Аннотация: Остатки жизни в мире, уничтоженном войной.... геномодифицированной жизни. Ну пожалуйста, поговорите вы со мной!=(
... Анита шла по желтой раскаленной пустыне, путаясь в оборванный плащ с капюшоном - в этой жаре он очень помогал, пряча её голову и тело в сладкой тени. Из - за высокой температуры мозг работал плохо, мысли путались. В памяти вплывал то Папочка в смешном белом халате со своими чудными приборами в руках, то её восемь сестер во главе с врединой Кэт, то их старый обветшалый дом, расположенный так далеко-далеко отсюда. С этими теплыми воспоминаниями приходили мысли о еде, и тогда желудок Аниты начинал жадно урчать. А вокруг, сколько хватало глаз - ни одного человеческого поселения. И чтобы отвлечься от голода, Анита начинала считать шаги: раз, два... четыре, пять... семь... девять...
Скоро она доходила до десяти и счет оканчивался - больше она считать не умела. Вновь вспоминалась семья, а потом, вместе с мыслями о доме вспоминалась еда. О Папочка, зачем я должна так мучиться?..
Она не знала, где именно находится и куда шла - её Папочка объяснил лишь то, что путь на восток закрыт - люди там очень-очень болеют какой-то "радиактивнай" болезнью, поэтому, сказал он, надо идти в другую сторону. И она выбрала путь на запад. Солнышко уже успело пролететь свой небесный путь целых пять раз, и сейчас собиралось скрыться в шестой - в ту сторону и направлялась Анита.
Но ещё не стемнело, и было все ещё жарко. Очень - очень жарко...
Вдруг на горизонте, в той стороне, куда она шла, появилась жирная черная точка. Анита продолжала идти - возможно, это были люди, а в голове Аниты люди четко ассоциировались с едой. Однако кто-то на краю сознания начал шептать ей: "Не жди их, беги, они тебя обидят, они злые..." Анита отмахнулась от говорящего, как отмахивалась от своей приставучей сестры Марии. Точка приближалась, издавая страшный грохот - такой же звук издавал тот большой железный Папочкин шкаф, на котором было много светящихся фонариков. Анита уже смогла разглядеть, что это был странный механизм на круглых черных колесах. Такие валялись около дома - страшные и холодные, покрытые шершавой ржавчиной. Папочка называл их "автомобилями" и говорил, что раньше их использовали для передвижения. Но те "автомобили" были пустыми, а этот был прямо набит (так, во всяком случае, показалось Аните) людьми - двое сидело в "кабине", а ещё трое в "кузове". Там же, в "кузове", был установлен ещё один механизм - какие-то трубки, один конец которых был вставлен в железную коробку на ножках, а второй конец один из сидящих направлял в её сторону. Люди что-то кричали. "Наверное, здороваются" - подумала Анита.
И тут её внутренний голос истошно завопило. В унисон ему закрутились трубки на неизвестном механизме, люди в "автомобиле" заулюлюкали. Анита рванулась в сторону, но в её тело вошел сразу десяток раскаленных порохом кусков свинца. Как больно... Анита захрипела, и рухнула на песок. Угасающий мозг вспомнил прощальные слова Папочки: "... И главное, доченька, бойся пулеметов..."
Пикап мягко остановился возле распростертого трупа. Из кузова выпрыгнули двое - высокий блондин в джинсах и белой футболке, чье лицо украшали четыре параллельных шрама, и маленький, завернутый в такой же плащ, как у Аниты, азиат. Пулеметчик остался в кабине перезаряжать Гатлинг. Блондин оттряхнул руки от пыли и крикнул водителю:
- Коба! Давай-ка свяжись с боссом и скажи, что мы, кажется, мегеру завалили! - а затем повернулся к азиату, - Ну вот, Чо, с почином! Как ощущения от первой охоты?
- У нас на севере, Джек, - ответил Чобулан, - тоже водится... всякое. Поэтому охота у меня далеко не первая.
- Эх, салага... - Джек подошел к трупу Аниты и сдернул окровавленный плащ с её тела, - А вот такое у вас водится?
