Крейддилад
Нолдор в космосе

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками Типография Новый формат: Издать свою книгу
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Идея проекта об эльфах "Сильмариллиона" в космосе принадлежала Таэлле, и ей же - некоторые из идей этого текста. К сожалению, он не завершен - в принципе, это путешествие могло быть очень долгим...

Игрушка Ауле

  
   Ровный свет от прикрепленных к скругленным стенам и потолку узких длинных цилиндров казался чрезмерным, избыточным, но не и резал глаза - благодаря матовому белому стеклу, в котором даже его зоркий взгляд с трудом различал тонкие сияющие спирали.
   Эту часть чертогов Ауле под юго-западными отрогами Пелори не видел ни один из эльдар. Здесь встречались только сосредоточенные, вечно занятые майар Кователя, - некоторые даже просматривали на ходу свитки или небольшие карманные тетради, что-то исправляя в чертежах и записях. Они торопливо здоровались, почувствовав его присутствие, и тут же снова углублялись в свои размышления.
   Олорин шел по широкому тоннелю, высеченному - нет, скорее, созданному Ауле в начале Дней Дерев, и боролся с искушением сразу же перенестись в конец коридора, не без оснований подозревая, что не встретит на пути ничего интересного, кроме облаченных в коричневые, оранжевые и золотисто-охристые одежды собратьев-айнур. Действительно, ничего, кроме дверей, ведущих в мастерские, ему не попадалось. Как ни странно, любопытный майа Ирмо ни разу еще здесь не был - находилось много других дел, хотя он давно уже слышал о том, что именно Ауле хранил и изучал в огромном зале, к которому вели плавные извивы тоннеля. Другие майар брали пример с Валар, не уделявших внимания причуде Ауле - до тех пор, пока Манвэ, Варда и Намо не задумали уговорить Кователя расстаться с тем, что они называли его игрушкой. После принятия решения трое Аратар призвали Йаванну - потому что только она могла смягчить крутой нрав супруга, и Ирмо - так как именно его майа считался самым подходящим посредником между Ауле и нолдор, которых вновь, как в давно ушедшие времена конца Предначальной Эпохи, охватил непокой.
   За очередным изгибом коридора Олорин наконец увидел стальные двери, похожие на усеченный книзу овал. Створки бесшумно разошлись в стороны, исчезнув в стенах, и так же неслышно сомкнулись за его спиной. Ауле ждал его прихода, сидя на ступеньках одной из лестниц, что вели на металлические подмостки, опоясывавшие игрушку - похожий на серебристый лист гигантского дерева корабль, предназначенный для полетов среди звезд, в безграничных просторах Эа, Мира Сущего. Майар поблизости не было - они или находились внутри корабля, или вообще покинули зал по приказанию Валы. Олорин присел рядом, перед тем поклонившись Кователю. Тот не скрывал раздражения, - хмуря медно-рыжие брови, Ауле выжидательно смотрел на майа, не желая начинать разговор. Что ж, он был готов к этому. Еще раз поклонившись, - теперь уже только "головой и шеей", заметил про себя Олорин, - майа Ирмо начал с главного.
   - Понимаю и признаЮ, что это не лучший выход, - возможно, ты подскажешь что-то более удачное.
   Кователь недовольно фыркнул, и покачал головой, напомнив Олорину сразу многих знакомых гномов - нравом они вполне пошли в своего создателя Махала. "Разве что он еще упрямее".
   - Вы хоть подумали, что нолдор снова обвинят нас во лжи, в том, что Айнур скрывали от них знание о полетах среди звезд? В том, что мы обманывали их, рассказывая об устройстве мира?
   Вернее, не говорили всей правды, - уточнил Олорин. - Предоставь это мне. Думаю, они настолько стремятся к новым знаниям и новым действиям, что примут...
   - Твои хитрые уклончивые объяснения, - перебил его Вала, - но довольно об этом. Что сейчас творится в Тирионе и Форменосе? Я занимался копированием чертежей и всего, что находится на корабле, и не был на севере уже давно.
   "Нет, все же с ним приятнее иметь дело, чем с гномами".
  
  

Валинор и Эндорэ

  
   Словоохотливый майа рассказал о последних событиях; поговорили они и о том, что произошло раньше.
   В Средиземье шел 154-й год Четвертой Эпохи по летосчислению Воссоединенного Королевства Арнора и Гондора. Сразу после победы над Сауроном на короткое время увеличилось число приходивших в гавань Аваллонэ кораблей. Эльдар, жившие на Тол-Эрессэа, ждали, что прибудут чуть ли не все эльфы Эндорэ, и были разочарованы - ведь появление в гавани каждого корабля становилось праздником, почти у всех сходивших на берег были друзья, родственники, знакомые на самом Одиноком Острове или в Амане. Но многие были довольны - хотя и на Острове, и в отделенных от него широким проливом землях Благословенного Края хватало места и для домов, и для пашен, и для лугов, на которых круглый год могли бы пастись стала лошадей, коров и овец, все равно эльфам становилось грустно при мысли о том, что многие заповедные уголки Валинора станут пристанищем для новых жителей Заокраинного Запада.
   Однако после прибытия Хранителей Колец корабли редко приходили даже раз в году. Эльфы, сходившие с них, в основном были последними нолдор, задержавшимися в Эндорэ, и немногочисленными синдар и нандор, потерявшими всех близких в войнах с Сауроном, которые надеялись рано или поздно дождаться их возвращения из Чертогов Намо. Все они говорили встречавшим, что, хотя и наступило время людей, большинство эльфов не хочет покидать Средиземье - их вполне устраивает мирная и спокойная жизнь в союзе с людьми Запада. Огромные степи и неизученные леса на востоке манили купцов, путешественников, да и разведчиков - король Эльдарион понимал, что сведения о далеких странах и народах, их населяющих, необычайно важны для безопасности Королевства. Практически в каждом отряде следопытов вместе с потомками дунаданов Третьей Эпохи в земли востока отправлялись и эльфы Эрин Ласгалена. Лес был заселен теперь и на юге - туда перебралось все население опустевшего Лориэна во главе с Келеборном. С Галадриэль ушли в основном немногочисленные нолдор Третьего Дома, да и то часть из них осела в Митлонде.
   Пока на западе Эндорэ все было спокойно, в самом Благословенном Крае происходили довольно интересные события. Эльфы, павшие в Средиземье в битвах трех Эпох, с началом четвертой стали возвращаться из Мандоса. Причем почти все одновременно - если даже душа эльда в Чертогах исцелялась и готова была снова обрести тело, это не значило, что она немедленно покидала мрачные залы Намо. Многие, очень многие не хотели оставлять там своих родителей, супругов, детей, друзей... и лордов, за которыми они поклялись следовать. В конце концов, Валар, осаждаемые оставшимися снаружи Чертогов родными и близкими томившихся в Мандосе фэар, заявили, что никого не держат во владениях Намо. Кроме Феанора, который должен остаться там до Второй Музыки по приговору, и Финвэ, заточившего себя по собственному выбору. Даже Маэдрос, покончивший с собой, даже сгинувший при неясных обстоятельствах Маглор (о нем говорили, что он бросился в море или умер на берегу от отчаяния), были отпущены. Хотя они, как и их братья, не хотели оставлять отца, но что было делать с нолдор Первого Дома, не желавшими уходить из Чертогов без своих лордов? Феанариони знали это и покинули Чертоги вместе со своими вассалами. Как бы то ни было, к концу правления Элессара Телконтара в Валинор почти перестали приходить корабли из Эндорэ, но в Тирионе, Валмаре, Аваллонэ и даже в Альквалондэ не утихало веселье. Родные, друзья, товарищи по оружию, прожившие и провоевавшие рядом не одну сотню лет или разлученные на тысячелетия льдами Хэлкараксэ и волнами Белегаэр, радовались, и их радость согревала сердца других, - и эльфов, и Айнур... До поры до времени. Сердца нолдор вновь охватил непокой; немалая их часть во главе с сыновьями Феанора, отправилась в опустевший со дня гибели Финвэ Форменос. Синдар же и нандор, многие из которых покинули Мандос еще раньше, в большинстве своем были довольны жизнью в Амане, несмотря на то, что нередко тосковали по оставшимся в землях Эндор родным и близким.

