Аннотация: Всё это Вам, дорогие мои друзья. Если я что-то пропустила - добавьте в комментарии. Я выведу на страницу.
19.Шленский Александр Семенович >Россия милая, с тобой, >Я был бы телом и душой, >Да вот - лежит на мне как крест >Охота к перемене мест. > >Мой самолет стрелою черной >Меня уносит в вираже... >А где-то родина - бесспорно >Преображенная уже. > >С любовью и восхищением, >А.Ш. >
Саше Шленскому, с ответной любовью *** Преображенья светлый сон В душе звенит и не сдаётся... Но гул мотора раздаётся - В реальность призывает он! И мы, послушные призыву, С Руси съезжаем торопливо.
Но пусть Руси Преображенье Звенит, крылами трепеща! - Пусть душ отторженных броженье Научится Она прощать! Пускай настанет светлый час, Когда Она вспомянет нас...
Э. Бартеневу
Ни врага...лишь бобы. Сквозь бобовое поле Пролились на палитру, как краски, друзья. И колеблемы чёрным дыханием воли, всё летим и летим. Не лететь нам нельзя. Только сад, завороженный голосом светлым, полиняло помашет цветочной рукой. Где ты носишься, где? за каким ещё ветром? По земле ты проходишь - да вот по какой? Эти ржавые пилы сквознячных раздоров, эти ворохи смятых, как травы, речей... Ты - ничей, словно плёса кружащийся ворон. Ты ручей, ты песок, ты высок. Ты - ничей... За былым огоньком неспалимых метафор, за кружащим напевом тяжёлой строки Ты вернёшься в свой дом, сам себя не растратив, - С оголённою проволокой новой тоски. И туда, где дыханье полночного йода, Вновь надеждой на чудо стрелы разбитной ты разгонишься, голос родной антипода, и пройдёшь словно дождь торжества надо мной.
***
Ване Кузнецову
"А прошлое брошкой на платье" - тяжёлой, серебряной ковки, С немного помятой иголкой... И рада бы её снять я, Но только... Снимаешь - тоскуешь. А вновь надеваешь - горюешь. Что делать с наследною брошкой? - Не бросишь её на дорожку... Всё носишься, мечешься, - носишь. Не сбросишь. 5.06.200
Ване Кузнецову, к ст. Кастальский ключ, или посвящение Вийону
От жажды встречи умирая над ручьём стихов кастальских, прений, жалоб, пеней - я стать хочу строкой стихотворений, не знающих вы спорите о чём... Весь мир - в стихах, рыдающих и страстных, пусть не красивых - всё равно - прекрасных и помнящих, что этот мир - ничей - Бесхитростный слепой лесной ручей.
К ст. Вани Кузнецова Рыбак и грибник Глючит Русь, но жива - Hе стара, не нова: Грибники - как трава, Рыбаки - как плотва, И бесплатен провоз Грузных жалоб и торб. Так стучи, паровоз. Умножай эту скорбь...
Петр Овчинников. Соловей.
Стремленье черных птиц и бег гиен -
Я вижу все с полета над равниной.
И в небо я расту, как белый хрен,
Пуская корень паутинно длинный.
Среди моих развесистых корней,
Подобный жуткой разъяренной крысе,
Мелькает страшный черный соловей,
Протяжным ревом оглашая выси.
Взмахнет крылом - и нету пустоты,
Весь мир внутри растущего злодея.
Мне тягостны ничтожные мечты,
И устремленья никнут, леденея.
Скорей беги, коль ты - еще не я,
У аппетита нет конца свободы.
Скорей примите, дальние края,
Унылой юности больные всходы.
Анна:
А что бежать - куда? - Мне смысла нет: Пришла пустить кореньев белый цвет в небесный свод, свод противозаконный, такой спокойный, хмуро-заоконный. Прими ж неспешно и меня, земля - гиены, вороны, пустынные поля... Я тоже соловьиная порода больного грустью, нежного народа.
Петру Овчинникову
Нас на пиру сей жизни обнесли... Не съевши ни одной червивой дряни, Не дотянув до срока все мы канем. О как же нам гурманам - без сопли!!!