Под плащом оказалось серое скользкое тело, покрытое белыми струпьями, из которых сочился гной. У твари были длинные мускулистые конечности, увенчанные острыми дециметровыми когтями, уродливое тело увенчивала голова с четырьмя маленькими черными глазками и застывший в безмолвном крике зубастым ртом. Чобулану лицо существа напомнило фильм, который он видел ещё до Большой Войны, а потом иногда смотрел по видео у себя на родине, в Вестхилле. Толи "Охотник", толи "Хищник", что-то вроде того.
- Нет, таких геномодов у нас не было.
- Мы называем их мегерами или дамочками - они только самками бывают. Питаются человечиной, особенно любят мужчин. Точнее, любят у мужика откусить это самое... ну, ты меня понимаешь, - Джек подмигнул Чо, и откинул плащ Аниты в сторону, - По самый корень. Не вру - сам видел. Подожди, у них на руке имя татуируют. Сейчас посмотрим, кого наш Боб завалил. Так... вот она, видишь? "Genomode Anita".
- Красивое имя, - заметил Чобулан.
- Не спорю. Анита свет Мегеровна... кто же таких тварей ляпает, а? Ещё и имена раздает, будто детишки его. Ладно, поехали в Форт, смена заканчивается. Эй, Коба! Коба, глухой что ли? Заводи тарахтелку!.. - Они подняли тело, закинули его в кузов автомобиля, и, развернувшись, поехали на запад, вслед за скрывающимся солнцем.
***
Форт Хоуп был построен на месте небольшого довоенного городка, стоящего на пересечении двух торговых трас. Жители города, перетерпев последствия ядерной войны - эпидемии, голод и хаос - основали маленькую общину, питавшуюся тем, что смогли вырастить на полях и в теплицах, и продолжили жить своей размеренной жизнью, какой жили, наверное, и до войны - пищи хватало, в центре города была скважина с грунтовыми водами, а большего крестьянам и не надо было. Только через десяток лет нахлынула волна переселенцев, бегущих с севера. Они и принесли вести о геномодах - существах, порожденных в уцелевших лабораториях богопротивным скрещиванием человека и животного с одной лишь целью - выжить любой ценой. Ученые, называвшие себя Родителями, будто соревновались в создании все более и более изощренных тварей - были летающие геномоды, подземные геномоды, геномоды, умеющие разговаривать и геномоды, неотличимые от людей. Твари, обладающие большим набором врожденных умений и зачатками интеллекта, отбрасывали людей с севера, более хорошо сохранившегося во время ядерных бомбардировок, в иссушенные пустыни юга.
И Форт стал новой родиной многим переселенцам, в котором они ещё могли жить как люди, а не как пища для геномодифицированных людоедов. Часть города жители окружили каменной стеной (в ней, собственно, и располагался Форт Хоуп), а оставшуюся часть нашпиговали пулеметными блокпостами и заминировали, оставив для прохода только трассы. Всё больше и больше людей наполняло Форт, и маленькая община превратилась в крепкую военно-политическую силу, главным в которой (а по совместительству и хозяином города) стал коренной житель города Джошуа Рейган, которого за умение "пролазить во все щели" за глаза называли Догмембером.
Рейган добился того, что Форт стал известен ещё и как торговая зона - здесь из-за пересечения трасс сходились караванные тропы других городов, успешно отбивавшихся от натиска геномодов. На деньги, полученные с торговли оружием, пищей и водой, Рейган укрепил безопасность города - и вот границы патрулируют отряды наемников, высматривая тварей. В такой отряд и попал пришедший с разоренного мутантами севера Чобулан.
Пикап со стуком перебрался через бетонный парапет на асфальт и устремился к смутно видневшимся в сумерках развалинам города. В лицо Чо ударила волна сухого ветра и сбросила с его головы капюшон. Но он не стал сопротивляться, а открыл лицо суховею, в который уже вплетались воздушные нити ночной свежести, задорно растрепавшему его черные с ранней проседью волосы. Чобулан любил природу, пусть и изуродованную человеческой войной. В таком мире, где царит уродство, так прекрасно увидеть крошки пережившей смутные времена вселенской красоты, дающие надежду на то, что этот мир ещё может забыть ядерный огонь, искусственные эпидемии, рвущие плоть вакуумные заряды, разруху и смерть, и возродиться, как возрождается огненный Феникс из мертвого пепла.
В запах ветра примешался другой - тонкий мерзкий аромат разложения. За метров пятьсот до зданий по бокам дороги начали появляться деревянные щиты с распятыми тварями - таким простым способом горожане убивали сразу двух зайцев - уничтожали трупы одних геномодов, съедаемые хищными птицами, и отпугивали других - вид убитых собратьев некоторых тварей приводил в ужас.
