позволяющего уберечься от полного краха.
   - Можно конечно продать саму фирму, которой принадлежит здание, - заявил он, с замершим, словно перед прыжком сердцем, и мгновенно вспотевшими ладонями.
   - Как это? - встрепенулся Курбатов.
   Надо отдать ему должное - он сразу хватался за любую представившуюся возможность заработать или сократить убытки. В этом отношении Тимур был неплохим клиентом, с которым Кузякину было приятно иметь дело: не слишком подверженным влияниям со стороны, адекватно реагирующим на изменения в ситуации.
   Кузякин поджал губы, всем своим видом стараясь показать, что это предложение сделано им на всякий случай, чтобы представить все возможные варианты действий:
   - Вряд ли удастся найти такого идиота, который заплатил бы приличные деньги за здание с такими проблемами.
   - Но поискать-то можно? - возмущенно сказал Тимур, стараясь показать свое неудовольствие тем, что ему не сказали о таком способе продать здание раньше.
   - Поискать можно. Но как ты будешь предлагать здание, на котором три ареста по исковым заявлениям?
   - Может, найдется человек, - размечтался Курбатов, - который понадеется разобраться с этим сам и с небольшой скидкой купит. Есть же люди, которые решают вопросы в судах без проблем.
   Он укоризненно посмотрел на Кузякина: сами мол, ничего путного не посоветуете, дела выиграть не можете, и вообще, зря я с вами связался!
   - Я могу, конечно, поискать, - отгородился от молчаливых обвинений открытыми ладонями Кузякин. - Но надо знать, о какой цене с ними говорить.
   Сердце стучало, как двигатель локомотива на полном ходу, и норовило выскочить прямо из горла. Кузякин старался даже говорить осторожнее. Тимур нахмурил брови, соображая, за какую цену можно уступить такой объект недвижимости.
   - А ты как думаешь, - обратился он за помощью к Кузякину, - сколько стоит запросить?
   - Учитывая возникшие проблемы, - медленно произнося слова, задумчиво проговорил Кузякин, едва не прыгая от счастья, - я просил бы миллионов восемь.
   - Что?!! - на самом деле подпрыгнул Курбатов.
   - Сам подумай! - перешел в наступление адвокат. - Кто его купит, если может лишиться всего в одну минуту. На самом деле, даже если шесть предложат, я бы соглашался.
   Полная напора речь Кузякина, казалось, убедила Тимура. Он нахмурился еще больше и покрутил шеей, как штабс-капитан из "Приключений неуловимых" словно несуществующий воротник натирал ему шею.
   - Все равно, при такой сделке ты останешься с наваром.
   - Это тебе все равно, - огрызнулся Курбатов. - А я рассчитывал на гораздо большее. А если наехать на этого Люпинова?
   Кузякин только пальцем у виска покрутил.
   - Да, - горько вздохнул Курбатов, - прошли те времена. Раньше я бы ему просто шею свернул и всех делов.
   - Да, - согласился Кузякин, - раньше все было проще.
   - Короче. Ищи покупателя. Если можно продать саму фирму вместе со зданием, то, по крайней мере, будет запасной вариант на случай облома в суде.
   Кузякин покрутил головой, словно не согласился с выводами.
   - Чего еще? - недовольно спросил Курбатов.
   - Если в суде дела пойдут плохо, тогда никто не согласится. Это факт. Если продавать, то продавать сразу, как только найдется кто-нибудь. Ждать пока суд вынесет решение о недействительности сделок неразумно. Будут, конечно, апелляции, кассации, но продать в этом случае будет уже невозможно.
   - Да..., - расстроено протянул Тимур. - Выходит решение надо принимать как можно скорее?
   - Нет, - решил рассеять напряженность Кузякин, - суды, как тебе известно, дело долгое. Особенно, когда одна из сторон старается затянуть процесс. У нас достаточно времени, чтобы все обдумать и принять взвешенное решение.
   - И как всегда думать придется мне одному, - посетовал Курбатов.
   - Посоветуйся со своими ребятами, - возразил Кузякин. - Одна голова хорошо, а три - лучше.
   - Это с Бобом и Коляном, что ли? - расхохотался Курбатов.
   - А почему нет? Они что, совсем тупые, по-твоему?
   - А то нет!
   - Колян очень начитанный, - сказал Кузякин. - Зря ты так. Я с ним как-то разговаривал об истории Франции, он столько знает, ты не поверишь. Он ведь постоянно с какой-нибудь книжкой в руках.
   - Ага, сегодня сидел с томом Энциклопедии войн. Здоровенный такой, килограмма на три потянет. С цветными картинками на вкладках. Всякие викинги, как они одевались и прочее.
   - Вот видишь!
   - Только с того, что он читает все подряд, он умнее не становится, - хмыкнул Тимур. - Вот ты ведь его на работу к себе не возьмешь?
   - Не возьму, - признал Кузякин. - Не мой профиль. Но я разговаривал со своим знакомым, он главный редактор в историческом издательстве, "Антик". Так он очень заинтересовался Коляном.
   У Кузякина действительно был знакомый редактор в этом издательстве, правда не главный, но все же. Но о Коляне адвокат с ним никогда не разговаривал. Просто ему хотелось переубедить Курбатова, чтобы тот по-новому взглянул на своего помощника.
   - И он возьмет Коляна? - не поверил Курбатов. - Кончай смешить. Ты представляешь Коляна в кресле издателя? С писателями разговаривает, советы дает.
   Курбатов даже смеяться не мог.
   - А что тут такого? Не во внешности дело! Он, конечно, ничего не обещал, но с удовольствием с ним поговорил бы.
   - Я передам Коляну твое предложение, - сказал Курбатов и расхохотался.
  
   - Ну что? - с живым интересом спросил Мишка, когда Кузякин вошел в офис.
   Кузякин только ухмыльнулся и поманил его за собой в кабинет. Людочка укоризненно, будто догадываясь об их планах, покачала головой.
   - Он сам это предложил, - прошептал Кузякин на ухо партнеру, прикрывая за ними дверь. - Ищи, говорит, покупателя.
   - Оп-ля! - искренне удивился Жуков. - Не может быть!
   - Еще как может. Мы даже о цене вопроса переговорили.
   - И ...? - с замиранием сердца сказал Мишка.
   - Не до конца. Я не стал пережимать.
   - Правильно, - с жаром согласился Мишка, усаживаясь в Кузякинское кресло и крутясь на нем в разные стороны от возбуждения. - В таком деле надо быть терпеливым.
   - Надо только подумать, когда рассказать о клиенте.
   - Не раньше чем через неделю! - решительно произнес Мишка. - Иначе он поймет, что это подстава.
   Кузякин молчал. В эти дни время неслось с такой немыслимой скоростью, что ждать неделю он просто не мог.
   - За неделю все может случиться, - неопределенно произнес он. - Может не стоит упускать время?
   - Что может слу..? - недоспросил Мишка и с любопытством посмотрел на Кузякина. - Может, ты чего-то не договариваешь? Твое объяснение про инкассаторов мне что-то не очень. Ты же говорил, что никого не видел. С чего им на тебя наезжать?
   То, что он наплел Мишке, не устраивало и самого Кузякина, но что можно придумать по-быстрому, когда только что чудом спасся от смерти?
   - Ведь бывает такое, - глубокомысленно заявил он, словно сам гадал, почему грабители проявляют к нему такой интерес. - Они думают, что я что-то знаю, а я ни при чем.
   Кузякин развел руками в разные стороны и пожал плечами.
   - Ага, как в кино, - ехидно заметил Жуков. - Ты не знаешь, что у тебя есть против них неопровержимая улика, они это знают и гоняются за тобой.
   - Может быть, - с удовлетворением заметил Кузякин, как будто не замечая ехидного тона партнера. - Надо все как следует вспомнить. Может, я просто не могу уловить, чем я им так мешаю.
   Мишка недоверчиво глядел на Кузякина, словно видел его впервые. Если бы он своим глазами не видел привязанной к перилам круглой зеленой гранаты и Кузякина, растянувшегося на лестничной площадке с растяжкой в руке, он ни за что не поверил бы в эти чудеса.
   Хотя чуть ли не еженедельно он смотрел по телевидению репортажи о заказных убийствах, ограблениях и передачи о серийных насильниках, Мишка представить себе не мог, что эта телевизионная история подберется так близко к нему самому. Ведь он мог пойти по лестнице вместе с Кузякиным, или спустится по ней первым.
   Он даже на мгновенье задумался о том, не ввязался ли он в слишком рискованную авантюру со своим "тихим и спокойным" партнером. Ведь не даром говорят: в тихом омуте черти водятся. Но, мысленно представив знакомый особнячок в центре города с элегантной вывеской "Юридический центр Кузякин, Жуков и партнеры", он махнул рукой на опасности.
   - А ты не боишься, что они действительно до тебя доберутся? - спросил он партнера.
   Кузякин хмыкнул, оперся двумя руками о край стола и, нависая над Мишкой, мрачно проговорил, в тайне гордясь собой:
   - Кишка у них тонка.
   - Ну, с гранатой у них не получилось, - начал перечислять Мишка, - ножом тебя не прирезали, а если они устроят на тебя засаду и просто застрелят?
   Кузякин зябко поежился, представив себя, лежащего на асфальте у распахнутой дверцы своего красивого автомобиля, чей бок и лобовое стекло были в пробоинах от пуль. Что там осталось у Ахметова братца? Гранатомет?
   - Даже если из гранатомета в меня шарахнут - промахнутся! - уверенно заявил он, внутренне сжавшись от еще более страшной картины догорающего автомобильного остова.
   - Ты зря хорохоришься, - грустно покачал головой Жуков, - может тебе лучше телохранителя нанять?
  
   Глава 26.
   Пронин стоял перед зеркалом и разглядывал свое отражение. Смахнул пылинку с левого плеча, поправил галстук, расческой положил отбившуюся от общей прически прядку на место. Он улыбнулся, и отражение в ответ улыбнулось ему. Обычно, Пронин мог провести у зеркала довольно долгое время. Но сейчас он наряжался и приводил себя в порядок не просто так. Его ждала работа.
   Это было совершенно новое задание. К нему требовался особый подход.
   Задача стояла такая: завербовать секретаршу адвокатов, и, превратив ее в двойного агента, узнать о деталях работы Кузякина и его партнера. При вербовке можно было пойти двумя путями. Либо - деньги, но Пронин с неодобрением относился к примитивному подкупу, либо соблазнить секретаршу, и, подчинив ее своей твердой мужской воле, заставить ее выполнять поручения.
   Был и еще один способ вербовки, который частенько использовался оперативными работниками: шантаж, но в данном случае, когда требовалась скорость, сбор компромата на Людочку был непозволительной тратой времени.
   Капитан выбрал второй вариант, как самый элегантный и действенный. В своих способностях по части соблазнения женщин Пронин почему-то не сомневался. Зачесывая волосы то так, то эдак, он рассматривал получившийся результат и с каждым разом он нравился ему все больше и больше.
   Людочка не была красавицей и не вызывала у Пронина желания приударить за ней просто так, но ради дела капитан был готов на все. Его немного тревожило то обстоятельство, что в процессе вербовки ему, скорее всего, будет необходимо изменить любимой супруге Аделаиде Владленовне, но есть такое слово: надо.
   Направляясь в адвокатскую контору, Пронин заранее договорился о своем визите, чтобы не попасть впросак еще на входе. Время визита было выбрано таким образом, чтобы кроме секретарши в конторе в это время никого не было. Опер, прослушивающий комнаты, сообщил, что там никого нет и можно действовать.
   Сергей Юрьевич, находившийся неподалеку, оставил машину в квартале от офиса Кузякина и уже через пять минут был на месте. На проходной недоразумений не возникло: ему просто выписали пропуск и велели отметить при выходе.
  
   Людочка в этот день была не в духе. С самого утра день не задался. Сначала, не предупредив, вырубили электричество, и получасовая работа по правке отзыва в суд была потеряна безвозвратно. Потом кончился порошок в ксероксе, а Антон, как назло застрял где-то в пробке и сообщил, что приедет не раньше чем через час. Людочке пришлось идти в сервис-центр самой и по дороге ее обрызгал какой-то гад на новеньком Ситроене.
   Людочке такая машина была не по карману, и она всегда с завистью смотрела на счастливых обладателей этого чуда техники. В магазине нужного тонера не оказалось и ей пришлось несолоно хлебавши возвращаться назад.
   Потом позвонил этот туповатый капитан из милиции и сказал, что хочет поговорить об одном важном деле. Ей ужасно не хотелось беседовать с ним ни о каких делах, но, зная, что Кузякин не одобрит, если она откажется, Людочка нехотя согласилась.
   Было только жалко, что Жуков не мог ей ничем помочь. Они встретились в коридоре, когда он недавно пришел в офис. У него раскалывалась голова, и он попросил его не беспокоить часок, пока он примет таблетку и немного поспит на диване у себя в кабинете.
   Раздался стук в дверь и Людочка, не отрывая головы от экрана компьютера, сказала:
   - Войдите.
   За дверью послышалась возня, и кто-то снаружи подергал ручку.
   - Поверните против часовой стрелки, - раздраженно крикнула Людочка.
   Дверь открылась, и в приемную вошел Пронин. Его было не узнать. В костюме в синюю полоску, с желтым галстуком и прилизанными волосами он представлял собой самое отвратительное зрелище, которое видела секретарша на своем веку. Людочка не сдержала эмоций и наморщила остренький носик, заставив очки немного приподняться со своего места.
   Самодовольно ухмыляясь, посетитель достал из-за спины букет гвоздик странного, прежде не виданного Людочкой цвета. Этот цвет можно было бы описать как желто-коричневый, если бы он не напоминал секретарше грязные пеленки ее полугодовалого племянника, когда его покормили несвежим детским питанием.
   Испуганно подняв глаза от отвратительных цветов на посетителя, секретарша увидела в его глазах какое-то странное выражение. А не сошел ли товарищ капитан с ума, мелькнула мысль у Людочки: глаза Пронина выглядели, словно он собирался тут же, не сходя с места, признаться Людочке в любви и предложить ей руку и сердце.
   - Здравствуйте, - тоном опытного обольстителя из фильма тридцатых годов произнес Пронин, беря секретаршу за руку и сгибаясь для поцелуя.
   Людочка вырвала руку и отошла подальше от капитана за компьютер, инстинктивно стараясь держаться от него на расстоянии. Заметив ее нервозность, капитан истолковал его в свою пользу. Он подумал, что ему удалось сразу произвести на девушку впечатление и ее отступление является ничем иным, как показателем ее тщательно скрываемых эмоций.
   Капитан был прав. Людочке до крайности был неприятен капитан, его вид и действия не улучшили ее отношения, хотя ей приходилось скрывать свои чувства.
   - Добрый день, - насколько могла вежливо ответила она.
   Наступила пауза, в течение которой Пронин пристально разглядывал девушку, а Людочка пыталась сообразить, какая нелегкая принесла капитана, и зачем ему понадобилось вырядиться как гороховое чучело.
   - Вы по какому вопросу? - спросила Людочка.
   - Я к вам, - вальяжно ответил капитан, и положил гвоздики на Людочкин стол.
   - Да? - недоуменно проговорила секретарша.
   - Еще в прошлый раз, когда я был здесь по работе, я не мог не заметить вашей неземной красоты, - сказал Пронин, подходя к девушке ближе и опускаясь на правое колено.
   Людочка почувствовала себя героиней какой-то кошмарной мексиканской мыльной оперы. Отступать дальше было некуда в прямом смысле этого слова: за спиной девушки находилась стена. Пронин воспользовался этим обстоятельством и взял руку Людочки в свою.
   Какой кошмар, отстраненно подумала девушка, даже не верится, что это я попала в такую ситуацию. Она совершенно растерялась и даже позабыла о своей роли маленького офисного диктатора. Ее еще ни разу в жизни не домогались столь возмутительным способом. Если некоторым женщинам и нравятся бесцеремонные нахалы, то в этот миг Людочка абсолютно точно поняла, что она к ним не относится.
   - Вы поразили меня своим очарованием прямо в сердце, - ничуть не смущаясь, посетитель продолжал разыгрывать героя-любовника.
   - Но ..., понимаете, - запинаясь, пролепетала Людочка, опасливо косясь на входную дверь.
   В этот момент ей отчаянно хотелось двух противоположных вещей. Чтобы кто-то вошел и прервал эту ужасную сцену. Одновременно она понимала, что подвергнется чудовищным насмешкам, если кто-то узнает об ухаживаниях капитана.
   К тому же в своем офисе спал Жуков, принявший таблетку от головной боли, и если капитан продолжит отрабатывать в приемной командный голос, то шеф может проснуться и выйти посмотреть, кто его потревожил.
  
   Мишка действительно проснулся от непонятного шума в приемной. Со сна ему показалось, что это налет, но, окончательно проснувшись, он понял, что это кто-то громко разговаривает в приемной. Это было удивительно, поскольку его кабинет от приемной отделяло две двери, и звуки оттуда никогда не доходили. Мишка открыл первую дверь и немного постоял, прислушиваясь к разговору.
   Сначала он ничего не понял, но когда настойчивый капитан стал предлагать Людочке свою любовь до гроба, Жуков уже с трудом удерживался от смеха, заранее репетируя про себя ехидные подтрунивания над несчастной секретаршей, покорившей сердце бравого сотрудника правоохранительных органов.
   Но затем, не обращавший внимания на явное недовольство Людочки капитан стал распространяться о помощи в его нелегком труде, и Мишка снова навострил уши. Его головная боль совершенно прошла и он с удивлением узнавал новые подробности о своем партнере, которого в УБОПе, по-видимому, считали чуть ли не террористом-рецедивистом.
  
   Людочка к тому времени была в шоке. Она стояла столбом и слушала излияния Пронина широко раскрыв глаза и с приоткрытым ртом. Ей было уже все равно, будут над ней насмехаться или нет.
   Она была готова на все, лишь бы открылась входная дверь и вошедший спас ее от ополоумевшего капитана, который уверенно причислил Кузякина к группировке Хаттаба или какого-то другого полевого командира, выразил сомнение в непричастности Жукова к ограблению инкассаторской машины и убийству депутата.
   На ее счастье раздался звонок, и она схватилась за телефонную трубку, как за спасительную соломинку.
   - Алле, - привычно ответила она, уже решив для себя, что использует звонок, чтобы отделаться от безумца в полосатом костюме.
   - Слушай и старайся подыгрывать, чтобы он ничего не понял, - произнес в трубку голос Жукова.
   - Да..., я вас узнала, - подтвердила свою готовность подыграть Людочка.
   - Нужно, чтобы ты согласилась на его предложение, - безапелляционно заявил Мишка.
   - Я не могу, - поразилась такому предательству Людочка, взлелеявшая надежду спастись с помощью своего начальника от домогательств капитана.
   - Сможешь, - уверенно заявил ее шеф твердым голосом, не терпящим возражений. - Соглашайся на все, что он предложит.
   - На все? - изумилась Людочка, саркастически ухмыляясь.
   - В разумных пределах, - прошипел в трубку Мишка.
   Людочка про себя усомнилась, существуют ли для Пронина какие-либо разумные пределы, но ответила:
   - Хорошо, я поняла.
   - Скажешь ему, что будешь помогать в "его работе", а сама попытайся выяснить, с чего он взял, что Кузякин и я - террористы.
   Людочка иронически хмыкнула в трубку. Капитан нетерпеливо смотрел на нее, ожидая окончания разговора, что бы продолжить свою атаку.
   - Хорошо, я поняла.
   - Да что ты заладила, - перебил ее Жуков, - поняла, поняла. Смени гнев на милость, скажи ему, что он чертовски привлекателен, что ты согласна на все...
   - В разумных пределах.
   - Да, да. И выдои из него хоть какую-нибудь информацию.
   - Была рада вас услышать, - сказала Людочка в трубку, уже начав кокетливо поглядывать на ожидающего Пронина.
   Она повесила трубку и тяжело вздохнула, пытаясь настроиться на новый лад. После разговора с Жуковым, секретарша почувствовала себя более уверенно. Глупейшая ситуация, в которую поставил ее капитан, благодаря Мишке обернулась против самого Пронина.
   - У вас очень красивый галстук, - заявила она, вытянув у капитана галстук наружу и с интересом разглядывая рисунок.
   - Да, - ответил пораженный капитан, изумляясь резкой перемене в поведении объекта вербовки. - Подарок жены, - добавил он и прикусил язык.
   Но Людочка не обратила внимания на его оговорку. Она входила в роль Маты Хари. Чтобы сменить имидж, она расцепила заколку в виде сосульки, скреплявшую ее локоны, собранные по обыкновению в кокон и тряхнула головой, заставляя волосы рассыпаться по плечам.
   Похоже, мои усилия не пропали даром, решил капитан.
  
   Человек в наушниках, прослушивающий установленные в офисе адвокатов жучки давился от еле сдерживаемого хохота. Сначала он с трудом сдерживался, когда капитан признавался в неземной любви, затем, когда услышал разговор по телефону между Жуковым и Людочкой. Теперь, когда капитан расцвел пышным цветом в ответ на интерес девушки к своему галстуку, Хомяков сдерживаться уже не мог.
   Из его рта вырвалось нечто среднее между смехом и бульканьем, что тут же привлекло к нему внимание сидевших рядом коллег, которые и без того искоса поглядывали на покрасневшего от натуги оперативника.
   - Это что-то! - показывая пальцем на стрелку индикатора, захлебываясь смехом, объяснил он.
   В их компании обычно происходило мало что веселого, поэтому возможностью развлечься воспользовались все. Хомяков вытащил из гнезда штекер наушников и перевел звук на колонки.
   - Вы умны и красивы, - раздался в комнате голос капитана. - Я рад, что вы оценили меня, и хотел бы провести с вами время в приличном ресторане. Я хочу познакомиться с вами поближе, узнать, как и чем вы живете.
   - Это очень лестное предложение, - жеманно ответила секретарша. - Мне доставило бы огромное удовольствие провести с вами вечер. Но зачем ждать вечера, когда можно пойти в ресторан прямо сейчас?
   Людочка решила использовать указание Жукова, чтобы пораньше смыться с работы.
   - Отлично, - обрадовался капитан, потрясенный своими успехами. - Я через полчаса подъеду за вами на машине. У меня черная "Волга", номер 337.
   - Замечательно, - с придыханием ответила Людочка, уже вошедшая в роль.
   - Я буду ждать!
   Капитан стремительно покинул приемную. Людочка устало выдохнула воздух.
   - Во что ты меня втянул!? - возмутилась она, когда Жуков выглянул из кабинета.
   - Спокойно, - Мишка выглянул в коридор, чтобы убедиться, что капитан действительно ушел.
   - Ты что-нибудь понимаешь? - спросил он шепотом, закрыв дверь на замок.
   - Я ничего не понимаю, - призналась Людочка, но мне кажется, что вы оба сбрендили и хотите, чтобы и у меня крыша съехала. Что это за балаган?
   - Понятия не имею, - честно признался Жуков. - Но мне кажется, что твой новый поклонник подозревает нас с Кузякиным в подготовке какого-то теракта.
  
   Глава 27.
   Ренат сидел перед телевизором и злобно щурился, выслушивая какого-то депутата, который соловьем заливался, описывая свое видение чеченской проблемы. От подобных излияний людей, не имевших ни малейшего понятия о том, что происходит на его Родине, Ренату хотелось приступить к немедленным действиям, а не ждать встречи с Курбатовым.
   Он чувствовал, что бойцы тоже устали от ожидания неизвестно чего и жаждут действий. Но как человек, взявший на себя ответственность за своих людей, Ренат понимал, что для выполнения задания нужно заглушить бурление в крови в себе и успокоить бойцов. Нужно сохранять холодную голову, твердил он себе, чуть ли не слово в слово повторяя заповедь Феликса Эдмундовича.
   К тому же до встречи с Тимуром оставалось всего пара часов. Ренат встал с дивана, щелкнул пультом и человек заткнулся.
   - Прэкрасно! - сказал Ренат, довольный, что хоть таким образом ему удалось заткнуть этого бездельника и трепача.
   - Что? - не понял сидевший рядом боец.
   - Всо нормално, - успокоил его Ренат. - Надо сходить подготовит мэсто встрэчи. Осторожно посмотри вокруг: нэт ли кого лишнего.
   Обрадованный, что можно выйти на улицу боец мигом испарился.
   Через полтора часа вышел и Ренат. Избегая оживленных улиц, чтобы не попадаться на глаза стражам правопорядка, он окольными путями вышел к намеченной цели. Переглянулся с бойцом, стоявшим у киоска с газетами. Тот кивнул, что все в порядке, и, купив несколько журналов, отошел.
   На этот раз Ренат решил прийти на встречу один: не стоило привлекать внимание. Хотя у самого Рената внешность была куда как заметная, другого выхода он не видел: послать вместо себя одного из боевиков он не мог.
   Стреляя глазами вокруг себя, он двинулся к джипу с затемненными стеклами, припаркованному напротив киоска. Подошел к дверце со стороны водителя и постучал. Стекло опустилось, и Ренат заглянул внутрь. Курбатов расположился на заднем сиденье. Впереди сидели две его шестерки. Ренат открыл заднюю дверцу и забрался внутрь. Достал сигарету, но Тимур помотал головой:
   - На улице покуришь, хорошо? - вместо приветствия сказал он.
   Ренат кивнул, приоткрыл дверцу и выкинул не прикуренную сигарету на улицу.
   - Ти что-нибуд решил? - спросил он Курбатова.
   - Да, - тот повернулся к нему и посмотрел прямо в глаза. - Я думаю, меня устроит твое предложение. Я передам тебе оружие сразу после того, как деньги будут у меня.
   - Харашо, - Рената немного отпустило. Он почувствовал, что опасался отрицательно ответа собеседника. - Что ти думаэш прэдпринят?
   - Нужно хорошенько пугнуть его. Это должен будешь обеспечить ты. Скажешь, пусть деньги возвращает, иначе - убьешь.
   - Зачем?
   - Есть у меня планчик, - ухмыльнулся Тимур.
   Чем-то его улыбочка не понравилась Ренату, потому что он сказал:
   - Слишком опасно моим ребятам по улицам шляться, да еще и не зная, зачем все это.
   - Ты либо берешься мне помогать, либо нет, - равнодушно отвернулся к окну Курбатов.
   - Ну, харашо, прэдположим, бэрус.
   - Тогда завтра я позвоню, скажу, где будет наш друг. Вы пугнете его как следует. Но, - Курбатов посерьезнел, - не перестарайтесь. Помните - он нужен нам живой в целости и сохранности, пока мы не получим деньги.
   - Нэ волнуйса, мы - солдаты.
   - Да, да, - равнодушно кивнул Курбатов, даже не глядя на Рената. - Просто учти: убьешь - не получишь денег. Сейчас они у него и вряд ли он отдаст их просто так.
   - Тогда зачэм мне нужэн ты? - резонно спросил Ренат.
   - Если хочешь, можешь взяться за дело сам, - устало вздохнул Курбатов, будто удивляясь туповатости собеседника. - В моем плане ты лишь пугнешь его, чтобы он задергался, остальное - мое дело.
   - Хорошо, - согласился Ренат, пытаясь заглянуть в глаза своего нового партнера.
   Курбатов, заметив это, повернулся к Ренату лицом и холодно посмотрел на него. Похоже, это удовлетворило Рената, и он вышел из машины. Кивнул наблюдавшему за ним боевику, что все в порядке и направился обратно. Боевик должен был проконтролировать, что за ним никто не следит.
   В слежке не было нужды. Курбатов, назначая встречу, убивал сразу двух зайцев: делал первый ход в игре с Кузякиным, где ставкой служили шесть миллионов, и узнавал, где скрываются боевики. Еще в машине, когда Ренат садился рядом с ним, Курбатов ловко пристегнул к его куртке маленький радиомаячок. Теперь он мог узнать местонахождение главаря боевиков в любое время дня и ночи на протяжении нескольких суток. После этого маячок прекратит подавать сигналы.
   Но Курбатов рассчитывал завершить свои дела уже послезавтра утром.
  