О где же Вы - и черви и глисты? Членистоноги, мерзко нечитсты, мы так хотим отведать вашей вони, А нас взашей - в "кюсин" французский гонят.
Стихи же Ваши - дивной красоты.
К ст. П. Овчинникова Среди трупов
И бедный Фреди бродит офигело между остатков расчленённых тела, которые воняют тихо уж... Но Фреди до того - какое дело? его башка горелая болела, поскольку мало было крови луж. А Фреди пить хотелось до предела.
Он девочки беспечный голосок ножа крявым лезвием рассёк - НА-ИС-КО-СОК. И выпил кровь через висок.
Теперь он сыт и у себя в подвале косички разложил на покрывале.
Сонет простуженному Перту Очинникову
В литературе нашей пылкой уже есть авторы с бутылкой, со спермой, калом и мочой. Но Вы, ей богу же - иной!!!
Такого маленького чуда, как Ваша милая "Простуда" в литературе русской нет. Да, заслужили Вы сонет...
Вот так сумеет только гений войти в истрию - соплёй... Примите же без промедлений восторг читательский живой.
Он тоже формою - в соплю: Аааа-п-пп-чхи... За всё благодарю.
На стихотворениеА.Шленского Пастер и Пастернак
Рассольник удался на славу. Прожорлив был антисемит. Теперь он в туалет по праву в коммунистический бежит. Сидит он там не час, не два, а в голове его слова: И пастернак, и сельдерей и что ни овощ - всё еврей. Одна у нас осталась вера Что нет в рассольнике Пастера...
Оттуда же. Поливка Шадова
Вот он, сашин тихий дом... Тихо едет крыша в нём. Не спеша заходит Ша... Он не спустит ни шиша. Он наложит коммент свой, хоть в стихах ни в зуб ногой. *** Не знаю, кто там был обрезан, и кто там славу чем снискал. Но вижу: голову железом облОжил Шадов-аксакал. Он до Пастера не охочий, Плевал не раз в людские очи. Клевал не раз, как грязный кречет, И крыл - хоть крыть ему и нечем...
В обрез господь ему полОжил. Подайте все, кто сколько может - Хоть юмором, хоть одеялом - Аль хоть вожжою по сусалам! Он всё снесёт - вплоть до полива - Наш дядя Ша - эстет сопливый.
Китайская песенка в интернационально-миксолидийском ладу.
Солнце встаёт над Москвою рекой. Дядюшка Ша - он - хороший такой. - Любит налОжить свой крепкий коммЕнт, В самый ответственный в жизни момент.
Дядюшка Ша - пацифист и герой. Каску срывает он с жопы долой. Чтоб засияла она, как рассвет, Чтоб любовался весь засранный свет!
Дядюшка Ша обозлился на свет, он посылает из жопы привет: "Свет, что ж ты морду воротишь, подлец! Это ж начало - а будет конец.
Он не обрезан, но тоже хорош. Песенку эту уже не убьёшь." Пусть молодёжь подпоёт не спеша Грустную песню про дядюшку Ша. >Ария Шадова> в стихотворном переложении Клавы Компьютерской
Ты тут не озорничай Не бордель тебе тут,чай. Ой, какая ж ты гадюка - Рифмой в зубы невзначай.
Я увёртлив, как медведь, Чуть заденут - я реветь, Жаль, словов мне не хватает - На стихи потратил ведь.
Я полОжу всем межу! Вот что я сейчас скажу! Графоманским рифмоплётам я щас........ фигу покажу!
Их нахальные стихи из чернильной чепухи, А мои стихи из дуба - не какой-то там трухи!
Барышня, ты помолчи, Я слагаю кирпичи, я такой масонец ясный, Мне доверены ключи.
Не найдёшь смелей меня, Хоть дырявая мотня. Щас пойду дырявить коммент, я над ним скорбел три дня.
Я им всем щас покажу... всю исподнюю паршу. Разодрав свою рубаху, Я зубами скржешшу.
Баба ты, а не трамвай, ты на мужа наезжай, постыдись своей замашки, и скорбящих не замай.
