Волею судьбы оказался я в этих глухих местах, проезжая мимо по служебным делам. Машина испортилась. Мороз страшнейший, аж дух захватывало. - "Что делать"? - Темнело. Я вышел из машины, покурить. Вдруг из чащи вылетела огромная псина, резко остановилась, увидев меня и громко залаяла.
- Фу, Вулкан! - сурово раздался окрик. Следом за псом вышел седой дед. - Ко мне , Вулкан, я тебе! - приказал он с интересом оглядывая меня.
- Добрый вечер - поздоровался я. - Вот беда какая, машина сломалась, пропаду здесь, замерзну.
- Ну пропасть не дадим. - дед ухмыльнулся - пойдем, переночуешь у меня! Здесь недалече. А утром дам велосипед или лыжи. - дед усмехнулся, глядя на бесснежные поля. - Здесь в пяти верстах деревня, Никифоровка, большая аж триста изб. Телефон есть, позвонишь.
Познакомились. Дед Митрофан рассказал, что ходил проверить силки, пожаловался, что зрение становиться все хуже. Поинтересовался последними новостями в мире. Так за разговорами и добрались до деревеньки.
- Совсем худо у нас, дома пустуют, молодежь уезжает, кто в Никифоровку, кто в город. Там молодежь, там клуб, кино, танцы. А у нас одни старики! - заохал дед пригорюнившись. - Ну, мил человек, давай чай пить. - предложил седой старик, едва только переступив порог, сразу поставив чайник, который пыхтел во всю. - Что пустая болтовня на голодный желудок!
Скромно отужинав, присев у окна с кружкой горячего чая, я прикурил сигарету. Взглянув в окно, полностью покрытым с внешней стороны легкой изморозью, я заметил невдалеке что-то чернело.
- Это дом Евдокиньи! - словно прочитав мои мысли, молвил старик. - Соседский, давно никто не живет. Эхе-хе-хе! - заохал дед Митрофан. - Муж Евдокиньи, Степан, не пришел с войны. Погиб под... - старик нахмурил брови и почти с минуту молчал. - Вот запамятовал, где-то в Чехии. А с сыном Артемом и с внуком Венькой, вот какая история оказалась.
За окном мела лёгкая метель, тихо потрескивали дрова в печи и старик начал свой рассказ, поглаживая Вулкана, который улёгся у его ног.
Встав рано, вместе с матерью, Венька быстро стал помогать ей по хозяйству. Быстро позавтракали, мать покормила захворавшую Евдокинью и засобиралась в город. Она хотела поехать туда, за обновками для сына. После гибели мужа Артема, все хозяйство легло на плечи Антонины. Тут еще и мать Артема, Евдокинья, слегла. Антонина крутилась как могла. С утра на колхозном поле, вечером по хозяйству, в огороде. Венька, сынок, весь в отца, старался помогать матери. Утром пешком в школу, после школы поев, сразу во двор. Дел невпроворот! Повзрослел пацан не по годам. Одна беда, рос как на дрожжах, быстро вырастая из одежды. Да и обувки не наберешься! А на дворе, морозы.
Жили бедно. Сама недоедая, кое-как скопив копейку, мать поехала за обувью и одеждой для сына, да и для Евдокиньи лекарство надо купить. Совсем плоха стала, после смерти сына.
Венька, после отъезда матери, еще похлопотав по хозяйству, засобирался в лес за дровами. Кинул в сани отцовский топор, натянул прикрепленные к саням вожжи, поехал. Дорогой думал о жизни, о матери, которая с утра до ночи, гнёт спину, чтобы сэкономив, купить ему новые обновки и самое главное, ботинки. Старые хоть и чистил Венька каждый день, совсем истрепались. В школу уже не в чем ходить! А так хочется выглядеть красивым, может тогда и Варька, красавица из красавиц, на него хоть мельком взглянет? Мальчик вздохнул глубоко и прибавил шагу по хрустящему снегу. До леса еще было ой, как далеко. - "Вот, если бы, был жив отец"!
