Мысли ребёнка — это хаос. Домашняя работа... Он хочет быть моложе, он хочет быть старше... Этот мир так сильно его пугает..
«Приключения Сары Джейн Смит»
Покинув тупик, напоминающий планировкой кишечник какого-то мифического монстра и четверть часа проплутав по переплетению не менее заковыристых улочек и проулков, шериф с Ярославом добрались до цели – неприметного двухэтажного сруба, плохо вяжущегося по виду с окружающими зданиями, сплошь построенными из различных сортов камня.
Вообще, город произвёл на парня неоднозначное впечатление. Архитектура большинства строений навевала мысли о средневековой Европе, или Эпохе Возрождения. – Сказать, что тут преобладало, Ярослав не мог, поскольку непростительно часто прогуливал уроки МХК, а в историческом плане его больше интересовали войны и политические процессы, нежели культурные. – Но по мере продвижения в сторону более людных районов путникам всё чаще стали попадаться купола и минареты, свойственные для архитектуры Ближнего Востока, а несколько возвышавшихся над остальными зданиями дворцов вообще были увенчаны пагодами.
Несмотря на то, что на дворе, по словам Хансена, был уже поздний вечер, улицы были не менее многолюдны, чем в центре Москвы в то же время, что совершенно не вязалось с полусредневековым обликом Дрэгюрвирка. Да и обустроены они оказались далеко не на уровне времён Инквизиции: Чистые и, пусть не слишком хорошо, но всё же освещённые висящими прямо в воздухе через каждые двадцать шагов светящимися шарами, всем своим видом напоминающими, что это город магов. Как охотно разъяснил шериф, шары поддерживались в воздухе начерченными на мостовой под ними зачарованными октограммами, и светились благодаря им же. Более того, в отличие от проулков и тупиков, на улицах были возвышающееся над мостовой узкие тротуары и двухполосная проезжая часть, по которой, впрочем, сейчас также ходили пешеходы. Попросив прокомментировать эту странность своего проводника, юноша выяснил, что для перемещения на большие расстояния обделённые опытом или сильным магическим даром обитатели Дрэгюрвирка используют городские порталы или, в зависимости от личного достатка и доступности точки назначения, сеть подземных железных дорог. – На этом месте парень окончательно уверился, что находится во вполне современном, хоть и чересчур чуждом ему, на первый взгляд, городе. – Сильные же маги прекрасно обходятся без транспорта, или же используют собственные средства передвижения, как правило – летающие. Потому улицы используются только для доставки крупных грузов, перевозить которые под землёй неудобно, а телепортировать – слишком дорого, и передвижения официальных кортежей. Но грузовые перевозки разрешены только в предутренние часы, когда большинство обывателей спит по домам, а улицы на пути следования важных персон заблаговременно перекрываются для доступа простых горожан, поэтому большую часть суток проезжую часть дозволено использовать пешеходам.
Сами люди на улицах выглядели и были одеты в самой разнообразной манере, явно относясь к различным нациям и культурам, о большинстве которых на Земле и слыхом не слыхивали. Впрочем, были там не только люди. Коренастые, подобные комодам карлики, вооружённые кастетами, булавами и секирами оказались не гномами, как сначала решил Ярослав, а дворфами, «Ни в коем случае не ляпни при них подобной глупости». – Предупредил своего протеже Хансен. – «Для них быть названным гномом – страшное оскорбление, за такое и убить могут». – Гномы же оказались маленькими юркими существами чуть выше человеческого колена ростом. – Большинство из них занималось заказными убийствами, воровством и шпионажем, или наоборот – служило в городской страже, зачастую справляясь со своими обязанностями куда лучше людей и других, более габаритных, существ. Будучи ярым поклонником Дивного Народа, подросток долго пытался высмотреть на улице его представителей, пока шериф не объяснил, что эльфы – гипертрофированный собирательный образ как минимум двух десятков рас из дюжины разных миров, и если их всех что-то и объединяет, так это крайняя нелюбовь привлекать к себе чужое внимание, потому увидеть их – большая удача, на которую глупо рассчитывать в первые же часы своего пребывания в Дрэгюрвирке.
