Ближайший к моему дому парк прошедшей весной этого года преобразился до неузнаваемости силами городской администрации. Появились многочисленные скамейки, весьма удобные для посиделок, детские игровые площадки с шершаво-резиновым покрытием, имеющим весьма неприятный запах, который до сих пор так и не выветрился, но детишки с удовольствием резвятся на площадках.
На широких тротуарах выделены полосы для велосипедистов и самокатчиков. А прежнее болото, иначе не назовешь, которое в давние-предавние времена считалось глубоководной рекой, пусть и не вернула себе прежнее величие, включая глубину-ширину и бороздящие по реке парусники, но превратилась в водоем - приятный глазу. По водоему курсируют весельные лодки с любителями отдыха на воде. Берега водоема засижены рыбаками, ответственно подходящими к своему хобби: приходят на берег с большими рюкзаками, удочками и раскладными стульчиками. Во времена "болота" здесь водились только лягушки, черепахи и редкие водоплавающие. Черепахи устраивались с удобствами на старых автомобильных камерах и мирно почивали, заодно позировали фотографам - любителям природы в любом ее виде. Лягушки громко пели свои песни, при любом приближении тут же плюхались в воду. После реконструкции парка я не видела ни черепах, ни лягушек. Но количество водоплавающих увеличилось.
Еще в начале лета, сидя на скамейке, я умилялась утиному потомству, строго следующему за матерью-уткой. Каждый раз, появляясь у водоема, я удивлялась быстрому росту малышей. Сейчас малыши давно выросли и ловко ныряют на глубину в поисках корма. К рыбакам стараются не приближаться. У рыбаков нрав суровый, мешать им никак нельзя. Хотя, мешай - не мешай, но улова я никогда не видела. Возможно, просто не обращала внимания. Но раз сидят день-деньской, то не зря.
По неизвестной причине я нечасто посещаю парковую зону, несмотря на то, что мне до нее рукой подать. Наверное, в парке слишком многолюдно, а я люблю уединение. Сегодня все мои желания исполнились - и прогуливающего люда было мало, по большей части бегуны-спортсмены, и "профессионалы-любители" пока не облюбовали скамейки со своими горячительными напитками- отсыпались после вчерашнего или похмелялись в другом месте. Шумная детвора находилась в школе или в детском саду - сезон отпусков их родителей подошел к логическому завершению.
Я сидела на скамейке, с удовольствием вдыхала неповторимый запах ранней осени, тупо пялилась на водную гладь водоема и непроизвольно улыбалась - тихо радовалась спокойному течению жизни. Водную гладь рассекала парочка уток, деловито ныряя время от времени. Я принималась засекать время погружения, примитивно отчитывая секунды в уме, но каждый раз сбивалась, когда мое внимание привлекал велосипедист в яркой экипировке, больше подходящей выпендрежной молодежи, чем мужчине за сорок, коим он и являлся. Мужик наворачивал круги по парку, лихо прибавляя скорость возле меня. Я давилась смехом, вспоминала свое подростковое детство, когда пацаны мотались на своих великах мимо стайки девчонок, выделывая феруля, как то - езда без рук или скоростная езда с упором на педали. Мы, девчонки, хихикали и перешептывались. Каждая из нас считала, что выпендреж адресован именно ей.
Эх, перенестись бы на много лет назад. До чего же славной была та жизнь! Беспроблемной и счастливой из-за безответственности - мы ни за что и ни за кого не отвечали, так нам казалось, из-за умения не концентрироваться на неудачах - мы просто от них отмахивались и шли по жизни дальше вприпрыжку.
Легкая грусть охватила меня, но я постаралась от нее избавиться, тем более, мимо меня опять промчался тот самый велосипедист-выпендрежник. На этот раз он удостоил меня взглядом - повернул голову в мою сторону. Жаль я не увидела его глаз: глаза прятались под специальными очками. На голове модника находился велосипедный шлем вытянутой формы черного цвета с ядовито-зелеными полосками. Под стать шлему была и одежда.
У меня начала кружиться голова. Чтобы избавиться от велосипедных круговращений, я сменила место отдыха и наслаждений - пересела на другую скамейку. Теперь мой взор был направлен на аллеи парка, вытоптанные ногами людей. Почему-то народу больше нравилось ходить по таким аллеям, а не по облагороженным, плиточном дорожкам. Лично я тоже предпочла бы "дикие" прогулки из-за многочисленными самокатчиков, особо не придерживающихся своих полос. Они гоняли на самокатах как сумасшедшие и норовили сбить прохожих.
По вытоптанным аллеям прогуливались праздные пенсионеры, в одиночку или по парам. Мне тоже захотелось подвигаться, но я быстро передумала. Продолжала сидеть на скамейке, дышать, наслаждаться, любоваться, благо из зоны видимости исчез надоевший велосипедист. Тишина, разбавленная пением птиц, благотворно действовала на нервную систему - наконец, я по-настоящему расслабилась, без уговоров и обманов со своей стороны.
Неожиданно рядом раздался знакомый голос:
- Аксинья Даниловна, здравствуйте, рад вас видеть!
Я повернула голову и увидела сына моей бывшей коллеги по работе Лилии Михайловны Полежаевой.
- Доброе утро, Денис! - поприветствовала я молодого человека, которого знала еще с тех пор, когда он "ходил под стол пешком". - Какой ты молодец - занимаешься спортом.
- Прибавил в весе от сидячей работы, поэтому пришлось взять себя за шкирку и вытащить на утреннюю пробежку, - пожаловался с легкой грустью Денис и постучал по плоскому животу. Я лишь усмехнулась.
Не будучи фанатичным спортсменом, Денис искал причину для передышки и нашел ее в моем лице. Сын моей коллеги всегда был мне симпатичен, я не отказала себе в удовольствии немного с ним поболтать.
- Как у тебя дела? Как поживает Лилия Михайловна? Чем она занимается? - спросила я, потеряв с бывшей коллегой связь после ее ухода на пенсию. Последний раз мы с ней виделись прошлым летом, когда праздновали ее юбилей.
- Моя мама - это что-то с чем-то, - дал пространный ответ Денис и покачал головой без намека на осуждение.
- Кто бы сомневался, - хмыкнула я, - Лилия Михайловна всегда найдет дело по душе, мне это известно. Что на этот раз? Если учитывать ее патриотический настрой, всегдашнюю борьбу за правду и желание помочь ближнему, и не только ближнему, а любому, обиженному судьбой, то дело не обошлось без создания серьезной общественной организации с нею во главе.
- Вы попали в точку, Аксинья Даниловна. Маман зарегистрировала общественное движение "Суть жизни", с головой погрузилась в дела своего движения, спуску никому не дает, в том числе и руководству города и всей области.
- До президента еще не дошла?
- Пока орудует на местном уровне.
- Молодец, кто-то должен бороться за справедливость, главное, не во вред своему здоровью. Как ты поживаешь, Денис? Женился?
- Не-а, - беспечно ответил он. - Маман уверяет, что сразу покончит с политической карьерой, "передаст флаг" в надежные руки, как только на свет появится внук или внучка. А я ей - не надо меня шантажировать.
- Всему свое время, - пробормотала я.
- Как у вас дела, Аксинья Даниловна?
- У меня... Тружусь над решением одной заковыристой задачки... И думаю, ты можешь мне ее решить. Если, конечно, не откажешь, - вкрадчиво произнесла я.
- Что от меня требуется? - подобрался Денис.
- Не пугайся, ничего выходящего из круга твоей компетенции, я не потребую. И законы нарушать не заставлю... Хотя... Как знать, как знать...
- Для вас, что угодно! - закатив глаза и прижал ладонь к груди, заверил молодой человек, приятный во всех отношениях. Да, Лилия воспитала прекрасного сына.
- Ты ж у нас известный хакер. А мне... позарез нужна информация об одном человеке.