Тирион. Дни радости и тревоги

   Королевский дворец на вершине Туны с каждым днем становился все более шумным и населенным, как и город вокруг него. Две дочки Итариллэ и Туора еще спали, набегавшись вчера вечером - Аракано построил для них маленькую деревянную крепость, и ни одна не хотела быть Сауроном, осаждающим Тол-Сирион; пришлось ему самому в одиночку изображать войско призраков и волков-оборотней. Конечно, в их игре защитники к полуночи отстояли остров... Чуть позже девочки обязательно вбегут в кабинет "старшего дедушки" и затеют веселую возню на столе или под столом. Дочери Итариллэ родились после того, как Тирион наполнился радостными и слегка удивленными голосами покинувших Чертоги ожидания эльдар; детей, появившихся на свет в эти годы, называли "Детьми Дней Радости". Судьба Идриль и Туора была особой - до начала Четвертой Эпохи они спали долгим сном без сновидений на зачарованных Островах к востоку от Тол-Эрессэа; теперь же им, как и другим мореходам-эльфам, попавшим в окружавшие эти места сети, сплетенные из туманов и заклятий, было даровано пробуждение. Туор не был эльфом по рождению - но в те дни Валар, и без того постоянно обращавшиеся за Советом к Единому, Его волей направили адана на пути Старших Детей.
   Король Нолофинвэ не понимал, как его сыновья, дочь, племянники могут скучать и стремиться из Валинора куда угодно, хоть к Морготу за Стены Ночи. Дел хватало и здесь. Когда после Исхода государем Тириона стал Арафинвэ, город опустел и казался полуживым, как рассказывали проведшие в нем Три Эпохи нолдор... Впрочем, брат часто перекладывал королевские обязанности на плечи Финдарато, как только тот вернулся из Мандоса - под предлогом отвлечь сына от тоски по друзьям и родичам, оставшимся в Чертогах, а также по Амариэ, не дождавшейся Инголдо.
   Нолофинвэ вежливо кивал, когда брат, и прежде при каждом удобном случае норовивший удрать вдвоем с Эарвен в Альквалондэ к любимой яхте, торопливо вводил его в курс дела. Он видел, что Арафинвэ радовался прежде всего не тому, что брат вышел из Чертогов, - просто было на кого свалить ношу, которая сначала показалась второму сыну Финвэ совсем не тяжелой - скорее, привычной. Хотя теперь настало не только счастливое, но и сложное время. Эльфы не просто прибывали в город и его окрестности - они возвращались к жизни, и, пусть все проходили через Сады Ирмо и Эстэ, все же они пережили братоубийство, предательство, войну, смерть - свою и самых близких. С каждым необходимо было говорить очень мягко и осторожно.
   Нолофинвэ Нолдоран невесело улыбнулся, садясь за стол, - входя в кабинет, раньше принадлежавший отцу, он всегда мысленно приветствовал Финвэ.
   "Я постараюсь быть достойным тебя, отец. Мне пришлось легче с детьми, чем тебе - но только на первый взгляд. Во-первых, кроме детей, есть внуки и правнуки, к которым я еще не привык, так много произошло за эти тысячи лет... Внук маленькой Итариллэ женился на дочери Артанис, и мы все еще полузнакомы - у меня просто нет времени, а им больше по душе Тол-Эрессэа, где они ждут и надеются... Я тоже надеюсь увидеть их сыновей, пока оставшихся в Средиземье. Несчастный, угрюмый сын Ириссэ [Арэдель], которому не повезло с самого рождения - для него тоже редко находится время. Правда, Анайрэ и Эленвэ стараются заботиться обо всех, принадлежащих к Дому - эти их трогательные поездки на север, в башню к Эарендилу и Эльвинг, с теплыми вещами и горячими пирогами с олениной, уже вошли в веселые баллады, которые поют в дворцовом парке по вечерам".
   Конечно, сыновья помогали ему, - даже старший, постоянно покидавший Тирион ради Форменоса. В чем-то так было даже лучше; король постоянно знал, что поделывает и подумывает Первый Дом - общаться с Майтимо при посредничестве Финдекано нравилось ему гораздо больше, чем напрямую, по палантиру. Но в Амане продолжилось то, что тревожило и раздражало Нолофинвэ в Белерианде. Финдекано и Майтимо снова вели себя как двое влюбленных подростков; и, хотя на глазах у всех кузены держались безупречно, от него они уже не прятались - во время редких визитов старшего племянника в Тирион одни их взгляды друг на друга могли расплавить камень и поджечь воду. Их чувства, казалось, кругами невидимого жара расходились вокруг - и король понимал, что это ощущает не он один. Для юных и не очень нолдор, родившихся в Амане или в Средиземье, Фингон и Маэдрос давно стали героями из легенд, и теперь, увидев прославленных воинов и правителей наяву, многие подражали им... нередко почти неосознанно. Король уже говорил об этом с сыном - Финдекано резко ответил, что окончательно переедет в Форменос, где к таким вещам относятся гораздо спокойнее.
   "Еще бы там, где правит Майтимо, подобное запрещалось" - про себя заметил Нолофинвэ. Форменос вообще каждый день был на устах и в королевском дворце, да и во всем Тирионе. Нолдор Первого Дома восстанавливали пребывавшую в запустении три Эпохи крепость, возобновили работу в северных рудниках и, если верить слухам, Куруфинвэ с сыном придумали что-то вроде наполненных горячим воздухом шаров, чтобы подниматься на них над просторами Амана, исследуя север и юг Валинора. Валар опасались, что Феанариони найдут способ вновь уйти в Эндорэ, несмотря на то, что Благословенные земли ушли из Кругов Мира. Наверно, об этом с ним сегодня и хотел поговорить майа Олорин, которого эльдар с Тол-Эрессэа называли Митрандиром или Гэндальфом.
   Нолофинвэ сомневался, что его королевская воля сможет остановить сыновей Феанора, - хотя Майтимо, конечно, будет предельно дипломатичен, но его учтивость мало что изменит. И так уже немало никогда не видевших Средиземья эльдар уже избрали Феанариони своими лордами и переселились в Форменос...
  
