Наэль-Таль приехал за неделю до Нового Года, переполненный хорошими новостями, как мешок Морозного Деда. Во-первых, говорил он, Мительнора куда-то исчезла, а значит, ее вечные претензии в адрес Харалата исчезли тоже; во-вторых, говорил он, харалатские ученые добрались до Карадорра и как следует изучили храм на острове Лойд. Состав крови, пролитой на алтаре, привел их в неподдельный восторг, и Наэль-Таль рассказывал об этом так радостно и вдохновенно, что Уильям не отважился его перебить - хотя Эс поднялся, извинился и вышел из комнаты.
В-третьих, команде Наэль-Таля наконец-то удалось построить и запустить первый харалатский бронепоезд. Что это за штука, Уильям не понял - но вежливо улыбнулся, когда его собеседник вытащил из-под воротника мастер-ключ на крепкой стальной цепочке.
- Без ключа ходовая система поезда не запустится, - гордо сообщил он. - Так что, пока я здесь, никто не посмеет и пальцем тронуть мое творение.
Он помолчал, восстановил дыхание и несколько виновато спросил:
- А у тебя как дела? Этот... с хвостиком... прижился?
Уильям тяжело вздохнул. Тема была очень острая - хайли все еще не приняли господина Кита, не привыкли замечать его в коридорах, шарахались даже от его тени. Хрупкий невысокий юноша, наделенный чудовищными способностями, пугал их до невольной дрожи в коленях - а что, если он сорвется, если рассердится, если сгоряча кого-нибудь уничтожит? За спиной Его Величества не смолкало настороженное перешептывание, хотя господин Кит не проявлял никакой враждебности. Собственно, он вообще ничего не проявлял - сидел себе в башне, покорно съедал то, что приносила Эли, не менее покорно читал то, что приносил Уильям, и спал, пока можно было спать .
- Кажется, он свихнулся, - горько пожаловался Уильям, не уточняя, каковы последствия.
Наэль-Таль сочувственно покачал рогатой головой.
- Грустная у тебя зима, - негромко произнес он. И предложил: - Давай, что ли, выпьем... я целую банку чая привез, харалатского зеленого. Будешь?
- А у меня вино есть, - оживился король Драконьего леса. - Белое талайнийское.
Янтарные глаза Наэль-Таля одобрительно полыхнули.
В трапезной было тихо, темно и как-то печально, поэтому вскоре Уильям и его новый друг оттуда ушли. Бесшумно закрылась черная дубовая дверь; после войны с Талайной в замке поспешно сделали ремонт, и Эли бегала во главе отряда слуг, как рыцарь - во главе отряда мечников. Сменились витражи, свежее цветное стекло блестело, как россыпь драгоценных камней. Караульные стояли на каждом чертовом углу, и вскинутые копья отражали свет факелов, как десятки маленьких солнц.
Уильям затосковал.
Ну да, его пытались убить. Ну да, почти получилось - но это ведь не повод охранять все замковые переходы, лестницы и даже окна! К тому же Талайна выбыла из игры, и теперь ее знаменитые виноградники, ее Альдамас и ее столица были трофеями короля народа хайли. Поначалу он едва разобрался - поди накорми всех тамошних людей, поди объясни, что лесное племя не намерено стирать их с лица Тринны! - а сейчас перевесил тамошние дела на своего преемника. И, признаться, испытал огромное облегчение, хотя господин Альберт явно был недоволен.
- Как поживает Кай? - поинтересовался юноша, пока Наэль-Таль сдавленно ругался и считал проклятые ступеньки винтовой лестницы.
- Да... в общем... по-прежнему, - задыхаясь, ответил эрд. - К Новому Году... планирует устроить... повальный пир, то есть, прошу прощения, повальную пьянку. Ты же знаешь... как он любит... выпить...