Автомобиль начал притормаживать, и вдруг раздался резкий визг шин. Чо бросило на Джона, они завалились на пол кузова, и тут пикап окончательно остановился. Зажатый телом Чобулана Джон прошептал азиату:
- Милашка, не обижайся, но мое сердце уже занято... - и уже в полный голос, - Коба, как я понимаю, ты вспомнил, что я должен тебе пять баксов?!
Джон скинул с себя хохочущего Чобулана и поднялся во весь рост, готовый поприветствовать "сидячих" (как называли наемники работающих на КПП) традиционными словами:
- Здорово, девоч... - но на половине фразы осекся, увидев что-то на дороге, - Мать вашу, это что за хренотня?
Чобулан поднялся, чтобы разглядеть увиденное блондином. На дороге, прямо перед грубо сколоченной из досок будкой КПП валялось гигантское, покрытое грязно-белой шерстью тело с распростертыми кожистыми крыльями. Асфальт под тварью был залит черной в сумерках кровью, а рядом торчало несколько вооруженных людей, наперебой о чем-то говоривших. Один из них, низенький чернокожий в затертой военной форме, радостно проорал Джеку:
- Видал, блондинчик, какую зверушку наш Бобо завалил? С одного выстрела! Красавец! А ведь он тоже не из ваших! И ты после этого скажешь, что белые стреляют лучше, чем афроамериканцы, а?
- Запомни, черномордый - дуракам везет! - радостно ответил Джек. Он не был расистом, но подколки на тему наций - одни из любимейших у наемников, - Чем вы эту тварь так? Пулеметом? Я таких не видел. А ты, боевик?
- Это летяга, - сказал Чобулан. Несмотря, что он говорил очень тихо, галдящие наемники затихли и прислушались к его словам. - Они поодиночке водятся, двух на одном месте не бывает - только когда спариваются. Детей уносит, на раненных нападает. Только у нас в Вестхилле они поменьше были, и масти другой. Я, как помню, двоих таких завалил.
- Ну, Чо... Я вот тебя сейчас так зауважал... - протянул удивленно Джек, - Говоришь, по одиночке водятся? Слава Богу - пешие твари стены то не перелезут, а вот такая штучка - запросто. Мда... Ладно, поехали, пока не стемнело. А Бобо ваш - всё равно кретин , у нас в кузове дохлая мегера!
Так, под окрики наемников, они поехали дальше. Кричавший им темнокожий подошел к трупу - некоторые геномоды любили украшать себя всякой найденной мелочью, которую находили - а находили они многое - один парень из городской охраны утверждал, что снял с убитого им обезьяноподобного геноморфа винтовку и золотую цепочку. К сожалению, негр не нашел ничего - только на руке с крылом среди белой с подпалом шерсти темнела татуировка "Genomode Kat".
Впереди авто уже замаячила тень - вскоре свет фар выловил сложенную из камней стену города, и огромные ворота, которые горожане неустанно делали из найденного мусора несколько месяцев. Джек обменялся парой фраз с дежурным, ходящим с фонарем по стене, и тяжелые ворота распахнулись, открывая вид на залитый светом от сотен факелов город. Несмотря на то, что уже было почти темно, по улицам сновал народ - дневная жара спала, уступая место вечерней прохладе, а вместе с ней и самой бойкой торговле - на местах, раньше предназначенных для пешеходов, появились деревянные прилавки. Пикап начал тихонько проезжать между снующими людьми, и Чо окружили звуки вечернего базара: стук топоров, хрюканье поросят, дикий смех, и сотни разных голосов:
- ..Эй, дорогой, бери хороший винтовка!..
- ..Я говорю, они свежие?!..
- ...Хороший бензин, я не разбавляю...
- ...А вот такое ел?..
- ...Стреляет - вах! У самого такой винтовка, я тебе говорю!..
- ...Подайте на хлеб, три дня не ел...