  
   Майа знал, а теперь и видел, что жизнь Короля нолдор Благословенного Края была отнюдь не безмятежной, а он сейчас усложнит ее еще больше. Увидев омраченное невеселыми думами лицо Нолофинвэ, отражавшееся в отполированной малахитовой столешнице, Олорин почувствовал угрызения совести, но тянуть дальше не следовало. Второй Дом не только не сможет остановить Первый, - верные Финдекано уж точно отправятся за ним в Форменос, и не они одни, даже если речь зайдет о том, чтобы пойти против воли Валар.
   С другой стороны, майа сам себе напоминал шестирукое божество кхандийцев, которое, согласно легендам, двумя руками дарует, а четырьмя - отбирает. Снова многие семьи будут разделены, и эльдар придется выбирать, чему следовать - кровным и брачным узам или взволновавшему их души непокою. Но все уже решено в Маханаксар, дело только за согласием Нолофинвэ...
   Айну принял зримый облик и деликатно кашлянул.
   - Доброе утро, Олорин. Садись, прошу тебя. Я читал "Хроники Войны Кольца" Элронда прошедшей ночью, - со значением произнес король.
   - Где меня называли, помимо всего прочего, Горевестником? - майа по старой привычке погладил отсутствовавшую на его юном лице бороду. - Хм. Видишь ли, Митрандир, при всем моем к нему уважении, - все же не Олорин. Хотя между ними немало общего. Я хочу предложить тебе выход, Король нолдор, который может оказаться горьким для тебя и твоих родичей. Путь, который приведет тех, кому не по душе Валинор, к звездам. В самом прямом смысле, - лукаво подмигнул Айну.
  

Аваллонэ и Форменос

   Корабли приходили сюда довольно часто - из других гаваней острова, из Альквалондэ и прочих прибрежных поселений тэлери в Амане. Но парусники из Эндорэ всегда были событием, а теперь, когда почти все эльфы Средиземья, которые этого хотели, перебрались на Заокраинный Запад, встречу каждого чувствовали и готовились к ней заранее. Дельфины приносили на Одинокий Остров вести о тех, кто плывет на корабле. И если были у путника родичи и друзья в Благословенном Краю - они встречали его на полированных кедровых подмостках причала, если же вдруг не было - каждого все равно приветствовали жители гавани, устраивали у себя на первое время... Очарованные радушием эльдар Тол-Эрессэа, некоторые эльфы селились тут же, в Аваллонэ и его окрестностях.
   Этот корабль был невелик - двадцать рангар от носа до кормы. И гораздо больше эльдар встречало его, чем плыло под белоснежным парусом с вышитой на нем звездой Эарендила. Наблюдавший за берегом с носа корабля темноволосый нандо притворно застонал.
   - Так я и знал, это тебя встречают! О Элберет, того гляди, сваи не выдержат такую толпу!
   Эльф обращался к стоявшему чуть позади него золотоволосому воину - иначе назвать высокого нолдо было затруднительно. Он был в полном вооружении, на сиявших под полуденным солнцем латах, шлеме и щите горели, сразу бросаясь в глаза, изображения золотого цветка.
   - Думаю, что они встречают всех нас, Эрестор. Во всяком случае, лорд Элронд, леди Келебриан...
   - Да-да, спасибо за напоминание. Я займу их беседой, пока тебя будут приветствовать все остальные. Могу только догадываться, кто они.
   К счастью, Эрестор, несмотря на весь свой сарказм, к которому Глорфиндел уже притерпелся за две тысячи лет, не спросил чего-то вроде: "тебе пылинка в глаз попала или как?"
   Потому что бесстрашный воин еле сдерживал слезы, благодаря Единого и Валар. Они снова были в мире живых - его лорд, государь Ондолиндэ Турукано, и леди Эленвэ была с ним... И Итариллэ со своим мужем, мало теперь походившим на атана, - они держали за руки двух девочек, старшей из которых не было еще и двадцати.
   Чуть в стороне он увидел своего боевого товарища, Лорда Фонтанов Эктелиона - он пришел вместе с незнакомой эльдэ, а на руках у него сидел совсем крошечный карапуз и дергал отца за косички. Дети в наполовину опустевшем Имладрисе рождались редко, и Глорфиндел все глядел на них, - кажется, Эктелион его понял и улыбнулся. Но кого-то не хватало. Воин-нолдо посмотрел на медленно приближающийся причал и увидел, что слева, возле мраморной лестницы, ведущей наверх, в город, стоит красивая, как полночная звезда, темноволосая женщина в белом, рядом с похожим на нее, но более смуглым и мрачным эльда.
   - Арэдель и Маэглин, - произнес Глорфиндел, обращаясь скорее к самому себе, чем к Эрестору.
   - Вот это да. И его выпустили! - заметил секретарь Элронда, - скорее с любопытством, чем неодобрительно, - хотелось бы увидеть и его отца, в таком случае.
   - Если Эол и вышел из Мандоса, вряд ли лорд Турукано позволит ему подойти ближе, чем на лигу к своей сестре, - Глорфиндел отвечал быстро и шепотом, так как они уже причаливали.
   После приветствий и благоухающих венков, украсивших головы странников, все направились в город. Эктелион передал сына жене, - Гвильвилет была синдэ, погибшей в Ост-ин-Эдиль во Вторую Эпоху, встретились же они в Садах Ирмо больше двадцати лет назад...
   - Ты так долго медлил, что едва не пропустил самое интересное, - взволнованно рассказывал Эктелион. Вкратце поведав, кто правит сейчас в Тирионе, кто живет в Форменосе, что еще происходит в Амане, Лорд Фонтанов совершенно серьезно заявил:
   - Мы летим к звездам на огромном серебряном корабле.
  
