Крафт Арман : другие произведения.

Мытарь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    В жизни Алисы случалось достаточно много плохих вещей, чтобы сделать из нее нелюдимого циника. Она верит лишь в нехорошие предзнаменования, которые не раз себя оправдывали, предвещая плохие дни. Пока в один из таких дней она не встречает удивительного и пугающего человека, который словно открывает новый этап в жизни героини. Ведь он, по сути, воплощает в себе все ее стремления и интересы. Однако за воплощение желаний рано или поздно приходится платить. Но стоит ли мечта той платы, которую за себя потребует?
  Пролог
  "Встреча с чудовищем" гласила надпись под иллюстрацией, которую я изучала уже несколько минут. Окружающий текст сливался в один непонятный затейливый узор, а читать его мне сейчас было некому, но к счастью, картинок в книге очень много, так что было чем себя развлечь. Правда, из-за количества иллюстраций, небольшая по объему сказка превратилась в тяжелый талмуд подарочного издания, который было неудобно держать лежа. Левая рука, на которую давил лаковый корешок книги, уже начинала неметь. Правым указательным пальцем я задумчиво обводила по контуру мультяшную красавицу, которая в страхе прижимала ладонь ко рту, а я размышляла о том, что чудовище ведь совсем не страшное.
  За окном занимался рассвет и приглушенное электрическое освещение становилось неприятным, словно подчеркивая и без того неуютную обстановку больничной палаты. Выкрашенные в светло-зеленый цвет стены комнаты приобретали резкий ядовитый оттенок, а отбрасываемые предметами тени, обрели резкость и глубину.
  Я не сразу поняла, что именно отвлекло меня от книги. Привычное размеренное попискивание аппарата жизнеобеспечения, доносившееся от больничной койки, вдруг оборвалось, и комната погрузилась в тишину. Но это была не просто тишина, а оглушительное отсутствие каких бы то ни было звуков, поглотившее не только дыхание матери, раздававшееся секунду назад над ухом, но и мое собственное. Я запрокинула голову, уставившись в потолок, открывая и закрывая рот, словно персонаж немого фильма. Вспомнилось, что подобные ощущения испытываешь, ныряя с головой. Казалось, комната превратилась в заполненный водой аквариум и стоит сделать вдох, захлебнешься плотным воздухом. Дышать и правда стало затруднительно, будто кислород начал с неохотой поступать в легкие. Беззвучно упавшая на грудь книга, верхним краем больно ударила по подбородку. Я повернула голову и хотела позвать маму, но не смогла произнести ни звука. Все, что я сейчас слышала - это глухие удары сердца, пульсирующие в моей голове.
  Мама, которая полусидя заснула на гостевом больничном диване, прижимая меня к себе, видимо, не почувствовала окружающей перемены и продолжала безмятежно спать, удерживая меня рукой за плечо. Я ощущала размеренное движение ее груди и видела слабое шевеление верхней губы на выдохе. Как раз, когда я размышляла о том, стоит ли ее разбудить прикосновением, боковым зрением уловила открывающуюся дверь, в которую вошли двое мужчин в белых халатах и защитных медицинских масках. Они сразу направились в сторону лежащего на больничной койке пациента. Я испугалась, что дяде Рону стало хуже, и притихла.
  Сюда заходили разные сотрудники медицинского персонала, но этих докторов я раньше не видела. Один из них присел на край кровати и, потрогав лоб дяди, что-то сказал второму доктору. Они явно начали о чем-то спорить, но я ни слова не могла разобрать, продолжая слушать лишь собственное сердцебиение. Тот, который остался стоять, был очень худой, но пониже ростом, а волосы его были совсем седыми, собранными в хвост. Он не был похож на старика, хоть и выглядел старшим из двоих. Седой кивнул в нашу с мамой сторону, и его коллега встал и направился в обход больничной койки к дивану, стоявшему у противоположной от двери стены. Не знаю, заметил ли он меня вообще под этой огромной книжкой, потому что неотрывно смотрел на маму. Мне стало не по себе, и я зажмурилась, притворившись спящей. Но при этом я сама чувствовала, как у меня дрожат веки. Мама никогда не верила, что я сплю, когда я так делала, так что я чуть приоткрыла один глаз, потому что видеть предполагаемую опасность все же лучше, чем догадываться о ней.
  Доктор присел около дивана, развернул мамино лицо к себе, отчего она почему-то не проснулась, и начал что-то говорить, обращаясь к своему старшему коллеге, который в тот момент нависал над головой дяди Рона. Молодой доктор осторожно провел пальцами по маминому лицу, от виска к подбородку, и я решила, что он просто пытается ее разбудить. Но когда мужчина расстегнул верхние пуговицы своего белого халата, полез в нагрудный карман рубашки и вытащил оттуда что-то, сжимая в кулаке, я откуда-то поняла, что за этим последует что-то плохое. Я не успела увидеть, что именно он извлек из кармана, но в страхе за маму, преодолевая сопротивление загустевшего воздуха, я перехватила руку этого странного доктора. Я ощутила, как он вздрогнул и тут же перевел взгляд на меня. Причем, он уставился на меня так, словно не мог поверить в мое существование, словно меня здесь быть не должно, и медленно стащил с лица защитную маску.
  Мне стало жутко, хотелось зажмуриться или отвернуться, но я не могла. Меня захлестнула волна удушающей паники, которая сейчас билась где-то в гландах, полностью блокировав возможность дышать. Я скорее почувствовала, нежели увидела, как за спиной этого страшного человека появился второй, еще более пугающий. Он склонился над плечом своего спутника, что-то сказал, и я вдруг отчетливо поняла, что умру. Притом, что я никогда прежде не задумывалась о смерти, даже в контексте сказок, я внезапно осознала, что моя жизнь закончится, и произойдет это прямо сейчас. В этот момент тяжелая книга, потеряв опору, устремилась на пол. После давящего безмолвия, грохот от ее падения, и одновременно возникший где-то вдалеке настающий сигнал аппарата жизнеобеспечения, жалобно тянущий одну непрерывную ноту, показался просто оглушающим.
  
  
  Глава 1
  От стука упавшей книги я и проснулась. Глядя в потолок на перечеркнутое оконной рамой лунное пятно, я медленно сделала максимально глубокий вдох. После этого сна, который за прошедшие 20 лет снился мне уже не один десяток раз, это всегда было первой естественной потребностью - убедиться, что я все еще могу дышать и в целом, жизнь продолжается.
  С тех пор, как дяди Рона не стало, мне снова и снова снится этот сон с периодичностью в несколько лет, словно навязчивый рекламный ролик, врывающийся в мою жизнь, только тема его, скорее, асоциальная. События, которые впервые навеяли подобный сон, пришлись на мой шестилетний возраст - именно тогда наш 74-летний сосед Аарон Рихман умер в больнице, так и не придя в себя после второго инсульта. Он не был моим дядей, но за те два года, что мы с мамой жили по соседству с ним, добросердечный старик стал полноценным членом нашей семьи, так что и я, и мама называли его дядей Роном.