Особняком от всех держалась группа замотанных в белые одежды людей около грузовика с цистерной. Нефтяники, продавцы бензина. Их город располагался южнее всех, почти в пустыне, на старых нефтяных вышках. Говорят, топлива у них было море, а с едой и водой совсем плохо - вот и приходилось таким группам пробиваться через пустыню, и сплавлять перекупщикам качественную горючку в обмен на пищу. Вокруг Нефтяников образовался пустой круг - простые люди боялись этих угрюмых боевиков в белой одежде. Горожане, чтобы случайно не подойти к ним близко, жались друг к другу и к стенам зданий.
Пикап проехал пару улиц и остановился у здания, в котором раньше находился отель, а теперь были комнаты наемников с баром, ну и понятно, борделем. Надо отдать должное - рабский труд Догмембер не принимал ни в каком виде, и работали в доме терпимости исключительно добровольно. А в бывших комнатах отеля селились те самые люди, сохранявшие безопасность Форта - кто один, кто с семьей. Команда вылезла из автомобиля, Джек отчески обнял Чо (он относился к азиату как к младшему товарищу не зная, что потомок хакасских эмигрантов был на десять лет его старше и гораздо более опытнее, и просто выглядел молодо):
- Ну вот, Чо, и первая рабочая смена кончилась. В бар пойдешь? Я плачу!
- Нет, Джек, - Чо улыбнулся, напыщенная манера напарника смешила его, - Я устал, пойду посплю.
- Эх ты, салага! Ладно, как хочешь, а я в бар. А потом загляну к своей красавице Ненси. Она там, наверное, очень соскучилась по мне за смену. - Джек заговорщицки подмигнул. Они вместе вошли в отель, но около лестницы разошлись - Джек вошел в дверцу, ведущую в сторону борделя (видимо решил сразу навестить свою подругу), а азиат начал быстро подниматься по ступенькам вверх - в свою комнату, на седьмой этаж.
***
Конечно, Чо опять не спал. Сон не приходил ему уже три с небольшим месяца - с тех пор, как разорили его родной городок Вестхилл, находящийся на севере. Маленькие домики, рядом с которыми изредка росли деревья - да, там до сих пор есть деревья, и даже зеленая ароматная трава. Хотя и то, и другое надо было поискать. Там он провел свои восемнадцать послевоенных лет, живя один в пустом доме - отец погиб ещё на войне, мать умерла через год после ядерных бомбардировок расположенного рядом крупного города - от холеры. Однако у него была другая семья - жители Вестхилла держались друг за друга, и родителями Чо стали все горожане. Были там и геномоды, пытавшиеся пожрать жителей деревни. Однако Вестхилл успешно от них отбивался - городок находился около военной базы, и большинство жителей были солдатами по профессии.
А потом пришли они. Чо помнит этот день - в город вошли несколько фигур в плащах. Убогие. Бездомные. Горожане приняли их, как своих, и даже дали дома, но вскоре пришла ещё одна делегация бездомных. И ещё одна. И ещё. Наступил день, когда бездомные подняли бунт - надо сказать, заранее спланированный. Они убили почти всех жителей города, спасся только Чобулан, ушедший на юг. Его подобрали караванщики и отвезли в Форт, и только здесь он узнал, что целую треть переселенцев выталкивают на юг не геномоды, а такие же "бездомные", создающие новое государство на месте захваченных городов. Тогда Чо решил, что пути назад ему нет - он остался в Форте Хоуп и нанялся на работу сначала наемника, а потом перебрался на более оплачиваемый пост патрульного.
Теперь всё было хорошо. Только сон, сука, так и не вернулся. Чтобы хоть как то скоротать время, Чо чистил и регулировал свой обрез - его он нашел ещё на родине. Этот самый обрез - неопределенного черно-серого цвета, с нацарапанными на стволах бывшим владельцем ругательствами - не раз выручал его из самых тяжелых ситуаций. Вместе с чисткой Чобулан думал и анализировал, как можно подогнать окружающий мир так, чтобы оказаться в нем в максимально комфортных условиях. Родители дали Чо светлую голову, актерский талант и хитрость бывалого интригана, поэтому его новые друзья - наемники, всегда недоверчиво относившиеся к представителям желтокожих (считалось, что почти все "косые" - стукачи и падлы), иногда заслушивались с открытым ртом низкорослого азиата.
Ещё пара месяцев, и ему дадут собственный отряд. Отряд вооруженных до зубов ребят, которые готовы ловить каждое слово своего уважаемого шефа. Вот там он развернется... Чобулан захохотал во весь голос.
Где-то рядом тихонько постучали в стекло.