Уильям улыбнулся - и пошел чуть медленнее. Это он поднимается на высоту башни Мила постоянно, а Наэль-Таль бывал тут всего один раз, да и то - мельком, пока выяснял, чем живет, увлекается и вообще как работает племя хайли. Результаты ему, кстати, не понравились; он считал, что за Льяно и его народом стоит какая-то страшная тайна, мечтал ее разгадать и мрачно обещал, что никто, кроме Уильяма, результатов не увидит.
- А где твой... этот... сэр Говард? - боязливо уточнил эрд, опускаясь на очередную ступеньку и виновато морщась: - Погоди... я и так целый день перся по этому вашему лесу, устал... немного посижу - и дальше пойдем, хорошо?
- К родителям поехал, - покладисто отозвался Уильям. - У них там беда какая-то... незначительная , потому что иначе до меня добрались бы ее подробности. А до отъезда он рисовал профиль господина Эрвета. Здорово получилось, хотя закончить Говард не успел.
- Он все такой же? - подозрительно сощурился Наэль-Таль. - Ходит, вынюхивает, кидается на всех с ножами?
- Да, - покривил душой король Драконьего леса. На самом деле вынюхивать и кидаться на своих же товарищей Говард начинал только в присутствии Наэль-Таля. Эрд почему-то вызывал у него стойкую неприязнь, и при золотисто-рыжем и рогатом после Харалата рыцарь улыбался так вымученно, будто у него свело челюсти.
Причины этого поведения были для юноши загадкой. По его мнению, встреча с Наэль-Талем на территории Хальвета заслуживала куда лучшего отношения. И он искренне считал ее удивительной, ведь раньше и не догадывался, что там, за пределами Тринны, есть и другие обитаемые земли. Есть Мительнора (то есть, Мительноры-то уже нет...), Вьена, есть погибший Карадорр, есть Харалат и княжество Адальтен, есть... куча союзников, готовых оказать Тринне помощь - и куча врагов, готовых утопить ее во тьме Великого Океана.
На верхней ступеньке лестницы Уильяма ждал не особенно приятный сюрприз.
Там спал, завернувшись в теплый меховой плащ, господин Кит, и его белые волосы, абы как подвязанные лентой, раскинулись вокруг, как серебряное покрывало. Ресницы мелко, нехорошо подрагивали - ему явно снился очередной кошмар.
Его Величество нерешительно остановился. Позади в полумраке горели, как две аккуратные свечи, янтарные глаза Наэль-Таля. Вот он подался вперед, вот принюхался, чуя запах согретого летним солнцем песка, такой неестественный в декабре...
Песок лежал мелкими крупицами на протянутой ладони господина Кита. Песок лежал, а потом, когда плечи юноши дрогнули, а черты перекосило болью, рассыпался еще более мелкой пылью, закружился над худым измотанным силуэтом - бесполезный, потерянный, непокорный.
- Его нельзя будить, - виновато признался Уильям. - Давай, что ли, обратно спустимся... или как-нибудь переступим, - добавил он, обнаружив, какая тоска промелькнула в ярком янтаре.
- Ну давай, - обреченно ответил эрд.
Господин Кит не шелохнулся. Его сны были гораздо сильнее, чем чужое присутствие - они рвали на части все, что имелось у юноши внутри, грызли, и кровь падала с их тупых, но таких упрямых клыков...
- Почему вы его не запираете? - боязливо уточнил Наэль-Таль, оказавшись, наконец, в комнате приятеля. - Если он так опасен - почему нет?
- Эли предлагала, - уклончиво отозвался Уильям.
- И?
- И Эс напрочь перестал ее замечать.
Посол Харалата поглядел на юношу недоверчиво, но промолчал и отвлекся на возню с подсушенными чайными листьями. Перебирал он их так тщательно и нежно, будто вместо травы, пускай и довольно вкусной, имел дело с маленькими детьми.
- А если, - проворчал он, подхватывая крышку чайника, - этот ваш Кит упадет со своей ступеньки? Сколько в башне Мила пролетов - сорок, пятьдесят?
Уильям поморщился:
- Ты нагнетаешь. Пожалуйста, перестань, мне и без этих напоминаний... худо.