Вот и конечная точка их путешествия – один из опорных постов Службы Шерифа, которые выходцы с Земли простоты ради именовали между собой полицейскими участками, не осталась в стороне, вызвав у гостя города глубокое недоумение. На фоне остальных городских строений его деревянные стены выглядели совершенно несолидно, хотя, казалось бы, оплот стражей порядка должен, напротив, всем своим видом внушать уважение. Не зная что и думать, юноша снова обратился за разъяснениями к своему своеобразному гиду.
– Всё просто. – Отмахнулся Хансен, бодро поднимаясь на крыльцо постройки. – Дерево блокирует ментальные потоки, не давая возможности воздействовать на территорию участка с улицы, и наоборот – мешая заключённым посылать заклинания за пределы своих камер. Стены укреплены магией, как изнутри, так и снаружи, так что, несмотря на скромный вид, дадут фору иным замковым укреплениям. Прошу. – тяжёлая входная дверь из различных пород дерева бесшумно отворилась по мановению руки Хансена. Ярослав проследовал за ним и с лёгкой опаской осмотрелся по сторонам.
В просторной комнате, расположившейся за дверью, имелось три массивных стола, дюжина не менее основательных табуретов. Четверть помещения была отгорожена внушительного вида конторкой, на которой со скучающим видом восседал поджарый, загорелый гном, одетый в одни штаны неприметного серого цвета.
– Виват, Ханс! – Гаркнул мелкий наглец звонким мальчишеским голосом. – Кого это ты привёл? По виду – пострадавший, а по глазам – так по нему верёвка плачет.
– А по документам – его здесь вообще не должно было быть, я подозреваю. – Проворчал шериф, приглаживая свои роскошные усы. – Похоже, кто-то из местных перебросил этого отрока к нам экстренным телепортом. Сейчас буду разбираться, что у него за проблемы и зачем он вообще здесь. Ярослав, знакомься: Это – начальник криминального сыска Округа Синей Луны, Гаркшат ис-Тарки.
– Очень приятно. – Ответил парень, мрачнея от предвкушения скорой беседы об упомянутых проблемах.
– Взаимно, братишка! – Гаркшат, прищурившись, окинул подростка изучающим взглядом. – Он твой земляк, шеф, я правильно понял?
– Верно.
– Значит, разговор будет долгим. – Важно кивнул каким-то своим мыслям гном. – Вам двоим чаю, наверх, верно?
– Ты, как всегда, крайне проницателен, дорогой друг. – Усмехнулся шериф, отворяя одну из трёх выходящих в комнату дверей, расположенную прямо напротив входа. – Ярослав, пошли.
– Как скажете. – Парень с явной неохотой проследовал за своим провожатым.
За дверью начиналась узкая крутая лестница, заканчивающаяся коридором на втором этаже здания. Пройдя его до конца, они оказались в кабинете. Вероятно, когда-то он был просторным, но возвышавшиеся до потолка стеллажи, под завязку заполненные папками и свитками, вдоль каждой из четырёх стен, оставили место лишь для пятиугольного письменного стола и соответствующего числа кресел.
– Садись. – Указал Хансен на одно из кресел, устраиваясь напротив, насколько это было возможно. – Этот стол в своё время подарил мне шах Аршатона, в благодарность за спасение его младшей жены. В этой стране числа три и пять считаются священными, поэтому помещения там пятиугольные, а у каждого уважаемого мужчины должно быть по три жены. Система исчисления там вообще шестнадцатеричная, по тем же причинам.
– А как тогда они считают? Или у них пальцев на руке не пять. – Парень почувствовал, что попал в свою стихию: математику он любил, как и историю.
– Тоже об этом задумался? – Понимающе улыбнулся шериф. – Всё просто. Во-первых, они не сгибают пальцы при счёте, а наоборот. Два сжатых кулака у них означают ноль. А когда нужно обозначить третью пятёрку цифр, аршатонцы начинают попарно соединять подушечки пальцев. Кстати, цифра пятнадцать, показанная на уровне груди является среди этого народа вежливым приветствием. Более фамильярный вариант – ударить кулаком левой руки в раскрытую ладонь правой у себя перед носом. Женщины могут повторить тот же жест на уровне груди – так они демонстрируют свою симпатию к мужчине, которого приветствуют. А на уровне живота – это уже однозначное оскорбление, являющееся среди мужчин вызовом на дуэль.
– Готов поспорить, что у них очень хорошие архитекторы.
– Как ты догадался? – Во взгляде Хансена появилась заинтересованность.