В груди что-то защемило. Венька вспомнил, в который раз, как отец поднимал его высоко-высоко к потолку! Не забыл его сильные руки, его глаза, такие веселые и такие счастливые! Хоть и маленький был, а помнил. Как дома сразу стало темно, жутко тихо. Только тихий плач бабушки за печкой, да шепот соседок, судачивших между собой. И фраза, как гвоздь вбитый в мозг:
- Волк, проклятый волк!
Позднее узнал, услышал от пацанов, что нашли только останки отца. Поодаль, седло, что осталось от коня, лучшего жеребца в районе, любимого Орлика и ружьё с одни патроном.
Венька добрался до леса. Здесь уже недалеко за просекой, будет валежник. - "Быстро отрубить сучья, набрать дров и назад домой. Мать сказала, если задержится, переночует у сестры, тёти Клавы и приедет только утром и сразу на работу. Значит надо побыстрей закончить с дровами и живо домой, поухаживать за бабушкой, совсем больная, бедная".
Мальчишка быстро заработал топором. Час, другой и дрова готовы. Сейчас надо только аккуратно сложить в сани. Сани добротные, сам отец делал, обиты железным обручем, сносу нет. Пацан помнил, как Орлик катал его с отцом в этих санях.
Отец крепко обнимал сына, дав ему вожжи в руки, а сам хохотал, так заразительно, что и Венька смеялся в ответ, изо всех сил подражая отцу. Счастливее их в этот миг на свете не было людей!
Паренька, то ли от нахлынувших мыслей, то ли от быстрой работы, не смотря на морозный день, бросило в жар. - "Надо снять тулуп"!- сообразил он. Бросил топор на землю и потянулся отстегнуть крепко пришитые пуговицы на старом тулупе, как вдруг что-то заскрипело. Мальчуган инстинктивно обернулся. Это его и спасло! Очнулся мальчишка, спустя какое-то время.
Рядом лежал огромный ствол дерева, словно карауливший миг, когда обрушить свою мощь на неокрепшее плечо подростка. - "Сколько прошло времени"? - Венька начал приподниматься. Острая боль пронзила левое плечо. Он чуть не вскрикнул от боли. Если бы не тулуп, и если бы не повернул головы... Венька осмотрелся. - "Вот ёлки - палки"! - Бревна, которые были аккуратно сложены для укладки в сани, придавило деревом. Так что сначала, было бы правильней, обрубить сучья, упавшего дерева. А потом... - "Что потом? Я не могу поднять руки, надо ехать домой"! - сам себе мысленно ответил Веня. Хорошо, что сами сани придавило только ветками. Правда удар был таков, что сани перевернуло на бок. Надо было опрокинуть сани и двигаться домой.
- Дрова заберу в следующий раз, когда плечо перестанет болеть! - прошептал Венька, потянувшись за топором, чтобы поднять его и замер.
На опушке метрах в двадцати от него, увидел стаю волков, без звука наблюдавших за ним. Наступило какое-то оцепенение, это длилось несколько секунд. Но мальчишке, этот миг показался вечностью.
Быстро подняв топор, в одно мгновение оказавшись около саней, Веня перевернул их на себя. Накрытый санями он, казалось, был в безопасности, хотя одновременно и в западне. Волки медленно приближались к нему. Даже среди них выделялся один, огромный как теленок, с каким-то серо-черным отливом шерсти. Он рыча на остальных, шел впереди. - "Вожак! Сколько их? Три, четыре, пять"!
Пацан быстро огляделся под санями. - "Здесь он в безопасности, но что делать дальше? Кричи не кричи, кто услышит в этой глухомани"!
Даже плечо стало меньше болеть, или боль ушла куда-то, заменяя лишь одну мысль. - "Как выжить"?!
Волки урча, обступили его. Вожак злобно зарычав, бросился на сани. Веня видел огромную пасть волка, даже почувствовал смрадное дыхание его, на мгновение зажмурил глаза, но сани выдержали бы и не такой удар! Как хватило сил еще и перевернуть их, подросток сам не мог понять.