Денис понял, что дело долгое, и устроился на скамейке с удобствами - откинулся на спинку, перебросил ногу на ногу.
- Я знаю имя и фамилию, могу узнать отчество, если понадобится... Алина Ялович, жительница... ммм... Сочи. Возраст - немного за тридцать. Могу предположить, что она недурна собой. - Хотела добавить про рыжие волосы, но удержалась - точных сведений о внешности Алины у меня нет. Вместо описания пробормотала, - что еще, что еще... Она могла выйти замуж и сменить фамилию, тогда...
- Это не проблема, - успокоил меня Полежаев, глядя на меня во все глаза: вероятно, "мои предположения" его впечатлили. Не знаю, о чем он подумал, ломать над этим голову я не имею никакого желания. Но все же...
Могу предположить, какой вопрос вертелся на языке у Дениса - не ваша ли это дочь? Дочь, от которой вы отказались после ее рождения? Почему нет - я могла родить ее в несознательном-сопливом возрасте, в моей молодости подобные случаи встречались, но редко.
Чтобы сразу развеять не озвученные Денисом сомнения, с жаром заверила:
- Ко мне этот человек не имеет никакого отношения! - При этом сделала ударение на слове "никакого".
В другие подробности вдаваться не стала. Мы еще немного поболтали на отвлеченные темы, я передала Лилии Михайловне большой привет, Денис пообещал позвонить и поделиться итогами своих поисков, на этом мы расстались.
Денис исчез из вида. Я еще немного посидела, потом легко поднялась и резво припустила по дорожке, ускоряя шаг. Сама себе я очень нравилась...
Поистине, сегодня день встреч.
После умеренно-скоростной ходьбы, я направилась к родному дому, но по пути решила зайти в магазин и закупиться продуктами - мой холодильник давно озверел от пустоты, гоняя ненужный холод. Хотелось приобрести что-то вкусное и вредное. Так я и поступила, причем себя ни в чем не ограничивала, как будто мне предстояло закатить пир на весь мир. Выкатилась из магазина с двумя большими пакетами, оттягивающими мне руки, при этом костыляла себя на все лады: половину купленного точно выброшу в мусор.
Пройдя короткое расстояние, я остановилась возле скамейки и взгромоздила на нее свои неподъемные пакеты. До дома было рукой подать, но я вознамерилась передохнуть перед последним марш-броском. Недолго думая, села на скамейку и принялась вертеть головой, от нечего делать. И не зря - в поле зрения попала Лилия Михайловна Полежаева, моя бывшая коллега и по совместительству мать недавно встреченного мною в парке Дениса Полежаева. Лилия пикнула брелоком и хотела забраться на водительское сиденье припаркованного на обочине автомобиля, но я ее громко окликнула, перекрыв шум снующих по проезжей части автомобилей.
С недовольным лицом Лилия Михайловна осмотрелась в поисках орущего, заметила меня, машущую двумя руками, дабы привлечь к себе внимание, и сразу расплылась в приветливой улыбке, вмиг пришедшей на смену недовольству.
Я хотела схватить свои пакеты и поспешить ей навстречу, но шустрая Лилия, совсем непохожая на пенсионерку не только внешним видом - всем на зависть, но и удалой подвижностью, уже оказалась рядом и заключила меня в объятия.
- Аксинья, как же я рада тебя видеть! Сколько лет, сколько зим! Ну-ка, дай я тебя хорошенько рассмотрю. - Лилия отодвинулась от меня и принялась придирчиво изучать, почти как пристрастный художник свой неоконченный шедевр. - Хороша! Ну, правда, хороша! Выглядишь потрясающе! Помолодела, похудела. Неужели влюбилась?
- Ни без этого, - неожиданно вырвалось у меня.
- Как же я за тебя рада! Ты потрясающий человек, ты достояна счастья, как никто другой.
Я не стала уточнять, что и как, взаимна ли моя любовь...хм... на старости лет, сразу перевела разговор на ее сына, чтобы избежать расспросов на щекотливую тему.
- Сегодня встретила в парке твоего Дениса, мы с ним немного поболтали, он рассказал о тебе. И вот, пожалуйста, такая неожиданная и в то же время долгожданная встреча! Как же я рада с тобой встретиться и поболтать, зарядиться твоей неуемной энергией и желанием улучшить мир. Живем в одном городе, а будто на разных планетах, не имеющих между собой сообщения.
- И не говори, - поддержала мою мысль Лилия Михайловна и выразительно вздохнула, качнув своей величественной грудью: к изящному телу прилагался бюст четвертого размера, без участия скальпеля и имплантов. Бюст приковывал к себе мужские взгляды, что сильно раздражало его обладательницу, потому как некоторые особи не отказывали себе в удовольствии выразить словесами свое восхищение, не предполагая при этом, что могут получить жесткий отпор, в том числе и отпор физического плана - элементарно получить по морде за пошлое высказывание, считающееся у некоторых комплиментом.
- Ты не очень торопишься? - спросила подруга-коллега, кося глазом на мои сумки с продуктами и предполагая, что я бегу домой, чтобы приготовить обед, накрыть на стол и встретить во всеоружии любимого мужчину. Я отрицательно покачала головой, силясь избавиться от нахлынувшей печали. Лилька была теткой умной, догадливой и тактичной, если речь шла о строго-личном, в других, глобально-мировых вопросах, она не церемонилась. Как всё это уживалось в ней, для меня оставалось загадкой.
Я вернулась на скамейку, а подруга устроилась рядом.
- Дениска тебе рассказал, чем я занимаюсь? - спросила она с долей легко читаемого самодовольства.
- Рассказал, и я почему-то не удивлена, зная твою нетерпимость к несправедливости и вспоминая твою любимую фразу - "мне за державу обидно!"
- Так и есть. Но как не возмущаться, если законы принимают, но они не "работают"! Возьми закон о курении на балконах - закон приняли, а всем по фиг, как курили на своих балконах, так и курят, как травили некурящих людей табачным дымом, так и травят. Выпивохи совсем обнаглели - распивают спиртные напитки в общественных местах и ничего не боятся. А все почему? Наказание им не грозит, полицейских на улице не увидишь! Я уже не говорю о нецензурной брани - они на ней разговаривают в присутствии малолетних детей. Идет такая мамаша, в руках сигарета, рядом мальчуган, она его кроет нецензурной бранью и не стесняется. Чему он научиться у такой, с позволения сказать, мамаши?! Я уже не говорю о том, что у курящих матерей рождаются дети с отставанием в развитии по причине плохого снабжения мозга кислородом... Ладно, оставим больную тему, - поостыла Лилия Михайловна. Я нисколько не сомневалась, что мимо вопиющих случаев нарушения общественного порядка она никогда не пройдет, при этом может нарваться на неприятность, но данное обстоятельство ее нисколько не беспокоит, она вообще не думает о последствиях.
- Поэтому ты образовала общественное движение "Суть жизни", - утвердительно произнесла я.
- Сподвигло меня на это одно... безобразие. Может быть, выбрала неправильное определение, но не это главное. Вот послушай, что я тебе расскажу... - Лилия выдержала интригующую паузу, заметила живой интерес в купе с нетерпением в моих глазах, удовлетворенно кивнула и начала. - Дело было в прошлом году. Я возвращалась на своем автомобиле с юга. Выехала в ночь, чтобы добраться до дома по холодку и без "пробок". Уже на подъезде к городу заметила, что в бензобаке горючее почти на нуле. Как не хотелось терять время и заезжать на заправку, но пришлось... Как чувствовала, что задержусь надолго...
Я подобралась как пантера перед прыжком - догадалась, что сейчас услышу важную для меня информацию.
