Краснер Алексей Витальевич : другие произведения.

Большие потери. Городская хроника

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Часть 2
  Городская хроника.
  
  
  
  Робинзоны.
  
   Машина двигалась по городской дороге на максимально возможной скорости. Внедорожник "Форд Эскэйп", красного цвета, разрывая воздух, ехал по дороге, изредка подскакивая на полуразвалившемся дорожном асфальте. В машине сидело трое человек. Вел машину коренастый молодой человек, одетый в бушлат, брюки, бейсболку цвета хаки, защитные очки капельки, во рту сигарета - такого водителя в машине можно было заметить сразу. Из под бейсболки свисали длинные лоснящиеся коричневые волосы. Он громко над чем-то смеялся, и держа в правой руке банку светлого пива, периодически, после каждой ямки, прикладывался к ней губами. Рядом, на пассажирском сидении, сидела молодая девушка. На вид ей было около пятнадцати лет. Возраст девушки не шел ни в какие рамки с ее внешним видом. Веснушчатое лицо и тонкие ручки были одеты в дорогую и некогда модную кожаную дубленку на стриженном соболином меху. Капюшон дубленки до носа закрывал худощавое лицо, скрывая ее красивые детские глазки. На ногах девушки были кожаные брюки черного цвета, явно на размер больше ее самой. Подкрашенные губки и легкие тени под глазами, придавали взгляду девушки некую отчужденность от окружающего мира. Взгляд ее был направлен в боковое стекло. Она молча созерцала виды городского пейзажа. Во взгляде, манерах и позе девушки угадывалась ее желание показаться взрослее, чем она выглядела. Девушка не слушала водителя, который чем-то хотел ее развеселить, и в итоге сам же смеялся над своими шутками.
   На заднем сидении полулежа, развалился молодой светловолосый парень. Скуластое лицо и широкий нос с горбинкой выдавали в нем волевого человека. Одет паренек был в простую короткую холщевую курточку неопределенного цвета, джинсы и высокие шнурованные ботинки на твердой подошве. На голове была одета легкая синяя вязаная шапка. Держа руки в карманах куртки, парень почти лежал на заднем сидении. Он не смотрел из окна машины, а только пытался закрывать глаза, давая возможность заснуть организму. Но от быстрой езды, на каждой ямке тело его, так же с руками в карманах, подпрыгивало на сидении. От чего паренек открывал глаза и с видом крайнего возмущения опять пытался заснуть.
   На улицах города было безветренно, но холодный пронизывающий ноябрьский воздух заполнял улицы, подворотни и закоулки города, как будто воздух готовился убить и без того мертвый город.
   Форд летел по одной из центральных улиц города. По всей дороге припаркованные у тротуара, нескончаемыми рядами стояли пустые автомашины. С троллейбусных столбов мертвыми петлями свисали контактные провода. Проехав еще три квартала внедорожник резко, на большой скорости, объехал, стоящий почти поперек улицы полусгоревший троллейбус. С обеих сторон дороги проглядывались пустые тротуары, засыпанные осенней сухой тополиной листвой и мусором. Стены жилых домов с полуразвалившимися фасадным покрытием были обклеены бумагами разных размеров. Окна первых этажей чернели выбитыми глазницами стекол. По черным языкам сажи на стенах некоторых домов угадывались бушевавшие некогда пожары. Дорожные знаки и светофорные столбы вдоль дороги были неестественно загнуты. Создавалось впечатление, что по улице проходил большой великан, который, шутя, загибал в комок дорожные пешеходные знаки и пригибал к земле изуродованные столбы с трехцветными фонарями. Тут и там на тротуарах валялись поваленные деревья старых городских тополей и дубов.
   Проезжая мимо городского парка водитель старался не смотреть в его сторону, следя за дорогой, на которой валялись ветви деревьев и обломки тротуарной плитки. В парке стоял утренний туман. Но даже сквозь туман проглядывались почерневшие от огня остатки парковых беседок. Деревья парка стояли почти не тронутыми. Было заметно, что за зеленью никто не ухаживал долгое время. Вся территория, включая асфальтированные пешеходные дорожки, были покрыты пожелтевшей травой и кустарником. Малые архитектурные формы, а именно детские горки, парковые деревянные скульптуры, качели и большая карусель, были повалены и сложены в одну гряду, тянувшеюся на десятки метров через весь парк. Вся баррикада была завалена деревянными ящиками и подручным мусором. Вырванные из тротуара куски асфальта были разбросаны по всему парку. Людей ни в парке, ни на улице не было.
   Подъезжая к центральной городской площади, машина, резко наехав на лежащий предмет, подскочила и приземлилась на дорогу только через четыре метра. При этом скорость движения оставалась прежней. Паренек на заднем сидении от прыжка машины подлетел почти до потолка. И приземлившись на свое заднее сидение, завопил на весь салон.
  - Заканчивай так нестись, Ромыч! Ты машину хочешь разбить?
  - А разобью, что будет? Новую возьму, здесь их вон сколько. Бери любую! - водитель в ответ тоже ответил на повышенном голосе, давая понять, что он ничего не боится. Девушка при этом продолжала молчать и созерцать в боковое окно.
  - Да ну тебя в баню, с твоей машиной! Ты нас всех прикончишь!
  - Да не боись, Костя, скоро будем на месте!
   Проскочив перекресток, машина выехала на центральную площадь города. Площадь была вся заставлена беспорядочно стоящими машинами, словно специально загромождая доступ к городским фонтанам. Справа от краевого дома пионеров стояла железная восьмиметровая зеленая громадина, напоминавшая умершего динозавра, среди покореженных легковых японских автомобилей. Сорока двух тонный армейский танк Т-80 застыл навсегда, уткнувшись правым траком в центральный из фонтанов на площади. По следу от движения было видно, как танк пробивался к центру площади, давя стоящие машины, ломая тротуарную плитку и бордюры. Плоская башня со сто двадцати пяти миллиметровым стволом была развернута в сторону дворца администрации города, подобно памятнику вождю, указывающему направление движения нации. "Активная броня" танка в виде металлических кирпичиков по всей поверхности танка, включая башню и люк механика-водителя, была покрыта высохшей грязью, забросанной в танк ручным способом. Примитивный фонтан, состоящий из пяти метровой гранитной купели, раскололся под тяжестью военной техники на несколько отдельных каменных глыб.
   Проезжая мимо, броневой мощи, некогда великого государства, машина замедлила ход. Трое молодых спутников уткнулись в окна автомобиля, оглядывая стоящий танк. Затем машина с еще большей скоростью дернулась в сторону городского универмага.
   Форд резко остановился у тротуара напротив городского четырехэтажного универмага. Из машины выскочил водитель и небрежным движением руки выбросил в сторону смятую пустую банку от пива. Пассажиры, не спеша, вышли из автомобиля, захлопывать двери никто не стал. Они втроем направились к дверям универмага.
   Некогда автоматические створки стеклянных раздвижных дверей универмага застыли в мертвой точке. Еще не заходя в здание магазина, было видно, как внутри бушевали страсти. Вещи, продуктовые банки, разбитое стекло, бумаги, пустые гильзы от автомата - все лежало на полу универмага и перед входом. Пожара внутри универмага не было, но на стенах и потолке были видны следы от огневой стрельбы АК-47 и какого-то крупнокалиберного пулемета. Следы от выстрелов в потолке давали понять, что кто-то долгое время стрелял вверх. Магазинные эскалаторы застыли, стеклянные витрины внутренних бутиков были разбиты в дребезги. Рекламные плакаты продукции продолжали нелепо выглядеть на общем фоне разрухи. Путники проследовали вглубь магазины к продуктовому отделу самообслуживания.
   Полки для продуктов были пустые, но много продуктов валялось на полу магазина. От чего парни стали собирать, лежащие консервы и пакеты с макаронными изделиями в одну кучу. Водитель автомобиля, так же найдя на полу несколько фирменных магазинных целлофановых пакетов, стал заполнять их консервами.
   Красно-белые пакеты с китайской лапшой, четыре пачки раздавленного шахматного печенья, не менее пострадавшие пачки с зачерствевшим кексом. Банки со сгущенкой, зеленым горошком, рыбные консервы, банка маринованных ананасов, пара бутылок с минеральной водой - все было собрано в мятые шелестящие пакеты. Девушка, звали ее Оксана, молча ходила мимо перевернутых продуктовых прилавков, и внимательно вглядываясь в лежащий на полу хлам, состоящий из разорванных пакетов, мусора и продуктов. Пройдя еще несколько шагов по залу магазина, Оксана нагнулась и стала с усердием рыться в куче сваленных картонных коробок. Парни, Роман с Костей, не обращая никакого внимания, продолжали автоматически набивать целлофановые пакеты. Наконец девушка извлекла из кучи несколько плоских, величиной с ладонь, предметов. На грязной обертке одного из них она прочитала "Шоколад вечерний. Изготовитель Россия. Московская кондитерская фабрика". Оглянувшись на молодых людей, девушка молча засунула шоколадные плитки во внутренние карманы своего дорогого кожаного пальто. Затем, не выдержав, она достала одну плитку шоколада. Нервно распаковав грязную обертку с изображением Большого театра, она отломила кусочек зубами. Разжевывая "каменный" шоколад, она, сидя на корточках, развернулась к друзьям.
  - Ребята, хотите шоколад, - голос был сдавленный из-за набитого шоколадной массой рта.
  - Ну вот, нашла что искала, сладкоежка, - ответил Роман, - лучше бы пошла, да магазинный склад поискала. Должен же здесь быть у них общий холодильник.
  - Даже, если он и есть, то там уже все пропало, столько времени прошло, - ответила Оксана, продолжая жевать сладость.
  - Оксана, мы сюда не пакеты едой приехали набивать. Нам нужен большой склад со жратвой. Чтобы мы могли не один год здесь "отовариваться".
   Костя встал в полный рост, поставив пакет с продуктами у ног.
  - Ромыч, ты что к ней пристал с этим складом. Здесь, в магазине, мы все равно ничего не найдем. Вот попомнишь мои слова, по-любому большой холодильник мы здесь не увидим. Скорее всего, он на заднем дворе в каком-нибудь подвале. Я помню, они всегда на фурах, где-то с задней стороны разгружались.
  - Что ты предлагаешь?
  - На ужин мы себе уже собрали. Надо постараться объехать универмаг с тыльной стороны.
   Роман прищурил глаза и обвинительно посмотрел на Костю. Глаза его вспыхнули.
  - Ага, как ты собрался проехать? Видел сколько там тачек набито?
  - Ну, что ты психуешь, значит пешочком пройдем, не переломимся.
   Костя опять присел на корточки и продолжил собирать банки со сладкой кукурузой в пакет. Роман еще какое-то время смотрел на Костю, но потом, поняв, что тот на него не реагирует, продолжил делать то же самое. Некоторое время парни еще собирали с пола пакеты и банки, не разговаривая. Роман, который всегда злился на Костю за то, что он его постоянно останавливает и противоречит, наконец, перестал дуться и, подняв взгляд на товарища, сказал: "Видел танк на площади? Так и остался как памятник со времен полковника Решетова, - Роман решил перевести тему и отвлечься от постоянных раздоров, - вот на чем надо ездить по городу. Может привезем пару бочек керосина, зальем в баки и..."
  - Ты что, на танке ездил? Да и где ты сейчас керосин найдешь? - улыбнулся Костя.
  - Да нет, шучу я. Ты мне лучше скажи, где мы зимовать будем. Еще пару недель и все, белые мухи полетят.
  - Да это не проблема, вопрос в другом. Зима наступает, а мы так буржуйку и не нашли. Лично я газом обогреваться не буду, задохнемся к чертовой матери. А мы тут только думаем, как животы набить. Давай заканчивать здесь. Пойдем, правда, поищем здесь большой холодильник, если, конечно, что-то осталось.
  - Знаешь, Костя, если бы мы занимались тем, что мы сейчас делаем года полтора назад, нас бы уже вывели на улицу и расстреляли бы как свиней.
  - Слава богу, сейчас не полтора года назад, - Костя встал и попытался поднять набитые едой пакеты.
   Через тридцать минут из городского универмага вышли три молодых человека. Двое парней несли в каждой руке по полному целлофановому пакету. Следом за ними вышла из магазина молодая девушка, совсем ребенок, держа под мышкой коробку шоколадных батончиков "Марс".
  Роман подошел к джипу и открыл заднюю дверь. Поправив на голове бейсболку, он стал раскладывать, принесенные им тяжелые пакеты в багажник машины. Костя стоял рядом в ожидании подать товарищу свои пакеты. От холодного воздуха и пара изо рта Оксана стала поднимать ворот своей дубленки, быстро застегивая верхние пуговицы.
  Костя стоял и думал, о том, где он решил устроить зимовье. Этот дом он часто видел, проходя по самой тихой из центральных, Кедровой улице. Обычно этим маршрутом он ходил в техникум. Тогда его родители были еще живы, а самое главное они были вместе и старались свои ссоры при нем останавливать. Под номером пятнадцать на улице значился двухэтажный жилой дом новой постройки. Именно такие малоэтажные дома появлялись в последнее время в городе, заполняя свободные пяточки между элитными высотками. Земля в центре, конечно же была "золотой" под застройку, и именно поэтому в них селились обеспеченные граждане. Дом из красного кирпича, с аккуратными швами и белыми пластиковыми окнами, манил взгляды, проходящих по улице людей. В доме были четыре комфортабельные квартиры. Это было видно по четырем отдельным входам, каждый с крыльцом из выложенных трех кирпичных ступенек и чугунных кованых перил. Благосостояние, живущих в доме, угадывалось еще с улицы. На первом и втором этажах были большие просторные окна, что говорило о трехметровой высоте этажа. Полукруглые застекленные балконы второго этажа занимали каждый по шесть квадратных метров. Жители дома старались размещать на них цветы и экзотические растения. Для Кости зимний сад в квартире воспринимался, конечно, как элемент роскоши. "Как должно быть уютно и тепло стоять в феврале на таком балконе", - всегда думал Костя, проходя по тротуару и поднимая вверх голову. Особенно его приводили в восторг фонари над каждым входом в квартиры. Выполненные под старые бронзовые светильники, свисающие на цепях с карнизов, они содержали в себе, каждый, по двухсотваттной лампочке. Проходя мимо такого дома, ты попадал в сказку Перо или Андерсена, вспоминая картинки в любимых книжках с изображениями европейских домиков девятнадцатого века.
  Да, именно в этом доме Костя решил провести предстоящую зиму. Домочадцы двухэтажного дворца исчезли из города со всеми остальными жителями города, не успев, наверное, даже запереть на замки двери. "Надо только найти буржуйку", - думал Костя, следя за Романом, который продолжал складывать в багажник пакеты.
  Из-за угла дома стал резко нарастать шум. Костя с Романом сразу определили, что к ним приближается транспортное средство и как минимум с сорванным глушителем на выхлопной трубе. Шум нарастал с каждой секундой и начал вводить трех молодых людей в состояние беспокойства.
  - Это, еще что такое? - Роман захлопнул дверь багажника и стал вглядываться в конец улицы. Костя встал рядом с Романом и тоже, уставившись в сторону угла дома, где располагался универмаг, ждал появления источника страшного шума. Немые позы парней на некоторое время застыли в мировом пространстве вселенной. Любопытство и нарастающее беспокойство заполнили их молодой разум.
   Совершенно неожиданно из-за угла на полной скорости вылетел японский микрогрузовик белого цвета. Притормозив и оставив черный шлейф от шин на асфальте, грузовик развернулся на девяносто градусов и направился в сторону стоящего Форда. Скорости он не сбавлял. С ревом и визгом он рванулся, то и дело, разбивая задние фонари, припаркованных к обочине седанов. Микрогрузовик был весь заляпан грязью. В чистых полукругах от авто-дворников сквозь лобовое стекло грузовичка можно было разглядеть две чернобородые головы пассажиров. Вид бородатых мужчин вывел из глупого состояния любопытства Костю. Он резко ощутил прилив адреналина в крови и почувствовал, наливающиеся тяжестью ноги.
  - Рома! Это робинзоны, валим отсюда! - успел крикнуть Костя, и развернулся лицом к стоявшим товарищам. Увидев перед собой новую картинку, он застыл на месте. Бежать было поздно. Слева от машины стояли, выросшие из ниоткуда, трое бородатых мужчин. Неопределенного возраста трое людей держали в руках полуметровые деревянные биты для бейсбола. "Спортивный магазин счет им уже не пришлет", - пробежала бредовая мысль у Кости. Мужчины улыбались и, не отрывая взглядов, смотрели путникам в глаза. Костя слышал о робинзонах только то, что их контингент в основном из беглых, оставленных без охраны, тюремных заключенных. Бороды не стриглись принципиально, чтобы отличаться от других. Были они, по слухам, очень жестокими, безжалостными и как ни странно организованной общиной. А самое главное то, что в руки им было лучше не попадаться. Теперь Костя мог их видеть вживую. Взмах битой одного из тучных бородачей вывел Костю из панического оцепенения.
  - Нет! - заорал Роман.
   Удар пришелся по затылку юной Оксаны. Костя успел увидеть, как несколько капелек алой крови брызнули из открытых испуганных глаз девушки. Удар был настолько сильный, что тело Оксаны, с запрокинутой головой, отбросило на два метра вперед и с глухим металлическим звуком ударило о переднее крыло Форда. На мгновение, повиснув на капоте машины искривленное тело, плавно опустилось на землю, оставив на машине кровяной след.
  Костя развернулся и бросился прочь от машины, но дорогу ему перегородил высокий и здоровенный бородач. Одетый в темное пыльное пальто из драпа, он нежно улыбнулся. Желтые кривые зубы Робинзона открытые улыбкой, придавали ему еще более отвратительный и устрашающий вид. Костя когда-то слышал в детстве, как воины одного из африканских племен перед боем и охотой замазывают древесным углем зубы. Он уткнулся в грудь бородачу и отошел на шаг назад. Сбить его на бегу, он все равно бы не смог. Слишком не равное у него с бородатым Робинзоном было массовое соотношение. Ударившись в тело бородача, Костя даже успел почувствовать его выпирающий пивной животик.
  - Куда-то собрался, милый? - сказало улыбающееся лицо робинзона.
   В шаге от Кости микрогрузовик на полном ходу врезался в зад Форду. Его моментом, как снегом, осыпало мелкими стеклами от разбивающегося автостекла. От чего Костя пригнулся. Удар был звонкий и неестественный. На какое-то время Костю оглушило, и он перестал слышать. Закрыв лицо руками, и боясь, что стекло попало в глаза, он стал стряхивать с головы остатки мелких стекол. За спиной послышались тупые звуки и крики Романа. Потом он понял, что слышал звуки бьющих деревянных бит о тело товарища. Еще боясь открываться, Костя убрал от глаз руки.
   Бородач, стоящий перед Костей, медленно, не расстегивая пуговиц, достал из под пальто полутораметровый предмет. Это была металлическая трубка, полая внутри. Напоминала она отломанную ножку от металлической кровати с сеткой. Перехватив левой рукой за середину трубки, робинзон приставил к другому ее концу правую ладонь. Резким движением он направил свободный конец прямиком в голову Кости. Тот успел только отвести голову в сторону, от чего удар пришелся в его левую скулу. Звук ломающихся коренных зубов и горький привкус крови во рту - все, что успел он почувствовать перед падением на землю. Странно, но боль не ощущалась. В голове пробежала мысль о том, что полая труба должна была оставить на лице аккуратный след в виде кольца диаметром сантиметра в четыре. В голове помутилось и Костя непроизвольно, падая, еще успел удариться головой о надвигающийся асфальт. Его щека "загорелась" и он наконец-то почувствовал жгучую и все нарастающую боль в скуле. Он лежал с открытыми глазами, но, уже не шевелясь, мог увидеть, как из машины вышло две пары ног, одетые в армейские ботинки. Захотелось закрыть глаза, и он услышал голоса, переговаривающихся бородатых людей.
  - Слышь, Кондуктор этого то не добивай!
  - На фига он тебе нужен!
  - Ты мне лучше скажи, вы зачем, придурки, девку шлепнули. Я теперь что, труп по-вашему трахать буду!
  - Да не шуруйся ты, Куцый, новую бабу найдем.
  - Где, идиоты, в этом городе вы собрались баб искать? Я вас спрашиваю!
   В голове продолжало мутить, и Костя стал ощущать надвигающуюся тошноту. Глаза начинали закрываться, а пошевелиться он так и не мог. Пара ног в новеньких армейских ботинках, видимо принадлежащих некому Куцому, прошлась перед лицом Кости.
  - Да, давно так мечтал... На полном ходу врезаться в какой-нибудь дорогой внедорожник. Всегда ненавидел этих зажратых богатеев. Этого, тоже до смерти не забивайте!
  - Ты что их жрать будешь?
  - Да нет, кровь хочу их посмотреть. Эти идиоты лазают на нашей территории и жрут нашу еду. А кто, по-вашему, будет Куцого спрашивать, а? Плевали они на Куцого. Вроде бы и Потомков уже нет, а эти оборванцы так и норовят, что-нибудь стянуть.
   Обращение к себе в третьем лице подтолкнуло Костю понять, что Куцый верховодит этим стадом садистов. Наконец глаза его закрылись. Теряя сознание, Костя даже обрадовался, что боль начинала пропадать и кошмар этот наконец-то может прекратиться. Сознание проваливалось в бездну. В голову лезли сумбурные мысли, совершенно не к месту и не ко времени. Костя опять представил себя, живущим в шикарном двухэтажном доме на Кедровой улице. Почему-то, в доме тепло и уютно, есть все коммунальные удобства, все функционирует. Но людей в городе по-прежнему нет. Улицы безлюдны. На стенах домов уже не развешаны объявления о пропаже близких и родственников. А самое главное, он знает, что с ним в доме живут его родители, любящие друг друга как прежде. От этих мыслей на душе у Кости стало тепло и по-настоящему светло. Он давно уже так себя не чувствовал. Почему-то захотелось умереть именно с такими чувствами и воспоминаниями на душе.
  Сознание окончательно отключилось. На его место пришли темнота и холод.
  
