Слегка напрягшись, я вытащил из снега девушку в невесомых, цвета всех оттенков золота, одеждах. Ее восточный стиль меня несколько позабавил - застать воина в таком "прикиде" дорогого стоит. Жаль, запечатлеть это для потомков не удастся.
- Когда-нибудь я все же застану тебя врасплох. Вот увидишь!
- Я улыбнулся: "Конечно застанешь, когда научишься красться, как дикий зверь, а не вести себя как слон в посудной лавке. Я услышал твой топот за версту". Девушка недовольно фыркнула. Конечно, обозвать ее слоном было чересчур резко, но в этом и заключался наш секрет длительного с ней общения - Гамаюн нельзя давать поблажек, иначе обведет вокруг пальца, как заправская цыганка на площади в базарный день.
Люди называли ее райской птицей, способной своим божественным пением свести с ума, но все на Небесах знали в чем кроется ее секрет - вряд ли кто из пострадавших готов был признаться, что его облапошила и оставила ни с чем прекрасная дева с ангельским голосом и едва прикрытыми телесами, которые так и манили уединиться.
Если бы сельские бабы прознали про этот секрет - вселенский самосуд был бы обеспечен и Гамаюн и мужикам. Но облапошенные селяне упорно молчали, и скромно потупив глаза, пытались объяснить женам куда подевались отложенные на кабанчика деньги. Один из них по безнадеге наврал жене с три короба о том, что встретил в лесу вещую птицу Гамаюн, которая принесла ему благую весть о том, что вскорости у него родится сын. Дескать, радостная новость настолько поглотила его тело и душу, что ноги сами понесли его в храм, а руки сами отдали сбереженный скарб за здравие будущего отпрыска.
Видать мужик от испугу вовсе рехнулся, раз решил набрехать такое жене, а может и действительно на него Дух святой сошел, но только жена и вправду вскоре родила сына. С тех пор и разнеслась слава о Гамаюн по всей округе.
Для мужиков настала золотая пора - они просаживали деньги в кабаках или тратили их на другие увеселения, а женам неизменно врали, что встречали в лесах вещую птицу с благими вестями. Как ни странно, но все их побрехеньки обязательно исполнялись. И пока мужики в замешательстве чесали репы - бабы друг перед дружкой выхвалялись какие им новости навещевала Гамаюн. Как бы то ни было, но бизнес разбойницы процветал. Мужики с радостью делились скарбом, их жены получали долгожданные прорицания, а кошелек Гамаюн становился все тяжелее.
Сколько бы еще продолжался этот бардак - неизвестно, но однажды земная жизнь разбойницы завершилась. Она не помнит, как это произошло: может быть сама заболела и умерла, а может быть кто-то из ее шайки вонзил ей клинок в спину. Как бы то ни было, но однажды Гамаюн проснулась на Небесах. По хорошим делам, ее должны были запроторить куда подальше за разбойничьи дела, но вот незадача - на Земле ее почитали за божество и приписывали хороших дел куда больше, чем она натворила плохих, тем более что душа разбойницы была совсем юной. Это было ее первое Пробуждение после жизни. Поэтому Суд вынес вердикт: "казнить нельзя помиловать" и отправил Юну восвояси по разным мирам искупать свою вину в роли вольного наемника, а в придачу оставил ей дар предсказывать будущее и вызывать разные природные катаклизмы в виде бурь, гроз и тому подобных неприятностей.
Надо заметить, вердикт Гамаюн нисколько не расстроил - ей было куда интересней скитаться по мирам, чем вести жизнь добропорядочной души на одной из бесчисленного количества планет. За многие годы она приобрела статус коварного и довольно опасного соперника, с которым лучше сражаться по одну сторону баррикад. Гамаюн была по-настоящему безбашенной и ничего не боялась. За невинной внешностью скрывался коварный и ловкий противник с острым как бритва язычком и клинком, готовым пронзить плоть без промедления. Единственными, кто мог найти на нее управу и хоть как-то обуздать ее крутой нрав были я и Ольга. И если ко мне Гамаюн относилась, словно к старшему брату, то Ольгу она боялась как огня и всегда краснела в ее присутствии как школьница не сделавшая уроки.
Я доверял Гамаюн как самому себе и всегда знал, что могу на нее положиться. И вот теперь она здесь - возится и сопит, как обычная девчонка.
Гамаюн пыталась освободить свои каштановые кудри от начавшего таять снега и практически не обращала на меня никакого внимания. От усердия она так распалилась, что снег окончательно растаял и пролился на одежду тонкими струйками. Теперь она стала похожа на подтаявшее мороженое. Я невольно прыснул со смеху.