   Глава 28.
   Пронин сидел за столиком ресторана на Невском, и смотрел на Людочку. Та только что вернулась из дамской комнаты, где в течение получаса приводила себя в порядок. Пронину уже наскучило ожидание, как она появилась накрашенная и с уложенными волосами. Капитану в первый миг показалось, что секретарша успела сходить в парикмахерскую. Но он тут же понял, что в таком случае ему пришлось бы прождать как минимум час.
   Теперь, глядя на Людочку, он вдруг понял, что без очков она выглядит гораздо привлекательнее. Вообще-то, Людочка носила очки только на работе, считала, что они придают ей деловой вид. Врач рекомендовал носить очки, когда она работает за компьютером или читает, поэтому в остальных случаях она снимала их. Пронин никак не мог понять, то ли это действие вина, выпитого, пока он ждал свою даму, то ли секретарша Кузякина во внерабочее время превращается из лягушки в царевну.
   Капитан потряс головой, чтобы разогнать наваждение и принялся сыпать комплиментами, которые Людочка выслушивала вполне благосклонно, подперев головку кулачком и внимательно глядя на ухажера.
   Тому уже казалось, что первый этап вербовки агента, прошел вполне успешно.
   - Зачем такая красавица работает секретарем в маленькой адвокатской конторе? - задал он наводящий вопрос, призванный перевести разговор на нужную ему тему.
   - Не все мужчины придерживаются такого мнения, - томно произнесла Людочка, не подавшись на провокацию.
   - Слепцы, - сокрушенно покачал головой Пронин, - ведь сразу видно, что вы заслуживаете большего, чем прозябать в этой дыре, которая служит прикрытием для террористической деятельности.
   - С чего вы взяли? - захлопала ресницами Людочка. - Какая нелепость подозревать их в какой-то там террористической деятельности. Я уже очень давно работаю у Алексея Леонидовича и не могу понять, откуда у вас могли возникнуть подобные подозрения.
   - Эх, Людочка, вы столкнулись с изощренными лжецами, - проникновенно посочувствовал девушке капитан. - Эти люди скрывают под внешней благопристойностью свои гнусные личины мерзких интриганов. Что вы скажете, если узнаете, что ваш начальник на прошлой неделе подготовил налет на машину инкассаторов, в ходе которого были убиты люди, а на следующий день сам лично убил человека, столкнув его с лестничной площадки.
   - Тогда почему вы его не арестуете? - спросила Людочка.
   - Только через него мы можем выйти на группу боевиков, задумавших совершить теракт на территории Санкт-Петербурга.
   - А не может все это оказаться каким-то совпадением? - спросила Людочка, всячески стараясь вытянуть из Пронина как можно больше информации. - Он давно уже рассказывал, что видел нападение на инкассаторскую машину. Вряд ли он стал бы это делать, если бы сам готовил налет.
   - Когда это он рассказывал? - заинтересовался капитан.
   Он даже придвинул стул поближе, чтобы ничего не упустить из рассказа своей дамы. Но в это время подошел официант, спросивший, выбрали ли они что-нибудь.
   Людочка тут же определилась, заказав самые дороги блюда из меню, и капитан в течение получаса ее отсутствия успевший изучить его досконально, немного поморщился, приблизительно подсчитав в уме итоговую сумму счета. Сам он заказал недорогой шашлык и еще вина, чтобы не входить в дополнительные расходы.
   Официант удалился, и капитан, сгорая от нетерпения услышать рассказ Людочки, спросил:
   - И что он рассказал об ограблении?
   - Сказал, что был свидетелем ограбления. Когда охранники занимались погрузкой денег в машину, на них напали и угнали ее.
   - Да-а, - протянул Пронин.
   Он чувствовал, что в словах девушки кроется какое-то противоречие, но не мог понять, в чем оно заключается.
   - А когда вы сказали, это было? - на всякий случай спросил он.
   - Не знаю, - Людочка пожала плечами, - с месяц назад. Или недели три.
   - А не на прошлой?
   - Не, - уверенно помотала головой секретарша. - На прошлой ничего такого не было.
   Вот где крылась тревожившая капитана мелочь, которая выдавала Кузякина с головой. Он торжествующе воскликнул:
   - А ограбление-то он видел на прошлой неделе!
   Людочка с недоумением смотрела на него.
   - Он видел еще одно? - несмело предположила она.
   - Ага! - довольно захохотал Пронин. - А через неделю увидит следубщее.
   Его сарказм, как ему казалось, не знал границ. Самые отъявленные лжецы прокалываются на мелочах. Пусть это только косвенная улика, но она ясно показывает, с кем приходится иметь дело.
   Людочке тоже показалось странным, как это Кузякин мог видеть два ограбления за один месяц и она даже нахмурила лоб, пытаясь вспомнить, когда же он рассказывал об увиденном.
   - Но бывает же и такое, - так и не придумав случившемуся объяснение, запальчиво воскликнула она. - Да и не стал бы он рассказывать, еще раз говорю.
   - Никогда не знаешь, как поведут себя преступники, - глубокомысленно заявил Пронин. - А насчет первого ограбления можно проверить.
   Он достал мобильный телефон и набрал номер.
   - Сейчас запрошу сводку происшествий за последний месяц, - пояснил он Людочке.
   - Это Пронин, - сказал он в трубку. - Узнайте, происходили ли ограбления инкассаторов за последний месяц. Где и когда. Перезвоните мне.
   Тут он немного нахмурился и взгляд его остекленел. Людочка, внимательно наблюдавшая за выражением его лица, подумала, что у капитана произошла какая-нибудь личная трагедия, таким мертвым стало вдруг его лицо. Он повернулся к ней и уставился прямо в глаза, так и не отнимая трубки от уха.
   - Спасибо, - безжизненным голосом произнес он и сунул телефон в нагрудный карман.
   - Так вы сговорились! - неожиданно чуть не закричал он.
   Люди за соседними столиками обернулись, а Людочка чуть не поперхнулась креветкой. Она со страхом посмотрела на разгневанного ухажера.
   Тот, вне себя от обуревавших его чувств, встал из-за стола, и лицо его сделалось красным, как варенная свекла. В голове проносились мысли одна хуже другой.
   - Х-х-х, - из горла вырвался хрип.
   - Что, - всполошилась Людочка, вскакивая со стула, и растеряно теребя в руках вилку. - Я ничего не делала.
   - Вы сговорились с Жуковым провести меня!
   Откуда мог узнать Пронин об их разговоре с Жуковым, Людочка не могла и представить. Она съежилась и пролепетала, выдав себя с головой, хотя капитану этого и не требовалось:
   - А откуда вы узнали?
   Только теперь, впервые за всю свою жизнь, Пронин почувствовал себя полным болваном, которого провела эта очкастая стерва.
   - Гадость, - выпалил в лицо подошедшего на шум официанта красный Пронин.
   Тот отшатнулся в испуге, решив, что клиент не в себе.
   - Что с вами? - участливо, но издалека осведомился он. - Может, я могу чем-то помочь?
   Только присутствие людей остановило капитана от немедленной расправы над несчастной Людочкой.
   - Нет, - пролаял он. - Все нормально. Не в то горло попало.
   Он показал на тарелку с шашлыком.
   - Не стоит во время обеда разговаривать по телефону, - ядовито заметила сидевшая рядом пожилая женщина, которую напугало поведение соседа.
   Пронин повернулся к ней и взбешенный прошипел прямо ей в лицо:
   - Не твое дело, старая карга!
   Это была ошибка капитана, потому что женщина, оправившаяся от первого испуга, в ответ на оскорбительно замечание среагировала мгновенно:
   - Ах ты урод! - она схватила бокал с красным вином, стоявший рядом с ней и выплеснула прямо ему в лицо.
   От вина лицо Пронина приняло совершенно неописуемый оттенок, так как жидкость обнажила припудренный отек, и он закричал:
   - Поливаться!?
   Схватив со столика бутылку с минералкой, он попытался в отместку облить ее. Горлышко было узким, а минеральная вода газированной, поэтому выплескивалась она небольшими порциями и совсем не туда, куда целил Пронин.
   В результате облитыми оказались еще несколько сидевших поблизости человек. Те попытались утихомирить не в меру разбушевавшегося капитана, и завязалась небольшая потасовка.
   Когда подбежали охранники, у Пронина уже был синяк под другим глазом, а соседи по столикам держали его за руки, крепко прижав к стене. Прибывшая по вызову милиция забрала дебошира в отделение.
   Людочка успела ретироваться еще до прибытия стражей правопорядка и побежала домой, сообщить шефу о провале их операции.
  
   Глава 29.
   Утром Кузякин поехал по делам. Сначала он решил заехать в частное охранное агентство и переговорить насчет услуг охранника. Потом ему было нужно зарегистрировать новую фирму. Он любил летом готовить санки. Рассуждал он так: выгорит дело с Курбатовым или нет, а деньги всяко придется во что-то вкладывать. Причем так, чтобы ни одна душа не узнала, что эти шесть миллионов кузякинские. Для этого необходимо надежное прикрытие в виде российской компании, зарегистрированной на оффшорную фирму. Тогда найти, откуда ноги растут, будет очень сложно. Уж Курбатову с этим точно не справиться.
   Оффшорная фирма у Кузякина уже была. Он регистрировал ее для одного клиента, который за последние полгода так и не появился. Кузякин уже успел оплатить ежегодный аудит из своего кармана, и на вполне законных основаниях считал своей. В крайнем случае, если клиент появится, Кузякин просто вернет ему аванс. За вычетом собственных расходов, разумеется.
   Теперь на этот оффшор нужно было зарегистрировать российскую компанию, чтобы на нее можно было без особых проблем оформить недвижимость и открыть счета в банке. Контор по регистрации в городе была масса, но Кузякин всегда пользовался услугами своего старого знакомого.
   Его самого удивляла такая привязанность, ведь у Егора Мельникова и цены были выше, чем в среднем по городу, и не раз бывало, что он подводил Кузякина: то по срокам затянет, то не сможет сделать того, за что берется. Но давнишние отношения перевешивали отрицательные моменты, и Кузякин продолжал заказывать все необходимые клиентам и ему самому фирмы именно у Егора.
   Раздумывая о причинах своей патологической привязанности к конторе Мельникова, Кузякин вышел из офиса и пошел к автостоянке, где обиталась его "Ауди". Еще зайдя на территорию стоянки, Кузякин почувствовал, что творится что-то неладное. Сторож, который в такой погожий день всегда сидел на скамеечке у ворот, теперь с каменным лицом сидел в своей будке, неприветливо глядя на Кузякина.
   Кузякин из-за постоянно сваливавшихся на его голову неприятностей, последнее время стал чувствителен ко всему необычному. Он настороженно поводил головой по сторонам, но, не заметив ничего необычного, быстрым шагом направился к своей машине.
   На солнце машина прогрелась, а кондиционер Кузякин включать не любил, поэтому он открыл все окна и вырулил за ворота. Там его ждал самый страшный кошмар, который он мог только представить. В ста метрах от него, у закрытого ларька с молочными продуктами, на одном колене стоял человек, державший на плече черную металлическую трубу. Это, несомненно, была та самая "муха", РПГ-18, о которой упоминал Ренат в своем предпоследнем разговоре с Кузякиным.
   Кузякин нажал сначала на газ, потом на тормоз и остановился, не зная, что ему делать. Перед его внутренним взором вдруг пронеслась вся его жизнь, именно так, как говорят об этом в книгах: с самого начала до этих его последних минут. Время остановилось и остекленевшими глазами, Кузякин увидел, как человек злорадно ухмыльнулся и нажал на спуск.
   Реактивный противотанковый гранатомет РПГ-18 "Муха" появился на свет одновременно с самим Кузякиным в 1971 году. Разрывной заряд марки "Офкол" пробивает 150 миллиметров танковой брони. Для Кузякина, находящегося в "Ауди" спасения не было. Кровник не зря ухмылялся, представляя, что произойдет с его врагом через секунду.
   За его плечом появился столб пламени и дыма, а из конца трубы, направленного на Кузякина, словно при замедленной прокрутке фильма вылетела стрелка и, вращая раскрывшимся стабилизатором, внезапно устремилась прямо на него. За секунду до выстрела Кузякин успел вдавить педаль в пол, сработал "кикдаун", и машина, визжа шинами, резко рванула с места.
   Начальная скорость гранаты массой почти в полтора килограмма составляет больше ста метров в секунду. Поэтому она гораздо быстрее машины. Граната стремительно приблизилась к машине и... пролетела ее насквозь через открытые окошки задних дверей, оставив за собой запах сгоревшего реактивного порохового заряда ППК-5. Зажмурившийся Кузякин услышал только шум взрыва где-то справа и с удивлением оглянулся.
   Граната подорвала черную "Волгу", из остатков которой валил дым. Неподалеку от нее стоял человек с отвисшей челюстью. С его нижней губы свисала прилипшая к ней сигарета. Кузякин обернулся и посмотрел влево. Около ларька уже никого не было.
   - Кажется, я сегодня никуда не поеду, - сглотнув слюну, сказал Кузякин сам себе.
  
   - Ага, - довольно сказал следователь Эскин, встречая Кузякина, как старого знакомого. - Снова встретились!
   Покачивая головой, он походил туда-сюда от остатков Волги к стоящей посреди проезжей части "Ауди" Кузякина с мигающим аварийным сигналом. Улица была оцеплена милицией, и повсюду сновали люди в форме. От забора к ларьку была протянута желто-полосатая лента. Кузякин, уже пришедший в себя, сидел на водительском сиденье, открыв дверцу и поставив ноги на асфальт, словно уже давно собирался выйти из машины, но по каким-то причинам откладывал.
   - Значит, пролетела сквозь форточки? - констатировал следователь, прикуривая новую сигарету. - Хочешь? - предложил он адвокату.
   Кузякин не курил, разве что изредка, в хорошей компании, выпив и расслабившись. Но теперь идея показалась ему не лишенной смысла, и он взял сигарету из пачки, протянутой следователем.
   Эскин щелкнул зажигалкой. Кузякин дрожащими руками прикурил.
   - Это ничего, - подбодрил следователь, - скоро пройдет. Избыток адреналина в крови, - объяснил он.
   Кузякин затянулся.
   - Везучий ты, - с одобрением заметил Эскин, покачивая головой, словно удивляясь такому везению Кузякина. - Говорят же, бог троицу любит. Но в четвертый раз удача может от тебя отвернуться. А ты все молчишь.
   Кузякин снова молча затянулся.
   - Боятся тебе вроде нечего, - продолжал размышлять в слух следователь. - Тебя и так хотят убить. Если расскажешь мне все - ничего, вроде, не теряешь.
   Он внимательно посмотрел на адвоката, ожидая хоть какой-нибудь реакции на свои слова. Кузякин в это время раздумывал, не сказать ли ему следователю хотя бы про кровника, если не про террористов. Он действительно ничего не терял. Если Эскин начнет охотиться за братом убитого Ахмета, это только ему на руку.
   - Я думаю, что это брат того, первого нападавшего, - сказал Кузякин, щелчком послав окурок к поребрику, где он провалился в решетку сточного люка. После этого признания, руки его уже перестали дрожать, и бросок получился на редкость удачным.
   - Думаешь брат. А почему, брат, ты так думаешь? - скаламбурил Эскин, попытался повторить точный бросок Кузякина, но промахнулся.
   - Знаю, - неопределенно ответил Кузякин.
   - А где нам этого брата искать знаешь?
   Кузякин помотал головой.
   - Понятия не имею. Он прячется, меня выслеживает. Думаю, он еще раз попытается меня грохнуть, - он зябко передернул плечами. После еще одного чудесного спасения Кузякин сильно сомневался, что переживет четвертое покушение.
   - Предлагаешь себя в роли живца? - уточнил Эскин.
   - А есть варианты?
   - Можешь попытать счастья, - загнул один палец следователь, - можешь рассказать мне все от начала и до конца, - загнул он второй, - можешь слинять куда-нибудь за границу. Если деньги есть, конечно. Вариантов у тебя - пруд пруди. Вопрос в том, какой ты выберешь. Сейчас ты ввязываешься в довольно рискованную игру, хотя тебе, наверное, не будет спокойнее, если ты совсем без прикрытия останешься.
   - А мне стоит рассчитывать на прикрытие? - с сомнением спросил Кузякин.
   - Если в тебя стали палить из гранатомета - несомненно! - успокоил его Эскин. - К завтрашнему утру я тебе его организую. Мне наверху стопроцентно дадут добро, если ты согласишься.
   - А куда мне деваться до завтра?
   - Спрячься у друзей, переночуй у любовницы, - засмеялся следователь.
   - Точно, - подыграл ему Кузякин. - Прямо отсюда - к любовнице. Привет, Галочка, не спрячешь меня до утра, чтобы не убили?
   - Любая Галочка должна понять и спрятать. К тому же не обязательно говорить ей правду. Приди с цветами и шампанским, скажи, что разругался в пух и прах с женой и, вообще, чего мне тебя учить? Ты маленький что ли?
   "Если бы у меня была любовница, то стоило бы так и сделать", - переживая за свою неустроенную жизнь, подумал Кузякин.
  
   Глава 30.
   Пронин стоял рядом с остовом своей обгоревшей машины, и изо рта у него свисала прилипшая к нижней губе сигарета. Остановившийся взгляд капитана был прикован к черному столбу дыма, идущего от остатков его машины. Руки окостенели в той позиции, в которой их застал взрыв.
   Он следовал за Кузякиным от офиса вместе с машиной наружки, в надежде подловить мерзавца хоть на какой-нибудь мелочи. Когда тот подошел к автостоянке Пронин решил поймать его на выходе и высказать ему свои подозрения, чтобы спровоцировать Кузякина на ответные действия.
   Поэтому он отослал Остапчука, сказав, что сегодня сам проследит за объектом. В глазах подчиненного Пронин увидел сильные сомнения в своих возможностях филера, но вида не подал. Резким, не терпящим возражения тоном он повторил свой приказ и Остапчук, хлопнув дверцей автомобиля, чуть громче необходимого, уехал.
   Через минуту Кузякин выехал со стоянки и стал поворачивать на улицу.Что произошло дальше, было совершенно не понятно. Капитан вдруг увидел, как из машины Кузякина, вылетела ракета, оставляя за собой дымный след, и врезалась в его Волгу. Машина немного подпрыгнула, и, зависнув над землей в сантиметрах двадцати, взорвалась со страшным шумом, который все еще стоял в ушах Пронина.
   Что подвигло Кузякина на такой поступок, было совершенно не понятно. Не ясно было так же, каким образом смог проделать все это. Ведь Пронин ясно видел, что тот сидит за рулем. А ракета вылетела с заднего сиденья, где вроде никого и не было. И если задуматься, стрелять из гранатомета из машины - настоящее самоубийство. Реактивный двигатель "Мухи" выбрасывает за собой мощную струю газов и пламени, поэтому позади стреляющего должно быть открытое пространство. Все случившееся было настолько необъяснимо и загадочно, что на какое-то время Пронин даже забыл о судьбе своей Волги, догоравшей неподалеку.
   Но как только он очнулся от своих размышлений, сигарета выпала изо рта и страшная правда захлестнула его. Пронин подошел к жаркому пламени, охватившем его машину, и стал двигаться вокруг нее, немного приседая и разводя в стороны руками. Конечно, разумом он понимал, что его горю не сможет помочь ничто и никто, но все его мысли ушли на задний план и он пританцовывал в странном танце, не обращая ни на что внимания до прибытия пожарных, которые затушили пламя и вызвали скорую.
   Врач скорой мягко, под ручку, проводил его в карету скорой помощи и, завывая сиреной, она рванула в сторону центра.
  
   - Рехнулся из-за взорванной машины? - удивленно спросил Волков у своего зама.
   Тот смущенно пожал плечами, и вяло улыбнулся, пытаясь предугадать реакцию начальника.
   - Ну и дела, - сказал Волков, постукивая пальцами по крышке стола. - Поразительно. Какие новости. Некоторые слезинки на похоронах собственной матери не уронят, а тут крыша поехала из-за какой-то вшивой Волги.
   - Ну да, - поддакнул Лобов. - Было бы из-за чего!
   - Неприятная ситуация. В городе банда террористов окопалась, а начальник одной из групп поиска - больной на голову.
   - Так он и раньше был не того! - возразил Лобов. - Мы ведь на него не очень-то и рассчитывали.
   - Думай, что говоришь! - постучал себя по голове Волков. - Мы что, по твоему, назначили идиота командовать поиском опасных преступников?
   - Он ведь не один этим занимается!
   - Не смеши, - отмахнулся Волков, - придумай что-нибудь получше.
   Полковник задумался.
   - Лучше будет доложить, что он контужен. Ведь он находился недалеко от места взрыва? Могло и контузить.
   - Совсем недалеко. Даже странно, что его не зацепило осколками. Ни одной царапины.
   - Дуракам везет, - с горечью сказал Волков. - Если бы его хотя бы ранило! Все было бы гораздо проще.
   - А кого назначить вместо Пронина, пока тот ..., - Лобов не договорил, а только мотнул головой и скривил лицо в идиотской гримасе.
   - Пусть Рык поруководит, - ответил Волков, - посмотрим, как он справится. Он неплохо работает с осведомителями. Пусть возьмется за дело активнее.
  
   Глава 31.
   Курбатов решил заложить Рената сразу после того, как он наедет на Кузякина. Слишком уж опасный партнер, решил он, наблюдая за препирательствами двух своих помощников. Говорили они как раз о человеке со шрамом. Колян утверждал, будто такой шрам можно получить только если противник вооружен саблей, отточенной до остроты бритвы, а Боб качая головой и цокая языком доказывал, что края шва слишком рваные для пореза острым предметом.
   Курбатову было совершенно не понятно, как можно спорить о такой ерунде, но он уже привык к повсеместному идиотизму и относился к нему спокойно, рассуждая приблизительно так: чем больше таких тупых скотов, тем лучше будет житься ему любимому. Потому что основной бизнес Курбатова строился именно на этом: руководить безголовыми дубинами, которые хотят "красиво" жить, при этом особенно себя не утруждая.
   С такими как Колян и Боб он мог спокойно спать, не беспокоясь о том, что один из них задумает против него какую-нибудь гадость. Для этого они были слишком заняты перебранками и перепалками друг с другом. А вот Ренат представлялся ему человеком совершенно другой породы.
   Может, кавказец был не слишком сообразительным, но использовать его без оглядки было слишком самонадеянно. Курбатову и хотелось и кололось натравить Рената на своих давних врагов, заставив его таскать для себя каштаны из огня, но слишком уж опасно было связываться с этими горцами. Непредсказуемые люди!
   Поэтому он решил использовать их для нажима на Кузякина и сдать ментам через приятеля Боба. Это позволяло двойному агенту получить бонусы от начальства и одновременно теснее связывало его с Тимуром.
   Делать это нужно было как можно быстрее: заряд маячка, позволяющего определить местонахождение Рената, скоро должен был закончиться. Курбатов решил дать Ренату еще один день и пришпилить его к стенке. Желательно снабдив его перед этим оружием, достаточным для того, чтобы тот оказал ОМОНу серьезное сопротивление. Тогда можно было рассчитывать, что бандитов истребят полностью и про их сделку с Тимуром менты не узнают.
  