  
  21 декабря. До Дня больших потерь.
  
   Комната напоминала собой склад, набитый всем, что только может вместить в себя больное воображение человека. На полу, вокруг поставленного по середине комнаты кресла-качалки, располагались несколько ярусов картонных коробок и деревянных ящиков с продуктами, медикаментами и прочими запасами жизненно необходимыми вещами. На коробках можно было рассмотреть этикетки от консервов, продуктов быстрого приготовления, минеральной воды. На шести коробках поперек, черным фломастером были выведены корявые надписи: носки, белье; аптечка; посуда, бумаги; спецовка; всякая хрень + горючее (баллоны). Один ящик выделялся из всех коробок. Это был деревянный армейский зиповский ящик зеленного цвета. Сверху была выведена аббревиатура черными буквами АКБС/КСПЗ. Коробки и ящики заполняли практически все пространство комнаты. Чтобы пройти от двери к креслу, необходимо было притискиваться боком. Окно также было заставлено, от чего естественный свет в комнату не проникал. Некоторые коробки были распакованы. Видно было, что порядок пытались навести. Напротив кресла в камине горел огонь. Почти вплотную к камину на одном из ящиков стоял маленький телевизор - японский Шарп. В комнате стоял запах свежей древесины вперемежку с запахом сырости. Словно дежа-вю всплыла в памяти моя городская квартира. Будто просто перенесли ее из города в таежный домик на горе. И я никуда не уезжал и никуда не бежал. А всегда находился в одной и той же комнате, в одном и том же месте.
   Закутавшись в верблюжье одеяло, я сидел в кресле напротив телевизора. Боязнь того, что огонь от камина может перекинуться на коробки и телевизор, прошла у меня вчера вечером. У камина лежало еще несколько толстых поленец из сухой березы. Даже, если бы начался пожар в доме, я навряд ли бы смог выбраться из комнаты наружу. За окном падал тихий снежок, и я понимал, что входная дверь уже должна была до половины завалена снегом. На улицу я не выходил уже второй день. Странно, но есть совсем не хотелось. Лишь изредка я выпивал из горлышка минеральной "Сосновской" и продолжал смотреть в экран включенного телевизора. От выпитой воды желудок наполнялся, и я продолжал сидеть, не испытывая голода. Полный дом продуктов, а я как будто православный пост соблюдаю.
   Как я и предполагал телевизор, с выведенной на кровлю алюминиевой самодельной антенной, ловил с рябью только первый центральный канал. Слава богу, домик стоит почти на вершине сопки. Автопоиском, мной был пойман еще один канал, но сквозь серую орущую рябь едва можно было, что-то увидеть. Даже без звука, я определил, что это был один из китайских каналов. Но даже первого канала мне было достаточно. Вторую неделю в круглосуточном режиме крутили мировые и отечественные новости. Информационные выпуски бежали друг за другом без рекламных роликов и немых заставок. Дикторы менялись друг за другом как на армейской перекличке. Какое-то время я даже насчитал до двадцати разных дикторов. Но потом, с каждым днем, их становилось все меньше и меньше.
   Три недели назад я начал вести дневник. Да, в общем, это и не дневник. Так, делаю записи время от времени. В основном фиксирую то, что передают мировые новости. Может быть так, я смогу понять, что же происходит вокруг. На сегодняшний день ни одна радиостанция, ни одна страна не может дать оценку происходящему. Желтая ученическая тетрадь и карандаш - вот то, что в настоящее время лежит у меня на коленях и то, что я уже не выпускаю из рук второй день.
   Мысли о своем здоровье, а главное об отторжении пищи не дают мне покоя. Слабости в организме я не ощущаю, но головная боль не дает мне даже заснуть. Боль тупая и безжалостная пульсировала, как обычно над правым надбровьем. Цитрамон и другие препараты не помогают. Проблема, конечно же, не в головной боли, дело в другом. Второй день без сна сказывается сильно, это я могу ощущать. Хорошо, что не могу увидеть себя в зеркале (зеркало - извините, не привез), лицо, наверное, как у зомби.
  
  
  Ожесточенные бои возобновились на севере острова Памлей Федеральных штатов Микронезии. Временное перемирие сторон оказалось недолгим и длилось чуть больше двух суток. Так и остается не выясненным вопрос о военном снабжении повстанческой армии аборигенов острова. Факты о поставке китайскими службами современных минометных установок и автоматов АК-47 не подтвердились. Бои в джунглях унесли жизни уже более трех десятков военнослужащих с обеих сторон. Как высказался командующий армии сил НАТО: "Военные действия ничем не отличаются от методов ведения войны во время американо-вьетнамской войны. Опыт наших отцов пригодился". В настоящее время на острове насчитывается более десяти тысяч военнослужащих сил НАТО.
  Марина Хлебная, Сергей Сибирцев - специально для мировых новостей центрального телеканала.
  
   Нам никто не верит, мы объясняли тысячу раз полиции, что мы ничего не выдумали. Произошло именно то, что видели еще несколько десятков сотрудников нашей фирмы. Прямо в обеденном зале. Мы все там были. Я сидел как раз за седьмым столиком напротив Грея и Джонсона. Они сидели за четвертым столиком, и с ними была еще наш ведущий менеджер Кристина Томсон. Никто ничего не ожидал, все были заняты своими тарелками с обедом. Как вдруг за четвертым столом, что-то засветилось. Нет, не засветилось. Была какая-то быстрая вспышка. Может, длилось она десятые доли секунды. Вспышка, а затем короткий глухой хлопок. Знаете, такой хлопок, как будто лопнул надувной детский шарик. Мы все обернулись на четвертый столик. За ним, не шевелясь, сидели Кристина с Греем. Глаза у них были округлены, как будто они увидели второе пришествие. И тут мы все увидели повторную вспышку и хлопок. Все произошло очень быстро. Мы сразу ничего не поняли. Но потом увидели, что за столом остался сидеть один Грей. Представьте, что с нами было. Грей так и остался сидеть неподвижным, пока служба спасения не приехала.
   Я не сумасшедший. И в роду у меня свихнутых не было. Полиция в тот день опросила всех сотрудников, и больше половины из них сдали тест на детекторе лжи. Проверили все продукты и воду на наличие в их составе галлюциногенных препаратов. Но полиция ничего так и не нашла. Еще раз повторяю, что лично я, накануне ничего не курил и не глотал. Я вообще такую дрянь еще в колледже бросил. Вот сейчас на неделю в нашем учреждении ввели карантин и нас отправили на неоплачиваемые выходные. Ну, скажите, пожалуйста, причем здесь мы? Я зарабатываю в день по сто пятьдесят баксов. Скажите, что я должен сказать своей беременной жене и трехлетней дочери?
   Очевидец. Кливленд.
  
  Сегодня на центральные улицы Парижа вышло около четырех тысяч манифестантов. Целью, не запланированной демонстрации, станет привлечь правительство страны и мировые сообщества к проблеме массового исчезновения людей. Городская жандармерия и национальная гвардия приведены в готовность не допустить массовые беспорядки, подобно тем которые произошли в Берлине и Мюнхене накануне шестого декабря. К собравшимся на улицах парижанам обратился действующий президент Франции Николя Саркази о проведении властями городов Франции проверок и введении следственных бригад, состоящих из ополченцев и добровольцев жителей. В настоящее время полицией и прокуратурой страны ведется проверка, поступившей информации о действующей на территории объединенной Европы преступной группировки "Потомки", тайно похищающих людей.
  Лента ИТАР ТАСС от 3 декабря 20.. года.
  
  Глава баптистской церкви "Благодать" Самсон Дейвер заявил на, состоявшемся в Нью-Йорке синоде духовных братств Новой Англии о всеобщем покаянии и смирении. Массовое исчезновение людей, как заявил он в интервью, связаны с приближающимся апокалипсисом, согласно указанному в Евангелии. С. Дейвер призвал духовные братства встретить последние дни человечества там, где им и положено быть - в храме господнем.
  "Аргументы и факты" 04.12.20..
  
   Это был вторник. Я как всегда ехал по Рождественской улице в сторону Кузнечного моста. Естественно на работу. Движение у нас в столице бешенное. На дорогах столько придурков носится. Но ту машину я заметил одну из сотен. Тойота-Супра, поравнявшись со мной, увеличила скорость и уже начала обгонять меня, как боковым зрением я заметил, что в этой машине что-то не так. Сначала я не придал этому никакого внимания. Я даже посмотрел на этого японского урода и подумал: "Ну герой! Что скажешь. На спортивном седане шестерку обогнал". Но потом я увидел, что в машине за рулем никого не было. Едет себе по дороге, как живая. Тут я страшно испугался и стал перестраиваться в крайний правый ряд. Жутко стало. Я все еще поглядывал на пустой салон Тойоты. А та, как ни в чем не бывало, продолжала на скорости лететь. Пока на светофоре не врезалась в ничего не подозревающий ЗИЛ. Вечерком, я конечно же выпил. Выпил хорошо. Сами знаете - стресс и все эти дела. Только в вечерних новостях про то, что авария случилась с пустым автомобилем не сказали. Да, еще, чуть не забыл. До того как я увидел эту Тойоту проклятую, в ее салоне вспышка какая-то была. Как будто в ней газ вспыхнул.
   Очевидец. Москва.
  
  Наша страховая компания застрахует вашего ребенка или близкого человека, оставленного без надзора, на случай вашего внезапного исчезновения! Мы поддерживаем и отслеживаем с вами круглосуточную GPRS связь. В случае вашего исчезновения наша бригада быстрого реагирования незамедлительно прибудет на точку Вашего исчезновения, а затем свяжется и обеспечит безопасность вашего ребенка или близкого человека до полного выяснения обстоятельств вашего исчезновения. Наша компания единственная дает тридцати процентную скидку на троих застрахованных вами людей!
   Надпись на рекламном плакате.
  
  Сотни тысяч религиозных паломников стекаются в настоящее время в Иерусалим. Власти страны обеспокоены таким наплывом гостей. Как заявляют статисты из десяти, въезжающих в страну туристов, обратно выезжает двое - трое. Многие из паломников всерьез настроены остаться в Иерусалиме и встретить свои последние дни в Израиле. Людей, даже не пугают последние события, связанные со столкновениями представителей греческой православной церкви и паломниками в святые места от Румынской католической церкви, в результате которой были госпитализированы более тридцати пострадавших. "Здесь началось новое становление, здесь оно и должно завершить свой цикл", - таков призыв Самсона Дейвера, главы баптистской церкви "Благодать", всем верующим людям планеты.
  Марина Хлебная, Сергей Сибирцев - специально для мировых новостей центрального телеканала.
  
   Вы думаете это "Потомки" людей похищают? Черта с два! Кто они такие эти потомки? Кто-нибудь их видел в лицо? Нет. Это все надуманная фантазия нашего правительства и правительства других стран. Это лишь способ, чтобы отвлечь наше внимание от истины. Я вам точно говорю, здесь не обошлось без зеленых человечков. Вы спросите: "А при чем здесь зеленые человечки?". Отвечу - они реальны. Наше правительство во главе с внеземным разумом, или инопланетянами, как вам будет угодно, договорились переселить всех людей на другую планету. Там такой же воздух, такое же небо, короче полная копия нашего мира. Там они всех нас заставят работать на них. Человечество как зомби будут работать, и даже не подозревать, где же они находятся. Элвис Прэсли, Юрий Гагарин - это их попытки или эксперименты. А наше настоящее это их будущее. Они, инопланетяне, телепортируют, ничего неподозревающих людей, на их рабо-планету. И там уже не люди, а рабы пашут как проклятые. Мы тратим бешеные деньги налогоплательщиков на развитие космоса. А они за эти денежки выводят на орбиту спутник за спутником, на которых установлено специальное оборудование. Это оборудование и дает им возможность воровать наши тела, откуда угодно, и когда угодно. Вот и весь секрет. И не надо забивать наши головы выдуманными маньяками и террористами. Я знал об этом всегда. Я знал о зеленых человечках. Я знал о тайном заговоре с мировыми правительствами. Именно поэтому они меня и упрятали сюда.
  
   Пациент МУЗ "Психиатрическая больница им. проф. И.Б. Галанта". Хабаровск.
  
  
  
  Лидер движения "Потомки", Роб Наваро, дал нашей газете эксклюзивное интервью. Наш корреспондент встретился с Робом на тайной съемной квартире в Новосибирске.
  К. - Скажите, Роб, каковы основные направления вашего движения? И не перекликаются ли Ваши идеи с антиглобалистами?
  Р. Наваро - Нет, никак нет. Наше направление единственное и не похожее ни на одно из движений, партию или секту. Да, мы не отрицаем, что ожидаем конца света. Ожидаем, но не приближаем его, как это практикуют радикально настроенные религиозные секты и течения. Вспомним девяностые с их Аун-Сенрике. Нет, наша основная концепция - это собрать общность людей готовых выживать в условиях заката человечества и продолжать выживать в условиях послеапокалипсоидного периода. Мы называем еще нашу организацию "10 000 глаз". Именно столько глаз нам понадобиться, что бы жить на Земле после армогедона, который неумолимо приближается. Выживут только достойные, они и станут потомками человечества на Земле. Ведь уже не секрет, что господь не один раз стирал человека с лица земли. Для чего спросите вы. Для того лишь, чтобы обновить человечество и убрать ту грязь и злобу, которая скопилась в людях.
  К. - То есть Ваше направление состоит в выживании - как факторе нового поколения, или, как вы их называете "Потомков"?
  Р. Наваро - Сейчас, самое главное собрать избранных. Вторым шагом организации является выбор места дислокации "Потомков", а так же подготовка к Армагеддону. Это и сбор самого необходимого, это и психологическая подготовка членов нашей организации.
  К. - Скажите, действительно ли, что вашу организацию спонсируют несколько мировых корпораций, с известными лэйблами? Вы то же обещаете им место под солнцем после конца света?
  Р. Наваро - Ха-ха! Корпорации - это громко сказано. Было бы очень просто с помощью денег попросить теплое место в раю. Но на самом деле жизнь намного суровее. Да, действительно несколько крупных компаний внесли в наш фонд определенные суммы, необходимые нашей организации развиваться, информировать население с помощью нашего Европейского печатного издания "Воссоединение", а так же необходимые нашим агентам свободно перемещаться по миру в поисках избранных. Вы же сами понимаете, что любой организации или партии нужны деньги. Без денег на одной идее далеко не уедешь. Так было с нацистской партией Германии, так было с вашей коммунистической партией. Ой, что-то я неудачные примеры привел. Ну да ладно. А что касается тех компаний, то их имена я все равно не смогу вам назвать. Это плохо отразится на них в настоящее время.
  К. - Почему вы покинули Соединенные Штаты Америки? Не связано ли это с преследованием вашего движения на Американском континенте?
  Р. Наваро - Я, хоть и родился в Америке, и любил ее всегда, но был уверен, что у этой страны нет будущего. Переселенцы и затем основатели Америки, Европейцы, уничтожили коренное население континента - все без остатка. Господь такие вещи никогда не прощает. Содом и Гоморра - вот участь будущей Америки, сверхдержавы. Да, я покинул штаты. Мне предъявили нарушение Американского закона по нескольким статьям, включая психологическое воздействие на человека лишая его волеизъявления. Сейчас мы в изгнании, но наши агенты продолжают свою работу на континенте "свободы". Не признали нас и в европейских странах. Единственное, где нас приняли это Россия с их бескрайней Сибирью и Дальним Востоком. Мы не ожидали, что перенесем свой штаб именно сюда. Нашей конечной точкой должен был стать Тибет.
  К. - Как вы относитесь к заявлениям мировой общественности и прессы о причастности движения "Потомки" к похищениям людей?
  Р. Наваро - Полный бред. Наши враги пытаются всячески нас дискредитировать в прессе. Не в обиду вам будет сказано, но пресса это именно тот механизм который развращает и зомбирует умы мыслящего человечества. Пресса - это зло! Мы еще пока не знаем, кто похищает людей и где их держат, но наша организация так же ведет свое следствие по этому вопросу.
  К. - Вы сказали, что пресса - это зло. А как это относится к выпускаемой вами в Европе печатного ежемесячного издания "Воссоединение"?
  Р. Наваро - Хорошо, хорошо, вы меня подловили. Я всегда говорил, что русские женщины самые мудрые и проницательные женщины в мире. Это вам не тупые американки с их гамбургерами, и не немки, вечно считающими денежки. Но позвольте заметить, что мы свой альманах не раздаем на улицах, подобно свидетелям Иегова. Наше издание можно приобрести в пешеходном переходе в Киеве и на станции в Париже. Вы можете купить наш альманах, а можете и не покупать. Это ваше право, никто ни кому не навязывает.
  К. - Хотите поговорить о политике?
  Р. Наваро - Нет, увольте. Боно, бессменный лидер рок группы U-2 как-то сказал: "Политика напоминает производство сосисок: если знать что туда кладут, никогда не станешь есть". Я с ним согласен.
  К. - О боге?
  Р. Наваро - Говорить о боге можно долго и ни о чем. Уже и так сказано об этом все и всеми кем только возможно. Но если говорить о моем чисто субъективном мнении, то я хотел, прежде всего, остановиться на некоторых основных вопросах, а не говорить попусту да все без толку.
  Нужна ли церковь? Не вижу смысла в этом. Все эти обряды, причастия, посты, все это придумала церковь, которую я не очень люблю. Да, должно быть место на земле, куда каждый человек должен прийти и поплакаться - пусть это будут стены церкви. Пусть это будет культурным наследием. Не более того. Кто им дал право называть себя божьими слугами. Да никто. И не дай бог им в руки дать власть, как когда-то было в средневековой Европе. Бог должен быть в сердце. С верой надо дружить и жить с ней. Счастлив тот, у кого она есть, тяжело, кто ее потерял. Кто ее не знал - ходил по жизни слепцом. Есть же на Тибете монастыри и живут там обособленно. Не лезут с телевизоров проповеди читать.
  Что есть Библия? Во-первых, это бестселлер. Самая читаемая книга. Написали ее разные люди, в примерно одинаковое время. Имеет эта книга много полезных советов. Во-вторых, рассказывает она о самом великом человеке всех времен и народов - еврее по имени Иисус. Человеке, создавшем свою религию, и поплатившемуся за свое учение жизнью. Что стало после смерти Иисуса? Начало отворения гуманистических взглядов, которые формируются до наших дней, и будут строиться еще не один век. Но начало было положено им. То, что этот человек был великий - бесспорно. То, что он обладал даром экстрасенсорики и управления своими возможностями супер-человека - бесспорно. Библия нам об этом и повествует, как добрую легенду. Что делают не далекие люди, погрязшие в баптистских церквях и сектах. Они закрываются только библией, не читая и не прислушиваясь больше ни к чему. На любой вопрос или ответ они тычут библией. Жалко таких людей, ограниченная у них жизнь - с одной стороны церковь, с другой законы библии, с третьей пастор, который денежки с этого собирает. Мой совет. Прочитав библию, положи её подальше, как пройденный этап. На свете столько есть много действительно умных и полезных писаний.
  К. - Скажите, все-таки, будет ли конец света?
  Р. Наваро - Думаю, мы все уже устали его ждать, устали про него снимать фильмы. Я думаю, что он уже был. Только мы как-то его не заметили. Если серьезно, то он обязательно будет. Каким он будет, не знает никто, да и бояться его смысла нет. После конца всегда приходит начало. Так было всегда. После конца света, начнется зарождение нового мира. Конца света не надо бояться, как не надо бояться и смерти. Знаю, тяжело. Но древние же себя как-то настраивали. Надо жить сегодняшним днем, радоваться и жить. По-моему это во всех нормальных книгах написано. Не мне учить.
  
  "Аргументы и факты" 15.06.20..
  
  На юге Турции в среду утром обнаружены обломки самолета MD83, связь с которым была потеряна за несколько часов до авиакатастрофы. На борту лайнера, вылетевшего из Стамбула, находились 89 человек, в том числе семь членов экипажа. Все они погибли, сообщает местное телевидение. Самолет совершал плановый рейс Стамбул - Испарта. Катастрофа произошла в горной местности недалеко от города Испарта, расположенного в 150 км к северу от средиземноморского курорта Анталья. Все пассажиры - местные граждане. Среди экипажа находились два пилота, четыре стюардессы и один технический работник, передает телекомпания CNN-Turkey. Власти Турции не исключают, что причиной катастрофы самолета мог стать так называемый "человеческий фактор" или ошибки авиадиспетчеров."Погодные условия в районе аэропорта Испарты были в высшей степени пригодны для полета. Лучших и придумать нельзя. Не может быть также речи о катастрофе из-за технического состояния самолета", - сказал генеральный директор AtlasJetair Тунджай Лабарнан. Он отметил, что разбившийся самолет MD 83 был выпущен в 1996 году и только что прошел полную техническую проверку. Аналогичное мнение высказал министр транспорта Турции. "Погодные условия в районе аэропорта, состояние самолета и экипажа не стали причинами катастрофы", - сказал он журналистам в Анкаре. "О причинах случившегося мы узнаем после изучения "черных ящиков", - отметил министр. По словам авиадеспетчеров получающих сигналы сотовой связи от пассажиров самолета на борту произошел взрыв, что было отмечено очевидцами как бесприцендентные вспышки в салоне самолета. Хотя фюзеляж самолета не пострадал при падении, в результате в самолете исчезло 13 человек, включая двух членов экипажа. Останки их тел найдены не были.
  Лента ИТАР ТАСС от 3 декабря 20.. года.
  
