...Я - душа мира, его живая пульсация. Я - начало и вечность, бесконечное возвращение. Из меня он начинается и мною заканчивается. Он - мои нервные окончания, мои вены, моё сердце и разум. Мое безумство...
Мама подарила мне жёлтую бегонию.
- но это так нереально, так невозможно и так ничем не объяснимо, что ты есть. Я очень трезвый человек и эта трезвость говорит мне, что ты - невозможна.
- как будто мир вдруг искривился так, что мы оказались лицом к лицу, наши глаза захлебнулись друг в друге.
- как если упасть в океан и оказаться позади него средь звёзд... одним ударом.
- дунц! - и ты за человеком, и он весь в тебе и за тобой, а ты в нём.
- ты - это я.
Начало
...Я ступала по земле. Дышала её свежестью, её запахом весны. Я хотела принадлежать. Хотела, чтобы меня испили. Испили до самого дна, до самой неизведанной моей глубины, утолив жажду, освободив желанье.
Я хотела быть его переживанием и длиться, длиться... Вечно.
Хотела, чтобы он шёл навстречу, чтобы искал меня, чтобы верил.
Я остановилась под сенью ивы. Рядом на скамейке сидела незнакомая девочка лет десяти в смешной джинсовой кепке. Она доставала из сумочки гадальные карты, какие-то дорогие ей безделушки, иконки с ликами ангелочков и Иисуса Христа. Как боязливого воробушка, её вспугнуло моё нечаянное внимание. А мне отчего-то вспомнилось, как однажды летом, отдыхая с родителями на море, нашла красивую ракушку. Я безумно влюбилась в неё и хотела привезти с собой в Гродно. Но как-то утром, я набрела на широкий ручей, утопающий в прохладе невиданных южных растений. Гладкие камни обрамляли этот маленький потайной оазис. Потайной - для меня. Я открыла его впервые. И стала ходить к ручью каждый день. Тайно. Безмолвно наслаждаясь возможностью единения с молчаливой красотой кусочка юга, принадлежавшего только мне. А в один прекрасный день... я подарила раскрытым ладоням моего оазиса ту заветную ракушку, ставшую в душе настолько моей, насколько это местечко тоже стало моим. Я вернула красоту красоте, наделив каждую из них собой...
И ни одна вещь, которой я обладала впоследствии, не смогла стать настолько близкой и дорогой моему сердцу, как та ракушка, живущая в моей душе до сих пор, как самое драгоценное сокровище на свете.
Я не знаю, лежит ли она по сей день на круглом камне под тем листом, которым я её накрыла... или её унесли в море воды быстротечного ручья. Но я знаю, она навеки осталась моей... и только моей.
Перевоплощение
Ондорг стоял в нерешительности перед ступеньками, уходящими вниз, в густые заросли ветвей и трав. Чело было омрачено глубокими думами.
По велению долга старец не единожды проходил этот путь, но сегодня его выбор был обусловлен веленьем собственного порыва.
Серебристые волосы ниспадали до плеч, а тёмно-серые глаза, казалось, смотрели сквозь мир, сквозь века и время.
Для старика Ондорг был еще относительно молод; ему не исполнилось и девятисот лет. Движенья его были легки и непринужденны, в теле чувствовалась скрытая сила.
Сделав, наконец, свой первый шаг вниз, он уже не останавливался.
...С обеих сторон лестницу обрамляли широкие мраморные чаши. По мере спуска, Ондорг с прискорбием заметил, что часть из них была разбита и опрокинута на землю. Со дна уцелевших чаш струились белесые ленты тумана, вовлекая старца в иную реальность... Чем ниже спускался старик, тем гуще собирался туман.
...На открывшуюся взору безлюдную набережную с лестницы сошёл не седой старец, но юноша с горящим взором и длинными тёмными волосами.
Внезапный солнечный свет ослепил мне глаза, ослепил душу радостным всеохватывающим всплеском. ...А взгляд замер на появившемся как-то сразу передо мной (словно он не шёл по улице до того...) незнакомце. Красивом, длинноволосом, не отстраненном-мимопроходящем, и не ищущем взглядом меня, а остановившимся взглядом во мне. Проникновенно, спокойно, глубоко.
Я остановилась. Просто... Просто моего тела не существовало более в пространстве и во времени, и лишь моё сознание ещё продолжало движение, оказавшись вдруг в круговороте разом возобладавших волнующих, физически осязаемых ощущений трепета, счастья.
Я остановилась. Он стоял передо мной тоже. Он почти не улыбался, но его душа озаряла улыбкой всё моё естество.
- Вы верите в Вечность? - произнёс он слова.
- Я знаю Вечность, - поняла я, глядя в его глаза.
- В чём она? - спросил он так, будто это был его последний вопрос, последний глоток, последний вздох, умирающий миг.
- Она... в Вашем взгляде, - сказала я так, словно весь мир исчез, и всё в мире исчезло: небо, воздух, энтропия, вера. Осталась только одна истина, светящаяся в его взгляде. Это была абсолютная истина. Истина этой секунды. И эта истина была Вечностью.
