Анна встала с утра и завела часы. Она посмотрела в зеркало у окна - за окном была зима: пушистая, снежная зима. До того, как позавтракать, Анна оторвала от календаря семь листков и сложила их в чёрную шкатулку. Теперь на календаре была цифра 1, а в шкатулке 334 жёлтых листка из дешёвой бумаги. Анна надела белое платье и серую блузку и спустилась погулять. Пречистенка была заснежена, и продавщица в гастрономе чихала. - Добрый день, - поздоровалась продавщица, завидев бледное болезненное личико. - Что-то вас неделю не было? Болеете? Погода какая... - Так, спала. Зима у нас...Молока мне...и булочку, пожалуйста. Седые брови продавщицы нахмурились. - Вы-то к врачу сходили бы...всё-то вы спите... Анна взяла пакет. - А у меня конституция организма такая. Я зимой сплю мало, вот за осень и приходится.
По витрине ползла золотая змейка. "Хорошо на улице..." Фигурка присела на скамейку. На белом платье отпечатывались снежинки. Бледное лицо не розовело, бесцветные локоны не свивались в кольца.
Анна давно жила здесь. Она жила здесь с самого рождения, и соседи часто забывали, жива ли она. Летом её забывали, а зимой она появлялась, если надо было посидеть с больными детьми. Тогда она играла им на фортепьяно и танцевала бальные танцы - этому её нучила дама с картины. Как-то раз дама пришла к ней, и с тех пор Анна начала спать перед зимой. А зимой днём она сидела с детьми, а ночью работала в Музее. Она разговаривала с персонажами картин, чтобы те не стали цветными от скуки и не ушли из Музея. Её волосы были такими же бесцветными, как воздушные платья девушек и дам с картин, а кожа такая же белая, как их напудренные локоны, поэтому Анна очень полюбилась картинам. Они прозвали её Белая Анна. И разговаривали с ней долгими зимними ночами, сплетничали про соседей, передавали любовные послания англичанкам XVII века, в общем, вели себя как самые обычные Картины. Иногда, Анна устраивала балы у себя, и тогда она, одевшись в белое платье, открывала стекло на циферблате часов, и рассылала приглашения. И дриады танцевали с гусарами, а дамы в кринолинах - с Вакхами, коих в каждом Музее ощутимо больше одного... А Анна играла на фортепьяно и разучивала новые па.
За дверью стояла черноволосая женщина. Она привела с собой прелестную девочку. - Она скоро умрёт, - шепнула женщина Анне , - и мне нужно много работать, чтобы похоронить её красиво. Посидите с ней один день? - Проходите... я посижу,- она взяла за руку девочку.
- .....и тогда Принц пригласил на танец принцессу...Спеть, какая песня звучала? Анна села за фортепьяно - ...спишь?...
Белая Анна тихо принесла мольберт и рисовала, пока девочка спала. А ночью она принесла картину в Музей и спрятала в углу между Поэтом и Нимфой. - ...скоро бал, а тебе надо разучить много па...помнишь портет Принца из соседнего зала?...
Анна стояла, закрыв глаза.
"В доме напротив ещё не горит свет"
У закрытых глаз свой особенный взгляд - он самый правдивый. По нему можно читать лицо. Когда человек закрывает глаза, он смотрит на себя в одиночестве.
"Скоро на работу"
В семь часов вечера циферблат всё ещё закрыт, как глаза - Анна стояла в одиночестве. Тараканьи усы - стрелки часов.
"Сегодня такая сильная метель"
Под фонарями мело, свет играл снежными зайчиками.
"Где же серая блузка"
Анна открыла глаза, захлопнула нотную тетрадь и спустилась вниз.
По улице нёсся долговязый человек в тёплом коричневом пиджаке.
"Это Поэт"- сказала Анна и застегнула пальто.
Подмышкой была зажата , и волосы собирались в неопрятный хвост. Человек нёсся в Музей.
Анна пошла дальше по Пречистенке.
Ограда Музея была чёрно-белая от снега, а сцены на антаблименте портика высвечивались фиолетовым небом.
Ограда была уже наглухо закрыта.
Анна тихо отворила калитку и заперла её за собой круглым ключом. Мраморная лестница была пустая-пустая; Анна приподняла юбку и прошла ровно пятьдесят ступенек. У лестницы её приветствовал Фавн.