   Глава 32.
   Что же такое происходит, думал Кузякин. Он пытался найти выход из ситуации, в которую попал, но обрывок какой-то мысли, то, появляясь в его голове, то, исчезая, не давал ему покоя и не позволял расставить все по порядку. Это была какая-то идея фикс, из-за которой он никак не мог сосредоточить свое внимание на главном.
   Ему удалось на мгновение уловить суть этой мысли. Слишком много совпадений, думал Кузякин. Слишком все происходящее с ним оказывается похожим на то, что он придумывает для других. Это предположение одновременно было смешным и нелепым и пугающим. Кузякин всегда гордился своим воображением, и теперь ему стало страшно, что его мозг стал вдруг выкидывать такие коленца.
   А вдруг, подумалось ему, все что он придумывает и воображает становится реальным и действительным?
   Это предположение, когда он додумал его до конца в машине, по дороге к Жукову, так поразило его, что он затормозил и остановился на полпути. Ведь если принять это за аксиому, и если все те враки, что он наплел окружающим хотя бы за две последние две недели, начнут происходить в реальном мире, можно сразу повесится.
   Он тут же включил аварийку и попытался составить хотя бы приблизительный список фантазий, которые приходили ему в голову за последнее время. Получалось не так и много. Он быстренько положил дырявый кейс к себе на колени и, вырвав из блокнота листок, стал писать при желтоватом свете потолочного светильника.
   Первая его запись гласила:
   1. Любовница - студентка медицинского института.
   Он написал строчку и попытался представить, что произойдет, если у него действительно будет любовница: симпатичная девушка со стройными ногами, пышными золотистыми волосами, нет, лучше брюнетка (рыжей была Лена), большие карие глаза с длинными ресницами и такой симпатичный бюст размера эдак четвертого. Кожа - смуглая и гладкая, над верхней губой обязательно родинка. Небольшая, еле заметная, но очень сексуальная.
   В связи с разъездом с женой это может быть не так уж и плохо. Он так размечтался, что даже вообразил себе ее походку, с обязательным интеллигентным вилянием бедрами, грациозная: энергичная и легкая одновременно. Ведь она должна обязательно заниматься спортом. Наверное, теннисом. Нет, точно теннисом, ведь у нее на плече он представил большую спортивную теннисную сумку с ракетками и мячиками.
   "Да ничего девчонка получилась", - подумал Кузякин, и перешел было ко второму пункту, но его прервали.
   От стука в затененное окошко Кузякин даже вздрогнул. Кто это? Не видно. Он наклонился вправо и в свете фонаря увидел симпатичную девушку с огромной сумкой на плече. Что ей надо?
   Кузякин нажал на кнопку и приоткрыл немного окошко. В машину тут же ворвался прохладный влажный ветер. Но дрожь Кузякина пробрала не из-за ветра. В окошко просунулась прелестная головка с пышными черными волосами и требовательно-капризно заявила:
   - Леш, открывай! Тут такое безобразие творится, я чуть не промокла, хорошо хоть тебя увидела.
   Пока Кузякин медлил, снаружи, сквозь приоткрытое окно пролезла рука, выдернула утопленный колок замка и открыла дверцу. В машину, забросив мокрую сумку на заднее сиденье, залезла красотка лет девятнадцати-двадцати в голубых джинсах и спортивной курточке с меховым воротничком. Не дожидаясь реакции хозяина автомобиля, девушка немного наклонилась и клюнула холодными, но мягкими губами Кузякина в щеку.
   - Упс, - только и сказал Кузякин.
   - Включи печку, - попросила красотка. - Видишь же, я вся дрожу.
   Девушка действительно дрожала от холода. Ее волосы были присыпаны сверху мелкими капельками влаги, руками она держала себя за плечи, словно пытаясь согреть сама себя. Кузякин машинально повернул ручку обогревателя и вентилятора. Мысль, которая пришла ему в голову была поразительной: его фантазии действительно начинают сбываться. Он был на сто процентов уверен, что эта девушка не перепутала его с кем-то другим, и что она наверняка учится в медицинском институте.
   - Гх-м! - откашлялся Кузякин, готовясь начать разговор, но девушка внезапно притянула его голову к себе и страстно поцеловала в губы.
   - Я так об этом мечтала! - пылко воскликнула она, когда поцелуй закончился. - Это так здорово, что ты всегда появляешься в самый нужный момент. Маршрутки не было уже десять минут. Я вся продрогла и промокла. Эта питерская погода - слишком непостоянна. Вези меня домой. Мне нужно принять ванну, переодеться.
   - О-кей! - сказал Кузякин, не представлявший где живет его пассажирка. - Как дела в институте?
   - Нормально, - она пожала плечами. - А почему ты спрашиваешь?
   Кузякин не мог объяснить, что задал вопрос для проверки своих предположений, поэтому сказал:
   - Меня интересует твоя жизнь, все ли в порядке.
   - Ты такой заботливый, - девушка прильнула к нему, потянувшись через коробку переключения передач. - Я так рада, что познакомилась с тобой. Когда мы приедем, я скажу одну вещь. Я сначала не хотела говорить, но ты так заботишься обо мне...
   - Да говори прямо сейчас, - начал настаивать Кузякин, неожиданно понявший, что никак не может вспомнить ее имя. Он явно говорил его, когда расписывал свою знакомую Курбатову, но само имя ускользало из его памяти.
   - Вот приедем, тогда и скажу, - кокетливо заявила девушка. - Давай, поехали. Уже хочется быть дома.
   - А как отсюда лучше добраться? - нахмурил лоб Кузякин.
   - Я буду твоим штурманом, - вдруг заявила девушка, - мне все говорят, Галя - ты прирожденный штурман, тебе надо в ориентировании заниматься.
   Галина - обрадовался Кузякин. Как я мог забыть? Наверное, от волнения.
   - А ты не занималась? - спросил он, немного расслабившись и переключая коробку передач.
   - Я и без занятий - лучший помощник водителя! - гордо ответила девушка, тряхнув блестящими волосами так, что брызги полетели во все стороны.
   - Тогда банкуй, - согласился Кузякин, набирая скорость.
   - Чего? - удивилась Галина
   - Говори, куда ехать.
   - Сейчас прямо, - Галя удобнее устроилась в кресле, поправила подлокотник, немного откинула спинку сиденья, - на следующем повороте - налево.
   - Там налево нельзя, - сказал Кузякин, - там стрелка, видишь: прямо и направо.
   - Тогда снова прямо и три раза направо.
   До дома Галины оказалось очень недалеко. Кузякин даже не успел как следует подумать, что делать дальше. Ситуация и без того была недвусмысленная, поскольку девушка всю дорогу целовала его в щеку, мило шутила и всячески подводила Кузякина к мысли, чтобы он остался у нее на ночь.
   К такому повороту семейный до мозга костей Кузякин был не готов. Поэтому, подъезжая к дому Галины, придумывал разные отговорки. Вылезая из машины, он приготовился толкнуть речь о сильной занятости на работе, и может быть о проблемах со здоровьем. Даже кашлянул несколько раз.
   - Ну, спасибо, - сказала Галя, когда он открыл ей дверцу и подал с заднего сиденья объемистую сумку, из которой действительно торчали рукоятки теннисных ракеток. - Я пойду, а то мама будет волноваться. Я и так на тренировке задержалась. И как назло на мобильнике деньги кончились.
   Кузякин даже вздохнул с облегчением. Его все это время неотступно терзала мысль, что откажись он пойти с Галиной, он будет жалеть об этом. А так все решилось само собой.
   - А что ты хотела мне рассказать? - напомнил он девушке.
   Девушка стояла очень близко к нему, и чувствовался запах ее волос: влажный, как после душа. Ее темные глаза внимательно смотрели на Кузякина, словно пытались оценить его. Под ее взглядом Кузякину стало совсем не уютно. Он и так не чувствовал себя комфортно рядом с практически незнакомым человеком.
   - Ты знаешь, - медленно произнесла девушка, раздумывая, - я тебе потом скажу. В более подходящей обстановке.
   Кузякин внимательно посмотрел на Галину. Было видно, что раз она решила - то действительно не скажет.
   - Хорошо, - согласился он. - В другой обстановке.
   По дороге к Мишкиному дому Кузякин думал: почему так получается, что жизнь, недавно казавшаяся ему пресной и скучной, и от которой он ловко убегал в мир своих фантазий, расцвечивая ее яркими красками, приобретя цвета в реальности стала тяготить и пугать его?
   Даже относительное благополучие Кузякина на данный момент не успокаивало, а наоборот заставляло ждать от жизни новых фокусов. Откуда берутся все эти люди, и почему его фантазии вызывают их к жизни, было не понятно. Объяснения этому феномену Кузякин не видел. Его также начала мучить невозможность рассказать об этом кому-нибудь.
   Он охотно заплатил бы сейчас деньги какому-нибудь психоаналитику за сеанс, если бы знал хоть одного. Это желание было особенно удивительным, поскольку сам Кузякин всегда считал психоаналитиков шарлатанами от медицины, которые, выслушав о проблемах пациента, задают ему главный вопрос психоанализа: "а что вы сами об этом думаете?".
   Кузякин всегда знал, что он думает о происходящем. И вот теперь он мчался по ночному городу и силился понять, что же происходит с ним на самом деле? Не означает ли появление всех этих фантомов в его жизни начала какой-нибудь душевной болезни? Или зарождения в его мозге опухоли?
   Завтрашнее утро нужно будет начать с визита к врачу. Мишка говорил, что одна из его клиенток работает в частной клинике нервных болезней. Надо спросить у него адрес. Если события последних дней из-за проблем со здоровьем, надо что-то предпринимать и как можно быстрее. Сердце у Кузякина гнусно заныло от тяжких предчувствий.
   Выйдя из машины, он убедился, что это не спроста. Сзади, из темноты, на плечо легла тяжелая рука. Кузякин вздрогнул и обернулся. На него смотрело неулыбчивое лицо со шрамом.
   Подавшись всем телом назад, он ткнулся в кого-то, и, обернувшись, увидел злые черные глаза под густыми, четко очерченными бровями. Сердце так заколотилось, будто готовилось выпрыгнуть из грудной клетки.
   - Ты нам дэньги должэн! - прошипел сзади неприятный голос.
   Этот акцент невозможно было не узнать. Кузякин затравленно завертел головой, отчаянно ища выход, но увидел в отдалении только свет фар какого-то автомобиля, медленно катившего в их сторону. Надежды на то, что водитель заметит их, не было.
   Ноги предательски ослабели, и захотелось присесть. Как глупо попасться! Ведь он столько читал про людей, которые скрываются от преследования! Они не проводят две ночи на одном месте. А он расслабился, позволил себе такую глупость, как бездумное плавание по течению. Вместо того чтобы прятаться и делать все, чтобы выкрутится с наименьшими потерями.
   Но переживать было поздно. Он стоял перед лицом неминуемой опасности, и нужно было думать не о том, что он не сделал, а о том, что делать теперь! Выпутываться прямо сейчас. Призвав все свое самообладание, Кузякин стал лихорадочно думать.
   Убивать его они не будут. Эта мысль принесла мимолетное облегчение. Но только временно. Потому что его схватили за руку и с силой вывернули ее назад, так что Кузякин резко наклонился и ударился головой о собственную машину.
   - Ты вэрнешь их прамо сэйчас! - заявил Ренат.
   - У меня нет их с собой! - прохрипел Кузякин, постанывая от боли в вывернутой руке.
   - Гдэ они? - спросил Ренат.
   Как показалось Кузякину, он чему-то обрадовался. Самому Кузякину радоваться было нечему. Он отчетливо представлял, что сейчас произойдет. Его возьмут в заложники, будут держать в грязной яме на хлебе и воде, пока он не вернет им деньги. В банк они с ним поехать не рискнут, а по-другому забрать сумку из сейфа не получится. Тогда террористы будут его пытать и, скорее всего, убьют, когда перестанут надеяться на возвращение денег.
   - Они в банке! Их могу забрать только я сам. Если вы отвезете меня прямо сейчас, то я смогу их вернуть.
   Кузякин старался скосить глаза на Рената, чтобы увидеть его лицо и попытаться понять, о чем тот думает, но в этот момент раздался громкий властный голос:
   - Руки вверх! Всем оставаться на месте!
  
   Глава 33.
   Остапчуку было интересно следить за Кузякиным. С виду - обычный парень, а столько интересного с ним происходит, диву даешься! Тут Остапчук призадумался. Как это так получается, что с человеком, у которого день ото дня то ограбление, то нападение - ничего до сих пор не случилось. Вот у бедняги Пронина - неприятность за неприятностью. Остапчук вспомнил о капитане и покачал головой. Этот недотепа сам виноват - зачем лезть не в свое дело? Где это видано, чтобы капитан сам занимался слежкой? Что, у него других дел нет?
   Вот Остапчук - профессионал в филерском деле. Вполне может опыт молодежи передавать. Сначала, правда, было подозрение, что Кузякин их засек. Но вот уже несколько дней они колесят за ним по всему городу, а он и в ус не дует. Все-таки, у начальства где-то вышла промашка. Не может быть, чтобы такой простофиля был террористом.
   Остапчук не сталкивался с настоящими террористами, но полагал, что они должны быть более подкованными в вопросах слежки. Да и не похож он на террориста - человек, как человек, занимается своими делами, консультирует кого-то, ест в кафе, ругается с женой, болтает с приятелями. На террориста не тянет. А если террорист, то в тюрьме будет обязательно в самодеятельности участвовать, а то такой талант пропадает.
   Вот и сегодня, вечером подвез какую-то симпатичную девчонку (вот девки пошли - сама к нему в машину напросилась), и поехал домой. Остапчук, по вечернему времени уже не скрываясь, ехал за ним след в след. Только возле дома его приятеля Жукова немного отстал, чтобы не светится.
   А вот тут начались дела. То ли наехал на него кто, то ли уличная шпана привязалась, темно было и Остапчук не разглядел. Вроде светло ночью, да эти дома вокруг, небо тучами затянуло, дождик моросит, ничего не видно. Нет, питерское лето - и не лето вовсе, то жарко, то снова плюс десять и ветер с дождем. В Кисловодске, откуда Остапчук был родом, зимой плюс десять, а здесь - лето.
   Из машины было совсем плохо видно, и Остапчук подъехал немного ближе, высветил фарами склоненного Кузякина и двоих нацменов.
   - Приготовились, - тихонько шепнул Остапчук ребятам, как будто кто-то кроме них мог его услышать. С приборной доски снял рацию и запросил указаний.
   Ответил Рык, велел прикрыть Кузякина, но так, чтобы тот сам не понял, что его спасли намерено. В крайнем случае, велел сказать, что их Эскин прислал. Кто такой Эскин не объяснил. Вот указание, так указание. Но надо выполнять. Тихонько приоткрыв двери, подобрались поближе, но расслышать разговор все равно не удалось. Один из нападавших что-то спрашивал, Кузякин что-то попискивал в ответ.
   Остапчук высунулся из-за трансформаторной будки и прокричал:
   - Руки вверх! Всем оставаться на месте!
   Две тени, мгновенно среагировав, бросились в разные стороны. Третья - Кузякин, повалился на колени. Остапчук даже испугался, как бы его не пырнули ножом напоследок, но все оказалось в порядке. Только брюки в луже замочил, и весь дрожал от пережитого.
   - Да что ж с тобой вечно что-то случается, - в сердцах бросил ему Остапчук, и поправил на Кузякине пиджак.
   - Вы кто? - быстро очухался Кузякин, и видно было, что немного напрягся даже.
   - Мы от Эскина, - вспомнил фамилию Остапчук и чуть не выругался, коря себя за промах.
   - А-а-а, - протянул Кузякин. - Слава богу.
   - Да уж, - укоризненно заявил Остапчук, - а то ни дня без приключений.
   - Сегодня уже второе, - отметил Кузякин.
   - Кто это был? - спросил Остапчук.
   - Не знаю, - неубедительно ответил Кузякин.
   - Не умеешь врать, не берись, - заявил Остапчук, давая понять, что желает слышать из уст спасенного только правду.
   - Я не умею? - неподдельно изумился Кузякин, - просто еще не вошел в норму. Вот и все. Уж в чем я специалист, так это во вранье. Но сейчас действительно не знаю. Какие-то кавказцы. Денег хотели.
   Остапчук и верил и не верил. Говорил Кузякин убедительно, но что-то мешало оперативнику до конца поверить в правдивость его слов.
   - И ты их не узнал? - зашел он с другого конца.
   - Никогда не видел, честно слово! - чуть не вскинул в пионерском приветствии руку Кузякин. - Подкрались сзади, руку заломили и говорят, денег давай. Я их толком и разглядеть-то не успел. Темно же. Да сверху сыпет эта мерзость. Сначала, конечно, подумал, что, как всегда убить хотят. Но если бы эти хотели - у них было время. Не так ли?
   - Было, было, - повторил за ним Остапчук, сожалея, что не может никак дожать Кузякина, пока тот еще не остыл. Не учили Остапчука перекрестному допросу. А жаль.
   - Ладно, - сдался он. - Что дальше делать думаешь?
   - Домой поеду, - немного подумав, сообщил Кузякин. - Может, на этом мои приключения на сегодня закончатся?
   - Проводить?
   Кузякин как-то странно посмотрел на Остапчука, и тот сразу понял, что сморозил какую-то глупость.
   - Шучу, шучу! - отмахнулся он.
   Кузякин кивнул так, будто был уверен в том, что Остапчук проводит его до дома без всяких разговоров. Вероятно дело в этом Эскине, решил для себя Остапчук, ничему уже не удивляясь.
  
   Глава 34.
   Приехав домой, Кузякин первым делом выгреб из холодильника все испортившиеся продукты, сложил их в большой полиэтиленовый пакет и вынес на помойку. Во дворе огляделся по сторонам в надежде увидеть своих давешних спасителей, но никого не заметил. Хорошо спрятались, подумал Кузякин, и зашел в парадное.
   Дома было пусто и не уютно. Все-таки он здорово привык к Лене. Просто необходимо, чтобы она была рядом. Включил телевизор и с полчаса пялился в экран, не вникая в то, что там происходит. Пошатался по квартире, прикрутил ручку от двери в ванную, вечно болтавшуюся на одном шурупе.
   Позвонил Жукову, сказал, что не приедет. В подробности вдаваться не стал. Сел в кресло и задумался. Может дело не в отсутствии Лены конкретно, а в отсутствии женщины вообще? Кузякину вспомнилась его выдуманная любовница. Сейчас, спустя всего несколько часов после расставания, в ее реальность сложно было поверить. Он втянул носом воздух, словно пытаясь поймать запах ее мокрых волос. А было ли это?
   Кузякин попытался вспомнить какие-нибудь подробности. Как она была одета, что говорила? Может это все-таки его мозг играет с ним в такие чудные игры? Может, никакой Галины и нет вовсе? Или она есть, и ему только кажется, что он ее придумал?
   Как жаль, что он так мало знает о психических расстройствах. Хотя, говорят, что собственную душевную болезнь классифицировать не получается ни у одного врача. Ведь каждый псих твердо уверен, что с ним все в порядке.
   Эта мысль немного успокоила разнервничавшегося Кузякина, который живо представил себя в смирительной рубашке, с завязанными за спиной рукавами. Ведь если он сомневается в своем душевном здоровье, то, скорее всего, он не псих. Или нет? Прежде всего, нужно убедится, что Галина существует. А то можно копаться в своих вымышленных или реальных психических расстройствах до бесконечности.
   Кузякин решительно вышел из квартиры и поехал к Галине. Он не представлял, каким образом найдет ее. Просто ехал в сторону ее дома и старался ни о чем не думать. Несколько раз он пытался разглядеть в зеркало заднего вида следующую за ним машину Остапчука, но так ничего и не увидел.
   Он быстро нашел ее улицу и дом. Вышел из машины, и, не обращая внимания на летящие с неба капли дождя, задрал кверху голову и стал разглядывать освещенные окна. Присутствие ее дома на месте было уже само по себе плохим знаком. Вот если б его просто здесь не было! Кузякину сразу бы стало легче. Ведь приснившуюся в машине воображаемую любовницу все-таки можно объяснить разбушевавшейся фантазией и сексуальным голодом.
   Но наличие дома из сна объяснить было довольно затруднительно. Кузякин обводил желтые окна взглядом и мок под дождем в течение десяти минут. Он не мог решить, что делать. Он знал парадное, у которого девушка велела остановить машину. Окна горели только на шестом и восьмом этажах. Кузякин посмотрел на часы. Была половина двенадцатого и Галина вполне могла лечь спать.
   Он мог бы простоять так еще минут двадцать и вымокнуть полностью, но судьбе было угодно заполнить этот день Кузякина до краев. Раздался писк домофона и открылась дверь. Из светлого пятна дверного проема на улицу вышла девушка. Она остановилась под козырьком, и чуть склонив голову, так что ее волосы спадали на левое плечо волнистым водопадом, смотрела на Кузякина.
   Это была Галина. Кузякин не знал радоваться ему или горевать.
   - Что ты тут делаешь? Зачем ты вернулся? - спросила она.
   - Вот. Приехал, - не смог объяснить причину своего появления Кузякин. - Ехал мимо, думаю, дай - заскочу. Может, пригласят на чашку чая.
   - Ты же знаешь, - укоризненно покачала головой девушка, - мои не поймут.
   - Тогда поехали ко мне, - предложил Кузякин. - С едой у меня не густо, но чай найду.
   - Не могу, - расстроилась Галина. - Что я скажу родителям?
   - Скажи им, что подружки пригласили в ночной клуб, - придумал Кузякин. - Неужели некому подтвердить? Ай-ай-ай! А как же женская солидарность?
   Галина вышла под дождь и прижалась к нему всем телом.
   - А как же твоя жена?
   - Мы поссорились.
   - Из-за меня? - ужаснулась Галина.
   - В общем, да, - задумался Кузякин. - Она подозревает, что у меня есть другая.
   - Другая это я? - нахмурилась девушка. - Или другая другая?
   - Другая - это ты, - улыбнулся Кузякин.
   Последнее время ему все стали не доверять. Даже любовница-фантом. Это было уже слишком. Может и прав этот Остапчук, теряю квалификацию, подумал Кузякин.
   - Ладно, - решилась девушка. - Поехали. Но только на один час.
   Она быстро, словно боясь передумать, подошла к его машине и открыла дверцу.
   - Едем? - спросила она у Кузякина, который как истукан застыл под дождем.
   Он никак не мог решиться. Пригласить к себе незнакомую девушку, пусть та и считает его своим любовником, было для Кузякина совершенно новым опытом, а экспериментировать он не любил. Он потряс головой, отгоняя наваждение, и глубоко вдохнул влажный воздух.
   - Едем, - спокойно ответил он и галантно придержал дверцу автомобиля, пока девушка усаживалась.
   Приняв решение, Кузякин стал спокоен, как боевой индийский слон. Он уверенно вел машину по городским улицам, и сердце его билось ровно. Искоса он поглядывал на Галину, которая чувствовала себя явно не в своей тарелке. Он понимал ее волнение как никто. Ведь еще секунду назад он испытывал те же самые колебания и был также нерешителен. Он хорошо помнил свои сомнения.
   Единственное о чем забыл Кузякин, так это о своем плане разузнать у нее подробнее об их отношениях. Ведь придумав себе любовницу, Кузякин, как истинный джентльмен, никому не описывал свои любовные похождения в подробностях. Для него это была тайна покрытая мраком.
   - Почему ты не позвонил? - неожиданно спросила Галина.
   Кузякин замялся.
   - Похоже, я случайно стер твой номер из мобильника.
   - Когда приедем, обязательно запиши его снова. И в твою записную книжку.
   Он еще раз удивился, откуда эта девушка так много о нем знает. У Кузякина действительно была электронная записная книжка. Он не часто ей пользовался, так как телефон был более удобен. Но в книжке, купленной еще в девяносто пятом, была масса телефонов, переносить которые в мобильник не имело смысла. Поэтому Кузякин носил ее в своем кейсе, благо много места она не занимала.
  
   Глава 35.
   - Если ты поедешь к нему сейчас, тогда все - пиши: пропало! - заявила Настя, взмахнув рукой, точно рубила саблей головы мужей-изменников.
   - Я должна с ним поговорить, - оправдывалась Лена. - Нужно объясниться с ним окончательно и все решить. Я должна вести себя как взрослый человек.
   - Ты не понимаешь! Это все - сопли глупенькой девчонки. Если, как ты утверждаешь, он тебя любит, он должен сам позвонить, прибежать, приползти к тебе! Вот это будет проверка. И даже тогда ты должна крепко подумать, прежде чем вернуться обратно. Мужиков - кишмя кишат. Хватай любого. Уж тебе то с твоими данными мыкаться по углам не придется. Неужели нет ни одного на примете?
   - О, Господи! Не о том ты говоришь. Ведь я тоже люблю его!
   - И люби себе на здоровье! Кто тебе мешает. Но поставить себя в семейных отношениях нужно именно сейчас. Разве ты должна подстраиваться под него? Нет! А ты именно этим и собираешься заняться.
   - Я не собираюсь под него подстраиваться, - вздохнула Лена. - Просто сердце мне подсказывает, что мне нужно обсудить с ним наши проблемы. Пусть у него будет шанс все мне рассказать. Я сразу увижу, сказал он мне правду, или нет.
   - Ага, - ухмыльнулась Настя.
   Повадки Кузякина были известны всем подругам Лены. Она, рассказывая о его выдумках, как будто хвасталась своим ненаглядным выдумщиком. Описывая его шутки и розыгрыши, Лена действительно была горда за мужа, с которым ей так весело. Ведь никто так не смешил ее, как Кузякин. Его чувство юмора и бушующее воображение были главным его достоянием.
   - Я всегда понимаю, врет он или говорит правду, - заявила Лена.
   Она даже была немного покороблена и обижена недоверчивой ухмылкой подруги. По ее глубокому убеждению, годы, прожитые с мужем, развили в ней настоящий детектор лжи, который безошибочно реагировал на главного подозреваемого. Иначе с Кузякиным было бы слишком сложно жить. В начале, когда их пара была крепко спаяна горячим чувством и бушующими гормонами, это было не так важно, а к тому времени, когда чувства остыли, Ленин полиграф был выверен, как швейцарские часы.
   - И не надо меня уговаривать, - поставила точку в разговоре Лена. - Я просто должна пойти и поговорить с ним.
   - Делай что хочешь, - махнула на нее рукой Настя. - Я вижу, тебя не переубедить.
   Лена, обрадованная окончанием тяжелого разговора с подругой, стала быстро собираться. Несмотря на поздний час, она чувствовала, что должна поговорить с Кузякиным.
   Позвонила Жукову. Узнала, что муж дома, и, поймав машину, поехала к нему. На лестничной площадке Лена в последний раз продумала тактику разговора, настроилась на нужный лад, отперла дверь и вошла в квартиру. В большой комнате играла музыка.
   Развлекается, с некоторым недовольством подумала Лена. В семье - разлад, а он музыку слушает. Да еще, небось, вино открыл. Она поспешила прямо по коридору, на ходу теряя нужный настрой. Но настрой не пригодился.
   Она угадала. Вино было действительно откупорено, и на столе горели две свечи в бронзовых, подаренных мамой подсвечниках. Кузякин танцевал со стройной брюнеткой, держа одной руке бокал с красным вином, а другой рукой обнимая ее за талию. Лена, не подготовленная к такому обороту, застыла в дверном проеме.
   - Вот это да! - с чувством произнесла она.
   Девушка отстранилась от Кузякина на пару шагов и изумленно глядела на Лену. Кузякин обернулся, и слова застряли у него в горле. Объяснить подобное было никак не возможно. Он боялся даже рот открыть, потому что слова в подобной ситуации были абсолютно лишними.
   - И что это значит? - шумно выдохнув, потребовала объяснений законная супруга.
   - Танцуем, - развел руками Кузякин. - Разве это запрещено?
   - А что дальше?
   - Смотря по обстоятельствам, - перешел он в нападение. - Мы вроде как разошлись.
   Он притворно-непонимающе уставился на Лену.
   - Мне домой пора, - робко встряла в разговор брюнетка.
   - А ты бы лучше помолчала, - яростно набросилась на нее Лена.
   Та действительно затихла, отступив от разъяренной хозяйки.
   - Мерзавец! - обернулась Лена к мужу. - Ты обо мне-то подумал!? С проституткой можно чего угодно подцепить.
   Лена сознательно оскорбляла соперницу, ей было понятно, что Галина вовсе не из подотряда ночных бабочек, но удержаться от этих слов было невозможно.
   - Она не проститутка! - начал защищать Галину Кузякин.
   - Мне все равно. Ты приводишь в наш дом какую-то бабу. Спишь с ней. А потом я буду лечиться неизвестно от какой болезни!
   - Чего ты городишь? - не выдержал потока оскорблений Кузякин. - Мы же просто танцевали! Ничего не было!
   Но Лене было уже все ясно. Настя была права на все сто процентов. Этот кобель, не успела она из дома выйти, притащил неизвестно откуда девку и пьет с ней вино. Вместо того, чтобы переживать и расстраиваться он слушает музыку и танцует. Вот это гусь! Такого от Кузякина она не ожидала.
   А она сама хороша. Явилась разговоры разговаривать. Пусть, мол, попробует объяснить. Здорово, получила по заслугам. Вместо этого надо было к адвокату идти и на развод подавать. Тогда сам бы прибежал как миленький. Лена развернулась и вышла из квартиры, громко хлопнув дверью.
   Уже когда она была внизу, Кузякин прокричал сверху:
   - Подожди, давай все обсудим!
   Но Лене нечего было обсуждать с таким подлецом. Она вышла во двор, под моросящий бесконечный дождик и пошла обратно к подруге. Оставалось лишь надеяться, что Настя еще не ушла из дома и примет ее обратно, после того как она не послушала ее советов.
   Галина тоже собралась домой. О продолжении романтического свидания при свечах нечего было и думать. Напуганная внезапным появлением законной супруги Кузякина, Галина могла сейчас думать только об одном. Как бы не столкнуться с Леной внизу.
   - Ты же уверял, что она сюда не придет, - недовольно выговаривала она вернувшемуся в квартиру Кузякину.
   Тот только пожимал плечами и оправдывался:
   - Она, наверное, решила помириться. Я не мог этого предвидеть.
   - Теперь она вряд ли этого захочет, - усмехнулась Галина.
   - Да, - подтвердил Кузякин. - Она у меня отходчивая, но не до такой же степени.
   - На примирение шансов не осталось? - заглядывая Кузякину в глаза, спросила девушка.
   - Только в том случае, если я поймаю ее с любовником, - грустно улыбнулся Кузякин.
   Он как никто понимал, что на такой исход рассчитывать не приходится. Кузякин был абсолютно уверен, что жена всегда была ему верна. Любовники и Лена - понятия несовместимые. Но по старой привычке Кузякин не удержался и соврал:
   - У нее тоже кто-то есть. Какой-нибудь мачо с широченными плечами и накаченными бицепсами.
   - Откуда ты знаешь? - удивилась девушка.
   - Догадываюсь, - ответил Кузякин.
   - Проводишь меня?
   - Боже мой, конечно. Довезу до дома.
   - Отлично, - обрадовалась девушка, - а то я думала, что после этой сцены ты будешь слишком нервничать. Может тебе лучше прогуляться?
   - Нет уж. Погода явно не для прогулок. Лучше поедем.
  