Вожак поняв, что Венька в безопасности под санями, сел, тяжело дыша. Из пасти поднимались клубы пара, как от десяти кипевших чайников одновременно. - "Как быть дальше? Замерзну же на снегу"!
Он попробовал толкнуть сани изнутри, получилось немного, но всё же хоть что-то. Сверху царапали ветки упавшего дерева. - "Надо подтянуть сани к колее, по которой он пришел, там будет легче"!
Мальчуган напрягся, правой рукой схватил за скамейку, приделанную в санях, левой, ноющей от боли, держал топор. - "Пошли! Пошли! Так и буду двигаться, и теплее будет, не замерзну"!
Волки увидев старания Веньки, зарычав, закружились вокруг саней. Один из них, попробовав грызть доску, обитую железным обручем, понял бесполезность попытки, сунул свою пасть в отверстие под санями, стараясь достать Веньку.
Парнишка, что силы огрел его топором. Прямо по пасти. Волк взвыл от боли! Сквозь щели в санях, мальчик видел как закружились остальные волки вокруг воющего с окровавленной мордой, серого. Тот, взвизгивая до жути, ринулся в лес. - "Осталось четверо"!
Он передохнул маленько и продолжил движение. Сани, попавшие на колею в снегу, двинулись быстрее. Малец на четвереньках, что есть силы толкал сани вперед. - "Вот и просека. Там будет спуск, будет немного полегче"!
Волки кружили вокруг, злобно рыча, набрасываясь на сани, но все бесполезно. Мороз ещё больше крепчал, так что даже сквозь рычание, можно было услышать треск шишек сосны, сохранившихся на верху дерева и падающих на землю с глухим стуком, отчего волки иногда вздрагивали, беспокойно кидая взгляды по сторонам. Венька остановился немного передохнуть. - "Если бы не болело так плечо"! - он осмотрел свои валенки. Один совсем истерся, вот-вот вылезут пальцы. - "Сколько же времени сейчас? Там же бабушка больная"! - Венька опять собрался с силами и продолжил толкать сани вперед, к дому.
Вожжи, которые то и дело вылезали из-под саней, местами обгрызенные волками, он подтянул к себе и обрубил топором. Разделил надвое. Рубанул и половинками обвязал валенки, то и дело сползавшие с ног. - "Совсем другое дело"!
Вдруг рядом с санями, увидел лапы волка, осмелевшего и потерявшего бдительность. Паренёк изловчился и из-за всех сил ударил по лапе, оказавшейся ближе других к саням, и сам вскрикнул от радости. - "Попал"!
Волк взвыл и еще долго можно было слышать жалобный вой, удалявшегося и прихрамывающего волка. - "Осталось трое! Надо двигаться дальше, уже начало смеркаться"!
Артем с мужиками стояли, курили на пригорке. В лесу курить нельзя, спугнешь матерого. Волк почует запах табака, не за одну за версту! Лошадей оставили с Никодимычем, сторожить. Построившись в ряд, метров через двадцать каждый, пошли. Артем потрепал по загривку Орлика, бросил папиросу, затушил сапогом и пошел с краю, вскинув ружье. - "Совсем обнаглели серые, житья не стало! Давеча загрызли двух баранов у Никодимыча"!
Ночью, услышав шум в хлебу, лай собаки, наспех набросив зипун, схватил ружье и выскочив на крыльцо, только увидел тень, мелькнувшую над изгородью. Стрельнул так, для острастки, переполошив и так уже проснувшихся от шума и лая собак, соседей. В сарае голосила Матрена, жена Никодимыча. Двух баранов загрызли, овцу уволокли. Хорошо еще до коровы, кормилицы не добрались! У Прохора, соседа, так и телку уволокли. Люди судачили, что зверствует волчище, не виданное до сих пор, ростом и силе не уступающий медведю. - "Что за напасть такая на их деревню"?
Никогда еще не было такого в этих краях! С района обещали прислать охотничью артель, да разве дождешься их? Решили деревенской сходкой не ждать, справиться своими силами, изловить серого гада!
