Аннотация: Мир, который должен был стать образцом при удачном окончании эксперимента. Но бывает, что эксперимент проходит совсем не так, как планировалось, и тогда получается то, что случилось в Закрытом Секторе.
Воздух с силой вырвался сквозь сжатые зубы, растворившись облачком белесого пара.
- Йиииэхх!
Вороненые латные рукавицы скрипнули о стальную, покрытую знаками рукоять, обрушив топор на полено. Зашипело, и половинки с обугленными срезами тихо упали на холодную землю, замерев на ковре из жухлых листьев.
Вспыхнувший топор разрубил последнее полено, и уставший работник разжал пальцы, позволяя топорищу выскользнуть, с тихим шипением падая в припорошенную снегом листву.
Демьян, старик-знахарь с вечным хитрым прищуром на добродушном морщинистом лице, словно почувствовал, что ученик завершил порученную работу. Из сеней тут же донесся жизнерадостный старческий голос:
- Ну тыть тащи их сюды! Щас варево для Николы делать будем.
- Угу... - без энтузиазма отозвался Сайка, начиная собирать поленья.
- Ты мне там не угукай. - шутливо погрозил Демьян, показываясь в дверях. - Кто вилы прошлой большой луной сломал, ась?
- Там же влаки были... - попытался оправдаться ученик. - И темно...
- Агась, темнооо. - передразнил Демьян, поправляя на затылке старую меховую шапку. - Так темно, что ты почем зря пень вилами истыкал, и меня чуть в могилу криками не свел.
При упоминании героических подвигов, Сайка опустил голову, тихо буркнув:
- Ну ошибся... С кем не бывает.
- Бывает со всеми. - согласился Демьян, с хитрым прищуром глядя на ученика. - Но вину свою только умные признают. А дурачье отговорки да вранье придумывает.
Сайка опустил голову еще ниже. Щеки и уши пылали, но капюшон милостиво скрывал их от насмешливого взгляда учителя.
- Ладно. - шутливо вздохнул знахарь. - Ты енто, дрова собери, да тащи в избу. Вареву новому научу.
Захлопнувшаяся дверь оставила Сайку наедине с поленьями и топором, успевшим растопить снег, и начавшим подсушивать мокрые листья, желая причинить как можно больше вреда всему, чего касался.
Сила в топоре была темная, злая. Демьян подобрал его во время Войны, когда он, еще молодой знахарь, помогал раненым дружинникам. Как рассказывал старик, топор лежал рядом с поверженным тьмаком - могучим воином в черных латах. Рядом лежали останки многих дружинников. Скольких - сказать было нельзя, так были изуродованы.
Топор старик держал при себе, так как тот был очень хорош в хозяйстве - рубил почти все с одного удара, не тупился, не ржавел, да еще и зверей диких отпугивал. Одно плохо - нельзя было его обычному человеку голыми руками брать. Пытался однажды вор топор умыкнуть, пока Демьян и Сайка за травами в лес ходили. Как вернулись, видят - труп лежит, сухой, кожа кости обтягивает, по самой коже прожилки черные змеятся, а в глазницах - затухающие алые угли, и оскал - клыки звериные вместо зубов.
После того случая раздобыл Демьян для ученика рукавицы, силой Марфы наполненные, чтобы любопытного Сайку от топора защитить, пока малец сил не наберется темную силу оружия бороть. С тех пор ученика к хозяйству и приучал - где дров попросит нарубить, где - из дерева что-нибудь вырубить. Так и привык Сайка к топору, но все равно боялся темной вещи, и каждый раз радовался, когда из рук выпускал.
Сайка глянул на ненавистный топор, потер руки, да принялся собирать дрова на большое латаное полотно, что Демьян кинул из сеней. Закончив, собрал края узлом и поволок в избу, оставив топор на улице - все одно не ржавеет, а кто возьмет без спроса - тому же хуже.
Холодные сени встретили ученика сыростью и полумраком, который силился разогнать подвешенный к потолку шарик-светильник, личное изобретение Демьяна, которым знахарь гордился, и которое охотно покупали богатеи из близлежащих городов и деревень.