Ты гражданочка, поверь! Шадов здесь, а не бордель, Ведь меня никто не хочет: Гонят в окна - лезу в дверь!
Поналезу я ишшо на стихи, как на горшок, До поэтов доберусь я - Всем им будет хорошо.
Их облаять я смогу, вкровь порвав свою мозгу, всю извилину сцарапав, что я в каске берегу!
Говорю тебе всерьёз, не ходи ты на мороз, я ведь с детства отморожен - В голове моей цирроз.
Видишь, как я тут скорблю, скорбью клавиши долблю... Ты ж похабишь, графоманка, Лишь фамилию мою.
Не гляди, что солдафон, Я изяцва не лишён, вишь, как чётко излагаю, Чтоб ты лезла на рожон!
Только этого рожна - аж полнёхонька страна, И народ едва читает шадовские письмена.
Стихописец дивный я, среди вашего гнилья - только я и стою славы. Только яяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяяааааааааааааааааааааа
А.Шленскому на стихотворение Прерванный сон
Хоть Ваши сны не снятся нам - Мы их узнаем по стихам: То па-стернак, то па-тиссон. То шадов воет, как клаксон, Со смаком взбитый и со вкусом стихом до состоянья мусса... Пускай на улице муссон - Но сердце бьётся в унисон со скрипкой, усыпившей Вас под мендельсонно плывший вальс.
Снова Петру Овчинникову
Гнилую мышку утопив в желудке, Я совушка, сказала местной утке - ты- институтка - ну-тка почитай Овчинникова ты хотя б минутку,
дисплей под клюв ей сунув невзначай. - Мол дескать, наших знай и примечай. На что английская мне отвечала утка: С поэтами, как Пётр - шутить кончай.
Он обожает насмехаться жутко!- Пускай и бойка - боком выйдет шутка, Тебе. Пила бы лучше от простуды чай с червями заболоченного ила.
Да не забудь добавить в чашку мыла. А коль не полегчает - не серчай... И в даль туманную так резвенько уплЫла - И что с неё с тупицы ты возьмёшь, -
Не ставит русских ударений в грош... Типичная, как чайка, англичанка. А я осталась у дисплея одичало - читают совы в слякоть, снег и дождь. -
И грустно лапкой на коре еловой царапаю ответ поэту новый.
К ст. Петра Овчинникова Дуршлаг
Я на том поздороваться снова хочу и спешу: Продырявленной памятью роюсь я в собственной дури. Я уже телефон продырявила, только скажу, Что до дырочек сыра проела уже хачапури. А на бешеной кухне бушует кошмарный сквозняк. В кофемолку - коньяк, словно музу - в сопилку. И дырявлю бумагу, но это я так -... Дуршлагом стихотворным желая пополнить копилку.
Переписка с Феликсом Рейнштейном по поводу стихотворения Амстердам
Феликс:
>>>>> Прочитал - и теперь >>>>> нет покоя устам: >>>>> - Я хочу в Амстердам! >>>>> Я хочу в Амстердам!.. >>>>> ......................................... Анна: >>>>Дорогой мой, уста - это всё красота. >>>>Но свободные есть в самолётах места. >>>>А ещё скоростные бегут поезда, >>>>и они тоже быстро довозят сюда. >>>> >>>>Раз уж так заболел, раз у ж так захотел - >>>>взял бы сел - и туда через час прилетел... >>>>Ну пускай, через два, или три, или пять. >>>>Но зато будет что рассмотреть-увидать >>>> >>>>И годами потом, возвратившись, мечтать >>>>В Амстердам бы ещё хоть разочек слётать. >>>> С любовью. Анна >>>> >>>>>Феликс Р. >>> От меня Амстердам далеко. Океан >>> Отделяет его от Нью-Йорка. Изъян >>> В поездов расписаньи заметил давно: >>> Океан пересечь поездам не дано. >>> >>> Нынче модны Голландия и Амстердам. >>> Самолёты летят к ним навстречу мечтам. >>> Переполнены все самолёты и мне >>> Самолётный билет продают лишь во сне. >>> >>> Если б мог, то купил бы себе самолёт, >>> Чтобы он в Амстердам совершил свой полёт. >>> Но не знает меня дядя Сэм - толстосум >>> И не ведает про амстердамовский бум. >>> >>> Если б знал он, купил бы себе Амстердам, >>> Но ему Амстердам я в обиду не дам. >>> Напишу подписные листы: "Амстердам - >>> Лишь для милых, учтивых, приветливых дам". >>> >>> ( Далее возврат к началу) >>> От меня Амстердам далеко. Океан...... и т. д. - до бесконечности. >>> >>> С уважением и с наилучшими пожеланиями, Феликс. >>> Анна: >>Милый Феликс - не знала я - как далеко >>Ты живёшь и как нынче тебе нелегко >>до голландских изящных добраться красот. >>Но постой, ведь пробил уж двухтысячный год >>больше года назад - и наверно цена >>самолётных билетов - не так уж страшна... >>Чья вина в этом - ты террориста спроси - >>Стало нынче летать - проще чем на такси. >>И потом - надо верить, что дядюшка Сэм >>тоже любит Европу желудочком всем. >>Если б сердце хоть чуточку билось его - >>наступило бы нашей мечты торжество - >>стал бы стоить билет столько звонких монет - >>что смогли б мы с тобою объехать весь свет. >>А пока вот стоим, как в стакане вода... >>И посланья строчим. Я - тебе, ты - сюда. >>Ах как жаль, что мечта остаётся мечтой... >>Но постой, сердце верит, в тот день золотой, >>когда ты позвонишь и шепнёшь мне, что сам >>прилетел наконец-то ко мне в Амстердам!
На Гастрономическое Хилины Кайзер
Хилина, сновиденья непорочны. - С обжорством были связаны так прочно! И я, стирая с глаз и сердца слюни, по вкусной пище распустила нюни...
Лангусты нарисовны так смачно... Короче, эти выши зарисовки Мне снова навевают юмор мрачный - как вспомню прелесть туташней тусовки.
Ведь англичанин отправляет а рот такое - что и чёрт не разберёт! Что чужестранцу и во век не снесть - Британцы преспокойно могут съесть.
Наверное во рту у них мурашки: Они пекут блины, как деревяшки. А соус так походит на какашки. А булки цвета-вкуса промокашки.
А мясо, как подшва из резины, Картофель-фри как прутья от корзины. Суп как бурда, а кофе буро-бледен. Мне рацион английский страшно вреден.
Но похудеть не удалось. - Не странно, поскольку не хожу я в рестораны. Поскольку я готовлю дома вкусно, И это тоже - бесконечно грустно...
На стихотворение Дениса Николаева Справедливости ради, замечу
Знаете, как это действует сильно? Пахнет не серою - керосином. Это - как древние письмена, Пророчески выжженые на осинах...
Уколом осиным, криком совиным. Жутко, как пулею у виска - Бьётся пророчество. Даль высока.
К стихам Краша
= ревную к дожам их тальянским =
Леонардо недо-Винченный(Анна):
Ты какой-то джоконченный, бедный - то румяный, а то сразу бледный Мне тебя рисовать почему-то не с руки, хоть и не Бенвенуто... Я чертёж собрался с тебя сделать, Только ты от любви обалделый... Потому распишу я стихами, Как к известной ты клеишься даме. А она так строга и невинна, и вообще, может это мужчина, только я написал кривовато - освещение, что ль виновато? Просто дамой себя я представил, Чем честной весь народ позабавил... И надеюсь признание наше охладит страсти бедного Краша, у которго - вижу и слышу - от любви уж поехала крыша!
=Тёртые орехи=
Орешек Фортун твёрд. Но всё-тки - вы постарались при-колоть. И вот терперьча ваши строки мне въелись в кровь,проникли в плоть, как... шоколадные потоки...
=Мне голос был= Финист - тёмный Беркут
Не ветер бушует над бором, "не сгинела Польска ешче"... - Но вот над большим косогором проклюнулся некто в плаще. -
При нём и жар-птица померкнет - так грозно над миром парит Безродный ужаснейший Беркут и повесть с размаху творит.