-... Когда машину заправили, я отъехала в сторонку, чтобы спокойно выпить кофе. Сижу себе, смотрю по сторонам и вижу такую картину - от заправочной станции отъезжает внедорожник, выворачивает на трассу, набирает скорость и тут же ее сбрасывает, словно случилась поломка. Именно об этом я сразу и подумала. Но водитель не включил аварийные огни, лихо свернул на обочину и остановился. Тогда я подумала - кто-то принудил его остановить автомобиль. Или ему позвонили и он, как законопослушный гражданин, решил пообщаться с абонентом в припаркованном на обочине автомобиле. Не знаю, почему, но мне захотелось взглянуть на водителя. Показалось, что он сейчас покинет салон с прижатым к уху телефоном, начнет бродить по обочине туда-сюда и вести беседу. К моему разочарованию из салона выпрыгнула женщина, сильно хлопнув дверцей внедорожника. Она забрала из багажника чемодан и выдернула ручку, при этом продолжала громко возмущаться - что она говорила, я не слышала. Ну, думаю, сейчас будет действие номер два - те же и водитель: он обязан выйти и пуститься вслед за своей дамой, покуролесить с чемоданом, выйти из схватки победителем, потом обнять дамочку, прижать к своей груди, обласкать правильными словами. Дамочка обмякнет, похнычет на мужской груди, затем они вернутся в машину и покатят дальше. А я не устану теряться догадках - что вызвало у дамочки бурю протеста? Впрочем, все счастливые семьи счастливы одинаково, каждая несчастливая семья несчастлива по-своему, как говориться в самом начале известного произведения Толстого, от себя осмелюсь добавить - и причины несчастий нам известны, их можно перечислить без особого труда. Одной из причин является ревность одного из супругов. О ней, о ревности, я в тот момент и подумала, с трепетом ожидая появления водителя. Сдался бы он мне! Но хотелось досмотреть трагикомедию до конца и убедиться в хеппи-энде. Не тут-то было - мужик не торопился с уговорами, а его дамочка и не ждала от него ответных действий, иначе бы копалась со своим чемоданом на обочине. А она нагло поперла на другую сторону, наплевав на возмущенно сигналящих ей водителей.
- А джип? Джип уехал?
- Водительская дверца открылась, мужик ей что-то прокричал во след - мне показалось, что уговаривал вернуться, но женщина махнула рукой, не поворачивая головы в его сторону. Она "проголосовала", очень быстро нашелся желающий довезти ее до города, она села в чужую машину и уехала... А водителя я так и не рассмотрела, с моего места его было не видно, только приоткрытая дверца автомобиля и мужская макушка, - сокрушенно добавила Лилия.
- Получается, водитель что-то прокричал вслед женщине, она лишь отмахнулась и скрылась на чужом автомобиле, - отчетливо выговаривая слова, сказала я, как будто моя визави была глухонемой и понимала чужую речь по губам.
Видимо, "глухонемая" сделала собственные выводы касательно меня - отвратительное усвоение информации, требуется многократное повторение. Но повторять не спешила, ждала продолжение от меня, чтобы понять, чем меня так увлекла чужая история, досказать которую она не успела, так мне показалось, раз некое "безобразие" сподвигло на создание чуть ли не партии. Семейная склока тому не причина.
- Джип тоже быстро уехал? - заинтересовалась я.
- В том-то все и дело, что... не уехал, - ответила Пожидаева с глубоким вздохом и добавило свое коронное "фу-фу-фу-фуууух".
Мне показалось, что она хотела сказать о другом действии - водителя, его автомобиля или кого-то еще, но заменила его на "не уехал", со скрытым значением. Хотя, чего уж проще - не уехал. Так и стоял на месте до тех пор, пока... его дама не вернулась на том же частнике. Выволокла чемодан и, скрывая торжествующую улыбку, замерла на обочине. Чтобы водитель увидел, выскочил, добежал до нее, а далее по тексту Лилии.
В чем интрига? Именно об этом я и спросила у Полежаевой, смиренно сидящей рядом с видом монахини, которая преображается в противоположный "экземпляр" под покровом ночи.
- А интрига кроется в дальнейших событиях, - светским голосом заявила Лилия Михайловна. - Представь себе, Ксю. Заправочная станция. Снующие автомобили. Солнце светит. Птички поют. Я клюю носом от усталости, тяну дрянной кофе, чтобы без аварий добраться до дома, но не выпускаю из вида внедорожник, который не спешит продолжить путь.
- Ты пьешь кофе, а он стоит и "ждет с моря погоды". С чего бы вдруг? Неужели исстрадался?
- Фиг его знает, исстрадался он или нет. Времени прошло совсем немного, минуты две всего. Наверное, водитель пытался успокоиться, взять себя в руки, потом все же тронул машину с места и... сразу каааак бабахнет. - Лилия воздела глаза к небу и развела руки в виде огромной чаши.
- Это был взрыв? Взорвался тот самый автомобиль? Внедорожник?
- Ну, да, - кивнула Лилия. - Машину охватило пламя. Водители из проезжающих машин бросились на помощь, пытались тушить с помощью автомобильных огнетушителей. Тут и с заправки ребята подоспели, потом несколько пожарных машин прибыло, но было уже поздно... Думаю, водитель погиб сразу... Не мог он выжить ни при каких обстоятельствах... Вскоре прибыла следственная группа. Начался опрос свидетелей. Я обстоятельно поведала о молодой женщине, которая покинула машину со скандалом незадолго до взрыва. Но к моим словам никто не прислушался! Представляешь, никто и не собирался ее искать! А вдруг это она организовала этот взрыв? Или ее кто-то подослал с определенной целью?
- Потому она специально устроила скандал и смылась.
- Вот! И ты так думаешь! Не одна я!
- Лиль, ты ее запомнила? Женщину хорошо запомнила?
- Если честно, то не очень. Если еще честнее, то вообще не разглядела. Могу описать только ее одежду - какой-то балахон, на голове косынка, повязанная по-крестьянски.
Умереть - не встать, - ошалела я от сказанного Лилей.
- Личность погибшего удалось установить? - вслух поинтересовалась я, заранее зная, чье имя услышу.
- Естественно - по номеру авто: Кардюкевич Игорь Иванович. Поначалу предполагали, что за рулем мог сидеть кто-то еще - мало ли, вдруг ездил по доверенности, но после убедились, что погиб владелец внедорожника.
- Ты не запомнила дату, когда произошла трагедия?
- Помню, конечно, как тут забудешь - пятого августа прошлого года...
Моя голова лежала на рельсах. Я отчетливо слышала звук приближающегося поезда, но не находила в себе сил отползти, спасти свою жизнь. Перестук колес меня убаюкивал, а не пугал. Я пыталась призвать себя к действию - на кону моя жизнь, тем более никаких особых усилий не требуется. Необходимо всего лишь чуть сместить голову с рельсов, и опасность минует. Самую малость! Однако я выказывала непонятную настойчивость, как будто кому-то пыталась доказать - моя голова при наезде не пострадает.
Может быть, всё совсем иначе - я хочу, чтобы голова пострадала? Это называется самоубийством, причем жестоким способом.
Но я не Анна Каренина! И у меня нет причин для самоубийства! У меня жизнь только начинается!
Я покопалась в себе и поняла - правильно, жизнь мне дорога. Как там у одного поэта: я жизнь люблю, я жить хочу...
Раз так, то действуй, не лежи мертвым грузом на рельсах, иначе "груз" на самом деле станет мертвым, голова отделится от тела методом бокового наезда гильотины...
Что за изворотливая дурость лезет в голову!
Надо действовать, надо спасаться, а не предаваться заумным размышлениям...
Меня словно приковали к месту пыток с последующим умертвлением. Приковала сила извне, расползшаяся по моей спине тяжелым грузом. Грузом! Он давит мне на спину, не позволяет что-то предпринять для собственного спасения. Тяжесть расплющила меня и приклеила к опасному месту, как бы специально.
В минуту чрезвычайной опасности люди творят чудеса, чтобы этой опасности избежать. Я ничего не предпринимала, только слушала перестук колес, звук которого почему-то не приближался. Можно подумать, поезд замер где-то неподалеку и ждет, когда нечто, кучей лежащее на рельсах, исчезнет. Но в этом случае, никакого перестука колес я бы не слышала, только паровозный гудок или возмущенное пофыркивание.