- Тогда пей, - посоветовал Наэль-Таль, гордо протягивая приятелю чашку.
И Его Величество пил.
Сначала он пил чай, потом - белое полусладкое вино, а потом ему явилась гениальная мысль, которую он тут же радостно изложил харалатскому послу. Тот просиял, как если бы ему предложили построить еще один бронепоезд, и дальше... случилось непоправимое.
Сквозь туман, реявший над комнатой, раз или два показывались донельзя смущенные слуги - и стражники, обеспокоенные поведением своего короля. Тот смеялся, отмахивался, обнимал за плечи такого же веселого Наэль-Таля - и спрашивал, не хочет ли кто-нибудь присоединиться к их торжественному распитию некого алхимического элемента. От жидкости, разлитой по доброму десятку стаканов - наверное, Уильям перепробовал несколько вариантов сочетаний, пока не подобрал самый лучший, - несло чаем, вином, сахаром и чем-то пряным, как от печенья. Стражники понюхали, вежливо похвалили, один решился глотнуть - и рухнул, как подкошенный, прямо под королевскую кровать.
- Ты же в курсе... Таль, что я тебя страшно уважаю? - спрашивал Уильям, жарко дыша в длинное заостренное ухо эрда. - И вообще... с наступающим Новым Годом! Я так счастлив, что ты приехал... и не бросил меня наедине со всеми этими ужасами, как... Говард...
Наэль-Таль тонко захихикал:
- А елочка у тебя есть?
- Есть, - гордо сообщил Уильям. - В парадном холле и в тронном зале... ты какую хочешь? Только слово скажи - и я тебе любую из них подарю! Или даже обе, все равно мы их отдельно выращиваем, в горшках...
- Да нет, - перебил его харалатский посол. - Дарить ничего не надо. Пошли к ним... того... как в детстве, хороводы водить... пошли, а? И Эли твою позовем, и господина Эса, и Альберта, если он, разумеется, не будет волком на меня смотреть... ну?
Надетая набекрень, корона выглядела... впечатляюще. Наэль-Таль хохотал целую минуту, прежде чем снова научился дышать спокойно - и вышел за дверь, и застонал, выяснив, что лестница никуда не делась.
- Сколько пролетов? - надрывно повторил он. - Пятьдесят, шестьдесят?!
- Тридцать восемь, - смягчил приговор Уильям. И опустился на корточки: - Залезай.
- В смысле? - удивился эрд. - Куда?
- Ко мне на спину, - невозмутимо объяснил юноша. - Я тебя понесу.
Наэль-Таль шмыгнул носом.
- Ты не забыл, что я выше тебя на полголовы?
- А еще ты такой тощий, будто тебя сроду не кормили. Не забыл, залезай быстрее. И пойдем-ка сначала в кухню, я велю угостить тебя пирогом... или бутербродом, или кашей, или паштетом - сам выберешь.
Наэль-Таль еще немного поколебался - и все-таки залез.
Он оказался тяжелее, чем Уильям ожидал, но отказываться от своих слов - недостойно короля. Недостойно короля, короля не достойно, Дьявол забери, недостойно, я его донесу, я его...
При виде такой загадочной картины - Его Величество, побледневший, с капельками пота на виске, волочит на себе задремавшего по пути эрда - стража побросала копья и наперебой зачастила:
- Мой король, вы что, с ума сошли?!
- Бросайте его скорее, у вас же позвоночник треснет к чертовой матери!
- Тридцать восемь лестничных пролетов! И вы ни разу его не уронили?!
- Нет, - криво усмехнулся Уильям. - Все, Наэль-Таль, слезай, приехали. Наэль-Таль? Наэль-Таль, черт возьми, просыпайся!
Эрд сонно прижался к его левому плечу:
- Нет...
- А хороводы? - обиделся Уильям. - А бутерброды?!
- Какие бутерводы... в смысле, хоророды? - все так же сонно уточнил харалатский посол. И вскочил, едва не свернув приятелю шею: - А-а-а, елочка! Что, мы уже пришли?