  Когда наш сосед, как это принято говорить, почил в мире, я была рядом с ним. Так что в итоге, психологи, к которым меня несколько раз водили после первых подобных снов, убедили мою маму и немного даже меня саму, что детская травма от увиденной своими глазами смерти близкого человека, трансформировалась в подобную страшилку, демонизирующую докторов, которые не смогли его спасти. Но это странное последствие детского гештальта продолжает меня преследовать уже в нынешнем сознательном возрасте. Какие-то мелкие детали сна могут отличаться, но основной сюжет и испытываемые мною в этом кошмаре эмоции всегда остаются неизменными. Более того, во сне я помню, что уже давно не ребенок и воспринимаю происходящее с позиции своего нынешнего возраста, как это было и сейчас, уже давно не захлебываюсь от страха после пробуждения, но ничего не могу поделать с тем безотчетным ужасом, который испытываю, глядя в глаза жуткого доктора. А еще, проснувшись, начисто забываю его лицо.
  И всегда после этого сна случается что-то плохое, что подтверждалось всякий раз, как бы мне ни хотелось в это не верить. Например, когда прохудившаяся крыша обрушилась прямо в гостиной, едва не прибив меня обломками; в другой раз было подозрение на перелом руки, оказавшийся сильным ушибом, когда я скатилась в школе по ступенькам; а через год, после очередного сна я провалила экзамен, который потом со скрипом пересдавала несколько месяцев... И это далеко не полный список проблем. К тому же, подобные нехорошие происшествия касались не только меня - родственники и друзья в такие дни нередко заболевали или попадали в неприятности. Так что лет с 13, проснувшись после просмотра такого сна, я стараюсь не планировать на весь день ничего важного и справляться о здоровье близких. И сейчас, лежа в своей постели в студенческом общежитии, я подумала о маме и о том, что мы не общались уже почти неделю.
  Я пощелкала выключателем настольной лампы, стоящей на тумбочке в изголовье кровати, но ожидаемого эффекта не получила. Вероятно, лампочка перегорела. Это объясняет, почему я проснулась в темноте, хотя заснула за чтением. Я спустила ноги с кровати и шагнула по направлению ванной комнаты, но тут же грохнулась, споткнувшись в темноте об одну из книжных стопок, нагроможденных на полу у кровати. К подобному захламлению приводит моя привычка читать по несколько десятков книг попеременно и для удобства складировать читаемое возле самой постели. Надо будет переместить этот склад стопкой к стене, а самое актуальное переложить на стол, пока я себе голову не разбила. Хотя, стол сейчас был завален конспектами, художественными принадлежностями, рисунками и набросками, а где-то под всем этим слоем погребен ноутбук. Еще несколько дней назад я вытащила все содержимое ящиков стола, собираясь провести ревизию и избавиться от ненужного, но все оттягивала этот момент.
  "Вот и определились планы на день", - подумала я, отряхивая ладони и пижамные штаны. Заодно неплохо бы и ковролин наконец почистить, а то его аж тронуть противно.
  Добредя до ванной, я несколько раз умылась, пытаясь избавиться от неприятного послевкусия ночного кошмара. Немного беспокоили два последних пальца на правой руке, которые я неудачно согнула, когда только что на них приземлилась. Надеюсь, своим падением я никого не разбудила, потому что тонкие стены и пол позволяют слышать все, что происходит в соседних и нижних комнатах, вплоть до звука шагов. Так что когда я просыпалась так рано, как сегодня, всегда старалась вести себя потише. В очередной раз порадовалась, что живу на верхнем этаже, так что у меня над головой не скачет никто, кроме ветра и голубей.
   Запасной лампочки у меня не оказалось, так что я решила пожертвовать освещением в шкафу и, вывернув оттуда лампочку, заменила сгоревшую в прикроватном светильнике. С пола на меня тут же укоризненно уставился Иоганн Готфрид Гердер, изображенный на обложке учебника по философии истории, который после падения, лежал раскрытым, словно убитая в полете птица. За чтением этой книги я и заснула. В принципе, ничего необычного, потому что как снотворное средство данный предмет действует на меня безотказно.
  Проверив, сколько страниц остается до конца раздела, я решила оставить подобное насилие над своим мозгом на потом и нажала кнопку электрического чайника. Нужно было еще проверить заряд мобильника, чтобы не забыть позже позвонить маме.
  Я выдвинула верхний ящик тумбочки и взяла лежавший среди канцелярских принадлежностей потрепанный жизнью "Нокиа" выпуска начала двухтысячных. Нажала кнопку разблокировки, но ответом мне был темный экран. Я задумалась, когда пользовалась им в последний раз и вспомнила, что это как раз и был мой разговор с мамой неделю назад. Немудрено, что с тех пор телефон успел разрядиться. Впрочем, он мне только для этого и был нужен, выполняя скорее функцию стационарного, нежели мобильного телефона, и можно было пересчитать по пальцам людей, знающих мой номер. Из комнаты я его практически никогда не выносила. Отчасти, чтобы не позориться, столь навороченным гаджетом, отчасти, для соблюдения личного спокойствия, потому что лично я не вижу ничего хорошего в том, чтобы быть доступной всегда и везде. Хотя, временами может и стоило бы брать аппарат с собой, чтобы применить его дополнительные возможности и скоротать время за игрой в змейку, воспользоваться встроенным в телефон фонариком либо просто колоть им орехи. Но все же, по моему убеждению, от телефонов больше проблем, чем пользы, однако агитировать за эту идею я бы не стала.
  Дождавшись, когда закипит чайник, я отключила его от сети и вставила зарядку с телефоном в шатающуюся розетку. Не хотелось рисковать, совмещая несколько электроприборов в такой ненадежной конструкции, особенно после того, как жильцы из комнаты напротив сожгли подобным образом компьютер и заодно обесточили все крыло общежития.
  Надев плащ прямо поверх пижамы, я открыла окно и, использовав сложенные на полу книги, как импровизированные ступеньки, устроилась на подоконнике. К слову, книги занимают большую часть моего жилого пространства, потому что полок для них всего две, а моя давно сложившаяся привычка покупать их больше, чем я успеваю читать, привела к тому, что приходится громоздить их стопками вдоль стен, под столами и в шкафу. У меня редко бывают посетители, но для тех, кто все же заглядывает ко мне в комнату, это довольно шокирующее зрелище. И даже развешенные по стенам постеры с изображениями финской рок-группы Poets of the Fall, Джима Джармуша, а также несколько репродукций картин Артура Хьюза, Джозефа Эдварда Саутолла и Каспара Давида Фридриха не облегчают людям общего гнетущего впечатления. А возможно, даже и усиливают его. Меня же в моих условиях жизни все устраивает, кроме собственной привычки не класть вещи на положенное им место.