– Просто. Во-первых, спроектировать дом с пятиугольными помещениями должно быть гораздо сложнее, а во-вторых, – у них наверняка очень неплохо развита математика, если ноль присутствует даже в счёте на пальцах.
По комнате разнёсся запах озона, и на столе появился поднос, на котором стояли ведровый самовар, две маленькие фарфоровые чашечки и огромное блюдо с разнообразной выпечкой.
– Не обращай внимания, просто у Гаркшата проснулось его фирменное чувство юмора. – Фыркнул шериф, аккуратно наполняя чашки из огромного краника на боку медного монстра. – Ладно. Об обычаях жителей Аршатона можно говорить ещё долго, а мы тут по другому поводу. Расскажи-ка мне, дружище, почему ты так не хочешь возвращаться в родной мир?
Ярослав вздохнул, не глядя макнул в чай небольшое кремовое пирожное, откусил и заговорил. Когда он шёл сюда с Хансеном, ему казалось, что будет сложно и лишнее слово вымолвить без прямого вопроса шерифа. Но стоило теперь произнести первые несколько фраз, как рассказ полился из его уст, словно вода из прорванной плотины.
Он рассказал всё, что только можно было рассказать. Об отце, пытавшемся остановить подпольную торговлю наркотиками в школах их района и в итоге «застрелившемся» в каком-то заброшенном гараже на территории близлежащей промзоны. О своих слезах, тихом горе матери, отчиме, казавшемся тогда таким благородным, умным и сильным. О том, как он всё чаще стал повышать на них с матерью голос и распускать руки. Как впервые вернулся домой пьяным до беспамятства.
Рассказал о своих проблемах с преподавателями, и особенно – с новым классным руководителем, Сергеем Дмитриевичем, преподававшим химию. Предыдущий классный, литератор Михаил Юрьевич, – «Нет, не Лермонтов», как он сам любил шутить о себе. – Всегда выслушивал своего ученика, ободрял, помогал находить общий язык с другими учителями, спокойно указывал на ошибки, объясняя строптивому подростку, почему так поступать не надо, спокойно относился к возражениям и даже оскорблениям, просто игнорируя последние с высоты своего возраста. Но однажды, в мае, он просто не явился на свой последний урок в учебном году. Как позже стало известно, его арестовали и осудили по обвинению в изнасиловании собственной ученицы, Тот факт, что у уважаемого кандидата филологических наук была жена и трое родных детей, а экспертиза не дала никаких прямых доказательств его причастности, на приговор не повлиял. – Суд поверил показаниям пострадавшей и её родителей. Никто из близко знавших преподавателя людей не поверил в искренность этих показаний, но спросить у давших их, зачем они это сделали, уже было невозможно: На следующий день после вынесения окончательного приговора вся семья погибла в автокатастрофе.
В восьмом классе в расписании Ярослава появилась химия, а у их класса – новый руководитель. Буквально с первого же дня занятий он возненавидел парня: Всячески его обзывал и унижал, спрашивал на каждом уроке, при этом всегда отказываясь объяснять оставшиеся непонятыми моменты. Впрочем, к остальному классу он относился немногим лучше. Тогда же парень окончательно рассорился с отчимом, который устраивал скандал по поводу любой не отличной оценки, заявляя, что, дескать, его родной сын, а не выродок мента, никогда бы не вырос таким безответственным идиотом. Даже мать, подавленная бесконечными скандалами, начала кричать на подростка.
Наконец, он рассказал о последнем дне в родном мире. Об очередной двойке, чувстве безысходности, побеге из дома...
– Так, – Внезапно перебил его, уже в самом конце рассказа, до этого молча слушавший Хансен. – Что точно ты делал, когда вышел из дома, помнишь? Это важно.
– Нет, практически. – Ярославу вдруг стало нестерпимо стыдно за свою слабость: Рассказывая, о своём прошлом, он вспомнил и тот разговор ранней весной. – Где-то ходил, не помню где. Потом плакал, кажется...
– Кажется ему. – Фыркнул шериф. – Что ж: Я подозреваю, что тогда случилось, но об этом позже. Ты сказал, что преподаватель химии тебя невзлюбил. За что?
– А я откуда знаю, чем я этой сволочи не понравился?! – До боли сжал кулаки парень.
– То есть, по-твоему, он тебя увидел и сразу возненавидел просто так? Или это международный заговор против тебя любимого? Хорошего учителя посадили в тюрьму и заменили плохим, ещё и твоё фото ему дав, чтоб не ошибся, кого ему гнобить? – В голосе старика отчётливо послышалась ирония.