Тук-тук, тук-тук, тук-тук... - размерно-успокаивающе твердил мне поездной состав с локомотивом во главе. Но я его не видела. Я сильно зажмурилась. Я слушала и трепетала в предчувствии страшного.
Тук-тук, тук-тук.
К привычно-пугающим звукам неожиданно добавился еще один. Звериное рычание, отдаленно похожее на богатырский храп. Я прислушалась, стараясь абстрагироваться от опасности, словно найденная подсказка - что это? - сохранит мне жизнь. Я склонялась к богатырскому храпу - спасительный вариант.
Я навострила слух.
Сначала не поверила, но перестала дрожать, как заяц под кустом, рядом с которым вертится серый волк-зубами щелк, и до меня дошло - это храп. Обычный человеческий. Мужской.
Неожиданно к перестуку колес и к богатырскому храпу примешался еще один звук. На что-то похожий, но пока не поддающийся объяснению.
Если бы плоские льдинки нанизали на нитки, подвесили на небольшом расстоянии друг от друга, а потом направили на них поток воздуха, то льдинки соприкасались бы и избавили звенящий звук.
Я попыталась представить нанизанные на нитке плоские льдинки неправильной формы, но получались ватные шарики из далекого новогоднего детства. Ватные шарики никаких звуков не издают.
Самая малость - открыть глаза и встретиться с опасной действительностью.
Как бы мне этого ни хотелось, но раз жизнь одна, то придется.
И сразу всё стало ясно и понятно.
Я нахожусь в поезде. До этого крепко спала на нижней полке купе под монотонный перестук колес. Свалившаяся с полки сумка давит мне на спину - вот тебе и груз.
Куда меня несет? - спросила я у самой себя - пока не вырвалась из крепких лап пугающего сна, потому и потерялась в этой жизни.
Для порядка убрала чайную ложку из стакана в подстаканнике - фирменный знак любого пассажирского поезда: именно ложка позвякивала. Затем хмуро взглянула на дядьку, издающего во сне громкие свистящие звуки с подхрюкиванием. Странно, что его супруга, крохотная особа, которая в данный момент спала на верхней полке, никак не реагировала на песенные рулады мужа. Видимо, успела привыкнуть за долгие годы супружеской жизни.
Поезд въехал в череду огней, нагло заглядывающих в купе и бегающих по чему попало. Лицо дядьки-храпуна то попадало в пятно света, то исчезало в темноте. Но я успела рассмотреть его приоткрытый рот и безмятежное выражение лица. Видимо, мужчине снилось что-то приятное, не то что мне. Вдруг он всхрапнул громче обычного и тут же начал причмокивать губами, потом из его груди вырвался жалобный стон, как бы сожалеющий.
О чем, интересно, он сожалеет? - подумала я и обратила невольный взор на его супругу. Та заворочалась и перевернулась на бок, лицом к стенке.
Поезд промчался мимо фонарей и погрузился во тьму. Дядька захрапел с новой силой, словно только и ждал, чтобы сторонний раздражитель исчез.
Мне очень захотелось ущипнуть храпящего мужика за бочок, выглядывающий из-под простыни, которой прикрыто его упитанное тельце, облаченное в майку, названную в народе алкоголичкой. Ущипнуть и прикинуться спящей, еще и храпануть на высокой ноте - дескать, я не я и хата не моя, сплю я! Мужик проснется - как не проснуться от неожиданного и чувствительного нападения извне, а я, продолжая будто бы спать-почивать, примусь за бессвязное бормотание. Естественно, чтобы его напугать, чтобы он не заснул до утра. Но я быстро передумала - и щипать за упитанный бочок и бормотать несуразицу. Тому причиной была его тихая и интеллигентная жена - она уж точно ни в чем не виновата. Ладно, что уж теперь - придется терпеть этот невыносимый храп. Проведу время с пользой - пораскину мозгами, разложу имеющуюся информацию по полкам.
Итак, я еду в Сочи. Еду, чтобы встретиться с родственницей Алины Никитовны Ялович по материнской линии.
Благодаря сведениям, полученным от надежного источника - от Дениса Полежаева, мне стало известно следующее: Алина Ялович, тридцати трех лет от роду, уроженка курортного города, в первых числах августа прошлого года отбыла в неизвестном направлении. Обещала вернуться через две недели, максимум - через три, но не вернулась ни через две, ни через три, ни через месяц. Прошло больше года, но от Алины ни слуху, ни духу. Уехал человек и пропал. Сгинул.
Кроме родственницы, к которой я отправилась, другой родни у Алены нет: бабушки-дедушки дано приказали долго жить, мать скончалась несколько лет назад от болезни сердца, своего отца Алина не видела давным-давно и никаких сведений о нем у нее нет. Подруги Алины, не слишком близкие - приятельницы, коллеги по работе, не приняли близко к сердцу ее исчезновение, по инстанциям не бегали, во все двери не стучали.
Без всяких сомнений, и у Алены Подопригора и Алины Ялович общий отец. Ничего удивительно в том, что "абонент не доступен", я не вижу: как был перекати-поле, там им и остался, продолжает куролесить по стране в поисках приключений - горбатого могила исправит. Или уже исправила, иначе стареющий ловелас подготовил бы почву - приехал бы к дочери и покаялся во всех грехах, чтобы было кому подать стакан воды в немощной старости.
Родственница по материнской линии, первой забила тревогу и обратилась в полицию. Полиция объявила Алину Никитовну Ялович в розыск, завела уголовное дело по факту ее исчезновения. Для начала проследила ее путь от города Сочи до моего родного города, куда Алина Никитовна прибыла в первых числах августа и устроилась в отеле. В один прекрасный день отправилась на прогулку и больше ее никто не видел. Номер в отеле был оплачен за три недели. Ну, оплачен и оплачен, администрация отеля выждала положенные три недели, а потом вынесла вещи исчезнувшей постоялицы на склад и забыла о ее существовании. Подозрительная безответственность со стороны администрации отеля - пропал человек, а они не удосужились поставить в известность правоохранительные органы. Мы с Олегом наведались туда и пообщались с администраторшей. Ничего интересного она нам не сообщила, постоялицу описать не смогла - год прошел. Я спросила о дорожной сумке с вещами, глупо надеясь найти в вещах подсказку для дальнейших поисков Алины. Администраторша вскинула свои нарисованные бровки, передернула щуплыми плечиками и доложила следующее: дорожную сумку изъяли полицейские после того, как получили скудную информацию о пропавшей постоялице. Они сделали опись вещей, все честь по чести, в присутствии понятых, убедились, что речь идет именно об Алине Никитовне Ялович - получили на руки ксерокопию ее паспорта, который хранился в базе данных. Подлинный документ исчез вместе с Алиной.
Огромное спасибо Денису Полежаеву. Благодаря его таланту "находить иголку в стоге сена" я узнала имя родственницы Алины, которая обратилась в полицию. Мартина Людвиговна Ефимбахер. Причем не только имя, но и место жительства.
Денис так хохотал над фио родственницы Алины, что я начала беспокоиться за его здоровье. Со здоровьем ничего не случилось, к счастью, но от смеха Денис начал икать, икал так долго и что самое ужасное - заразительно, что я неожиданно стала его поддерживать. Затем мы дружно пили воду, на время затихали, после начинали заново... Признаюсь, неприятное ощущение. Но хохотуна я не ругала, напротив, похвалила от всей своей широкой души. И, подумав и всё взвесив, решила отправиться в славный город Сочи, где темные ночи, не поставив в известность ни подругу Алку Укропчикову, которая с головой ушла в работу, ни друга Олега Шелудякова, возложившего на себя защиту Андрея Подопригора. Андрей нисколько не расстроился тем обстоятельством, что его вырвали из привычной среды: нашлась уважительная причины для пропуска начала учебного года.