   Грея руки о чашку с растворимым кофе, я всматривалась в ночной парк, освещенный полной луной. Было пять утра, но в конце октября светает уже довольно поздно, так что утро еще не ощущалось. Сегодня я, видимо, была единственной ранней пташкой в этом крыле здания, потому что отсутствие освещенных окон и умиротворяющая тишина давали возможность отрешиться от времени и места пребывания, представив себя кем-то другим в каком-либо другом месте. Хотя мне нравилось место, в котором я сейчас находилась, да и время было ничем не хуже обычного. Тем более что моя комната открывала свободный доступ на крышу, на которую я, правда, из-за боязни высоты до сих пор так и не рискнула выйти, несмотря на наличие каменных ограждений. Но здесь смело можно было сидеть на подоконнике, свесив ноги в сторону парапета и наслаждаться открывающимся отсюда прекрасным видом на парк, омывающую стены здания реку и пересекающий ее старый мост.
  Странно, какой разной может быть тишина, подумала я, снова вспомнив недавний сон. Пока я размышляла о событиях детских лет и том, стоит ли сходить к университетскому психологу, чтобы попробовать прекратить эти ночные пытки, за спиной раздалось жужжание вибросигнала телефона. Я вернулась в комнату и, опустившись на пыльный ковролин, покрывавший пол всех комнат в общежитии, прочитала сообщение на фоне зеленой подсветки экрана: "Всё очень плохо. Сможем увидеться сегодня вечером?". Это послание было от моей лучшей подруги Кэти и датировалось двумя часами сегодняшней ночи. Что ж, подтверждение дурного предзнаменования не заставило себя долго ждать.
  
  
  Глава 2
  Все-таки когда что-то идет совсем не так, как ты планировал, появляется ощущение испорченного дня. После лекций я потратила до абсурда много времени на уборку комнаты, потому что, судя по состоянию коврового покрытия в моем жилище, он вполне мог оказаться свидетелем римских завоеваний. Я не успела закончить конспект по двум разделам учебника, когда подошло время уходить на встречу с подругой, которую я подтвердила еще утром.
  По дороге я решила зайти в библиотеку, куда нужно было занести две прочитанные книги, и чуть не столкнулась с профессором Элвери. Я заметила его еще издалека и в панике открыла одну из книг, изобразив, будто погружена в чтение прямо под окнами библиотеки. Профессор уже замедлил было шаг, но, видимо, передумал и продолжил свой путь. Он был моим куратором по дипломному проекту, с темой которого я должна была определиться еще две недели назад. Но выбрать из всей необъятной истории что-то одно для детального изучения мне было сложно, так что я тянула время, хотя понимала, что неправа и без укоризненных замечаний своего куратора. Вообще-то профессор Элвери мне нравился, и не только как преподаватель, так что дело было еще и в этом. Он был почти моего возраста, и мне кажется, я ему тоже нравилась, но я не хотела проверять насколько, потому что он был моим преподавателем, а учебу ради возможных отношений я бросать не собиралась. Вот я и вела себя с ним, как виргинский опоссум, впадающий в кому при приближении опасности. Наверное, он уже утвердился в мысли, что у меня не все дома, подумала я, глядя ему в след. И тут же с досадой заметила, что оказывается, книгу, которой я так спешно замаскировалась, я держала вверх ногами, что явно было заметно со стороны.
  Отругав себя за усложнение и без того непростой ситуации во взаимоотношениях с человеком, от которого зависело, получу ли я документ об образовании, я отдала книги библиотекарю и поспешила на назначенную встречу.
  Я шла максимально быстрым шагом по извилистым улочкам старой части города, обходя оживленные группки туристов и размышляя обо всех несделанных сегодня делах, и сама не заметила, как достигла пункта назначения. Обычно мне удается держать нехитрую рутину своей жизни под контролем, но есть один человек, которому я физически не умею говорить "нет", даже если это идет вразрез с моими планами. И этот человек ждет меня сейчас за этой обрисованной краской из баллончика железной дверью клуба EL Ectric. Главный вход в указанное заведение настолько неприметен, что если бы не небольшая неоновая вывеска над дверью, издающая периодическое потрескивание, можно было бы пройти мимо, не обратив внимания на эту ржавую жертву уличных художников. Мало того, что находится клуб практически на окраине, где в темное время суток с непривычки легко заблудиться, потому что в радиусе километра работает всего два фонаря, так еще и общественный транспорт здесь после семи не ходит.
  Местные старожилы, как правило, обходят данное заведение десятой дорогой, считают его уродливым пятном на лице их прекрасного города и убеждены, что это безвкусье создано исключительно для приезжих. Насчет пятна я даже согласна и сама бы с удовольствием обходила это место по очень большой дуге, хоть и отношусь к числу приезжих, но Кэти по непонятным причинам любит сюда ходить, когда надо развеять тоску. У всех свои методы борьбы со стрессом, так что, возможно, царящая вокруг вакханалия может иметь на кого-нибудь и благотворное влияние. Сюда же после лекций не брезгует отправиться спустить пар утомленная учебой молодежь, ведь преподаватели и под страхом смерти порог этого заведения не переступят, так что нет риска подобной неловкой встречи. Да и в целом, это чуть ли не единственное ближайшее к студенческому городку развлекательное заведение, работающее с вечера до утра, так что мне сюда легко добраться пешком, а Кэт приходится приезжать на автобусе из соседнего города, а домой возвращаться на такси, так что мне, вроде как, и жаловаться не пристало. В общем, как говорится, на безрыбье и EL Ectric за ночной клуб сойдет. К слову, странное название к нему привязалось само. Изначально он назывался еще страннее - ELLEctric, то ли чтобы привлечь побольше посетителей женского пола, то ли заинтересовать мужчин, то ли для добавления французского шарма, то ли еще Бог знает ради чего... Но вышло так, что вторая "L" на вывеске почти сразу перегорела, а нерасторопное руководство так долго тянуло с ремонтом, что даже пригласительные флаеры вышли с ошибкой и с тех пор заведение из французского стало испанским.
  Охранник клуба, производивший впечатление человека, просто вышедшего покурить у входа, так долго изучал мое удостоверение, что я уже почти решила развернуться и пойти домой. Собственно, сама идея заходить в заполненное народом, шумное накуренное помещение не вызывала у меня ни малейшего энтузиазма. И как раз в тот момент, когда заманчивая мысль слинять отсюда начала обрастать деталями, местный привратник вернул мне документ, выпустив в лицо густое облако дыма, и нехотя посторонился. Я даже опешила и уже собиралась поинтересоваться, в каком лесу его воспитывали, что он позволяет себе подобные вещи, но его лицо, на котором не отражалось ни единой эмоции, заставило меня передумать. Он явно был не в духе, а мне осталось только подраться с охранником подобного клоповника, чтобы подтвердить свой неудачный день. Я лишь бесцеремонно выдернула из его протянутой руки свое удостоверение, украдкой бросила недоуменный взгляд на свои документы - ведь несовершеннолетней ни я, ни моя фотография, вовсе не выглядели - и шагнула в полумрак клуба.
