День празднования Нового Года у Ильюши начался с обычного завтрака в кругу своих сестер и братьев. Столовую к тому моменту покинули взрослые и им позволили немного пошалить под присмотром двух нянек. Разыгрывая меж собой взрослых, Илье удалось рассмешить даже их, нянек, показывая с каким видом тятенька хмуро смотрит на домочадцев поверх своей утренней газеты.
Но, увы, после началась череда скучных часов праздного безделья, во время которого девочки удалились с матушкой приготавливаться к вечернему празднеству, подбирая и меняя галстучки, да кушачки к своим платьям. Старшие же братья сразу после завтрака, от греха, были выпровожены на улицу. Ильюша же, на днях пролежавший с жаром все Рождество, был оставлен самом себе.
Кухня источала сладкие ароматы пирогов и печенья. Заходившие в дом слуги приносили с собой свежесть морозного дня. Даже няньки были при деле, то и дело вынося, в пока еще полупустую гостиную, коробки с подарками.
Илья сидел на подоконнике и, как и в прошлом году, как он помнил, загадывал желания. Даже не загадывал. А пытался выбрать между двумя из них. И это мучило его с самого утра.
Он еще в Рождество, выдавшееся таким пасмурным и дождливым, загадал, чтобы перед самой новогодней полночью, так, чтобы он успел это застать, пошел снег. Густой-густой. Такой, чтобы им покрылось все, видимое из окон их усадьбы, стоявшей на холме. И чтобы было морозно. Так, как бывает в самую темную ночь, после которой он бы проснулся, а снег уже лежал толстым слоем у самых ворот.
Чтобы тятенька не смог сразу после празднования, по утру выехать на санях по делам. А только бы после обеду. Посидев вот у этого окна. На котором сейчас, прильнув курносым веснушчатым носом, сидел Илья.
Вторым желанием у него было скорейшее возвращение тятеньки из города. Куда тот отправился еще пару дней назад. Пообещав непременно успеть к детскому празднеству и похвалить их пение, чтение и танцы у елки.
Ничто не предвещало исполнения ни того, ни другого.
Небо было чистым.
Дорога к усадьбе пустой и блестела от талой воды в лужах.
Как же решить - что выбрать, думалось Илье, если хотелось и того и другого?!
Выбрав снегопад, тятеньке придется дольше добираться по снегу. Или тот вообще откажется возвращаться в такую погоду, оставшись в городе.
Выбрав скорейшее его возвращение, для Ильи, да и для многих других, в этом он был уверен, Новый Год не будет настоящим, зимним, волшебным праздником.
И, эдак, мучительно выбирая между этими своими двумя желаниями, Илья покатался, скинув домашнюю обувь, по натертому паркету, пересчитал все украшения на елке и даже, быстро прошмыгнув на кухню, утащил парочку пирожных, которые лежали горкой на большом зеркальном подносе.
Дело шло к дневному сну.
Надо было принимать решение сей час.
Иначе будет поздно, - подумал Илья. И, уже смыкая веки, лежа в своей кровати, загадал снег...
Уже гораздо позднее затянувшегося в этот день обеда, пока его братья пытались, не задев густо украшенную елку при своих играх в гостиной, Илья снова прильнул к окну, полный неведомого до селе страха.
Он то закусывал нижнюю губу, теребя пуговицы на своем праздничном сюртучке. То ерошил курчавую челку, которую с таким старанием приводила в порядок его няня.
Но за окном так и не виделось, ни снега, ни коляски отца.
За большим окном гостиной, смотрящим прямо на дорогу, потихоньку стало темнеть. Ухабы дорожной колеи смешались с полем, по которому та волнистой лентой вилась от самого пролеска. За тонкими полупрозрачными линиями редких облаков стали поблескивать редкие звездочки.
Илья окончательно загрустил и было даже пустил слезу, когда к нему с немым вопросом на лице подошла маменька. Мелкие частые пуговки на ее рукавах и шее блестели как те самые звезды на небе. А взгляд был так же печален, как погода за окном.
Теплыми ласковыми пальцами, всего одним движением их, поправив челку Ильи, та лишь перевела взгляд на практически уже скрывшуюся дорогу за воротами и, наклонилась к Илье, как это делают все взрослые, собираясь сказать какую-нибудь неправду.
- Он обязательно приедет. Вот увидишь.
Ильюша опустил глаза и
молча кивнул, мигом отвернувшись обратно к окну, чтобы маменька не увидела его слез. И, конечно, чтобы не выдать себя. Загадавшего снег, вместо приезда отца.
Его разбудил шум. В гостиной, в которой уже был накрыт огромный овальный стол, вся малышня суетливо искала свое место у елки, вставая по старшинству и поправляя на себе кто волосы, кто праздничную одежду.
С бешено забившимся сердцем, Илья вскочил на подоконник и прижал ладошки к глазам, пытаясь рассмотреть в окне коляску отца. Нервно стуча башмачками по раме и деревянными пуговицами сюртука по стеклу.
И как раз ровно в момент, когда руки маменьки обхватили его, из темноты будто бы вынырнула прямо перед воротами коляска, а за ней...
Илья даже обмяк и прислонился к материной груди, когда увидел как за коляской, которую будто бы хлестали и подгоняли, неслись вихры снежного ветра.
Ветер со снегом слышно забился в самые ворота. Крики кучера смешивались с криками дворни и лаем собак.
Маменькин тонкий палец указал на высокую фигуру мужчины, воротник которой вздыбился от ветра, закрывая лицо.
- Он приехал, Ильюшенька! Он приехал. - прошептала маменька ему на ухо и, поцеловав в макушку, оставила его стоять и от восторга только молча ловить ртом воздух.
Воздух настоящего Нового Года...