Сбоку владельца Замка Песчаные Холмы, вырвавшегося, как вихрь, из-под сплетенной деревьями над тропою арки, полетели стволы и кусты той выступающей гряды растительности, свое прохождение мимо каковой заканчивал отряд Секиры, и сия мощная зеленовато-коричневая стена, от каковой отделившиеся сучья как бы переползали, не касаясь земли, оставаясь в воздушной стихии, устланную иглами и пестрящую травками дорогу, ведущую к излуке Бьярмийского тракта, где был бой между преследователями Мирдрида, возглавляемыми Ульрифом Вилобородым из партии барона Гиральдуса и другим отрядом Замка Ястреба, каковым командовал Торлейф, перед Монмутгардом, бежала, как смерчь, за спину Кетилля Пустырника, несшегося на своем коне и державшегося позади Хольстейна на расстоянии где-то трех корпусов лошади, по мере того, как по правую руку Хольмстейна как бы просвистывали назад те же кусты и деревья, словно бы специально утягиваемые массивом Сумеречного Леса к диспозиции деревьев в полках, переступивших через ленту Хариусного Ручья, стоящих плечом к плечу сплоченной линией от Драконьих Гор и до самой Тургезинской Гряды за замком Пустырника, кроме ахиллесовой пяты в виде унылой солончаковой просеки, указывающей на промах человека, безжалостно уничтожавшего природу, каковой не насадил, ибо сие были дикие места, на месте вырубленной Дровосеком, то бишь, Вортигерном Железнобоким, желавшим, вкушая обед, глядеть на озеро Прозрачная Слеза, что обернулось Солью, за рощею, приходившемся, как было сказано ранее выше, прапрадедушкою Кетиллю Пустырнику, красивой шелестящей рощи, в суровом спокойствии, обеспечиваемом плотными рядами подоспевших как бы древесноруких братьев, подступающих к задним рядам передних полков, но на другом берегу Ручья, чьи зеленые шевелюры и там и сям, впрочем, дивно сливались в шумный лиственный прибой при начинающемся движении воздуха или стыли малахитовым плато, в каковом шелохнуться какому-нибудь листу или широкой лапчатой хвойной ветке было как бы вовсе немыслимо, ибо самое молчание казалось вековечным вследствие величественности представителей любой произрастающей в Лесу породы деревьев, и токмо, вот, мягкий в беге по кедрам изящный соболь с лоснящимся сытым блеском мехом, белка, барражирующая пушистым хвостом при полете с сучка на ствол, да кукушка с рябыми перьями, у каковой кимбры очень серьезно спрашивают, сколько лет приведется оным жить, да белобокая трескучая сорока с синевато-зелеными хвостом и крыльями, у каковой кимбры не в шутку справляются о приходе гостей, могут нечаянно всколыхнуть волну или ярко, глянцевито вспыхивающих наружной поверхностью, или бледно, матово как бы промазывающих изнанкою, листьев, каковая, мельтеша еще немного, постепенно сходит на нет, неподхватываемою прочими вершинами, ибо что зверь, что птица, а та и другая живность спешит в свое лесное укрытие, дабы не попасться рыси или коршуну, и, вот, исчезают под пологом сумеречной чащи, как бы съедаемые захватившим все свободное пространство изогнувшимися и протянувшимися всюду, перемешиваясь с сучьями другого вяза или бука, высящегося и справа, и слева, словом, кругом, ветками, всюду несущими листья к солнечным лучам и лазури, вязом или темною елью.