  Я спустилась по лестнице, постепенно привыкая к шуму, который здесь называли музыкой, и подернутому туманной дымкой мигающему освещению. После умиротворяющих городских пейзажей, где преобладали ухоженные старинные постройки, это место казалось просто порталом в ад. Чтобы попасть в более спокойную часть заведения, где размещалась зона отдыха, приходилось обогнуть танцпол, так что по пути туда я почти оглохла от раздражающих звуков дабстепа, хотя было еще довольно рано и желающих потанцевать насчитывалось не много. Я поискала глазами Кэт. Та сидела за дальним столиком у стены и тоскливо озиралась. Думаю, она тоже пришла недавно, но учитывая, что посетителей было мало, моя подруга успела занять самое укромное место. Заметив меня, она помахала рукой. Я кивнула и ускорила шаг, вовремя увернувшись от танцующей девушки, которая, увлекшись процессом, так махала руками, что чуть не съездила одной из них мне по лицу.
  Пока я шла навстречу подруге, она так вымученно мне улыбалась, что у меня защемило сердце. Я и до этого знала, что повод для встречи у нас нехороший, что явно вытекало из лаконичного сообщения, отправленного мне Кэти среди ночи, а теперь поняла, что мою подругу, вероятно, опять бросили. Обычно Кэт дожидается меня, чтобы лично назначить встречу, а до того час-другой поболтать за кофе с пирожными, или сразу тащить меня куда-нибудь гулять, так что я едва успеваю вытряхнуть учебники из сумки. А вот когда ей плохо, она оставляет короткие послания в виде смс-сообщений или просунутых в дверь записок, если я в очередной раз оказываюсь вне мобильной сети, после чего спешит забиться в какое-нибудь темное место, где не придется выставлять чувства напоказ. И ничего она не переживает так болезненно, как окончание отношений. Сейчас одного взгляда на Кэти было достаточно, чтобы подтвердить верность моих опасений. Она выглядела очень жалко, так что макияж и даже слабое бликующее освещение не могли скрыть ее опухших век и темных кругов под глазами.
  Я приветственно обняла подругу одной рукой и опустилась на стул напротив, расстегивая пуговицы плаща. Мы не виделись с начала учебного года, потому что я была занята учебой, а она - погружением в очередные отношения. Последняя наша встреча состоялась аж три недели назад, что было редкостью, потому что со времени знакомства в подростковом возрасте мы привыкли видеться не реже двух-трех раз в неделю. И к данному моменту у меня накопилось достаточно тем, которые хотелось обсудить, но я сдержалась, выжидающе посмотрев на подругу, и предоставила ей начать разговор.
  - Он ушел, - коротко выдала всю суть проблемы Кэти и тут же разрыдалась.
  Как я и предполагала, очередная любовь всей жизни моей подруги закончилась, потому что вряд ли Кэт подразумевала его уход из жизни вообще. Если я ничего не путаю, длились эти отношения не намного дольше месяца, но Кэти всегда влюбляется раз и навсегда. Не перестаю удивляться, как ее хватает на подобные эмоциональные качели, ведь все предыдущие расставания она переживала так же бурно.
  - Вы поругались из-за чего-то? - осторожно спросила я.
  - Вчера пришли счета за коммунальные услуги, и я просто сказала, что надо будет не забыть оплатить их до конца недели. Честно говоря, я собиралась сделать это сама, но не успела сказать, потому что он сразу разнервничался и заявил, что я на него давлю. И, мол, вообще он запутался в своей жизни и ему нужно некоторое время побыть одному. И это после всего, что он наобещал до этого! - всхлипывая, воскликнула Кэт.
  Интересно, подобным клише-причинам для расставания всех этих самовлюбленных типов в каком-то специальном заведении учат? Я задумалась, в чем еще, помимо расходов на коммуналку, этот философ мог запутаться, и поняла, что даже имени его не помню, ни то, что подробностей биографии. Да и видела я его всего пару раз, еще в самом начале их романа с Кэт, и во время этих встреч он, вероятно, тоже все время забывал, как меня зовут и, обращаясь ко мне, говорил "детка", от чего мне всякий раз хотелось по-кошачьи нервно дергать шкурой...
  - В чем же было давление с твоей стороны, если он сам предложил вам съехаться? - задала я явный риторический вопрос, но тут же пожалела о подобных мыслях вслух, потому что Кэти уткнулась лицом в ладошки и ее истерика явно усилилась.
  - Ох, прости, - пробормотала я, погладив подругу по коротким взъерошенным волосам. - Но ты же понимаешь, что ни в чем не виновата, да?
  - Я не знаю, - глухо произнесла Кэти, все еще не убрав руки от лица. - И куда мне теперь девать всю эту краску и материалы для ремонта, что мы накупили в прошлые выходные? Я же не умею стены красить!
  Проблема явно была не в этом, но для Кэт это была привычная стратегия - отвлекаться на какие-то малозначащие детали, лишь бы не сердиться на непосредственный источник зла - бросившего ее мужчину. Хотя подобных существ мужчинами называть нельзя.
  Вообще, все эти представители Кэтиного календаря "Мужчина месяца" сменяют друг друга с такой поразительной частотой, что являют собой для меня калейдоскоп смазанных лиц, символизирующий кривое зеркало человеческих отношений. Каждый из них подается моей восторженной подругой, как лучший человек на свете, а в итоге, как правило, оказывается незатейливым козлом. Учитывая, что Кэт с подросткового возраста никак не перестанет увлекаться плохими мальчиками, ни один из них симпатии у меня не вызывал, последующим поведением лишь подтверждая свою причастность к животному миру. Последний из них, обещающий стать темой вечера, действительно сам предложил перебраться в Кэтину съемную квартиру и затеять там полномасштабный ремонт, едва я успела вернуться в свою комнату в университетском общежитии. А спустя две недели "запутался" и ушел. Мне же теперь приходится прикусить язык и не говорить о нем гадостей, потому что Кэти не любит, когда я плохо говорю о ее бывших, считая, что это унижает ее саму и те чувства, что она к ним испытывала. Что ж, некое здравое зерно в этом есть, поэтому я стараюсь уважать ее позицию и изо всех сил сдерживаюсь от оценочных суждений. И вместо колкости в адрес гордо ускакавшего в закат бывшего, озвучила первую пришедшую на ум глупость:
  - А может он вернется еще?
  Хотя я, конечно, от всей души надеюсь, что нет. Ведь иногда они и правда возвращаются. К счастью, всегда безуспешно, потому что моя неизменно оптимистичная подруга не может долго собирать головоломку своего разбитого сердца и довольно скоро находит новый образ для его заполнения. И на тот момент, когда сбежавший парень одумывается и решает возобновить недооцененные отношения, Кэти уже по уши пребывает в новых, так что ему приходится идти ломать другие жизни.