   Глава 36.
   Увидев утром Кузякина, подъезжающего к офису на машине, Курбатов был поражен его спокойным видом, с которым тот шел до офиса, болтал по телефону и даже насвистывал какую-то песенку. После того, что рассказал ему Боб со слов своего мента-одноклассника, можно было предположить, что Кузякин на работу не явится.
   Слишком много неприятностей свалилось на него за один день. Про стрельбу из гранатомета Курбатов вообще долго не мог поверить, пока не услышал краткое сообщение об этом инциденте в новостях по радио. Как можно выжить, после того, как в твою машину стреляют из гранатомета?
   Потом Ренат выполнил свое обещание попугать Кузякина. Для одного человека этих событий вполне должно было хватить, чтобы отдохнуть с недельку. А Кузякин как ни в чем не бывало приходит на работу. Если бы Курбатов знал обо всех свалившихся на голову адвоката приключениях, он удивился бы еще больше. Но Кузякину эти события уже не казались чем-то из ряда вон выходящим.
   Он пытался сосредоточиться на решении текущих задач. А одной из важнейших он считал операцию со своим старым клиентом Тимуром Курбатовым. Но самый первый номер, как ни странно, стоял не напротив пункта о личной безопасности, а был присвоен проблеме с появлением нафантазированной любовницы.
   Здесь Кузякин совсем не представлял, что ему делать. Вариантов было много, и каждый вызывал у него определенные сомнения. Например, вариант о розыгрыше приятелей Кузякин отверг сходу. Невозможно было представить, что кто-то узнал о Кузякинских фантазиях на тему любовницы и подговорил Галину, вполне реальную девушку, разыграть его.
   Предположение об опухоли в мозгу, которая играет с ним в игры, отвергнуть сразу он не мог, как и вариант о своей психической ненормальности и провалах в памяти, но всеми внутренностями Кузякин противился такой возможности. Но эти версии необходимо было проверить. Поэтому Кузякин решил на днях обязательно посетить специалиста.
   А сегодня ему нужно было обязательно встретиться с Тимуром, чтобы продолжить его обработку. Жуков считал, что слишком рано предлагать Курбатову сделку, но Кузякин, у которого дни были насыщены до предела, вошел в свой ритм и не мог упустить и минуты. Теперь он был намерен "дожать" Курбатова, пока тот не "расчухался".
   Кузякин зашел к себе в офис, только для того, чтобы поздороваться с Людочкой и положить кейс. Сразу после этого он чуть ли не бегом поднялся на этаж к Тимуру и решительно вошел в его приемную.
   - О, какие люди, - мгновенно загоготали два Курбатовских прилипалы. - Почему без охраны?
   Эта шутка из уст Коляна, напомнила Кузякину о том, что людей Эскина он не смог заметить и утром. Неужели следователь оставил его без прикрытия? Сразу после возвращения в офис нужно позвонить ему, подумал Кузякин, пожимая руки заядлым любителям настольных игр. Теперь на столе стояли нарды и сразу после того, как Кузякин прошел в офис Курбатова, по доске весело запрыгали игральные кости.
   Тимур встретил Кузякина как радушный хозяин, радующийся появлению дорогого гостя, которого минимум сто лет не видел. Он подошел к нему и, покровительственно похлопывая по плечу, стал интересоваться проблемами Кузякина:
   - Что-то ты зачастил последнее время, какие-то проблемы? Может, пристает кто-то нехороший? Так ты только скажи. Мы же одна команда и должны помогать друг другу!
   Кузякин улыбался и думал про себя насколько в точку попал этот бандюга. Как в воду глядит. Но жаловаться на жизнь Курбатову не стал.
   - Нет, - ответил он, - все прекрасно.
   Лицо у Тимура стало недоуменным, но тот быстро вернул прежнее улыбающееся выражение, как будто и не ждал от Кузякина другого ответа.
   - Ты смотри, - повторился он, - если что - сразу давай ко мне. Я ведь друзей в обиду не даю.
   Кузякин непонимающе взглянул на него, стараясь понять, к чему ведет разговор Курбатов. Неужели до него каким-то образом дошли слухи о неприятностях Кузякина?
   - Все в полном ажуре, - Кузякин поднял большой палец руки вверх. - Я тут даже твои проблемы пытаюсь решить. Нашел одного клиента на этот домик.
   - Да? - удивился Курбатов. - Быстро.
   - Один американец. Я провел с ним переговоры по телефону. Он послезавтра приезжает в Москву. Если надумает, а я думаю, что он очень заинтересовался и надумает, позвонит оттуда. У него здесь хорошие связи и его не очень пугают проблемы. Думает, что за деньги здесь все можно решить.
   - Он в чем-то прав, - вставил Курбатов.
   - Может быть, я не спорю. Главное не упустить его. Если будет надо, я слетаю в Москву и поговорю с ним.
   - Отлично, - сказал Курбатов. - Надо только решить, на какие условия мы можем пойти.
   - Думаю для начала надо запросить восемь миллионов, а по результатам торга соглашаться на шесть.
   - Шесть? - усмехнулся Курбатов и странно посмотрел на адвоката.
   Кузякину совершенно не понравилось, как Курбатов на него смотрит. Создавалось впечатление, что у того есть полная информация о планах Кузякина на приобретение этого дома для себя лично. Это было невозможно, но выражение по-детски пухлого лица выдавало Курбатова с головой, и Кузякин раньше редко ошибался, когда пытался угадать его мысли.
   Что все это значит, подумал Кузякин, выходя из офиса. Этот бандит что-то задумал. Иначе к чему все эти наводящие вопросы о проблемах и странные ухмылки? Кузякин страшно не любил неопределенности, но в данной ситуации у него не было другого выхода, кроме как продолжать действовать по заранее намеченному плану.
   Когда он вошел в свою приемную, его ожидал сюрприз.
   - Ты почему не сказал, что нам должны прийти деньги? - сурово спросила Людочка, глядя на Кузякина поверх очков.
   Сегодня в ее волосах красовалась нарядная заколка с тремя ромашками, но настроение у нее было как всегда деловое.
   - Твоя бухгалтер будет не слишком довольна, когда узнает! - заметила она.
   - Какие деньги? - изумился Кузякин.
   - Значит это Жуков подсуропил? - тяжело вздохнула Людочка.
   - А сколько там? - спросил Кузякин, желая узнать, из-за чего так негодует секретарша.
   - Не много не мало - шесть миллионов.
   Эта сумма стала просто преследовать Кузякина последнее время.
   - А от кого платеж? - спросил он, нахмурившись.
   - Понятия не имею, - заявила Людочка. - Эта программа показывает только номера счетов. Если нужно, пошли Антона в банк, пусть заберет выписки. Все равно это нужно сделать.
   - Он там? - поинтересовался Кузякин, показав на Мишкину дверь.
   - Там, - ответила Людочка, недовольная Мишкиной забывчивостью, - скажи ему, что это недопустимо, забывать о приходе таких сумм. Если он не хочет неприятностей с налоговой, такие вещи нужно оговаривать заранее.
   - О'кей!
   Кузякин вошел в Мишкин кабинет и плотно притворил дверь. У него стали появляться неприятные подозрения насчет происхождения этих денег. Сейчас он был на все готов, лишь бы Жуков объяснил происхождение этих денег.
   - Здорово! - поприветствовал он партнера, с головой ушедшего в компьютер.
   - Привет, привет, - не глядя на Кузякина, ответил Мишка, лихорадочно печатая что-то с листка с записями. - Сейчас закончу.
   - Ага, - сказал Кузякин. - Я подожду.
   Он сам не любил, когда отвлекают во время подготовки документов. Ошибки чаще всего возникают именно тогда, когда кто-то мешает работать. Абстрагироваться от помехи Кузякину никогда не удавалось.
   Вот Людочка была более приспособлена к работе при наличии отвлекающих факторов. В приемной частенько сновали люди, свободный от текущих дел Антон слушал радио, и Кузякин с Жуковым постоянно донимали ее неотложными вопросами. Как она умудрялась что-то делать в такой атмосфере, было для Кузякина неразрешимой загадкой.
   Мишка закончил печатать, щелкнул мышкой, сохранив документ в памяти компьютера и, наконец, посмотрел на партнера.
   - Чего? - недовольно спросил он.
   - Людочка жалуется, что незапланированные деньги на счет упали, - ответил Кузякин.
   - Сколько? - нахмурился Жуков.
   - Аж шесть миллионов, - ответил Кузякин, и весь сжался, уже зная какой будет ответ.
   И он прозвучал:
   - Так это ведь, наверное, деньги от Пильщикова, - поводив бровями, шепотом сказал Жуков.
   - Ну да, ну да, - сокрушенно покачал головой Кузякин.
   Ему даже не нужно было притворяться. Мишка воспринял это как сетования Кузякина на свою забывчивость. А Кузякин был просто в ужасе, поняв, что Жукову не известно происхождение этой суммы.
   Нужно срочно идти к врачу. С головой явно что-то не в порядке.
  
   Глава 37.
   Ночевал Кузякин снова у Мишки. Вечером партнер попросил его подвезти, приготовил кофе и сели поиграть в шахматы. Поскольку Кузякина дома никто не ждал, он решил туда и не ездить. К тому же он хотел взять за правило не ночевать дважды в одном и том же месте, пока Эскин не разберется с его кровником.
   - Твои приятели еще не приехали? - неожиданно спросил Мишка, переставив фигуру.
   Кузякин удивленно посмотрел на приятеля:
   - Какие приятели?
   - Ну те, химики.
   - А-а-а! Химики! - обрадовался Кузякин.
   Он уже давно заготовил для Мишки маленький пакетик с белым порошком, который должен был заменить возбуждающее средство для женщин. Ему очень хотелось подшутить над приятелем, который будет ждать потрясающих результатов от смеси соды, лимонной кислоты, ванилина и сахара.
   - Приехали, приехали, - обрадовал он друга.
   Кузякин встал, взял свой пиджак, висевший на спинке стула, и достал из кармана пакетик. Вынул пластмассовую ложечку, позаимствованную в одном кафе, и протянул все это Жукову.
   - Стандартная доза на шестидесяти килограммовую женщину - одна ложка. Если сыпешь две - готовься отработать всю ночь.
   Мишкины глаза загорелись в предвкушении.
   - Только сам лучше не пробуй.
   - А чего?
   - На мужиков, оказывается, по-разному действует. Одних чуть взбадривает, у других - наоборот, обвисает.
   - Да мне и не надо, - гордо сказал Мишка. - Я пока не в том возрасте, чтоб виагру покупать. С потенцией - полный порядок. Я бы тебе показал, но ты не в моем вкусе.
   Мишка захохотал, довольный шуткой.
   "Посмейся, посмейся", подумал Кузякин, мило улыбаясь партнеру в ответ, "посмотрим, кто будет смеяться последним". Хотя шутки Кузякина, обычно вызывали смех у самих объектов прикола. Сам он довольствовался потиранием ладошек еще в процессе.
  
   Рано утром, когда Жуков в своей комнате еще сопел в подушку, Кузякин быстро оделся, съел что-то из плошки в холодильнике, с сожалением вспомнил Ленину стряпню и направился на визит к врачу.
   Он специально записался пораньше, чтобы не посвящать никого в свои проблемы. Ведь чтобы объяснить симптоматику болезни пришлось бы вдаваться в ненужные подробности.
   Но в клинике пришлось провести гораздо больше времени, чем рассчитывал Кузякин. Сначала он навестил психиатра, который расспрашивал Кузякина про его симптомы с видом человека, который знает про все возможные расстройства психики и находит понемногу от каждого у своего пациента. С каждым вопросом доктор все более распалялся, а Кузякин заворачивался в кокон, сокращая свои ответы до односложных. Уж слишком недоверчиво вопрошал доктор.
   К концу беседы Расул Магомедович - маленький лысый человечек с непомерно большим носом на сморщенном лице, похожим на печеную картофелину, смотрел на своего пациента, как на уникальный экспонат своей личной коллекции. Кузякин, не видевший в себе ничего, способного вызвать столь пристальное внимание психиатра, и честно отвечавший на его вопросы, понял, что врач сильно сомневается в его честности. Его диагноз был очень расплывчат:
   - Шизофрении у вас, молодой человек, нет. Хотя определенные галлюцинации присутствуют. Можно предполагать влияние стресса из-за сильного утомления на работе и неурядиц в личной жизни. Вам нужно снизить нагрузку, поехать отдохнуть. Вы когда последний раз были в отпуске?
   - На каникулах в университете, - вспомнил Кузякин. - Давно.
   - Вот видите, - почему-то обрадовался Расул Магомедович, - это очень плохо. Длительное воздействие психотравмирующих факторов, умственное перенапряжение.... Ведь вы заняты умственной работой?
   - Ну, да. Наверное, - засомневался Кузякин. Он никогда не чувствовал на работе особого умственного перенапряжения.
   - Вы же адвокат, - напомнил врач. - Вы постоянно ищите пути решения запутанных юридических вопросов.
   - Но не математик же! - возразил Кузякин, отчаянно сопротивляясь.
   - Я не исключаю также возможности перенесенной вами инфекции, которая могла усугубить общее положение вещей.
   - Да я последние лет восемь не болел ни разу, - возразил Кузякин, хотя не далее как весной три дня лежал с гриппом дома. Почему он соврал именно сейчас, было не понятно, так как еще в начале визита он убеждал себя, что с врачами будет предельно откровенен.
   - Вы могли перенести болезнь на ногах и даже не заметили этого.
   - Мог, мог. Так что мне делать, кроме как отдыхать?
   Разобраться в происходящем с Кузякиным Расул Магомедович посоветовал у другого мозговеда: Артура Владимировича. Тот тоже долго выяснял симптомы, заглядывал в глаза через различные приборы, словно через них хотел увидеть что-то в голове у Кузякина и, в конце концов, направил его на магнитно-резонансную томографию.
   - Вы полагаете, у меня может быть опухоль? - напрягся в ожидании ответа Кузякин.
   - Я не ничего не исключаю, - спокойно ответил Артур Владимирович, - иногда опухоли в мозгу вызывают совершенно необъяснимые явления. У человека могут появляться новые воспоминания, даже определенные способности, ранее ему не свойственные. У вас логически необъяснимые симптомы. Они вполне могут быть вызваны нарушениями работы мозга. Вы могли забыть о некоторых событиях своей предыдущей жизни и воспринимать их как будто это ваши фантазии. Но волноваться рано. Давайте подождем результатов. Как только мне отдадут на руки заключение и снимки, я тут же вам перезвоню.
   Пообещав, что снимки будут готовы через день, врачи простились с Кузякиным. На их лицах пациент увидел полное недоверие к своим словам. К недоверию примешивалось недоумение: зачем ему это нужно? Хотя Кузякин обоим, честно, с самого начала рассказал о своих фантазиях.
   Кузякин вышел из клиники, тяжело вздохнул и мысленно попрощался с надеждой списать непонятки на проблемы со здоровьем. Возникшую было идею поискать помощи в другом месте, отверг, так как подвергаться еще одному допросу впустую не хотел.
  
   Глава 38.
   Пронину сказали о приходе денег Пильщикова на счет Кузякина, как только он появился на работе. Но заняться этим делом сразу не получилось. Рык узнал от своих осведомителей, где находятся террористы, и в отделе во всю кипела работа по подготовке их задержания.
   Волков и Лобов взяли операцию под свой контроль, и в общей суматохе появление Пронина даже не было замечено. Он посидел за столом, сходил в отдел прослушки, к филерам, которые следили за Кузякиным, и стал размышлять о том, как прижать этого сукиного сына, привязав его к убийству депутата.
   Для доказательства его причастности записей его разговоров с Жуковым было явно не достаточно. Нужно было раскопать, с какой фирмы Пильщикова были отправлены деньги фирме Кузякина. Самый простой способ, через банк, сразу отпадал. Получить необходимые разрешения для изъятия документов из банка, скорее всего не получиться.
   Тут был необходим хороший консультант по экономическим вопросам, который мог бы подсказать, с какого конца взяться за это дело. На этом месте размышления Пронина были прерваны громогласными поздравлениями Рыку:
   - Отличная работа, - сказал полковник, хлопая Рыка по плечу. - Только что получили сообщение, что на той квартире действительно находится большая группа чеченцев. С помощью направленного микрофона выяснили, что там их не менее девяти человек. Похоже, они хорошо вооружены. Сюда направлена группа "Альфа".
   - Мой человек сказал, что там их около пятнадцати, - ответил Рык. - Но точного числа террористов он не знает. Будет лучше, если мы сконцентрируем там как можно больше сил.
   - Ничего, у альфовцев есть опыт захвата террористов. К тому же здесь ситуация облегчается тем, что у них нет заложников. А мы сейчас занимаемся тем, что выводим из всех квартир этого подъезда людей, - рассказывал Волков. - Силами ОМОНа мы обложили их так, что они и носа не смогут высунуть из своей норы. У нас есть распоряжение с самого верха, что в случае угрозы мирным жителям мы можем уничтожить их всех до единого. Но хотелось бы захватить живыми несколько человек для допроса. Мы должны узнать об их намерениях.
   Инструктаж продолжался, а Пронин снова задумался о роли Кузякина во всей этой истории с террористами. Капитан был сильно зол на всю эту компанию адвокатов, которая ловка водила его за нос. Даже секретарша у этих юристов вызывала у него острейшую неприязнь. А главный заговорщик - Кузякин был просто как прыщ на носу.
  
   Глава 39.
   Кузякин поднимался по лестнице родительского дома с тяжким грузом на сердце. Во-первых, он давно не навещал своих стариков. Уже с неделю не звонил. Хотя, это было понятно: за последнее время на него навалилось столько, что удивительно, как он не забыл их адрес.
   Во-вторых, он представить себе не мог, как будет рассказывать им о том, что произошло. В такой рассказ было сложно поверить, и к тому же придется признаться, что он много раз нарушал первую заповедь семьи Кузякиных: не лгать!
   Родители вдалбливали это правило в младшего Кузякина с самого детства. А теперь он придет к ним и расскажет, что за последние две-три недели наврал столько, сколько они не наврали за всю свою жизнь.
   Но Кузякину было необходимо с кем-то поделиться, излить душу. Рассказать о происходящих с ним чудесах. Другого слова Кузякин подобрать не мог, хотя эти "чудеса" иной раз больше напоминали проделки дьявола. Какого-нибудь рогатого извращенца, сбежавшего из того круга ада, где на медленном огне поджаривают лжецов.
   А с кем Кузякин мог поговорить, чтобы его поняли и простили? Не с Мишкой же Жуковым? И не с Людочкой, которая являясь главным потребителем производимых Кузякиным историй, никогда не поверит в такое. Он мог бы рассказать все Лене, но она ушла от него.
   Он позвонил в звонок. За дверью послышалась мелодичная трель звонка.
   - Кто там? - спросил отцовский голос из-за двери.
   - Это я, - ответил Кузякин, каждый раз поражавшийся этому вопросу при наличии дверного глазка.
   Дверь отворилась, и улыбающийся отец впустил его в квартиру.
   - Мать! Смотри, кто пожаловал!
   - То неделями не звонит, а тут сам приехал, - вышла из кухни Марина Николаевна.
   - Соскучился, - ответил Кузякин, целуя ее в щеку.
   - Есть будешь? У меня холодец есть.
   - А хрен? - спросил Кузякин.
   - И хрен и горчица.
   - М-м-м, обожаю, - потер живот Кузякин.
   - Так, может, ты и водки выпьешь? - спросил отец. - Или ты за рулем?
   - А давай, - азартно согласился Кузякин. - Если напьемся, я у вас и заночую.
   Он сильно сомневался, рассказывать родителям о "чудесах" или нет. Водка было как раз то, что нужно. Либо Кузякин опьянеет и осмелеет, либо, напившись, спокойно уснет.
   - На кухне будем? - спросил он у отца. - Или в комнату пойдем? Я помогу журнальный столик перенести.
   - Давай в комнату, - решил отец.
   Пока они перетащили в гостиную стол из спальни, достали стопки и открыли бутылку, Марина Николаевна успела принести большую эмалированную плошку со студнем и уставить стол домашними разносолами. Кузякины чокнулись и залпом выпили.
   - На здоровье, - похлопывая по спине закашлявшегося Кузякина, сказал отец.
   - Не в то горло пошла.
   - Ты попробуй холодец-то, - настаивала Марина Николаевна.
   Кузякин почувствовал себя так спокойно и хорошо, что даже забыл об одолевающих его напастях. Теперь он понял, зачем поехал к родителям. Ему хотелось расслабиться, сбавить слишком быстрый темп последних дней. Он напрочь расхотел говорить о своих проблемах. Только отца с матерью напугаю, решил он.
   Но утром, когда Кузякин проснулся с больной головой и осознал, что ему сейчас нужно снова ехать на работу, скрываться от кровника, разговаривать с Курбатовым, его спокойствие рассеялось как утренний туман.
   - Что-то ты, как в воду опущенный, - сказал отец, приглядываясь к Кузякину-младшему.
   - Да. Есть проблемы, - признался Кузякин, но махнул рукой, показывая, что не стоит уделять им особое внимание.
   - На работе? - спросила мать.
   - И на работе, и дома, - вздохнув, сказал сын.
   - Ого! - переглянулись между собой родители.
   Они всегда переглядывались друг с другом, когда хотели обсудить что-нибудь. Слов обычно не требовалось, так как понимали они все с полувзгляда.
   - Рассказывай, - кивнул, приглашая к разговору Кузякин-старший.
   - Да ерунда все это, - попытался отбиться сын.
   - Вот и расскажи об этой ерунде.
   Как рассказать о "ерунде" Кузякин не знал, но решил попробовать.
   - Я тут разговаривал с разными людьми, - издалека начал Кузякин, - иногда, знаете ли, приходится что-то преувеличивать, искажать какие-нибудь факты. В работе всякое бывает.
   - Врать, короче, - мрачно констатировала мать, всю жизнь твердившая своему единственному сыну что ложь - дело последнее.
   - И врать тоже, - признал Кузякин. - Ведь обстоятельства бывают разные.
   - Это понятно, - прервал его отец, - что дальше? Что ты наплел и кому?
   - Вот уж никогда не подумала бы, что у меня вырастет сын-лжец. Я ведь говорила тебе...
   Кузякин-старший предостерегающе поднял руку, остановив мамины упреки.
   - Пусть рассказывает.
   - У меня есть клиент, из новых русских. У нас с ним офисы в одном здании. Зашел разговор о семейной жизни. Сам не знаю зачем, но я сказал, что у меня есть любовница, студентка мединститута.
   Мать молча всплеснула руками.
   - Что еще? - мрачно спросил отец.
   - Еще я секретарше объяснял, почему опоздал на судебное заседание и сказал, что видел ограбление инкассаторов. Жукову сказал, что деньги должны прийти на счет. И еще так... по мелочам.
   - И все что ты наврал, стало реальным, - со вздохом констатировал отец.
   Кузякин не верил своим ушам.
   - Откуда ты знаешь? Я думал, вы мне не поверите, придется вам все по десять раз...
   - Поверим, поверим, - погладила его по голове мама, - ведь я говорила...
   Она вздохнула и махнула рукой.
   - Но откуда?
   - Думаешь один такой? Думаешь, если родители всю жизнь твердят одно и тоже: не ври, не придумывай, не обманывай - то это просто так?
   - А как же?
   - Со мной было то же самое, - приподняв брови, будто о чем-то вспоминая, сказал отец. - И с дедом твоим и прадедом. Дальше не знаю.
   - Как это? - глаза Кузякина округлились. - Я-то думал это я буду вас удивлять. Почему вы раньше не сказали?
   - И ты бы поверил? - скептически усмехнулся отец. - Да я твоей матери не мог это доказать. Она долго не верила. Ведь не все что соврешь, исполняется. А если и исполняется, то совсем не так как думаешь. Поэтому первое: не вздумай врать специально, чтобы все исправить или получить то, что хочешь. Скорее всего, будет только хуже. Второе: постарайся не врать совсем.
   - Как это? - искренне удивился Кузякин. - Я же адвокат!
   - Да, это проблема, - улыбнулся отец. - Но ты постарайся. Я держусь так долго, что уже и забыл про то, как это бывает.
   - А ведь раньше тоже не знал, что делать, - вставила Кузякина. - Помнишь, как ты придумал заразные бородавки у завотдела райкома, который за мной ухаживал?
   - И сам же у него ими заразился, - весело воскликнул отец. - Вот, смотри, - показал он Кузякину свою руку, - видишь шрам? Это я пытался их вывести.
   - Да тогда полрайкома ходило с этими бородавками, - сказала Марина Николаевна. - Только когда вахтерша им чистотел с дачи привезла, смогли избавиться. Все ходили с руками в желтых пятнах.
   Кузякин подумал, что у отца, конечно, было живое воображение, но с его выдумками даже сравнивать нечего.
   - А что ты еще придумал? - спросил он, желая узнать подробности.
   - Ничего особенно, - погрустнев, отрезал отец. - Но разбираться пришлось долго. Бородавки - мелочи.
   - Но потом разобрались? - Кузякин с надеждой посмотрел на отца. - Все что я навыдумывал, куда-нибудь исчезнет?
   - Любовница?
   - Еще и террористы, деньги.
   - Какие террористы? - испугалась Марина Николаевна.
   - Которые инкассаторов ограбили. У меня их деньги и они их ищут.
   - Ого! - воскликнул отец.
   Марина Николаевна посерела лицом и тяжело опустилась на табуретку.
   - Давай рассказывай поподробнее, - отец уселся верхом на стул. - И постарайся вспомнить все, что наврал за последнее время. Не хочу, чтобы потом хвосты вылезали, которых не учли по твоей забывчивости.
   - У твоего отца если и были проблемы, то с твоими их нельзя и сравнить! - воскликнула Марина Николаевна.
   - Уж прямо! Просто сейчас времена другие, - ответил немного обиженно отец. - Раньше мы о террористах и не слыхали. Другие были заморочки.
   Кузякин мысленно пообещал себе, что обязательно вытянет из отца рассказ о его "заморочках". Но сейчас его больше волновали собственные. Ведь отец свои уже решил.
   - А любовница? Ты такого не придумывал, - добавила масла в огонь Марина Николаевна. - Надеюсь.
   Отец победительно посмотрел на нее.
   - Любовница - это что! Когда ты последний раз был у дяди Миши? - спросил он у Кузякина.
   - Ох! - вздохнула мать.
   - Ага! - победоносно улыбнулся Леонид Степанович. - Вспомнила? Так вот это я его выдумал! - обернулся он к сыну.
   - Как? - поразился Кузякин. Он очень хорошо помнил своего дядю, Михаила Степановича и не сразу понял, о чем говорит отец.
   - Маленький был! Братика хотел. Вот и выдумал. А через неделю пришло письмо из детдома, где он был. Его оказывается, мои родители в войну потеряли, а мне специально не говорили. Чтобы не расстраивать.
   - И что? - изумленно спросил Кузякин.
   - И ничего, - помрачнел отец. - Привезли его из Екатеринбурга, и года три после этого все только вокруг него и крутились. А меня как будто и нет вовсе.
   - Ты преувеличиваешь, - вставила Марина Николаевна, защищая родителей отца.
   - Тебя-то там не было.
   - Ладно, давай оставим пока твои старые проблемы и займемся новыми, - сказала мама.
   И Кузякин стал рассказывать.
  