  
   Весь следующий день они плыли на север - ветер дул со стороны прибрежных утесов, накрапывал мелкий дождик, но так светло на душе у Глорфиндела не было со дня падения Саурона. Эктелион и Гвильвилет всю дорогу говорили о чудесном корабле, который давным-давно упал на Валинор. Ауле, вместе со своими майар взявшийся за его изучение, обнаружил там чертежи и книги, которые объясняли устройство и работу тысяч сложных устройств, поднимавших корабль в небо, прокладывавших его путь среди звезд и обеспечивавших жизнь на его борту. Серебряное судно было новым и совершенно пустым - непонятно, кто же его вел так ловко, что корабль аккуратно приземлился на довольно ровном плато в северной части Аватара. Потом Кователь догадался, что на нем имеется подобие разума - особого, неживого, которым могут управлять не только Айнур, но и эльфы. Ауле переместил корабль в пещеры под Пелори, а сейчас так же, воспользовавшись своей мощью, перенес его на заранее очищенную от редколесья и выровненную площадку рядом с Форменосом. Туда проложили дорогу до крепости, потом довели ее до берега Белегаэр - продукты, вино, ткани, другие припасы удобнее было подвозить морем. Рядом с кораблем выросли склады, плавильни, лесопилки, самые разные мастерские, не умещавшиеся в крепости Феанора - Форменос был заселен желавшими отправиться к звездам эльдар. Почти все, мечтавшие найти новую Арду в безграничном океане Эа, были нолдор. Но встречались и рожденные в Белерианде потомки их союзов с синдар и нандор, да и эльфы Эндорэ без капли нолдорской крови - в большинстве своем жители уничтоженного ордами Саурона Эрегиона, вассалы Келебримбора. Каково же было их удивление, когда на светящихся квадратах и расположенных под ними плоских панелях с кнопками-буквами, позволявшими общаться с искусственным разумом корабля, они увидели не только округлые знаки тенгвара, но и угловатые руны Даэрона! Никто не сомневался в том, что корабль был даром Единого эльфам. Его так и назвали - "Eruanna", "Дар Эру", но нередко эльфы иронично называли небесное судно немного иначе - "Eruhantale", "Благодарение [в смысле, спасибо] Эру".
  
  
   Голова Глорфиндела сначала словно хотела увеличиться, расшириться, чтобы легче было вмещать все новые и новые сведения, но к концу долгого летнего вечера, когда они наконец достигли гавани Форменлонэ, он начал к этому привыкать. У причала, окруженного бревенчатыми складами, их ждала самодвижущаяся металлическая повозка - платформа, парившая над землей на высоте в пол-рангара, чем-то похожая на лодку, только борта были толще. Пространство внутри занимали два ряда кожаных кресел - по три в каждом, позади сидений был еще отсек для вещей, куда уложили доспехи и меч Глорфиндела. На переднем ряду кресел, ближе к "носу" летающей лодки, сидел улыбающийся Айну - его волосы цвета вечернего тумана сливались с серой шелковой мантией.
   - Извини, не смог тебя встретить - тут куча дел, и время летит так быстро... может, хоть ты останешься? - без особой надежды спросил Олорин.
   - Пока не знаю, Митрандир, - ответил Глорфиндел, - я еще ничего не видел и мало что слышал.
   - Неблагодарный. Я уже охрип, рассказывая тебе, - обиженно произнес Эктелион и тут же рассмеялся - одновременно с женой.
   Малыш, до этого сосредоточенно поглощавший крупные золотисто-зеленые виноградины без косточек, тоже захихикал, потом вдруг довольно отчетливо произнес:
   - Laurelote. [Золотой цветок]
   Глорфиндел совершенно серьезно наклонил голову, приложив руку к сердцу, и тоже представился.
   - Я часто рассказывал мельдэ о тебе, - объяснил Эктелион, - и она дала ему лучшее имя, которое только может быть.
   Эльфы и не заметили, как летающая лодка медленно двинулась вперед, после того, как Олорин нажал на пару закрытых прозрачным стеклом разноцветных огоньков, мерцавших на расположенной перед ним плоской панели. Глорфиндел откинул голову назад, подставляя волосы и лицо ветру, - платформа поднялась чуть выше и увеличила скорость. Когда в темноте начинающейся ночи они увидели башни Форменоса, освещенные факелами и кострами снаружи и сиянием бело-голубых "феаноровых фонарей" изнутри,
   начал накрапывать дождь. Теперь уже Глорфиндел обратил внимание, что Олорин нажал на синий огонек на панели управления. Тут же ветер прекратился, - лодку окружил невидимый купол, по которому, как по стеклу, заскользили капли, а потом уже и косые струйки дождя.
   - Силовое поле, - произнес майа, - конечно, я мог бы сделать то же самое, воспользовавшись магией, присущей Айнур. Привыкай, - попав на корабль, ты узнаешь, как все это действует.
   - И научишься, - прибавил Эктелион.
   - Если захочешь, - немного грустно сказал Олорин.
  