Денис снабдил меня не только адресом родни Алины, но и номером мобильного телефона. Честно говоря, я собиралась позвонить, но не нашла нужных слов, чтобы назвать вескую причину своего любопытства. Раскрывать карты до того, как получу сведения об Алине от ее родни, я не хотела, чтобы заранее не напугать... своими необоснованными сновидениями?..
Курортный город Сочи встретил меня перронной суматохой, нагрудными табличками о сдаче квартир "возле моря" и предложениями "ехать недорого". Я миновала суматоху, преодолела старинное здание железнодорожного вокзала и очутилась на привокзальной площади. Небольшой участок асфальта плавился под жарким утренним солнцем, поражая новизной, остальное пространство занимала тротуарная плитка, кое-где пришедшая в негодность. Странное сочетание асфальта и тротуарной плитки меня поразило, но людям, ответственным за дорожное покрытие, виднее.
Воздух впитывал выхлопные газы автомобилей и общественного транспорта. На остановке толпился народ. Я представила себе духоту внутри автобуса, и мне стало не по себе, хотя, была наслышана о том, что все автобусы, еще со времен проведения олимпиады, пусть и зимней, а также чемпионата мира по футболу, были оснащены кондиционерами. Однако сегодня я была Фомой-неверующей. Один подвиг я уже совершила - проехалась в одном купе с храпящим мужиком, еще одна проблемная поездка, пусть и менее длительная, меня не впечатляла. Ко всему у меня есть только адрес, поисками местонахождения нужной улицы по карте я не озаботилась. У меня топографический кретинизм. Чего проще - нанять такси, назвать таксисту адрес. Он в два счета доставит меня до места.
Преодолев остановку общественного транспорта, миновав большую клумбу с многочисленными кустами благоухающих роз невероятной высоты, я добралась до сиротливо стоящего такси, отметя всякие сомнения насчет чужого заказа. Вежливо поздоровалась и сказала:
- Мне нужна улица Павлика Морозова. Довезете?
Водитель, средних лет мужичок с пузцом, вскинул на меня усталый взгляд и призадумался. Потом ответил вопросом на вопрос:
- Вам точно надо в Сочи?
На этот вопрос у меня не было ответа. Я точно знала, что Алина жила в Сочи, и сразу решила, что ее родственница...хм... Мартина Людвиговна Ефимбахер, прости Господи, проживает с ней в одном городе. А вдруг не в Сочи? Но Денис сказал бы мне, что надо ехать... в Новосибирск, к примеру, или к черту на рога. Я не уточнила, потому что была уверена в сообразительности Дениса и потому как мне доподлинно известно, что в городах черноморского побережья обожают называть улицы именем вождей, пламенных борцов за все угодно, пролетарских поэтов и писателей. (Можно подумать, в других городах иначе!) Причем, здесь имеются улицы и переулки с одноименными названиями, поди-разберись, куда тебе нужно. Я затаилась в поисках ответа на каверзный вопрос и вопрошающе взирала на терпеливого водителя, мысленно приговаривая: только бы неподалеку, только бы не за тридевять земель. Водитель тоже взирал на меня, терпеливо и по-прежнему устало.
- Мне надо на улицу Павлика Морозова, дом... - промямлила я и, недолго думая, открыла дверцу и плюхнулась на сиденье, уложив на колени негабаритную дорожную сумку - приехала я на пару дней, мне некогда засиживаться в городе, который распахивает объятия любому курортнику. Я прибыла по делу, не для праздного времяпровождения. В салоне такси я сразу почувствовала себя уверенней, перейдя из ранга просителя у автомобильной дверцы в ранг законного пассажира, позабыв про Новосибирск и про черта на рогах, куда усталый водитель меня точно не домчит.
- Так это вам в Адлер надо, - наконец, смилостивился меня просветить водитель, нисколько не опешивший от моего маневра. Напротив, тотчас повеселел и избавился от усталости, будто сбросил с плеч куртку, запоздало сообразив, что нещадно палит солнце.
- В Адлер, так в Адлер, - беспечно вымолвила я, презрев денежную массу как таковую. Нет так часто я, не бедная особа, выбираюсь из родного города. Но поинтересовалась, сведя брови на переносице, - долго ехать?
- Домчу с ветерком, не беспокойся, - панибратски заявил мужик. А я вдруг осознала, что он очень похож на Олега Шелудякова. Не сказать, что точь-в-точь, но за родственника сойдет. Как-то подозрительно - стоит в сторонке такси, на него никто не претендует, тут подхожу я...
Нашла чем забывать голову!..
На маньяка таксист точно не похож, - подумала я, мимолетно его оценив. Успокоилась и стала смотреть по сторонам, наслаждаясь видом пальм.
Незаметно мы добрались до места. Улица Павлика Мороза тянулась параллельно морской набережной с отдалением на один квартал. Водитель переспросил у меня номер нужного мне дома. Автомобиль медленно крался по улице, мы высматривали номера на воротах. Часто встречались вывески "Сдаются номера". Я успокоилась - на пляже ночевать не придется.
Хозяйка - та самая женщина, после услышанного фио которой хочется хохотать и икать, оказалась особой неопределенных лет - от тридцати пяти до сорока пяти, средней комплекции, с румяными щечками, в свободном сарафане, украшенном большими фиолетовыми цветами. Возможно, комплекция была и менее средней, но сарафан создавал впечатление бабы на чайнике, искусно пряча имеющуюся в наличии талию. Когда я вошла во двор, прикрытый прозрачной пластиковой крышей сферической формы, Мартина Людвиговна занималась поливом бурно цветущих гераней.
Женщина ответила на мое приветствие и спросила:
- Вам нужна комната?
- И комната тоже, - обронила я и продолжила после короткой паузы, - я приехала поговорить об Алине Ялович, вашей родственнице.
Хозяйка выронила из рук пластиковый кувшин, вода плюхнула из него и разлилась по плиточному полу неказистой лужицей.
- Вы что-то знаете об Алине? - еле шевеля губами, прошептала Мартина. - Алина жива?
- Я... не знаю, - ответила я правдиво. Пока нет уверенности ни в том, что Алина жива, ни в том, что скончалась год назад, поэтому буду помалкивать. Зачем сеять надежду или убивать ее?
Кто какую роль играет в замысловатом действе вокруг Руслана Подопригора, выяснить не удалось. После двух сновидений - с правильным правописанием заковыристых слов ключик-замочек и участием девочки Оли, которая ищет Яло - мне вообще ничего не снилось. Чистый лист. Сны без сновидений. Или черный квадрат Малевича - раз дело происходит под покровом ночи. Как я ни пыталась по-всякому формулировать вопросы, как ни уговаривала себя, как ни пичкала себя снотворным, все зря - Малевич и точка. Разве я прикатила бы в Сочи к родне пропавшей Алины, если бы могла получить ответы на все свои вопросы, не вставая с кровати. Но пришлось менять обстановку, пришлось выносить все тяготы купейной жизни, вступать в сложный разговор, слушать и избегать встречных вопросов.
Я должна узнать правду - что подвигло Алину на отъезд, какова причина. Чтобы впоследствии напитаться новыми идеями и с удвоенной силой взяться за решение вопроса Руслана Подопригора, перед которым у меня есть обязательства.
Но для начала я должна расположить к себе Мартину и как-то объяснить свой интерес к Алине Ялович, иначе меня возьмут за белые ручки и выведут вон, еще и пинка дадут под зад, чтобы не лезла к людям в душу. В принципе, правильно сделают.
- Я частный детектив, - неожиданно для самой себя ляпнула я. Еще минуту назад не могла ничего подобного придумать.
- Кто вас нанял? - без особого интереса спросила хозяйка.
- Я... не имею права называть имя заказчика.
- В принципе, мне без разницы, - хмуро заметила женщина и еле слышно добавила, - только бы Алина нашлась.