  - Может! - пискнула Кэти, переводя дыхание и вытирая нос последней лежавшей на столе чистой салфеткой. - А может, он уедет в Тибет и там в каком-нибудь монастыре поселится! - подозреваю, что по видению моей подруги, Тибет находится где-то в Лапландии - далекой сказочной стране для умалишенных.
  - Ты явно переоцениваешь его интеллектуальные способности, если допускаешь, что он запутался аж настолько, - я все же не смогла сдержать сарказма и Кэти неодобрительно зыркнула на меня поверх салфетки воспаленными от слез глазами.
  - Прости, - снова извинилась я, нащупав в кармане пачку разовых носовых платков и протянув их подруге. Вероятно, они в моем кармане завалялись с одной из прошлых бесед о межвидовых отношениях.
  - Любовная лодка разбилась о быт, - со вздохом продекламировала Кэти и вымученно высморкалась.
  Все-таки моя лучшая подруга - прекрасный человек, и я очень часто ловлю себя на мысли, что она гораздо лучше меня. Хотя нас нет смысла сравнивать, потому что мы настолько разные, насколько это вообще возможно для близких друзей. Кэт невысокого роста и хрупкого телосложения, а я выше ее на целую голову и похудеть килограмм на пять мне, пожалуй, не помешало бы, если бы меня волновали подобные вещи. Кэти всегда предпочитала коротко стричь свои темные волосы, что еще более подчеркивало ее эльфийский образ, а я свою рыжую шевелюру коротко стригла всего дважды в жизни и оба раза испытывала жуткий дискомфорт, пока длина моих волос снова не достигала поясницы. Кэти любит модно одеваться, а мне достаточно того, чтобы вещь была чистая. Я привыкла занимать большую часть свободного времени учебой, а Кэти даже читать не особо любит. Но, тем не менее, она более понимающий и чуткий человек, чем я. И наблюдая ее человеколюбивые, всепрощающие порывы и стремление всем помочь, даже если далеко не все этой помощи заслуживают, я всегда испытываю невольное сожаление за то, что я такая, какая есть, и предпочитаю не давать разочаровавшим меня людям второго шанса.
  Кэт достала новую салфетку и, начав осторожно промокать глаза, оставила на них почти всю тушь с ресниц. Вид почерневшей бумаги, похоже, расстроил ее еще больше. Я накрыла ее руку своей, бормоча о том, какая она замечательная, как много потерял этот ее как-бишь-его-не-помню, и что все обязательно наладится. Через несколько минут в истерике наконец наметилась небольшая пауза.
  - Ты моя самая лучшая подруга на свете, - шмыгнув носом, вздохнула Кэти, словно это было очень грустно.
  А возможно, так оно и было. Потому что неизвестно, у кого из нас было больше тараканов в голове. Только у моей подруги они обострялись лишь на почве меланхолии, в то время как мои - были чертой характера. Тем не менее, все мои странности Кэти легко принимала и никогда не злилась, если, например, не могла до меня дозвониться или если я переносила встречи из-за того, что мне надо было что-то учить, или если не сдерживалась от пессимистических высказываний, либо наоборот, была не разговорчива... Тем не менее, ни разу это не стало для нее поводом для скандала или обиды. Так кто я такая, чтобы не принимать в ней эту повышенную влюбчивость и неизменные последующие страдания? Конечно, временами мне кажется, что образ жизни моей подруги подсознательно направлен на самоуничтожение. Ведь неизвестно, сколько протянешь, если чуть ли не каждый месяц переживать крушение надежд, разбитое сердце и тотальное разочарование в любви. Но Кэти, набивая подобные шишки и, не делая из них выводов, все же умудряется продолжать радоваться жизни.
  В тот момент, когда Кэти пыталась стереть со щек черные потеки от косметики, я, наконец, привлекла внимание проходящей по залу официантки. Пока девушка в нескромно короткой юбке, как у японской школьницы, и ярких гольфах лавировала между отставленными далеко от столиков стульями по направлению к нам, Кэти начала подробно пересказывать события вчерашнего вечера. Честно говоря, этот рассказ я слушала в пол уха, потому что и так понимала, что ее бывший неправ, а кипение бессильной злобой в неадекватном желании зарезать его острием лопаты, слишком изматывает. Тем более что моя злость лишь усугубила бы плачевное состояние подруги. Я наблюдала за движением ее губ, словно дрейфуя в подсознании, то и дело, переключая внимание на рычащие звуки музыки, доносящейся с танцпола, и думала, что мне бы от всей души хотелось, чтобы Кэт, наконец, нашла себе достойного мужчину, раз уж не может выносить одиночества. Должен же быть где-то нормальный человек, который смог бы любить и ценить Кэти, как она того заслуживает, чтобы ни ей, ни мне больше не пришлось проходить через подобную ситуацию, которая происходила сейчас. Тогда больше не было бы необходимости приходить в этот ужасный клуб, земную имитацию преисподней, которая ассоциируется у меня только лишь с заплаканной подругой, мужененавистническими мыслями и неплохими песнями, изуродованными заикающимися мотивами на максимальной громкости.
  Я испытывала нарастающее тоскливое желание оказаться где-нибудь в другом месте, где было бы тихо и спокойно, и не было необходимости поддерживать разговор о неудавшихся отношениях с человеком, который явно не стоил даже того, чтобы о нем говорить. Тем более, что нужно было закончить конспект по нелюбимому предмету, по которому я и так отставала, потому что мой мозг отказывался принимать большую часть излагаемых им концепций. Разумеется, отвлекаться на все эти мысли, было с моей стороны довольно неправильно, что я сама понимала, но Кэти сейчас мое ментальное присутствие было не обязательно. Ей просто надо было выговориться, а мне от вникания в эти рассуждения на душе становилось тошно. Я конечно в подобных вещах понимаю ровным счетом ничего, но такие вечера внушают мне убеждение, что от мужчин одни только проблемы. И так как уходить я ведь все равно не собиралась, то грешила лишь в мыслях, прикидывая, сколько времени мне понадобится, чтобы сносно дописать этот злополучный конспект и все-таки определиться с темой для дипломной работы...
  Не знаю, сколько прошло времени. Периодически я выныривала из своих мыслей, чтобы не упустить нить монолога подруги. Она то уходила в ностальгическую лирику, то размышляла о том, где и что она сделала не так, то рассуждала, почему у ее родителей идеальные отношения, а ее вечно все бросают, то обещала обратиться к психотерапевту, то вообще грозилась принять целибат... В разгар Кэтиных откровений я перевела взгляд на зеркальную стену клуба, машинально отметив в ней свое отражение и уплывая мыслями все дальше. Что за нарцисс разрабатывал дизайн этого места, утыкав все стены и потолок зеркалами и понаставив везде зеркальные колонны? Может изначально здесь фитнес-клуб планировали, а потом что-то пошло не так?