  Сегодня подтвердились факты перестрелки военнослужащих в казарме сил НАТО, располагающихся в городе Паликара на острове Памлей Федеральных штатов Микронезии. Напомним, что накануне перестрелки, состоявшейся между военнослужащими вооруженных сил НАТО, погибло двенадцать человек, включая двух офицеров французского легиона. Как сообщило командование в ходе ведения следствия, выяснилось, что трое рядовых страдали серьезными психическими заболеваниями. В результате употребления галлюциногенных препаратов военнослужащие открыли огонь в казарме, как они сообщили, по газовым светящимся шарам, похищающих людей. Так же известно, что двое военнослужащих рядового состава в казарме не обнаружено. Есть предположение, что они дезертировали на сторону противника - повстанческой армии Микронезии. Командованием и военной прокуратурой ведется расследование обстоятельств.
  Марина Хлебная, Сергей Сибирцев - специально для мировых новостей центрального телеканала.
  
  Сидя в кресле у включенного телевизора, я не переставал делать записи с пометками и размышлял. Единственное, что мне еще было по силам - это думать. Правда, делал я это в последнее время все реже. Головные боли не переставали меня донимать. Без еды и сна, я еще продолжал как-то существовать. Я уже не ощущал своих конечностей. Руки и ноги словно онемели, и я с трудом ощущал их присутствие. К вечеру этого дня мне удалось дотянуться до камина и забросить в потухающий огонь два березовых полена. Тело перестало воспринимать холод, и это страшно. Наступление холода я начинаю ощущать по идущему изо рта пару. Значит, температура в доме опустилась.
   За окном продолжает идти снег, поднялась настоящая вьюга. Сначала я думал, что окошко в доме запотело, так как за ним ничего не было видно. Но потом я понял, что снег завалил весь дом снегом, скрыв окна и дверь. О том, чтобы выйти на улицу я могу уже забыть. Возможно, я допустил ошибку. Укрывшись от мира в лесу, я сам выкопал себе могилу. Смерть моя здесь, в этих стенах. Она сидит и ждет меня, прямо за моей спиной у входной двери. Что лучше - сдохнуть во время "всемирного потопа" или замерзнуть одному в занесенном снегом саркофаге? А может быть, я действительно страдаю паранойей и нуждаюсь в серьезном лечении? И все мне это только чудится. Весь этот мир, собранный в одном телевизоре, напротив меня это всего лишь одна из моих галлюцинаций. Наступит момент, и я проснусь в реальном мире, но будет уже поздно. Я уже буду под снегом, и сил на выживание не останется. Об одном жалею. Перед отъездом так и не успел попрощаться с сыном, не успел узнать как у него дела, не успел сказать, что всегда его любил.
   Возвращаюсь в реальность. Я здесь и сейчас. Сижу один в холодном доме, набитый всем необходимым для длительного проживания в изоляции от цивилизации. Что я жду, здесь сидя у телевизора, который кое-как ловит волну. Может, я жду того момента, когда ЭТО наступит, и я не имею право ничего пропустить. Допустим, я увижу момент, который ждал. Дальше то что? Со спокойной душой умереть? Нет, для чего же эти припасы, коробки с едой и медикаментами, хозинвентарем и прочей дребеденью. Значит моя цель - выжить. И никакая другая цель не может в данный момент доминировать. Я должен, и даже обязан встать и начать жить.
   Через полтора часа попыток встать с кресла, я понял, что ноги мне уже не повинуются. Либо это было связано со слабостью от голодания, либо холод в доме сковал мои конечности. От попыток встать - спина и весь "поясничный крестовик" дали о себе знать. Теперь мне уже не было холодно, все тело наполнилось жаром. Нет, смешно конечно, заработать остеохондроз, или радикулит, мать его, не вставая с кресла и физически не напрягаясь.
  
  
  В плену.
  
   Сознание стало приходить не сразу. Только несколько живых картинок пронеслось в разбитом сознании Кости. Только спустя некоторое время он поймет, что временной интервал между картинками был в несколько часов.
   В начале в нос ударил запах пота и смрад сырости. Лицо упиралось в чью-то гнусно пахнущую грудь. Ощущение того, что кто-то связывает тебе руки и ворочает как беспомощную куклу, Косте никогда знакомо не было. Узел на руках за спиной был завязан очень тугой, но боли в запястьях он не ощутил. Все-таки мозг не был до конца еще подключен к нервным рецепторам. Костя попытался открыть глаза, но вокруг было темно. Едва сквозь открытые веки он мог видеть кусочек света и странный предмет, загораживающий свет. Предмет напоминал стилизованное дерево, почему-то повисшее в воздухе. Темное вытянутое пятно уходило своими псевдо-ветвями в темноту. Когда сознание пришло во второй раз, картинка почти не изменилась. Свет стал тусклым и сузился до спичечного коробка. Дерево все так же висело в воздухе, не имея корней, но ветвями так же уходя куда-то вверх. Ствол дерева был светлый и гладкий, подобно киммерийской "бесстыднице", раз в год сбрасывающей с себя кору. От размытой в голове картинки изображение и детали дерева были не четкие. Вскоре Костя опять потерял сознание.
   Стон. Молчание. И опять стон. Костя с трудом стал открывать глаза. Создавалось впечатление, что глаза были залиты вареньем или чем-то липким. Но все-таки он с усилием их открыл. Стон продолжался и Костя, не шевелясь, а только двигая глазами, попытался найти источник этих стонов. Полная картина происходящего предстала перед его, залитыми кровью глазами.
   Он лежал на полу небольшого темного помещения. Это была одна из комнат квартиры панельного дома. На стенах комнаты не было ничего, и именно поэтому ровные стены с написанными углем похабными словами, четко обрисовывали строительные панели. Света почти не было. То, что казалось Косте светом, было единственным окном в комнате. При первом пробуждении, возможно, было светло, скорее был полдень. При втором пробуждении Кости света было уже меньше. В настоящее время за деревянными рамами окна была ночь. Пол комнаты был усыпан щепками и порванными книгами, а так же всевозможным бытовым мусором. Обоев на стенах не было, а скорее всего они были оборваны для написания матерных выражений. Было видно, что на полу комнаты часто разводят костер. Весь потолок помещения был закопчен, а на полу краснели не остывшие угли. Дерева, естественно не оказалось. Вверх ногами, с потолка свисало нагое мужское тело. Медленно покачиваясь из стороны в сторону, на момент пробуждения Кости, оно было развернуто к нему спиной. Тело было подвешено за потолочный крюк и почти головой доставало пола комнаты. Низкие потолки старых панелек угадывались сразу. Теперь Костя понял, почему дерево не имело корней. Голова с липкими свисающими волосами беспомощно болталась над полом в двадцати сантиметрах. Руки, так же как и у Кости были перемотаны за спиной веревкой.
   Медленно разворачиваясь, тело повернулось лицевой стороной, к лежащему на полу Косте. Тот не сразу понял, кто свисал с потолка. Все обнаженное тело человека было покрыто синяками и темно-малиновыми гематомами. В некоторых местах, а именно на правой стороне груди, были видны отметины от непонятного острого предмета. Следы запекшейся крови длинными бордовыми полосками проходили по всему туловищу и ногам человека. Под его головой, на полу, была полуметровая лужа этой крови. Мужские чресла человека так же беспомощно свисали вниз. Лицо с розово-синим отливом показалось Косте знакомым. И он даже, попытался привстать, чтобы внимательнее рассмотреть лицо мученика. Но связанные руки и боль в позвоночнике пронзили его.
   Да, безусловно, это был Роман. Заплывшие глаза, крепкое, но изувеченное тело - все это был он. Красный от крови тряпочный кляп был заткнут ему в рот. Стон, исходивший от Романа, не обязательно означал его желание что-то сказать. Возможно, кляп был заткнут глубоко в его горло, от чего он чувствовал сильнейшую боль. Костя, увидев спутника, не испугался, а только удивился создавшейся ситуации. Нелепость и бессилие висячего голого Романа, раньше могли вызвать в Косте смех, но сейчас...
  Страх пришел позже, когда в комнату вошли три человека, знакомые ранее Косте. Это были три Робинзона, встреченные ими утром около универмага. Они уселись как сговоренные вдоль стены напротив свисающего с потолка Романа. На лицах робинзонов были двусмысленные улыбки. Один из них, худощавый, с прыщеватым лицом, встал и наклонился к лицу Романа.
  - Знаешь, что мы с тобой будем делать, дорогой? А знаешь, что воровать не хорошо? - голос, принадлежащий Робинзону, Костя сразу узнал. Это был их воевода, Куцый, как они его называли. Прямо перед последней потерей сознания, голос этого бородатого въелся в память Кости надолго. Нет, этот голос он уже никогда не забудет. Самый страшный кошмар всегда будет его преследовать с этим голосом.
   Костя попытался спросить его, что они хотят, и что они не хотели ничего брать. Но что-то сильно помешало ему говорить, и он закашлялся. Нет, во рту кляпа из тряпки не было, но все равно что-то мешало поворачивать во рту язык. Немного подумав, и пытаясь осознать и ощутить свое тело, Костя догадался, что никакого кляпа во рту действительно не было. Мешал говорить сам язык. Неизвестно по какой причине, но он стал огромным распухшим и занимал всю полость рта. "Возможно, я сильно повредил язык, падая на асфальт", - подумал Костя, чувствуя, как изо рта стекает тонкая струйка жидкости (крови). Еще одна попытка сказать худощавому Робинзону, пользы не дапа. В ответ он услышал какое-то мычание и стон похожий на голос Романа. Куцый развернулся и подошел к лежащему Косте. Слегка пнул его ногой в живот.
  - Мы с тобой позже поговорим. Посмотри лучше на своего другана. Правда, он голый намного красивее?
  Сидящие у стены двое бородачей, словно зэки на корточках, стали громко гоготать. Один из них, тучный бородач, съехав по стене спиной, сел задним местом на грязный пол. От чего рассмеялся еще громче, второй бородач не отставал в гоготании от первого. Вся картина напоминала нелепую фарсовую композицию концлагерного содержания. Подобно эсесовским фашистам любившим некоторое время находиться со своими потенциальными жертвами, фотографировались с ними, а затем зверски их убивали. Наконец до Кости дошла вся страшная ситуация, в которую они все попали. Но как же все? Где Оксана? Если они ее убили, там, у Форда, то ей должно быть повезло больше чем им с Романом. Что они могли с ней сделать, только богу известно.
  Боль в спине и во рту нарастали. Сесть Косте так и не удалось, но всем телом он вжался в стену за ним. Бежать было бесполезно. Умирать быстро - тоже. Осознание надвигающейся и неумолимой смерти выдавили на лице Кости слезы. Он застонал как Роман. И попытался уткнуться лицом в пол комнаты, лишь бы не видеть и не слышать происходящего. Тут он увидел, что вся одежда на нем была пропитана кровью. Труба пробила кожу на его щеке, и кровь, по всей видимости, хлестала несколько часов. Потом, скорее всего, запеклась.
  Куцый, зевая, потянулся, словно готовясь ко сну, и снова развернулся к телу Романа. В глазах у него стояла неподдельная радость, а вот зевота предназначалась Косте. Так, по-видимому Куцый хотел показать свое безразличие к будущей их смерти, чем еще сильнее вгоняя в Костю страх.
  - Сегодня вы умрете. И умирая, будете меня благодарить, что я избавляю вас от мучений. Вот - весь парадокс жизни. Сначала мы цепляемся за жизнь как кошки, а потом, когда нам становится невыносимо, мы легко с ней расстаемся. Вот мы говорим - человек то, человек се. А кто собственно такой человек? А человек, други мои, это никто иной, как самый умный зверь из всех живущих на земле. Он лучше всех остальных зверей приспосабливается, лучше питается, лучше убивает, лучше размножается и лучше передвигается. Но вот беда! Есть оказывается еще и бог, который взял всех людишек и просто-напросто стер с лица земли. Вот здорово! Оставил он только подонков, как мы. По истине божественный выбор. Вот вы, фраеры, думаете, что остались жить, потому что вы избранные. Ничего подобного! Вы всю жизнь возились в дерьме жизни, ничего и никого не замечая, как муравьи строят муравейник, а потом носятся по его коридорам даже не подозревая, что есть что-то большее. Есть, в конце концов, мир людей. Так и вы. А бог, между прочим, стер вас, с вашими политическими проблемами и демагогией, и даже не заметил, что кто-то, когда-то топтал эту землю. Для него вы просто такие же безмозглые муравьишки. Вот я как раз и продолжаю функцию бога - я стираю таких как вы с лица Земли. В этом моя миссия.
   Бородач достал из кармана пачку с дорогими сигаретами, вытащил одну и прикурил. Затем, глубоко и сладостно затянувшись, он продолжил монолог.
  - Все эти придурки считали, что их это не коснется. Что все решат их деньги и возможности. Но нет, им ничего не помогло. Даже их прославленная армия. Бог не пощадил никого, ни детей ни стариков. А нас оставил. Мы и будем наследовать землю, не правда ли здорово. Единственное что мы добавим - это немножечко своего порядка: все кто много жрет должны сдохнуть. - Куцый нагнулся, и внимательно взглянул в разбитое лицо Романа.
  - Вот вы, зачем полезли на нашу территорию? Все. Пиши - пропало. Сдохнете здесь как собаки и все. Нет, раньше мы одного отпускали, что бы тот рассказал "вашему брату" с кем связались. А сейчас мы просто вас режем как свиней, причем всех. А знаете почему этого толстяка, - он указал на сидячего толстого Робинзона, - Кондуктором прозвали? Ну вы то молодые, не помните ни хрена. А я вот до зоны помню, как при коммунистах в трамваях и автобусах такие аппараты стояли - талоны за проезд компостировали. Дак вот, эта детинушка может, как компостер человеку так череп сдавить, - Куций руками стал показывать две вертикально соединяющиеся ладони, - что у того изо рта зубы посыплются.
   Он усмехнулся и взглянул на сидящего толстяка. Тот сделал вид гордого человека, и стало видно, что Кондуктор, словно ребенок, приободрился, когда старший сказал про его достоинства.
  - Хотите, попробуем, а? - улыбка не сползала с лица Куцого.
  - Куцый, давай уже хряка сделаем, - вставил третий сидящий Робинзон, то же достаточно объемных габаритов.
  - Ну, хряка, так хряка.
   Худосочный Робинзон медленно достал из за пояса длинный мясной тесак. Взглянув на зеркальную гладь и блеск металла, он быстро полоснул тесаком по телу, подвешенного Романа. Сначала, наблюдающий за происходящим Костя, ничего не успел сообразить. Взмах ножа Куцого был очень быстрым.
  От ямочки у основания шеи до свисающих вниз мужских чресл появилась тонкая, совершенно ровная, бордовая полоска. Глаза Кости стали расширяться, он так и не понял, что же произошло. Через несколько секунд, начиная от пупа Романа, бордовая полоска стала расширяться. Ее края, подобно распускающемуся алому цветку, стали медленно расходится в стороны. Разрез на теле был сделан искусно и достаточно глубоко. Костя попробовал крикнуть, но при этом только закашлялся, давясь собственным распухшим языком. Ужас и беспомощность завладели им, и он уже не мог держать себя в руках. Роман, с которым они провели три месяца вместе, умирал у него на глазах. С ним он делил вместе одно спальное ложе, прижимаясь спинами друг другу, что бы не замерзнуть в какой-нибудь квартире. С ним он ел практически с одной тарелки. За три месяца они узнали друг о друге больше, чем могли когда-нибудь кому-нибудь рассказать. И сейчас этот человек, ставший для него почти старшим братом, медленно и в страшных муках умирал. Умирал не как человек, а позорно, словно забитый скот.
   Из глаз Романа потекли слезы, а по всему телу, от места разреза, хлынула темная кровь. Роман плакал, но не кричал. Он понимал, что с ним сделали. На какое-то время Косте показалось, что Роману было совершенно не больно и что ему стало просто обидно от создавшейся ситуации. Он уже не стонал как прежде, только слезы текли из глаз. Поток из слез и крови образовался под свисающей головой Романа, когда он наконец-то закрыл глаза. Увидев, как на месте разреза показались внутренности, Костя еще сильнее вжался спиной в стену. Что-то белое стало медленно вываливаться из живота за пределы разреза. Костя кашлял уже с закрытыми глазами, конвульсивно дергаясь на полу. Хотелось встать и убежать от этого кошмара. Но ноги не повиновались, а руки еще сильнее стянуло бечевкой. Он еще раз мельком взглянул на эту адову картинку. Двое здоровых бородачей продолжали сидеть в своих зэковских позах, заворожено глядя на истекающее кровью тело юноши. Худощавый главарь продолжал медленно покуривать сигарету, поглядывая то на жертву, то на, лежащего на полу, Костю. Потом он обратился к Косте.
  - Ты, братишка не бойся, ты так быстро не умрешь. Это вот этим двум нравится, когда я "хряка" делаю. Но я по-другому люблю.
   Костя не мог ничего ответить. Но ему очень хотелось попросить их не трогать его, и он был согласен на что угодно. Лишь бы не быть так же забитым, как его товарищ. Осознание того, что его мольбы не будут услышаны, а наоборот раззадорят робинзонов, привели его к полному отчаянию. Память сама подсказала ему лучшие картинки из его не продолжительной жизни: он с родителями в детском парке, отец учит его лепить пластилином, день рождение в пятом классе, когда отец с матерью подарили ему компьютер...
   Глухой хлопок. Тишина. Опять два хлопка. Костя приоткрыл глаза. Куцый замер в неестественной позе около уже мертвого неподвижного тела. Сидящие на полу бородачи стали приподниматься с колен.
  - Эй, Василий, сходи посмотри, что там в подъезде происходит, - сказал Куцый второму бородачу.
  - Да что смотреть? Ребята там наши веселятся, бутылки бьют.
  - Нет, это не бутылочный звон. Сходи, говорю придурок, посмотри.
   Бородатый вышел за пределы помещения, но поза Куцого так и не поменялась. Он словно ждал, обратной связи от подчиненного ему Робинзона. Прислушиваясь и всматриваясь в пустоту открытой двери, Куцый простоял еще несколько минут неподвижно. Косте захотелось, что бы эти минуты переросли в часы, часы в дни, а дни в годы. Он очень не хотел, что бы время продолжалось, все должно остановиться.
   В подъезде раздался уже громкий хлопок и ощущение того, что что-то упало, как набитый тряпками мешок. В одно мгновение из темноты дверного проема возникла высокая фигура человека. Посланному Робинзону она не принадлежала.
   Человек был одет в длинное кожаное пальто, шнурованные ботинки. На голове была повязана бандана темного цвета, лицо до глаз так же закрывала черная тряпка. Видно было, что человек был хорошо сложен, впечатление создавалось достаточно крепкого человека. Руки в черных утепленных перчатках человек держал по швам кожаного плаща. В одном взгляде на него читалось, что к робинзонам он не относился, и, скорее всего человек к ним был настроен недружелюбно. "Такой дорогой кожаный плащ, конечно же вытащил с какого-нибудь дорогого некогда бутика. Когда началась смута и люди громили магазины, то каждый пытался на халяву нацепить на себя, что-то такое дорогое и модное, чего бы раньше себе никогда не позволил. И я так же одевался, пока не понял, что одежда не имеет никакой ценности, если она не практична", - думал Костя, всматриваясь в темного человека. Наконец Куцый не выдержал и улыбнулся.
  - А это что еще за "бэтмен" к нам пожаловал? Ты кто, дядя? - Куцый направился к человеку в двери, - Зачем лицо закрыл, в спецназ поиграть решил?
  - Это чтобы меня ночью разглядеть не смогли, - четко ответил темный человек.
   Костя заметил, как время замедлилось, а точнее остановилось. Именно то, что он и хотел в это время. Как в замедленной съемке, темный человек отбросил левой рукой подол кожаного плаща в сторону. Куцый замедлил шаг. Из-под дорогого плаща темного человека, на уровне его пояса, с оглушительным грохотом вырвалось пламя. Красное пламя струей отшвырнуло Куцого на несколько метров назад. Со стоном он повалился на спину, прямо в лужу крови от, свисающего мертвого Романа. Темный человек уверенными шагами прошел в глубь комнаты и резко развернулся, к уже стоящему толстому робинзону по прозвищу Кондуктор. Глаза бородача были испуганы, и он даже пытался что-то сказать. Незамедлительно раздался второй хлопок, от которого Костя окончательно потерял слух. Теперь ему стало понятно, что в закрытом помещении грохот такому хлопку придавало еще и эхо. Кондуктор схватился руками за свою промежность. Но даже сквозь широкую темную фигуру темного человека Костя увидел, как сквозь пальцы толстого бородача полилась кровь. Он дико заорал и завалился вперед. Катаясь по полу, он не прекращал кричать и в конвульсиях дергал ногами.
   Темная фигура человека развернулась к лежащему Косте. Лицо, замотанное в черные тряпки уставилось на беспомощного и испуганного Костю. Безмятежные и знакомые глаза долго разглядывали его незавидное положение. Сквозь крик бородача, Костя услышал, как незнакомец в темном обратился к нему. В воздухе витал запах крови и сгоревшего пороха. Костя не услышал, что сказал ему человек в черном, но увидел, что в правой руке он держал гладкоствольный охотничий обрез. Было видно, что обрез ствола ружья был сделан вручную, и, скорее всего именно этим же человеком.
   Костя смотрел прямо в глаза темному человеку, и почему-то совсем его не боялся. И дело было не в том, что тот разделался с людьми, которые готовы были причинить ему боль. Что-то скрывалось за этими повязками на лице незнакомца. Что-то знакомое, близкое и спокойное. Резкая боль и тошнота в голове Кости закрыла лицо незнакомца. "Все-таки от того удара трубой сотрясение мозга я все-таки получил хорошее", - успел подумать Костя и обессиленный провалился в сон.
   Неведомая темная сила унесла его сознание на знакомую Кедровую улицу. Он стоял перед входом в двухэтажный дом с красивыми, свисающим фонарями и кирпичными ступеньками крылец. Шторки на окнах дома изредка шевелились. От этого было понятно, что в доме кто-то живет, спит, радуется и просто - существует. Падал снег, и Косте вспомнилось именно то новогоднее чувство, которое всегда преследует нас с детства до того времени, когда мы становимся скучными, перестаем ощущать себя молодыми. На душе стало спокойно, и безмятежность сменилась полным безразличием к происходящему. Он знал, что в действительности его физическое тело находится в другом месте, достаточно страшном, чем здесь. Странная мысль пришла на ум Косте, от которой он нисколько не испугался: "Может я уже умер? Ах, как бы было хорошо, если бы это было так. Я устал... Устал..."
  