Прежде хозяйка выделила мне уютный номер со всеми удобствами, потом пригласила на завтрак. Несмотря на охватившее "сыщика" - это я о себе - волнение, есть хотелось ужасно - в поезде я ограничилась стаканом чая.
Я была благодарна хозяйке и за предложенную паузу, позволившую мне собраться с мыслями, освоиться с новой "профессией", а также за простой и сытный завтрак, состоящий из яичницы-глазуньи, хлеба с маслом, сыра и крепчайшего кофе в маленькой чашечке. За кофе - отдельное гранд мерси, потому как после еды меня потянуло в сон: сказывался поездной недосып. Черт бы побрал этого храпуна!
За второй чашкой кофе Мартина завела разговор о своей троюродной сестре по материнской линии - мать Мартины и мать Алины приходились друг другу двоюродными сестрами.
Алинка росла тихим и нездоровым ребенком. Никогда не бегала, не прыгала - у нее был врожденный порок сердца. Мартина всегда ее опекала. Они жили в одном доме, в старой пятиэтажке, в соседних подъездах. После замужества Мартина переехала в Адлер, где супруг владел участком земли с завалюшкой, громко названной домом. Дом косился на бок и обещал в скором времени сложиться как карточный. Бойкая супруга взялась за дело - стала локомотивом, руководителем, муж - вагончиком, терпеливым исполнителем. Со временем прикупили соседний участок - расширились.
Алина с матерью перебрались на новую квартиру в хорошем доме. Откуда взялись деньги, Мартина не спрашивала, но мать Мартины как-то обмолвилась, что отец Алины расщедрился, помог с деньгами. Так ли это на самом деле, никто не знал.
Когда мать скончалась, Алина только-только окончила педагогический институт и пошла работать в школу. Все лето она проводила у сестры, в ее большом доме. Занималась с племянниками, по хозяйству не помогала.
Мартина усмехнулась:
- У Алинки руки не из того места растут.
- Какой предмет она преподавала в школе? - без интереса спросила я.
- Биологию. Но ясное дело - во всех науках была докой, все ж таки учитель, умела правильно донести до моих детей любую науку. Чтобы ребята были под присмотром, мы устроили их в школу, где Алина преподавала. Муж каждый день возил мальчишек в Сочи на занятия. Алинка спуску им не давала, спрашивала похлеще, чем с других учеников.
- Вы за нее на это обижались? - спросила я, уловив горечь в голосе Мартины.
- Она всегда была принципиальной, - сказала она, уйдя от прямого ответа на мой вопрос.
- Сколько вашим детям?
- В этом году школу закончили. У меня двойняшки - Арсений и Артемий, Сеня и Тема. Оба поступили в Новороссийский институт водного транспорта. Они у меня молодцы.
- Похожи друг на друга?
- Совсем разные. И внешне, и по характеру. Арсений, он старше брата на десять минут, выше его на голову и шире в плечах, он тяготеет к точным наукам. Темка у нас тонкий-звонкий, лирик. Однако оба решили поступать в один вуз.
- Жаль, Алина не знает об успехах племянников, - с сожалением заметила я.
- Скажу честно - она была бы сильно удивлена: всегда принижала их способности, не верила, что они успешно сдадут ЕГЭ и поступят в институт.
- У меня нет детей, поэтому мне сложно судить, но кажется, если детям постоянно говорить, что они бездари, они такими и останутся, если их хвалить, в меру, у них появится желание достичь успеха, перепрыгнуть через голову.
- Вот видите, вам это понятно, а Алине... Впрочем, не стоит обсуждать эту тему.
- Но почему вы не перевели детей в другую школу?
- В той школе ребята учились с первого класса, там хорошие учителя, профессионалы своего дела, они дают развернутые знания. Ведь мальчишки поступили в вуз без всяких репетиторов. Да, ребята всегда были очень подвижными, всегда были заводилами, в основном, конечно, Сенька, но Тема от него не отставал. Однако не отличались грубостью, не подличали, не подбивали одноклассников на "подвиги", напротив, стояли за справедливость. Алина Никитовна утверждала, что они ее позорят, что ей надоело выслушивать жалобы в их адрес. Какие жалобы? Не было ничего подобного!
- Тогда зачем она на них наговаривала?
- Сама не пойму. Может быть, из зависти. Что у меня есть муж, есть дети, пусть и немного шалопутные, но они ж дети. А у нее никого нет, кроме меня и моей семьи. Я ее жалела и не обижалась. К тому же она была не здорова, я старалась лишний раз ее не волновать. Сидит себе с книжечкой на веранде и пусть сидит. Не любила она шумных компаний, мужских ухаживаний тоже не любила?
- В смысле?
- В том смысле, что все мужики одинаковы - так она считала, похожи на ее безответственного папочку-предателя.
- Но подруги у нее были? - прикинулась я несведущей.
- Общалась она с двумя коллегами по работе, такими же старыми девами, как и сама. Те тоже ничего, кроме своей работы, не видели. Одна преподавала русский язык, другая - немецкий. Как преподаватели они очень хорошие. Та, что русский преподавала, у моих мальчишек была классным руководителем. Она и как человек потрясающий. Понимающий.
- Не то, что ваша сестра, - вырвалось у меня.
- В тихом болоте черти водятся, - странным образом отреагировала Мартина, заставив меня задать встречный вопрос. Но Мартина вопрос проигнорировала, будто не услышала, а повторять мне расхотелось - результат будет прежним.
- Мартина, скажите, Алина как-то объяснила, почему засобиралась в другой город?
- Никак не объяснила, поставила перед фактом, мол, уеду недели на две-три, как получится. Естественно, я спросила - куда и зачем? Алина отмолчалась, потом повторила - надо. Я высказала обиду - что ж я ей чужой человек, ведь не чужой, нельзя держать меня в неведении, я беспокоюсь и все такое... Тогда она выдавила из себя: надо помочь одному человеку. Я спросила, что за человек? Что за скрытность такая?!
- Как я поняла, ответа вы не услышали.
- Не услышала, - кивнула хозяйка. - Я задаю вопросы, а она сидит, смотрит на меня и как будто не видит и не слышит. Пустое место я. В тот же день Алинка купила билеты на самолет - туда и обратно, по интернету покупала. Билеты дорогущие, потому и купила без проблем. Я еще спросила, откуда у нее такие деньжищи? Она усмехнулась и ответила: на командировочные гуляю. Ясное дело - ее поезду кто-то спонсировал. Тот, кому потребовалась ее помощь. Конечно, я высказала свое мнение - мне ВСЕ ЭТО не нравится! Пыталась ее отговорить, да где там, твердит, что надо помочь одному человеку. Надо и точка. Я вцепилась в нее клещами - что за человек, что у него случилось, почему она должна ему помогать, кто он ей, человек этот? Вдруг у него черная душа и мысли черные? Алинка только прикидывалась строгой и проницательной, на самом деле, дурочка доверчивая. Настоящей жизни не видела. Ее вокруг пальца обвести ничего не стоит.
- И что она ответила? Опять предпочла отмолчаться?
- Сказала, это хороший человек, ничего плохого не задумал, потому как мне не чужой. Ей - заметьте! Из чего я заключила, что она собирается замуж. С нее станется - тихоня. Я и так к ней подбиралась, и этак, а она - ни словечка. Тогда я ей - это мужчина? А она: почему мужчина, женщина. Проболталась, значит. И тогда все у меня сложилось!
- Что - всё?
- Как думаете, о ком я тогда подумала?
- О ком? - подобралась я, догадываясь, чье имя сейчас услышу.
- Есть у нее еще одна... родственница. Будто ближе меня, но на самом деле дальше не бывает - они никогда не виделись: это ее родная сестра по отцу. Говорю ж, папашка у них был еще тот фрукт - ходок, одним словом. Тут семья, там семья. Так и прижил дочек в разных городах. С матерью Алины он был не расписан, а с матерью ее сводной сестры состоял в браке. Но та женщина его тут же выперла, как только поняла, что за человек живет рядом с ней.