  Но вдруг во время очередной вспышки светомузыки я испуганно встрепенулась - из зазеркалья на меня смотрели чьи-то внимательные глаза.
  
  
  Глава 3
  Хоть выпила я всего ничего - меньше половины бокала, но то, что это тоже отражение, источник которого находится по эту сторону зеркала, сообразила секунде на третьей. Мужчина за расположенной неподалеку от нашего стола барной стойкой сидел к нам вполоборота и пристально смотрел в нашу сторону. Точнее, как мне показалось, прямо на меня. По чрезмерной сосредоточенности взгляда, я сделала вывод, что он просто о чем-то задумался, а в качестве зрительной "точки опоры" выбрал мое лицо.
  Я обернулась от зеркального отражения на оригинал, сама не зная, какой хочу добиться реакции. Наблюдатель тут же посмотрел в свой стакан, который он лениво подталкивал пальцами по стойке. Он совершенно не вписывался в образ типичного завсегдатая подобного заведения и выглядел также чужеродно, как этот, с позволения сказать, клуб посреди тысячелетнего города, только в хорошем смысле. Судя по всему, этот мужчина оказался здесь впервые и чувствовал себя в данной обстановке неуютно, чем вызвал у меня невольное сочувствие.
  - Ты чего? - посмотрела на меня Кэти, у которой как раз выдалась пауза в монологе.
  Видимо, я заметно изменилась в лице, раз это не укрылось от внимания подруги в ее-то состоянии. Не видя смысла, чтобы придумывать более благовидный предлог своей явной заинтересованности, я кивнула в сторону бара.
  - Видишь того мужчину за стойкой?
  - Вижу.
  - Возможно, мне это кажется, но, по-моему, он сюда смотрит...
  - Ну не знаю, не в моем вкусе, - шмыгнув носом, пожала плечами Кэт.
  Не сдержавшись, я засмеялась. Кажется, в состоянии моей подруги внезапно наметилось ощутимое улучшение. Значит ничего страшного, если бы я вдруг решила отлучиться на пару минут, потому что я уже не могла сопротивляться нарастающему непонятному желанию подойти к бару.
  - Еще будешь? - кивнула я на стоявший перед Кэти почти пустой бокал вина.
  - Можно, - согласилась она, слабо улыбнувшись.
  Стараясь не выдать нахлынувшего на меня волнения, я подошла к стойке, оказавшись на некотором расстоянии от мужчины "из зазеркалья". Мне было стыдно себе признаться в том, что я просто нашла повод посмотреть на него поближе. Обычно, такое поведение я считаю глупым. Впрочем, этот случай тоже умом не отличался, ведь человек не должен расплачиваться личным спокойствием за то, что кто-то поймал его взгляд. Я попыталась изобразить заинтересованность расставленными на полках бутылками, но все же, не в силах удержаться, исподтишка поглядывала на сидевшего через два свободных стула от меня мужчину. Сейчас он ни на кого не смотрел, полностью сосредоточившись на стакане, к которому все же не торопился притрагиваться.
  Я отвлеклась на вопросительный кивок бармена и заказала бокал сухого красного вина для Кэт и стакан томатного сока для себя. Мне хотелось есть и не было никакой радости заливать пустой желудок вином, так что я предпочла хоть что-то похожее на еду, потому что на большее рассчитывать в этом проклятом заведении было нечего.
  Мне показалось, что когда я заговорила, мужчина слегка поморщился, будто сказанные мною незначительные слова его раздосадовали. Обе его руки, лежащие на стойке, были напряжены. Чуть склонив голову, он уставился куда-то перед собой, так что теперь я видела его профиль. Несколько взъерошенные темные волосы прядями спадали на высокий лоб, нос оказался по-гречески идеально прямой, но с выделением переносицы, что, так сказать, не по эллинскому канону. И довольно изящный подбородок, насколько это вообще возможно для мужчины, не нарушая при этом мужественного образа. Выражение его лица можно было бы назвать спокойным, если бы внутреннюю напряженность не выдавали плотно сжатые тонкие губы и точеные скулы, по которым он гонял желваки.
  Внезапно мужчина повернул голову, перехватив мой взгляд, и я поняла, что бесцеремонно на него таращилась и теперь меня за этим поймали. Никогда прежде не позволяла себе подобной бестактности. Необыкновенно выразительные синие глаза уставились на меня безо всякого выражения, словно просто признавали мое существование и не более того. Мне стало так неловко, что я даже собиралась извиниться. Но пока я формулировала наименее нелепую фразу, из возможных для подобной ситуации, он уже утратил ко мне тот минимальный интерес и перевел взгляд куда-то в конец зала. Я подумала, что он, вероятно, всегда привык быть хозяином положения. При такой внешности в этом не было ничего удивительного. Не знаю, чем он не угодил Кэти, но моему вкусу соответствовал полностью. А ведь до этой минуты я даже не подозревала, что у меня в отношении мужчин вообще есть какой-то вкус! Обычно, если кто-нибудь и привлекал мое внимание, то явно не своей внешностью и далеко не так сходу.
  Я почему-то вдруг вспомнила Дориана Грея и подумала, может это он и есть, чем сама себя рассмешила. По крайней мере, нет ничего странного, чтобы захотеть нарисовать подобного мужчину, причем даже, не в угоду эстетике, а просто, чтобы получить удовольствие от процесса... Наверное, на поиски подобного человека не жалко потратить полжизни. Правда, при этом нужно умудриться еще и чем-то его заинтересовать, а во мне таких функций не инсталлировали. Мне сейчас было просто ужасно неловко, так что я не испытывала потребности снова привлекать к себе внимание этого человека или вообще задерживаться рядом дольше положенного - весь его вид красноречиво давал понять, что он не жаждет общества.
  Словно в аккомпанемент моим мыслям неожиданно послышался мягкий тенор Стинга, вопрошающий: "Чем ты планируешь занять остаток своей жизни?" Не успела я приятно удивиться столь неожиданному для местного репертуара выбору песни, как спустя пару секунд нежную саксофонную мелодию начал терзать рваный ритм кавера, монотонно пиля мою голову ржавым лезвием, будто втолковывая, что мне не могло так повезти - услышать в этих стенах что-то настолько хорошее. Но, тем не менее, нарочно не придумаешь, усмехнулась я про себя. Не знаю, что там про остаток жизни, но на сегодняшний день мне забот и так хватало.
  В тот момент, когда я, продолжая досадовать на себя, сосредоточенно изучала разводы на лакированной поверхности стойки, бармен поставил перед моим носом два бокала. Вытащив из заднего кармана джинсов купюру и пробормотав благодарность, я взяла свой заказ и повернулась уходить.
  - Простите, мисс, - окликнул меня бармен.