- Но его сейчас не будет, - он попытался отвести взор, но оставил.
- Он Вам уже не принадлежит. Я уношу его с собой. Как ракушку. Да, Вечность хранят камни нерушимых храмов, но она и в миге, ушедшем для кого-то в небытие. Я уношу Ваш взгляд, этот миг. Он вечен, потому что он - мой. И его нигде больше нет. И ни у кого.
- Всё - одно. Камни храмов и этот миг. Одна нить. Мой взгляд, Ваш мир...
Волна счастья захлестнула меня с головой.
Я должна была бежать сейчас, оборачиваясь, улыбаясь, играя взглядом... Он шёл бы за мной, он искал бы меня... Всегда... Потому что он уже нашёл меня. Нашёл сейчас, в этом миге.
Но я не стала бежать, и не стала играть. Нечто большее охватило меня. Одно великое осознанье. Я стояла перед истиной. Я смотрела в глаза Вечности.
Миг замер, соприкоснувшись с вселенской бесконечностью.
И я поняла, что всю жизнь ждала этого момента, когда мне позволено будет остановиться, чтобы увидеть.
- ...Лететь в едином порыве, объять небо и глубину восторга, умереть от душевной боли и вновь родиться для новой боли и всеобъемлющего счастья. Ваш мир - во мне, - сказал незнакомец. - А мой мир полон Вами. Истинная Вечность... Она в Вас.
- Но откуда... откуда я в Вас? - спросила я, пытаясь понять, почему являюсь его переживанием, его миром, его душой.
- ...Потому что небо. Потому что камни. Ваше существование обосновало существование мое.
- Нет... люди не верят в это.
- А вы?.. верите в людей?
Я недоуменно стала оборачиваться, ища взглядом хотя бы одного живого человечка. Вокруг не было ни души...
- Верю, - призналась я.
- А я... верил в Вас.
Я открыла глаза. Посреди ночи. Я вскочила и бросилась в ночь. Она объяла меня тёплым ароматом цветов.
- Где ты? Где же ты? - закричала я громко-громко и слёзы градом выплеснулись из моих глаз. Я кричала и плакала. Горло сжимал острый комок. Я верила... Я так верила в него...
Утром взошло спокойное солнце. Я брела по улицам, проводя рукой по стенам каменных и кирпичных домов, обветшалых деревянных или заштукатуренных стен... На пальцах оставался мел, пыль, что-то ещё... Мне было всё равно.
Сегодня
Я смотрю на людей... Они все живые. У каждого своя боль, своя тихая или кричащая радость. Ты не думай, я не плачу... Просто слёзы... они - это счастье. Счастье... что я могу так чувствовать, что люблю.
Я смотрю на людей... И мне не нужны их миры. Их миры... каждый из которых чудесен, странен, красив... Они не знают, что я думаю сейчас о них. Вот об этой озадаченной жизнью бесцветной женщине, о том симпатичной парнишке в потёртых штруксах, об этом умудрённым опытом жгучем брюнете (он улыбнулся мне?)... Они не знают обо мне. И не знают меня. А ведь у них у всех есть небо над головами. Одно большое наше небо. Нет, мне не нужны их миры. Не потому, что сейчас они не смотрят на небо и не думают обо мне. А потому... потому что я вошла... уже вошла в Его мир.
Он думал, что приснился мне лишь однажды? Он жил во мне... В тот миг и всегда. Ондорг. Откуда я знаю его имя?
Небо... Оно тоже любит. Его дождь... Он сейчас для меня.
...Я пойду за небом... и приду к Нему. Я умру. Завтра.
Завтра
...Я начерчу на небе его имя, а оно отразится в лужах. По ним будут ступать чьи-то ноги... Это и их город тоже.
"Гродно" - сверкнёт золоченая надпись, прославляя имя города нашего.
Я люблю его... Его огни, переулочки, тишину, окутавшую ночные соборы, песню юного музыканта, толпу, его окружившую, мостовую, витрины...
Сознание сделает круг и увидит имя...
"ондорГ" - отразятся в витрине золоченые буквы... Завтра.
И я пойму, что нити, исходящие из моего сердца к его молчаливым камням, нити, протянутые к его живому дыханию, к его чувствительной сути, не обрываются в безмолвной бездне его глубины, не остаются без ответа.
Я обниму взором сплетения его дум, охвачу сердцем его старинный и вечно молодой облик. Пойму, зачем вселил он в душу мою себя. Свою Вечность...
Послесловие
Многоликие города... Как восхитительны и строги, скромны и величавы ваши чарующие взор очертания. Они волнуют, они взывают, пробуждают и вдохновляют. Но только один город останется моим озарением, моей тайной прихотью и судьбой. Город-легенда, город-дыхание... Он - моя соль и страсть.
...И если когда-нибудь... по неисповедимой воле Господней бесконечные тропы земные приведут Тебя в Гродно - остановись на мгновенье, послушай, - и он вольёт в твои вены себя, свою мудрую Вечность...