Перед отлетом

   Она летела по бесконечным пустым залам так быстро, что ряды тонких черных колонн мелькали, сливаясь и снова разделяясь на узкие полосы на неизменно сером, сумеречном фоне. Это не тревожило - бесплотная фэа не устает, у нее не кружится голова, не болит горло от тысячи раз повторенного зова. Она знала, что будет вновь просить о прощении и понимании, надеясь дождаться ответа. Ведь ничего, кроме слабой тени надежды, у нее не осталось.
   И однажды плотные облака тишины расступились перед голосом, разогнавшим их подобно порыву зимнего ветра.
   - Ничто не удерживает тебя здесь. Почему ты не хочешь покинуть мои чертоги?
   - Я не могу. Он не простил меня.
   - Он простил, и уже очень давно. В своем отчаянии ты его не услышала. Но здесь вы не встретитесь - отправляйся в Сады Лориэна и не теряй надежды.
   Тело было странно легким, не таким, как в прежней, первой жизни - ее шаги по предрассветному Тириону мало отличались от полета. Она только по рассказам отца, его братьев и сестры знала об этом городе, который был не только прекрасным - странным и непривычным, как видения на грани яви и сна, неизвестно откуда возникающие под сомкнутыми веками. Казалось, дома и деревья вот-вот оторвутся от земли и улетят к тускнеющим звездам.
   Она почувствовала себя действительно живой, с горячей кровью и бьющимся сердцем, только когда он неожиданно вынесся из-за поворота улицы, мгновенно и бесшумно, и подхватил ее на руки, как ребенка, не дав вымолвить ни одного слова и ни одной мысли в осанвэ.
   Она вскрикнула - и проснулась. В окно падал косой луч света, окрашивая его лицо сине-сиреневыми полутонами. Наверно, своим криком она разбудила мужа - он обеспокоено смотрел на нее, и, услышав ее вздох облегчения, встревожился еще больше.
   - Снова то же самое?
   - Да. Но не беспокойся, я все реже вижу прошлое. Может, это последний раз... Надеюсь, ведь такие сны могут встревожить нашу малышку.
   Он озадаченно помотал головой, - так делают нанырявшиеся мальчишки, чтобы вытряхнуть воду из ушей.
   - Малышку? Почему ты мне не сказала?
   - Потому что узнала только сейчас. Примерно за час до полуночи ты подарил нам дочь.
   Даже в холодном свете фонаря, горевшего где-то в соседней угловой башне, было заметно, как он покраснел. Они были женаты уже пятнадцать лоар, но все еще привыкали друг к другу - то, что было позади, не ушло до конца, несмотря на залы Мандоса и рощи Лориэна.
   Я... это ты сделала нам такой подарок, моя Фаэливрин. Но мы же летим уже через шесть дней.
   - Я умею считать, - улыбнулась Финдуилас, - мне хотелось, чтобы она родилась среди звезд. Думаю, нашей девочке будет с кем играть - Лаурелотэ, сын Эктелиона, совсем ненамного старше, да и не он один.
   - Ты... не боишься? - спросил Гвиндор, тихим, особенным голосом, от которого она всегда хотела прижаться к нему, чувствовать его свет, его тепло, его любовь все ближе и ближе, даже если они были не одни, тренируясь внутри корабля.
   - С тобой - ничего и никогда. Ой... Конечно, сколько можно спрашивать, ты специально дразнишь меня?
   - Да, моя Фаэливрин, - промурлыкал Гвиндор. - Интересно, кто так осветил башню среди ночи?
   - А мне совсем неинтересно. Оставь в покое занавеси, все равно оттуда ничего не видно. Угол падения лучей...
   - Ты можешь хотя бы в ночь зачатия нашего первого ребенка не говорить о работе?
   [Комментарий специалиста о родах в космосе: С ними-то как раз нормально, все проблемы на сегодняшний день из-за отсутствия гравитации.ЏMustela]
  
  
   Окно в башне светилось до рассвета, пока на фонари не надели специальные металлические колпачки, под которыми дававшие ровный сине-фиолетовый свет камни медленно потухли.
   Этот красивый бездымный огонь научился извлекать из некоторых камней Феанор, поливая их особым составом и затем поджигая. Камни становились все меньше, пока не гасли, съеживаясь в серые пористые комочки. Секрет светильников был известен только нолдор Первого Дома - до последнего времени, теперь его узнавали все, кто того хотел. Фонари не зависели от энергии, вырабатываемой кораблем, и могли светить довольно долго, - а теперь и сами камни, и кислоту для их обработки можно было синтезировать в лабораториях "Дара Эру". Там же нолдор добились того, что цвет и интенсивность свечения можно было менять, - этим занимался, помимо всего прочего, сидевший сейчас в угловой башне Куруфинвэ Атаринке, глава инженерного отдела. Но в эту ночь он был занят совсем другим делом.
   - Так ты летишь или нет? - усталый голос Куруфина свидетельствовал о том, насколько ему надоел этот разговор. Голова гудела, как после немаленького фиала гномьей водки. Уже не хотелось спать, и тем более - продолжать препираться с братом, который все чаще вел себя, как нервный, неуверенный в себе подросток.
   Это началось вскоре после того, как они приступили к изучению корабля и всех устройств на нем, всех знаний, хранившихся в его памяти. Покинув Чертоги Ожидания, Морьо был весел, энергичен, остроумен настолько, что его еле узнавали, а учтивость Карантира с нисси так радовала Нэрданель... она даже надеялась, что еще один ее сын продолжит род Феанора. Братья, знавшие, как Морьо изменился после Затмения Валинора, так не думали, но не разубеждали мать. Они тоже надеялись, - правда, на другое, и их ожидания вроде бы подтверждались. Горячий, порывистый Морьо был настолько увлечен работой в возрождаемом Форменосе, что ни одной вспышки беспричинного гнева, ни одной придирки ни к братьям, ни к лордам Второго и Третьего Домов, ни к своим Верным не наблюдалось. Впрочем, избравшие его когда-то эльдар даже заскучали. С появлением корабля Морьо стал трудиться еще больше - он изучал не только средства связи, но и все остальное, до чего дотягивались его руки, глаза и разум, занимая работой все дни и ночи. Иногда даже сваливаясь от усталости в безупречно чистых коридорах "Дара Эру"; роботы-уборщики рано или поздно натыкались на него его и сигнализировали о находке дежурившим за пультами наблюдения. Те, кто знал Морьо прежде, уже были готовы к тому, что гроза вскоре разразится...
   Гром грянул, когда Карантир на совещании Лордов Полёта (в сущности, это были принцы и принцессы Трех Домов, руководившие подготовкой к старту и изучением корабля) был почти без возражений назначен начальником службы связи. Этот отдел должен был обеспечивать функционирование систем связи и наблюдения внутри корабля, на исследовательских модулях и спасательных лодках-капсулах, а также в скафандрах, которые предстояло использовать для работ снаружи "Дара Эру"; да и в личных устройствах связи, крепившихся к поясу.
   Недовольны были только его будущие заместители - Тургон, все еще не то чтобы неприязненно - недоверчиво относившийся ко всем Феанариони, кроме Маэдроса, и Ангрод, жена которого решила остаться на Тол-Эрессэа вместе со своими синдарскими родственниками и друзьями. Это делало его раздраженным не меньше, чем Карантира. Все закончилось скандалом, - коротким, но поставившим под угрозу работу всего отдела. У Морьо, как и у его кузена Арафинвиона, были свои причины для резких перепадов настроения, да и для того, чем он в настоящее время занимался - думал Куруфин, когда его брат поднял голову от высокой пузатой бутыли с жидкостью нежно-зеленого цвета. О необычном напитке, который к утру был на три четверти выпит, будет рассказано отдельно...
   Карантир казался совершенно трезвым, но смотреть на него было не слишком приятно. Осунувшееся лицо - часто он забывал поесть, глаза - какие-то равнодушно-тоскливые, срывающийся то на крик, то на полушепот голос. Вот и сейчас Морьо говорил чуть слышно.
   - Ты слышал, что они заявляли? Что мне вполне достаточно руководства собственным Домом, и так одним из самых больших? Что не станут мне подчиняться? Как можно работать - быстро, напряженно, принимая решения - вместе с ними?
   Атаринке покачал головой.
   - Ты знаешь их, следовательно, знаешь и ответы на свои вопросы. Турукано завтра наверняка извинится - уж Эленвэ позаботится, и чем дальше, тем меньше с ним будет проблем. Ангарато - попереживает и тоже уймется. Дело не в них, а в тебе.
   Морьо не ответил - опрокинув бутыль в стоявшую рядом с ней стеклянную реторту (в последнее время он пил почему-то исключительно из лабораторной посуды), он сосредоточенно тянул жидкость через витую трубку.
   Куруфину надоело наблюдать за путешествующей по стеклянным виткам и коленцам зеленой мутью. Разница в возрасте с Морьо у них была небольшой - всего каких-то десять лоар, в прошлом многие спрашивали, кто же из них старше, - и сам Курво иногда задавал себе этот вопрос. Не в первый раз Атаринке чувствовал свою ответственность за брата, хоть и был младшим. В конце концов, так дальше продолжаться не может.
   - Ты ничего не изменишь Ни работой, ни криком, ни молчанием. Оставь все позади - лучше представь, как Арда превратится в маленький сверкающий шарик, а потом исчезнет, растворится среди множества других миров, рассеянных в бесконечности Эа. И мы увидим многие из них! Ты сможешь справиться с собой, Морьо. Сможешь жить без него.
   Карантир ничего не ответил, продолжая медленно тянуть странное вино из реторты.
  