Творит и творит спозаранку - печален и грозен на вид. И словно консервная банка за крыльями проза гремит.
Всё лучше к хвосту приторочить, иль в гриву красиво вплести. Но гривы наш Финист не хочет. На крыльях он правду пророчит. БеркУтскую. (Боже, прости!)
К стихотворению Руфины Курай Опасение
Ах, из-за какой-то противной русалки пропал выходной и купанье с рыбалкой!
Руфина, пожалуйста в следующий раз возьмите надёжных друзей про запас!
Хотя бы меня. Я не то что плавуча, Но вашей русалки - поверьте - я круче!
Утопим её мы в её же владеньях, чтоб знала, как в людях будить опасенья.
Письмо Никите (экспромт)
Мой милый,- в эту осень не заглохлый и пишущий негромкими мазками Простор над развороченною охрой, которую так хочется руками
взъерошить, проскакав через долину - пусть даже "ровныя" - да всё же не родную, Хотя, возможно, и кровит калина под сенью смертной песни "Алилуйя!",
Что осенью раскинулась канадской - Прекрасною и сказочной царевной, Метнувшей в пляске свет огней бенгальских Из рукава на головы деревьев...
Минуя рощ торжественные речи, Чьи хрусты тайной сути так ветвисты, Ты загрустил поэте, человече, Неистовою грустью - русской чисто!
Подбрасывай своих e-mailо-ветoк в костер беседы - пищей к разгоранью, Немедленного требуя привета И трепета любовного вниманья.
А я... - весь век пропевшая пчела - Схвативши взятку - дальше полетела... Как быстро наше лето облетело...
Я виновата. Снова я пришла, как осень после пляски оголтелой. Ну брось грустить, мой милый. Как дела?.. 9.12.01
На стихи Никтиы
на Воздушный шар семейства клёнов Клён ты мой... пропавший. Городской - не сельский. И такой горящий. После - погорельский. Что ж ты сердце травишь гибелью, как грифелем? Что ж ты в нём оставишь - на добро - на лихо ли?
на Ультрамарин и кадмий лимонный Судьба упорно следует за нами, толкаясь то локтями, то зонтами, и мы живём в растущем этом гаме, а кто-то, нам на горло наступив, брыкает нас несносными пятами и снова уменьшает между нами невидимый и видимый разрыв. И срыв не каждый примет за вираж. Но жирен воображенья карандаш... И он чертит, несясь вдоль переносиц, И лишь немногих в Тайну переносит.
Но тот - немногий - он уж точно - "Ваш"....
на Оды простым вещам
И вишен грешных слаще в свете нет. И - боже- как же мне идёт вишнёвый цвет...
на Несколько предположений о природе дождя Аве дождь - и по листьям скользящая дрожь. Аве жизнь - поливаемый струями берег. Ты меня сквозь дожди и туманы ведешь И уводишь от всех - кто мне дорог и верен...
На стихи Инны Артеньевой Дочь
А что бояться сыновей? - Дрожать за эго-совершенство? Они не горнее блаженство - а отзвук приводных ремней соединенья с миром новым. - Вы к человеческим основам в них припадаете сильней. И свято будет воздаянье. В них - непостижное сиянье! Преодолейте расстоянье - Разлука встречи мудреней.
Со страницы Ирины Чудновой
Сонет о старости
Умный карты сдаёт - и вперёд - на тот свет. Глупый гнёт их и мнёт - и конца игре нет.
И его оставляет судьба в дураках, и вкушает он старости мерзость и страх. Только видела я и таких стариков, Что не зная животного страха оков,
служат людям другим. - Их-то жизнь - не игра - Только свет. Им состарится вроде пора - но душа у них словно вода - молода - МОЛОДЫМИ живут и уйдут навсегда.
Вот бы так же прожить - молодым не с лица, а в душе - чтобы людям служить до конца.
Зорину, в колллекцию русских текстов битловских песен для фестиваля на Днепре Yesterday
Я вчера выпил самогону три ведра И добавил четвертак с утра, гип-гип-ура, рыгать пора... со вчера чего-то надо просто закусить. Но у соседей совестно просить. ведь я просил ещё вчера...