Стук был маленьким и дробным - так мог стучать в окошко ребенок. Чо медленно слез с кровати и, напрягшись, прислушался. За стеной слышались сладкие вскрикивания женщины и грубая мужская ругань, на улице стоял шум - базарная ночь продолжалась. Больше ничего подозрительного не было. Может, ему показалось?
Вновь раздался стук, теперь уже явный, шедший со стороны окна. Чобулан тихо подкрался к стене и стволом обреза осторожно толкнул квадратный кусок ДВП, прикрывавший окно вместо занавесок. ДВП мягко соскользнуло на пол, открыв вид наружу. Там сидело крылатое существо, почти идентичное убитому возле КПП, похожее на смесь человека и летучей мыши. Круглые желтые глаза на уродливой морде, напоминавшей лицо изуродованного старика, бессмысленно таращились на Чо. Пасть с набором маленьких острых, как бритвы, зубов, была оскалена, с эмали падали капельки слюны. Тварь моргнула, и вновь дробно забарабанила в стекло пальцами, растущими из локтя крыла.
Поесть хочешь? Сейчас накормим тебя, век не забудешь... Чобулан медленно прицелился в геномода из обреза. Заметив это, тварь изобразила уродливую пародию на человеческую улыбку, и резко взметнулась вверх, исчезнув из обзора.
Мол давай, вылезь посмотри - куда я делась. Умная. Я тоже не пальцем делан.
Азиат припал на одно колено и застыл с оружием наперевес, неустанно держа на мушке темное в свете свечи окно. Это такая игра - кто кого переждет. Правила простые - кто терпеливей, тот и выиграл. Секунды потянулись, как шаги девочки, расстрелянной из пулемета посреди пустыни. Раз, два... четыре, пять... семь... девять...
И летяга не выдержала. Резко слетев вниз, она заглянула в окно и сразу раздался сдвоенный грохот обреза. Шарики дроби расколотили череп твари, крылья забились в последней попытке зацепиться за воздух, но сердце, расположенное внизу живота, остановилось - геномод ухнул вниз, ускоряясь по мере приближения к асфальту, кружась под действием силы тяжести. С оглушительным хрустом ломающихся костей тварь подмяла под себя нескольких гуляющих, и рухнула на землю.
На руке, среди шерсти, чернела татуировка: "Genomode Maria".
***
Они собрались в зале отеля - начальники патрулей (Джек густо красный - его вытащили из кровати, где он предавался любви с Ненси, и теперь его ждал дома нагоняй от благоверной жены), шеф городской охраны с помощниками, пара торговцев, снабжавших город вооружением и полуобнаженный Чобулан, сжимающий в руках верный обрез. Стоял гвалт - начальники перебрасывали ответственность за появление в городе геномода друг на друга, шеф охранки орал и предавал всех проклятиям. Молчали только Чо и Джек - первому было откровенно всё равно, а второго больше заботила жена (она училась самбо, и могла выбить ему зубы секунд за тридцать). В самый разгар скандала единственная дверь в комнате открылась. Внутрь вошел мускулистый бородач лет пятидесяти, и гвалт стих. Это был Джошуа Рейган - Догмембер. Он оглядел собрание темными глазами, и зычно спросил:
- Значит так. Мне только что доложили, что на территории Форта убили неизвестного геномода. Это правда?
- Да, сэр. - ответил шеф охраны, - Мы...
- Молчать, Фогель. Кто убийца? - Чо поднял руку с обрезом - А, новенький... Оклад повышен, десять дней для тебя в баре всё за счет города. Далее. Я не спрашиваю, почему вы все, - толпа испуганно зашуршала - проморгали эту тварь. Все виновные понесут наказание, я гарантирую. Вопрос в другом - что делать дальше. Предложения?
Сначала напряженно, а потом всё больше и больше собравшиеся начали предлагать идеи - многим в голову пришла мысль, что предлагавшим умные мысли скостят наказание. Кто-то предложил установить на крышах снайперов, кто-то догадался высказать идею о освещении неба ночами. Рейган сидел и мягко корректировал идеи, чтобы они были более органичными. Чо рассказал о том, что знает о летягах - Рейган выслушал его и заметил, что данный вид геномодов явно эволюционировал, и может появляться не только парами, но и группами. Чобулану было видно: без Догмембера эти люди - обычный полубандитский сброд, неспособный даже защитить себя. Джошуа оказался тем самым стержнем, на котором держался город, и не стены спасали его от кровожадных тварей и бандитов, а этот самый человек, сплотивший кусочки разоренного человечества в силу, которая могла возродить старый мир. Как огненный Феникс из мертвого пепла.