  

Тьелпе и Маэглин, или "зелено вино" [laicalimpe]

Предупреждение: не слэш. Пока...

   До старта корабль был не только изучен эльфами; все системы и механизмы были не раз проверены и опробованы во время постоянных тренировок. Конечно, имелась общая информация, которую должен был знать каждый; эльфы ничего не забывают, но на всякий случай все инструкции были доступны в компьютерной сети "Дара Эру". И были отдельные области деятельности, виды работ, которые каждый выбирал себе сам. На выбор влияли и личные склонности, и, нередко, верность Лорду, остававшаяся прежней даже на "острове, летящем среди звезд", как пел Маглор в первой своей балладе, сложенной после Мандоса. На корабле были не только склады, где в вакууме могли десятки и сотни лет храниться, не утрачивая вкуса, продукты и вина, но и теплицы, где выращивали овощи; сады, где были посажены фруктовые деревья и разбиты цветники. Даже небольшие поля - там росла только особая пшеница, еще в Дни Дерев дарованная эльдар Йаванной - на одном колосе вырастало около ста зерен, их перемалывали в муку (обязательно ручными жерновами) и пекли лембас. Все росло не на земле - на слое так называемой "искусственной лавы", пористого вещества, вырабатываемого несколькими фабриками-лабораториями. Работа над садами, полями, огородами должна была продолжаться - более трех четвертей судна пустовало, и это не считая запасных жилых помещений, рассчитанных на то, что немало детей может родиться, вырасти и обзавестись своими семьями среди звезд.
   Ниже жилых уровней и садов располагались фермы, где выращивали домашний скот и птицу, садки для рыбы. Еду для них тоже запасли, к тому же не одно поле отвели под кормовые культуры.
   Собаки и лошади нуждались в просторе и движении, да и жили много меньше эльдар. Именно поэтому тем, у кого они были, пришлось согласиться на то, чтобы животных погрузили в анабиоз. Но на корабле можно было держать кошек, птиц, ласок и хорьков; золотых, серебряных, лазурных рыбок в полых стеклянных коробках.
   К тому же эльфы везли с собой множество эмбрионов самых разных тварей Арды, семена растений, всю мудрость Средиземья и Благословенного Края - все книги и свитки Валинора и Тол-Эрессэа были скопированы в электронную библиотеку. И каждый мог взять небольшой плоский экран и читать, или писать - с помощью клавиатуры компьютера или обычным способом, с помощью бумаги и чернил; компьютер мог распознать почерк и скопировать написанное. Функционирование всех систем и механизмов корабля было пока бесперебойным, но за ним постоянно следил инженерный отдел, в ведении которого находились также лаборатории и мастерские, где эльфы проводили множество экспериментов еще до отлета.
   Случались и ошибки, - особенно на первых порах. Но за полтора года подготовки эльфы многому научились, были готовы ко всему, и, что не менее важно, стали командой.
   Что самое интересное - даже из неудач нолдор часто умели извлечь пользу.
  