- Алина подтвердила вашу догадку насчет сестры?
- И не подтвердила, и не опровергла, из чего я заключила - я права. Алинка не нашла в себе силы нагло меня обманывать, решила, лучше промолчать. Я вцепилась в нее клещами: что ей от тебя понадобилось? Раньше знать тебя не знала, и вдруг... Алина отвечает: не имею права ничего рассказывать, потому как не моя это тайна. Вот вернусь, тогда все как на духу... - Мартина договорила фразу со слезой в голосе. - Как уехала она, так я ее больше не видела. И телефон молчит. Ждала неделю, ждала две, ждала три - как условились. Когда максимальный срок вышел, обратилась в полицию. Следователь попался такой... задиристый, но дотошный. Выяснил, что Алина, действительно, приехала в тот самый город, где жила ее сестра. Как оказалось, ее сестра скончалась. А Алинка пропала... Не хочу думать об Алинке плохое...
- В каком смысле?
- Вдруг она сестру... того, и теперь скрывается? - пролепетала Мартина без уверенности.
- Зачем Алине убивать свою сестру?
Ефимбахер помолчала, а потом скороговоркой проговорила:
- Я вам ничего не говорила, вы ничего не слышали.
- Проехали, - кивнула я. И уточнила, - значит, у вашей сестры Алины был врожденный порог сердца?
- Ну, да. Не сказать, что Алинка сильно жаловалась, но быстро уставала, и волноваться ей было совсем нельзя. Но последние лет пять она перестала ходить в больницу на профилактический осмотр, уверяла, что со здоровьем у нее все в порядке, а на людей в белых халатах у нее идиосинкразия: так они ей надоели на все годы. Я еще ругалась: эти люди в белых халатах тебя спасли!.. Я вот о чем тревожусь: вдруг она скоропостижно скончалась прямо на улице, тело поместили в морг, документов не было, родственники ее не искали, так и похоронили... горемыку в безымянной могиле... Как бомжа какого-то, - всхлипнула Мартина.
Я подождала, когда хозяйка успокоится.
- Последние лет пять Алина чувствовала себя вполне здоровым человеком, но до этого с ее здоровьем не все было в порядке. Она наблюдалась у кардиолога. Неужели доктор не настоял на смене профессиональной деятельности? Работа учителя - не сахар, постоянная психологическая нагрузка, волнения, переживания.
- Алина очень любила свою работу. Она умела абстрагироваться от проблем и переживаний. Я даже ей завидовала иной раз. Что-то случилось в школе, она поговорила и забыла. С учениками и коллегами отношения были ровными, не считая двух подруг, о которых я говорила. Но и с теми она особо не откровенничала. Среди учеников любимчиков не было, к озорникам и забиякам находила подход. Никого поедом не ела...
- Кроме ваших детей, - ляпнула я.
- Нормальные у меня дети, не пойму, чего она на них взъелась, - пробормотала Мартина без всяких эмоций.
- Может быть, хотела, чтобы ее племянники было лучше всех по всем показателям? Чтобы могла ими гордиться? - снова затянула я.
- Для гордости много не нужно, было бы желание. А если такого желания нет, а есть одно желание - мокнуть головой в унитаз... Ой, не хочу об этом говорить, - отмахнулась мать двух мальчишек.
Да, без зависти дело не обошлось. Или одинокая Алина Никитовна положила глаз на мужа своей троюродной сестры? Тот не обращал на нее никакого внимания, вот она и мстила ему через детей. Через супругу не сильно-то помстишь...
- Мартина, у вас есть фото вашей сестры?
- Конечно! Сейчас покажу. - С этими словами хозяйка исчезла в доме.
Открылась калитка, во дворе появился мужчина средних лет. Этакий крепыш-красавец. Он поздоровался и улыбнулся. Его глаза заискрились, как два бриллианта в ушах единственной наследницы богатого дядюшки, для которого она единственный свет в окне. Однако улыбка быстро погасла. А мужчина напряженно осмотрелся.
Почему-то я сразу решила, что передо мной хозяин дома. И не потому он вел себя... по-хозяйски... Сама не знаю, почему. Наверное, именно таким должен быть муж властной жены: крупный самец и подкаблучник в одном лице. Только сейчас я заметила за его плечами рюкзак, в руках он держал футляр, напоминающий тот, в котором киллер носит свое снайперское оружие. И чего только не придет в голову женщине с буйной фантазией?!
Из дома выскочила Мартина.
- О! Марик! Вернулся, наконец! Как рыбалка?
- Одна мелюзга. Отдал Витьке для кота.
- Мог бы своему коту принести, - с укоризной заметила Мартина.
- Наш кот привык к сухому корму,- с досадой заметил хозяин.
- Аксинья Даниловна, познакомьтесь, это мой муж Марк,- опомнилась Ефимбахер. - Марик, а это Аксинья Даниловна, частный детектив, она занимается поисками нашей Алины. - С этими словами она выставила на стол ноутбук. Марк сдержанно кивнул и сухо улыбнулся. Подкаблучник.
Только сейчас я подумала: почему Денис Полежаев не показал мне фотографию Алины Ялович. Наверняка, она размещала свои фотки в соцсети. Я была так уверена, что место Алены на время заняла ее сестра Алина, и для достоверности Алена изменила внешность (под Алину), что не додумалась задать Денису вопрос о фотографии. Самоуверенность - помеха в расследовании.
- Никак не соберусь пойти в фотоателье и напечатать фотографии. Всё храню здесь,- сказала Мартина, положив ладонь на ноутбук.
Как я уже заметила, у меня не было сомнений, что на фотографиях я увижу копию Алены, супруги Руслана Подопригора, только рыжеволосую и с короткой стрижкой. Поэтому принялась рассматривать фотографии без особого интереса. Так, для проформы.
И каково было мое удивление, если ни сказать полное разочарование, когда я увидела молодую женщину, некрасивую и неухоженную. Неухоженную, потому и некрасивую. Видимо, Алине было глубоко фиолетово, как она выглядит. Тусклые волосы до плеч непонятного цвета, скорее всего, невзрачно-русого, мешковая одежда, лицо без намека на косметику. Рядом с ней рядовая женщина без особых изъянов выглядит красавицей - выигрышно!
Как оказалось, они с Мартиной похожи, недаром что родня, пусть и дальняя: и комплекцией, и формой лица, и ростом. Вот только у Мартины глаза озорные и бойкие, а у Алины взгляд тусклый и на всех фото недовольный. У Алены волосы русые до плеч, у Мартины - каштановые, во времена моей молодости ее стрижка называлась сэссун. Очень подходит для круглолицых.
И где выдуманная мною Алина Никитовна Ялович, рыжеволосая красавица, похожая на свою сводную сестру Алену Подопригора? Где она? Я-то думала - лежит в земле сырой почти год, а выходит, что в земле сырой лежит кто-то другой... Хорошо, что не ляпнула Мартине с порога - не вывалила свои головоломки-догадки. С меня бы сталось - хотела показать свое всезнайство с гениальной проницательностью, но, благо, сама себя осадила.
Осадила и правильно сделала, не все мозги растеряла. Сработало предчувствие: грядут нестыковки, не всё так гладко, как кажется на первый взгляд. Дело гораздо сложнее.
Я смотрела на фотографию Алины Ялович строгим учительским взглядом, а Алина на меня - с ярко выраженным недовольством. Вероятно, фотограф-любитель, под которым я подразумевала хозяина дома Марка Ефимбахера, долго ее уговаривал, с трудом уболтал, но "делать глазки" и выставлять позы "модель" не пожелала. Кажется, она любила себя такую как есть - естественную. И еще в ее глазах читалось - ну, почему вы мне мешаете, почему не даете предаться одиночеству. Мартина, напротив, и глазки строила и кокетливо улыбалась в объектив.