  Я обернулась, ожидая услышать, что заплатила недостаточную сумму.
  - Ваша подруга одна?
  - Нет, - удивленно ответила я, так как вопрос застал меня врасплох. - Мы вместе.
  Бармен смущенно моргнул.
  - А, - до меня дошел смысл его слов. - Вы имели в виду... Пожалуй, уже да. Но... сейчас совсем не подходящий момент, видите ли, - я виновато улыбнулась и направилась к столику.
  Да уж, не твой сегодня день, парень, подумала я. А Кэт все-таки поистине удивительный человек! Может позволить себе весь вечер истерить и размазывать туш по щекам, при этом оставаясь неотразимой для мужского пола. Хотя, этот молодой человек работает здесь уже довольно давно и я уверена, что мы успели ему примелькаться, но до этого вечера какого-либо интереса он никогда не проявлял. Мне даже стало за него немного обидно, что он выбрал столь неудачное время для проявления инициативы, потому что он в отличие от предыдущих поклонников Кэти, был хотя бы вежливым. Конечно, я могла бы дать ему номер телефона моей подруги или что-то посоветовать, но не хотелось быть сводницей и лезть не в свое дело, что-то решая за нее.
  Я села напротив Кэти, придвигая к ней бокал. Выглядела она уже лучше, если не обращать внимания на горку салфеток в стоящей перед ней пепельнице.
  - Ты понравилась бармену, - сказала я, в надежде поднять ей настроение.
  -Почему ты так думаешь? - удивленно захлопала ресницами Кэти. - Он что, так и сказал?
  - Ну, не прямо уж этими словами, но было понятно, - заверила я подругу.
  Кэти повернула голову в сторону бара, но ее поклонника загородили подошедшие посетители. Это зрелище не вызвало у моей подруги заинтересованности, поэтому она снова повернулась ко мне и пару минут спустя затеяла философское рассуждение на тему того зачем люди вообще встречаются, чтобы потом расстаться. Поддержать этот разговор я могла лишь в теории, но была рада, что подруга больше не плачет, поэтому принимала посильное участие в беседе. При этом я думала, что, пожалуй, даже хорошо, что горе-бойфренды моей подруги так поспешно демонстрируют ей свое истинное лицо, не дожидаясь, когда у них будет трое общих детей. Кстати, то ли Кэти предпочитает особый тип мужчин, готовых навешать на уши лапшу любой сложности, то ли она на них так странно влияет, но уже после двух-трех свиданий, Кэт и ее избранник на полном серьезе начинают обсуждать имена своих будущих детей и гадать, как те будут выглядеть и на кого станут больше похожи. Лично меня такие разговоры между мало знакомыми людьми пугают. Но это я.
  - Знаешь, я решила на некоторое время вернуться к родителям.
  - Это хорошо, - ответила я. - Тем более что они давно тебя уговаривали.
  - Если конечно ты не передумаешь и не съедешь из своей каморки обратно ко мне, - хитро сощурилась подруга.
  - Я бы с удовольствием, но ежедневно по три часа тратить на дорогу до университета и обратно - это все-таки непозволительная роскошь.
  - Да, я понимаю, - вздохнула Кэти. - Просто я привыкла жить с тобой... Мне даже книг твоих теперь не хватает!
  - Это же не настолько давнее прошлое, чтобы ты начала его идеализировать! - засмеялась я.
  - Ну, в любом случае, это предложение всегда актуально! К моим родителям тоже сможешь переехать, они же только рады будут. А я снова съезжаться с каким-нибудь парнем теперь еще долго не решусь...
  Я постаралась скрыть свое изумление от того, что тема другого парня вообще всплыла так скоро, учитывая, что предыдущий закончился только вчера и всуе поминался весь вечер. Но я решила не акцентировать на этом внимания, потому что было важно лишь то, что подруга успокоилась, и все равно, что послужило тому причиной.
  - Ну и... ты поможешь мне с переездом? - смущенно скорчив рожицу, попросила Кэт. - Родителей я уже предупредила, и мама пообещала запечь грибы, как ты любишь.
  - Пошли запрещенные приемы, - прыснула я.
  Родители Кэти были такими же милыми людьми, как и их единственная дочь. У них действительно были идеальные отношения, и временами нам с Кэт было даже неловко присутствовать при их проявлении. Но на ее месте я бы от них и не уезжала вовсе, тем более, что они постоянно стремятся облегчить дочери жизнь, оплатить квартиру, накормить и заверить в светлом будущем. Кстати, с момента нашей встречи этим вечером, миссис Уильямс успела позвонить дочери дважды, тревожась за ее состояние, потому что та не привыкла что-либо скрывать от родителей, знакомя их с каждым потенциальным зятем. Один раз мама Кэт даже попросила меня к телефону, чтобы удостовериться, что у нас "совершенно точно все в порядке". Кэти была маменькиной дочкой и в этом я ей немного завидовала, потому что моя мама находилась далеко от меня, и, хоть мне тоже не за что было ее упрекнуть, последние несколько лет я не имела возможности часто с ней видеться. Впрочем, семья Уильямс давно меня приватизировала, считая чуть ли не своей приемной дочерью, так что в некоторой степени компенсировали мне потребность в семейной обстановке.
  - А на когда ты планируешь переезд? - спросила я и напряглась, боясь услышать "завтра".
  - Квартира оплачена до конца месяца, так что не бойся, я не буду просить тебя выбирать между мной и университетскими лекциями, - угадав мои мысли, улыбнулась подруга. - В эти выходные сможешь?
  - В выходные смогу, - радостно выдохнула я, хотя ради помощи Кэти была готова пожертвовать учебным днем.
  Официантка-школьница поставила перед нами очередные два бокала, и я с досадой прошлась взглядом по ее наряду. Если руководство клуба, таким образом выражает дань уважения славному университету города, наряжая своих официанток в развратных учениц, то у них с головой еще большая беда, чем я опасалась. Я сдержалась, не ляпнув ничего ни в чем не повинной девушке, которая явно не получает удовольствия, расхаживая среди подвыпивших посетителей в подобном виде. Чтобы отвлечься, я невольно снова посмотрела в сторону бара. Мужчины у стойки не оказалось и это почему-то меня расстроило. Высокомерные люди никогда не вызывали у меня ничего, кроме желания поскорее покинуть их общество, но этот человек казался скорее нелюдимым, чем заносчивым, что несколько извиняло в моих глазах его нелюбезное поведение. Да и я бы на его месте повела себя подобным недружелюбным образом, пожелай кто-нибудь бесцеремонно вторгнуться в мое личное пространство ради удовлетворения праздного любопытства... Возможно, он дождался того, с кем должен был здесь встретиться, и они ушли вместе. Но если задуматься, просиди он там до самого закрытия, разве для меня это что-то изменило бы?
  - Но мы же не заказывали это, - Кэти перевела взгляд с меня на спину удаляющейся официантки и обратно.