  
  22 декабря. День больших потерь.
  
  Никто и не говорил, что конец света происходит в течение одного дня. Бац, и Нью-Йорк затопил мировой океан. Все это голливудские расписные фильмы, к которым мы так привыкли. Конец света начинается гораздо раньше и происходит незаметно в течение длительного времени. Думаю, что когда началась вторая мировая война, все нормальные люди, так или иначе вовлеченные в войну, тоже, наверное, думали, что наступил настоящий Армагеддон. А вторая мировая, началась гораздо раньше до развертывания боевых действий в Европе. Она началась в головах тех политиков, которые захотели, а главное тех, кто допустил эту войну. То есть апокалипсис, наступает тогда когда меняются человеческие ценности. Когда перед лицом выживания все материальные и духовные ценности превращаются в пыль, когда деньги и власть теряют свою ценность. Ведь в период библейского потопа и цари, и простые праведные люди погибли под одной волной. Кстати, библейский потоп, то же продолжался - не один день.
   Мы так привыкли к разговорам, книгам и фильмам о конце света, что когда мы почувствовали его приближение, никто ничему не удивился. Да, естественно в некоторых частях света началась паника. Где с религиозным уклоном, а где и с чисто материальной подоплекой (допустим борьба за ресурсы). Но когда началось тотальное исчезновение человечества в геометрической прогрессии, люди бросились к трем выходам. Выходы эти никуда не вели, а только давали человеку право решать, как он проведет свои последние дни. Это то же самое, если бы мамонты решали, где им лучше умереть под ледником: на экваториальной части Земли, либо сразу за полярным кругом. Итог один - полное вымирание.
  Первая часть человечества пустилась в бега. Подальше от крупных городов и населенных пунктов, ведь люди начали пропадать именно в крупных мегаполисах. Люди целыми эскортами, состоящими из нескольких десятков тысяч беглецов направили свои транспортные средства в горы, острова, леса, короче подальше от цивилизаций. Вторым путем был выбран путь к богу. Обращение и смирение стали составляющими этого пути. Население никуда не бежало, а только группировалось вокруг своей общины с одинаковыми религиозными взглядами и устоями. Больше их ничего не интересовало, только забота о сохранении своей нетленной души. Возможно, это и был единственный правильный выбор, ведь смирение это то чему учили все мессии на протяжении всего человечества. Главное чего избегали эти люди, это страх перед ожиданием смерти. Но ведь никто не знал, смерть ли их ждет, или что-то еще, может пострашнее смерти. Третий путь избрали люди самые напуганные и в общей массе, никогда не умеющие думать. Погромы магазинов, растаскивание по углам и подвалам запасов, как им казалось достаточных для того, что бы пережить смутное время. Загадкой оставались люди, лишенные благ цивилизации. Это - народности, живущие в первобытно-общинных условиях, численность которых, согласно статистике, не сократилась, а даже стала восполняться. Народы, живущие на Африканском и Южно-Американском континентах вообще ничего не заметили.
  К кому отношусь я? Скорее всего, и к первым и к третьим. Сбежал подальше и набил полный дом стратегическим запасом страны. Сейчас сижу один в кресле, пока дом заметает снегом, и потихоньку замерзаю. Вот мой итог. Тот же, если бы я остался в городе и никуда не бежал.
  
  С вами опять я, Марина Хлебная в прямом эфире мировых новостей центрального канала. Сообщаем, что на сегодняшний день восемьдесят процентов всех сотрудников нашего канала отправлено в безвременный и внеочередной отпуск. Как сообщил генеральный директор канала Аркадий Хнет: "В эти тяжелые для нас дни мы не имеем право принуждать наших сотрудников оставаться на рабочих местах. Лучшее, что мы можем для них сделать - это провести эти дни с родными и близкими". Как сообщила служба безопасности вечером того же дня, после дачи официального интервью А. Хнет пропал, возвращаясь домой.
  После закрытия более половины городских отделов милиции ситуация в Москве ухудшилась. Беспорядки и мародерство на улицах города продолжаются. От Мэра так и не поступило распоряжения о введении дополнительных вооруженных подразделений на территорию города. Кроме того, на территории более двадцати городов Российской Федерации, включая такие города, как Владимир, Новосибирск, Магадан, Нижний Новгород, Челябинск, Владивосток, властями субъектов Федерации введен комендантский час. Армия в этих городах заняла главенствующее положение. Бессилие местных властей отразилось на всей инфраструктуре городских мегаполисов. Поддержание же военного порядка на улицах городов дает свои положительные результаты...
  ...Как уже сообщалось ранее научный совет, возглавляемый и организованный по инициативе Организации Объединенных Наций, и продолжающийся уже пятый месяц, не приносит положительных результатов. Причины массового исчезновения людей до сих пор остаются не раскрытыми. Версии о неудачном испытании нейтронного оружия странами третьего мира не подтвердились фактами и отчетами международных комиссий. Как было сообщено сегодня вечером, члены научного совета с разрешения ООН ушли в двухдневный отпуск.
  Наряду с этим в разных частях света растут столкновения разных религиозных течений. Информация о разжигании религиозных войн организацией "Потомки" так же не подтвердилась.
  Напоминаем, что сегодня в 21-00 для жителей Дальневосточного региона состоится прямое включение из Кремля. К российскому народу обратится Президент страны.
  
   К шести часам вечера головная боль достигла своего апогея. На несколько минут я отключился, но причиной моего сна оказалась не моя усталость. Головная боль отключила мое сознание, и даже, как мне показалось, все мои нервные рецепторы. Я уже не ощущаю холода в доме и уж тем более в своем теле. Очнувшись после потери сознания, я почувствовал неприятный запах окружающий меня со всех сторон. Не открывая глаза, я понял, что сижу в кресле в луже собственной мочи. Минеральная вода в сговоре с мочевым пузырем не стали дожидаться моего пробуждения. Спустя несколько минут, я осознал, что с этим мне придется на какое-то время смириться (встать я все равно не смогу). Причины моей постоянной мигрени мне так и не известны. Порой мне кажется, что я так и унесу это с собой в могилу.
   Время и пространство сжимаются с каждым днем, с каждым часом. Исчезновения людей становится обыденным делом. Люди в панике, люди в ужасе. Но никто ничего и ничем помочь не может. Самое страшное для осознания всего происходящего это - полное неведение происходящего. Причины и следствия не известны и, наверное, так и не будут известны. Истина находится рядом, но найти и обнародовать ее, бессильны лучшие умы Земли.
  Оставшееся человечество разделено на две части. Одни думают только о себе и близких, бегут из городов в надежде спастись. Другие наоборот, сплачиваются перед угрозой опасности. Собираясь в специальных помещениях десятками человек и небольшими группами, они запасаются пищей и всем необходимым. Такие группы прозвали "школами", наверное, по первым местам сборам таких коллективов. В подобные массовые скопления людей люди примыкают в основном из страха быть стертым с лица земли и остаться в забвении. Самое интересное то, что люди в Школы сбиваются без определенных признаков и соответствий полов и возрастов. Основная задача таких Школ состоит в нахождении в закрытом пространстве длительное время и самое главное следить друг за другом, не переставая по двадцать четыре часа. Люди знакомятся в Школах, записывают на стенах имена друг друга и продолжают следить за исчезновениями. Смысл таких школ состоял, как я думаю, в нахождении той истины, которая откроется человеку от увиденного исчезновения ближнего. Яркие вспышки и невыносимый звук разряженного воздуха - все, что могли наблюдать Школьники в закрытых элеваторных, квартирах, спортзалах, кинотеатрах и арендованных домах. Практически по истечении нескольких недель никто не выходил из помещений. Рассказывали, что оттуда доносились крики, сходивших с ума людей. Но основное условие Школ непосвященные не знали. Главное правило кодекса Школы гласило: Школа будет закрыта до тех пор, пока не останутся последние люди. Никто не вправе покинуть пределы Школы до последнего члена Школы. Последний школьник имеет право покинуть Школу. Самыми удачными и редкими Школами являлись сообщества по родственным связям, где люди собирались целыми семьями. Условия проживания в таких Школах были намного мягче, чем в обычных. Предполагалось даже некоторым членам такой Школы покидать ее пределы.
  Люди продолжали искать спасение любыми возможными путями и средствами. Но главным вопросом для каждого человека все-таки состоял в причине катастрофического сокращения человечества. Догадки и гипотезы по этому поводу менялись и появлялись вновь. От реальных до самых фантастических. Испытание и неудачные последствия военных испытаний; новый вирус, расщепляющий человеческое тело на элементарные частицы; вышедший из под контроля (опять же) военный спутник - вот основные предположения мирового научного сообщества по факту исчезновения людей. Бизнес и деньги переставали иметь тот смысл, который был заложен в них веками. Я наблюдал, как с экранов телевизоров исчезает обыкновенная реклама и на ее место приходит реклама социальной направленности. Ролики о поисках пропавших людей заполонили телевидение. Люди записывались и оплачивали за несколько месяцев, чтобы вся страна увидела фотографию своего близкого человека, вдруг внезапно исчезнувшего. Какое-то время, за счет такого заполнения эфира, и держались телевизионные каналы. До тех пор пока каналы не начали закрываться на неопределенный срок. Телевидение так плотно вошло в нашу жизнь, что исчезновение его, в действительности бы означало настоящий армагедон. По истине фарсовая ситуация - конец света приурочен к исчезновению телевидения.
  Хотя формула времени и последовательности исчезновения человечества так и не была открыта, существовал еще ряд вопросов, на которые нельзя было найти ответа, не владея истиной. Во-первых: почему определенная категория людей не подвержена "распаду": люди, живущие на низшем уровне развития с общинными устоями и не имеющие никаких благ цивилизации; люди, находящиеся в изоляции (заключенные в тюрьмах; люди, закрытые в медицинских учреждениях). Возрастная категория людей в обычных условиях, не подверженных "распаду", составляла от детей доподросткового периода до пожилых людей от восьмидесяти лет. Второй и основной вопрос - что происходит после исчезновения человека? Все-таки смерть ли это, либо новый переход в неизвестность. Душа. Вот что всегда заботило человека, постоянно находящегося под косой смерти. И только мысли о бессмертной душе согревали его в, короткие годы жизни. Вполне возможно, если бы продолжительность человеческой жизни составляла более пятисот лет, то у человека и не возникало бы никаких мыслей о смерти, боге и тому подобное. Ведь с древних времен повелось, что человек готовил себя к смерти. Начиная от древнеегипетских фараонов и до наших дней. Возможно, что и религии бы тогда не существовали. Нет, конечно же были бы учения об эффективности и совершенствовании жизни, но разговоров о творце было бы поменьше.
  Мир рушится на глазах. "Никто не спасется!", - кричат баптистские лже-проповедники. В Соединенных штатах Америки, во избежание техногенных катастроф, президент объявил о консервации ряда крупных атомных электростанций и газифицированных объектов, дабы не допустить оставления таких объектов без необходимого обслуживания. В Тихоокеанском бассейне, недалеко от островного государства Федеральные штаты Микронезии авиация сил НАТО затопила, идущий неопознанный американский эсминец. В России и ряде Европейских стран прекращены авиа и железнодорожные коммуникации. Новости с гибельной точностью подтверждают начало конца. Новорожденные дети, умирающие в пустых роддомах от голода. Стены домов, обвешанные листами и объявлениями. Кто я? Лишь жучок, затаившийся в банке, которую разглядывает мальчишка подросток. Еще минута, и он, естественно не со зла, а так, ради любопытства, вытащит меня из банки. А затем раздавит, осознавая законы природы и свое превосходство над миром беспомощных насекомых. Слова песни, некогда услышанной в "Рок звезде", крутятся в голове подобно виниловому вещателю.
  
  Ты думал, что вечно тело и мир
   И все подвластно - судьба и Памир,
   Что бог подарил эту жизнь совершенно бесплатно.
  Но ты не заметил, как кончился газ
   И смыло с врагами любовь в унитаз,
   И водя по щеке грязной бритвой, ты не узнал себя...
  
  Около семи часов сквозь звон головной боли я услышал легкий треск на втором этаже дома. Только потом я понял, что это был звук проваливающейся кровли дома. Стропила и основные балки кровельной системы были сделаны с необходимым запасом прочности. Строители сдавали мне все необходимые акты на скрытые работы. Но никто не знал, что под тяжестью снега дощатая кровля, обшитая металлом, может провалиться. Таких снегов как в этом году здешняя земля не знала. Снег шел уже четвертый день, но ни мыслей, ни сил на то, чтобы сбросить с крыши снег у меня не было. Какое-то время снег будет продолжать сыпаться сквозь образовавшуюся дыру в крыше, заполняя белой смертью второй этаж дома. Почему-то вспомнился местный егерь, несколько раз во время строительства, заходивший ко мне. Он два раза давал мне подписать уведомление о запрете на строительство в этих местах. Постоянно ругаясь на меня и моих строителей, он все сетовал на бездействие властей и несовершенную законодательную систему, которая не может без суда заставить меня свернуть строительство и уплатить ущерб, причиненный заповедному лесу. В третий раз он уже не появился в этих местах.
  Телевизор почти ничего не показывал кроме ряби и непонятных контуров людей. Звук пока еще прослушивался. Но, даже ничего не видя на экране, я слышал, как последняя российская телеведущая (кажется, ее звали Марина Хлебная) рассказывала о расклеенных объявлениями, о пропаже людей на стенах городов мира. Без пяти девять я дотянулся до телевизора и попытался включить его громкость на полный уровень. Голос президента был ровный и спокойный. Создавалось впечатление, что сейчас будет обыкновенное новогоднее выступление перед страной. Ни грамма трагизма, ни грамма паники. Президент в нескольких предложениях вытащил наизнанку то, что возможно действительно было у него под сердцем. Слова его были не привычны уху. Похоже было, что к народу обратился патриарх. По окончанию краткого выступления президента телевидение прекратило вещать. Никто бы не стал со мной спорить, если бы я сказал, что понятие "День Больших потерь" вошло в обиход несчастных людей именно после этого выступления.
  
  Дорогие Россияне, братья и сестры! Наша страна - великая страна. Осматриваясь назад в историю, мы не раз сталкивались с горем и трудностями, выпавшими на долю нашего отечества. Сегодня я обращаюсь к вам не как ваш президент и первое лицо государства. Я такой же, как и вы, Российский человек, стоящий над пропастью в эти тяжелые дни.
   Наша страна несет Большие потери. Население в России сокращается с каждым часом. Причины тому не известны. Я вместе с вами лишь уповаю на бога и милость его к нам, русскому народу. Хочу лишь помолиться за всех нас и наши души. Скорблю вместе с вами...
   В эти минуты прошу Вас прислушаться ко мне и сделать правильный выбор. Оставайтесь дома вместе со своими любимыми. Взгляните им в глаза и задайте им свои самые сокровенные вопросы. Разделите эти минуты со своими детьми и родителями. Не стоит выходить на улицы. Эти минуты вам уже никто никогда не подарит.
   Господь с нами.
  
   К двенадцати ночи, при попытке добраться до коробки с сухарями, находящейся сразу за моим креслом, я отключился. Холодные мокрые от мочи брюки с трусами - все, что мне запомнилось перед бездной потери сознания.
  
   Меня обнаружил человек по имени Глеб (так он представился). Пролежав два дня без сознания в его доме, я стал приходить в себя. Еще через день я смог уже нормально принимать пищу. Глеб рассказал, что нашел меня полумертвым, наполовину заваленного коробками с продуктами. Он оттащил мое безжизненное и обезвоженное тело к себе в дом, находящийся ниже по склону. К концу седьмого дня я уже мог с трудом перемещаться на своих двух ногах. Головные боли прекратились раз и навсегда.
  
  
  
  Стена памяти.
  