- Почти, - сердито проворчал юноша.
В тронном зале было темно, однако слуги, уставшие и заспанные, были безжалостно разбужены и вынуждены работать. Вдвоем хоровод никак не водился, а бутерброды не съедались, поэтому пришлось в приказном порядке формировать отважный добровольный отряд. В одной ладони Уильям крепко сжал хрупкую ладонь Наэль-Таля, а в другой - сильные прохладные пальцы господина Альберта.
Господин Альберт наблюдал за юношей так, будто видел его впервые.
- Вот, - сказал Уильям, вручив ему бутылку с утвержденным составом "алхимического элемента". - Выпейте... вы все поймете.
И генерал Драконьего леса, на свою беду, подчинился.
Хохот не смолкал до самого рассвета, а потом наконец-то оборвался. Факелы погасли, принесенные королем бутылки опустели, Наэль-Таль, менее устойчивый к вину и тем более пряному запаху печенья, уснул под низкими еловыми ветками. Его никак не оставляло ощущение, что рядом спит кто-то еще, и что чья-то нога лежит на его груди, и что на обладателе этой ноги тоже кто-то выгодно расположился, но так удачно изобретенный "алхимический элемент" избавил эрда от разумных мыслей. Он снова хихикнул и заключил, что если чьей-то ноге удобно, то пускай себе валяется - и провалился в глубокий сон.
Сэр Говард приехал за час до полудня, бегло поклонился усиленному отряду стражи у ворот - и обнаружил, что замок пуст, что ветер шумит в его коридорах, сквозь распахнутые окна свободно залетает снег, а слуги как будто вымерли.
"Неужели их всех убили?!" - испугался рыцарь и, промчавшись мимо тронного зала, едва ли не взлетел по винтовой лестнице башни Мила. На самой верхней ступеньке спал, закутавшись в теплый меховой плащ, господин Кит - сэр Говард вежливо обошел его по краю, распахнул дверь... и обмер.
Кажется, в спальне Его Величества что-то взорвалось. Балдахин печально повис на одной перекладине, перья из подушки облепили стену, заляпанную чем-то зеленоватым и зловещим. На столе россыпью валялись колбы и флаконы, частично - битые. И пахло... вином, чаем и новогодним печеньем, удивленно заключил рыцарь.
Трупа не было. Сэр Говард с опаской заглянул под кровать, но и там не валялось жуткое разорванное тело - только впопыхах брошенные тапочки и один безнадежно пьяный стражник.
Тогда он спустился обратно - и встретил крайне хмурую госпожу Эли. После ссоры с крылатым звероящером она была непривычно тихой - чувствовала свою вину, хотя свободу господина Кита все еще не одобряла.
- Эли, доброе утро! - таким тоном произнес рыцарь, что сразу стало понятно - на самом деле утро вовсе не доброе. - Тебе, случайно, милорд не попадался?
Девушка поправила красную праздничную ленту на рыжеватой косе.
- Попадался... он под елкой в тронном зале спит. С этим... как его... господином из Харалата - и с генералом Альбертом.
Сэр Говард похолодел.
Под елкой его терпеливо ждала совершенно дурацкая картина. Его Величество, полноправный король народа хайли, мирно сопел, закинув обе ноги на плечи Наэль-Таля, в то время как на его собственном животе не менее мирно посапывал генерал Альберт, обычно равнодушный к пышному чужому веселью. На коленях генерала Альберта покоилась голова какого-то слуги, до сих пор прижимавшего к себе поднос, а тот же запах вина, чая и печенья, что и в башне, витал над спящими хозяевами замка, словно белое пушистое облако.
"Надо было забрать его с собой", - укорил себя сэр Говард.
И улыбнулся - широко, смело, - сообразив, какую славную побудку можно устроить этой бестолковой компании.
Наклонившись над заостренным ухом харалатского посла, он призвал на помощь все суровые нотки в своем и без того не мягком голосе - и рыкнул: