Этот человек был отвратителен. Знаете, почему? У него до ужаса симметричное лицо. Эстет и натуралист во мне вопил во всю глотку. Невозможно доверять такому человеку. Человека звали Дик. Он был скупщиком.
За стойкой стрелянная барменша тёрла пивной бокал с таким сосредоточенным видом, что ни у одного из сомнительных клиентов не возникало и малейшего подозрения о том, что их дела её хоть немного заботят. Это приводило десятки их в её заведение. Бокалы тоже всегда были чистыми.
- Как улов? - пыхнув дешёвенькой сигарой, спросил уродец.
Какой дрянной, - потрясающе просто! С таким старанием он пытается изображать важного человека, щурится, вскидывает подбородок и покровительственно смотрит из-под опущенных ресниц.
- Что заказывал, то достал, - тоже откинулся в кресле.
Кружка звучно приземлилась на стойку. Забулькало. Зашипело. Проехалось стеклом по дереву, глотнуло, грохнуло, смачно выдохнуло. Икнуло. Снова заскрипело полотенцем по очередному идеально-чистому стеклу.
Я сидел спиной к бару.
- И всё же, мы ведь можем договориться...
- Тебя касается только наш с тобой договор. Платить собираешься?
- Товар покажи.
Шерочка усиленно заскрипела полотенцем.
Дик похлопал по кейсу на коленях. Сумка стояла рядом с ножкой кресла, я медлил. Поднял сначала сумку на колени и упёрся взглядом в столешницу, чтоб краем глаза видеть руки партнёра. Не то, чтобы в багаже было что-то уж очень ценное или я сильно боялся за свою жизнь, но доверия этот скользкий предприниматель вызывал ровно настолько, чтоб ждать от него чего угодно. На гладкую полированную поверхность перекочевал сундучок с ключом и тонкий непрозрачный пакетик на вакуумной застёжке. Я не спеша закрыл молнию. Провернул ключ в замке, развернул шкатулку к покупателю, поднял крышку.
Там, конечно, был не весь мой наработок, но и в сумке остального не было. Всякую громоздкую дешёвку я оставил в машине, самое ценное было ближе к телу.
В шкатулке хороший товар. Качественный. Я всегда работаю качественно. Большинство заказчиков и не подозревали, что подпорченный товар, полученный ими на руки, подпорчен криворукими добытчиками, и ещё переплачивают за это. Мне не позволяла профессиональная гордость, именно поэтому я был лучшим.
Уродец долго копошился в сундучке, с неожиданной аккуратностью перебирая внутренность каждого пакета. За спиной послышался храп и яростный приступ бокального скрипа. Наконец подошла очередь отдельного пакета. Внутри была старая эс-дэшка.
- Отлично. Непередаваемо, - протянул Дик. - И где?
- Там, где ты говорил.
- Тогда, - он пыхнул, и облачко дыма полетело в потолок, - стоит надеяться, что друг мой почил с миром?
- Его останки я отдал в руки первому же встреченному мной священнику.
- И мне стоит надеяться, всё что было при нём, при нём же и осталось? - он опасно прищурился.
- Безусловно.
- Слёзы где? - в лоб спросил Дик. Весь бар смолк, даже Шера оставила своё занятие. В тишине оглушающе захрапело.
- А отчего мне плакать? - я опёрся локтями о стол и подпёр голову кулаком.
- Не паясничай, дорогой, - к нам подсел неприметный на первый взгляд человечек.
Чёрный свитер, серые джинсы, хорошая обувь и очень незапоминающееся лицо.
- Показывай.
- Нечего показывать. Всё, что было оговорено, уже в твоих руках. Я жду свои деньги.
- Сейчас будут деньги...
- Вон, - внезапно прогремел, в общем-то спокойный голос.
Уродец скривился и полез рукой под стол. Грохнул выстрел и спинка его стула разлетелась щепками.
- Эй, ты! - окликнула Шера, - как там тебя? Уходи.
Меня просить дважды не надо было. Меня ветром сдуло.
- И чтоб я тебя здесь не видела больше! - полетело вдогонку, в то время, как я уже нёсся через волчцы почти-что к звёздам, но для них здесь слишком высокие заборы.
Денег я не получил, но душу под курткой грели идеальной грушевидной огранки слёзы - чёрные бриллианты земли Тварей. Целое состояние.