   Костя открыл глаза. Он ехал в автомобиле, лежа на переднем сидении, которое было максимально отодвинуто назад. Машина ехала очень медленно, как будто водитель боялся куда-нибудь провалиться, а может он просто изучал местность. Костя попытался встать и привести кресло в исходное состояние, но передумал, сначала надо осмотреться, где же я. Машину вел человек с очень знакомыми глазами, постоянно поглядывающими по сторонам. От этих глаз веяло теплом и домом. Да! Конечно, это был его отец. Медленно, но верно память стала возвращать отрывки прошлой ночи: робинзоны, человек в черном, выстрелы... Костя ощупал голову и провел ладонями по телу. Он был в сухой и теплой одежде (кто-то меня переодел), на голове не было крови, только несколько пластырей и еще сырые волосы.
   Роберт, заметив боковым взглядом, как Костя зашевелился, перестал смотреть по сторонам, и взглянул на сына. Он улыбнулся, и Костя понял, кто же провел над ним такие манипуляции с переодеванием.
  - Слава богу, ты очнулся. А то я думал, что ты так и пролежишь в машине вечность, - сказал Роберт и опять стал следить за дорогой.
  - Как ты меня нашел? Я считал, что ты как и все...- хриплым голосом спросил Костя.
  - Ой, сын. Всего сразу и не расскажешь. Вообще-то я тебя уже около месяца ищу. Но на след вышел недавно. Один человек сказал мне, что Вас видели в районе, контролируемом робинзонами. Так что мне пришлось вспомнить детство, как я когда-то играл в индейцев. Извини, что нашел тебя поздно, друзьям твоим я уже не успел помочь.
   Воспоминания о смерти Романа и Оксаны заполнили мысли Кости. На душе стало горько и обидно. С этими людьми он прожил столько времени, и они уже почти стали ему родными. Костя почувствовал, как глаза стали наполняться слезами, но вовремя остановился. Человек, сидящий за рулем, он же отец, не должен видеть его чувств. Почему-то радости от встречи с отцом Костя не ощущал. То ли сказывалась усталость, то ли старая обида на отца не отпускала.
   Машина двигалась мимо центральной площади в сторону стадиона по улице Декабристов. Роберт продолжал вглядываться в окружающие дома и не забывал следить за дорогой. Поваленные деревья и разбросанные по всему пути автомобили, заставляли вести машину на минимальной скорости. Костя даже не стал сравнивать манеру управления автомобилем с тем, как лихо водил Роман. Мимо окон машины проходили городские разбитые фонтаны, смятые машины. На стоящего посреди всего этого хаоса многотонного монстра Роберт обратил особое внимание и даже притормозил, чтобы лучше рассмотреть застывшую боевую машину. Даже не понимая, в какой марке машины, они едут, Костя понял, что это был какой-то внедорожник. И судя по логотипу на руле, это была тойота.
  Роберт стал осознавать, что сын его в принципе и не особо рад видеть, но в чем причина? Сразу напрямую спрашивать, конечно, он не станет. Не отрываясь от дороги, он опять обратился к Косте.
  - Это еще что такое? Тут что, Чечня была посреди города? - спросил Роберт, кивая головой в сторону танка.
  - Здесь папа, было похуже.
  - Что ты имеешь ввиду?
  - Ты где был, все это время? Неужели ты ничего не знаешь?
  - Это сейчас не важно. А вообще-то я уехал из города задолго до того как все это началось. Я живу за сотню километров от города, практически в тайге. Понимаешь, мне надо было уехать. Может это и смешно, но я знал, что что-то будет. Понимаешь? Так что же все-таки здесь произошло?
  - А, значит ты смылся из города. Понятно, бросил нас и смылся.
  - Ты не понял меня, Костя. Я не успел тебя забрать. Понимаешь...- Роберт почувствовал в словах сына, затаившуюся и долго спящую обиду. В голосе слышался детский крик и отчаяние.
  - Я все понимаю, папа, можешь дальше ничего не говорить. Я остался один, слонялся по улицам, с ума сходил, а ты у нас, видите ли, Нострадамус. Я, конечно, расскажу тебе что произошло, - уже с нотками цинизма в голосе, Костя привстал с автомобильного кресла, и попытался установить его в вертикальное положение, - после того, как в городе началось безвластие наступили дни мародерства и беспредела. Это продолжалось до тех пор, пока в город не вошли военные. Был такой вояка, звали его полковник Решетов. Он ввел в городе комендантский час и установил военный режим. Вроде бы восстановил порядок, молодец. Но все это продолжалось до тех пор, пока население не начало просто голодать. Тогда люди стали выходить на улицы и требовать своих свобод. Но Решетов не знал что делать, или не хотел. Он просто стал расстреливать людей на улице, а затем и вообще стал устраивать массовые расстрелы. Знаешь, в восьмидесятых годах так вроде бы в Чили какой-то диктатор делал. И неважно кто ты и где ты, он не щадил никого, ни детей ни стариков.
  - Что было потом?
  - Да ничего не было. Говорили, что его свои же замочили. А военные после этого все как в воду провалились. Только технику свою оставили.
   Роберт развернулся к Косте и совершенно неподдельным серьезным тоном спросил: "Костя, а где мама?".
  - На стадионе, где еще.
  Костя переменился в лице и развернулся к окну. Говорить ему явно на эту тему не хотелось. Роберт никогда не ставил перед собой целью, чтобы достучаться до сына. Что- что, а терпения ему всегда хватало. Если Косте надо он и сам все расскажет. Такой подход к воспитанию, конечно же, был ошибочным, и он это понимал. Светлана всегда упрекала его за это - ты никогда не занимаешься проблемами сына. Но Роберту всегда казалось, что таким образом он не надоедает ему своими расспросами, а дает ему самому в нужный момент обратиться к нему со своим проблемами.
   Продолжая осматривать достопримечательности мертвого города, Роберт дотянулся левой рукой до бардачка машины и вытащил оттуда потертый и пыльный лазерный компакт-диск черного цвета. Картинку на диске Костя не успел уловить, но кажется, на ней был изображен человек, смотрящий сквозь бинокль в небо. Роберт несколькими быстрыми движениями вставил диск в открывшуюся "пасть" авто-магнитолы, затем приглушил громкость. Из динамиков машины полилась жесткая и шумная музыка. Он посмотрел на сына.
  - Ничего, что я включил? - на вопрос Роберта Костя ничего не ответил и даже не развернулся, - давно уже искал этот диск. Столько магазинов музыкальных точек излазил, но вот нашел таки. Он улыбнулся, но от Кости не последовало никаких эмоций. Видно было, что музыка ему была не нужна, и разговаривать он тоже не хотел. Он был погружен в свои мысли, глаза уткнулись в одну точку, и в голове у него по видимости стояла немая сцена. Наконец из динамиков Костя услышал мужской хриплый вокал. Странно, но его отец никогда не любил рок, да он вообще никогда не слушал музыку. Дома, даже никогда не было худо-бедного магнитофона.
   Мимо машины проносилась улочка с разбитыми витринами, расположенными на первых этажах бутиках. Рекламные щиты и вывески бутиков были покалечены временем, некоторые были оборваны и держались "на честном слове". Парикмахерская, обувные магазинчики, ларьки с продажей сотовых телефонов пестрели разноцветными с пожухшими красками надписями и оборванной иллюминационной неработающей подсветкой. Среди всех прочих вывесок в глаза бросились две рекламы: салон штор "Персия" и мрачная вывеска ночного Zero-клуба "Гармония" с потрескавшимся от влаги стилизованным детским роботом из пенопласта на рекламном щите. Неожиданно через дорогу пробежала стая бродячих собак, от чего Роберту пришлось резко затормозить. Визг тормозов совсем не испугал стаю четвероногих скитальцев. Собаки пробежали через дорогу, не обращая никакого внимания, а затем скрылись в проулке. Последний бежавший скотч-терьер взглянул на сидящих в машине людей и коротко тявкнул в их сторону. Машина двинулась дальше. Минуя здание церкви христиан-баптистов "Оплот", выстроенное в последние дни умирающего мира, автомобиль перескочил через трамвайные пути рельсов. Теперь дорога вела вниз к великой реке, где и располагался городской стадион. Роберту пришлось еще несколько раз виртуозно объехать несколько поваленных световых столба. Костя успел уловить из динамиков слова незнакомой ему песни. Смысл не понятных слов Костя так и не смог понять. Однако он отметил, что песня пришлась по вкусу отцу. По всей видимости тот даже подпевал слова. Это было заметно по его еле шевелящимся губам, словно он что-то тщательно пережевывал.
  
  ...В тебя целятся, но не хотят стрелять,
   Мы стоим столько, сколько можем дать.
   Люди абсурдны, люди сходят с ума, чтоб быть счастливее
   Кончилось время, сгорели мосты
   И забыв твое имя, приносят цветы,
   Туда где ты всех победил, стал абсолютно счастливым...
  
   Начался длиннющий каменный двухметровый забор стадиона. Весь он, естественно, был обклеен объявлениями и фотографиями пропавших людей. Роберт поглядывал боковым зрением на забор и ждал реакции сына. Ведь что-то он имел в виду под словами "мама на стадионе". Вероятно, внутри на стадионе располагался некий палаточный городок из таких же потерянных и запуганных людей, а там... Но обклеенных объявлений на ограждении было с каждыми метрами все больше и больше, пока наконец Роберту не предстала перед глазами странная картина. Он остановил машину и дернул ручку автомобильной двери. Выйдя из машины, он направился к стенке забора. Затем остановился и стал разглядывать надписи на стенах. Увиденное привело Роберта в крайнюю степень изумления и боли.
   Вся стена, в два метра высотой, и с размахом в пять-шесть метров была исписана именами и фамилиями людей. Надписи были сделаны красками, цветными фломастерами, которые уже успели кое-где выгореть, и рисовальным углем. Сквозь надписи, если отойти на несколько метров от стены, мелом были написаны слова: "Расстрел 23 августа. Спаси и сохрани". Видно было, что пишущий имена людей человек не рассчитал размеры главной надписи и имена людей, практически закрывали дату расстрела. При общем взгляде на настенное панно можно было сосчитать до двухсот имен и фамилий. На асфальте вдоль стены хаотично стояли свечи. Многие из них уже давно упали, но большинство больших свечей (вероятно горевших не один час) все еще стояли. Свечи были разных цветов и размеров - от маленьких новогодних до толстых домашних свечей, предназначенных для ванных комнат. Кроме того, на асфальте были видны черные круги от горевших когда-то на этом месте кострах. Дожди давно уже смыли на дорогу остатки пожогов, но черные следы от углей навсегда впечатались в городской асфальт. По всей видимости на этом месте стояло много людей, они грелись у костров, жгли свечи, писали имена на стенах. Для чего здесь был этот разбитый лагерь, Роберт не знал. Окинув взглядом весь, тянувшийся до входа на стадион забор, Роберт отметил, что за самодельным настенным мемориалом опять начинались объявления о пропажах. Затем опять шло некое лобное место, с надписями и свечами на земле. Всего Роберт насчитал около четырех заметных мест с пепелищами от костров и сгоревшего парафина.
   Сзади, незаметно, подошел Костя. Рассматривая надписи, Роберт даже не услышал, как тот хлопнул дверью машины. Костя медленно присел на корточки и придвинулся вплотную к стене. Потом он достал из кармана коробок со спичками. Чиркнув в тишине по коробке, он зажег спичку и поднес к одной из нескольких десятков, стоящих у стены свечей. Загорелась самая большая свеча. Размером она была не больше человеческой ладони, но была самой устойчивой. Большое количество, стекающего на землю расплавленного парафина надолго прикрепили ее к городскому асфальту. После этого, Костя сел на землю подогнув под себя колени, и стал смотреть на, шевелящееся на ветру, пламя свечи. Вид у него был такой, словно он выполнял этот ритуал неоднократно.
   Роберт понял, что осознание слов сына немного стало до него доходить. От предстоящего страшного признания в голове на некоторое время пронеслась паника, лоб покрылся испариной. "Нет, я не хочу этого слышать, не хочу", - Роберт все-таки не смог удержаться и обратился к Косте.
  - Костя...Мама... Она здесь? - указательным пальцем правой руки Роберт провел по стене-памяти.
  - Маму забрали двадцатого февраля, за то, что она нарушила комендантский час. Она грелась во дворе нашего дома у костра с такими же как она. Два дня ее и еще несколько человек, схваченных в нашем дворе, Решетовские продержали в тюрьме. Это в бывшем доме пионеров. Затем их вместе с еще ста двадцатью людьми расстреляли на стадионе.
  - Где ты был все это время, Костя? - Роберт почувствовал, как по щеке позорно потекла слеза.
  - Я не смог ей ничем помочь. Я... Я успел тогда сбежать. Мы знали, что военные сделают, если им попадешься.
   Костя наклонил голову еще ниже, к самой свече. И казалось, что еще немного и его волосы вспыхнут ярким пламенем. Но голова остановилась в нескольких сантиметрах от языка свечи. И Роберт увидел, что Костя закрыл глаза. Горе было написано на его холодном и лишенным мимики лице.
  - Через два дня, когда разбирали и пытались захоронить за стадионом трупы расстрелянных, я пришел сюда. Но тело мамы я так и не нашел, даже фрагментов ее одежды. Трупы не смогли зарыть в мерзлую землю и просто присыпали их снегом и мусором.
  - Ты искал маму? - слезы хлынули из открытых глаз, Роберта и он почувствовал, что окончательно потерял возможность себя контролировать.
  - Я до сих пор считаю, что ее не успели убить. Распад застал ее раньше этого проклятого расстрела. Ведь лучше неизвестность, чем смерть... Я так думаю. Но я все равно прихожу сюда, когда могу добраться. Мне кажется, что душа ее осталась здесь.
   Все, даже самые страшные обиды, которые когда-либо были у Роберта на Светлану, сгинули в одночасье. Ему снова захотелось увидеть ее, прикоснуться. Вспомнились все самые лучшие минуты, проведенные с ней. Роберт стоял над скрюченным на коленях сыном и вытирал лицо рукавами плаща, слезы уже нельзя было остановить.
  Почему Светлана? Почему она тоже? Неужели, как говорил Глеб, когда начался необратимый процесс запуска последней команды программы, Гармония не пощадила даже простых пользователей сотовых. Вед Свете никогда не были интересны все эти новые цифровые технологии, она никогда этим не занималась. Я бы простил все. Пусть вернуться все ее телефонные истерики последних дней. Мы даже не успели развестись, оставаясь законными супругами. А Костя? Костя остался один, и я думаю, у него были все права сойти в этом мире с ума. Но у него осталась память о матери, и какая-никакая обида на отца.
   Продолжая вытирать мокрое от слез лицо, Роберт отошел в сторону и попытался восстановить дыхание. Костя продолжал сидеть на коленях. Неизвестный Роберту ритуал Кости продолжался. Он зашагал вдоль стены забора к следующему "иконостасу" расстрелянных. Пытаясь вспомнить лицо Светы, он цеплялся за память и какие-то моменты жизни, но очертания ее лица так и оставались размытыми. Проходя мимо следующей стены с именами расстрелянных, Роберт увидел, что среди множества имен и фамилий почти на уровне глаз висела черно-белая фотография человека, ниже, черной краской была надпись. Надпись была сделана от руки, корявым почерком, и по-видимому, сделана была деревянной палочкой. Это тоже было имя с расшифровкой: Андрей Филиппенко - лидер городского движения "Потомки", 20 лет. Рядом с фотографией углем был нарисован стилизованный глаз, внутри которого находился глаз поменьше, а внутри этого глаза - еще меньше глаз. Под демоническим изображением полукругом была подписана цифра десять тысяч.
   Роберт протер мокрые глаза и отошел в сторону, и, подобно человеку с плохим зрением, еще раз внимательно взглянул на фотографию. Фото было уже достаточно выцветшее, и на уголках его проглядывались желтые пятна от настенного клея. Но лицо молодого человека было узнано сразу. Какое-то время Роберт не верил своим глазам, но потом понял, что фантомов вокруг нет. Он находится в самом реальном времени и в самом реальном месте. И это действительно был младший брат его друга Сергея. В последние месяцы перед Днем больших потерь, он, Андрей, так же как и сам Роберт вели себя, мягко сказать странно. Один страдал тяжелой формой паранойи, оказавшейся потом истиной из истин. Другой, бросив институт, отца с матерью и город пустился в бега. Больше об Андрее никто ничего не слышал.
  Два любимых мне человека нашли свой покой за забором стадиона. Светлану я любил всегда, даже когда она перестала любить меня. Андрей был мне как брат. Порой мне казалось, что он мой такой же младший брат, как и Сергею. Андрей всегда отличался проницательным умом и скандальностью. Не воспринимая устои окружающей системы, он старался докричаться до людей. Сказать он хотел лишь одно, что бы люди начали ДУМАТЬ. И ничего больше. Думать, а не задумываться. Думать о том кто мы, и что мы можем изменить. Думать о том, что мы не слепые марионетки, зомбированные телевидением и политическими системами. Думать о том, что каждая человеческая личность, созданная творцом, не предназначена для какой-то общей цели, какого-то государства, какого-то политика, а несет свою неповторимую и законченную миссию, изменить которую никто не властен, кроме бога. Из всех только Андрей не отвернулся от него, когда Роберт стал страдать параноическими взглядами и перестал со всеми общаться. Только Андрей еще выходил с ним на контакт, пусть даже по телефонной трубке. Определенная часть населения, вероятно, знала Андрея, раз после смерти вписали его имя в стену "памяти".
   Роберт, почему-то не удивился, что Андрей мог стать лидером и примкнуть к "Потомкам". Почему-то это было для Роберта очевидно. Умный человек всегда найдет свое предназначение. Зачем полковник Решетов истреблял "Потомков" Роберт не знал, но он точно понял, что если такой человек как Андрей повел за собой людей, то идеи "Потомков" обязательно были революционными и правдивыми. Роберт стал рыскать в плаще, что-то усиленно ища в карманах и дырах в подкладке. Затем он извлек из под плаща металлическую зажигалку, присел около стены и поднес пламя зажигалки к первой попавшейся стоявшей свече на асфальте.
  
  
  
  Институт. Вопросы и ответы.
  
   Когда остановилась машина, Костя очнулся ото сна. На улице уже было достаточно поздно. Падал тихий снег, и ветра уже почти не было. Казалось, остановилось время, и снег существовал отдельно от происходящих событий, настолько он был неестественный. После стадиона отец повел машину обратно к центру города, бормоча что-то про последнее поручение и улицу Запрудную. Костя не стал его переспрашивать. Отец оставался для него чужим человеком, и узнавать его ему не хотелось. Куда он ехал, тоже не особо интересовало Костю, но держаться в безопасности пока можно было только с отцом.
   Когда внедорожник остановился, Костя увидел, что они подъехали к главному входу какого-то административного здания с ионическими колоннами и советской лепниной на фасаде. Костя узнал это здание, это был какой-то институт. Но что привело сюда отца, он не знал. Человек творчества и вдруг - институт.
   Не дожидаясь Кости, Роберт вышел из машины и направился к входу в здание. Невооруженным взглядом было видно, что под плащом, правой рукой Роберт поддерживал боевое ружье. Остановившись перед массивными дверями, он обернулся к машине и без слов махнул Косте головой, чтобы тот следовал за ним.
  Сны. Они говорили мне об этом месте. Но я так и не смог понять, что я должен был сюда рано или поздно попасть. Снег. Вот и этот снег из сна. Только там был не снег, был пепел, и были факела, симметрично от входа.
  Странно, но институт был пустой, не доносилось ни звука, Даже если здесь и был кто-то живой, то это, скорее всего, был какой-нибудь напуганный пес, или птица. Но ни как ни разумный человек. Находиться и жить в таком месте не смог бы не один из нормальных людей - холод, отсутствие пищи, гуляющие ветра по коридорам. Роберт сильнее прижал к телу буковый приклад обреза и вошел в помещение института. Костя шел за ним шаг в шаг.
  Из-за темноты, сгущающейся на улицах города, через разбитые окна главного фойе свет почти не проникал. Роберт с сыном двигались по коридору почти на ощупь. Вскоре, привыкнув к темноте, стали вырисовываться общие очертания институтского фойе. Керамическая плитка на полу серого оттенка, с рисунком в виде герба некогда великой державы. Стены были окрашены в молочный цвет. На потолке на цепях висели две громоздких электрических люстры в полутораметровый диаметр каждая. С люстр свисала паутина и непонятные тряпки. На полу были разбросаны бумаги и разломанные останки мебели. Роберт извлек из карманов брюк маленький металлический фонарик и направил его перед собой. "Да, этот с собой носит, наверное, все необходимое на все случаи жизни. Не удивлюсь, если в другом кармане у него складная лестница", - подумал Костя.
  Да, когда-то в этом месте кипела жизнь и за день по этому холлу пробегала не одна сотня ног. Не думаю, что человек Глеба живет в верхних этажах института, искать его, вернее ЕЕ, надо в полуподвалах учреждения.
   По лучу света от фонарика они пошли по первому этажу уже увереннее и быстрее. Темнота давила на подсознание. Казалось, что из любой двери может выйти что угодно, это будет неожиданно, а значит пугающе. Роберту вспомнился старый комедийный фильм, где охранник исторического музея остался на ночную смену и шагая по огромным коридорам музея видел, как оживают его экспонаты. От этих мыслей Роберту стало немного веселее. Он обернулся на Костю, убедившись, что тот продолжает идти за ним.
   Они продолжили свой путь уже по коридору учебного корпуса. Слева и справа мимо них проходили двери. На некоторых были вывески-указатели, некоторые были открыты, и в них проглядывалось убранство кабинетов и аудиторий. Проходя мимо аудитории с вывеской "Кафедра квантовой радиоэлектроники СВЧ и КР", сквозь стеклянную дверь Роберт рассмотрел, что на столе преподавателя стояли металлические коробки с лампочками и датчиками. Одна из коробок вмещала в себя круглый экран осциллографа. Создавалось впечатление, что занятие здесь завершилось несколько минут назад, и студенты-аспиранты вышли во внутренний дворик института покурить. Пройдет некоторое время, и они снова войдут в аудиторию грызть науку под руководством какого-нибудь чудаковатого профессора. Роберт не знал, для чего нужны все эти коробки и приборы.
  На художественно-графическом факультете, конечно, такого не увидишь.
   Далее, уже не задумываясь над названиями лабораторий, Роберт просто читал их. Понять, что бы это значило - под силу не всякому технарю. Лаборатория теории распознавания и синтеза речи (кафедра КСУП), лаборатория радио и оптических информационных систем (кафедра РЗИ), лаборатория прикладной электродинамики и поляризационной радиолокации (кафедра КИПР), лаборатория радиационного и космического материаловедения (РКМ), лаборатория ионно-плазменных технологий и оборудования (кафедра ЭП), лаборатория импульсно-модуляционных энергетических систем (кафедра ПрЭ). И наконец, Роберту попалась совершенно нелепая вывеска над дверью, выкрашенной масляной краской в красно-желтые полоски: Лаборатория пикосекундной техники и подповерхностного зондирования материальных сред путем психо-информационной поляризации (кафедра ШИЗО).
  Так, приехали. Либо я с ума схожу, либо надо завязывать уже с этими информационными табличками.
  Коридор поворачивал налево. Перед ними встала полуоткрытая дверь, справа от которой на стене печатным трафаретом было написано "Лабораторный корпус". "Правильной дорогой идете, товарищи!", - процитировал вслух Роберт слова уже давно неизвестного вождя. За дверью тянулся коридор, еще длиннее прежнего. Коридоры в принципе ничем не отличались друг от друга, разве что в лабораторном корпусе многие двери были металлическими. Роберт решил для себя, что за этими дверями размещалось какое-нибудь дорогостоящее оборудование, либо проводились эксперименты не для всеобщего обозрения. На дверях все также висели информационные таблички. Роберт замедлил шаг, что бы как-то разобраться, чем здесь занимались.
  На полу коридора были лужи замерзшей воды, свидетельствующие об аварийном порыве в корпусе системы отопления. С потолка также кое-где свисали сосульки. Коридор первого этажа петлял из стороны в стороны. От отсутствия в лабораторном корпусе окон направление движения и расположение сторон света были неизвестны. Иногда коридор расширялся до просторного помещения, размером с мини-спортивный зал. Иногда он сужался до немыслимых размеров так, что Роберту с Костей приходилось протискиваться сквозь узкий проход по очереди. Казалось, что коридор никогда не закончится. Складывалось впечатление, словно попадаешь в волшебный коридор из какого-нибудь жуткого японского мультфильма анимэ.
  Наконец, коридор закончился просторной лестницей на второй этаж. На стене возле лестницы висела зеленая табличка, изображающая бегущего человечка вниз по лестнице. Роберт посветил фонариком под лестницу и увидел, что под лестницей была металлическая дверь. Какие-то опознавательные таблички на двери отсутствовали. Роберт с Костей уже стали спускаться, как сзади них раздался женский голос: "Если не хотите, что бы я пустила газ, проваливайте!"
  Вначале, отец с сыном вздрогнули от неожиданного вторжения в тишину. Роберт резко развернул полу плаща и извлек из под него обрез. Приложив к основанию ствола фонарик, он стал лихорадочно рыскать по темному коридору в поисках источника голоса. Но коридор был пустой, лишь несколько раз в луч фонаря попадало испуганное лицо Кости. Затем Роберт осветил потолок над собой и увидел в углу маленький ящичек, размером со спичечный коробок из которого торчал дверной глазок. Скорее даже не глазок, а вэб-камера.
  - Смотри, Костя нас и видят и слышат, - с испугом, но все же спокойно, произнес Роберт.
  - Папа, давай пойдем отсюда.
  - Ну уж нет. По-моему мы нашли то, что искали.
  - А что мы искали?
   Опять раздался голос. По интонации было заметно, что человек на другом конце связи тоже боится.
  - Как хотите, я предупреждала. Я пускаю газ!
  - Подождите, подождите, - попробовал взять под контроль ситуацию Роберт, - мы пришли сюда, чтобы найти вас.
  - Кто вы такие? Я никого не ждала! Нет, я точно газ пущу.
  - Да угомонитесь же вы! - Роберт сорвался на крик, - нас послал к вам Глеб!
   На несколько секунд восстановилась тишина. Из передатчика на потолке никто не отвечал.
  - Положите у входа ружье и поднимите вверх руки. Я пропущу только одного вас.
  - Это мой сын. Или мы идем вместе, или пускайте свой хренов газ.
   Воцарилось минутное молчание, и Роберту уже показалось нервное щелканье переключателей и рубильников. Затем свист, протяжный и пугающий.
  Неужели правда газ. Нет, не для того я сюда так долго добирался.
   Раздался глухой металлический удар, и дверь слегка отошла от стены. Невооруженным взглядом было видно, что дверь была толщиной в полметра, не меньше. Она продолжала медленно отъезжать от стены, и уже была видна ее внутренняя сторона с огромным круглым штурвалом-замком. После того как в проход между дверью и стеной стал достаточным, что бы через него мог пройти один человек, Роберт с Костей направились в проем. Но не успели они приблизиться, как опять раздался тот же женский голос.
  - А, вот винтовочку, пожалуйста, за дверью поставьте.
   Роберт повиновался. С неохотой, но все-таки он поставил обрез в угол за дверью. Костя отследил действия отца, и для себя уже стал прокручивать ситуацию в случае возможной заварухи, держаться за спиной отца поближе к выходу и оружию. Роберт вступил в довольно прохладную темную комнату. Включился свет и Роберт услышал гул какого-то механизма. Свет от люминесцентных потолочных ламп ударил в глаза, от чего Роберт с Костей, морщась, закрыли глаза. С ними, временно ослепленными, теперь можно было делать, что хочешь. Но Роберт уже ничего не боялся. Растирая глаза руками, он продолжал прислушиваться к окружающей незнакомой обстановке.
  Если я не ошибаюсь, то здесь довольно стабильно работает система вытяжной и приточной вентиляции. Да и равномерный гул - это, скорее всего звук, работающего генератора.
   Когда глаза стали привыкать к яркому свету, Роберт открыл глаза. Массивная железная дверь за спиной захлопнулась с коротким щелчком. Обрез остался за дверью. Перед ними стояла невысокая полноватая шестидесятилетняя женщина. Все ее белое лицо было испещрено мелкими морщинками. Крупный нос и губы придавали ей грубые и неприятные черты лица. Возможно, от долгого сидения без солнечного света пигментация кожи женщины была снежно-белой, даже неестественной. Косте даже показалось, что лицо у старушки покрыто пудрой, такой как когда-то была у мамы. Аккуратно зачесанные и собранные в хвост седые волосы, придавали пожилой женщине еще больше строгости и возраста. Одета она была в длинный темно синий халат с завязками на спине, подобно хирургической профессиональной одежде. Роберт сообразил, что халат этот ни что иное, как институтская спецодежда для работы в лабораториях. Пятна и потеки на халате давали понять, что в этом халате не только работают, но и едят, спят, живут. Мощная старческая грудь выпирала из-под халата. В руках женщина держала пистолет Макарова, на вытянутой руке. В левой руке был массивный радиочастотный передатчик. Костя, увидев женщину, усмехнулся вслух. От чего та скептически бросила взгляд на молодого человека. "Да, ну вылитый спецназовец", - подумал Костя. Дуло пистолета, направленное в лицо нисколько не испугало отца с сыном. Почему-то казалось, что женщина, при ее грозном виде, не способна на серьезные действия.
  - Так вы говорите, вас Архангелов ко мне направил? - женщина медленно стала опускать пистолет.
  - Кто, простите? - спросил Роберт, - по-моему, я сказал Глеб.
  - Ну правильно, Глеб Степанович Архангелов. А, что вы знаете другого Глеба?
   Женщина улыбнулась, обнажив желтые зубы. Роберт понял, о чем она говорила. Сознание дало на поверхность несвязанные воспоминания до Дня больших потерь.
  Фреска в "Рок-звезде". Найди архангела на углу Запрудной и Александровской. Что это просто наваждения в мой тяжелый период, или это знаки. Какой же я был слепой. Да. Конечно же Глеб. Его фамилия - Архангелов. Это все объясняет. Я должен был встретить его раньше. Все говорило о том, что он и я - мы должны были встретиться. Как дурак я простоял тогда на улице у обочины, не понимая смысла сна. Надо было только войти в институт и спросить архангела, меня бы обязательно поправили на вахте и направили к нему. Но он! Он даже мне ничего не сказал. Только твердил мне про какое-то мое предназначение, и что только я должен его найти. Но ведь, если посмотреть на это через призму судьбы и кармических коридоров мы все равно с ним встретились, пусть даже намного позже.
  - Меня зовут Вероника Тимофеевна Дюбай. Вы на меня не сердитесь, - она опустила пистолет и провела рукой, приглашая пройти дальше, - Скажите спасибо, что у меня действительно нет никакого газа. А то посидишь здесь еще пару лет так вообще одичаешь. Чем еще можно непрошенных гостей отпугнуть. А правда вы испугались, когда про газ услышали?
  - Ничего не скажешь, реалистично, - мрачно ответил Роберт, - меня зовут Роберт Ноев.
   Они проследовали за Вероникой Тимофеевной вглубь помещения лаборатории. По ходу движения она включала и выключала освещение лаборантских комнат. Видно было, что она экономит электроэнергию, вырабатываемую каким-то скрытым от глаз генератором. Двигалась она для пожилой женщины довольно проворно. Костя с отцом едва успевали выходить из помещения, как Вероника Тимофеевна уже выключала свет, успевая заранее включить лампы накаливания в следующем помещении. Роберт не успевал даже внимательнее рассмотреть, что находилось в помещениях, кроме нескольких десятков мониторов и кабелей с проводами, тянущихся по полу вдоль всего пути следования.
  