  - А? - встрепенулась я, фокусируя взгляд на стоящих между нами коктейльных бокалах с какой-то странной голубой жидкостью, подозрительно напоминающей стеклоочиститель.
  И тут же заметила бармена, который махал нам со смущенной улыбкой. А парень-то настырный оказался!
  - Это от твоего нового поклонника, - констатировала я, не зная, как реагировать на его приветствие. Скорее всего, его вдохновило на этот шаг улучшившиеся настроение Кэти, но все равно было немного неприятно, что он проигнорировал мои слова о неподходящем моменте.
  Подруга прокрутилась на стуле, следуя за моим взглядом.
  - И чего это он вдруг? - недоуменно произнесла Кэт.
  Но когда она улыбнулась ему, стало ясно - этот-то как раз в ее вкусе.
  - Но вообще это довольно мило с его стороны, не находишь? - подруга снова повернулась ко мне, будто ища поддержки.
  Я ободряюще кивнула, понимая, к чему все идет.
  - Я раньше не обращала внимания на то, что он такой приятный молодой человек, - задумчиво произнесла Кэт нарочито спокойным голосом, но выступивший на ее щеках румянец, явно указывал на то, что отлаженный механизм активного поиска вновь запущен.
  - Да, пожалуй, - неопределенно пожала плечами я. Спорить с этим смысла не было, он ведь произвел на меня вполне положительное впечатление. Хотя, после мрачной синеглазки, еще недавно сверлившей меня равнодушным взглядом, я бы и Тимоти Далтона в его лучшие годы сочла бы просто приятным молодым человеком.
  - Надо подойти поблагодарить его, что ли... - в голосе подруги уже не было ни намека на меланхолию, что не могло не радовать. Удивляло только, как быстро Кэти переключилась, учитывая, что еще в начале вечера у нее была непроглядная депрессия. Пожалуй, это даже ее личный рекорд для паузы между отношениями. Но уж лучше так, чем оплакивать недостойный предмет, который теперь уже официально перешел в раздел прошлого.
  - Мне тебя подождать? - спросила я, видя, что Кэти очень хочется идти к бармену с официальным представлением.
  - А ты уже уходишь? - вдруг растерялась она.
  - Да я в течение дня так и не смогла дозвониться маме, так что планировала попробовать еще раз, если вернусь не слишком поздно...
  Кэти понимающе кивнула.
  - Я вызову тебе такси, - она встала и полезла в сумочку за смартфоном, но я ее остановила:
  - Я хочу пройтись немного, да и тут ведь недалеко совсем, - возразила я и тоже встала.
  Кэт задумчиво посмотрела, словно размышляла, стоит ли настаивать, потом улыбнулась и порывисто обняла меня.
  - Тогда до выходных?
  - До выходных, - кивнула я и добавила:
  - Обязательно пришли мне сообщение, как доберешься до дома, чтобы я не волновалась, хорошо?
  - Как всегда, - улыбнулась подруга.
  До того, как направилась к выходу, я и не подозревала, насколько я устала. Причем, больше физической, я ощущала моральную истощенность. Едва выйдя за порог клуба, я жадно вдохнула прохладный октябрьский воздух, будто вынырнула на поверхность из глубины шума и дыма. Наручные часы показывали без трех минут одиннадцать, и на улице было совершенно темно. Моросил мелкий дождь. До общежития было чуть дольше сорока минут ходу быстрым шагом, что обещало до нитки вымочить мой давно вышедший из моды тонкий плащ, похожий на тот, в котором все сезоны одноименного сериала отходил лейтенант Коломбо. Но возвращаться обратно в клуб мне хотелось еще меньше, поэтому я подняла ворот, сунула руки в карманы и свернула в переулок.
  Шагая по мокрому асфальту, я пыталась понять природу той щемящей тоски, которая внезапно заполнила все мое существо. Хотя, мне бы радоваться, потому что впервые я возвращаюсь из этого клуба, не отправляя при этом подругу домой продолжать рыдать в подушку. Но за нее я как раз была спокойна, понимая, что эта смутная тревога касается меня самой. Впервые я задумалась о том, что лучше - раскрывать душу каждому встречному, а потом зализывать нанесенные им раны, как Кэти или шарахаться от любого заинтересованного, как я? Наверное, здесь важно лишь то, счастлив ли ты в своем выборе. Но ведь я счастлива, разве нет?
  Так что же случилось такого, что могло принести с собой ощущение давящей изнутри пустоты? Прокрутив в голове весь сегодняшний день, я поняла, что именно тот равнодушный незнакомец из бара подействовал на меня подобным образом. И каждый раз воспоминание о том, как он посмотрел чуть ли не сквозь меня, отзывалось очередным ноющим спазмом где-то в районе вилочковой железы. Кого он ждал в этом столь неподходящем ему месте? И вообще, каково это - когда подобный человек тебя ждет? Очень жаль, что я этого никогда не узнаю.
  Я испытывала совершенно нелогичное чувство потери того, чего никогда не имела и непреодолимое желание отмотать время назад и что-то сказать или сделать, чтобы вызвать заинтересованность синеглазого незнакомца. Но я знала, что все равно ничего не сказала и не сделала бы, потому что такие вещи не в моем характере. Да и я никогда не умела производить на людей положительное первое впечатление. Впрочем, как и второе.
  "Неужели на меня такое сильное впечатление произвела его внешность? Не думала, что я настолько поверхностна... И почему он зашел в этот проклятый клуб именно сегодня, а не в любой другой день, когда меня бы там не было?" - я пыталась разозлиться на этого совершенно незнакомого мне человека и на всю ситуацию в целом, лишь бы не увлечься жалостью к себе, и прибавила шагу.
  Из-за спины показался свет, и донеслось шуршание по гравию шин приближающегося авто. Продолжая движение по своему маршруту, я шагнула ближе к стене, пропуская машину. Проехав мимо, темный автомобиль помигал поворотниками и остановился в нескольких метрах впереди. Со стороны пассажирского сиденья распахнулась дверь, и в салоне автоматически вспыхнул тусклый свет. Я замерла, как вкопанная. Машина мигнула фарами еще раз и начала медленно сдавать назад. Я оглянулась по сторонам - насколько хватало видимости, в переулке больше не было ни души. Когда открытая дверь была четко передо мной, машина остановилась, и я рефлекторно сделала два шага, пятясь в сторону кирпичной стены. Водитель слегка наклонил голову, чтобы видеть мое лицо и произнес:
  - Не сезон для прогулок под дождем. Садитесь.
  Этот тон не предусматривал отказа. И хоть я уже открыла было рот, чтобы вежливо отклонить приглашение, я вдруг резко передумала это делать. Попав в поле зрения синих глаз, я не нашла в себе сил покинуть его. И я, Алиса Шарп, взрослый благоразумный человек, молча села в машину к незнакомцу.
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"