Выйдя из автобуса, Жюстина привычно свернула в переулок, змеей извивающийся между двух многоквартирных домов. Жюстину, как студентку архитектурного факультета, эти два "волнистых" дома интересовали с профессиональной точки зрения. Мать Жюстины множество раз призывала дочь ходить только по хорошо освещенным улицам и не сокращать дорогу в ущерб безопасности. Каждый раз девушка кивала, встряхивая копной каштановых кудряшек, и при случае вновь проходила сквозь злосчастный переулок.
Жюстина шла уверенно. Дорога была привычна, и студентка думала о своем брате Дидье, работающем в корпорации "Цербер". Дидье не рассказывал о своей работе, ссылаясь на подписанный контракт, в котором был пункт о неразглашении. Однако на днях братец, позвонив матери, радостно сообщил, что получил повышение, и обещал приехать на выходные.
Поглощенная своими мыслями, Жюстина не заметила, как из темноты за ее спиной вышел неестественно рослый старик. В рваном балахоне, ростом около двух с половиной метров, с седыми длинными волосами и развевающейся бородой. Длинные руки с заскорузлыми пальцами схватили Жюстину за плечи и швырнули на землю лицом кверху. От удара из легких девушки выбило воздух, голову пронзила боль. Чудовищно высокий старик легко опустился на одно колено, из широкого рукава балахона в огромную ладонь выпрыгнул ритуальный нож. Старец погрузил лезвие в грудь девушки, разрезая плоть и кость так же легко, как если бы это было горячее масло.
"Нужно было слушать маму" - вспыхнула в сознании Жюстины последняя мысль, и тут же пропала, когда душа девушки покинула этот грешный мир. Старик, вырезав сердце студентки, отбросил его в сторону. Оставить отпечатки пальцев он не боялся - у него не было отпечатков. Убрав нож, старец открыл девушке рот и вложил туда серебряную монету.
- Вот что ты делаешь?
Перед стариком стоял крупный широкоплечий мужчина. Ростом около двух метров, мускулистый, словно высеченный из скалы, с квадратным лицом и мощной челюстью, короткие темные волосы разбавлены сединой.
Встав на ноги, старец произнес глухим голосом:
- Я делаю то, что привык.
- Не помню чтобы ты вырывал сердца, Харон.
Старик пожал костлявыми плечами:
- Нужно же было как-то их умертвлять. Но я, вообще-то, говорил о монете во рту.
- Понятно. Тебя было трудно найти. Десятки убийств по всему миру, нигде не появлялся дважды... Но теперь твое изгнание закончилось. Я прощаю тебя за то, что ты ушел в шайку Анубиса. Шакалоголового ублюдка больше нет. Ты можешь вернуться на свое прежнее рабочее место.
В глубоко посаженных глазах старика вспыхнули искры. Подойдя к господину своему, Аиду, Харон вместе с ним шагнул во тьму.