Ты вчера меня вкруг маникюра обвела... Остановить меня ты не пришла - и пил я сдуру до утра.
Нет, нет, это жуть, ты пожрать не принесла... Вот трупом я лежу, гнать тебя давно пора,
а вовсе не вчера...
Короче пiдманула-пiдвела... И вот ору я Битлов у Днепра сегодня так же, как вчера.
*** М. Гарцеву
Голос твой низкий тронул до боли, до скорби... Нет у тебя ничего, ничего, человече, - кроме души твоей - мающейся и голой. Кроме души. Положи же мне руки на плечи.
Это варньё, что какие-то гены и вены нам перекрыты, и мы недостойны и жалки! Пенье моё разнесётся по вольному плену -
Пенье наяды, сирены, вселенское пенье весталки...
Ты подойдёшь в темноте, обзумев от мысли, Что в этом пенье сливаются радость и горе. Все мы - родные и все мы в единой отчизне, Что бы нам ни прокричали запальчиво в споре.
Так подойди, нет пронзительней душ наших песен, Если ты мне подпоёшь, как тебе я - негромко. Верь, что для дружбы пространственный мир очень тесен. Вот я бреду по нему - видишь, плащ и котомка...
02. 2001
*** М. Гарцеву
Собаки полетели... Скоро осень.
Виктория Токарева
Жизнь российская плотская С сердцем разлучена - Не спасли здесь Высоцкого, Не спасли Шукшина. Здесь порою осеннею, Под тальянку да плач Умирают Есенины. Да ликует палач.
Изгоняются Бродские, Гумилёвых - в расход. Мы с тобою неброские. Пуля нас не берёт...
Но летаем же вроде бы. Что ж ты в кровь душу рвёшь? Не взлетишь - так на родине, Как собака, помрёшь...
А под хрипы Высоцкого, Да под сказ Шукшина Наша жизнь идиотская Будет так же шумна... *** Асе Анистратенко Вспарывая свою память, имя которой - боль, Молча бреду стихами - этой тропинкой вдоль Раны присохшей, но ещё не до конца, едва,- Чтоб не вздымались гноищем ноющие слова...
Не для того читаю, чтобы разбередить: Бережно сердцем тая, не устаю следить За уходящим в дальнее - дальше разъятых рук, За океан страдания, в рай вековых разлук.
18.07.2001
* * *
Наташе(Нiч Темна)
Вперёд, душа,носись где ни попало -
и одеяла и повязки рви! -
Пускай не только голоса не стало -
доверчивости к людям и любви!
Пускай пеняют, пыжась в злобной пене,
Тебя пытаясь приравнять к другим -
Ты всё уродом будешь петь на сцене
Лишь свой единый идиотский гимн-
Свой Стих, что вдруг находит постепенно -
И в зеркале обыденной судьбы:
Проходят песней взрезаные вены
Вины, вражды и дивной ворожбы.
А сцена мира с биллиардом голых
Голов безмозгло-челюстных своих
Тайком всё топит в закулисах квёлых
Твой нерождённый беззащитный стих...
Но нет на свете тех тенет, которых
Душе твоей в разливе не сорвать.
Поэт увенчан должен быть позором
Чтоб научиться в сердце целовать.
11.06.2001.
* * * Денису Николаеву
Не скажешь лучше о тебе, чем сам
Ты рассказал о смысле и о жизни! -
Ты для меня подобен небесам
В рассветной, оживающей отчизне:
Утилитарной пользы не неся,
Они необходимы для дыханья
Живущего. - И вот лучи скользят
В глубинах мирового подсознанья.
Что облака? - То древние миры
Кипучих живизной стихотворений...
Я выйду на обрыв, тебя открыв,
И не замечу, как падуче время ! -
Всё сброшено! - Балласт лихой - долой!
На небесах и в душах рассвело. Июнь 2001
Коле Варавину
Четыре тёмных круга Зодиака И виду не подай - не зареви. - Как золотится зарево, однако, Моей незаживающей любви...