***
Через час собрание тихонько разошлось. Комната опустела - остался только Джошуа, нервно курящий за столом довоенные сигареты. Он думал о этой твари и о том, кто её создал. Он спрашивал себя и его - не первый раз.
- "Зачем, Джордж? Зачем тебе это надо?"
- "Ты же понимаешь, братик" - отвечал ему голос - "Почему. Ты держишься за человечество, за этот пепел, мусор, хлам. Люди как вид изжили себя, они бессмысленны по своей сути. Они неприспособленны к этому новому миру. А мы приспособлены. И геномоды тоже"
- "Они же уродливы... Они же звери!"
- "Пока уродливы. Такой закон - выживает не красивейший, а сильнейший. Ты перебил столько моих детей, но при этом я отношусь к тебе с уважением - ты, как и я, рожден для нового мира"
- "Ты, Джордж, просто безумец. Я не держусь за прошлое - я спасаю жизнь. Настоящую, а не из пробирки, и не из генератора геномодов. Почему ты не можешь жить, как человек?"
- "Потому что я не человек. И ты - не человек. Просто я это понял, а ты - нет. Ты мог бы стать легендой в этом мире, новым Богом... Но хватит споров, брат. Мы ещё вернемся к этому вопросу".
Рейган тихо заплакал. Он понял - его брат так просто не успокоится, пока не стерёт с лица земли Форт. Сигарета упала на пол, и тихо тлела на старом ковре. Брат... ты же можешь жить нормально, как человек, а не как клейменная тварь. Эта мысль заставила положить его ладонь на плечо, там где под складками одежды он всю жизнь прятал клеймо своего происхождения. Татуировку. "Genomode Joshua".
***
- Мы еще вернемся к этому вопросу, - прошептал Джордж.
Он убрал руку с своего плеча, где располагалась черная татуировка "Genomode George". Да, братик, какой же ты дурак. Хоть и старше, а дурак. Не понимаешь, что жизнь изменяется, и то, что нас породило, должно уступить место нам - а потом мы уступим место тому, что породим. Закон жизни. Разница лишь в том, что я это понимаю, а ты, братик Джошуа - нет.
Джордж жил в старом заброшенном доме на востоке от Форта Хоуп - там были и квартиры, в которых он выращивал своих Детишек, и генная лаборатория - до войны такие лаборатории появлялись как грибы, прогрессивная часть человечества тогда была охвачена идеей переделать Homo Sapiens в Homo Novus с помощью науки. Собственно, войну и вызвала эта идея - страны третьего мира, объединившись под мусульманским флагом, объявили святую войну неверным, играющим в Аллаха. Может быть, они и были правы. Но теперь это не важно.
Он подошел к генератору генной модификации. В огромный мерно гудящий прибор был вмонтирован ряд двадцатилитровых колб, всего восемь. В этих колбах, в специальном зеленом растворе плавали эмбрионы. Трое из них походили на смесь человека и летучей мыши, один более напоминал червя, двое - паукообразных мегер, в одной плавало что-то невообразимое, состоящее из щупалец, кривых членистых конечностей и торчащих миниатюрных клыков (Джошуа считал, что это неудачный опыт, но всё же хотел посмотреть, что из него получится).
А в крайней колбе плавала почти сформировавшаяся человеческая девочка. Джордж подошел к этой колбе и улыбнулся. Это должен был быть его шедевр. Самое великолепное творение. Джоконда Джорджа Рейгана. Его милая маленькая девочка...
Будто услышав его мысли, эмбрион открыл глаза и посмотрел на Джорджа пронзительно-голубыми глазами. Это были глаза великого гения, наделенного всеми мыслимыми и немыслимыми качествами. Не было в них лишь одного - жалости.
- Проснулась, зайка? Скоро уже вылезешь, - Джордж посмотрел на маленький таймер под колбой, показывающий время до рождения геномода, - Раз ты первая появишься, я назову тебя Авророй. А ты будешь называть меня Папочкой.
Он подмигнул рассматривающему его эмбриону и взял в руки аппарат для печатанья татуировок.