Для покупателей Демьян производил большие светильники - некоторые достигали размером тридцати, а то и сорока единиц в поперечнике, и могли ярко осветить едальный зал крепости или просторную комнату в избе земледержца. На себе же знахарь сильно зажимался, поэтому в сенях висел маленький, в пол-ладони пузырек, заполненный разбавленной светящейся смесью, который еле-еле разгонял густой мрак.
Сайка не нуждался в светильниках - он и так помнил, что где находится, куда не нужно наступать, и в каком углу лежат сметенные в кучку осколки пузырьков, что он нечаянно разбил два дня назад, да так и не удосужился вынести из избы.
А еще Сайка отлично видел в темноте, но не сразу, а только после того, как начинал этого желать. Ученик рассказал Демьяну об этой странности, на что знахарь поведал о даре, иногда встречающемся у знахарей. Мол, Марфа и Добродь так особо приглянувшихся служителей отмечают.
Оставив узел с поленьями у двери, Сайка поднес ко рту запястье, потянув зубами крепящий рукавицу ремешок. Во рту привычно загорчило, и ученик невольно поморщился, сплюнув на соломенный пол.
- Тьфу!..
Ремешки всегда горчили. Демьян объяснял, что это происходило из-за борьбы силы Марфы с силой топора. Также старик предупреждал ученика, чтобы тот "долго не мусолил" ремешки, и это было почти единственное указание знахаря, которое старательно исполнял Сайка.
Ремешок поддался, ослабляя крепление рукавицы и позволяя ее стянуть, что и сделал ученик, впившись клыками в один из кожаных "пальцев", и как следует потянув. С клыками была связана еще одна беда Сайки - они были довольно большими, и заметно выделялись на фоне зубов, особенно когда ученик смеялся.
Поэтому, и еще по ряду причин, Демьян не пускал Сайку играть с деревенской ребятней, и следил за тем, чтобы ученика видело как можно меньше людей - отсюда и появился серый балахон, который Сайка приучился набрасывать поверх одежды.
Правда, это родило слух - мол, в подмастерьях у Демьяна чудь лесная ходит. Некоторые так вообще шептались, будто старик скверну приручил, или тьмакам душу продал, получив в замен тварь в услужение. Но так как болтали об этом в основном деревенские срарухи, их россказни в серьез не принимали.
Сыскались, конечно, дураки, что начали косо поглядывать на знахаря, приходившего в деревни народ врачевать, но деревенские головы быстро таких вразумляли, чтобы по их дурости, не дай Единый, без услуг знахаря не остаться.
Размяв закоченевшие пальцы, ученик стащил вторую рукавицу, после чего кинул на крюк балахон и потащил узел в мастерскую, по пути громко сопя для пробуждения в учителе чувства вины. Мол, "вон как я по твоей воле, изверг, страдаю-надрываюсь".
Если Демьян и осознал свой великий грех - виду не показал, зато не упустил случая пожурить ученика за разгильдяйство.
- Ой, смотрите! - шутливо охнул старик, глянув поверх стоявшего в центре мастерской котла. - Опять свинюха заместо ученика пожаловал! Бат-тюшки!
Сайка тут же вспомнил, что забыл оставить в сенях грязные сапоги, и почувствовал жар в области ушей и щек - слушать укоры Демьяна было совестно, ибо тот всегда обличал только по делу.
- Я... это... - Сайка опустил голову, пытаясь скрыть румянец за упавшими на лицо прядями длинных пшеничных волос. - Я...
В голову ничего не приходило, и стоять под взглядом учителя становилось невыносимо - Сайка хотел бы провалиться под землю, да, к сожалению, Демьян его такому еще не научил.
- Ну ладно, ладно, - хехекнул старик. - чего стал, проходь, коли уж все одно пол замарал.
Пунцовый Сайка усердно потащил узел к очагу, забыв про сопение и другие уловки, которые (по его мнению), безотказно действовали на учителя, заставляя того быть снисходительнее к нерадивому ученику.
- Я... уберу потом... - виновато буркнул Сайка, торопясь проскочить мимо Демьяна в другой конец мастерской.
- Ну дыть уж точно не я. - старик вернулся к наблюдению за варевом, пряча в бороду ироничную улыбку. - Ты это, узел-то развяжи, да давай поленья сюды - будем Николку от спины болящей спасать.