Черное покрывало ночного неба распорол алый меч восхода. Звезды, тускло светящие над Таганрогом, окончательно померкли пред ослепительной красотой зарницы. Высоко в небе начали кружить проснувшиеся ласточки. Небо, еще несмело-розовое на востоке, начало принимать приличествующий ему холодный оттенок: белый с каплей синевы. Небо отрешенно взирало на серо-черную крышу двухэтажного домишки, служившего вместилищем трехкомнатной холостяцкой берлоги Игоря Степановича Грецкова, бухгалтера и - периодически - дизайнера кафе "Азовская звезда", расположенного недалеко от центрального пляжа Таганрога. Игорь Степанович ненавидел свою работу. Ненавидел ее истово, фанатично, с яростью, достойной лучшего применения. Игорь имел острый ум, обладал хорошей памятью, живым воображением, был образован (высшее образование, конечно), эрудирован и воспитан. Но у него имелся один очень сильный недостатк: он презирал! Игорь Степанович презирал окружающих, всех, кого не мог поставить на одну ступеньку с собой. А в кофе "Звезда" не было такого сотрудника, которого Игорь мог бы поставить на один уровень с собой. Поэтому у него не было там друзей. Поэтому ни одна сотрудница не смогла добиться от него глубоких чувств амурного характера: Игорь провел несколько ночей с самыми симпатичными из официанток, а потом интеллигентно, без скандала, с ними расстался.
Высоко над домом Игоря тонко запищала ласточка, которой посчастливилось схватить мошку. В тот же миг маленький красный будильник, стоящий на небольшом столике возле кровати Игоря Степановича залился оглушительной трелью, настолько отвратительной, насколько может быть отвратительна только трель будильника, раздавшаяся в семь часов утра. Игорь попытался спрятаться от звука под подушку, когда это ему не удалось, он резким неосознанным движением руки сбросил будильник на пол. Маленький красный мучитель звякнул и замолк навеки. Но перед смертью все же исполнил свой долг: Игорь проснулся. Он страдал от несправедливости судьбы, но изменить ее был не в силах. Персонаж не может изменить свою судьбу, она целиком в руках автора.
Небо обрело, наконец, положенную ему синеву и лукаво, молча наблюдало за страданиями Игоря Степановича.
Игорь позавтракал по-холостяцки: пересоленная яичница и холодное пиво. Оделся в положенный ему по социальному статусу костюм и в дорогие черные лакированные туфли (хорошая обувь была его тайной страстью) и вышел в холодное весенние утро. Прохлада слегка приободрила его, и он пошел по улочкам и переулкам к ненавистному кафе "Азовская звезда". Игорь шел по улице, печатая шаг, погруженный в свои мысли, легко лавируя среди прохожих. Вдруг его внимание привлек средних лет усатый мужчина шедший навстречу. На первый взгляд - самый обычный человек. Но что-то в его внешности было НЕПРАВИЛЬНЫМ. Ненормальным. Игорь присмотрелся к незнакомцу, пытаясь понять, в чем заключается "неправильность" этого человека. И в тот же миг незнакомец исчез. Абсолютно беззвучно. Был - и нету. Никто из остальных прохожих не обратил ни малейшего внимания на таинственное исчезновение человека посреди людной улицы.
"Что-то со мной не так, - заключил Игорь. - Или у меня переутомление или отравление, усугубленное пивом, или, наихудший вариант - схожу с ума. Если повторится - обращусь к врачу. А сейчас - работа, будь они проклята".
Игорь Степанович ненавидел свою работу. Но всегда (!) приходил на нее вовремя. Он вообще был принципиальным человеком.
Игорь Степович переступил порог своего маленького кабинета, находившегося на первом этаже в небольшом административным здании, примыкающем к кофе, ровно в 7:59. В восемь утра он уже разбирал бумаги: сметы, декларации, счета. Игорь работал - без удовольствия, но тщательно.
В половину десятого в его кабинет заглянула Катенька, секретарша владельца кафе (Валентина Григорьевича, хотя он предпочитал называться "шеф"), крашенная блондинка, обладающая длинными ("от зубов" - смеялся про себя Игорь) ногами и интеллектом одноклеточного микроорганизма. Она бесцеремонно уселась на рабочий стол Игоря Сергеевича, прямо на бумаги, вызвав этим бессильную ярость у последнего. Злость ослепительной вспышкой сверкнула в глазах Игоря, но он промолчал. Что можно объяснить безмозглой любовнице шефа?