Круг завершая, лёгкими шагами, Сбегаю в давний полдень рождества. Летит вослед, махнувши плавниками Лучей, моя беспечная звезда...
Я малою пылинкой золотистой Себе кажусь на солнечной скамье. И если ты здумался о смысле Божественном - припомни обо мне.
Руками юности навеки обвивая Прапамяти неизмеримый кряж, Я помню всё и тихо принимаю. И потому ты прежний, я всё та ж...
И всё кружу кругами Зодиака, До белизны палящими виски И в зеркалах чертящими два знака - Подглазий тёмных впалые круги...
Лечу без страха в летние полёты, Збывши вовсе, что к земле летя, Легко разбиться напрочь о заботы. Я - женщина, пылинка, жизнь, дитя.
1.06. 2001
Хилинке Боль твоя пронзительною птицей В заоконье и ко мне стучится...
Это кто стоит во тьме оконной, Так беззвучно, тихо и бессонно, С детскою тоскою невесомой, Словно в рамах древние иконы?
Разве им прописаны законы, Их ли притязания исконны? Заслужили чем они такое - Эти непрощённые мадонны?
Это наши боли и печали Что во мраке ночи прокричали И теперь глядят в изнеможенье - душ отчаявшихся отраженья.
И больною, брошеною птицей Лишь стиху за окнами кружиться...
Хилина в Риме
Вот обжитая,
словно квартира, картина Рима,
картина мира:
Там нет пожарищ,
но обжигающ крепчайшиший кофе в кафе, и кафель имперских лестниц, фарфор прелестниц, летящих в ливни без шубок зимних... И эти храмы, что так упрямо - С дворцами вместе Стоят на месте... Но льётся кофе! Но мчат эпохи... А это в профиль - Стоит Хилина. - Что за картина!-
Диалог с .Веником (Вениамину Лопухову) Анна: Вени-веди-вици-чке.
Острым глазом характерен Весь в очках себе на вид Венечка Хилине верен: Так блондинисто язвит!
А корявость моих строчек, веничком своим пыля, Ты подмёл бы хоть чуточек? - Приходи ко мне, дружочек! Обожаю меткий взгляд.
Что по Фрейду, вероятно, Может только означать, Что люблю, когда приятно. А приятно - правду знать.
Скажешь, это - мазохизм? Иль здоровый эгоизм? Я ж не знаю, как посмотришь. - Прояви энтузазизьм!
Жду тебя, мой милый Веня, у своих стихотворений.
Веня:
Вы меня озадачили, Анна. > Пародировать нечего. Странно. > Чтобы я не скучал без работы, > Написали бы слабое что-то. >
Анна: Не говори, мой друг, что нету лажи, когда видна она самой мне даже: Меж рифами рифмованного слова Для пародиста не нашлось улова?
Что ж, если стих покажется неслабым, то всё равно - на то она и баба чтобы, помимо нежности и денег, надеяться на плётку, аль на веник...
Иначе жизнь и не мила и тускла, Как говорили Ницше с Заратустрой.
Переписка на Львиных дольках Леонида Сороки
Анна: >>Хоть комментарий лишь один - >>поверьте мне, мой Господин, >>Что погостили в дольках Льва >>Змеища, Кошка и Сова. Леонид: >Я Лев, но не из мусульман, >Мне многоженства дар не дан. >Но быть в подругах позову >Змеищу, Кошку и Сову. Анна: Со львами я дружить хочу. Уже ползу, бегу, лечу!!!
Переписка у ст. Леонида Сороки Глупые дети
Анна:
От имени всех глупых "тех" детей - Благодарю без лести и затей За то, что Вы о нас порассказали. Пешком ходили... Мёрзли на вокзале... Который год. Уже который год... Ужели НОВЫЙ пoезд не придёт?
Леонид:
Тут невозможно опоздать
>И за места не стоит драться,
>Сесть без билета в "Самиздат",
>На полку верхнюю забраться,
>Смотреть с надеждой иногда
>Как за окно в экран горящий -
>Там то болота, то звезда,
>То камень, в голову летящий.