   Комната, в которой находились Роберт с Костей, располагалась на промежутке между переходом от одного из подземных лаборантских классов и лабораторией проведения испытаний. Ранее, предназначенная под раздевалку научных сотрудников, трудами Вероники Тимофеевны гардеробная была переоборудована под жилое помещение. Комната вмещала навесные деревянные шкафчики (видимо с посудой), деревянный круглый стол, несколько табуреток и совершенно неестественный для убогого убранства резной мягкий диванчик, обшитый натуральной кожей цвета молочного шоколада. На полу и на стене смежной с диваном располагались яркие турецкие ковры. Именно ковры создавали домашнее и уютное настроение в мрачной комнате, сравнимой разве что с берлинским бункером Гитлера. Отсутствие многообразия научных приборов и оборудования, в таком количестве находившегося в лабораториях, вероятнее всего давали возможность полностью расслабиться "подземной ученой" и почувствовать себя немного дома.
   Роберт с сыном сидели за столом, накрытым клеенчатой скатертью. На столе стояла портативная корейская газовая плитка, на которой остывал металлический чайник, пара фарфоровых кружек с блюдцами и пакет несвежего печенья. Вероника Тимофеевна, с радостью решившая угостить гостей чаем, расположилась на диванчике. Диванчик настолько был мал для тучного тела хозяйки, что Веронике Тимофеевне пришлось закинуть ноги на боковую деревянную спинку дивана. Лицо ее сияло удовольствием и неподдельным расположением к гостям. Бывшая агрессивность улетучилась. В то время как Роберт, с разрешения Вероники Тимофеевны, стал разливать кипяток по кружкам хозяйка начала разговор.
  - Полгода уже ни с кем не разговаривала. После того, как робинзоны уничтожили мой единственный передающий радиолокатор на крыше Преображенского храма, вместе с самим храмом, я навсегда потеряла связь с Глебом Степановичем. Вы наливайте чай, наливайте. У меня не бывает гостей, за два года вы первые.
  - Чем вы занимаетесь все это время? - спросил Роберт.
  - Работаю, мил человек, работаю. На улицы выхожу редко, да и то по ночам. В основном за какой-нибудь провизией. А после того, как меня стали Робинзоны выслеживать, так я вообще раз в месяц выхожу. Страшно. Я, знаете ли, сорок лет в науке. Как пришла после Новосибирской аспирантуры в институт, так здесь и пошло. Сначала простым лаборантом, мест не было, затем преподавателем пять лет. Спасибо Архангелову, ввел меня в мир науки, помог квартиру в городе выбить. Он тогда председателем парткомитета был, к нему многие чины прислушивались. Пока его за неудачный эксперимент, с летальным исходом, не турнули из партии. Но что я все о себе? Старуха никого долго не видела, и будет сейчас вам всю жизнь свою рассказывать.
  - Да нет, ничего страшного.
  - Молодой человек... Вас, если я помню, Роберт зовут? Вы ведь сюда не навестить меня пришли. Вам информация нужна.
   Роберт отставил в сторону начатую кружку чая. Костя продолжал пить, размачивая в кружке черствое печенье. Вероника Тимофеевна укоризненно со знаком вопроса посмотрела на жующего Костю и обратилась к Роберту.
  - А... сын ваш, я так понимаю, почему с вами находится? Странно, странно. Молодые его возраста, все распаду были подвержены.
  - Понимаете, Вероника Тимофеевна, - Роберт оглянулся на Костю, - у моего сына в детстве была серьезная черепно-мозговая травма. Мы долгое время лечились. У него кусок пластида в голове... Короче, не знаю, но вроде бы от этой пластины, у него в голове мертвая зона, которая не дает "Гармонии", так сказать, влезть к нему в душу.
  - Так-так, значит Глеб вам уже кое-что рассказал. А то я смотрю, откуда такая осведомленность.
  - На самом деле мне известно не так уж много.
   Костя перестал пить чай. Он стал пристально поглядывать то на отца, то на хозяйку. Странный и непонятный разговор потянулся между ними. Истинные причины происходящего в последнее время перед Днем больших потерь у Кости отсутствовали полностью, как у большинства, населявших бренную Землю. Разговор между отцом и пожилой женщиной между тем продолжался.
  - Что касается вашего сына, то я могу сказать только одно. Я в бога не верю. Знаете ли смешно, в моем возрасте веры искать. Но судьба у человека есть - это я знаю точно. В данном случае виток судьбы показал нам в очередной раз, что человеческое горе при определенных условиях может стать настоящим спасением для самого человека. Не буду интересоваться подробностями и причинами его травмы, но те условия, которые сложились на момент получения недуга у вашего сына, помогли ему остаться в живых, в то время, когда никто не смог спастись. А теперь, пожалуйста, расскажите, что вам вообще известно. Так я лучше пойму, что вам нужно.
  - Я не знаю, кем для вас был Глеб, и какой он по-настоящему человек. Но со мной он всегда был немногословен. Там где я поселился, живут люди, которым, собственно, даже не интересно, что произошло на самом деле. Они живут настоящим, а не прошлым. Вопросы всегда мучили меня одного. Так что Глеб, в последнюю нашу встречу, успел мне кое-что рассказать. В основном это о новом величайшем открытии человечества, породившего, новую трансреальность вне времени и пространства. Сначала это было всего лишь безвредной игрой, а затем заманило все прогрессивное человечество в одну большую ловушку.
   Роберт рассказал Веронике Тимофеевне о том, что поведал ему Глеб и о том, какие люди живут за сто с лишним километров от города на горе, называемой сопкой партизан. Вначале Костя старался не показывать своего интереса к повествованию отца и разговору с хозяйкой "бункера". Но с каждой минутой отношение к человеку, бросившему его на произвол судьбы в часы заката человеческого вида, стало меняться. Он ему уже не казался таким чужим и эгоистичным, а представлял собой запуганного и ищущего истины человека, в общем, типичного человека, последних дней человечества. Единственное, что раздражало Костю, это то, с какой расчетливостью и знанием дела он рассказывал о своей подготовке переселения из города. Костя не знал, сколько времени уже прошло, но, скорее всего на улице наступила настоящая зимняя ночь.
  По полу подвала шел холод, и Роберт почувствовал, что ноги в ботинках стали мерзнуть. Вероника Тимофеевна так же сидела на диванчике, поджав под себя ноги. По ней было видно, что к холоду она уже привыкла. Молча, почти не прерывая, она дослушала рассказ Роберта. Затем коротко ухмыльнулась в лицо Роберту и спросила.
  - Скажите, а Глеб Степанович все такой же?
  - Что вы имеете в виду? - недоуменно спросил Роберт.
  - По последним его сообщениям я уловила, что Глеб Степанович стал очень религиозным человеком. Для человека, всю жизнь отдавшего науке, это выглядит более чем странно. Вы хотите знать, почему я улыбаюсь? - Вероника Тимофеевна сделала паузу. - При всей своей гениальности и проницательности Глеб Степанович не дошел до главного. Его догадки - это лишь его догадки. Знания его оказались на том же уровне, как и тогда, когда он резко ушел из института. Я старалась его уговорить остаться. Но он был настроен решительно и все твердил про строительство какого-то дома. Вместе конечно мы могли бы сделать многое. Вы думаете, я открыла тайну распада? Вы же это от меня хотите услышать?
  - Что вы имели в виду, говоря о том, что Глеб не прав в своих догадках. Разве исчезновения людей - это не ловушка программы "Гармония"? А миллиарды людей, хоть раз входивших в ее систему и затем, подвергнувшихся распаду - это не результат действий "Гармонии"?
  - Знаете, когда все началось, практически весь институт, как и весь научный мир, подключился к проблеме. Были сотни догадок и гипотез. Самым главным встал вопрос, откуда исходит агрессия. Были предположения, что материя распадается извне. Либо это результат космических сил, либо источник расщепления находится здесь, на Земле. Ведь распады происходили с большим выделением энергии. Заметьте, после распада от человека не остается ничего, даже обугленных фрагментов одежды. Чего не скажешь об окружающем в момент пространства места. Ни следов микропыли, ни элементов углеводородного сгорания, ничего. Мои исследования привели меня в тупик, пока я сама не стала испытывать систему "Гармония" на себе красивой.
  - Вы тоже входили в "Гармонию"?
  - А чему вы удивляетесь, Роберт? - женщина загадочно улыбнулась, - почему я еще нахожусь здесь, перед вами? Все очень просто. Я не давала своего согласия.
  - В смысле?
   Глаза Вероники Тимофеевны на долю секунды вспыхнули каким-то внутренним и внеземным светом. Она опять улыбнулась своей доброй улыбкой. Десяток мелких морщинок на ее лице зашевелились, и приняли другую форму. Сейчас он была похожа на добрую старую рассказчицу сказок. Вот-вот, и из ее уст польется красивая и страшная история, обязательно с хорошим финалом. Но Роберт понял, что Вероника Тимофеевна ждала этого момента, чтобы найти человека, которому можно открыться и рассказать все, что знаешь. В ее глазах блеснуло тщеславие. Только она знает истину, и никто больше. Еще немного и все встанет на свои места. Она специально сделала продолжительную паузу, чтобы сделать всю картину в целом более интригующей. Роберт, в свою очередь, не подал вида, и даже не стал ее переспрашивать, пока она сама не выдержав, сказала.
  - Архангелов правильно вам рассказал о "Гармонии". И вроде бы все на своих местах. Вот причина, вот последствия. Но загадка кроется в другом. Интерактивная программа "Гармония" воспроизводила виртуальную реальность для человека, такую, какую он запрашивал на уровне подсознания. Это так. Но затем "Гармония" предлагала людям сделать свой выбор: хотят ли они остаться в этой новой реальности - да или нет. Простой импульс, на уровне тонких нейронов по каналам которого передавалась информация вопроса. Обычный вопрос и варианты ответа, как в алгоритме допотопного бейсика. Мир состоит из простых вещей, и сложные вещи состоят из составляющих этих простых. "Гармония" давала человеку простой вопрос, и тот делал свой выбор. Просто как в обыкновенной игре. Только "Гармония" не была настроена на игру, она была так запрограммирована. Ведь виртуальные миры на самом деле существуют, и нет смысла доказывать действительность. Мы никогда не играем с ребенком, спрашивая его, хочет он яблоко или нет. Если он хочет, мы его ему даем. И не задумываемся над тем, а вдруг яблоко не настоящее, и тогда ребенок его не получит.
  - Что вы хотите мне сказать?
  - Люди сами сделали свой выбор. Они приняли решение покинуть этот мир и трансформироваться в другом. И невозможно узнать, что скрывается за этой гранью. Ведь для этого надо тоже сделать свой выбор. Обратной дороги тебе уже не будет. Подобно эмигрантам, люди предали свою родину. Мать Земля, подаренная им богом бесплатно и навсегда, осталась покинутой (видите, и я уже о боге заговорила). Люди делали свой выбор, не задумываясь над последствиями. Знаете, я действительно не смогу никогда найти источника "Гармонии". Проводимые мной опыты по моделированию прохождения J-излучения через материю, с заданными разумным компьютером, конечными координатами, не воссоздали полной картины. И Глеб Степанович был прав, говоря о нашем заблуждении, мол, компьютер - это копия человеческого мозга. Все эти рассказы о том, что "Гармония" была создана десять лет назад человечеством полная чушь. Я уже не говорю про версию о космическом вирусе, поразившем человечество и проникнувшем на Землю не без участия, какого-то там мирового террористического заговора. Полная чушь. Если досконально разбираться и провести настоящее журналистское расследование на эту тему, то вы никогда не найдете ни имен, ни конкретного места, как и при каких обстоятельствах, кто первый сделал и сконструировал эту программу. Все что вы сможете раскопать в архивах это то, кто первый запатентовал эту компьютерную разработку. А J-излучение и его возможности - это всего лишь еще один из инструментов. Вариант здесь один, и скорее всего самый верный. "Гармония" - это мессия, посланная, нам людям, на проверку. Подобно библейскому Аврааму готовому принести своего сына, Исаака, в жертву. Она была послана естеством Земли, с одной целью - проверить нас. Насколько мы верны своей матери-Земле, той, которая нас извлекла из своего чрева на свет. Матери, дороже которой у нас не может быть ничего. Человечество предало свой дом, свою улиточную раковину, без которой сама улитка умирает. "Гармония" - не наказание человеческое, "Гармония" - это апофеоз человеческой тщеславности, глупости и предательства. Земля - это живой организм, разум которого заключен в бестелесном создании, а человечество - это организмы на его материальном теле, которые уже давно было пора вырезать. Имя этому разуму люди давали разное. Древние знали о нем, поклонялись и боялись его, понимая, что только в полной гармонии с ним можно выжить. Самое распространенное имя ему - Гео. Это имя - единственное, что услышал первый человек, рожденный Землей. Но тысячелетия стерли в человеке воспоминания о нем. Человека погубила гордыня и слепое поглощение всего того, чем богата Земля. Он забыл имя матери.
  - Вы хотите сказать, что человечество просто не прошло свой экзамен. А разговоры о боге - это лишь миф.
   Вероника Тимофеевна переменила позу, и, опустив ноги в теплых вязаных носках на холодный пол, приняла на диванчике вертикальное положение. Осознавая, что собеседник мало, что понял из ее объяснений, она пристально посмотрела в глаза Роберту. Затем она продолжила. Но уже ни как ученая, а как настоящий институтский преподаватель философии.
  - Земля является таким же живым организмом, как и человек. Как живой организм, она постоянно развивается и совершенствуется во времени. Эгрегориальная система планеты сформирована в недоступных областях для любого из разумных существ нашей и иной Большой Вселенной. В них выращены клетки-ячейки живых организмов эгрегора планеты, а также все энергетические связи с телом планеты. Этот эгрегориальный комплекс строится с момента появления первого разумного существа на планете.
  Эгрегориальный комплекс со свойствами, хотя и структурируется искусственно в новых информационных композициях - клеточках за счет вышестоящего Разума, однако, как и любой энергозаполненный эгрегор, самоорганизуется до живого организма. В этом организме и заключен планетарный Разум, способный помочь не только любому подвижнику Земли, который стремится в самоотдаче развить цивилизацию, а значит и планету, но и реагировать на любые процессы, происходящие на планете, в том числе и самоорганизоваться в случае, если сильны негативные процессы, наносящие вред планетарному организму. Этот разумный организм способен видеть все негативное, что позволяет себе человек по отношению к планете. Планетарный Разум при этом страдает, видя пагубность экологического разложения. Этот организм через свои каналы передает информацию в Высший разум (вы его называете богом), где осуществляется коррекция в программном управлении земной Цивилизацией. Однако зачастую попытки восстановления экологического и духовного равновесия тщетны и продолжается разрушение физического планетарного организма. Между тем планетарный Разум сохраняет свои способности к активной жизни в полной мере, в связи с тем, что он имеет энергоподпитку со стороны Высших сфер и способен выжить в любых условиях активного воздействия на физический организм.
  Планета, как и любой живой организм, должна периодически очищаться. Если же живой организм не имеет инструментов очищения, то ему помогают взрослые собратья. В этом смысле Земля периодически проходит процедуру очищения с помощью Высших сфер. Вначале это был потоп, сегодня - "Гармония". Да и до Великого потопа, неизвестно сколько раз человечество стиралось с лица Матери-Земли.
  - Получается, что процесс апокалипсиса был неизбежен, по крайней мере для основной массы человечества. Не считая конечно тибетских высокодуховных монахов, разговаривающих с планетарным разумом на ты, - Роберт улыбнулся после последнего сказанного слова.
  - А вы хоть и язвите, Роберт, но мысль поняли правильно. Я вам больше скажу. Такие высшие сверхлюди, подобно вашим монахам, на протяжении тысячелетий могли входить и выходить в эгрегориальное пространство Гео, подпитываться там знаниями, и выходить из него очищенными.
  - Хорошо у меня к вам еще один вопрос, - Роберт почесал затылок, и изподлобья посмотрел на пожилую женщину, - кто такие "Потомки" и чем они на самом деле занимались?
  - А вот это уж увольте! Я в политике мало, что в последнее время понимала. В мире такой хаос творился... Там война в Микронезии, там религиозные фанатики метро взрывают. Тут еще какие-то десять тысяч глаз. И почему собственно десять тысяч?
  - Но ведь в городе они чем-то занимались? Не просто же так, организация с мировым размахом наше захолустье посетило.
  - Гнев и отчаяние - вот, что управляло этим городом и всеми остальными. "Потомки" хотели это, и донести до людей. Но конкретно в нашем городке, главной идеей и направлением "Потомков" стало выживание. Здесь они превратились в таких же мародеров, как и большинство населения. С целью создать свой штаб, выживших и избранных, "потомки" вступили в противоборство с местной властью, еще державшей под контролем запасы питьевой войны и продовольствие. После массовых расстрелов в городе от "потомков" ничего не осталось. А знаете почему, апокалипсис затронул только места с большими городами и большим скоплением людей. В городах вся агрессия, в местах с большим скоплением социума.
  Человек, длительное время не проявлял устремлений к духовному совершенствованию, порабощая себя развитием только физических чувств. Среди них, мы знаем, есть и органы, отвечающие за физические удовольствия. Им был отдан основной приоритет, так как основные финансовые накопления строились за счет генераций у человека удовольствий в разных аспектах. Такова была наша современная действительность. Она породила путь к деградации человека, удаляя его от пути духовного восхождения. Он забыл, что является частицей космоса, и сузил свое восприятие окружающего мира до примитивного раба удовольствий. Ограниченный спектр восприятий породил неспособность самостоятельного восстановления своего действительного духовного организма после ухода из физической жизни. Этот организм не может обрести Себя, так как в аналогии с больным, длительное время пролежавшим на койке, он не сможет после пробуждения стоять на ногах, а чаще не может самостоятельно пробудиться. Ему нужны помощники, на которых возложена задача отслеживать возвращение сознаний в себя и восстанавливать их самостоятельность, но при определенных условиях. Эти условия прописаны космическим законом развития. В соответствии с этим законом каждый человек, возвратившийся из физического мира, предстоит перед престолом, где решается его последующая судьба. Здесь же решается быть или не быть этой живой единице разумной, или же использовать ее, как технологическую деталь в различных схемах производственных и иных процессов, а может быть вообще, отправить на утилизацию. Такова космическая действительность в отношении тех, кто в течение жизни развивал корысть и эгоизм, обворовывая других, уничтожал в себе и в других духовные зерна. И такова судьба наших астральных тел.
   У каждого человека существует свое предназначение. Архангелов был прав по поводу вас. Вы найдете предназначение, но только сами. Вы его уже ищите, раз оказались у меня.
  - А в чем ваша миссия, Вероника Тимофеевна? Ведь научные разработки не принесли вам никакого результата. И все, что вы мне рассказываете - это лишь хорошо выстроенная теоретическая гипотеза.
  - Вот оно что! Вы про меня красивую знать хотите. Так я вам расскажу про свое предназначение. На улице Металлистов находится наш родной городской нефтеперерабатывающий завод. Кощунством было строить его в черте города, а может быть и к счастью. В настоящее время он заминирован, и, причем до основания. Заминирован он мной, и стоит мне привести в действие радиочастотный передатчик, как несколько микрорайонов накроет такой взрывной волной, от которой полгорода охватит огнем. Я уничтожу этот город с его робинзонами, накопленной злобой, кровавыми стадионами и первородными грехами!
   В глазах пожилой женщины вспыхнули огоньки ярости. Ее улыбка показалась Роберту безобразно агрессивной, но в тоже время полной отчаяния и безысходности. В момент произнесения роковых слов, в комнате несколько раз мигнули люминесцентные лампы. Отчего Вероника Тимофеевна переменилась в лице и посмотрела на потолок с мигающими лампами. Казалось, что сказанные слова имели внеземную силу, от которой даже начинал плясать электрический заряд. "Все пора генератор выключать, накопитель скоро закончится, а я еще спальню не успела обогреть", - тихо, себе под нос пробормотала женщина. Затем резко посмотрела на Роберта с Костей и уже громко спросила.
  - Еще будут вопросы молодые люди? А то мне с этими лекциями заканчивать надо, энергия вечной, знаете ли не бывает.
  - Да, у меня последний вопрос, - Роберт действительно настроился больше не спрашивать и без того уставшую Веронику Тимофеевну, - что, по вашей теории на самом деле происходит с физическим телом? Ведь как вы говорите духовное тело, существует независимо от нас и несет свою, космическую информацию.
  - До дня Больших потерь я побывала в более чем в двадцати различных Школах, ну знаете, там, где люди собирались семьями и ждали распадов своих родственников. Страшное я скажу вам это зрелище. Даже не то, что человек исчезает в никуда, а то, какое горе на лицах близких людей, видевших это... эти крики, слезы. Это очень тяжело видеть. Тем более, что я всегда оставалась в одиночестве. Меня охотно принимали к себе, в надежде, что я разгадаю это явление, ученая ведь. Но, увы, все мои наблюдения оказались безрезультатны.
  Человек без физической оболочки - астральный человек имеет широкий спектр элементов своего астрального тела. В первую очередь этот спектр определяется степенью очистки тела, о которой говорит психокибернетика. Эти спектры можно условно назвать светлыми и темными. Они характеризуют понятную нам степень очищения тела. Поэтому процесс аннигиляции, или распада, естественным образом распределяет в астральных пространствах места расположения тонких тел живых существ. Неизбежность ухода с физического плана приводит к смещению тел с разной степенью очистки в разные астральные пространства. Более чистые и светлые астральные тела остаются в астральном мире, который приближен к первичному Источнику и расположен условно вне физической планеты, о чем говорит психофизика. Более темные астральные тела остаются в соответствующем астральном плане, то есть, ниже уровнем, который существует условно внутри физической планеты. И те, и другие живые сущности, в том числе и человек, способные в дальнейшем жить в астральных телах, попадают в разные пространственные области с разными условиями жизни. Первые из них развиваются по духовному пути. Вторые проходят очистительные процедуры в земных недрах.
   На самом деле понятия апокалипсиса не надо бояться. Страх перед программой судьбы уничтожил духовные сущности людей. Ведь апокалиптичность заключается в ее цикличности. По мере изменения констант, вызванных не только совокупностью внутренних факторов в пределах Большой Вселенной, а также энергоинформационные изменения извне, то есть с метагалактических уровней, лишают программу свойств стационарности. Другими словами, программа не может быть вечной, даже при ее коррекции она устаревает. Эти циклы сравнимы с историческими циклами, которые заканчивались "потопами", ядерными войнами или другими катаклизмами. В самой пиковой форме конец цикла проявлялся разрушением кристаллической структуры материи из-за разрушения целостности программных компонентов, которые создавали целостность форм атомарных композиций весь предыдущий цикл. Поэтому по окончанию цикла апокалипсис для всех проявился в разрушении, в первую очередь, органической материи.
   Вероника Тимофеевна встала с диванчика и зашагала в одних носках из комнаты. Некоторое время ее не было слышно. Свет в потолочных лампах стал медленно угасать. Затем она снова зашла в свою жилую комнату, и сообщила Роберту с Костей о том, что у них осталось мало времени.
  - Скоро свет совсем погаснет. Предложить комфортабельную постель я вам не могу, а вот сидя на диванчике, вы можете подремать некоторое время.
  - А вы как же? - спросил Костя.
  - За меня не беспокойтесь, у меня здесь есть еще одна зимовка, - сказала хозяйка и вышла прочь.
   Роберт услышал как в полукруглом регистре, тянувшемся за диваном вдоль всей стены, зажурчала вода. Система водяного отопления, сконструированная пожилой женщиной-отшельником начала тихо разогреваться. При входе в это помещение Роберт сначала не смог понять для чего вообще эта толстостенная труба за диваном находится. Боясь остаться наедине с темнотой, Костя встал из-за стола и пересел в кресло рядом с отцом. В соседней лаборатории послышался какой-то шум и шелестение бумагами. Активная деятельность Вероники Тимофеевны не прекращалась.
   Несколько минут Роберт с Костей сидели, не разговаривая в темноте, но оба знали, что смотрят во мрак комнаты, осознавая услышанное некоторое время назад повествование о конце света. Наконец вода в регистре перестала журчать. От спинки и по полу помещения повеяло легким теплом. Не сговариваясь, отец с сыном вытянули вперед ноги.
  - Пап, ты как думаешь, она права, или все еще можно вернуть? - в полной тишине спросил Костя.
  - Вернуть нет, а вот права она или нет - не знаю. Все очень сложно, что бы можно было так разложить по полочкам.
  - А мама? Если верить этой старушке, то она не умерла... Вернее сказать не совсем умерла...
   Понимая, что воспоминания о Светлане возвращают его в полное уныние, как тогда у стены памяти, Роберт постарался оборвать Костю: "Спи уже. Мне завтра за руль, а тебе придется меня иногда подменять. Поедем быстро, чтобы миновать все ловушки, расставленные робинзонами". Роберт закрыл глаза и одной рукой обнял Костю. Так, сидя на маленьком диване, они стали медленно погружаться в темноту сна и покоя. В голове у Роберта ежилось с десяток вопросов к Веронике Тимофеевне.
  Успеть. Надо успеть завтра их задать. Самое главное, она не объяснила кто мы, жители Партизанской сопки. Одно я понял из представленных научных доводов точно. Апокалипсис был неизбежен. Программа Судьбы, как говорила Вероника Тимофеевна, завершила свой цикл.
  