   Глава 40.
   Ренат чистил новенький автомат Калашникова, только что доставленный от Курбатова. Это была маленькая плата за его наезд на Кузякина. Неужели план Курбатова сработал, думал Ренат, разбирая АК-47. Ведь им так и не удалось попугать Кузякина так, как было задумано сначала.
   По первоначальной задумке Кузякина нужно было и избить хорошенько и даже, возможно, порезать его до крови, чтобы он больше ни о чем и думать не мог, кроме как о своей безопасности. Но Ренату помешали, и наезд на Кузякина пришлось прервать на самом интересном месте.
   Но, главное, что тот действительно испугался. Если Курбатов без всяких на то договоренностей прислал им оружие, значит, Кузякин сразу после нападения побежал искать у Тимура защиты. Остальное в руках самого Курбатова. Ренат довольно улыбнулся. Скоро наступит момент, ради которого они прибыли сюда. Скоро он достигнет своей цели.
   Мягкой тряпочкой он протирал все внутренние части автомата, любовно поглаживая их, словно домохозяйка, которая осторожно вытирает любимые хрустальные бокалы после праздника. Это было одно из самых любимых его занятий. Больше этого он любил править свой нож, с которым никогда не расставался с десяти лет. Он был острый как бритва, а обращаться с ним Ренат умел лучше всех.
   В комнате остро пахло оружейным маслом и железом. Этот запах чем-то напоминал Ренату запах крови. Он тоже отдавал железом. Жаль, что не удалось разобраться с этим гадом, как он того заслуживает, снова подумал он, вспомнив об адвокате.
   В комнату вошел один из бойцов.
   - На лестнице что-то происходит, - встревожено сообщил он, указывая на входную дверь.
   Ренат вскочил, положил разобранный автомат на специально постеленную тряпочку и вышел в коридор. Подойдя к входной двери, он осторожно приложил к ней ухо. За дверью было тихо.
   - Чего? - шепотом спросил он бойца.
   - Там все время кто-то ходит, - ответил тот.
   Ренат был недоволен, что его прервали и отвлекли от любимого занятия, но он понимал необходимость быть бдительным.
   - Хорошо, - сказал он. - Я выйду, посмотрю, в чем дело.
   Он вытащил из ножен, висевших подмышкой, длинный изогнутый нож и спрятал его в рукаве.
   - Будьте наготове! - приказал он.
   Неслышно открыв дверь, он тенью выскользнул на лестничную площадку. Втянул носом воздух. Пахло смазкой для сапог. Здесь совсем недавно были солдаты в начищенных сапогах, подумал Ренат. Это могла быть случайность, но Ренат в такие совпадения не верил. Боец не просто так насторожился.
   Ренат двинулся низ по лестнице, стараясь держаться как можно ближе к стенке. Она была выкрашена зеленой краской, и в своей темной одежде он хорошо сливался с ней. Спустившись вниз на один пролет, он немного постоял там и прислушался к звукам. Где-то наверху хлопнули дверью, послышались голоса. Что говорят, было не разобрать. Ренат подождал, пока вызовут лифт, и выглянул в окно.
   Внизу двое мужчин помогали женщине с ребенком забраться в микроавтобус. Рядом на земле стояли два больших баула. Мужчины погрузили их, и машина уехала. На ее место тут же подъехала еще одна, как две капли воды похожая на первую.
   Ренат, заглядывая за углы, сбежал еще на два пролета вниз. Теперь он находился между первым и вторым этажами. Было слышно, как капает в подвале вода и еще какой-то шум, какое-то потрескивание. Прислушавшись, Ренат уловил в этом потрескивании шум переговорного устройства. Где-то рядом, на первом этаже стоял человек с рацией, включенной на прием!
   На первом этаже открылись двери лифта, и послышались приглушенные голоса.
   - Только тихо, - прошептал мужской голос. - Спокойно выходим на улицу. Там стоит микроавтобус. Мы поможем вам погрузить вещи. Это не надолго, ради вашей собственной безопасности.
   - Я понимаю, я понимаю, - повторяла женщина.
   Они спустились вниз, и вышли на улицу. На втором этаже открылась дверь, и Ренат вжался в стену рядом с мусоропроводом. Спрятаться на этой площадке было совершенно некуда. Ренат забегал глазами, ища укрытие. Единственным способом спрятаться было выбраться через окно и лечь на козырек парадного.
   Он тихонько повернул ручку и стал тянуть раму на себя. Она противно заскрежетала.
   - Кто там? - раздался снизу голос.
   Наверх стали подниматься шаги. Ренат тихо, по-кошачьи скользя по ступеням, бросился вниз.
   - Черт, - воскликнул человек, увидев его.
   Но было поздно. Кривое, остро отточенное лезвие выскользнуло из рукава и полоснуло кричавшего по горлу. Обхватив обмякшее тело, с окровавленными руками, Ренат потащил его в подвал. Там было сыро. В нос ударил мерзкий запах затхлости.
   Ренат бросил тело под лестницу и закатил поглубже. Затаив дыхание, прислушался. Было тихо, только на улице, шумел мотор микроавтобуса. Ренат вытер руки об одежду убитого и стал неслышно подниматься обратно.
   Но было поздно. На третьем этаже, где находилась их квартира, послышался шум. Кто-то закричал:
   - Стреляй, они выходят!
   Послышались звуки автоматной стрельбы, и Ренат понял, что сейчас всю его группу уничтожат. Кто-то вбежал в подъезд, и Ренату пришлось пригнуться и снова спрятаться в подвале. Наверх затопали громкие, уже не скрывающиеся шаги. Стрельба становилась все громче, перемежаясь криками и стонами. Гулко ухнуло. Видимо в квартиру бросили гранату.
   Ренат со страшной силой стиснул зубы. Он должен быть там. Помочь своим. Но здравый рассудок подсказывал, что им уже не поможешь. Да и что он мог сделать, с одним ножом? Ренат еще мгновение колебался, и нырнул в темноту подвала.
  
   Глава 41.
   Лена Кузякина решила пойти в ночной клуб. Ей нужно было отвлечься от событий последних дней. У женщин есть верные способы развеяться и поднять себе настроение. Они могут пойти по магазинам, съесть вкусное пирожное в кафе, сходить в косметический салон, сделать новую прическу. А Лена решила пойти в ночной клуб. С Кузякиным они не часто ходили в увеселительные заведения. Возможно, поэтому их тянуло туда поодиночке.
   У нее были деньги, данные ей Кузякиным на поездку в Таиланд, на новую шубу там хватало с запасом, поэтому Лена решила потратить часть на увеселительное заведение. Обязательно с мужским стриптизом. Ей нужно было удостовериться, что кроме Кузякина на свете есть и другие мужчины, заслуживающие ее внимания. А где еще можно наглядно в этом убедиться?
   Насте об этом знать, конечно, не следовало. Подруга была категорически против любых видов стриптиза и, вообще, всех ночных развлекательных мероприятий. Поэтому Лена, ничего не сказав ей, сразу после работы отправилась сначала в магазин за новым нарядом, а уже вечером, изрядно побродив по городу и проголодавшись - в ночной клуб на Вознесенском.
   Женщина в обновке и чувствует себя по-новому. Даже в тех местах, где ее до этого никто не разу не видел. А Лена купила совершенно не свойственные ей вещи: узкие кожаные брюки и черную блузку с глубоким вырезом. Выпив коктейль на голодный желудок и быстро захмелев, она почувствовала себя совершенно по особенному.
   Ее глаза от выпитого алкоголя заблестели ярче обычного, обтягивающие брюки делали ее сексуальной и вызывающей. Лена чувствовала на себе заинтересованные взгляды посетителей ночного клуба, и от этих взглядов у нее появилось ощущение собственной привлекательности.
   Когда молодой человек подсел за ее столик и предложил угостить ее коктейлем, она смерила его оценивающим взглядом. Ему было лет двадцать семь - тридцать, черные вьющиеся волосы и аккуратные усики. Лене он чем-то напомнил артиста Дмитрия Певцова. На нем была шелковая рубашка с отложным итальянским воротничком, голубые джинсы и на запястье сверкала золотая цепочка элегантного браслета.
   - Как вас зовут? - спросила его Лена глубоким и чувственным голосом светской львицы.
   - Олег, - ответил молодой человек, с удовольствием разглядывая вырез ее блузки.
   - А фамилия? - спросила львица.
   Молодой человек был несколько огорошен вопросом.
   - Белгородский, - ответил он. - А почему вы спросили?
   Лена запрокинула голову к потолку и мысленно произнесла:
   - Елена Белгородская.
   К тому же на свете были мужчины с гораздо более привлекательными фамилиями, чем у Кузякина.
   - Подходит, - сказала Лена вслух.
   - Это хорошо, - с облегчением сказал Олег, подыграв ей.
   Но на этом Лена не остановилась. Она решила выяснить всю подноготную Олега.
   - Чем вы занимаетесь? - продолжила она допрос.
   - Рекламой, - ответил ошарашенный Олег, и покрутил по сторонам головой.
   Очевидно, он искал скрытые камеры.
   - Что вы вертитесь? - недовольно спросила львица. - Можете и у меня что-нибудь узнать.
   - Что?
   - Вам не интересно как меня зовут? - наигранно поразилась Лена.
   - Интересно, - исправился Олег.
   - Меня зовут Елена.... А фамилию я собираюсь скоро менять, поэтому этот вопрос можно пропустить.
   - Ага.
   - Работа у меня прозаичная..., - Лена внимательно посмотрела на Олега. - Вам это что, не интересно?
   - Нет, нет, - оживился молодой человек.
   - Хорошо, но лучше расскажите о себе.
   - Что? - спросил Олег, чувствуя себя не в своей тарелке.
   - Вам нечего рассказать о себе?
   - Я работаю в рекламном агентстве...
   - Вы женаты? - перебила его Лена.
   - Нет.
   - Отлично. Вы уже заказали коктейль?
   - Не успел. Вы задавали так много вопросов.
   - Мне тот, что я пила, - сказала Лена, остановив официантку. - А молодой человек будет... Что вы будете?
   - "Лондонский туман", - выбрал Олег.
   - А когда будет стриптиз? - спросила Лена.
   - Через час, - ответила девушка.
   - Я пришла сюда посмотреть мужской стриптиз, - откровенно заявила Лена. - Видела его только в фильмах. И вот собралась посмотреть по настоящему.
   - Но сегодня у нас не будет мужского стриптиза. Сегодня среда, - сказала официантка.
   - Ну вот! - расстроилась Лена. - Как жаль. Похоже, я так и не увижу мужского стриптиза, - она посмотрела на Олега. - Разве что...
   - Нет, меня увольте, - запротестовал тот, - я и танцевать то почти не умею.
   - А жаль. Но я имела в виду, что надо перекочевать в другой клуб. Туда где сегодня есть мужской стриптиз, - усмехнулась Лена.
   Олег покраснел.
   - Вы меня проводите? - кокетливо спросила она.
   - А коктейли?
   - Боже! Неужели вы думаете, в другом клубе не будет коктейлей?!
   - Хорошо, пойдемте, - сказал Олег, не зная, что ответить.
   - Вы на машине?
   - Нет, я тут живу недалеко. На Садовой.
   - Тогда возьмете такси, - скомандовала Лена. - И разузнайте, где все-таки есть этот стриптиз. Я пока пойду, приведу себя в порядок.
   - Есть! - отдал честь Олег. - Будет исполнено.
  
   Глава 42.
   Как целая куча ментов могла упустить главаря террористов, если им четко и ясно указали место, где находится банда, и у них в запасе была уйма времени? Этот вопрос не давал покоя Курбатову уже целый час. Успокаивало только одно: Ренат никоим образом не мог пронюхать, что его сдал именно Тимур. А иначе пришлось бы прятаться от этого упертого боевика незнамо сколько времени.
   И это в то время когда нужно что-то решать с этим проблемным домом. Как же надоели эти юридические тонкости! Взять бы как раньше всех этих уродов за жабры и ткнуть носом в их собственное дерьмо. Кто не поймет - прогладить утюжком. А теперь развели эту бодягу - адвокаты, суды, законы. Кому это нужно?
   И надо же - день не задался с самого начала. Утром, когда Курбатов выходил из дома, прямо у выхода какая-то гнида наступила своим грязным гадом прямо на его черные замшевые туфли. Тимур со злобой посмотрел на свой левый башмак, который так и не удалось до конца оттереть. В прежние времена Тимур проломил бы идиоту башку за такие дела. А теперь только повозил его лицом по полу. Да разве так научишь этих баранов под ноги смотреть!
   Кузякин, хитрая сволочь, тоже думает нагреть на его проблемах руки. Думает что Курбатов не просек его замыслы! Хочет задешево прикупить особнячок в центре города. Развести его, Курбатова, как какого-то лоха! Но с ним разговор будет отдельный, после того, как он отдаст бабки этих чеченов.
   Он, видите ли, не испугался злобных террорюг! Ничего, на такого храброго найдутся другие прихваты. А я его хитростью возьму. Мало ли что он адвокат, и каждый день сам хитрит с утра до вечера. Моя хитрость простая, мужицкая, ему не доступная. Сделаю вид, будто хочу продать этот дом за шесть миллионов. Те самые шесть миллионов, о которых он постоянно твердит. Да эта лачуга минимум на пятнаху тянет. Но сделаю вид, что испугался проблем и продам ему контору вместе с избушкой.
   Получу лавэ и заставлю вернуть контору обратно. Это будет просто. Он же бабки получил от террористов. И не захочет, чтобы об этом все узнали. Даже если не испугается разоблачения, всегда найдется, чем напугать его как следует. Так и поступим!
   Курбатов потер руки. Хорошо хоть думать он мог спокойно, не подыскивая приличные слова и выражения. Он уже неплохо поднаторел в "цивилизованном" разговоре, но скучал по своей старой разгульной жизни, когда он был простым быком и "охранял" ларьки. Тогда не нужно было строить из себя невесть что. Все понимали, кто он и что из себя представляет.
   - Давай зайдем к адвокатам, - сказал он, поднимаясь с кресла.
   Его пухлые губы скривились в гримасу при одном воспоминании о Кузякине и его подпевале-партнере. Тоже захотелось Тимура Курбатова кинуть. Да только шиш им с маслом под нос. Не на того напали.
   Он вышел из офиса и, склонив голову набок, с презрением посмотрел на своих прилипал. Как они могут целые дни напролет резаться в одну игру за другой? Ведь это до чего должна быть пустая голова, чтобы с утра до вечера сидеть и препираться друг с другом, а потом идти вдвоем же баб трахать. И так изо дня в день из года в год. Сегодня, когда дурное настроение полностью овладело Курбатовым, он видеть не мог эти гнусные рожи. Но приходилось.
   - Пойдем вниз, - процедил он сквозь зубы, стараясь не выдать своего раздражения.
   - Что-нибудь решил? - влез со своими вопросами Колян.
   - Что я решил, не твоего ума дело.
   - Давай, двигай, - добавил от себя Боб.
   Троица спустилась в офис Кузякина. Людочка, как всегда, встретила их тяжелым вздохом. В волосах ее, на тот раз, блестела стальная спица.
   - На месте? - спросил, не здороваясь Курбатов, и кивнул на дверь в комнату Кузякина.
   - Да, - не отрывая больше глаз от монитора, ответила секретарша.
   Курбатов открыл дверь, и, остановив сопровождающих жестом руки, вошел внутрь один. С Кузякиным он все де счел нужным поздороваться.
   - Привет, - буркнул он, встав по середине комнаты и напружинившись, стал раскачиваться на носках. Было видно, что ему трудно начать разговор.
   - Что-то не любезная у тебя секретарша, - желчно произнес он.
   - Замоталась совсем, - извинился Кузякин за Людочкино поведение.
   - Ты бы поучил ее вежливости, - не принял извинений Тимур. - Ведь я не просто какой-нибудь клиент, правильно?
   - Конечно, - Кузякин развел руками, - какие могут быть вопросы!
   - Пусть хоть улыбается, что ли!
   - У нее плохо получается, - честно признался Кузякин. - Может после работы она и улыбается, но в рабочее время - с трудом. Ты же знаешь, у нее трудный характер.
   - Да уж, - согласился Тимур. - Только я вот думаю, на кой тебе сдалась такая секретарша? - задал он риторический вопрос.
   Он перестал раскачиваться и сел на стул напротив адвоката. Взял со стола дырокол и начал прокалывать дырочки вокруг пустого листа, изъятого из принтера. Кузякин с интересом смотрел за его манипуляциями. Дойдя до края листа, Курбатов сложил его пополам и посмотрел через него на окно. Дырочки не совпадали. Тимур смял бумагу, и бросил в корзину для мусора. Не попал.
   - Сегодня не мой день, - констатировал он. - Я принял решение насчет этого дома.
   - Да?
   - Надо продавать. Насчет цены... Семь миллионов. На меньшее я не согласен. И чтобы твой клиент думал быстрее, скажи, что мое предложение будет действительно одну неделю.
   - Куда спешишь? - удивился Кузякин. - Дай человеку подумать. Некоторые не любят, когда их подгоняют.
   - Это мое последнее слово.
   Курбатов резко встал и подошел к окну. Открыл фрамугу и в комнату ворвался свежий ветер. Жалюзи забились друг о друга под его напором. Курбатов потянул за веревку и сдвинул их в сторону.
   - Хорошо, - сказал Кузякин, - я передам.
   - И постарайся выбить из него как можно больше, - добавил Курбатов, чувствуя, как в нем пропадает артист Большого театра.
   - Естественно! - заверил его Кузякин.
   Не больше шести миллионов, злорадно подумал он про себя. Курбатов в это время думал, что Кузякин наверняка предложит ему только шесть.
   "Но ничего, я заставлю тебя попотеть над этой сделкой! Будешь у меня по всему городу бегать, разыскивая недостающий миллион!" - Курбатов решил наказать афериста, выудив из него больше денег, чем тот забрал у чеченцев.
   "Ничего, и на шесть согласишься как миленький" - думал Кузякин, - "где семь - там и шесть!".
   Они стояли друг против друга и улыбались своим мыслям.
  
   Глава 43.
   Пронину было плохо. В последнее время у него случались жуткие мигрени. Он списывал это явление на свою нервную работу и этого проходимца Кузякина, который испортил ему всю жизнь. Пронин уже забыл, что фамилию Кузякин он услышал только в этом месяце.
   Он лежал в махровом халате на диване с мокрой тряпкой на голове и слабо постанывал. Сильнее стонать было нельзя: мужчина не должен проявлять своих слабостей. Но и лежать молча было не в его стиле. Ведь откуда Аделаида Владленовна узнает тогда, что ему нужна ее забота?
   Но его жене не нужны были никакие проявления страданий мужа, она чувствовала его состояние и без них. Аделаида Владленовна вошла в комнату, чтобы сменить мокрую тряпочку на его голове и дать ему таблетку анальгина. При ее появлении Пронин придал своему лицу мужественное выражение.
   - Ты мой несчастный, - лаково проговорила жена, садясь на табуретку у его изголовья. - Сейчас я поменяю тряпочку... дам тебе таблеточку... вот так, присядь... вот сюда, приляг.
   Она все предметы старалась называть уменьшительно-ласкательными именами. Иногда это страшно раздражало Пронина. Особенно когда она делала это на людях. Но сейчас такие слова действовали на него положительно. Он чувствовал заботу и внимание. То, что ценил больше всего на свете.
   - Может быть, ты покушать хочешь? - заботливо спрашивала жена, поправляя подушку. - Давай я тебе легонького салатика настрогаю. Из помидоров и огурчиков.
   - А сладкий перец есть? - немощным голосом вопросил умирающий.
   - Нет, мой ненаглядный. Перчик кончился.
   Пронин, любивший салат, который он называл "Светофор" из сладкого болгарского перца (обязательно желтого цвета), огурца и помидора поморщился.
   - Хочешь, я сбегаю? - предложила Аделаида Владленовна.
   - Нет, - мужественно отказался Пронин от своего любимого блюда.
   - Тебе еще что-нибудь надо?
   - Принеси горячего сладкого чаю. Только не из пакетика. Завари тот, что подарили родители на Новый год.
   - Из слоника?
   - Да.
   - Сейчас бегу.
   И она торопливой походкой удалилась на кухню. Пронин остался лежать в одиночестве. Он уставился на стену перед собой, где висели их семейные фотографии. То тут то там на стене яркими пятнами сверкали места, откуда жена по приказу мужа убрала фотографии, где был виден хоть краешек их машины. Ничто в доме не должно было напоминать ему о его любимой Волге, принесенной в жертву охоте за проходимцем Кузякиным.
   Да и не мог он смотреть на ее фотографии без горечи. Казалось, во рту появляется какой-то мерзкий привкус. Нечто среднее между привкусом, который возникает, если подержать железный нож на языке и вкусом пертусина, который Пронин ненавидел с детства. И все равно, даже не видя эти фото, капитан не мог смотреть туда и лег на бок. Пусть в таком положении голова болела сильнее, смотреть прямо Пронин не мог.
   Когда Аделаида Владленовна вернулась с дымящейся чашкой свежего чая, Пронину уже стало легче. Начал действовать анальгин и больной уже хотел подкрепиться чем-нибудь поосновательнее. Для полного удовлетворения ему нужен был Кузякин, но на первое время можно было удовлетвориться и эскалопами.
   - Подогрей-ка мне мяса, - попросил Пронин, отхлебнув один глоток и поставив кружку на табурет у кровати.
   - О, головка чувствует себя лучше, - обрадовалась Аделаида Владленовна. - У меня есть эскалопчики и курочка. Ты что будешь?
   - Свинину.
   - Я тогда к ней картошечки сварю. Ты подождешь?
   - Угм, - отпив еще один глоток, согласился подождать Пронин.
   - Тогда сию секундочку.
   Пока жена на кухне гремела сковородками и чистила картошку, Пронин допил чай. Боль совсем отступила, и на душе стало легко и радостно. Еще лучше капитан чувствовал бы себя, если бы Кузякин сидел сейчас на нарах. Это был основной вопрос, которым Пронин намеревался заняться в ближайшие дни.
   Он должен раз и навсегда утвердиться как главный борец с преступностью и терроризмом. Поймать этого пособника террористов и засадить его за решетку навсегда. Как это сделать, Пронин пока не знал, но у него была очень и очень интересная зацепка. Деньги, полученные им от Пильщикова. Слава богу, что его приучили внимательно работать с бумагами, и сидя над расшифровкой из отдела прослушки он обратил внимание на знакомую фамилию.
   "Ж (шепотом): Так это ведь, наверное, деньги от Пильщикова.
   К: Ну да, ну да".
   Эти две строчки, где адвокаты признаются в том, что обманывали капитана, когда еще совсем недавно утверждали, что о Пильщикове и слыхом не слыхали, вселили в него уверенность, что эти деньги - верный шанс вывести Кузякина на чистую воду.
   Узнать, откуда были переведены деньги на счет адвокатской конторы, ему пообещал отец, у которого были хорошие знакомые в банке, где у Кузякина был счет. Теперь оставалось лишь дождаться результатов и - вперед!
   Но Пронин уже устал ждать. Ему нужно было действовать. Схватить этого ловчилу и прижать уликами к стенке. Пусть-ка расскажет, за какие такие услуги ему заплачены шесть миллионов! Это будет то, что доктор прописал.
   Наконец-то все поймут, кто такой капитан Пронин. Ведь арест агента террористов это вам не хухры мухры! А после ареста доказательства сами собой появятся. Ведь активную деятельность по подготовке ограбления, теракта и прочие "шалости" скрыть невозможно!
   Пронин так размечтался, что вскочил с дивана и нервно забегал по комнате. Если бы не эскалопы с картошкой он уже помчался бы арестовывать адвоката. Ведь только тогда можно будет развернуться по-настоящему. Сыграть ва-банк!
   - Кто не рискует, тот не пьет шампанского! - во весь голос воскликнул Пронин, на ходу запахивая полосатый махровый халат.
  