Назавтра был праздник и Анна ушла рано ночью.
Метель перестала. Только небо всё ещё фиолетовым высвечивало антаблимент. И редкие прохожие спешили добраться до дому. Она неторопливо пошла вкруг переулков. В маленьком кафе горел электрический свет; электрический свет падал на снег по заметённому асфальту.
И у окна сидел Человек, склонясь над папкой. Около папки стоял стакан. К стакану склонялась веточка папоротника, а слева от веточки горела свеча, но на свечу падал тусклый электрический свет.
Анна зашла в кафе и заглянула в папку.
--
Зачем стоит свеча, если есть электрический свет?- спросил Человек. Он поднял глаза от свечи и увидел Белую женщину с бесцветными волосами, нетуго собранными в пучок.
--
Чтобы, если потухнет электрический свет, ты мог читать при свете свечи.
Анна присела за столик.
--
Я - Поэт,- сказал человек.
--
Я уже видела. Ты что-то писал?
Поэт всплеснул руками, и два листка упали на колени Анны.
--
Да!
Анна слушала Поэта, разглядывая свечу через вино в стакане. - Ты был сегодня в Музее? Поэт покачал опущенной головой. - Я хотел повидать Даму Червей, я хотел посвятить ей стихи. Анна посмотрела на вино. - Когда ты придёшь завтра ночью в Музей, ты напишешь чудесные стихи. Иди домой. Она помогла Поэту подняться, и завязала папку верёвочкой.
Анна сидела на холодной скамейке и читала вслух его стихи.
Зелёные шторы на втором этаже задёрнулись. Шторы пахли вином, а лунный свет - метелью.
"Это ночью пахнет метелью, или лунный свет - ночью?"
Анна сложила два листка в карман и встала со скамейки. На втором этаже Поэт смотрел пьяные сны закрытыми глазами. Его неопрятные волосы упали на круглый ключ. Анна пошла в метель по Пречистенке.
Анна сидела у окна и шила новые тюли. "Тюли можно повесить под рождество" Анна закрыла глаза. Серый гипюр сложился в вуаль на шляпке барышни. Барышня в кафе за два квартала плакала над стихами Поэта. "Рукописи горят, но не тонут" Барышня вытерла ресницы перчаткой и сделала глоток "Блади Мэри". Краешек вуали упал в бокал, сетка заалела. Анна открыла глаза.
Флористка в цветочном магазине опустила крючковатый нос в розовый букет. Она в задумчивости пробежала пальцами по зеркальной полке и взяла тонкую синюю вазу. У входной двери звякнул колокольчик. Белая женщина переступила через осыпавшиеся лепестки и поздоровалась с Флористкой. - Мне пару цикломенов. - Цикломенов...- оторвалась она от полки и рассеяно взглянула на Анну.- ...им сейчас как раз сезон цвести...
Анна скосила глаза на лежащюю рядом книжицу в мягкой обложке "...шёлковая прохлада кровати..." Она улыбнулась - Сезон...Москва сейчас удивительно похожа на Прагу.- Анна протянула девушке два листка из кармана.- прочитайте - это о розах.
Анна шла переулком. В красном окне тёмная фигурка изгибалась скрипичным ключом...да, это скрипка играет. Фигурка в окне откинула руку, лампа высветила очертания ладони с полусогнутыми пальцами. Живот втянулся, голова наклонилась, девушка пела. Анна опаздывала, она ускорила шаг через двор.
Сзади шею Анны прижал нож. Капелька крови скатилась на отворот пальто. - Извините, я сильно опаздываю,- обернулась Белая женщина. За плечом никого не было. Ветер ссыпал пыль с листьев цикломена на снег.
Фигурка прижала руки к животу, голос смешался с ледяным ветром. Анна вздрогнула, потеплее запахнулась и улыбнулась тонкой скрипичной фигурке в окне.
- На Прагу...-повторила она и пошла по оживлённой улице.
Двадцать седьмое.
По Пречистенке в пятнадцатом троллейбусе ехала Барышня, провожая взглядом идущего к остановке человека с неопрятными волосами. Она прижала мелко исписанный листок к ресницам.