Артем, медленно шагая, краем глаза видел своих соседей, внимательно оглядывающих чащу. - "Дальше будет труднее, начнётся бурелом! Хорошо собаки впереди, если что подадут голос. А вон и мой Трезор! Если что, всегда придет на помощь, хотя еще двухлеток, а по силе не уступит ни одному псу"!
Артем вспомнил как его, маленький комочек черного цвета, подарил ему Егор, отец Антонины.
- "Царствие ему небесное! Антонина!" - у Артема потеплело в душе. - "Красавица жена, а работящая... Мать в ней души не чает. А сынок, Венеамин, такой смышленый пацан растет"! - Артем вздохнул. - "Нет, надо уезжать с этой глуши! Максим, муж Клавы, сестры Антонины, зовет в город. Работу предлагает, в депо, где сам работает. Заработок хороший, вот возьму семью и поеду"! - решил Артем, улыбнувшись и потянулся за махоркой. - "Нет, курить нельзя"! - одернул руку. Вскоре вошли в густой лес.
Венеамин двигался как в забытье. Временами казалось, что волки исчезли. Стал чаще отдыхать, очень устал. Плечо горело, как в огне, тяжело дыша, прислушивался. - "Нет, волки здесь! Вон, кружатся тени. Интересно, хоть половину пути я прополз? Не сбился ли с пути"?
Вглядывался в темноту. - "Вроде иду верно"! - и снова собравшись с силами, вперед. Волк, громко урча справа, подошел совсем близко к саням. - "Не достану топором, вот если была бы палка"!- подумал Веня. Тут ему в голову пришла мысль. Отвязав от валенка одну вожжу, он силой ударил волка по лапе.
Волк коротко взвизгнув, схватил конец вожжей и с остервенением рыча, стал тянуть. Венька, намотав вожжу на правую руку, стал передвигать ее по краю, так что волк оказался впереди. Волчара был так силен, что тянул вожжи, как заправская лошадка.
Венька не успевал перебирать коленями. Просто лег на снег. Волк тащил его вместе с санями. Как ему показалось, вечность! Уже начала ныть другая рука, на которой была намотаны вожжи. - "Я, как улитка в ракушке"! - отчего-то мелькнуло у него в голове странное сравнение и он уже было подумал, как ему привязать вожжи к лавке. - "Может и к дому ближе так притянет волчище"?!
Но через некоторое время, вожак появившись рядом с тянувшим за вожжи волком, словно разгадав Венькин замысел, набросился на того, грозно рыча. Серый бросил вожжи и рыкнув в ответ, куда-то умчался. Венька отряхивая снег, набившийся в тулуп, потянул брошенные вожжи и снова намотал их на валенок. На глазах наворачивались слезы. Или это таял снег, налепленный на ушанку? Хотелось есть.
- "А как же бабушка"?! - мелькнуло в голове и он стоя на коленях, начал снова толкать сани вперед.
Артем двигался осторожно, пристально оглядывая все вокруг. Товарищи были где-то в стороне. То и дело впереди мелькал Трезор. Остановиться высунув язык и навострив уши, понюхает мох, посмотрит идет ли хозяин, и снова ринется вперед, тяжело дыша. Артем уже хотел свистнуть ему, свернуть в сторону земляков, как вдруг услышал сначала громкий взвизг, а потом яростный лай Трезора!
Ускорив шаг, держа ружье наготове, Артем пошел в сторону его лая. Вдруг из чащи, прямо на него выскочил оглядываясь назад, серый волк. Артем скорее даже от неожиданности, а может немного и от испуга, не целясь выстрелил. Волк завизжал и грохнулся на месте. Зло глядя на Артема, он попытался встать и приподняв тело на передние лапы, негромко зарычав, грохнулся наземь. Прибежал, громко лая Трезор и бросился к волку!
Артем осторожно приблизился, прицелившись, отогнал Трезора. Ткнул стволом тело. - "Мертв! Да это волчица"! - Рядом не унимался Трезор. Послышался, приближаясь лай других собак. Немного погодя, собравшись всей гурьбой, сельчане закурили громко разговаривая, смеясь и делясь впечатлениями. Собаки не унимались, бегали вокруг и громко лаяли.