   Глава 44.
   Ренат пробрался по подвалу в самый конец здания, перебираясь через сочащиеся водой ржавые трубы и распугивая снующих по своим делам крыс. Когда он осторожно выглянул из парадной на улицу, там оживленно бегали люди, завывали сирены скорой и зачем-то вызванной пожарной машины.
   Вероятно, во время боя в квартире произошел пожар, отрешенно подумал Ренат. Отряхнув штаны от прилипшего к ним мусора, и приведя себя в порядок, Ренат вышел из парадной. Быстрым шагом прошел за угол дома. Завернув за него, он в последний раз оглянулся и увидел, как из дома выносят носилки, накрытые желтым одеялом. Он не знал, кто на этих носилках, но скрипнул зубами от горечи переживаний, и желваки заходили ходуном на его скулах.
   Уйдя подальше от милицейских машин и людей в камуфляже, Ренат остановился в маленьком скверике. Он не знал, куда ему идти, и что делать. Понимал лишь одно: главное сейчас - найти безопасное место, где можно сосредоточиться и обдумать, что делать дальше. Но такого места у него не было. Он сунул руку в карман и достал бумажник.
   Здесь его так же ждало разочарование: денег так мало, что не хватило бы даже на еду на несколько дней. Но в бумажнике лежал конверт с бумагами убитого Хасана. Ренат совсем забыл об этих документах. А ведь там был адрес снятой Хасаном квартиры. И рука уже нащупала маленький глобус-брелок.
   Судьба явно благоволила к Ренату. Теперь нужно добраться туда и затаиться на некоторое время. А потом можно будет отомстить. Ренат развернул договор аренды квартиры и быстро пробежал его глазами. Вот и адрес. Это совсем близко отсюда. Ренат завертел головой. Где-то там.
   Через пятнадцать минут быстрого хода, он уже был перед железной, обитой мелкими реечками дверью квартиры номер 78. Еще не до конца поверив в свою удачу, Ренат вытащил ключи и вставил в замочную скважину. Ключ легко повернулся и Ренат осторожно открыл дверь. В руке он уже сжимал нож. Если там засада, он живым не сдастся.
   Но в квартире было пусто. Воздух внутри был горячим и запахом пыли. В маленькой комнате стояла неубранная кровать. В мойке грудой лежала немытая разнокалиберная посуда. В холодильнике плесневела пицца в картонной коробке. Морозилка была забита пельменями и сосисками.
   Это было то, что нужно. Ренат прошел в большую комнату и включил старенький телевизор "Радуга". Покрутил ручку переключения передач. Телевизор принимал только пять каналов, но этого вполне достаточно. Если будут какие-нибудь сообщения, он их обязательно услышит.
   Сейчас в телевизоре диктор освещал приезд президента в какую-то страну с официальным визитом. По другому каналу шел боевик, где один накачанный боец с полосатым лицом крушил налево и направо всех подряд. Ренат оставил этот канал. Несмотря на всю неправдоподобность происходившего на экране, он всегда любил смотреть боевики, обсуждая удары и выстрелы, ловкость героев и глупость их противников.
   Ему хватало взрывов и выстрелов в реальной жизни, но на экране все это смотрелось куда более увлекательно, чем Ренат видел с изнанки. Вот и сейчас главный герой, борющийся с террористом-взрывником, проявлял чудеса ловкости и меткости, круша на своем пути попадавшихся врагов-увальней. Но Ренат боялся пропустить сообщение о своей группе и переключил телевизор на новости.
   Он решил устроить в квартире небольшой обыск. У Хасана наверняка что-нибудь припрятано от посторонних глаз. Ренат прошелся по комнатам, распахивая дверцы шкафов, и заглядывая во все места, где можно спрятать что-нибудь.
   В конверте, приклеенном внизу одного из ящиков секретера, нашел конверт с деньгами. Не много, но на первое время достаточно, а задерживаться Ренат и не собирался. Позади кухонного шкафа он нашел автоматический пистолет в кобуре, прибитой к стене гвоздем. Это еще одна удача. Ренат даже улыбнулся. Аллах явно к нему благоволил.
   Теперь он точно знал, что ему делать. Ему, конечно, никогда не узнать, откуда менты узнали про его группу, но где найти гниду, из-за которой сорвалась операция, он знал точно. Ему уже не нужно возвращать деньги, ему нужно отомстить за гибель его друзей. Убить этого проходимца, который обманул и ограбил его. Выместить на нем всю горечь разочарования.
  
   Глава 45.
   Лена не почувствовала от мести никакого удовольствия. Мало того - ей даже стало неприятно смотреть на чужого обнаженного мужчину. В одежде он выглядел очень привлекательно, но раздетым оказался совсем не в ее вкусе. Слишком тонкие, жеребячьи ноги, поросшие черными кучерявыми волосами. Слишком узкие плечи и неразвитая грудь.
   Но отступать было поздно. Назвался груздем - полезай в кузов. Поэтому Лена торопливо разделась и нырнула под одеяло. Ее любовник тоже был в растерянности. Все время их знакомства Лена командовала им как хотела, и теперь он, очевидно, ожидал ее активных действий и здесь.
   Но у мадам Кузякиной уже перегорела вольфрамовая нить, позволявшая ей быть хозяйкой положения на протяжении всего вечера. Она была бы рада просто сбежать от орудия своей мести куда глаза глядят, но сил на решительные поступки не осталось. Оставалось лишь закрыть глаза и плыть по течению.
   Но результат такого поведения оказался со знаком минус. Ее любовник был слишком подавлен ее давешним натиском, и инициативы не проявлял. Олег был слишком насторожен и все время ожидал с ее стороны едких высказываний в свой адрес. Подобное напряжение всегда сказывается на мужчине не в лучшую сторону. Его ласки были неопытны и вялы, а слабая эрекция заставила Лену усомниться в собственной привлекательности.
   Похоже, вся эта ситуация держалась только на обоюдном смущении. Каждый не решался прервать этот тягостный для обоих ритуал "первого свидания" сексуально раскрепощенных людей. Лена уже осознала, что при всей романтичности, такой образ действий проходит только в кино. Или ее раскрепощенность еще не достигла нужного градуса.
   После сексуальной близости Лена остро почувствовала банальность произошедшего. Если вначале ей хотелось экстравагантности и ощущения новизны, то теперь она поняла, что ее первоначальное решение было лишь желанием наказать Кузякина за измену.
   Она быстро оделась и вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь и оставив притворяющегося спящим Олега, который после ее ухода впервые за вечер вдохнул воздух полной грудью.
  
   Глава 46.
   Тимур сидел в кресле и слушал "Реквием" Моцарта. Он медленно поворачивался от окна к столу и обратно, перебирая ногами по полу. В углу сидели тише воды ниже травы Колян с Бобом. Даже шашки они старались переставлять как можно тише. Когда музыка закончилась, они искоса посмотрели на шефа.
   - Поняли? - спросил у них Курбатов, повернувшись к ним лицом.
   - Угм, - синхронно закивали шашисты.
   - "Угм", - передразнил их Курбатов. - Что вы понимаете?
   Шашисты поняли, что вопрос чисто риторический и продолжили играть. Шашки энергично зацокали по доске. Тимур недовольно вздохнул. Что за жизнь такая, что приходиться проводить время с этими обалдуями? Вместо этого мог бы сходить куда-нибудь в цивилизованное место, поговорить с нормальными образованными людьми. Ведь если собираешься перебраться с одного уровня на другой в социальной иерархии нужно начинать общаться с новыми людьми, слушать их музыку.
   Курбатов снова недовольно воззрился на своих помощников. Эти убогие портят ему всю картину. Хотя если вдуматься серьезные люди тоже окружают себя телохранителями. К этим двоим, надо просто соответственно относиться.
   - Хрен ли вы тут делаете? - заявил Курбатов. - Вам больше играть негде?
   - А чо? - спросил встревожено Боб.
   - А ничо! Идите играйте в приемной!
   - А тут нельзя? - удивился Колян.
   - Я тут с людьми серьезными разговариваю, дела решаю. Вы только отвлекаете. Несерьезная обстановка с этими играми. Вы тут еще очко распишите.
   - С кем ты тут разговариваешь? - покрутил головой непонятливый Боб.
   - Короче! - всерьез рассердился Курбатов. - В приемной играйте. И вообще, будете нужны, я вас позову.
   - Хорошо, - спокойно согласился Колян, аккуратно взял в руки доску с шашками и подталкивая ею Боба стал продвигаться к двери.
   - И остальные ваши причиндалы заберите.
   - О-кей, о-кей, - стал собирать вещи Боб.
   Когда комната опустела, Тимур снова откинулся на спинку кресла. Даже дышать стало легче. Сколько кислорода эти паразиты высасывали, да еще припрутся из спортзала после железок, душ не примут и сидят, благоухают. Курбатов встал и открыл окно. Дышать, действительно, стало легче. Но покоя не давал Кузякин. Вот ему бы уже проклюнуться, да что-то не звонит. Видно бегает по городу, недостающий миллион ищет, злорадно подумал Курбатов.
   Дверь приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова Боба.
   - Чего? - недовольно спросил Тимур.
   - Кузякин пришел, - доложил Боб, немного смущаясь своей новой роли привратника.
   Тимур потер руки.
   - Пусть заходит, - царственным жестом пригласил он.
   Сам подкатил кресло к столу и уселся, развернув газету на первой попавшейся странице. В комнату вошел адвокат, держа под мышкой кожаную папку с молнией.
   Неужто успел документы подготовить, подумал Курбатов и угадал.
   - Вот, - с порога заявил Кузякин, даже не поздоровавшись, - принес документы подписать.
   - Это для чего? - наигранно удивился Курбатов.
   - По поводу продажи фирмы.
   - Этого, что ли? - обвел руками помещение Курбатов.
   - Ну да. Раз ты торопишься, я решил надавить на клиента посильнее. Сказал, что если он будет раздумывать, то здание легко уплывет тем, кто окажется пошустрее.
   - А он сразу согласился?
   - Я сам удивился, - легко продолжал врать Кузякин. - Немного поторговался, хотел цену сбить, да я ему объяснил, что как человек со связями он легко решив все проблемы, получает в собственность отличный дом в центре.
   - И уговорил? - восхищенно покачивая головой, произнес Курбатов.
   В этот момент Кузякин почувствовал что-то неладное в его поведении, наигранность его жестов и даже на миг засомневался, стоит ли продолжать свою аферу. Но отступать в любом случае было поздно. Все ходы уже были сделаны, и выиграть что-то можно было, лишь продолжив игру.
   Кузякин нахмурился и, давая себе небольшую передышку для раздумий, стал выкладывать свежеподготовленные документы на стол.
   - А когда платить будешь? - невозмутимо спросил Курбатов, рассматривая красивые печати оффшорной компании.
   Это была оговорка Курбатова, но Кузякин пропустил ее мимо ушей.
   - Договора составлены таким образом, что считаются действительными только в том случае, если деньги поступили на счет продавца в течение двух недель с момента заключения договора.
   - На какой счет?
   - У фирмы, которая владеет зданием, учредителем выступает, если ты помнишь, другое юридическое лицо. ООО "Бык". Как ты сам просил. Оно продает свою долю в уставном капитале, все сто процентов, компании моего клиента. Вот на счет "Быка" и должны придти деньги.
   - Ага. И где это написано?
   - Вот здесь, - Кузякин наклонился и раскрыл договор.
   - Я должен посоветоваться, - сказал Тимур, внимательно изучив документ.
   - Как хочешь. Я оставлю тебе все документы, ты проконсультируйся и если все в порядке, подпиши там, где твоя фамилия. Пусть Колян занесет все документы из этой папки Людочке, а вот в этой папке документы для тебя.
   - Лады, - вставая, сказал Курбатов. - Я думаю, уже сегодня документы будут у тебя. А ты поторопись с платежом.
   - Не я, - поправил его Кузякин. - Я потороплю моего клиента.
   - Конечно, конечно, - покивал головой Тимур. - Я это и имел в виду.
  
   Глава 47.
   Дома было пусто. На плите стояла грязная кастрюля из-под пельменей. На столе стопка грязных тарелок, перемазанных кетчупом. Кузякину было лень запихнуть все это в посудомой. Он сидел на складном табурете и перелистывал поваренную книгу. Сам он готовить не умел и не любил, но сегодня он пригласил домой Галину. Нужно было срочно что-нибудь сварганить.
   Кузякин открыл холодильник, и стал вытаскивать продукты. Курицу, простоявшую слишком долго, пришлось выбросить. Сыр покрылся зеленым налетом, а морская капуста, сваренная еще Леной, позеленела сама. Кузякин оторвал от рулона мусорный пакет и стал перекладывать испорченные продукты в него.
   Мысленно он перебирал все дела, которые предстояло сделать, и ужасался. Времени до прихода Галины совсем не оставалось. Нужно было предпринять что-нибудь кардинальное. Съездить в ближайший китайский ресторан и заказать там еду с собой.
   Переложив в мешок почти все содержимое холодильника, за исключением консервов, Кузякин принялся за уборку на кухне. Сложил грязную посуду в посудомоечную машину, подмел пол, пропылесосил в комнатах и тяжело вздохнул: прежде, чем приглашать Галину еще раз, надо хорошенько подумать. Лучше уж сводить ее в ресторан.
   И вообще, ему немного надоело ухаживать за выдуманной им любовницей - как это ни парадоксально, уж слишком она была идеальной. Влюблена в него по уши; когда слушает - смотрит ему в рот. Два-три дня с такой женщиной, это не плохо. Но жить с ней - не каждому под силу. Идеал должен оставаться в мечтах. А в жизни он превращается в нелепость.
   Кузякин зябко поежился, стараясь не думать о предстоящем вечере. Он стал с тоской вспоминать о Лене. Глупо получилось, что она застала его с Галиной. Ведь ничего же и не было. Вечно у нее на уме одни подозрения. Но это и то лучше, чем беспрекословное обожание Галины. Интересно, а умеет ли она готовить, подумалось Кузякину. Ведь в своих фантазиях он как-то упустил это аспект.
   В ресторане он заказал любимые блюда. Свиной язык под соевым соусом, овощи с яйцом, свинина в кляре, салат из креветок. В кондитерской купил небольшой тортик. Еле успел вернуться к назначенному сроку домой. Разложил все на тарелках и зажег свечи в бронзовых подсвечниках. Достал из бара "Киндзмараули" в глиняном кувшинчике. Это вино не слишком подходило для китайской кухни, но более подходящего в баре не было.
   Просто праздник какой-то, подумал Кузякин. У него было что отметить. Курбатов подписал договор, и Кузякин тут же отправил деньги на его счет. Пришлось доложить миллион из денег террористов: Курбатов уперся рогом и держался на цифре семь, как привязанный. Да и ладно - легко пришли, легко ушли. Кузякин не жалел о них. Главное - теперь можно начинать раскручиваться.
   Антон уже поехал подавать документы о сделке в налоговую. Когда оформление закончится, он попросит Курбатова освободить помещение. Это был тонкий момент, но у Кузякина в последнее время появилась уверенность, что все будет как надо. Он потер руки и сел за стол. Огляделся еще раз - проверить, все ли в порядке. И тут зазвенел звонок.
   Кузякин открыл дверь, даже не заглянув в глазок. И улыбка сползла с его лица. За дверью стоял человек с пистолетом в руке. Глаза его ярко горели ненавистью, а через лицо шел страшный шрам. Кузякин попятился, пытаясь затворить дверь перед непрошеным гостем, но человек толкнул дверь рукой и вошел в квартиру.
   - Здравствуй, - спокойно произнес он.
   Кузякин сразу узнал этот голос. Это был Ренат.
   - Нэ хочеш здороватца? - спросил террорист, направив дуло пистолета в грудь Кузякина.
   Кузякин сглотнул слюну, потоком залившую рот и хрипло произнес:
   - Здравствуйте.
   - Узнал, - удовлетворенно констатировал человек со шрамом.
   - Узнал, - подтвердил Кузякин.
   - Пайдем, погаварим, - Ренат ткнул Кузякина пистолетом в плечо.
   Тот подчинился и прошел в комнату.
   - О, как кстати, - воскликнул Ренат, увидев накрытый стол. - Кого-то ждешь? - спросил он уже серьезно.
   - Да.
   - Я думаю, мы закончим ранше. Будэт не харашо, эсли нам помешают.
   - Что вы хотите? - тихо спросил Кузякин.
   - Хочу тебя наказать.
   - Я могу вернуть вам деньги, - голос Кузякина немного задрожал. Денег у него осталось гораздо меньше, чем мог потребовать Ренат.
   - Мнэ уже не нужны дэнги, - покачал головой террорист.
   - Деньги всем нужны, - рассудительно сказал Кузякин. - Или может еще чего?
   Ноги стали ватными и подкашивались, но голос стал тверже. И в голове, в которой вначале царил полный сумбур, стремительно закрутились колесики. Кузякину было абсолютно ясно, что террорист не лукавит. У него был такой вид, словно последняя надежда ушла от него навсегда. В свете давешних новостей о ликвидации отряда террористов, это выглядело убедительно.
   - Ты прав. Мне нужно не убить тэбя, а убить мэдленно. Чтобы ты мучился пэред смертью. А здэс нам могут памешать. Одевайса. Поедэм, - приказал Ренат.
   Кузякин медленно прошел в прихожую и стал одевать куртку. Такой оборот событий полностью его устраивал. На улице его наверняка подстрахуют люди Эскина. Если они конечно там. Он так ни разу и не заметил никого, кто бы следовал за ним, как ни старался.
   - Иди впэред, - последовал ощутимый толчок в спину.
   Кузякин подошел к входной двери, взялся за ручку и... неожиданно зазвенел звонок. Кузякин сразу понял, кто стоит за дверью - Галина.
   - Стой, - прошептал голос сзади. - Откроешь, когда я скажу.
   Кузякин обернулся. Ренат отошел назад и, отворив дверцу встроенного шкафа, где хранилась зимняя одежда, с трудом втиснулся в него.
   - Давай.
   Кузякин снова подошел к двери, обдумывая, что ему делать. Он намеревался толкнуть Галину наружу и самому выскочить вслед за ней. Тогда можно успеть захлопнуть дверь и броситься бежать. Но террорист подумал о том же.
   - Не вздумай шутить, - проскрипел он из шкафа. - Я слежу за тобой.
   В подтверждение его слов раздался хорошо знакомый по фильмам звук взводимого пистолета. Кузякин отбросил мысль спасаться бегством и сосредоточился на том, как поскорее спровадить девушку прочь от опасного места. Он открыл дверь, обдумывая, что скажет ей, и обомлел. На пороге стоял... Курбатов.
   - Упс, - сказал Кузякин, во все глаза глядя на Тимура, словно увидел приведение.
   - Не ожидал? - ухмыльнулся Курбатов, отодвигая его в сторону. - Дай пройти.
   Он вошел в прихожую. Стрельнул глазами по сторонам и спросил:
   - В доме кто-нибудь есть?
   Кузякин непроизвольно посмотрел в сторону встроенного шкафчика и отрицательно помотал головой.
   - Я сейчас должен уходить. Давай поговорим в следующий раз, - попытался он выпроводить гостя.
   - Нет, - снова ухмыльнулся Курбатов. - Сейчас самое время для нашего с тобой разговора.
   - Не понял?
   - Сейчас поймешь! - Курбатов приблизил к адвокату свое лицо. - Я тебе все объясню.
   Он отодвинулся от Кузякина и мерзко ухмыльнулся. Тот прижался спиной к стене прихожей и силился понять, в чем же дело.
   - Я знаю, откуда у тебя деньги, которые ты мне заплатил, - ухмыльнулся Курбатов.
   - Это деньги клиента.
   - Я все знаю про твои дела с чеченами, - Курбатов победительно посмотрел на Кузякина.
   - Какие дела? - покрутил пальцем у виска Кузякин. - С какими чеченами?
   - Хватит мне крутить мозги! - злобно крикнул Курбатов, брызжа слюной. - Ты сейчас подпишешь документы, которые я привез и вернешь мне мой дом.
   - Ага, - расхрабрился Кузякин, - как же! Подпишу и верну. Ты лучше сам, пока не поздно выметайся из моего дома! Я не потерплю здесь всяких шантажистов!
   - Урод, ты на кого хвост поднял. Я тебя от террористов спас, а ты мне будешь хамить, гнида!
   - Не понял? - сбавил обороты Кузякин, который действительно не мог понять, о чем здесь говорит Курбатов.
   - Это я заложил твоих дружков чеченов, у которых ты спер шесть миллионов, - хвастливо заявил Курбатов.
   Во встроенном шкафчике послышалась возня, но бандит не услышал шум. Кузякин скосил глаз и увидел пылающее яростью лицо Рената. Он испуганно отстранился в сторону и Курбатов мгновенно среагировал.
   Ренат поднял руку с пистолетом, дуло которого смотрело в затылок Курбатова. Раздался выстрел, но бандит в это мгновение разворачивался, и пуля прошла мимо. Он резко присел и ударил по руке с оружием кулаком. Рука отлетела в сторону, и следующий выстрел расколошматил плафон в коридоре. Стало значительно темнее. Кузякин попытался уйти с линии огня, и рванул в кухню: к выходу было не прорваться, там шла борьба не на жизнь, а на смерть.
   Пистолет выстрелил еще раз. Но теперь звук был гораздо более глухой. Кузякин даже остановился, пораженный открытием: стреляли на лестничной площадке. В дверь заколотили снаружи.
   Это люди Эскина, догадался Кузякин. Он чуть не запрыгал от радости. Кавалерия - вперед! Сейчас его спасут, плохишей накажут, а он, Кузякин, будет жить-поживать да добра наживать.
   Но из коридорчика послышалась ответная стрельба. То ли два негодяя объединили силы и стали отстреливаться, то ли один из них прикончил другого. Шум на лестничной площадке прекратился. Из коридора до Кузякина доносилось тяжелое дыхание. Он прислушался. Дышал один человек.
   Снаружи послышался знакомый голос:
   - Говорит капитан Пронин. Бросайте оружие и выходите по одному!
   Как тут очутился этот придурок, Кузякин не знал. Но был ему очень благодарен за своевременное вмешательство.
   - У мэня заложнык, - прохрипел Ренат.
   - Кто? Кузякин?
   - Да, - ответил удивленный террорист.
   - Это не заложник, - прокричал Пронин, - это ваш сообщник. Вам не удастся им прикрыться. Мы все знаем.
   - Ты идиот! - возмущенно заорал в ответ Ренат. - Какой сообщник?
   От волнения у него даже пропал акцент.
   - Ха, ха, ха! - послышалось из-за двери.
   Кузякину было слышно, как Ренат с лязганьем вытащил магазин из пистолета, вероятно, с намерением проверить оставшиеся патроны. Послышалось приглушенное ругательство.
   - Сэйчас мы с тобой сквитаэмса!
   Кузякин лихорадочно принялся толкать в проход холодильник. Тот, хоть и стоял на маленьких колесиках, по линолеуму скользил с трудом. Кузякин мгновенно облился потом, из всех сил стараясь сдвинуть его с места. Он уперся ногой в мойку и как мог, толкнул его спиной. Холодильник покачнулся и упал. Внутри него загрохотали консервные банки и зазвенели разбивающиеся стеклянные полки.
   В коридорчике кто-то чертыхнулся. Ренат был так близко, что холодильник навалился прямо на него. Кузякин, не раздумывая, схватил с подставки кухонный нож и, бросившись на холодильник всем своим весом, тыкнул острием как можно дальше. В коридоре было темно - шальная пуля разбила светильник, а свет в кухне Кузякин включить не успел, поэтому Кузякин действовал наугад.
   Нож вошел во что-то податливое, и на руку брызнула теплая кровь. Кузякин, испугавшись, отдернул руку и отпрянул. Раздался выстрел и он почувствовал, как возле уха подуло ветерком. Он бросился на пол. В коридоре Ренат приглушенно ругался. Кузякин слышал знакомые матерные слова вперемешку с гортанной речью.
   С лестницы снова послышался шум. Пронин бил в дверь ногой. Кузякин возблагодарил бога, что, переехав сюда, они с Леной так и не успели поставить железную дверь. Хотя частенько об этом говорили.
   Наконец, входная дверь распахнулась и Кузякин, осторожно выглянув из-за холодильника, разглядел в коридорчике фигуру Рената. Террорист одним прыжком преодолел препятствие в виде поваленного холодильника.
   Он схватил Кузякина и, приставив к его голове пистолет, заорал в прихожую, прятавшемуся там Пронину:
   - Я застрэлю его! Всэм назад!
   - Мне плевать! - раздалось из прихожей. - Стреляй. Кому нужен адвокат? - Пронин захохотал.
   Какая сволочь, подумал Кузякин. В коридорчике показалась рука с пистолетом, затем появилась фигура Пронина. Он медленно приближался, нацелив пистолет на террориста.
   - Брось оружие! - закричал он.
   - Сам брось! - ответил Ренат, переместившись за спину Кузякина и прикрываясь им, как щитом.
   - Сейчас я пристрелю и тебя и его! - Пронин поводил стволом вверх-вниз, выбирая цель.
   Пистолет террориста был прижат к голове Кузякина. Уклониться от наведенного пистолета капитана тоже не было никакой возможности. Кузякин нервно сглотнул и попытался лицом изобразить невиновного человека. Может быть, у этого идиота в форме проснется совесть? Но Пронин продолжал выцеливать.
   Тут Кузякин почувствовал, что пистолет, прижатый к его голове, резко ушел вверх, задев его ухо, и оглушительно выстрелил. Пронин дернулся в сторону, и его рубашка окрасилась красным. Кузякин резко двинул локтем вверх и назад. Удар пришелся по лицу террориста, который был чуть ниже заложника.
   Ренат схватился руками за разбитый нос, отступил назад и налетел на посудомоечную машину. Кузякин обернулся и ударом ноги в пах поверг противника на пол. Пронин, пошатываясь, ввалился на кухню через холодильник и выстрелил в террориста. Тут же направил пистолет на Кузякина, и, казалось, несколько секунд раздумывал, стрелять ему или не стрелять. Потом глаза его помутнели и закрылись. Пронин упал рядом с мертвым боевиком.
   Кузякин перескочил через холодильник и бросился к телефону. Судорожно набрал "03" и замер. В проеме входной двери, болтавшейся на верхней петле, и с громадной дырой вместо замка, стояла Галина. Рот ее был приоткрыт. Она смотрела на Курбатова, лежащего посреди прихожей. Вокруг тела растекалась темная лужа крови.
   - Беги домой, - коротко бросил ей Кузякин.
   - Что тут происходит? - спросила ошеломленная девушка.
   - На меня напали.
   Тут телефонная трубка ожила, и в ней послышался женский голос. Кузякин торопливо стал объяснять про огнестрельные ранения и трупы. Одновременно рукой он показывал Галине, чтобы она быстрее уходила. Но девушка, видимо, не поняла смысла его жестов, либо была слишком ошеломлена увиденным в квартире любовника.
   Кузякин повесил трубку, и быстро подойдя к девушке, произнес:
   - Тебе нужно уходить отсюда.
   - Да, да, - проговорила она, не двигаясь с места.
   На лестнице раздался шум и в парадную ворвались люди. Они бегом поднимались по лестнице, грохоча тяжелыми сапогами и тяжело дыша. Когда первый из них ворвался на лестничную площадку, Кузякин сразу узнал его. Это был тот человек, который давеча спас его от террористов у дома Жукова.
   Остапчук мельком бросив взгляд на парочку, стоявшую в прихожей и следуя за жестом Кузякина, побежал на кухню.
   - Вот черт! - донесся его голос. - Быстро сюда скорую!
   - Я уже вызвал, - крикнул Кузякин.
   - Что же ты полез без прикрытия? - причитал на кухне Остапчук. - Не мог подождать что ли?
   Он оказывал раненому Пронину первую помощь. Приподняв его голову, он положил ее на живот мертвому боевику и разорвал рубашку на груди. Чуть выше ключицы алела сочащаяся кровью большая царапина.
   - О..., - воскликнул Остапчук, не зная, что и сказать.
   - Куда попали? - спросил он Пронина.
   Тот только слабо застонал и указал на плечо. Остапчук еще шире раздвинул ткань, чтобы осмотреть, нет ли других повреждений. Ничего не увидев, он разочарованно вздохнул и поднялся с колен.
   - Вставайте, - подал он руку Пронину. - Это только царапина.
   - Что? - крепчающим голосом спросил Пронин, который видимо уже готовился умирать.
   - Царапина, говорю, - громче произнес Остапчук и дал отмашку бойцам, которые ожидали его команды.
   За это время они уже поставили холодильник на попа и столпились на маленькой кухоньке Кузякиных. Один достал из сушки стакан, налил в него из графина воды и выпил. Сел на подоконник и вздохнул.
   - Скорой помощи дать отбой? - предложил он.
   - Нет, пусть едут. Мало ли что, - Остапчук с презрением посмотрел на капитана, который, еще не веря в чудесное спасение, менялся прямо на глазах.
   - Вызывайте прокурорских, - начал распоряжаться Пронин, приложив к шее салфетку, предложенную гостеприимным хозяином.
   Кузякин гадал, придется ему отбиваться от обвинений в соучастии подготовки к теракту или Пронин все-таки зачислит его в заложники. Ведь он сильно способствовал благополучному исходу перестрелки. Но Пронин, похоже, совершенно о нем забыл. В его глазах появилось мечтательное выражение. В то же время, он постепенно раздувался от гордости. Кузякину стало даже казаться, что капитан стал значительнее и выше ростом.
   Он пытался расхаживать по кухоньке, постоянно отодвигая со своего пути попадавшихся бойцов. Вальяжно сел на подоконник и надменно посматривал на мертвое тело на полу.
   - Кто это там, - неожиданно спросил он, указывая на стройную фигурку в коридоре.
   Кузякин обернулся. Это была Галина. Она все еще не пришла в себя и испуганно переводила глаза с одного трупа на другой.
   - Выведете посторонних отсюда, - жестко скомандовал Пронин.
   Это было на руку Кузякину, поэтому он проводил бойца и Галину до лестничной площадки, и доверительно взяв парня за локоть, попросил:
   - Она немного напугана, - вытаскивая из кармана пятьсот рублей, сказал он. - Посадите ее, пожалуйста, на такси. И проследите, чтобы все было в порядке. Вряд ли этот, - он показал рукой в сторону кухни, - разрешит мне ее проводить.
   - О-кей, - понимающе похлопал его по плечу боец, - все сделаю, как надо. Только сначала нужно записать ее данные. А то потом, когда начальство опомнится, крайним назначат меня.
   - Хорошо, конечно, - одобрил его предусмотрительность Кузякин. - Обязательно запишите. А сейчас можно оставить нас на секундочку?
   Боец кивнул и спустился на один пролет вниз. Там он закурил, постукивая тяжелым ботинком по батарее парового отопления, как бы напоминая о ходе времени.
   Кузякин обернулся к Галине.
   - Ты в порядке? - спросил он у девушки.
   - Ага.
   - Я попросил товарища проводить тебя и усадить в такси. Ты уверена, что доберешься сама до дома?
   - Ага.
   - А я потом все тебе объясню.
   - У тебя дома ведь не каждый день так? - попыталась пошутить Галина.
   Кузякин внимательно посмотрел ей в лицо. В ее глазах стояли слезы, и было видно, что она вот-вот расплачется. Он приобнял ее за плечи и постоял несколько секунд, поглаживая ее по плечу.
   - Ты ведь сильная девочка, - сказал он ей. - Ты справишься. Да?
   - Да, - закивала она. - Ты иди, тебя, наверное, там ждут.
   Он приходила в себя, и говорить стала почти нормально.
   - Ну, вот и ладненько, - он подтолкнул ее вниз. - Извини, что не получилось поужинать.
   - Ха, - грустно усмехнулась девушка и пошла вниз по лестнице.
   Кузякин еще какое-то время стоял на лестничной площадке, раздумывая, что делать дальше, но ничего не придумал и решил подождать, как начнут разворачиваться события. Сейчас, к сожалению, все зависело от реакции непредсказуемого Пронина.
  