Я взялась изучать фотографию Алины, где она была снята крупным планом, почти фотографический портрет, но без ретуши. С подобным бесцветным лицом выбирают моделей - на их лице можно нарисовать всё, что угодно. И получить другого человека. Я попыталась "дорисовать", наложить на образ Алины внешность Алены Подопригора, даже зажмурилась от усердия, в итоге пришла к выводу, что в этой жизни нет ничего невозможного: лишь бы за дело взялся гениальный гример... Или все гораздо проще - я не хочу уходить со своих позиций?
Мартина догадалась, что Алина отправилась к своей сводной сестре, чтобы оказать ей помощь. Ялович пренебрегла своей любовью к одиночеству во время летнего отдыха, продолжительностью почти в три месяца, которых ей, по-видимому, было недостаточно, чтобы насладиться тем самым одиночеством в обнимку с книжкой. Выходит, она была отзывчивой... или корыстной - сестра обещала ей хорошо заплатить за услугу.
И тут вмешивается маленькое, но весьма существенное "но": Руслан Подопригора никогда бы не перепутал свою супругу с Алиной, даже если бы над ней поработал гениальный гример. Пластическую операцию Алина точно не делала: после всего должна была вернуться домой, приступить к работе, привлекая к себе ошарашенные взгляды учеников и коллег. Одними взглядами дело не ограничилось - за ними последовали прилипчивые вопросы - что, да как, да почему: от людского любопытства никуда не уйдешь, народ разный, в том числе и без комплексов, в том числе и в учительской среде. Допустим, Алине было глубоко плевать на пересуды, допустим, ей понадобилась пластическая операция на физиономии, в угоду сестре, выступившей спонсором, в этом случае, Алина отправилась бы в другой город в начале лета, чтобы в нужное время предстать перед "супругом" в нормально-привычном виде.
Кажется, меня заносит.
- Мартина, скажите, Алина была отзывчивым человеком? - заинтересовалась я.
Хозяйка не удивилась моему вопросу, но ответила не сразу, отвлеклась на мужа Марка, который появился из дома свеженький, чистенький, выбритый, и подошел к нам. Видимо, супруга не хотела вести разговор при нем, поэтому быстро поставила перед ним хозяйственную задачу, и ему пришлось идти выполнять. Когда Марк скрылся за домом, Мартина сказала:
- Странно, но я никогда не задумывалась - отзывчивая она или нет. Наверное, потому что ни о чем ее не просила. Или было - один раз, когда надо было устроить детей в школу, где она преподавала. Я хотела, чтобы Алинка замолвила словечко, иначе их бы не приняли в первый класс - другой район. Да, что там район, считай, другой город. Алина исполнила мою просьбу, но с таким видом, что у меня отпало всякое желание просить о чем-то еще. Ее недовольный взгляд, ее перекошенные губы, я запомнила на всю жизнь.
- И все-таки приглашали ее в гости на все лето, создавали ей все условия...
- Перед смертью ее мать просила позаботиться о своей неприспособленной к жизни дочери. Как я могла ей отказать. Последняя просьба умирающего человека. Но мне было не в тягость. Даже спокойнее, если она здесь, рядом... Зря, я ее отпустила...
- Чем Алина занималась летом, кроме того, что читала книги? - спросила я, чтобы отвлечь Мартину от горьких мыслей.
- Когда Алинка приезжала к нам, то селилась в мансарде, на самом верху. Рано утром бегала на пляж, возвращалась, завтракала и... читала. Или с детьми занималась, если удавалось их уговорить. Но Алинка знала, как к ним подобраться... Об этом я уже говорила... Я вам помогла в расследовании?
- Честно? Я еще больше запуталась.
Мне показалось, что Мартина облегченно выдохнула: вероятно, она что-то увидела в моих глазах при первой встрече, решила, что я пришла с плохой вестью.
Выходит, что Руслан Подопригора похоронил... свою жену? Но что делать с моими снами? В одном Игорь Кардюкевич заявил, что женщина скорее жива, чем мертва, в другом сне началась игра гласными - выпадает, не выпадает, в третьем - девочка Оля искала свое второе "Я" - девочку Яло, из чего я заключила, что у Алены была девушка-двойник, которая скончалась от сердечного приступа в объятиях Руслана.
Я не уставала анализировать свои сны, постоянно выискивая подсказки.
Предположим, Алена на самом деле жива - все же я прислушалась к словам покойного Кардюевича, при этом пришла догадка, ни без помощи Лилии Михайловны Полежаевой, кто покинул автомобиль Кардюкевича перед самым взрывом. Получается, в объятиях Руслана скончалась... еще одна сестра Алены, коих на необъятных просторах нашей Родины предостаточно благодаря любвеобильности папаши Ялович. Четко следуя снам, покойная носила имя, созвучное с именем Алена.
Я попыталась менять гласную "е" на другие. Выходила полная ерунда. Тогда я решила заменить заглавную букву "А". Получилось множество имен, не шибко распространенных. Я выделила одно имя - Элина.
Элина Ялович.
Придется снова прибегнуть к помощи Дениса Полежаева.
Мне не ясно вот что: куда подевалась Алина Ялович? Она прибыла в наш город, вероятно, по договоренности с сестрой Аленой, и бесследно пропала. Зачем понадобилась Алина, если роль была приготовлена для... Элины, к примеру? Что стало с Алиной? Устранили за ненадобностью? Бред бредовый.
Алина исчезла. Элина умерла от сердечного приступа - а была ли она сердечницей? Вообще-то я бегу впереди паровоза: эта женщина пока существует в моем воображении, чересчур развитом. А что Алена Подопригора? Алена шатается по дому привидением, пугает мужа и кормит его... галлюциногенами - назовем так. Полынью она его кормит, чтобы он лежал бревном недвижимым и никак не посягал на нее.
Без сомнения, привидением ходит Алена, супруга Руслана, которая хорошо знает дом, привычки мужа, владеет всеми семейными тайнами.
Моя голова пошла кругом: от идей, от молодых женщин с созвучными именами, похожих друг на друга, от Мартины, которая говорит и говорит и все о своей сестре, причем высказывает разнополярные мнения - то, какой она была замечательной, то перечисляет отрицательные черты характера...
Опять я вернулась к обманам-изменам: Алина была влюблена в Марка Ефимбахера, тот не стал себе ни в чем отказывать. Мартина узнала и устроила скандал. Выгнала сестру из дома, та в отчаянии уехала... куда глаза глядят. Глаза глядели в тот самый город, где проживает ее сестра. Зная отходчивость Мартины и ее беспокойный характер, Алина позвонила сестре перед отъездом и сообщила, что уезжает недели на две-три - как получится, чтобы помочь... Кому и в чем причина - утаила. Зачем? Чтобы показать, что есть люди, которые в ней нуждаются - не одна Мартина! Сочинила для повышения своей значимости. Уехала. Устроилась в отеле. Может быть, собиралась встретиться с сестрой Аленой - просто так, из любопытства. Но попала в историю, результат которой оказался для Алины трагическим.
Эх, сейчас бы завалиться спать, прежде четко сформулировав вопрос, и получить во сне ответы... Но в этом-то и проблема - сны сбоят, не отвечают ни на один вопрос, мне снится полная чепуха, бессвязная и не по теме.
- Как думаете, Алина жива? - вырвала меня из сумбурных размышлений Мартина Ефимбахер.
- У меня нет ответа на ваш вопрос, - после короткой паузы сказала я так тихо, что хозяйка меня не услышала. Но по моему лицу догадалась и заверила:
- Я очень надеюсь, что вы во всем разберетесь. - И похлопала по моей руке, лежащей на столе.
Я не сразу заметила, что по двору давно снуют отдыхающие, которые вернулись с пляжа и озаботились своим пропитанием. Я сослалась на усталость и скрылась в своем номере.
Сна не было ни в одном глазу. Видимо, сказывалось злоупотребление крепким кофе.