- А ведь где-то рядом и волчий выводок! - сказал седой Еким. - Видать уводила она нас от волчат. Ну и дела! А тот волк, что у нас озорничает, в два раза крупнее будет. Наверное пара была! - заметил он и пнув волчицу носком сапога, и цыкнув на ошалело лающих собак, спросил: - Ну что, двинулись назад?
Артем отстал, закурил еще одну папиросу. Пальцы от волнения дрожали. Рядом кружился, опять все обнюхивая, Трезор. Деревенские ушли вперед, торжественно неся трофей, на наспех сделанных из сучьев носилках. Был слышен удаляющийся лай собак. Вдруг Трезор, снова зашелся. Артем кинулся к нему, вскидывая ружье. За елями, в глухой чаще, заходясь от яростного лая, бешено кружился Трезор. Артем, прицеливаясь, подошел ближе. Трясясь и скуля, прижавшись друг к другу, сверкая злыми глазами, то на Артема, то на Трезора, сидели два волчонка, прижавшись спинами к большому пню. - "Выползли выродки за матерью"! - сверкнуло у Артема в голове. Прогремели ещё два выстрела!
Волки поменяли тактику. Видя, что добычу не возьмешь так просто и она не сдается, упорно двигается к цели, вожак встал грудью к саням, препятствуя продвижению. При этом быстро отпрыгивая, когда Венька из-под саней, старался достать его топором. Другие волки сзади лапами и мордой старались, если не достать его ноги, так перевернуть сани или хотя бы затормозить ненавистное им укрытие, за которым скрывалось, еще более ненавистная добыча.
Венька из последних сил перевернулся вперед ногами и стал ждать. - "Жаль нельзя было размахнуться во весь рост"!
Но вот на миг показалась лапа волка, старавшегося опрокинуть сани. Мальчуган изо всех сил врезал по ней топором. Страшный вой раздался в ночном лесу. - "Ура! Попал! Вот кусок окровавленной лапы лежит под санями"!
Волки исчезли вместе с раненным товарищем. - "Сколько их осталось? Двое"? - Венька, словно потерял сознание. На минуту ему показалось, это происходит не с ним, он как бы смотрел на себя со стороны. - "Это разве он? Сжавшись от холода, от боли среди ночи, один под санями"?! - и вдруг он явственно услышал голос матери:
- Венечка, сынок! -превозмогая боль, он пополз вперед. - "Что это? У него обострилось зрение или забрезжил утренний рассвет"?
Он сквозь щель в санях разглядел, там вдали, над верхушками молодых березок, крыши домов. Первый дом Митрофана, а рядом его, родной дом!
- Мама! - зашептал мальчик и заёрзал по снегу. Как хотелось ему, выползти из под саней и что было сил, броситься к дому. Но около саней опять мелькнули тени.
Артем с сыном Венькой на его коленях, сидели в центре стола, за которым находились почти все деревенские соседи. Немного гудела голова, то ли от выпитого, то ли от громкого шума, то ли от пережитого за день. Туда-сюда сновали Евдокинья с Антониной, ухаживая за гостями.
- Иди поиграй с Трезором, сынок!- сказал Артем и вышел на крыльцо.
Жадно вдыхая свежий воздух, разминая пальцами папиросу, больше по привычке, оставшейся от армии, Артем окинул взглядом двор. Был глубокий вечер, но даже в темноте, взгляд наткнулся на темное пятно. Там под яблоней, накрытая мешковиной, лежала убитая волчица.
В доме, наговорившись сполна, хмельными голосами затянули песню. Артем закурил и глядя в даль задумался. - "Но что так тревожит его? Почему так на душе тяжело, как камень давит? Волчата? Может не надо было убивать их? Так пропали бы без матери"!
Артем затянулся глубоко и шумно выдохнул дым, словно отгоняя тревожные мысли. Да и односельчане успокаивали, уговаривали не печалиться. Мол, выросли бы волчата, совсем спасу бы от них не стало. Да и Антонина словно угадав, что с ним происходит что-то неладное, похлопотав за столом, каждую свободную секунду, старалась быть рядом. То погладит его, то прильнет к плечу.