Катенька похлопала длинными ресницами и тонким, режущим слух голоском прощебетала, уподобившись той ласточки, что поймала мошку в начале моего повествования:
--
Игорёк, что ты сегодня такой хмурый? - она склонила голову набок, поражая Игоря бессмысленностью взгляда. Он скривился: "если она не молчит во время секса, то понять извращенный вкус Валентина Григорьевича решительно невозможно".
--
Ad rem! - резко одернул Катеньку Игорь Степанович.
--
Ась? - она непонимающе уставилась на него.
--
К делу, - повторил Игорь уже по-русски.
--
Фу, какой ты скучный. - Катенька надула и без того пухлые губки. - Тебя хочет видеть Валентин Григорьевич.
Игорь резко поднялся из-за стола и пошел в кабинет шефа. Шеф, Валентин Григорьевич, был одним из самых презираемых Игорем людей. Бывший представитель мелкого криминального бизнеса, кутила и редкостный дурак. Он совершенно не разбирался в том, как следует руководить работой кафе и видел свои обязанности в том, что периодически взывал сотрудников в свой кабинет и орал на них, как правило, - совершенно незаслуженно и не по делу. В начале карьеры работник кафе побаивался начальника-психопата, а потом привыкал. Некоторые даже приходили в кабинет шефа с заранее вставленными в уши затычками - ответа от подчиненных Валентин Григорьевич не требовал.
Игорь Степанович работал бухгалтером в кафе "Азовская звезда" уже четвертый год. В первый год он приворовывал осторожно, по чуть-чуть, а потом уже начал воровать в полный разворот, кладя себе в карман едва ли не тридцать процентов дохода заведения. Он ни секунды не тратил на муки совести по этому поводу: напротив, обворовать такую скотину, каковой был его шеф, казалось Игорю чем-то вроде рыцарского подвига.
Игорь шел в кабинет шефа как несправедливо обвиненный - на экзекуцию. С кислой рожей выслушал он обвинения в лени и безответственности от растолстевшего экс-бандита, пожал плечами в ответ и ушел в свой кабинет.
В его, Игоря Степановича, кресле помещалась маленькая костлявая попка Катеньки. Ее ноги, обутые в безвкусные кричаще розовые туфли на высокой шпильке, увеличивающей и без того немалый рост, лежали на столе, прямо на клавиатуре его, Игоря Степановича, компьютера. Катенька задумчиво (точнее - бездумно) пялилась в потолок его, Игоря Степановича, кабинета.
Игорь Степанович промолчал. Он привык к наглости. Привык к хамству.
Катенька перевела взгляд на него и открыла рот, собираясь что-то сказать. Игорь внутренне напрягся, ожидая услышать ее резкий неприятный голос. Но не услышал. Как рыба, вытащенная из воды, Катенька открывала и закрывала разукрашенный яркой помадой ротик не издавая не звука. В ее глазах застыла смесь удивления и ужаса, казалось, она впервые испытывает столь интенсивные эмоции. А потом она исчезла. Будто кто-то надел на нее шапку-невидимку.
"Если она исчезла навсегда, то это лучшее событие за весь сумасшедший сегодняшний день" - такая мысль постучалась в голову Игоря, но он прогнал ее усилием воли.