- Чего скалишься, пес? - она наконец обратила на меня внимание. Продолжая улыбаться я очертил в воздухе ее силуэт. Увидев свое отражение в моих мыслях, она топнула ногой и всплеснула руками (ну прям, как девчонка, ей богу) - вот блин! Кому-то скажешь - убью! - она пригрозила мне пальцем, чем окончательно разрушила мое самообладание. Я засмеялся. По началу она продолжала дуться, но в конце-концов не выдержала и тоже начала смеяться. Радостный, беззаботный смех заставил сонный лес взбодриться. Деревья немного расступились и впустили на поляну последние лучи заходящего солнца.
У нас оставалось совсем немного времени. Оплетаи с нокрами не станут нападать на меня при свете дня. Для этого у них есть более излюбленное время - сумерки.
- Уух блин, до чего же здесь холодно! - зубы Гамаюн стали выбивать чечетку. Я быстро взмахнул рукой и вокруг девушки заплясали огоньки разноцветного пламени. Она зачарованно засмотрелась на них, забыв обо всем. Сейчас предо мной стояла не Гроза Миров и Покровительница Бури, а обычная очень красивая девушка. Словно прочитав мои мысли, Гамаюн быстро пришла в себя и одев привычную маску, протянула: - "я смотрю наш Огненный песик снова пришел в себя! Правда вид у тебя потрепанный, как у обскубленного цыпленка!"
- На себя посмотри, ничем не лучше. Ан нет, прости, в этом виде ты намного лучше. Для зрителей моего пола ты выглядишь просто супер!
- Ты о чем? - она сначала недоверчиво посмотрела на меня, а потом на свою одежду.
- Я конечно все понимаю, мода не стоит на месте. но Гамаюн, признайся, ты вышла замуж за шейха и была его главной женой или же там, откуда ты прибыла теперь все так одеваются?
- Много ты понимаешь, завистливый огненный пес - она кокетливо поправила сборку на платье - перед тобой стоит Высшая ведунья Осмаханской империи, лунноликая Аюна! Трепещи, грязный червь, или не видать тебе следующего захода солнца! - Гамаюн величественно развела руки в стороны и выдержала торжественную паузу. - ну или где-то так - она опустила руки и горько улыбнулась: - после того, как Создатель оставил этот мир, мы все остались не у дел. Пришлось подрабатывать. Ты же сам знаешь - я заговорить кого угодно могу до смерти. А царь Осмахан неплохо платит, тем более, Шехрезада пока в отпуске.
Слова Гамаюн меня насторожили. - С чего ты взяла, что Создатель оставил Землю?
- Какую Землю? Шайтан тебя побери, я что опять на Земле? - Гамаюн завертелась волчком.
- А ты думала, Девана куда тебя вызвала?
- Девана? Я получила вызов с Канцелярии! Это правда Земля?! Ты не шутишь, пес, я снова на Земле?
Я утвердительно кивнул головой. а Гамаюн упала на колени и стала целовать траву под ногами: - "Хвала Небесам! Я снова дома! И Девана здесь? - увидев мой подтверждающий кивок, она запрыгала на месте как ребенок - Я на Земле! - снова и снова повторяла она. Никогда не думал, что хоть кто-то будет проявлять столько радости, возвращаясь в этот Мир.
- А-а-а-а!!! - вдруг что-то вспомнив, Гамаюн закричала так, что меня аж подбросило - я вперил в нее непонимающий взгляд - Девушка стояла, прикрываясь руками - не смотри на меня, я не одета!
Здрасьте, приехали! Только свихнувшейся птицы мне не хватало! Совсем что-ли крыша у нее от радости поехала!
- Отвернись, мне нужно переодеться!
-Я со вздохом закатил глаза - Юна, мы в лесу, а тебя я и похуже в одежде видел!
- Не важно, это было не на Земле, так что это не считается - она подбежала ко мне и с силой развернула лицом к первому попавшемуся дереву. - стой так, я быстро. И не подглядывай!
- Больно нужно - проворчал я, разглядывая трещинки на коре старого дерева. За спиной поднялся сильный ветер, подбросив ввысь давно упавшие снежинки.
Прошло совсем немного времени, пока Гамаюн не сказала мне, что готова. Я обернулся: от взбалмошной девчонки не осталось и следа. Передо мной стояла воительница в доспехах. Искусно заплетенная коса обрамляла голову. Тонкая, почти невесомая, на первый взгляд, кольчуга покрывала все ее тело, словно вторая кожа. Стальной нагрудник украшала гравировка, инкрустированная драгоценными камнями, в виде птицы, раскрывшей в полете крылья. Малейшее движение тела создавало иллюзию того, что птица машет крыльями в полете.
- Хороша, чертовка! - мое восхищение не было поддельным.
- А то - Гамаюн гордо вздернула подбородок - я немного усовершенствовала доспехи. Укрепила наколенники, добавила шипы на локтях. Смотри, эти перья из гнорней стали - легко перерезают кожу, а по виду и не скажешь. Здесь крепится перевязь для колчана со стрелами. Я выпросила у гноров самовозвращающиеся наконечники - правда здорово?! Мне теперь не нужно ходить и выискивать свои стрелы - они возвращаются сами, на мой голос.