   Глава 48.
   - Здравствуйте, Василий Степанович, - поздоровалась Лена со стариком соседом, выгуливающим таксу.
   - Добрый вечер, барышня, - ответил сосед, при этом глаза его немного округлились и остатки бровей выгнулись дугой.
   Лена остановилась и вопросительно посмотрела на него, ожидая объяснения такой живой мимике. Обычно Василий Степанович был невозмутим как скала. Он и сам-то напоминал утес над бушующим морем: лицо, изборожденное морщинами и крупный, с горбинкой нос, увенчанный небольшими кустиками седых бровей.
   - У вас там происшествие, - сообщил старик, выпуская поводок подлиннее, чтобы не мешать собачке обнюхать фонарный столб на предмет появления новых запахов.
   - Какое? - настороженно спросила Лена.
   - Милиция, скорая, - пожал плечами старик. - Что случилось, я точно не знаю... а не беспокойтесь, с вашим мужем все в порядке, - успокоил он Лену, заметив, как изменилось ее лицо, - я видел его, когда выходил гулять.
   Когда Лена уже почти скрылась за поворотом, он добавил:
   - Стреляли там...
   Но Кузякина уже не слышала его слов. Она бросилась к дому со всех ног, предчувствуя недоброе. Во дворе действительно стояла машина скорой помощи. В нее грузили носилки, накрытые грубой темной тканью.
   Лена бегом, преодолевая по две ступеньки за раз, поднялась на пятый этаж и увидела, как двое рабочих в синих комбинезонах снимают с петель изуродованную дверь. В некоторых местах она была пробита пулями. Один рабочий, с рулеткой стал обмерять дверной проем. Лена оттолкнула его и ворвалась в квартиру.
   В коридоре на полу темнело подозрительно похожее на кровь пятно. На кухне деловито щелкала вспышка, и человек в белом халате сидел на корточках перед... Лена заглянула на кухоньку и увидела мертвого человека с безобразным шрамом через все лицо. Она охнула, и на нее обратили внимание сразу двое.
   Оба были ей знакомы. Один, чванный и напыжившийся, стоял у окна, пытаясь руководить работой других. Тот самый, в машину которого она врезалась.... Лена попыталась вспомнить, как его зовут, но не смогла. Заметив Лену, он сразу как-то скукожился, видимо вспомнив недавний дорожный инцидент. Второй подошел сзади и вежливо поздоровался:
   - Добрый вечер..., хотя какой он добрый, - стушевался он, почувствовав, что сказал что-то не то. - Ваш муж в большой комнате. Только его сейчас опрашивает следователь. Это продлится где-то с полчаса. Вы лучше пройдите в другую комнату.
   - А с ним все в порядке? - обеспокоено спросила Лена.
   - Да, все нормально, он не пострадал, - ответил Остапчук. - Посидите вот здесь, - проводил он ее в маленькую комнату, в которой обычно спал ее сын.
   Сейчас он был на каникулах, и сюда заходили не часто. Из другой комнаты доносились приглушенные голоса. Лена прислушалась, но ничего разобрать не смогла. Села на диван и откинулась на спинку. Почему с Кузякиным происходят такие вещи? Как могло случиться, что у них в доме лужи крови, все эти трупы, следователи...?
   Все это не характерно для Кузякина. Он вообще в последнее время вел себя странно. И эта девка! Несмотря на свою показную ревность, Лена никогда не верила в то, что Кузякин способен ей изменить. А теперь еще и это... Лена не знала, что и думать.
   Дверь открылась. На пороге стоял Кузякин. Вид у него был измученный, лицо бледное и под глазами синели круги. Взлохмаченные волосы спутались, и он пятерней пытался привести их в порядок. Лена встала и взяла с письменного стола расческу.
   - Что происходит, Кузякин? - спросила она, подойдя ближе.
   Кузякин взял из рук жены протянутую ему расческу и молча стал поправлять свою шевелюру.
   - Что происходит? - недовольная его молчанием повторила жена. - Ты мне можешь объяснить?
   - Я сам с трудом понимаю, - развел руками Кузякин. - И если я вот так сходу начну тебе объяснять, что происходит, ты не поверишь.
   - А ты постарайся донести до меня эту информацию, - уперлась Лена. - Я понятливая, а ты, между прочим, адвокат, должен уметь убеждать.
   Склонив голову набок, она зло смотрела на него.
   - С чего бы начать, - смутившись и забегав по сторонам глазами, Кузякин предпринял попытку объяснить происходящее.
   - Начни сначала!
   - Люблю приврать, - доложил Кузякин. - Сама знаешь. Придумываю всякую всячину. Это у меня наследственное.
   - Это в кого же? В Леонида Степановича или в Марину Николаевну? - язвительно спросила Лена.
   - Зря смеешься. В отца.
   - Значит, ты пытаешься мне втереть, что Леонид Степанович, твой папа - патологический врун? Или сочиняешь сказку, что они - твои приемные родители. Постыдился бы.
   - Да нет, не приемные, - ответил Кузякин, - просто мой отец сейчас опасается свои фантазии вслух высказывать.
   - Боится соврать?
   - Ну, в общем и целом - да.
   - А как тебя так напугать? Не подскажешь? Я с удовольствием перепугала бы тебя до смерти, чтобы ты перестал мне врать, и хоть раз сказал правду.
   - Я уже напугался, - ответил Кузякин. - Ведь все, что сегодня произошло - прямой результат моих выдумок.
   - О, Господи!!! - вскричала Лена, патетически воздев руки кверху. - Сколько же мне предстоит еще выслушивать этого лживого урода?
   - Я завязал, - искренне сказал Кузякин. - Ты можешь не верить, но с сегодняшнего дня я больше не вру.
   - Хорошо, - выдохнула Лена, опустив руки и изображая из себя последователя дзен. - Я тебя слушаю.
   - Во-первых, между мной и Галиной ничего не было.
   Кузякин как можно тверже посмотрел в глаза Лены. Она тоже попыталась посмотреть на него, но не выдержала и отвела взгляд.
   - Во-вторых, я ее придумал.
   - Я ее сама видела, - напомнила Лена, покачав головой, словно не понимая, как можно быть таким забывчивым.
   - Я знаю, - успокоил ее Кузякин.
   - Тогда о чем ты?
   - Я пытаюсь тебе объяснить, но боюсь, в это сложно будет поверить, - повторился Кузякин. - Все что я выдумываю, становится реальным. То же самое было и у моего отца.
   - Нафантазируешь любовницу и, пожалуйста, готово, вот тебе любовница. Нафантазировал кучу денег, плиз, тебе миллион, - поддразнила его Лена.
   - Что-то вроде этого, - ответил Кузякин, пораженный точностью попадания в цель. - Только не миллион, а двенадцать.
   - О, Боже, - страдальчески скривилась Лена.
   - Помнишь, я сказал, что тебя могут арестовать? - живо спросил ее Кузякин.
   - Ну...
   - В то время я так не думал, хотел тебя напугать, чтобы ты уехала. А тебя на самом деле арестовали.
   - Меня арестовали, потому что я врезалась в того придурка, - последние слова Лена произнесла приглушенным тоном и показала в сторону кухни.
   - Да, но причина не имеет значения. Главное - тебя не арестовали бы, если б я не придумал это. Можешь узнать у моего отца. С ним когда-то происходило то же самое.
   - Что-то вроде семейного проклятия, - язвительно сказала жена, показывая, что ни на грамм не верит в его россказни.
   - Вот именно, - пропустил мимо ушей ее ернический тон Кузякин. - Проклятие, иначе не скажешь.
   - Если это все так, придумай мне норковую шубу, джип Toyota Prado и виллу на юге Франции. И брильянтовое колечко!
   Лена вытянула руку вперед, к самому лицу Кузякина и оттопырила пальчик, на котором должно было заблестеть кольцо.
   - Ты не понимаешь! - возмутился Кузякин. - Ниоткуда это все не берется. За все надо платить.
   - Сколько?
   - Не деньгами. Всегда по разному. Вот я сегодня расплачивался тем, что меня чуть не убили за какие-то двенадцать миллионов.
   - Чего? - с интересом спросила Лена.
   - Рублей, - буркнул Кузякин.
   - Ты какой-то ограниченный. Не мог придумывать в долларах или евро?
   - Ты все шутишь, а меня в дрожь бросает, когда я подумаю, как мне пришлось бы расплачиваться за доллары и евро.
   - Мне не до шуток! - резко ответила Лена. - Мне, мой собственный муж, нагло вешает на уши лапшу, а я должна шутками его развлекать, по-твоему?
   - Тяжелый случай, - почесал в затылке Кузякин. - Не могу же я действительно соврать, чтобы убедить тебя!
   - Почему же. Как-нибудь соври по мелочи, чтобы не слишком сильно расплачиваться.
   - Это не всегда получается, - ответил Кузякин. - Мой отец говорит, что может получиться, как сказал, только потом сам не рад будешь.
   - А ты попробуй, соври, что этот вредный капитан сейчас уронит что-нибудь. Чтобы мы здесь услышали.
   Кузякин тяжело вздохнул. Ему страшно не хотелось врать что-нибудь именно сейчас, когда он в полной мере осознал, какими последствиями грозит ему любая мелкая врака. Но другого варианта убедить жену в своей правоте он не видел.
   - Хорошо, я сейчас что-нибудь придумаю.
   Он постоял, почесал в затылке и произнес:
   - Ты представляешь, этот Пронин, твой капитан - полный неудачник. Вечно что-нибудь уронит, натворит всяких дел. Но ему везет, он легко выпутывается из всех неприятностей.
   Последние слова он произнес, пожалев беднягу, который ему, вроде как сегодня жизнь спас.
   - Ну? - покрутила головой Лена. - Я почему-то не слышу звона разбитой посуды.
   Кузякин пожал плечами.
   - Я ведь предупреждал. Может не сработать. Или сработать не сразу.
   - Я бы хотела убедиться, знаешь ли...
   Из комнаты послышался шум и по коридору пробежал человек. Лена нахмурилась и, открыв дверь, выглянула в коридор. В их комнату сразу проник сильный запах дыма.
   - Что такое? - недовольно спросила она, пошмыгав носом.
   - Воды давайте, - послышался истошный крик с кухни. - Где тут у них ведра?
   Лена и Кузякин выскочили в коридор. Из комнаты потянулись клубы сизого дыма.
   - Что такое? - еще раз крикнула Лена.
   - Свечи опрокинулись, - пробегая мимо них с кастрюлей воды, ответил несчастный капитан. - Совершенно случайно.
   - Ну вот, - спокойно сказал Кузякин жене, направляясь к телефону и набирая "01". - Проверила? Я же тебе говорил.
  
   Глава 49.
   Пожар удалось потушить до приезда пожарных. Сгорел только любимый Ленин коврик. Теперь посреди него зияла дыра с обугленными краями.
   - Я же тебе говорил, что это сплошная синтетика, - добивал несчастную Лену муж.
   Слова "я же тебе говорил" он произносил с особым подтекстом. Лена даже немного съеживалась, когда он вновь и вновь проезжался по больному месту.
   - Хвати уже, - рассердилась она, в конце концов. - Я все равно не верю!
   Но на самом деле она была поражена произошедшими событиями. Ведь не бывает таких совпадений! Она стала смотреть на мужа подозрительно-изучающе.
   - Пойдем-ка, - она потянула Кузякина в маленькую комнату.
   Оставшись наедине, она сказала:
   - Это ничего не доказывает!
   - Естественно! Абсолютно! - ликующе ответил Кузякин. - Ничего.
   - Почему тогда раньше такого не происходило?
   - Потому что мы не приглашали в гости Пронина, - невинно ответил Кузякин.
   - Я не об этом, - возмутилась Лена, - ты прекрасно понимаешь, о чем я спросила.
   Кузякин довольно улыбнулся. Еще бы ему не понять.
   - Такие правила, - непонятно объяснил он.
   - Какие такие правила? Мы же не в игры играем. Ты чуть дом не спалил.
   - Я тут не причем! Это ты предложила сделать Пронина косоруким!
   - Я предложила, чтобы он что-нибудь уронил, и это звякнуло. Чтобы мы услышали, - оправдалась Лена.
   - Ну, знаешь, - возмутился подобным поведением Кузякин, - на тебя не угодишь. По-твоему это я виноват, что свечи не звякают?
   Лена надула губки и отвернулась. Ей было неприятно проигрывать в споре. Мало того, что она практически признала, что поверила в его семейное проклятие, так еще и оказывается, это она виновата в том, что Пронин чуть не поджег их квартиру.
   На кухне что-то грохнуло, и зазвенела разбитая посуда. Лена опять выскочила в коридор. Кузякин, спокойный и уравновешенный, даже не пошевельнулся. Пронина надо попросить уйти, как-то вяло подумал он. Но он ведь представитель власти, будет теперь извиняться, оправдываться, но он здесь на работе и вряд ли быстро уйдет.
   Лена вернулась, красная как свекла. Кузякин молча смотрел, ожидая объяснений.
   - Он полез за чашкой, и сушка с посудой навернулась, - отведя глаза, сказала Лена. - Говорит, с ним такое впервые. Вероятно, на него так повлияло ранение.
   - Такое рыжее и симпатичное, - галантно ответил Кузякин.
   - Ты на что намекаешь? - свирепо спросила жена. - Что если он весь дом вверх ногами перевернет, виновата буду я?
   - Ну не Пронин же? - пожал плечами Кузякин.
   - А то, что у нас полная квартира незнакомых людей, лужа крови в коридоре, труп на кухне? В этом кто виноват?
   - Mea culpa, - пал на колени Кузякин. - Только моя и никого боле. Но зато как приложение к этому бардаку у нас дом в центре города.
   - Какой дом?
   - Нежилой. Трехэтажный. Небольшой, но в прекрасном состоянии. Купил его у Курбатова незадолго до его смерти.
   - А что произошло? - расширив глаза, спросила Лена.
   - Лужу крови в коридоре помнишь?
   - Ох! - только и смогла вымолвить Лена. - А как он-то сюда попал?
   - Долгая история, - Кузякин приложил палец к губам и показал на дверь.
   - Я чувствую, разговор действительно будет долгим.
   В дверь постучали. Лена открыла. В коридоре стоял Остапчук. Пронин, похоже, не горел желанием увидеться с хозяевами после того, как чуть не спалил их квартиру и лишил посуды.
   - Мы закончили. Ваши рабочие сейчас подвезут дверь. Они просили спуститься вас вниз, на улицу. Чтобы вы приняли дверь.
   - Как это приняли? - возмутился Кузякин. - А на пятый этаж я должен сам ее переть?
   - Я не знаю, - справедливо открестился Остапчук, - они просили передать.
   - Да, конечно, - смутился своей вспышки Кузякин. - Сейчас спущусь. Лена, побудь здесь. Не испугаешься?
   - Не-а, - помотала рыжими волосами жена.
   - Да чего тут бояться, - добродушно вставил Остапчук, - трупы уже унесли. Крови, правда, много натекло. Но ничего страшного. На плитке даже следов не останется.
   Кузякин сделал страшные глаза и поворочал ими в глазницах, обернувшись к оперативнику.
   - Да, - опомнился тот, - мне надо идти. Счастливо оставаться.
   - До свидания, - ответила Лена, сникшая после упоминания о необходимости убрать в квартире, где после двух убийств был пожар, и вдобавок на полу кухни лежала куча битой посуды.
   Кузякин думал о том же. Только он еще знал и о содержимом холодильника, которое наверняка хлынет на пол, если его неосторожно открыть.
   - Холодильник только не открывай, - сообщил он жене.
   - Почему? - синхронно спросили Остапчук с Леной.
   Только Остапчук спросил это подозрительным тоном, будто подумал, что Кузякин прячет там третий труп, а Лена спросила по инерции. Она все еще думала о предстоящей генеральной уборке.
   - Его слишком часто переворачивали за последнее время, - добавил соли на ее открытую рану Кузякин.
   - А-а, - успокоился Остапчук. - Действительно не стоит. Вы его лучше немного наклоните назад, прислоните к стене, и тогда открывайте, - посоветовал он. - Тогда можно будет легко его вычистить.
   - Спасибо, - приглушенно ответила Лена.
   - Я быстро, - сказал Кузякин, - только вниз, поговорю с рабочими и вернусь.
   Он шагнул к жене и чмокнул ее в щеку. Вместе с Остапчуком они вышли на улицу. Возле дома стоял грузовичок, привезший новую железную дверь Кузякиных. Ему очень удачно удалось договориться с фирмой по установке. Обычно они выполняли заказы минимум в течение недели, но он объяснил ситуацию, пообещал заплатить вдвое, и в конторе согласились ускорить процесс насколько возможно.
   - Ну, что случилось? - Кузякин подошел к группе рабочих, куривших неподалеку от грузовичка.
   - Хозяин, - обратился к нему бригадир, отщелкивая окурок к бордюру. - Надо бы добавить за сложность. А то пятый этаж, без лифта.
   - Сколько? - недовольно спросил Кузякин у вымогателей. Он обо всем договорился с их начальством, и специально просил посчитать с учетом того, что в доме нет лифта. Но спорить из-за мелочей не хотелось.
   Работяги переглянулись, словно еще не решили, сколько вымогать у клиента.
   - По полтиннику за этаж? - прочитал в их глазах Кузякин.
   Старшой поковырял в ухе, сдвинул кепку на затылок, достал из пачки еще одну сигарету.
   - Договорились.
   Кузякин повернулся идти назад в дом, но на его пути возник человек. Кузякин сразу узнал его. Это был человек с гранатометом, его кровник. В руке он держал допотопный револьвер. Дедушкин браунинг, вспомнил Кузякин. Время опять остановилось, как в прошлый раз, когда кровник целил в Кузякина из РПГ-18, "мухи".
   Кузякин краем глаза успел заметить, как неподалеку садится в машину Остапчук, как взлетают голуби с крышки люка, вспугнутые хлопком двери машины. Кровник подошел к Кузякину вплотную и поднял руку с браунингом, прижав дуло к голове адвоката.
   Время рвануло вперед, и Кузякин услышал слово:
   - Умри.
   Кровник нажал на спусковой крючок и мир взорвался разноцветными брызгами. Кузякин покачнулся и упал на спину прямо под колеса грузовичка.
  
   Глава 50.
   - Давай, давай очнись, просыпайся, оживай, черт тебя подери! - сквозь гул в голове услышал Кузякин.
   Где это он? Солнце ярко светит над головой, по голубому небу несутся облака, деревья качают ветками. Крепкие ладони бьют по его щекам.
   - Да что за ерунда? - недовольно закрылся руками Кузякин. - Вы что, с ума посходили? Зачем так по лицу-то лупить? Больно же!
   - Ну, наконец-то! Кисейная барышня! Тебя жена ждет.
   - Какая жена? - спросил Кузякин, вставая со скамейки. - Где это я...
   Тут на него обрушились воспоминания. Вечерний кошмар, ночной разговор с женой, встреча с кровником.
   - Где он? - заозирался по сторонам Кузякин.
   - Уже увезли.
   - Он что не попал? - Кузякин нервно ощупал голову. Вроде цела.
   - Пистолет старый, из него, похоже, лет двадцать не стреляли. Не выдержал, разлетелся на куски.
   - Дедушкин браунинг.
   - Точно, - удивился Остапчук, - браунинг. Ты хорошо разбираешься в оружии. А почему дедушкин?
   - Так, - отмахнулся Кузякин, - к слову пришлось.
   - Ему даже больше досталось. Все лицо осколками посекло. Кто это был, можешь сказать?
   - Террорист. Приятель того, что на кухне...
   - Чего им всем от тебя надо?
   - Я им чем-то не понравился. Не знаю...
   - Может, они адвокатов не любят? - философски вздохнул Остапчук. - Я тебя отмазал от следователя. Приезжал тут Эскин С.С. Причитал, что не смог для тебя охрану устроить.
   - Как не смог? - встрепенулся Кузякин. - А вы откуда?
   Остапчук замялся:
   - Вроде как ангелы-хранители. Потом расскажу. Если захочешь.
   - Следили что ли?
   - Ну да! - обрадовался Остапчук догадливости клиента. - Пронин поручил.
   - Интересно было?
   - Жуть, - с уважением покачал головой оперативник. - Ладно. Беги домой, к жене.
   Кузякин пожал ему руку и медленно побрел к себе домой. Рабочие, судача о произошедшем, стали вытаскивать дверь из Газели. Лена, действительно, стояла на лестничной площадке.
   - Все в порядке? - с тревогой в голосе спросила она.
   - Да.
   - Остапчук сказал, что тебя полчаса не будет. Что случилось? Тебя опять допрашивали?
   - Почти.
   Кузякин не мог заставить себя рассказать Лене, что произошло полчаса назад.
   - Я пойду, прослежу за этими бедолагами, - сказал он Лене. - А то они натворят дел.
   Он быстро побежал вниз. Врать он не хотел и не мог, опасаясь последствий. Лена проводила его долгим взглядом, даже когда он спустился на второй этаж, она смотрела вслед, перегнувшись через поручень. Она не знала, нравится ей новый Кузякин или нет. Уж слишком разительной была произошедшая с ним перемена.
  