Игорь Сергеевич заметил, что за окном его кабинета нет ничего. То есть там разлитое бесцветное Ничто. Абсолютная пустота. И только Игорь успел подумать о невероятности происходящих с ним событий, как стена вместе с окном исчезла. Ничто наступило. Оно поглотило уже половину кабинета - вот, исчезло кресло, потом исчез стол с компьютером. Ничто приблизилась к носкам его дорогих туфель и Игорь в страхе покинул свой кабинет. Он вышел из здания и оглянулся: оно тут же исчезло и на его месте колыхалось бесцветное, бесформенное Ничто. Хотя слово "колыхалось" неуместно - скорее "находилось". Игорь Степанович огляделся: улица была пустынной и тихой, не было ни одного прохожего, ни одного автомобиля. По ясному синему небу пошли складки, будто оно было бумажным листом, сжимаемым чьей-то рукой. А через несколько мгновений небо исчезло и его место заняло Ничто. Ничто окружало Игоря. Он испугался и побежал. Ничто прижимало его к пляжу. Вот, он пробегает мимо солнечных часов. Вот, он уже спускается по огромной каменной лестнице, казавшейся бесконечной. За спиной - всепоглощающее Нечто. Вот под ногами Игоря желтый песок. Он бежит, он боится, что исчезнет, как и все остальное, соприкоснувшееся с Ничем. Лакированные туфли вязнут в песке. Игорь начинает уставать. Он понимает, что обречен: впереди вода, справа, слева и позади - Ничто. Но Игорь Степанович не будет стоят на месте, ожидая своей участи. Он бежит. Игорь уже шагает по мокрому песку. Ничто подогнало Последнего Человека в мире к самой кромке воды и не собирается отступать. Игорь не сдастся - он входит в холодную воду.
"Эх, не сезон для купания" - думает он. Шаг. Еще шаг. Вода начинает достигать колен. Игорь оглядывается: Ничто за самой его спиной, поглощает реальность не хуже какого-нибудь лангольера. Игорь делает шаг за шагом - в глубь моря. Вода достигает пояса. Потом груди.
--
До Турции я, наверно, не доплыву, - горько пошутил вслух Игорь Степанович. И улыбнулся.
"Пусть Ничто видит - я борюсь, и я улыбаюсь", - подумал он.
Под ноги Игорю некстати подвернулась глубокая рытвина в морском дне, и он погрузился в воду с головой. Игорь попытался всплыть, но правую руку свело судорогой - вероятно от холода. Намокший костюм тянул его вниз, вглубь, на дно. Он понял, что не справляется с течением. В легкие хлынула соленая вода, неся за собой нестерпимую боль. Игорь Степанович из последних сил рванулся вверх, к живительному воздуху, а потом сознание покинуло его.
Когда Игорь открыл глаза, то не увидел ничего. Точнее - увидел Ничто, окружающее его со всех сторон. А в самом центре этой Великой Пустоты находился он сам. Он был одет в свой строгий костюм и черные лакированные туфли. Одежда была суха и чиста - будто он не "искупался" в Азовском море.
Тишина, царившая вокруг Игоря взорвалась. То есть щелчок спички за спиной Игоря Степановича в обычной жизни не был бы столь удивительным событием, но здесь, посреди Тишины и Пустоты щелчок спички - событие неординарное. Каким-то чудом Игорю удалось развернутся - хотя слово "развернуться" несколько неуместно при отсутствии пространства. Так или иначе, он увидел, что не одинок посреди Ничто. Около (далеко ли, близко ли -непонятно) него находился другой человек. Как не старался Игорь, а не смог определить возраст незнакомца. Не смог понять, что на нем надето. Сомнений не оставляли только три факта: незнакомец был мужского пола, одет в черное и держал в руке дымящуюся трубку, каковую только что прикурил от спички.
--
Кто вы? - спросил Игорь.
--
Я, как и вы - абстрактное понятие. - Незнакомец усмехнулся и сделал глубокую затяжку. - Разница в том, что я - Автор, а вы, Игорь Степанович Грецков, - Персонаж.
--
Вы хотите сказать, что я - ваша выдумка?
--
Совершенно верно. Но поверьте, это не повод расстраиваться. Завтра может оказаться, что я тоже чья-то выдумка, и моего "придумщика" выдумали и так далее.
--
Что это? - Игорь повел рукой вокруг себя, указывая в никуда.
--
Энтропия, - Автор досадливо хмыкнул, показывая, что предмет разговора по его мнению - сущая ерунда. - Видите ли, я написал рассказ, главным героем которого были вы. Но этот рассказ мне не понравился и я его уничтожил. Но я хотел сохранить героя (вас), чтобы потом использовать в каком-либо другом рассказике.
--
В каком же?
Автор задумался и помолчал, пыхтя трубкой. Наконец он сказал:
- Я еще не придумал. Хотите, например, побывать в напарниках Сашки Левши, который работает контрабандистом между нашим миром и миром мертвых? А хотите разоблачить заговор спятившего колдуна, стремящегося к мировому господству? Вижу, не хотите. В какой же рассказ вас поместить? Может быть - в этот?