Юна вертелась передо мной из стороны в сторону, хвасталась наворотами и скрытым оружием, словно была обычной девчонкой, которая хвастается своими побрякушками. Я вдруг вспомнил, что когда-то с Сирин они были очень близки. Подруги "не разлей вода". Как давно это было?! Былая тоска до боли сжала сердце...
- Вал, очнись. Ты меня слышишь? Не смей тосковать о ней при мне! Она жива, и мы с тобой об этом оба знаем. Ты еще увидишься с ней и я как следует повеселюсь на вашей свадьбе! - она дернула меня за рукав - "лучше посмотри, какую шкуру я себе оторвала в честном бою!
Я рассеянно посмотрел на непонятной формы лоскут довольно грубой вычинки. Он вдруг показался мне ужасно знакомым. На ком-то эта " мантия" смотрелась куда более величественно и устрашающе. Я на секунду закрыл глаза, пытаясь поймать ускользающий образ.
- Святые Небеса! Юна! Ты что, украла наследственную парадную мантию у предводителя горных троллей?! Ты совсем с ума сошла?
- Как ты смеешь, пес, обвинять меня в воровстве?! - стальной клинок не двухзначно уперся мне в шею. Глаза Гамаюн горели праведным гневом. Но на меня этот спектакль не произвел никакого впечатления - я очень хорошо знал на что способна эта юная леди. Я лишь скептически изогнул бровь и даже не двинулся с места: "В честном бою?! Ты серьезно? Ты действительно хочешь убедить меня в том, что одолела рассерженную четырехметровую махину в честном бою?
- Ну да! - Гамаюн легко подбросила меч вверх. Перевернувшись в воздухе он основательно встрял в оттаявшую от моего пламени землю. Облокотившись на рукоять, чертовка исподлобья посмотрела мне в глаза и растягивая слова, протянула: смотря что ты подразумеваешь под честным боем. У нас с его Величеством Грааклем четвертым был очень даже самоотверженный и честный поединок в эльфийские кости. Он, заметь, его честно продул, а я, опять же, честно получила свой причитающийся выигрыш - глаза Юны горели задором.
- Эльфы не играют в кости! Это ниже их достоинства.
Лицо Юны осталось невозмутимым: "Ну и что?! Грааклю четвертому знать об этом вовсе не обязательно. К тому же, почем ты знаешь, что этим " возвышенным" (Аюна закатила глаза к небу) иногда не хочется расслабиться и сыграть партейку-другую с соплеменниками, конечно же, в строжайшей тайне ото всех, чтобы не посрамить свое прекрасное личико (чертовка скривила милую гримаску)?
Я знал, что Гамаюн не раз по долгу службы приходилось иметь дело с племенем Возвышенных и она считала их невыносимыми снобами. Существа, практически все время пребывающие в меланхолических размышлениях о смысле бытия, вызывали у нее непреодолимую вселенскую скуку. Тролли были куда веселее, даже в своей непревзойденной твердолобости.
- К тому же, таких шкур у его величества еще штук пять и от потери одной он вовсе не обеднеет, а мне нужна и теплая одежда и устрашающий прикид. Так что все по чесному.
Она накинула шкуру на плечи и встала в воинственную позу, до бесконечности довольная собой и сложившимися обстоятельствами.
- Вынужден тебя разочаровать ( мне очень не хотелось расстраивать Юну, зная какая реакция последует за моим откровением). Но то что сейчас находится на твоих плечах не просто мантия - я пытался подобрать слова как можно мягче - видишь ли, Горные тролли свято верят в то, что их предки и после смерти продолжают охранять их род, поэтому не расстаются с ними ни при каких обстоятельствах. Так что то, что находится сейчас на твоих плечах когда то было Грааклем первым - основателем общины Горных троллей, его отцом и защитником. И вряд ли Граакль четвертый позволит своему предку находиться вдали от племени, особенно, если узнает, что ты его надула.
Я едва успел пригнуться от полетевшей в меня шкуры. Последовавшие за этим ругательства трудно было соотнести с прекрасной внешностью той, кто их произносил. Не знай я Юну - был бы немало удивлен. Заковыристая тирада из самых отборных слов разномастных племен вселенной завораживала и вызывала невольное восхищение. Многие слова мне уже приходилось выслушивать по долгу службы, но большинство из них я с удивлением слышал впервые.
Похоже, тирада разгневанной Юны, произвела впечатление не только на меня: парадная мантия словно ожила и начала медленно подниматься в воздух, обтрушиваясь от снега и обретая черты, отдаленно напоминающие силуэт горного тролля.
Распаленная праведным гневом, Юна казалось не замечала направляющегося в ее сторону существа, однако, в самый последний момент острие ее меча уперлось в предполагаемую глотку тролльего предка.