- "Антонина! Скоро, уже осенью, после уборки, поедет он в город договариваться насчет работы. А там заберет всю семью и" - ...
Хозяин, сапогом затушив сигарету, немного повеселевшей мыслью о семье, о будущем, пошел в дом.
Из темноты на него, прячась за березой, смотрел, нет, сжигал его свирепым жестоким взглядом, огромный серо-черный матерый!
Он вернулся с добычей, усталый и злой. Целый день с соплеменниками гоняли огромного старого лося. Пока загнав его в болотистые места, не расправились с ним. Уже на подходе к родным местам, почуяв неладное, бросил добычу, помчался изо всех сил.
Он с воем кружился на месте, где лежала когда-то убитая волчица! Обнюхивая окровавленное место, брошенные окурки, следы собак, сапог, бросился в сторону. Увидев окровавленные тела волчат, их остекленевшие глаза, сел и так взвыл, что услышав бы этот звук, человек похолодел бы от страха и ужаса! До мурашек по коже!
Гигантский волк, громко взвизгнув, бросился по следам.
Он долго сидел, спрятавшись за большими кустами, росшими за оградой дома. В доме было шумно и весело. Вдруг, на крыльцо вышел человек, вспыхнул огонек. Запахло табаком. Такой же запах был там, в лесу, где погибла его любимая, от этих вонючих бумажек, брошенных людьми. Волчара сверлил человека ненавистным взглядом!
- "А может прыгнуть через изгородь, мгновенно броситься на него и впиться в горло, вырывая кадык"! - он напряг все свои мускулы, готовясь к прыжку. Но... Человек бросив окурок, отворил дверь и исчез.
- "Собака в доме"! - понюхав воздух, определил матерый, через запах табака, пота множества людей, какой-то пищи. Пройдя осторожно несколько метров вдоль ограды, с запахом конского навоза доносившегося из сарая, почувствовал какой-то знакомый запах, исходивший из двора, где-то совсем рядом.
Вдали брехал соседский молодой Вулкан. Ветерок дул не в его сторону, поэтому голос поддавал он так просто, от тоски, дожидающийся своего хозяина, загулявшегося по соседству. Вожак, мигом мягко перепрыгнул через изгородь. Осторожно ступая, сверкая взглядом, приблизился к какой-то куче, лежавшей под яблоней. Осторожно, одной лапой сбросил мешковину.
Не удержался серый, тихонько взвизгнул от боли, увидев мертвое, окровавленное тело волчицы! Среди громкого пения, доносившегося из дома, послышался тревожный лай Трезора. - "Почуял"! - Да и в сарае зашевелились, заблеяли овцы и зафыркал, беспокойно перебирая копытами, конь.
Волк, быстро схватив волчицу за шкуру, взвалил её на спину, перемахнул через изгородь и через мгновение растаял в темноте. Вся деревня, потом была в недоумении. Гадали, куда девалось тело волчицы? А бабка Гана даже доказывала, - что дескать и не мертва была она вовсе, а только ранена! Полежала, оклемалась и исчезла под шумок!
Хоть и посмеялись над ней, но на всякий случай не один украдкой перекрестился, глядя на валявшуюся, окровавленную мешковину.
До дома было совсем недалеко. Веня уже слышал доносившиеся изредка, тявканье деревенских собак. Венеамин пробовал закричать, но голос совсем пропал. Быстрей всего от волнения, пережитого за ночь. Только из горла раздавались какие-то хрипы, похожие больше на скрип заржавевшей калитки. Вожак было пробовал затормозить сани, прыгнув на них, но юнец и тут сообразил что делать! Ударил по дну саней, оказавшейся невольно крышей, обухом топора, так, что гул отдался в лесу, как набат колокола в ночной тишине! Волк испугался и соскочил!
Венька сразу сообразил, что так быстрее услышат в деревне его беду и время от времени повторял свои удары, отпугивая шарахающих в сторону серых разбойников. Вот уже небольшой спуск. - "Сейчас совсем близко, вон дом Митрофана, отчетливо виден. Еще немножко, еще чуть-чуть"!