   Когда дверь была установлена и квартира приведена в относительный порядок, Кузякин, к удивлению Лены решил ехать на работу.
   - Позвони, скажи им, что у тебя простуда, - советовала она ему.
   - Ага. И умереть от воспаления легких, - осторожничал Кузякин.
   - Тогда просто скажи, что взял отгул, - возражала жена.
   - Сегодня туда обязательно надо приехать. Антон вчера ездил в налоговую инспекцию, регистрировать сделку. Вдруг там что не так? - приводил новый довод владелец недвижимости.
   - А Жуков на что? - напоминала Лена.
   - Он не сможет объяснить ситуацию Курбатовским прилипалам, - объяснял муж.
   - Так может оставить их в неведении?
   Но Кузякин был неумолим. Лена, желавшая продолжить разговор и прояснить для себя некоторые аспекты произошедших за последнее время событий, горько вздохнув, согласилась отложить его на вечер.
   - Мне страшно! - привела она последний довод.
   - Ты за трехслойной стальной дверью с замком типа "Паук", и камерой наблюдения, скрытой в наличнике. Ее даже в лупу не видно. Тебе нечего опасаться. Только если в гости не пожалует капитан Пронин, конечно.
   - Ха, - мрачно ответила жена. - Не смешно.
   - Ты приведений не боишься? - начал подтрунивать над ней Кузякин.
   - Иди, иди, - подтолкнула его к выходу Лена.
   Самый лучший способ заставить ее выпихнуть мужа из дома - начать над ней подтрунивать. Кузякин вышел за дверь и остановился.
   - Ты будешь по мне скучать, пока я буду на работе? - неожиданно спросил он.
   - А ты будешь скучать по мне, пока будешь на работе?
   - Буду, - честно ответил Кузякин.
   - Смотри, если соврал - тебе же хуже.
   Начав говорить, Лена улыбалась, но по завершении фразы ее осенила замечательная мысль и она, сосредоточившись, спросила:
   - Ты будешь всегда меня любить?
   Кузякин застыл как вкопанный.
   - Всю жизнь, - сказал он, перешагнул обратно через порог и поцеловал жену в губы.
  
   Глава 51.
   Сколько проблем у секретарши в офисе, может понять только она сама. Особенно у такой секретарши, как Людочка. Во-первых, не у всякой секретарши два начальника. Одному надо перепечатать документ, другому отправить факс на девяти листах, и желательно сделать это одновременно. Прямо Труфальдина какая-то.
   Но Людочка в тайне даже гордилась своим положением, которое обеспечивало ей приличную зарплату и основание изредка увильнуть от выполнения своих обязанностей. Ибо у партнеров было негласное правило (которое, как и любое правило не было лишено исключений): Людочка выполняет то поручение, которое было задано первым. Такое правило программисты называют протоколом FIFO (First In, First Out): первый вошел, первый вышел.
   Проверять последовательность подачи заявок на выполнение работ, было поручено самой исполнительнице, так как насчет контроля у партнеров было слабовато. И такой порядок давал Людочке карт-бланш на очередность ведения дел. К чести добросовестной секретарши, можно лишь добавить, что этой возможностью она пользовалась лишь изредка.
   Во-вторых, на ней лежала вся административная работа, которой в офисе было не впроворот. Начальство не касалось даже таких чисто мужских обязанностей, как переноска мебели и Людочке, любившей перестановки, и постоянно находившейся в поиске оптимального использования офисного пространства, приходилось искать такелажников на стороне.
   В-третьих, отслеживание всей дебиторской задолженности лежало так же на Людочке. А клиентов у партнеров было не мало. Причем оба, то ли в силу природной стеснительности, то ли одолеваемые банальной ленью, чурались обзванивать своих должников, поручая эту неприятную обязанность ей. Правда, и результаты проверялись довольно халатно.
   В-четвертых, Людочка сама взяла на себя несколько очень волновавших ее вопросов. Например, отслеживание расписания Кузякина и Жукова. В принципе, это было вынужденной мерой, поскольку в первые месяцы на этой работе Людочка была просто погребена тучей звонков, основным вопросом которых было определение текущего местонахождения адвокатов, которые постоянно опаздывали на встречи, в суд и, по мнению Людочки, сильно портили этим репутацию фирмы. А как сказано выше, она была добросовестным сотрудником, и мириться с таким положением дел не хотела.
   Себя Людочка считала, и не без оснований, главным сотрудником фирмы. Но в последнее время, дела стали идти как-то вяло, и секретарша перестала видеть перспективу, о которой начальство, изображая (и в какой-то степени действительно являясь) молодую интеллигенцию, частенько говорило. Но слова оставались втуне, а дело не двигалось с мертвой точки.
   Перспектива же была в организации целой юридической ассоциации, где Людочка могла найти применение своим недюжинным способностям. Уже на новой должности, разумеется. Потому что посвящать себя секретарскому ремеслу, молодая девушка намерена не была.
   Ее отношение к начальству, и так не слишком уважительное (без внешних проявлений такого пренебрежения, ибо для добросовестного сотрудника субординация была отнюдь не на последнем месте) менялось в худшую сторону. Дома, она иной раз, даже нелестно отзывалась о партнерах, в плане их излишней говорливости, сравнивая их то с Моськой из басни, то с лягушкой, старавшейся в размерах превзойти быка.
   Но за последние два дня она полностью изменила свое отношение, так как перед ней неожиданно забрезжили перспективы, о которых так много говорилось. Изменение ее отношения в основном коснулось Кузякина. Ибо именно с его действиями она связывала покупку здания! для расширения деятельности.
   Когда он вошел в офис на несколько часов позже положенного, опоздав на встречу с клиентом на тридцать минут, она даже не смогла найти для него слов упрека. Это было поистине неслыханно! Но активные действия начальства требовали особой награды.
   - Михайлов вас не дождался, - спокойно сказала она после обмена приветствиями, хотя обычно устраивала за такое нарушение этики общения с клиентом порядочную выволочку. - Я хотела напомнить вам об этой встрече, но телефон был вне зоны действия.
   - Мне помешали личные обстоятельства, - величаво ответил Кузякин, проходя в свою комнату.
   Эта фраза таила в себе определенный вызов деспотическому правлению правилам, установленным секретаршей (мог бы и позвонить), но сегодня Людочка была склонна прощать. Она не сказала ни слова в ответ, так что Кузякин, спинным хребтом ощущавший какую-то незавершенность диалога с тираном в приемной, был несказанно удивлен такому спокойствию.
   Ему даже стало как-то неприятно, когда он закрыл дверь в кабинете, так и не услышав слов порицания своей необязательности. Как будто в обязательной последовательности действий было пропущено какое-то пусть незначительное, но необходимое звено. И его продолжаешь ждать, даже понимая, что время, отпущенное для этого действия, уже прошло.
   Поставив свой портфель, Кузякин пошел поздороваться с партнером. Ему было, что рассказать Жукову. История с Курбатовым касалась Мишки также как и его. Счастливое избавление от обманутого ими бандита требовало немедленных корректировок их планов.
   Выйдя в приемную, Кузякин прошел к двери партнера и прежде чем постучать, спросил у секретарши:
   - На месте?
   - На месте, - язвительно ответила Людочка. - Только не совсем.
   - Как это? - поразился Кузякин, живое воображение которого тут же нарисовало Жукова, пришедшего на работу не целиком, а частями.
   - Наверное, спит. Утром пришел, на глазах круги, руки дрожат, - неодобрительно высказалась Людочка.
   - Пил что ли?
   - Не знаю, но, слава богу, у него сегодня нет важных встреч. Потому что в таком виде...
   - Понял, - Кузякин без стука вошел в кабинет.
   Мишка действительно спал, сидя в кресле и уронив голову на стол. Кузякин подошел к партнеру и тронул его за плечо. Реакция разбуженного была резкой.
   - Что? Кто? - подскочил в кресле Жуков. - А-а, это ты.
   Увидев Кузякина, он как-то сразу успокоился. А вот у того появился повод для реального беспокойства. Мишка выглядел не то что усталым, а опустошенным, как будто из него выкачали все жизненные соки.
   - Что случилось?! - воскликнул на мгновение забывший о собственных неприятностях, Кузякин.
   - Это все ты! - неожиданно набросился с обвинениями партнер.
   - Что я?
   - Ты мне подсунул этот б...кий возбудитель!
   Кузякин пораженно уставился на друга. Перед его внутренним взором предстало истинное положение дел. Его "адская" смесь из кулинарных компонентов произвела таки обещанное им действие.
   - Как это было? - спросил он, желая узнать подробности.
   - Ужасно, - отреагировал Мишка, прикрыв глаза.
   По его виду было не понятно, будет он продолжать рассказ или ограничится одними лишь эмоциями. Но через секунду он продолжил:
   - Я как раз познакомился с одной студенточкой из общежития, договорился, что зайду.
   - Тебе мало конфликтов? - в который раз возмутился Кузякин беспорядочной половой жизни своего партнера. - Угомонись, а не то Маринка бросит тебя. И поделом.
   - Не перебивай и хватит нравоучений. Поучайте лучше ваших паучат. Я подсыпал его в сок. Четыре этих ложечки. Думал, что она выпьет стаканчик-другой и будет как раз норма. Сам решил сок не пить.
   - Ага, передозировка! - догадался специалист. - Она изнасиловала тебя в извращенной форме?
   - Почти, но не совсем. В разгар застолья пришла ее подруга по комнате. Ненадолго. Хотела выпить водички - ее мучила жажда.
   - О-о-о! - разочарованно протянул Кузякин. - Средство пропало?
   - Опять не угадал. Они пили сок вдвоем, - Мишка страдальчески закатил глаза.
   До Кузякина стал доходить действительный размах события.
   - И что? - спросил он, желая знать все подробности.
   - И ничего. Сначала не могли меня поделить. А потом им стало на все наплевать, всякий стыд потеряли.
   - Представляю, как ты был доволен.
   - Вначале. А потом, чувствую - перебор. Но их было не остановить. Всю ночь изгалялись. По мне словно поезд прокатился.
   - Круто, - восхищенно поцокал языком Кузякин. - Незабываемые воспоминания?
   - Да уж. Только ты не очень то завидуй. Мне просто повезло, что утром я убежал от них в трусах, рубашке и носках. Еле отбился. А еще немного и - кранты...
   - Зато будет, что вспомнить! - попытался восстановить душевное равновесие друга Кузякин. - Еще смеяться будешь.
   - Вряд ли, - угасшим голосом произнес Жуков. - У меня теперь при виде женщин судороги. В приемную выйти не могу.
   - Почему, - удивился Кузякин. - Из-за Людочки?
   - Ну.... Как утром ее увидел - в дрожь бросило.
   - Это пройдет, - утешил Кузякин. - Но в первый раз я все-таки угадал.
   - То есть?
   - Насчет передозировки, - он захохотал.
   Мишка только слабо улыбнулся. В дверь постучали.
   - Войдите, - крикнул Кузякин, заметив нерешительность партнера.
   Вошел Антон. Под мышкой у него была зажата пластиковая папка. Вид довольный.
   - Ну, как? - сразу оживился Жуков.
   - О-кей, - доложился Антон. - Все зарегистрировали в лучшем виде. Я же говорил: у меня там все схвачено!
   Кузякин выхватил у подчиненного папку. Пролистал документы и с довольной улыбкой на лице передал их партнеру. Жуков смотрел на них, будто не верил собственным глазам.
   - Леонидыч, я в шоке! Нам это удалось! - воскликнул он.
   - Кто бы сомневался? - бодренько заявил Кузякин. - Это ты - вечный скептик, а я с самого начала знал, что дельце выгорит.
   - Только... знаешь..., - Мишка замялся, - я побаиваюсь. Что будет, если Курбатов узнает про нас?
   - Нет, не узнает, - помотал головой Кузякин.
   - Откуда ты можешь знать? Пути Господни неисповедимы. Не узнает, так догадается, не догадается, так подскажут. И тогда нам придется прятаться от него?
   - Не узнает, не догадается, и не подскажут, - заявил Кузякин. - Можешь расслабить ягодицы. Ты его больше не увидишь.
   - Как это?
   - Он умер.
   - Как это?
   - Что ты заладил! Объясняю: скоропостижно скончался, откинул сандалии, сложил руки на груди, преставился, гикнулся, отбросил ласты, и, наконец: его Кондратий хватил.
   Мишка сидел, открыв рот, и смотрел на Кузякина.
   - Когда?
   - Вчера.
   - По телику передавали?
   - В прямом эфире! - разозлился Кузякин.
   - Чего ты злишься? Растолкуй как следует, что случилось?
   Кузякин начал было рассказывать, но вспомнил о микрофонах и вытащил Мишку на свежий воздух. Там, прогуливаясь под ласкающими лучами солнца, Кузякин рассказал о вчерашних событиях:
   - Вчера, - начал он заново, - ко мне пришел Курбатов. Сказал, что все знает про наш с тобой план. И хотел вернуть status quo. Только деньги оставить себе. За моральный ущерб.
   У Жукова чуть ноги не подкосились. Кузякину пришлось даже поддержать его.
   - Не ссы, - сказал он. - У этой истории happy end.
   - Говори по-русски, - попросил Мишка.
   - Говорю: все кончится хорошо! - прокричал ему на ухо, словно глухой старушке Кузякин.
   - Я попросил говорить по-русски, а не орать в ухо.
   - Ладно, - продолжил Кузякин. - Но он не знал, что у меня в гостях спрятался во встроенном шкафу террорист, которого он заложил ментам.
   - Ага.
   - Тот вылез и убил Курбатова. За предательство.
   - Ага, - снова попытался вникнуть Жуков.
   - А потом террорист стал гоняться за мной. Но бравый капитан Пронин, которого моя жена ударила в зад, спас мою шкуру, рискуя своей. И с тех пор все в шоколаде. Надо только забрать из бывшего офиса Тимура документы, которые нам нужны и - вперед с песнями к светлому будущему!
   - Повтори, - попросил Жуков.
   - С какого места?
   - Сначала.
   - Я тебе лучше напечатаю все на бумажке, ты сядешь за стол и спокойно разберешься. О-кей?
   - О-кей. Но ты точно уверен, что Курбатов умер? Или это только твое предположение?
   - Если бы ты убирал сегодня мой коридор, то не спрашивал бы.
   - Ладно, схожу, поставлю свечку.
   Кузякин снисходительно похлопал партнера по плечу.
   - Мне тоже было страшно. Но дело того стоило?
   Оба оглянулись и посмотрели на здание.
  
   Глава 52.
   - Позвольте доложить? - обратился Рык к своему начальнику, капитану Пронину.
   Тот, изображая из себя героя дня, милостиво кивнул.
   - Из полученных мною агентурных данных, можно сделать вывод, что Алексей Леонидович Кузякин специально заманил к себе Тимура Курбатова, зная о неприязни к нему главаря террористов.
   - Вы садитесь, - разрешил капитан. И поинтересовался, - выяснили его фамилию?
   - Нет, в настоящее время данных на так называемого Рената не получено. Скорее всего, это не настоящее имя.
   - Скорее всего, - согласился Пронин. - А почему вы полагаете, что Кузякин намеренно заманил Курбатова в ловушку?
   - Мне стало известно, что за несколько дней до перестрелки на его квартире, Кузякин купил, якобы для своего клиента, у Тимура Курбатова фирму, которой принадлежит дом. Там где его офис.
   - И что? - удивился Пронин. - Он ведь адвокат!
   - Сделка была совершена за мизерную сумму в семь миллионов рублей, что значительно меньше рыночной стоимости здания.
   - О, Господи! Будто вы не знаете, как совершаются такие сделки! Суммы, проходящие по документам, в десятки раз расходятся с реальными, - проявил осведомленность Пронин.
   - Мои информаторы сообщают, что эта сумма - реально была выплачена Тимуру на его счет. Больше никаких денег он не получал.
   - Там вполне могут быть подводные камни, - махнул рукой Пронин. - К тому же, какие могут быть вопросы, если он покупал здание для своего клиента?
   После перестрелки он стал явно благоволить к Кузякину и всякий раз в разговоре становился на его сторону.
   - Я сказал якобы, - напомнил Рык. - На самом деле, фирма, купившая здание, через прокладку оформлена на самого Кузякина.
   - Ох, жук! - восхитился Пронин. - Не зря я его подозревал?
   - Не зря, - подтвердил подчиненный.
   Рык уже созванивался со своим школьным приятелем Бобом, который по собственному выражению "кипятком писал" желая докопаться до истинных мотивов Кузякина. Узнав от Рыка, который провел собственное расследование о заключенной сделке, что Кузякин приобрел здание для себя, Боб тут же вознамерился свести с ним счеты за Тимура. Рыку с трудом удалось уговорить его подождать, пока не будут выяснены все детали.
   - Я всегда был уверен, что Кузякин - хитрый сукин сын, - довольно покачал Пронин. - Ушлый адвокатишка. Но меня не проведешь! Пусть он и не подручный террористов, но за ним явно стоят влиятельные люди.
   Пронин уже давно заметил, что всякий раз, когда он связывается с Кузякиным, это не идет ему на пользу. Перестрелка стала последней каплей, после которой Пронин решил оставить Кузякина в покое. Потеря машины, постоянные провалы задуманных им операций, и, наконец, реальный риск самому быть убитым, подействовали на Пронина.
   Теперь, когда разговор заходил об адвокате, он всегда упоминал о влиятельных силах, стоящих за Кузякиным. Этим он оправдывал свое нежелание заниматься дальнейшей разработкой опасного противника.
   Рыку, который раз слышавшему о "влиятельных силах" за спиной Кузякина, и поначалу не веривших в их существование, теперь тоже стало казаться, что все не так просто. В частности, именно поэтому он отговорил Боба от расправы над Кузякиным.
   Пронин снял наблюдение за Кузякиным на следующий день, после того, как пришел на работу с забинтованной шеей. Даже спустя неделю он ходил с повязкой, хотя врач давно уже предлагал снять ее. Но Пронину хотелось, чтобы все видели, что он серьезно пострадал в схватке с террористом.
   Его коллеги, конечно, были уже в курсе характера ранения капитана, но относились к его чудачествам спокойно: он ведь действительно застрелил Рената, и при каких бы обстоятельствах это не произошло, Пронин заслуживал их уважения.
   Волков с Лобовым теперь также старались не показывать своего отношения к капитану. Ему даже прощали вялотекущее дело по убийству депутата, тем более, пока он занимался террористами и был в больнице, этим делом занимались другие.
   Аделаида Владленовна стала смотреть на мужа с еще большим восхищением, только теперь, отпуская его на работу, задерживала его прощальными поцелуями дольше обычного.
   Жизнь стала входить в привычную колею. Только одно мучило и беспокоило Пронина. За что бы он ни взялся, все валилось у него из рук. В прямом смысле этого слова. Иной раз табуретку не мог переставить с места на место, чтобы не отломать у нее ножку. Жена относила это к пережитому стрессу, а сам Пронин считал это проклятием, поразившим его в квартире Кузякиных. Какое то время он даже хотел сходить к адвокату, и попросить, чтобы тот снял сглаз, но заставить себя унижаться так и не смог.
  
   Глава 53.
   Боб появился в офисе Кузякина ближе к вечеру. Он, вообще, вставал теперь только к обеду. Жизнь его, после смерти Курбатова быстро налаживалась. Оказалось, что несколько предприятий Тимура были записаны на Боба, и тот к своему изумлению стал владельцем нескольких павильонов и маленькой закусочной возле Московского вокзала.
   Жил он теперь припеваючи и совершенно расхотел мстить Кузякину за своего бывшего хозяина. Он частенько заходил к адвокатам, так как занимался сейчас приведение доставшегося наследства в порядок.
   Дел было много. Нужно было продать неликвидное имущество, привести в порядок бухгалтерские документы (до них у Курбатова руки никогда не доходили), нанять сотрудников. Беготни на целый день. Но Боб, хоть и находил в этих делах определенное удовольствие, спихивал основную работу с документами на своих бывших знакомых: Жукова и Кузякина.
   Став теперь их клиентом, он представлялся только как Борис Маркович, отрастил небольшую бородку и полностью сменил гардероб. Ездил на подержанном, но вполне приличном Плимуте, разговаривал исключительно цензурными словами и всегда морщился, когда Мишка по старой привычке называл его Боб и пытался перейти на жаргон.
   Колян тоже получил "наследство" от покойного. Ему повезло даже больше, чем Бобу: на него был записан новенький Мерседес Курбатова и вполне приличный ресторан. Но к адвокатам он не заходил и со старым партнером по настольным играм больше не общался.
   Сегодня Боб случайно узнал о судьбе своего приятеля и зашел к Кузякину поговорить именно об этом.
   - Продал он его "мерс". Зря конечно, классная была тачка, - рассказывал он, сидя в кожаном кресле в новой приемной адвокатов. - Ресторан оставил. У него там управляющий и все такое. Короче только деньги с него получает, а сам туда и носу не кажет.
   - А чем же он занимается? - спросила Людочка, подавая кофе рассказчику.
   - Никогда не угадаете! - сказал Боб, счастливо оглядывая слушателей.
   Он намеревался выложить секрет, но Кузякин движением руки остановил его:
   - Дай попробую.
   Он чуть задумался, подняв брови и наморщив лоб. Поводил глазами из стороны в сторону.
   - Думаю, он работает в издательстве, - предположил он.
   - Ты знал, - разочаровано протянул Боб, чуть не расплескав кофе.
   - Нет, - честно ответил Кузякин. - Только предположил. А кем он там устроился?
   - Помощник редактора, - уже без всякого задора ответил Боб. - Круто?
   - Круто! - отозвалась Людочка. - Вот уж никогда бы не подумала.
   Она с негодованием посмотрела на Кузякина. Вопреки ее ожиданиям превращение юридической фирмы в крупную ассоциацию явно затягивалось. Пока появилась только вывеска, которая уже с месяц стояла в коридоре, мешая свободному проходу в женский туалет.
   Ее же назначение на должность старшего администратора постоянно откладывалось, и ей все еще приходилось варить кофе постоянным клиентам. Людочка была крайне недовольна нерасторопностью партнеров, но дело пока упиралось в деньги.
   Остатки Кузякинских миллионов были очень лихо потрачены Леной, которая, несмотря на отчаянное сопротивление Кузякина, быстренько прикупила соседнюю квартиру и занялась ремонтом апартаментов, раскинувшихся на площади почти в сто пятьдесят квадратных метров. Кузякин вечно выходил из дома, перемазанный в пыли и пропахший свежей краской.
   Он стал примерным семьянином, расстался с Галиной, которая, впрочем, быстро нашла ему достойную замену. Водил сынишку в школу и забирал его домой, ни в какую не соглашаясь нанимать ему гувернантку. Лена стала еще вкуснее готовить, и у главы семьи появилось заметное брюшко, с которым он безуспешно боролся.
   Кузякина тревожило только одно. После всех его приключений такая жизнь, поначалу казавшаяся раем, стала тяготить его. Невозможность прикалываться над друзьями и знакомыми сделала его жизнь пресной и скучной. А постоянный контроль над словами превратил его речь, ранее остроумную и веселую, в медленный поток взвешенных выражений и обдуманных (и поэтому не смешных) острот.
   Теперь он даже анекдоты рассказывал с опаской. Все эти необходимые предосторожности приводили Кузякина в бешенство. Он все чаще размышлял над тем, так уж ли плохо было, когда он ни дня не проводил без приключений. И все неотступнее его терзала мысль: почему он должен смириться и не попытаться использовать свой дар?
  
  
  
  
  
   Действующие лица:
  
      -- Кузякин Алексей Леонидович - совладелец юридической фирмы, адвокат.
      -- Жуков Михаил Александрович - партнер Кузякина по бизнесу, шахматам и пр., адвокат.
      -- Кузякина Елена Юрьевна - жена Кузякина, главбух в строительной фирме.
      -- Кузякин Дима - сын Кузякина.
      -- Лисицына Людмила Евгеньевна, Людочка - секретарь Кузякина и Жукова.
      -- Федотов Антон Кириллович - помощник Жукова.
      -- Курбатов Тимур Геннадьевич, Новгородский - владелец здания, в котором располагается офис Кузякина, бандит.
      -- Колян и Боб - всегда вместе с Курбатовым.
      -- Кузякина Марина Николаевна - мать Кузякина.
      -- Кузякин Леонид Степанович - отец Кузякина.
      -- Пронин Сергей Юрьевич - борец с оргпреступностью, капитан.
      -- Пронина Аделаида Владленовна - его жена.
      -- Волков Степан Витальевич - начальник Пронина.
      -- Лобов Петр Сергеевич - зам. Волкова.
      -- Остапчук - тот, кто следит за Кузякиным.
      -- Эскин Степан Самуилович - следователь, который то и дело приезжает на несостоявшиеся покушения на Кузякина.
      -- Ренат - главарь террористов.
      -- Юра (Хасан, Джохар) - агент террористов.
  
   Епитимья (от греч. epitimion -- наказание), в христианстве -- церковное наказание в виде поста, длительных молитв и т. п., налагается исповедующим священником.
  
  
   По фене ботать (жарг.) - говорить на воровском жаргоне.
   Роршах (Rohrschach) Герман (1884-1922), швейцарский психиатр и психолог. В 1921 году создал психодиагностический тест (тест Роршаха) для исследования личности.
  
  
  
  
  
   110
   Лжец

М. Козлов

  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"