Аннотация: История мальчика, прыгаюшего через 13-ю ступеньку
Илот Чик Ру Дирп
Алесь Красавин
Росла липа у самого дома, в котором жил неизвестный мальчик. Но в эту весну синеглазый мальчишка не ломал веток своего друга, может быть - самого первого, может быть - самого настоящего; не приносил прутья в свою комнату, не ставил их у окна в банку, наполненную дождевой водой, не гладил пальцем клейкие почки.
Просто в этом году появилась та, что люди зовут болезнью. Сперва она целый месяц продержала мальчишку в кровати. Когда же он тихонько, когда болезнь уснула, вышел во двор поговорить с другом, его друг, его лучший друг рассмеялся. Мальчишка, не выдержав, избил его палкой.
С того дня друг перестал его слушать и прятался, когда мальчишка выходил во двор. Так как больше слушать его никто не хотел, он начал разговаривать с болезнью.
Они даже гуляли вместе. Болезнь рассказывала ему интересные истории, рассказала однажды и про лестницу. Еще она рассказала про тринадцатую ступеньку этой лестницы.
Только дураки думают, что все лестницы одинаковые. А лестницы делятся на старые и новые, легкие и тяжелые, грязные и чистые. Еще лестницы бывают простые и волшебные. У волшебной лестницы всегда тринадцать ступеней. Кто наступит на тринадцатую ступень - тому не поздоровится. Вот что узнал мальчик.
Считать ступени - это ли не труд, однако теперь он ходил, внимательно смотря под ноги, и каждый раз, когда перед ним оказывалась тринадцатая ступенька, он перескакивал ее.
Во дворе возле подъезда часто играли другие дети, и они смеялись над мальчиком, показывали ему розовые языки. Он в ответ им только улыбался. Откуда эти глупые дети могли знать про лестницу.
Лестница: широкие серые подоконники, голубые джинсы, золотистые косы, голые коленки. Они то обгоняли его, то шли навстречу. Они заходили в подъезд, выходили из подъезда, подъезжали и выходили, заходили и хлопали дверью, сморкались на лестницу.
Иногда проплывали голоса.
'А с кем ты целовалась первый раз?' - 'С тобой'.
Вечером мальчишка спускался по своей сказочной лестнице, утром же - поднимался.
Спускался он медленно, трудно, хотя, казалось бы, что в этом трудного - спускаться вниз. Ступени на вид были невысокими, но когда он заносил ногу, чтобы шагнуть вниз, под ногой всегда оказывалась невидимая ступенька, ведущая куда-то вверх. Он чувствовал ее, но когда переносил на нее тяжесть своего тела, воздушная ступенька оказывалась пустотой. Он падал, а когда поднимался и оборачивался, сзади была стена.
Тогда он снова делал шаг вниз.
Он шел, и постепенно становилось жарко. В подвалах обычно сыро, холодно, а здесь, наоборот, словно жара сгущалась. Приходилось пробираться сквозь этот вязкий осадок тепла, и все силы отбирало движение. А двигаться было необходимо, потому что жизнь и была движением. А жить было надо, чтобы наступило утро.
Однажды, когда утро долго не наступало, он дошел до самого дна, увидел массу горячо-дышащего желтого тумана. Он помахал перед собой руками, туман разошелся. На дне были люди.
Много-много взрослых, совершенно нормальных людей, похожих на тех, что едут в автобусах. Он не удивился им. А они не были ему рады, потому что он не принес им никакой радостной вести.
Мальчик смотрел на них молча, то ли с ужасом, то ли с интересом, и они смотрели на него, будто чего-то ждали.
Тогда он сказал им:
- Чего расселись? Придурки, что-ли?
- Илот Чик Ру Дирп:, - хором ответили они ему.
Мальчишка почесал голову. Потом задал им вопрос:
- А с кем вы целовалась первый раз?
- С тобой:
- Ну, так я и знал, - разочарованно протянул он. И в это мгновение мальчика позвала утренняя заря. Он повернулся и побежал наверх.