Артем весело скакал домой, где-то впереди бежал верный Трезор. Выпал первый ранний снег. Орлик то и дело немного проскальзывал по нему, но Артем не пришпоривал коня. - "Надо будет перековать его"! - подумал он, а там... Сердце сжалось. - "А что делать? В город же коня не возьмешь? Желающих купить - пруд пруди! В одной Никифоровке несколько мужиков предлагали хорошую цену за коня. Дом Евдокинья, ни за что не даст продать. Ладно пусть стоит, там видно будет".
В городе с мужем сестры Антонины, Максимом, знатно погуляли! Сначала конечно, сделали дела. Артем договорился в депо насчет работы. Директор уверил Артема, что охотно его возьмут слесарем. Рук не хватало. А тут такой молодой, рукастый и смышленый работник. - "Там и Антонина устроится. Венька в школу пойдет, мать по хозяйству будет"! - радостно думал Артем, прямо на скаку, закуривая папиросу. Квартиру нашел быстро, большая, просторная. - "Антонине понравиться! А там глядишь и свою получим"! - Артему от переполнявших чувств, захотелось петь. Отбросив папиросу, набрав воздуху, только захотел загорланить еще хмельным голосом веселую песню. - "Но что это"?
Вдали услышал отчаянный визг Трезора. Орлик, чуть всхрапнув, поскакал еще быстрее. Сбоку мелькнули средь деревьев неясные тени. Артем оглянулся и похолодел. - "Волки!! Задрали значит Трезора"!
- Но! Милый, давай! - подбодрил он криком и без того мчавшегося изо всех сил коня, снимая со спины ружье. Волки были со всех сторон. - "Что делать? Может доскакать до первой большой сосны, влезть и отстреливаться. Там глядишь и кто-то другой появиться, отобьемся. А как же Орлик? Загрызут же"!
Артем снимая рукавицы на ходу, прицелился. Первый выстрел. - "Не попал"!
Волки метнулись в стороны. Артем окончательно протрезвел. - "Может доскачу"?
Справа, догнавший волк, резво прыгнул, стараясь схватить коня за ногу. Артем резко нагнувшись, из-за всех ударил его прикладом по голове. Удар был такой силы, что волк взвизгнул, упал и остался лежать неподвижно на дороге. - "Врешь, не возьмешь"! - вертелась в голове у Артема фраза с какого-то фильма. - "Чапаев, что ли"? - Артем оглянулся назад. Опять справа, совсем близко, мелькнул серый. Он повернулся и выстрелил. - "Попал"!
Волк воя, закружился на месте. Но в это время слева, крупный серо-черный волк, бесстрашно прыгнув, вцепился клыками в заднюю ногу Орлика. Тот захрапел, прибавил шагу. Артем выстрелил снова. - "Вот досада, опять не попал"!
Орлик, должно быть больше от испугу, перейдя на галоп, заметно хромал на заднюю ногу. Артем взглянул. Прямо под крупом, на ноге зияла огромная кровоточащая рана! Волки снова окружили их. Артем выстрелил в одного. - "Попал"? - Не успел посмотреть. Громадный волчища бросился спереди на Орлика, впившись ему в шею. Орлик зашатался и рухнул на снег, придавив Артему одну ногу. Вскрикнув от боли, Артем скинул ружье, собравшись выстрелить, но подбежавший серый, впился в руку! Пронзила не сколько острая боль от клыков, сколько в сознании вспыхнувшая мысль. - "Всё"!
Орлик попытался вскочить, немного приподнявшись, но снова рухнул, облепленный со всех сторон, впившимися в него волками. Но этого мгновения, хватило Артему освободить ногу! Он приподнялся, но тут в его вторую руку, вцепился еще один волк. Прямо на него двигался огромный матерый, выпуская клубы пара из пасти. И эти безжалостные глаза! - "Боже"!- прошептал Артем. На мгновение мелькнули лица: мамы, Антонины, сына! Расправа была короткой!
- "Вот уже и дом близко"! - Веня полз изо всех сил, откуда только они брались. Топор выпал из-за пояса и потерялся. - Когда и где, паренёк даже не заметил. Спуск холма заканчивался, - "Ну, еще немножко"!
Вдруг сани наткнулись на камень, лежавший под снегом. Сани накренились и в это время, подскочивший волк, что было с силой, ударил телом в бок саней. Сани опрокинулись и стали на ребро. Мальчишка был открыт!
Веня еле подполз к саням и прислонился к ним спиной! Опрокинуть их на себя, не было никаких сил! Второй серый разбойник, было бросившись к нему, был остановлен страшным рыком вожака. Черный, громадный хищник из огромной пасти, которого торчали острые клыки, медленно подкрадывался. Мальчуган, смотрел в его огромные, желтоватым блеском глаза и скрестив руки на груди зашептал:
- Пресвятая богородица, спаси и сохрани! - и почему-то ему предвиделся лик богородицы! - "Это лицо его матери, такой далекой и родной"!
- Мама, больше я не увижу тебя! - слёзы навернулись на глаза, но он смотрел в дикие глаза волка, не отрываясь. И тут он закричал!
Как прорезался голос, одному Богу известно! Это даже был не крик. Не детский крик, а вой! Вой, загнанного раненного зверя. И произошло чудо!
Волк, подошедший всего в паре шагов от него, повернулся и рыкнув на товарища, пошел обратно.
Что произошло? Может ему предвиделась два беззащитных, окровавленных волчонка, с остекленевшими глазами, лежавшие в лесу? Может вой этого беззащитного мальчугана, что-то напомнило ему? Может испугал лай собак, поднявшегося в деревне? Может за Веней встал ангел, охранявший его и защитивший от расправы, услышав его молитвы?!
Волки прибавили шагу и исчезли в предрассветной тьме. Больше в этих краях, их никогда не видели!
Веня не помнил, как дополз до дома. Как забрался на крыльцо, как отворил дверь и рухнул на пол в сенях без сознания. Где и нашла его мать, возвратившаяся утром из города. Две недели его выхаживали всей деревней. Даже бабка Евдокинья, откуда нашла силы, слезла с печи! День и ночь не отходила от внука, отпаивая его отварами и шепча старческими губами молитвы. Уже потом, словно в бреду, Веня видел склонившееся лицо матери над ним, с заплаканными усталыми глазами и слышал шепот бабушки, произносившей все молитвы, какие есть на свете!
Венеамин с матерью переехали в город, где он закончил с отличием школу. Сначала работал машинистом, учась заочно в институте. Закончив его, возглавил депо. Женился, двое детей. Иногда с матерью навещал родной дом, чтобы сходить на кладбище, убрать могилки бабушки и отца.
Вечером после бани, сидя за столом со стариками, не раз вспоминали эту историю из его детства. А на приглашение земляков, поохотиться, всегда отшучивался.- Не мы дали жизнь, не нам ее и забирать!
И только вечером, поглаживая ноющее от боли плечо, боли из далекого детства, вспоминая миг, когда приближался к нему огромный волчище и зло смотрел ему прямо в глаза, молился:
- Пресвятая! Спаси и сохрани! - снова шептал он, крестясь.
Митрофан, закончив рассказ, допил свой остывший чай, снова заохал.
- Эхе-хе, уже рассветает, а мы еще не ложились! - и полез на печку. И уже оттуда. - В сарае, мил человек, возьмешь велосипед, куда и поставишь обратно! А может, ложись на топчан, покемарь еще часок, другой?!
Я решил уже не ложиться. Уже начало рассветать. Вышел на крыльцо покурить и поеживаясь от утреннего морозца, наблюдал, как увязавшись за мной по нужде, Вулкан долго обнюхивал землю. Потом начал лапами рыть замерзшую землю, очевидно ища, припрятанную когда-то кость. Напротив увидел соседский дом с заколоченными окнами. Около дверей, стояли прислоненные к стене сани. - "Очевидно эти, защищавшие Веньку в лесу"!
- "Вот жизнь! Преподносит нам такие истории"! - подумал я. Подали голос первые петухи. Начинался новый день!