Аннотация: Иногда реальность страшнее, чем кажется. Все совпадения НЕслучайны.
В моей истории не будет никаких чудесных открытий и хвалебных песен. Ничего сверхнового и необычного. Просто частичка прошлого, нашей жизни. Все лица и события реальны, совпадения имен не случайны, записано со слов младшей дочери персонажа. Неизвестно было только имя соседки, поэтому я позволила себе наречь её Анной.
… Печь была достаточно широкой, чтобы вместить троих. В полумраке можно было различить силуэты женщины и двух девочек. Младшей была от силы неделя, она недовольно похныкивала, терзая пустую грудь матери. На другом конце комнаты за столом пировали мужчины. Среди них периодически мелькал годовалый мальчик. Иногда он задерживался у невысокого сбитого человека – отца. От запахов пищи у женщины с девочками сводило живот и кружилась голова, но все, кроме младшей, знали, что лучше помалкивать. Малютка не желала признавать уговоры. Ей двигало чувство голода, и голос постепенно становился все резче. "Баю-баю-баюшки," - мать попыталась её покачать, еле слышно напевая колыбельную, как вдруг со стороны пирующих раздался грохот, а следом наступила тяжелая тишина, нарушаемая только хныканьем младенца.
Несколько пар миндалевидных глаз уставились на прячущихся на печи.
- Мне опротивел этот скулеж, - прорычал статный темноволосый муж, поднимаясь. – Ты, недостойная стоп своего нареченного, немедленно прекрати его позорить!
В горле женщины пересохло, она прекрасно знала, чем все это закончится, но все-таки нашла в себе силы выпрямиться и ответить:
- Она плачет от голода. Я не могу её накормить, у меня нет молока.
- Хороша же она у тебя, Хабир, - фыркнул кто-то и толкнул локтем в бок того самого человека с мальчишкой. – Даже детей неспособна выкормить. Слушался бы ты нас, а…
Лицо отца семейства закаменело, однако возразить он не посмел.
Стоящий мужчина тем временем оглянулся, взял в руки тарелку с костями и объедками.
- Из-за тебя, - он указал масляным пальцем на женщину, - ваши псы будут голодать сегодняшней ночью.
И, размахнувшись, швырнул чашу на печь.
Выйти из дому женщина смогла только на следующий день. Синяки скрывало старое пальто, служившее ей одеждой, когда сохло постиранное платье. Дети были укутаны получше. Весне Татарстана мать особо не доверяла.
Соседка встретила их ворчливым приветствием и провела к столу без лишних слов. Это была одна из немногих русских женщин в округе. Никто не знал, что привело её в эти края, а сама она больше любила слушать, чем говорить. Звали её Анна, и было ей 67 лет.
Суп вышел жидким, но соседи были благодарны и за это. Дети громко стучали ложками, мать же держалась куда скованней.
- Вера, - негромко проговорила Анна, - ты писала своим?
Мать отложила ложку и тяжело вздохнула.
- Писала, и даже ответ получила.
- И что, отказали?
Вера на секунду запнулась.
- Прислали. Все прислали, теть Ань. Да только видано ли дело – жене от мужа бежать.
- Вера! – соседка остро взглянула на собеседницу, да так, что та невольно съежилась. – Я уже говорила тебе сотни раз, русским, особенно женщинам, здесь жизни нет. Да боровы лучше вас питаются! Посмотри на детей, посмотри на себя. Погубишь их и сама удавишься, как есть, говорю.
- Теть Ань, - нашла в себе силы возразить мать. – Все прошлые разы ничем хорошим не заканчивались. Он всегда меня возвращал, а потом бил… ли. Они. Розу с Алешкой напугали вон как.
- Значит, плохо старалась, - констатировала Анна, скрестив руки на груди. – Алешка-то, может, и сможет здесь выжить, его хотя бы не очистками кормят. А Роза? О ней ты подумала? Я не всегда буду рядом, не те мои годы. А Галенька? Что её ждет? Подумай, Вера. Подумай, как мать.
Молодая женщина на минуту закрыла глаза, сделала пару вдохов. А когда открыла, Анна невольно вздрогнула и отвернулась.
Жизнь Веры нельзя было назвать простой, однако жаловаться, по мнению женщины, тоже было не на что. Одиннадцатый ребенок в семье, мать умерла при родах вместе с двенадцатым малышом. Отца она толком не помнила, знала только имена некоторых сестер и брата. Клава, Агния*, Аннушка**, Костенька. Они были её ночной молитвой, её ниточкой к миру. Веру сразу же удочерили. В любви не купали, но и зла особого не причиняли. В двадцать лет она уже вышла замуж и уехала с мужем. Казалось, что жизнь удалась.
В доме Веры было чисто. Она всегда следила за порядком, несмотря на распри с мужем. Её вещей было немного: платье, пальто да платок. Детских вещей побольше, но собирать их сейчас в сумку было нельзя. Пока ещё нельзя….
Утро закончилось как-то быстро, неожиданно. Яркой волной обрушился день, пробуждая от сна сосульки. Кап-кап-кап. С каждым ударом на сердце у Веры становилось всё тяжелее. Галенька мирно посапывала, когда мать взяла её на руки и долго стояла так, слушая дыхание дочери. Затем она поцеловала её в лоб и направилась к выходу, прижимая дитя к самому сердцу.
- Баю-баю-баюшки, не ложись у краешка...
Колыбельная рвалась из самых глубин души, ребенок улыбнулся во сне, услышав родной голос.
Выйдя во двор, Вера подняла глаза в небо и, стараясь не щуриться, прошептала:
- Боженька! Я знаю, ты все видишь, слышишь…. Нам не будет здесь жизни. Ты ведь добрый, ты не можешь не быть добрым. Боженька…. – голос её сорвался, но она сумела сдержать слезы. – Боженька. Ты меня слышишь. Пожалуйста, помоги. Мне… мне не уехать с троими, – дыхание Веры становилось все чаще, голос сломался и на последнем вдохе она почти выкрикнула. – Боженька, забери её!
Вместе со слезами матери на распахнутую Галеньку полились звонкие весенние капли, и в каждой из них сияли тысячи солнц.
Вере все-таки удалось сбежать, но побег дался дорогой ценой. Вслед за Галенькой заболел и умер Алеша. Роза тайком, так как женщин на кладбище не пускали, убежала на похороны любимого брата. Вернувшиеся мужчины так отходили и мать, и дочь, что последняя едва не лишилась жизни. Хабир вскоре уехал вслед за женой и больше в Татарстан никогда не возвращался. Поселились они в далекой сибирской деревне среди тайги, жизнь их потихоньку налаживалась, но всякий раз Вера, засыпая, слышала звон капели. После отъезда у Веры и Хабира родились ещё две дочери и три сына.
Веры уже давно нет в живых. Но, говорят, что, когда начинается капель, в таежном шепоте иголок, листьев и трав можно до сих пор услышать тихий, нестройный хор женщины и детских голосов:
- Баю-баю-баюшки,
Не ложись у краешка.
Глазки, милый, закрывай,
Пусть тебе приснится рай.
______________________________________
*Агния Невидимова (по мужу и удочерившей её семье)
**Аннушка Подкорытова