– Может, хватит издеваться, или у вас тоже «фирменное чувство юмора» проявилось? – Понурил голову подросток. – Не знаю я, в чём дело. Я ему ничего плохого не делал.
– А с чего ты взял, – проговорил шериф, запивая чаем очередное печенье, – что дело может быть только в том, что ты сделал? Может, наоборот: Ты чего-то не сделал? Чего-то, чего новый преподаватель от тебя очень ждал. А ты не оправдал его надежд? Ты говоришь, что он постоянно спрашивал тебя на уроках. Но самый надёжный и проверенный способ завалить неугодного ученика – наоборот, никогда не давать ему отвечать, проверяя свои знания. Лишить возможности самоконтроля и стимула к изучению предмета. Но твой классный руководитель ведёт себя именно так, словно хочет от тебя чего-то добиться. А добиваться постоянными придирками на уроке можно только одного – лучшего знания предмета.
– Но я же и хотел знать! Я его постоянно спрашивал!
– Ты не спросил меня, чем славится Аршатон, хотя тебе никто не мешал это сделать. Ты нашёл верный ответ сам: Своей архитектурой. И я оценил твоё умение логически мыслить. Да, я мог бы тебе рассказать сам, задай ты вопрос. И объяснить, почему получилось именно так тоже мог бы. Вот только от моих объяснений ты не стал бы значительно умнее. Это всё равно, что читать энциклопедию: Ты нахватаешься разрозненных знаний, но смышлёнее не станешь. По-настоящему ценно только то знание, до которого ты дошёл сам. Теперь понял?
– Да, наверное... – Ярослав чувствовал себя редкостным придурком. Он думал, что химик его ненавидит, а тот на самом деле просто считал его более способным, чем прочие, учеником и пытался научить думать самостоятельно, без подсказок. Он же даже в людях без пояснений Хансена, оказывается, не способен разобраться. – Преподаватель на него так надеялся, а он его подвёл, свинья неблагодарная.
– Не кори себя так. – Понял его метания шериф. – Этот твой Сергей Дмитриевич – тоже редкостный идиот в некоторых вопросах. Более опытный педагог на его месте уже давно бы понял, что есть что-то, что не даёт тебе расти дальше, в данном случае – проблемы в семье. Этот же пёр напролом, не желая ничего замечать. Мотивы-то были благородные, а вот их реализация такая, что стало только ещё хуже.
– А как быть с Владленом? – Решился спросить парень.
– А вот тут, – Усмехнулся Хансен. – я тебе ничего объяснять не собираюсь. Скажу только, что если ты всерьёз займёшься учёбой, то твой отчим скоро перестанет быть проблемой.
– Но почему?! Хотя... Хотите, чтобы тут я тоже сам догадался, да? А как же мама? Он на неё кричит, бьёт...
– А твоей маме просто пора подавать на развод, она неудачно выбрала себе мужа. Впрочем, понятно почему: Она искала не мужа себе, а отца тебе.
– То есть, она его терпит только потому, что беспокоится за меня? – У подростка перехватило дыхание... И здесь, оказывается, он виноват? Мать опять из-за него страдает?!
– Ну вот, половину ответа ты уже нашёл. – Грустно улыбнулся старик, допивая седьмую чашку чая. – Остальное ты поймёшь далеко не сразу, но поймешь. Я в тебя верю. А теперь скажи: Контрольная была во вторник, а классный час у вас – в понедельник, так? Но ведь в неделю не один урок химии?
– Да. – Ответил Ярослав, недоумевая, куда клонит собеседник. – Ещё будет сдвоенный урок, в пятницу.
– Время в Дрэгюрвирке течёт в тридцать шесть раз быстрее, чем на Земле. Пока у вас наступит ночь, здесь пройдёт трое суток. А мне всё равно потребуется время, чтобы выяснить все нюансы твоего появления здесь. Так что сегодня ты переночуешь в участке, а завтра мы займёмся пробелами в твоём образовании. У меня самого степень доктора Мюнхенского Университета, по химии, чтоб ты знал.
– У вас? – Парень чуть не поперхнулся чаем, от такой новости. – Вот так совпадение!
– Совпадение? – Приподнял седую бровь шериф. – В этом городе не бывает совпадений, мальчик мой.