  Роберту снится городской парк. Светлана и Костя, еще маленький, гуляют по парку, а Роберт сидит на скамейке. Он смотрит на смеющихся, жену с сыном. Они бегают по лужайке и с криком поднимают с земли листья. Затем они кидают их друг в друга. Шелест ломающейся сухой осенней листвы и чистое небо заполняют всю картинку пространства парка. Вокруг них нет никого и ничего. Они как бы вырезаны из общей картины мира, вместе с десятиметровым, в радиусе, элементом городского парка. Сфера с частью парка напоминает ему стеклянную игрушку, переворачивая которую, наблюдаешь падающий снег. Здесь - падающие листья. Роберт видит мощные стволы парковых тополей, но не может увидеть вершин деревьев, они также пропадают за пределами сферы. Он ощущает умиротворенность и спокойствие. Ничего не должно случиться, все как прежде. Они со Светланой вместе с их общим сыном. Роберт начинает смеяться над падающим в листву пятилетним сыном. Неожиданно для всей семьи маленький Костя встает на маленькие кривые ножки и бежит прочь от них со Светланой. Роберт встает со скамейки и зовет Костю. Сын, добегая до конца, видимой картинки парка, разворачивается к родителям. Роберт начинает волноваться, но, видя спокойное лицо жены, недоумевает. Наконец Костя делает шаг вперед и проваливается за пределами сферы. Стенка невидимой сферы закрывается за ножкой Кости со звуком лопнувшего мыльного пузыря.
  Роберт начинает кричать и звать сына. Светлана, разворачиваясь к мужу, дарит ему нежную улыбку со словами: "Пусть идет. У него свой путь". От этих холодных слов в Роберте вскипает ярость, и он начинает орать во всю мощь. На какое-то время он начинает слышать голос за пределами пространства парка, голос тихий и еле различим. Папа! Папа! На стволе одного из парковых тополей Роберт видит объявление о пропаже мужчины средних лет. Белый лист с фотографией и надписями вот-вот под дуновением ветра сорвется со ствола дерева. Это удивляет Роберта. Ведь на лужайке парка ветра вообще нет, и листок колышется сам по себе. Черно-белая фотография изображенного на ней человека кого-то Роберту напоминает.
  
  Первое, что он ощутил - это затекшие ноги и плечи. Сидение на диване в полудремоте принесло свои плоды.
  - Папа! Просыпайся! - голос сына привел Роберта в ощущение происходящего здесь и сейчас.
  - Что случилось? - озираясь по сторонам в темноте, спросил Роберт.
   Темный силуэт на фоне дверного проема. Роберт его узнал. Это была Вероника Тимофеевна. Она подошла ближе к диванчику, на котором несколько часов ютились отец с сыном, и обратилась к Роберту.
  - Они нас выследили!
  - Кто они? Как выследили?
  - Боже мой, какая я все-таки дура! Пустила вас к себе. Год они не могли меня вычислить. А тут по какой-то машине... - Вероника Тимофеевна заходила быстрыми шагами по комнате. - Скажите Роберт, вы что, так сильно насолили бородачам?
  - Но как они смогли нас найти? Да здесь и не их территория.
  - Можете не говорить, это уже не важно! Какая же я дура. Пустила вас и даже не проверила. А вы тоже молодцы! Оставили машину прямо у входа в институт. Они и отследили ее от того места, где вы накуролесили. Я надеюсь, вы не сильно их обидели? А то в этом случае мы будем умирать медленно.
   По Косте было видно, что он сильно испугался, зовя отца. Он быстро стал вталкивать ноги в холодные ботинки и что-то бессвязно бормотать. Страх перед робинзонами и смертью, которую они несут, вернулся к Косте. Глаза округлились, и в ногах он ощутил некоторую тяжесть. Роберт стал тоже вставать с диванчика, ноги были еще затекшими.
  Главное не поддаться панике. Костя не должен видеть моей паники и страха. Он и так уже напуган от одной мысли о присутствии где-то рядом бородатых отморозков. Голос мой должен быть ровным и спокойным. Пока еще ничего не случилось.
  - А с чего вы взяли, что робинзоны рядом, Вероника Тимофеевна?
  - У меня везде по периметру лабораторного корпуса стоят датчики и видеонаблюдение. Они уже знают, что мы здесь. Осталось за малым - найти мой подвальчик.
   Вероника Тимофеевна показала руками, что надо выходить из жилого помещения и перешла на шепот.
  - Будете выходить через черный ход. У меня здесь есть еще один выход на поверхность, через элеваторную. Да, и говорите потише, а то они в миг догадаются, где мы, - сказав это, Вероника Тимофеевна сунула в руки Роберта обрезанное охотничье ружье. Его ружье.
   Роберт с Костей последовали за Вероникой Тимофеевной из помещения в ярко-освещенную лаборантскую комнату. Роберт зажмурился от яркого света. В комнате стояли столы с располагающимися на них мониторами компьютеров. Процессоры всех компьютеров были перемотаны тысячами кабелей разных размеров и цветов. Создавалось впечатление, что все эти компьютеры соединены в один общий центр. На одних мониторах непрерывно бегали цифры, на других были изображены голографические изображения мозга и клеток ДНК, в виде закрученных пластин. Такими их привыкли всегда видеть и показывать. По два толстых кабеля от каждого процессора уходили и терялись за стенкой лаборатории. Роберт предположил, что за стеной и начинается самое интересное. Но что там? Продолжение экспериментаторской обезумевшей женщины-ученой. На одном из пяти мониторов, боковым зрением, он увидел картинку с бегающими бородатыми людьми. Место, где они бегали было знакомо Роберту, это был вестибюль института. Было понятно, что система видеонаблюдения была выведена именно на этот компьютер. У одного из столов стоял крутящийся стул, вероятно рабочее место Вероники Тимофеевны. Вся стена над столом была исписана фломастером. Блок-схемы со стрелками и надписями. Роберт ничего не успел прочитать, разве что одну из фраз: "новая поляризация микроструктур".
   Они прошли дальше по затемненному коридору с одной сорока вольтовой лампочкой на потолке. Вдоль стены тянулись прерывистые стрелки, написанные масляной краской. Впереди, в конце коридора, на двери висела потертая табличка: "Выходя из лаборатории - пройди профилактику на радиоактивное поражение!". Женщина подошла к двери и обернулась к Роберту с Костей. Они, почти натыкаясь на Веронику Тимофеевну, резко перед ней встали в ожидании дальнейших указаний.
  - Сейчас вы выйдете через тепловой пункт наверх и быстро, не разговаривая, пойдете к своей машине. Для этого вам придется пройти через внутренний двор института к ограде. Калитка там всегда открыта. У вашей машины сейчас их нет. Они бегают по коридорам института по всем этажам.
  - А вы? - спросил Роберт, резким движением досылая патрон в стволе обреза.
  - Идите, идите, у вас мало времени. Я, знаете ли, тоже не за печкой родилась. Встречу гостей как положено.
   Роберт с Костей шагнули в холодную комнату, с облупленной штукатуркой по стенам и потолку. Слева от узкого прохода по стене вились трубы разного диаметра, с манометрами, бачками и шаровыми задвижками. От металла шел холод. Перед захлопнувшейся за спиной дверью Роберт успел услышать беспомощные порицания Вероники Тимофеевны: "Господи, ну как же я... вот дура-то...".
  