  
   - Ты не изменился, - улыбнулась Эленвэ. Она помнила Тьелперинквара маленьким любопытным мальчиком, которого отец иногда привозил в Тирион из Форменоса. Тогда ему было интересно абсолютно все - о чем поют птицы, отчего вода течет вниз, а не вверх, почему из всех деревьев светят только Лаурелин и Телперион... Для нее он оставался таким же мальчиком, пусть и прожившим долгую жизнь в Эндорэ. В его глазах был тот же интерес ко всему, правда, он стал немного более серьезным, и уже не спрашивал ничего у других, стараясь все выяснять самостоятельно. Сейчас племянник ее мужа склонился над грядкой с круглыми зелеными плодами.
   - Какие красивые... Они еще не созрели?
   - И не созреют, Тьелпе. Слишком мало они получали света и тепла, - лампы были расположены не совсем правильно, и много поливки - регулятор стоял почти на максимуме. Ну ничего, эльдэ, упустившая эти помидоры, еще до старта вырастит новые. Их едят сырыми, солят, делают сок... А из зеленых можно сварить варенье - я нашла рецепт в кулинарных советах общей сети.
   - Хотелось бы попробовать, - откровенно, как и пристало принцу нолдор, заявил Тьелперинквар.
   - Ну... думаю, послезавтра на закате мы можем это устроить. Приходи вместе с Маэглином к нам в комнаты, а то я совсем его не вижу. И Куруфинвэ, если он сможет...
   - Нет, к сожалению. - Тьелпе покачал головой, - отец дежурит, но я как раз буду свободен.
   До старта оставалось 15 дней, все уже постепенно обживали свои каюты, перебравшись на корабль из Форменоса.
   Келебримбор откладывал разговор с Маэглином, зная, что тот не захочет идти в каюты, которые занимал Турукано. Сын Арэдель общался только с матерью и своими Верными из Дома Крота - несмотря на то, что случилось в Гондолине, почти все из них захотели лететь с ним, и многие выбрали инженерный отдел. Именно это иногда все же делало хмурое лицо Маэглина просто серьезным, но радости на нем Тьелпе не видел - разве что после удачных опытов Маэглин вдруг начинал что-то тихо насвистывать. И тут же обрывал себя, хотя свистел он здорово.
   За час до заката Эленвэ позвонила Тьелпе на комм и грустно рассказала, что с вареньем что-то не удалось - она попробовала воспользоваться системой автоматической варки, и не совсем точно рассчитала время процесса. Зеленые плоды забродили, и годились только в мусоросборник, а оттуда - в систему переработки.
   - Леди Эленвэ, а не могла бы ты отдать их нам? Может, из забродивших плодов что-нибудь получится...
   Получив согласие, Тьелпе сумел уговорить Маэглина ненадолго зайти в комнаты Тургона и Эленвэ - речь шла уже не о чашечке-другой квенилас в семейном кругу, а всего лишь о том, чтобы погрузить банки на транспортную платформу и привезти в одну из биолабораторий.
   Дальше было трудно, но интересно. Поставив банки на столы, чтобы варенье продолжало спокойно бродить, Тьелперинквар и Маэглин на следующий день принесли из кузнечной и стеклодувной мастерских довольно простые детали, изготовленные с помощью разработанных ими на компьютере моделей с заданными характеристиками. Неудавшимся вареньем наполнили сразу два аппарата, ускорив в одном процесс брожения. Капли одна за одной звонко ударялись о дно небольшой реторты.
   - Хм... - Тьелпе пригубил напиток. - Вкусно, но, кажется, крепковато вышло. Попробуй.
   Маэглин выпил и произнес очень длинную для него речь:
   - По-моему, нормально, лучше и быть не может. Думаю, ничего менять не надо.
  
   Тьелпе отнес вино в специально выдутой для такого случая витой стеклянной бутыли Эленвэ и Тургону. В их каютах никого не было, и он отправился в парники. После рассказа, благодарностей и веселой легкой болтовни он хотел было уйти, но ваниэ удержала его.
   - Мне кажется, вы подружились. Может, ты попробуешь уговорить Маэ почаще приходить к нам? Знаю, он опасается, что Турукано при взгляде на него будет вспоминать Ондолиндэ... Но мы начинаем новую жизнь, и должны преодолеть прошлое.
   Келебримбор честно ответил:
   - Мы неплохо ладим, и я хотел бы, чтобы он стал мне другом. Попробую.
  
  
   Дни перед стартом слились в один - Тьелпе почти не спал, совсем как Морьо, дел было все больше и больше. И хотя никто не подгонял команду, для эльдар было делом чести улететь в объявленный заранее день. На рассвете капитан корабля стоял на верхней ступени широкого трапа, рядом с ним - все Лорды Полета. Майтимо набросил на плечи легкий плащ вишневого цвета, застегнутый аграфом в виде серебряной восьмиконечной звезды. Никто не провожал корабль - все, кто хотел проститься, сделали это накануне. Теперь оставшиеся в Валиноре просто будут смотреть на то, как уменьшается, взмывая вверх, огромный серебряный лист, думая о тех, с кем расстаются, быть может, до конца времен. Нолдо закусил губу. Вчера он простился с матерью - он звал ее, и не раз, но она отказалась. Он чувствовал, как она плачет - внутри, в глубине фэа, глаза ее были сухими. Если бы отец попросил ее... Но Куруфин считал, что они расстались раз и навсегда в дни Затмения Валинора, когда Лехтэ отказалась последовать за ним в Эндорэ. И это был не единственный случай - Финдуилас, с которой он подружился когда-то в Нарогарде, говорила то же о своей матери. Гилраэнь не хотела иметь ничего общего с машинами и механизмами, не хотела покидать Валинор, но если бы Ородрет захотел, он мог бы уговорить ее.
   "Как это все сложно, какими запутанными бывают нити, связывающие души... и как просто это порой бывает - или кажется на первый взгляд?" - думал Келебримбор, переводя взгляд с капитана на его первого помощника. Фингон, как всегда, вплел в свои темные косы золотые нити и, казалось, внимательно слушал, даже слегка кивнул, - хотя Маэдрос еще не начинал говорить. Они были открыты друг для друга, понял Тьелпе. Он был рад, что у них все хорошо, что их сила и спокойная уверенность почти ощутимыми волнами расходятся до самых дальних рядов собравшихся.
   Майтимо говорил от имени всех Лордов.
   - Эльдар, сегодня мы благодарим Единого и Валар за этот дар. Майар Ауле и Айну Олорина - за их помощь. И всех вас - за доверие, за ваш труд. За вашу эстель. Постараемся быть вас достойными.
   Он поклонился - и все лорды полета склонились перед ним, а потом и перед стоявшими на взлетной площадке эльфами.
   Первая смена с этого часа заступает на дежурство - думаю, всем известны их места на корабле и обязанности, - по-деловому напомнил Финдекано.
   Эльфы не стали в последний раз оглядываться на мягкие, чуть сглаженные утренней дымкой очертания поросших соснами предгорий, опустевшей крепости, темнеющего на юге леса. Все это и так осталось в их памяти, - а сейчас они вступали в свой новый дом, который успели уже полюбить и даже украсить.
   Курс уже был рассчитан - поиск планет начинался в направлении Ниеллунэ, которую синдар называли Хеллуин [Сириус] - одной из самых ярких звезд в небесах Арды.
  