>
Анна:
Лёжа на полочке Самиздата,
Неподалёку от туалета,
Голосом тихим и виноватым
Лёне отвечу грустным сонетом :
***
Я на походы пешком не решалась.
Вместе с другими сижу на вокзале.
Слабо нас греет мечты обветшалость.
Поезд придёт. Но когда - не сказали.
Я говорю о вокзале эпохи. -
Мёрзнем душой. Это всем нам знакомо.
И для поэтов, наверное, плохо
То, что мы так и не ведаем дома...
Ведает домом кассир и чиновник.
А машинисту велели по рации
Без остановки промчаться - и снова
Детям теперь поездов дожидаться...
Пусть же хоть внуки куда-то приедут
и осознают: Дома! Победа.
***
Берлину
В кровоточащей памятью жизни Сердце бедное медленно стынет, - Чтобы всё пержить и пройти,
Чтобы даже на собственной тризне По намокшей страданием глине Бог помог нам нащупать пути
Из заботливо-подлой отчизны К себе на бездушной чужбине, Чтоб из тлена стихом прорасти.
2001
***
Обещание дружбы - прекраснейшее обещанье.
И в бездушном пространстве двух странников общность светла.
Пусть же встерча сулит нам не столько осколки прощанья,
Сколько радость общенья, и прелесть живого тепла.
Л. Бондаревскому. На стихотворение Культпоход
Я не гулёна, но сентиментально, утратив осторожность, заблудилась... Ах, Лёва, Лёва. В письмах вертикальных так много мне фекального приснилось!
Должно, к дождям, аль к полученью денег. А может за нос водит нас фортуна. - Душа тебя за классика приемлет, В брод перейдя сквозь бред литературный.
Гуфельду Зеэву "В Петербурге мы сойдёмся снова, будто сердце мы похоронили в нём" О. Мандельштам
Греет морозная память дрожащие веки. Улица корчится: ветер и смертная тьма... У Чёрной речки чернеющие человеки... Выстрел. И вечность не кончится снег да зима.
Вот тебе на! - вдруг щемящее катится к сердцу и продолжает ползти по озябшей щеке... - Родина только одна. И душою согреться Как ни крути, а сумеем лишь в снежном песке
памяти, где не елей, а коптящие свечи прОклятой Санкт-Ленинградской зимы и тюрьмы... Если ты вправду еврей - что ж привязчив к наречью Дикой даржавы, где парии жалкие мы?
Корни студёной судьбы хоть чего-то - да стоят, Рассечены и настояны всласть на крови, Словно частицы, дающие горечь настою Млечных и вечно мучительных яств - "не" и "ни".
Вот и НЕ можем забыть мы НИ дна, НИ покрышки (Даже проклятья походят на славящий гимн)- Ни языка самой первой прочитанной книжки, Ни осознанья того, что мы преданы им...
На утренние стихи Даена 1 Голос из-под кровати: три, четыре, пять и... - (пересчитывает кондомо-гандоны некто затаённо-бездомный). А с перилец кроватных Приватно, и как-то халатно свисает чьё-то дамское платье... 2 вот Даен - стихотворных страниц обожатель и девиц красоты и груди непомерной держатель живого зверинца. (Живодёр!..) Он хитёр и матёр! - Вот сейчас заведёт свой мотор! - О, как он матерится! 3 Вот он, этот Даен, неожиданный и обалденный, презираемый всякою блядью Не глядя - за ТВОРЧЕСКУЮ неуплату денег по счёту жизни. -
От алк-ОГО!-сексо-творческих бдений В пятью-тридцать утра на бровях, как на собственной тризне... В пух и пра-Ах!
Как безбожно божествен за пазухой прямо у Бога - невыспан, небрит, и стихом плодовит, и статьёй под статью норовит, как попало одет - что за вид! и печально-капризен - особо - как припомнит чеснок с синагогой, и иной свой родной гоголь-моголь.
Но вообще он бедов, бедокур, белокур, балагур и любитель бедлама, Эдемо-разврата и водки. - Вот стоит по содомо-житейской серёдке. И посмеет его обругать - только друг... или блядь...