   Снег перестал идти. Но покров его простирался бесконечным пушистым одеялом по всему внутреннему двору и дальше. Ровный слой снега скрыл под двадцатисантиметровым покровом все изъяны и неровности двора. Не было ни следов бордюрного камня, ни неровностей десятилетнего асфальта, ни оборванных бумажных объявлений, попавших некогда во двор, да так и не выбитых ветром из заключенной ловушки стен института. Снег лежал чистым и девственным. Ветра не было, ощущался лишь слабый утренний морозец. По началу Роберту с Костей приходилось идти не спеша, почти на ощупь, боясь спотыкнуться о скрытые под снегом предметы. Снег был ослепительным, и это понятно. За несколько лет отсутствия техногенного источника загрязнения, пусть то завод или простой автомобиль, атмосфера отфильтровала мировые запасы воды до ее первоначального состава. "Такой снег можно есть и ничего не случится. Раньше, для рядового цивилизованного человека - это было бы дикостью", - подумал Роберт.
   Отец с сыном миновали внутренний двор и через обещанную калитку вышли на улицу. Снег заполнял все пространство. Деревья, дороги и тротуары, скамейки, машины и крыши домов - все было покрыто снегом. Умиротворение, стоящее на улице, никак не влияло на двух людей, украдкой перебегающих от угла стены дома к деревьям и оглядывающихся по сторонам. Роберт с Костей двигались не слышно, едва шурша ногами по мягкому снегу. Слова произнесенные вслух могли стоить им жизней. Издалека могло показаться, что двигаются люди по коридору с очень неестественно низким потолком. Фигуры их были настолько сгорбленными, что головы постоянно смотрели вниз. Лишь изредка Роберт поднимал взгляд, что бы мысленно обозначить следующие несколько шагов. Страх пронизывал ноги Кости, давя с набедренных мышц вдоль всей ноги до самых пяток. В горле стоял сухой комок, от которого хотелось от души прокашляться. Но страх заставлял дышать в половину набранного легкими воздуха. Косте казалось, что глубокое и прерывистое дыхание очень слышно в полной тишине. Он старался идти след в след за отцом, чтобы как можно меньше хрустеть ногами по снегу.
   Вот уже через метров тридцать показался главный вход института и припаркованный внедорожник в пяти метрах от ступеней. Возле него стоял старенький белый микроавтобус Таун Айс, вероятно на котором приехали робинзоны. Роберт обернулся к сыну и махнул ему головой. Что он хотел сказать этим немым кивком, Костя не понял, но было понятно, что ему подан знак - "сейчас я сделаю так, и ты повторишь за мной". Прижав к груди ствол ружья, Роберт неожиданно выпрямился во весь рост и побежал к машине. "Да, действительно бояться уже нечего. Вот машина. Робинзоны рыщут по институту. Вероника Тимофеевна была права", - думал Костя, ускоряя вслед за отцом шаги.
   Роберту оставались несколько метров до двери автомобиля. Ключи вставлены в зажигание. Только открыть дверь и завести. В голове пронеслись мысли и остатки вчерашнего повествования безумной ученой, возможно единственной, познавшей истину.
  Энергопланета. Гармония. Апокалипсис - как средство очищения. Что это? Истина или еще одна гипотеза. Какая собственно разница между гипотезой и истиной. Истина та, которую мы хотели видеть и знать. Истина - это то, что мы привыкли говорить, разложено по полочкам. Истина - это то, что более или менее стыкуется с вселенскими законами. Истиной мы привыкли называть то, что понятно человеческому разуму и встроено в общую структуру накопленных человеческих знаний и опыта. А на самом деле?
   Роберт открыл дверь и взлетел на переднее сидение. Вставив в зажигание, приготовленный ключ, он несколько раз попробовал завести автомобиль. На третий раз машина издала долгожданный стон. Костя изменил направление бега и направился ко второй передней двери внедорожника.
  На самом деле мы всего лишь элементы общей системы, созданной богом. Мы находимся на самом первичном уровне мира. И нам кажется, что мы подобно богу, всесильны и безгранично свободны. Мы можем созидать и разрушать, не смотря ни на что. Мы считаем себя единственными и безграничными вершителями. Но здесь с первичного уровня мы видим лишь то, что нам дано увидеть, не более того. Еще Дарвин, когда отвечал одному своему студенту, писал: "Могу лишь сказать, что невозможность представить себе, чтобы эта величественная и чудесная вселенная вместе с нашим самосознающим "я" возникла случайно, кажется мне главным доводом в пользу существования Бога....Наиболее верным кажется мне заключение, что весь вопрос выходит за пределы, доступные человеческому разуму". Как же он был прав...
   Костя увидел, как огромная дверь главного входа института открывается и на площадку выбегает человек невысокого роста. На человеке вязаная черная шапка и неестественно черная борода, закрывающая подбородок и шею человека. В руках у человека автомат АК-47, с деревянным потертым прикладом и черным рожком. Ствол направлен в сторону автомобиля. Костя хочет кричать, но от долгого молчания в горле лишь сип сквозь спертый воздух.
   Сквозь заведенный мотор автомобиля Роберт смог услышать скрип открывающейся двери. Одним коротким взглядом он окинул парадный вход института. Затем быстрый взгляд на панель приборов. Убедившись, что бензина в баке хватает на то, что бы выбраться из города, Роберт не спеша и расчетливо спрыгнул с водительского сидения на землю.
  - Костя ложись, да ложись, твою мать! - закричал Роберт, вскидывая обрез к плечу и стоя за открытой дверцей автомобиля, так, что со стороны института видна только его голова.
  - Сюда! Они здесь! - заорал бородач, выбежавший из института и стал короткими очередями палить по припаркованной машине.
   Несколько пуль протаранили водительскую дверцу, за которой стоял Роберт. Костя увидел, как отца немного шатнуло назад. Но затем, почти не шевелясь, Роберт выстрелил в ответ. Бородача отбросило на заднюю стену, автомат выпал из рук. Из-за открытой институтской двери постарался выйти еще кто-то, но, остановившись в проходе между внутренней и наружной двери, стал что-то кричать и пытаться просунуть ствол неизвестного огнестрельного оружия через дверь. Роберт все так же стоял, закрывшись дверцей водителя, и сделал еще несколько выстрелов вслепую по направлению к двери. В создавшемся хаосе Костя не услышал, что кричал ему отец. Добежав до машины и не зная, что дальше делать, он забежал за машину и встал около отца. Оглушительные выстрелы как залп зенитных орудий в тишине, не оглушили Костю, а только подстегнули его к действиям.
   На время Роберт перестал стрелять, но оружие не отвел от двери. За дверью, внутри вестибюля института раздались несколько выстрелов. Тишина. Роберт не изменил своего положения.
  - Что там еще такое? - сам себе задал вопрос Роберт.
  - Кто-то стрелял там, внутри.
  - Так, Костя, давай на заднее сидение прыгай. Блин, хоть бы движок пулями не прошили, а то ведь не доедем, - совершенно спокойно продолжал Роберт.
   Дверь института опять скрипнула и стала открываться. Роберт сильнее сжал приклад и уже приготовился стрелять. Но, увидев, что из дверей выходит человек в лаборантском халате, поднял ствол обреза вверх.
  - Тьфу, ты! Вероника Тимофеевна, еще немного и я бы точно вас укокошил!
  - Уезжайте быстро! По моим расчетам, там еще пятеро таких же ублюдков небритых лазает, - сказала Вероника Тимофеевна, направляясь к машине.
   Улыбаясь грубости, сказанной пожилым человеком, Роберт развернулся к сыну. Что-то блеснуло в глазах отца, но Костя не смог сразу сообразить. Лицо на тысячную долю секунду исказилось, а затем снова на лице Роберта засияла улыбка. Но Косте, почему-то такая улыбка совсем не понравилась, В ней был обман. Скрытый и неподдельный обман. Через какое-то время лицо Кости изумленно посмотрело на отца.
  - Папа что это?!
  - Да, действительно...А я то думаю что это меня так сильно волной отбросило...Все-таки правда говорят, что японцы машины из жести и пластмассы делают, - сказал Роберт, осматривая свою куртку.
   Темное пятно, чуть выше поясницы, стало расползаться по куртке. Только после того как первые бордовые капли упали на вытоптанный около машины снег, Костя понял, что автомобильная дверь не защитила отца от автоматной очереди. Пятно все увеличивалось на кожаной куртке Роберта, а он продолжал за этим наблюдать. Затем во весь рост Роберт рухнул в сторону сына.
   Подбежавшая Вероника Тимофеевна, упала на колени и постаралась перевернуть тело Роберта вверх лицом. Но крепкое тело Роберта стало на какое-то время вдвое тяжелее, чем на самом деле. Костя, уже стоя на коленях, схватился за плечо отца и резко развернул его. Глаза его были открыты и смотрели на Костю.
  - Пап, как ты? Да что ж такое... Сейчас мы тебе поможем... Потерпи немного!
   Забыв про нависшую угрозу со стороны института, Вероника Тимофеевна постаралась освободить горло Роберта от одежды и стала прощупывать его запястье.
  - Пульс слабеет, - холодно констатировала женщина.
  - Нет! - закричал Костя.
   Все, что было у Кости на душе, все его отношение к беглецу-отцу, все улетучилось, без остатка. Обида, переживания и воспоминания одиночества остались в стороне. Перед ним лежал его отец, каким бы он не был, и в данный момент ему была нужна помощь. Но сейчас другое время и сейчас ты не вызовешь неотложку, которая приедет и увезет тело твоего отца в больницу. Пуля попала в живот. Костя помнил из детства по фильмам, что шансов у раненного в живот мало. Пулю можно извлечь только в больнице. Кровь сам не остановишь. Можно зажать рану тряпками, что и пыталась сделать Вероника Тимофеевна, но кровь, заполняющую брюшную полость уже никак не остановить. Все, что он смог сделать - это взять в руки ладонь отца.
   Слезы потекли по лицу Кости. Он вытирал их рукавом, думая, что отец видит его таким. Ему не хотелось, что бы отец видел его в таком состоянии. Стыд и страх заполнили его сознание. Но глаза Роберта смотрели на сына спокойно и почти не шевелились. Костя понял, что отец уже не чувствует боли.
  - Папа, потерпи, пожалуйста, - причитал Костя, сильнее сжимая ладонь отцу.
  - Сын... - Роберт попытался, что-то сказать.
   Костя замер. Из уголка рта отца тонкой струйкой кровь потекла по подбородку. Остановившись у небритого подбородка, несколько капель упали на его шею. Кровь изо рта обозначала одно - он умирает. Костя, подобно беспомощной собаке, попавшей в капкан, завыл и закрыл глаза. Беспомощность. Вот, что в настоящее время угнетало и разрывало его душу на куски. Он ничем не может помочь отцу. Тут Роберт опять попытался обратиться к Косте.
  - Сын... Там в машине... - глаза его продолжали держать контакт с сыном. - Карта... Тебе главное выехать за город...
  - Папа молчи!
  - Я обозначил на карте все ориентиры, что бы ты смог найти дорогу к моему дому... Ты должен туда добраться. Там живут хорошие люди, они тебе помогут...
  - Папа что ты такое говоришь?
  - Послушай меня сын. Глеб был прав... Это и есть мое предназначение. Я приехал сюда за тобой, чтобы ты выжил. За тобой будущее, Костя... Мне дали шанс выжить лишь для того, чтобы я спас тебя. Все. Я выполнил свое предназначение.
  - Какое еще к черту предназначение? Я никуда не поеду! - Костя продолжал плакать.
  - Убегай Костя... Мне уже пора. Прости меня, что бросил тебя с мамой. Я не знал тогда...
   Глаза Роберта закатились. Костя вздрогнул и прижался носом к щеке отца. Дыхание из ноздрей и рта отца Костя уже не ощущал. В этот момент кто-то тронул Костю за плечо. Глаза Вероники Тимофеевны говорили о соболезновании и неподдельной скорби.
  - Езжай, сынок. У тебя мало времени.
  
  
  
  Домой.
  
   Костя уже не плакал, но потеки от слез и грязи стягивали лицо. Перед глазами стояло лицо отца, слегка улыбающееся и неподвижное оно, как бы говорило о легкости и беззаботности ухода. Не зря ведь люди говорили, что в моменты клинической смерти душе уже ни за какие подарки не хочется возвращаться в бренное тело. Костя оставил его мертвое тело лежать на земле, не успев по нормальному проститься. Так же было и с мамой. Костя не знал даже, умерла она под пулями Решетовских бандитов в военной форме, либо распад освободил ее от возможности предаться земле.
  Я один, только я один. Никого. Куда я еду? Есть ли смысл, в сказанном отцом перед смертью? Ведь он не собирался погибать в этом проклятом городе. Но тогда зачем он нанес на карте все необходимые ориентиры до конечного пункта, указал, где я должен оставить и сжечь машину, куда я должен идти пешком, где закопаны запасы продуктов. Карта была расписана так подробно, что даже ребенок смог бы найти по ней дорогу.
   Из города сквозь завалы машин Костя смог выехать только к вечеру. О том, что в пути ему придется переночевать в машине, он понял сразу. В багажнике машины, помимо карты, он нашел рюкзак с несколькими банками консервов и пакетом сухарей. Нет, есть ему совсем не хотелось. Осознание того, что отец не захороненным остался лежать на снегу, не давало ему покоя. Бродячие собаки или еще какие-нибудь дикие звери, забредшие в городские окрестности, могли запросто обглодать замерзшее тело. Оставалась надежда только на Веронику Тимофеевну, только она могла совершить последний обряд над телом, и только в том случае, если сама осталась жива.
  Когда за спиной скрылся последний городской пейзаж, Костя начал немного успокаиваться. Пропал страх погони (робинзоны из города никогда не выбираются). Проезжая городские улицы Косте не попался ни один человек. Лишь один раз проезжая по переулку Землепроходцев боковым зрением Костя заметил шевеление в одном из окон пятиэтажки. Выбравшись из города, с его обклеенными стенами, грудами машин, выбитыми стеклами домов, разворованными магазинами, машина продолжала двигаться по пустынной заснеженной дороге. Миновав сгоревший пост дорожно-постовой службы, через пятнадцать минут машина достигла пригородного поселка под названием Антоновка.
  На въезде в поселок, прямо на аншлаге с названием деревни, красной краской была написана фраза: "Не отдадим наши тела дьяволу, доверим наши души господу!" То, что затем увидел Костя, всколыхнуло в нем те вопросы и разговоры, ходившие в Дни больших потерь, про этот населенный пункт. Дома у дороги и далее к лесу по обеим сторонам от трассы были сожжены до тла. Одинокие кирпичные печи, с полуразвалившимися печными трубами, стояли в снегу, напоминая старые фотографии Белорусской Хатыни. Костя не знал и никогда не интересовался ужасами Второй мировой войны, но увиденное в Антоновке потрясло его до самых темных уголков сознания.
   Малочисленная баптистская церковь "Евангельских христиан", расположенная в Антоновке, насчитывала до восьми семей в прихожанах. Во времена больших потерь до города доходили малопроверенные слухи о массовых сожжениях людей в Антоновке. Призыв, брошенный главой Антоновской баптистской церковью, Марком Зеленогородским, к воссоединению верующих людей и жаждущих спасения грешников под крышу церкви, был одобрительно поддержан остатками разрозненных и напуганных семей Антоновки. Люди собирались в одноэтажном, обшитым белым сайдингом и позолоченным крестом на коньке, здании церкви, слушая проповеди главы и погружаясь во всеобщую религиозную какофонию. На тот момент в Антоновке наступило полное безвластие. Отряды полковника Решетова, во всю орудовавшие в городе, за пределы его выходить не пытались. Сначала по два часа в день, затем по пять, потом по пол дня, люди проводили свое время в церкви. Наконец церковь стала оплотом для ищущих спасения и местом круглосуточного проведения служб. Напуганные и голодные люди искали своего спасения в церкви, Марк Зеленогородский становился полноправным вершителем Антоновских проблем и духовным наставником.
  Все началось с того, что, по неизвестным причинам сгорел дом селянина Сергея Пузырева. В доме сгорели его жена и десятилетняя дочь. Отсутствие службы пожаротушения, связи, а попросту системы оповещения, не дали возможности спастись семье Пузырева. Обезумевший от горя, он искал утешения у "Евангельских христиан". Но кроме полного набора стандартных фраз и утешительных проповедей он ничего не получил. В итоге Пузырев закрывается в собственном сарае, единственной оставшейся постройке во дворе, и, закрываясь изнутри, поджигает его. Весть о самосожжении Пузырева, разлетаясь по поселку, доходит до главы "Евангельских христиан". Марк Зеленогородский поднимает в глазах жителей Антоновки Пузырева как мученика. Главным аргументом становится то, что человек не отдав своего тела распаду, опережает деяния сатаны, и предается священному огню. Несчастные люди, потерявшие многих свои родных и близких, стали закрываться в собственных домах и поджигали, наполненные открытым газом дома. Около трех месяцев в Антоновке раздавались оглушительные взрывы газа. Дома горели друг за другом. Отчаяние и безумство охватило поселок.
  На небольшом холме, называемом местными жителями Лысой горкой, возвышалось белое здание церкви. Это единственное, что смог увидеть Костя из кабины машины. На фоне сгоревших строений деревни, церковь выглядела неестественно, подобно приклеенной цветной фотографии на черную от сажи стену. Всего этого Костя, конечно же не знал. Одинокие обугленные печи домов навсегда похоронили страшную летопись последних дней Антоновки.
  Продолжая вести машину, Костя опять вспомнил отца, и слеза предательски потекла по лицу. Он быстро вытер ее, как будто боясь, что кто-то сможет его увидеть и, потянувшись к автопроигрывателю, нажал наугад кнопки. Вставленный когда-то отцом музыкальный диск заиграл:
  
  ...теперь у тебя одна бескрайняя комната,
   И ты без очков ждешь только света,
   Душа в теле женщины рядом - с нею дома ты,
   Ты там, где играют песни грядущего века!
  
  Он продолжал вести машину. От исполняемой в салоне музыки ему уже не было так одиноко. Казалось, что отец сидит рядом, но Костя уже на него не злился, как несколько дней назад. Он так и не успел ему многого сказать.
  
  Как и планировал отец, Костя сделал остановку на трассе, для того чтобы подкрепиться консервами, оставленными в рюкзаке. Бензин в баке почти закончился. Что делать с машиной дальше, Костя уже знал. Было уже около десяти часов вечера. Сидя на заднем сидении внедорожника и открывая консервы складным ножом, Костя что-то заметил через стекло автомобиля. Он вышел из машины и обратил свой взгляд в сторону города, который он уже проехал больше часа назад. По обеим сторонам от машины стоял густой лес. Мороз покусывал нос и уши. Приближалась настоящая зимняя ночь и тьма покрывала фиолетовый небосклон. На севере, откуда двигался Костя, он заметил странное свечение. Над лесом, в небе словно закат, освещая легкие перистые облака, исходило багровое свечение. Свечение было как будто живое. Его лучи и эпицентр постоянно шевелились. От чего по всему небу пробегали пурпурные волны. Казалось некая световая пульсация, заполнив весь город, передавала свои сигналы в небо. Сопки на юге и даже ближние верхушки деревьев были освещены багряным светом. Картина была ошеломляющая, тем более что Костя длительное время вообще не выбирался из города, как единственного источника пропитания и ночлега. Пульсация, исходившая от неизвестного источника свечения, приобрела алый оттенок и над местом свечения вдали Костя смог разглядеть, поднимающееся в небо тяжелое черное облако.
  О том, что он видит неведомое ему до сегодняшнего дня природное явление, Костя даже не думал. Он молча, дрожа от холода, смотрел на загадочный закат и осознавал себя единственным человеком на Земле, понимающим природу явления. В полной тишине ночного леса, окружающего автотрассу со всех сторон, он сказал вслух: "Все-таки она выжила. Выжила и сделала то, что и собиралась".
  Костя понимал, что Веронике Тимофеевне, каким-то чудом удалось справиться с нагрянувшей в институт шайкой робинзонов. Затем она сделала то, о чем говорила предыдущей ночью Роберту с Костей. Она подожгла нефтеперерабатывающий завод в городе. Исполинский закат в небе был отголоском пожара, который распространился на ближайшие к заводу некогда жилые кварталы. Конечно, весь город не сгорит, но большая его часть вместе с оставшимися в нем людьми, будет уничтожена. От мысли о горящем городе, Костя не сожалел. Он никогда уже не вернется туда, как не возвращается никто, как не вернулся его отец.
  
   К началу второго дня пешего пути по снежному лесу Костя вышел к последнему ориентиру, указывающему на начало сопки Партизан. Тропа, вела сквозь снежные деревья прямо к деревянному одноэтажному дому, стоящему у подножья сопки. Изможденного, голодного, без сил, у калитки неизвестного дома его ждали несколько человек. Пожилой седой мужчина, розовощекая полная женщина с двумя девочками (видимо дочерьми) и супружеская немолодая пара молча смотрели на Костю. Создавалось впечатление, что все эти люди уже давно стоят по колено в снегу у калитки дома и ждут путника, коим являлся Костя. Они как будто молча говорили ему о том, как скучали и ждали его. Для них он был почему-то очень важен и необходим. В утреннем свете головы их едва освещались солнцем. Костя увидел маленькие "солнечные" шапочки на их головах и едва не засмеялся. Вместе они были похожи на мультяшных героев, пришедших из Костиного детства. Все это придавало происходящему абсолютную нереальность.
  Костя не знал, что же он должен делать при встрече. Отец ему ничего не успел 6рассказать. Окончание путешествие было здесь, на отцовской карте больше не было никаких пояснений. Наконец седовласый мужчина выделился из всех и не спеша, подошел к Косте. От имени всех он поздоровался с Костей. Вблизи Костя смог увидеть небольшой деревянный крест на груди у старика, поверх зимнего одеяния.
  - Это тебе. Думаю, Роберт был бы не против, чтобы ты это прочитал. - Старик протянул Косте смятую вдвое потрепанную тетрадь.
  - Что это? - недоуменно спросил Костя.
  - Это все что тебе нужно знать о твоем отце.
   Взяв тетрадь, Костя перелистнул несколько ее страниц. Вся тетрадь была исписана простым карандашом. Обрывки написанных мелким почерком текстов начинались датами. Это был дневник человека, который писал о себе и происходящем вокруг.
  - О том, как он умер, ты расскажешь после, а сейчас тебе нужнее всего тепло и пища. - Старик, спокойно взяв Костю под руку, пригласил его пройти в дом.
   Почему-то Костя совсем не испугался ни старика, ни других людей, окружающих его. Он просто устал бояться. Непонятное тепло излучали эти новые люди, и Костя это почувствовал сразу. От одного прикосновения к его руке старика Костя почувствовал спокойствие и безопасность. Усталость по непонятным пока причинам стала постепенно уходить из его тела. И уже без царивших в его голове множества вопросов и сомнений Костя шагнул навстречу к "солнечным" людям.
  
  
   Он шел по залитому светом залу. Света было так много, что он просто не мог ничего видеть. Непонятно было направление его движения и размеры зала. Возможно, у зала не было потолка и стен, а визуальные размеры помещения лишь его догадки. Правильно размеры его такие, какие мне удобны, и привычны для восприятия. Он шагал по полу, также залитому ярким светом. Но при детальном его рассмотрении, он понял, что пол был полностью сделан из золота. Яркое желтое как диск солнца золото давало неимоверной силы блеск. В полу не было ни щелочки, ни трещинки. Создавалось впечатление, что пол был нерукотворным. Он существовал здесь всегда. Золото его никогда не отливали. Оно вечно, как этот зал, как вселенная. Двигался он медленно. Но не оттого, что боялся в ослепленном месте обо что-то споткнуться и упасть. Нет. Просто спешить было некуда и незачем. Шаги его были ровные и бесшумные. Конечно бесшумные, ведь я иду босиком по золотому полу. Но что это? Я не вижу своих ног... Да я вообще не вижу своего тела. Либо я ослеп от света, либо я действительно бестелесный. Мысль эта совсем его не испугала и не насторожила. Наоборот придала ему большей уверенности в своем шаге. Кто я? И куда я направляюсь? Кажется, я знаю ответы на эти вопросы, но зачем отвечать на них, если это не будет иметь никакого смысла. Кажется раньше мое имя было Роберт. Сейчас это уже не важно... Что у меня было и кого я любил? В душе его не было ни капли сожаления, ни воспоминания, ни горя, ни страха. Только ожидание. Ожидание встречи и надежда. Кого я должен встретить в конце этого золотого зала? Что будет потом? Он не знал, сколько ему еще надо пройти по золотому полу. Но мысли от скорой встречи превращали его душу в ребенка. В то чувство, когда рано утром ты бежишь под новогоднюю елку и заглядываешь под нее в поисках оставленного там ночью подарка. В эти несколько минут до похода под новогоднюю елку и взгляда на упакованный в праздничную фольгу подарок, ты готов взорваться от раздираемого тобой любопытства и ни с чем не сравнимого детского счастья. Он не знал, кем он был и кем стал. Что с ним происходило, он тоже не помнил. Единственное, что он знал наверняка это то, куда он скоро придет, и где окончится его путешествие длиною в жизнь и размером всего-навсего с золотую комнату. Я дома! Я снова дома. Как много времени я здесь не был.
  
  КОНЕЦ
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"