  
   Прошло уже восемь дней - корабль медленно набирал скорость, Арда превратилась в маленькую лазурную звездочку, Анар была окружена роскошным пламенным венцом протуберанцев, Исиль можно было увидеть только в телескоп или на экране компьютера.
   Эльфы привыкали жить среди звезд - они восхищенно смотрели на окружавшие их со всех сторон огни светил, серебристые дымки туманностей, вспышки метеоров, разноцветные хвосты комет. На верхней палубе, недалеко от находившегося на носу отсека управления, где капитан и штурманы следили за курсом корабля, и комнаты Совета, находился звездный сад, который предстояло еще очень долго растить и украшать. Его закрывал овальный купол, плавно доходивший до пола. На его внутренней поверхности были укреплены вогнутые экраны, на которые проецировалось раскинувшееся вокруг корабля безграничное пространство, усеянное бесчисленными звездами. В саду гуляли, играли, пели и танцевали эльдар. Обязательная работа приходилась на разное время, но занимала около четверти корабельных суток, а спали эльфы, как всегда, немного. Детей на корабле пока было не больше шестидесяти; для них в саду под звездным небом начали еще до полета строить маленький городок.
   Если бы не Тьелпе, он никогда не пришел бы сюда; никто не сказал бы, что в саду тесно и шумно - но ему всегда было неуютно из-за брошенных на него или торопливо отведенных в сторону взглядов. Маэглин примерно понимал, о чем пойдет речь; но не знал, как ответить. Обижать внимательного и, главное, всегда искреннего с ним Келебримбора ему не хотелось.
   Тьелпе тоже, как видно, пытался подобрать слова; наконец, он решил сказать все прямо - но с присущей ему мягкостью.
   - Леди Эленвэ очень хотела бы видеть тебя почаще в своих покоях. Она говорила, что пора преодолеть и оставить в прошлом все, что было. Ну... она мудра и по-своему права, но решать тебе.
   Маэглин не смог все же удержаться от резкости.
   - Я благодарен леди Эленвэ, но ее там не было. Конечно, лорд Турукано и Итариллэ все показали ей в осанвэ... но это все равно не то.
   Он помолчал и для самого себя неожиданно добавил:
   - И они знают не все.
   В сад принесли клетку с птицами; их выпустили полетать, и радостные трели раздавались из-под купола. Дети смеялись, их родители переговаривались между собой, кто-то настраивал лютню...
   Их скамейка стояла у самого края купола; звезды сверкали и у ног, и прямо перед глазами, и над головой. Они никогда еще так полно не ощущали неслышного дыхания того огромного мира, который их окружал. Музыка звезд заглушила все звуки, раздававшиеся в саду, но просьба Тьелпе не потерялась в ее величии.
   - Расскажи мне.
   Маэглин кивнул.
  
  
   О такой руде он мечтал уже не один десяток лет. Чтобы найти новые месторождения металлов, мастерам дома Крота приходилось все дальше уходить от города - это было небезопасно, король не раз говорил ему - но оба понимали, что обшаривать окрестные горы просто необходимо.
   Остальные отстали от него - Маэглин не сразу пошел обратно - сначала доверху наполнил мешок обломками, любовно ощупывая и даже обнюхивая каждый.
   Кто-то засмеялся у него за спиной, - да так, словно швырнул пригоршню льдинок за воротник. Эльф обернулся. Он слишком углубился в пещеру, которая становилась все уже, и не мог тут размахнуться мечом - поэтому направил на темный силуэт кирку, которая была у него в руке. Верное, его собственными руками сделанное орудие мгновенно раскалилось - от неожиданной боли он выронил кирку и крикнул незнакомцу:
   - Кто ты и что тебе от меня нужно?
   Тот продолжал смеяться - все так же тихо и монотонно. Разъяренный Маэглин шагнул навстречу - и застыл, разглядев бледное, нечеловечески красивое лицо и светящиеся черные волосы. Они не просто сверкали, как каменный уголь или галворн, сплав, изобретенный его отцом - нет, они испускали невозможный черный свет и слегка шевелились, словно множество тонких змей...
   - Я твоя судьба, эльф.
   Темнота и боль - несмотря на то, что темный майа даже пальцем к нему не притронулся. Проходили дни, месяцы, годы - так ему казалось. Маэглин вроде бы успел закрыться, но Темный был быстрее, он использовал оставшуюся щель, взрезав аванирэ ножом, как раковину речной улитки, и начал вгрызаться в фэа... нет, просто вывернул ее наизнанку и рассматривал, точными ударами рассекая там, где и так болело.
   - Ты никому не скажешь, иначе я убью всех твоих кротов, одного за другим. У тебя на глазах. Тебе все равно некуда деваться, принц Маэглин - если расскажешь о встрече со мной, Тургон поступит с тобой так же, как с твоим отцом.
   Он умолял пощадить хотя бы Идриль и эльдар Дома Крота - понимая, что Темному верить нельзя. Наверно, тогда он начал утрачивать рассудок... но слуга Моргота наконец отпустил его, встряхнув напоследок так, что Маэглин ощутил себя скелетом, лишенным плоти - кости ударяли о кости.
   Он все же хотел рассказать королю, но откладывал, тянул до того дня, когда огненный рассвет пришел в долину Тумладэн. Последний рассвет.
  
  
   Келебримбор не обращал внимания на боль в руке - Маэглин судорожно стиснул его кисть, сразу после того, как решился на осанвэ. Он тоже не стал удерживать воспоминания, слишком поздно спохватившись. И без того смуглое лицо Маэглина потемнело еще больше.
   "Ты столько выдержал..." - в его словах было и восхищение, и вновь - горький, острый упрек самому себе.
   "У меня было время - и на аванирэ, и на гнев, без которого..." - Тьелпе не успел сказать больше ничего в осанвэ - Маэглин выпустил его руку, пораженно охнув:
   - Прости, я тебе чуть пальцы не сломал.
   Хотя для соприкосновения разумов телесный контакт был совершенно необязателен, эльфы все равно прибегали к нему, когда находились рядом, чтобы лучше чувствовать и поддерживать друг друга.
   - Ничего, они у меня крепкие. Может, выпьем немного laica? Если Морьо что-то оставил, конечно.
   Уже в любимой (не только ими, но и всеми поклонниками помидоровки) лаборатории, Тьелпе, хотя и боялся ранить замкнутого и недоверчивого друга, все же решил спросить.
   - Ты говорил с леди Аредэль об этом?
   Маэглин поставил на стол пустую реторту так резко, что она чуть не треснула.
   - Нет, ей сейчас не до того. Она катается с Келегормом по пустым отсекам.
   - А кто нам мешает? Знаешь, кроме коньков на колесах, обнаруженных Турко на складе, я нашел такие доски - тоже на колесиках. Ну, там есть и по две узких и длинных - вроде тех, на которых наугрим зимой скатывались со склонов Эред Луин, но есть и широкие доски без креплений. На них можно еще быстрее кататься, особенно на тренировочной площадке с волнистыми дорожками!
   - Волнистые - что ты имеешь в виду?
   - Увидишь, площадка тоже в одном из пустых отсеков. Наверно, она для того и предназначена - там можно даже кувыркаться в воздухе, и снова вставать на доску. Я уже принес туда и свою доску, и для тебя тоже... одному уже кататься надоело.
   "Именно для меня?"
   Маэглин не сказал этого вслух, просто ответив:
   - Пойдем.
   И улыбнулся.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"